ХРОНИКА ЭРИКА
Assit ad inceptum Santa Maria meum[1]
[Пролог]
Господу нашему слава и честь!
Всяких его благодатей не счесть.
Радость земную, небесный покой,
все он имеет для нас под рукой,
5 чтоб одарить всех, кого пожелает.
Счастлив тот, кто дары принимает!
Мир наш он создал так хорошо!
Праведник чтобы в нем счастье нашел.
Годы проведший с чистой душой,
10 в Царствии Божьем обрящет покой!
Мир необъятный нам создал он:
и лес, и поле, и горный склон,
травы и листья, песок и вода,
в счастье, богатстве стран череда.
15 Швецией одна из них называется.
Кто ее на север искать отправится,
видеть воочию сможет сам,
рыцарей смелых найдет он там.
Верно, герои[2], что край населяли,
20 Дидрику Бернскому[3] не уступали.
Как же в ней жили, что делали люди,
в книге этой рассказано будет.
Как поступали, куда отправлялись,
я опишу здесь все, не стесняясь.
25 Кто же не слышал об этом ни разу,
пусть со вниманьем следит за рассказом,
речи для вас подберу я, что краше,
к пущей забаве, до трапезы нашей.
Господу нашему слава и честь!
Всяких его благодатей не счесть.
Радость земную, небесный покой,
все он имеет для нас под рукой,
5 чтоб одарить всех, кого пожелает.
Счастлив тот, кто дары принимает!
Мир наш он создал так хорошо!
Праведник чтобы в нем счастье нашел.
Годы проведший с чистой душой,
10 в Царствии Божьем обрящет покой!
Мир необъятный нам создал он:
и лес, и поле, и горный склон,
травы и листья, песок и вода,
в счастье, богатстве стран череда.
15 Швецией одна из них называется.
Кто ее на север искать отправится,
видеть воочию сможет сам,
рыцарей смелых найдет он там.
Верно, герои[2], что край населяли,
20 Дидрику Бернскому[3] не уступали.
Как же в ней жили, что делали люди,
в книге этой рассказано будет.
Как поступали, куда отправлялись,
я опишу здесь все, не стесняясь.
25 Кто же не слышал об этом ни разу,
пусть со вниманьем следит за рассказом,
речи для вас подберу я, что краше,
к пущей забаве, до трапезы нашей.
[Эрик шепелявый и хромой][4]
С конунга Эрика книгу начну.
30 Первым во власти держал он страну.
Правя, над всеми людьми возвышался.
В деле любом своего добивался.
Как он задумывал, так и случалось.
Сильных врагов его мало осталось —
35 Карл, да Кнут[5], да еще кое-кто,
Харальд и Хольмгер[6]. Знаю я, что
Фолькунгов силы они возглавляли,
конунгу много хлопот доставляли.
В битве сойдясь с ним, они победили,
40 многих поранили, многих убили.
При Олюструме враг так нажал,
что Эрик в Данию с войском бежал.
В Швеции долго его не видали.
Многие Кнуту тогда клятву дали.
45 С этой поры он был конунгом избран[7].
Жил до седин, не убит и не изгнан.
Свеями правил до смерти своей.
Новые битвы пошли вслед за ней.
Эрик из Дании не опоздал[8]
50 в земли, которые в битве отдал.
Фолькунги кличут новую рать,
конунга Эрика снова изгнать.
Но при Спарсетре[9] ему повезло —
войско победу ему принесло.
55 Недруги мчались, друг друга топча.
Многие гибли тогда от меча.
В Гестрикланд Хольмгер спешно бежал,
Там конунг Эрик его и поймал.
Голову мужу велел отрубить[10].
60 Дал позволенье его схоронить,
Почести все оказать по обряду,
Были священники — те, кто жил рядом.
В Ску-монастырь[11] его тело попало,
так перед смертью сам пожелал он.
65 Сделал святым Господь храброго мужа.
Тот и блажен, кто Господу служит.
Конунг нетвердо владел языком[12],
был шепеляв, да к тому же и хром.
Но он границы, закон укреплял,
70 словом добрым свой род поминал.
Чтил он обычаи, звал он на пир.
Прочным для бондов устраивал мир.
Мог он прекрасно при том понимать —
славы в турнирах[13] ему не видать.
75 Люди сестру его Ингеборг звали.
Время пришло, и к ней свататься стали
многие рыцари и господа
(мир ведь на этом держался всегда).
Много достойных руки добивалось.
80 Конунга слово последним считалось.
Эстергётландцу ее он отдал,
коего Биргер[14] народ называл.
В Бьельбу[15] Биргер на свет появился.
Ярлом стал прежде, чем с жизнью простился.
85 Свадьбу сыграли[16], как полагалось:
правом церковным, что признавалось,
и по закону жизни мирской.
Множество лет в их семье был покой.
С конунга Эрика книгу начну.
30 Первым во власти держал он страну.
Правя, над всеми людьми возвышался.
В деле любом своего добивался.
Как он задумывал, так и случалось.
Сильных врагов его мало осталось —
35 Карл, да Кнут[5], да еще кое-кто,
Харальд и Хольмгер[6]. Знаю я, что
Фолькунгов силы они возглавляли,
конунгу много хлопот доставляли.
В битве сойдясь с ним, они победили,
40 многих поранили, многих убили.
При Олюструме враг так нажал,
что Эрик в Данию с войском бежал.
В Швеции долго его не видали.
Многие Кнуту тогда клятву дали.
45 С этой поры он был конунгом избран[7].
Жил до седин, не убит и не изгнан.
Свеями правил до смерти своей.
Новые битвы пошли вслед за ней.
Эрик из Дании не опоздал[8]
50 в земли, которые в битве отдал.
Фолькунги кличут новую рать,
конунга Эрика снова изгнать.
Но при Спарсетре[9] ему повезло —
войско победу ему принесло.
55 Недруги мчались, друг друга топча.
Многие гибли тогда от меча.
В Гестрикланд Хольмгер спешно бежал,
Там конунг Эрик его и поймал.
Голову мужу велел отрубить[10].
60 Дал позволенье его схоронить,
Почести все оказать по обряду,
Были священники — те, кто жил рядом.
В Ску-монастырь[11] его тело попало,
так перед смертью сам пожелал он.
65 Сделал святым Господь храброго мужа.
Тот и блажен, кто Господу служит.
Конунг нетвердо владел языком[12],
был шепеляв, да к тому же и хром.
Но он границы, закон укреплял,
70 словом добрым свой род поминал.
Чтил он обычаи, звал он на пир.
Прочным для бондов устраивал мир.
Мог он прекрасно при том понимать —
славы в турнирах[13] ему не видать.
75 Люди сестру его Ингеборг звали.
Время пришло, и к ней свататься стали
многие рыцари и господа
(мир ведь на этом держался всегда).
Много достойных руки добивалось.
80 Конунга слово последним считалось.
Эстергётландцу ее он отдал,
коего Биргер[14] народ называл.
В Бьельбу[15] Биргер на свет появился.
Ярлом стал прежде, чем с жизнью простился.
85 Свадьбу сыграли[16], как полагалось:
правом церковным, что признавалось,
и по закону жизни мирской.
Множество лет в их семье был покой.
[Крестовый поход на Тавастланд][17]
Эрик со всей страны пригласил
90 рыцарей, тех, кто им равным был,
воинов, бондов в назначенный час
(делают так господа и сейчас),
чтоб повеленье свое объявить —
всех их в военный поход снарядить,
95 В земли язычников путь указал.
Зятю он войско отдать приказал.
Биргера[18] войско просил повести,
думал, что лучше его не найти.
Счастлив был Биргер решением очень.
100 Конунга славу хотел он упрочить.
С радостью взяли копья и стрелы
воины, твердые духом и смелые.
Шлемы, латы, мечи и кольчуги
розданы людям — крепки и упруги.
105 Люди разъехались, полные сил,
сделали все, о чем конунг просил.
На воду шнеки[19] спустив, корабли.
Деньги в немалых мешках принесли,
и получил из мешков деньги тот,
110 но кто отправлялся в далекий поход.
Ждут впереди неизвестности муки.
Жены стали заламывать руки,
слезы ручьями по лицам текли,
по утешенье в душе берегли —
115 Господа славу мужья их умножат.
Предков мечи, что злата дороже,
храбрые воины сняли с гвоздей.
Много мечи провисели там дней.
К берегу жены мужей провожали,
120 за руки долго, прощаясь, держали.
Губы красны в поцелуях встречались.
словно в последний раз целовались.
Так для многих оно и было...
Войско в далекий поход уходило.
125 С ветром попутным они отплыли.
К встрече готовы язычники были.
Знали они, что свей придут
им не во благо — смерть принесут.
Вот христиане в гавань вошли.
130 Штевни златые заметны с земли.
Видят язычники их приближенье,
радость исчезла с лиц их в мгновенье.
Свеи со знаменем на брег сошли,
крепких преград для себя не нашли.
135 Свеев мечи и кольчуги из стали
вскоре на всем берегу засверкали.
Их христиане проверить смогли
людом Тавастланда[20] — дикой земли.
Думаю, так и случилось тогда:
140 золото взяв, серебро и стада.
много язычников прочь побежали.
Свеев победа, враги задрожали.
Тем, кто решился оружье сложить.
истинной вере смиренно служить,
145 свей вернули имущество, скот.
Главное, что сохранили, — живот.
Если язычник мечу не сдавался,
тут же он с жизнью своей расставался.
Крепость построить на поле брани,
150 жить в ней решили тогда христиане.
Тавастаборг[21] — ту крепость назвали.
Горя язычники много узнали!
Всё христианами там заселялось.
Верю, что так и доныне осталось.
155 Эту страну, что Эрик крестил.
думаю я, русский князь упустил[22].
Эрик со всей страны пригласил
90 рыцарей, тех, кто им равным был,
воинов, бондов в назначенный час
(делают так господа и сейчас),
чтоб повеленье свое объявить —
всех их в военный поход снарядить,
95 В земли язычников путь указал.
Зятю он войско отдать приказал.
Биргера[18] войско просил повести,
думал, что лучше его не найти.
Счастлив был Биргер решением очень.
100 Конунга славу хотел он упрочить.
С радостью взяли копья и стрелы
воины, твердые духом и смелые.
Шлемы, латы, мечи и кольчуги
розданы людям — крепки и упруги.
105 Люди разъехались, полные сил,
сделали все, о чем конунг просил.
На воду шнеки[19] спустив, корабли.
Деньги в немалых мешках принесли,
и получил из мешков деньги тот,
110 но кто отправлялся в далекий поход.
Ждут впереди неизвестности муки.
Жены стали заламывать руки,
слезы ручьями по лицам текли,
по утешенье в душе берегли —
115 Господа славу мужья их умножат.
Предков мечи, что злата дороже,
храбрые воины сняли с гвоздей.
Много мечи провисели там дней.
К берегу жены мужей провожали,
120 за руки долго, прощаясь, держали.
Губы красны в поцелуях встречались.
словно в последний раз целовались.
Так для многих оно и было...
Войско в далекий поход уходило.
125 С ветром попутным они отплыли.
К встрече готовы язычники были.
Знали они, что свей придут
им не во благо — смерть принесут.
Вот христиане в гавань вошли.
130 Штевни златые заметны с земли.
Видят язычники их приближенье,
радость исчезла с лиц их в мгновенье.
Свеи со знаменем на брег сошли,
крепких преград для себя не нашли.
135 Свеев мечи и кольчуги из стали
вскоре на всем берегу засверкали.
Их христиане проверить смогли
людом Тавастланда[20] — дикой земли.
Думаю, так и случилось тогда:
140 золото взяв, серебро и стада.
много язычников прочь побежали.
Свеев победа, враги задрожали.
Тем, кто решился оружье сложить.
истинной вере смиренно служить,
145 свей вернули имущество, скот.
Главное, что сохранили, — живот.
Если язычник мечу не сдавался,
тут же он с жизнью своей расставался.
Крепость построить на поле брани,
150 жить в ней решили тогда христиане.
Тавастаборг[21] — ту крепость назвали.
Горя язычники много узнали!
Всё христианами там заселялось.
Верю, что так и доныне осталось.
155 Эту страну, что Эрик крестил.
думаю я, русский князь упустил[22].
[Ярл Биргер и Йоар Синий][23]
Эрик тем временем дома скончался.
Быстрый гонец с этой вестью помчался.
чтоб по стране господам донести.
160 Он ни мгновенья не медлил в пути.
Весть ту кому бы гонец ни принес,
всем было конунга жалко до слез.
Райский для конунга молят покой —
жил по закону он, с чистой душой.
165 "Где же такого нам конунга взять,
чтобы страною он смог управлять?"
Жил в эту пору рыцарь, и он бдел,
чтоб в стране соблюдали закон.
Йоаром Синим[24] его называли,
170 мужество, силу его признавали.
Был он у власти и никогда
бондам старался не делать вреда.
"Быть Вальдемару! — он принял решенье. —
Как подобает тому по рожденью!"[25]
175 Тут Биргер ярл домой возвратился.
Новость узнав, очень он рассердился,
что Вальдемара в конунги взяли:
"В чем его лучше меня посчитали?!"
Биргер надеялся крепкой рукой
180 так же, как прежде, править страной.
"Кто же надумал дать этот совет?!"
"Я, — сказал Йоар Синий в ответ. —
Мы[26] полагаем, что стар ты[27] для трона.
Дольше у сына будет корона.
185 Нам государство дороже всего.
Долгим да будет царство его!
Биргер, да перестань же сердиться.
Надобно с нами тебе согласиться.
Или другого возьмем — так решили.
190 Ты изменить нашу волю не в силе!"
Биргер задумался, глядя сурово,
медленно молвил такое он слово:
"Кто сможет конунгом далее быть?
Знаю я, вам без него не прожить!"
195 Йоар Синий ответил ему:
"Сыну короны не дашь своему,
что ж, я надену себе самому!
Нет для тебя другого пути!"
Ярлу пришлось на уступки идти:
200 "Пусть будет тот, кого вы хотите,
впредь от меня вы упреков не ждите!"
Эрик тем временем дома скончался.
Быстрый гонец с этой вестью помчался.
чтоб по стране господам донести.
160 Он ни мгновенья не медлил в пути.
Весть ту кому бы гонец ни принес,
всем было конунга жалко до слез.
Райский для конунга молят покой —
жил по закону он, с чистой душой.
165 "Где же такого нам конунга взять,
чтобы страною он смог управлять?"
Жил в эту пору рыцарь, и он бдел,
чтоб в стране соблюдали закон.
Йоаром Синим[24] его называли,
170 мужество, силу его признавали.
Был он у власти и никогда
бондам старался не делать вреда.
"Быть Вальдемару! — он принял решенье. —
Как подобает тому по рожденью!"[25]
175 Тут Биргер ярл домой возвратился.
Новость узнав, очень он рассердился,
что Вальдемара в конунги взяли:
"В чем его лучше меня посчитали?!"
Биргер надеялся крепкой рукой
180 так же, как прежде, править страной.
"Кто же надумал дать этот совет?!"
"Я, — сказал Йоар Синий в ответ. —
Мы[26] полагаем, что стар ты[27] для трона.
Дольше у сына будет корона.
185 Нам государство дороже всего.
Долгим да будет царство его!
Биргер, да перестань же сердиться.
Надобно с нами тебе согласиться.
Или другого возьмем — так решили.
190 Ты изменить нашу волю не в силе!"
Биргер задумался, глядя сурово,
медленно молвил такое он слово:
"Кто сможет конунгом далее быть?
Знаю я, вам без него не прожить!"
195 Йоар Синий ответил ему:
"Сыну короны не дашь своему,
что ж, я надену себе самому!
Нет для тебя другого пути!"
Ярлу пришлось на уступки идти:
200 "Пусть будет тот, кого вы хотите,
впредь от меня вы упреков не ждите!"
[Дети ярла Биргера][28]
Четверо было у ярла детей.
Биргеру дал Господь сыновей.
А среди них Вальдемар старшим был,
205 конунгом стал и корону носил.
Всем им, однако, пора не пришла
мудро решать государства дела.
Братья могли быть за малые лета
верой лишь в милость отца обогреты.
210 Вот и приблизился Биргер ярл к власти[29].
Многим быть рядом с ним виделось счастьем.
Надо наследника срочно учить
знаниям, манерам, чтоб рыцарем быть.
К сыну приставлен им был воспитатель,
215 лучший из всех по уму и по стати,
рыцарь, учивший наукам, манерам.
Дал сыну Биргер немалую меру:
с рыбой озера, леса со зверьми,
управляющих, мельницы, села с людьми.
220 Он передал ему много добра,
рыцарей, свенов на нужды двора.
Сын Бенедиктом второй наречен,
не был добром и землей обделен.
Третьим был Магнус, четвертым был Эрик.
225 В играх, забавах, не ведая меры,
младшие братья не разлучались[30],
быстро мирились, если и дрались.
Были во всем меж собою равны
и никому ничего не должны.
230 Каждому долю отец оставлял.
Коль не хватало им, он добавлял[31].
Четверо было у ярла детей.
Биргеру дал Господь сыновей.
А среди них Вальдемар старшим был,
205 конунгом стал и корону носил.
Всем им, однако, пора не пришла
мудро решать государства дела.
Братья могли быть за малые лета
верой лишь в милость отца обогреты.
210 Вот и приблизился Биргер ярл к власти[29].
Многим быть рядом с ним виделось счастьем.
Надо наследника срочно учить
знаниям, манерам, чтоб рыцарем быть.
К сыну приставлен им был воспитатель,
215 лучший из всех по уму и по стати,
рыцарь, учивший наукам, манерам.
Дал сыну Биргер немалую меру:
с рыбой озера, леса со зверьми,
управляющих, мельницы, села с людьми.
220 Он передал ему много добра,
рыцарей, свенов на нужды двора.
Сын Бенедиктом второй наречен,
не был добром и землей обделен.
Третьим был Магнус, четвертым был Эрик.
225 В играх, забавах, не ведая меры,
младшие братья не разлучались[30],
быстро мирились, если и дрались.
Были во всем меж собою равны
и никому ничего не должны.
230 Каждому долю отец оставлял.
Коль не хватало им, он добавлял[31].
[Восстание Фолькунгов][32]
Прожил ярл Фольке с чистой душой.
Форманом был над страною большой,
слыл он таким воспитанным, мудрым.
235 Всех его добрых дел счесть очень трудно.
Он господином достойным считался.
Жаль, что безвременно с жизнью расстался.
Родичей сильных ярл Фольке имел.
Позже немало неправедных дел
240 было у них. Много крови пролилось[33].
В книге об этом уже говорилось.
Надобно вспомнить йонкера Карла,
ведь он пошел против Биргера ярла.
Биргер задумал его погубить
245 с теми, кто стал ему верно служить.
Фолькунги снова отряды собрали[34].
Всех, кого можно, с собою позвали:
шведов[35], датчан и норвегов немного,
немцев, пришедших дальней дорогой.
250 Их обманули, взывая к Христу,
в Вестманналанде[36], у Хервардсбру[37].
Биргер ярл и епископ Коль[38] с ним
(Бог да простит прегрешения им!)
многие лживые клятвы давали,
255 громко поверить словам призывали.
Много красивых речей говорили,
и, что хотят только мира, твердили.
Фолькунги, веря, оружье сложили,
мир ведь епископ и ярл посулили,
260 к ярлу на берег стали сходить.
Тут ярл велел их схватить и казнить.
Йонкера Карла[39] не было там.
Туго пришлось его верным друзьям.
Фолькунгов роду настало тогда
265 тяжкое время. Большая беда
и для самих, и для их окруженья —
гибли они, потерпев пораженье.
Роду их выпало горя немало.
Даже сегодня им лучше не стало.
270 С ярлом тягаться никто уж не смел.
Делал с тех пор он все так, как хотел.
Прожил ярл Фольке с чистой душой.
Форманом был над страною большой,
слыл он таким воспитанным, мудрым.
235 Всех его добрых дел счесть очень трудно.
Он господином достойным считался.
Жаль, что безвременно с жизнью расстался.
Родичей сильных ярл Фольке имел.
Позже немало неправедных дел
240 было у них. Много крови пролилось[33].
В книге об этом уже говорилось.
Надобно вспомнить йонкера Карла,
ведь он пошел против Биргера ярла.
Биргер задумал его погубить
245 с теми, кто стал ему верно служить.
Фолькунги снова отряды собрали[34].
Всех, кого можно, с собою позвали:
шведов[35], датчан и норвегов немного,
немцев, пришедших дальней дорогой.
250 Их обманули, взывая к Христу,
в Вестманналанде[36], у Хервардсбру[37].
Биргер ярл и епископ Коль[38] с ним
(Бог да простит прегрешения им!)
многие лживые клятвы давали,
255 громко поверить словам призывали.
Много красивых речей говорили,
и, что хотят только мира, твердили.
Фолькунги, веря, оружье сложили,
мир ведь епископ и ярл посулили,
260 к ярлу на берег стали сходить.
Тут ярл велел их схватить и казнить.
Йонкера Карла[39] не было там.
Туго пришлось его верным друзьям.
Фолькунгов роду настало тогда
265 тяжкое время. Большая беда
и для самих, и для их окруженья —
гибли они, потерпев пораженье.
Роду их выпало горя немало.
Даже сегодня им лучше не стало.
270 С ярлом тягаться никто уж не смел.
Делал с тех пор он все так, как хотел.
[Йонкер Карл — крестоносец][40]
Йонкер Карл с ним потом помирился.
Ярл был сильнее — он с этим смирился,
но начал каждый тянуть на себя,
275 злобно противника в мыслях губя.
В страхе измены они друг от друга
козней во всем ожидали с испугом.
Йонкера Карла решил отравить
ярл, чтоб ему без соперника жить.
280 Йонкеру Карлу рыцарь служил,
дельным советом ему удружил:
ехать туда, где, живя без забот,
знать, что никто его там не убьет,
да поскорей. Взять с собою добро —
285 золото прежде и серебро,
слуг и одежду, пока спит молва,
станет тогда сам себе голова.
Где б ни пришлось ему очутиться,
с ним будет все, что может сгодиться.
290 Сделает так и по свету пойдет,
счастье свое он в пути обретет[41].
В путь к крестоносцам[42] отправился он.
Летугов натиск был очень силен.
На воинов божьих они наступали,
295 с занятых ими земель вытесняли.
Слушая йонкера Карла рассказ,
братья всю силу собрали тотчас,
чтобы врагу дать достойный отпор,
в земли прогнать, где он жил до сих пор.
300 Тут крестоносцы Карла спросили,
юному рыцарю так говорили:
"Йонкер, пойдете ль Вы с нами сражаться,
дома ли станете нас дожидаться?"
"Жду, что меня вы возьмете с собой.
305 С диким язычником нужен мне бой.
Биться хочу, и уж будет им туго.
Латы мои, мой шлем и кольчуга
смогут от смерти меня защитить.
Я смог бы в битве грехи искупить,
310 был бы уверен, что прожил не зря,
душу спасет Бог мне, случай даря.
В рай попаду, коли смерть ожидает.
С вами пойду, ничего не теряя!"
В битве[43] язычникам не уступали,
315 насмерть, в крови по колено стояли,
меч меч тупил, а их шлемы гудели,
в силе язычник, христиане слабели.
Крикнули братья: "Йонкер, беги,
одолевают нас злые враги!
320 Видно, нам в битве не выжить никак!"
Йонкер сурово ответил им так:
"Вижу, что сами-то вы не бежите.
Что же тогда от меня вы хотите?!
Буду сражаться и я до конца".
325 Много потом от руки храбреца
павших язычников в кучи собрали[44],
ярким огнем их тела запылали.
"Йонкер, в ряд боевой с нами встав,
должно Вам ордена помнить устав.
330 Как бы жестоко ни выпало драться,
смерти в бою не пристало бояться
нам от язычников, коли пошли
мы на защиту Христовой земли.
Если врагов больше в несколько раз —
335 сотня язычников, десять лишь нас,
выдержим, если попали в беду.
Много котлов, что кипят там, в аду,
это не наша — язычников доля.
Нам — небеса, такова божья воля!
340 Слову святому, Писанью верны,
злобных язычников бить мы должны,
душам своим путь на небо открыть!"
Ионкер ответил: "Зачем говорить?
Та же надежда владеет и мной.
345 Бог наделил нас судьбою одной.
Если я жизнь потеряю в бою,
он не оставит душу мою.
Ведь я грехи свои искуплю,
я ни на шаг от вас не отступлю.
350 Будем атаки врагов отражать.
Меч свой я буду крепко держать".
Так Карл до смерти с оружьем стоял.
В рай, знать, Господь его душу забрал.
К ярлу о том долетела молва.
355 Небу вознес он такие слова:
"Бог, дай душе его вечный покой!
Карлу не встретиться больше со мной!"
Он похоронен женой по обряду.
Были священники, те, кто жил рядом.
360 Был он ей другом, она ему тоже.
Злая судьба дать им встречи не может.
Йонкер Карл с ним потом помирился.
Ярл был сильнее — он с этим смирился,
но начал каждый тянуть на себя,
275 злобно противника в мыслях губя.
В страхе измены они друг от друга
козней во всем ожидали с испугом.
Йонкера Карла решил отравить
ярл, чтоб ему без соперника жить.
280 Йонкеру Карлу рыцарь служил,
дельным советом ему удружил:
ехать туда, где, живя без забот,
знать, что никто его там не убьет,
да поскорей. Взять с собою добро —
285 золото прежде и серебро,
слуг и одежду, пока спит молва,
станет тогда сам себе голова.
Где б ни пришлось ему очутиться,
с ним будет все, что может сгодиться.
290 Сделает так и по свету пойдет,
счастье свое он в пути обретет[41].
В путь к крестоносцам[42] отправился он.
Летугов натиск был очень силен.
На воинов божьих они наступали,
295 с занятых ими земель вытесняли.
Слушая йонкера Карла рассказ,
братья всю силу собрали тотчас,
чтобы врагу дать достойный отпор,
в земли прогнать, где он жил до сих пор.
300 Тут крестоносцы Карла спросили,
юному рыцарю так говорили:
"Йонкер, пойдете ль Вы с нами сражаться,
дома ли станете нас дожидаться?"
"Жду, что меня вы возьмете с собой.
305 С диким язычником нужен мне бой.
Биться хочу, и уж будет им туго.
Латы мои, мой шлем и кольчуга
смогут от смерти меня защитить.
Я смог бы в битве грехи искупить,
310 был бы уверен, что прожил не зря,
душу спасет Бог мне, случай даря.
В рай попаду, коли смерть ожидает.
С вами пойду, ничего не теряя!"
В битве[43] язычникам не уступали,
315 насмерть, в крови по колено стояли,
меч меч тупил, а их шлемы гудели,
в силе язычник, христиане слабели.
Крикнули братья: "Йонкер, беги,
одолевают нас злые враги!
320 Видно, нам в битве не выжить никак!"
Йонкер сурово ответил им так:
"Вижу, что сами-то вы не бежите.
Что же тогда от меня вы хотите?!
Буду сражаться и я до конца".
325 Много потом от руки храбреца
павших язычников в кучи собрали[44],
ярким огнем их тела запылали.
"Йонкер, в ряд боевой с нами встав,
должно Вам ордена помнить устав.
330 Как бы жестоко ни выпало драться,
смерти в бою не пристало бояться
нам от язычников, коли пошли
мы на защиту Христовой земли.
Если врагов больше в несколько раз —
335 сотня язычников, десять лишь нас,
выдержим, если попали в беду.
Много котлов, что кипят там, в аду,
это не наша — язычников доля.
Нам — небеса, такова божья воля!
340 Слову святому, Писанью верны,
злобных язычников бить мы должны,
душам своим путь на небо открыть!"
Ионкер ответил: "Зачем говорить?
Та же надежда владеет и мной.
345 Бог наделил нас судьбою одной.
Если я жизнь потеряю в бою,
он не оставит душу мою.
Ведь я грехи свои искуплю,
я ни на шаг от вас не отступлю.
350 Будем атаки врагов отражать.
Меч свой я буду крепко держать".
Так Карл до смерти с оружьем стоял.
В рай, знать, Господь его душу забрал.
К ярлу о том долетела молва.
355 Небу вознес он такие слова:
"Бог, дай душе его вечный покой!
Карлу не встретиться больше со мной!"
Он похоронен женой по обряду.
Были священники, те, кто жил рядом.
360 Был он ей другом, она ему тоже.
Злая судьба дать им встречи не может.
[Вальдемар женится на Софии Датской][45]
Как-то ярл Биргер мыслью одной
счел со своей поделиться женой.
Он от нее хотел слышать ответ
365 (жены порой дают ценный совет).
"Думай, ответь, ничего не тая,
взяться за дело как должен я,
дело, которое к конунгу сводится.
Он ведь нам сыном любимым приходится.
370 Где для него нам невесту найти,
выгоду чтобы стране принести?
Что мне об этом ты можешь сказать?
Знаешь, у Эрика Датского[46] пять
есть дочерей, наделенных красой.
375 Может быть, сына женить на одной?"
Ингеборг[47] знала, что ей говорить,
мужу хотелось ей угодить:
"Вы у людей попросите совета —
пасторов, рыцарей, в латы одетых.
380 Слушайте, что будут Вам говорить.
Как они скажут, тому так и быть".
Тотчас на зов пришли люди его,
кто жаждал милости больше всего.
Их и просил ярл советом помочь,
385 сватать ли сыну конунга дочь,
стоит ли в деле таком попытаться
и авантюрой[48] подобной заняться.
Молвили люди: "Мысли верны,
будет полезен брак для страны.
390 Дочь коль захочет конунг отдать,
крепкий союз можно было б создать".
Рыцари, свены тогда нарядились,
те, что для дела лучше годились.
Нужно исполнить им порученье.
395 Попусту съездят — не ждать им прощенья!
То, что касалось конунга дела,
в их головах очень крепко сидело.
Пир состоялся, будет ответ.
Эрик спросил: "Сколько конунгу лет?"
400 "Двадцать ему уже, — свеи рекли, —
Бог от рожденья его наделил
телом красивым и силой большой.
Разум его не в разладе с душой.
Знанием, манерами он обладает,
405 радует всех, кто его окружает!
Все в нем — и мягкость, и мужество есть".
Конунг сказал: "Знать, от Бога нам честь!
Лучший из тех он, кто мне знаком,
Бога молил я о счастье таком!
410 Знать, небеса нам его ниспослали.
Свеи, надеюсь, что вы рассказали
правду святую в нашем краю.
Лучше не выдать мне дочку мою!
Свадьбу охотно я разрешу.
415 Долгой им жизни у Бога прошу.
Мира и счастья от неба им в дар!"
Очень обрадован был Вальдемар,
новость когда прилетела с гонцом.
Юному конунгу быть под венцом!
420 Дева была хороша и горда.
Конунгу больше и больше тогда
сердце свое она открывает.
Счастлив, кто Господу чутко внимает.
Так, поразмыслив, что в Швеции ей
425 стать королевою будет верней,
к небу она обратилась с мольбой:
"Боже, свяжи нас счастливой судьбой!"
В Швецию с почестями в пути
вскоре ее удалось привезти.
430 Ехали весело — шутки, забавы.
Девы отец был доброго нрава,
дал серебра и золота с дочкой,
да не одну, как я думаю, бочку!
Внял он совету, народ свой любя,
435 датских крестьян сохранил для себя.
Града торговых два с нею дал
(Дании этот убыток был мал) —
Мальмё и Трелеборг их названия.
С тем успокоился конунг Дании.
440 В Умнинге[49] свадьба эта была.
Нитями золота и серебра,
шелка одежды на солнце блестели.
Рыцари их с господами надели.
Конунг к свадьбе их сшить приказал.
445 Был там огромный для пиршества зал.
Шумно и долго в нем гости сидели
за угощеньем, пили и ели.
Дуст[50] и бохорд[51] были снова и снова,
игры искусством красного слова.
450 Шутки, забавы и танцы вдали.
Гости себя так достойно вели!
Тон благородный повсюду царил,
празднику мир и порядок дарил.
Стала София[52] — датская дева —
455 свеям и гётам с тех пор королевой.
Как-то ярл Биргер мыслью одной
счел со своей поделиться женой.
Он от нее хотел слышать ответ
365 (жены порой дают ценный совет).
"Думай, ответь, ничего не тая,
взяться за дело как должен я,
дело, которое к конунгу сводится.
Он ведь нам сыном любимым приходится.
370 Где для него нам невесту найти,
выгоду чтобы стране принести?
Что мне об этом ты можешь сказать?
Знаешь, у Эрика Датского[46] пять
есть дочерей, наделенных красой.
375 Может быть, сына женить на одной?"
Ингеборг[47] знала, что ей говорить,
мужу хотелось ей угодить:
"Вы у людей попросите совета —
пасторов, рыцарей, в латы одетых.
380 Слушайте, что будут Вам говорить.
Как они скажут, тому так и быть".
Тотчас на зов пришли люди его,
кто жаждал милости больше всего.
Их и просил ярл советом помочь,
385 сватать ли сыну конунга дочь,
стоит ли в деле таком попытаться
и авантюрой[48] подобной заняться.
Молвили люди: "Мысли верны,
будет полезен брак для страны.
390 Дочь коль захочет конунг отдать,
крепкий союз можно было б создать".
Рыцари, свены тогда нарядились,
те, что для дела лучше годились.
Нужно исполнить им порученье.
395 Попусту съездят — не ждать им прощенья!
То, что касалось конунга дела,
в их головах очень крепко сидело.
Пир состоялся, будет ответ.
Эрик спросил: "Сколько конунгу лет?"
400 "Двадцать ему уже, — свеи рекли, —
Бог от рожденья его наделил
телом красивым и силой большой.
Разум его не в разладе с душой.
Знанием, манерами он обладает,
405 радует всех, кто его окружает!
Все в нем — и мягкость, и мужество есть".
Конунг сказал: "Знать, от Бога нам честь!
Лучший из тех он, кто мне знаком,
Бога молил я о счастье таком!
410 Знать, небеса нам его ниспослали.
Свеи, надеюсь, что вы рассказали
правду святую в нашем краю.
Лучше не выдать мне дочку мою!
Свадьбу охотно я разрешу.
415 Долгой им жизни у Бога прошу.
Мира и счастья от неба им в дар!"
Очень обрадован был Вальдемар,
новость когда прилетела с гонцом.
Юному конунгу быть под венцом!
420 Дева была хороша и горда.
Конунгу больше и больше тогда
сердце свое она открывает.
Счастлив, кто Господу чутко внимает.
Так, поразмыслив, что в Швеции ей
425 стать королевою будет верней,
к небу она обратилась с мольбой:
"Боже, свяжи нас счастливой судьбой!"
В Швецию с почестями в пути
вскоре ее удалось привезти.
430 Ехали весело — шутки, забавы.
Девы отец был доброго нрава,
дал серебра и золота с дочкой,
да не одну, как я думаю, бочку!
Внял он совету, народ свой любя,
435 датских крестьян сохранил для себя.
Града торговых два с нею дал
(Дании этот убыток был мал) —
Мальмё и Трелеборг их названия.
С тем успокоился конунг Дании.
440 В Умнинге[49] свадьба эта была.
Нитями золота и серебра,
шелка одежды на солнце блестели.
Рыцари их с господами надели.
Конунг к свадьбе их сшить приказал.
445 Был там огромный для пиршества зал.
Шумно и долго в нем гости сидели
за угощеньем, пили и ели.
Дуст[50] и бохорд[51] были снова и снова,
игры искусством красного слова.
450 Шутки, забавы и танцы вдали.
Гости себя так достойно вели!
Тон благородный повсюду царил,
празднику мир и порядок дарил.
Стала София[52] — датская дева —
455 свеям и гётам с тех пор королевой.
[Законы ярла Биргера][53]
Биргер дал людям новый закон.
Многие годы действовал он:
сестры наследовать с братьями могут
треть от того, что, отдав душу Богу,
460 даст им отец, мать иль просто родня.
Этого права у них не отнять.
И — "мир двора" — пострадавших опора.
Если меж домом своим и забором
ранят кого-нибудь иль убивают,
465 домовладельцу закон позволяет
суд над обидчиком тем совершить,
коль в чужом доме посмел тот грешить.
Если владелец дома получит
раны, синяк или боль его мучит.
470 в доме его царит разоренье,
сделавший то не имеет прощенья,
коль не исправит, что было разбито,
и не искупит вину за убыток.
Биргер дал людям новый закон.
Многие годы действовал он:
сестры наследовать с братьями могут
треть от того, что, отдав душу Богу,
460 даст им отец, мать иль просто родня.
Этого права у них не отнять.
И — "мир двора" — пострадавших опора.
Если меж домом своим и забором
ранят кого-нибудь иль убивают,
465 домовладельцу закон позволяет
суд над обидчиком тем совершить,
коль в чужом доме посмел тот грешить.
Если владелец дома получит
раны, синяк или боль его мучит.
470 в доме его царит разоренье,
сделавший то не имеет прощенья,
коль не исправит, что было разбито,
и не искупит вину за убыток.
[Основание Стокгольма][54]
Свеям урон наносили огромный
475 козни карелов — язычников темных.
До вод Мелара они доплывали,
будь сильный шторм иль спокойные дали.
Шли, не стесняясь, шхерами свеев,
гости незваные, злобу лелея.
480 Плыли до Сигтуны раз корабли.
Город сожгли и исчезли в дали[55].
Жгли всё дотла и многих убили.
Город с тех пор так и не возродили.
Архиепископ Йон там сражен.
485 Весел язычник, в радости он,
что у крещенных так плохи дела.
Русским, карелам смелость дала
мысль та, что свеям не устоять
и можно смело страну разорять.
490 Чистую правду поведал здесь я:
славный погиб в Асканесе[56] Йон ярл[57],
тот, что последние девять лет,
дом свой не видя, в латы одет,
с русскими и ижорой сражался.
495 Веру христову сберечь он старался.
Только лишь ярл вернулся в свой дом,
первой же ночью убит был врагом.
Скрылась в Хундхамар[58] супруга его
в горе, в тоске, избегая всего,
500 в мыслях, в душе свою боль сохраняла.
Местью жена благородной пылала.
Там собрала она силу большую.
Всех перебила врагов, быль такую
слышал от тех я, кто жил в Эсташхер[59],
505 жизни лишили их, прочим в пример.
Жгли, оттащив от воды, корабли,
в горе ее отомстить помогли.
Как поступить, чтоб не лез разоритель?
Был Биргер ярл очень мудрый правитель,
510 город Стокгольм повелел он построить[60],
с толком и разумом жизнь в нем устроить.
Замок грозящий, скажу без прикрас,
выстроен — это был ярла наказ.
Замок тот к озеру путь охраняет,
515 козни карелов теперь не пугают.
Вновь оживились озера воды —
по берегам девятнадцать приходов
расположились и семь городов.
Тихо и радостно. Горя следов
520 нет и в помине у мирного брега.
Нет и языческих страшных набегов.
Свеям урон наносили огромный
475 козни карелов — язычников темных.
До вод Мелара они доплывали,
будь сильный шторм иль спокойные дали.
Шли, не стесняясь, шхерами свеев,
гости незваные, злобу лелея.
480 Плыли до Сигтуны раз корабли.
Город сожгли и исчезли в дали[55].
Жгли всё дотла и многих убили.
Город с тех пор так и не возродили.
Архиепископ Йон там сражен.
485 Весел язычник, в радости он,
что у крещенных так плохи дела.
Русским, карелам смелость дала
мысль та, что свеям не устоять
и можно смело страну разорять.
490 Чистую правду поведал здесь я:
славный погиб в Асканесе[56] Йон ярл[57],
тот, что последние девять лет,
дом свой не видя, в латы одет,
с русскими и ижорой сражался.
495 Веру христову сберечь он старался.
Только лишь ярл вернулся в свой дом,
первой же ночью убит был врагом.
Скрылась в Хундхамар[58] супруга его
в горе, в тоске, избегая всего,
500 в мыслях, в душе свою боль сохраняла.
Местью жена благородной пылала.
Там собрала она силу большую.
Всех перебила врагов, быль такую
слышал от тех я, кто жил в Эсташхер[59],
505 жизни лишили их, прочим в пример.
Жгли, оттащив от воды, корабли,
в горе ее отомстить помогли.
Как поступить, чтоб не лез разоритель?
Был Биргер ярл очень мудрый правитель,
510 город Стокгольм повелел он построить[60],
с толком и разумом жизнь в нем устроить.
Замок грозящий, скажу без прикрас,
выстроен — это был ярла наказ.
Замок тот к озеру путь охраняет,
515 козни карелов теперь не пугают.
Вновь оживились озера воды —
по берегам девятнадцать приходов
расположились и семь городов.
Тихо и радостно. Горя следов
520 нет и в помине у мирного брега.
Нет и языческих страшных набегов.
[Смерть ярла Биргера][61]
Биргер ярл в Елболунге[62] угас.
Стар и млад горевал в этот час,
слыша, что ярла смерть одолела.
525 Каждая женщина ярла жалела.
Он узаконил их равное право,
искореняя жестокие нравы.
Женщин закон охранял от обид.
Тот, кто ослушался, мог быть убит.
530 Ярла свезли в монастырь его воины.
Там собрались тогда люди достойные.
Серые братья в обители жили,
землю пахали, да рыбу удили.
Варнхем[63] — названье носила обитель.
535 Думаю, ярла душа не в обиде.
Биргер ярл в Елболунге[62] угас.
Стар и млад горевал в этот час,
слыша, что ярла смерть одолела.
525 Каждая женщина ярла жалела.
Он узаконил их равное право,
искореняя жестокие нравы.
Женщин закон охранял от обид.
Тот, кто ослушался, мог быть убит.
530 Ярла свезли в монастырь его воины.
Там собрались тогда люди достойные.
Серые братья в обители жили,
землю пахали, да рыбу удили.
Варнхем[63] — названье носила обитель.
535 Думаю, ярла душа не в обиде.
[Ссора Магнуса с Вальдемаром][64]
Вот Биргер ярл и покинул наш свет.
Тут сыновья собрались на совет.
Конунгом, там Вальдемар утвердился,
с этим при жизни отец примирился.
540 Магнус в Нючёпинге герцогом стал.
Сёдерманланд ему в руки попал.
Должен был Магнус герцогством править.
Дальше решали, кому что оставить.
Эрику там улыбнулась удача —
545 лен получил к своей доле в придачу.
Лучший у Магнуса все же удел:
рыцарей, слуг больше всех он имел,
тех, кто всегда ему верно служил,
тех, кого он на турниры возил[65].
550 Он захотел для себя большей власти[66],
распря тогда началась на несчастье.
Конунгу он не хотел позволять
править сверх меры и судьбы решать.
Часто над ним королева смеялась.
555 Ей отвечать ему редко случалось.
Был Вальдемар и светлым, и статным.
Герцог же черен, угрюм[67], вероятно.
В шутку прозвала "Котельник"[68] его.
Руки и ноги вообще до того[69]
560 все ж еще ладные герцог имел.
Блеском манер удивить он умел.
"Эрик-пустышка"[70] звала королева
младшего брата. Что он от гнева
думал о ней, я могу лишь гадать.
565 Впрочем, об этом мне лучше не знать.
Вот Биргер ярл и покинул наш свет.
Тут сыновья собрались на совет.
Конунгом, там Вальдемар утвердился,
с этим при жизни отец примирился.
540 Магнус в Нючёпинге герцогом стал.
Сёдерманланд ему в руки попал.
Должен был Магнус герцогством править.
Дальше решали, кому что оставить.
Эрику там улыбнулась удача —
545 лен получил к своей доле в придачу.
Лучший у Магнуса все же удел:
рыцарей, слуг больше всех он имел,
тех, кто всегда ему верно служил,
тех, кого он на турниры возил[65].
550 Он захотел для себя большей власти[66],
распря тогда началась на несчастье.
Конунгу он не хотел позволять
править сверх меры и судьбы решать.
Часто над ним королева смеялась.
555 Ей отвечать ему редко случалось.
Был Вальдемар и светлым, и статным.
Герцог же черен, угрюм[67], вероятно.
В шутку прозвала "Котельник"[68] его.
Руки и ноги вообще до того[69]
560 все ж еще ладные герцог имел.
Блеском манер удивить он умел.
"Эрик-пустышка"[70] звала королева
младшего брата. Что он от гнева
думал о ней, я могу лишь гадать.
565 Впрочем, об этом мне лучше не знать.
[Убийство датского конунга Эрика Плужный Грот][71]
Начались в Дании смутные годы.
Конунг Эрик, из Рингстада родом,
был там жестоко и подло убит,
братьями преданный, в землю зарыт[72].
570 Герцог Авель средь них одного
звали. По плану и воле его
Эрик в заливе утоплен был Сле.
Горе тому, чьи мысли о зле!
Вытащил бедный рыбак проплывавший
575 труп, под водою долго лежавший.
К берегу с телом направил челнок.
Слез удержать по пути он не мог.
Каждый, кто тело нес, провожал
в память усопшего, свечку держал.
580 Ангел небесный на землю слетел
к Эрика гробу. Так Бог захотел!
Эрику счастье даровано им.
Взят он на небо, и стал он святым.
После него был конунгом Авель[73].
585 Был он убит и мир наш оставил.
Фризы его зарубили в сраженье.
Мало в аду, знать, ему утешенья.
Жил на земле он так, что, конечно,
адов огонь терпеть ему вечно.
Начались в Дании смутные годы.
Конунг Эрик, из Рингстада родом,
был там жестоко и подло убит,
братьями преданный, в землю зарыт[72].
570 Герцог Авель средь них одного
звали. По плану и воле его
Эрик в заливе утоплен был Сле.
Горе тому, чьи мысли о зле!
Вытащил бедный рыбак проплывавший
575 труп, под водою долго лежавший.
К берегу с телом направил челнок.
Слез удержать по пути он не мог.
Каждый, кто тело нес, провожал
в память усопшего, свечку держал.
580 Ангел небесный на землю слетел
к Эрика гробу. Так Бог захотел!
Эрику счастье даровано им.
Взят он на небо, и стал он святым.
После него был конунгом Авель[73].
585 Был он убит и мир наш оставил.
Фризы его зарубили в сраженье.
Мало в аду, знать, ему утешенья.
Жил на земле он так, что, конечно,
адов огонь терпеть ему вечно.
[Вальдемар и Ютта Датская][74]
590 Эрик Святой путь земной завершил,
двух дочерей он берег, пока жил[75],
обе не замужем, сделать они
постриг монашеский были должны.
Звать одну Юттой, Агнесой другую[76].
595 Обе они красоту неземную
взяли от Бога, он им даровал
больше гораздо, чем скажут слова.
Ютта подверглась потом искушенью —
бросить обет принимает решенье[77].
600 Видеть сестру непременно должна,
что же потом — знать не хочет она.
Видеть сестру, что была королевой,
женой Вальдемара, задумала дева.
Ей предложили с одним обручиться[78].
605 Та ж ни в какую: "Останусь девицей!"
Сдались тогда. "Что противиться ей!
(кто из них прав — будет позже видней).
Пусть едет Ютта к сестре, если хочет,
мы ж сэкономим на ней, между прочим"[79].
610 Дали коней, украшенья златые,
платья в дорогу с ней дорогие.
Встретить ее Вальдемар выслал сразу
рыцарей, слуг разодетых, с наказом —
путь указать, дать своих лошадей,
615 все исполнять, что захочется ей.
В Швецию датская дева попала.
Перед двором королевским предстала
ангелом чистым, посланцем чудесным,
шведов пленив красотою небесной.
620 С честью явилась прекрасная Ютта.
Встреча полна была радости, шуток.
Голову конунгу Ютта вскружила[80].
Слишком уж близко к себе подпустила.
Лишь королева заметила это,
625 ревностью было ей сердце задето,
той, что бросает то в жар, а то в холод,
не одолеть ее, стар будь иль молод.
"Горе мне, горе! — твердит королева, —
если гостить будет в Швеции дева".
590 Эрик Святой путь земной завершил,
двух дочерей он берег, пока жил[75],
обе не замужем, сделать они
постриг монашеский были должны.
Звать одну Юттой, Агнесой другую[76].
595 Обе они красоту неземную
взяли от Бога, он им даровал
больше гораздо, чем скажут слова.
Ютта подверглась потом искушенью —
бросить обет принимает решенье[77].
600 Видеть сестру непременно должна,
что же потом — знать не хочет она.
Видеть сестру, что была королевой,
женой Вальдемара, задумала дева.
Ей предложили с одним обручиться[78].
605 Та ж ни в какую: "Останусь девицей!"
Сдались тогда. "Что противиться ей!
(кто из них прав — будет позже видней).
Пусть едет Ютта к сестре, если хочет,
мы ж сэкономим на ней, между прочим"[79].
610 Дали коней, украшенья златые,
платья в дорогу с ней дорогие.
Встретить ее Вальдемар выслал сразу
рыцарей, слуг разодетых, с наказом —
путь указать, дать своих лошадей,
615 все исполнять, что захочется ей.
В Швецию датская дева попала.
Перед двором королевским предстала
ангелом чистым, посланцем чудесным,
шведов пленив красотою небесной.
620 С честью явилась прекрасная Ютта.
Встреча полна была радости, шуток.
Голову конунгу Ютта вскружила[80].
Слишком уж близко к себе подпустила.
Лишь королева заметила это,
625 ревностью было ей сердце задето,
той, что бросает то в жар, а то в холод,
не одолеть ее, стар будь иль молод.
"Горе мне, горе! — твердит королева, —
если гостить будет в Швеции дева".
[Дети Вальдемара][81]
630 Было у конунга Вальдемара
трое детей — славный Бога подарок.
Эриком сына конунг назвал,
сильным и гордым его воспитал.
Дочка Рикитца потом родилась.
635 Дочка вторая Мариной звалась.
Участь Рикитцы счастливой была —
герцога Калища[82] мужем взяла.
Статною девой Марина была.
Рыцарю Дьепольта[83] руку дала.
640 Свадьба в Нючёпинге[84] эта игралась.
Почести были, как им полагалось.
Много в приданое дали добра —
платья из золота и серебра,
были там украшенья любые.
645 Все увезли домой молодые.
630 Было у конунга Вальдемара
трое детей — славный Бога подарок.
Эриком сына конунг назвал,
сильным и гордым его воспитал.
Дочка Рикитца потом родилась.
635 Дочка вторая Мариной звалась.
Участь Рикитцы счастливой была —
герцога Калища[82] мужем взяла.
Статною девой Марина была.
Рыцарю Дьепольта[83] руку дала.
640 Свадьба в Нючёпинге[84] эта игралась.
Почести были, как им полагалось.
Много в приданое дали добра —
платья из золота и серебра,
были там украшенья любые.
645 Все увезли домой молодые.
[Встреча в Тренонесе][85]
Съехались четверо братьев на встречу.
В место какое — сейчас вам отвечу.
Тренонес — так этот двор назывался.
Летом собрались, когда распускался
650 листьев и трав зеленый ковер.
Мирно было вокруг до тех пор,
Магнус пока вдруг не стал угрожать
конунгу. Магнуса чтобы унять,
все говорили: "Лучше без ссор!"
655 Уж семь епископов втянуты в спор.
Все ж предстояло им, хоть против воли,
власть разделить, дав каждому долю.
Тут Бенгт[86] епископ решил им сказать:
"Братья мои, надлежит вам понять,
660 пусть будут праведны все ваши дни,
мать и отец у нас были одни!
Дать я хочу вам свою часть страны,
чтоб в мирной жизни текли ваши дни.
Церковь, надеюсь, прокормит меня
665 всю мою жизнь, до последнего дня".
Спор начался между ними тотчас.
Врозь разъезжались, как было не раз.
Конунг в Стокгольм со своими отъехал.
Герцог в Нючёпинг отплыл без помехи[87].
670 В Данию прямо потом поспешил,
сильное войско собрать там решил.
Семь сотен воинов взял он всего
(не наградил Господь большим его).
Шли с ним и даны, и немцы в поход —
675 стойкие воины, верный народ.
Съехались четверо братьев на встречу.
В место какое — сейчас вам отвечу.
Тренонес — так этот двор назывался.
Летом собрались, когда распускался
650 листьев и трав зеленый ковер.
Мирно было вокруг до тех пор,
Магнус пока вдруг не стал угрожать
конунгу. Магнуса чтобы унять,
все говорили: "Лучше без ссор!"
655 Уж семь епископов втянуты в спор.
Все ж предстояло им, хоть против воли,
власть разделить, дав каждому долю.
Тут Бенгт[86] епископ решил им сказать:
"Братья мои, надлежит вам понять,
660 пусть будут праведны все ваши дни,
мать и отец у нас были одни!
Дать я хочу вам свою часть страны,
чтоб в мирной жизни текли ваши дни.
Церковь, надеюсь, прокормит меня
665 всю мою жизнь, до последнего дня".
Спор начался между ними тотчас.
Врозь разъезжались, как было не раз.
Конунг в Стокгольм со своими отъехал.
Герцог в Нючёпинг отплыл без помехи[87].
670 В Данию прямо потом поспешил,
сильное войско собрать там решил.
Семь сотен воинов взял он всего
(не наградил Господь большим его).
Шли с ним и даны, и немцы в поход —
675 стойкие воины, верный народ.
[Битва при Хове][88]
На вестергётов решил наступать.
Думал, что там будет брат ожидать.
Братьям своим передать он велел:
"Либо погибнуть мне в битве удел,
680 либо корона — третьего нет!
Пусть конунг даст мне на это ответ!"
Конунг услышал когда эти вести,
воинов своих он собрал в одном месте,
рек им, что хочет он править, доколе
685 будет удача и Божия воля.
Магнуса войско он разобьет.
Брат опрометчиво снова идет —
войско побольше собрал бы и лез.
В Швеции знали большой темный лес.
690 Тиведен — имя места те носили.
Там и собрались конунга силы.
Думаю, мало для тех утешенья,
Брата, отца кто теряет в сраженье.
Войско у Ховы[89] расположилось.
695 Все, как бывает обычно, сложилось.
В руки к тому победа придет,
кто лучше войско с собой приведет.
Хуже, должно быть, у конунга было,
брату фортуна победу сулила.
700 В Ромундабуде[90] конунг стоял.
С ним были те, кто его охранял,
кто в эту пору был за него.
Конунга слава им ближе всего,
жизни за честь его могут отдать!
705 Конунг тем временем лег почивать.
Крепок был сон его, долгий такой...
В Хове тем временем кончился бой.
Кто на обедне, кто просто сидел,
шел взад-вперед, или спал, или ел.
710 В шахматы[91] села играть королева.
"Герцог ведь слаб", — размышляла без гнева.
Ставить котлы приказали с едой тем,
кто из битвы вернется живой.
Тут с поля боя явился к ним воин,
715 ранен он был, не на шутку расстроен,
с вестью, что конунгу нужно бежать
иль оборону придется держать.
"Наших загнали в болото и лес,
мы проиграли, нам кара с небес!"
720 Тотчас они знамена собрали,
в Нэрке оттуда немедля бежали.
На вестергётов решил наступать.
Думал, что там будет брат ожидать.
Братьям своим передать он велел:
"Либо погибнуть мне в битве удел,
680 либо корона — третьего нет!
Пусть конунг даст мне на это ответ!"
Конунг услышал когда эти вести,
воинов своих он собрал в одном месте,
рек им, что хочет он править, доколе
685 будет удача и Божия воля.
Магнуса войско он разобьет.
Брат опрометчиво снова идет —
войско побольше собрал бы и лез.
В Швеции знали большой темный лес.
690 Тиведен — имя места те носили.
Там и собрались конунга силы.
Думаю, мало для тех утешенья,
Брата, отца кто теряет в сраженье.
Войско у Ховы[89] расположилось.
695 Все, как бывает обычно, сложилось.
В руки к тому победа придет,
кто лучше войско с собой приведет.
Хуже, должно быть, у конунга было,
брату фортуна победу сулила.
700 В Ромундабуде[90] конунг стоял.
С ним были те, кто его охранял,
кто в эту пору был за него.
Конунга слава им ближе всего,
жизни за честь его могут отдать!
705 Конунг тем временем лег почивать.
Крепок был сон его, долгий такой...
В Хове тем временем кончился бой.
Кто на обедне, кто просто сидел,
шел взад-вперед, или спал, или ел.
710 В шахматы[91] села играть королева.
"Герцог ведь слаб", — размышляла без гнева.
Ставить котлы приказали с едой тем,
кто из битвы вернется живой.
Тут с поля боя явился к ним воин,
715 ранен он был, не на шутку расстроен,
с вестью, что конунгу нужно бежать
иль оборону придется держать.
"Наших загнали в болото и лес,
мы проиграли, нам кара с небес!"
720 Тотчас они знамена собрали,
в Нэрке оттуда немедля бежали.
[Вальдемар теряет полстраны][92]
В Вермланд, спасаясь, конунг удрал.
Герцог всю власть в свои руки забрал
над городами, землей, крепостями.
725 Конунг подавлен дурными вестями.
Герцог послал своих верных людей,
чтоб беглеца изловить поскорей,
в плен захватить и к нему привезти.
Думаю, конунгу трудно уйти.
730 Люди за ним в тот же час поскакали
точно туда, где найти ожидали.
К месту под вечер отряд подоспел.
Конунг сидел за столом, молча ел.
Воины с шумом в двери вошли,
735 кроме него, никого не нашли,
слуг нет, нет тех, кто его охранял,
кто бы оружье из рук не ронял,
мог бы мгновенно отпор дать врагу,
может напасть он на каждом шагу.
740 Конунгу сдаться они предложили,
если он хочет, чтоб жизнь сохранили.
Сдаться мне нужно! Скажите на милость!
Сдаться кому? От кого вы явились?
Кто господин ваш, не брат ли он мой?
745 Этот ли шаг мне начертан судьбой?"
"Именно так, он велел нам явиться.
Худа с тобою пока не случится".
Без промедленья они возвращались
с Дальсланда, он, о короне печалясь,
750 к герцогу ехал, доверившись тем,
кто долгий путь различал в темноте,
и наконец перед братом предстал.
Брата приветствуя, конунг сказал:
"Здесь я в расчете на Вашу милость.
755 Бог дал Вам Швецию, так уж случилось.
Клоните ухо к наветам свое
или вернете именье мое?
Дайте отцовскую мне половину,
будем всегда и во всем заедино!"
760 Герцог на это спокойно ответил
(зла и вражды в том никто не заметил):
"Нам о родстве забывать не к лицу.
Братья по матери мы и отцу.
Если бы раньше мы так говорили
765 и справедливо страну разделили,
силою я бы не брал никогда,
не приключилась бы с Вами беда.
Знаю, что мысли лишить меня доли
вовсе не Ваши — жены Вашей воля.
770 Черная злоба, что нас развела, —
все это Вашей супруги дела.
Милостив я, дело кончу добром.
Пусть все достойные, слыша о том,
что я решил Вам не делать вреда,
775 помнят мою добродетель всегда".
Герцога речи слушал весь двор.
Многим по сердцу его приговор.
То в Вестергётланде дело решали.
Мудрых мужей государства собрали.
780 Герцог, как мне говорили,
тогда полгосударства ему передал[93].
Конунгу герцог земли вручил[94] —
Смоланд ему, Вестергётланд дарил,
Вермланд он брату отдал и Далу[95].
785 Свеаланд взял он себе, Упсалу.
Ну а земля, что за лесом осталась[96],
та Вальдемару в то время досталась.
Приняли братья решенье тогда —
дальше не делать друг другу вреда.
В Вермланд, спасаясь, конунг удрал.
Герцог всю власть в свои руки забрал
над городами, землей, крепостями.
725 Конунг подавлен дурными вестями.
Герцог послал своих верных людей,
чтоб беглеца изловить поскорей,
в плен захватить и к нему привезти.
Думаю, конунгу трудно уйти.
730 Люди за ним в тот же час поскакали
точно туда, где найти ожидали.
К месту под вечер отряд подоспел.
Конунг сидел за столом, молча ел.
Воины с шумом в двери вошли,
735 кроме него, никого не нашли,
слуг нет, нет тех, кто его охранял,
кто бы оружье из рук не ронял,
мог бы мгновенно отпор дать врагу,
может напасть он на каждом шагу.
740 Конунгу сдаться они предложили,
если он хочет, чтоб жизнь сохранили.
Сдаться мне нужно! Скажите на милость!
Сдаться кому? От кого вы явились?
Кто господин ваш, не брат ли он мой?
745 Этот ли шаг мне начертан судьбой?"
"Именно так, он велел нам явиться.
Худа с тобою пока не случится".
Без промедленья они возвращались
с Дальсланда, он, о короне печалясь,
750 к герцогу ехал, доверившись тем,
кто долгий путь различал в темноте,
и наконец перед братом предстал.
Брата приветствуя, конунг сказал:
"Здесь я в расчете на Вашу милость.
755 Бог дал Вам Швецию, так уж случилось.
Клоните ухо к наветам свое
или вернете именье мое?
Дайте отцовскую мне половину,
будем всегда и во всем заедино!"
760 Герцог на это спокойно ответил
(зла и вражды в том никто не заметил):
"Нам о родстве забывать не к лицу.
Братья по матери мы и отцу.
Если бы раньше мы так говорили
765 и справедливо страну разделили,
силою я бы не брал никогда,
не приключилась бы с Вами беда.
Знаю, что мысли лишить меня доли
вовсе не Ваши — жены Вашей воля.
770 Черная злоба, что нас развела, —
все это Вашей супруги дела.
Милостив я, дело кончу добром.
Пусть все достойные, слыша о том,
что я решил Вам не делать вреда,
775 помнят мою добродетель всегда".
Герцога речи слушал весь двор.
Многим по сердцу его приговор.
То в Вестергётланде дело решали.
Мудрых мужей государства собрали.
780 Герцог, как мне говорили,
тогда полгосударства ему передал[93].
Конунгу герцог земли вручил[94] —
Смоланд ему, Вестергётланд дарил,
Вермланд он брату отдал и Далу[95].
785 Свеаланд взял он себе, Упсалу.
Ну а земля, что за лесом осталась[96],
та Вальдемару в то время досталась.
Приняли братья решенье тогда —
дальше не делать друг другу вреда.
[Свадьба герцога Магнуса][97]
790 Магнус[98] влюбился в дочку, всем сердцем,
графа голштинского, старого Герца[99].
Родом были они из Германии.
Скромный, но храбрый в любых испытаниях,
крепко в турнирах державший копье,
795 граф был известен во время свое.
Хельвигой деву прекрасную звали.
Где же ей знать, что в далекие дали
бросит судьба, что ей в Швеции жить.
Очень хотели ее пригласить
800 в Швецию те, кто там жил в эту пору.
Многим люба она, шли разговоры.
Чтобы добиться в том деле успеха,
Герц приказал ей в Кальмар поехать.
Магнус промолвил, увидев ее,
805 Господа славя, решенье свое:
"С нею немедля хочу обвенчаться,
прежде чем с Данией мне рассчитаться"[100].
Герцог Магнус велел поспешить.
Яства готовить, наряды пошить.
810 Свадьба[101] веселой была без печали.
Сытые гости на ней не скучали.
Предков обычай не нарушался:
утренним даром Давё[102] ей достался,
и три херада[103], что рядышком, в долю.
815 Ими владеть ей, пока Божья воля.
790 Магнус[98] влюбился в дочку, всем сердцем,
графа голштинского, старого Герца[99].
Родом были они из Германии.
Скромный, но храбрый в любых испытаниях,
крепко в турнирах державший копье,
795 граф был известен во время свое.
Хельвигой деву прекрасную звали.
Где же ей знать, что в далекие дали
бросит судьба, что ей в Швеции жить.
Очень хотели ее пригласить
800 в Швецию те, кто там жил в эту пору.
Многим люба она, шли разговоры.
Чтобы добиться в том деле успеха,
Герц приказал ей в Кальмар поехать.
Магнус промолвил, увидев ее,
805 Господа славя, решенье свое:
"С нею немедля хочу обвенчаться,
прежде чем с Данией мне рассчитаться"[100].
Герцог Магнус велел поспешить.
Яства готовить, наряды пошить.
810 Свадьба[101] веселой была без печали.
Сытые гости на ней не скучали.
Предков обычай не нарушался:
утренним даром Давё[102] ей достался,
и три херада[103], что рядышком, в долю.
815 Ими владеть ей, пока Божья воля.
[Эрик Глиппинг, Магнус и Вальдемар][104]
Но после свадьбы с Данией драться
герцог в поход повелел собираться.
Люди оружье должны оглядеть.
седла проверить, поножи надеть
820 и быть готовыми выйти на днях
в путь, отметая сомненья и страх.
С конунгом Эриком был он в раздоре.
Герцога долг привел к этой ссоре.
Он не хотел за людей рассчитаться,
825 в Хове они помогали сражаться.
Эрик за них попросил серебро.
Магнус не стал долго слушать его.
Халланд и Сконе он разорил.
До Рюнебру[105] его земли спалил.
830 В Швецию он возвратился домой.
Войско тогда, от удач сам не свой,
всех, кто походом с ним вместе ходил,
герцог на отдых домой отпустил.
Йонкер Эрик[106] почил, но в живых
835 три его брата[107] остались родных.
Вновь через год, когда лето настало,
воинов датский конунг немало,
на лошадях, пригласил, при оружьи.
Конунг призвал — те приехали дружно.
840 Земли сожгли ведь, их всех обманули —
то серебро, что должны, не вернули.
Воинов пока конунг датский скликал,
брат Вальдемар в то же время скакал
в Санду[108], где двор один находился,
845 видно, на выбор он трудный решился.
Магнусу сделал прозрачный намек,
участь терпеть свою дале не мог, мол,
либо конунгом будет опять,
станет он всею страной управлять,
850 либо отдаст на всегда свою долю
конунгу Дании — вот его воля.
К конунгу Дании он поскакал.
Средство владеть всей страною искал.
С прежним не мог положеньем смириться —
855 он с датским войском домой возвратиться.
В Швеции вот что они совершили:
в Финведе, Вэренде[109] все попалили.
Конунг велел в Векшё церковь поджечь,
после жалел, что не смог уберечь.
860 В Тульгарне[110] голосу разума внял:
"Грех ведь — на церковь я руку поднял!"
Но после свадьбы с Данией драться
герцог в поход повелел собираться.
Люди оружье должны оглядеть.
седла проверить, поножи надеть
820 и быть готовыми выйти на днях
в путь, отметая сомненья и страх.
С конунгом Эриком был он в раздоре.
Герцога долг привел к этой ссоре.
Он не хотел за людей рассчитаться,
825 в Хове они помогали сражаться.
Эрик за них попросил серебро.
Магнус не стал долго слушать его.
Халланд и Сконе он разорил.
До Рюнебру[105] его земли спалил.
830 В Швецию он возвратился домой.
Войско тогда, от удач сам не свой,
всех, кто походом с ним вместе ходил,
герцог на отдых домой отпустил.
Йонкер Эрик[106] почил, но в живых
835 три его брата[107] остались родных.
Вновь через год, когда лето настало,
воинов датский конунг немало,
на лошадях, пригласил, при оружьи.
Конунг призвал — те приехали дружно.
840 Земли сожгли ведь, их всех обманули —
то серебро, что должны, не вернули.
Воинов пока конунг датский скликал,
брат Вальдемар в то же время скакал
в Санду[108], где двор один находился,
845 видно, на выбор он трудный решился.
Магнусу сделал прозрачный намек,
участь терпеть свою дале не мог, мол,
либо конунгом будет опять,
станет он всею страной управлять,
850 либо отдаст на всегда свою долю
конунгу Дании — вот его воля.
К конунгу Дании он поскакал.
Средство владеть всей страною искал.
С прежним не мог положеньем смириться —
855 он с датским войском домой возвратиться.
В Швеции вот что они совершили:
в Финведе, Вэренде[109] все попалили.
Конунг велел в Векшё церковь поджечь,
после жалел, что не смог уберечь.
860 В Тульгарне[110] голосу разума внял:
"Грех ведь — на церковь я руку поднял!"
[Битва при Эттаке][111]
Было однажды тою порой —
дали датчанам при Эттаке[112] бой.
Те в это место приехали смело,
865 герр Бенкт из Альсё и Пальне Белый,
рыцари, свены, по конунга воле.
Всадников сто, а может быть — более.
Про осторожность датчане забыли,
латы, оружье они отложили.
870 Но только сели они пировать,
с дерева начал громко кричать
воин, поставленный ими в дозор:
"Скоро упландцы ворвутся во двор!"
Рыцарь Ульф Карлссон[113], добрый герой,
875 жаркий надолго запомнил он бой.
Как бился он меж мостом и двором,
сказывал очень охотно потом.
Было упландцев там, думаю, двести:
герр Педер Порсе[114] из Халланда, вместе
880 с Уффе Дьюром, рыцарем смелым.
Воином каждый из них был умелым.
Их, как и многих, из Дании гнали.
В Швецию люди обычно бежали.
Герцог свою им милость являл,
885 властью, поместьями их наделял.
Жили безбедно они все, наверно.
Герцог во всем доверял им безмерно.
В спешке люди столы покидали.
Много дверей они в доме сломали.
890 В стойлах держали коней господа.
Свены неслись, спотыкаясь, туда,
прочь впопыхах лошадей выводили,
о шлемах, латах совсем позабыли —
лишь бы вскочить поскорее в седло.
895 Кто шлем надел — знать, тому повезло.
Конунга стяги тотчас подняли.
Мысли о бегстве они не держали.
Герр Пальне Белый был первым готов,
всех не дождавшись, пошел на врагов.
900 Лошадь его во всю прыть понесла.
Речка на север от дома текла.
В плен угодил там отважный герой,
между двором и тою рекой.
Он далеко от своих оторвался,
905 пленным с упландцами он возвращался.
Жаркое там завязалось сраженье.
Прежде блестевшее, снаряженье
быстро окрасилось кровью людей.
Те и другие теряли коней.
910 В плен всех датчан тогда захватили.
Герр Бенкт из Альсё, из тех, что там были,
лучший в этом сражении воин.
Он похвалы, говорили, достоин.
Бился герр Бенкт на добром коне,
915 рыцарь доволен им был, верьте мне.
Сколь ни велик против герра отряд,
воины травою ложились подряд
вниз, под копыта коня вороного.
Воина нигде не сыскать нам такого!
920 Шутки шутить не хотел он с судьбой,
целым стремился вернуться домой.
Но он не в силах был дольше сражаться
(помощи вряд ли мог рыцарь дождаться).
Шведы его одного отпустили,
925 ехать с оружием прочь разрешили.
С ними любезно он попрощался.
В Эттаке шведов отряд не остался.
Воинам датским, которых пленили,
шведы условие оговорили —
930 чтоб убирались из Швеции прочь.
Встретить пришлось в Сёдерчёпинге ночь.
Конунг Эрик был в Аксавалле[115],
а его люди вдали воевали.
Как повезло, что промедлил он там,
935 все ж он стремился навстречу врагам.
Герцог идти на него не решался.
Конунг к дому пока не сбирался.
Прежде чем не покончит с войной,
он не хотел возвращаться домой.
940 Там попытались договориться, —
их отношенья должны же смягчиться.
И, наконец, они мир заключили[116].
Конунг сказал, что его люди мстили герцогу,
ведь на датчан он напал.
945 Мир нужен — каждый теперь понимал.
Конунгу герцог отдал серебро.
Долго делили братья добро,
каждый пока не признал своей доли.
И конунг Эрик остался доволен.
Было однажды тою порой —
дали датчанам при Эттаке[112] бой.
Те в это место приехали смело,
865 герр Бенкт из Альсё и Пальне Белый,
рыцари, свены, по конунга воле.
Всадников сто, а может быть — более.
Про осторожность датчане забыли,
латы, оружье они отложили.
870 Но только сели они пировать,
с дерева начал громко кричать
воин, поставленный ими в дозор:
"Скоро упландцы ворвутся во двор!"
Рыцарь Ульф Карлссон[113], добрый герой,
875 жаркий надолго запомнил он бой.
Как бился он меж мостом и двором,
сказывал очень охотно потом.
Было упландцев там, думаю, двести:
герр Педер Порсе[114] из Халланда, вместе
880 с Уффе Дьюром, рыцарем смелым.
Воином каждый из них был умелым.
Их, как и многих, из Дании гнали.
В Швецию люди обычно бежали.
Герцог свою им милость являл,
885 властью, поместьями их наделял.
Жили безбедно они все, наверно.
Герцог во всем доверял им безмерно.
В спешке люди столы покидали.
Много дверей они в доме сломали.
890 В стойлах держали коней господа.
Свены неслись, спотыкаясь, туда,
прочь впопыхах лошадей выводили,
о шлемах, латах совсем позабыли —
лишь бы вскочить поскорее в седло.
895 Кто шлем надел — знать, тому повезло.
Конунга стяги тотчас подняли.
Мысли о бегстве они не держали.
Герр Пальне Белый был первым готов,
всех не дождавшись, пошел на врагов.
900 Лошадь его во всю прыть понесла.
Речка на север от дома текла.
В плен угодил там отважный герой,
между двором и тою рекой.
Он далеко от своих оторвался,
905 пленным с упландцами он возвращался.
Жаркое там завязалось сраженье.
Прежде блестевшее, снаряженье
быстро окрасилось кровью людей.
Те и другие теряли коней.
910 В плен всех датчан тогда захватили.
Герр Бенкт из Альсё, из тех, что там были,
лучший в этом сражении воин.
Он похвалы, говорили, достоин.
Бился герр Бенкт на добром коне,
915 рыцарь доволен им был, верьте мне.
Сколь ни велик против герра отряд,
воины травою ложились подряд
вниз, под копыта коня вороного.
Воина нигде не сыскать нам такого!
920 Шутки шутить не хотел он с судьбой,
целым стремился вернуться домой.
Но он не в силах был дольше сражаться
(помощи вряд ли мог рыцарь дождаться).
Шведы его одного отпустили,
925 ехать с оружием прочь разрешили.
С ними любезно он попрощался.
В Эттаке шведов отряд не остался.
Воинам датским, которых пленили,
шведы условие оговорили —
930 чтоб убирались из Швеции прочь.
Встретить пришлось в Сёдерчёпинге ночь.
Конунг Эрик был в Аксавалле[115],
а его люди вдали воевали.
Как повезло, что промедлил он там,
935 все ж он стремился навстречу врагам.
Герцог идти на него не решался.
Конунг к дому пока не сбирался.
Прежде чем не покончит с войной,
он не хотел возвращаться домой.
940 Там попытались договориться, —
их отношенья должны же смягчиться.
И, наконец, они мир заключили[116].
Конунг сказал, что его люди мстили герцогу,
ведь на датчан он напал.
945 Мир нужен — каждый теперь понимал.
Конунгу герцог отдал серебро.
Долго делили братья добро,
каждый пока не признал своей доли.
И конунг Эрик остался доволен.
[Магнус становится конунгом][117]
950 Даны домой возвращались с богатством.
Вслед Вальдемар к ним решил подаваться.
Стал он упландцам не ко двору —
действовал конунг всегда не к добру.
Он не вернется домой никогда.
955 У Морастена[118] избрали тогда
конунгом Магнуса — младшего брата.
Мягким он был, добротою богатым.
950 Даны домой возвращались с богатством.
Вслед Вальдемар к ним решил подаваться.
Стал он упландцам не ко двору —
действовал конунг всегда не к добру.
Он не вернется домой никогда.
955 У Морастена[118] избрали тогда
конунгом Магнуса — младшего брата.
Мягким он был, добротою богатым.
[Педер Порсе и конунг Магнус][119]
Он иноземцев жаловал очень.
Есть среди знати сейчас они, впрочем.
960 Рыцарь иль воин, в изгнании бывший,
смелым и благородным прослывший,
шел к покровителю знатного рода
(было обоим им это в угоду),
чтоб тот дал рыцарю мир и покой,
965 чтоб все для жизни иметь под рукой.
Рыцари верно патрону служили
славу и честь его этим крепили.
Так, Педер Порсе, рыцарь известный,
жил, служа конунгу Магнусу честно.
970 В Дании он покоя не знал,
и конунг Магнус ему передал
замок на самой границе страны.
Все пожеланья, что были даны
рыцарем, выполнил он без отказа.
975 Эрика[120] милостей Порсе ни разу
не доставалось, и он горевал,
что брал охотнее тот, чем давал.
Магнус, напротив, любезен был с ним,
верным считал его другом своим.
980 Педер же мыслил тогда, видно, так:
"Не получить серебра[121] мне никак,
хоть и обещано дать, не торгуясь.
Взять его надо, как только смогу я".
Чтобы верней серебро получить,
985 конунга он пригласил погостить
в замок, что Магнус ему подарил.
Дальше увидим, прав ли он был:
в плен забрал конунга, хоть не пристало,
и сел за стол, как ни в чем не бывало.
990 Тут пришлось Магнусу пообещать
Педеру замок Лёдёсе отдать.
Землю он тоже ему подарил.
С тем Педер Порсе его отпустил,
ехал туда сам себе господин.
995 Мирно они с той поры до седин
жили, как прежде, снова друзьями.
Ловкий был рыцарь, вы видите сами.
Он иноземцев жаловал очень.
Есть среди знати сейчас они, впрочем.
960 Рыцарь иль воин, в изгнании бывший,
смелым и благородным прослывший,
шел к покровителю знатного рода
(было обоим им это в угоду),
чтоб тот дал рыцарю мир и покой,
965 чтоб все для жизни иметь под рукой.
Рыцари верно патрону служили
славу и честь его этим крепили.
Так, Педер Порсе, рыцарь известный,
жил, служа конунгу Магнусу честно.
970 В Дании он покоя не знал,
и конунг Магнус ему передал
замок на самой границе страны.
Все пожеланья, что были даны
рыцарем, выполнил он без отказа.
975 Эрика[120] милостей Порсе ни разу
не доставалось, и он горевал,
что брал охотнее тот, чем давал.
Магнус, напротив, любезен был с ним,
верным считал его другом своим.
980 Педер же мыслил тогда, видно, так:
"Не получить серебра[121] мне никак,
хоть и обещано дать, не торгуясь.
Взять его надо, как только смогу я".
Чтобы верней серебро получить,
985 конунга он пригласил погостить
в замок, что Магнус ему подарил.
Дальше увидим, прав ли он был:
в плен забрал конунга, хоть не пристало,
и сел за стол, как ни в чем не бывало.
990 Тут пришлось Магнусу пообещать
Педеру замок Лёдёсе отдать.
Землю он тоже ему подарил.
С тем Педер Порсе его отпустил,
ехал туда сам себе господин.
995 Мирно они с той поры до седин
жили, как прежде, снова друзьями.
Ловкий был рыцарь, вы видите сами.
[Рыцарь Ингемар из Дании][122]
И после рыцарей пришлых немало
в службу к нему под знамена вставало.
1000 Был среди них датчанин один —
Ингемар звали. Его господин —
конунг Магнус — рыцаря очень
сильно любил, отличая средь прочих,
будто тот рыцарь был самым умелым
1005 из воинов Магнуса сильных и смелых.
Выдал племянницу[123] он за него.
(Знать бы, найти бы хотя одного,
кто мог поведать про те времена.)
Имя Елена носила она.
1010 Конунг дал больше, чем было нужно.
Свеи тому воспротивились дружно.
Фолькунги тут не заставили ждать —
ненависть стали к чужим разжигать,
"Конунг, — сказали, — для славы своей
1015 Вам иноземцы упландцев милей!"
А Ингемару сказали они:
"Вы, господин, крепко помнить должны,
что не уступим мы Вам по уму.
Знать нам хотелось бы всем, почему
1020 конунг на голову выше Вас ставит.
Год подождем. Пусть покуда он правит.
Коль не изменит событий он ход,
только условное время пройдет,
так развернемся мы — каждый увидит!
1025 Конунг на нас пусть не будет в обиде!"
Ингемар твердо ответил: "Вам я
конунга прежде сгодился в друзья,
и по душе вам пришелся вначале.
Так что о том вы бы лучше молчали,
1030 будто для конунга я, иностранец,
более мил, чем местный упландец.
Я ему должен спасибо сказать.
Вам благодарности нечего ждать.
Видно, что злоба сердце вам гложет.
1035 Только навряд ли вам это поможет!"
И после рыцарей пришлых немало
в службу к нему под знамена вставало.
1000 Был среди них датчанин один —
Ингемар звали. Его господин —
конунг Магнус — рыцаря очень
сильно любил, отличая средь прочих,
будто тот рыцарь был самым умелым
1005 из воинов Магнуса сильных и смелых.
Выдал племянницу[123] он за него.
(Знать бы, найти бы хотя одного,
кто мог поведать про те времена.)
Имя Елена носила она.
1010 Конунг дал больше, чем было нужно.
Свеи тому воспротивились дружно.
Фолькунги тут не заставили ждать —
ненависть стали к чужим разжигать,
"Конунг, — сказали, — для славы своей
1015 Вам иноземцы упландцев милей!"
А Ингемару сказали они:
"Вы, господин, крепко помнить должны,
что не уступим мы Вам по уму.
Знать нам хотелось бы всем, почему
1020 конунг на голову выше Вас ставит.
Год подождем. Пусть покуда он правит.
Коль не изменит событий он ход,
только условное время пройдет,
так развернемся мы — каждый увидит!
1025 Конунг на нас пусть не будет в обиде!"
Ингемар твердо ответил: "Вам я
конунга прежде сгодился в друзья,
и по душе вам пришелся вначале.
Так что о том вы бы лучше молчали,
1030 будто для конунга я, иностранец,
более мил, чем местный упландец.
Я ему должен спасибо сказать.
Вам благодарности нечего ждать.
Видно, что злоба сердце вам гложет.
1035 Только навряд ли вам это поможет!"
[Новое восстание Фолькунгов][124]
В Скаре была Королева с желаньем
долго гостить, не спешить с расставаньем.
Прежде решила с собой туда взять
отца, графа Герца,чтоб не скучать.
1040 Ингемар, рыцарь, к ним приглашен,
смел, благороден, красив и умен.
Ждали они, когда конунг прибудет.
В то время Фолькунгов[125] верные люди
звали совет, чтобы вместе решить,
1045 как Ингемара сильней проучить.
Филпуссон йон[126] там был и Карссон йон,
с ними и Авунд там был Тувассон[127],
Филпус из Румбю[128], еще господа.
Думали долго, решали тогда,
1050 как, что задумали, им совершить
и графа Герца в плен захватить.
В дом, где был граф, они поспешили.
Там Ингемара в схватке убили.
В церкви нашла королева спасенье,
1055 видя опасное дел положенье.
Взять графа Герца им удалось.
Он — иностранец, к тому же сошлось:
конунг был зятем ему и имел
в женах не шведку. Да как же он смел?!
1060 Те в Умсаборг[129] привезли графа Герца.
В скорби сжалось у конунга сердце —
с графом такая беда приключилась.
Все эти дни королева молилась,
чтобы с отцом ей увидеться снова.
1065 Очень страдала от горя такого.
И конунг Магнус сделал попытку[130]
взять тех господ, коих было в избытке,
чтоб тестя — друга освободить,
пленника муки его прекратить.
1070 Пыл их умерить быстро сумел он,
молвил: "Свершили вы правое дело.
Граф Герц свободным был господином,
умный, воспитан, страдал он безвинно".
Конунг письмо повелел написать,
1075 вежливых слов в нем побольше сказать
тем господам, попросить их явиться
в Скару к нему и расположиться
там, где двор Гельквист[131] известный стоит.
Ингемар рыцарь был в нем убит.
1080 Веря, они прискакали туда.
Конунг пленил их там без труда,
чтобы в Стокгольм всех отправить тотчас,
жизни лишить там отдал приказ.
В башне, что есть у моста Норребру,
1085 умер йон Филпуссон, с ним его друг
Карссон йон сгинул, думаю, тоже —
два благородных рыцаря. Что же,
головы им отрубили обоим.
Бог одарит их небесным покоем.
1090 Филпус из Румбю большую часть
личных владений, чтоб не пропасть,
конунгу Магнусу в дар передал.
С ним тот иначе мириться б не стал.
В Скаре была Королева с желаньем
долго гостить, не спешить с расставаньем.
Прежде решила с собой туда взять
отца, графа Герца,чтоб не скучать.
1040 Ингемар, рыцарь, к ним приглашен,
смел, благороден, красив и умен.
Ждали они, когда конунг прибудет.
В то время Фолькунгов[125] верные люди
звали совет, чтобы вместе решить,
1045 как Ингемара сильней проучить.
Филпуссон йон[126] там был и Карссон йон,
с ними и Авунд там был Тувассон[127],
Филпус из Румбю[128], еще господа.
Думали долго, решали тогда,
1050 как, что задумали, им совершить
и графа Герца в плен захватить.
В дом, где был граф, они поспешили.
Там Ингемара в схватке убили.
В церкви нашла королева спасенье,
1055 видя опасное дел положенье.
Взять графа Герца им удалось.
Он — иностранец, к тому же сошлось:
конунг был зятем ему и имел
в женах не шведку. Да как же он смел?!
1060 Те в Умсаборг[129] привезли графа Герца.
В скорби сжалось у конунга сердце —
с графом такая беда приключилась.
Все эти дни королева молилась,
чтобы с отцом ей увидеться снова.
1065 Очень страдала от горя такого.
И конунг Магнус сделал попытку[130]
взять тех господ, коих было в избытке,
чтоб тестя — друга освободить,
пленника муки его прекратить.
1070 Пыл их умерить быстро сумел он,
молвил: "Свершили вы правое дело.
Граф Герц свободным был господином,
умный, воспитан, страдал он безвинно".
Конунг письмо повелел написать,
1075 вежливых слов в нем побольше сказать
тем господам, попросить их явиться
в Скару к нему и расположиться
там, где двор Гельквист[131] известный стоит.
Ингемар рыцарь был в нем убит.
1080 Веря, они прискакали туда.
Конунг пленил их там без труда,
чтобы в Стокгольм всех отправить тотчас,
жизни лишить там отдал приказ.
В башне, что есть у моста Норребру,
1085 умер йон Филпуссон, с ним его друг
Карссон йон сгинул, думаю, тоже —
два благородных рыцаря. Что же,
головы им отрубили обоим.
Бог одарит их небесным покоем.
1090 Филпус из Румбю большую часть
личных владений, чтоб не пропасть,
конунгу Магнусу в дар передал.
С ним тот иначе мириться б не стал.
[Датчане и шведы на турнире][132]
Конунги датский и шведский желали,
1095 мирные дни чтоб меж ними настали.
Выбрали двор пограничный они.
Мужество, силу, уменье должны
шведы с датчанами там проявить.
Славу себе на турнире добыть.
1100 Храбро они в поединках сражались.
Искры от шлемов летели, ломались
крепкие копья от сильных ударов.
Там побежден был один рыцарь старый
Педер Сканунг[133] он имя носил.
1105 Юн был соперник его, полон сил.
Хольмгер Карлссон, бесстрашный боец.
Лагман Карл[134] был герою отец.
Дюсевальд Магнус[135] из Дании родом
сильным был рыцарем, смело к народу,
1110 драться желая, он обратился:
кто из упландцев, что там находился,
хочет соперником рыцарю стать?
Он ставит лошадь любому под стать,
также сто марок с него в придачу
1115 тому, кто верит в свою удачу.
Крикнул ему тут Эренгисл Плата[136]:
"Кстати ты здесь, деньгами богатый.
Тотчас я биться с тобою хочу,
лошадь и деньги твои получу!"
1120 Долго не думая, латы надели,
вот в поединке мечи зазвенели.
Шведа победа, датчанин упал.
Думаю, он неудачи не ждал.
В грязь он свалился с лихого коня,
1125 людом осмеян средь белого дня.
Конунги датский и шведский желали,
1095 мирные дни чтоб меж ними настали.
Выбрали двор пограничный они.
Мужество, силу, уменье должны
шведы с датчанами там проявить.
Славу себе на турнире добыть.
1100 Храбро они в поединках сражались.
Искры от шлемов летели, ломались
крепкие копья от сильных ударов.
Там побежден был один рыцарь старый
Педер Сканунг[133] он имя носил.
1105 Юн был соперник его, полон сил.
Хольмгер Карлссон, бесстрашный боец.
Лагман Карл[134] был герою отец.
Дюсевальд Магнус[135] из Дании родом
сильным был рыцарем, смело к народу,
1110 драться желая, он обратился:
кто из упландцев, что там находился,
хочет соперником рыцарю стать?
Он ставит лошадь любому под стать,
также сто марок с него в придачу
1115 тому, кто верит в свою удачу.
Крикнул ему тут Эренгисл Плата[136]:
"Кстати ты здесь, деньгами богатый.
Тотчас я биться с тобою хочу,
лошадь и деньги твои получу!"
1120 Долго не думая, латы надели,
вот в поединке мечи зазвенели.
Шведа победа, датчанин упал.
Думаю, он неудачи не ждал.
В грязь он свалился с лихого коня,
1125 людом осмеян средь белого дня.
[Жены Вальдемара][137]
А Вальдемар конунг вновь получил
милость от братьев. Об этом просил
Дании конунг: чтоб те с ним считались,
земли вернули, что полагались
1130 по завещанью отца, и, конечно,
то, что по праву иметь должен вечно.
Сможет он всем этим сам управлять,
дома сидеть и лишений не знать.
Тут королева Софья[138] скончалась.
1135 Бог спас ей душу — мук не досталось[139].
Конунг женился в Дании вновь.
Принят тепло, но не долго любовь
новой жены его жизнь согревала.
Волей судьбы ее вскоре не стало.
1140 Она умерла, ее звали Кристина[140].
Женится снова он — на Катарине[141].
Граф из Гетскуга — девицы отец.
С радостью дева пошла под венец.
Жизнь хороша в положении новом,
1145 конунг достаток ей дал вместе с кровом.
А Вальдемар конунг вновь получил
милость от братьев. Об этом просил
Дании конунг: чтоб те с ним считались,
земли вернули, что полагались
1130 по завещанью отца, и, конечно,
то, что по праву иметь должен вечно.
Сможет он всем этим сам управлять,
дома сидеть и лишений не знать.
Тут королева Софья[138] скончалась.
1135 Бог спас ей душу — мук не досталось[139].
Конунг женился в Дании вновь.
Принят тепло, но не долго любовь
новой жены его жизнь согревала.
Волей судьбы ее вскоре не стало.
1140 Она умерла, ее звали Кристина[140].
Женится снова он — на Катарине[141].
Граф из Гетскуга — девицы отец.
С радостью дева пошла под венец.
Жизнь хороша в положении новом,
1145 конунг достаток ей дал вместе с кровом.
[Магнус — благодетель церкви][142]
Мнил конунг Магнус быть Богу слугой,
праведным слыть чтобы в жизни земной.
Правил в Стокгольме он так справедливо
каждое сердце там билось счастливо.
1150 Радостей много он людям давал!
Герцог из Брунсвика[143] там побывал.
Юный сын Магнуса[144] произведен
в рыцари был там, где возведен
был монастырь, на том самом месте.
1155 Сколько достойных съехалось вместе!
Рыцарем стал под отцовой рукою.
Здесь монастырь теперь, место святое.
В нем чужаку титул рыцаря дали
(раньше такого в стране не видали) —
1160 герцогу Альбрехту. Муж сей был родом
из Брунсвика, честный и многим в угоду.
Позже еще сорок[145] титулов дал
конунг всем тем, кого верным считал.
Был там бохорд. Закончив игру,
1165 звали господ за столы. На пиру
все было чинно, толково, достойно,
каждый доволен богатым застольем.
В танце под музыку пары кружились,
все от веселья вконец утомились.
1170 Конунг решил тут собор заложить[146].
Велено бревна на стройке сложить.
Плотников много собрали тотчас.
Срублен он прочно, стоит и сейчас.
Долго трудились, умело, надежно,
1175 храм освятить чтобы было возможно.
Клары святой дано имя собору.
Дочке[147] шесть лет справил конунг в ту пору.
Праздник он сделал с размахом большим.
Пир был с едой и вином дорогим.
1180 Озеро с рыбой ей, мельницу дал,
также советника (много тот знал),
земли соседние по берегам.
Много всего и по тем временам.
Долго на Норрмальм стоял монастырь.
1185 Мощные стены там, ров и мосты.
Конунгу Бог указует пути,
души свои как с женою спасти.
Холм Кидашхер[148] выбрал Магнус умело.
И монастырь[149] заложить повелел он,
1190 чтоб красота к небесам устремилась,
чтобы в стране с ним ничто не сравнилось.
Церковь высокая, камнем одета.
Зал в ней большой, наполненный светом.
Золото своды его покрывает.
1195 Много народу зал заполняет.
Храм францисканцам[150] решив подарить,
конунг просил в нем себя схоронить.
В Арбоге третий строить он начал.
Молят святые отцы об удаче,
1200 жил чтобы конунг тысячу лет.
Был он к ним добр, дав Богу обет.
В Линчёпинге он монастырь[151] заложил.
Дать его конунг монахам решил,
лишь наступил освящения час.
1205 Магнуса любят они и сейчас,
часто в молитвах его поминая.
Право, достойна душа его рая.
В церкви, что в Шенинге, громко поют
сестры христовы[152] молитву свою.
1210 Так ему Господом воздано было,
помощь и радость людям дарил он.
Сестры Христа, бросив старые кельи,
там, где просил их конунг, осели,
мыс этот в озера гладь выдается,
1215 нынче им лучше намного живется.
Там первый камень он заложил.
Много монахини тратили сил,
храм этот строя. Каждой в подарок
конунг отдал серебром сотню марок.
1220 Души святые их и им подобных
встретят его в райском царстве загробном.
Мнил конунг Магнус быть Богу слугой,
праведным слыть чтобы в жизни земной.
Правил в Стокгольме он так справедливо
каждое сердце там билось счастливо.
1150 Радостей много он людям давал!
Герцог из Брунсвика[143] там побывал.
Юный сын Магнуса[144] произведен
в рыцари был там, где возведен
был монастырь, на том самом месте.
1155 Сколько достойных съехалось вместе!
Рыцарем стал под отцовой рукою.
Здесь монастырь теперь, место святое.
В нем чужаку титул рыцаря дали
(раньше такого в стране не видали) —
1160 герцогу Альбрехту. Муж сей был родом
из Брунсвика, честный и многим в угоду.
Позже еще сорок[145] титулов дал
конунг всем тем, кого верным считал.
Был там бохорд. Закончив игру,
1165 звали господ за столы. На пиру
все было чинно, толково, достойно,
каждый доволен богатым застольем.
В танце под музыку пары кружились,
все от веселья вконец утомились.
1170 Конунг решил тут собор заложить[146].
Велено бревна на стройке сложить.
Плотников много собрали тотчас.
Срублен он прочно, стоит и сейчас.
Долго трудились, умело, надежно,
1175 храм освятить чтобы было возможно.
Клары святой дано имя собору.
Дочке[147] шесть лет справил конунг в ту пору.
Праздник он сделал с размахом большим.
Пир был с едой и вином дорогим.
1180 Озеро с рыбой ей, мельницу дал,
также советника (много тот знал),
земли соседние по берегам.
Много всего и по тем временам.
Долго на Норрмальм стоял монастырь.
1185 Мощные стены там, ров и мосты.
Конунгу Бог указует пути,
души свои как с женою спасти.
Холм Кидашхер[148] выбрал Магнус умело.
И монастырь[149] заложить повелел он,
1190 чтоб красота к небесам устремилась,
чтобы в стране с ним ничто не сравнилось.
Церковь высокая, камнем одета.
Зал в ней большой, наполненный светом.
Золото своды его покрывает.
1195 Много народу зал заполняет.
Храм францисканцам[150] решив подарить,
конунг просил в нем себя схоронить.
В Арбоге третий строить он начал.
Молят святые отцы об удаче,
1200 жил чтобы конунг тысячу лет.
Был он к ним добр, дав Богу обет.
В Линчёпинге он монастырь[151] заложил.
Дать его конунг монахам решил,
лишь наступил освящения час.
1205 Магнуса любят они и сейчас,
часто в молитвах его поминая.
Право, достойна душа его рая.
В церкви, что в Шенинге, громко поют
сестры христовы[152] молитву свою.
1210 Так ему Господом воздано было,
помощь и радость людям дарил он.
Сестры Христа, бросив старые кельи,
там, где просил их конунг, осели,
мыс этот в озера гладь выдается,
1215 нынче им лучше намного живется.
Там первый камень он заложил.
Много монахини тратили сил,
храм этот строя. Каждой в подарок
конунг отдал серебром сотню марок.
1220 Души святые их и им подобных
встретят его в райском царстве загробном.
[Помолвка Биргера Магнуссона]
Магнус имел пятерых детей.
Трое было из них сыновей.
Биргером старшего сына назвали.
1225 Должен был он, как все признавали,
вслед за отцом стать конунгом новым.
В Хельсингаборг[153], город торговый,
съехались конунги[154] вместе на пир.
Бог их сподобил на дружбу и мир.
1230 Там же помолвить детей помышляли.
Вот имена их, чтоб вы представляли.
Эрик[155], сын Эрика, и Мерита,
его сестра. Конунг датский открыто
прочил ее в жены Магнуса сыну.
1235 С братом она разлучилась, покинув
дом свой, и в Швеции долго жила,
свадьбу ждала[156]. Свадьба позже была.
Эрику Ингеборг в жены дана,
датской короной владела она.
1240 Там уничтожить пороки старалась,
делать ей это порой удавалось.
Право, законы она укрепляла.
В рай, знать, душа королевы попала.
Магнус имел пятерых детей.
Трое было из них сыновей.
Биргером старшего сына назвали.
1225 Должен был он, как все признавали,
вслед за отцом стать конунгом новым.
В Хельсингаборг[153], город торговый,
съехались конунги[154] вместе на пир.
Бог их сподобил на дружбу и мир.
1230 Там же помолвить детей помышляли.
Вот имена их, чтоб вы представляли.
Эрик[155], сын Эрика, и Мерита,
его сестра. Конунг датский открыто
прочил ее в жены Магнуса сыну.
1235 С братом она разлучилась, покинув
дом свой, и в Швеции долго жила,
свадьбу ждала[156]. Свадьба позже была.
Эрику Ингеборг в жены дана,
датской короной владела она.
1240 Там уничтожить пороки старалась,
делать ей это порой удавалось.
Право, законы она укрепляла.
В рай, знать, душа королевы попала.
[Смерть Магнуса Амбарный Замок][157]
В Висингсё[158] конунг Магнус скончался.
1245 Все были в скорби, кто с телом прощался.
Много хорошего в жизни он сделал.
Мир дал, законы[159], правил умело.
Тех, кто себя показал недостойно,
видеть и слышать не мог он спокойно.
1250 Страшной болезнь его, видно,
была, конунгу смерть дальше жить не дала.
Выбрал, когда уж он силы терял,
мудрого мужа[160], ему доверял
править страной до тех самых времен,
1255 как дети вырастут, сядут на трон.
Вверил ему он большую страну,
земли, добро, и детей, и жену.
Должен он править, заботясь о них,
Господа волей и ночи, и дни.
1260 Жил чтоб с доверием к рыцарям он,
ибо лишь с ними будет силен.
Там подрастут (сам он будет уж стар)
Биргер, Эрик и Вальдемар.
Магнус просил, чтоб его отвезли
1265 в тот монастырь, что при нем возвели.
И до Стокгольма шли с телом рядом[161]
мужи благородные в темных нарядах.
У алтаря ему сделали ложе.
Ах, как там пели молитвы, о Боже!
1270 Видно, он людям, живя, угодил,
Бог его щедро вознаградил.
В Висингсё[158] конунг Магнус скончался.
1245 Все были в скорби, кто с телом прощался.
Много хорошего в жизни он сделал.
Мир дал, законы[159], правил умело.
Тех, кто себя показал недостойно,
видеть и слышать не мог он спокойно.
1250 Страшной болезнь его, видно,
была, конунгу смерть дальше жить не дала.
Выбрал, когда уж он силы терял,
мудрого мужа[160], ему доверял
править страной до тех самых времен,
1255 как дети вырастут, сядут на трон.
Вверил ему он большую страну,
земли, добро, и детей, и жену.
Должен он править, заботясь о них,
Господа волей и ночи, и дни.
1260 Жил чтоб с доверием к рыцарям он,
ибо лишь с ними будет силен.
Там подрастут (сам он будет уж стар)
Биргер, Эрик и Вальдемар.
Магнус просил, чтоб его отвезли
1265 в тот монастырь, что при нем возвели.
И до Стокгольма шли с телом рядом[161]
мужи благородные в темных нарядах.
У алтаря ему сделали ложе.
Ах, как там пели молитвы, о Боже!
1270 Видно, он людям, живя, угодил,
Бог его щедро вознаградил.
[Марскалк Торгильс Кнутссон][162]
Торгильс Кнутссон стал править в то время.
Был он умен и радушен со всеми.
Бонды, священники, рыцари, слуги
1275 были довольны жизнью в округе.
Праздники шли там, танцы, турниры.
Мясо и хлеб не жалели для пира.
Рыба в достатке водилась в озерах.
Мир был, покой царил на просторах.
1280 Лишь по законам все споры решали,
люди про тяжбы не вспоминали.
Торгильс Кнутссон стал править в то время.
Был он умен и радушен со всеми.
Бонды, священники, рыцари, слуги
1275 были довольны жизнью в округе.
Праздники шли там, танцы, турниры.
Мясо и хлеб не жалели для пира.
Рыба в достатке водилась в озерах.
Мир был, покой царил на просторах.
1280 Лишь по законам все споры решали,
люди про тяжбы не вспоминали.
[Вальдемар и его сын в плену][163]
А Вальдемар конунг, пойманный снова,
был отвезен в Нючёпинг, оковы
в этот раз конунгу не надевали.
1285 Все, что желал Вальдемар, ему дали.
Там он имел теплый с кухнею дом.
Ночь проводил он на ложе своем
было дано ему несколько слуг —
пищу готовить, для разных услуг,
1290 печься о нуждах его день и ночь.
Был с ним мудрец, чтоб советом помочь.
Коль приходилось запас пополнять,
только полмили всего проскакать,
чтоб привезти то, что конунг попросит,
1295 даже с охотой, что надо приносят.
Добрые конунгу сшили одежды,
выглядел в них он не хуже, чем прежде.
Нужные вещи он все получал,
голоден не был и не скучал.
1300 Только свободы ему не давали,
и со двора никуда не пускали.
Йонкера Эрика тоже пленили[164],
и здесь причины понятные были.
Хоть были мирными Швеции дали,
1305 все ж господа друг друга боялись.
Страшно, что кто-нибудь их обойдет,
власть над страною раньше возьмет.
Пленным его в Стокгольм привезли,
все его дни в заточенье прошли.
1310 Мог без оков знатный пленник ходить,
не помышлял, как еду раздобыть:
с конунга кухни ее получал,
ел он все то, что и конунг вкушал.
И когда слуги еду подавали,
1315 шутками радость ему доставляли.
Вина, что конунг за трапезой пил,
Эрик в бокале своем находил.
Стража держала его взаперти
в башне. Ему никуда не уйти.
1320 Платье в достатке ему приносили,
голодом Эрика не морили.
Жизнь с той поры протекала спокойно,
и не терзали Швецию войны.
А Вальдемар конунг, пойманный снова,
был отвезен в Нючёпинг, оковы
в этот раз конунгу не надевали.
1285 Все, что желал Вальдемар, ему дали.
Там он имел теплый с кухнею дом.
Ночь проводил он на ложе своем
было дано ему несколько слуг —
пищу готовить, для разных услуг,
1290 печься о нуждах его день и ночь.
Был с ним мудрец, чтоб советом помочь.
Коль приходилось запас пополнять,
только полмили всего проскакать,
чтоб привезти то, что конунг попросит,
1295 даже с охотой, что надо приносят.
Добрые конунгу сшили одежды,
выглядел в них он не хуже, чем прежде.
Нужные вещи он все получал,
голоден не был и не скучал.
1300 Только свободы ему не давали,
и со двора никуда не пускали.
Йонкера Эрика тоже пленили[164],
и здесь причины понятные были.
Хоть были мирными Швеции дали,
1305 все ж господа друг друга боялись.
Страшно, что кто-нибудь их обойдет,
власть над страною раньше возьмет.
Пленным его в Стокгольм привезли,
все его дни в заточенье прошли.
1310 Мог без оков знатный пленник ходить,
не помышлял, как еду раздобыть:
с конунга кухни ее получал,
ел он все то, что и конунг вкушал.
И когда слуги еду подавали,
1315 шутками радость ему доставляли.
Вина, что конунг за трапезой пил,
Эрик в бокале своем находил.
Стража держала его взаперти
в башне. Ему никуда не уйти.
1320 Платье в достатке ему приносили,
голодом Эрика не морили.
Жизнь с той поры протекала спокойно,
и не терзали Швецию войны.
[Основание Выборга][165]
В земли язычников двинулись шведы.
1325 Трудности ждали их, раны и беды.
Дрались язычники что было сил.
Тех, кто в поход шел, конунг просил,
крепость построить чтоб постарались
там, где чужие леса простирались,
1330 там, где кончалась Христова земля.
Мирно теперь в тех далеких краях,
больше покоя и утешения,
много людей нашло в вере спасение.
Выборг — та крепость — лежит на востоке[166].
1335 Пленных держали в ней долгие сроки,
близко язычников не подпускали,
замок надежно от них охраняли.
А по соседству там русские жили,
но неприятностей не приносили.
1340 В камень одели крепости стены.
После отправились к дому степенно.
Был там оставлен для управления
сильный наместник[167], он славился рвением.
Перед язычником он не робел,
1345 выгнать карелов тогда он сумел.
Все, что имели они, разделил
он на области, коих четырнадцать было —
малых, больших. Кексхольм потом взяли[168].
Город сжигать христиане не стали.
1350 Войско язычников было разбито,
много их стрелами было убито.
Тех, кто остался живым, взяли в плен,
в Выборг свезли, внутрь каменных стен.
Воины христовы там[169] жить оставались,
1355 были и те, что домой собирались[170].
Каждый добро взял, какое сумел.
Их предводитель уйти не успел.
Вздумали русские тут отомстить —
им свой позор не забыть, не простить.
1360 В крепости людям еды не хватало,
русское войско внезапно напало.
Атаковали они день и ночь,
может христианам лишь крепость помочь.
Жили шесть дней они там без еды.
1365 Чудо их, видно, спасло от беды!
Вышли, однако, наружу, чтоб драться,
дольше им было не продержаться.
Сил у них было уже слишком мало,
много от голода их погибало.
1370 Русских немало погибло в той сече,
слышались раненых крики далече.
Свеи лишь силой своей налегали,
русские в страхе от них убегали.
Жизни христиане все ж не спасли.
1375 Да, за страданья, что им принесли,
русские точно уж в ад попадут.
Свеев напрасно на родине ждут.
Сигурд Локе[171] был там убит.
Бог его душу в раю приютит
1380 и души тех, кто в годину лихую
с жизнью расстался за веру святую.
Так вот русские крепость ту взяли.
Сами ее с той поры укрепляли,
ставили в крепости мудрых людей,
1385 чтоб христиан рядом не было с ней.
В земли язычников двинулись шведы.
1325 Трудности ждали их, раны и беды.
Дрались язычники что было сил.
Тех, кто в поход шел, конунг просил,
крепость построить чтоб постарались
там, где чужие леса простирались,
1330 там, где кончалась Христова земля.
Мирно теперь в тех далеких краях,
больше покоя и утешения,
много людей нашло в вере спасение.
Выборг — та крепость — лежит на востоке[166].
1335 Пленных держали в ней долгие сроки,
близко язычников не подпускали,
замок надежно от них охраняли.
А по соседству там русские жили,
но неприятностей не приносили.
1340 В камень одели крепости стены.
После отправились к дому степенно.
Был там оставлен для управления
сильный наместник[167], он славился рвением.
Перед язычником он не робел,
1345 выгнать карелов тогда он сумел.
Все, что имели они, разделил
он на области, коих четырнадцать было —
малых, больших. Кексхольм потом взяли[168].
Город сжигать христиане не стали.
1350 Войско язычников было разбито,
много их стрелами было убито.
Тех, кто остался живым, взяли в плен,
в Выборг свезли, внутрь каменных стен.
Воины христовы там[169] жить оставались,
1355 были и те, что домой собирались[170].
Каждый добро взял, какое сумел.
Их предводитель уйти не успел.
Вздумали русские тут отомстить —
им свой позор не забыть, не простить.
1360 В крепости людям еды не хватало,
русское войско внезапно напало.
Атаковали они день и ночь,
может христианам лишь крепость помочь.
Жили шесть дней они там без еды.
1365 Чудо их, видно, спасло от беды!
Вышли, однако, наружу, чтоб драться,
дольше им было не продержаться.
Сил у них было уже слишком мало,
много от голода их погибало.
1370 Русских немало погибло в той сече,
слышались раненых крики далече.
Свеи лишь силой своей налегали,
русские в страхе от них убегали.
Жизни христиане все ж не спасли.
1375 Да, за страданья, что им принесли,
русские точно уж в ад попадут.
Свеев напрасно на родине ждут.
Сигурд Локе[171] был там убит.
Бог его душу в раю приютит
1380 и души тех, кто в годину лихую
с жизнью расстался за веру святую.
Так вот русские крепость ту взяли.
Сами ее с той поры укрепляли,
ставили в крепости мудрых людей,
1385 чтоб христиан рядом не было с ней.
[Свадьба конунга Биргера][172]
Конунга Биргера свадьбу справляли
три спустя года, как Выборг отдали.
Было в Стокгольме радости много.
На новобрачных шитья золотого
1390 шелк, там наряды сверкали богато.
После шутам[173] их отдали как плату.
Рыцари там сошлись на турнире,
кони под ними — лучшие в мире.
Нитью серебряной шиты попоны,
1395 у Персиваля иль даже Гавьона[174]
вряд ли смотрелись бы лучше они.
Три белых лилии, шеи склонив, —
конунга флаги — и лев золотой.
Скачут под флагами перед толпой
1400 мужи благородные. Рыцари были
те, что конунгу верно служили.
Видели все это, слышали звуки
флейт, барабанов громы и стуки.
Было вокруг много шума и криков,
1405 пыль от коней, что шарахались дико.
Кто пал с коня, кто под лошадь попал,
в давке каждый второй пострадал.
Вволю в бохорд наигрались тогда,
после уселись за стол господа.
1410 Все было чинно, красиво, достойно,
сыт был каждый, доволен застольем.
Мед, пиво пили, из вишни настой.
Белое, красное вина рекой
рыцарям гордым струились в бокалы,
1415 выпито было на свадьбе немало.
Повеселиться был каждый не прочь.
Все же настала темная ночь:
кто спать улегся с хмельной головой,
кто шел на воздух в сумрак ночной,
1420 кто еще пил, а другие заснули,
слуги дрались в темноте узких улиц.
А поутру, только солнышко встало,
вышло отважных героев немало.
Герцогу Эрику воины служили.
1425 Рыцари и кто равны с ними были
шли, чтоб на утренней мессе побыть,
а уж потом и коней выводить.
Свадьбу справляли у герцога в доме[175].
Трудно равняться с ним. Эрик был скромен,
1430 всех добродетелей его не счесть —
мягкое сердце, и кротость, и честь.
Это поступки его украшает,
так злато камню красы добавляет.
Конунг богатый шатер без стесненья
1435 возвел на столбах, не скупясь в украшеньи.
Так был прекрасен — нельзя глаз отвесть,
вряд ли кто скажет такой уже есть.
Пышно над конунгом он возвышался.
Всяк осадить свою лошадь старался,
1440 если она в галоп порывалась,
чтобы случайно не оказалась
там, где шатра находился предел
и конунг Биргер красуясь сидел.
Всем было издали видно свободно
1445 рыцарей, слуг и мужей благородных,
герцога Эрика, конунга брата.
Будь рядом с ним даже ангел крылатый,
вряд ли б он выглядел лучше его.
Каждый молиться готов за него.
1450 В рыцари конунг брата возвел
и чужаков, в коих силу обрел.
Так королева Мерита хотела,
к свадьбе чтоб конунг подарок[176] ей сделал —
Магнуса Альготссона[177] отпустил.
1455 Это народ наш давно позабыл,
но благодарен был ей всяк в то время.
Дань благородству ее дана всеми.
Конунга Биргера свадьбу справляли
три спустя года, как Выборг отдали.
Было в Стокгольме радости много.
На новобрачных шитья золотого
1390 шелк, там наряды сверкали богато.
После шутам[173] их отдали как плату.
Рыцари там сошлись на турнире,
кони под ними — лучшие в мире.
Нитью серебряной шиты попоны,
1395 у Персиваля иль даже Гавьона[174]
вряд ли смотрелись бы лучше они.
Три белых лилии, шеи склонив, —
конунга флаги — и лев золотой.
Скачут под флагами перед толпой
1400 мужи благородные. Рыцари были
те, что конунгу верно служили.
Видели все это, слышали звуки
флейт, барабанов громы и стуки.
Было вокруг много шума и криков,
1405 пыль от коней, что шарахались дико.
Кто пал с коня, кто под лошадь попал,
в давке каждый второй пострадал.
Вволю в бохорд наигрались тогда,
после уселись за стол господа.
1410 Все было чинно, красиво, достойно,
сыт был каждый, доволен застольем.
Мед, пиво пили, из вишни настой.
Белое, красное вина рекой
рыцарям гордым струились в бокалы,
1415 выпито было на свадьбе немало.
Повеселиться был каждый не прочь.
Все же настала темная ночь:
кто спать улегся с хмельной головой,
кто шел на воздух в сумрак ночной,
1420 кто еще пил, а другие заснули,
слуги дрались в темноте узких улиц.
А поутру, только солнышко встало,
вышло отважных героев немало.
Герцогу Эрику воины служили.
1425 Рыцари и кто равны с ними были
шли, чтоб на утренней мессе побыть,
а уж потом и коней выводить.
Свадьбу справляли у герцога в доме[175].
Трудно равняться с ним. Эрик был скромен,
1430 всех добродетелей его не счесть —
мягкое сердце, и кротость, и честь.
Это поступки его украшает,
так злато камню красы добавляет.
Конунг богатый шатер без стесненья
1435 возвел на столбах, не скупясь в украшеньи.
Так был прекрасен — нельзя глаз отвесть,
вряд ли кто скажет такой уже есть.
Пышно над конунгом он возвышался.
Всяк осадить свою лошадь старался,
1440 если она в галоп порывалась,
чтобы случайно не оказалась
там, где шатра находился предел
и конунг Биргер красуясь сидел.
Всем было издали видно свободно
1445 рыцарей, слуг и мужей благородных,
герцога Эрика, конунга брата.
Будь рядом с ним даже ангел крылатый,
вряд ли б он выглядел лучше его.
Каждый молиться готов за него.
1450 В рыцари конунг брата возвел
и чужаков, в коих силу обрел.
Так королева Мерита хотела,
к свадьбе чтоб конунг подарок[176] ей сделал —
Магнуса Альготссона[177] отпустил.
1455 Это народ наш давно позабыл,
но благодарен был ей всяк в то время.
Дань благородству ее дана всеми.
[Шведы в устье Невы][178]
За Троицей сразу, на следующий год[179],
Торгильс Кнутссон марскалк шел в поход
1460 именем конунга. В ледунг вошли
лучшие лодки и корабли.
Жать на язычников конунг хотел,
крепость Ландскруна построить велел.
Воинов одиннадцать сотен[180] собрали.
1465 Плыли из Швеции в дальние дали.
Думаю я, по Неве никогда
раньше не плыли такие суда.
Скоро прекрасную гавань нашли,
ставя по штевням свои корабли.
1470 Сверху мостки на борта привязали,
волны и ветер чтоб их не угнали.
Между Невою и Черной рекой[181]
крепости быть с неприступной стеной,
в месте, где рек тех сливались пути
1475 (лучше для крепости им не найти).
С юга к заливу Нева протекала,
с севера Черная речка впадала.
Лишь о намереньях шведов узнали[182],
русские войско большое собрали.
1480 Морем и сушей[183] отправилась рать.
Стали момента удобного ждать.
Вышли тогда христиане в поход,
коли язычник на них не идет.
Ветру упландцев домой не вернуть,
1485 к Белому озеру[184], вверх держат путь.
Восемь сот воев суда понесли,
большего свей собрать не смогли.
Вызвался Харальд[185] отряд возглавлять.
К острову людям велел он пристать.
1490 Сотни язычников, как говорили,
ждали их, биться там свеи решили.
Белое озеро с морем сравнится,
и в этой книге о том говорится.
Русских на юге лежат города,
1495 север — карелов, меж ними вода.
В озеро войско далёко уплыло,
тридцать морских миль до берега было[186].
И полпути не прошел Харальд смелый,
ветер подул, и вода стала белой.
1500 Буря ревела вокруг диким зверем.
Чудом смогли они выйти на берег.
Шведы достигли карельской земли.
Рано, под утро, на берег сошли
рядом с деревней, у речки стоящей.
1505 Эту деревню нашли мирно спящей.
Если бы лодки на брег не втащили,
волны бы в щепки их разломили.
Сильно промокли и очень устали,
там пять ночей у воды ночевали.
1510 Убили карелов, дома их сожгли,
много ушкуев[187], что рядом нашли.
После рубили челны и палили.
Люди, натешившись, к дому спешили.
Пищи запасы у них оскудели.
1515 Воины давно уже вдоволь не ели.
На Пекинсааре[188] они возвратились,
лагерь разбили. Одни насладились
отдыхом, сразу же в сон окунулись.
Прочие к главному войску[189] вернулись.
1520 Несколько дней шведы в лагере жили,
зорко за озера гладью следили.
Видят однажды, что к ним плывет
в тысячу лодей вражеский флот[190].
Знаем мы, если беда впереди,
1525 думает каждый, как жизнь спасти.
Шведы поплыли вниз по теченью.
Русские плот из огромных поленьев
сделали, выше дома любого,
и подожгли кучи древа сухого[191].
1530 Правили плот они вниз по волне,
чтоб лодки свеев погибли в огне.
Не удалось им до цели дойти,
встала сосна поперек на пути.
Кстати, лежала она под волнами.
1535 Русских плоты не столкнулись с судами.
Русские к крепости скоро приплыли,
латы видны без труда уже были,
светлые шлемы, мечи их сверкали.
Русским порядком[192] они наступали.
1540 Тысяч их было тридцать одна
(рек их толмач). Эта сила грозна.
Шведов намного меньше число.
Русским на этот раз повезло.
Вплавь через ров устремились на вал.
1545 Тот, кто залез, других доставал.
Сразу за рвом возвышалась стена.
Меж восемью башен стояла она.
Ров от реки до реки был прорыт,
с разных сторон лагерь шведов укрыт.
1550 Хельсинги[193] были у южного края,
сели в засаду, ров охраняя.
Русские бросились прямо туда,
будто хотели сказать: "Нас вода
не остановит, пройдем не спросясь!"
1555 Хельсинги встретили их не страшась.
Русских, однако, сдержать им невмочь,
всадники скачут, чтоб пешим помочь.
Матс Кеттильмундссон[194] с отрядом своим,
смелым героем он был молодым,
1560 Хенрик ван Кюрен[195] и рыцарь Иван
вместе отбили натиск славян.
И Порее младший встал с ними в ряд,
были еще люди — целый отряд.
Смело решили идти через ров,
1565 видно, тогда, не считая врагов,
шведы не знали, что русских в тот час
было меж ними и рвом в десять раз
больше, чем их. Нужно было спасаться.
Стали обратно они пробиваться.
1570 Врезались в сброд языческий с лета,
русских рубили до красного пота.
Вышли из битвы почти без потерь,
в крепость вернулись за крепкую дверь.
За Троицей сразу, на следующий год[179],
Торгильс Кнутссон марскалк шел в поход
1460 именем конунга. В ледунг вошли
лучшие лодки и корабли.
Жать на язычников конунг хотел,
крепость Ландскруна построить велел.
Воинов одиннадцать сотен[180] собрали.
1465 Плыли из Швеции в дальние дали.
Думаю я, по Неве никогда
раньше не плыли такие суда.
Скоро прекрасную гавань нашли,
ставя по штевням свои корабли.
1470 Сверху мостки на борта привязали,
волны и ветер чтоб их не угнали.
Между Невою и Черной рекой[181]
крепости быть с неприступной стеной,
в месте, где рек тех сливались пути
1475 (лучше для крепости им не найти).
С юга к заливу Нева протекала,
с севера Черная речка впадала.
Лишь о намереньях шведов узнали[182],
русские войско большое собрали.
1480 Морем и сушей[183] отправилась рать.
Стали момента удобного ждать.
Вышли тогда христиане в поход,
коли язычник на них не идет.
Ветру упландцев домой не вернуть,
1485 к Белому озеру[184], вверх держат путь.
Восемь сот воев суда понесли,
большего свей собрать не смогли.
Вызвался Харальд[185] отряд возглавлять.
К острову людям велел он пристать.
1490 Сотни язычников, как говорили,
ждали их, биться там свеи решили.
Белое озеро с морем сравнится,
и в этой книге о том говорится.
Русских на юге лежат города,
1495 север — карелов, меж ними вода.
В озеро войско далёко уплыло,
тридцать морских миль до берега было[186].
И полпути не прошел Харальд смелый,
ветер подул, и вода стала белой.
1500 Буря ревела вокруг диким зверем.
Чудом смогли они выйти на берег.
Шведы достигли карельской земли.
Рано, под утро, на берег сошли
рядом с деревней, у речки стоящей.
1505 Эту деревню нашли мирно спящей.
Если бы лодки на брег не втащили,
волны бы в щепки их разломили.
Сильно промокли и очень устали,
там пять ночей у воды ночевали.
1510 Убили карелов, дома их сожгли,
много ушкуев[187], что рядом нашли.
После рубили челны и палили.
Люди, натешившись, к дому спешили.
Пищи запасы у них оскудели.
1515 Воины давно уже вдоволь не ели.
На Пекинсааре[188] они возвратились,
лагерь разбили. Одни насладились
отдыхом, сразу же в сон окунулись.
Прочие к главному войску[189] вернулись.
1520 Несколько дней шведы в лагере жили,
зорко за озера гладью следили.
Видят однажды, что к ним плывет
в тысячу лодей вражеский флот[190].
Знаем мы, если беда впереди,
1525 думает каждый, как жизнь спасти.
Шведы поплыли вниз по теченью.
Русские плот из огромных поленьев
сделали, выше дома любого,
и подожгли кучи древа сухого[191].
1530 Правили плот они вниз по волне,
чтоб лодки свеев погибли в огне.
Не удалось им до цели дойти,
встала сосна поперек на пути.
Кстати, лежала она под волнами.
1535 Русских плоты не столкнулись с судами.
Русские к крепости скоро приплыли,
латы видны без труда уже были,
светлые шлемы, мечи их сверкали.
Русским порядком[192] они наступали.
1540 Тысяч их было тридцать одна
(рек их толмач). Эта сила грозна.
Шведов намного меньше число.
Русским на этот раз повезло.
Вплавь через ров устремились на вал.
1545 Тот, кто залез, других доставал.
Сразу за рвом возвышалась стена.
Меж восемью башен стояла она.
Ров от реки до реки был прорыт,
с разных сторон лагерь шведов укрыт.
1550 Хельсинги[193] были у южного края,
сели в засаду, ров охраняя.
Русские бросились прямо туда,
будто хотели сказать: "Нас вода
не остановит, пройдем не спросясь!"
1555 Хельсинги встретили их не страшась.
Русских, однако, сдержать им невмочь,
всадники скачут, чтоб пешим помочь.
Матс Кеттильмундссон[194] с отрядом своим,
смелым героем он был молодым,
1560 Хенрик ван Кюрен[195] и рыцарь Иван
вместе отбили натиск славян.
И Порее младший встал с ними в ряд,
были еще люди — целый отряд.
Смело решили идти через ров,
1565 видно, тогда, не считая врагов,
шведы не знали, что русских в тот час
было меж ними и рвом в десять раз
больше, чем их. Нужно было спасаться.
Стали обратно они пробиваться.
1570 Врезались в сброд языческий с лета,
русских рубили до красного пота.
Вышли из битвы почти без потерь,
в крепость вернулись за крепкую дверь.
[Матс Кеттильмундссон бросает русским вызов][196]
Тысяч под десять лагерем встали
1575 русские воины в лесу, выжидали.
Ярко, как солнце, кольчуги их блещут,
любо глядеть, хоть вид и зловещий.
Из лесу воины на крепость смотрели.
Тут швед один произнес: "Надоели!
1580 Лучший из них проиграет мне бой,
иль уведет меня в плен за собой.
Верю, что мне это марск разрешит.
Враг пробудится, похоже, он спит!"
Быстро доспехи воин надел.
1585 Тут же коня выводить он велел,
сбрую проверить, подковы, седло.
Счастье на крыльях его понесло.
Выехал всадник на мост, за ограду.
Там обернулся назад он к отряду,
1590 крикнул гордый герой:
"Если Боже мне в авантюре этой поможет,
свидимся снова. Вернусь я домой.
Может, и пленник будет со мной.
Но если жизнь потеряю в бою,
1595 Бог приютит мою душу в раю!"
Дротс[197] был тогда лишь воин простой.
Он-то и рвался с язычником в бой.
Русским вызов толмач передал.
Матс спокойно ответ ожидал.
1600 "Воин пред вами стоит благородный,
лучший из многих, владеет свободно
мечом и копьем, он желает сейчас
силой помериться с лучшим из вас
за жизнь, за добро и свободу свою.
1605 Вот он стоит. Если в этом бою
свалит ваш воин на землю его,
сдастся он в плен, не прося ничего.
Если случится, что ваш упадет,
с ним будет так же. Смелей, воин ждет!"
1610 "Мы хорошо его видим и так,
близко подъехал к нам этот смельчак".
Русские в тесном кругу совещались.
Князь им сказал: "Лучше б вы не пытались,
неосторожный рискует стать пленным.
1615 Швед этот храбр и силен несомненно.
Знаю я точно, что шведы едва ли
худшего воина на битву послали.
Видно, тому, кто с ним будет сражаться,
рано иль поздно придется сдаваться".
1620 Матсу такой они дали ответ:
выйти на бой с ним охотников нет.
Матс еще ждал[198], но надвинулась ночь,
и, развернувшись, поехал он прочь,
в крепость, где с нетерпением ждали.
1625 Радостно воины героя встречали.
Матсу хвала — смел и мужествен воин!
Матса языческий сброд недостоин!
Утром русские сняли осаду,
сняли без боя. Какая досада!
1630 А ведь упландцев мог враг победить,
надо б ему подождать уходить.
Враг отошел от крепости прочь.
Тихо и быстро, пока была ночь.
Тысяч под десять лагерем встали
1575 русские воины в лесу, выжидали.
Ярко, как солнце, кольчуги их блещут,
любо глядеть, хоть вид и зловещий.
Из лесу воины на крепость смотрели.
Тут швед один произнес: "Надоели!
1580 Лучший из них проиграет мне бой,
иль уведет меня в плен за собой.
Верю, что мне это марск разрешит.
Враг пробудится, похоже, он спит!"
Быстро доспехи воин надел.
1585 Тут же коня выводить он велел,
сбрую проверить, подковы, седло.
Счастье на крыльях его понесло.
Выехал всадник на мост, за ограду.
Там обернулся назад он к отряду,
1590 крикнул гордый герой:
"Если Боже мне в авантюре этой поможет,
свидимся снова. Вернусь я домой.
Может, и пленник будет со мной.
Но если жизнь потеряю в бою,
1595 Бог приютит мою душу в раю!"
Дротс[197] был тогда лишь воин простой.
Он-то и рвался с язычником в бой.
Русским вызов толмач передал.
Матс спокойно ответ ожидал.
1600 "Воин пред вами стоит благородный,
лучший из многих, владеет свободно
мечом и копьем, он желает сейчас
силой помериться с лучшим из вас
за жизнь, за добро и свободу свою.
1605 Вот он стоит. Если в этом бою
свалит ваш воин на землю его,
сдастся он в плен, не прося ничего.
Если случится, что ваш упадет,
с ним будет так же. Смелей, воин ждет!"
1610 "Мы хорошо его видим и так,
близко подъехал к нам этот смельчак".
Русские в тесном кругу совещались.
Князь им сказал: "Лучше б вы не пытались,
неосторожный рискует стать пленным.
1615 Швед этот храбр и силен несомненно.
Знаю я точно, что шведы едва ли
худшего воина на битву послали.
Видно, тому, кто с ним будет сражаться,
рано иль поздно придется сдаваться".
1620 Матсу такой они дали ответ:
выйти на бой с ним охотников нет.
Матс еще ждал[198], но надвинулась ночь,
и, развернувшись, поехал он прочь,
в крепость, где с нетерпением ждали.
1625 Радостно воины героя встречали.
Матсу хвала — смел и мужествен воин!
Матса языческий сброд недостоин!
Утром русские сняли осаду,
сняли без боя. Какая досада!
1630 А ведь упландцев мог враг победить,
надо б ему подождать уходить.
Враг отошел от крепости прочь.
Тихо и быстро, пока была ночь.
[Затишье][199]
Крепость достроили и укрепили.
1635 Всеми запасами воинов снабдили[200].
Плыть благородному войску домой.
Править оставлен крепостью той
рыцарь отважный по имени Стен[201].
В путь корабли отправлялись от стен.
1640 Триста душ жить оставили там[202],
взрослых и юных, уйдя по волнам.
Двести, чтоб крепость смогли охранять,
сто всю работу должны выполнять:
солод варить, готовить и печь,
1645 а по ночам ворота стеречь.
В штиль господа в то время попали,
в дельте суда их беспомощно встали.
Нужен был ветер попутный тогда.
Как ни молили о нем господа[203],
1650 ветра попутного как не бывало.
От ожидания войско устало.
Матс Кеттильмундссон взял свой отряд,
юных отважных воинов ряд.
Дело от скуки желал он найти.
1655 Дал им с конями на берег сойти.
И поскакал, все сжигая подряд,
Водьландом, вверх по Ижоре, отряд.
Жгли и рубили, что было вокруг,
но к кораблям захотелось им вдруг.
1660 Вышли, а на море ветер уж свищет.
А у язычников лишь пепелище.
В день Михаила вернулись домой[204].
Конунг от радости был сам не свой:
ведь в монастырь королева Мерита
1665 первенца сына несла окрестить там.
Магнусом йонкер был окрещен,
в замке стокгольмском наследником он.
Крепость достроили и укрепили.
1635 Всеми запасами воинов снабдили[200].
Плыть благородному войску домой.
Править оставлен крепостью той
рыцарь отважный по имени Стен[201].
В путь корабли отправлялись от стен.
1640 Триста душ жить оставили там[202],
взрослых и юных, уйдя по волнам.
Двести, чтоб крепость смогли охранять,
сто всю работу должны выполнять:
солод варить, готовить и печь,
1645 а по ночам ворота стеречь.
В штиль господа в то время попали,
в дельте суда их беспомощно встали.
Нужен был ветер попутный тогда.
Как ни молили о нем господа[203],
1650 ветра попутного как не бывало.
От ожидания войско устало.
Матс Кеттильмундссон взял свой отряд,
юных отважных воинов ряд.
Дело от скуки желал он найти.
1655 Дал им с конями на берег сойти.
И поскакал, все сжигая подряд,
Водьландом, вверх по Ижоре, отряд.
Жгли и рубили, что было вокруг,
но к кораблям захотелось им вдруг.
1660 Вышли, а на море ветер уж свищет.
А у язычников лишь пепелище.
В день Михаила вернулись домой[204].
Конунг от радости был сам не свой:
ведь в монастырь королева Мерита
1665 первенца сына несла окрестить там.
Магнусом йонкер был окрещен,
в замке стокгольмском наследником он.
[Падение Ландскруны][205]
Люди, в Ландскруне что оставались,
очень во многом в то время нуждались.
1670 Пищи припасы испортило лето,
тверди в муке. Оттого было это,
что в их домах она нагревалась.
Вскоре хорошей еды не осталось.
Солод слежался и даже горел.
1675 Из-за продуктов всяк, кто их ел,
сильно после страдал болью десен —
радость цинга никому не приносит.
Было, когда за столами сидели,
пили настои на травах и ели,
1680 зубы со стуком на стол выпадали.
Жить оставаться смогли бы едва ли,
многих убили беды такие.
Мертвых дома стояли пустые.
Думают: "Наших страданий не счесть.
1685 А не послать ли нам в Швецию весть?
Кликнуть марскалку про нашу беду.
Свеи тогда нам на помощь придут.
Тотчас судно большое отправят,
свежей еды нам не медля доставят,
1690 тучных коров, свиней и овец,
смену здоровых пришлют, наконец.
Ну, а больных — тех домой заберут".
Рыцарь один воспротивился тут:
"Пусть сердце марска печаль не тревожит.
1695 Бог излечить нам недуги поможет".
Тут снова русские силы собрали,
также карелов, язычников взяли[206].
В крепость подмога не может прийти,
было у шведов всего два пути:
1700 либо сдаваться на милость врага,
либо бежать, если жизнь дорога.
Русские сильное войско собрали,
к устью отряд на заданье послали,
сваями чтоб перекрыли его[207]
1705 (там ведь до шведов всего ничего —
мили две сушей и две по воде,
хочешь — скачи иль плыви на ладье).
Издали русских они увидали.
В крепости воины медлить не стали.
1710 Тотчас оружье в руках засверкало.
Двадцать храбрейших, было их мало[208],
скачут в то место, чтобы узнать,
что замышляет русская рать.
Сколько там русских, шведы не знали,
1715 видели тех лишь, что сваи вбивали.
Ну а когда до устья добрались,
то не нашли их, как ни старались.
Только огромные бревна чернели,
в дно вколотить их враги не успели.
1720 Русских не видя, дорогой прямой
стали они возвращаться домой.
Но на пути их враги поджидали.
Были засады, те помышляли
в крепость назад храбрецов не пустить,
1725 или пленить их, или убить.
Три места в лесу, грозя шведов отряду,
русских по сотне скрывали засаду.
Сходу упландцы в атаку пошли
и две засады в схватке смели.
1730 В третьей, вблизи от спасительных стен,
ранен начальник их был — рыцарь Стен.
С боем они три засады прошли,
много русских там гибель нашли.
Но враг от шведов не отставал,
1735 шлемы звенели там, как металл
в кузне звенит, когда молотом бьют.
Свеи себя одолеть не дают.
Сколько врагов против — важно едва ль,
мало иль много, ведь шведская сталь
1740 всех повергает с коня под копыта,
те убегают иль будут убиты.
Русские шли до стены крепостной,
там от ворот повернули домой.
Русские войско потом снарядили,
1745 в крепости шведский отряд осадили.
Русским удачу осада сулила —
их в раз шестнадцать поболе там было.
Стали они штурмовать день и ночь,
схваток мне всех перечислить не смочь.
1750 Шведов уж мало в ту пору осталось.
Войско язычников[209] часто сменялось,
лезли отряд за отрядом они.
Так продолжалось и ночи, и дни.
Свеи устали оборонять
1755 крепость, и это легко вам понять.
Бились они день и ночь напролет,
что удивляться — ведь слабнет народ.
Нет уже мочи врага одолеть,
люди не в силах страданья терпеть.
1760 Вот и пожары внутри запылали,
русские в крепость уже проникали.
Шведы бежали от них, бросив вал,
чтобы укрыться в огромный подвал.
Те, кто у вала сражаться остались,
1765 с жизнью своею геройски расстались.
Тот погибал, кого находили,
многих больных, ослабевших убили.
В этот момент и сказал русским Стен[210]:
"Разве людей не берете вы в плен?!
1770 Мы бы сложили оружье тогда.
Знайте, что жизнь нам своя дорога.
Мы бы работать могли как рабы,
благ никаких не прося от судьбы".
Торкель Андерссон крикнул средь боя:
1775 "Как же ты смог придумать такое!"
Тут русский воин с ног его сбил,
насквозь копьем его тело пробил.
Все ж много шведов укрылось в подвале,
там все в кровавую бойню попали.
1780 Был там Карл Хаак[211], смелый герой —
смерть на копье подарил ему бой.
С русского воина одежду он снял,
в ней и проник к осажденным в подвал.
Там был убит — в темноте не признали.
1785 О, небеса, за что беды послали?
Как Бог обрушил горе такое
на смельчаков, их навек успокоил?!
Шведы в подвале стойко сражались,
русским не взять их, как ни старались.
1790 Враг клятву дал, и поверили шведы, —
жизнь сохранят им, и кончатся беды,
русские в плен их с собой уведут,
сдавших оружье они не убьют.
Вышли они, воеводу послушав.
1795 Господи, дай же покой бедным душам
тех, кто принял смерть на валу!
Богу они возносили хвалу.
Шведы не знали, что вскоре придут
толпы язычников, многих убьют.
1800 Русские пленных распределили
между собой и добро разделили,
крепость сожгли и поехали к дому,
пленных ведя по дороге знакомой.
Долго пожары внутри догорали.
1805 Так вот ту крепость русские взяли[212].
Люди, в Ландскруне что оставались,
очень во многом в то время нуждались.
1670 Пищи припасы испортило лето,
тверди в муке. Оттого было это,
что в их домах она нагревалась.
Вскоре хорошей еды не осталось.
Солод слежался и даже горел.
1675 Из-за продуктов всяк, кто их ел,
сильно после страдал болью десен —
радость цинга никому не приносит.
Было, когда за столами сидели,
пили настои на травах и ели,
1680 зубы со стуком на стол выпадали.
Жить оставаться смогли бы едва ли,
многих убили беды такие.
Мертвых дома стояли пустые.
Думают: "Наших страданий не счесть.
1685 А не послать ли нам в Швецию весть?
Кликнуть марскалку про нашу беду.
Свеи тогда нам на помощь придут.
Тотчас судно большое отправят,
свежей еды нам не медля доставят,
1690 тучных коров, свиней и овец,
смену здоровых пришлют, наконец.
Ну, а больных — тех домой заберут".
Рыцарь один воспротивился тут:
"Пусть сердце марска печаль не тревожит.
1695 Бог излечить нам недуги поможет".
Тут снова русские силы собрали,
также карелов, язычников взяли[206].
В крепость подмога не может прийти,
было у шведов всего два пути:
1700 либо сдаваться на милость врага,
либо бежать, если жизнь дорога.
Русские сильное войско собрали,
к устью отряд на заданье послали,
сваями чтоб перекрыли его[207]
1705 (там ведь до шведов всего ничего —
мили две сушей и две по воде,
хочешь — скачи иль плыви на ладье).
Издали русских они увидали.
В крепости воины медлить не стали.
1710 Тотчас оружье в руках засверкало.
Двадцать храбрейших, было их мало[208],
скачут в то место, чтобы узнать,
что замышляет русская рать.
Сколько там русских, шведы не знали,
1715 видели тех лишь, что сваи вбивали.
Ну а когда до устья добрались,
то не нашли их, как ни старались.
Только огромные бревна чернели,
в дно вколотить их враги не успели.
1720 Русских не видя, дорогой прямой
стали они возвращаться домой.
Но на пути их враги поджидали.
Были засады, те помышляли
в крепость назад храбрецов не пустить,
1725 или пленить их, или убить.
Три места в лесу, грозя шведов отряду,
русских по сотне скрывали засаду.
Сходу упландцы в атаку пошли
и две засады в схватке смели.
1730 В третьей, вблизи от спасительных стен,
ранен начальник их был — рыцарь Стен.
С боем они три засады прошли,
много русских там гибель нашли.
Но враг от шведов не отставал,
1735 шлемы звенели там, как металл
в кузне звенит, когда молотом бьют.
Свеи себя одолеть не дают.
Сколько врагов против — важно едва ль,
мало иль много, ведь шведская сталь
1740 всех повергает с коня под копыта,
те убегают иль будут убиты.
Русские шли до стены крепостной,
там от ворот повернули домой.
Русские войско потом снарядили,
1745 в крепости шведский отряд осадили.
Русским удачу осада сулила —
их в раз шестнадцать поболе там было.
Стали они штурмовать день и ночь,
схваток мне всех перечислить не смочь.
1750 Шведов уж мало в ту пору осталось.
Войско язычников[209] часто сменялось,
лезли отряд за отрядом они.
Так продолжалось и ночи, и дни.
Свеи устали оборонять
1755 крепость, и это легко вам понять.
Бились они день и ночь напролет,
что удивляться — ведь слабнет народ.
Нет уже мочи врага одолеть,
люди не в силах страданья терпеть.
1760 Вот и пожары внутри запылали,
русские в крепость уже проникали.
Шведы бежали от них, бросив вал,
чтобы укрыться в огромный подвал.
Те, кто у вала сражаться остались,
1765 с жизнью своею геройски расстались.
Тот погибал, кого находили,
многих больных, ослабевших убили.
В этот момент и сказал русским Стен[210]:
"Разве людей не берете вы в плен?!
1770 Мы бы сложили оружье тогда.
Знайте, что жизнь нам своя дорога.
Мы бы работать могли как рабы,
благ никаких не прося от судьбы".
Торкель Андерссон крикнул средь боя:
1775 "Как же ты смог придумать такое!"
Тут русский воин с ног его сбил,
насквозь копьем его тело пробил.
Все ж много шведов укрылось в подвале,
там все в кровавую бойню попали.
1780 Был там Карл Хаак[211], смелый герой —
смерть на копье подарил ему бой.
С русского воина одежду он снял,
в ней и проник к осажденным в подвал.
Там был убит — в темноте не признали.
1785 О, небеса, за что беды послали?
Как Бог обрушил горе такое
на смельчаков, их навек успокоил?!
Шведы в подвале стойко сражались,
русским не взять их, как ни старались.
1790 Враг клятву дал, и поверили шведы, —
жизнь сохранят им, и кончатся беды,
русские в плен их с собой уведут,
сдавших оружье они не убьют.
Вышли они, воеводу послушав.
1795 Господи, дай же покой бедным душам
тех, кто принял смерть на валу!
Богу они возносили хвалу.
Шведы не знали, что вскоре придут
толпы язычников, многих убьют.
1800 Русские пленных распределили
между собой и добро разделили,
крепость сожгли и поехали к дому,
пленных ведя по дороге знакомой.
Долго пожары внутри догорали.
1805 Так вот ту крепость русские взяли[212].
[Коронация Биргера][213]
Минуло три года[214], всюду был мир.
Знатный прошел в Сёдерчёпинге пир.
Краше, пышнее никто не видал.
Правду про то я вам здесь описал.
1810 Вряд ли кто скажет, что был я не прав.
Знатные гости пришли, подобрав
платье из шелка, что шит серебром.
Было веселье и радость кругом!
Пища вкусна, благородны манеры,
1815 мир и порядок, шутки без меры.
Люди, что в дальних странах бывали
и городов много разных видали,
пиру дивились: "Так не было прежде!
Стоит похвал и еда, и одежды!"
1820 Конунга Биргера короновали,
почестей много ему оказали.
А Вальдемар, его брат, как хотел,
рыцарем стал и жениться успел[215].
В жены взял Торгильса Кнутссона дочь.
1825 Но Бог не смог им, однако, помочь,
и с Вольдемаром они развелись.
После пути их совсем разошлись.
Вещи давали шутам дорогие,
флейты, коней и подарки другие,
1830 платье с плеча, серебро между прочим.
Те уезжали довольные очень.
Минуло три года[214], всюду был мир.
Знатный прошел в Сёдерчёпинге пир.
Краше, пышнее никто не видал.
Правду про то я вам здесь описал.
1810 Вряд ли кто скажет, что был я не прав.
Знатные гости пришли, подобрав
платье из шелка, что шит серебром.
Было веселье и радость кругом!
Пища вкусна, благородны манеры,
1815 мир и порядок, шутки без меры.
Люди, что в дальних странах бывали
и городов много разных видали,
пиру дивились: "Так не было прежде!
Стоит похвал и еда, и одежды!"
1820 Конунга Биргера короновали,
почестей много ему оказали.
А Вальдемар, его брат, как хотел,
рыцарем стал и жениться успел[215].
В жены взял Торгильса Кнутссона дочь.
1825 Но Бог не смог им, однако, помочь,
и с Вольдемаром они развелись.
После пути их совсем разошлись.
Вещи давали шутам дорогие,
флейты, коней и подарки другие,
1830 платье с плеча, серебро между прочим.
Те уезжали довольные очень.
[Помолвка герцога Эрика][216]
Здесь о помолвке Эрика все вы
будете знать, брал он лучшую деву,
прежде прекрасней никто не знавал.
1835 Конунг Норвегии дочь выдавал.
Думаю, было не больше тогда
ей лет пяти[217]. Как водилось всегда,
конунг Хокан письмо отослал,
много прекрасных слов написал.
1840 Зятя он в нем поздравлял своего
и приглашал к себе на Рождество.
Также с приездом просил поспешать,
да и с помолвкой быстрее решать,
быть у него на торжественном пире...
1845 Братья тогда разъехались в мире:
конунг поехал дорогой своей,
герцог в Норвегию гнал лошадей.
Дротс Абьёрн[218] вместе с ним поскакал
и господа, кому он доверял.
1850 Рыцарь Матиус[219] и Арвид рыцарь,
по положенью — особые лица.
Были всегда с господином они в дни,
когда радость, и в грозные дни.
Граф Якоб[220] также с герцогом был.
1855 Эрик достоинства графа ценил,
даже когда его все поносили
и на порог в городах не пустили.
Из благородной семьи он, не признан,
в смутное время из Дании изгнан.
1860 Только ль его приютил герцог Эрик —
многим открыл он изгнанникам двери.
Педер Порсе младший и прочие —
сильный отряд у Эрика очень!
Ехали рыцари с ним для того,
1865 чтобы украсить помолвку его.
Воинов, которыми Эрик так славен,
слуг своих, рыцарей, тех, кто им равен,
в Осло с собою он захватил,
сделав все так, как конунг просил.
1870 В Осло, любезно гостя встречая,
с редким почтеньем его принимая,
почести Хокан ему оказал,
Эрик не часто к нему приезжал.
От любопытства люди сгорали.
1875 А разглядевши получше, сказали:
"Вот он какой, значит, Эрик сердечный!"
И про себя всяк думал, конечно:
"Ладно Бог миру его сотворил!"
С герцога взгляды народ не сводил.
1880 В жизни добра ему каждый желал,
чтобы Господь его не оставлял,
дал ему все, что захочет иметь, —
счастья, удачи герцогу впредь.
Вот к королеве[221] он подошел.
1885 Оба под стать они. Та хорошо
герцога встретила, жалуя снова
и поцелуем, и ласковым словом.
С дочкой ее будет жить герцог в мире.
Как ублажали гостей на том пире,
1890 я не смогу описать все равно,
так изъясняться мне не дано.
Речи там слушали со вниманьем
все, по обычаям и воспитанию.
За Рождеством в пятый день герр Винслев
1895 в Осло скончался тогда, заболев.
В церковь Варфрю его поместили,
рядом мужи благородные были.
Был он в гробу пред алтарной стеной.
Знаем, у многих обычай такой —
1900 тело земле по обряду предать.
В мире покойнику нечего ждать.
Эрик в девятый день уезжал.
Я в книге этой не раз уж писал,
что благородство его отличает.
1905 Конунг промолвил: "Меня огорчает,
что вы не будете дольше у нас".
Эрик ответил: "Не время сейчас.
Радостной встреча меж нами была,
но беспокоюсь, как дома дела".
1910 "Что ж, коль не можешь ты дольше остаться,
дай тебе Бог поскорее добраться,
счастливо жить, быть веселым, здоровым.
Может случиться — мы встретимся снова,
с радостью прежней приму я тебя".
1915 Муж благородный, сердце скрепя,
шел к королеве, что рядом стояла.
Вот что ему королева сказала:
"Рождественский брат, сохрани тебя Бог!"[222]
"Мать дорогая, — идя за порог,
1920 он отвечал, — благодарен безмерно
Вам за радушье. Нигде я, наверно,
столько добра не имел, как от Вас.
Радость дарили Вы мне каждый час.
Вечный слуга Ваш я, где б ни скитался!"
1925 Он навсегда в ее сердце остался,
истинно, крепко ей в душу запал.
Думаю я, что об этом он знал.
Герцог со всеми прощался, стояли
женщины Осло и наблюдали
1930 в окна свои, как в седло он садился,
с добрым желаньем, чтоб возвратился.
Долго смотрели всаднику вслед,
будто бы знали его много лет.
Бога за Эрика молят они,
1935 чтобы он герцогу жизнь охранил
в долгой, опасной дороге домой.
Так он расстался с чужою страной.
Эрик оттуда домой поскакал.
Что делал после, кому помогал —
1940 дальше поведаю в книге своей.
Мысли честны его, к благу людей.
Здесь о помолвке Эрика все вы
будете знать, брал он лучшую деву,
прежде прекрасней никто не знавал.
1835 Конунг Норвегии дочь выдавал.
Думаю, было не больше тогда
ей лет пяти[217]. Как водилось всегда,
конунг Хокан письмо отослал,
много прекрасных слов написал.
1840 Зятя он в нем поздравлял своего
и приглашал к себе на Рождество.
Также с приездом просил поспешать,
да и с помолвкой быстрее решать,
быть у него на торжественном пире...
1845 Братья тогда разъехались в мире:
конунг поехал дорогой своей,
герцог в Норвегию гнал лошадей.
Дротс Абьёрн[218] вместе с ним поскакал
и господа, кому он доверял.
1850 Рыцарь Матиус[219] и Арвид рыцарь,
по положенью — особые лица.
Были всегда с господином они в дни,
когда радость, и в грозные дни.
Граф Якоб[220] также с герцогом был.
1855 Эрик достоинства графа ценил,
даже когда его все поносили
и на порог в городах не пустили.
Из благородной семьи он, не признан,
в смутное время из Дании изгнан.
1860 Только ль его приютил герцог Эрик —
многим открыл он изгнанникам двери.
Педер Порсе младший и прочие —
сильный отряд у Эрика очень!
Ехали рыцари с ним для того,
1865 чтобы украсить помолвку его.
Воинов, которыми Эрик так славен,
слуг своих, рыцарей, тех, кто им равен,
в Осло с собою он захватил,
сделав все так, как конунг просил.
1870 В Осло, любезно гостя встречая,
с редким почтеньем его принимая,
почести Хокан ему оказал,
Эрик не часто к нему приезжал.
От любопытства люди сгорали.
1875 А разглядевши получше, сказали:
"Вот он какой, значит, Эрик сердечный!"
И про себя всяк думал, конечно:
"Ладно Бог миру его сотворил!"
С герцога взгляды народ не сводил.
1880 В жизни добра ему каждый желал,
чтобы Господь его не оставлял,
дал ему все, что захочет иметь, —
счастья, удачи герцогу впредь.
Вот к королеве[221] он подошел.
1885 Оба под стать они. Та хорошо
герцога встретила, жалуя снова
и поцелуем, и ласковым словом.
С дочкой ее будет жить герцог в мире.
Как ублажали гостей на том пире,
1890 я не смогу описать все равно,
так изъясняться мне не дано.
Речи там слушали со вниманьем
все, по обычаям и воспитанию.
За Рождеством в пятый день герр Винслев
1895 в Осло скончался тогда, заболев.
В церковь Варфрю его поместили,
рядом мужи благородные были.
Был он в гробу пред алтарной стеной.
Знаем, у многих обычай такой —
1900 тело земле по обряду предать.
В мире покойнику нечего ждать.
Эрик в девятый день уезжал.
Я в книге этой не раз уж писал,
что благородство его отличает.
1905 Конунг промолвил: "Меня огорчает,
что вы не будете дольше у нас".
Эрик ответил: "Не время сейчас.
Радостной встреча меж нами была,
но беспокоюсь, как дома дела".
1910 "Что ж, коль не можешь ты дольше остаться,
дай тебе Бог поскорее добраться,
счастливо жить, быть веселым, здоровым.
Может случиться — мы встретимся снова,
с радостью прежней приму я тебя".
1915 Муж благородный, сердце скрепя,
шел к королеве, что рядом стояла.
Вот что ему королева сказала:
"Рождественский брат, сохрани тебя Бог!"[222]
"Мать дорогая, — идя за порог,
1920 он отвечал, — благодарен безмерно
Вам за радушье. Нигде я, наверно,
столько добра не имел, как от Вас.
Радость дарили Вы мне каждый час.
Вечный слуга Ваш я, где б ни скитался!"
1925 Он навсегда в ее сердце остался,
истинно, крепко ей в душу запал.
Думаю я, что об этом он знал.
Герцог со всеми прощался, стояли
женщины Осло и наблюдали
1930 в окна свои, как в седло он садился,
с добрым желаньем, чтоб возвратился.
Долго смотрели всаднику вслед,
будто бы знали его много лет.
Бога за Эрика молят они,
1935 чтобы он герцогу жизнь охранил
в долгой, опасной дороге домой.
Так он расстался с чужою страной.
Эрик оттуда домой поскакал.
Что делал после, кому помогал —
1940 дальше поведаю в книге своей.
Мысли честны его, к благу людей.
[Свадьба Торгильса Кнутссона][223]
Герр Торгильс Кнутссон в то самое время
правил страной, долго нес власти бремя,
братьям вставать над собой не давая.
1945 Графа Германии дочь молодая
тут приглянулась, руки он просил.
В городе Равенсборг граф[224] этот жил.
Деву с почетом везли в его дом,
златом украшены и серебром
1950 руки (он выслал подарки невесте,
больше еще подарил ей на месте).
Прежде жена у герра была,
вскоре она, заболев, умерла.
Долго он прожил холостяком,
1955 прежде чем деву привез к себе в дом.
Свадьбу они в Стокгольме играли,
лучшим товарам числа не считали.
Каждый, кто был там, доволен остался.
Утренний дар невесте достался
1960 сразу на следующий день после свадьбы:
он ей поместье дарил и усадьбу.
Двор основной там Гум[225] называли,
меньших одиннадцать рядом лежали.
Крупные мельницы там и наделы,
1965 лес и озера с рыбою. Смело
этим она может жить, одеваться,
если придется вдовой ей остаться.
Кончился пир после третьего дня.
Ехали к дому друзья и родня.
Герр Торгильс Кнутссон в то самое время
правил страной, долго нес власти бремя,
братьям вставать над собой не давая.
1945 Графа Германии дочь молодая
тут приглянулась, руки он просил.
В городе Равенсборг граф[224] этот жил.
Деву с почетом везли в его дом,
златом украшены и серебром
1950 руки (он выслал подарки невесте,
больше еще подарил ей на месте).
Прежде жена у герра была,
вскоре она, заболев, умерла.
Долго он прожил холостяком,
1955 прежде чем деву привез к себе в дом.
Свадьбу они в Стокгольме играли,
лучшим товарам числа не считали.
Каждый, кто был там, доволен остался.
Утренний дар невесте достался
1960 сразу на следующий день после свадьбы:
он ей поместье дарил и усадьбу.
Двор основной там Гум[225] называли,
меньших одиннадцать рядом лежали.
Крупные мельницы там и наделы,
1965 лес и озера с рыбою. Смело
этим она может жить, одеваться,
если придется вдовой ей остаться.
Кончился пир после третьего дня.
Ехали к дому друзья и родня.
[Торгильс уходит от герцогов][226]
1970 В замке потом господа собрались,
в узком кругу их беседы велись.
Марск Торгильс Кнутссон начал тогда:
"Бог мне свидетель, я вам всегда,
братья, готов был службу служить,
1975 чтоб вашу славу и честь охранить.
С делом любым я старался справляться,
но нынче с вами хочу распрощаться,
чтоб насладиться жизнью простой.
Впредь мне нужны благодать и покой.
1980 Батюшка ваш, умирая, отдал
мне ваши земли все и города.
Должен за ними я был наблюдать.
Всею страной мне пришлось управлять.
Ныне спокойно в нашей стране.
1985 Вряд ли кто жил так, как выпало мне.
Все то богатство, что позже купил,
и серебро, что за жизнь я добыл, —
все это отдано мной вам на благо.
Жду я от вас ответного шага:
1990 взяли б другого вы для этих дел,
чтоб шел с желаньем, уменье имел,
молод был, правил, высот достигая.
Возраст меня отойти заставляет.
Нынче желаю от службы уйти.
1995 Чаю у вас пониманье найти.
Ведает Бог, я служил вам с душой,
так отпустите меня на покой!"
И закричали они, как один:
"Нам не известен такой господин,
2000 чтобы страною смог так управлять,
мудрость такую в делах проявлять.
Пусть Кнутссон конунгу впредь помогает,
земли короны объединяет.
Знает он, где их граница лежит[227],
2005 что из них герцогам принадлежит.
Герцогам на руку речи о доле:
милостью конунга и Божьей волей
землю желали свою получить,
после по-братски ее разделить,
2010 взять себе дротса обоим по нраву.
Герцог сказал: "Рыцарь Абьёрн нам, право,
больше других для сей службы годится.
Пусть будет так, если он согласится.
Мы передать ему дело готовы!
2015 Кто скажет нам против этого слово?!"
Дале марск Торгильс у конунга жил,
Абьёрн у братьев дротсом служил.
Мир был, порядок в стране сохранялся.
Бондами строго закон соблюдался.
2020 Всяк господин вел хозяйство не строго
и никого понапрасну не трогал.
Но иноземцы судили надменно —
распря начнется в стране непременно.
Думало так много мудрых мужей.
2025 Правы они были. При дележе
форманы[228] между собой не сошлись,
распри меж ними опять начались.
1970 В замке потом господа собрались,
в узком кругу их беседы велись.
Марск Торгильс Кнутссон начал тогда:
"Бог мне свидетель, я вам всегда,
братья, готов был службу служить,
1975 чтоб вашу славу и честь охранить.
С делом любым я старался справляться,
но нынче с вами хочу распрощаться,
чтоб насладиться жизнью простой.
Впредь мне нужны благодать и покой.
1980 Батюшка ваш, умирая, отдал
мне ваши земли все и города.
Должен за ними я был наблюдать.
Всею страной мне пришлось управлять.
Ныне спокойно в нашей стране.
1985 Вряд ли кто жил так, как выпало мне.
Все то богатство, что позже купил,
и серебро, что за жизнь я добыл, —
все это отдано мной вам на благо.
Жду я от вас ответного шага:
1990 взяли б другого вы для этих дел,
чтоб шел с желаньем, уменье имел,
молод был, правил, высот достигая.
Возраст меня отойти заставляет.
Нынче желаю от службы уйти.
1995 Чаю у вас пониманье найти.
Ведает Бог, я служил вам с душой,
так отпустите меня на покой!"
И закричали они, как один:
"Нам не известен такой господин,
2000 чтобы страною смог так управлять,
мудрость такую в делах проявлять.
Пусть Кнутссон конунгу впредь помогает,
земли короны объединяет.
Знает он, где их граница лежит[227],
2005 что из них герцогам принадлежит.
Герцогам на руку речи о доле:
милостью конунга и Божьей волей
землю желали свою получить,
после по-братски ее разделить,
2010 взять себе дротса обоим по нраву.
Герцог сказал: "Рыцарь Абьёрн нам, право,
больше других для сей службы годится.
Пусть будет так, если он согласится.
Мы передать ему дело готовы!
2015 Кто скажет нам против этого слово?!"
Дале марск Торгильс у конунга жил,
Абьёрн у братьев дротсом служил.
Мир был, порядок в стране сохранялся.
Бондами строго закон соблюдался.
2020 Всяк господин вел хозяйство не строго
и никого понапрасну не трогал.
Но иноземцы судили надменно —
распря начнется в стране непременно.
Думало так много мудрых мужей.
2025 Правы они были. При дележе
форманы[228] между собой не сошлись,
распри меж ними опять начались.
[Биргер обвиняет герцогов]
Был в Аранесе[229] праздник устроен,
братья на нем появились все трое.
2030 В гости их марке к себе пригласил,
пивом, вином и медом поил.
Вин было вдоволь — рекою текли.
Речи прекрасные гости вели,
люди простые и те понимали.
2035 Конунг наутро, когда братья встали,
стал по-семейному им говорить:
"Слухи стали ко мне приходить,
верные люди сказали, признайтесь,
будто вы оба теперь собираетесь
2040 прочь из страны на чужбину отбыть,
чтоб мне оттуда потом навредить.
Если жить в мире каждый из вас хочет,
печать соизвольте поставить
2045 на обязательстве впредь не лукавить
и супротив меня не выступать".
Нечего делать, пришлось подписать
братьям бумагу на том самом месте.
Конунг просил это сделать по чести.
2050 Если б они отвечали отказом,
конунг готовился действовать сразу:
воинов много стояло с ним рядом,
знал он — тянуть с этим долго не надо.
После уж братьев домой провожали,
2055 мирно прощались, руки пожали.
Прочь потянулся народ для труда.
В Висингсё[230] конунг поехал тогда,
герцоги — в Раккабю[231], там их поместье.
Прибыли — вновь получают известье!
2060 Будто бы конунг их просит опять
ехать к нему показания дать[232]
и объяснить ему, как подобает,
что за их спинами нынче болтают.
У герра Арбьёрна, Арвида герра
2065 в искренность конунга не было веры.
Те поскакали в другие места,
Эрик просил их о том неспроста.
Сам герцог тотчас к конунгу прибыл
в пышном наряде. В чем бы он ни был,
2070 платье на нем превосходно сидело,
стать, благородство не знали предела.
Сдержанно конунгу он поклонился,
скупо ответил тот, видно, сердился.
Просит епископа речь огласить
2075 к брату, пред тем как за стол пригласить.
Но тот отказом ответил ему:
"Просишь священника ты почему?
Может быть, тот, кто согласие даст,
лучше меня твою мысль передаст"[233].
2080 Рыцарю конунг велел говорить,
герцог стал молча за речью следить.
"Хочет, во-первых, сказать господин,
что из живущих сейчас ни один
делать не может, что вы делать стали.
2085 Вы, из страны вывозя, продавали
мясо, масло, рожь и пшеницу![234]
Как в головах ваших смели родиться
мысли такие — нарушить запрет?!
Думали вы перед тем или нет,
2090 как вы пошли против конунга воли?!
Каяться поздно, нет времени боле.
Конунг винит вас еще кое в чем.
Был он недавно весьма огорчен,
вашей надменностью обеспокоен.
2095 Вряд ли терпеть ее конунг достоин.
Вы (говорить о других мы не будем)
ранили конунга в сердце при людях:
в землях его вы с оружьем скакали[235],
недругов наших в союзники взяли!
2100 Вы короля преступили закон,
что же, для вас уж не действует он!
Много теряете, лишь преуспев
в том, что накликали конунга гнев.
В-третьих[236], я должен вам объявить,
2105 конунг узнал, что посмели избить
рыцари ваши слугу его верного,
дом охранял он, любим был безмерно.
Били за то, что он их не пустил,
в челюсть за это удар получил.
2110 В ухо ударили, он говорит,
очень распухло оно и болит.
Было б значительно лучше, когда
те не чинили б такого вреда.
Ваша вина была б меньше, выходит.
2115 Да, красноречье меня уж подводит.
Мне же судить о том не подобает.
Конунг, в конце-концов, это решает.
Дале, в-четвертых, ваш грех, вам на горе,
мне объяснили, — в драке и ссоре.
2120 Прежде бывало так, есть и сейчас,
что господа и их люди у нас
бились в турнирах между собою,
я не пойму, как случилось такое,
что ваши люди напали на нас.
2125 Было нас меньше в несколько раз.
Мы пораженье в бою потерпели,
воинов многих спасти не сумели.
Сделали это вы с мыслями злыми.
Был там герр Матиус старшим над ними.
2125 Многих из них я узнаю наверно.
Конунг унижен, вы сделали скверно,
в этих грехах вас теперь обвиняет!
Для приговора момент наступает.
Я бы у конунга, брата, просил,
2135 чтобы по-доброму он поступил".
Конунг поднялся и гневно сказал
братьям своим: "Если б я не позвал
вас к себе в дом, образумились чтобы,
вы бы тогда, не мешкая, оба
2140 что-нибудь против меня совершили.
Я не хочу, как бы вы ни просили,
жить с вами в мире. Если в стране
к ночи найду вас еще — быть войне!
Если останетесь вы мне назло,
2145 будем считать, что вам не повезло".
Герцог Эрик спросил у него:
"Можем уйти, не боясь ничего?"
Конунг ответил: "Открыта дорога,
повременить обещаю немного".
Был в Аранесе[229] праздник устроен,
братья на нем появились все трое.
2030 В гости их марке к себе пригласил,
пивом, вином и медом поил.
Вин было вдоволь — рекою текли.
Речи прекрасные гости вели,
люди простые и те понимали.
2035 Конунг наутро, когда братья встали,
стал по-семейному им говорить:
"Слухи стали ко мне приходить,
верные люди сказали, признайтесь,
будто вы оба теперь собираетесь
2040 прочь из страны на чужбину отбыть,
чтоб мне оттуда потом навредить.
Если жить в мире каждый из вас хочет,
печать соизвольте поставить
2045 на обязательстве впредь не лукавить
и супротив меня не выступать".
Нечего делать, пришлось подписать
братьям бумагу на том самом месте.
Конунг просил это сделать по чести.
2050 Если б они отвечали отказом,
конунг готовился действовать сразу:
воинов много стояло с ним рядом,
знал он — тянуть с этим долго не надо.
После уж братьев домой провожали,
2055 мирно прощались, руки пожали.
Прочь потянулся народ для труда.
В Висингсё[230] конунг поехал тогда,
герцоги — в Раккабю[231], там их поместье.
Прибыли — вновь получают известье!
2060 Будто бы конунг их просит опять
ехать к нему показания дать[232]
и объяснить ему, как подобает,
что за их спинами нынче болтают.
У герра Арбьёрна, Арвида герра
2065 в искренность конунга не было веры.
Те поскакали в другие места,
Эрик просил их о том неспроста.
Сам герцог тотчас к конунгу прибыл
в пышном наряде. В чем бы он ни был,
2070 платье на нем превосходно сидело,
стать, благородство не знали предела.
Сдержанно конунгу он поклонился,
скупо ответил тот, видно, сердился.
Просит епископа речь огласить
2075 к брату, пред тем как за стол пригласить.
Но тот отказом ответил ему:
"Просишь священника ты почему?
Может быть, тот, кто согласие даст,
лучше меня твою мысль передаст"[233].
2080 Рыцарю конунг велел говорить,
герцог стал молча за речью следить.
"Хочет, во-первых, сказать господин,
что из живущих сейчас ни один
делать не может, что вы делать стали.
2085 Вы, из страны вывозя, продавали
мясо, масло, рожь и пшеницу![234]
Как в головах ваших смели родиться
мысли такие — нарушить запрет?!
Думали вы перед тем или нет,
2090 как вы пошли против конунга воли?!
Каяться поздно, нет времени боле.
Конунг винит вас еще кое в чем.
Был он недавно весьма огорчен,
вашей надменностью обеспокоен.
2095 Вряд ли терпеть ее конунг достоин.
Вы (говорить о других мы не будем)
ранили конунга в сердце при людях:
в землях его вы с оружьем скакали[235],
недругов наших в союзники взяли!
2100 Вы короля преступили закон,
что же, для вас уж не действует он!
Много теряете, лишь преуспев
в том, что накликали конунга гнев.
В-третьих[236], я должен вам объявить,
2105 конунг узнал, что посмели избить
рыцари ваши слугу его верного,
дом охранял он, любим был безмерно.
Били за то, что он их не пустил,
в челюсть за это удар получил.
2110 В ухо ударили, он говорит,
очень распухло оно и болит.
Было б значительно лучше, когда
те не чинили б такого вреда.
Ваша вина была б меньше, выходит.
2115 Да, красноречье меня уж подводит.
Мне же судить о том не подобает.
Конунг, в конце-концов, это решает.
Дале, в-четвертых, ваш грех, вам на горе,
мне объяснили, — в драке и ссоре.
2120 Прежде бывало так, есть и сейчас,
что господа и их люди у нас
бились в турнирах между собою,
я не пойму, как случилось такое,
что ваши люди напали на нас.
2125 Было нас меньше в несколько раз.
Мы пораженье в бою потерпели,
воинов многих спасти не сумели.
Сделали это вы с мыслями злыми.
Был там герр Матиус старшим над ними.
2125 Многих из них я узнаю наверно.
Конунг унижен, вы сделали скверно,
в этих грехах вас теперь обвиняет!
Для приговора момент наступает.
Я бы у конунга, брата, просил,
2135 чтобы по-доброму он поступил".
Конунг поднялся и гневно сказал
братьям своим: "Если б я не позвал
вас к себе в дом, образумились чтобы,
вы бы тогда, не мешкая, оба
2140 что-нибудь против меня совершили.
Я не хочу, как бы вы ни просили,
жить с вами в мире. Если в стране
к ночи найду вас еще — быть войне!
Если останетесь вы мне назло,
2145 будем считать, что вам не повезло".
Герцог Эрик спросил у него:
"Можем уйти, не боясь ничего?"
Конунг ответил: "Открыта дорога,
повременить обещаю немного".
[Герцоги у конунга Эрика Менведа][237]
2150 Так из страны благородные братья
изгнаны конунгом были с проклятьем.
Знать бы им, кто же их примет с желаньем,
где же наступит конец их скитаньям!
В Данию путь их теперь пролегал[238],
2155 всякий изгнанник его выбирал,
коль из страны собирался бежать.
Конунг не будет тому возражать,
примет он братьев обоих, конечно, —
Эрик надеялся мягкосердечный.
2160 Конунг ведь зятем был ему все же,
в женах сестра его — это поможет.
Прибыли в Данию к конунгу братья,
трудный их путь не могу описать я,
встали пред ним, как обычай велел.
2165 С горечью конунг на них поглядел
и поздоровался с каждым тепло.
Те говорят: "Дело нас привело.
Милости ждем твоей, прибыв сюда".
"Знаю я, — конунг ответил тогда, —
2170 кто вы и ветер какой вас пригнал".
Он об их деле, конечно же, знал[239].
Конунги в то время близко держались,
герцоги, зная о том, волновались,
что он не сможет помочь им открыто,
2175 чтобы не злить королеву Мериту.
Был град Нючёпинг тогда ж осажден
конунга войском с разных сторон.
В краткое время город тот пал[240].
Я в своей книге об этом писал.
2150 Так из страны благородные братья
изгнаны конунгом были с проклятьем.
Знать бы им, кто же их примет с желаньем,
где же наступит конец их скитаньям!
В Данию путь их теперь пролегал[238],
2155 всякий изгнанник его выбирал,
коль из страны собирался бежать.
Конунг не будет тому возражать,
примет он братьев обоих, конечно, —
Эрик надеялся мягкосердечный.
2160 Конунг ведь зятем был ему все же,
в женах сестра его — это поможет.
Прибыли в Данию к конунгу братья,
трудный их путь не могу описать я,
встали пред ним, как обычай велел.
2165 С горечью конунг на них поглядел
и поздоровался с каждым тепло.
Те говорят: "Дело нас привело.
Милости ждем твоей, прибыв сюда".
"Знаю я, — конунг ответил тогда, —
2170 кто вы и ветер какой вас пригнал".
Он об их деле, конечно же, знал[239].
Конунги в то время близко держались,
герцоги, зная о том, волновались,
что он не сможет помочь им открыто,
2175 чтобы не злить королеву Мериту.
Был град Нючёпинг тогда ж осажден
конунга войском с разных сторон.
В краткое время город тот пал[240].
Я в своей книге об этом писал.
[Праздник в Фаградале][241]
2180 Лишь совершилось событие это,
сразу за ним в то самое лето
праздник устроен был в Фаградале.
Многие знатные там побывали.
И конунг Биргер приехал туда,
2185 взял добрых воинов он, как всегда.
Быть королева Мерита решила
и конунг Дании, там тоже был он,
рыцарей, свенов с ним грозный отряд,
громко шуты-музыканты трубят.
2190 Прежде того, как отряд появился,
гром барабанов, звук флейт разносился.
А перед конунгом рыцари шли,
дюжину факелов ярких несли.
Дали шутам-музыкантам с собой
2195 бархатны, с нитью на них золотой,
коней попоны — турнирный наряд,
с беличьим мехом, что радует взгляд.
Игры в бохорд... Позабавив людей,
прочь отпустили своих лошадей.
2200 Тонким манерам пора наступала.
Знать хорошо в этом толк понимала.
Конунг к Мерите решил подойти.
Та, чтоб приличия все соблюсти,
к брату, поднявшись, навстречу пошла
2205 (все же родною сестрою была).
И господа беседовать стали.
Терпенье, вежливость — люди считали —
есть пол-ума, и к ним каждый стремился.
Но герцог Эрик прибыть не решился —
2210 конунги были тогда заодно.
Им друг от друга хотелось давно
вызнать, держаться как далее с ним.
Но мудрецом дальновидным таким,
знать, ни один господин не являлся.
2215 Эрик, поблизости, вызнать старался[242],
ждал, что судьбу его будут решать.
Вскоре он понял — нечего ждать.
2180 Лишь совершилось событие это,
сразу за ним в то самое лето
праздник устроен был в Фаградале.
Многие знатные там побывали.
И конунг Биргер приехал туда,
2185 взял добрых воинов он, как всегда.
Быть королева Мерита решила
и конунг Дании, там тоже был он,
рыцарей, свенов с ним грозный отряд,
громко шуты-музыканты трубят.
2190 Прежде того, как отряд появился,
гром барабанов, звук флейт разносился.
А перед конунгом рыцари шли,
дюжину факелов ярких несли.
Дали шутам-музыкантам с собой
2195 бархатны, с нитью на них золотой,
коней попоны — турнирный наряд,
с беличьим мехом, что радует взгляд.
Игры в бохорд... Позабавив людей,
прочь отпустили своих лошадей.
2200 Тонким манерам пора наступала.
Знать хорошо в этом толк понимала.
Конунг к Мерите решил подойти.
Та, чтоб приличия все соблюсти,
к брату, поднявшись, навстречу пошла
2205 (все же родною сестрою была).
И господа беседовать стали.
Терпенье, вежливость — люди считали —
есть пол-ума, и к ним каждый стремился.
Но герцог Эрик прибыть не решился —
2210 конунги были тогда заодно.
Им друг от друга хотелось давно
вызнать, держаться как далее с ним.
Но мудрецом дальновидным таким,
знать, ни один господин не являлся.
2215 Эрик, поблизости, вызнать старался[242],
ждал, что судьбу его будут решать.
Вскоре он понял — нечего ждать.
[Герцоги у конунга Хокана][243]
Братья в Норвегию поспешили.
Конунгу тотчас там объяснили:
2220 милости ищут, мол, у него,
Господом молят прежде всего,
чтоб разрешил ненадолго остаться.
Время идет, и все будет меняться.
Жаловались, что их брат обманул,
2225 дар им от Бога, а он посягнул,
взял, что дано им было отцом,
предал. Свое показал он лицо —
гнал из страны, кров заставил просить.
Герцог сказал: "Коль позволите жить
2230 год здесь хотя бы, то я возвращусь
в Швецию снова и доли добьюсь!"
Конунг Хокан ответил им: "Что же,
конунг пока простить вас не сможет,
будете оба гостить у меня.
2235 Стану меж вами и Биргером я
вроде посредника, чтоб примирить.
Коль он не сможет с умом поступить,
гнать из страны вас обоих посмеет,
я помогу вам, чем только сумею".
2240 Он дал им дом и все, что в нем было,
с радостью, ведь королева просила[244]
конунга к ним хорошо отнестись,
и, словно мать, их пыталась спасти.
Брал герцог Эрик добросердечный
2245 там все, что нужно для жизни беспечной.
Дом свой едою заполнил он так —
год продержаться был сущий пустяк.
Замок тот Кунгахэлла[245] назвали,
только две мили всего пролегали
2250 к замку в Лёдёсе[246] — всего ничего.
Было не трудно дойти до него.
Братья в Норвегию поспешили.
Конунгу тотчас там объяснили:
2220 милости ищут, мол, у него,
Господом молят прежде всего,
чтоб разрешил ненадолго остаться.
Время идет, и все будет меняться.
Жаловались, что их брат обманул,
2225 дар им от Бога, а он посягнул,
взял, что дано им было отцом,
предал. Свое показал он лицо —
гнал из страны, кров заставил просить.
Герцог сказал: "Коль позволите жить
2230 год здесь хотя бы, то я возвращусь
в Швецию снова и доли добьюсь!"
Конунг Хокан ответил им: "Что же,
конунг пока простить вас не сможет,
будете оба гостить у меня.
2235 Стану меж вами и Биргером я
вроде посредника, чтоб примирить.
Коль он не сможет с умом поступить,
гнать из страны вас обоих посмеет,
я помогу вам, чем только сумею".
2240 Он дал им дом и все, что в нем было,
с радостью, ведь королева просила[244]
конунга к ним хорошо отнестись,
и, словно мать, их пыталась спасти.
Брал герцог Эрик добросердечный
2245 там все, что нужно для жизни беспечной.
Дом свой едою заполнил он так —
год продержаться был сущий пустяк.
Замок тот Кунгахэлла[245] назвали,
только две мили всего пролегали
2250 к замку в Лёдёсе[246] — всего ничего.
Было не трудно дойти до него.
[Борьба Биргера с герцогами и конунгом Хоканом][247]
Конунг Биргер новость узнал,
что Хокан герцогам замок отдал:
"Нынче от нас они недалеко,
2255 заняты чем, я узнаю легко.
Здесь они частыми будут гостями,
впредь не дождемся покоя мы с вами".
В Гульбергской пустоши замок тогда
строили[248], чтоб не случилась беда.
2260 Этим хотели страну защитить —
он не помог им врага не пустить.
Смелых людей герцог в бой посылал,
в воинах толк хорошо понимал.
Те до того, как Лёдёсе спалили,
2265 Лагмана Бенгта[249] в плен захватили.
В замке его — Агнаторпе — связали.
Хоть вы б до Рейна-реки доплывали —
воинов нигде вам не встретить смелее,
шедших за герцога, жизнь не жалея.
2270 Воины дотла вмиг Лёдёсе сожгли,
кое с кем счеты при этом свели.
Нужно с уходом им было спешить,
в Дальсланде люди решили гостить.
Далаборг-замок[250] они возвели.
2275 Беды там бондов не обошли.
Волоком бревна таскали они,
длилась работа и ночи и дни.
Бонды трудились там неотлучно,
замок построили благополучно.
2280 Лишь конунг Биргер об этом узнал,
он восемь рыцарей тут же позвал,
тех, что конунгу были верны.
Ехать к мосту Агнабру[251] те должны,
весь разобрать, ото всех защищать,
2285 кто цель имеет страну разорять.
Герцог когда о заставе узнал,
звать герра Матса тотчас приказал:
"Пусть ко мне в замок скорее придет,
тут авантюра опасная ждет!"
2290 Рад был герр Матиус, он, полон сил,
скоро приехал, как герцог просил.
"Рано ты в радости, — Эрик ему, —
и объясню я сейчас — почему.
Недруги мост Агнабру поломали,
2295 бревна и доски куда-то убрали.
Как перейти его, я не пойму".
Матиус тут же ответил ему:
"Знайте, что в грязь не ударю лицом,
вброд перейду я, и дело с концом!
2300 Только на том берегу окажусь,
я уж до недругов там доберусь!"
Всех, кого знал хорошо, с собой взял он.
Верст одолеть предстояло немало,
ехали встретить опасности смело.
2305 Вышли к реке, уж когда потемнело
и не видать, кто идет впереди,
та широка, глубока на пути.
Страшно с конем в эту бездну кидаться,
многих желанье — рассвета дождаться.
2310 Отдал герр Матиус людям приказ —
вброд через реку не медля тотчас!
На лошадях они в воду спустились,
Бог им помог, чтобы не оступились
и на тот берег поднялись, о чудо!
2315 Для одного лишь закончилось худо:
всадника воды реки поглотили,
в спешке внимания не обратили.
Жили в деревне враги их открыто,
от непогоды имея защиту,
2320 ведь они в доме большом разместились,
прочным забором огородились,
а посредине двора развели
жаркий костер, чтобы греться могли.
Ярко горел он и искры ронял.
2325 Герцога воин, что покой охранял,
в дом побежал, где его господа.
Герцога люди, заметив тогда
дом, где рыцари пришлые жили,
тут же, не мешкая, в седла вскочили
2330 и на врага поскакали все вместе.
Тут получили рыцари вести,
что люди герцога рядом совсем.
Поняли — нужно спасаться им всем.
Были и те, что надели кольчуги:
2335 "Видно, придется сегодня нам туго,
нужно, пожалуй, немедленно сдаться,
или нам с жизнью придется расстаться!"
Был в том бою Карл Элинессон[252] ранен,
воин Вальдемару служил в поле брани.
2340 Воины герцога многих пленили.
Бога за то они благодарили,
что в том походе никто не убит,
раненых мало, противник разбит.
Кони навьючены их боевые,
2345 к дому везли кольчуги стальные.
Лучшее самое, что было там, —
медны доспехи везли лошадям,
и серебро, платье, денег немало.
Конунга Биргера зло разобрало,
2350 лишь до пего эта новость дошла,
что его рыцарей плохи дела.
Тут же посланье в стране разослали,
чтоб люди конунга это узнали,
чтобы готовились все наперед
2355 с ним отправляться в военный поход.
Далахус конунг решил осаждать.
Долго людей не пришлось ему ждать,
те понапрасну не тратили дни,
в месте условленном были они.
2360 Всех — десять тысяч. Их не к добру
конунг собрал у моста Агнабру.
Знать там была, да бондов немного,
их через Вермланд лежала дорога[253].
Много невзгод по пути пережили,
2365 прежде чем в Дальсланд люди вступили.
Замок там расположен был старый
герцогов Эрика и Вальдемара.
Братья в Норвегии скрылись тогда
(думаю, быстро добрались туда).
2370 Конунгу братья тогда рассказали,
что за судьба принесла им печали.
Дом, что он дал им, теперь осажден.
Это услышав, собрал силы он,
а герцог Эрик то войско возглавил,
2375 быстро его к тому месту направил,
где конунг Биргер с войском стоял[254].
Как только тот эту новость узнал,
начал готовиться и снаряжаться,
будто хотел непременно сражаться.
2380 Лишь герцог Эрик с войском явился
и в полумиле остановился,
конунга Биргера как подменили,
душу его словно чем-то смягчили.
Там, наконец, помириться сумели[255]
2385 и конунг Биргер, и герцог Эрик,
и Вальдемар герцог, брат их родной.
Дел поворот их устроил такой.
Братья смогли получить свою долю
милостью конунга и доброй волей[256].
2390 Платье его и добро как награду
за службу конунгу, так думать надо.
Вот как тогда они помирились.
Бог им помог, чтоб они сговорились.
Герцогу впредь Кунгахэлла осталась,
2395 в полном владении его оказалась.
Герцог в Норвегию ехать желал,
конунг на то ему не возражал.
Ехал туда тот, куда нужно было.
Что бы у конунга ни попросил он,
2400 не было герцогу в этом отказа,
просьбы его выполнял конунг сразу.
Как-то раз конунга он попросил,
в добром тот настроении был:
"Варберг, хочу я, чтоб ты отдал мне
2405 полностью, чтоб я владел им в стране".
Конунг ответил: "Послушаем, что
граф Якоб может сказать нам на то".
"Если захочет он серебра, дам,
мне не жалко на это добра".
2410 Конунг сказал: "И я тоже бы дал
то серебро, если б дом он отдал".
Так и случилось — граф продал свой дом.
Эрик мечтал не напрасно о том.
Дом получил он — большая удача!
2415 Да и пол-Халланда взял он в придачу[257].
Конунг Биргер новость узнал,
что Хокан герцогам замок отдал:
"Нынче от нас они недалеко,
2255 заняты чем, я узнаю легко.
Здесь они частыми будут гостями,
впредь не дождемся покоя мы с вами".
В Гульбергской пустоши замок тогда
строили[248], чтоб не случилась беда.
2260 Этим хотели страну защитить —
он не помог им врага не пустить.
Смелых людей герцог в бой посылал,
в воинах толк хорошо понимал.
Те до того, как Лёдёсе спалили,
2265 Лагмана Бенгта[249] в плен захватили.
В замке его — Агнаторпе — связали.
Хоть вы б до Рейна-реки доплывали —
воинов нигде вам не встретить смелее,
шедших за герцога, жизнь не жалея.
2270 Воины дотла вмиг Лёдёсе сожгли,
кое с кем счеты при этом свели.
Нужно с уходом им было спешить,
в Дальсланде люди решили гостить.
Далаборг-замок[250] они возвели.
2275 Беды там бондов не обошли.
Волоком бревна таскали они,
длилась работа и ночи и дни.
Бонды трудились там неотлучно,
замок построили благополучно.
2280 Лишь конунг Биргер об этом узнал,
он восемь рыцарей тут же позвал,
тех, что конунгу были верны.
Ехать к мосту Агнабру[251] те должны,
весь разобрать, ото всех защищать,
2285 кто цель имеет страну разорять.
Герцог когда о заставе узнал,
звать герра Матса тотчас приказал:
"Пусть ко мне в замок скорее придет,
тут авантюра опасная ждет!"
2290 Рад был герр Матиус, он, полон сил,
скоро приехал, как герцог просил.
"Рано ты в радости, — Эрик ему, —
и объясню я сейчас — почему.
Недруги мост Агнабру поломали,
2295 бревна и доски куда-то убрали.
Как перейти его, я не пойму".
Матиус тут же ответил ему:
"Знайте, что в грязь не ударю лицом,
вброд перейду я, и дело с концом!
2300 Только на том берегу окажусь,
я уж до недругов там доберусь!"
Всех, кого знал хорошо, с собой взял он.
Верст одолеть предстояло немало,
ехали встретить опасности смело.
2305 Вышли к реке, уж когда потемнело
и не видать, кто идет впереди,
та широка, глубока на пути.
Страшно с конем в эту бездну кидаться,
многих желанье — рассвета дождаться.
2310 Отдал герр Матиус людям приказ —
вброд через реку не медля тотчас!
На лошадях они в воду спустились,
Бог им помог, чтобы не оступились
и на тот берег поднялись, о чудо!
2315 Для одного лишь закончилось худо:
всадника воды реки поглотили,
в спешке внимания не обратили.
Жили в деревне враги их открыто,
от непогоды имея защиту,
2320 ведь они в доме большом разместились,
прочным забором огородились,
а посредине двора развели
жаркий костер, чтобы греться могли.
Ярко горел он и искры ронял.
2325 Герцога воин, что покой охранял,
в дом побежал, где его господа.
Герцога люди, заметив тогда
дом, где рыцари пришлые жили,
тут же, не мешкая, в седла вскочили
2330 и на врага поскакали все вместе.
Тут получили рыцари вести,
что люди герцога рядом совсем.
Поняли — нужно спасаться им всем.
Были и те, что надели кольчуги:
2335 "Видно, придется сегодня нам туго,
нужно, пожалуй, немедленно сдаться,
или нам с жизнью придется расстаться!"
Был в том бою Карл Элинессон[252] ранен,
воин Вальдемару служил в поле брани.
2340 Воины герцога многих пленили.
Бога за то они благодарили,
что в том походе никто не убит,
раненых мало, противник разбит.
Кони навьючены их боевые,
2345 к дому везли кольчуги стальные.
Лучшее самое, что было там, —
медны доспехи везли лошадям,
и серебро, платье, денег немало.
Конунга Биргера зло разобрало,
2350 лишь до пего эта новость дошла,
что его рыцарей плохи дела.
Тут же посланье в стране разослали,
чтоб люди конунга это узнали,
чтобы готовились все наперед
2355 с ним отправляться в военный поход.
Далахус конунг решил осаждать.
Долго людей не пришлось ему ждать,
те понапрасну не тратили дни,
в месте условленном были они.
2360 Всех — десять тысяч. Их не к добру
конунг собрал у моста Агнабру.
Знать там была, да бондов немного,
их через Вермланд лежала дорога[253].
Много невзгод по пути пережили,
2365 прежде чем в Дальсланд люди вступили.
Замок там расположен был старый
герцогов Эрика и Вальдемара.
Братья в Норвегии скрылись тогда
(думаю, быстро добрались туда).
2370 Конунгу братья тогда рассказали,
что за судьба принесла им печали.
Дом, что он дал им, теперь осажден.
Это услышав, собрал силы он,
а герцог Эрик то войско возглавил,
2375 быстро его к тому месту направил,
где конунг Биргер с войском стоял[254].
Как только тот эту новость узнал,
начал готовиться и снаряжаться,
будто хотел непременно сражаться.
2380 Лишь герцог Эрик с войском явился
и в полумиле остановился,
конунга Биргера как подменили,
душу его словно чем-то смягчили.
Там, наконец, помириться сумели[255]
2385 и конунг Биргер, и герцог Эрик,
и Вальдемар герцог, брат их родной.
Дел поворот их устроил такой.
Братья смогли получить свою долю
милостью конунга и доброй волей[256].
2390 Платье его и добро как награду
за службу конунгу, так думать надо.
Вот как тогда они помирились.
Бог им помог, чтоб они сговорились.
Герцогу впредь Кунгахэлла осталась,
2395 в полном владении его оказалась.
Герцог в Норвегию ехать желал,
конунг на то ему не возражал.
Ехал туда тот, куда нужно было.
Что бы у конунга ни попросил он,
2400 не было герцогу в этом отказа,
просьбы его выполнял конунг сразу.
Как-то раз конунга он попросил,
в добром тот настроении был:
"Варберг, хочу я, чтоб ты отдал мне
2405 полностью, чтоб я владел им в стране".
Конунг ответил: "Послушаем, что
граф Якоб может сказать нам на то".
"Если захочет он серебра, дам,
мне не жалко на это добра".
2410 Конунг сказал: "И я тоже бы дал
то серебро, если б дом он отдал".
Так и случилось — граф продал свой дом.
Эрик мечтал не напрасно о том.
Дом получил он — большая удача!
2415 Да и пол-Халланда взял он в придачу[257].
[Развод герцога Вальдемара][258]
В том же году, когда взял он сей дар,
был разведен его брат Вальдемар
с данною Богом супругой своей.
А потому разводился он с ней,
2420 что больше вместе жить не могли.
Трудно сказать мне, как дни их прошли,
только известно: коль нету раздоров,
то про развод не ведут разговоров.
Оба они расставались добром[259],
2425 ведь обладали духовным родством:
крестным того был невесты отец,
кто с нею вместе пошел под венец.
Сватали их совсем молодыми,
были они друг для друга чужими.
2450 Им разрешили епископы вскоре
снова жениться, коль будет их воля.
В том же году, когда взял он сей дар,
был разведен его брат Вальдемар
с данною Богом супругой своей.
А потому разводился он с ней,
2420 что больше вместе жить не могли.
Трудно сказать мне, как дни их прошли,
только известно: коль нету раздоров,
то про развод не ведут разговоров.
Оба они расставались добром[259],
2425 ведь обладали духовным родством:
крестным того был невесты отец,
кто с нею вместе пошел под венец.
Сватали их совсем молодыми,
были они друг для друга чужими.
2450 Им разрешили епископы вскоре
снова жениться, коль будет их воля.
[Пленение и казнь Торгильса Кнутссона][260]
Марск тогда начал подозревать,
что герцог хочет власти забрать
боле. За то проучить не мешало.
2435 Много людей его предупреждало,
что герцог, мол, не считается с ним,
конунга братом зовет он своим.
"Брат он мне, я его верный слуга,
слава и честь мне его дорога!
2440 Кто же посмеет мне приписать
дело, что будто б я делал опять,
конунгу вновь перешел я дорогу!
Я бы хотел служить Господу Богу
так же, как брату служу своему!
2445 Большей награды желать ни к чему!"[261]
Конунг однажды в Лену приехал[262],
с ним были рыцари, свены в доспехах.
Герцоги брата когда повстречали,
тут же коварный совет ему дали:
2450 Торгильса Кнутссона — марска — схватить,
ну а затем его жизни лишить.
Встал перед Биргером марск неугодный,
молвил ему: "Господин благородный,
предан, унижен я только из мести,
2455 будет от этого мало Вам чести!"
Это ни капли не помогло.
Очень тогда ему не повезло,
с ним разговоры недолго вели.
Ночью оттуда его увезли,
2460 так посадили на лошадь притом,
ноги связав под ее животом,
чтобы затем не следить уж в ночи,
не удалось ли ему соскочить.
К Тивиден тотчас поехали люди,
2465 думая — вдруг нападение будет,
если друзья его взяли мечи,
встретить засаду могли ведь в ночи.
И днем и ночью люди скакали,
добрых коней они много загнали.
2470 Там, где к Стокгольму вела их дорога,
добрых людей для него очень много
милость просило, крича ему вслед,
чтоб не досталось ему страшных бед.
В башню Стокгольма был марск заточен.
2475 Так как умом не был он обделен,
то сочинил завещание ясно
и о душе своей думал всечасно,
ведь для себя он спасенья не ждал,
и что умрет от меча, Торгильс знал.
2480 Вот и канун Рождества наступил[263].
Через порог его кельи ступил
герр Фольке Йонссон[264], он был из Фонё:
"Казнь близка. Дождались Вы ее.
Не удалось Вам дожить до седин.
2485 Нынче велел конунг, мой господин,
тотчас казнить Вас, главу отрубить[265],
Вам бы меня, добрый воин, простить...
Делаю я так, как конунг велит...
Очень мне жаль Вас, аж сердце болит!"
2490 Марска свели на то место, куда
конунг велел, ну а там, как всегда,
прежде могилу глубокую рыли,
голову марску затем отрубили.
Вот как, судьба, ты его наградила!
2495 Так благородного мужа сгубила!
Всю красоту, что сей мир порождал,
грустный конец, как всегда, ожидал.
Там, где Торгильс лежал, погребен,
быстро большой был шатер возведен.
2500 В нем, над могилой, поставлен алтарь.
Там отслужили мессу, как встарь,
за душу Торгильса. Несколько дней
без перерыва молились о ней:
"Бог, дай душе его вечный покой,
2505 страшную смерть принял этот герой!"
А на том месте, где он погребен,
мне говорили, был крест возведен.
Там о душе его люди молились
и, что лежит он не в церкви, дивились,
2510 в недрах языческой, скверной земли[266]
скот, где лежал он, обычно пасли.
В этой до Троицы был он могиле.
Но за него очень други просили,
чтоб конунг сделал доброе дело
2515 и в монастырь[267] перевез его тело
к братьям босым: “Вы скажите нам "Да",
от мертвеца Вам не будет вреда.
Кости его нужно там схоронить.
Мы не устанем об этом просить.
2520 Думаем, Торгильс праведно жил,
милость Господню вполне заслужил.
И за добро, что в жизни он сделал,
люди должны схоронить его тело
как подобает. На то Божья воля!”
2525 Конунг с ними не стал спорить боле.
Тело[268] достали тогда из земли
и в монастырь хоронить повезли.
Гроб с его телом в обитель вносили,
все в это время монахи там были.
2530 Вышли они навстречу в печали.
"Воин был благородный, — сказали. —
Годы богатство ему принесли".
Вот в монастырь его тело внесли.
Сделать все по обряду хотели.
2535 Служба была там, псаломщики пели
в хорах, стояли монахи у гроба.
Принял Господь его душу, должно быть,
в рай за невзгоды его и мученья,
их перенес он тогда со смиреньем.
Марск тогда начал подозревать,
что герцог хочет власти забрать
боле. За то проучить не мешало.
2435 Много людей его предупреждало,
что герцог, мол, не считается с ним,
конунга братом зовет он своим.
"Брат он мне, я его верный слуга,
слава и честь мне его дорога!
2440 Кто же посмеет мне приписать
дело, что будто б я делал опять,
конунгу вновь перешел я дорогу!
Я бы хотел служить Господу Богу
так же, как брату служу своему!
2445 Большей награды желать ни к чему!"[261]
Конунг однажды в Лену приехал[262],
с ним были рыцари, свены в доспехах.
Герцоги брата когда повстречали,
тут же коварный совет ему дали:
2450 Торгильса Кнутссона — марска — схватить,
ну а затем его жизни лишить.
Встал перед Биргером марск неугодный,
молвил ему: "Господин благородный,
предан, унижен я только из мести,
2455 будет от этого мало Вам чести!"
Это ни капли не помогло.
Очень тогда ему не повезло,
с ним разговоры недолго вели.
Ночью оттуда его увезли,
2460 так посадили на лошадь притом,
ноги связав под ее животом,
чтобы затем не следить уж в ночи,
не удалось ли ему соскочить.
К Тивиден тотчас поехали люди,
2465 думая — вдруг нападение будет,
если друзья его взяли мечи,
встретить засаду могли ведь в ночи.
И днем и ночью люди скакали,
добрых коней они много загнали.
2470 Там, где к Стокгольму вела их дорога,
добрых людей для него очень много
милость просило, крича ему вслед,
чтоб не досталось ему страшных бед.
В башню Стокгольма был марск заточен.
2475 Так как умом не был он обделен,
то сочинил завещание ясно
и о душе своей думал всечасно,
ведь для себя он спасенья не ждал,
и что умрет от меча, Торгильс знал.
2480 Вот и канун Рождества наступил[263].
Через порог его кельи ступил
герр Фольке Йонссон[264], он был из Фонё:
"Казнь близка. Дождались Вы ее.
Не удалось Вам дожить до седин.
2485 Нынче велел конунг, мой господин,
тотчас казнить Вас, главу отрубить[265],
Вам бы меня, добрый воин, простить...
Делаю я так, как конунг велит...
Очень мне жаль Вас, аж сердце болит!"
2490 Марска свели на то место, куда
конунг велел, ну а там, как всегда,
прежде могилу глубокую рыли,
голову марску затем отрубили.
Вот как, судьба, ты его наградила!
2495 Так благородного мужа сгубила!
Всю красоту, что сей мир порождал,
грустный конец, как всегда, ожидал.
Там, где Торгильс лежал, погребен,
быстро большой был шатер возведен.
2500 В нем, над могилой, поставлен алтарь.
Там отслужили мессу, как встарь,
за душу Торгильса. Несколько дней
без перерыва молились о ней:
"Бог, дай душе его вечный покой,
2505 страшную смерть принял этот герой!"
А на том месте, где он погребен,
мне говорили, был крест возведен.
Там о душе его люди молились
и, что лежит он не в церкви, дивились,
2510 в недрах языческой, скверной земли[266]
скот, где лежал он, обычно пасли.
В этой до Троицы был он могиле.
Но за него очень други просили,
чтоб конунг сделал доброе дело
2515 и в монастырь[267] перевез его тело
к братьям босым: “Вы скажите нам "Да",
от мертвеца Вам не будет вреда.
Кости его нужно там схоронить.
Мы не устанем об этом просить.
2520 Думаем, Торгильс праведно жил,
милость Господню вполне заслужил.
И за добро, что в жизни он сделал,
люди должны схоронить его тело
как подобает. На то Божья воля!”
2525 Конунг с ними не стал спорить боле.
Тело[268] достали тогда из земли
и в монастырь хоронить повезли.
Гроб с его телом в обитель вносили,
все в это время монахи там были.
2530 Вышли они навстречу в печали.
"Воин был благородный, — сказали. —
Годы богатство ему принесли".
Вот в монастырь его тело внесли.
Сделать все по обряду хотели.
2535 Служба была там, псаломщики пели
в хорах, стояли монахи у гроба.
Принял Господь его душу, должно быть,
в рай за невзгоды его и мученья,
их перенес он тогда со смиреньем.
[Свадебные торжества в Бьельбу][269]
2540 В день Богородицы, в тот самый год,
пышных пиров соблюдая черед,
в Бьельбу праздник веселый устроен.
Были там те, кто смел и достоин.
Герцог свадьбы устроил в тот раз.
2545 Делают так господа и сейчас.
Тех, кто делами сумел заслужить,
герцог возможность имел наградить.
Праздники эти в обычай вошли.
Весело их и в тот раз провели.
2550 Пять было свадеб — одна за одной.
Счастлив, кто к дому поехал с женой.
Радость большая, удача в судьбе —
выбрать одну из немногих себе!
Ради нее всех на свете забыть,
2555 всем своим сердцем ее лишь любить,
через всю жизнь ту любовь пронести,
чтоб только смерть и могла развести!
2540 В день Богородицы, в тот самый год,
пышных пиров соблюдая черед,
в Бьельбу праздник веселый устроен.
Были там те, кто смел и достоин.
Герцог свадьбы устроил в тот раз.
2545 Делают так господа и сейчас.
Тех, кто делами сумел заслужить,
герцог возможность имел наградить.
Праздники эти в обычай вошли.
Весело их и в тот раз провели.
2550 Пять было свадеб — одна за одной.
Счастлив, кто к дому поехал с женой.
Радость большая, удача в судьбе —
выбрать одну из немногих себе!
Ради нее всех на свете забыть,
2555 всем своим сердцем ее лишь любить,
через всю жизнь ту любовь пронести,
чтоб только смерть и могла развести!
[Забава в Хотуне][270]
Праздник окончен, он шел много дней.
Герцог[271] своих посылает людей[272]
2560 в Швецию[273], сам же другою дорогой
(с Эриком воинов было немного)
в тайне от всех отправляется в путь,
людям своим не забыв намекнуть
место, в котором им герцога ждать.
2565 Брату решил по заслугам воздать.
И в Свеаланд он к нему поскакал.
Конунг принять его не пожелал.
Герцоги брата видеть хотели,
а потому на коней своих сели
2570 и поскакали в Хундхамар[274], свой двор,
он за Кольмардом[275] стоит до сих пор.
Ставили в стойла своих лошадей,
взяли с собою на лодки людей
столько, сколько было им нужно.
2575 К конунгу братья отправились дружно.
Конунг в Хотуне[276] в то время гостил.
Герцог с отрядом туда и приплыл.
Биргер за стол в это время садился,
братьев увидев, сперва удивился,
2580 но после принял гостей он с почетом, —
знать бы, что братья задумали что-то.
Герцога люди оружие скрыли все под одеждой.
Они заходили в дом для постоя, что им отвели,
2585 и лишь последние в двери вошли,
тотчас оружие это достали.
Конунга люди того не видали
в сумерках, день ведь к концу подходил.
Так конунг Биргер в полон угодил.
2590 С ним королеву они окружили.
Конунга воины оружье сложили.
Воин из Смоланда, Арвидом звали,
видя, что гости враждебными стали,
раньше всех понял — не ждать здесь добра,
2595 спешно бежал, не дождавшись утра.
Конунга сына, пробравшись к ним в дом,
вынес с собой с превеликим трудом.
Молод был, ловок и очень силен.
Как-то добрался до Дании он.
2600 Встал перед конунгом, чуть-чуть вдали,
а по щекам его слезы текли,
конунгу он рассказал все, что видел.
Эрик узнал от него об обиде
и обо всем, что там произошло.
2605 Много воды с той поры утекло.
Жив ли сейчас, кто про то не забыл?
Первенцем конунга мальчик тот был.
Праздник окончен, он шел много дней.
Герцог[271] своих посылает людей[272]
2560 в Швецию[273], сам же другою дорогой
(с Эриком воинов было немного)
в тайне от всех отправляется в путь,
людям своим не забыв намекнуть
место, в котором им герцога ждать.
2565 Брату решил по заслугам воздать.
И в Свеаланд он к нему поскакал.
Конунг принять его не пожелал.
Герцоги брата видеть хотели,
а потому на коней своих сели
2570 и поскакали в Хундхамар[274], свой двор,
он за Кольмардом[275] стоит до сих пор.
Ставили в стойла своих лошадей,
взяли с собою на лодки людей
столько, сколько было им нужно.
2575 К конунгу братья отправились дружно.
Конунг в Хотуне[276] в то время гостил.
Герцог с отрядом туда и приплыл.
Биргер за стол в это время садился,
братьев увидев, сперва удивился,
2580 но после принял гостей он с почетом, —
знать бы, что братья задумали что-то.
Герцога люди оружие скрыли все под одеждой.
Они заходили в дом для постоя, что им отвели,
2585 и лишь последние в двери вошли,
тотчас оружие это достали.
Конунга люди того не видали
в сумерках, день ведь к концу подходил.
Так конунг Биргер в полон угодил.
2590 С ним королеву они окружили.
Конунга воины оружье сложили.
Воин из Смоланда, Арвидом звали,
видя, что гости враждебными стали,
раньше всех понял — не ждать здесь добра,
2595 спешно бежал, не дождавшись утра.
Конунга сына, пробравшись к ним в дом,
вынес с собой с превеликим трудом.
Молод был, ловок и очень силен.
Как-то добрался до Дании он.
2600 Встал перед конунгом, чуть-чуть вдали,
а по щекам его слезы текли,
конунгу он рассказал все, что видел.
Эрик узнал от него об обиде
и обо всем, что там произошло.
2605 Много воды с той поры утекло.
Жив ли сейчас, кто про то не забыл?
Первенцем конунга мальчик тот был.
[Конунг Биргер в плену][277]
День Михаила тогда наступал.
Так в заточение Биргер попал.
2610 За униженье ему отомстили,
ждали, что сделает все, что просили.
Выхода, видимо, он не имел.
"Вот, — говорили, — твой брат захотел,
чтоб отдал тотчас ты замок и земли
2615 Эрику в руки, свой жребий приемля".
Конунга после в Стокгольм повезли,
но лишь до бюргеров вести дошли,
"Нет!" — те сказали, в Стокгольм не пустив.
Видно, узнали, что конунг был жив.
2620 После в Нючёпинг его привезли.
Матиус был у Стокгольма в те дни.
Прямо у замка он Эрика ждал
и сделал так, как герцог сказал.
В Нючёпинг конунга[278] посадили.
2625 Все, в чем нуждался, ему приносили,
чтоб жил безбедно, пиво и пищу,
пленник другой такой жизни не сыщет.
Им с королевой еду привозили,
платье, напитки прислать не забыли.
2630 В том самом месте их дом находился,
где Вальдемар конунг раньше томился[279].
В доме добротном тогда они спали,
им в жаркой бане мыться давали.
Воин достойный их охранял,
2635 и что просили, он исполнял.
Все получали, что пожелают.
Просьбы ни разу не забывая,
делал он это для них милосердно,
с истым почтеньем, служил им усердно.
2640 Из-за него, ошибусь я едва ли,
с голоду пленники не умирали.
К герцогам в руки страна вся попала,
День Михаила тогда наступал.
Так в заточение Биргер попал.
2610 За униженье ему отомстили,
ждали, что сделает все, что просили.
Выхода, видимо, он не имел.
"Вот, — говорили, — твой брат захотел,
чтоб отдал тотчас ты замок и земли
2615 Эрику в руки, свой жребий приемля".
Конунга после в Стокгольм повезли,
но лишь до бюргеров вести дошли,
"Нет!" — те сказали, в Стокгольм не пустив.
Видно, узнали, что конунг был жив.
2620 После в Нючёпинг его привезли.
Матиус был у Стокгольма в те дни.
Прямо у замка он Эрика ждал
и сделал так, как герцог сказал.
В Нючёпинг конунга[278] посадили.
2625 Все, в чем нуждался, ему приносили,
чтоб жил безбедно, пиво и пищу,
пленник другой такой жизни не сыщет.
Им с королевой еду привозили,
платье, напитки прислать не забыли.
2630 В том самом месте их дом находился,
где Вальдемар конунг раньше томился[279].
В доме добротном тогда они спали,
им в жаркой бане мыться давали.
Воин достойный их охранял,
2635 и что просили, он исполнял.
Все получали, что пожелают.
Просьбы ни разу не забывая,
делал он это для них милосердно,
с истым почтеньем, служил им усердно.
2640 Из-за него, ошибусь я едва ли,
с голоду пленники не умирали.
К герцогам в руки страна вся попала,
[Датское войско в Вестергётланде][280]
Рыцарей, свенов с ними немало.
Верили братьям они бесконечно.
2645 Герцог Эрик мягкосердечный
слышал, что Дании конунг в подмогу
Биргеру выслал рыцарей много.
В Швецию он свое войско послал.
Тут же и герцог войско собрал.
2650 С братом отправился к датской границе[281].
Войско большое, и можно сразиться.
Там все ж недолго они находились,
тайной дорогой датчане пустились.
У Киндахюса[282] стояли чуть-чуть.
2655 На Бавасунд[283] братья двинулись в путь.
Ждали они рать датчан восемь дней.
Вскоре услышали братья о ней.
В миле от них датчане стояли,
были видны их кольчуги из стали.
2660 Грозно сверкала доспехами рать.
Не собирались упландцы бежать.
Биться, похоже, датчане решили,
с этим упландцы совсем не спешили.
День меж собою они толковали,
2665 к мненью пришли — биться стоит едва ли.
Войско датчан повернуло домой.
Герцог всех тех, кого вел за собой,
прочь отпустил, наградив за поход.
Весть эту радостно встретил народ[284].
2670 На год они отложили все споры.
Рыцарей, свенов с ними немало.
Верили братьям они бесконечно.
2645 Герцог Эрик мягкосердечный
слышал, что Дании конунг в подмогу
Биргеру выслал рыцарей много.
В Швецию он свое войско послал.
Тут же и герцог войско собрал.
2650 С братом отправился к датской границе[281].
Войско большое, и можно сразиться.
Там все ж недолго они находились,
тайной дорогой датчане пустились.
У Киндахюса[282] стояли чуть-чуть.
2655 На Бавасунд[283] братья двинулись в путь.
Ждали они рать датчан восемь дней.
Вскоре услышали братья о ней.
В миле от них датчане стояли,
были видны их кольчуги из стали.
2660 Грозно сверкала доспехами рать.
Не собирались упландцы бежать.
Биться, похоже, датчане решили,
с этим упландцы совсем не спешили.
День меж собою они толковали,
2665 к мненью пришли — биться стоит едва ли.
Войско датчан повернуло домой.
Герцог всех тех, кого вел за собой,
прочь отпустил, наградив за поход.
Весть эту радостно встретил народ[284].
2670 На год они отложили все споры.
[Ссора герцога Эрика с Хоканом][285]
Летом, как раз после их договора,
брат Вальдемар в Германию ехал.
Смог ли добиться там он успеха,
вам предстоит услышать рассказ.
2675 А герцог Эрик к норвегам как раз
в Олафа день на коне поскакал
и всю дорогу над тем размышлял,
как же невесту забрать без хлопот.
Знал он, что в Краксё[286] его конунг ждет.
2680 Но тот сказал: "Вот ответ тебе наш.
Если ты Варберг мне не отдашь,
дочка не станет женою твоей,
ты понапрасну приехал за ней".
Герцог Эрик ответил тогда:
2685 "Ты не отдашь ее? Что ж, не беда.
Даст Бог ей счастья, я буду рад,
но Варберг ты не получишь назад!
Так говорить не пристало со мной!"
Герцог уехал обратно домой,
2690 до Кунгахэллы. Пир там устроил
с добрым вином и медовым настоем.
Яств изобилие, мир и покой.
Прежде нигде я не видел такой
пищи изысканной, что там давали[287],
2695 пышных одежд, что тогда надевали
герцог и люди его. За таланты
их подарили потом музыкантам.
Каждый, кто был там, вовсю веселился.
Граф Якоб с жалобой вдруг появился.
2700 Дом свой хотел получить он обратно.
Поздно явился вельможа тот знатный,
графа пирующим уж не понять.
К свадьбе хранимое грех оставлять.
Летом, как раз после их договора,
брат Вальдемар в Германию ехал.
Смог ли добиться там он успеха,
вам предстоит услышать рассказ.
2675 А герцог Эрик к норвегам как раз
в Олафа день на коне поскакал
и всю дорогу над тем размышлял,
как же невесту забрать без хлопот.
Знал он, что в Краксё[286] его конунг ждет.
2680 Но тот сказал: "Вот ответ тебе наш.
Если ты Варберг мне не отдашь,
дочка не станет женою твоей,
ты понапрасну приехал за ней".
Герцог Эрик ответил тогда:
2685 "Ты не отдашь ее? Что ж, не беда.
Даст Бог ей счастья, я буду рад,
но Варберг ты не получишь назад!
Так говорить не пристало со мной!"
Герцог уехал обратно домой,
2690 до Кунгахэллы. Пир там устроил
с добрым вином и медовым настоем.
Яств изобилие, мир и покой.
Прежде нигде я не видел такой
пищи изысканной, что там давали[287],
2695 пышных одежд, что тогда надевали
герцог и люди его. За таланты
их подарили потом музыкантам.
Каждый, кто был там, вовсю веселился.
Граф Якоб с жалобой вдруг появился.
2700 Дом свой хотел получить он обратно.
Поздно явился вельможа тот знатный,
графа пирующим уж не понять.
К свадьбе хранимое грех оставлять.
[Герцоги разоряют Сконе][288]
Путь Вальдемар как паломник проделал,
2705 Деве Марии молясь между делом.
Войско собрал, скитаясь на воле, —
сот до восьми, а может быть, боле.
В Швецию после они возвратились.
Старые вой клялись и божились,
2710 что никогда за всю жизнь не видали,
чтоб разом столько воинов собрали,
после пять сотен примкнуло к их строю.
Мне рассказал человек, он достоин
веры и видел все это точно.
2715 Биться решивший с воинством мощным
должен был десять сотен собрать.
Стану поэтому я утверждать,
что христианские воины эти
равных не знали на всем белом свете.
2720 Знатные шведы там были, похоже,
из Вестергётланда, Смоланда тоже.
Кто за победами воинов следит,
что не солгал я, вам здесь подтвердит.
Их герцог Эрик повел за собой
2725 всех вместе в Сконе, то было зимой[289].
Мир завершался. Пред Рождеством
лишь конунг Эрик проведал о том,
он поспешил Эресунд перейти.
Конунг не медлил на этом пути.
2730 Герцог Эрик, придя туда следом,
свежих датских припасов отведал.
Так что у славного войска его
в лагере вдоволь было всего.
Войско полдня и всю ночь пировало,
2735 всяк был доволен, еды им хватало.
Да, Эркельюнга[290] звалось место это.
Пищу готовили там до рассвета,
чтоб конунг Эрик днем насладился.
В этот момент герцог Эрик явился.
2740 Все там забрал против конунга воли,
с пивом немецким[291] устроив застолье.
Было у конунга брата[292] тогда
всадников сто, с ним пришедших туда.
Тут их герцог всех и пленил —
2745 больше гораздо имел Эрик сил.
Герцог все земли предал разоренью,
сжег хутора и большие селенья.
В месте Гревье[293] Рождество их застало.
Войско разгрома с трудом избежало,
2750 скрывшись в лесу, — Эрик их не нашел.
Праздник, я думаю, грустно прошел.
Братья потом через Халланд пошли
мирно. Деревни они там не жгли.
Кристофер всею владел той землей.
2755 Герцог сказал: "Я сжигать ни одной
здесь не желаю деревни. Считаю
другом его и ему доверяю".
Правда, сомнительно все это было.
Герцога войско домой уходило.
Путь Вальдемар как паломник проделал,
2705 Деве Марии молясь между делом.
Войско собрал, скитаясь на воле, —
сот до восьми, а может быть, боле.
В Швецию после они возвратились.
Старые вой клялись и божились,
2710 что никогда за всю жизнь не видали,
чтоб разом столько воинов собрали,
после пять сотен примкнуло к их строю.
Мне рассказал человек, он достоин
веры и видел все это точно.
2715 Биться решивший с воинством мощным
должен был десять сотен собрать.
Стану поэтому я утверждать,
что христианские воины эти
равных не знали на всем белом свете.
2720 Знатные шведы там были, похоже,
из Вестергётланда, Смоланда тоже.
Кто за победами воинов следит,
что не солгал я, вам здесь подтвердит.
Их герцог Эрик повел за собой
2725 всех вместе в Сконе, то было зимой[289].
Мир завершался. Пред Рождеством
лишь конунг Эрик проведал о том,
он поспешил Эресунд перейти.
Конунг не медлил на этом пути.
2730 Герцог Эрик, придя туда следом,
свежих датских припасов отведал.
Так что у славного войска его
в лагере вдоволь было всего.
Войско полдня и всю ночь пировало,
2735 всяк был доволен, еды им хватало.
Да, Эркельюнга[290] звалось место это.
Пищу готовили там до рассвета,
чтоб конунг Эрик днем насладился.
В этот момент герцог Эрик явился.
2740 Все там забрал против конунга воли,
с пивом немецким[291] устроив застолье.
Было у конунга брата[292] тогда
всадников сто, с ним пришедших туда.
Тут их герцог всех и пленил —
2745 больше гораздо имел Эрик сил.
Герцог все земли предал разоренью,
сжег хутора и большие селенья.
В месте Гревье[293] Рождество их застало.
Войско разгрома с трудом избежало,
2750 скрывшись в лесу, — Эрик их не нашел.
Праздник, я думаю, грустно прошел.
Братья потом через Халланд пошли
мирно. Деревни они там не жгли.
Кристофер всею владел той землей.
2755 Герцог сказал: "Я сжигать ни одной
здесь не желаю деревни. Считаю
другом его и ему доверяю".
Правда, сомнительно все это было.
Герцога войско домой уходило.
[Восстание немецких наемников][294]
2760 Только люди домой возвратились,
герцог немцев, что с ним находились,
в город торговый велел поселить,
их попросил никому не вредить.
Выбрал начальника он им тогда.
2765 Если нужна была немцам еда,
требовал он, чтоб ее доставляли.
Пищу купцы им и пиво давали.
Бонды должны их коней содержать,
корм задавать им не забывать.
2770 Это тогда в Сёдерчёпинге было.
Бонды за тем наблюдали уныло
(немцы ведь рядом совсем с ними жили),
как в их дома, не спросись, заходили
слуги тех немцев, нередко те сами
2775 и занимались дурными делами.
Брали там все, что им попадалось.
Часть их разбоем прямым занималась.
Бонды озлились, все это видя,
в ярость пришли. На немцев в обиде,
2780 как-то они одного изловили,
тут же все вместе его и побили.
Прочь когда ехал, ходила молва,
кровью залита была голова.
Немцы позора терпеть не желали.
2780 Как отомстить — долго думать не стали,
и обнажили оружье тотчас.
Бондов, решили, проучим сейчас,
битвой одною добьемся мы цели!
Те, беззащитные, дома сидели,
2790 косы точили и топоры.
Не помогли им родные дворы.
Немцы, конечно, легко победили,
много тогда они бондов убили.
2760 Только люди домой возвратились,
герцог немцев, что с ним находились,
в город торговый велел поселить,
их попросил никому не вредить.
Выбрал начальника он им тогда.
2765 Если нужна была немцам еда,
требовал он, чтоб ее доставляли.
Пищу купцы им и пиво давали.
Бонды должны их коней содержать,
корм задавать им не забывать.
2770 Это тогда в Сёдерчёпинге было.
Бонды за тем наблюдали уныло
(немцы ведь рядом совсем с ними жили),
как в их дома, не спросись, заходили
слуги тех немцев, нередко те сами
2775 и занимались дурными делами.
Брали там все, что им попадалось.
Часть их разбоем прямым занималась.
Бонды озлились, все это видя,
в ярость пришли. На немцев в обиде,
2780 как-то они одного изловили,
тут же все вместе его и побили.
Прочь когда ехал, ходила молва,
кровью залита была голова.
Немцы позора терпеть не желали.
2780 Как отомстить — долго думать не стали,
и обнажили оружье тотчас.
Бондов, решили, проучим сейчас,
битвой одною добьемся мы цели!
Те, беззащитные, дома сидели,
2790 косы точили и топоры.
Не помогли им родные дворы.
Немцы, конечно, легко победили,
много тогда они бондов убили.
[Ложная клятва Биргера][295]
Летом, после описанных дел,
2795 Дании конунг, Эрик, велел
воинам в Швецию двинуться с ним.
Рыцарей множество и равных им
в шведские земли путь свой держали.
Конунга честь они защищали,
2800 биться во славу конунга шли.
Много знамен всем известных несли.
Графа Голштинии[296] там развевались
флаги, иных знатных тоже встречались.
Реяли стяги там Вальдемара[297],
2805 герцога Шлезвига. Вот эта пара
войском конунга и управляла,
в Юнгбю[298] оно в ожидании стояло.
Шел герцог Эрик в то время туда,
воинов смелых привел, как всегда.
2810 Там договор они свой заключили[299].
В мире с тех пор чтобы дни проходили,
Биргера требовалось отпустить.
Герцог же должен уверенным быть,
что треть страны из них каждый получит,
2815 на тех условиях мир и заключат.
Шведская знать, когда новость узнала,
радостно в Эребру праздновать стала[300].
После поста устроен был пир,
можно понять — всех устраивал мир.
2820 Чтоб появилось доверье друг к другу,
герцоги там предложили услугу:
выпустить конунга могут из плена
и от забот оградить жизни бренной,
если он клятву герцогам даст,
2825 что братьев впредь никогда не предаст,
не пригласит чужеземцев опять,
чтобы родную страну разорять.
Только тогда треть получит свою,
все, что положено в этом краю.
2830 Пусть клятву именем светлым Христа
Биргера молвят с молитвой уста,
хлебом святым, сына Божьего телом
(смерть во спасение нас претерпел он)[301].
Зла тогда братья делать не будут,
2855 честь ему будет везде и повсюду.
Пасха прошла. Государства совет
ехал в Нючёпинг. Пусть будет ответ
в доме, где конунг с женою сидел.
Каждый ответ его слышать хотел,
2840 знать, соизволит ли он согласиться,
или и дальше намерен томиться.
Он согласился клятву ту дать.
Лучше б с решеньем ему подождать,
чуть-чуть от власти еще отдохнуть,
2845 чем Бога клятвой своей обмануть.
Не было в клятве правдивого слова.
Там обманул он Создателя снова!
Над телом Господа, кровью его!
Конунг не понял тогда одного —
2850 Бог не прощает такого греха.
Лучше б не помнил он клятвы стиха,
не произнес ни единой строки,
будут мученья его велики!
Клялся и грамоту он подписал,
2855 но в беспокойство понятное впал —
как неразумно он поступил,
страхом отречься он душу сгубил!
Клятву давая, он злое задумал.
Глуп, знать, был тот, кто его надоумил.
2860 Клятве вослед, как условились, он
ими из плена был освобожден.
Гостем Биргер у Эрика[302] в Дании,
шурину он захватил одеяния.
Конунг Биргера принял с почтеньем,
2865 мстить обещал за позор и мученья,
дать утешенье. Он так сожалел,
что конунг Биргер совсем обеднел.
Все, в чем нуждался, он ему дал.
Конунг упландцам отметить обещал.
2870 Биргеру Эрик промолвил тогда:
"Ты не печалься, проходит беда.
Новый налог[303] я ввести приказал
(думаю, истину Эрик сказал),
прежде не знали таких, вероятно.
2875 Верю, страну ты получишь обратно!"
Летом, после описанных дел,
2795 Дании конунг, Эрик, велел
воинам в Швецию двинуться с ним.
Рыцарей множество и равных им
в шведские земли путь свой держали.
Конунга честь они защищали,
2800 биться во славу конунга шли.
Много знамен всем известных несли.
Графа Голштинии[296] там развевались
флаги, иных знатных тоже встречались.
Реяли стяги там Вальдемара[297],
2805 герцога Шлезвига. Вот эта пара
войском конунга и управляла,
в Юнгбю[298] оно в ожидании стояло.
Шел герцог Эрик в то время туда,
воинов смелых привел, как всегда.
2810 Там договор они свой заключили[299].
В мире с тех пор чтобы дни проходили,
Биргера требовалось отпустить.
Герцог же должен уверенным быть,
что треть страны из них каждый получит,
2815 на тех условиях мир и заключат.
Шведская знать, когда новость узнала,
радостно в Эребру праздновать стала[300].
После поста устроен был пир,
можно понять — всех устраивал мир.
2820 Чтоб появилось доверье друг к другу,
герцоги там предложили услугу:
выпустить конунга могут из плена
и от забот оградить жизни бренной,
если он клятву герцогам даст,
2825 что братьев впредь никогда не предаст,
не пригласит чужеземцев опять,
чтобы родную страну разорять.
Только тогда треть получит свою,
все, что положено в этом краю.
2830 Пусть клятву именем светлым Христа
Биргера молвят с молитвой уста,
хлебом святым, сына Божьего телом
(смерть во спасение нас претерпел он)[301].
Зла тогда братья делать не будут,
2855 честь ему будет везде и повсюду.
Пасха прошла. Государства совет
ехал в Нючёпинг. Пусть будет ответ
в доме, где конунг с женою сидел.
Каждый ответ его слышать хотел,
2840 знать, соизволит ли он согласиться,
или и дальше намерен томиться.
Он согласился клятву ту дать.
Лучше б с решеньем ему подождать,
чуть-чуть от власти еще отдохнуть,
2845 чем Бога клятвой своей обмануть.
Не было в клятве правдивого слова.
Там обманул он Создателя снова!
Над телом Господа, кровью его!
Конунг не понял тогда одного —
2850 Бог не прощает такого греха.
Лучше б не помнил он клятвы стиха,
не произнес ни единой строки,
будут мученья его велики!
Клялся и грамоту он подписал,
2855 но в беспокойство понятное впал —
как неразумно он поступил,
страхом отречься он душу сгубил!
Клятву давая, он злое задумал.
Глуп, знать, был тот, кто его надоумил.
2860 Клятве вослед, как условились, он
ими из плена был освобожден.
Гостем Биргер у Эрика[302] в Дании,
шурину он захватил одеяния.
Конунг Биргера принял с почтеньем,
2865 мстить обещал за позор и мученья,
дать утешенье. Он так сожалел,
что конунг Биргер совсем обеднел.
Все, в чем нуждался, он ему дал.
Конунг упландцам отметить обещал.
2870 Биргеру Эрик промолвил тогда:
"Ты не печалься, проходит беда.
Новый налог[303] я ввести приказал
(думаю, истину Эрик сказал),
прежде не знали таких, вероятно.
2875 Верю, страну ты получишь обратно!"
[Встреча на Мункахольме][304]
Так и случилось в Дании скоро.
Конунг норвежский письмо в эту пору
герцогу Эрику шлет в две строки,
просит о встрече его у реки.
2880 Близ Кунгахэллы она протекает
и две страны там давно разделяет,
Швецию от Норвегии то есть.
Так в Мункахольм[305], на удачу настроясь
(жаль, что печальной была эта встреча),
2885 герцог поехал, надежд отмечен.
Взять дочку конунга в жены хотел,
но тот недоброе в мыслях имел.
Передал герцогу в свадьбе отказ,
даже не принял его в этот раз.
2890 Эрик владел тогда замком одним[306].
Форман герр Фикке[307] поставлен над ним.
Отбыл туда, в Лерьесунд[308], герцог Эрик
в чувство прийти от обидной потери.
Он там от конунга гнева укрылся.
2895 Летом разрыв между ними случился.
Сильной была Кунгахэлла тогда.
Эрик подумал: "Будет беда —
конунг захочет забрать этот город!"
Мыслил он, как укрепить его скоро.
2900 Смелых там много. Силу свою
герцогу жалко утратить в бою.
Там в пять недель, пока Хокан стоял[309],
войско большое конунг собрал.
Багахюс[310] стали тогда возводить.
2905 Правда, его не смогли завершить.
Он не из камня, из леса построен.
Право, хвалы герцог Эрик достоин
был за тот дом, что возвел он в тот час.
К конунгу прибыл граф Якоб как раз.
2910 Конунгу дельный совет нашептал,
чтоб он достраивать дом начинал.
Конунг вскоре уехал оттуда.
Дом стал препятствием разному люду,
тем, кто вниз-вверх проплывал по реке.
2915 Плохи дела, но все в Божьей руке.
Видит Господь! Тот, кто подал совет,
в ад попадет, там прощения нет!
Так и случилось в Дании скоро.
Конунг норвежский письмо в эту пору
герцогу Эрику шлет в две строки,
просит о встрече его у реки.
2880 Близ Кунгахэллы она протекает
и две страны там давно разделяет,
Швецию от Норвегии то есть.
Так в Мункахольм[305], на удачу настроясь
(жаль, что печальной была эта встреча),
2885 герцог поехал, надежд отмечен.
Взять дочку конунга в жены хотел,
но тот недоброе в мыслях имел.
Передал герцогу в свадьбе отказ,
даже не принял его в этот раз.
2890 Эрик владел тогда замком одним[306].
Форман герр Фикке[307] поставлен над ним.
Отбыл туда, в Лерьесунд[308], герцог Эрик
в чувство прийти от обидной потери.
Он там от конунга гнева укрылся.
2895 Летом разрыв между ними случился.
Сильной была Кунгахэлла тогда.
Эрик подумал: "Будет беда —
конунг захочет забрать этот город!"
Мыслил он, как укрепить его скоро.
2900 Смелых там много. Силу свою
герцогу жалко утратить в бою.
Там в пять недель, пока Хокан стоял[309],
войско большое конунг собрал.
Багахюс[310] стали тогда возводить.
2905 Правда, его не смогли завершить.
Он не из камня, из леса построен.
Право, хвалы герцог Эрик достоин
был за тот дом, что возвел он в тот час.
К конунгу прибыл граф Якоб как раз.
2910 Конунгу дельный совет нашептал,
чтоб он достраивать дом начинал.
Конунг вскоре уехал оттуда.
Дом стал препятствием разному люду,
тем, кто вниз-вверх проплывал по реке.
2915 Плохи дела, но все в Божьей руке.
Видит Господь! Тот, кто подал совет,
в ад попадет, там прощения нет!
[Герцоги воюют против Норвегии][311]
Герцог Эрик зимой шел в поход.
Был на озерах тогда толстый лед,
2920 можно проехать по ним и пройти.
Стали свободны к норвегам пути.
Прямо в Осло отправился он.
Хоть каждый мост был за лето сожжен,
это норвегов ничуть не спасло.
2925 Помнят они, что им всем принесло
шведов нашествие на города,
что герцог Эрик наделал тогда.
У Акерхюса[312] встал он со стражей
и не заботился, что конунг скажет,
2930 в рыцари стал посвящать на пирах.
Видно, норвегам не ведом был страх.
Люди, которые в городе жили,
делали все, что их братья просили.
Что же еще им тогда оставалось!
2935 В замке ведь войско располагалось.
Замок от града водой отделен.
Город богатый и этим силен.
В нем управляющий распоряжался,
жителей он приохотить старался
2940 много работать, усердными быть,
коли в достатке им хочется жить.
И день и ночь они пиво варили,
пищу готовили, сытыми были.
Всюду в округе свиньи, коровы,
2945 корм лошадям — там всего было вдоволь.
Лишь заболел герцог Эрик в те дни,
лекарь нашелся умелый средь них,
и от смертельной болезни он спас.
Лекарь тот вылечил герцога враз.
2950 Там Рождество все войско встречало.
В миле от них река протекала.
Как-то на той стороне, у моста
(сказана так мне история та),
войско норвеги собрали на поле
2955 тысячи три, а быть может, и боле.
Герцога люди узнали о том,
что это войско стоит за мостом,
вывели быстро своих лошадей,
латы надели, как можно скорей,
2960 смело навстречу врагу поскакали.
Многие кровью от ран истекали.
Поле норвежцами выстлал тот бой,
словно накошенной летом травой.
В кучи сгребали тела их и латы.
2965 Не были воины ни в чем виноваты,
ведь защищали землю свою,
много погибло их в этом бою.
Не виноваты, считаю, и те,
кто убежал — жить ведь каждый хотел.
2970 Пленных вели много шведы с собой.
Тут герцог Эрик собрался домой,
был он тогда, видно, болен еще
и, что опасна болезнь, извещен.
Очень боялся он смерти своей,
2975 в дом возвратиться хотел поскорей.
Шведы норвегам тогда обещали,
что уж не будет от них тем печали.
Пленных с собою они захватили.
Если в дороге норвеги им мстили,
2980 сопротивлялись иль есть не давали,
шведы в отместку дома поджигали.
Вскоре с Норвегией распрощались,
в памяти горькой поныне остались.
Ну, а норвеги, собравшись, кричали:
2985 “Что же, в насмешку гёты[313] гуляли
в нашей земле, сея смерть и разор?!
Стыд нам за это всем и позор!
Надо упландцам отметить постараться,
будут иначе над нами смеяться!
2990 Земли дотла мы должны им спалить,
так вот упландцам сполна отплатить!”
В Дальсланд, собравшись, они поскакали.
Что-то добавить смогу я едва ли.
Жгли все уезды в краю незнакомом,
2995 не пропустив ни единого дома[314].
Рыцарь командовал всем этим делом,
герр Ивар Йонссон[315], гордый и смелый.
После вернулись домой без потерь —
так вот и было, хоть верь, хоть не верь.
3000 Счастье такое, злата дороже!
Всем им досталось милости Божьей.
Добрый воин был Хельге Баат[316],
людям сказал, коль они захотят,
могут свершить с ним набег этот смелый.
3005 Слушайте, что он в походе том сделал.
В Дальсланд спустился горной тропой
с войском большим и мыслью дурной.
Много овец и свиней они взяли
и, возвращаясь, домой поспешали
3010 горной тропой, подгоняя баранов.
Грозный услышали бой барабанов,
из-за горы хорошо был он слышен.
“Кажется, герцог навстречу нам вышел!”
Так им ответил тогда предводитель:
3015 “Если не знаете — не говорите,
ведь не пришлось нам с ним встречи иметь.
Думаю, будет везти нам и впредь”.
Скоро узнали они без восторга —
то управляющий был из Дальборга.
3020 Шел он под знаменем герцога к ним,
издали грозным казался таким.
Прочь припустились норвеги бежать,
стали при этом они причитать:
“Как же теперь нам вернуться домой,
3025 бед избежать, не рискнув головой!”
Скот от себя они весь отогнали.
Это спастись помогло б им едва ли.
Форман сказал им: “Держитесь достойно
и не бегите стадом нестройным!”
3030 Остановил он их лишь на холме,
сталь засверкала, как молнии в тьме.
Дрогнув, норвеги спастись были рады.
Славили Бога, что лес с ними рядом,
он подходящим укрытием будет.
3035 Славы достойны герцогов люди!
Тот, кто знаком был с дорогой лесной,
думаю, раньше добрался домой.
Герцог Эрик зимой шел в поход.
Был на озерах тогда толстый лед,
2920 можно проехать по ним и пройти.
Стали свободны к норвегам пути.
Прямо в Осло отправился он.
Хоть каждый мост был за лето сожжен,
это норвегов ничуть не спасло.
2925 Помнят они, что им всем принесло
шведов нашествие на города,
что герцог Эрик наделал тогда.
У Акерхюса[312] встал он со стражей
и не заботился, что конунг скажет,
2930 в рыцари стал посвящать на пирах.
Видно, норвегам не ведом был страх.
Люди, которые в городе жили,
делали все, что их братья просили.
Что же еще им тогда оставалось!
2935 В замке ведь войско располагалось.
Замок от града водой отделен.
Город богатый и этим силен.
В нем управляющий распоряжался,
жителей он приохотить старался
2940 много работать, усердными быть,
коли в достатке им хочется жить.
И день и ночь они пиво варили,
пищу готовили, сытыми были.
Всюду в округе свиньи, коровы,
2945 корм лошадям — там всего было вдоволь.
Лишь заболел герцог Эрик в те дни,
лекарь нашелся умелый средь них,
и от смертельной болезни он спас.
Лекарь тот вылечил герцога враз.
2950 Там Рождество все войско встречало.
В миле от них река протекала.
Как-то на той стороне, у моста
(сказана так мне история та),
войско норвеги собрали на поле
2955 тысячи три, а быть может, и боле.
Герцога люди узнали о том,
что это войско стоит за мостом,
вывели быстро своих лошадей,
латы надели, как можно скорей,
2960 смело навстречу врагу поскакали.
Многие кровью от ран истекали.
Поле норвежцами выстлал тот бой,
словно накошенной летом травой.
В кучи сгребали тела их и латы.
2965 Не были воины ни в чем виноваты,
ведь защищали землю свою,
много погибло их в этом бою.
Не виноваты, считаю, и те,
кто убежал — жить ведь каждый хотел.
2970 Пленных вели много шведы с собой.
Тут герцог Эрик собрался домой,
был он тогда, видно, болен еще
и, что опасна болезнь, извещен.
Очень боялся он смерти своей,
2975 в дом возвратиться хотел поскорей.
Шведы норвегам тогда обещали,
что уж не будет от них тем печали.
Пленных с собою они захватили.
Если в дороге норвеги им мстили,
2980 сопротивлялись иль есть не давали,
шведы в отместку дома поджигали.
Вскоре с Норвегией распрощались,
в памяти горькой поныне остались.
Ну, а норвеги, собравшись, кричали:
2985 “Что же, в насмешку гёты[313] гуляли
в нашей земле, сея смерть и разор?!
Стыд нам за это всем и позор!
Надо упландцам отметить постараться,
будут иначе над нами смеяться!
2990 Земли дотла мы должны им спалить,
так вот упландцам сполна отплатить!”
В Дальсланд, собравшись, они поскакали.
Что-то добавить смогу я едва ли.
Жгли все уезды в краю незнакомом,
2995 не пропустив ни единого дома[314].
Рыцарь командовал всем этим делом,
герр Ивар Йонссон[315], гордый и смелый.
После вернулись домой без потерь —
так вот и было, хоть верь, хоть не верь.
3000 Счастье такое, злата дороже!
Всем им досталось милости Божьей.
Добрый воин был Хельге Баат[316],
людям сказал, коль они захотят,
могут свершить с ним набег этот смелый.
3005 Слушайте, что он в походе том сделал.
В Дальсланд спустился горной тропой
с войском большим и мыслью дурной.
Много овец и свиней они взяли
и, возвращаясь, домой поспешали
3010 горной тропой, подгоняя баранов.
Грозный услышали бой барабанов,
из-за горы хорошо был он слышен.
“Кажется, герцог навстречу нам вышел!”
Так им ответил тогда предводитель:
3015 “Если не знаете — не говорите,
ведь не пришлось нам с ним встречи иметь.
Думаю, будет везти нам и впредь”.
Скоро узнали они без восторга —
то управляющий был из Дальборга.
3020 Шел он под знаменем герцога к ним,
издали грозным казался таким.
Прочь припустились норвеги бежать,
стали при этом они причитать:
“Как же теперь нам вернуться домой,
3025 бед избежать, не рискнув головой!”
Скот от себя они весь отогнали.
Это спастись помогло б им едва ли.
Форман сказал им: “Держитесь достойно
и не бегите стадом нестройным!”
3030 Остановил он их лишь на холме,
сталь засверкала, как молнии в тьме.
Дрогнув, норвеги спастись были рады.
Славили Бога, что лес с ними рядом,
он подходящим укрытием будет.
3035 Славы достойны герцогов люди!
Тот, кто знаком был с дорогой лесной,
думаю, раньше добрался домой.
[Морские сражения][317]
То перед праздником Троицы было.
Снег, непогода ушли, наступило
3040 теплое время, морозы пропали.
Птицы уж песни свои распевали.
Конунг Норвегии, а вместе с ним
воины храбрые летом сухим
морем отправились в дальний поход[318].
3045 Бусы[319] широкие, шнеки в тот год
взяли норвеги и вскоре отплыли,
люди и дома оставлены были.
В сторону Дании путь пролегал,
ветер попутный им плыть помогал.
3050 В Кальвсунд[320] приплыли их корабли,
долго пробыть они там не смогли.
Герцог Эрик туда же пришел,
он для людей своих дело нашел.
Выгнать оттуда норвегов смогли,
3055 взяли большие у них корабли.
Свеев на них посадил герцог Эрик,
воинов смелых, которым он верил.
В сторону моря стали грести,
семь кораблей захотев увести.
3060 Многих норвежцев они там убили.
Конунга этим они огорчили.
Герр Ивар Йонссон[321] умер тогда.
Боже, за что же такая беда!
Принял за что он страданье такое!
3065 Герцог Эрик был очень расстроен
тем, что погиб этот воин норманнский.
Ивар свезен в монастырь францисканский,
там схоронили его по обряду.
Много достойных людей было рядом.
3070 Эренгисл[322] из Скары тогда собирался
в новый поход, вместе с ним отправлялся
герр Магнус Кристинасон[323], говорили.
Жаль, в бесполезный поход уходили.
Альготссон Магнус[324] шел с ними в бой.
3075 Никто из них не вернулся домой.
Прямо к норвегам они путь держали.
Те, их заметив, не задрожали:
мало упландцев, подплывших так близко,
лодки малы их, сидят они низко.
3080 Шведам хотелось тогда постараться
им показать, что решили сражаться.
Смело вперед наудачу поплыли,
громкими криками храбрость будили.
Борт был высок у норвежского судна,
3085 шведам сражаться тогда было трудно.
Камни большие норвеги бросали,
выстоять кто-нибудь смог бы едва ли.
Шведских господ норвеги пленили,
к берегу с ними не медля поплыли.
3090 Им, безоружным, никто не поможет.
Люди трусливые, подлые тоже
шли поглазеть на плененных мученья
и поддались в этот час искушенью,
и порубили горстку тех шведов.
3095 Очень легка была эта победа.
Так недостойные лишь поступают.
Пусть каждый честный воин внимает:
нет благодарности им за такое.
С жизнью расстались в походе герои.
3100 Души их райский покой обретут,
гибель им тяжкая выпала тут.
Конунг Норвегии Хокан в ту пору,
не затевая с женой разговоров,
дочь свою в жены, как я узнал,
3105 йонкеру Магнусу быстро отдал.
Герцог забыт, а с ним и помолвка[325].
Лишь королеве[326] было неловко.
Эрик ни с чем вернулся домой.
Те, что в Кальвсунде приняли бой,
3110 верно, об этом ему рассказали,
люди от герцога весть не скрывали.
То перед праздником Троицы было.
Снег, непогода ушли, наступило
3040 теплое время, морозы пропали.
Птицы уж песни свои распевали.
Конунг Норвегии, а вместе с ним
воины храбрые летом сухим
морем отправились в дальний поход[318].
3045 Бусы[319] широкие, шнеки в тот год
взяли норвеги и вскоре отплыли,
люди и дома оставлены были.
В сторону Дании путь пролегал,
ветер попутный им плыть помогал.
3050 В Кальвсунд[320] приплыли их корабли,
долго пробыть они там не смогли.
Герцог Эрик туда же пришел,
он для людей своих дело нашел.
Выгнать оттуда норвегов смогли,
3055 взяли большие у них корабли.
Свеев на них посадил герцог Эрик,
воинов смелых, которым он верил.
В сторону моря стали грести,
семь кораблей захотев увести.
3060 Многих норвежцев они там убили.
Конунга этим они огорчили.
Герр Ивар Йонссон[321] умер тогда.
Боже, за что же такая беда!
Принял за что он страданье такое!
3065 Герцог Эрик был очень расстроен
тем, что погиб этот воин норманнский.
Ивар свезен в монастырь францисканский,
там схоронили его по обряду.
Много достойных людей было рядом.
3070 Эренгисл[322] из Скары тогда собирался
в новый поход, вместе с ним отправлялся
герр Магнус Кристинасон[323], говорили.
Жаль, в бесполезный поход уходили.
Альготссон Магнус[324] шел с ними в бой.
3075 Никто из них не вернулся домой.
Прямо к норвегам они путь держали.
Те, их заметив, не задрожали:
мало упландцев, подплывших так близко,
лодки малы их, сидят они низко.
3080 Шведам хотелось тогда постараться
им показать, что решили сражаться.
Смело вперед наудачу поплыли,
громкими криками храбрость будили.
Борт был высок у норвежского судна,
3085 шведам сражаться тогда было трудно.
Камни большие норвеги бросали,
выстоять кто-нибудь смог бы едва ли.
Шведских господ норвеги пленили,
к берегу с ними не медля поплыли.
3090 Им, безоружным, никто не поможет.
Люди трусливые, подлые тоже
шли поглазеть на плененных мученья
и поддались в этот час искушенью,
и порубили горстку тех шведов.
3095 Очень легка была эта победа.
Так недостойные лишь поступают.
Пусть каждый честный воин внимает:
нет благодарности им за такое.
С жизнью расстались в походе герои.
3100 Души их райский покой обретут,
гибель им тяжкая выпала тут.
Конунг Норвегии Хокан в ту пору,
не затевая с женой разговоров,
дочь свою в жены, как я узнал,
3105 йонкеру Магнусу быстро отдал.
Герцог забыт, а с ним и помолвка[325].
Лишь королеве[326] было неловко.
Эрик ни с чем вернулся домой.
Те, что в Кальвсунде приняли бой,
3110 верно, об этом ему рассказали,
люди от герцога весть не скрывали.
[Вторжение герцога Эрика в Норвегию][327]
Стал герцог Эрик в тот самый год
снова готовить к норвегам поход.
Знал от людей, что норвегов немного,
3115 будто б уже выбирают дорогу,
дерзко желая на свеев напасть,
их разоряя потешиться всласть.
Тотчас к норвегам направился он.
Герцог посланием был извещен —
3120 драться желали норвеги тогда,
но испарились враги без следа,
хвороста бросив огромные кучи.
Герцог поехал с войском могучим
дальше в деревню названием Юнга[328].
3125 Ею владел в это время Торд Унга[329].
Эрика воины там разместились.
Это узнали норвеги, озлились.
Область покинул в испуге народ,
с виду казалось — никто не живет.
3130 Бегством от смерти норвеги спасались.
Шведам и дети не попадались.
Воины проехали многие мили,
злобой упландцы охвачены были.
Мест не найти, где норвежцы скрывались.
3135 Те в это время вместе собрались,
лес был укрытием их от врага.
Жизнь им, конечно, была дорога.
Герцог людей разослал по дорогам,
выследить все ж их не смог. На подмогу
3140 двадцать он опытных свенов послал,
лучших коней им тогда передал.
Свены должны наконец-то узнать,
где же им лагерь норвегов сыскать.
Те же на склоне горы залегли.
3145 Шведов увидеть раньше смогли
и посчитали, что тех не так много,
чистой была за отрядом дорога.
Тотчас они на упландцев напали.
Ивар Синий убит был вначале,
3150 после еще троих уложили,
головы многие воины сложили.
Прочь остальные смогли ускакать,
не удалось в плен норвегам их взять.
Мало из тех, кто ушел, возвратилось.
3155 Как рассказали о том, что случилось,
дал герцог Эрик приказ выступать.
В седла воины сели опять.
Дружно коней застучали подковы.
Люди сражаться были готовы.
3160 В страхе пришлось разбегаться норвегам,
еле спаслись от лихого набега.
Герцог к дому тогда повернул,
коли сразиться с ним враг не рискнул.
Эрик сжигал на пути все, что видел.
3165 Нету предела норвегов обиде!
Стал герцог Эрик в тот самый год
снова готовить к норвегам поход.
Знал от людей, что норвегов немного,
3115 будто б уже выбирают дорогу,
дерзко желая на свеев напасть,
их разоряя потешиться всласть.
Тотчас к норвегам направился он.
Герцог посланием был извещен —
3120 драться желали норвеги тогда,
но испарились враги без следа,
хвороста бросив огромные кучи.
Герцог поехал с войском могучим
дальше в деревню названием Юнга[328].
3125 Ею владел в это время Торд Унга[329].
Эрика воины там разместились.
Это узнали норвеги, озлились.
Область покинул в испуге народ,
с виду казалось — никто не живет.
3130 Бегством от смерти норвеги спасались.
Шведам и дети не попадались.
Воины проехали многие мили,
злобой упландцы охвачены были.
Мест не найти, где норвежцы скрывались.
3135 Те в это время вместе собрались,
лес был укрытием их от врага.
Жизнь им, конечно, была дорога.
Герцог людей разослал по дорогам,
выследить все ж их не смог. На подмогу
3140 двадцать он опытных свенов послал,
лучших коней им тогда передал.
Свены должны наконец-то узнать,
где же им лагерь норвегов сыскать.
Те же на склоне горы залегли.
3145 Шведов увидеть раньше смогли
и посчитали, что тех не так много,
чистой была за отрядом дорога.
Тотчас они на упландцев напали.
Ивар Синий убит был вначале,
3150 после еще троих уложили,
головы многие воины сложили.
Прочь остальные смогли ускакать,
не удалось в плен норвегам их взять.
Мало из тех, кто ушел, возвратилось.
3155 Как рассказали о том, что случилось,
дал герцог Эрик приказ выступать.
В седла воины сели опять.
Дружно коней застучали подковы.
Люди сражаться были готовы.
3160 В страхе пришлось разбегаться норвегам,
еле спаслись от лихого набега.
Герцог к дому тогда повернул,
коли сразиться с ним враг не рискнул.
Эрик сжигал на пути все, что видел.
3165 Нету предела норвегов обиде!
[Эрик Менвед и Биргер против герцогов][330]
Конунг Дании Эрик всегда
воев к себе приглашал. Без труда
Дании воины, реже германцы,
много также других чужестранцев
3170 с радостью шли на службу к нему[331].
Много платил — вот причина тому.
Знати осьмнадцать богатых людей,
свенов имевших и лошадей,
конунгу стали весомой поддержкой.
3175 Этим они покрывали издержки.
Конунг подарки им щедро дарил,
денег за службу немало платил.
Воинам горстями давал серебро —
тысячу, марок на жизнь и добро.
3180 Каждый, кто получал, удивлялся,
конунгу верно служить соглашался.
В Данию съехались воины, тогда
все собрались у него господа.
"Можем, — сказали, — теперь выступать".
3185 Стали коней триста двадцать[332] седлать.
Шли на упландцев датчане беспечно.
Герцог Эрик мягкосердечный
тоже к границе с войском пришел,
он подготовил его хорошо.
3190 Силы ему бы побольше иметь,
чтоб можно было датчан одолеть.
Герцогов знатных и графов богатых,
рыцарей много, закованных в латы,
шло в бой за конунга на этот раз,
3195 точно его выполняя приказ.
Стоило в Швеции им появиться,
герцога рать отошла от границы.
Им в глубь страны отступать оставалось.
Что по дороге им попадалось —
3200 корм и еду — все с собой забирали.
Думаю, конунг и войско страдали.
В месте каком бы он не появлялся,
герцог уж там побывать умудрялся.
В виде таком оставалось все впредь,
3205 что им на то не хотелось смотреть.
Если из них кто-нибудь отставал,
к герцогу в руки тотчас попадал.
Пленных жестоко они убивали.
С Эриком встречи враги избегали.
3210 С ними бывало нередко такое —
из двадцати оставалось лишь трое.
Войска пределы покинуть не смели,
герцога видя, датчане робели.
Он в Вернаму поехал тогда[333],
3215 воинов верных отправил туда,
после послал, отделив часть из них,
одних — к Лёдёсе и в Скару — других.
А для себя взял он воев отличных,
так господа поступали обычно[334].
3220 Из окруженья брать лучших старались,
а остальных удержать не пытались.
Он Хумбларум[335] решил защищать.
Конунг тут стал на него наступать.
Герцог в Холаведен[336] отошел,
3225 конунг Биргер в Йёнчёпинг вошел[337].
Рыцарей, свенов взять не забыл.
В каменном доме он жить не любил.
Дом деревянный велел возвести,
после коров и овец привести.
3230 Биргер велел заколоть этот скот
в страхе, что брат на него нападет.
Лес конунг Биргер объехать спешил,
а герцог Эрик там выждать решил.
В Бьельбу пред тем он немцев оставил.
3235 Весть, призывая их, герцог отправил.
Быстро на выручку те поспешили
к месту с названием Сем[338], кони в мыле.
Но раньше немцев датчане добрались.
Герцог и люди его отбивались.
3240 Поднял герр Матиус стяг над собой.
Часто случается в схватке такой —
вот его лошадь о камень споткнулась[339],
видно, фортуна от них отвернулась.
И лошадь Матса на землю упала,
3245 телом тяжелым древко сломала.
Тут воины конунга ринулись в бой.
Герцоги к ним повернулись спиной.
Прочь уносили герцогов кони.
Порознь братья ушли от погони[340].
3250 Герцог Эрик в Кальмар стремился,
а Вальдемар в Стокгольме укрылся[341].
Конунги Эрик и Биргер[342] пришли
к стенам Нючёпинга[343], взять не смогли.
Воев, что конунгам верно служили,
3255 ранили многих и многих убили.
Глупо ведь ждать им чего-то другого.
Очень людей было в крепости много.
Герцог Эрик в Кальмар попал
и, от погони уйдя, мирно спал.
3260 В Кальмар два судна немецких приплыли,
люди на службу к нему поступили.
Просит оружие жителей взять
Варберга, Кальмара, с ним выступать.
После в Йёнчёпинг скакали они[344].
3265 Там управляющий стал в эти дни
жителей местных на бунт поднимать,
датскую крепость решили сломать.
Тут же ее и спалили дотла.
Но неразборчива смерть там была.
3270 Герр Иван[345] в схватке жестокой сражен,
рыцарь достойный, был смел и умен.
Насмерть прострелен воин стрелой.
Думаю, герцог объят был тоской.
Рядом стоял рыцарь Гудсерк[346] тогда.
3275 С ним приключилась такая ж беда.
С Биргером был он связан судьбой
(смерти приход ей известен одной),
битве всегда до конца отдавался.
В битве он с жизнью своею расстался.
3280 Стихло сраженье, кончено дело.
Крепость взята, и в ней все догорело.
Герцог встал тогда в Аксавалле[347],
с ним его люди туда поскакали.
Герцог решил вестгётов призвать.
3285 Там и собрался он конунга ждать.-
Конунг Эрик, когда разузнал,
что в Аксавалле герцог стоял,
что взял Йёнчёпинг в сражении смело,
люди бежали, а крепость сгорела, —
3290 тут он сказал: "Больше ждать не годится,
долго же здесь мне пришлось находится!
С дня Михаила, сейчас Рождество!
Много успел я утратить всего.
Воинов, коней скольких я потерял!
3295 Ax, если б раньше об этом я знал!
В этом году не пришел бы сюда.
Люди в другие ушли города,
нам оставляя землю пустой,
и запастись мы не можем едой.
3300 Мне ровно столько до цели сейчас,
сколько и было в первый же час!"
На Новый год повернул он домой.
Как поредел лошадей его строй!
Прежде такого нигде не бывало,
3505 чтобы коней столько мертвых лежало.
Многие к дому пешком возвращались,
лошади их на дороге остались.
Встретился конунг с герцогом все же,
день простояли вместе, похоже.
3310 Конунг тут вынужден был предложить
герцогу споры и распри забыть.
Друг ему герцог, и мир между ними,
землями каждый владеет своими.
В Данию конунг вернулся домой[348].
3315 Трудно крестьянам пришлось той зимой.
Он серебром за надел пашни брал.
Бонд свою землю и лес продавал,
чтобы налоги большие покрыть[349].
Тяжко крестьянам в стране стало жить.
3320 Конунг, налоги введя, подтвердил,
что правду Биргеру он говорил.
Конунг Дании Эрик всегда
воев к себе приглашал. Без труда
Дании воины, реже германцы,
много также других чужестранцев
3170 с радостью шли на службу к нему[331].
Много платил — вот причина тому.
Знати осьмнадцать богатых людей,
свенов имевших и лошадей,
конунгу стали весомой поддержкой.
3175 Этим они покрывали издержки.
Конунг подарки им щедро дарил,
денег за службу немало платил.
Воинам горстями давал серебро —
тысячу, марок на жизнь и добро.
3180 Каждый, кто получал, удивлялся,
конунгу верно служить соглашался.
В Данию съехались воины, тогда
все собрались у него господа.
"Можем, — сказали, — теперь выступать".
3185 Стали коней триста двадцать[332] седлать.
Шли на упландцев датчане беспечно.
Герцог Эрик мягкосердечный
тоже к границе с войском пришел,
он подготовил его хорошо.
3190 Силы ему бы побольше иметь,
чтоб можно было датчан одолеть.
Герцогов знатных и графов богатых,
рыцарей много, закованных в латы,
шло в бой за конунга на этот раз,
3195 точно его выполняя приказ.
Стоило в Швеции им появиться,
герцога рать отошла от границы.
Им в глубь страны отступать оставалось.
Что по дороге им попадалось —
3200 корм и еду — все с собой забирали.
Думаю, конунг и войско страдали.
В месте каком бы он не появлялся,
герцог уж там побывать умудрялся.
В виде таком оставалось все впредь,
3205 что им на то не хотелось смотреть.
Если из них кто-нибудь отставал,
к герцогу в руки тотчас попадал.
Пленных жестоко они убивали.
С Эриком встречи враги избегали.
3210 С ними бывало нередко такое —
из двадцати оставалось лишь трое.
Войска пределы покинуть не смели,
герцога видя, датчане робели.
Он в Вернаму поехал тогда[333],
3215 воинов верных отправил туда,
после послал, отделив часть из них,
одних — к Лёдёсе и в Скару — других.
А для себя взял он воев отличных,
так господа поступали обычно[334].
3220 Из окруженья брать лучших старались,
а остальных удержать не пытались.
Он Хумбларум[335] решил защищать.
Конунг тут стал на него наступать.
Герцог в Холаведен[336] отошел,
3225 конунг Биргер в Йёнчёпинг вошел[337].
Рыцарей, свенов взять не забыл.
В каменном доме он жить не любил.
Дом деревянный велел возвести,
после коров и овец привести.
3230 Биргер велел заколоть этот скот
в страхе, что брат на него нападет.
Лес конунг Биргер объехать спешил,
а герцог Эрик там выждать решил.
В Бьельбу пред тем он немцев оставил.
3235 Весть, призывая их, герцог отправил.
Быстро на выручку те поспешили
к месту с названием Сем[338], кони в мыле.
Но раньше немцев датчане добрались.
Герцог и люди его отбивались.
3240 Поднял герр Матиус стяг над собой.
Часто случается в схватке такой —
вот его лошадь о камень споткнулась[339],
видно, фортуна от них отвернулась.
И лошадь Матса на землю упала,
3245 телом тяжелым древко сломала.
Тут воины конунга ринулись в бой.
Герцоги к ним повернулись спиной.
Прочь уносили герцогов кони.
Порознь братья ушли от погони[340].
3250 Герцог Эрик в Кальмар стремился,
а Вальдемар в Стокгольме укрылся[341].
Конунги Эрик и Биргер[342] пришли
к стенам Нючёпинга[343], взять не смогли.
Воев, что конунгам верно служили,
3255 ранили многих и многих убили.
Глупо ведь ждать им чего-то другого.
Очень людей было в крепости много.
Герцог Эрик в Кальмар попал
и, от погони уйдя, мирно спал.
3260 В Кальмар два судна немецких приплыли,
люди на службу к нему поступили.
Просит оружие жителей взять
Варберга, Кальмара, с ним выступать.
После в Йёнчёпинг скакали они[344].
3265 Там управляющий стал в эти дни
жителей местных на бунт поднимать,
датскую крепость решили сломать.
Тут же ее и спалили дотла.
Но неразборчива смерть там была.
3270 Герр Иван[345] в схватке жестокой сражен,
рыцарь достойный, был смел и умен.
Насмерть прострелен воин стрелой.
Думаю, герцог объят был тоской.
Рядом стоял рыцарь Гудсерк[346] тогда.
3275 С ним приключилась такая ж беда.
С Биргером был он связан судьбой
(смерти приход ей известен одной),
битве всегда до конца отдавался.
В битве он с жизнью своею расстался.
3280 Стихло сраженье, кончено дело.
Крепость взята, и в ней все догорело.
Герцог встал тогда в Аксавалле[347],
с ним его люди туда поскакали.
Герцог решил вестгётов призвать.
3285 Там и собрался он конунга ждать.-
Конунг Эрик, когда разузнал,
что в Аксавалле герцог стоял,
что взял Йёнчёпинг в сражении смело,
люди бежали, а крепость сгорела, —
3290 тут он сказал: "Больше ждать не годится,
долго же здесь мне пришлось находится!
С дня Михаила, сейчас Рождество!
Много успел я утратить всего.
Воинов, коней скольких я потерял!
3295 Ax, если б раньше об этом я знал!
В этом году не пришел бы сюда.
Люди в другие ушли города,
нам оставляя землю пустой,
и запастись мы не можем едой.
3300 Мне ровно столько до цели сейчас,
сколько и было в первый же час!"
На Новый год повернул он домой.
Как поредел лошадей его строй!
Прежде такого нигде не бывало,
3505 чтобы коней столько мертвых лежало.
Многие к дому пешком возвращались,
лошади их на дороге остались.
Встретился конунг с герцогом все же,
день простояли вместе, похоже.
3310 Конунг тут вынужден был предложить
герцогу споры и распри забыть.
Друг ему герцог, и мир между ними,
землями каждый владеет своими.
В Данию конунг вернулся домой[348].
3315 Трудно крестьянам пришлось той зимой.
Он серебром за надел пашни брал.
Бонд свою землю и лес продавал,
чтобы налоги большие покрыть[349].
Тяжко крестьянам в стране стало жить.
3320 Конунг, налоги введя, подтвердил,
что правду Биргеру он говорил.
[Герцоги захватывают Кунгахэллу][350]
Брат Вальдемар из Стокгольма тогда
к герцогу Эрику ехал, туда
он отправлялся с сильным отрядом.
3325 Рыцари, также им равные, рядом,
шведы там были и немцев немного,
их в Вестергётланд лежала дорога.
Вскоре с отрядом герцоги были
у Кунгахэллы. Ее осадили.
3130 Но перед этим, я должен сказать,
крепость сумел конунг Хокан забрать.
Легкой была для норвегов победа.
Лишь конунг Эрик собрался на шведов,
герцог уж ждал у границы его.
3335 Хокан тогда, не страшась никого,
отдал приказ крепость ту осаждать.
Должен ее управляющий сдать,
ведь был норвег управляющий тот.
Звал сего мужа Торд Унге[351] народ.
3340 Гневом конунг к нему воспылал,
в книге об этом уже я писал.
Дольше он крепость не стал охранять,
зная, что могут добро отобрать
(то на норвежской земле находилось).
3345 С конунгом все ж примиренье случилось,
стал он затем управляющим снова.
В ярость герцог пришел от такого.
Крепость решил он отвоевать.
Молвил: "Спокойно не буду я спать,
3350 коли в ту крепость не попаду!"
Ну, а норвежцы, чуя беду,
ехать решили из крепости прочь.
Холод, зима им сумели помочь,
реки сковало — пройти было можно.
3355 Чтобы дорогу узнать осторожно,
выслали рыцаря, как повелось.
Туго ему по дороге пришлось.
С ним было послано воинов много.
А герцог Эрик на эту дорогу
3360 против него герра Бьярне[352] послал.
Тот шел с охотой, дорогу он знал.
С конунгом в ссоре тогда находился.
Сам он в Париже когда-то учился,
думаю, был человек он ученый.
3365 Бог помогал на пути им, у склона
рыцаря встретили воины эти.
Вспыхнула схватка тогда на рассвете.
Конунга рыцарь был чуть не убит.
Думаю, им тот урок не забыт.
3370 Битву норвеги тогда проиграли,
лучше б поход этот не затевали.
Плохо держались они, и урон
им в этой битве большой нанесен.
Войско норвегов тогда отступило.
3375 Битва хорошего им не сулила.
Что отступили, корить их не будем —
так поступать часто свойственно людям.
Лишь управляющий это узнал,
помощи больше он не ожидал,
3380 крепость оставил, как герцог просил[353].
Вместо него герцог Эрик решил
крепость немецкому рыцарю дать,
и ею должен был тот управлять.
Брат Вальдемар из Стокгольма тогда
к герцогу Эрику ехал, туда
он отправлялся с сильным отрядом.
3325 Рыцари, также им равные, рядом,
шведы там были и немцев немного,
их в Вестергётланд лежала дорога.
Вскоре с отрядом герцоги были
у Кунгахэллы. Ее осадили.
3130 Но перед этим, я должен сказать,
крепость сумел конунг Хокан забрать.
Легкой была для норвегов победа.
Лишь конунг Эрик собрался на шведов,
герцог уж ждал у границы его.
3335 Хокан тогда, не страшась никого,
отдал приказ крепость ту осаждать.
Должен ее управляющий сдать,
ведь был норвег управляющий тот.
Звал сего мужа Торд Унге[351] народ.
3340 Гневом конунг к нему воспылал,
в книге об этом уже я писал.
Дольше он крепость не стал охранять,
зная, что могут добро отобрать
(то на норвежской земле находилось).
3345 С конунгом все ж примиренье случилось,
стал он затем управляющим снова.
В ярость герцог пришел от такого.
Крепость решил он отвоевать.
Молвил: "Спокойно не буду я спать,
3350 коли в ту крепость не попаду!"
Ну, а норвежцы, чуя беду,
ехать решили из крепости прочь.
Холод, зима им сумели помочь,
реки сковало — пройти было можно.
3355 Чтобы дорогу узнать осторожно,
выслали рыцаря, как повелось.
Туго ему по дороге пришлось.
С ним было послано воинов много.
А герцог Эрик на эту дорогу
3360 против него герра Бьярне[352] послал.
Тот шел с охотой, дорогу он знал.
С конунгом в ссоре тогда находился.
Сам он в Париже когда-то учился,
думаю, был человек он ученый.
3365 Бог помогал на пути им, у склона
рыцаря встретили воины эти.
Вспыхнула схватка тогда на рассвете.
Конунга рыцарь был чуть не убит.
Думаю, им тот урок не забыт.
3370 Битву норвеги тогда проиграли,
лучше б поход этот не затевали.
Плохо держались они, и урон
им в этой битве большой нанесен.
Войско норвегов тогда отступило.
3375 Битва хорошего им не сулила.
Что отступили, корить их не будем —
так поступать часто свойственно людям.
Лишь управляющий это узнал,
помощи больше он не ожидал,
3380 крепость оставил, как герцог просил[353].
Вместо него герцог Эрик решил
крепость немецкому рыцарю дать,
и ею должен был тот управлять.
[Перемирие][354]
Быстро Торд Унге оттуда бежал,
3385 к конунгу путь его долгий лежал.
Прибыл и молвил: "Крепость я сдал,
злая бежать заставляла нужда!
Герцог коль выскажет волю свою,
Вы соглашайтесь, совет Вам даю.
3390 О, если б Вы тех людей увидали,
что эту крепость мою осаждали.
Герцог сидит в Кунгахэлле сейчас.
Тысячи воинов он взял в этот раз.
Если захочет пойти до конца,
3395 коль не отправите с миром гонца,
Викен спалит непременно дотла.
Плохи в стране нашей будут дела!"
Конунг ответил: "Я сделаю это,
если мои он воспримет советы,
3400 с ним бы, как прежде, в мире мы жили.
Жаль, чужеземцы его окружили.
Любит послушных и власть им дает.
Много печали Эрика ждет".
Герцогу весть прилетела такая,
3405 что, безопасность ему обещая,
конунг ждет встречи и разговора.
Так помирились они очень скоро.
Мир заключили соседи в надежде,
что будут страны в мире, как прежде.
3410 Сделали с помощью Божьей добро.
Мир заключен был, как лето пришло[355].
Время поста наступило в те дни,
как, наконец, примирились они[356].
Герцог Эрик поехал домой.
3415 Тем сообщил, кто ходил с ним на бой,
храбро сражался у Кунгахэллы
или в другом месте действовал смело,
что всем он щедро заплатит за это
на праздник Пасхи, то есть до лета[357].
3420 Зиму должны они здесь переждать,
лучше из Швеции не выезжать.
"Пусть не терзают вас муки о том,
что возмещу вам расходы потом".
Быстро Торд Унге оттуда бежал,
3385 к конунгу путь его долгий лежал.
Прибыл и молвил: "Крепость я сдал,
злая бежать заставляла нужда!
Герцог коль выскажет волю свою,
Вы соглашайтесь, совет Вам даю.
3390 О, если б Вы тех людей увидали,
что эту крепость мою осаждали.
Герцог сидит в Кунгахэлле сейчас.
Тысячи воинов он взял в этот раз.
Если захочет пойти до конца,
3395 коль не отправите с миром гонца,
Викен спалит непременно дотла.
Плохи в стране нашей будут дела!"
Конунг ответил: "Я сделаю это,
если мои он воспримет советы,
3400 с ним бы, как прежде, в мире мы жили.
Жаль, чужеземцы его окружили.
Любит послушных и власть им дает.
Много печали Эрика ждет".
Герцогу весть прилетела такая,
3405 что, безопасность ему обещая,
конунг ждет встречи и разговора.
Так помирились они очень скоро.
Мир заключили соседи в надежде,
что будут страны в мире, как прежде.
3410 Сделали с помощью Божьей добро.
Мир заключен был, как лето пришло[355].
Время поста наступило в те дни,
как, наконец, примирились они[356].
Герцог Эрик поехал домой.
3415 Тем сообщил, кто ходил с ним на бой,
храбро сражался у Кунгахэллы
или в другом месте действовал смело,
что всем он щедро заплатит за это
на праздник Пасхи, то есть до лета[357].
3420 Зиму должны они здесь переждать,
лучше из Швеции не выезжать.
"Пусть не терзают вас муки о том,
что возмещу вам расходы потом".
[Пир в Лёдёсе][358]
Герцог Эрик на Пасху устроил
3425 знатный пир в Лёдёсе героям.
Много мужей хвалить его стало.
Добрых дел совершил он немало:
в рыцари многих из них посвятил,
к дому отправив, сполна заплатил
3430 серебром, златом, одеждой богатой.
Если во благо добро — оно свято.
Дал он достойным, чтоб лучше жили,
коли делами добро заслужили.
Шли и шуты богачами домой.
3435 Нет, на земле не рождался такой,
как герцог Эрик мягкосердечный.
Мера достоинств его бесконечна!
После герцог в Стенсё[359] заглянул,
там ему конунг невесту вернул.
3440 Шли же навстречу друг другу, чтобы
не было места в их душах для злобы.
Герцог Эрик на Пасху устроил
3425 знатный пир в Лёдёсе героям.
Много мужей хвалить его стало.
Добрых дел совершил он немало:
в рыцари многих из них посвятил,
к дому отправив, сполна заплатил
3430 серебром, златом, одеждой богатой.
Если во благо добро — оно свято.
Дал он достойным, чтоб лучше жили,
коли делами добро заслужили.
Шли и шуты богачами домой.
3435 Нет, на земле не рождался такой,
как герцог Эрик мягкосердечный.
Мера достоинств его бесконечна!
После герцог в Стенсё[359] заглянул,
там ему конунг невесту вернул.
3440 Шли же навстречу друг другу, чтобы
не было места в их душах для злобы.
[Мирные времена][360]
Конунги трех соседних держав
мир укрепить порешили, устав,
в битвах и штурмах людей истребляя.
3445 Бог, знать, велел, души их направляя,
зависть, вражду между ними забыть,
ладить с соседом, обычаи чтить.
Снова турниры, пиры проводились,
зависть, вражда надолго забылись.
3450 До дня Михаила, до сентября,
все шло прекрасно, счастье даря.
Конунг Биргер вернулся домой[361].
Был он, пожалуй, доволен собой,
он третью часть страны получил[362],
3455 так договор его с братом гласил.
Конунги трех соседних держав
мир укрепить порешили, устав,
в битвах и штурмах людей истребляя.
3445 Бог, знать, велел, души их направляя,
зависть, вражду между ними забыть,
ладить с соседом, обычаи чтить.
Снова турниры, пиры проводились,
зависть, вражда надолго забылись.
3450 До дня Михаила, до сентября,
все шло прекрасно, счастье даря.
Конунг Биргер вернулся домой[361].
Был он, пожалуй, доволен собой,
он третью часть страны получил[362],
3455 так договор его с братом гласил.
[Биргер собирает налог на Готланде][363]
В этот же год, лишь лето настало,
воинов смелых собрал он немало.
К острову Готланду воины поплыли,
бонды там мало налогов платили —
3460 меньше гораздо, чем конунг хотел.
Те говорили: "Ты б нас пожалел
и не просил нынче больше от нас,
чем мы платили тебе в прошлый раз".
Людям велел он на берег сойти,
3465 сам с ними вышел, но на пути
бонды встали пред ними стеной.
Вид у людей был грозный такой,
будто сражаться бонды решили.
Слышал я, мудрецы говорили,
3470 бондам один лишь он сделал упрек,
что, мол, был низок слишком налог,
бонды издревле который платили.
И хоть его они очень просили,
он еще больше хотел с них собрать,
3475 но не желали и те уступать.
Видно, устали упрашивать люди,
ясно — без битвы согласья не будет.
Стали бонды на них наступать.
Бросился конунг оттуда бежать.
3480 Сели они на свои корабли,
плыли с позором из этой земли.
Герр Бенкт Петерссон[364] был там убит,
Бог его душу в раю приютит.
Петер Бенгтссон тоже пропал.
3485 Выше налог у тех бондов не стал[365].
Конунг обратно вернулся домой.
Пользы от бондов ему никакой.
В этот же год, лишь лето настало,
воинов смелых собрал он немало.
К острову Готланду воины поплыли,
бонды там мало налогов платили —
3460 меньше гораздо, чем конунг хотел.
Те говорили: "Ты б нас пожалел
и не просил нынче больше от нас,
чем мы платили тебе в прошлый раз".
Людям велел он на берег сойти,
3465 сам с ними вышел, но на пути
бонды встали пред ними стеной.
Вид у людей был грозный такой,
будто сражаться бонды решили.
Слышал я, мудрецы говорили,
3470 бондам один лишь он сделал упрек,
что, мол, был низок слишком налог,
бонды издревле который платили.
И хоть его они очень просили,
он еще больше хотел с них собрать,
3475 но не желали и те уступать.
Видно, устали упрашивать люди,
ясно — без битвы согласья не будет.
Стали бонды на них наступать.
Бросился конунг оттуда бежать.
3480 Сели они на свои корабли,
плыли с позором из этой земли.
Герр Бенкт Петерссон[364] был там убит,
Бог его душу в раю приютит.
Петер Бенгтссон тоже пропал.
3485 Выше налог у тех бондов не стал[365].
Конунг обратно вернулся домой.
Пользы от бондов ему никакой.
[Свадьбы герцогов][366]
Конунг норвежский готовить велел
лучшие кушанья, он захотел
3490 дружески герцогов встретить, радушно,
дал он понять, что им медлить не нужно,
скоро их свадьбы он хочет сыграть.
Было приятно им это узнать.
Рады были, слегка смущены.
3495 Ими одежды в шитьё отданы.
Сделать велели они украшенья,
взять чтоб с собою для подношенья.
Рыцари новые платья носили,
две иль три пары каждому сшили.
3500 После свели подковать лошадей.
Путь их лежал средь лесов и полей.
В день Михаила они добрались.
В Осло гости уже собрались.
Там и сыграли они свадьбы эти.
3505 Дев не встречали прекрасней на свете,
чем дочки конунга[367]. Жизнь им мила,
даже печаль, если в душах была.
Сердце не радоваться не могло —
прелестей много им Богом дано.
3510 Герцог Эрик добр был и смел.
Он наконец получил, что хотел.
Дочь брата конунга замуж отдали
за Вальдемара. Их поздравляли.
Было веселья и радости много.
3515 Платье шутам-музыкантам в дорогу,
щедро коней, инструменты давали,
те богачами тогда уезжали.
Был там, конечно, бохорд и турниры,
танцы, красивые речи средь пира —
3520 радость повсюду, куда ни взгляни.
Бог, им пославший радости дни,
сам был доволен на небе за пары,
за дев, за Эрика, за Вальдемара.
Конунг норвежский готовить велел
лучшие кушанья, он захотел
3490 дружески герцогов встретить, радушно,
дал он понять, что им медлить не нужно,
скоро их свадьбы он хочет сыграть.
Было приятно им это узнать.
Рады были, слегка смущены.
3495 Ими одежды в шитьё отданы.
Сделать велели они украшенья,
взять чтоб с собою для подношенья.
Рыцари новые платья носили,
две иль три пары каждому сшили.
3500 После свели подковать лошадей.
Путь их лежал средь лесов и полей.
В день Михаила они добрались.
В Осло гости уже собрались.
Там и сыграли они свадьбы эти.
3505 Дев не встречали прекрасней на свете,
чем дочки конунга[367]. Жизнь им мила,
даже печаль, если в душах была.
Сердце не радоваться не могло —
прелестей много им Богом дано.
3510 Герцог Эрик добр был и смел.
Он наконец получил, что хотел.
Дочь брата конунга замуж отдали
за Вальдемара. Их поздравляли.
Было веселья и радости много.
3515 Платье шутам-музыкантам в дорогу,
щедро коней, инструменты давали,
те богачами тогда уезжали.
Был там, конечно, бохорд и турниры,
танцы, красивые речи средь пира —
3520 радость повсюду, куда ни взгляни.
Бог, им пославший радости дни,
сам был доволен на небе за пары,
за дев, за Эрика, за Вальдемара.
[Зал и праздник в Лёдёсе][368]
После, в Троицу, Господа славя,
3525 герцог велел срубить и доставить
бревна, чтобы построить зал.
Цену хотите, чтоб я вам назвал?
Стоил не меньше он тысячи марок.
Людям большой конунг сделал подарок!
3530 Плотников много работало там.
Был средь них мастер всем мастерам.
В разных местах мне бывать приходилось,
видеть подобного не доводилось
зала, что с этим может сравниться.
3535 Сколько всего там смогло уместиться!
И наконец, когда зал был готов,
внутрь, на стены, повешен покров,
бархат был шит на всю ширь серебром.
Зал оглядев, я подумал хитро:
3540 "Если бы Бог его сделал моим!.."
Синяя речка течет перед ним,
горы от ветра его защищают[369].
Стены на всю высоту покрывает
ткань дорогая, малиновый шелк.
3545 Всяк в погребах снедь любую б нашел.
Выбор большой земля укрывала.
Речка в огромное море впадала,
шли по реке отовсюду товары:
и сладкий мед, и вин много старых,
3550 разные вещи, что в жизни нужны,
те, что в подвалах храниться должны.
Лучше снеди нигде не встречал
той, что я в зале тогда получал.
Конунг Норвегии ставить велел
3555 на воду судна из тех, что имел
лучшие, да их украсить нарядно,
чтобы глядеть на них было отрадно.
Чаял гостям дорогим угодить.
Думаю, долго придется ходить,
3560 чтобы найти вид нарядней и краше,
к Осло когда, так богато украшен,
флот быстроходных судов подплывал.
Гавань он вдоль берегов огибал.
Гости красою судов удивлялись.
3565 В Швецию те корабли направлялись.
Жен молодых до судов провожали[370],
конунга за руки дочки держали.
Так провожали норвеги в дорогу.
Конунг удачи просил им у Бога.
3570 С Хоканом рядом была королева[371],
жены другие, кормилица слева.
Ей она много добра подарила
и украшений, что той были милы.
Женский над берегом плач раздавался.
3575 Ласково с дочками конунг прощался.
В день Богородицы к месту приплыли[372],
осени поздней уж дни наступили.
На берегу у реки разместились,
где зал прекрасный, в нем веселились.
3580 Шум был и громкие крики шутов,
гомон и стук лошадиных подков.
Пышностью праздник тот отличался,
каждый вином дорогим наслаждался.
Снедь дорогая, редкие блюда.
3585 Дудки шутов играли повсюду.
Много их с разных краев пригласили,
им и добро, и одежду дарили.
Даже коней дорогих, между прочим,
к дому вернулись богатыми очень.
3590 Рыцарь, который нес герцога блюдо,
лошадь отличную, век не забуду,
в дар вместе с парой одежд получил.
Герцог и прочих вниманьем почтил.
Им наполняли тарелки и чаши.
3595 Пир, наконец, был турниром украшен.
Многим из рыцарей титулы дали
в тот самый день и в том самом зале.
Двух сыновей граф германский привел,
герцог сам в рыцари братьев возвел.
3600 Конюх главный им щедрость являл —
корм он на блюдах серебряных дал.
Сам раздавать он его собирался.
Корм свободно гостям предлагался.
Для лошадей брали те, сколько надо,
3605 щедрости доброго герцога рады.
А когда корма не осталось,
блюдо пустое шутам отдавалось[373].
Мир повсюду порядок вносил.
Каждому дали, что он просил.
3610 Мед и вино разливались рекою,
яств изобилие было такое,
что пировавшим с избытком хватило.
Правда, дороги дождем затопило.
Там, где ранее шли люди вброд.
3615 Лишь по мосту теперь был переход.
Балку над домом установили,
свечку большую на ней запалили.
Прямо из зала ее зажигали[374].
Люди за милю свет замечали.
3620 Четверо суток пиры продолжались,
гости на пятый день разъезжались.
Каждый к своим возвратился делам.
Братья недолго пробыли там.
После, в Троицу, Господа славя,
3525 герцог велел срубить и доставить
бревна, чтобы построить зал.
Цену хотите, чтоб я вам назвал?
Стоил не меньше он тысячи марок.
Людям большой конунг сделал подарок!
3530 Плотников много работало там.
Был средь них мастер всем мастерам.
В разных местах мне бывать приходилось,
видеть подобного не доводилось
зала, что с этим может сравниться.
3535 Сколько всего там смогло уместиться!
И наконец, когда зал был готов,
внутрь, на стены, повешен покров,
бархат был шит на всю ширь серебром.
Зал оглядев, я подумал хитро:
3540 "Если бы Бог его сделал моим!.."
Синяя речка течет перед ним,
горы от ветра его защищают[369].
Стены на всю высоту покрывает
ткань дорогая, малиновый шелк.
3545 Всяк в погребах снедь любую б нашел.
Выбор большой земля укрывала.
Речка в огромное море впадала,
шли по реке отовсюду товары:
и сладкий мед, и вин много старых,
3550 разные вещи, что в жизни нужны,
те, что в подвалах храниться должны.
Лучше снеди нигде не встречал
той, что я в зале тогда получал.
Конунг Норвегии ставить велел
3555 на воду судна из тех, что имел
лучшие, да их украсить нарядно,
чтобы глядеть на них было отрадно.
Чаял гостям дорогим угодить.
Думаю, долго придется ходить,
3560 чтобы найти вид нарядней и краше,
к Осло когда, так богато украшен,
флот быстроходных судов подплывал.
Гавань он вдоль берегов огибал.
Гости красою судов удивлялись.
3565 В Швецию те корабли направлялись.
Жен молодых до судов провожали[370],
конунга за руки дочки держали.
Так провожали норвеги в дорогу.
Конунг удачи просил им у Бога.
3570 С Хоканом рядом была королева[371],
жены другие, кормилица слева.
Ей она много добра подарила
и украшений, что той были милы.
Женский над берегом плач раздавался.
3575 Ласково с дочками конунг прощался.
В день Богородицы к месту приплыли[372],
осени поздней уж дни наступили.
На берегу у реки разместились,
где зал прекрасный, в нем веселились.
3580 Шум был и громкие крики шутов,
гомон и стук лошадиных подков.
Пышностью праздник тот отличался,
каждый вином дорогим наслаждался.
Снедь дорогая, редкие блюда.
3585 Дудки шутов играли повсюду.
Много их с разных краев пригласили,
им и добро, и одежду дарили.
Даже коней дорогих, между прочим,
к дому вернулись богатыми очень.
3590 Рыцарь, который нес герцога блюдо,
лошадь отличную, век не забуду,
в дар вместе с парой одежд получил.
Герцог и прочих вниманьем почтил.
Им наполняли тарелки и чаши.
3595 Пир, наконец, был турниром украшен.
Многим из рыцарей титулы дали
в тот самый день и в том самом зале.
Двух сыновей граф германский привел,
герцог сам в рыцари братьев возвел.
3600 Конюх главный им щедрость являл —
корм он на блюдах серебряных дал.
Сам раздавать он его собирался.
Корм свободно гостям предлагался.
Для лошадей брали те, сколько надо,
3605 щедрости доброго герцога рады.
А когда корма не осталось,
блюдо пустое шутам отдавалось[373].
Мир повсюду порядок вносил.
Каждому дали, что он просил.
3610 Мед и вино разливались рекою,
яств изобилие было такое,
что пировавшим с избытком хватило.
Правда, дороги дождем затопило.
Там, где ранее шли люди вброд.
3615 Лишь по мосту теперь был переход.
Балку над домом установили,
свечку большую на ней запалили.
Прямо из зала ее зажигали[374].
Люди за милю свет замечали.
3620 Четверо суток пиры продолжались,
гости на пятый день разъезжались.
Каждый к своим возвратился делам.
Братья недолго пробыли там.
[Нючёпингская трапеза][375]
В Кальмар потом Вальдемар поскакал[376].
3625 Брат его герцог Эрик желал,
чтоб в Хагнаторпе тот был в Рождество.
Знать о судьбе нам труднее всего,
что будет завтра — не предсказать.
Вряд ли братья могли угадать,
3630 что им готовит судьба в этот раз.
Но только тот, кто отдал приказ,
будет во веки веков проклят Богом,
он, как Иуда[377], как те, чьих душ много
в адском котле продолжает страдать,
3635 участи лучшей им не видать.
А Вальдемар собирался в дорогу.
Люди его не скрывали тревогу.
Вздумал он с конунгом поговорить.
Встречи на день не хотел отложить,
3640 молния словно, в Нючёпинг летел.
Боже великий, куда Ты смотрел!
Если бы козней он опасался,
видеться с братом тогда б не пытался.
Как были сладки конунга речи!
3645 Он поспешил к Вальдемару навстречу,
с нежностью конунг брата обнял.
Бог только ведал, что он замышлял.
И королева любезно встречала.
"Милости просим, брат мой!" — сказала.
3650 "Как брат мой Эрик время проводит?
Из головы у меня не выходит,
без дум о нем не проходит ни дня.
Вижу, что он избегает меня,
сердце печалит мне, нет его ближе.
3655 Доброго герцога редко я вижу.
Бог, будь свидетель, как герцог мне мил.
Ах, если б нас он сейчас посетил!"
На ночь остался герцог у них.
Каждому конунг дал за двоих,
3660 если кому-то чего не хватало.
Ох, не к добру было это начало!
Медом, белым и красным вином
их, не скупясь, угощали потом —
герцога, рыцарей, свенов и слуг —
3665 всех, кто был с ними. Конунг — им друг.
К ним обращался любезно, с почтеньем.
Герцог под утро, не зная сомненья,
с братом простился и прочь поскакал.
Путь до Стокгольма ему предстоял.
3670 После в Давё[378] собирался отплыть.
Конунг тогда же спешил пригласить
герцога Эрика добрым письмом,
ехать к себе приглашал его в нем.
Братья как раз в это время встречались[379].
3675 Эрику в душу сомненья закрались.
Брата спросил он, взволнованный явно
(тот ведь в Нючёпинг ездил недавно):
"Думаешь, ехать нам стоит туда?
Лучше его подождать без вреда
3680 в месте другом, а ему сообщить,
где эту встречу мы можем свершить".
Так Вальдемар ответил ему:
"Вам сомневаться совсем ни к чему!
Выкиньте мысль эту из головы.
3685 Конунгу верить можете Вы.
В мыслях он держит доброе к нам.
Так мне казалось, когда я был там.
Конунг души в нас обоих не чает.
Очень по Вам королева скучает!"
3690 Герцога Эрика не убедить:
"Брат мой, разумно ли так говорить!
Кто может знать, что у них на уме,
Брункова[380] и королевы. Во тьме
скрыты их мысли. Ведь он говорил,
3695 если б его властью Бог одарил,
с нами навряд ли тогда б он считался,
мирно беседы вести б не старался.
Пусть уверяет, что он с нами дружен.
Будь его власть, нам бы сделалось хуже!"
3700 Брат повторил: "Беспокойства такого
нет у меня, и не жду я дурного!"
Все ж из Стокгольма двинулись вскоре.
Боже, зачем допустил им на горе
то, что в Нючёпинг их путь пролегал[381].
3705 Риску себя всяк из них подвергал.
К Сверто[382] когда они подъезжали,
когда Нючёпинг вдали различали,
к герцогу двинулся со стороны
рыцарь, который сказал: "Вы должны
3710 слушать меня и на то не сердиться,
что я нежданно решил обратиться.
Если поедете Вы туда все же,
Вам сожалеть и друзьям Вашим тоже".
Герцог Эрик сказал ему кратко:
3715 "Нету в советах у нас недостатка.
Днем говорят мне об этом и ночью.
Клин между нами вбить кто-то хочет!"
Молча от братьев отъехал тот воин.
Что оплошал, был он очень расстроен.
3720 Лучше молчать, чем вот так осрамиться.
Братья решили там остановиться,
снедь и добро отправили дале,
прямо в Нючёпинг, как мне рассказали.
Конунга люди приехали к ним.
3725 Герцогам новость такую они
(конунг учил их) сказали послушно,
с лицами добрыми, очень радушно:
"Гости желанные конунга, он
рад, что вы в здравии, но огорчен
3730 тем, что не с ним вы. Он ждет с нетерпеньем,
знает, что здесь вы, считает мгновенья
и на дорогу бросает взгляды.
Он удивлен, ведь город наш рядом.
Оба здоровы, у вас кони в силе.
3735 Что не проехать какую-то милю?[383]"
Сделали братья, как их просили.
К городу кони их уносили,
и ни один из них не вспоминал,
что на дороге им рыцарь сказал,
3740 будто бы конунг предаст их потом.
Вместе братья вошли в его дом.
Конунг навстречу вышел из дому.
Ах, если б он поступил по-другому,
дверь бы свою перед ними закрыл,
3745 лишь половину греха б совершил!
За руки братьев обоих он взял,
с ними по дому, смеясь, зашагал.
Занял приятной беседой потом,
но каждый думал тогда о своем.
3750 Конунг, выбрав неправедный путь,
думал, как лучше бы их обмануть.
Мыслил об этом, об этом мечтал.
Подло, нечестно он поступал.
Дротс[384] им сказал: "Смущен конунг мой
3755 тем, что дом у него небольшой.
Рыцари ваши в деревню пойдут,
там разместятся и ночь проведут".
Замысел свой воплощать начинали.
Тяжек тот грех, что они совершали,
3760 дав им коварный этот совет.
Ведь благородства ни капли в нем нет!
После уселись за стол господа[385].
Мирно, пристойно все — шутки, еда.
Каждый ею мог насладиться.
3765 Мысль не могла такая родиться,
что скоро плохо герцогам будет.
Вспомнил я сказ о Христе и Иуде.
В Пасху я слышал, монахи читали.
Мы об Иуде в Писании узнали.
3770 Господу в вере он изменил,
в ад за предательство он угодил.
Горе ему и вечные муки.
Так будет с каждым, кто свои руки
пачкает тем, что предаст иль убьет.
3775 В этом прощения Бог не дает.
Тем на себя остается пенять,
кто братьев герцогов вздумал предать!
Мед и вино там рекою текли,
речи красивые гости вели.
3780 Вспомнить не смог, чтобы был веселей
вид королевы, никто из гостей.
Просто сияла от счастья она.
Гости сидели тогда допоздна.
Вот оба брата отправились спать.
3785 Радости прочь, час настал горевать.
На ночь в деревню от них уходили,
конунг и дротс как об этом просили,
воины герцогов — все как один.
Стражи не ставили, сам господин
3790 Брунков любезно стоял у ворот,
ждал, когда мимо последний пройдет.
И когда все оказались внутри, он приказал:
"Быстро двери запри!"
Тут же оружие они обнажили
3795 и арбалеты свои зарядили.
К конунгу люди отправились сразу,
ждали стрелки с нетерпеньем приказа.
Конунг недолго без дела сидел.
Рыцаря Кнута[386] позвать он велел.
3800 Вскоре герр Кнут перед ним появился,
конунг немедля к нему обратился:
"Прямо хочу здесь спросить я у Вас,
сможете братьев схватить Вы сейчас?"
Так ответил ему рыцарь Кнут:
3805 "Конунг, не гневайтесь, что упрекну.
Если б над Вами нависла беда,
все бы, что смог, я бы сделал тогда.
Этою просьбой я очень расстроен.
Как Вы могли задумать такое?
3810 В жизни подобного я не видал!
Кто ж Вам совет неразумный подал?
Грех Вам зачем этот на душу брать?
Братьев за что Вы хотите предать?
Братья доверились Вашему слову.
3815 Вы же теперь погубить их готовы!
Видно, Вас дьявол попутать сумел,
низким поступком сгубить захотел!
Пусть помогает Вам кто-то другой,
не сговориться Вам в этом со мной!
3820 Волен чужих ты, родню приглашать.
Гостя обязан всегда уважать,
зла не творя, не желая плохого!"
Конунг не ждал, видно, слышать такого.
Зол был на герра Кнута он очень.
3825 "Я непочтеньем твоим озабочен!"
"Честь по заслугам! — услышал в ответ. —
В этом к тебе уважения нет.
Если поступишь с братьями худо,
я уважать тебя вовсе не буду.
3830 Чести отказ не убавит мне, верь!"
Гордо ушел он, захлопнулась дверь.
Два других рыцаря тоже сказали:
"На душу грех брать нам стоит едва ли,
ведь от позора потом не отмыться,
3835 лучше б Вам вовремя остановиться,
выкинуть глупость из головы.
Думайте сами, как можете Вы
руку на братьев своих подымать.
Бед ведь накликать так можно опять!"
3840 Конунга сильно они разозлили,
он приказал, чтоб обоих схватили.
Свечи зажгли и толпой зашагали
в спальню, где оба герцога спали,
обнажены, беззащитны в постелях.
3845 Но пробудились они, ведь скрипели
двери входные так громко в ночи.
Брат Вальдемар с постели вскочил,
вышел, рубашку накинув, проверить.
Воинов с десяток стояло у двери,
3850 люди с оружьем заполнили двор.
Герцог готов был дать им отпор.
Кольрат Исар[387] всех ближе стоял,
герцог вцепился в него и подмял,
телом сумев на врага навалиться.
3855 Крикнул он: “Брат, помоги мне отбиться!”
Тут двадцать воинов еще прибежали,
кинулись, герцога к стенке прижали.
Герцог Эрик сказал: "Полно, брат,
драться бессмысленно, нас победят.
3860 Братья без боя оружье сложили,
жизни тем самым пока сохранили.
Конунг вошел, когда герцогов взяли,
радостью злобной глаза засияли:
"Помните, братья, в Хотуне забаву?
3865 Знатно потешили ею себя вы.
Нынче попляшете вы у меня!
Сладко не будет вам с этого дня!"
Крепко братьям связали руки,
в башню вели их обоих на муки.
3870 Братья, в рубашках одних, шли босыми.
Воин немецкий, Валрам его имя,
ноги сковал им, цепями одел.
Все ж конунг сделал так, как хотел.
Вот и рассвет. Выполняя приказ,
3875 Брунков в деревню явился тотчас.
Взял с собой Ульфа[388] — Герлефа брата.
Вооруженные, в шлемах и латах,
шли с ними свены, воины-стрелки.
Конунг послал мановеньем руки
3880 их, чтоб они поутру окружали
место, где люди герцогов спали.
В плен полусонных легко взять смогли,
в крепость затем безоружных свели.
Всех в кандалы одели подряд.
3885 В плен они взяли братьев отряд.
По двадцать в ряд посадили в подвал.
Сделали так, как конунг желал.
Дали нескольким день, чтобы убраться,
конунгу больше не попадаться.
3890 Тех, кто опасен для конунга был,
в крепость немедленно он посадил.
Рыцари все за решетку попали.
Рыцарь, которого Арвидом[389] звали,
тот не догадывался ни о чем,
3895 двери пока не сломали плечом.
В спешке сумел он оружье схватить,
выбежал. Чтобы настигнуть, пленить,
следом пустились в погоню за ним
люди с оружьем. Страхом гоним,
3900 он от погони уже уходил.
Меткий стрелок арбалет зарядил,
выстрелил точно, вослед понеслось
жало стрелы и пронзило насквозь.
Рыцарь прекрасный так был убит.
3905 Бог его душу в раю приютит.
Бросились к стойлам делить поскорей
рыцарей, ими плененных, коней.
После, сев в круг, эти воины
стали добычу делить недостойно.
3910 Думаю я, как добыча пошли
вещи, что братья с собой привезли.
Но стихли крики и шум дележа.
Люди смеялись, добычу держа,
конунг дал знать, и толпа замолчала.
3915 Счастьем лицо его вдруг засияло.
Очень на Гамлета[390] стал он похож.
Что на уме у него — не поймешь.
"Дротс мой, мне Господом помощь дана.
В руки попала ко мне вся страна!"
3920 Герр Кнут на это ему дал ответ:
"Знай, ничего у тебя уже нет!"
Рыцарь Кристиан Скербек там был[391].
Конунг тогда на шута походил,
голову, видно, совсем потерял
3925 с радости, что своих братьев поймал.
Рыцарь тот из Эстонии был,
конунг ему своих братьев вручил,
не церемониться с ними велел.
Сам же уехать прочь захотел.
3930 Брунков, дротс конунга, и королева
выход нашли своей злобе и гневу.
Если б не слушал их конунг так много,
братьям вреда бы не сделал такого!
Конунг считал, что ему повезло
3935 в том, что он братьев пленил всем назло.
Сунул в подвал их, там сыро, темно.
Конунгу было тогда все равно,
что тяжко братьям сидеть день и ночь
в грубых оковах. Не думал помочь
3940 боль от оков облегчить, и едва ли
пищи достаточно братьям давали.
Каждый в оковах отдельно сидел,
тяжких, широких — так конунг велел.
Братья не видели света в окне.
3945 Крепко прикованы были к стене.
Каждая цепь на ногах тяжела,
семь пудов весом, знаю, была.
И на руках оковы висели.
Боль нестерпима, раны на теле.
3950 Видя страданья их — горемычных,
не содрогнулся бы только язычник.
А кузнецы по оковам как били!
Крупный осколок от них отломили!
Герцогу Эрику в глаз отлетел!
3955 Есть ли людскому злодейству предел,
мукам что, подвергался несчастный?
Кровь по щеке из раны опасной,
брызнув, на грудь вытекала струею.
Боже, за что униженье такое?!
3960 С грустью они друг на друга смотрели.
Плена они избежать не сумели.
В сети попали к Брункову сами.
Смерть поджидала их не за горами.
Лучше уж им поскорей умереть.
3965 чем эти муки дальше терпеть.
Давят на шеи страдальцев оковы,
цепью к стене был каждый прикован.
Тяжко сидеть им обоим в плену.
Надо бы конунгу было взглянуть
3970 на те мученья ужасные братьев,
но не боялся он потерять их.
Башня из камня тюрьмою им служит,
пол в нечистотах, зловонная лужа
под их ногами стоит постоянно.
3975 Бог всемогущий, воздай им за раны
райскую жизнь после смерти ужасной,
за муки их, что терпели напрасно.
В Кальмар потом Вальдемар поскакал[376].
3625 Брат его герцог Эрик желал,
чтоб в Хагнаторпе тот был в Рождество.
Знать о судьбе нам труднее всего,
что будет завтра — не предсказать.
Вряд ли братья могли угадать,
3630 что им готовит судьба в этот раз.
Но только тот, кто отдал приказ,
будет во веки веков проклят Богом,
он, как Иуда[377], как те, чьих душ много
в адском котле продолжает страдать,
3635 участи лучшей им не видать.
А Вальдемар собирался в дорогу.
Люди его не скрывали тревогу.
Вздумал он с конунгом поговорить.
Встречи на день не хотел отложить,
3640 молния словно, в Нючёпинг летел.
Боже великий, куда Ты смотрел!
Если бы козней он опасался,
видеться с братом тогда б не пытался.
Как были сладки конунга речи!
3645 Он поспешил к Вальдемару навстречу,
с нежностью конунг брата обнял.
Бог только ведал, что он замышлял.
И королева любезно встречала.
"Милости просим, брат мой!" — сказала.
3650 "Как брат мой Эрик время проводит?
Из головы у меня не выходит,
без дум о нем не проходит ни дня.
Вижу, что он избегает меня,
сердце печалит мне, нет его ближе.
3655 Доброго герцога редко я вижу.
Бог, будь свидетель, как герцог мне мил.
Ах, если б нас он сейчас посетил!"
На ночь остался герцог у них.
Каждому конунг дал за двоих,
3660 если кому-то чего не хватало.
Ох, не к добру было это начало!
Медом, белым и красным вином
их, не скупясь, угощали потом —
герцога, рыцарей, свенов и слуг —
3665 всех, кто был с ними. Конунг — им друг.
К ним обращался любезно, с почтеньем.
Герцог под утро, не зная сомненья,
с братом простился и прочь поскакал.
Путь до Стокгольма ему предстоял.
3670 После в Давё[378] собирался отплыть.
Конунг тогда же спешил пригласить
герцога Эрика добрым письмом,
ехать к себе приглашал его в нем.
Братья как раз в это время встречались[379].
3675 Эрику в душу сомненья закрались.
Брата спросил он, взволнованный явно
(тот ведь в Нючёпинг ездил недавно):
"Думаешь, ехать нам стоит туда?
Лучше его подождать без вреда
3680 в месте другом, а ему сообщить,
где эту встречу мы можем свершить".
Так Вальдемар ответил ему:
"Вам сомневаться совсем ни к чему!
Выкиньте мысль эту из головы.
3685 Конунгу верить можете Вы.
В мыслях он держит доброе к нам.
Так мне казалось, когда я был там.
Конунг души в нас обоих не чает.
Очень по Вам королева скучает!"
3690 Герцога Эрика не убедить:
"Брат мой, разумно ли так говорить!
Кто может знать, что у них на уме,
Брункова[380] и королевы. Во тьме
скрыты их мысли. Ведь он говорил,
3695 если б его властью Бог одарил,
с нами навряд ли тогда б он считался,
мирно беседы вести б не старался.
Пусть уверяет, что он с нами дружен.
Будь его власть, нам бы сделалось хуже!"
3700 Брат повторил: "Беспокойства такого
нет у меня, и не жду я дурного!"
Все ж из Стокгольма двинулись вскоре.
Боже, зачем допустил им на горе
то, что в Нючёпинг их путь пролегал[381].
3705 Риску себя всяк из них подвергал.
К Сверто[382] когда они подъезжали,
когда Нючёпинг вдали различали,
к герцогу двинулся со стороны
рыцарь, который сказал: "Вы должны
3710 слушать меня и на то не сердиться,
что я нежданно решил обратиться.
Если поедете Вы туда все же,
Вам сожалеть и друзьям Вашим тоже".
Герцог Эрик сказал ему кратко:
3715 "Нету в советах у нас недостатка.
Днем говорят мне об этом и ночью.
Клин между нами вбить кто-то хочет!"
Молча от братьев отъехал тот воин.
Что оплошал, был он очень расстроен.
3720 Лучше молчать, чем вот так осрамиться.
Братья решили там остановиться,
снедь и добро отправили дале,
прямо в Нючёпинг, как мне рассказали.
Конунга люди приехали к ним.
3725 Герцогам новость такую они
(конунг учил их) сказали послушно,
с лицами добрыми, очень радушно:
"Гости желанные конунга, он
рад, что вы в здравии, но огорчен
3730 тем, что не с ним вы. Он ждет с нетерпеньем,
знает, что здесь вы, считает мгновенья
и на дорогу бросает взгляды.
Он удивлен, ведь город наш рядом.
Оба здоровы, у вас кони в силе.
3735 Что не проехать какую-то милю?[383]"
Сделали братья, как их просили.
К городу кони их уносили,
и ни один из них не вспоминал,
что на дороге им рыцарь сказал,
3740 будто бы конунг предаст их потом.
Вместе братья вошли в его дом.
Конунг навстречу вышел из дому.
Ах, если б он поступил по-другому,
дверь бы свою перед ними закрыл,
3745 лишь половину греха б совершил!
За руки братьев обоих он взял,
с ними по дому, смеясь, зашагал.
Занял приятной беседой потом,
но каждый думал тогда о своем.
3750 Конунг, выбрав неправедный путь,
думал, как лучше бы их обмануть.
Мыслил об этом, об этом мечтал.
Подло, нечестно он поступал.
Дротс[384] им сказал: "Смущен конунг мой
3755 тем, что дом у него небольшой.
Рыцари ваши в деревню пойдут,
там разместятся и ночь проведут".
Замысел свой воплощать начинали.
Тяжек тот грех, что они совершали,
3760 дав им коварный этот совет.
Ведь благородства ни капли в нем нет!
После уселись за стол господа[385].
Мирно, пристойно все — шутки, еда.
Каждый ею мог насладиться.
3765 Мысль не могла такая родиться,
что скоро плохо герцогам будет.
Вспомнил я сказ о Христе и Иуде.
В Пасху я слышал, монахи читали.
Мы об Иуде в Писании узнали.
3770 Господу в вере он изменил,
в ад за предательство он угодил.
Горе ему и вечные муки.
Так будет с каждым, кто свои руки
пачкает тем, что предаст иль убьет.
3775 В этом прощения Бог не дает.
Тем на себя остается пенять,
кто братьев герцогов вздумал предать!
Мед и вино там рекою текли,
речи красивые гости вели.
3780 Вспомнить не смог, чтобы был веселей
вид королевы, никто из гостей.
Просто сияла от счастья она.
Гости сидели тогда допоздна.
Вот оба брата отправились спать.
3785 Радости прочь, час настал горевать.
На ночь в деревню от них уходили,
конунг и дротс как об этом просили,
воины герцогов — все как один.
Стражи не ставили, сам господин
3790 Брунков любезно стоял у ворот,
ждал, когда мимо последний пройдет.
И когда все оказались внутри, он приказал:
"Быстро двери запри!"
Тут же оружие они обнажили
3795 и арбалеты свои зарядили.
К конунгу люди отправились сразу,
ждали стрелки с нетерпеньем приказа.
Конунг недолго без дела сидел.
Рыцаря Кнута[386] позвать он велел.
3800 Вскоре герр Кнут перед ним появился,
конунг немедля к нему обратился:
"Прямо хочу здесь спросить я у Вас,
сможете братьев схватить Вы сейчас?"
Так ответил ему рыцарь Кнут:
3805 "Конунг, не гневайтесь, что упрекну.
Если б над Вами нависла беда,
все бы, что смог, я бы сделал тогда.
Этою просьбой я очень расстроен.
Как Вы могли задумать такое?
3810 В жизни подобного я не видал!
Кто ж Вам совет неразумный подал?
Грех Вам зачем этот на душу брать?
Братьев за что Вы хотите предать?
Братья доверились Вашему слову.
3815 Вы же теперь погубить их готовы!
Видно, Вас дьявол попутать сумел,
низким поступком сгубить захотел!
Пусть помогает Вам кто-то другой,
не сговориться Вам в этом со мной!
3820 Волен чужих ты, родню приглашать.
Гостя обязан всегда уважать,
зла не творя, не желая плохого!"
Конунг не ждал, видно, слышать такого.
Зол был на герра Кнута он очень.
3825 "Я непочтеньем твоим озабочен!"
"Честь по заслугам! — услышал в ответ. —
В этом к тебе уважения нет.
Если поступишь с братьями худо,
я уважать тебя вовсе не буду.
3830 Чести отказ не убавит мне, верь!"
Гордо ушел он, захлопнулась дверь.
Два других рыцаря тоже сказали:
"На душу грех брать нам стоит едва ли,
ведь от позора потом не отмыться,
3835 лучше б Вам вовремя остановиться,
выкинуть глупость из головы.
Думайте сами, как можете Вы
руку на братьев своих подымать.
Бед ведь накликать так можно опять!"
3840 Конунга сильно они разозлили,
он приказал, чтоб обоих схватили.
Свечи зажгли и толпой зашагали
в спальню, где оба герцога спали,
обнажены, беззащитны в постелях.
3845 Но пробудились они, ведь скрипели
двери входные так громко в ночи.
Брат Вальдемар с постели вскочил,
вышел, рубашку накинув, проверить.
Воинов с десяток стояло у двери,
3850 люди с оружьем заполнили двор.
Герцог готов был дать им отпор.
Кольрат Исар[387] всех ближе стоял,
герцог вцепился в него и подмял,
телом сумев на врага навалиться.
3855 Крикнул он: “Брат, помоги мне отбиться!”
Тут двадцать воинов еще прибежали,
кинулись, герцога к стенке прижали.
Герцог Эрик сказал: "Полно, брат,
драться бессмысленно, нас победят.
3860 Братья без боя оружье сложили,
жизни тем самым пока сохранили.
Конунг вошел, когда герцогов взяли,
радостью злобной глаза засияли:
"Помните, братья, в Хотуне забаву?
3865 Знатно потешили ею себя вы.
Нынче попляшете вы у меня!
Сладко не будет вам с этого дня!"
Крепко братьям связали руки,
в башню вели их обоих на муки.
3870 Братья, в рубашках одних, шли босыми.
Воин немецкий, Валрам его имя,
ноги сковал им, цепями одел.
Все ж конунг сделал так, как хотел.
Вот и рассвет. Выполняя приказ,
3875 Брунков в деревню явился тотчас.
Взял с собой Ульфа[388] — Герлефа брата.
Вооруженные, в шлемах и латах,
шли с ними свены, воины-стрелки.
Конунг послал мановеньем руки
3880 их, чтоб они поутру окружали
место, где люди герцогов спали.
В плен полусонных легко взять смогли,
в крепость затем безоружных свели.
Всех в кандалы одели подряд.
3885 В плен они взяли братьев отряд.
По двадцать в ряд посадили в подвал.
Сделали так, как конунг желал.
Дали нескольким день, чтобы убраться,
конунгу больше не попадаться.
3890 Тех, кто опасен для конунга был,
в крепость немедленно он посадил.
Рыцари все за решетку попали.
Рыцарь, которого Арвидом[389] звали,
тот не догадывался ни о чем,
3895 двери пока не сломали плечом.
В спешке сумел он оружье схватить,
выбежал. Чтобы настигнуть, пленить,
следом пустились в погоню за ним
люди с оружьем. Страхом гоним,
3900 он от погони уже уходил.
Меткий стрелок арбалет зарядил,
выстрелил точно, вослед понеслось
жало стрелы и пронзило насквозь.
Рыцарь прекрасный так был убит.
3905 Бог его душу в раю приютит.
Бросились к стойлам делить поскорей
рыцарей, ими плененных, коней.
После, сев в круг, эти воины
стали добычу делить недостойно.
3910 Думаю я, как добыча пошли
вещи, что братья с собой привезли.
Но стихли крики и шум дележа.
Люди смеялись, добычу держа,
конунг дал знать, и толпа замолчала.
3915 Счастьем лицо его вдруг засияло.
Очень на Гамлета[390] стал он похож.
Что на уме у него — не поймешь.
"Дротс мой, мне Господом помощь дана.
В руки попала ко мне вся страна!"
3920 Герр Кнут на это ему дал ответ:
"Знай, ничего у тебя уже нет!"
Рыцарь Кристиан Скербек там был[391].
Конунг тогда на шута походил,
голову, видно, совсем потерял
3925 с радости, что своих братьев поймал.
Рыцарь тот из Эстонии был,
конунг ему своих братьев вручил,
не церемониться с ними велел.
Сам же уехать прочь захотел.
3930 Брунков, дротс конунга, и королева
выход нашли своей злобе и гневу.
Если б не слушал их конунг так много,
братьям вреда бы не сделал такого!
Конунг считал, что ему повезло
3935 в том, что он братьев пленил всем назло.
Сунул в подвал их, там сыро, темно.
Конунгу было тогда все равно,
что тяжко братьям сидеть день и ночь
в грубых оковах. Не думал помочь
3940 боль от оков облегчить, и едва ли
пищи достаточно братьям давали.
Каждый в оковах отдельно сидел,
тяжких, широких — так конунг велел.
Братья не видели света в окне.
3945 Крепко прикованы были к стене.
Каждая цепь на ногах тяжела,
семь пудов весом, знаю, была.
И на руках оковы висели.
Боль нестерпима, раны на теле.
3950 Видя страданья их — горемычных,
не содрогнулся бы только язычник.
А кузнецы по оковам как били!
Крупный осколок от них отломили!
Герцогу Эрику в глаз отлетел!
3955 Есть ли людскому злодейству предел,
мукам что, подвергался несчастный?
Кровь по щеке из раны опасной,
брызнув, на грудь вытекала струею.
Боже, за что униженье такое?!
3960 С грустью они друг на друга смотрели.
Плена они избежать не сумели.
В сети попали к Брункову сами.
Смерть поджидала их не за горами.
Лучше уж им поскорей умереть.
3965 чем эти муки дальше терпеть.
Давят на шеи страдальцев оковы,
цепью к стене был каждый прикован.
Тяжко сидеть им обоим в плену.
Надо бы конунгу было взглянуть
3970 на те мученья ужасные братьев,
но не боялся он потерять их.
Башня из камня тюрьмою им служит,
пол в нечистотах, зловонная лужа
под их ногами стоит постоянно.
3975 Бог всемогущий, воздай им за раны
райскую жизнь после смерти ужасной,
за муки их, что терпели напрасно.
[Биргер пытается вернуть себе страну][392]
Лишь герцогиня[393] весть получила
о том несчастье, что их посетило,
3980 в Скару бежала она поскорее.
Сын ее Магнус[394] отправился с нею.
И люди герцога тоже узнали,
что братья к конунгу в сети попали,
герр Карл из Кальмара[395] тотчас послал
3985 с вестью гонцов ко всем и собрал
воинов из Смоланда, рвущихся в бой.
Шведов repp Биргер[396] повел за собой.
Вестергётландцев герр Матиус[397] вел,
молвят они: "Час расплаты пришел!
3990 Разом на конунга нужно напасть,
чтоб не досталась коварному власть!"
А конунг Биргер поехал в ту пору,
чтобы налог[398] брать со всех без разбору.
Рёк, что в Стокгольм отправляется он,
3995 в Кальмар[399], который ему подчинен.
Швеции всей он теперь господин,
но так, похоже, считал он один.
Биргер в Стокгольм поехал сначала,
но там удача не привечала.
4000 Город мосты перед ним поднял быстро.
Люди сказали, что у бургомистра
с ним говорить желания нет.
Биргер хотел услышать ответ,
будут ли в замок свободны пути,
4005 сможет ли с войском туда он войти?
Дали ответ: "Заходи хоть сейчас!"
Бюргеры двери закрыли тотчас.
Вместе с купцами, что в городе жили,
стены с оружьем в руках сторожили.
4010 Конунгу дать отпор собирались,
прочь отогнать от Стокгольма старались.
Вышли на Норрмальм колонною длинной.
Копья, мечи и большие дубины
взяли, кольчуги надели на плечи,
4015 к конунга войску вышли навстречу.
Жаркий меж ними бой завязался.
Юнас Олафссон[400] с жизнью расстался.
Конунг поспешно бежал от ворот.
Герцогов люди собрались в поход.
4020 Конунг в Нючёпинг вернулся опять.
"Вижу, что власть мне непросто отнять.
Герцогов сила больше моей!"
В Данию[401] весть посылает скорей.
В ней утешенье и помощь просил
4025 и серебро он за войско сулил.
Сына[402] в страну приезжать умолял
с войском, чтоб силы ему прибавлял.
Конунг Эрик был ему дядей.
Много сделал он Магнуса ради:
4030 шесть сотен всадников дал он на срок,
но Висингсё попросил под залог.
Также и Смоланда добрую часть,
там ведь давно была Швеции власть.
Храбрые, быстрые воины дружно
4035 на лошадях и с хорошим оружьем
следом за конунгом вышли тотчас,
этот его выполняя приказ.
Герр Мартин Дюэ[403] начальником был.
Прежде не раз он на свеев ходил.
4040 Их покорять шли, мечтая о том,
как после битвы вернутся в свой дом.
Лишь герцогиня[393] весть получила
о том несчастье, что их посетило,
3980 в Скару бежала она поскорее.
Сын ее Магнус[394] отправился с нею.
И люди герцога тоже узнали,
что братья к конунгу в сети попали,
герр Карл из Кальмара[395] тотчас послал
3985 с вестью гонцов ко всем и собрал
воинов из Смоланда, рвущихся в бой.
Шведов repp Биргер[396] повел за собой.
Вестергётландцев герр Матиус[397] вел,
молвят они: "Час расплаты пришел!
3990 Разом на конунга нужно напасть,
чтоб не досталась коварному власть!"
А конунг Биргер поехал в ту пору,
чтобы налог[398] брать со всех без разбору.
Рёк, что в Стокгольм отправляется он,
3995 в Кальмар[399], который ему подчинен.
Швеции всей он теперь господин,
но так, похоже, считал он один.
Биргер в Стокгольм поехал сначала,
но там удача не привечала.
4000 Город мосты перед ним поднял быстро.
Люди сказали, что у бургомистра
с ним говорить желания нет.
Биргер хотел услышать ответ,
будут ли в замок свободны пути,
4005 сможет ли с войском туда он войти?
Дали ответ: "Заходи хоть сейчас!"
Бюргеры двери закрыли тотчас.
Вместе с купцами, что в городе жили,
стены с оружьем в руках сторожили.
4010 Конунгу дать отпор собирались,
прочь отогнать от Стокгольма старались.
Вышли на Норрмальм колонною длинной.
Копья, мечи и большие дубины
взяли, кольчуги надели на плечи,
4015 к конунга войску вышли навстречу.
Жаркий меж ними бой завязался.
Юнас Олафссон[400] с жизнью расстался.
Конунг поспешно бежал от ворот.
Герцогов люди собрались в поход.
4020 Конунг в Нючёпинг вернулся опять.
"Вижу, что власть мне непросто отнять.
Герцогов сила больше моей!"
В Данию[401] весть посылает скорей.
В ней утешенье и помощь просил
4025 и серебро он за войско сулил.
Сына[402] в страну приезжать умолял
с войском, чтоб силы ему прибавлял.
Конунг Эрик был ему дядей.
Много сделал он Магнуса ради:
4030 шесть сотен всадников дал он на срок,
но Висингсё попросил под залог.
Также и Смоланда добрую часть,
там ведь давно была Швеции власть.
Храбрые, быстрые воины дружно
4035 на лошадях и с хорошим оружьем
следом за конунгом вышли тотчас,
этот его выполняя приказ.
Герр Мартин Дюэ[403] начальником был.
Прежде не раз он на свеев ходил.
4040 Их покорять шли, мечтая о том,
как после битвы вернутся в свой дом.
[Смерть герцогов]
Был Нючёпинг тогда осажден.
Конунг взволнован и удручен
тем, что увидел. Ему стало страшно.
4045 Стоя на самом верху мрачной башни,
думал он о своем преступлении,
что совершил он его в ослеплении
и по совету людей неразумных,
коим доверился конунг бездумно.
4050 Хитрость использовать не было смысла.
Зло на уме, коль угроза нависла.
Он крепко башню закрыл на замок.
Грех не вершить конунг Биргер не смог.
В реку ключи зашвырнул на пути[404].
4055 Их никому уж теперь не найти.
В Стекаборг[405] конунг поехал оттуда[406].
Бог всемогущий, способный на чудо,
конунга ты за грехи накажи.
Мщенье за братьев свое соверши.
4060 Братьев по-прежнему в башне держали.
Герцог Эрик, как мне рассказали,
девять дней не пил и не ел.
Я удивлен, как он это терпел!
Брат же одиннадцать дней продержался,
4065 после в мучениях с жизнью расстался.
Герцог Эрик сильнее страдал.
Господу душу он раньше отдал.
Так конунг голодом их уморил.
Мало таких, кто б его похвалил[407].
4070 Боже, возьми же их души с собой.
Дай за жестокую смерть им покой!
Был Нючёпинг тогда осажден.
Конунг взволнован и удручен
тем, что увидел. Ему стало страшно.
4045 Стоя на самом верху мрачной башни,
думал он о своем преступлении,
что совершил он его в ослеплении
и по совету людей неразумных,
коим доверился конунг бездумно.
4050 Хитрость использовать не было смысла.
Зло на уме, коль угроза нависла.
Он крепко башню закрыл на замок.
Грех не вершить конунг Биргер не смог.
В реку ключи зашвырнул на пути[404].
4055 Их никому уж теперь не найти.
В Стекаборг[405] конунг поехал оттуда[406].
Бог всемогущий, способный на чудо,
конунга ты за грехи накажи.
Мщенье за братьев свое соверши.
4060 Братьев по-прежнему в башне держали.
Герцог Эрик, как мне рассказали,
девять дней не пил и не ел.
Я удивлен, как он это терпел!
Брат же одиннадцать дней продержался,
4065 после в мучениях с жизнью расстался.
Герцог Эрик сильнее страдал.
Господу душу он раньше отдал.
Так конунг голодом их уморил.
Мало таких, кто б его похвалил[407].
4070 Боже, возьми же их души с собой.
Дай за жестокую смерть им покой!
[Поход Биргера и его сына в Швецию][408]
Вот наконец йонкер Магнус приехал.
С ним много воинов, ждущих успеха.
Магнус решил с ними лагерем встать,
4075 в битву пока что ни с кем не вступать.
Жечь им и грабить он не велел.
Прежде всего узнать он хотел,
сможет ли герцога войско побить.
Власть без хлопот он хотел захватить.
4080 Конунг стремился к сыну примкнуть.
На Эстергётланд долог был путь.
Всё же войска их соединились.
Лошади сильно в пути утомились.
Конунг велел тогда свежих достать.
4085 Ввел непомерный налог он опять,
с пользой себе, но другим на беду,
сразу попали бонды в нужду.
Ночью и днем они Бога молили,
чтоб люди герцогов к ним поспешили.
4090 Внял Бог мольбам их о жизни спокойной.
Это услышали герцогов воины
и прискакали на помощь крестьянам,
храбро, не прячась, явились нежданно.
Конунга войско разбить угрожали.
4095 Биргер и Магнус, не медля, бежали.
Быстро от Скеркинда[409] отступили
немцы и венды — те, что там были.
Конунга люди бегством спасались.
За Холаведеном[410] они укрывались.
4100 Войско затем в Вестергётланд пошло.
Что с ними после произошло,
будет вам в книге рассказано дале.
Бонды тем временем силы собрали.
Лагерь свой в Карлабю[411] укрепили
4105 и отступать не намерены были.
Знати средь бондов тогда было мало,
это известно конунгу стало.
Бондам мир на три дня предложили.
Многие тотчас домой поспешили,
4110 в путь по дороге — за кормом, едой.
Их этим самым уменьшился строй.
И вот однажды те, что остались,
вдруг разглядели, что к ним приближались
конунга стяги, войско его.
4115 Бондов тревожило больше всего
то, что тогда с ними не было многих.
"Движется конунг сюда по дороге!"
Все собрались, там которые были.
Знатные вои мечи обнажили,
4120 первыми были готовы к удару.
Выбрал конунг день тот недаром,
чтобы на бондов людей повести.
Думаю, тем удалось бы спастись,
если бы конунг сперва подождал,
4125 в битву бы сходу тогда не вступал,
видя, что бондов большое число.
Войско бы их победить не смогло.
В битве сошлись они, сталь засверкала.
Кончился день, уже ночь наступала[412].
4130 Ночью деревня была зажжена,
конунга волей огню предана,
воины чтоб лучше видеть могли.
Бедные бонды потери несли.
Знатные люди, что их возглавляли,
4135 ранены были, в плен попадали.
Многие бонды тогда полегли.
В красной короне оттуда везли
рыцаря Бу[413] молодого домой.
Бог, дай душе его вечный покой!
4140 Вместе со всеми он храбро сражался.
Прочь разъезжались те, кто остался.
Конунг Биргер, зря время не тратя,
отнял город торговый у братьев,
воинов в нем разместил для постоя
4145 и наслаждался желанным покоем.
Герцогов люди в Нючёпинге были,
там весть печальную им сообщили,
что эта битва недавно была
и что у бондов плохи дела.
4150 Весть эта радовать их не могла.
Быстро настала вечерняя мгла.
Снеди от бондов они ожидали.
Воинам герцога те присылали
много разных запасов своих.
4155 Конунга люди напали на них,
снедь и поклажу у бондов отняли,
к дому обратно пустыми погнали.
Новые распри у них начались,
кто кошелек потерял, а кто жизнь.
4160 Прибыл туда Кнут Порсе с отрядом.
Те и не знали, что он совсем рядом.
Бился Кнут Порсе храбро, с напором.
Лучше бы в Риме им быть в эту пору.
Жарко там было, не до молитвы.
4165 Все ж наконец закончилась битва.
Плохо для конунга кончился бой.
Многим, конец уготован судьбой.
Воинов конунга в плен захватили,
кони, оружье поделены были.
4170 Весть получив, что удачи не будет,
в Шенинге, да и в Линчёпинге люди
в лес без оглядки со страху бежали.
Биргера трудные дни наступали.
Вот наконец йонкер Магнус приехал.
С ним много воинов, ждущих успеха.
Магнус решил с ними лагерем встать,
4075 в битву пока что ни с кем не вступать.
Жечь им и грабить он не велел.
Прежде всего узнать он хотел,
сможет ли герцога войско побить.
Власть без хлопот он хотел захватить.
4080 Конунг стремился к сыну примкнуть.
На Эстергётланд долог был путь.
Всё же войска их соединились.
Лошади сильно в пути утомились.
Конунг велел тогда свежих достать.
4085 Ввел непомерный налог он опять,
с пользой себе, но другим на беду,
сразу попали бонды в нужду.
Ночью и днем они Бога молили,
чтоб люди герцогов к ним поспешили.
4090 Внял Бог мольбам их о жизни спокойной.
Это услышали герцогов воины
и прискакали на помощь крестьянам,
храбро, не прячась, явились нежданно.
Конунга войско разбить угрожали.
4095 Биргер и Магнус, не медля, бежали.
Быстро от Скеркинда[409] отступили
немцы и венды — те, что там были.
Конунга люди бегством спасались.
За Холаведеном[410] они укрывались.
4100 Войско затем в Вестергётланд пошло.
Что с ними после произошло,
будет вам в книге рассказано дале.
Бонды тем временем силы собрали.
Лагерь свой в Карлабю[411] укрепили
4105 и отступать не намерены были.
Знати средь бондов тогда было мало,
это известно конунгу стало.
Бондам мир на три дня предложили.
Многие тотчас домой поспешили,
4110 в путь по дороге — за кормом, едой.
Их этим самым уменьшился строй.
И вот однажды те, что остались,
вдруг разглядели, что к ним приближались
конунга стяги, войско его.
4115 Бондов тревожило больше всего
то, что тогда с ними не было многих.
"Движется конунг сюда по дороге!"
Все собрались, там которые были.
Знатные вои мечи обнажили,
4120 первыми были готовы к удару.
Выбрал конунг день тот недаром,
чтобы на бондов людей повести.
Думаю, тем удалось бы спастись,
если бы конунг сперва подождал,
4125 в битву бы сходу тогда не вступал,
видя, что бондов большое число.
Войско бы их победить не смогло.
В битве сошлись они, сталь засверкала.
Кончился день, уже ночь наступала[412].
4130 Ночью деревня была зажжена,
конунга волей огню предана,
воины чтоб лучше видеть могли.
Бедные бонды потери несли.
Знатные люди, что их возглавляли,
4135 ранены были, в плен попадали.
Многие бонды тогда полегли.
В красной короне оттуда везли
рыцаря Бу[413] молодого домой.
Бог, дай душе его вечный покой!
4140 Вместе со всеми он храбро сражался.
Прочь разъезжались те, кто остался.
Конунг Биргер, зря время не тратя,
отнял город торговый у братьев,
воинов в нем разместил для постоя
4145 и наслаждался желанным покоем.
Герцогов люди в Нючёпинге были,
там весть печальную им сообщили,
что эта битва недавно была
и что у бондов плохи дела.
4150 Весть эта радовать их не могла.
Быстро настала вечерняя мгла.
Снеди от бондов они ожидали.
Воинам герцога те присылали
много разных запасов своих.
4155 Конунга люди напали на них,
снедь и поклажу у бондов отняли,
к дому обратно пустыми погнали.
Новые распри у них начались,
кто кошелек потерял, а кто жизнь.
4160 Прибыл туда Кнут Порсе с отрядом.
Те и не знали, что он совсем рядом.
Бился Кнут Порсе храбро, с напором.
Лучше бы в Риме им быть в эту пору.
Жарко там было, не до молитвы.
4165 Все ж наконец закончилась битва.
Плохо для конунга кончился бой.
Многим, конец уготован судьбой.
Воинов конунга в плен захватили,
кони, оружье поделены были.
4170 Весть получив, что удачи не будет,
в Шенинге, да и в Линчёпинге люди
в лес без оглядки со страху бежали.
Биргера трудные дни наступали.
[Осада Стегеборга][414]
Уж в Стегеборг все пути перекрыты.
4175 Конунг тогда с королевой Меритой
в Висбю бежали. Не мне одному
ясно, что сделали так потому,
что не хотели в когти попасть людям,
тогда чья в стране была власть.
4180 В крепости йонкер Магнус[415] укрылся.
Герр Бенедикт[416] вместе с ним находился.
Много свенов и рыцарей с ними
сыпали стрелы с камнями большими.
Бравшие крепость им отвечали,
4185 если на стенах врага замечали.
Ранено много и много убито.
В разных местах были стены разбиты.
Штурм продолжался и ночью и днем.
Крепость, однако, держалась. Потом
4190 конунг велел корабли снарядить,
когги[417] большие и бусы, сложить
много оружья в них, всякую снедь.
Конунг надеялся, видно, успеть
людям своим провиантом помочь.
4195 Выстоять дольше иначе не смочь.
Эти суда в Гёташхер[418] находились,
герцогов люди там вдруг появились.
Быстро сумели отряд окружить,
воинов конунга в плен захватить.
4200 Лодки взяли, еду и одежду.
Конунг последней лишился надежды.
Немцев немало там находилось,
прочь наутёк это войско пустилось
с ветром попутным, во все паруса.
4205 Бога молили, чтоб им полоса
брега родного скорей показалась,
чтоб бед таких больше не приключалось,
чтобы не видеть им шведской земли,
и о другом вряд ли думать могли.
4210 Только до конунга весть долетела,
в ярость пришел он. Лицо побелело
и у Мериты: "Как же нам жить!
Бог неужели нас хочет сгубить!
Что дальше делать, куда нам податься?!"
4215 Дротс[419] ей ответил: "Не стоит бояться!
Войско на них поведу теперь сам,
столько земли я оставлю им там,
сколько оставили нынче для нас!"
Конунг сказал: "Раз он хочет сейчас
4220 жизнь положить, нашу честь охраняя,
пусть лучших воинов он забирает
как можно больше с собою в поход.
Малая часть с нами здесь подождет!"
Дротс корабли взять большие хотел,
4225 те, что конунг в то время имел.
Их из железа листами обить,
чтобы в бою корабли защитить.
Им победить или пасть суждено,
ждет их из двух, видно, только одно.
4230 Тем же знакомым путем корабли
все в Гёташхер друг за другом зашли.
Встретили там их герцогов люди.
Думаю, знали, что кто-то прибудет.
Жаркий бой завязался меж ними.
4235 Герцогов люди с дровами сухими
сделали плот и пустили навстречу
тем кораблям. Стрелы, камни, калеча,
сыпались, но вот иссякли припасы.
Лодки зажглись, а потом уже разом
4240 три больших когга подряд запылали[420].
Герцогов люди их занимали.
Смерти угроза для многих нависла.
Дольше сражаться не было смысла.
Брунков и Ульф, брат Герлефа, с ними
4245 Фос Лютер[421], славный делами своими,
также стрелок, его звали Валрам[422], —
все угодили в плен они там.
Сразу в Стокгольм их тогда отвезли.
Хоть и надежно там стерегли,
4250 пленных не мучили, сытно кормили,
гладом, как герцогов, их не морили.
Уж в Стегеборг все пути перекрыты.
4175 Конунг тогда с королевой Меритой
в Висбю бежали. Не мне одному
ясно, что сделали так потому,
что не хотели в когти попасть людям,
тогда чья в стране была власть.
4180 В крепости йонкер Магнус[415] укрылся.
Герр Бенедикт[416] вместе с ним находился.
Много свенов и рыцарей с ними
сыпали стрелы с камнями большими.
Бравшие крепость им отвечали,
4185 если на стенах врага замечали.
Ранено много и много убито.
В разных местах были стены разбиты.
Штурм продолжался и ночью и днем.
Крепость, однако, держалась. Потом
4190 конунг велел корабли снарядить,
когги[417] большие и бусы, сложить
много оружья в них, всякую снедь.
Конунг надеялся, видно, успеть
людям своим провиантом помочь.
4195 Выстоять дольше иначе не смочь.
Эти суда в Гёташхер[418] находились,
герцогов люди там вдруг появились.
Быстро сумели отряд окружить,
воинов конунга в плен захватить.
4200 Лодки взяли, еду и одежду.
Конунг последней лишился надежды.
Немцев немало там находилось,
прочь наутёк это войско пустилось
с ветром попутным, во все паруса.
4205 Бога молили, чтоб им полоса
брега родного скорей показалась,
чтоб бед таких больше не приключалось,
чтобы не видеть им шведской земли,
и о другом вряд ли думать могли.
4210 Только до конунга весть долетела,
в ярость пришел он. Лицо побелело
и у Мериты: "Как же нам жить!
Бог неужели нас хочет сгубить!
Что дальше делать, куда нам податься?!"
4215 Дротс[419] ей ответил: "Не стоит бояться!
Войско на них поведу теперь сам,
столько земли я оставлю им там,
сколько оставили нынче для нас!"
Конунг сказал: "Раз он хочет сейчас
4220 жизнь положить, нашу честь охраняя,
пусть лучших воинов он забирает
как можно больше с собою в поход.
Малая часть с нами здесь подождет!"
Дротс корабли взять большие хотел,
4225 те, что конунг в то время имел.
Их из железа листами обить,
чтобы в бою корабли защитить.
Им победить или пасть суждено,
ждет их из двух, видно, только одно.
4230 Тем же знакомым путем корабли
все в Гёташхер друг за другом зашли.
Встретили там их герцогов люди.
Думаю, знали, что кто-то прибудет.
Жаркий бой завязался меж ними.
4235 Герцогов люди с дровами сухими
сделали плот и пустили навстречу
тем кораблям. Стрелы, камни, калеча,
сыпались, но вот иссякли припасы.
Лодки зажглись, а потом уже разом
4240 три больших когга подряд запылали[420].
Герцогов люди их занимали.
Смерти угроза для многих нависла.
Дольше сражаться не было смысла.
Брунков и Ульф, брат Герлефа, с ними
4245 Фос Лютер[421], славный делами своими,
также стрелок, его звали Валрам[422], —
все угодили в плен они там.
Сразу в Стокгольм их тогда отвезли.
Хоть и надежно там стерегли,
4250 пленных не мучили, сытно кормили,
гладом, как герцогов, их не морили.
[Матс Кеттильмундссон становится дротсом][423]
Перед Ивановым днем настал мир.
В Скара пышный устроен был пир[424].
Знать отовсюду стала сбираться.
4255 Видели люди тогда герра Матса
дротсом и форманом больше всего.
Выбрал совет государства его.
Равного Матсу не называлось,
в ком, как не в нем, страна так нуждалась.
4260 Праздник веселый был с шумом и смехом.
После него дротс, не медля, уехал —
нужно в стране осмотреться пока.
Та, как известно, была широка.
Дротса немало хлопот ожидало.
4265 Много раздоров вокруг бушевало.
Перед Ивановым днем настал мир.
В Скара пышный устроен был пир[424].
Знать отовсюду стала сбираться.
4255 Видели люди тогда герра Матса
дротсом и форманом больше всего.
Выбрал совет государства его.
Равного Матсу не называлось,
в ком, как не в нем, страна так нуждалась.
4260 Праздник веселый был с шумом и смехом.
После него дротс, не медля, уехал —
нужно в стране осмотреться пока.
Та, как известно, была широка.
Дротса немало хлопот ожидало.
4265 Много раздоров вокруг бушевало.
[Похороны герцогов][425]
Люди в Нючёпинге скоро узнали
о смерти герцогов, их отыскали в
крепости. Братьев на свет выносили,
в шелк с серебром тела обрядили
4270 и положили под небом открытым.
"Вот перед вами безвинно убиты
те, кто для нас господами являлись.
Оба, к несчастью, с жизнью расстались.
Кто же и где, я не знаю, найдет
4275 вам настоящих, законных господ,
тех, кому можно страну передать!"
Люди сказали: "Отцу подражать
Магнус, сын герцога Эрика, будет.
Наш господин он, а мы его люди.
4280 Конунгом став, нам бы он так помог.
Драк за наследство не будет, дай Бог!"
Братьев в Стокгольме похоронили.
В церкви земле они преданы были.
Люди в Нючёпинге скоро узнали
о смерти герцогов, их отыскали в
крепости. Братьев на свет выносили,
в шелк с серебром тела обрядили
4270 и положили под небом открытым.
"Вот перед вами безвинно убиты
те, кто для нас господами являлись.
Оба, к несчастью, с жизнью расстались.
Кто же и где, я не знаю, найдет
4275 вам настоящих, законных господ,
тех, кому можно страну передать!"
Люди сказали: "Отцу подражать
Магнус, сын герцога Эрика, будет.
Наш господин он, а мы его люди.
4280 Конунгом став, нам бы он так помог.
Драк за наследство не будет, дай Бог!"
Братьев в Стокгольме похоронили.
В церкви земле они преданы были.
[Взятие Нючёпинга][426]
Ну, а за днем Богородицы вскоре,
4285 много от стрел осаждающих горя
приняв, лишений, Нючёпинг отдали.
Добрые воины тогда штурмовали
крепость ту долгие ночи и дни,
и говорили при этом они:
4290 будут осадой до тех пор стоять,
поле сражения не оставлять,
крепость покуда к ним не перейдет.
Там ведь сгубили знатных господ.
Крепость в осаде, она разрушалась,
4295 камня на камне уже не осталось.
Там, где высокие стены стояли,
след их сегодня вы б не сыскали.
Воины, что Стегеборг защищали,
герцогов людям крепость не сдали,
4300 весть получив о Нючёпинга сдаче.
Как осаждавшим добиться удачи —
взяли пращи и камни метали.
Было все так, как они обещали.
Штурм продолжался и ночи, и дни.
4305 Кончилась снедь, голодали они.
Люди, что крепость обороняли,
видно, не меньше при этом страдали,
слабли и многие ранены были.
Конунга сын (они Бога молили)
4310 там чтобы был, где его не схватить.
Чтоб ни случилось, но он должен жить!
Лишь человека нужда прижимает,
быстро решение он принимает.
"Быть посему!" — тогда люди сказали.
4315 Дальше тянуть с этим делом не стали.
Переговоры пришлось вести им.
Крепость с условием сдали таким[427]:
конунга сына в полон отдают,
сами добро свое с миром берут,
4320 вольно из крепости той уезжают.
Люди разумные так поступают.
Будь ты священником или шутом —
прежде забота о благе своем.
Герцогов войско в крепость ворвалось.
4325 Камня на камне от стен не осталось.
Взяли в Стокгольм они конунга сына[428],
был благороден и молод невинный.
В башню, не медля, его заточили.
Впрочем, туда ему все приносили,
4330 что было нужно для жизни в плену.
В распрю отец его злую втянул.
Знаю, его хорошо там кормили,
голодом юношу там не морили.
Ну, а за днем Богородицы вскоре,
4285 много от стрел осаждающих горя
приняв, лишений, Нючёпинг отдали.
Добрые воины тогда штурмовали
крепость ту долгие ночи и дни,
и говорили при этом они:
4290 будут осадой до тех пор стоять,
поле сражения не оставлять,
крепость покуда к ним не перейдет.
Там ведь сгубили знатных господ.
Крепость в осаде, она разрушалась,
4295 камня на камне уже не осталось.
Там, где высокие стены стояли,
след их сегодня вы б не сыскали.
Воины, что Стегеборг защищали,
герцогов людям крепость не сдали,
4300 весть получив о Нючёпинга сдаче.
Как осаждавшим добиться удачи —
взяли пращи и камни метали.
Было все так, как они обещали.
Штурм продолжался и ночи, и дни.
4305 Кончилась снедь, голодали они.
Люди, что крепость обороняли,
видно, не меньше при этом страдали,
слабли и многие ранены были.
Конунга сын (они Бога молили)
4310 там чтобы был, где его не схватить.
Чтоб ни случилось, но он должен жить!
Лишь человека нужда прижимает,
быстро решение он принимает.
"Быть посему!" — тогда люди сказали.
4315 Дальше тянуть с этим делом не стали.
Переговоры пришлось вести им.
Крепость с условием сдали таким[427]:
конунга сына в полон отдают,
сами добро свое с миром берут,
4320 вольно из крепости той уезжают.
Люди разумные так поступают.
Будь ты священником или шутом —
прежде забота о благе своем.
Герцогов войско в крепость ворвалось.
4325 Камня на камне от стен не осталось.
Взяли в Стокгольм они конунга сына[428],
был благороден и молод невинный.
В башню, не медля, его заточили.
Впрочем, туда ему все приносили,
4330 что было нужно для жизни в плену.
В распрю отец его злую втянул.
Знаю, его хорошо там кормили,
голодом юношу там не морили.
[Поход в Сконе][429]
В день Архангела Михаила
4335 битва великая происходила.
Много датчан с упландцами билось.
Думаю, в Сконе о том не забылось.
Даны победу тогда упустили.
Многие в битве ранены были.
4340 У Мьелькаланги[430] — деревни той имя —
взяли датчан и тех, кто был с ними.
Те не бежали, как мне говорили.
Три сотни воинов в плен угодили.
Немцев[431] немного средь пленных встречали.
4345 Все в один голос они обещали
с этой поры никогда не пытаться
без приглашения к свеям являться,
мира пока с ними не заключили.
С этим условием их отпустили.
4350 Хельсингборг был тогда осажден
войском упландским с разных сторон.
В Лунде, Сканере и Мальмё тоже
жители были довольны, похоже,
что серебром повезло откупиться
4355 и городам удалось сохраниться.
С жителей Сконе, оставив им кров,
брали как выкуп быков и коров,
их лошадей, корм, питье и еду —
все, что забрать удалось на ходу.
4560 Долго так не могло продолжаться —
люди хотели домой возвращаться.
Дротс возвратился войску в угоду.
Биргер — причина всем этим невзгодам.
В день Архангела Михаила
4335 битва великая происходила.
Много датчан с упландцами билось.
Думаю, в Сконе о том не забылось.
Даны победу тогда упустили.
Многие в битве ранены были.
4340 У Мьелькаланги[430] — деревни той имя —
взяли датчан и тех, кто был с ними.
Те не бежали, как мне говорили.
Три сотни воинов в плен угодили.
Немцев[431] немного средь пленных встречали.
4345 Все в один голос они обещали
с этой поры никогда не пытаться
без приглашения к свеям являться,
мира пока с ними не заключили.
С этим условием их отпустили.
4350 Хельсингборг был тогда осажден
войском упландским с разных сторон.
В Лунде, Сканере и Мальмё тоже
жители были довольны, похоже,
что серебром повезло откупиться
4355 и городам удалось сохраниться.
С жителей Сконе, оставив им кров,
брали как выкуп быков и коров,
их лошадей, корм, питье и еду —
все, что забрать удалось на ходу.
4560 Долго так не могло продолжаться —
люди хотели домой возвращаться.
Дротс возвратился войску в угоду.
Биргер — причина всем этим невзгодам.
[Казнь людей Биргера][432]
В день всех святых были дома опять.
4365 Дротс[433] повелел тогда суд начинать,
смертью карать по законам страны
тех, в чьих делах преступленья видны.
Дротс бывший — Брунков, а также Валрам
и Лютер Фос, все известные нам,
4370 Ульфер Свалабек, виновник четвертый
(вел словно шут себя, нынче уж мертвый),
на колесе жизнь кончали, стеная.
Мне бы хотелось, чтоб участь такая
тем доставалась, кто мук не изведал,
4375 тем, кто коварно двух герцогов предал.
В день всех святых были дома опять.
4365 Дротс[433] повелел тогда суд начинать,
смертью карать по законам страны
тех, в чьих делах преступленья видны.
Дротс бывший — Брунков, а также Валрам
и Лютер Фос, все известные нам,
4370 Ульфер Свалабек, виновник четвертый
(вел словно шут себя, нынче уж мертвый),
на колесе жизнь кончали, стеная.
Мне бы хотелось, чтоб участь такая
тем доставалась, кто мук не изведал,
4375 тем, кто коварно двух герцогов предал.
[Биргер и Мерита бегут в Данию][434]
Конунг Биргер с женою Меритой
слышали: четверо эти убиты!
Не по себе им стало тогда.
"Видно, нам угрожает беда!"
4380 Путь им в Данию определен.
Конунг Эрик уж был погребен[435].
Да, на Кристофера только надежда.
Новый конунг помог, как и прежний.
Двор под Скальсёром дал, вот удача!
4385 Дело он доброе сделал. В придачу
два херада даря им[436], сказал
конунг Кристофер: "Я оказал
из долга братского вам эту милость.
Лет много минуло, как то случилось,
4390 что понял я, дорогая сестра, —
мне от тебя не дождаться добра".
Спикиборг[437] — двор тот названье имел.
Ждал в нем Мериту печальный удел.
Там, что сын Магнус умер, узнала.
4395 Долго была безутешной, рыдала.
Конунг Биргер с женою Меритой
слышали: четверо эти убиты!
Не по себе им стало тогда.
"Видно, нам угрожает беда!"
4380 Путь им в Данию определен.
Конунг Эрик уж был погребен[435].
Да, на Кристофера только надежда.
Новый конунг помог, как и прежний.
Двор под Скальсёром дал, вот удача!
4385 Дело он доброе сделал. В придачу
два херада даря им[436], сказал
конунг Кристофер: "Я оказал
из долга братского вам эту милость.
Лет много минуло, как то случилось,
4390 что понял я, дорогая сестра, —
мне от тебя не дождаться добра".
Спикиборг[437] — двор тот названье имел.
Ждал в нем Мериту печальный удел.
Там, что сын Магнус умер, узнала.
4395 Долго была безутешной, рыдала.
[Казнь Магнуса Биргерссона][438]
Но не над всеми суд состоялся.
Вскоре совет государства собрался.
был он в Стокгольме в конце октября.
Дело докончить желаньем горя.
4400 Биргера сына из башни-тюрьмы
страж выводил на свет божий из тьмы.
Исповедь он принять попросил,
душу очистить, пред смертью взять сил.
Слышал я от господ эту фразу:
4405 "За преступленья отца ты наказан".
На покаянье его приводили,
все до едина священники были.
К Господу Магнус тогда обратился.
Вот как в последний раз он молился:
4410 "Боже, покой мне па небе даруй,
ведь я в ужасных муках умру!
Смилуйся, ведь в преступлении этом
я не виновен, напрасно к ответу
я привлекаюсь, ведь не хотел,
4415 видишь Ты, жизни поставить предел
герцогов Эрика и Вальдемара.
Знаешь, что в Дании был я и мало
знал обо всем этом каверзном деле.
Только вот мать и отец повелели,
4420 чтобы поехал я в Швецию срочно,
меч обнажив, это сделал я, точно.
Я умираю за что, мне открой!
Смилуйся, Боже, душе дай покой!"
К Хельгеандсхольму на казнь приведен,
4425 там на ковер поставлен был он.
Молча колени он преклонил.
Голову с маху палач отрубил.
Тело его на носилки сложили,
шелком расшитым те убраны были.
4430 Справлен обряд погребенья был свято.
Все же отец его — конунг богатый.
Четверо знатных господ подошли
и в монастырь францисканский снесли.
Там положили в ту же могилу,
4435 где деда, славного конунга, было
доброго Магнуса бренное тело[439].
Вместе они и лежат под приделом
в церкви братьев-монахов босых[440].
Бог не оставит без милости их.
Но не над всеми суд состоялся.
Вскоре совет государства собрался.
был он в Стокгольме в конце октября.
Дело докончить желаньем горя.
4400 Биргера сына из башни-тюрьмы
страж выводил на свет божий из тьмы.
Исповедь он принять попросил,
душу очистить, пред смертью взять сил.
Слышал я от господ эту фразу:
4405 "За преступленья отца ты наказан".
На покаянье его приводили,
все до едина священники были.
К Господу Магнус тогда обратился.
Вот как в последний раз он молился:
4410 "Боже, покой мне па небе даруй,
ведь я в ужасных муках умру!
Смилуйся, ведь в преступлении этом
я не виновен, напрасно к ответу
я привлекаюсь, ведь не хотел,
4415 видишь Ты, жизни поставить предел
герцогов Эрика и Вальдемара.
Знаешь, что в Дании был я и мало
знал обо всем этом каверзном деле.
Только вот мать и отец повелели,
4420 чтобы поехал я в Швецию срочно,
меч обнажив, это сделал я, точно.
Я умираю за что, мне открой!
Смилуйся, Боже, душе дай покой!"
К Хельгеандсхольму на казнь приведен,
4425 там на ковер поставлен был он.
Молча колени он преклонил.
Голову с маху палач отрубил.
Тело его на носилки сложили,
шелком расшитым те убраны были.
4430 Справлен обряд погребенья был свято.
Все же отец его — конунг богатый.
Четверо знатных господ подошли
и в монастырь францисканский снесли.
Там положили в ту же могилу,
4435 где деда, славного конунга, было
доброго Магнуса бренное тело[439].
Вместе они и лежат под приделом
в церкви братьев-монахов босых[440].
Бог не оставит без милости их.
[Магнус Эрикссон — конунг Швеции и Норвегии][441]
4440 В день Иванов, на следующий год,
много воинов смелых — господ,
бондов, те ведь там тоже встречались,
с Упланда люди всего собирались.
В каждом хераде должны выбираться
4445 четверо бондов, на тинг отправляться.
Весть эта быстро страну облетела.
Тинг у Мора — ведь важное дело!
Перед Ивановым днем собрались,
мирные речи на тинге велись.
4450 Мудрый один господин и знатный[442]
то говорил, что любому понятно:
"Здравствуйте все, кто приехал сюда, —
воины, бонды и господа.
Конунга выбрать хотим мы себе.
4455 С этим тянуть нам — перечить судьбе!
Слышал я, как говорили люди:
"На Морастен, если избран он будет,
по воле всех и законам согласно,
жизнь у народа станет прекрасной.
4460 Будет он конунгом добрым тогда
всю свою жизнь, своей милостью дав
прочный мир бондам, не бросит он нас!
Конунг такой нам и нужен сейчас!"
"Бог дай такого, — сказали они, —
4465 шведам на радость продли его дни!"
Конунга дротс тут решился обнять.
Людям сказал: "Мы надеемся стать
нашей стране надежной опорой,
славу ее увеличивать споро.
4470 Раньше у нас было два господина,
оба мертвы, пострадали безвинно
герцоги Эрик и Вальдемар.
Каждый из них был умен и не стар.
Но навсегда от нас братья ушли.
4475 Речи лжецов их в могилу свели.
Этих предателей знают все люди.
Мы отомстили и дальше мстить будем,
их проклинать за предательство это
будем, пока они ходят по свету.
4480 Конунг Биргер вернется едва ли.
Мы из страны его нынче изгнали.
Бог нам помог это дело свершить.
Биргеру в Швеции больше не жить
за преступленье, что он совершил.
4485 Братьев своих обманул и убил.
Мы города у него отобрали,
с помощью Божьей отсюда изгнали.
Не причинит уж нам Биргер вреда,
в Швеции власть потерял навсегда.
4490 Но мы без конунга больше не можем.
Дай тому силы и счастие, Боже,
выбрать кого нам представилось здесь.
Дело теперь у нас важное есть:
сильной страну сделать на долги годы,
4495 чтоб обошли ее бури, невзгоды,
чтобы без распрей мы жили столетье.
Дай Бог здоровья ему, долголетья,
пусть же надежды страны не обманет
тот, кто сегодня конунгом станет!"
4500 Ховманы[443], бонды, куда взгляд ни кинь,
крикнули дружно и громко: "Аминь!
Божьею волей, со слов мудреца,
всем быть похожим ему на отца!"
Конунга титул Магнусу дали.
4505 Эрика сыну, как нам рассказали.
Магнусу лет совсем было мало,
три года отроду конунгом стал он.
Рыцари конунгу дали присягу
в том, что служить будут Магнуса стягу,
4510 станут людьми его. И в наши дни
конунгу служат, как прежде, они.
На Морастен тинг закончен на том.
Бонды домой возвратились потом.
В каждом хераде о нем рассказали.
4515 Нового конунга все прославляли.
Бондам тем много денег дарили,
на эти деньги и дети их жили.
Власть никогда и никто не получит
не по наследству, надеясь на случаи,
4520 коль христианином добрым не будет.
В мире христианском знают все люди
то, что они за господ отомстили.
Как благодарны потомки им были!
Конунг Хокан скончался в те дни[444],
4525 следом за Эриком — братом родным[445].
Взял их Господь обоих к себе.
Так было, видно, угодно судьбе.
Без управленья страна оказалась.
Магнус — одна лишь надежда осталась.
4530 Выбран на тинге он в Швеции был,
конунга титул теперь он носил.
Конунгу Хокану Магнус — родня,
дочери сын — древний род сохранял.
Герцог Эрик — отец добрый, смелый.
4535 По воле Господа шло это дело.
В Швеции люди тому помогли,
волю Господню исполнить смогли.
Стал Магнус конунгом и у норвегов.
Бог захотел дать от брега до брега
4540 власть ему. Он и сейчас управляет.
В мире христианском не часто бывает,
чтоб честь такую, что славит твой род,
Бог оказал и упландский народ.
4440 В день Иванов, на следующий год,
много воинов смелых — господ,
бондов, те ведь там тоже встречались,
с Упланда люди всего собирались.
В каждом хераде должны выбираться
4445 четверо бондов, на тинг отправляться.
Весть эта быстро страну облетела.
Тинг у Мора — ведь важное дело!
Перед Ивановым днем собрались,
мирные речи на тинге велись.
4450 Мудрый один господин и знатный[442]
то говорил, что любому понятно:
"Здравствуйте все, кто приехал сюда, —
воины, бонды и господа.
Конунга выбрать хотим мы себе.
4455 С этим тянуть нам — перечить судьбе!
Слышал я, как говорили люди:
"На Морастен, если избран он будет,
по воле всех и законам согласно,
жизнь у народа станет прекрасной.
4460 Будет он конунгом добрым тогда
всю свою жизнь, своей милостью дав
прочный мир бондам, не бросит он нас!
Конунг такой нам и нужен сейчас!"
"Бог дай такого, — сказали они, —
4465 шведам на радость продли его дни!"
Конунга дротс тут решился обнять.
Людям сказал: "Мы надеемся стать
нашей стране надежной опорой,
славу ее увеличивать споро.
4470 Раньше у нас было два господина,
оба мертвы, пострадали безвинно
герцоги Эрик и Вальдемар.
Каждый из них был умен и не стар.
Но навсегда от нас братья ушли.
4475 Речи лжецов их в могилу свели.
Этих предателей знают все люди.
Мы отомстили и дальше мстить будем,
их проклинать за предательство это
будем, пока они ходят по свету.
4480 Конунг Биргер вернется едва ли.
Мы из страны его нынче изгнали.
Бог нам помог это дело свершить.
Биргеру в Швеции больше не жить
за преступленье, что он совершил.
4485 Братьев своих обманул и убил.
Мы города у него отобрали,
с помощью Божьей отсюда изгнали.
Не причинит уж нам Биргер вреда,
в Швеции власть потерял навсегда.
4490 Но мы без конунга больше не можем.
Дай тому силы и счастие, Боже,
выбрать кого нам представилось здесь.
Дело теперь у нас важное есть:
сильной страну сделать на долги годы,
4495 чтоб обошли ее бури, невзгоды,
чтобы без распрей мы жили столетье.
Дай Бог здоровья ему, долголетья,
пусть же надежды страны не обманет
тот, кто сегодня конунгом станет!"
4500 Ховманы[443], бонды, куда взгляд ни кинь,
крикнули дружно и громко: "Аминь!
Божьею волей, со слов мудреца,
всем быть похожим ему на отца!"
Конунга титул Магнусу дали.
4505 Эрика сыну, как нам рассказали.
Магнусу лет совсем было мало,
три года отроду конунгом стал он.
Рыцари конунгу дали присягу
в том, что служить будут Магнуса стягу,
4510 станут людьми его. И в наши дни
конунгу служат, как прежде, они.
На Морастен тинг закончен на том.
Бонды домой возвратились потом.
В каждом хераде о нем рассказали.
4515 Нового конунга все прославляли.
Бондам тем много денег дарили,
на эти деньги и дети их жили.
Власть никогда и никто не получит
не по наследству, надеясь на случаи,
4520 коль христианином добрым не будет.
В мире христианском знают все люди
то, что они за господ отомстили.
Как благодарны потомки им были!
Конунг Хокан скончался в те дни[444],
4525 следом за Эриком — братом родным[445].
Взял их Господь обоих к себе.
Так было, видно, угодно судьбе.
Без управленья страна оказалась.
Магнус — одна лишь надежда осталась.
4530 Выбран на тинге он в Швеции был,
конунга титул теперь он носил.
Конунгу Хокану Магнус — родня,
дочери сын — древний род сохранял.
Герцог Эрик — отец добрый, смелый.
4535 По воле Господа шло это дело.
В Швеции люди тому помогли,
волю Господню исполнить смогли.
Стал Магнус конунгом и у норвегов.
Бог захотел дать от брега до брега
4540 власть ему. Он и сейчас управляет.
В мире христианском не часто бывает,
чтоб честь такую, что славит твой род,
Бог оказал и упландский народ.
ТЕЛЕГРАМКанал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками
Книжный Вестник
Бот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)
Поиск книг
Свежие любовные романы в удобных форматах
Любовные романы
О психологии, саморазвитии и личностном росте
Саморазвитие
Детективы и триллеры, все новинки
Детективы
Фантастика и фэнтези, все новинки
Фантастика
Отборные классические книги
Классика
ВКОНТАКТЕБиблиотека с любовными романами, которая наверняка придётся по вкусу женской части аудитории
Любовные романы
Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров
Фантастика
Самые популярные книги в формате фб2
Топ фб2
книги