Изгнание

Что-то неладное в воздухе. Невидимое — не дым и не пыль, стесняющая дыхание. Воздух позднего лета чистый и свежий, как обычно в предгорьях Эсткарпа, находящихся у подножий высоких гор. И все же… ощущается гнетущее беспокойство.

Нолар отложила травы, которые разбирала, и снова подошла к узкому, выходящему на юг окну. Весь день она испытывала непонятную тревогу, как будто какая-то неопределенная опасность таится от глаза.

Похоже на тень ястреба, подумала она, когда не знаешь, в какой момент он набросится на добычу.

Нолар вышла, чтобы лучше увидеть небо. Восход был ясным, но днем на юге собрались зловещие тучи.

Нолар, опытная целительница, видела такой черно-пурпурный цвет на поврежденной плоти. Грома она не слышала, но по опыту знала, что буря может разразиться с ужасающей скоростью. И почти всегда буре предшествует абсолютное спокойствие, такое же, как теперешняя неестественная тишина.

Точно так же Нолар помнила колющее ощущение в руках и лице, дыхание ее убыстрилось, как будто она только что взбежала по крутой тропе у дома Остбора. Девушка сосредоточилась на том, что обычно предшествует бурям. Она знала, что всегда испытывает угнетающее ощущение силы, которая сгущается, сдерживается и наконец высвобождается в буре.

Неожиданно Нолар остановилась. Она уловила очень важное отличие. Весь день ее тревожит не собирающаяся Сила. Напротив. Она бессознательно отметила сокращение обычной сферы жизни, то ощущение животных и растений, ощущение жизни, которое и составляет естественный порядок вещей.

Весь день что-то настойчиво вмешивается в энергетическую целостность.

Нолар заметила, как необыкновенно тихи окружающие склоны. Не кричат птицы, не шуршат зверьки. Девушка привыкла к тишине холмов, но эта необыкновенная, безжизненная тишина ее тревожила. И она сразу подумала о Силе и о том, как использовали ее волшебницы Эсткарпа.

Сколько она себя помнит, Нолар одновременно привлекают и отталкивают волшебницы. Они правительницы Эсткарпа и его надежная защита. В их руках судьба народа Древних, так как только их сила сдерживает на границах Эсткарпа силы врага. Вначале это были повторяющиеся нападения Карстена с юга, потом Ализона с севера. В последние годы главная угроза исходила с юга, где Пагар из Гина стал герцогом, объединил Карстен и напрягал все силы, чтобы уничтожить Эсткарп. Несмотря на морские рейды верных Эсткарпу сулкаров, Карстен продолжал нападать на границы, медленно, но уверенно сокращая количество защитников Эсткарпа. Даже в своей горной северной местности, далеко от границ на юге, которым грозила опасность, Нолар слышала рассказы об этой борьбе.

Неожиданно она вспомнила слова бродячего торговца тканями. Раз в неделю Нолар обычно спускалась с холмов в ближайшую деревню, где обменивала собранные травы на припасы, которые не могла изготовить сама. Два дня назад она взвешивала сушеные семена, когда появление нового посетителя привлекло ее внимание к входу в магазин. Пропыленный мужчина средних лет, с проницательным взглядом и обветренным лицом, явно наслаждался вниманием, которое привлекал. Нолар ясно слышала его жалобы, потому что у него был голос настоящего торговца, способный перекрыть возгласы соперников.

— Мне не следовало покидать Гарт, — восклицал он, — но этот придурок капитан заверил меня, что в Эсе очень оживленный рынок. — Он презрительно фыркнул. — Несомненно, он был оживлен — лет сто назад. О, конечно, там есть люди, даже слишком много людей, все торопятся в разных направлениях, и ни один не захотел покупать ткани. — Помолчав для убедительности, торговец обратился к слушателям. — Вы видели мой товар. У меня отличные ткани для любых надобностей. Разглядывали они мои кружева и вышивку? Щупали мой прекрасный бархат? Нет.

Они были слишком заняты тем, что готовили место для пограничников, спускающихся с гор. И еще одно:

"не нашлось места для того, чтобы выложить товар для осмотра или просто куда-нибудь уложить его.

Все гостиницы забиты: стражники, моряки сулкары, даже эти чужеземцы сокольничьи с дикими птицами на седлах.

Нолар глубже забралась в тень, смешалась с несколькими детьми фермеров, которые посмеивались над пастухом. Тот требовал лекарства от стертой ноги.

Хозяин магазина, которому хотелось послушать торговца, принес ему бутылку крепкого местного вина и налил в чашку.

— Попробуй это вино. И расскажи, как дела на южной границе.

Торговец с готовностью принял деревянную чашку.

— Благодарю за подкрепление. А что касается границы, то сведения о ней так перепутались, что моему разуму их не распутать. Мое дело — ткани, а не высокие деяния волшебниц, герцогов и армий. Вы, может, слышали, что какое-то время назад корабли сулкаров перевезли кое-кого из Эсткарпа в безопасность за море. Это, конечно, не сейчас было, но могу вам сказать, что видел собственными глазами: сулкарский флот сейчас стоит в устье Эса. И говорят о плане спасения за морем, если не удастся какой-то грандиозный замысел волшебниц. Откровенно говоря, никто точно не знает, что это за план, но я понял, что Совет готовит какую-то сложную ловушку для герцога Карстенского и его наступающих армий. — Торговец покачал головой и нахмурился. — Все эти заговоры и схватки нехороши для торговли. — Но тут лицо его прояснилось. — Но я сейчас далеко от. этого, на севере, где разумные люди разбираются в хороших товарах. Говорю вам, для меня в Эсе стало ясно: всякий купец, который хочет сохранить свое дело, должен искать лучший рынок. И более безопасный, конечно.

— Но что за ловушка?

— Каковы планы Совета? — Несколько человек потребовали подробностей.

Торговец развел руками.

— Говорили мне что-нибудь стражники, чтобы я знал их намерения? Нет. Могу рассказать только то, что слышал на рынках Эса. Уверяю вас, слухи там расходятся лучше товара. Да, да, подробности, насколько я узнал. Один пограничник рассказал мне по секрету, что его отряд получил приказ уходить с горных постов, но незаметно, чтобы это не сразу обнаружилось. Я стал расспрашивать его о причинах такого приказа: мне было ясно, что такие же распоряжения получили и многие другие отряды. Он ответил, что волшебницы собираются нанести герцогу Пагару удар, от которого он и весь Карстен не скоро оправятся. — Торговец передвинул свою чашку на деревянном дощатом столе. — И говорят, этот удар либо навсегда покончит с угрозой с юга, либо погубит сам Эсткарп. Мне стало ясно, что в любом случае пострадает торговля, поэтому я собрал свои товары и торопливо оставил Эс. А теперь мне пора в путь, потому что день обещает быть жарким.

Хозяин схватил торговца за рукав.

— Но кто-то в Эсе должен знать, что это за ловушка. Ты сам не знаешь, что планируют волшебницы против Пагара?

— Торговец поморщился.

— Я слышал только сплетни, от которых разумный человек засмеется.., или заплачет. Скажу вам откровенно. Сам я из Верлейна, а мы всегда занимаемся только своими делами. Разумно не вмешиваться в такие высокие материи. — Он направился к двери, но оглянулся и посмотрел на собравшихся с холмов слушателей. — Судя по тому, что я слышал о волшебницах Эсткарпа, я бы посоветовал вам покрепче запереть двери и выжидать, пока не будет сделано то, что должно быть сделано. А меня ждет дорога — удачи этому дому.

Нолар собрала выменянные продукты: соль, муку, небольшую фляжку вина, — сложила все в заплечную сумку и выскользнула в заднюю дверь, чтобы ее не заметили. Деревенские ребятишки, однако, собрались на дороге, чтобы посмотреть на караван вьючных лошадей торговца. Один мальчишка указал на Цолар и закричал в деланом страхе. Она, как обычно, не обратила внимания на хор насмешек и спокойно пошла вверх по склону.

— По предыдущему опыту Нолар знала, что что-то неладно у нее с наружностью. Люди смотрели ей в лицо и тут же отводили взгляд. И как только Нолар увидела свое лицо в начищенном котелке, она поняла, что оно отличается от лиц других. Ей говорили, что рождалась она долго и трудно; мать ее умерла во время родов; все считали, что и она не выживет. Как бы то ни было, родилась она с темно-красной полосой на лице, с блестками, как будто кто-то пролил вино и не вытер. Нолар подозревала, что люди избегают смотреть на нее по разным причинам: из отвращения, из страха, что уродство может как-то отразиться на них, и даже просто из замешательства. Все как будто считали, что если не смотреть на нее, то уродства словно и не существует. В результате Нолар всегда была одиноким ребенком, остальные дети избегали ее, не играли с ней и не общались. Отец тоже отверг ее. Он горько оплакивал смерть жены и винил в этой смерти ребенка. В пятилетнем возрасте Нолар тяжело заболела и потому избежала традиционной проверки на талант волшебницы.

Примерно в это время ее отец женился вторично на сильной женщине из народа сокольничих, которая вообще считала наличие уродливого ребенка немыслимым. И хотя сама эта женщина сбежала из деревни, в которой сокольничьи содержат своих женщин, чтобы те рожали детей, она придерживалась веры сокольничих, что слабые и больные дети не могут сохранять жизнь. Чтобы избежать столкновений, отец решил отправить Нолар подальше от взглядов своей новой жены. Нолар помнила прощальные слова своей старой няньки, доброй женщины, которая единственная говорила с ней ласково.

— Не плачь, маленькая. Тебе будет лучше в горах.

Всякий раз как отец тебя видит, он вспоминает твою мать, потому что у тебя ее походка, ее глаза и волосы.

В горах ты увидишь новых птиц и животных, будешь бродить по прекрасным лесам, будешь играть с детьми горцев. Надеюсь, они будут добрее местных, — добавила она негромко, потому что хорошо знала, что местные дети презрительно прозвали Нолар «Госпожа Умой Лицо».

И вот Нолар проделала долгий путь в редко населенные холмы и поселилась в семействе флегматичных фермеров. К несчастью, врожденное уродство Нолар отталкивало горцев даже больше, чем горожан. Может, это связано было с дурным характером Танты, местной мудрой женщины. Когда Нолар впервые встретилась с ней в деревенском магазине, Танта показала на нее своим узловатым посохом и проворчала:

— Знак зла на твоем лице: прочь от честных людей!

Обиженная этими словами, Нолар отказалась от своего обычного вежливого молчания и выпалила:

— Я не более зла, чем ты! Не моя вина, что я так выгляжу! — Танта повернулась к ней спиной, и вместе с ней от девочки отвернулись все остальные.

Нолар быстро научилась прикрывать шарфом лицо, насколько это возможно. Как ни старалась она держаться дружелюбно, ее всегда отгоняли и отвергали. Она много и напряженно работала на ферме, но ее редко благодарили или хвалили. Тяжелые месяцы растянулись на годы. Когда не было работы на ферме, Нолар обычно уходила в холмы. В одном отношении ее нянька оказалась права: растения и животные гор стали друзьями Нолар. Она очень хотела больше узнать обо всех живых существах и поэтому прислушивалась к словам всех, кто хоть что-нибудь знал об этом.

После долгих размышлений Нолар даже решилась посетить Танту в ее хижине в холмах. Как она и опасалась, мудрая женщина совсем ей не обрадовалась. Нолар, запинаясь, объяснила, что хотела бы научиться пользоваться лекарственными растениями.

Танта подозрительно разглядывала ее сквозь дым, поднимающийся от низкой жаровни у двери.

— Кто тебя послал? — спросила она.

Нолар перевела дыхание.

— Никто меня не посылал. Я слышала от фермеров, что никто не знает растения лучше тебя. Я надеялась, что ты позволишь мне помочь собирать их или просто посмотреть, как ты работаешь. Я тебя не обеспокою.

Танта, казалось, ненадолго задумалась, потом решительно покачала головой.

— Нет. Я с большим трудом постигла сама эти тайны. И не отдам их чужаку, особенно тебе, с твоим знаком. Уходи и не возвращайся.

Нолар вернулась на ферму, щеки ее горели не столько от резкого северного ветра, сколько от разочарования и обиды.

Хотя соседи не очень ее приветствовали, они тем не менее разрешали ей смотреть, как лечат заболевших животных, и принимали ее робкие попытки помочь в уходе за ними. Она постепенно собирала обрывки сведений о лечении и кое-чему научилась, но все это отрывочно. Ее это не удовлетворяло.

Ей было восемь лет, когда она наткнулась — буквально — на свою единственную удачу. Она медленно шла по лесной тропе, глядя вверх в поисках зеленых листьев омелы, когда задела ногой за какую-то неровность поверхности. Нолар упала, вытянув перед собой руки. Упав на груду прошлогодней листвы и хвойных иголок, она села, потерла ушибленное колено и обнаружила причину своего падения.

Это не был, как она думала, камень не на месте, а гладкая палка, с обоих концов покрытая круглыми металлическими наконечниками. Металл потемнел от времени. Нолар заинтересовалась: она узнала устройство, которое используют ученые для переноса свитков. Она только раз видела такой футляр в доме своего отца, потому что он не был ученым и предпочитал держать свои торговые записи в конторе.

Нолар повертела в руках деревянный цилиндр и увидела на одном из металлических наконечников какие-то знаки. Вероятно, имя владельца. К несчастью, знаки эти для нее были лишены смысла, потому что ее никто не учил читать. Девочка решила, что футляр был потерян или выброшен недавно: он чист и не изношен. Она раньше не ходила по этой тропе.

Может быть, владелец еще поблизости. Ранний зимний вечер быстро темнел, и поэтому Нолар почти сразу заметила теплый свет свечи впереди и слева от тропы. И обнаружила, что свет исходит из окна ветхой хижины со странной формы крышей, отходящей в нескольких направлениях. Нолар постучала в дверь и, когда никто ей не ответил, чуть приоткрыла дверь.

— Убери этот сквозняк, — послышался ворчливый голос изнутри. — Если ты медведь, уходи. Если гость, закрой дверь.., если открыта дверь. Как я могу держать в порядке свои свитки, если по дому гуляет ветер?

Нолар осторожно вошла и закрыла за собой дверь. Слабый свет предшествовал человеку, вышедшему из-за угла со свечой в руках. У Нолар создалось впечатление длинного тонкого носа и проницательных глаз под густыми бровями. Потом она разглядела высокого старика, закутанного в бесконечное количество слоев старой одежды.

— И кто же у нас здесь такой? — спросил старик неожиданно низким и глубоким для такой тощей фигуры голосом. — Я тебя раньше не видел. — Нолар отшатнулась, когда он поднес к ее лицу свечу. — Нет, не убегай, — торопливо сказал он. — Это… ты нашла.., о, дай-ка мне взглянуть. Я всюду искал этот свиток рода Инскофа.

Нолар протянула свою находку.

— Он лежал среди листьев на тропе. Я из-за него упала.

Старик, который довольно разглядывал содержимое футляра, остановился и тревожно посмотрел на нее.

— Надеюсь, ты не поранилась. Тебе нужно выпить что-нибудь теплое. Куда я девал свой котелок?

Кстати, а где чашки? Но я забываю о приличиях. Меня зовут Остбор. Некоторые называют меня Остбор-Ученый, что очень великодушно с их стороны, я уверен.

Может быть, ты знаешь, — продолжал он с таким видом, словно делился большой тайной, — это правда, я много времени провел в Лормте. — И он замолчал, вежливо ожидая ее реакции.

— Прошу прощения, сэр. — Нолар не знала, что ответить. — Меня отправила в горы семья из-за моего лица.

Остбор помигал и посмотрел на нее, как сова.

— Из-за лица? А что с твоим лицом? У тебя есть лицо и у меня тоже. Что в этом необычного?

— Знак, сэр, — негромко сказала Нолар.

— Гмм — вот это. — Остбор небрежным взмахом руки отбросил этот знак, как нечто несущественное. — Не думай об этом, дитя. Всего лишь небольшое пятно на новом пергаменте. Если рукопись написана четким почерком, это пятно никому не мешает. Говоря о рукописи… Я полагаю, ты принесла мне футляр, потому что прочла на нем мое имя. Я сам его вырезал, — добавил он, гордо поглаживая зарубки, которые заметила Нолар.

Нолар внутренне сжалась.

— Я не умею читать, сэр. Никто не подумал научить меня.

Остбор на время лишился речи.

— Что! Не умеешь читать… Но ты научишься — и читать, и писать. Я тебя научу. Это в сущности совсем просто. Ну, по правде говоря, одним это дается легче, чем другим, но большого ума тут не требуется, а я по твоим глазам вижу, что ум у тебя есть. Садись, подожди, позволь мне сдвинуть эти записи. Некоторые называют меня Остбор Крыса с Рукописями, но я считаю это совершенно несправедливым. — Выразительными жестами подчеркивая свои слова, Остбор принялся убирать множество свитков и рукописей. — Ну, может не совсем несправедливым. Я действительно собираю разные вещи, в основном, как видишь, рукописи. Из-за своего интереса к родословным. Кто был прапрадедом? Он был местный или нет? Кто на ком женился? Кстати, а ты кто?

Нолар распрямилась: она собирала с пола свитки.

— Меня зовут Нолар, сэр, я из рода Мерони. Вернее, Мерони — это род моей матери.

Остбор одобрительно закивал.

— И очень известный род. Я больше знаком с той его ветвью, которая поселилась у Петеля, но я вообще читал о Мерони. Послушай, мы все еще стоим в холодной комнате, и нам нечего выпить. Пойдем к огню, я буду искать котелок, а ты расскажешь мне о себе. Вчера я его видел, но где же он сейчас? — Он провел Нолар по извилистому коридору в тесную комнату, приятно теплую от огня в очаге. Пространство вокруг грубого каменного очага было удивительно чистым и аккуратным. Как будто заметив взгляд Нолар, Остбор объяснил:

— Когда дело доходит до рукописей, с огнем нужно быть очень осторожным.

Рукописи нужно держать подальше от огня. Некоторые старые ученые в Лормте.., я помню одного, который ставил свечи прямо на свитки… Очень небезопасно. Однажды свиток вспыхнул и сгорел. Ужасно!

— А сам ученый не пострадал? — спросила Нолар.

— Нет, нет, бедняга, хотя и сжег рукава, когда гасил огонь. Я десятки раз говорил ему, что нужно быть осторожнее. Ты тоже должна беречься. Когда имеешь дело с пергаментами, особенно старыми, нужно помнить, что материал почти всегда сухой и очень хрупкий. Достаточно одной искры. Поэтому я так стараюсь, чтобы вокруг очага было чисто, и берегу свечи от сквозняков. Могу добавить, — сказал он, с торжеством извлекая котелок из-под груды вещей, — для моего дома это большая проблема. Не могу представить себе, как это ветер проникает повсюду. Сейчас наберу воды. Ты, конечно, останешься на ночь. — И прежде чем Нолар успела возразить, что ей нужно вернуться на ферму, Остбор исчез в одном из коридоров.

Это была первая из множества ночей, проведенных здесь Нолар. Оглядываясь назад, она видела, что несколько бесценных лет, проведенных ею с Остбором, были самым счастливым временем в ее жизни.

Долгими зимними вечерами тишина прерывалась лишь треском огня в очаге и бормотанием Остбора, перелистывавшего страницы. Иногда он разрешал Нолар подогреть немного вина. Позже наступили возбуждающие весенние дни, когда девочка бродила по горным лугам и отыскивала цветы и растения, такие же, как на рисунках старинных рукописей, собранных Остбором. Он говорил, что со временем сам напишет и нарисует собственный каталог растений.

— Видишь ли, тогда люди получат упорядоченные записи и больше не должны будут полагаться на путаную и ненадежную память мудрых женщин.

Конечно, некоторые из них знают очень много, но иногда их сведения ошибочны. А они учат своих помощников, ничего не меняя, и поэтому ошибки не исправляются.

Но больше всего Остбора интересовали генеалогические исследования. Бесконечные часы проводил 6н, разбирая древние записи, забывая о еде. Часто он сидел так подолгу, что когда вставал, его старые кости скрипели. Он был необыкновенно честен, всегда старался объективно рассмотреть все факты и, насколько возможно, устанавливать истину. На жизнь он зарабатывал тем, что продавал украшенные рисунками свитки, посвященные истории семейств горцев. Жители холмов, сами неграмотные и необразованные, уважали ученость и ценили работу Остборна.

А богатые семейства из далеких городов платили ему серебром и золотом за разыскания в области их родословных. Заказы на такие разыскания привозили слуги.

В первое утро Нолар проснулась в доме Остбора под лоскутным одеялом, гораздо более теплым, чем изношенное покрывало, к которому привыкла на ферме. Услышав громкий звон, она обнаружила Остбора на кухне. Остбор застенчиво признался, что его домашние дела организованы не так хорошо, как научные. Нолар, бегло рассмотрев прискорбное состояние его горшков и тарелок, согласилась с этим. Она много времени проводила на кухне, которой строго управлял повар отца, и потому знала, как должна выглядеть кухня. И торопливо предложила почистить кастрюли и котлы, если у Остбора найдется песок для полировки. Ученый, казалось, очень обрадовался, что нашелся хоть кто-то, знакомый с такими проблемами, показал ей, как мог, свои запасы и удалился к исследованиям. Нолар скребла, мыла, чистила и полировала большую часть утра. После полудня вошел Остбор, с отсутствующим видом взял в руки тарелку с хлебом и сыром и неожиданно остановился, пораженный увиденным.

— Великолепно! — воскликнул он. — Ты настоящее сокровище. Но я позволил тебе работать слишком долго. Давай разделим этот хлеб. Мне помнится, что тут были еще сосиски. А после еды я поучу тебя читать. И тогда ты сможешь быть моим помощником, а не только посудомойкой. Но должен заметить, что состояние посуды заметно улучшилось. Я понятия не имел, что этот котел медный. Забавно.

Остбор часто отвлекался, но в целом оказался хорошим учителем. Он обрадовался, узнав, что Нолар различает самые мелкие буквы. Он признался, что его взгляд потерял былую остроту.

— Для ученого важно все это видеть в подробностях, — заметил он. — Трудно представить себе общую картину, когда видишь только смутные пятна.

Дай мне хороший четкий список потомков, его стоит осмотреть. Вот такой. Видишь эту большую букву?

Да, правильно, а это какая?

Нолар поглощала его учение, как жаждущий, который давно не видел воду и вдруг оказался на берегу ручья. Каждую минуту, которая не была занята наведением порядка в доме, девочка посвящала удивительным загадкам чтения и письма. Скоро она уже умела прочесть выцветшие записи, которые Остбор отложил в сторону как нечитаемые. Он очень обрадовался, когда она сумела заполнить пробел в одной из родословных. А он уже отказался от этой задачи.

Впервые в жизни Нолар почувствовала, что делает что-то полезное, что она нужна. И она испытала неожиданное ощущения удовлетворения, какого не знала раньше.

В первый же день Остбор послал извещение семье, принявшей Нолар, чтобы ее не считали заблудившейся в горах. Потом попросил Нолар описать ее жизнь на ферме. Вначале неохотно, потом все более свободно Нолар описывала тяжелую скучную работу, которой занималась почти все время, когда не спала.

Почти намеренно рассказывала она о том, как ее гонят, презирают, какой одинокой она себя чувствует.

Когда она кончила, Остбор немного посидел в задумчивости, потом принялся писать новый свиток. Выписывая сложные многоцветные заставки, он объяснил Нолар, что будет справедливо дать что-нибудь фермеру в обмен на услуги девочки.

— Наверно, ты предпочла бы остаться здесь, если это возможно? Я так и думал. Кстати, я знаю эту ферму. Там и без тебя хватает работников. Однако я должен написать твоему отцу и попросить разрешения сделать тебя своей ученицей. Это не только правильно, но и прилично.

Несколько недель спустя проходивший мимо охотник принес короткий ответ отца. Тот согласился, но при этом ясно дал понять, что платить Остбору не намерен. Если Остбор хочет получить девочку, он должен и содержать ее. Остбор посмеивался, читая это холодное разрешение.

— Гммм… Местные жители приносят мне больше еды, чем нужно, а твоя помощь значительно ускорит мою работу. Обычно, — признался он, — я не очень хорош в торговле и обмене, но на этот раз, кажется, на моей стороне сделки большая выгода. Ну, давай отметим это, выпьем немного вина. Куда же я девал бутылку? Я ведь помню, что еще вчера она стояла на средней полке… Или это было на прошлой неделе?

Из множества тем бесед с Остбором больше всего Нолар заинтересовал Лормт. Его рассказы о ведущихся там поисках очаровали ее. Научившись читать и писать, Нолар испытывала жгучее стремление учиться дальше и поэтому снова и снова расспрашивала Остборна о месте, где сберегаются и изучаются старинные знания. В ее воображении Лормт приобрел гигантские размеры. Наконец одним ранним весенним утром, когда начали разбухать почки, а заледеневшая земля смягчалась и таяла, девочка спросила Остборна, не может ли он показать ей Лормт, его высокие башни, просторные здания, которые он описывал, комнаты, заваленные свитками.

Остбор был озадачен.

— Гмм… Наверно, я слегка увлекся, описывая Лормт, — признался он. — Несомненно, в прошлом город был более внушительным. Но должен сказать тебе, что недавние годы были неласковы к Лормту.

Сейчас мало кто ценит прошлое и старается его сберечь, видишь ли. Большинство даже не думает о древних рукописях, как ни странно это кажется нам, понимающим, насколько они бесценны. Конечно, я понимаю, что если не умеешь читать, трудно понять ценность рукописей. Даже ты, дорогая, была некогда в таком же несчастном состоянии. Ты сама видишь, что многие готовы жечь свитки как дрова. — Он содрогнулся при такой страшной мысли. — И нужно помнить об отношении Совета. — Остбор вздохнул и замолчал. Нолар попросила его продолжать, — Гммм.., да, волшебницы. Видишь ли, они не.., как бы это сказать. Собственные знания они высоко ценят, но знания из других источников считают не очень нужными, особенно, если они исходят от мужчин. А ученые в Лормте почти исключительно мужчины, так что между ними и Советом почти нет контактов.

Моя собственная работа связана главным образом с родословными, но в Лормте имеется множество свитков о волшебстве и лечении, а также летописей прошлых веков. Как ты уже понимаешь, Лормт — это настоящая сокровищница. Но ты должна знать также, что Лормт далек от большинства людей и их обычных дел. Поблизости от него живет немного добрых людей, они работают на фермах и снабжают ученых всем необходимым, но жизнь в Лормте аскетична. За многие годы наводнения и землетрясения повредили древние здания. Никто теперь не знает, когда и как были сооружены четыре башни и массивные каменные стены города. Но, по-моему, Лормту всегда не хватало порядка. Да, я вижу, ты улыбаешься. Готов признать, что я не самый аккуратный хозяин дома.

Но ты должна признать и то, что свои рукописи я содержу в порядке. Я знаю, где лежит каждый свиток.., гм, ну, почти каждый. К сожалению, вынужден признать, что в Лормте многие ученые не так серьезно относятся к своим делам. Они даже начинают читать свитки, которые прежде необходимо скопировать, иначе они погибнут. Там не очень внимательно относятся к деталям, подробностям и приоритетам, и, судя по тому, что я слышал, положение в последнее время еще ухудшилось. — Остбор покачал головой. — Мне хотелось бы заверить тебя, что Лормт — почитаемый центр науки, каким должен был бы быть, однако… Но все же это научный центр, и там многого достигли. Возможно, когда-нибудь в будущем новые полные энергии ученые наведут там порядок — как ты сделала в моем доме! С этими словами Остбор улыбнулся и вернулся к своим пергаментам.

Кроме Лормта, любопытство Нолар вызывали волшебницы. Остбор, как мог, отвечал на ее вопросы, но предупредил, что волшебницы ревниво оберегают свои тайны. Он добродушно согласился, что его самого волшебство не интересует, и это хорошо, потому что ни один мужчина не может им владеть так, как обученная волшебница.

— Они держатся особняком, эти волшебницы, — сказал как-то Остбор. — Должно быть, жизнь у них одинокая. Они отказываются от всяких семейных связей, как только их отбирают для обучения.

— Моя двоюродная бабушка волшебница, — сказала Нолар. — Няня рассказывала мне, что тетя моей мамы — член Совета Стражи.

Остбор приподнял брови.

— Да, конечно. Я годами о ней не думал. Строгая Госпожа. Они даже имена теряют, когда уходят.

Нолар заинтересовалась.

— Да, мне никогда не говорили, как зовут бабушку. А почему?

— Потому что имя тесно связано с человеком.

Допустим, я враг Эсткарпа и узнал имя твоей двоюродной бабушки. Если бы я владел волшебством, я мог бы напустить на нее могучий заговор, лишить сил и разума. Видишь ли, я специально не занимался волшебством, но за долгие годы жизни немало о нем слышал — и хорошего, и плохого.

— Но если у них нет имен, — настаивала Нолар, — как же они обращаются друг к другу?

— Каждая обученная волшебница получает камень, которым пользуется, вызывая Силу. Волшебницы могут распознавать мысли друг друга и посылают их на далекие расстояния. Такая способность очень ценна, особенно, если один человек находится здесь, а другой, например, с Эсе. Гмм., ну, а мне придется обратиться к собственной способности и написать письмо. Это, конечно, медленней, но обычно дает удовлетворительные результаты.

И вот Нолар погрузилась в обычную жизнь дома Остбора. Пролетали дни и месяцы. Девочка становилась все более и более необходимой старому ученому, читала ему по вечерам, помогала завершать бесконечные таблицы родства, а позже, когда у него начали дрожать руки, она сама начала изготовлять орнаментированные свитки родословных.

Нолар исполнилось восемнадцать лет, когда в начале весны Остбор тяжело заболел. Снег еще не растаял, дни стояли холодные, влажные и туманные. Кашель Остбора усилился, и травяные настойки не приносили ему облегчения. Он послал за хозяином магазина и попросил его быть свидетелем своего завещания.

— Я хочу, чтобы ты взял себе мою верховую лошадь, — сказал он этому хозяину, — это доброе животное, а ты знаешь, как с ним обращаться. Меньшая лошадь будет принадлежать Нолар, потому что привыкла к ней, а Нолар может понадобиться куда-нибудь поехать. — Остбор взял девушку за руку. — Дом тоже будет принадлежать тебе, дорогое дитя, сколько ты в нем нуждаешься. Я послал письмо в Лормт с распоряжениями о своих рукописях. Можешь оставить себе любые. Не плачь. Я прожил долгую жизнь и по-своему был полезен. Не горюй обо мне. — Остбор умер неделю спустя.

Примерно через месяц приехал согбенный старец с несколькими вьючными лошадьми. Вначале держался он очень надменно, заявил, что прибыл из Лормта, чтобы забрать рукописи Остбора, но потом смягчился, увидев, что Нолар смогла прочесть письмо, в котором находилось разрешение на отбор рукописей. Она помогала ему перебирать ящики, сундуки, корзины и пачки связанных рукописей. На это ушло два дня, а когда старик уехал" дом опустел. Встреча с ним была последним свидетельством о Лормте, до неожиданного появления волшебницы, которое снова оживило это имя и решительно перевернуло всю жизнь Нолар.

Нолар сама написала короткое письмо отцу, сообщая о смерти Остбора и о своем намерении остаться жить в его доме. Отец ответил согласием без всяких комментариев.

В начале лета, сразу после смерти Остбора, умерла и Танта, местная мудрая женщина. Огонь, вероятно, занявшийся от ее жаровни, уничтожил и ее хижину. В последнее время Танта приняла к себе в ученицы девушку издалека, но местные жители ей не доверяли. Именно эта испуганная ученица сообщила о пожаре в ближайшую деревню. Она еще несколько дней провела возле сгоревшего дома, потом собрала все, что можно было спасти из припасов Танты, и уехала на равнины.

И вот постепенно горцы стали приходить к Нолар за травами и кореньями. Нолар испытала облегчение: у нее появилась возможность зарабатывать на жизнь. Как она и думала, соседи считали, что искусство Остбора умерло вместе с ним. Никто не просил у Нолар свитков, хотя ее знания растений все уважали. И скоро Нолар с покорностью поняла, что ее всегдашняя отчужденность от людей переросла в настоящую изоляцию. Соседи при встрече с нею чувствовали себя неловко и старались общаться с ней как можно меньше. Они не просили Нолар стать новой мудрой женщиной. Ее и не считали таковой: она стала просто надежным источником лекарственных растений, которые иногда бывают нужны.

Нолар раскладывала для просушки на солнце очищенные и нарезанные ломтиками плоды, когда у ее дверей неожиданно появился незнакомец. Молодой человек привез письмо, которое поразило девушку: отец требовал, чтобы она вместе с этим его слугой немедленно вернулась домой и присутствовала на свадьбе своей сводной сестры. Приходилось поторопиться, потому что свадьба назначена на ежегодный Ритуальный День — через неделю. Нолар предложила посланцу ягодного вина собственного изготовления и, пока он заботился о лошади, сама удалилась, чтобы немного подумать. В этом неожиданном вызове есть что-то еще, не указанное в скупых словах письма. Двенадцать лет Нолар не виделась с отцом, своих сводных сестер она вообще не знает. Нолар слетка улыбнулась. Она почти услышала, что сказал бы Остбор:

— Гм.., никогда нельзя знать, пока сам не увидишь. Я думаю, простое любопытство лежит в основе многих поступков. Что такое наука, как не неустанное любопытство и попытки удовлетворить его? — Остбор поехал бы, Нолар была в этом уверена.

Она торопливо собрала немногие необходимые вещи и в тот же день вместе с провожатым отправилась на равнины. После многих лет, проведенных в одиночестве в холмах, Нолар было странно снова очутиться среди множества людей. Когда они спустились с холмов, Нолар, несмотря на усилившуюся жару, старательно закутала лицо шарфом. Глаза слуги расширились, когда он впервые увидел ее неприкрытое лицо. Но он был слишком хорошо обучен, чтобы комментировать ее простое, хотя и неудобное средство защиты от взглядов встречных.

Когда через пять дней они прибыли на двор ее отца, он показался ей одновременно и больше, и меньше, чем тот, что она помнила. Последний раз она видела его глазами ребенка, поэтому он казался ей более просторным; теперь же стал тесным, заполненным лошадьми и слугами в незнакомых ливреях. Раньше никогда в доме отца Нолар не видела такого количества людей. Ее провели через боковой вход, и деловитая служанка показала ей ее комнату на втором этаже.

— Отец просит, чтобы вы приготовились как можно быстрее, госпожа. — Женщина задержалась у двери. — Вас желает видеть особая гостья.

Нолар насторожилась. В этом доме никого, кроме отца, она не знает. Кто может хотеть ее видеть и зачем? На постели лежало несколько ярких платьев.

Нолар выбрала самое простое из них, серо-голубое с белой обшивкой. На сундуке возле кровати были разложены украшения. Нолар взяла цепочку из переплетенных серебряных звеньев, потом положила ее на место. Она никогда не носила такие вещи. Ожерелья должны привлекать внимание к шее и лицу, а ее главное желание — оставаться как можно более незаметной.

Служанка вскоре вернулась и провела Нолар в один из больших залов. Там девушка осталась одна.

И тут торжественно, словно о ее приходе возвещают трубы, появилась величественная женщина. На шаг за ней шел отец Нолар. Выглядел он таким же, каким его помнила девушка, строгим, самоуверенным, далеким. Нолар с некоторым удивлением поняла, что больше не испытывает к этому человеку никаких чувств.

Он все равно что слуга, посланный за нею. Все равно что незнакомец, и Нолар с острой болью поняла, что он всегда был для нее чужим.

Мысли ее были прерваны повелительный стуком слева: мачеха, очевидно, не любила, когда ее игнорируют. Нолар без интереса разглядывала ее лицо.

Перед своим изгнанием в детстве в горы она лишь на короткое мгновение видела эту женщину. Она вспомнила, как ее старая нянька шептала, что новая жена хозяина из деревни сокольничих. Тогда ее слова не заинтересовали Нолар, но необычное слово «сокольничьи» она запомнила. Теперь она увидела, что у мачехи блестящие рыжие волосы и желтые ястребиные глаза, какие всегда приписывают сокольничим. Одно время Остбор с увлечением занимался генеалогией нескольких жителей Гнезда в южных горах и без особого успеха пытался доказать их родственную связь в Лордом Крыльев, командующим силами Гнезда.

В свою очередь, мачеха так же внимательно разглядывала девушку. Нолар подняла руку и сняла шарф, скрывавший ее волосы и лицо. Мачеха невольно ахнула, но Нолар смотрела на отца. Он отшатнулся, как будто она его ударила. Как печально, подумала Нолар, иметь в своей семье такую, как она.

Отец быстро пришел в себя.

— Нолар, — сказал он с гордым жестом, — это моя жена.

— Госпожа. — Нолар склонила голову, сухо подумав, что именно так ей следовало бы поступить, если бы ее кто-то научил.

Мачеха продолжала строго смотреть на нее. В голову Нолар на мгновение пришла озорная мысль: так разглядывают то, что предназначено на продажу.

И вдруг ее охватило дурное предчувствие. Ее действительно оценивают и, как обычно, находят пригодной. Подозрения Нолар сразу же подтвердились: открылась дверь, и через нее вошла толпа незнакомцев, родственников, судя по близкому сходству. Нарядно одетая матрона тут же начала распоряжаться происходящим.

— Итак, это твоя дочь, которая жила в горах. Мой сын… — Голос ее дрогнул, когда Нолар повернулась к ней. Наступила тишина, незнакомцы смотрели на Нолар. Чувствуя себя, как больное животное на торгах, которое покупатели отвергнут, Нолар спокойно выдерживала их взгляды. Нарядная матрона что-то торопливо прошептала мужу на ухо, потом вызывающе посмотрела на отца и мачеху девушки. — Ваше предложение брака нашего сына с вашей дочерью не кажется нам приемлемым. К сожалению, мы не можем остаться на церемонию бракосочетания. Нам нужно немедленно уезжать. — Коротко кивнув, она вышла в сопровождении всей семьи.

Краем глаза Нолар уловила выражение самодовольства и даже веселья на лице мачехи. Очевидно, та не считала, что от Нолар удастся легко избавиться путем брака. Отец тоже не выглядел недовольным, он как будто тоже не ожидал, что попытка увенчается успехом. «Могли бы и предупредить меня, что пытаются выдать замуж», — подумала Нолар. Но, вероятно, это чисто практический шаг, может быть, следствие другого бракосочетания. Одно событие могло предшествовать другому. Во всяком случае, переговоры о ее бракосочетании потерпели неудачу, и поэтому после Ритуального Дня. Нолар сможет вернуться в горы. Но тут ей в голову закралось новое сомнение.

На свадьбу собралось очень много народу. Может быть, отец попробует договориться о ее браке с другой семьей? Она с тревогой взглянула на отца, но его мрачное выражение не позволяло задавать вопросы.

Он указал на вторую дверь комнаты.

— Член Совета ждет. Мы должны представить ей всех членов семьи. Нолар, иди к ней. Мы с женой вскоре последуем за тобой.

Мысли Нолар смешались. Тетя — волшебница здесь, в этом доме! Нолар раньше никогда не была вблизи волшебницы. Сердце ее забилось сильнее.

Может быть, волшебница каким-то образом узнала, что Нолар так и не испытывали на наличие дара?

Придется просто довериться случаю и стараться быть как можно незаметнее. Переходя в другой большой зал, Нолар снова закрыла лицо и отыскала уголок подальше от возвышения, на котором стояли кресла для важных гостей.

В двух креслах уже сидели женщины в сером.

Две волшебницы! Нолар уже хотела отодвинуться дальше в сторону, но одна из волшебниц повелительным жестом посоха подозвала ее. Нолар перевела дыхание, стараясь успокоиться, и подошла к возвышению.

Волшебница справа от Нолар заговорила голосом низким и уверенным, привыкшим к повиновению:

— Подними голову, дитя. Чья ты дочь?

Нолар подняла взгляд и после недолгой паузы откинула свою вуаль. С первого же взгляда ясно, что этих двоих не обманешь. Девушка повернулась к спрашивающей.

— Госпожа, я Нолар из рода Мерони.

— Да, я вижу сходство с твоей матерью.

Значит, это и есть двоюродная бабушка Нолар.

Девушка разглядывала спокойное лицо в поисках семейного сходства, но получила только впечатление спокойствия и сдержанной силы. У обеих волшебниц волосы убраны в серебряную сеточку, на шее у каждой дымчатый камень на цепочке.

Хотя у обеих лица одинаково гладкие и как бы лишенные возраста, Нолар показалось, что волшебница слева от нее моложе. Один глаз у нее закрыт непрозрачной пленкой. Если она слепа на один глаз, подумала Нолар, посох ей необходим для ходьбы.

Остбор рассказывал ей, что когда волшебницы начинают подготовку, они отказываются от всех вещей.

Но на посохе у волшебницы маленькая серебряная птица, как будто герб рода. Вдобавок полуслепая волшебница напряженно смотрела на Нолар, увеличивая беспокойство девушки.

Бабушка тоже пристально ее разглядывала.

— Жаль, что у тебя такое лицо. Если бы ты при проверке проявила дар, у нас ты нашла бы убежище.

Итак, они не знают, что она не проходила проверку! Нолар испытала огромное облегчение, но тут ей Пришла в голову ужасная мысль, что волшебница нарочно обманывает ее, вызывает ложное чувство успокоенности.

Полуслепая волшебница шевельнулась в глубоком кресле, словно думала, заговорить или нет.

— Может, в архивах Лормта найдутся средства от таких пятен на коже? — неуверенно сказала она.

Старшая волшебница нахмурилась.

— Ты зря интересуешься тем, что нас не касается.

Старые глупцы в Лормте зря тратят время, разглядывая бесполезные каракули. Они даже не смешны, просто никчемны. Никогда больше не упоминай это место!

Ее спутница молча приняла выговор, но во время последующих представлений часто поглядывала на Нолар. Мачеха привела остальную семью, чтобы формально представить ее. Нолар сразу же встала сзади всех, а вскоре отошла в сторону. Думая о собственных тревогах, девушка вначале не прислушивалась к разговору на возвышении; там на оставшиеся два кресла сели ее отец и мачеха.

Но что-то в тоне отца неожиданно привлекло внимание Нолар. С почтительной вежливостью он расспрашивал о нынешнем состоянии границ Эсткарпа, которые подвергаются непрерывным нападениям.

Искренняя озабоченность в его голосе заинтересовала Нолар. Старшая волшебница ответила, что Фацеллиан из Ализона сейчас озабочен внутренними делами. В голосе ее звучало сухое удовлетворение, Нолар заподозрила, что волшебница знает гораздо больше, чем говорит.

Отец Нолар торопливо поблагодарил за новости об Ализоне.

— Я уверен, что твоя недавняя поездка на границу дала бесценную информацию Совету. Как ты знаешь, мы здесь далеко от центра и опираемся только на слухи. Наша торговля очень страдает из-за набегов Карстена. Правда ли, что герцог Пагар собрал огромную армию? Я слышал, что он готов в любой момент вторгнуться в Эсткарп.

Старшая волшебница со сдержанным презрением посмотрела на отца Нолар.

— Те, кто вкладывает деньги, доверяясь слухам, могут обнаружить, что их золото за ночь исчезло.

Принимая решения, нужно опираться на более достоверные факты. Заверяю тебя, Совет в состоянии справиться с Пагаром. Вскоре он с этой целью собирается в замке Эс. А теперь мы должны удалиться, потому что завтра выедем рано утром.

Нолар незаметно вернулась к себе в комнату.

Ее горная одежда была аккуратно сложена на низком сундучке. Она коснулась знакомой грубой вязки шерсти рукава и захотела очутиться в своем старом доме. Но в этот момент услышала легкое царапанье у двери. К ее абсолютному удивлению, в коридоре нетерпеливо ждала полуслепая волшебница. Она решительно вошла в комнату и закрыла за собой дверь.

— Я должна поговорить с тобой, — сказала волшебница так тихо, что Нолар пришлось наклониться к ней, чтобы расслышать ее слова. — Завтра такой возможности не будет, значит, поговорим сейчас. Внимательно меня выслушай: ты должна отправиться в Лормт!

Нолар подумала, что выглядит совершенно ошеломленной. Вначале она даже потеряла дар речи, но потом смогла сказать:

— Лормт.., но до того, как ты упомянула недавно это название, я слышала о нем только от старого ученого, который увез рукописи Остбора.

Волшебница кивнула.

— Хорошо, значит ты, по крайней мере, о нем знаешь. Мало кто понимает важность сохранения древних знаний. Ты слышала мнение члена Совета. Как ни жаль, но таково же мнение о Лормте большинства волшебниц. Тем не менее, вопреки их мнению, Лормт — сокровищница древних знаний, которые нигде больше невозможно отыскать, и ты должна отправиться туда. Не могу передать тебе, насколько это важно и срочно, но ты должна мне поверить.

Только ты одна можешь отыскать в Лормте то, что нужно…

Нолар была убеждена, что волшебница говорит искренне, но, тем не менее, ей хотелось задать множество вопросов.

— Но, госпожа, кто я такая, чтобы искать? Как я туда попаду? Кто меня послушает? Я никого не знаю в Лормте, не знаю пути туда. Остбор занимался там много лет назад, но он был слишком стар, чтобы проделать со мной такой путь, когда я попросила его отвезти меня туда.

Волшебница оставалась неподвижной, только пальцы ее шевелились на наконечнике посоха. Серебряная птица, изображенная на нем, на самом деле ворон.

Этих величественных птиц Нолар часто видела на высоких вершинах. Девушка неожиданно поняла, что эти движущиеся пальцы выдают необычное волнение волшебницы.

Выражение лица волшебницы словно подкрепляло беспокойные мысли девушки.

— Не могу тебе сказать, как туда добраться, — призналась волшебница. — Но это просто: найми проводника, который позаботится о лошадях и обо всем остальном. Об этом можно не думать. Самое трудное — объект твоего поиска. Мне он совершенно неясен. — Волшебница раздраженно ударила посохом по полу и тут же испугалась шума. К счастью, никто его, по-видимому, не услышал. Волшебница торопливо продолжала:

— У нас мало времени. Внимательно слушай меня. Нам иногда дается Предвидение, мы видим то, что будет. Трижды видела я тебя, никакого сомнения, никакой ошибки здесь не может быть.

Именно тебя я видела. А Лормт — нужное место, в этом я тоже уверена. — Она поджала губы и вздохнула. — Туман, дымка — все остальное скрыто от меня, но я знаю, что ты должна отправиться в Лормт и искать. Никогда раньше не было у меня таких мощных Предвидений. А теперь я должна идти. Может быть, мы еще встретимся. Я чувствую, что нас что-то связывает. Не знаю, как или почему.., но желаю тебе добра. Добра в будущем.

Глубоко пораженная тревогой и волнением волшебницы, Нолар неуклюже поклонилась.

— Благодарю тебя, госпожа, за то, что рассказала о своем Предвидении. Не знаю, куда приведет меня дорога, но, если когда-нибудь попаду в Лормт, я вспомню твои слова.

Волшебница задержалась у двери.

— Ничего больше я не могу сделать. Помни: ты должна отправиться в Лормт и искать там. — Взмахнув своим серо-голубым платьем, она торопливо пошла по коридору и не оглядывалась.

Нолар много часов лежала без сна, раздумывая над загадками этого дня. Она быстро забыла об усилиях отца организовать ее брак. Решила, что пока у нее остается ее лицо, ей нечего опасаться. Отец ее слишком практичен и горд, чтобы рисковать нарваться на новый отказ. Эта неудачная попытка будет, вероятно, последней… Конечно, возникла досадная мысль, если в другом семействе не найдется сына, тоже пораженного каким-то увечьем. Девушка покачала головой, потом перестала. Ей мешала непривычно мягкая подушка.

Она знала, что здесь она не на месте и никогда не была своей. И чем быстрее вернется к одиночеству в горах, тем лучше. Решившись на следующее же утро попросить у отца разрешения уехать, она стала вспоминать встречу с волшебницами. Остбор был прав. У нее нет никаких родственных связей с двоюродной бабушкой. Став волшебницей, та разорвала все связи с семьей и стала очень важной и очень одинокой. Но Нолар не знала, что подумать о полуслепой волшебнице, которая приходила к ней в комнату. В ней было то же внутреннее тепло, которое заставляло Нолар вспомнить об Остборе, единственном человеке, который был к ней неравнодушен. Если члены семьи должны заботиться друг о друге, тогда совершенно ей незнакомая волшебница больше похожа на ее семью, чем кровные родственники. Но у волшебниц не должно быть семейных чувств, как только они надевают свое серое платье.

Все это похоже на узел со свисающим концом, за который надо потянуть. Но Нолар не могла забыть то, что сказала ей полуслепая волшебница, и как сказала. Почему Нолар появлялась в ее Предвидениях?

И как она может быть связана с чем-то в далеком Лормте? В сознании ожило старое желание увидеть Лормт, но Нолар сказала себе, что это глупость. Единственное место, где она своя, это горы, подальше от презрительных взглядов. Странно, но последней ее мыслью перед погружением в тревожный сон был серебряный ворон на посохе волшебницы.

Следующий день начался в лихорадочной суете?

Волшебницы уехали еще до рассвета. Приехало на свадьбу много новых гостей. Нолар ждала до позднего утра, прежде чем увиделась с отцом, но тот казался озабоченным, и ему явно было все равно, уедет она или останется. Нолар воспользовалась возможностью и попросила того же слугу, который сопровождал ее на пути с гор, привести лошадь. Собиралась она недолго и еще до полудня незаметно выехала с заполненного людьми двора.

И когда она устало поднималась по склону холма к двери дома Остбора, этот тесный эксцентричный дом показался ей желанным убежищем. Она раскрыла все окна и с облегчением вдохнула пахнущий сосной воздух — после долгой и пыльной дороги.

В последующие дни она перешла к привычному образу жизни, собирала травы, корни, листья и стебли и готовила их для использования горцами, которые будут их просить. В тихие вечерние часы Нолар просматривала свитки, оставшиеся от Остбора, в поисках сведений о волшебницах и их обычаях. Как и говорил ей Остбор, волшебницы держались очень отчужденно, так что в рукописях содержались скорее слухи и сплетни, чем факты. Но то немногое, что она узнала, увеличило беспокойство Нолар. Старшая волшебница сказала, что Нолар могла бы найти среди них свое место, несмотря на уродство, если бы проявила дар.

Должно быть, огромное облегчение, думала Нолар, чувствовать, что ты принадлежишь к какой-то группе, будет ли это семья или сообщество волшебниц. В ее случае, конечно, дверь семьи была перед Нолар закрыта с самого начала. Но все же, несмотря на необъяснимое ощущение доброты, которое она почувствовала в полуслепой волшебнице, девушка решила, что жизнь с волшебницами должна быть холодно аскетичной, когда индивидуум каким-то загадочным образом растворяется в группе, и это казалось Нолар страшным. Она еще раз решила в будущем избегать всех волшебниц, хотя иногда чувствовала удивлявшее ее желание снова встретиться с волшебницей с серебряным вороном на посохе.

Никаких сообщений из Лормта или о нем она не получала. Вспоминая слова старшей волшебницы в доме отца, Нолар часто думала, есть ли связь между ними и рассказом бродячего торговца о герцоге Пагаре. Нолар чувствовала, что события готовы обрушиться на Эсткарп, как волны, говорят, рушатся на береговые пляжи. Она сама никогда не видела море, но Остбор читал ей о прибое Верлейна и о прославленных воинах и купцах сулкарах. Если правда, что корабли сулкаров готовы помочь жителям Эсткарпа бежать от вторгнувшихся полчищ Пагара, Нолар и ее соседи все равно останутся в безопасности так далеко в горах. Но, подумав об этом, Нолар поняла, что силы Карстена не остановятся ни на реке Эс, ни под стенами самого замка Эс. И если Эсткарп действительно подвергнется нападению, Ализон на севере тоже не будет ждать. Но на юге… Мысли Нолар обратились на юг, к Лормту. Ее раздражало это повторяющееся воспоминание, и она дала себе слово, что больше не будет поддаваться чужому давлению.

Давление — слово это словно повисло в неподвижном воздухе. В нем заключена какая-то болезненная ирония, подумала Нолар, какое-то ощущение всеобщей не правильности. Если не считать спокойного общения с Остбором, Нолар никогда не чувствовала себя уютно в обществе других людей. Но сейчас ей начинало казаться, что вся природа перестала быть прежней, изменилась. Как иначе объяснить непонятное давление, которое она испытывает?

И исходит оно с юга. Но Нолар была почему-то уверена, что не от Лормта. Снова мысленно услышала она слова торговца: «Волшебницы собираются нанести Пагару удар, от которого он и весь Карстен не скоро оправятся». Нолар неожиданно поняла, что не правильность в природе связана с волшебницами, Это они стоят за уходом жизни из окружающей природы. Если они черпают энергию из земли Эсткарпа, какие опустошения последуют, когда они выпустят накопленную энергию?

Сгущались сумерки, и Нолар вздрогнула как от своих устрашающих мыслей, так и от пронизывающего холода. В этот вечер заката не было видно: густые облака на юге закрыли солнце. Нолар зашла в дом лишь для того, чтобы взять шерстяную шаль, и сразу снова вышла. Тревога заставила ее подняться на ближайший холм, откуда открывался лучший вид на юг.

Она знала, что должно произойти нечто ужасное.

И хоть она была готова и насторожена, отшатнулась, когда на темном горизонте вспыхнул ослепительный свет. Нолар бессознательно задержала дыхание, сжала кулаки так, что ногти впились в ладони.

Она попыталась успокоиться, но снова вспыхнул свет, ярче любой молнии, какую могла вспомнить девушка.

До вспышки бесконечные лиги, но Нолар напрягала слух, чтобы услышать гром, который должен сопровождать это грандиозное зрелище. Поползли минуты, затем, к изумлению девушки, первым физическим признаком далекой катастрофы стало колебание скал под ногами. Первое движение было легким, но затем быстро усилилось.

За время жизни в горах Нолар испытала несколько легких землетрясений. Они происходили быстро и не приносили ущерба, если не считать упавшей с полок посуды. Но эта ужасная глубокая дрожь, казалось, исходила от самих оснований гор. Сжимая шаль, Нолар опустилась на колени. Земля продолжала дрожать, неловко, неохотно, громоздко, словно отвечая на неудержимое давление издалека. Звук — девушка едва различала звук, который вблизи должен был оглушить любое живое существо. Низкий, грохочущий, скрежещущий звук, который отражался в самих костях слушателя.

Нолар отчаянно вцепилась в землю, ее положение неожиданно стало непрочным и опасным. Что делают волшебницы? Возможно ли, что они ответственны за это землетрясение? Вопрос показался девушке нелепым, она попыталась забыть о нем, но не смогла.

Цепляясь за дрожащую скалу, Нолар попыталась успокоиться. Не думай о волшебницах, говорила она себе. Но в ее сознании неожиданно возник непрошеный образ полуслепой волшебницы, которая настоятельно просила ее отправиться в Лормт. Неожиданно, как будто она случайно коснулась невидимой пружины, открывающей потайную дверь, сознание девушки затопил поток лиц и голосов, заглушив остальные мысли. Девушка в ужасе закричала и прижала ко лбу свободную руку. Боль.., боль.., давление… Сила!

Область мысли дрожала, переполненная Силой. Нолар плотно закрыла глаза, но она продолжала видеть, она видела вещи и места, которые никогда раньше не видела. Времени на то, чтобы испугаться, у нее не было. Не было времени даже чтобы вздохнуть.

Нолар поднималась однажды на самую вершину вечнозеленого дерева вблизи дома Остбора. Ученый хотел знать, такой же ли формы шишки возле вершины, как и вблизи от поверхности, и поэтому юная Нолар решила помочь ему. Вернулась она много времени спустя, запыхавшаяся, исцарапавшаяся о грубую кору, липкая от смолы, но с торжеством принесла несколько конусообразных шишек-. Она все еще помнит поразительный вид, который открылся ей с вершины дерева, чувство захватывающего дух простора, когда поя ней раскинулись до самого горизонта поросшие лесом хребты.

Но теперь Нолар вдруг оказалась высоко в воздухе, выше даже, чем летящие птицы, о которых она иногда думала. Казалось, она, лишенная тела, повисла над обширной горной панорамой. К ее ужасу, эти горы больше не были неподвижными: они двигались. То, что всегда было надежной прочной неподвижной поверхностью, теперь поднималось, катилось, даже рябило, как густая кипящая каша. О, бедные звери, подумала Нолар, но тут ее сознание дрогнуло под титаническим ударом чуждой воли, сконцентрированным ударом железной Силы, которая проникала до самих оснований гор, трясла их, передвигала, толкала, наклоняла, катила. Напряжение в черепе Нолар нарастало, и ей показалось, что он вот-вот лопнет. Последовало крещендо раскаленной боли, и девушка потеряла сознание.

Придя в себя, она по-прежнему «видела» ужасное смятение в горах, сопровождаемое сильными ветрами и потоками ливня и освещаемое призрачными вспышками молний.

Но вот постепенно Нолар начала ощущать ослабление Силы, неожиданные короткие паузы, когда давление резко уменьшалось, падало. Но катастрофические передвижения продолжались, поскольку нарушение равновесия, сознательно вызванное волшебницами, сохранялось. Поверхность холмов выпячивалась и скользила. Освобожденные ледники вызвали гигантские лавины и оползни, реки и озера выходили из берегов. Молнии вызвали многочисленные пожары, которые тут же гасли под потоками дождя и грудами земли. Целые леса были снесены, словно никогда не существовали. Нолар испытала безутешное ощущение потери: она знала, что стала свидетелем гибели огромного количества растений и животных — и людей, если они оказывались в этом неестественном котле уничтожения.

И вот снова что-то неуверенно ожило в ее сознании, сопровождаемое неконтролируемым ощущением печали, сожаления обо всем принесенном в жертву. Без предупреждения Нолар пронзила неожиданная острая боль. Кто-то или что-то выкрикивало ее имя в этой какофонии бури.

— Нолар… Нолар!.. НОЛАР!

Она в муке ответила:

— Я здесь! Здесь! О, прекрати это, пожалуйста, ПРЕКРАТИ!

На мгновение наступила передышка, потом настоятельный призыв повторился.

— Нолар… НОЛАР… Лормт… ЛОРМТ! Поиск… должна отправиться.., в Лормт… СЛУШАЙ!

Под этим напором сознание Нолар начало мутиться. Мысли ее возникали с необыкновенной медлительностью. Лормт.., полуслепая волшебница… Это… это Послание исходит от нее. Нолар сразу сосредоточилась на своих воспоминаниях о волшебнице, страшная боль от мысленного контакта ослабла, а сам контакт окреп. Приободрившись, Нолар попыталась ответить, установить со своей стороны связь с волшебницей, но ее усилия были отвергнуты, преодолены мощью Послания. Нолар беспомощно слушала повторения своего имени и призывы отправиться в Лормт, дока, к своему удивлению, не поняла, что что-то меняется. Сообщение становилось слабее, менее отчетливо, почти совсем прекратилось. Недавно четкая картина превратилась в непонятную путаницу, но ощущение отчаяния и спешки становилось еще острее, по мере того, как слабело Послание.

— Помоги мне.., сестры умирают.., сожжены… слишком много Силы… НЕТ! не уходи.., боль.., замок Эс.., приди, Нолар!., ты должна… ТОРОПИСЬ! — С этим последним мысленным воплем контакт прервался, Нолар осталась бессильно лежать на земле.

Так она лежала несколько мгновений, все ее тело дрожало. Потом она с трудом села и немного погодя встала. Горный воздух больше не был неподвижен, чувствовался запах приближающегося дождя, подул сильный ветер с юга. Лицо Нолар заледенело. Она провела рукой по щекам, пальцами стерла слезы.

Девушка вслепую начала спускаться со склона, стараясь поскорее найти убежище в доме Остбора. К содрогающейся земле возвращалась благословенная неподвижность и прочность, но ветер и гром говорили о приближении с юга страшной бури. Холодно, так холодно! Согреется ли она когда-нибудь снова?

Пусто — так много погибло, исчезло навсегда. Ошеломленная, Нолар покачала головой. Она разделила мысли другого человека — полуслепой волшебницы, которая, наверно, находилась в самом замке Эс, во многих милях отсюда.

Нолар ахнула, неожиданно наткнувшись на грубую деревянную стену. Наконец дом. Она ощупью нашла вход, всхлипывая от усилий, и в это мгновение началась буря. Дрожащими руками Нолар схватила кочергу и расшевелила угли в очаге. Ей нужно разобраться в испытанном. То, что она видела и слышала не глазами и ушами, а мысленно, страшно испугало девушку. Она больше не могла уходить от неприятного вопроса: неужели она все-таки обладает даром волшебницы? Нолар страстно хотелось отрицать это, убежать от такого признания, но она знала, что должна признать случившееся. Она получила Послание волшебницы. Со слов Остбора она знала, что обычные люди крайне редко воспринимают такие Послания, ими волшебницы обычно обмениваются друг с другом или, если необходимо, с немногими обычными людьми, которые специально для этого подготовлены. Ни в одном свитке Нолар не встречалось упоминаний, что нормальные, подобные ей люди видели происходящие далеко события. И не только тревожное зрелище и звуки катастрофы — Нолар одновременно испытала и чувства, которые, очевидно, испытывала полуслепая волшебница.

Разбираясь в спутанных ощущениях, Нолар со свинцовой уверенностью осознала, что в эту ночь погибли очень многие волшебницы, их сожгла Сила, которую они вызвали и пытались контролировать.

Это объясняло своеобразное ощущение колебаний потока Силы, которое она испытала: если волшебницы, члены Совета, умирали одна за другой, от истощающих усилий повернуть саму землю Эсткарпа против врагов, тогда поток на время должен был слабеть, пока место умерших не занимали другие, еще уцелевшие волшебницы. Была ли ее бабушка среди павших? Нолар поморщилась при этой мысли. Ее больше тревожила судьба полуслепой волшебницы.

Женщина с серебряным вороном обратилась к Нолар. В момент наивысшего испытания эта волшебница направила ей Послание.., и не просто Послание.

Нолар отползла от очага и села в кресло Остбора. Ее призвали. Как она сказала? «Замок Эс.., приди, Нолар!» И еще: «Помоги мне!» Невозможно усомниться в настоятельности и срочности этой мольбы. Нолар мысленно принялась определять, какие припасы потребуются ей для такого путешествия. Неожиданно она встала, дрожа, несмотря на тепло от очага. Замок Эс — это центр, место, где находится Совет волшебниц. Если Нолар отправится туда, как она сможет избежать обнаружения в качестве потенциальной волшебницы? Даже сейчас, наверно, о ней известно другим членам Совета. Такое мощное Послание должны были принять и другие посвященные, находившиеся вблизи посылающей. Может, полуслепая волшебница рассказала о Нолар другим? Но было ли у нее, для этого время? Если Послание отправлено в отчаянии умирающей волшебницей, окруженной другими пораженными и гибнущими, может существовать вероятность, что его никто не заметил. Нолар обнаружила, что до боли сжимает ручки кресла, и заставила себя разжать руки. Неважно, знает ли о ней кто-нибудь. Несмотря на риск для себя, Нолар должна попытаться отыскать волшебницу с серебряным вороном. Между ними существует несомненная связь: вначале в своем Предвидении волшебница связала Нолар с Лормтом, потом послала мольбу о помощи непосредственно самой Нолар. Дождь и ветер продолжали хлестать дом Остбора. Нолар печально улыбнулась. Остбор понял бы. Перед ней решение, которое не дает возможности выбора. Нолар испытывает обязательства по отношению к волшебнице серебряного ворона. Их связывает прочная нить, и Нолар не сможет успокоиться, пока не отыщет волшебницу и не поможет ей, как сумеет.

Было уже очень поздно, когда Нолар, усталая, легла наконец в постель. После недолгих колебаний она открыла шкатулку Остбора и разложила на столе его запас драгоценного металла. Большую часть оставил Остбор, но немного серебра она заработала сама. Она не знала, какая дорога ей предстоит, но казалось благоразумным захватить с собой все самое ценное. Потребовалось немного времени, чтобы спрятать золото и серебро в узкий пояс, который она может скрыть под одеждой. Скромный запас медных монет может благополучно находиться в сумке. Заботиться об остающихся животных не нужно: на своей единственной лошади она поедет, а Остбор никогда не держал в доме других животных.

Иногда он лечил раненых зверьков и держал их у себя, пока они не могли вернуться на свободу.

Нолар печально вспоминала сову с яркими глазами и мягкими перьями, которая залечивала сломанное крыло на чердаке дома Остбора зимой год или два после появления Нолар. Девочке не хотелось отпускать ее, но Остбор был тверд: сова должна жить среди своих.

Недовольная, Нолар возразила:

— А вот я не живу среди своих. Никому нет дела до того, остаюсь я или ухожу. А так я могла бы поговорить с совой и погладить ее. — Сова, казалось, слушает этот разговор с большим интересом, серьезно поворачивая голову к тому, кто говорил в этот момент.

Остбор взял Нолар за руку.

— Дорогое дитя, мне ты не безразлична. Сейчас ты со мной среди своих. А птице нужно вернуться к своим родичам, охотиться на горных лугах и сокращать количество мышей, которые грызут мои пергаменты. Посмотри, как она расправляет крылья. Она готова улететь от нашей заботы. Не надо задерживать ее, пусть будет свободна.

Устыдившись своей эгоистичности, Нолар открыла ставень, а Остбор осторожно посадил сову на подоконник. Птица крикнула раз, потом беззвучно взлетела и, как тень, быстро исчезла среди других теней.

Итак, Нолар не нужно было заботиться о животных, но ей пришлось сделать много других дел, прежде чем на следующий день она смогла пуститься в путь. Необходимо было разобрать и осмотреть все запасы трав и убрать те, что могут сохраняться неопределенно долго. Через проходившего мимо пастуха Нолар отправила весточку хозяину магазина, сообщила, что принесет к нему то, что не может долго храниться, но может пригодиться жителям холмов.

В магазин она пришла в полдень. Хозяин согласился в обмен снабдить ее едой и кормом для лошади. Передав ей мешок с зерном, он удивил Нолар, сунув ей в руку несколько медных монет.

— Вот, госпожа. Удачи тебе в пути.

Растерявшись, Нолар попыталась вернуть деньги, но хозяин отмахнулся от ее возражений.

— То, что ты принесла мне, госпожа, гораздо ценнее припасов и зерна, — сказал он. — К тому же ты была другом старого ученого, а он был мудрым человеком и всегда помогал нам.

Нолар кивнула, садясь на лошадь.

— Благодарю тебя от имени Остбора и от себя тоже. Удачи тебе и твоему дому.

В течение последующих жарких и утомительных дней Нолар довела себя и лошадь до пределов физической выносливости. Она проезжала одну пыльную лигу за Другой, все более убеждаясь, что каждое мгновение очень важно, что она должна торопиться и двигаться с максимальной скоростью. Как и раньше, во время путешествия в дом отца, девушка закрывала лицо и держалась, насколько возможно, в стороне от других путников.

Каждый вечер перед сном Нолар сосредоточивалась, пытаясь установить мысленный контакт с волшебницей серебряного ворона. После каждой такой попытки она испытывала раздражение. Если бы она только знала, как это делать. Но ни разу не получила она даже самого слабого отклика. Нолар продолжала убеждать себя, что волшебница, должно быть, слишком слаба или больна, чтобы отправить новое Послание. Но с каждой неудачей девушку все сильнее Охватывало стремление торопиться.

Нолар быстро поняла, что лучшее время для пути — самые ранние и поздние часы. Воздух тогда прохладнее, пыли меньше, и на дорогах обычно меньше народу. Она ехала бы исключительно по ночам, если бы была видна дорога. Но катастрофа на юге, должно быть, повлияла на погоду. Чем дальше на юг она продвигалась, тем темнее и холоднее становилось небо.

Приближаясь к городу Эс, Нолар встречала все меньше путников, да и те были неразговорчивы и смотрели только на дорогу. Возможно, думала Нолар, они не хотят разговаривать с незнакомцами, но после нескольких дней наблюдений она пришла к выводу, что люди еще не оправились от удара, нанесенного волшебницами. Даже на таком удалении от южных границ следы катастрофы становились все заметней.

Деревья, вывороченные с корнем или сваленные ветром, почва, заметающая дорогу. Местами дорога вообще исчезала, изувеченная сильнейшей бурей.

На пятый день Нолар въехала в узкие ворота массивных серо-зеленых стен, окружающих город Эс.

Подъезжая к городу, она с удивлением разглядывала большие круглые башни, размещенные вдоль стен.

Такого большого города она никогда не видела, и на нее произвело глубокое впечатление ощущение силы и древности, исходящее от этих камней. Сквозь облака пробилось утреннее солнце, но Нолар, несмотря на безветрие, ощутила внутреннюю дрожь. Она вспомнила, как описывал несколько недель назад бродячий торговец заполненные людьми улицы города. На них по-прежнему множество людей, но все они погружены в себя, лица у них мрачные и осунувшиеся. Нолар не потребовалось расспрашивать о дороге в замок Эс, видный отовсюду. Ее притягивало к замку, но одновременно она испытывала и страх. Ее все больше пугала возможность, что ее раскроют как потенциальную волшебницу.

Но, оказавшись на просторном дворе замка, Нолар поняла, что, возможно, ее страх необоснован.., по крайней мере сейчас. Если город Эс и его жители охвачены тем же безразличием, которое она наблюдала у путников на дороге, то замок Эс полностью деморализован и пребывает в бездействии. Она безуспешно поискала управляющего или распорядителя. Немногие далекие фигуры исчезали, прежде чем она успевала привлечь их внимание. Вначале Нолар обрадовалась, что к ней не пристают. Она не знала, что стала бы отвечать, если бы ее спросили, зачем она приехала в замок. Но минуты проходили, и она все больше беспокоилась. Кто-то должен остановить ее. Чувствуя себя грабителем в поисках добычи, она решила, что должна войти в сам замок и просто отыскать волшебницу серебряного ворона, если ей не помешают.

Привязав лошадь в тени возле корыта с водой, Нолар заставила себя подняться на порог и углубилась в лабиринт коридоров, ведущих в нижние залы и кладовые. Внутри она с удивлением увидела светящиеся шары в металлических креплениях на арочном потолке. В них не было ни свечей, ни горящих углей, но они испускали ровный холодный свет. Нолар решила, что это часть колдовства волшебниц.

Шаги ее гулко отдавались в каменных переходах, и ее все больше угнетала тишина и неестественная пустота в месте, которое должно кишеть людьми. Как ей отыскать волшебницу серебряного ворона в этом огромном здании?

Она задела рукой тяжелую деревянную дверь, и та неслышно приоткрылась. Надеясь найти кого-нибудь, Нолар раскрыла дверь и вошла в кладовую, чьи полки и закрома уходили в тень. Она уже собиралась уходить, когда уловила металлический блеск.

Над одной секцией полок и шкафов в стену темного дерева был вделан металлический гербовый знак — серебряный ворон. Нолар протянула руку, собираясь коснуться его, но вздрогнула, неожиданно услышав за собой голос:

— Что ты здесь делаешь?

Нолар повернулась и увидела перед собой мужчину в серой одежде, с лицом, морщинистым и хмурым. Должно быть, он, как и Остбор, близорук, потому что подошел совсем близко, подозрительно разглядывая девушку. В одной руке он держал короткий посох или палку, в другой — связку ключей.

Нолар вспомнила другого человека с такой же палкой и связкой ключей в доме отца и решила, что это, должно быть, управляющий.

— Прошу простить мое вторжение, — сказала девушка, — но я не нашла снаружи никого, чтобы спросить, куда мне идти.

— Говори побыстрее! Я старший управляющий, и у меня много срочных дел. — Человек побрякал ключами, но взгляд его казался странно отсутствующим, как будто он на самом деле не знает, что делать дальше.

— Сэр, я проделала долгий путь в поисках.., родственницы. Мне сообщили.., что госпожа больна и требует моей помощи. Меня зовут Нолар из рода Мерони, я была помощницей ученого Остбора, Управляющий ухватился за имя ее рода. — — Мерони… Боюсь, что член Совета из вашего рода умерла. Поворот, понимаешь ли. — Его бледное морщинистое лицо выглядело напряженным, как будто недавняя катастрофа едва его не сломала.

Нолар почтительно склонила голову.

— Я опасалась этого, сэр, но сообщение я получила от живущей волшебницы. — Она показала на металлического ворона. — Вот знак ее рода. Но, конечно, я не могу назвать ее имени.

Управляющий взглянул на герб и вздохнул.

— А, бедная госпожа. Идем. — Ведя ее по лестницам и бесконечным коридорам, управляющий объяснял, что замок сейчас в полном хаосе. — Осталось мало действующих волшебниц: многие умерли в ту ночь, а другие… — Голос его дрогнул. — Пустая шелуха. Они не приходят в себя. Послание должно привлечь сюда оставшихся живыми волшебниц, но они не успели приехать. — Он покачал головой. — Как только появится возможность, все девушки в стране будут осмотрены заново. Нужно пополнять ряды.

Нолар остановилась, словно окаменев. Ее привела в ужас возможность быстрого раскрытия. Управляющий нетерпеливо оглянулся.

— Идем! Я не могу тратить время. Сюда, по этому коридору. — Он остановился перед окованной металлом дверью и открыл ее одним из своих многочисленных ключей.

Нолар вошла в комнату. Сердце ее дрогнуло, когда она увидела в кресле полуслепую волшебницу. Но… что-то здесь серьезно не правильно. Волшебница неподвижна, как восковая статуя. Ее здоровый глаз ясен, но взгляд его не сосредоточен. Она смотрит прямо вперед. И, очевидно, не замечает в комнате ничего.

Нолар в замешательстве повернулась к управляющему.

— Сэр, что случилось с моей дорогой.., тетушкой?

Управляющий безнадежно махнул своим посохом.

— Многие в таком же состоянии. Они едят, если еду положить им в рот, и пьют из чашки, прижатой к губам, но на самом деле они не с нами. Это все усилия Поворота. Сила была слишком велика, даже Совет с ней не справился.

Мысли Нолар путались. Она не смеет оставаться в замке и заботиться о волшебнице серебряного ворона. Не пройдет много времени, как ее заметят и допросят. Если бы можно было каким-то образом увести волшебницу.

— Сэр, в нашем семейном поместье о тете хорошо позаботятся. Могу я ее увезти?

Управляющий испытывал искушение согласиться, но не был уверен.

— Не могу сказать, это не мое дело. Должен решить Совет. — Неожиданно выдержка оставила его, по щекам покатились слезы. — Совета больше нет!

Что станет с Эсткарпом? — Он сжимал посох и ключи, пытаясь вернуть себе невозмутимый вид. — Конечно, сейчас мы испытываем большие трудности в уходе за ранеными и больными. Если бы мы знали, когда к ним вернется разум.., и вернется ли вообще, мы могли бы планировать. Посмотри на камень твоей тети. — Он указал на подвеску, которую Нолар сверкающей видела в доме отца. Теперь камень, тусклый и безжизненный, лежал на неподвижной груди. — Действующие Стражницы решили, что пока в камнях не появится их обычный огонь, мы должны считать, что волшебницы для нас потеряны. Если у тебя действительно есть безопасное место для этой госпожи, возможно, будет разумно.., только на время, ты понимаешь.., а если произойдет какая-нибудь перемена, ты немедленно нас известишь. — Управляющий снова казался опасно близок к слезам, но вот он распрямился и постарался держаться уверенней. — Личные вещи твоей тети были спрятаны на складе, когда она переселилась в замок. В пути они могут ей понадобиться. Пойдем, я открою ее шкаф.

Вернувшись в темную кладовую, Нолар отобрала несколько прочных дорожных плащей и простые платья. Из ящика на полу управляющий извлек закрытую шкатулку и возился с ней, пока не открыл.

— Тебе понадобятся украшения и серебро твоей тети. А сейчас мне нужно идти. Сообщи мне о состоянии тети… — Голос его стих. Он резко повернулся и ушел.

Нолар вернулась к двери своей «тети», которую управляющий оставил незапертой. Она попыталась разговаривать с волшебницей, даже осмелилась возвысить голос, но с таким же успехом она могла обращаться к каменным башням замка Эс. Замолчав, Нолар перевела дыхание и принялась осматривать комнату. В белой корзине в углу она нашла прочную матерчатую сумку, в которую сложила личные вещи волшебницы: гребень, сеточку для волос, белье, небольшой горшочек с мазью для смягчения кожи рук.

В нише за занавеской висело несколько форменных серых платьев, но Нолар решила, что было бы неразумно раскрывать истинную сущность ее подопечной.

Если волшебницы с таким явным презрением относятся к Лормту и ученым из него, гостеприимно ли примет Лормт ищущую помощи волшебницу? Нолар осторожно сняла слишком заметную серебряную сетку для волос и поменяла серое платье на светло-синее, которое нашла в сундуке у кровати. Потом спрятала камень под одеждой волшебницы, где его не смогут увидеть. Работая, она разговаривала с волшебницей, хотя и сомневалась, что та ее слышит. Но Остбор рассказывал ей о случаях, когда люди с поврежденной головой никак не показывают, что слышат, но позже, придя в себя, говорят, что слышали. Девушке казалось вежливым объяснять, что она собирается делать, а не просто действовать так, словно волшебница — безжизненная статуя, которую нужно толкать и тащить, подчинять воле другого человека.

Нолар испытала большое облегчение, поняв, что волшебница может стоять и даже медленно идти, если ее ведут и поддерживают. Сможет ли она сидеть верхом? Это предстояло еще определить. Нолар вывела волшебницу во двор и задумалась над тем, как посадить ее в седло. К счастью, к этому времени во дворе замка появилось больше народу, и она смогла попросить о помощи проходившего мимо мужчину. Встав на камень для посадки, он легко поднял маленькое тело волшебницы и посадил поперек седла. Нолар взяла повод и медленно повела лошадь вперед, все время оглядываясь, пока не убедилась, что волшебница сидит надежно и не упадет. Человек, который ей помог, подсказал и направление к гостинице, которая располагалась в нескольких кварталах от городской стены.

Лишь один раз свернув не туда, Нолар добралась до гостиницы и устроила волшебницу в небольшой, но уютной комнате первого этажа. Уже давно миновал полдень, поэтому она заказала простой еды, надеюсь покормить и волшебницу. Управляющий оказался прав: волшебница ела и пила, хотя медленно и неуверенно. Количество съеденного целиком определяла Нолар, к собственному отчаянию. Она поняла, что ей придется быть внимательной, чтобы накормить и напоить свою подопечную. Та никак не реагировала, не отказывалась и не требовала еды. Сама Нолар заставила себя поесть немного густого супа и кусок хлеба, потом встала и с сомнением посмотрела на неподвижную волшебницу. Нужно будет также регулярно разминать ее члены и менять положение тела, чтобы избежать пролежней, которые возникают у больных и стариков, не способных двигаться. Убедившись, что волшебница надежно сидит в кресле, Нолар отправилась на поиски хозяина гостиницы.

Хозяин деловито скреб деревянный стол в большом общем зале. Это был коренастый лысый мужчина с добродушным лицом. Как и все жители города Эс, выглядел он мрачно.

— Не скажешь ли, где я могу найти проводника в Лормт? — спросила у него Нолар.

Хозяин замигал, напомнив девушке сову на чердаке Остбора.

— Лормт, госпожа? Никто не ездит в Лормт, кроме выживших из ума стариков-ученых.

— Я не стара и не выжила из ума, — терпеливо ответила Нолар, — но мне нужен проводник в Лормт.

Ты видел мою тетю. Когда перевернулся наш дом в горах, ей повредило голову. Я приехала в город Эс в надежде, что ей помогут волшебницы, но они сами поражены и не могут помочь. Мне говорили, что в Лормте много рукописей о лечении. Есть там и люди, которые могут нам помочь.

Хозяин перестал скрести стол и явно обдумывал эту проблему.

— Может, это и правда, госпожа, — с сомнением ответил он. — Сам я никогда туда не ездил и не знаю, кто ездил, но могу поспрашивать. Катастрофа произошла на юге, и в основном сейчас едут оттуда. Не знаю, можно ли пройти в Лормт. Как ты, наверно, знаешь, туда вела только одна тропа, да и та, насколько мне известно, никогда не содержалась в хорошем состоянии.

Несмотря на обескураживающие слова хозяина, Нолар продолжала цепляться за надежду.

— Понятно. Я была бы благодарна, если ты поищешь проводника. Если найдешь подходящего и надежного человека, я заплачу серебром.

Два дня провела Нолар в гостинице, пока хозяин с сожалением не сообщил, что не нашел в городе ни одного человека, который собирался бы отправиться в Лормт или вообще в ту сторону. К этому времени Нолар уже решила, что ей придется добираться до Лормта самостоятельно. Оставалась проблема перевозки волшебницы серебряного ворона. Девушка надеялась, что знающий проводник подскажет ей, стоит ли брать носилки или можно везти волшебницу на лошади. Без проводника понадобится вторая лошадь, и Нолар откровенно рассказала о своей потребности хозяину.

Он немного подумал и сказал:

— Вчера вечером здесь был торговец. По пути в Эс один из его подмастерьев погиб при Повороте.

Лишняя лошадь ему не нужна, и он говорил, что хочет продать ее. Торговец говорил, что остановился в гостинице Снежной Кошки. Я могу послать своего парня спросить о цене и, если хочешь, осмотрю животное, подходит ли оно для твоей тети.

Нолар с благодарностью приняла его предложение. К вечеру того же дня она оказалась владелицей второй лошади, крепкой и послушной. Хозяин гостиницы обещал приготовить продукты в дорогу. Он, казалось, искренне тревожился из-за того, что девушка и ее тетя будут путешествовать без охраны.

— Госпожа, — сказал он, — на дорогах в наши дни много всякого народа. Конечно, пограничников и стражников тебе нечего опасаться, но есть и другие вооруженные люди, которые отделились от своих отрядов и теперь бродят повсюду. — Хозяин встревоженно посмотрел по сторонам и продолжал, понизив голос:

— Говорят, основное войско герцога Пагара погибло во время Поворота, но бродячие шпионы и солдаты Карстена блуждают .по эту сторону гор. А есть еще разбойники, госпожа, они никому не подчиняются, ими правит только алчность. Советую тебе передумать. За несколько дней я найду надежного парня, чтобы поехал с тобой в Лормт.

Нолар подняла вуаль, пытаясь не обращать внимания на невольный жест; отшатнувшегося трактирщика.

— Ты очень добр, заботясь о нас, хозяин, но видишь ли, мое лицо не привлечет желания или дружбы. Я думаю, что разбойников больше интересует добыча, а у нас с тетей нет ничего, что соблазнило бы грабителей. Я приняла решение. Я должна поехать в Лормт и выеду завтра рано утром.

Хозяин неодобрительно покачал головой, но умело организовал все необходимое для отъезда. На следующее утро он даже прошел по улице до городской стены.

— Будь осторожна, госпожа, — сказал он вслед Нолар, которая поехала дальше, ведя на поводу лошадь волшебницы. — Я расскажу командирам пограничников о твоей поездке, и патрули смогут присматривать за тобой.

Первые лиги пути из города Эс известны, и ехать нетрудно. Однако как только город скрылся из виду, дорога повернула на восток и шла непосредственно по берегу реки Эс. Нолар пришлось спешиться и вести обеих лошадей. Очевидно, во время катастрофы река выходила из берегов, потому что всюду видны были свежие сдвиги, оползни, груды камней, вырванные с корнем деревья; в самом течении множество препятствий, возле которых бурлила вода. На закате — солнце из-за остававшихся в воздухе туч пыли казалось красным — Нолар услышала звуки всадников, направляющихся к городу Эс. Она уже стреножила лошадей на ночь и стелила плащ, чтобы уложить волшебницу, когда на дороге показались три человека. Двое ехали прямо, но третий обвис в седле, как будто устал или ранен. Передний всадник поднял руку и спросил у Нолар;

— У тебя все в порядке, госпожа? Мы можем тебе помочь?

— Вы пограничники, сэр? — спросила Нолар, и предводитель кивнул.

— Да, госпожа. Мы искали отставших от армии Пагара или разбойников, вообще всех, кто тревожит честных людей. Проводить тебя до города Эс?

Нолар подошла к всадникам, чтобы им не нужно было кричать.

— Спасибо, сэр, но моя дорога ведет в Лормт. Я хочу вылечить тетю, которая была серьезно ранена во время Поворота.

Пограничник озадаченно смотрел на нее сверху, — Тебе нельзя ехать одной, госпожа. Я сейчас не могу выделить тебе охрану: на рассвете Гесвика ранило стрелой, и его нужно доставить к лекарю в Эс.

Это был одинокий разбойник, больше он никого не потревожит. Но, госпожа, эта местность небезопасна.

Не поедешь ли с нами в Эс?

Нолар покачала головой.

— Спасибо, нет. Я должна найти целителей в Лормте, потому что у волшебниц в Эсе уже была, и они не смогли нам помочь.

Второй всадник осматривал раненого товарища.

— Снова началось кровотечение, — сказал он мрачно.

Предводитель дернул узду.

— Мы должны ехать. Будь осторожна, госпожа.

Нолар решила переместить лагерь в более укрытое место, за кустами, так, чтобы его не было видно с дороги.

Ночь прошла спокойно. Как только рассвело, Нолар отвела лошадей к реке и напоила их. Она испытывала тревогу, как будто за ней следит какой-то невидимый наблюдатель. Девушка не слышала ни стука копыт, ни звона упряжи, но ощущение, что за ней наблюдают, усиливалось. Разогревая завтрак для волшебницы, Нолар напряженно прислушивалась. Вот — стук сдвинутого камня. Не оборачиваясь, она спокойно сказала:

— Не нужно прятаться за кустом. Гораздо удобнее здесь, на ровных камнях. И у меня найдется для тебя лишняя чашка.

Последовали мгновения тишины, потом она услышала, что кто-то приближается. Оглянувшись, Нолар увидела высокого молодого человека в темном костюме пограничника.

— У тебя очень острое зрение, госпожа, — сказал молодой человек, садясь на камень у костра.

— Слух тоже, мастер пограничник. А по камням трудно идти неслышно. Я должна взять чашку тети, пока питье не остыло. — По пути к костру Нолар извлекла из седельной сумки запасную чашку. Наполняя ее, она посмотрела на незнакомца. У него черные волосы и серые глаза представителя Древнего народа. Одежда и упряжь, хотя и изношенные, кажутся чистыми и хорошо починенными.

Тот рассматривал ее так же откровенно.

— Благодарю за питье, госпожа, — сказал незнакомец, принимая чашку. — Ты далеко отъехала от города Эс.

— Как и ты. Несомненно, у тебя для этого такие же важные основания, как и у меня. Расскажем о них друг другу? Меня зовут Нолар из рода Мерони, а это моя бедная тетя… Элгарет. — Имя сразу возникло в сознании Нолар. Ей нужно как-то называть волшебницу, и «Элгарет» показалось подходящим именем. — Я живу в горах на севере. — Она не стала говорить, насколько далеко на севере. — Во время недавнего сдвига, который называют Поворотом, моя тетя серьезно повредила голову. Я просила помочь ей волшебниц в городе Эс, но они сами пострадали во время Поворота, поэтому нам пришлось искать помощи в другом месте. Теперь я направляюсь к лекарям Лормта. Если будет необходимо, пороюсь там в древних записях.

Молодой человек склонил голову.

— Я слышал об ученых Лормта, госпожа. Надеюсь, твой поиск окажется плодотворным. Меня зовут Деррен, я сын лесника с юга. Когда в нашей местности началась война, я присоединился к пограничникам и с тех пор квартировал в горах. — Неожиданно он повернулся и посмотрел на далекие южные вершины. — Леса там сильно пострадали. Потребуется много лет, чтобы они оправились.

— Ты сейчас не входишь ни в какой отряд? — спросила Нолар. — Вчера мимо нас проехали три всадника по пути в Эс. Один из них был ранен стрелой разбойника. Они назвались пограничниками.

— Сейчас здесь много патрулей, — ответил Деррен. — Мой отряд распустили неделю назад. Часть вернулась на поля, раненых отправили на лечение. Я хотел отправиться в Эс и попросить о новой службе.

Очевидно, мне больше нет смысла ехать на юг и бродить по горам.

Нолар слышала сожаление в его голосе, и лицо молодого человека показалось ей осунувшимся и измученным. Она решила отвлечь его от печальных мыслей.

— Не знаешь ли ты дорогу на Лормт?

.Деррен как будто очнулся от задумчивости.

— Сам я никогда не бывал в Лормте, но слышал о дороге, которая туда ведет. Лормт в горах и мог сильно пострадать от Поворота, как ты говоришь, теперь это называют. Позволишь ли мне сопровождать тебя и твою тетю? Вам одним небезопасно ехать дальше.

— Все не забывают напомнить мне об этом, — сухо ответила Нолар. — Но готова признать, что такая оценка правильна. Я пыталась найти проводника в Эсе, но никто не хотел ехать в этом направлении.

Если мы тебя не задержим, тетя и я рады были бы, если бы ты сопровождал нас в Лормт.

Деррен встал и вернул Нолар чашку.

— Сейчас приведу лошадь, госпожа, и мы сможем двинуться, если вы готовы к пути.

Уходя, Деррен напряженно размышлял. Это неожиданное отклонение может дать ему необходимую безопасность. Кое-что из сказанного им женщине из Эсткарпа правда: он действительно сын лесника и уже много недель бродит в пограничных горах. А не сказал он о том, что его отец — лесник одного из лордов Карстена. Герцог Пагар в своем стремлении к господству захватил имение этого лорда. Деррен благоразумно присоединился к армии Пагара и из-за своих черных волос и серых глаз, а также из-за своего опыта жизни в лесу был направлен разведчиком на границу с Эсткарпом. Он с большим трудом выслеживал сокольничих и даже заходил на территорию самого Эсткарпа. В ночь ужасного Поворота он был в Эсткарпе и оказался по эту сторону границы.

Он рискнул обратиться к группе пограничников, вначале выдавая себя за глухого, чтобы скрыть возможные ошибки и незнание обычаев.

Однако он обнаружил, что хаотический Поворот настолько потряс пограничников, что они не задавали ему никаких вопросов, просто приняли как отставшего от другого отряда. Больше всего боялся Деррен встречи с приводящей в ужас эсткарпской волшебницей. О них говорили, что они с помощью своего зловещего колдовства узнавали правду о каждом человеке. Когда пограничники, к которым он присоединился, оправились настолько, что смогли вернуться в город Эс, он не поехал с ними, сказав, что будет разыскивать свой отряд. Он попытался пробраться на юг, но, к своему ужасу, понял, что местность стала ему совершенно незнакомой, все ориентиры оказались уничтожены, словно никогда не существовали, сами очертания местности неожиданно стали другими и совершенно чуждыми. Много дней боролся Деррен с отчаянным убеждением: даже если он и вернется сейчас в Карстен, он увидит не знакомую местность, а землю, совершенно опустошенную и чужую. Он заставлял себя забыть об этой страшной мысли. Сейчас ему нужно думать об этих двух женщинах из Эсткарпа. Никто не станет сомневаться в нем, если он будет их сопровождать. Он может отвести их в Лормт, а потом незаметно уйти через необитаемые горы в Карстен, и тогда можно будет не опасаться обнаружения и преследования.

Ведя лошадь к костру, Деррен мельком удивился, почему женщина, назвавшая себя Нолар, все время прикрывает лицо. Та часть ее лица, которую он разглядел, казалась ему нормальной. Он не слышал, чтобы у женщин Эсткарпа существовал обычай носить вуали, к тому же лицо раненой тети было обнажено.

Вероятно, разумнее будет не спрашивать об этом. Он не должен рисковать, задавая вопросы, ответы на которые он, как пограничник, вероятно, должен знать.

Физическая сила Деррена очень помогла Нолар в уходе за волшебницей. Девушка вначале удивлялась, обнаружив, что и про себя называет волшебницу Элгарет. Раньше в пути Нолар обращалась к ней, называя «тетя». Ей казалось, что такое обращение позже защитит ее в Лормте, убережет от ошибок в присутствии незнакомцев. Отныне волшебница серебряного ворона будет тетей Элгарет, и хотя она женщина невысокая и худая, Нолар было трудно по несколько раз в день сажать ее на лошадь. И поэтому она с благодарностью передала эту задачу Деррену, который казался похвально мягким, но сильным, несмотря на свою худобу.

Первое утро они ехали в молчании. Чем дальше на юг и восток они углублялись, тем больше видели ущерба, причиненного Поворотом и сопровождавшими его бурями. Когда днем они спешились, чтобы укрыться от жары, им удалось найти тень под огромными камнями, вывороченными наводнением. Деррен усадил Элгарет на сложенный плащ и почтительно повернулся к Нолар.

— Ты необычайно молчалива, госпожа Я обидел тебя чем-нибудь? Должен тебе сказать, что я не привык к обществу женщин, потому что провел жизнь в лесу и с мужчинами, поэтому не могу похвастать манерами.

Нолар серьезно посмотрела на него.

— Если кто-то допустил ошибку, мастер пограничник, то я. Я тоже слишком долго жила одна и не привыкла к разговорам. — Ей показалось, что Деррен обрадовался. По-видимому, понял, что нет необходимости в искусственной вежливости. Сама Нолар всегда предпочитала молчание пустой болтовне. В детстве соседские дети прозвали ее «Закрытый рот».

Деррен рукавом вытер пот со лба.

— Я проходил здесь несколько недель назад, госпожа. В нескольких лигах отсюда песчаный берег, прикрытый деревьями. Ты можешь там вечером искупаться. — Он колебался. — Вернее, это было здесь раньше.

Ты видела, как изменилась река, она вся усеяна обломками. Посмотрим, можно ли в ней купаться.

Нолар задумчиво кивнула.

— Хорошая мысль. И я и тетя воспользовались бы возможностью.

Деррен, прищурившись, посмотрел на солнце.

— Лучше переждать здесь жару. Я покараулю, госпожа, а ты можешь поспать.

— Разбуди меня немного погодя, — сказала Нолар. — " Я сменю тебя.

Вечером, когда удлинились тени, Деррен нашел на реке место, о котором говорил. Как он и боялся, наводнение и бури все там изменили. Ровный песчаный берег, удобный для купания, теперь ушел под мутную бурную воду. Деревья унесло. Деррен упрямо принялся за поиски и наконец нашел глубокое место на реке, относительно не тронутое наводнением.

Он помог Нолар отвести Элгарет к краю воды, потом ушел, чтобы растереть лошадей и подготовить лагерь на ночь.

Вода в небольшом изолированном бассейне оказалась хоть и холодной, но чистой и освежающей.

Нолар осторожно вымыла Элгарет, потом торопливо окунулась сама. Приятно было после нескольких дней верховой езды надеть чистое платье. Нолар принесла к костру сумку Элгарет и доставала из нее посуду для ужина, когда сообразила, что забыла закрыть лицо. Она подняла голову и увидела, что Деррен смотрит на нее, но на лице его нет ни следа отвращения.

— Ты теперь видишь, сэр, почему я ношу вуаль, — резко сказала Нолар.

Деррен не отвел взгляд.

— Я видел такие знаки и раньше, госпожа. Надеюсь, он не причиняет тебе боль.

Нолар удивилась: впервые кто-то проявил интерес к тому, что она чувствует.

— Нет, мне не больно, но тем, кто на него смотрит, он причиняет беспокойство. — Она неожиданно замолчала. Деррен почему-то застыл, лицо его побледнело. Нолар с тревогой повернулась, чтобы увидеть, что так испугало его. Сердце ее упало. Деррен смотрел на Элгарет. Нолар, конечно, переодела Элгарет после купания, но забыла убрать ее камень, и теперь он висел поверх платья.

Деррен слегка дрожащей рукой указал на Элгарет.

— Волшебница! — прошептал он.

Нолар не пришло в голову, что для пограничника это странная реакция. Но она почувствовала глубокую тревогу Деррена и постаралась успокоить его.

— Да, тетя волшебница, но, как ты видишь, ее поразил Поворот, и она больше не воспринимает мир, Ее камень тоже поражен, в нем нет огня, и поэтому он также бессилен.

Деррен, не видя, повернулся к Нолар, потом во взгляде его появилось осмысленное выражение.

— Прости меня, госпожа. Я очень удивился. У моего отряда не было волшебницы.., для советов.

Нолар улыбнулась, вспомнив собственное знакомство с волшебницами.

— Да, когда видишь их перед собой, они производят впечатление. Я сразу вспомнила свою первую встречу. — Она вспомнила слова Остбора и поторопилась добавить — Ее настоящее имя, конечно, не Элгарет, но у нас в семье пользовались этим именем, когда обращались к ней.

И снова выражение лица Деррена показалось ей странно отсутствующим, каким-то обманчивым.

— Конечно, госпожа. Я не хотел оскорбить.

— Ты и не оскорбил. Могу я расчесать волосы до еды? Видишь ли, купаясь, я вымыла и волосы.

— Я соберу еще дров для костра, — сказал Деррен, быстро вставая. Мысли его путались. Волшебница! Он в обществе волшебницы из Эсткарпа. А что, если она неожиданно придет в себя и сразу распознает его сущность? Но Нолар сказала, что волшебница околдована, а ее ужасный камень, когда он теперь решается взглянуть на него, кажется тусклым и безжизненным, как самый обычный булыжник. Может быть — смеет ли он надеяться, — может быть, он в безопасности, пока волшебница не в своем уме, а какая маскировка для него в Эсткарпе лучше, чем сопровождение одной из главных защитниц этой страны? Деррен решил, что ему повезло, но все же не мог сдержать свой внутренний страх перед волшебницами, как ни старался.

Когда он вернулся в лагерь, Нолар кончала расчесывать волосы, прежде чем собрать их в практичную прическу.

Это движение пробудило у Деррена, воспоминания, и он сказал просто:

— У тебя прекрасные волосы, госпожа. Как у моей матери.

Удивленная, Нолар остановилась и посмотрела на него.

— Спасибо, мастер пограничник. Не думаю, чтобы кто-нибудь раньше замечал, что у меня есть волосы. Сейчас приготовлю еду.

Готовя простую похлебку, Нолар размышляла о своих наблюдениях за Дерреном, особенно за его реакциями. Впервые кто-то после Остбора и отчасти волшебницы серебряного ворона обратил на нее внимание как на личность. Внешность очень сильно действует на большинство. Люди замечают знак на лице Нолар, а не саму Нолар. Но почему-то Деррен сумел увидеть именно ее, а не уродство на ее лице. Девушка не думала, что после смерти Остбора найдется еще один человек, способный на это. И однако.., поведение Деррена, когда он обнаружил, что Элгарет волшебница… Что-то в этом есть странное, хотя причину своей тревоги Нолар не могла понять. Вздохнув, она наконец решила подумать об этом позже.

Хотя дни конца лета по-прежнему были жаркими, ночами становилось необычно холодно. Нолар подумала, что, возможно, Поворот ускорил приход холодов. Она достала теплые плащи, закутала Элгарет и укрылась сама. Деррен признался, что не ожидал такого не по сезону холода и с благодарностью принял запасной плащ.

К середине следующего дня стало ясно, что их продвижение серьезно замедляется. Сама река изменилась после Поворота. Нолар спросила у Деррена, не могла ли река Эс сменить русло, и тот согласился, что теперь она течет не там, где раньше.

Они остановили лошадей, спешились и повели животных между перевернутыми скалами и вырванными с корнем деревьями. Деррену пришлось нести Элгарет, потому что она не могла идти по такой неровной местности. Нолар шла сзади, ведя лошадей. Поверхность земли явно изменилась после Поворота. Вместо пологой гладкой равнины вокруг виднелись новые и неожиданные контуры. Когда путники наконец выбрались из лабиринта скал и поваленных деревьев, Деррен сдержал стон отчаяния. Тропу перекрывало обширное пространство грязи, образуя предательскую поверхность, на которой не видно ни следа.

— Придется свернуть, чтобы обойти это, госпожа, — сказал Деррен. — Слишком рискованно проходить здесь. Я видел, как и люди и лошади вязли и гибли в горных оползнях. То, что кажется ровной и прочной поверхностью, на самом деле может скрывать пропасть, в которой неосторожный исчезнет без следа.

Вскоре после этого Нолар первой увидела светлое пятно на фоне более темной грязи впереди и справа. Она осторожно пробралась туда, пока не смогла рассмотреть ясно. Течением принесло тело редкой снежной кошки, живущей высоко в горах; выбеленная солнцем ветка пронзила стройное тело животного. Пятнистая "шерсть шевелилась на прохладном ветру.

Деррен, подойдя, застонал. Он гневно указал на тело животного.

— Сколько еще таких погибло, госпожа? Что стало с животными гор, с растениями, деревьями? На юге еще хуже, чем здесь. Три дня назад я пытался пройти в горы, но через лигу вынужден был повернуть назад. Местность стала мне совершенно незнакомой. Возникли ущелья, которых раньше не было, появились новые ручьи и ключи, новые утесы. И повсюду оползни. Все прежние ориентиры и наблюдательные пункты исчезли. Они не повреждены — просто исчезли. — Деррен перешел на шепот. — Говорю тебе, госпожа: этот Поворот — злое дело.

Слушая Деррена, Нолар снова вспомнила свое порожденное волшебством видение ужасных разрушений, причиненных Поворотом. Естественная близость и сочувствие всем живым существам заставили ее протянуть руку, чтобы утешить Деррена, но она тут же остановилась. Земля и несчастные обитатели Эсткарпа испытали муки во время Поворота, но действия волшебниц были исключительно оборонительными.

— А как же армия Пагара, мастер пограничник? — спросила Нолар. — Единственной целью Поворота было защитить Эсткарп от вторжения, которое иначе остановить было невозможно.

Деррен стоял неподвижно.

— Я сын лесника, госпожа. И провел жизнь среди деревьев и животных. Действия армий и волшебниц мне непонятны.

— Я недавно слышала торговца, который говорил то же самое, — задумчиво ответила Нолар. — Ему не приходило в голову, что не будет торговли без мира и порядка на земле. Кстати, я слышала, что вторгнувшаяся армия не обращает внимания на жизнь животных или фермеров.

— Справедливая отповедь, — признал Деррен. — Война не мое дело, госпожа, но я достаточно видел, чтобы понять, что слова твои справедливы. — Он в последний раз взглянул на снежную кошку и повернулся к стреноженным лошадям. — Я знаю, что животные погибают в бурю, а деревья ломаются. Просто я никогда раньше не видел, чтобы за одну ночь происходило столько разрушений.

— И никто не видел, насколько мне известно, — согласилась Нолар. — Мой покойный хозяин ученый Остбор изучил все свитки о великих происшествиях в прошлом, но я не помню, чтобы он говорил о чем-то, похожем на Поворот. Будем надеяться, что больше таких средств не понадобится: потери Эсткарпа велики.

К полудню на следующий день они далеко углубились в предгорья. Странные это были холмы: как и опасался Деррен, грандиозные перемены местности повредили горные деревья и растительность. Тень можно было найти только под камнями и грудами обломков. Часами вели путники лошадей по этой опустошенной местности, и увиденное тяжело ложилось на душу. И поэтому Нолар отреагировала очень резко, когда маленькое коричневое тело пробежало по ее ноге и платью. Вздрогнув от неожиданности, девушка схватила зверька.

Деррен всмотрелся между ее пальцев и сказал:

— Это всего лишь мышь, госпожа. Но женщины их часто боятся. Дай ее мне, я ее убью.

Нолар осторожно разжала пальцы.

— Нет, спасибо, мастер пограничник. Я часто искала на лугах растения и хорошо знакома с мышами.

Они меня не пугают, пока не забираются в мои закрома с зерном. Посмотри, как она испугана. Только подумать: все знакомое ей исчезло. Она не знает, куда бежать. Думаю, что на время она найдет убежище в моем кармане. Может, удастся найти уцелевший луг.

Там мы ее выпустим.

В тот же день ее надежда оправдалась. Деррен заметил небольшой зеленый участок у сравнительно неповрежденного холма. Он улыбнулся, когда Нолар посадила своего крошечного пассажира в длинную траву. Мышь застыла на мгновение, потом исчезла.

Когда девушка садилась на лошадь, Деррен заметил:

— У тебя доброе сердце, госпожа.

Нолар ответила на его улыбку.

— Может быть. Но скорее я так поступила потому, что знаю, каково быть одинокой в незнакомом месте.

Далеко ли до Лормта, как ты думаешь?

— Кажется, мы вышли на прежнюю тропу, — предположил Деррен. — Должен признать, госпожа, что это может быть совершенно иная тропа, но она куда-то ведет, и если мы заблудились, нам нужно найти людей, которые подскажут путь. Я проеду вперед, чтобы посмотреть, куда ведет дорога.

Деррен помог усадить Элгарет и уехал, а Нолар раздробила лепешку и смочила ее, чтобы волшебнице легче было глотать. Вскоре Деррен вернулся и сообщил, что заметил невдалеке реку Эс, которая отошла от своего прежнего русла.

— Тут земля очень сильно подвинулась, — рассуждал он. — Никогда не видел, чтобы такая крупная река меняла течение. — Деррен замолчал и пристально посмотрел на Нолар. — Я должен сказать правду, госпожа. Недалеко отсюда тропа просто исчезает. Вся поверхность соскользнула в ущелье. Придется ехать по самому хребту, пока не спустимся в следующую долину.., если она существует. Завтрашний переход будет труден, и нам нужно получше отдохнуть ночью.

Утром нечего было и думать о езде верхом по предательской осыпи. Деррен снова понес Элгарет на руках, а Нолар повела лошадей. Наскоро поев в полдень, они продолжили путь, им хотелось побыстрее отыскать продолжение тропы, где можно было бы сесть на лошадей. Пока Нолар готовила скромную еду, Деррен прошел вперед. Вернулся он бегом и возбужденно сказал:

— Госпожа, я думаю, мы нашли Лормт. Пойдем посмотришь: он за хребтом, в соседней долине.

Нолар заторопилась за ним и едва не упала, споткнувшись о камень. После стольких лет, подумала она, наконец-то увидит возлюбленный Лормт Остбора.

Поднявшись на скалистую вершину, она посмотрела вниз и отскочила, словно ее хлестнули бичом.

— О, нет! — выдохнула она, не зная, смеяться ей или плакать. Перед ее глазами рухнули величественные картины, которые рисовало ей детское воображение, как превращенные в обломки стены и башни там, внизу. Великий и знаменитый Лормт, сокровищница знаний.., лежал в руинах. Остбор предупреждал се о воздействии времени, но он говорил до невообразимой ярости Поворота. Нолар на мгновение отвернулась, зрение ее затуманилось от слез. Рассердившись на собственную слабость, она вытерла лицо вуалью и заставила себя посмотреть снова. Среди груд разбитого камня копошились крошечные фигурки. Две из знаменитых башен Лормта уцелели, видны были и остатки третьей. Четвертая башня вместе с короткой внутренней стеной и большей частью внешней стены были совершенно разрушены. Поверхность по эту сторону от стен, казалось, опустилась больше, чем на высоту человеческого роста. На удалении две оставшиеся стены казались нетронутыми. Как и башни, эти стены были покрыты крутыми просмоленными крышами из плит темного горного сланца. За стенами Нолар разглядела два здания. Одно, длинное и высокое, прижималось к дальней стене, вдоль него проходил длинный ряд окон. Меньшее здание, приземистое, находилось за воротами у стены, примыкающей к одной из уцелевших угловых башен. Нолар пыталась увидеть блеск реки Эс, потому что Остбор часто говорил, что из спален близко до берега, где можно рыбачить. Но никакого отражения от воды не было видно. Река Эс больше не протекала перед Лормтом, если, конечно, ее не перекрыли полностью обломки. Разглядывая окружающие холмы, Нолар увидела маленькие поля и хижины, какими пользуются пастухи. Значит, не все погибло при По вороте. Выжили и дома и люди. Девушка перевела дыхание и повернулась к Деррену, — Это действительно Лормт, мастер пограничник, хотя со времен моего старого хозяина город испытал немало бед. Можем мы найти безопасный спуск?

Деррен разглядывал усеянный камнями склон.

— Если пойдем пешком, госпожа. Я понесу твою тетю.

— Без тебя мы не смогли бы добраться, — сказала Нолар. — Благодарю тебя от имени тети и от себя.

На мгновение Деррен смутился, потом снова стал невозмутимым и опытным проводником.

— Будь осторожней на этом склоне, госпожа, — предупредил он. — Поверхность тут непрочная и может тронуться.

Даже после этого предупреждения Нолар дважды начинала скользить при спуске, но каждый раз ее останавливала тяжесть лошадей. Спустившись, они остановились передохнуть, прежде чем проехать верхом оставшееся до Лормта расстояние.

Приближаясь к стенам, Нолар вспоминала свои недавние впечатления от города Эса. Оба города всем своим видом говорили о древности и прочности, но камни Лормта гораздо массивнее, каждый из них своими огромными размерами привлекает взор.

Нолар гадала, как могли строители передвигать такие гигантские блоки, не говоря уже о том, как могли их вырубить и обработать. Щели между камнями такие тонкие, что вряд ли можно воткнуть нож.

Нолар вспомнила хаос Поворота и поразилась, что даже такие большие камни, без известки, смогли удержаться в стенах. Она знала, что Остбору было бы очень интересно услышать рассказ уцелевших жителей города.

Думала она и о том, как их примут, откроют ли вообще перед ними ворота Лормта. Но, приблизившись, она увидела, что окованные металлом ворота повисли косо и несколько стариков и два молодых человека пытаются поправить их петли. Повсюду видны торопливо идущие старики.

Деррен спешился и обратился к ближайшему из них:

— Сэр, не скажете ли, куда нам обратиться? Тетя этой госпожи нуждается в лечении.

Старик, тощий и лысый, всмотрелся в них, на одно болезненное мгновение напомнив Нолар об Остборе.

— Входите, входите, — пригласил он. — Вы как будто приехали издалека. Напоите лошадей, и пусть они отдыхают. Конечно… Мы сами еще не знаем почему, но источник у нас во дворе неожиданно стал давать гораздо больше воды, и она холодная. Мы уверены, это результат недавней катастрофы. Сюда, сюда.

Несмотря на свой возраст, старик двигался проворно, и путникам пришлось торопиться, чтобы не отстать. Они миновали ворота и оказались на большом открытом дворе. Источник, о котором говорил старик, находился справа, за стеной с проходом. На плетеных тросах, укрепленных на прочных воротах, к воде спускались ведра. Рядом были устроены корыта для водопоя животных. Даже среди общего беспорядка корыта были свежевыскоблены и наполнены чистой водой. Деррен опустил Элгарет, оставив ее под присмотром Нолар, а сам повел лошадей к корытам. Старик зачерпнул ведро из источника, Нолар набрала чашку, напоила волшебницу и напилась сама.

— Похоже на растаявший снег, верно? — словоохотливо заметил старик. — Мы лишились реки, но должен заметить, что источник стал гораздо лучше.

Если такой приток удержится, нам повезло. Кстати, если хотите поесть, наша столовая разрушена вместе с наружной стеной, но мы устроили столовую в кладовой. Сюда, сюда. — Он устремился к квадратному зданию слева от ворот.

Деррен крикнул, что присмотрит за лошадьми, а потом присоединится к ним. Нолар отвела Элгарет на склад, где были установлены самодельные столы, а один угол преобразован в кухню. Усадив Элгарет в кресло с высокой спинкой, девушка с удовольствием села на скамью.

Старик вернулся с двумя грубыми деревянными тарелками, полными дымящейся каши.

— Большую часть зерна мы сберегли, — говорил он, словно Нолар потребовала у него отчет о состоянии продовольствия в Лормте. — А вот овощи почти все погибли. Ну, может, сумеем еще откопать, пока они не испортятся. Я слышал, что Квен собирается откапывать закрома с бобами, когда мы покончим с более срочными делами. — Он неожиданно остановился. — Но я не представился. Меня зовут Вессел.

Мое дело — продовольствие, и должен признать, что землетрясение серьезно нарушило наше обычное снабжение. Но наводнения здесь не было. Как вы, наверно, знаете, ничто так не портит зерно, как сырость. Теперь, когда река переместилась, не думаю, чтобы мы должны были опасаться наводнения, кроме сильных весенних дождей. Но я не даю вам возможности заговорить. Простите меня. Тут в последнее время такой хаос, что я не знаю, что делаю. Попробуйте ячменного отвара. В жару он очень освежает.

Нолар улыбнулась этому искреннему, хотя и суетливому стремлению помочь. Накормив Элгарет, она сказала:

— Ты очень добр, позаботившись так быстро о наших нуждах. Наш путь был долгим и утомительным. Меня зовут Нолар из рода Мерони, а это моя тетя Элгарет. — Она замолчала, думая, насколько можно быть откровенной. Все равно что решение скрывать лицо. Остбор заверял ее, что в Лормте высоко ценят знания и честность. Еще не входя в Лормт, Нолар решила, что не будет в нем закрывать лицо.

Из всех городов Эсткарпа Лормт больше всего подходит для того, кто ищет исцеления. И если ее лицо не понравится его жителям, мрачно подумала девушка, пусть не смотрят на нее. Но, оказавшись за стенами Лормта, она каким-то образом почувствовала, что здесь наружность не имеет того значения, что в остальном мире. Вессел явно не отшатнулся от нее, а зрение у него как будто острое и ясное.

Нолар посмотрела на него и приняла решение.

— Моя тетя волшебница из Эсткарпа, она пострадала от недавнего.., решения Совета. Мой покойный хозяин Остбор часто говорил мне, что в Лормте лучше, чем везде, знают способы лечения, поэтому я и привезла сюда тетю.

Вессел проницательно взглянул на Нолар.

— У нас в Лормте нет причин гостеприимно встречать волшебниц. Они ведь никогда не обращались к нам за знаниями. — Он наклонил голову набок, как любопытная птица, разглядывающая сомнительную добычу. — Наши лекари сейчас перегружены, лечат горожан и тех, кто нашел у нас убежище. В обычных условиях вас принял бы мастер Квен, но сейчас он занят восстановлением. Так много разрушений. Лекари. — Он посмотрел на неподвижную Элгарет. — Твоей. тете нужен лекарь или ученый, чтобы отыскать способ лечения?

Нолар мигнула. Она не задумывалась над этим различием, но теперь, после слов Вессела, поняла его мысль.

— Наружных ран у тети нет, — ответила она. — Если какой-нибудь ученый сумеет подсказать, где искать выход из нашего трудного положения, мы будем очень благодарны.

Вессел задумался, барабаня пальцами по столу.

— Морфью, вот кого вам нужно увидеть, старого Морфью. С тех пор как месяц назад Кестер упал и повредил бедро, Морфью занимается свитками о лечении и противозаклинаниях.

В столовую вошел Деррен, и Вессел пошел за новой порцией еды и питья. Нолар быстро изложила услышанное от Вессела.

— Ты вернешься в Эс, мастер пограничник, — спросила она, — теперь, когда благополучно доставил нас в Лормт?

Деррен сухо улыбнулся.

— Сомневаюсь, госпожа, чтобы мое присутствие там было необходимо. Чтобы справиться с рассеянными остатками армии Пагара, пограничников вполне достаточно. Больше нужны разведчики, которые проникли бы в горы и отыскали новые пути.., но сомневаюсь, чтобы и это было сейчас возможно. Если не возражаешь, я останусь здесь на несколько дней: может, тебе понадобится охрана для обратного пути.

Нолар смотрела на его бесхитростное лицо. А про себя подумала: «А куда я пойду, если волшебница придет в себя? Решит ли Элгарет остаться в доме Остбора или потребует, чтобы я отправилась в замок Эс для испытания?» Чтобы получить больше времени для размышлений, Нолар начала прихлебывать ячменный отвар. Нужно считаться и с возможностью, что помочь Элгарет не удастся. Что ей делать тогда? Но казалось, ее усталый мозг способен сейчас только ставить вопросы без ответа. Она заставила себя вернуться к словам Деррена.

— Конечно, было бы хорошо, если бы ты продолжал помогать мне заботиться о тете. По крайней мере, пока мы не найдем для нее лечение. — Нолар повернулась к Весселу. — Есть ли для нас место, где мы могли бы остановиться? Наши запасы пищи почти кончились, но тем, что осталось, мы с радостью поделимся.

Вессел отмахнулся от ее предложения.

— Нет, нет, благодаря предусмотрительности мастера Квена у нас достаточно пищи для всех постоянных обитателей и для тех, кто присоединился к нам недавно. Он как раз перед катастрофой заставил нас провеять все запасы зерна. Мастер Дуратан считает, что мы даже можем еще до наступления зимы засеять поля. И у нас достаточно места для путников.

Чего всегда в Лормте было с избытком, так это места.

По правде говоря, теперь, когда землетрясение открыло множество потайных помещений, у нас стало еще больше места! Позвольте показать вам, где вы сможете отдохнуть, пока я ищу старого Морфью. Я знаю три самых вероятных места, где он может находиться, а если его там нет, поищу в других местах, менее вероятных.

Вессел провел их к двери в оставшейся целой боковой стене, в дальнем конце двора. Нолар поразилась огромному пространству внутри стены. Узкие лестницы вели в нескольких направлениях. Виднелось множество дверей, ведущих в кладовые и спальни. Маленькие светящиеся шары и редкие факелы добавляли света к дневному, пробивавшемуся сквозь узкие окна со стороны двора. На этой высоте наружная стена была очень толстой и прочной, похожей на крепостную. Вессел скоро нашел свободную комнату для Нолар и Элгарет и пошел дальше по коридору в поисках другой комнаты для Деррена.

Нолар быстро осмотрела скудную мебель своей комнаты. Два низких матраца для сна, отделенные от пола грудой свежих приятно пахнущих листьев. Небольшой столик с кувшином и миской для умывания, на каменной полке у стены закрытый сосуд с питьевой водой. Нолар уложила Элгарет на матрац и укрыла простым, но теплым стеганым одеялом. Элгарет закрыла глаза. Нолар и сама хотела спать, но вначале ей нужно было узнать, нашел ли Вессел ученого Морфью. Чтобы слегка освежиться, она плеснула в лицо немного холодной воды из кувшина. И когда вытиралась, в дверях появились Вессел и Деррен.

— Я нашел Морфью, — с явной радостью объявил Вессел, как будто старый ученый был особенно трудной добычей. — Он часто засыпает за работой, так что не стесняйтесь и будите его. Пошли со мной.

Он провел их к длинному зданию у стены. По рассказам Остбора Нолар догадалась, что это главное хранилище свитков и место работы ученых. Ее предположение тут же подтвердилось. Они оказались в лабиринте комнатушек и келий, разделенных полками, с бесконечным количеством столов, заваленных рукописями. Помещения хорошо освещались высокими окнами и бесчисленными лампами. Нолар вспомнила замечания Остбора о свечах. Очевидно, основываясь на прошлом опыте, Лормт предпочитал лампы с широким основанием и коротким фитилем, которые вряд ли могут перевернуться и упасть на драгоценные свитки. Нолар с удивлением разглядывала свитки. Никогда не приходилось ей видеть такого количества рукописей. Ей хотелось остановиться и зарыться в эти стопки, связки и просто груды свитков, но она боялась отстать от Вессела, который неожиданно остановился у узкого прохода между двумя полками.

Просунув в проход голову, он спросил:

— Морфью? — И после паузы повторил громче:

— Морфью! МОРФЬЮ!

Этот рев, очевидно, разбудил престарелого ученого, потому что Нолар услышала спокойный голос:

— Не нужно кричать, Вессел. Я тебя отлично слышу.

Вслед за Весселом Нолар вошла в каморку, загроможденную рукописями, лежащими повсюду. Остбор зря считал себя крысой с рукописями, с улыбкой подумала Нолар. Очевидно, Лормт привлекает всех крыс с рукописями и склонностями к науке. Морфью сидел за столом для письма, рядом с ним стояла чернильница. Выглядел он старше Остбора, возможно, из-за своих серебристо-белых седых волос; эти волосы напомнили Нолар о сахарном пирожном, которое она как-то видела на пиру в доме отца. Светло-голубые глаза Морфью, ясные, как у ребенка, располагались по бокам тонкого носа, а рот его окружали морщины. Как Остбор, подумала Нолар, этот Морфью — прирожденный ученый.

— Вот путники, о которых я тебе говорил, — сказал Вессел. — Нолар из рода Мерони и пограничник Деррен. У нее ранена тетя, поэтому я и привел ее к тебе, так как Кестер все еще в постели. — Он повернулся к Нолар. — Если сумеешь сама найти путь назад, я вернулся бы на кухню. — И, не дожидаясь ответа, Вессел исчез в сгущающихся тенях.

Морфью покачал головой.

— Вессел всегда торопится, а после землетрясения, боюсь, он ни разу не отдыхал. Попомните мои слова, он как-нибудь упадет с лестницы. Будет читать какой-нибудь отчет и не посмотрит, куда ставит ногу. Но ты должна описать состояние твоей тетушки, чтобы я знал, какие свитки мне искать. — Он взмахом руки указал на огромное количество пергаментов на полках. — Конечно, Кестер с ними лучше знаком, но если ты мне поможешь, мы найдем то, что нужно.

Нолар в тупом отчаянии смотрела на полки.

Потребуются годы, просто чтобы взять каждый свиток и определить его содержание. Она вспомнила, как Остбор жаловался на отсутствие порядка в Лормте.

— Но ведь должна быть какая-то схема их расположения! — сказала она. — Остбор говорил мне…

Морфью, который подозрительно клевал носом, словно начинал дремать, неожиданно выпрямился и воскликнула — Остбор! Как его дела? Я несколько лет его не видел!

— Он умер прошлой весной, — негромко сказала Нолар, чувствуя снова боль утраты. — Один из ваших ученых приезжал за его рукописями. Я жила в горном доме Остбора и помогала ему в работе. Он для меня как отец.

Морфью явно огорчила новость.

— Дорогое дитя… Я уважаю твое горе. У Остбора был настоящий талант в создании родословных. Я уверен, что его записи очень ценны и принесут здесь большую пользу. Мне нужно будет выяснить, куда их поместили. Ты, наверно, заметила, что одна стена и башня полностью разрушены землетрясением. К счастью, благодаря полученному предупреждению, мы заранее переместили почти все свитки в другое место. А когда обнажились потайные помещения, мы нашли много рукописей, о существовании которых и не подозревали. Мы все были в большом смятении: сразу после катастрофы получить такие сокровища… Если бы не наша защита… — Он смолк и начал клевать носом.

Деррен негромко кашлянул и, когда это не вызвало никакой реакции со стороны престарелого ученого, спросил громко:

— Защита?

Морфью проснулся.

— Да, да, защита. Конечно, это наши шары из железа кван. Без них мы бы совсем пропали. Смотрите. — Он разложил на столе четыре свитка, обозначив внешние стены Лормта. — Когда был построен Лормт — никто не может сказать, как давно это было, — в основание каждой угловой башни заложили большие шары из железа кван. Они предназначались для защиты от злых сил, но мы здесь так изолированы, что с тех пор ни разу на нас не нападали. Когда Квен и Дуратан недавно получили предупреждение, что нужно готовиться к колдовскому ходу Совета волшебниц, они переселили всех жителей за наши стены и постарались обезопасить бесценные рукописи. — Морфью замолк, и Нолар заподозрила, что он собирается снова задремать, однако он, очевидно, просто вспоминал события Поворота. — Весь этот день прошел очень необычно, — продолжил он. — Никакого ветра, неестественная тишина, хотя все животные беспокоились. Квен и Дуратан настояли на том, чтобы привести за стены и скот, и поэтому, понимаете, у нас стало очень шумно.

Я даже отсюда слышал этот шум. К вечеру несколько наших помощников закричали. Железо кван, которое всегда оставалось безжизненным, вдруг засветилось. Я позже сам это видел — поразительное голубое свечение воздуха. Постепенно это свечение расширялось, пока не накрыло куполом весь Лормт. И вовремя. Началась ужасная буря, земля закачалась, словно крыса, которую треплет огромный пес. Было очень страшно. Все рукописи слетели с мест, и я боялся, что упадут полки. Конечно, некоторые упали, но большинство все же устояло. Дуратан, который, как вы знаете, некогда был опытным воином, сказал, что Лормт плыл как щепка в водовороте, под защитой купола, созданного железом кван. Потом земля у нашей внешней стены осела, рухнула и стена, а вместе с ней одна угловая башня и часть другой. Но благодаря нашим предосторожностям никто не погиб. Конечно, было много раненых, но в целом наша община почти не пострадала. Мне говорили, что животные пришли в ужас. Должен признаться, — с обескураживающей откровенностью сказал Морфью, — что вначале я вообще не мог двигаться. Просто сидел, цепляясь за стол.

И только много времени спустя выполз, чтобы узнать, не нужно ли кому помочь. С тех пор мы работаем, восстанавливая Лормт. Вы первые путники, добравшиеся до нас после катастрофы.

— Дорога сюда очень пострадала, — заметил Деррен. — Смена русла реки Эс вызвала большие изменения в местности. Множество грязевых потоков и оползней перекрыло или совсем уничтожило старую дорогу.

— Народ называет это Поворотом, — сказала Нолар. — Его вызвал Совет волшебниц, чтобы остановить наступающие армии Пагара.

Морфью серьезно кивнул.

— Не в первый раз были предприняты такие усилия. — Он, казалось, наслаждался удивлением слушателей, — "Мы сами об этом не знали, — торопливо добавил он, — но за несколько месяцев до этого…

Поворота к нам в Лормт пришел Кемок из рода Трегарта. Он искал в свитках старинные предания. И нашел очень любопытный рассказ, — Морфью помолчал. — Как вы можете судить по цвету моих глаз, сам я из Ализона, а не из Эсткарпа. Еще с молодости меня увлек поиск знаний. К сожалению, семья не одобрила это мое желание, и мне пришлось оставить дом. Со временем я пришел в Лормт и нашел здесь убежище и свой настоящий дом. Я говорю об этом, потому что Кемок нашел указания на то, что Древние блокировали в сознании людей даже мысли о восточном направлении. Это очень странно. Я слышал, как он обсуждал свое открытие с учеными Эсткарпа. Они даже не могли заставить себя посмотреть на карты, которые он чертил, не могли думать об этом направлении. Я не испытывал таких ограничений и потому смог помочь ему в исследованиях, хотя он старался действовать в одиночку;

Изучая древнейшие свитки, Кемок обнаружил намеки на предыдущий Поворот, во время которого, очевидно, был воздвигнут обширный горный район на востоке. По его немногим замечаниям и из самих свитков — я изучал их после ухода Кемока — мне стало ясно, что Эсткарп был огражден от какого-то ужасного зла. А потом само упоминание об этом направлении было стерто, чтобы никто из Древних не мог двигаться в том направлении.

Нолар загорелась любопытством. Предыдущий Поворот!

— А когда это было? Это сделали тогдашние волшебницы? Как?..

Морфью развел руками.

— Ты говоришь, точно как Кемок: множество вопросов и стремление узнать все сразу. Он работал как одержимый, а я не смел входить без его разрешения.

Но все же, мне кажется, что, несмотря на все свои усилия, Кемок не был полностью удовлетворен, когда уезжал из Лормта. Он уехал от нас дней за десять до Поворота. Я не всегда сплю, как можно подумать, — добавил Морфью с улыбкой. — Во время работы Кемок не раз издавал восклицания, и, как я уже говорил, я знал, какие свитки он изучал. Видите ли, я должен знать, какие исследования ведутся в моей области. В данном случае Кемок интересовался древними свитками о лечении и волшебстве, которые обычно находятся в ведении Кестера. Но так как Кестер заболел, они перешли ко мне. Да, да, я вижу ваше нетерпение, но в делах науки нужно вначале четко определить, когда и где, прежде чем думать — как. Больше тысячи лет назад Сила в прошлый раз изменила нашу землю. И так как горы на востоке были воздвигнуты Силой, сделали это, должно быть, волшебницы тех дней.., конечно, если в те времена мужчины тоже не могли владеть Силой. Именно этот вопрос больше всего интересовал Квена и Дуратана, Когда они стали учеными. А что касается «как», тут, вероятно, тебе следует расспросить тетю. Если не ошибаюсь, она одна из тех, кто вызвал этот Поворот.

Я не прав?

Смущенная, Нолар склонила голову.

— Да, это она. И именно из-за своего участия в Совете она пострадала, — Нолар медленно добавила — Из-за этого за одну ночь погибли моя двоюродная бабушка и многие другие члены Совета. Возвращаясь к тете… Она дышит, ест и пьет, что я ей даю. Она кажется спящей и не воспринимает окружающий мир. Пожалуйста, сэр, нет ли в свитках указаний, как вернуть ее к жизни?

Морфью переплел пальцы рук на столе и задумался.

— Волшебницы Эсткарпа не очень любили нас, в Лормте. Но по-своему они ценят знания и заботятся об их сохранении. Мы живем здесь ради знаний, и если в свитках есть указания о том, как воздействовал древний Поворот на пораженных и как их лечили, нужно их найти. Ты говоришь, что умерли многие члены Совета. А есть еще пораженные, как твоя тетя?

— Да, — ответила Нолар. — Мне говорили, что уцелевшие волшебницы не могут помочь тем, кого покинул разум, как мою тетю. — Она поколебалась, но решила, что должна рассказать правду. — Я зову тетю Элгарет. Во время Поворота я была далеко на севере в доме Остбора, а она в замке Эс. Но я получила от нее Послание. Я не обучена, — торопливо добавила она, заметив, что Деррен смотрит на нее странно внимательно, — я была больна, когда меня должны были испытывать в детстве, поэтому меня никогда не проверяли на возможность стать волшебницей. Послание было для меня совершенной неожиданностью.

Элгарет раньше имела три Предвидения, которые убедили ее, что я должна явиться с поиском в Лормт.

Но она не говорила, что я должна здесь искать. В Послании она просила меня прийти к ней, но повторила, что мне нужно также отправиться в Лормт.

Поэтому у меня двойной поиск: во-первых, попытаться вернуть разум Элгарет, во-вторых, отыскать то, что я должна тут найти.

Когда она кончила, Морфью и Деррен молчали.

Наконец Морфью потер руки и провозгласил.

— Перед нами интересный вызов. Как вы видите, у нас очень много свитков, но по той теме, которая тебе нужна — предыдущий Поворот, — могу рекомендовать только те рукописи, которые читал Кемок, и, может, еще несколько. Возможно, что-то известно Квену. Я попробую поговорить с ним, хотя он очень занят восстановительными работами. — Он замолчал и огляделся, удивляясь наступившей темноте. — Да уже почти ночь наступила, а вы проделали утомительное путешествие. Приходите ко мне утром, и мы начнем поиски. Я подумаю, где еще можно поискать. Желаю вам обоим хорошего отдыха. — Он махнул рукой, отпуская их, и сразу уронил голову на грудь.

Деррен отодвинулся, пропуская Нолар между полками в коридор.

— Я подозреваю, — негромко заметил он, — старый Морфью проспит до утра.

Нолар улыбнулась и серьезно ответила:

— Нужно помнить, что сказал нам Морфью. Он не всегда спит, хотя со стороны можно так подумать. — Она помолчала, вспоминая, что нелепая одежда и отвлеченные манеры Остбора скрывали острый ум и железную волю в стремлении к знаниям. Потом продолжила:

— Я думаю, Морфью — настоящий ученый и гораздо мудрее, чем кажется. И он, несомненно, правильно оценил мою усталость. — Она потянулась онемевшим телом. — Попросим еды, а потом я не знаю лучшей постели, чем матрац рядом с Элгарет.

Но когда она наконец легла и укрылась от ночного холода несколькими одеялами, Нолар обнаружила, что, несмотря на физическую усталость, не может уснуть.

Так много факторов неожиданно возникло в течение одного дня. Когда-то был еще один Поворот — поразительная мысль. Но еще более поразительны следствия этой мысли. Какого масштаба зло должно было существовать на востоке, чтобы заставить волшебниц воздвигнуть горные хребты и преградить доступ в Эсткарп? Живо ли еще это зло на востоке за горами? Не затронет ли новое изменение восточного барьера, а если затронет, то каковы будут последствия? Морфью как будто уверен, что Совет волшебниц в городе Эс не знал о предыдущем Повороте.

Своим незнанием далекого прошлого они могли подвергнуть Эсткарп гораздо более серьезной опасности. Нолар попыталась подавить это предчувствие. Ее должен заботить поиск путей выздоровления Элгарет. Она попыталась оживить надежду, что это каким-то образом возможно, но перспективы не казались обнадеживающими. А что касается поиска, который предвидела Элгарет, Нолар была в таком же неведении, как и раньше. Придется просто ждать, пока сама Элгарет не сможет дать совет.

По мере того, как постепенно расслаблялось усталое тело, Нолар начинала чувствовать, что Лормт охвачен спокойствием. Мирная тишина действовала успокоительно, как будто сами скалы поглотили и теперь выделяют терпение многих поколений ученых.

Перед тем, как заснуть, Нолар подумала, почему Деррен так странно смотрел на нее в келье Морфью. Это была реакция на какие-то ее слова. Что же она сказала? Сказала, что получила Послание волшебницы.

Почему это встревожило Деррена? Он казался таким же встревоженным в пути, когда впервые увидел камень Элгарет и понял, что она волшебница. Нолар сонно решила, что когда будет время, она должна задуматься о Деррене. Но, несмотря на свое странное поведение, он очень добр.

На следующее утро Нолар принесла тарелку каши для Элгарет. Так проще, чем вести ее в столовую. Девушка решила, что разумнее прихватить с собой Элгарет к Морфью, чтобы старый ученый увидел волшебницу, а Нолар в то же время могла за ней присматривать. В здании бесчисленное количество комнаток, углов, полок и столов, заваленных пергаментами, где человек может просидеть незаметно и его никто не потревожит. Вскоре появился и Деррен. Он проверил лошадей и сказал, что о них заботятся. С его помощью Нолар отвела Элгарет и удобно усадила в углу.

Морфью, казалось, не тронулся с места со вчерашнего вечера. Деррен бросил на девушку красноречивый взгляд: «Я тебе говорил!» Но Морфью довольно проворно встал, вежливо поклонился не видящей его Элгарет и объявил, что обнаружил несколько перспективных свитков и они могут начать поиск. И раздал Нолар и Деррену по пачке рукописей.

Нолар осторожно развернула верхний свиток и принялась читать. Немного погодя она краем глаза заметила, что Деррен ерзает.

— Тебе трудно читать старый почерк? — спросила она.

Деррен в явном замешательстве посмотрел на стол.

— Я не.., то есть.., я не умею читать, госпожа. Меня этому никогда не учили.

Нолар вспомнила собственное болезненное признание Остбору много лет назад.

— Ага, — сказала она решительно, — тогда мы зря тратим здесь твое время, мастер пограничник. Как ты думаешь, Морфью, не сможет ли Деррен помочь кому-нибудь снаружи?

Морфью оторвался от рукописи.

— Снаружи? Да, конечно, сможет, если захочет. Я уверен, молодой человек, что Вессел подскажет тебе, где нужна помощь. Не задерживайся здесь, если считаешь, что в другом месте ты нужнее.

Деррен явно испытал облегчение.

— Я приду позже и принесу еду твоей тете, — пообещал он, с радостью передавая пачку рукописей Нолар.

Девушка и Морфью напряженно работали весь день. Большая часть наиболее древних материалов была изложена в форме легенд, которые часто бывали сложны и непонятны, потому что рассказывали о героях и силах, совершенно не известных Нолар. Часто встречались раздражающие пропуски, и еще чаще физические повреждения свитков делали чтение трудным или даже невозможным.

Морфью действительно иногда казался дремлющим, но Нолар обнаружила, что как ученый он так же настойчив и упорен, как и Остбор. Он всегда с готовностью разглядывал пятна и разрывы и предлагал свою помощь в толковании архаического запутанного почерка. Последующие дни прошли так же, как первый, Деррен охотно работал снаружи, переходя от одного дела к другому. Дважды в день он приносил пищу и питье исследователям и Элгарет, потом тихонько уходил, так что они часто этого и не замечали.

К концу четвертого дня Нолар сделала открытие. Она встала, чтобы размять затекшие мышцы, и коленом ударилась о деревянный сундук, засунутый в узкое пространство возле стола Морфью. Нолар даже не заметила бы этого, если бы не своеобразное колющее ощущение в ноге, коснувшейся сундука.

— Морфью, — спросила она, — что в этом ящике?

Старый ученый оторвался от своего занятия: он обрезал фитиль мигающей лампы.

— Что? А, его мне принесли из новооткрытой кельи. Дуратан принес мне этот сундук. У меня ноги отекают в жару, и он решил, что мне удобно будет держать на нем ноги, когда я сижу за столом.

— Но что в нем? — настаивала Нолар. Она никогда раньше не испытывала такого неудержимого любопытства.

Морфью задумчиво помигал.

— Понятия не имею. Кажется, Дуратан что-то говорил о ключе, подходящем к этому сундуку. — Он порылся у себя в поясе, достал связку ключей и принялся разглядывать ее. — Вот этот, мне кажется. Посмотрим. Да, подходит к замку. Очень старый замок, я "бы сказал, и к тому же заржавел. Как мои колени… вот! — С усилием Морфью открыл крышку сундука.

Нолар принялась разглядывать его содержимое.

Даже в пыльном воздухе комнаты Морфью она безошибочно ощутила запах очень древних документов.

Осторожно принялась разбирать ветхие свитки. Под несколькими слоями рукописей она обнаружила резные шкатулки с минеральными порошками и сухими травами, давно превратившимися в пыль. И только собралась чихнуть, как пальцы ее коснулись чего-то теплого. Примерно такое же ощущение она испытала, когда ногой коснулась сундучка. Нолар оглянулась на Морфью. Тот был поглощен древними рукописями, которые она ему передала. Нолар задумалась. Стоит ли показывать ему находку или скрыть ее и осмотреть позже в одиночестве? И снова победило убеждение, что в Лормте надо быть правдивой.

— Морфью, — позвала она. — Морфью!

— Да, да, я не сплю. Ты нашла что-то?

— Когда я в первый раз коснулась сундучка, — призналась Нолар, — я почувствовала странное ощущение, и сейчас, у самого дна, чувствую то же самое, только сильнее. — Говоря, она засунула в сундучок руку, и пальцы ее коснулись складок мягкой очень старой ткани. Она извлекла небольшой сверток и, не разматывая, отнесла на стол Морфью, где больше света.

Ткань, посеревшая от старости, распалась, и обнажился осколок камня, гладкий с одной стороны и неровный с другой, где он, должно быть, откололся от большого камня. Он удобно лег на ладонь Нолар и оказался совсем не холодным на ощупь, как она ожидала от камня. Осколок был теплым, как будто девушка коснулась живой плоти. Первоначальное колющее ощущение ослабло. Ослабло ли? Сосредоточив внимание на камне, Нолар поняла, что стимулирующее ощущение с поверхности кожи перешло в ее сознание. Неожиданно Нолар поняла с абсолютной уверенностью, что прошла бы в темноте к этому камню, даже если бы он был спрятан в самом далеком уголке Лормта. Она просто чувствует, где он.

— Морфью, — сказала она запинаясь, — в этом куске камня какое-то волшебство.

Морфью не казался ни удивленным, ни испуганным.

— Многие предметы, спрятанные в древности в Лормте, имеют отношение к волшебству, — заметил он. — Можно мне коснуться его? — Когда Нолар протянула ему камень, он осторожно взял его в правую руку. На мгновение закрыл глаза, вздохнул и отвел руку. — Боюсь, что для меня это только обломок камня. Приятный на вид, кстати, желтый, с любопытными темно-зелеными прожилками.

Но он ничего не сказал о тепле, и Нолар решила, что для Морфью камень холодный. Очевидно, между нею и осколком существует какая-то связь. Странная мысль пришла ей в голову: она настроена на камень, или, может, камень настроен на нее, и это напоминает связь между волшебницей и ее камнем. Остбор говорил Нолар, что, насколько ему известно, камень связан со своей хозяйкой в течение всей ее жизни, и связь эта возникает, когда она становится волшебницей. Нолар одновременно испугала и возбудила эта мысль. Она чувствовала, что прикоснулась к силам, которые не может контролировать, и это неизбежно вело к заключению, что все-таки она волшебница. Но Нолар не хотела быть волшебницей; ей сразу захотелось бежать, скрыться где-нибудь, чтобы ее не раскрыли.

В отчаянии она бессознательно сжала камень и ощутила новую абсолютную уверенность. Именно этот камень она должна была отыскать в Лормте. Элгарет предвидела поиск какого-то неведомого объекта, но не смогла точно определить его. Теперь Нолар знала, что нашла цель своего поиска. И сразу перед ней возникла новая проблема. Что ей делать с этим осколком? Но тут же Нолар подумала, что, пожалуй, сформулировала неточно. Осколок нашел ее. Ее притянуло к нему, как огонь притягивает мотылька.., с более благополучным исходом, как она отчаянно надеялась.

Нолар подняла голову и обнаружила, что Морфью дремлет.., или делает вид, что дремлет.

— Морфью… Морфью! Можно мне оставить у себя осколок? Я чувствую, что должна носить его с собой. Но не могу сказать, почему. — Она сознавала глупость своих слов, но старый ученый воспринял их совершенно серьезно.

— Как я уже говорил, моя дорогая, я родом из Ализона. Туда редко попадают предметы, связанные с волшебством, и даже если попадают, мало кто из нас может распознать их присутствие. Это не значит, что предмет от этого становится менее могущественным. Если ты чувствуешь влияние этого камня, если Он имеет для тебя особое значение, ты должна узнать, что с ним делать. Надо рассказать Квену о твоем открытии, конечно, но не разумнее ли сначала поискать, не содержится ли что-то в рукописях об этом осколке?

Нолар, импульсивно коснулась его руки.

— Дорогой Морфью, ты так похож на Остбора.

Конечно, мы должны внимательно изучить содержимое сундучка. Должно найтись какое-то объяснение.

Не поможешь ли мне передвинуть его к свету?

Они согнулись и со значительными усилиями перенесли сундучок на более удобное место. Морфью настоял на том, что сначала нужно осмотреть свитки, под которыми лежал камень.

— Может быть, — сказал он, — в свитках что-нибудь говорится о камне, хотя должен признать, что в том, что я успел прочесть, ничего нет. Но нужно все тщательно проверить. Возьми эти, а я просмотрю остальные.

Испытывая лихорадочное стремление порыться в сундучке, Нолар заставила себя сосредоточиться на затхлых рукописях. Она понимала, что Морфью прав. Нельзя пропустить возможные упоминания, которые хоть в малейшей степени касаются обломка.

Ее часть рукописей касалась поразительного разнообразия тем. Нолар решила, что рукописи просто схватили наобум и сунули в сундук. Она просматривала скучные описания методов осушения полей, за которыми следовало перечисление способов лечения лошадей. Нетерпеливо сворачивая третий свиток, она подумала, что только Остбор мог бы оценить бесконечную родословную какого-то неизвестного вельможи из далекого прошлого. В последнем свитке было множество миниатюрных изображений растений и описание их использования в приготовлении пищи.

В другое время Нолар была бы им захвачена: теперь же она просто проглядела в поисках слов «камень» или «осколок». Упоминаний не было. Она подняла голову и увидела, что Морфью тоже просмотрел последний свиток.

— Никаких упоминаний твоего камня, моя дорогая, — сказал Морфью. — Вижу, что у тебя успеха не больше. Что ж, осмотрим остальные предметы в сундучке.

Нолар показала Морфью резные шкатулки с травами и порошками, которые обнаружила раньше.

Вместе они открывали каждую шкатулку, проверили, не осталось ли внутри обрывков пергамента. Потом Нолар села рядом с сундучком и принялась доставать и передавать Морфью то, что в нем осталось.

— Еще порошки, мне кажется, и небольшой пергамент с описанием лекарственных трав. — Нолар перелистала рукопись, называя вслух своих старых друзей по лугам и лесам. — Лопух, земляное яблоко, окопник, вербена, фенхель, иссоп, крапива. — Ветхая веревка, которой были перевязаны листки, распалась, и Нолар порылась в сумке в поисках новой. Снова перевязав стопку, она протянула ее Морфью. Дальше в сундучке обнаружился плотный свиток потемневшего от ткани полотна. Вдоль всей его длины шел сложный орнамент из листьев ивы и клевера, обнаруживая мастерство древней вышивальщицы. Морфью осторожно положил его на полку.

— Госпожа Бетали будет рада видеть это, — заметил он. — Ее вышивки радуют глаз. Она заботится о нашей одежде, но всегда жалуется, что наши простые вкусы не дают возможности использовать украшения.

Нолар с тревогой заглянула в сундучок.

— В нем так мало осталось. Я вижу только одну или две шкатулки и еще одну связку ткани. О, Морфью! — Голос ее возбужденно задрожал. — В этой ткани рукопись, и я вижу слово «камень»! — Она достала цилиндрический сверток и отнесла на стол Морфью, чтобы развязать.

— Да, он поистине древний, — говорил Морфью, осторожно разматывая ткань и стараясь не повредить драгоценный материал. — Пожалуйста, пододвинь лампу поближе. Чернила во многих местах поблекли, но ты права. Текст о камне, обладающем волшебной силой. Вот его название… — Он тщательно расправил складку. — Коннард, вот как он называется. Камень Коннард. — Морфью замолчал и задумался. — Не помню, чтобы я раньше слышал это название. Может быть, текст объяснит историю твоего обломка. Посмотрим.

Мне кажется, это продолжение какого-то другого текста, потому что начинается с середины строки. "Когда раненого приносят к камню Коннард, — прочел вслух Морфью и нахмурился. — Тьфу! Следующая строка полностью уничтожена сыростью. — Он развернул свиток дальше и продолжил чтение. — Повреждения плоти и кости могут быть предотвращены, если соблюдаются соответствующие церемонии. Лечение, какого не бывало никогда… — Морфью раздраженно остановился. — Еще поврежденное место. Ага, здесь предостережение, по крайней мере его часть. — ., предупредил, что вследствие этого может произойти большое зло и поэтому его нужно полностью уничтожить, но его не послушали.., согласились, что осколок должен быть подвергнут дальнейшему изучению, а главный камень Коннард необходимо погрести вместе с…

Ну, это невозможно выдержать! Но все же как ученый… — добавил Морфью со вздохом, — должен сказать, что повреждения в рукописях всегда приходятся на самые интересные места текста. Я иногда думаю, что это сделано нарочно, чтобы научить нас терпению и должной скромности, не говоря уже о настойчивости. Осталось совсем немного.., и разобрать трудно.

Когда были наложены печати, все громко стали выкрикивать благодарности: миновало великое зло. И пока свет солнца не упадет на него, все будет в безопасности… — Морфью беспомощно указал на поврежденную ткань. — Боюсь, это все, что мы сможем прочесть, моя дорогая. Но у тебя, однако, более острое зрение. Возьми мое перо и скопируй текст. Но старайся не притрагиваться к нему при чтении.

С дрожащими руками Нолар нагнулась к поблекшей рукописи. Камень Коннард, осколок от которого у нее в руках, должно быть, был прославлен своими целебными свойствами. Если он действительно «предотвращает повреждения плоти и кости» и дает «лечение, какого не было никогда», в таком случае, возможно… Нолар старалась обуздать свою надежду. Она принялась медленно читать рукопись, а Морфью под диктовку писал на новом пергаменте.

Они заканчивали последние фразы, когда появился Деррен с ужином.

Кормя Элгарет, Нолар рассказывала Деррену о своем волнующем открытии. Она отложила тарелку и ложку, чтобы показать ему осколок. Но когда протянула ему камень, Деррен торопливо отпрянул.

Явно в тревоге, он сказал:

— Нет, спасибо, госпожа. Я ничего не знаю о волшебных предметах. Пусть они остаются у тех, кто ими интересуется.

Нолар поморщилась из-за собственного невежества.

— Я бы хотела больше знать об использовании этого осколка, мастер пограничник. Если бы мы знали, как его использовать, может, сумели бы вылечить Элгарет.

— Остается также вопрос о том, где сейчас находится сам камень Коннард, — негромко напомнил Морфью. — Кажется, его погребли, но это было много поколений назад. Как я уже говорил, я не встречал никаких упоминаний об этом Коннарде, чем бы он ни был — живым существом или местностью.

— Если бы только нам оставили какие-нибудь указания, — раздраженно сказала Нолар.

Морфью задумчиво крутил перо в руках.

— Ты должна понимать, моя дорогая, что иногда волшебные предметы лучше оставлять в покое. Вспомни предупреждение о том, какое с ним связано зло и что по крайней мере один ответственный человек в его время настаивал на уничтожении камня.

Пораженная, Нолар вскочила со своей узкой скамьи. Она невнимательно отнеслась к этому предупреждению. Все ее внимание привлекли слова о лечебных способностях камня.

— Но ведь если камень мог лечить, — возразила она, — с ним связано добро, а не зло.

Морфью покачал головой, явно вспоминая зловещие прецеденты.

— Я знаю о волшебстве только как ученый. И могу тебе сказать, что, судя по наблюдениям всей моей жизни, сама по себе Сила не злая и не добрая. Это… просто сила, и от того, как она используется, с какой целью, зависит ее воздействие, злое или доброе. Возможно.., я только предполагаю.., этот камень Коннард был использован со злыми намерениями. И потому был скрыт, изгнан, чтобы больше никто не мог его использовать. Я читал как-то в древнем пергаменте, что предметы волшебства от долгого использования в злых целях искажаются. Может, таков и камень Коннард.

— НЕТ! — Нолар сама удивилась своему яростному крику отрицания. Сжимая осколок, она ощущала его тепло и физически, пальцами, и сознанием. Смущенная собственным порывом, она повернулась от Морфью к Деррену. Ей казалось очень важным убедить его. — Прости меня. Я не могу сказать, откуда знаю, но я знаю. Камень Коннард не злой. Он предназначен для лечения, и поэтому… — Она остановилась, поняв неожиданно, что каким-то образом эти слова не принадлежат ей, что она выражает не свои, а чьи-то мысли. Это поразительное ощущение напомнило ей состояние, которое она испытала, воспринимая мысли Элгарет во время Поворота. И в то же мгновение Нолар поняла, что ей делать. Она глубоко вздохнула и решительно сказала:

— Поэтому я безотлагательно должна найти камень Коннард. Теперь я вижу, в чем мой истинный поиск. Осколок пришел ко мне, чтобы я могла вернуть его камню, от которого он отбит. — Она снова замолчала, неожиданно заметив взгляд Деррена.

Морфью серьезно кивнул, как будто такие заявления не редкость в Лормте.

— Я читал, что такие предметы могут сами создавать свою судьбу, — сказал он. — Не верю, чтобы зло могло обмануть невинных. Потому что ты невинна, дитя, и новичок в мире Силы. Камень не может скрыть от тебя свою истинную природу. И не верю, чтобы злой предмет мог находиться здесь, в Лормте, и оставаться незамеченным, хотя, — добавил он со скрупулезной честностью, болезненно напомнив этим Остбора, — нужно помнить, что сундук был зарыт в келье, пока его не принес ко мне Дуратан. Но я думаю, что камешки предупредили бы Дуратана, если бы эти предметы были связаны с Тьмой. Поэтому согласимся с твоим убеждением, что осколок принадлежит Свету и должен использоваться для лечения. Что же нам делать дальше?

Деррен осторожно заглянул в опустевший сундук, не притрагиваясь к нему.

— Там есть еще одна рукопись, — заметил он.

Воскликнув без слов, Нолар наклонилась, чтобы посмотреть. Ко дну сундучка прилип листок очень древнего пергамента, цвета дерева, и поэтому его почти невозможно было разглядеть. Нолар с бесконечной осторожностью взяла за краешек и вытащила пыльный лист.

— Теперь я понимаю, почему пограничники ценили тебя как разведчика, — сказала она Деррену. — Я бы не разглядела этот листок. Тут темно.

Морфью расправил лист на столе.

— Протрем его мягкой тканью.., осторожно.., и посмотрим, не облегчит ли это чтение. Ага, получилось. «Лига к северу от двух вершин, — вслух прочел он, — от рассвета до полудня по южному берегу реки…» Это как будто указание направления, но к месту или от места? Это очень важно.

Нолар подошла ближе и заглянула через плечо Морфью.

— Это направление к камню Коннард! — воскликнула она. — Я чувствую, что так должно быть?

— Ага, — нейтральным тоном сказал Морфью. — Ученый вначале посмотрит, о чем на самом деле говорится в тексте, прежде чем провозгласит свое открытие, — предупредил он.

— Вот! Вот! — Нолар указала через его руку. — «Так глубоко погребен теперь Проклятый Камень, что больше никакое зло не сможет исходить от него. Но я чувствовал бы себя спокойнее, если бы меня послушались и развеяли его в прах». Он имеет в виду камень Коннард. Это, должно быть, тот самый человек, чье предупреждение мы прочли.

Морфью нахмурился.

— Проклятый Камень — мне это не нравится.

Но, возможно, этот человек сердился, потому что никто не внял его предупреждению. А что касается направления, то я не вижу никаких географических названий.

Несмотря на явное отвращение к волшебным предметам, Деррен не скрывал своей заинтересованности.

— Я много бродил в южных горах. Может, сумею узнать особенности местности, если вы прочтете текст.

Нолар благодарно улыбнулась ему.

— Как ты нам полезен! Пожалуйста, Морфью, прочти указания.

Морфью прочел пространное описание, включая несколько последовательных проходов в горных хребтах, повороты у согнутых деревьев и речные броды, где песок белого цвета.

Когда он кончил, Деррен выглядел очень удивленным.

— Готов поклясться, что прошел пешком и проехал верхом по всем хребтам между Эсткарпом и Карстеном, — признался он, — но вынужден сказать, что эти места мне незнакомы.

— И по очень простой причине, — заметил Морфью. — Мы не знаем, как давно написан этот текст.

Может, тогда у этой местности не было названий и путник опирался исключительно на описания. Я должен вам также напомнить, что наши горы сейчас не такие, какими были месяц назад. Не расстраивайся, дитя, — добродушно сказал он, когда Нолар отвернулась, чтобы скрыть слезы. — Наша судьба была бы поистине счастливой, если бы мы в один день нашли И волшебный осколок, и точную карту пути к его исчезнувшему родителю.

Нолар повернулась к нему, вытирая слезы ладонью.

— Добрый Морфью, как ты мудр. Со времени Поворота я не уверена, что кто-нибудь сумеет найти путь в южных горах. На месте вершины сейчас может быть долина или ручей. Глупо было надеяться, что мой путь окажется простым. Благодарю тебя, мастер Деррен, за твое предложение. Если бы ты узнал какой-нибудь ориентир, мы бы уже не сомневались в месте. И так как Наш путь лежит на восток, мы не можем справиться по картам.

Деррен кивнул, лицо его стало мрачным.

— Ты права, госпожа. Может, я тоже слишком переоценил свой опыт. Этот скрытый камень может находиться в южных горах, которые мне неизвестны. Как сказал нам мастер Морфью, когда мы только появились здесь, у народа Древних блокированы мысли о востоке. — Он замолчал; Морфью внимательно и доброжелательно смотрел на него, Нолар тоже. — Моя.., моя мать родом из Карстена. — Деррен торопливо добавил:

— Сам я не проезжал на восток дальше Лормта, но могу думать об этом направлении. — Глаза его расширились. — Но ты, госпожа, ты из Древних, однако говоришь о востоке и…

— Нолар попала под особое воздействие, — негромко прервал Морфью. — Я полагаю, что осколок камня очень эффективно снял в ее сознании барьер против востока. Ведь тебе нетрудно думать о востоке, дитя?

Нолар почувствовала, что у нее слегка кружится голова.

— Нет, но.., восток не единственное направление, которое меня привлекает. — Она поискала подходящие слова. — Восток, да.., но также юг! Туда я должна идти. О, Морфью, откуда я могу это знать?

— Я читал, что в делах волшебства подобное притягивается подобным, — ответил старый ученый. — Может быть, твой осколок станет проводником, потому что его тянет к родительскому камню.

— Если позволишь, госпожа, — почтительно сказал Деррен, — я с радостью буду сопровождать тебя в твоем поиске. — «Юг, — думал он про себя. — Мы поедем на юг! Я могу вернуться домой, в Карстен».

Нолар взглянула на волшебницу, неподвижно сидящую в углу. — Мы должны будем взять с собой Элгарет, — сказала она медленно, словно мысленно пробираясь сквозь лабиринт. — И если найдем камень Коннард, Элгарет должна быть там, чтобы он излечил ее.

Деррена это предложение не обрадовало, но он сделал усилие, чтобы скрыть свое отвращение к волшебнице. Спокойным голосом он заметил:

— Твоя тетя не очень большая тяжесть в пути, госпожа. Но если мы собираемся в горы сейчас, когда становится холодно, нам лучше заменить лошадей на горных пони.

— В наших конюшнях есть пони, и вы сможете взять их на время, — сердечно сказал Морфью, потом повернулся к Нолар. — Я вижу по твоему лицу, что ты хочешь уехать немедленно. Не подождешь ли, пока с тобой поговорит Квен? Он главный ученый в нашей общине, и его совет всегда полезно выслушать.

Нолар импульсивно коснулась руки Морфью.

— Я слышу благоразумие Остбора в твоем голосе, — сказала она, — и ценю твое понимание, потому что такие происшествия для меня новы.., и я испугана. Но я испытываю такое мощное притяжение к востоку и югу, что боюсь, не буду знать отдыха, пока не отвечу на призыв. Если ты можешь дать нам пони, о которых говорил мастер Деррен, я была бы рада уехать завтра рано утром.

Обрадовавшись поездке на юг, Деррен чувствовал себя обязанным заняться реальностями жизни.

— Мы по крайней мере этот день должны посвятить подготовке, госпожа. Ты имеешь представление, как далеко нам придется ехать?

Нолар вынуждена была признать, что не может оценить длину предстоящего пути.

— Я буду знать, когда мы приблизимся к камню, — твердо сказала она, потом вздохнула. Ее уверенность явно кончилась этим утверждением. — Но не знаю, сколько нам придется проехать, чтобы добраться до камня.

— Тогда мы должны все тщательно спланировать, — ответил Деррен, мысленно уже решая, что взять с собой и как упаковать. — Нам понадобится запасной пони или даже два, чтобы нести припасы.

— Вессел поможет вам в подготовке, — заверил их Морфью. — Теперь отдыхайте, потому что, думаю встанете вы рано. Я попытаюсь поговорить с Квеном, но не могу обещать, что он отложит свои дела и займется вашими.

Нолар сомневалась, что сможет уснуть, но как только сунула теплый осколок под скромную подушку, сразу уснула и спала без сновидений, пока на рассвете Деррен не постучал в дверь.

— У меня вскоре встреча с Весселом в главной кладовой, — сказал он, когда Нолар откинула одеяла и потянулась за плащом" — но сначала я принесу вам завтрак.

— Спасибо, мы будем готовы, — ответила Нолар, передвигаясь к матрацу Элгарет, чтобы помочь волшебнице встать. Вставая, Нолар, не задумываясь, взяла в руку осколок камня и не замечала этого, пока не наклонилась, чтобы поддержать Элгарет. Тусклый камень волшебницы снова выскользнул из-под одежды, и осколок Нолар задел за него. И Нолар заметила какой-то легкий блеск в камне. Этот блеск мгновенно исчез, девушка даже не могла сказать уверенно, что видела его.

Времени на опыты не было: в любое мгновение может вернуться Деррен. Нолар спрятала осколок в карман-сумки, а камень Элгарет скрыла в ее одежде.

Остальная часть утра прошла в суетливой деятельности. Нолар собрала их небольшой запас одежды, провела Элгарет в столовую, потом пошла назад за сумками. Когда она проходила мимо кладовой, оттуда вышел Вессел и сразу предложил помочь нести сумки.

— Мастер Деррен рассказал мне о вашем новом плане, — воскликнул Вессел с большим, чем обычно, энтузиазмом. — Вам понадобится одежда для гор. Теплая обувь у вас есть? А меховые шапки? Запасные одеяла? Позволь представить тебя госпоже Бетали, которая заботится о нашей одежде. Я, наверно, уже говорил тебе: мне кажется, что климат тоже изменился после Поворота. Ты видишь, листья уже опадают с деревьев. Гораздо раньше, чем обычно. Я не удивлюсь, если в горах вскоре выпадет первый снег. Кстати поэтому, — добавил он, опуская на пол сумки и беря Нолар за руку, чтобы вести, — я и подумал о теплой одежде. Сюда.

Час спустя Нолар вернулась в кладовую, тяжело дыша от напряжения. Бетали оказалась не менее энергичной, чем Вессел. Она принялась рыться в сотнях, как показалось Нолар, шкафов, ящиков, сундуков и собрала целую гору теплой одежды — и для людей, и для лошадей. Нолар только кончила отбирать и складывать вещи, с благодарностью заполнив несколько корзин, которые тоже дала Бетали. Вессел убежал по одному из множества своих важных дел, а Нолар решила подкрепиться чашкой ячменного отвара, когда кто-то потянул ее за рукав. Она удивилась, обнаружив рядом с собой маленького человека. Он был плотно закутам в синий плащ с капюшоном, но кожа на руках и лице загорела на солнце. Нолар не могла определить его возраст, но у нее сложилось впечатление, что он очень стар, старше даже Морфью. Глаза у него светло-серые, как мелкие горные озера.

— Прошу простить мне вмешательство, — сказал он низким негромким голосом, так что Нолар наклонилась к нему, чтобы лучше слышать. — Меня зовут Пруетт, я один из травников Лормта. Мастер Вессел сказал мне, чтобы я нашел госпожу в кладовой, поэтому я здесь.

Вначале Нолар не могла понять, зачем Вессел послал к ней травника, но потом ее усталый мозг нашел" объяснение.

— Мое путешествие! — воскликнула она. — Вессел подумал о запасе лечебных трав. Поразительно, как он ничего не забывает.

Пруетт наклонил голову в знак согласия.

— Вессел — великолепный работник. Я уверен, что замок, который он покинул, когда пришел в Лормт, все еще сожалеет об его уходе. Если у тебя есть время, не осмотришь ли мой гербарий? Мы отметим растения, которые тебе понадобятся.

Убедившись, что Элгарет сидит в таком месте, где она видна поварам, Нолар последовала за Пруеттом через двор в угол между зданием архива и остатками длинной стены. Частично рухнувшая угловая башня забросала этот участок камнями, но почти все небольшие камни были уже убраны. Нолар оказалась в дощатом сарае, где висело и лежало, высушиваясь, множество растений.

— Мой прежний навес был разбит вдребезги, — сказал негромко Пруетт, впуская ее внутрь. — Но его легко оказалось восстановить. Вессел сказал, что вас трое. У меня есть кожаные сумки подходящего размера. Мне кажется, основные средства у тебя уже есть.

Или тебе нужно пополнение?

Пораженная, Нолар стояла, разглядывая аккуратные связки, пучки и плетеные нити трав, подвешенные к потолку и стенам и разложенные по деревянным скамьям.

— Никогда не видела такого изобилия, — сказала она. — Удивительное место, я провела бы много часов, разглядывая травы и учась. Но я не могу задерживаться, — добавила она с сожалением. Нолар пыталась вспомнить, какие запасы еще есть в ее скромной травяной сумке. — Я взяла бы немного дудника и, может, этот прекрасный клевер.

— Тебе понадобится мазь или сухие цветы? — спросил Пруетт, осторожно отделяя несколько пучков высушенных трав.

— Немного мази, если сможешь поделиться, — ответила Нолар. Ее внимание привлекли мелкие белые цветы на волосатом стебле. — Это горечавка? Я использую ее при кашле и лихорадке.

— Мы называем ее лихорадковой травой, — сказал Пруетт. — А мята у тебя есть? Она полезна при натертой коже, от ожогов и небольших ран и порезов. Но конечно, — добавил он, — ее нужно настаивать, а не кипятить.

Нолар охотно приняла пакет сухих листьев и стеблей. Она вдохнула освежающий запах мяты и притронулась к высохшим фиолетовым цветам.

— А можно немного свежей? — спросила она. — Мне не приходилось видеть лучше приготовленные образцы. А, вот и иссоп, он очень хорош от укусов насекомых. И фенхель, и горечавка. Большое спасибо.

— Этот прекрасный окопник я собирал сам, — сказал Пруетт, протягивая ей вьющееся растение с большими листьями с жилками и гроздьями желтых цветов, каждый на коротком стебельке. — Теперь река изменила течение, и его придется искать дальше в полях, где почва влажная.

— И корни, и листья, пожалуйста, — сказала Нолар. — Я слышала, его называют скользкий корень, это очень хорошо описывает его свойства.

— А также срастикость, потому что он хорош при сломанных костях. В народе одно растение часто называют множеством имен. Когда находят новое применение растению, ему дают и новое название. Если не знаешь все эти названия, можно не догадаться о? применении. Кстати, из этих листьев тысячелистника можно изготовить очень хорошее вяжущее средство.

Нолар осторожно, чтобы не сломать, взяла похожие на папоротниковые листья.

— Больше ничего в сумки не войдет, — сказала она. — Я очень благодарна тебе, мастер Пруетт. Как тебе, наверно, сказал Вессел, я ищу излечения для своей тети Элгарет, разум который повредился, когда Совет произвел Поворот гор. Не знаю никакой травы" которая помогла бы ей, но некоторые травы, конечно, будут полезны нам в пути.

Пруетт изящно поклонился.

— Пожалуйста. Если в пути встретишь неизвестное тебе растение, мы высоко оценим образец.

— Конечно, я буду присматриваться в дороге, — согласилась Нолар, — но по опыту пути сюда от города Эс боюсь, что трав и деревьев будет мало, особенно в горах.

Пруетт печально покачал головой.

— Я тоже получил несколько таких сообщений от наших местных фермеров, которые ходили на ближайшие вершины. Возможно, придется восстанавливать растения из наших запасов. Мы надеемся, что более крепкие виды, особенно те, которые вырастают из корнеплодов, переживут зиму и катастрофу.

Нолар перевязала сумку.

— Надеюсь вернуться с не меньшими запасами, чем те, что ты мне дал.

— Тогда благополучного пути вам и скорого возвращения, — сказал Пруетт, провожая ее к выходу из сарая.

— Удачи и тебе во всех твоих делах, — тепло ответила Нолар. — Мне очень хотелось бы стать твоей ученицей. Но меня зовут и свитки мастера Морфью. И правда, если бы я могла здесь остаться, я бы разрывалась между вами двумя.

— Может быть, когда твой поиск закончится, ты решишь присоединиться к нам в Лормте, — спокойно предположил Пруетт. Нолар осмотрела большой двор.

— Сейчас я должна следовать более сильному зову. Не знаю, куда он меня приведет, но я должна узнать источник. Однако здесь, в Лормте, что-то кажется мне… — она помолчала, удивившись слову, которое пришло ей в голову, потом закончила:

— Кажется настоящим домом.

Пруетт посмотрел ей в глаза, потом с приглушенным «Подожди!» устремился назад в сарай. Вернулся он с пучком цветов, которых Нолар раньше никогда не видела. На тонких стебельках сидели цветки с девятью лепестками; концы лепестков чисто белые, но к середине они постепенно становились лазурными и наконец темно-синими, как вечернее небо летом. Принимая цветы, Нолар ощутила легкий приятный аромат.

— Как красиво! — воскликнула она. — Но что это?

— Это редкий цветок, — ответил Пруетт. — Насколько мне известно, они растут только в одном месте, недалеко отсюда в горах. Пастух, который принес мне это растение, назвал его «полдень и полночь», но я его называю «цветок Лормта». Не знаю, можно ли его использовать для лечения, но он хорошо сохраняет запах. Он напомнит тебе Лормт.

— От всего сердца благодарю тебя за красоту растения и мысли, — ответила Нолар. — А теперь я должна идти. — Ей хотелось остаться и поучиться у Пруетта. Бесконечно слушать его негромкий терпеливый голос. Девушке пришла в голову странная мысль: если бы растения могли говорить, у них, вероятно, был бы голос Пруетта из Лормта. Но мгновения облегчения тут же сменились тревогой и ощущением, что нужно торопиться. Осколок камня отягощал Нолар и физически, и духовно. Она не может задерживаться в Лормте: нужно ехать на юго-восток.

Тем временем на Деррена произвели сильное впечатление крепкие горные пони, которых он увидел в обширных конюшнях Лормта. Он попросил четырех — трех для езды и четвертого для перевозки припасов. С помощью Вессела Деррен отобрал необходимое и принялся упаковывать и увязывать. И, завязывая последние петли, понял, что ему почему-то не хочется уезжать из Лормта. Хоть он все дни был занят тяжелой физической работой, ему было хорошо и спокойно. Казалось, время в Лормте течет медленно, оно на нем как будто не сказывается. Должно быть, все дело в ученых, которые день за днем изучают древние рукописи, подумал Деррен. У них более широкий взгляд на жизнь, они помнят о таком количестве лет, что нынешние ссоры между герцогами и волшебницами кажутся всего лишь легкой рябью на поверхности обширного пруда прошлого Эсткарпа.

Деррен встряхнулся. Что это с ним? Пагубное воздействие этого места вызывает в нем опасную успокоенность. Чем быстрее он уйдет от этих отупляющих стен, тем лучше. Деррен заставил себя не думать о Лормте и сосредоточился на предстоящем путешествии. Приходилось признать, что его пугает волшебный камень, найденный Нолар.

Колдовство — это сфера страшных волшебниц Эсткарпа, и хоть Нолар сказала, что у нее нет подготовки волшебницы, она получила Послание. А теперь обладает обломком древнего камня, который Морфью признал предметом Силы. Что если Нолар приведет их к камню-родителю, и с его помощью волшебница Элгарет придет в себя? Деррену придется просто бежать, прежде чем волшебница не обратит на него внимание.

Он не считал себя трусом, но не думал, что устоит даже вооруженный и бдительный, против волшебницы. При мысли о таком противостоянии его охватила дрожь. Нет, решил он, нужно быть практичным.

Вероятность того, что они найдут этот легендарный камень Коннард после стольких лет забвения, ничтожно мала.

К тому же, подбадривал он себя, Поворот сделал все прежние горные тропы непроходимыми. Мешало надоедливое воспоминание. Нолар сказала, что камень притянет ее к себе, несмотря на все физические преграды. Обеспокоенный, Деррен постарался забыть эту мысль. Они не смогут добраться до этого злосчастного камня.

Дело простое: он проведет этих женщин на юг в горы, сколько они смогут пройти, потом, когда убедятся, что поиски бессмысленны, передаст их первым же надежным людям, с которыми они смогут вернуться в Эсткарп. А сам направится в Карстен. Деррен испытывал тяжелое предчувствие, что его любимые леса уничтожены, но пообещал себе, что, по крайней мере, сможет посвятить все свои силы их восстановлению, чтобы земля снова стала такой, какой он ее помнит: зеленой, растущей, полной жизни.

Деррен услышал приближающегося Вессела задолго до того, как увидел. Тот с кем-то разговаривал.

— Я вижу, ты нашла Пруетта, вернее, он нашел тебя. Я попросил его об этом и узнаю его сумку. Очень умный человек Пруетт. Никто не может вспомнить, когда он здесь появился. И все знает о растениях, из которых готовят чай или припарки. А, вот и ты, мастер Деррен. Я говорю госпоже Нолар, насколько надежный и знающий у нас травник.

Нолар передала Деррену прочную кожаную сумку.

— Боюсь, еще один предмет для упаковки. — виновато сказала она. — Но в пути нам эти травы понадобятся, а мастер Пруетт дал мне удивительно разнообразные средства для лечения множества болезней и ран.

— Надеюсь, нам они не понадобятся, — ответил Деррен, прикрепляя сумку за седлом Нолар. — Но разумней их прихватить на случай неудачи. Ты хочешь выступить немедленно, госпожа? — добавил он, глядя на солнце и оценивая, сколько еще светлого времени осталось.

— Я попросил повара приготовить для вас обед.

Вы можете съесть его сейчас или захватить с собой, — вставил Вессел.

Нолар не смогла сдержать улыбку.

— Дорогой Вессел, похоже, ты ничего не забываешь. Мне кажется, лучше покормить Элгарет перед дорогой. Я позабочусь об этом, мастер Деррен, если ты отведешь пони к воротам.

Деррен кивнул.

— Я поищу добавочный мех для воды, а потом присоединюсь к вам в кладовой.

К полудню все было готово к отъезду. К удивлению Нолар, проводить их пришел к воротам Морфью.

— Ночью был еще один оползень в горах. — пожаловался он. — Мастера Квена и Дуратана ночью же вызвали помочь семье, ферма которой погибла. Я надеялся, что Квен увидится с вами до вашею отъезда, но я расскажу ему о камне и покажу свою копию рукописи. Когда вы вернетесь с новостями о камне-родитеяе, я уверен, он будет ждать с нетерпением, Нолар наклонилась и пожала ему руку.

— Ты говоришь об успехе; пусть это будет добрым предзнаменованием.

— Пусть ваша дорога будет легкой, — ответил Морфью, — и пусть освещает ее солнце.

— Мне кажется, дороги вообще не будет, а погода ухудшится, — скептически заметил Деррен, — но мы пройдем так далеко, как сможем.

— Мы будем ждать вашего возвращения, — крикнул Морфью, когда пони выходили за ворота.

Ночь они провели недалеко от Лормта, но Нолар испытывала облегчение от того, что она уже в пути, приближается к камню Коннард. Она постоянно ощущала теплое прикосновение осколка в кармане.

Девушка подумывала о том, чтобы подвесить его на шею, но осколок слишком велик и носить его как подвеску было бы неудобно.

Первый же день пути продемонстрировал возможности пони. Как и предсказывал мрачно Деррен, даже остатки тропы вскоре исчезли, и приходилось пробираться по местности, изуродованной Поворотом.

Какими бы сильными и смелыми ни были лошади, они не смогли бы пройти по крутым склонам, по которым спокойно проходили пони. Лишь на самых опасных участках приходилось спешиваться и вести животных на поводу. Пони Элгарет оказался особенно осторожным и умным в выборе безопасного пути. Обычно Деррен впереди вел своего пони, затем следовал пони Элгарет, а дальше вела свое животное Нолар.

Вначале сохранялась ясная погода, но по мере того, как путники поднимались в горы, становилось все холоднее. Нолар с благодарностью вспоминала Вессела, который настоял на том, чтобы они взяли с собой теплую одежду. Живя с Остбором, она видела несколько случаев серьезных обморожений, когда пастухов и охотников заставала в горах буря. Часто, несмотря на все усилия лекарей, жертва теряла пальцы, руки или ноги под действием мороза. Поэтому несколько раз днем и ночью девушка проверяла руки и ноги Элгарет, заботилась, чтобы ее лицо было защищено от цепенящего ветра.

Когда они уже были в пути три дня, началась снежная буря. Деррен немного проехал вперед в густом снегопаде и провел группу в пещеру, недавно,. образованную сдвинувшимися плитами. В пещере хватило места для людей и пони. Разогревая еду на костре, Нолар еще раз поблагодарила Вессела за предусмотрительность. Он настоял на том, чтобы она захватила древесный уголь на случай дождя или снега, когда нельзя будет найти сухие дрова.

Буря задержала их на целый день, но как только небо прояснилось, Деррен обнаружил удобный спуск в долину, в которой снега было гораздо меньше и двигаться было легче. Нолар сказала, что, может, теперь их путь станет удобнее, но Деррен только покачал головой и что-то неразборчиво хмыкнул. И вскоре она поняла, почему Деррен не поддержал ее необоснованный оптимизм. «Удобнее» оказалось средним между непроходимым и едва проходимым. Землетрясение значительно затруднило дорогу по долине. После того, как ее пони споткнулся в третий раз, Нолар спешилась и повела животное. Поразительно, но пони Элгарет продолжал осторожно идти вперед, даже не тряся свою равнодушную всадницу.

Когда остановились на ночь, Нолар подумала, что никогда так не уставала. Деррен набрал ветвей хвойных деревьев, сорванных бурей, и устроил нечто вроде плетня, под защитой которого можно было слегка укрыться от ветра. Он растирал пони, сидя спиной к костру, а Нолар пыталась уговорить Элгарет выпить немного травяного чая. И на этот раз убедилась, что не ошибается. Она ясно увидела искру в волшебном камне Элгарет. Убедившись, что Деррен не видит, Нолар достала из кармана осколок и поднесла к камню волшебницы. В полутьме она увидела зеленоватое свечение камня, которое, однако, тут же исчезло. Нолар внимательно посмотрела в лицо Элгарет. Есть ли следы сознания в здоровом глазу? Изменилось ли выражение лица? Пришлось признать, что ничего подобного, но, может, со временем… Что-то происходит с камнем волшебницы, и к этому имеет отношение осколок Нолар. Стоит ли рассказать об этом Деррену? Нолар сунула приятно теплый осколок назад в карман. Нет, решила она. По какой-то причине Деррен как будто.., боится. Да, это правильное слово: он боится волшебницы. Нолар принялась вспоминать все его предыдущие слова и замечания.

Почему пограничник боится волшебницы? И Нолар с замирающим сердцем пришла к единственному возможному выводу: Деррен не пограничник, как утверждает сам. Но почему он говорит не правду?

Потому что хочет, чтобы его принимали за пограничника. Потому что на самом деле он враг Эсткарпа, которого Поворот застал по эту сторону южной границы. Нолар ощутила холод, сильнее, чем от леденящего ветра, который обжигал ей лицо. Деррен сказал, что его мать родом из Карстена, вспомнила Нолар. Теперь она была уверена, что Деррен, вопреки своей внешности Древнего, сам карстенец. И тем не менее.., не испытывала к нему ненависти. На протяжении всего трудного перехода многие лиги он защищал ее и беспомощную Элгарет. Они полностью были в его руках. Он мог оскорбить их, даже убить, если бы захотел. Однако он этого не сделал.

Нолар сухо улыбнулась про себя. Если бы только можно было посоветоваться с Остбором, с Морфью или даже с Пруеттом. Она неожиданно сунула руку под плащ и извлекла все еще ароматный букетик цветов Лормта.

— Что это? — спросил Деррен, поворачиваясь к костру.

— Редкий цветок, который дал мне мастер Пруетт, — ответила Нолар, держа растение так, чтобы он видел цветы.

— Я никогда такого не видел, — сказал Деррен, — а я обращаю внимание на цветы.

— Правда? — с любопытством спросила Нолар. — А почему?

— Там, где есть дикие цветы, госпожа, можно найти и другие существа, — объяснил Деррен, помешивая угли короткой веткой. — В кишащем жизнью лесу есть что-то вроде… — он поискал нужное слово, — что-то вроде равновесия. Если достаточно воды и пищи, достаточно логов для зверей, лес содержит и все остальное. К тому же некоторые цветы растут только в таких местах, где либо много, либо мало воды.

Если знаешь это, сумеешь отыскать воду. Я знаю и о лекарственных свойствах некоторых растений, но ты о травах знаешь гораздо больше.

— Ясно, что ты высоко ценишь лес и все, что в нем растет и живет, — сказала Нолар.

Деррен посмотрел на нее через костер.

— Я живу в лесу, госпожа. И знаю его во все времена года.

— А в этом лесу ты бывал раньше? — спросила Нолар. — Когда он был лесом, — печально добавила она, глядя на пни и сухие ветви, усеивающие опустошенную долину.

— Нет, — с горечью ответил Деррен. — Это дальше на восток, чем я когда-либо заходил, но мне печально это видеть. Я думаю о своих родных горах, о склонах и ущельях, где бродили мы с отцом. И боюсь туда возвращаться. — Он гневно указал на окружение. — Сужу по тому, что мы видели. А ведь в районы самого большого ущерба мы еще не прошли.

Боюсь, что там долины забиты останками, если они вообще еще существуют. — Он перешел на низкий шепот. — Я думаю, это будет труднее всего. Невозможно вынести, что под грязью и мусором земля еще существует, что, возможно, со временем дожди и ветры очистят ее и она снова увидит свет дня. Но очень боюсь, что земля, которую я знал, исчезла навсегда.

Сама ее поверхность неузнаваемо изменилась. И если не осталось ни одного ориентира, я словно окажусь не в своих родных холмах, а в чужой стране. За одну ночь — одну ночь! — все, на что мы могли рассчитывать, отнято у нас.

— Я испытала что-то подобное, — негромко сказала Нолар, когда Деррен смолк. — Из-за своего лица я никогда не знала ни семейной близости, ни дружбы. Пока случайно не встретила Остбора, я была отчуждена от мира. И когда он умер, мне показалось, что весь надежный мир распадается вместе с ним. Не могу сказать, что нас ждет: никто не знает будущего.

Но думаю, ты прав в своих опасениях за свою лесистую родину. Поворот изменил жизнь у всех нас, потому что изменил мир, в котором мы должны жить. Но я верю, что время излечит леса. И такой человек, как ты, знающий жизнь леса, может ускорить его выздоровление. Не могу больше ничем тебя утешить, но верю, что последние мои слова — правда.

Деррен удивленно посмотрел на нее, потом выпалил:

— Тебе тоже не все равно, ты беспокоишься о лесе!

Нолар кивнула.

— Да, потому что в горном лесу проводила я редкие счастливые часы до встречи с Остбором. И хоть тебе трудно в это поверить, скажу тебе, что волшебницы — некоторые из них — разделяют твои чувства боли и утраты от разрушений, которые они вынуждены были вызвать.

Деррен колебался. Он как будто хотел что-то сказать, но после короткой паузы занялся костром.

— Я ценю твои слова, — сказал он наконец сдержанным нейтральным тоном, и Нолар не стала его расспрашивать.

Позже в тот же вечер, лежа без сна, Деррен яростно спорил с собой. Женщины из Эсткарпа — его враги; единственная причина, почему он терпит их общество, — стремление защититься от катастрофического раскрытия. Но, возражала часть его сознания, этой причины здесь, в дикой, бездорожной местности, больше не существует. В этих суровых горах вряд ли кто-то будет тебя допрашивать. Почему бы тогда не бросить волшебницу и ее спутницу и не уйти в Карстен? Потому что я обещал сопровождать их, возразил самому себе Деррен. Потому что без меня в этой опустошенной местности они погибнут. Если я оставлю их бродить здесь без помощи, это все равно, что убью их мечом. Все равно они замерзнут во сне.

Они твои враги, обвинял внутренний голос, но ты говоришь, что заботишься о них. Они не причинили мне никакого вреда, горячо возражал он. Ради своей чести я должен в безопасности вернуть их в Эсткарп. Мне не обязательно возвращать их туда лично — мы можем встретить кого-то, кому можно доверять, и тогда я отправлюсь домой. Деррен плотнее завернулся в плащ и постарался забыть грызущие сомнения. Прошло много времени, прежде чем он уснул неглубоким тревожным сном.

Медленно, болезненно медленно продвигались они на юго-восток. Нолар обнаружила, что прислушивается, в надежде услышать знакомые крики птиц или звуки животных, но над сожженной землей нависла немая тишина. Немногие встреченные птицы и животные все были стервятниками, и даже они казались медлительными, все еще ошеломленными Поворотом. Деррен тоже заметил это, потому что однажды утром, когда они спугнули двух стервятников, сидевших на туше горного козла, он нахмурился и остановил пони.

— Я опасался, что мы встретим множество туш диких животных, — сказал он, — но должен заметить, что их меньше, чем я ожидал.

Нолар повернулась в седле, разглядывая в обе стороны узкий проход, которым они шли из одной долины в другую.

— Мне не хватает птиц. В наших горах в это время года я услышала бы сову, и гусей, и маленьких глупышек-чибисов. Они часами перекликались бы.

Но здесь я встречала только воронов и других едоков падали. Надо надеяться, что остальные просто бежали от катастрофы и еще не вернулись.

Деррен заставил пони отойти в сторону, чтобы Нолар могла подъехать ближе для разговора.

— Я слышал, госпожа, что животные умеют предчувствовать предстоящие землетрясения. Может, они бежали еще до Поворота. Я знаю, что олени за дни и даже за недели до катастрофы уходили, но потом возвращались, когда опасность миновала.

— Очень надеюсь, что это правда, — сказала Нолар. — Думать, что вся эта огромная местность почти лишена жизни, и печально, и противоестественно.

Деррен беспокойно принюхался и посмотрел на низкие тучи.

— Скоро может пойти дождь, госпожа. Надо пересечь следующую долину и поискать убежища в скалах.

Его предсказание вскоре оправдалось: первые тяжелые капли дождя упали, когда они еще не начали подниматься на противоположный склон. Горные пони закачали головами, когда дождь превратился в ливень. Тревога Деррена все усиливалась. Он только повернулся, чтобы предупредить Нолар, как склон впереди и над ними превратился в груду катящихся камней и земли. Оползень обрушился на них, как отвратительная, серо-коричневая волна, не дав возможности бежать или увернуться.

Только что Нолар пыталась уберечься от холодного дождя, а в следующее мгновение ее вместе с пони понесло назад, на дно долины. Одновременно девушка испытала множество ощущений: оглушающий шум, забивающая горло пыль вместе с проливным дождем, камни били ее по телу, стало трудно дышать. Она смутно помнила, что потеряла своего несчастного пони и покатилась вниз по склону, погрузившись в мелкий щебень и почву, временами высвобождаясь и продолжая неудержимо ползти вниз. Остановившись наконец, потому что ноги ее застряли в грудах земли, Нолар даже сначала не почувствовала этого. Голова ее кружилась, она ловила воздух широко раскрытым ртом. Сломала ли она что-нибудь? Девушка осторожно пошевелила руками, потом высвободила ноги. Болели мышцы, тело ее будет все в синяках, но руки и ноги целы и нет боли от сломанных ребер.

Благодаря прочной одежде, которую дал Вессел, Нолар отделалась всего лишь царапинами на лице и руках. Можно считать, что ей повезло. И тут она вспомнила о волшебнице.

— Элгарет! — отчаянно закричала Нолар и тут же смолкла: вряд ли волшебница услышит ее и ответит. Поблизости зазвенела упряжь, это пони встал на ноги. Потом, более глухо и далеко, стон.

— Деррен? — Нолар в тревоге ждала ответа. Снова услышав стон, она направилась вверх по склону.

Свободные камни не давали идти быстро, но Нолар продолжала подниматься, пока не увидела темно-зеленую куртку Деррена на фоне почвы. Молодой человек лежал на правом боку, головой вниз по склону.

Нолар поморщилась: она увидела, что вода, стекающая ручейками, окрашена кровью. — Деррен? — снова позвала она. — Ты меня слышишь?

Деррен попытался приподняться, опираясь на правую руку, но снова упал с приглушенным криком.

— Не смотри, госпожа! — отчаянно воскликнул он. — Это не зрелище для девичьих глаз!

Нолар продолжала подползать к нему.

— Мое лицо — тоже не очень приятное зрелище, но пока я жива, я буду здесь. Может быть, я сумею остановить кровотечение. У тебя повреждена нога?

Деррен не смог сдержать стон.

— Она сломана — серьезно. Боюсь, кость вышла наружу. О, не смотри!

— Я видела кости и раньше, сэр! — выпалила Нолар. Озабоченность ее была так велика, что прорвалась раздражением. — Ты забываешь: я жила в горах, где люди и животные часто падают и ломают кости. Да, ты прав, это нога. Думаю, рану причинил вот этот большой камень рядом с тобой. Вот он, наполовину погруженный в почву. Прежде всего необходимо остановить кровотечение. Мой плащ как раз разорван, мы воспользуемся его полоской. Сейчас перевяжу над раной. — Перевязывая Деррена, она оценивающе посматривала на него. Деррен побледнел, закрыл глаза, дождь стекал по его лицу. Надо побыстрее найти убежище, иначе он умрет просто от холода, даже не от потери крови. Нолар успокаивающе коснулась его руки. Можно ли оставить его и поискать Элгарет?

Деррен словно услышал ее мысль. Он открыл глаза.

— Оставь меня, госпожа. Отыщи тетю и найди до наступления темноты убежище. Как только приду в себя от падения, последую за тобой.

Нолар покрепче затянула импровизированный жгут.

— Не думаю, мастер Деррен, чтобы сегодня ты мог ступить на эту ногу. Да и на другую тоже, мне кажется, и она повреждена.

Деррен потерял сапог с левой ноги во время падения, и Нолар видела, что его лодыжка распухла и покраснела. Однако больше внимания сейчас требует правая нога. Несмотря на свои уверенные и решительные манеры, внутренне Нолар сжималась, осматривая рану. Кости торчали сквозь кожу, вдоль ноги идет резаная рана, которая, несмотря на жгут, продолжает слегка кровоточить. Как могла осторожно, Нолар распрямила правую ногу Деррена, попыталась вправить кости. Деррен ахнул и потерял сознание.

Нолар была рада этому: ей предстояло еще приподнять его, чтобы голова была выше тела. Дождь наконец стих, но становилось все холоднее. Нолар проверила жгут, который все-таки остановил кровотечение.

Она припомнила, что один из свитков Остбора советовал регулярно ослаблять сжатие, чтобы ткани оставались живыми.

Нолар с трудом встала и осмотрела окрестности в поисках пони и багажа. Она пыталась вспомнить, где находилась Элгарет перед оползнем. Сама она была за Дерреном и справа от него, потому что помнила, что краем глаза увидела Элгарет как раз в то мгновение, когда Деррен выкрикнул предупреждение. Вот, дальше справа, у подножия оползня. Там что-то движется? Скользя вниз по склону, Нолар увидела, что это пони Элгарет. Животное тычется носом во что-то лежащее на земле. Устав перебираться через груды осколков, Нолар просто села на остатки своего плаща и съехала вниз. Пони Элгарет кажется невредимым, как ни удивительно, на месте вся его упряжь, хотя сумки сорваны. Нолар склонилась к волшебнице, боясь того, что может увидеть.

Она не считала себя религиозной, но обнаружила, что страстно молится Нив, богине правды и мира. Осторожно перевернув Элгарет на спину, Нолар ощутила облегчение, не увидев признаков серьезных ран. Волшебница как будто спала, она ровно дышала, и глаза ее были закрыты от дождя. Нолар решила, что расслабленное состояние, в котором она ехала, вероятно, хорошо послужило Элгарет во время падения. Ощупав конечности, девушка не обнаружила сломанных костей.

Вспомнив, как Деррен подзывал у ручья пони, Нолар приложила пальцы к губам и испустила резкий свист. Услышав слабый ответный звон, она снова свистнула. Недалеко, слегка прихрамывая, появился ее собственный пони. На седле сохранилась сумка Пруетта с травами, потемневшая от дождя. Нолар бросилась к ней, успокаивая пони. Животное дрожало, но стояло неподвижно, пока Нолар проводила руками по его суставам и осматривала копыта. С некоторыми усилиями она вытащила застрявший камень, надеясь, что теперь пони не будет хромать. И повела его к терпеливому пони Элгарет.

Примерно на трети выше по склону внимание Нолар привлекла какая-то не правильность. Девушка оставила двух пони у подножия и направилась к странной фигуре. Ее худшие опасения о судьбе пропавшего пони сразу подтвердились. То, что казалось торчащими палками, на самом деле было ногами пони.

Само животное было погребено под камнями. С помощью плоского камня Нолар откопала тело. У бедного пони была сломана шея, но большая часть багажа оказалась невредимой, и его можно будет спасти.

Негромкое ржание заставило ее посмотреть вниз: к двум пони присоединился третий, животное Деррена. Нолар торопливо спустилась и сняла сумку Деррена и одеяло, чтобы закутать Элгарет. Она заметила, что при падении охотничий самострел Деррена был сорван со своего крепления и исчез.

Когда она добралась до него, Деррен оставался без сознания. Пояс его порвался, меч исчез, но Нолар заметила, что кинжал уцелел. В глубине долины быстро сгущались сумерки. Нолар расслабила жгут, потому что тело под ним побледнело и стало холодным. Сразу возобновилось кровотечение, но к ноге вернулся нормальный цвет. Нолар начала рыться в" сумке с травами, когда совершенно неожиданно услышала сзади чей-то голос.

— Эй! Кто здесь?

Нолар на мгновение застыла, потом всмотрелась в полутьму; опускался холодный вечер.

— Мы здесь! — хрипло крикнула она. — Нам нужна помощь! Сюда!

— Держитесь, я иду! — ответил голос, и неожиданно показался его хозяин, он вышел из ущелья, ведущего в одну из соседних долин. Он шел пешком, держа в одной руке посох, а в другой — охотничью сумку.

Нолар ждала, надеясь, что появятся еще люди, может, верхом на пони. Но, по-видимому, их спаситель был один.

Он посмотрел на пони, на закутанную в одеяло волшебницу, положил сумку с дичью, уперся посохом в землю и принялся подниматься к Нолар. Крепкий широкоплечий мужчина, со спутанными волосами, в которых просвечивала седина. Его фигура и явная сила напомнили Нолар хозяина гостиницы в городе Эс. На мужчине старомодная одежда, немного похожая на старинные одеяния Остбора.

— Свист слыхал я твой давеча. Поразило тебя, госпожа, — сказал он низким голосом, приблизившись к Нолар. — Что будем творить?

— Я приветствую твою помощь, сэр, — ответила Нолар. — Как видишь, наш проводник ранен в оползне. У меня есть необходимые травы для лечения его ран, но я не могу передвинуть его сама. Нам прежде всего нужно убежище на ночь.

— Я был на ловитве, — медленно сказал мужчина, словно взвешивая возможные действия. — И обиталище мое недалече. Если желаешь, мы до темени туда доберемся.

— Я закреплю сломанную ногу, чтобы не причинить нового вреда. — Нолар встревоженно оглянулась. — Не поищешь ли две крепких палки, по одной на каждую сторону ноги? Надо остановить кровотечение.

Коренастый человек сделал странный полупоклон и двинулся вниз по склону, создавая дополнительный оползень. Вскоре он вернулся с двумя обломками древесных веток и помог Нолар подвязать их к правой ноге Деррена. Посмотрев вдоль своего посоха, словно измеряя, человек сказал:

— Он выше меня. Я его понесу на спине.

Посадив Деррена, он присел, подставив спину, завел руки за спину, поднял Деррена на плечи и встал.

Нолар раньше не видела такого способа, но теперь Деррен лежал на спине у спасителя, а ноги его свисали на землю. На дне долины человек осторожно переложил Деррена на спину пони. Потом помог усадить Элгарет на пони, подвязал свою охотничью сумку к седлу Нолар и пошел вперед, ведя животное, так как Нолар настояла на том, что пойдет пешком рядом с Дерреном и будет следить, чтобы не возобновилось кровотечение. На ходу Нолар объяснила, что их остальной багаж находится возле погибшего пони и его можно будет спасти.

Коренастый мужчина посмотрел вверх по склону, куда она показывала.

— Ага, — сказал он, — зрю правую ногу. Вернусь за твоим добром заутра, когда будет светлее.

Было уже почти совсем светло, когда они добрались до его охотничьего лагеря. Охотник протянул веревку между двумя деревьями и соорудил навес из ветвей. Потребовалось немного времени, чтобы развести костер и уложить Деррена и Элгарет в затишье, подальше от холодного тумана.

Распрямившись, человек прямо спросил:

— Кто ты есть, госпожа?

Самой Нолар казалось, что она уже давно знакома с этим подозрительным чужаком. Тревога за Деррена вызвала у нее вспышку.

— Сэр, — ответила она, — я сожалею, что нас не представили друг другу должным образом, но сейчас мое единственное стремление — спасти жизнь товарища. Не сможешь ли нагреть немного воды? Я должна вскипятить настой травы, сращивающей кости, и добавить чесночного масла от растяжений. О, прошу тебя, не смотри на меня, как рыба! Торопись!

И только когда он отвернулся и принялся возиться с почерневшим котелком, Нолар поняла, что свет костра падал на ее неприкрытое лицо. Человек смотрел на нее, но на его лице не появилось привычного Нолар выражения отвращения. Впрочем, Нолар не могла точно судить о его реакции. Конечно, глаза его сверкнули знакомым блеском, но слишком многое ее отвлекало, и она не обратила на это внимание.

Ей некогда было размышлять. Надо было присматривать за травами. Она благословляла Пруетта за его предусмотрительность. Только хватило бы срастикости. Если она кончится, придется использовать как кровоостанавливающее и вяжущее тысячелистник, к открытым ранам она будет прикладывать красный клевер. Но Деррен серьезно ранен, и его раны испугали бы даже опытного травника.

Коренастый мужчина грубовато протянул ей котелок с горячей водой.

— Спасибо, мне понадобится еще столько же, — попросила Нолар, — и "мелкая миска, если у тебя есть такая, чтобы завести настой. Не принесешь ли чашку из моей седельной сумки? Красная сумка, вон там.

— Я вышел на ловитву, госпожа, — проворчал охотник, — у меня нет снеди на целое воинство.

— У нас есть кое-что в багаже. Я принесу. — Нолар достала из сумки с травами ткань. — Пожалуйста, нарви ее полосами для перевязки. Примерно В три пальца шириной.

Нолар раздражалась из-за каждой задержки, но все же мелко нарубила корни и листья срастикости, чтобы приготовить мазь. Несколько листьев она положила в чай; он настоится, и Деррен выпьет, когда придет в себя. Девушка знала, что иногда напиток дают и потерявшим сознание, но Нолар казалось разумным подождать, пока больной не проснется. В таком случае не нужно опасаться, что он захлебнется. На плоскую доску она положила ткань как основание для повязки. Охладила кипяток ледяной свежей водой, которую принес охотник, положила в котелок еще корней и листьев срастикости. Клейкие корни помогли связать массу, и она подняла повязку, чтобы немного просушить ее. Коренастый мужчина помог забинтовать теплой повязкой ногу Деррена. Нолар покрыла рану мазью, потом аккуратно перевязала ногу.

С дрожью сняла свой жгут, тревожно посматривая на повязку, не пойдет ли кровь. Но ткань оставалась чистой. И Нолар облегченно вздохнула.

Тепло повязки привело Деррена в сознание. Чтобы отвлечь его, Нолар резко сказала:

— Деррен! Ты должен выпить этого чая. Медленно.., вот так, хорошо. Еще немного.

— Сладкая, — прошептал Деррен, облизывая губы. — Острая.

— Да, так мне говорили. Выпей еще немного". Это поможет срастись ноге. Нам повезло, что мастер Пруетт положил много окопника, или срастикости, как он его называет. Наверно, предвидел, что кто-нибудь из нас может сломать кости. — Она замолчала, увидев, что Деррен закрыл глаза.

— А теперь, сэр, — сказала Нолар коренастому мужчине, который слушал ее с явным интересом, — мы можем познакомиться, пока я натираю мазью растянутую лодыжку. Меня зовут Нолар из рода Мерони, я из Эсткарпа, как и моя спутница Элгарет. Она пострадала во время недавнего сдвига гор — Поворота, как его называют. Наш проводник и охранник — Деррен, пограничник с юга. Мы встретили его на пути в Лормт, где я искала излечения для Элгарет. — Она прекратила втирать мазь и посмотрела на их спасителя, впервые смогла рассмотреть его вблизи.

На первый взгляд, у него было мягкое невыразительное лицо с глубоко посаженными глазами, которые в свете костра казались красновато-карими. Он привычно вертел единственную черную металлическую серьгу в левом ухе. И улыбался тонкими губами, обнажая острые белые зубы. Странное воспоминание возникло в сознании Нолар. Она уже когда-то видела такие глаза, и почему-то они связывались в ее представлении с острыми зубами. Неожиданно в памяти ее возникла картина: несколько лет назад она видела дикого кабана, загнанного в угол охотниками, соседями Остбора. И запомнила свирепые глаза, похожие на пылающие угли, и острые клыки. Прежде чем его прикончили копьями охотники, кабан расправился с несколькими собаками и искалечил трех человек. Раздраженная, Нолар отвернулась. Почему она вдруг вспомнила об этом опасном животном? Она сосредоточила внимание на словах коренастого человека.

— Желаю тебе и твоим спутникам добра, госпожа. Меня нарекли Смайром. Я подмастерье ученого в этих безымянных горах. Меня вместе с хозяином недавно освободили от длительного.., заточения из-за.., хвори. Я посмел оставить его ненадолго, чтобы поохотиться.., для пропитания. А что ты делаешь в горах?

Нолар не смогла бы ответить, почему, но что-то в этом Смайре ее глубоко встревожило. Глядя на Смайра, она подумала, что в последнюю очередь назвала бы его «ученым». С некоторым раздражением она напомнила себе, что и ее мало кто назвал бы «ученым», но тревога ее возрастала. Она слышала о мгновенной, с первого взгляда нелюбви к незнакомцам; больше того, она сама из-за своего лица так часто испытывала подобное отношение, что перестала замечать, как вздрагивают люди, впервые увидев ее. Но сейчас она испытывала отвращение какого-то другого типа.

Смайр продолжал вертеть пальцами серьгу в левом ухе, и свет костра неожиданно упал на поверхность плоского кольца этого украшения. Нолар увидела вырезанные на тусклом металле знаки. И без всякой видимой причины серьга Смайра вызвала у Нолар ощущение холодного ужаса. При мысли о прикосновении к ней по коже поползли мурашки.

Она говорила себе, что это глупо, что страхи ее совершенно необоснованны.., но омерзение не проходило.

Чтобы выиграть время, Нолар занялась перевязкой лодыжки Деррена, потом закутала его холодную голую ногу в мягкий шерстяной шарф. И неожиданно ощутила, как разогрелся осколок в кармане.. И уверенно приняла решение: рассказывать всю правду Смайру опасно.

— Ученых в Лормте очень встревожил Поворот, — заметила Нолар самым спокойным тоном. — Часть их стены рухнула из-за землетрясения г и знаменитые архивы оказались в беспорядке. Но они все же нашли древнюю рукопись, которая подсказала нам это направление. — Ей в голову неожиданно пришло правдоподобное объяснение, и она продолжила:

— В этой местности в уединенном монастыре существует целебный источник, — с трогательной искренностью сообщила она Смайру. — Мы не знали, поврежден ли он во время Поворота, но решили отыскать его, и мастер Деррен согласился сопровождать нас. Конечно, опустошение очень затруднило наш путь из Лормта.

Смайр кивнул с умным видом.

— Истинно ты глаголешь. Я сам не узнал долину.

Мой хозяин — великий мудрец, он может знать монастырь, который ты ищешь. Если твоего проводника можно перевезти, мы пойдем в обиталище моего хозяина как можно быстрее.

— Посмотрим, каково будет состояние мастера Деррена завтра утром, — ответила Нолар, думая, почему это Смайр так торопится переместить Деррена. — Как ты знаешь, передвигать человека с такими ранами опасно.

— Благоговею перед твоей премудростью в этом деле, — объявил Смайр. — А как твое отдохновение, госпожа? Разве ты не устала?

Нолар неожиданно поняла, что засыпает на ходу.

Она ущипнула себя за руку сквозь рукав.

— Вначале нужно позаботиться об Элгарет. Я уже много часов не кормила и не поила ее.

Густые брови Смайра поднялись.

— Она сама не может заботиться о себе? — спросил он.

Нолар придвинулась к волшебнице.

— Нет, во время Поворота у нее была повреждена голова. Я должна все за нее делать.

Что бы ни случилось, подумала Нолар, борясь со свинцовой усталостью, Смайр не должен увидеть камень волшебницы. Она почувствовала облегчение, увидев, что он надежно скрыт под одеждой. Элгарет с закрытыми глазами дышала ровно и неглубоко; очевидно, падение на нее не повлияло. Нолар заставила себя отыскать в сумке лепешку и приготовить кашицу для Элгарет. Закончив кормить волшебницу, она снова проверила состояние Деррена. Разбудив его, заставила выпить еще настойки окопника и убедилась, что на повязке не видно крови. И только тогда расстелила свой плащ и легла у костра.

Смайр заверил ее, что будет караулить.

— Не опасайся, госпожа! Можешь почивать покойно, пока я стою на страже.

Нолар пробормотала слова благодарности и легла на жесткую землю. И, засыпая, подумала, почему это Смайр говорит таким архаичным языком. Слушать его все равно что читать древнейшие свитки Остбора. И одежда у него тоже древнего покроя. Должна быть какая-то причина.., но тело ее тосковало по сну, и Нолар больше не могла противиться.

Проснулась она на следующее утро, вначале не сообразив, где находится или что ее подняло. В сознании возникла тень — звон упряжи. Да, это так. Она осторожно открыла глаза. Смайр стоял возле пони Элгарет и рылся в багаже. Мне не зря сразу не понравился этот человек, с мрачным удовлетворением подумала Нолар. Теперь вижу для этого по крайней мере одну причину. Она громко зевнула и откинула плащ. Смайр сразу отошел от пони. К тому времени, как Нолар села и повернулась к нему, он деловито разжигал огонь под котелком.

— Воспряла ото сна, госпожа? — спросил он. — Надеюсь, ты очувствовалась от вчерашнего.

— Спасибо, мастер Смайр. Я хорошо спала, — ответила Нолар. — Твои приготовления очень своевременны. Мне понадобится сменить повязку мастеру Деррену, и, если возможно, ему хорошо бы попить теплой похлебки.

Смайр улыбнулся, но Нолар заметила, что улыбка не коснулась его глаз.

— Я мыслил, что трапеза ему полезна, и сварил доброго кролика. Это и похлебка, и мясо.

Нолар потрогала лоб Деррена. Теплее нормального, но такие раны часто сопровождаются лихорадкой. Если понадобится, она воспользуется лежащим в сумке иссопом. В одном из свитков Остбора говорилось, что жар — положительный признак, пока он не становится слишком сильным. Нолар занялась правой ногой Деррена. За ночь повязка слегка пропиталась кровью, но кровь уже подсохла, и было ее немного. Нолар принялась готовить чай с окопником.

Солнце уже поднялось высоко, когда она сменила повязку, смазала рану новой порцией мази и разделила кролика между Дерреном и Элгарет. Сама тоже немного поела кроличьего мяса с лепешкой и выпила чашку травяного чая, к которому в качестве укрепляющего добавила дудник.

Температура у Деррена держалась, но не увеличивалась. Ночью его не бросало в пот и холод, заверил он, когда она его спросила. Нолар обрадовалась, увидев, что он полностью пришел в себя, глаза у него ясные, в речи ни следа бреда, какой бывает при сильном жаре.

— Нам повезло, мастер Деррен, — сказала Нолар, — что ты опытный лесной житель и проводник. В наших горах я видела переломы с самыми серьезными последствиями. Но я надеюсь, твоя нога не даст осложнений, особенно с помощью лечебных свойств окопника мастера Пруетта. Но если будет сильно болеть, я могу дать тебе настой василька. Он эффективен, хотя вызывает сон. А теперь позволь представить тебе нашего спасителя мастера Смайра, который охотился поблизости и услышал, как я свистом подзывала пони.

Смайр наградил их обоих неискренней улыбкой.

— Поистине фортуна свела наши стези. Мой хозяин будет рад вас видеть.

— А кто твой хозяин? — небрежно спросила Нолар, думая, не встречала ли она это имя в рукописях Остбора.

Смайр заколебался, почему-то он выглядел взволнованным.

— Верно, ты не слышала его прозвание, — сказал он, успокоившись. — Изыскания моего хозяина, хоть и знаменательные и достойные, посвящены очень узкой области, и мало кто о них слышал. И к тому же мы так давно были в одиночестве, что про нас запамятовали.

Вместо того, чтобы удовлетворить любопытство Нолар, Смайр только усилил его.

— Мой покойный хозяин ученый Остбор много лет вел обширную переписку, — заметила Нолар. — Я думаю, что могла бы слышать имя твоего хозяина.

Оно должно быть в архивах Остбора.

— Талл, — неожиданно сказал Смайр. — Имя моего хозяина Талл. Он могущественный мудрец, и дела его должны быть восхваляемы, а не… — Он замолк, очевидно, решив не договаривать. — И вот он в забвении, — продолжал Смайр, — ибо вижу я по твоему лику, что имя его неведомо тебе.

— Боюсь, что так, мастер Смайр, — призналась Нолар, — но я ведь не могу сама называться ученой, я была только помощницей ученого.

— Как и я, дорогая госпожа. — Смайр преувеличенно вежливо поклонился. — Мои дни посвящены скучным и утомительным сторонам жизни, чтобы мой хозяин мог освободиться для более важной работы.

— Несомненно, его доверие к тебе оправдано, — сказала Нолар, стараясь скрыть свое непонятное отвращение к Смайру. Говорить с ним, подумала она, все равно что фехтовать словами вместо мечей. Она чувствовала, что нужно следить за каждым словом, и мечтала, чтобы Смайр куда-нибудь отвел свои кабаньи глаза.

Глаза… Нолар неожиданно уловила недостающее звено. Выражение лица Смайра, когда он в первый раз увидел ее уродство… Она поняла, что это было за выражение. Насмешливое удовлетворение, самодовольное злорадство, Смайр наслаждается болью и страданиями других людей.

Нолар вспомнила, где она раньше видела такое же выражение. Давным-давно, еще ребенком, она видела, как городской мальчишка нарочно забил бродячую собаку до смерти. Она все еще видела выражение его лица, усмешку, которая видна была и в глазах Смайра. Нолар заставила себя расслабиться, не отшатываться очень заметно.

В голову ей пришла полезная мысль, и она повернулась к Деррену.

— Мы должны быть благодарны, мастер Деррен, тому, что можем извлечь из неожиданного несчастья.

Хоть оползень повредил твою ногу, твоя вынужденная неподвижность дает нам возможность продолжить обсуждение достоинств лечебных трав. — Она доброжелательно улыбнулась Смайру. — В пути мастер Деррен предложил мне обменяться полезными знаниями. Он рассказывал мне о растениях и животных своих южных лесов, а я рассказывала, что знаю, о горной растительности. Если хочешь, послушай. Может, в своих путешествиях и от хозяина ты тоже узнал немало полезного и поделишься с нами.

Не дожидаясь ответа Смайра, не обращая внимания на откровенное удивление на лице Деррена, она достала из сумки Пруетта пучок сухих цветов.

— Мне кажется, я еще не говорила о них, мастер Деррен. Это побеги небольшого дерева, которое называется окраинной лещиной. Я слышала также, что в народе его называют дважды плюющим деревом, потому что два семечка из стручка вылетают при малейшем прикосновении и даже сами по себе.

По-прежнему слегка удивленный, Деррен тем не менее понял ее намек. Заняв более удобную позу, он сказал.

— Я видел такие кусты, госпожа, в южных горах.

Цветок у них ярко-желтый и растет на голой ветке.

— Именно так. А кору используют для лечения, — продолжала Нолар, протягивая Деррену аккуратный пакет полосок высушенной коры. — Вытяжка из коры используется как вяжущее для остановки крови, а мазь — при растяжениях, таких, как опухоль твоей лодыжки. Я, однако, решила испробовать для твоего растяжения окопник вместе с маслом чеснока, потому что мазь рекомендуется при более серьезных случаях.

Она незаметно взглянула на Смайра, который ерзал и вертел свою серьгу. Как надеялась Нолар, рассуждения о лекарственных растениях не соответствуют представлениям Смайра о приятном времяпрепровождении. Приободрившись, она продолжила.

— А если вскипятить настой из корней и листьев окопника и добавить отвар из семян синего василька, получится отличное средство от кашля и боли в груди. Я вспоминаю рассказ Остбора об одном фермере. Его старуха мать сильно кашляла. — Перспектива выслушать рассказ о болезнях фермеров и их многочисленных родственников достигла цели. Смайр неожиданно встал.

— Не во гнев будь сказано, госпожа, но я должен удалиться и поискать кроликов для твоего недужного, — объявил Смайр. — Если, конечно, он не сможет сегодня пуститься в путь, — с надеждой добавил он.

— Нет. — Нолар решительно покачала головой. — Мне редко приходилось видеть такую серьезную рану ноги. Неразумно пытаться передвигаться сегодня. Посмотрим, как будет выглядеть рана завтра.

Смайр казался недовольным.

— До обиталища моего хозяина недалеко. Я пойду и поведаю ему о твоем злосчастье. Я уверен, он захочет подготовиться к твоему прибытию. Если можно взять пони, я вернусь до ночи.

— Конечно, — тепло сказала Нолар. — Мы здесь в полной безопасности. Я видела, откуда ты принес воду, и принесу еще, если понадобится.

Как только Смайр исчез из виду, Нолар склонилась к Деррену и сделала вид, что осматривает его повязку.

— Почему… — начал Деррен, но Нолар оборвала его.

— Есть ли кровь на повязке? Надеюсь, нет. Надо взглянуть поближе. — Она еще больше наклонилась и настойчиво прошептала:

— Нас не должен подслушать Смайр!

Деррен нахмурился, но тоже понизил голос.

— А что? Разве он еще не ушел?

— Может да, а может, и нет, — прошептала Нолар, а вслух сказала. — Кажется, только пятна от листьев и мази. Посмотрим, как выглядит лодыжка после ночи.

Деррен послушно наклонился, словно и сам хотел посмотреть.

— В чем дело, госпожа? — негромко спросил он. — Почему ты боишься Смайра?

Нолар ответила быстрой улыбкой.

— Ты быстро соображаешь. Да, я боюсь Смайра, и, возможно, нам стоит так же опасаться и Талла, его хозяина. Согласна, что у меня мало оснований для опасений. Я видела, как Смайр обыскивал наш багаж, когда думал, что все спят. Как только я нарочно зашумела, он тут же сделал вид, что занят каким-то невинным делом. Он не хотел сообщать имя своего хозяина. Но больше всего я опираюсь на внутреннее ощущение тревоги. — Нолар заколебалась, передвинула запасную повязку. — Что-то в этом Смайре отталкивает меня. Я побоялась рассказывать ему всю правду о нас, особенно о том, что мы ищем камень Коннард и что Элгарет волшебница. Вместо этого я сказала Смайру, что в свитке из Лормта говорится о целебном источнике в монастыре, построенном когда-то в этих горах. Я сказала, что ты вызвался сопровождать нас в поисках лечения для Элгарет, но Поворот затруднил наш путь. Смайр принял этот рассказ, но мы должны быть осторожны, когда он поблизости.

Деррен воспринял ее предупреждение без комментариев. Он снова лег, лицо его осунулось. Нолар думала, а может ли она доверять и ему, но решила, что выбора у нее все равно нет. И если придется защищаться от Смайра, понадобится любая помощь.

Если бы только Деррен не был ранен… Эту мысль Нолар оборвала. Пока Деррен не сможет передвигаться, придется строить планы с учетом этого ограничения.

Аналогичные мысли, должно быть, пришли в голову Деррену, потому что он сказал:

— Пока я не смогу стоять и ходить, госпожа, я для тебя обуза. Но если ты права, подозревая Смайра, возможно, я смогу помочь. Я попробую разговорить его. Это нетрудно: кажется, он обожает себя слушать.

Нолар кивнула.

— Разумный план. Утром я отведу Элгарет к ручью мыться, и вы останетесь вдвоем. Ты обратил внимание на речь Смайра? Может, это ничего не значит, но у него старинный стиль.

Это не произвело впечатления на Деррена.

— Может, он из уединенного места, где редко слышат современную речь. Я поговорю со Смайром.., осторожно, — добавил Деррен, прежде чем Нолар смогла возразить. — Не повредит, если я послушаю его.

Хоть он сам или его речь нам могут не нравиться, но сила его нам пригодится.

Нолар занялась Элгарет, боясь, что не сумела убедить Деррена, но надеясь, что он действительно будет осторожен в общении со Смайром.

Уже почти совсем стемнело, когда Смайр вернулся. Он приветствовал Нолар, показывая зубы в хищной улыбке.

— Судьба нам благоприятствует. Я вовремя пришел к хозяину, — провозгласил охотник. — Он раскрыл свои закрома и посылает вам вино и яства. И просит сказать, что ждет с нетерпением вашего прибытия. Он надеется, что раны лесника исцелятся.

Говоря, Смайр распаковал продукты: несколько разновидностей сухих и засахаренных фруктов, горшочки с вареньем, орехи, соленую рыбу, соленую ветчину и бутылки красного вина.

— Ты устроил нам настоящий пир, мастер Смайр, — сказала Нолар. — Благодарим тебя и твоего хозяина. — Она надеялась, что удачно скрыла свои подозрения. А где хлеб? Все, что принес Смайр, могло быть заготовлено давно; настоящей свежей пищи не было. Нолар не понимала почему, но это ее тоже встревожило.

Смайр принес также зерна, размолол его на плоском камне и приготовил лепешки, но Нолар', попробовав, нашла их затхлыми, как будто зерно не из прошлогоднего урожая. Она, тем не менее, продолжала хвалить пищу и заметила, что Смайр про себя усмехается, словно радуется какому-то розыгрышу.

После еды он опять стал уклончив и просил Нолар и Деррена рассказать о Лормте и обо всем, что они там видели. Как ни странно, он ничего не знал об ученой репутации Лормта. Нолар полагала, что этот Талл должен знать о Лормте, если справедливы хвалебные слова о нем Смайра. Она с облегчением заметила, что в разговоре Деррен тщательно взвешивал слова и почти не сообщал подлинной информации. Он говорил о том, какой ущерб причинил Лормту Поворот, о том, что он помог восстановить, но благоразумно умолчал о находках Нолар. Нолар, в свою очередь, болтала о гербарии Пруетта, о прекрасной коллекции старинных свитков Морфью. Последняя тема весьма заинтересовала Смайра, поэтому Нолар поторопилась добавить, что она эти свитки не читала, потому что не могла разобрать древний почерк. — — Мой хозяин будет рад внимать тебе, — заявил Смайр, — ибо его очень интересуют предания старины. — Он посмотрел на своих собеседников и громко рассмеялся. — Не сомневаюсь, что он стал бы главным ученым этого твоего Лормта, если бы поехал туда. — Казалось, эта мысль очень позабавила Смайра, потому что он еще долго смеялся.

Нолар считала, что Смайр очень страшен, когда он серьезен; но теперь, видя, каков он веселым, она решила, что это еще страшнее.

— Кстати, — заметил Смайр, когда Нолар очищала деревянную дощечку для нарезки, — мастер Талл наказал привести тебя к нему утром. — Он поднял руку, предупреждая возражения девушки. — Я подвешу носилки между двумя пони, и лесник будет сидеть, вытянув ногу. Я пойду пешком и поведу переднего пони, а ты поведешь пони своей спутницы.

Идти недалеко, и дорога нетрудная.

Нолар не понравилось, что ее торопят, но Смайр отбросил все возражения. Девушка чувствовала, что ее загнали в тупик. Но тут вмешался Деррен.

— Благодаря еде, посланной мастером Таллом, я чувствую, что силы вернулись ко мне. Несомненно, утром я справлюсь, если смогу держать ногу прямо.

К тому же ветер пахнет снегом. Снегопад еще не скоро, но, может, через день-два. Госпожа, разумно было бы сделать то, о чем ты рассказала мне утром: вымыть твою тетю. Мастер Смайр поможет мне здесь устроить носилки, пока ты закончишь собираться.

Нолар с сомнением перевела взгляд с Деррена на Смайра, который довольно ухмылялся. Но все же, подумала она, Деррен прав. Если пойдет снег, ни Деррен, ни Элгарет не смогут его долго выдерживать.

Чувствуя себя в ловушке, несмотря на все свои усилия, Нолар сдалась.

— Твое знание погоды, мастер Деррен, не раз хорошо служило нам в прошлом. Полагаюсь на твое мнение в таких делах. Если у твоего хозяина найдется для нас место, мастер Смайр, мы будем благодарны за крышу над головой.

Смайр ответил небрежным поклоном.

— Радушие моего хозяина поразит тебя, — пообещал он с ухмылкой.

— Утром они торопливо позавтракали остатками продуктов Талла, потом Нолар отвела Элгарет к ручью, чтобы смыть грязь от падения и переодеть. Когда они вернулись к костру, Нолар удивилась, услышав жалобную просьбу Деррена:

— Госпожа, можно мне немного настоя василька? — попросил он. — Ноги у меня в огне, и болит сильнее, чем раньше.

Нолар вскочила и взяла сумку Пруетта.

— Нам придется задержаться, — сказала она, глубоко встревоженная. — Я приготовлю настой и еще раз осмотрю твою ногу.

Когда она наклонилась к его ноге, Деррен прошептал ей на ухо:

— Побереги свой настой, госпожа. Я хочу казаться больным, на самом деле это не так.

Нолар надеялась, что ей удалось скрыть от Смайра свое удивление. К счастью, тот находился довольно далеко и был занят носилками.

— Опиши мне боль, мастер Деррен, — вслух сказала она, — чтобы я знала, где наложить лекарство. — И тихонько добавила:

— Тебе действительно нужен настой, или ты только сделал вид?

— Сделал вид, — шепотом ответил Деррен, а потом громче стал описывать беспокоящие его симптомы.

Смайр подошел, посмотрел на ногу Деррена, которая действительно могла испугать человека, не знакомого с ранами.

— В чем дело, госпожа? — спросил Смайр. — Он не сможет ехать, как мы наметили?

Нолар протянула Деррену маленькую деревянную чашку с настоем просвирника. Она сомневалась, чтобы Смайр мог различить ее содержимое. Деррен выпил и поморщился.

— Может, это и настой, но очень горький, — сказал он.

— Но он скоро облегчит боль, — пообещала Нолар и повернулась к Смайру. — Мастер Деррен, вероятно, в пути будет спать под действием настоя. Он говорит, что нога у него болит, поэтому нам нужно побыстрее добраться до убежища. Если жар усилится, нужно будет уложить его в постель и укрыть от непогоды.

Смайр взмахнул своим посохом.

— Не опасайся, госпожа! Я скоро закончу носилки, и мы отправимся, когда пожелаешь. — Он пошел к самодельным носилкам, позволив Нолар пошептаться с Дерреном, который закрыл глаза и лежал расслабленно, словно спал.

— Твоей ноге правда хуже? — с беспокойством спросила Нолар. — Я не вижу ни воспаления, ни омертвения плоти.

— Нет, нет, — прошептал Деррен. — Я только решил, что твои подозрения по отношению к Смайру оправданы, вот и все. Он слишком настойчиво расспрашивает о делах, которые ему должны быть совсем не интересны. Ты права, госпожа. Ему нельзя доверять.

Нолар сделала вид, что обновляет повязку Деррена.

— В пути ты должен казаться спящим. Я попрошу Смайра почаще останавливаться, будто чтобы проверить температуру. Это убедит его в правдивости твоей болезни.

Снег, который предсказал Деррен, начался во время полуденного привала. Нолар «разбудила» Деррена, чтобы он выпил немного горячей похлебки, и он с беспокойством смотрел на снежные хлопья, растер их меж пальцами.

— Боюсь, снег пройдет не скоро, — сказал он, качая головой. — Такой снег часто идет часами, если не днями.

Смайр подошел ближе, слушая их разговор.

— Тогда нам нужно поторопиться, — сказал он. — Осталось немного. Пойдем, пока не замело дорогу.

Нолар, казалось, бесконечно долго идет за носилками Деррена. Стемнело рано — из-за усилившегося снегопада. Несмотря на снежный покров, Нолар заметила, что эта местность сильней пострадала от землетрясения. Огромные каменные плиты были сорваны со своего места. Похоже на потревоженные берега реки Эс, но в гораздо больших масштабах. Все деревья и почва, покрывавшие эти камни, были снесены, уничтожены, погребены под грудами обломков и земли.

Нолар вздрогнула в порыве резкого ветра. Она оглянулась на Элгарет, чье тело ритмично покачивалось в такт ходу пони. По крайней мере, подумала девушка, Элгарет не замечает трудностей пути. Небольшое утешение, но Нолар была и ему рада. Однако она ошибалась, считая, что Элгарет ничего не замечает. Полный отказ чувств, который так долго проявляла волшебница, медленно отступал.

Холодно.., как холодно. Не может быть так холодно летом. Мысли медлительно текли в сознании волшебницы. Она по-прежнему глуха и почти слепа, даже когда у нее открыты глаза, но на базовом уровне восприятия — восприятии тепла и холода и перемещения — сознание волшебницы все быстрее оживает. Где она? Даже в зимние бури в замке Эс никогда не бывает так холодно. Движение — она на лошади?

Но как это возможно? Она так устала. Единственный источник тепла — ее камень. Нет.., нет! Где-то.., поблизости, во тьме, сознание ее уловило источник Силы.

Неясный, с размытыми краями, как будто отрицающий собственное существование. Но в нем потенциальная Сила, пусть скрытая и запрятанная. И она медленно приближается к этому источнику. Скоро она сможет открыть глаза, сможет снова видеть.., но еще не сейчас. Гораздо легче соскользнуть назад, в окутывающую тьму, в которой она находилась.., как долго? Неважно, нужно вернуть себе силы. Произошло какое-то несчастье, у Совета отнята вся Сила. Сознание ее уходило от этого огромного испытания.

Сейчас нужно отдохнуть. Уйти назад, в темноту, в мягкую темную тишину…

Нолар устало переставляла ноги, спотыкаясь и скользя на следах, оставленных Смайром и пони.

Вначале она только смутно ощущала изменения в своем мысленном восприятии осколка. Потом, с тем болезненным ощущением, с каким вступаешь в ледяную воду, Нолар поняла, что мощный источник Силы дотянулся до нее через осколок. Камень Коннард!

Она приближается к нему! Нет смысла искать его зрением: внутренняя чувствительность безошибочно приведет ее к камню. Он очень близко. Нолар подумала, может, Талл случайно нашел упоминание о нем в каком-нибудь другом архиве. Возможно ли, что он обнаружил камень? Знает ли, — как его использовать?

Она уверена, что если кто-то попытается воспользоваться Силой камня, она будет это знать. Нолар так глубоко погрузилась в размышления, что вначале не услышала окрик Смайра. Тот остановился у груды обломков, занесенных снегом.

— Госпожа! — взревел Смайр, возвращаясь к ней. — Мы прибыли! Теперь ты сможешь согреться!

Нолар стиснула зубы, чтобы они не стучали.

— Хорошая новость, мастер Смайр, — призналась она. — Я почти лишилась сил.

Смайр возвышался над ней, явно наслаждаясь своим положением.

— Я обо всем позабочусь, — похвастал он. — Вначале занесу пограничника. Это недолго. Вернусь за тобой и твоей спутницей, а потом позабочусь и о пони. У нас внизу достаточно места для конюшни, там животные будут защищены от ветра. — Он разметал снег, освобождая Деррена из носилок.

Нолар тупо смотрела на него, потом встряхнулась.

Пройти так далеко и позволить холоду овладеть своими руками и ногами — потерять Элгарет — это было бы непростительно.

В кармане неожиданно ожил осколок. Да! Камень Коннард здесь, в этом месте! И тем не менее Нолар ощутила ясное предостережение. Она не должна показывать, что знает. Даже если о камне упомянут, она должна сделать вид, что ничего не поняла.

Нолар сама была удивлена силой этого предостережения. Может быть, камню угрожает опасность?

Странная мысль, но Нолар ощутила подтверждающее пульсирование осколка. Она должна быть очень осторожна, осмотрительна и в своих словах, и в поступках. Похоже, еще раз подтверждается оправданность ее недоверия Смайру. И это недоверие должно быть распространено и на его хозяина. Нолар решила быть особенно осторожной. Она не знала, чем может помочь камню, но была уверена, что любой ценой должна защитить его. А пока она должна делать вид, что ни о чем не подозревает. К тому времени, как вернулся Смайр, Нолар сняла Элгарет с пони и медленно водила ее по кругу, чтобы восстановить кровообращение.

— Сюда, — сказал Смайр, беря Элгарет за одну руку, а Нолар поддерживала волшебницу с другой стороны.

У Нолар сохранилось смешанное впечатление потрескавшихся каменных плит, наклоненных под всевозможными углами; сугробы снега скрывали первоначальные очертания стен и двора. Путники немного прошли по замерзшему склону и втиснулись между двумя грубыми каменными столбами.

Смайр откинул большую шкуру какого-то зверя, закрывавшую просторный вход. За ним оказался узкий коридор — проходить можно было только по одному, — но за ним открылось большое квадратное почти пустое помещение, с несколькими низкими сундуками, столом и единственным креслом. В углу, где природная расщелина в скалах уходила вверх, выводя дым, горел небольшой костер.

Пораженная пустотой помещения, Нолар повернулась к Смайру и спросила:

— А где же мастер Талл?

— Он вскоре тебя примет. — Смайр принялся усаживать Элгарет в единственное кресло. Деррена он уложил у костра на самодельный матрац из сухих тряпок.

Глаза Деррена были закрыты, и Нолар решила, что он на самом деле спит. Деррен побледнел, он явно нуждался в отдыхе, тепле и сытной пище. Нолар огляделась в поисках кухни. Но не увидела.

— Если принесешь наш багаж, мастер Смайр, — сказала Нолар, — и покажешь мне кухню, я приготовлю еду и питье для нас всех.

Смайр ответил не сразу. Он поиграл своей серьгой.

— Достаточно костра, — раздраженно сказал он наконец. — Нельзя тревожить мастера Талла. Я принесу ваш багаж и присмотрю за пони.

Как только Смайр вышел, Нолар бросилась к Деррену. Потрогала его ледяные руки и попыталась разбудить.

— Мастер Деррен! Проснись!

Деррен замигал, приходя в себя, потом разглядел низкий каменный потолок и стены. Хриплым голосом он спросил:

— Где мы, госпожа?

— Смайр доставил нас в жилище своего хозяина, — сухо ответила Нолар. — Похоже, ему недостает комфорта, но нам подойдет любое убежище. Я осмотрю твою ногу и лодыжку. Боюсь, они могли пострадать в носилках. Смайр не часто убирал снег.

— Нет, госпожа, — возразил Деррен. — Я не чувствую никакой боли.

— Это меня и тревожит, — возразила Нолар. — Обычно при обморожении наступает потеря чувствительности. О, твое тело холодное.., но мне кажется, обморожения нет, хвала Нив. Если бы только костер был побольше…

Ее прервал поток холодного воздуха, сопровождавший появление Смайра. Тот сбросил заснеженные сумки и склонился к огню, грея руки.

— Можно ли принести еще дров, чтобы огонь был побольше? — спросила Нолар. — У мастера Деррена замерзли ноги, и я опасаюсь за его раны. Мазь сегодня утром совсем застыла.

— У нас мало топлива, — признался Смайр. — Я собирался после охоты нарубить дров, но помешала встреча с вами.

— Мы принесли с собой из Лормта немного древесного угля, — сказала Нолар. — Если более теплого места здесь нет, надо воспользоваться углем.

Смайра ее слова словно ударили.

— Мой хозяин ждет тебя внутри. Я думал, что ты предпочтешь отдохнуть вначале, но ошибся. Сейчас сообщу о твоем приходе. — Резко кивнув, он отбросил другую шкуру в дальнем углу комнаты и исчез в узком проходе за ней.

— Я попытаюсь найти для нас помещение потеплее, — пообещала Нолар Деррену.

Снова отодвинулась шкура, и Смайр поманил Нолар.

— Идем, — приказал он.

Впервые с тех пор, как Смайр злорадствовал, глядя на ее лицо, пальцы Нолар невольно легли на осколок. Она встала, подчеркнуто опустив руки, и направилась к проходу. Какой бы ни была его реакция на ее уродство, решила Нолар, мастеру Смайру придется принять ее такой, какая она есть.

Она сразу заметила, что внутреннее помещение обставлено несравненно лучше и в нем гораздо теплей. На благоразумном удалении от покрывающих стены роскошных занавесей стояли две больших металлических жаровни. Однако у Нолар не было времени осматриваться, потому что ее внимание сразу привлекла величественная фигура, сидящая в центре комнаты.

Смайр подобострастно остановился в стороне.

— Госпожа Нолар из рода Мерони, хозяин, — провозгласил он.

Темные глаза Талла сверкнули огнем под густыми изогнутыми бровями. Худое аскетическое лицо обрамлено капюшоном царского пурпура. Никаких украшений, кроме тяжелой цепи из темного металла.

Сложное переплетение звеньев этой цепи напомнило Нолар серьгу Смайра.

Нолар выдержала проницательный взгляд Талла. Она решила, что у него красивое лицо, но какое-то холодное, словно мраморную статую одели в человеческое одеяние. Он разглядывал ее, и Нолар почувствовала странное желание встать на колени. Раздраженная этим, она только коротко кивнула.

— Мастер Талл, — сказала она, — возможно, ты слышал о моем покойном хозяине ученом Остборе.

Талл грациозно отнял руку с длинными пальцами от резной рукояти своего кресла.

— Я поистине сожалею, достопочтенная госпожа, но ни твое имя, ни имя твоего хозяина мне неведомы. Я был.., отъединен.., от остальных ученых долгое время. Но поговорим о тебе. Смайр поведал мне о твоих горестях. Я рад, что могу предоставить тебе свое скромное гостеприимство.

Нолар подумала, что голос Талла напоминает струю темного горного меда, гладкого и очень сладкого. Голос, обманывающий слух, прельщающий… Она незаметно сунула правую руку в карман, коснулась осколка пальцами, и тут же дымка, окутавшая ее сознание, рассеялась и сменилась отчетливой мыслью: ловушка. Голос Талла должен обмануть и усыпить подозрения неосторожного слушателя.

Удивленная, Нолар рефлекторно сжала осколок и подняла голову, встречая проницательный взгляд Талла. То, что она увидела, на мгновение лишило ее дара речи: внушительное кресло занимали две фигуры, очертания одной перекрывали и заслоняли другую, как будто два тела стремились занять одно и то же пространство.

Талл как будто сразу заметил ее настороженность.

Он наклонился вперед и сочувственно спросил:

— Что приключилось, госпожа? Тебя постиг недуг?

Нолар не обратила внимания на благостный голос.

— Кто ты такой? — прямо спросила она. — Только одна внешность может передать твою истинную сущность. Мне не нужны твои иллюзии, сэр, меня ими не обманешь. — Как и в Лормте, Нолар ощутила мощный поток энергии, исходящий из осколка камня Коннард.

Талл нахмурился, лицо его гневно вспыхнуло, стало подозрительным.

— О чем ты говоришь, женщина? — прошипел он.

— Я вижу две фигуры, занимающие твое кресло, — твердо ответила Нолар. — Я думаю, сэр, ты не просто ученый, как объявил Смайр. Я думаю, ты опытен в делах магии и иллюзии, хотя в наши дни ни один мужчина не способен на это.

— Эсткарп! — Талл выплюнул это название, как ядовитую горечь изо рта. — Меня обмануло твое жалкое лицо, но теперь я вижу твою истинную кровь — волшебница!

Талл вскочил, глаза его сверкнули. Нолар отшатнулась. Две фигуры в кресле зарябили, соединились, слились, как стекающий со свечи горячий воск, и образовали одну. Вот подлинный Талл — с ужасом Нолар осознала это.

Элегантный наряд Талла не изменился, но уменьшился в размерах и покрывал теперь человека небольшого роста, не выше Нолар. Бледная кожа утратила свой благородный мраморный блеск; теперь можно было подумать, что Талл долгие годы скрывался от солнца в душной пещере. И Нолар Почему-то почувствовала, что коснуться Талла — все равно что притронуться к холодному влажному брюху выловленной накануне рыбы. Рыба…

Совершенно неожиданно в сознании Нолар возникло детское впечатление. Выражение узкого лица Талла напомнило ей одного торговца рыбой, который часто стучался в заднюю дверь городского дома отца Нолар. Повар тогда обвинял этого торговца в том, что тот недовешивает и приносит несвежую рыбу. Они ничем не похожи, но ненависть во взгляде, расчетливая злоба — это у них одинаковое. И Нолар знала, что как бы ни хотел сейчас Талл произвести величественное впечатление, она всегда, глядя на него, будет думать «нечестный торговец рыбой».

— Ты не просто ученый, — повторила она. — Ты… — Тут ей пришло в голову подходящее слово, и она уверено и обвиняюще произнесла его:

— Ты маг!

— Я — не просто ученый, а маг? — Медовый голос Талла исчез, исчезла и прежняя аскетическая внешность. Настоящий голос у него скрипучий, особенно сейчас, когда Талл возвысил его. — На колени передо мной, волшебница! Я Талл посвященный, Талл Великий! — Он развел руки и громко произнес несколько слогов. С его пальцев сорвались темно-красные искры.

Нолар отшатнулась в испуге, но внутренняя ее сущность ухватилась за прочное основание, за силу осколка. Девушка неожиданно поняла, что, несмотря на языки пламени вблизи самого ее лица, воздух не нагрелся. Если огонь Талла не вызывает тепла, подумала Нолар, это иллюзия. Она взяла себя в руки и осталась на месте.

— К несчастью, сэр, — заметила она, — этот щедрый огонь, вызванный твоими фокусами, не может нас согреть. Он очень пригодился бы двум моим больным спутникам.

Пламя мгновенно исчезло. Талл повернулся к Смайру, который отскочил на несколько шагов.

— Приведи их, — рявкнул Талл. — Посмотрим, каких еще гостей занесло под мою крышу.

Смайр выбежал и тут же вернулся, неся Элгарет, которая продолжала сидеть в кресле. Через мгновение он притащил и Деррена, просто протащил его матрац по неровному полу.

Талл посмотрел сначала на Деррена, потом внимательней на Элгарет.

— Ты превзошел самого себя, Смайр, — заметил он обманчиво добродушным тоном, который сразу сменился гневным ревом. — Я зрю пред собой бесполезного калеку и еще одну тлетворную волшебницу!

Смуглое обычно лицо Смайра побледнело, он дважды открыл и закрыл рот, прежде чем нашел слова оправдания.

— Хозяин.., я не ведал.., клянусь своей серьгой!

Я никогда бы не…

Талл нетерпеливым жестом заставил его смолкнуть.

— Дело сотворено Каковы бы ни были твои намерения, ты расстроил меня этой троицей. — Он оперся о локоть и посмотрел на Элгарет. — Что-то странное в этой старшей волшебнице. Что это, а? От нее несет прежней Силой, но теперь она пуста, как шелуха.

Не выдержав усталости, страха и откровенной насмешки над Элгарет, Нолар подошла к волшебнице.

Она сильно рассердилась.

— Какое тебе дело? — горячо спросила она.

Талл оскалил зубы в неприятной усмешке.

— Значит, уродливой хватает духа защищать своих спутников? Я скажу тебе, какое мне дело, волшебница. Меня несправедливо заточили здесь, но теперь я снова свободен и могу возобновить свою деятельность. А ты мне поможешь. Возможно, я получу помощь и от этой слепой карги.

Слова Талла вызвали страх Нолар. Остбор говорил ей, что бесчисленные века тому назад мужчины тоже обладали Силой, но Нолар и подумать не могла, что они могут быть так отвратительны, как этот Талл.., и так явно опасны.

Нолар невольно сжала кулаки, в левом, в кармане, находился осколок.

— Я ни в чем не стану тебе помогать, — поклялась она.

Талл насмешливо улыбнулся, снова сел и положил руки на резные рукояти.

— Она непокорна, Смайр. Я не терплю непокорности, волшебница. Это мое единственное предупреждение. Тот, кто противится мне, испытает мой гнев. — Он со свистом перевел дыхание, гневно раздул ноздри. — Мне оставили только это — это ничтожное кресло! Сказали, что я заслуживаю «определенного положения». Теперь я покажу, чего заслуживаю Это кресло станет моим новым троном, и все ниспровергнутся перед ним, моля меня о милости!

Нолар смотрела на него, и ужасное подозрение возникло в ее сознании. Устаревшая речь Смайра и его хозяина, это древнее одеяние, пища из давних запасов — все эти детали неожиданно встали на места. Нолар отшатнулась от своей догадки. Но она должна знать.

— Ты сказал, что тебя заточили, — неуверенно начала она. — Не расскажешь ли об этой несправедливости? Остбор о ней ничего не знал.

Торопясь заслужить одобрение хозяина, Смайр начал хвастать достижениями Талла:

— Мой хозяин обнаружил легендарный камень Коннард, — сказал он. — Презирая опасность, он привлек его Силу и творил чудеса. Все посвященные дивились им и завидовали.

Нолар заставила себя остаться невозмутимой. Подтверждались ее худшие страхи: камень Коннард действительно во власти Талла. Надо попробовать выручить его.., но как? Талл был явно польщен похвалами Смайра.

При упоминании других завистливых посвященных рот Талла презрительно скривился.

— Глупцы! — Он провел пальцами по цепи у себя на груди; это движение странно напомнило привычку Смайра гладить свою серьгу.

Чем больше вглядывалась Нолар в тусклые звенья, тем большее отвращение испытывала. Что-то грязное было в цепи Талла, хотя эта грязь не имела отношения к физической поверхности. Нолар считала" что цель этой цепи — зло, что она сознательно была изготовлена со злыми намерениями.

— А эти завистливые посвященные, — подталкивала она, — они вас заточили? Разве не Совет волшебниц Эсткарпа?

Талл презрительно отмахнулся.

— Некоторые докучливые карги когда-то совали свой нос в мои дела, но это им дорого обошлось.

Однако ни о каком Совете я не знаю. Нет… Меня схватили другие маги. Тупицы! Трусы! У них не было смелости желать того же, чего пожелал я, они не хотели рискнуть всем ради беспредельной власти! — Он вытянул руки, сжал пальцы, как будто сжимал спелый плод.

Камень — в сознании Нолар возникло это слово. Не подумав, она выпалила:

— Но ведь камень Коннард предназначался для жизни — для лечения!

Быстро, как нападающая змея, Талл наклонился вперед в своем кресле.

— Что ты знаешь о камне?

Мысли Нолар заметались. Она должна хоть частично сказать Таллу правду.

— Как только что сказал мастер Смайр, камень стал легендой. Я читала в свитках Лормта, что с его помощью совершались чудеса излечения.

— Вздор! — Талл презрительно ударил по рукояти кресла. — Камень мой, и я сделаю с ним, что хочу. Никто не заподозрил, какие в нем глубины. Кроме меня. Глупцы, перечившие мне, только начинали догадываться, чего может достигнуть посвященный, которого не сдерживают сомнения и страхи. — Он задумчиво посмотрел на своих пленников. — Я начинаю понимать, как можно использовать тебя и твоих спутников для моего праведного гнева. Ты соединишь свою Силу с моей, волшебница, и мы вместе извлечем, что можем, из этих двоих.

Нолар встала между ним и своими друзьями.

— Никогда, — сказала она негромко, но решительно.

Талл усмехнулся, Смайр потер свою серьгу и тоже понимающе ухмыльнулся.

— Смайр, — замурлыкал Талл, — мне кажется, эта волшебница нуждается в демонстрации моего воздействия на камень Коннард.

Талл встал и поднял руки. Он походил, решила Нолар, на тощую летучую мышь, нелепо закутанную в пурпурный бархат. Она не получила никакого предупреждения: Талл испустил поток хриплых непонятных звуков, и тело Нолар потеряло всякую чувствительность. Она могла дышать, мигать, но не могла ни двигаться, ни говорить.

Талл указал на Деррена, который оказался тоже парализованным. Нолар видела муку в его глазах, он пытался пошевелиться, но не мог. Смайр откинул покрывало, обнажив ноги Деррена. Взял кинжал Деррена у сунул себе за голенище.

Талл сморщил нос, ощутив слабый запах трав Нолар.

— Выбрось повязки и травяной мусор волшебницы, — приказал он. — Я хочу осмотреть эти раны.

Глаза Нолар заполнились слезами боли и сочувствия: Смайр грубо сорвал повязки, обнажив мазь.

Талл наклонился, его жестокое лицо приобрело заинтересованное выражение.

— Ага, довольно серьезная рана на одной ноге и растянутая лодыжка на другой — тем лучше. Смотри, волшебница! — Он указал на Деррена и произнес какое-то заклинание.

К ужасу Нолар, ноги Деррена потеряли нормальный цвет, они постепенно стали тускло-серыми. Деррен потрясение смотрел на них: его тело проходило через какое-то преобразование, и он ничем не мог помешать.

Талл ткнул пальцем в сторону Нолар и отдал новый приказ:

— Подойди, волшебница? Зри силу моих рук, по-" знай мои возможности!

Освобожденная, Нолар подошла к Деррену. Ее дрожащие пальцы коснулись неестественной серости раненой ноги Деррена, и Нолар тут же отдернула их.

— Это камень, а не плоть! — воскликнула она, отказываясь верить свидетельству собственных чувств.

— Ты очень чувствительна к очевидному, — насмехался Талл. — Действительно, твое знакомство с камнем Коннард поверхностное. Ты не знаешь его основной способности: преобразовывать живую плоть в другие формы.

Нолар с явным отвращением посмотрела на него.

— Обратить целительную Силу в такое зло! Тебя нужно было не заточать, а уничтожить!

Талл оскалил зубы.

— Молчать! Мне не интересны твои безмозглые суждения. Слушай меня: заклинание может подействовать в противоположном направлении. То, что стало камнем, может снова стать плотью.., если ты подчинишься моим желаниям.

Нолар заставила себя коснуться холодной твердой поверхности того, что раньше было ногой Деррена. Она не может обречь его на жизнь разделенного на две части чудовища.

Подняв взгляд, она не сознавала, что по щекам ее катятся слезы.

— Что я должна сделать, — с горечью спросила она, — чтобы ты пощадил моих товарищей?

— Значит, мозги у тебя все же есть, — сказал Талл, потирая руки. — Ты узнаешь Силу, гораздо большую, чем твоя. Внемли мне, волшебница! Мне нужно подготовиться: это высокие дела, недоступные твоему невежеству. Тобой займется Смайр. Ты будешь жить здесь, пока не потребуешься мне в помещении камня. Там мы обратимся к камню и завершим мою месть.

— Ты сказал, что заклинание ног мастера Деррена можно обратить, — упрямо напомнила Нолар.

— Ну, это пустяк. — Поворачиваясь, Талл сделал небрежный жест, и Деррен закричал от внезапной боли.

Нолар склонилась к нему, погладила его ногу, стараясь разглядеть, наступила ли какая-то перемена.

Медленно, но твердая холодная поверхность начала смягчаться и теплеть. Нолар облегченно рассмеялась, увидев легкое кровотечение из самой глубокой раны.

— Держись, мастер Деррен, — подбодрила она. — Сейчас принесу сумку и сменю твои повязки.

Деррен еще не оправился от шока, который испытал, видя, как часть его тела превращается в камень.

Боль от возвращения жизни была сильнее всего, что он когда-либо испытывал, и он едва не потерял сознание. Но в его ногах теперь было что-то странное, хотя он не мог определить, что именно. И решил, что лучше не говорить об этом, пока не сможет подумать наедине. Он лежал истощенный, а Нолар торопливо сменяла повязки и наносила новый слой мази. С большим усилием Деррен открыл глаза и осмотрел комнату. Смайр и Талл ушли, но Деррен заговорил тихо, так, чтобы услышала только Нолар.

— Госпожа, — извинился он, — боюсь, что мы попали в дурное общество.

К его удивлению, Нолар от всего сердца рассмеялась.

— О, мастер пограничник, — сказала она, как только перевела дыхание, — это очень скромное утверждение, ты слишком снисходителен к нашим хозяевам.

Прошу простить мой смех: у меня голова кружится от усталости. — К ней быстро вернулось обычное серьезное выражение лица. — Разумеется, ты прав. Нам угрожает большая опасность, и должна признаться, что я не вижу выхода. Может быть, подвернется какая-нибудь возможность. Нам нужно оставаться настороже и следить за речью. Талл — опасный враг, а Смайр помогает ему охотно. — Она встала, стряхивая пыль с юбки. — А пока лучше восстановить силы едой. Я покормлю Элгарет, а потом помогу тебе.

Помогая Элгарет встать, Нолар едва не закричала. Впервые с той самой первой встречи в доме отца — как давно это было — девушка ощутила ответное пожатие руки волшебницы.

Прикрывая свое потрясение кашлем, Нолар умудрилась сказать:

— Пойдем, тетя, — и отвести волшебницу в покинутую прихожую, таща за собой свободной рукой стул.

Усадив Элгарет, Нолар наклонилась к ней, словно поправляя ее платье.

Элгарет проговорила еле слышно:

— Опасность, сестра-в-Силе! Над нами нависла ужасная опасность. — Она помолчала, словно сожаления о сказанном. — Я чувствую присутствие поблизости Темного и его меньшего помощника. Они принадлежат Тени, берегись их!

Поправляя платье волшебницы, Нолар на мгновение увидела ее камень и ахнула. Прежде мертвый, камень теперь пульсировал слабым зеленоватым свечением.

Элгарет едва заметно кивнула.

— Да, мой камень снова служит мне, но я не решаюсь использовать его. Только если не будет выбора. Всякое использование Силы привлечет его внимание. Разумнее делать вид, что я еще не пришла в себя — Она заговорила еще тише. — Тут присутствует великая Сила. Я чувствую ее.., она старая, очень старая.., тронута злом, но сама не зло.

— Это камень Коннард, — прошептала в ответ Нолар. — Он здесь, а мы во власти Талла, злого мага, и Смайра, его помощника. В древности камень использовался для лечения, но Талл осквернил его, заставил превращать плоть в камень.

Элгарет содрогнулась, услышав эту ужасную новость, но ничего не сказала, а Нолар торопливо продолжала:

— Я отвезла тебя в Лормт в поисках лечения и нашла там в древних свитках упоминание о камне, который мы должны были найти. Мастер Деррен… — Нолар замолчала. Она не хотела говорить о своих подозрениях относительно Деррена. К тому же она чувствовала, что в этом опасном месте Деррен — их единственный возможный союзник. Внутреннее ощущение говорило Нолар, что она может доверять Деррену, и она не чувствовала предупреждения осколка, которое противоречило бы этому чувству.

— Деррен, — продолжила она, — достойный доверия пограничник, который помог нам благополучно добраться до Лормта и согласился сопровождать в поисках камня Коннард. Два дня назад мы попали в оползень, и он сломал ногу. — Дрожащим голосом она описала отвратительное заклинание Талла и его стремление заручиться поддержкой Нолар в своей мести магам, которые заточили его и Смайра.

Боясь говорить дальше, девушка отвернулась к огню и поставила на костер котелок. Она принесла Элгарег травяной напиток, потом налила в чашку теплой воды и добавила фруктовой пасты.

Когда она начала кормить Элгарет, волшебница отчетливо сказала:

— Камень Силы принадлежит глубокой древности. Мы всегда считали, что и ужасные Темные, несчастья нашей земли, тоже в прошлом. Но почему я чувствую здесь присутствие одного из них? Он не должен существовать.

Нолар почувствовала, как оживают ее страхи перед Таллом и Смайром.

— Госпожа, у меня есть ужасный ответ на эту загадку. И Талл, и Смайр говорят в древнем стиле, соответствующем их одежде. Пища, которой они поделились с нами, очень долго пролежала, она не свежая. Смайр ничего не слышал о Лормте, а Талл только что сам сказал мне, что не знает о Совете волшебниц. — Она остановилась, чтобы перевести дыхание. — Один ученый в Лормте рассказал мне, что был предыдущий Поворот гор, тысячу или больше лет назад.

Он сказал, что тогда страшное зло было ограждено от Эсткарпа восточными горами, и даже мысли об этом направлении в сознании Древних были блокированы. Ты можешь считать меня сумасшедшей, но боюсь, что Талл и Смайр действительно принадлежат прошлому, что они вместе с другими темными силами были закрыты первым Поворотом. Я подозреваю, что Поворот, вызванный вашим советом, чтобы опрокинуть южные горы на армии Карстена, мог каким-то образом освободить Талла и Смайра из заключения.

— Но Темный и его помощник не знают о прошедшем времени, — размышляла Элгарет. — Ты дала мне о чем подумать. Но предупреждаю тебя: не гадай больше, пока у нас не будет уверенности. Как я сказала, я не смею использовать свой камень, но Сила другого камня — он рядом — ударяет в меня. Очень странно, но Сила камня кажется ограниченной, связанной, почти приглушенной. Теперь иди и позаботься о пограничнике. Втроем мы должны помогать друг другу, потому что ставка больше, чем только наша жизнь.

Нолар взяла флакон и пакеты фруктовой пасты и сушеного мяса и пошла к Деррену.

— Ты с кем-то разговаривала? — спросил он беспокойно.

Нолар колебалась. Рассказать ему, что Элгарет пришла в себя? Но если Деррен действительно шпион Карстена, он не обрадуется, а придет в отчаяние от того, что к волшебнице возвращается ее Сила. К тому же, если Талл снова будет угрожать Деррену, тот не сможет открыть то, чего не знает. Пока разумнее держать в тайне состояние Элгарет.

— Это только мой голос, — сказала Нолар. — Как ты знаешь, я часто разговариваю с тетей, когда кормлю ее. Вот немного сушеного мяса, попробуй поесть.

Может, не скоро снова будет еда.

Неожиданно в комнате появился Смайр.

— Где вторая волшебница? — спросил он, но не стал ждать ответа, а заглянул в прихожую.

— Я отвела ее туда, чтобы покормить, — объяснила Нолар. — Пожалуйста, будь так добр, приведшее назад. Здесь теплее.

Смайр усмехнулся.

— Добр? Отличное слово, хотя ко мне оно редко применялось, волшебница. Но лучше следить за пойманными птицами, когда они в одной клетке, верно? — Смеясь, своей шутке, он принес Элгарет в ее кресле. Волшебница закрыла глаза и выглядела такой же отчужденной, как всегда.

— Внемлите мне, — приказал Смайр. — Мастер Талл обнаружил, что для заклинания нужны солнечные лучи, поэтому придется подождать до утра. Ты будешь спать здесь, чтобы я смог за тобой следить.

— А мастер Талл? — спросила Нолар. — Где будет спать он?

— Это не твое дело, — ответил Смайр, потом передумал. — Но какая разница, если я скажу тебе?

Моему мастеру пристало одиночество у камня, волшебница. Мы, меньшие твари, должны ждать его повелений. — Он принюхался. — Ты не приготовила горячую еду?

Нолар раздраженно ответила:

— Наши припасы подходят к концу. Я размочила немного фруктов для Элгарет, а мастер Деррен съел остатки сушеного мяса. Если у тебя есть другая еда и ты хочешь, чтобы я ее разогрела, принеси.

Смайр улыбнулся, как острозубый хорек.

— Давай сюда сушеные фрукты. Что еще у тебя есть для голодного человека? Конечно, как только камень совсем оживет, нам вообще не понадобится еда.

Сердце Нолар дрогнуло. Элгарет сказала, что чувствует странную ограниченность камня. Может ли быть, что Талл на самом деле не так уж владеет камнем, как хвастает? Иначе зачем бы ему дополнительная Сила от Нолар и ее друзей? Девушка занялась остатками пищи.

— Осталось немного муки, — сказала она, — и орехи, мне кажется… Да, и еще горшочек сливового джема. Наши лепешки раскрошились при падении, но их можно есть.

Смайр принялся пожирать пищу, а Нолар пыталась извлечь из него полезные сведения.

— Ты сказал, что камень должен ожить. Но мне казалось, что мастер Талл свободно пользовался его Силой, чтобы.., произвести впечатление на мастера Деррена.

— Лучше действует на солнце, — пробормотал Смайр с полным ртом. Нолар передала ему фляжку с вином. Смайр двумя глотками осушил ее.

Нолар вдруг услышала голос Морфью, читающего текст, написанный на ткани: «И пока солнечный свет не падает на него, все в безопасности». Остбор очень мало рассказывал Нолар о предметах, связанных с Тенью. А Элгарет только что сказала, что такие предметы находятся в далеком прошлом и могут быть благополучно забыты. Только… Нолар дрогнула, начиная осознавать, какая ноша возложена на нее. Если она права, Талл и Смайр пришли из далекого прошлого.

Но вот то, что касается солнца, — эта часть словно вывернута наизнанку. Свет противостоит Тени и всем ее злым проявлениям. И если камню Коннард требуется солнечный свет, чтобы проявить Силу, значит камень еще не принадлежит полностью Тени. И все же Нолар уверена, что Талл намерен использовать камень в злых целях. Что ей делать? Что они все могут сделать?

У Элгарет есть ее камень, но его Сила, конечно, меньше Силы камня Коннард. Собственный осколок Нолар происходит от большого камня, и девушка чувствует его в кармане, он мягко пульсирует теплом.

Пока это тепло поддерживает ее, возможно, не все еще потеряно. Если бы только она знала больше!

Нолар уверена, что истинный хозяин камня мог бы изгнать Талла, нанести ему полное поражение и вернуть камню его настоящее предназначение — излечивать.

Она заставила себя небрежно взглянуть на Смайра. Тот как будто дремал, держа в руках фляжку с вином. Может ли она вытащить кинжал Деррена из-за голенища Смайра? Нет.

Смайр зевнул и бросил пустую фляжку на пол.

— Лучше отдохни, волшебница, — насмешливо сказал он. — Завтра хозяину Таллу потребуется вся твоя энергия.

Нолар достала запасные одеяла, устроила Элгарет на безопасном расстоянии от одной из жаровен, потом сама закуталась в плащ и легла рядом с Дерреном.

Смайл воровато огляделся и присвоил кресло Талла. К отчаянию Нолар, теперь он выглядел так, словно совсем не хочет спать. Достав из-за голенища кинжал Деррена, он принялся наносить зарубки на обломке носилок.

Нолар ненавидела свою беспомощность. Она думала, что Деррен попытается защитить ее и Элгарет, как сможет, но его оружие было потеряно в оползне или отнято Смайром. А с поврежденной ногой он не может прыгнуть и застать Смайра врасплох.

Встревоженная, Нолар сжалась под плащом: от пола исходил холод. Теперь, когда она закрыла глаза, тепло осколка стало заметней, в сознании ее горел постоянный огонь, словно осколок стал источником мысленного света. Нолар сосредоточилась на этом эффекте и ощутила второй «свет» в окружающей темноте. Свет более жесткий, ясный, хрустальный.

Конечно! Это камень Элгарет!

Это должен быть камень Элгарет! Но.., в пространстве мысли есть и третий источник света. Слабый, ненаправленный, испускающий маленькие зеленоватые искорки. Этот свет не может исходить от Смайра. Нолар мысленно попыталась нащупать Смайра и тут же отпрянула: ощущение невероятно холодного отсутствия всякого света. Нет, третья искра мысленного света должна исходить от… Деррена.

Но прежде чем Нолар могла осторожно прикоснуться к этому источнику, болезненная дрожь пробежала по ее нервам. Маг сосредоточивал свою Силу на камне Коннард. Постепенно привыкая к этому необычному царству мысли, Нолар все больше распознавала искусную технику Талла. Он обращался к камню Коннард, побуждал его, как будто уговаривает живое существо. Он льстил, ублажал, подольщался.

Нолар хотелось закричать: «НЕТ! Не слушай! Он хочет украсть твою Силу и использовать ее во зло!»

Но само это желание было отброшено давлением заклинаний Талла. Нолар лишилась мысленного голоса, оказалась немой, точно так же, как раньше была физически парализована чарами Талла. Непрошенное, в ее сознании возникло изображение огромного шара из тускло-серого камня, который неумолимо катится вперед. Перед ним лежат светящиеся сущности ее собственной жизни, жизни Элгарет и Деррена, но .камень неотвратимо надвигается на них. Отчаяние и чернота окружили Нолар, погрузили в оцепенение без отдыха и в сон без сновидений.

Разбудил Нолар Смайр, он грубо тряс ее за плечо.

— Вставай, волшебница! — приказал Смайр. — Сегодня ты поистине послужишь моему хозяину и его желаниям. Нет, не корми старую каргу. Я должен немедленно привести вас троих к хозяину.

Деррен лежал неподвижно. Спит или притворяется. Нолар хотелось поговорить с ним украдкой, но Смайр поднял пограничника на руки.

— Следуй за мной, — приказал он. — И веди с собой старуху. Быстрей!

Нолар осторожно подняла Элгарет. Волшебница украдкой сжала ей руку, внешне продолжая сохранять равнодушное и бессмысленное "выражение.

Смайр провел их узким коридором, едва освещенным слабым утренним светом, проходящим откуда-то.

У Нолар не было возможности пошептаться с Элгарет, потому что Смайр продолжал оглядываться, чтобы убедиться, что они не отстают.

Никакая ткань или шкура не завешивали вход в помещение камня. Огромные каменные плиты стояли по сторонам входа, одна из них наклонилась.

Нолар решила, что во время Поворота эти плиты сместились со своих мест. Войдя в комнату, она сразу поняла, что Поворот буквально обнажил камень Коннард. Камень был хорошо освещен: во время Поворота провалилась крыша, и в отверстие теперь видно холодное бледное небо. И девушка поняла, что теперь солнечный свет снова может непосредственно падать на камень.

Войдя в помещение, Нолар сразу увидела, откуда отбит ее осколок, — слева внизу, у самого основания.

Она почему-то считала, что камень затребует осколок назад, но не почувствовала никакого притяжения к его массе. Но одновременно она ощутила присутствие огромной энергии камня. Это поистине камень Коннард! Осколок проявлял только слабый след могущества главного камня. Девушка часами могла бы смотреть на сложный рисунок жил под чистой полированной поверхностью, но Смайр, уложив Деррена на грубом каменном полу, схватил Нолар за руку и потащил в сторону.

Потом взял Элгарет за обе руки и усадил ее на каменный блок, упавший с крыши. В комнате не было ни стульев, ни другой мебели, кроме низкого стола черного дерева, стоящего прямо против камня.

Нолар с любопытством взглянула на три предмета, лежащие на столе, ахнула и отвела взгляд.

Смайр заметил ее реакцию и рассмеялся.

— Не нравятся тебе инструменты хозяина, волшебница?

Нолар только покачала головой, не доверяя своей способности говорить. Три предмета казались достаточно невинными: маленький колокольчик, кинжал с длинным лезвием и резной рукоятью и небольшая жаровня с горстью углей. Но все они сделаны из тусклого черного металла, который вызывал у Нолар невероятное отвращение. Эти предметы исключительно злые, и Нолар испытывала к ним омерзение и физическое, и умственное. У нее возникла мысль: когда прозвонит этот отвратительный колокольчик, она сойдет с ума.

Смайр небрежно махнул в сторону предметов, но Нолар заметила, что он их не коснулся.

— Мастеру Таллу потребовались серьезные усилия, чтобы достать эти полезные вещи, — похвастал Смайр. — Когда нас поместили сюда, — продолжал он, поморщившись от воспоминаний, — у хозяина отняли все волшебные инструменты. Позволили только обставить одну комнату мебелью.

Вот объяснение скудности помещений и отсутствия обстановки, подумала Нолар. Она почувствовала дурноту, поняв, что пища, которую послал им Талл, не из прошлогодних запасов. Ей не менее тысячи лет, и сохранена она силой волшебства.

Неожиданно в комнату влетел Талл. Такое невнушительное появление он компенсировал всплеском агрессивной энергии.

— Час мой, настал! — провозгласил он. — Пора начинать!

Несмотря на то, что говорил он уверенно, Нолар показалось, что выглядит он утомленным. Глаза его лихорадочно блестели, как у серьезно больного.

Талл занял место за столом, ласково провел пальцами по лезвию кинжала.

— Ночь была долгой, — провозгласил он, — но привела к великолепным достижениям. Я провел Поиск и обнаружил полное отсутствие надоедливых паразитов, с которыми боролся. Теперь я свободно могу достигнуть своей цели. Никто мне больше не мешает.

Нолар перевела дыхание и спокойно сказала:

— С твоего времени прошло больше тысячи лет.

Все изменилось. Второй Поворот гор разрушил державшее тебя заклинание. Те, кто одолел тебя, действительно исчезли.

Она не думала, что Талл может побледнеть еще больше, но лицо его при этом известии стало совершенно белым.

Смайр тоже выглядел потрясенным.

— Тысяча лет? — хрипло прошептал он. — Хозяин. Что нам делать?

— Талл пришел в себя, лицо его превратилось в жесткую фанатичную маску.

— Так вот почему я не мог ощутить их: они все сгинули! — Он дико рассмеялся. — Разве ты не понимаешь, Смайр? Теперь я единственный Великий!

Мир принадлежит мне. С помощью камня я открою Врата, и Сила моя не будет знать пределов!

Талл ткнул пальцем в жаровню, которая тут же вспыхнула тусклым пламенем. Он запел, и Нолар снова ощутила ужасный паралич. Из последних сил она извлекла осколок из кармана, сжала в правой руке.

Тепло прошло по ее ладони, распространилось на всю руку. Смертоносное онемение отступило. Неужели Сила осколка противостоит заклинаниям Талла? Успеет ли чувствительность вернуться ко всему телу?

Талл сделал жест в сторону Элгарет, и та медленно поднялась с пола. Левой рукой она коснулась горла, и неожиданно открыто сверкнул камень на цепи, поверх одежды. Смайр вздрогнул, но Талл казался невозмутим. Он, очевидно, считал, что полностью контролирует обстановку.

Были ли у волшебниц времен Талла камни, подумала Нолар. Способен ли Талл оценить Элгарет как своего противника?

Как ни удивительно, но Деррен тоже двигался, он сел. Нолар не понимала, как он способен вообще двигаться без поддержки, но вот он поднес руку к горлу.

Талл уловил это движение и всмотрелся в пограничника.

— Что у нас здесь? Еще один амулет? Достань, — приказал он, — чтобы мы могли разглядеть.

Деррен достал серебряный медальон в форме листа, висящий на цепи. Рука его упала, утомленная усилием.

Талл презрительным движением пальцев отмахнулся от амулета.

— Несомненно, символ какого-то лесного божества. Мало пользы принесет он тебе! Больше не отвлекай меня: я приближаюсь к самой сути заклинания.

Его прервал спокойный решительный голос:

— Не выйдет.

Это была Элгарет, но Элгарет преобразившаяся. Нолар чувствовала исходящую от нее Силу.

Глаза волшебницы были открыты, один ясный, другой затуманенный, руками она сжимала свой камень.

— Ты не в своем времени, маг, — твердо сказала Элгарет. — И ты, и твои отвратительные планы принадлежат прошлому.

Разгневанный, Талл заскрипел зубами и выпалил:

— Как смеешь ты противиться мне?

Элгарет подняла свой камень. Звонким голосом она провозгласила:

— Я олицетворяю Эсткарп! Я отстаиваю Свет, я представляю Свет, и меня защищает Свет. — Ее камень ярко сверкнул.

Смайр отшатнулся от ослепительного блеска, и даже Талл скорчился, но сразу пришел в себя. Кинувшись к столу, он схватил кинжал.

— Ничтожная волшебница не устоит перед мощью Тени, — взревел Талл. — Ничто не защитит от вечной Тьмы, которая окутает все. Смайр! Дай мне крови этого человека!

Смайр послушно протянул руку и сжал рукоять кинжала.

— Подожди! — послышался чистый голос. Это говорил Деррен, очевидно, полностью владеющий собой. — У меня тоже есть что сказать. — К полному удивлению всех присутствующих, он встал на ноги. — В одном отношении я благодарен твоему заклинанию, — заметил он. — Когда камень снова стал плотью, все мои кости срослись. Кажется, камень Коннард сохранил свою целительную силу, как ты ни старался натравить его на меня.

С ревом Смайр бросился на Деррена, но пограничник, явно опытный боец, легко уклонился, оглядываясь в поисках оружия.

Жестикулируя, Талл возобновил свои заклинания. Элгарет противопоставила им собственные чары, и из ее камня сорвалось ослепительное пламя.

Нолар обнаружила, что может двигаться, но ее что-то сдерживает. Она движется словно в вязкой .массе. Девушка протянула правую руку, демонстрируя свой осколок, который тоже начал светиться, отражая свечение большого камня.

Тем временем Смайр загнал Деррена в угол и готовился нанести смертельный удар. Талл и Элгарет замолчали, оба они явно напрягали силы, стремясь воздействовать на схватку.

Смайр бросился вперед, но в этот момент Деррен коснулся амулета и громко произнес Имя. Его серебряный амулет сверкнул ярче сотни полных лун. Свободной рукой Смайр заслонил глаза, потом закричал в ужасе: злой кинжал вырвался из его руки, повернулся в воздухе и по самую рукоять погрузился в грудь Смайра. Смайр, дергаясь, упал на пол, и у всех на глазах тело его исчезло. Время, обманутое заклинаниями, тысячу лет лишенное возможности действовать, в считанные секунды превратило Смайра в прах, каким он давно должен был быть. Древняя одежда разделила участь своего хозяина. Ошеломленный, не в силах пошевелиться, Деррен смотрел на прах.

Талл что-то крикнул и протянул руку к зловещему колокольчику. Нолар, стремясь помешать звучанию, искала возможности остановить Талла. В сознании ее возникло детское воспоминание о торговце рыбой, и Нолар устремила его к Таллу вместе с остальными своими воспоминаниями и впечатлениями. Она вложила в свое Послание, которому никогда не училась, все свои подавленные страхи, все горести, все отвращение к тому, что он сделал с деревом, чем угрожал беззащитному миру.

Талл пошатнулся, когда его достигло Послание Нолар. Чтобы его сравнили.., с торговцем рыбой! Его, Талла Темного, Талла Великого! Это невыносимо! Он сожжет наглую волшебницу на месте.., но ритм его заклинания был нарушен.

— Поддержи меня, сестра, — воскликнула Элгарет. — Пусть твой осколок освободит камень от этого грязного палача.

Нолар подняла свой осколок и сосредоточила всю его мощь на камне Коннард.

Талл в нерешительности остановился. Его превосходство кончилось. В глазах его мелькнул страх.

Элгарет пела, сеет ее камня окутал Талла, и тот задергался в муках. Нолар видела, что его руки, протянутые к проклятому колокольчику, больше не движутся. Постепенно его бледная кожа начала сереть.

Нолар уже видела этот странный оттенок раньше, когда ноги Деррена превращались в камень. Девушка посмотрела Таллу в лицо. Оно застыло в маске злобы. У нее на глазах оно посерело, глаза потускнели, и Нолар поняла, что заклинание Талла обратилось против него самого. Талл стал безжизненной каменной статуей. На мгновение его пурпурные одежды обвисли, потом потемнели и сморщились, превратившись в обрывки тряпок.

Сияние камня Коннард медленно погасло. Почти невыносимое напряжение Силы, пронизавшей помещение, постепенно спадало.

Со вздохом Элгарет опустила свой камень, — Сестра, — сказала она, — мы хорошо поработали сегодня. Мастер Деррен, прошу тебя, найди подходящую дубинку и разбей эту отвратительную фигуру.

Деррен; получив возможность пользоваться своим телом, разминал руки. Он посмотрел на серую массу, еще недавно бывшую Таллом, и воскликнул:

— С удовольствием, госпожа! — он походил по помещению и нашел металлическое крепление для факела, которым, должно быть, Талл пользовался по ночам. Закутав металл в ткань, Деррен толкал им статую Талла, пока та не потеряла равновесие и не разбилась. Только одна вытянутая рука осталась целой.

Мощными ударами Деррен превратил статую в груду мелких обломков и пыли.

Элгарет с отвращением посмотрела на эти остатки.

— Если в этом месте существует метла, надо избавиться от мусора.

Нолар вспомнила прочный веник, который дал ей с собой Вессел, и достала его из багажа. Элгарет одобрительно кивнула. И как домохозяйка, занятая весенней уборкой, принялась энергично выметать останки Смайра и Талла. Пыль она собирала на плащ, который расстелила на полу. Картина была такая мирная и домашняя, что Нолар рассмеялась, но скоро слезы победили, и она опустилась на колени.

Элгарет бросила веник и обняла Нолар за дрожащие плечи.

— Мастер Деррен, — сказала она настойчиво, — если снаружи отыщется проточный ручей с чистой водой, лучше пустить эту пыль по течению. Мы, в Эсткарпе, так давно не подвергались нападению Тени, что я не знаю подобающих способов уничтожения этой грязи, но считаю, что текучая вода не позволит снова восстать.., этим двум.

Деррен почтительно поклонился.

— Госпожа. — Он сложил края плаща, чтобы получился прочный мешок, и вышел в коридор.

Элгарет погладила волосы Нолар и мягко сказала:

— Дитя, плакать не нужно. Худшее позади. Ты помогла предотвратить большое зло от Эсткарпа и других известных нам земель.

Нолар подняла голову, на щеках ее блестели слезы.

— Я так боялась, что Талл прозвонит в колокольчик, — сказала она.

Элгарет посадила Нолар на ближайший камень.

— Вполне оправданное опасение, — заметила волшебница. — Теперь нужно покончить с этими злыми инструментами. — Кинжал, убивший Смайра, лежал в стороне на полу. Элгарет завернула руку в полу одежды и осторожно положила его на стол. — Смайр сказал, что Талл призвал эти злые предметы, поэтому их следует отправить назад, но так, чтобы их нельзя было снова использовать в злых целях Если камень Коннард позволит, я думаю, их очистит пламя.

Нолар почувствовала утвердительное биение своего осколка.

— Да, камень согласен, — сказала она, ощущая это бессловное разрешение.

Элгарет положила руку на свой камень и произнесла певучую фразу. Стол был охвачен белым пламенем, которое вначале расплавило, а потом совсем уничтожило колокольчик, жаровню и кинжал. Пламя погасло, оставив только следы ожога на полу, а Элгарет поднесла дрожащую руку ко лбу и опустилась рядом с Нолар.

Озабоченная ее состоянием, Нолар коснулась руки волшебницы и воскликнула:

— Твой камень! Смотри!

Туманный кристалл, висящий над сердцем волшебницы, пожелтел, в нем появились зеленоватые прожилки.

— Кажется, совместные с камнем Коннард действия сделали его похожим, — сказала Элгарет.

Нолар осмелилась коснуться щеки волшебницы.

— Камень исцелил ногу Деррена, — сказала она голосом, дрожащим от надежды. — А ты можешь видеть своим слепым глазом?

Элгарет улыбнулась и в ответ погладила Нолар по щеке.

— Нет, моя дорогая, я по-прежнему полуслепа, а ты все еще носишь на лице знак, который так давно обособил тебя от других. Нет, не отворачивайся. Мне кажется, я знаю, почему мы не исцелились. Заклинание Талла позволило срастись костям Деррена, но, конечно, это не входило в намерения Талла. Я считаю, что Талл своим нечистым использованием камня лишил его целебных свойств. Чтобы они вернулись, его нужно перенацелить, а это потребует долгих исследований и помощи тех, кто обладает большей Силой, чем я.

Нолар посмотрела на волшебницу.

— Но он вернул тебя нам. А остальные, те члены Совета, что также были поражены во время Поворота… Если они явятся сюда, может быть, тоже исцелятся?

— Поверят ли они нашему рассказу? — спросила Элгарет. — Ты должна помнить, что Совет Стражниц больше не существует. Те немногие волшебницы, которые сохранили Силу, могут не прислушаться к нашим словам. Посмотри на мой камень. Такой же он, каким был раньше? Сочтут ли другие волшебницы меня по-прежнему своей сестрой?

Нолар пыталась справиться со смущением и жгучим сознанием, что должна поделиться новостью.

— Могу ли я… — Она помолчала: мысль о том, что придется смотреть в лицо волшебницам замке Эс, привела ее в ужас, — Могу ли я вернуться и быть свидетельницей.., в одиночку, если потребуется? Я могла бы все объяснить… Хотя должна признаться, что больше всего боюсь: они задержат меня в замке и заставят быть волшебницей. — Смутившись, она закрыла лицо руками.

Элгарет мягко взяла руки Нолар в свои и опустила, так что девушка могла смотреть на нее.

— Ты волшебница, дитя. Ты рождена, чтобы быть волшебницей. Ты не можешь отказаться от этого, не можешь надеяться отбросить свою способности.

Но ты больше, чем волшебница, и в этом твоя судьба. Ты нашла.., или, может быть, правильнее будет сказать: ты была найдена великим камнем Коннард для целей, которые нам неведомы. Думаю, маловероятно, — сухо добавила она, — чтобы волшебница, член Совета или не член, могла бы заставить тебя делать что-то вопреки твоему желанию. Но именно по этой причине, — с серьезным лицом добавила она, — подозреваю, что Совет не будет тебе рад и не станет тебя слушать. Ты другая, ты отличаешься от остальных из-за камня. Это объект Силы из далекого прошлого, недоступный пониманию современных волшебниц. Должна сказать тебе вот что: я подозреваю, что из-за вмешательства Талла в жизнь камня теперь силы Света и силы Тьмы знают, что камень ожил, что он появился вновь. Он больше не может лежать здесь в полном забвении.

Тебя привлекло сюда благодаря твоему осколку, дару камня. Но теперь другие — по причинам и добрым, и злым — обратят свое внимание на это место.

Нолар сидела, лишившись дара речи, пытаясь постичь все значение слов Элгарет.

— Значит, мы не можем надеяться убедить Совет послать сюда пострадавших волшебниц? — медленно спросила она.

— По крайней мере не сразу, — ответила Элгарет. — Может быть, позже, когда станет больше известно о камне.

— Что же нам делать? — Слезы заполнили глаза Нолар. — О. Элгарет, что нам делать?

Волшебница нахмурилась.

— Как ты назвала меня? — настороженно спросила она.

— Мне нужно было как-то называть тебя в присутствии других, — ответила Нолар, поглощенная своей тяжкой ношей. — Я назвала тебя своей тетей Элгарет. — Волшебница смотрела на нее с явным ужасом, поэтому Нолар торопливо добавила:

— Мне просто пришло в голову это имя, когда я объясняла твое присутствие Деррену.

Волшебница бегло, невесело улыбнулась.

— Да, имя пришло тебе в голову, но пришло — невольно — от меня, потому что мое Истинное Имя Элгарет.

Глаза Нолар широко раскрылись в ужасе: она поняла, что это может означать.

— Я часто пользовалась этим именем в Лормте, а Остбор говорил мне, Истинное Имя может быть опасным оружием, если его узнает враг.

Строгое выражение волшебницы смягчилось.

— Не расстраивайся. — Нолар пыталась заговорить, но слова не шли к ней. Как могла она совершить такое предательство? Волшебница спокойно продолжала:

— Ты пользовалась им открыто, и поэтому я чувствую себя защищенной. — Теперь она улыбалась тепло и искренне. — Разве те, кто пытается проникнуть в дела волшебниц, не знают, что свои Истинные Имена они хранят в глубочайшей тайне? Имя, которым пользуются открыто, не может быть истинным.

— Я сказала, что так мы в семье решили называть тебя, — вспомнила Нолар, испытывая облегчение от того, что не подвергла сознательно волшебницу опасности. — Я должна была сказать, что ты моя тетя, чтобы увезти тебя из замка Эс.

— Больше не думай об этом, — приказала волшебница. — Но можешь и дальше называть меня тетей, просто из предосторожности.

— Но ты не моя тетя, — жалобно сказала Нолар.

— Не по крови, — согласилась волшебница, — но по мысли мы связаны, как кровные родственники.

Может, мы даже ближе родственников, которые часто не затрагивают жизни друг друга. Как ты знаешь, мы, волшебницы, называем друг друга сестрами, и это не простая формальность. В царстве Силы мы сестры, ты и я.

— Я так мало знаю, что означает эта связь, — сказала Нолар, плача и не в силах прервать слезы. — Но это большая честь, что ты считаешь меня сестрой.

— Ты заслужила и эту честь, и уважение, — объявила волшебница. — И давай радоваться этой связи. Это не простое знакомство. Сила своеобразно проявила себя с нами. Она дала мне Предвидение, которое заставило тебя отправиться в Лормт. А там ты отыскала осколок, и тебя привлекло сюда. Я подозреваю, что конец еще не близок. И знаю, что мы не можем свернуть с дороги, открывшейся перед нами. — Она помолчала. — Я слышу, возвращается пограничник.

В комнату медленно вошел Деррен. Смыв в ближайшем ручье пыль с плаща, он долго стоял у входа в логово Талла, раздумывая над своим положением.

Его сломанная нога излечилась, лодыжка тоже. Путь в Карстен открыт перед ним: взять пони и уйти… но он остался. Вернуться в логово Талла — никогда ничего не давалось Деррену с таким трудом. Он заставлял себя идти и вот снова стоит перед двумя волшебницами из Эсткарпа. Сердце у него колотится, и он с трудом удерживается от того, чтобы не убежать.

— Госпожа, — сказал он наконец, обращаясь к Элгарет, — я выполнил то, о чем ты просила. Останки мага и его слуги смыты чистой водой ручья. Плащ я выпустил вместе с пылью.

Элгарет кивнула.

— Хорошо сделано. Сейчас мы как раз решаем, что нам делать дальше.

Деррен стиснул руки, чтобы они не дрожали.

— Я.., я должен сказать вам кое-что, — начал он и остановился.

Нолар догадалась о его намерении. Может быть, она ослабит его тревогу.

— Ты хочешь сказать, что ты не настоящий пограничник? — негромко спросила она. — Я заподозрила это еще в Лормте и убедилась на пути сюда. Я думаю, ты разведчик из Карстена.

Деррен смотрел на нее, разинув рот.

— Ты знала? Но ты меня не выдала. — Он повернулся к Элгарет. — А ты не сожгла меня.

Элгарет выглядела недовольной.

— Молодой человек, до того, как камень Коннард восстановил мои силы, я ничего не могла сделать. А по словам Нолар, ты был очень надежным проводником и охранником. Зачем нам причинять тебе вред за честную службу?

— Но.., но это правда. Я из Карстена, — признался Деррен. — Я был передовым разведчиком. Поворот застал меня в Эсткарпе. Я подумал, что если буду сопровождать вас в Лормт, меня никто не заподозрит, а позже надеялся отправить вас в безопасности в Эсткарп, а самому пойти своим путем.

— Тогда судьба действительно улыбнулась тебе. Ты можешь свободно вернуться домой, в Карстен, — сказала Элгарет, словно уговаривая непослушного ребенка.

— Но я не могу оставить вас здесь! — воскликнул Деррен. — Вы не найдете обратной дороги в Эсткарп.

— Подумай, — уговаривала Элгарет. — Ты должен понять наше положение. Мы с Нолар только что согласились, что из-за нашей неожиданной связи с камнем Коннард нас встретят не очень приветливо в замке Эс. Это объект великой Силы, как ты сам видел.., и почувствовал на себе. Он привлекает внимание и Света, и Тьмы. По этой причине я чувствую, что должна остаться здесь, прислушиваться — по-своему — ко всем признакам деятельности, враждебной камню.

Нолар молча встала и подошла к камню. Сначала неуверенно, потом более решительно она коснулась ладонью его блестящей поверхности, прижала руку.

Почувствовала такое же тепло, как от осколка, и одновременно надежду. И неожиданно поняла, что ей делать.

— Лормт, — абсолютно убежденно сказала она. — Я должна рассказать в Лормте о камне Коннард, о том, что произошло здесь. Морфью и остальные прислушаются ко мне и поверят. И те, кто нуждается в целительной Силе камня Коннард, узнают о ней.

Элгарет одобрительно кивнула.

— Твой осколок сохранился в Лормте. Да, ты должна отнести новость в Лормт. Ученые должны искать новые сведения о камне и о том, как он использовался. Но прежде всего они должны быть внимательны к действиям Света и Тьмы, которые вызвал камень.

— Отправляться в Лормт надо немедленно, — торопливо вставил Деррен. — Уже начались зимние бури. — Он замолчал, видя, что обе женщины смотрят на него. — Я хочу сказать.., мне сначала нужно несколько дней поохотиться. Надо оставить достаточно запасов для твоей тети. — Он снова замолчал, не менее слушательниц удивленный собственными словами.

Элгарет встала.

— Я буду признательна, молодой человек, если ты вырежешь мне подходящий посох, взамен потерянного. Жаль: этот посох долго хранился в нашей семье.

— Он остался в замке Эс, тетя, — сказала Нолар. — Мне пришлось оставить его вместе с другими твоими вещами, когда мы направлялись в Лормт.

— Я постараюсь вернуть его себе в будущем, — пообещала Элгарет. — Ну, а пока мне нужен посох.

Пойдем, Нолар, посмотрим, какие запасы еды и прочего есть в этом странном месте. Я думаю, что пробуду здесь некоторое время, и хотела бы знать, что можно сделать, чтобы жить было удобней. — Она плотнее запахнулась в платье. — Здесь очень холодно, с этой открытой крышей. Пойдем. Где-то там я видела жаровни, верно?

— Мне кажется, у нас еще осталось немного лепешек и другой еды. Не все съел Смайр, — сказала Нолар, беря Элгарет за руку.

Деррен пошел за ними.

— Если бы нашлась еще одна шкура, я бы завесил сквозняк. — Он быстро перешел от слов к делу, сняв нарядное покрывало со стены тронного зала Талла и повесив ее поперек прохода, ведущего к камню.

Сделав это, Деррен нервно посмотрел на своих спутниц.

— Вы правда принимаете мою службу? — спросил он. — Должен откровенно сказать, что волшебницы Эсткарпа всегда считались страшными фигурами в Карстене.

— Уже в дороге было ясно, что тебе не по себе в присутствии тети, как только ты узнал, что она волшебница, — сказала Нолар.

— Но она защитила меня! — взорвался Деррен. — Когда я вынужден был призвать… Клянусь богом леса, этот злой кинжал отвернулся от меня, но я сам не мог двигаться. Я оцепенел. Если бы ты, госпожа, не помогла своим камнем, мы бы погибли. Я в долгу перед тобой и отплачу службой, если смогу.

— У тебя достойное чувство чести, — заметила Элгарет, — но ты мне ничего не должен. Мы все вместе противостояли Таллу, вооруженные своими верованиями. И благодаря милости Тех, кто заботится о своих, мы победили. Теперь мы свободны идти каждый своим путем. Я верю, что должна остаться здесь, быть хранительницей камня Коннард. Я постоянно ощущаю его Силу, и мне не терпится разгадать его тайны. Нолар точно так же влечет в Лормт — сообщить новость о камне.

Деррен остановился перед Нолар.

— Госпожа, — искренне сказал он, — боюсь, что меня никто не ждет в Карстене. Мы уже говорили о моем возвращении, и ты дала мне великую надежду на восстановление лесов. Но я подумал об этом и о том, что знаю о людях. Карстен сейчас в смятении.

Армии Пагара погибли в Повороте. У людей теперь нет времени для посадки деревьев и восстановления дикой жизни. Все будут стараться воспользоваться положением, никто не подумает о нуждах живых. Мне сейчас лучше там не показываться. Я тоже вернусь в Лормт, госпожа. Я думаю, ученые там смогут воспользоваться моей помощью, как раньше. Я чувствую… что мое место там. — Он помолчал, лицо у него покраснело. — И еще я хотел бы научиться читать, если это возможно.

Нолар схватила его за руку, вспомнив собственное желание и благожелательную помощь Остбора.

— Если захочешь, я с радостью научу тебя. Ты говоришь правду: я тоже чувствую, что мое место в Лормте. Для меня это редкое чувство, и я боюсь ему доверять. Если ты проводишь нас назад в Лормт, я уверена, что Морфью и Вессел примут тебя с радостью и в тот же день дадут работу. Идем со мной в Лормт, как только мы устроим тут тетю.

Деррен взял другую руку Нолар.

— Госпожа, от всего сердца, — поклялся он.

— А теперь, когда все решено, — вмешалась волшебница, — не будете ли вы добры отыскать мне посох и плащ, если такой остался в багаже? Маги, заточившие в старину сюда Талла, не подумали, как холодно будет тем, кто не подвластен их чарам.

Нолар почувствовала себя счастливой. Вслед за ранней зимой наступит весна, и снова зацветут луга вокруг Лормта, распустятся полуденные и полуночные цветы. Возможно, она сумеет собрать их для мастера Пруетта. Она повернулась к Элгарет.

— Тетя, возьми мой шарф. Не думаю, чтобы теперь мне понадобилось прятать лицо. Приехав в Лормт, я буду среди друзей, а сейчас я тем более среди верных друзей.

Загрузка...