Хрупкое равновесие

Глава 32

Почему даже в самый светлый и радостный день хоть не надолго, но найдётся причина для огорчения или испуга. Ойха была под впечатлением от речной прогулки — скорость, брызги воды и ласковое весеннее солнце подарили массу новых эмоций. Но при этом из головы не шёл мужчина провожающий её взглядом полным боли и какой-то неизбывной тоски. Кто он и почему так на неё смотрел? Приятное лицо и синие глаза показались ей знакомыми, она точно сегодня видела его до этого, кажется когда она встретилась с братом. Как она устала от непонятного, странного, необъяснимого… Чего стоит только гелинк севший ей на руку, два дня эта история не давала ей покоя, она даже поделилась с Синоргом. Он посоветовал ей забыть о птице и никому не рассказывать, так же как и брат, предположив, что это может быть связано с её природой колдуньи. По недавно обретённой привычке, она натянула рукава платья на свои браслеты.

— Что-то ты загрустила, — заметил муж.

Они неспеша шли в сторону дома, наслаждаясь хорошей погодой.

— Об Армисе думаю, он говорит, что тётя дважды намекала на его ненужность, и куда ему идти, он ведь совсем мальчик ещё, — выкрутилась Ойха и испугалась, Синорг решит ещё, что она хочет привести брата в его дом.

— Насколько я помню, ваша тётка должна вам деньги за землю, пусть купит в пригороде ему комнату и оплатит учёбу на оставшийся год, а с работой я помогу, придумаем что-нибудь, — ухватив суть проблемы, Синорг, по-мужски, решил её очень быстро.

— Ох, тётя скупа, за лишнюю монету удавится, но ты прав, я обязательно скажу об этом Армису, — улыбнулась Ойха и взяла мужа под руку.

В этот замечательный день дома их встретила плохая новость, хорошего настроения как не бывало. Третий день плохо себя чувствующая, бабушка Синорга умерла два часа назад.

— Нагулялись, вечно тебя где-то носит, надо готовиться к погребению, — сухо бросил младший брат Синорга, Юфен.

— Иди к себе, я позже зайду, не нужно тебе здесь находится сейчас, — проговорил он ей на ухо.

Ойха кивнула и направилась в свою комнату, ей нравилась нуэр Алиста, утром ей стало лучше, она даже завтрак попросила, а теперь вон оно как. Ойха переоделась и прилегла, физическая и эмоциональная усталость затянули её в сон. Проспала она часа два, скоро должен быть ужин, а Сино так и не зашёл, а что там за шум? Внизу говорили на повышенных тонах, и разговор больше походил на спор или даже ссору. Она тихонько вышла из комнаты и прислушалась, спорящих было двое, Сино и Эвия.

— Эвия, я не хочу больше об этом говорить, имей уважение к смерти, — попытался Сино заткнуть сестру.

— Ну конечно, давай, строй из себя святошу, бабка ведь деньги оставила тебе, да ладно бы только тебе, а ещё и этой твоей Ойхе, — её имя Эвия произнесла, как ругательство.

— Это было её решение, я близко не знал о нём, сколько можно повторять, — звякнул бокал, Сино наливал вино.

— Да знаю я всё, подговорили бабку, растрогали тем, что твоя жёнушка, такая же уродка — колдунья, — Эвия сплюнула, что было совсем уж из ряда вон.

Вот оно что, нуэр Алиста тоже была запечатанной колдуньей, однако, Ойхе стало страшно, то что она оставила деньги внуку ещё понятно, но она то тут причём? Синорг молчал, однако Эвия не унималась:

— Вечно ты себе выбираешь, ладно Нелеша была из знатной семьи, хоть и бедной, но эта, какая-то бродяжка.

— Зря ты это сказала, Нелеша была бы сейчас моей женой, если бы не моё разлюбезное семейство, это из-за вас она… Думаешь я не знаю! — Синорг буквально зарычал и в этом рычании было столько боли и ненависти.

— Это не я писала на твою невесту доносы и не я посылала к ней насильника, — Эвия замолчала и более спокойно и тихо сказала, — прости, занесло меня, всё я понимаю, зачем ты притащил эту девицу, да ещё в качестве жены, позлил, отомстил? У тебя это получилось, поздравляю!

— Эвия, сестрёнка, я готов отдать большую часть своего наследства для твоего приданного, как только ты решишь выйти замуж. — голос мужа показался Ойхе пьяным и очень уставшим.

— Не нужны мне твои подачки! Мне справедливость нужна, мы такие же внуки как и ты, и имеем право на эти деньги! — с ненавистью прокричала та и выбежала из дома.

Ойха спустилась по лестнице и села рядом с мужем, взяв его за руку:

— Ужина не будет?

— Нет, все разбежались, если хочешь есть вели себе принести, — тусклым голосом произнёс он и спросил, — ты всё слышала да, объяснять ничего не нужно?

— Слышала, одно хочу уточнить, нуэр Алиста была, такой как я, как так вышло? — эта тема занимала Ойху гораздо больше, чем наследство.

— Когда в знатных семьях появляется одарённый, они или тщательно то скрывают, или откупаются и одевают браслеты, так давно заведено, — ответил он ей.

— И ты выкупил меня у Ордена… Нет не подумай, что я неблагодарная, я просто хочу понять, — Ойха посмотрела мужу в глаза.

— Ты мне приглянулась, да и ситуация была очень удачной, но я не думал и тем более ни о чём не просил бабушку, видимо ты ей по душе пришлась, — он притянул её к себе и прошептал, — я очень рад, что ты сейчас рядом, пойдём вместе на кухню и поедим, а потом к тебе… Или ко мне.

Выспавшаяся Ойха долго не могла уснуть, слушая тихий храп Сино и разглядывая ясное звёздное небо в окно. Завтра прощание с нуэр Алистой и она должна быть рядом с мужем, выдержав все взгляды и шепотки. После того, как она узнала все мотивы и причины по которым она стала нир Пранций, в ней появились спокойствие и уверенность. Ей было безумно жаль Синорга, которого так жестоко лишили возлюбленной. Жаль ту девушку, Нелешу, которая оказалась слабой в борьбе за свою любовь и предпочла стакан с ядом. Постояв ещё немного, она легла в кровать, и смотрела на спящего мужа, пока не уснула.

Следующий день казался Ойхе бесконечным, прощание с нуэр Алистой было многолюдным, наполненным гулом тихих разговоров, тёмно-красным и серым цветом траура и взглядами в её сторону, самыми разными — откровенными и любопытными, в спину и пренебрежительными, злыми и сочувствующими. Лишь постоянное присутствие Синорга помогло прожить его, он старался не оставлять её одну даже ненадолго. Когда вечером она поднялась к себе, не верила, что этот выматывающий день наконец-то заканчивается. Сил хватило только на то, чтобы раздеться и залезть под одеяло, уснула Ойха сразу. А когда проснулась, выспавшаяся и полная сил, поняла что ещё очень рано, только — только рассвело. Одевшись снова в траурное платье, она пошла на кухню и позавтракала там, чтобы выйти из дома до того, как встанут члены семейства Пранций, только Синоргу оставила записку.

Она намеренно шла как можно медленнее, наслаждаясь утренней тишиной и свежестью, но всё равно в привычном месте оказалась слишком рано, даже питейные заведения ещё не открылись, а занятия в школе только начались. Пришлось пройти дальше, в сторону моста и перейдя его, побродить с другой стороны Тисмы, таким образом сделав круг. Его она заметила сразу, он стоял у ограждения и смотрел на воду, приближаться в его сторону она не стала, благоразумно остановилась и тоже стала наблюдать, как отплывали и приплывали лодки. Вчерашний странный незнакомец, то и дело, бросал на неё взгляд, чем заразил и её, пробудив любопытство. Солнце пригревало плечи, лёгкий ветерок норовил растрепать ей волосы, заиграла музыка, уже знакомый уличный музыкант перебрал струны и запел:

— Всё что мне остаётся — память,

Зов её, переборет время.

Снег спешит на губах растаять,

Замыкая, теперь они немы.

В крике птицы чужой и далёкой,

Я как-будто услышу ответ,

От чего я такой одинокий,

От чего без тебя меня нет.

Ойха замерла, слова песни тронули её, проявившись ознобом по спине и даже слезами, что ужасно смутило её, впервые она так среагировала на песню. Погрузившись в свои чувства она не заметила, как мужчина подошёл к ней, и на незнакомом языке что-то сказал ей. Так вот оно в чём дело, он чужестранец, это легко объясняет странность его поведения и непривычную одежду.

— Я не понимаю вас, простите, — пожала она плечами и улыбнулась.

Он улыбнулся в ответ, грустно и разочарованно, в синих глазах снова была тоска, как тогда, когда она уплывала с Сино.

— Ойха, привет сестрёнка, а кто это? — она совсем не заметила, как подошёл Армис.

— Привет братишка, не знаю, он чужеземец, не знает нашего языка, мне показалось, что я ему кого-то напоминаю, — потрепала она его обросшие волосы.

— А почему ты в трауре, что произошло, — встревожился мальчик.

— Умерла бабушка мужа, нуэр Алиста, — ответила Ойха.

Ступая за братом, она обернулась, и снова улыбнулась незнакомцу, внимательно смотрящему ей вслед. А через два часа, когда она проводила брата и тем же путём пошла обратно, того уже не было. Возвращаться ей не хотелось, но нужно появиться хотя бы к ужину. Который прошёл на удивление спокойно, даже Эвия молча поев, почти не посмотрела в её сторону и так же молча ушла к себе. Вот бы так было всегда, или им с Сино вовсе уехать, купить небольшой дом, хозяйство она сама сможет вести, одной помощницы ей будет достаточно. Она попыталась поговорить с ним, но муж пожаловался на плохое самочувствие и и ушёл спать. Попросив чаю, Ойха устроилась в библиотеке с книгой, и не заметила как уснула.

Пробуждение стало неприятным — болели шея и голова, а ещё почему-то тошнило. Что-то было не так, Ойха с трудом поднялась на ноги, голова при этом закружилась. Тут вбежала Эвия и истошно закричала:

— Она убила его, мой брат мёртв! Колдунья, убийца, мошенница.

С трудом сообразив, что эти слова о ней, она недоумённо посмотрела на сестру мужа и только потом туда, куда смотрела сама Эвия. Синорг лежал на полу, в халате поверх спального костюма, бледный с посиневшим лицом, на котором застыла маска ужаса и удивления. Ойха отшатнулась, не желая верить в происходящее, а Эвия между тем не замолкала:

— Скоро здесь будет Орден и ты окажешься там, где должна быть, на костре!

Ойха вскинула руки и обмерла, только теперь понимая, что её беспокоило — браслетов на руках не было. Но как… Впрочем уже неважно, она это сделала и не помнит ничего, или всё подстроено — её схватят и сожгут, вспомнилась мерзкая улыбка Заулина. Ну уж нет, ждать когда её схватят она не станет, Ойха бросилась к двери и выбежала в холл.

— Не дайте ей уйти, держите её, он убила Сино! — визжала Эвия.

Несколько человек из обслуги кинулись к ней, в попытке остановить, но случилось то, чего она никак не ожидала. Дом затрясло, стёкла на окнах треснули и со звоном осыпались, а все кто хотел её остановить, разлетелись в стороны. С усилием преодолевая шок, Ойха побежала к выходу из дома, и как только она оказалась на улице, с двух сторон на неё накинули верёвки и не давая опомнится в шею разрядили электричество. "Ну вот и всё" — промелькнуло в тускнеющем сознании. Она не знала, что когда её волокли к электрилю, за ней наблюдало двое. Странный незнакомец с набережной и очень худая женщина с чёрными волосами. Та, довольно улыбаясь, смотрела то на бесчувственную Ойху-Олесю, то на бледного Эдгара, готового броситься спасать её.

— Потерпи, скоро мы встретимся, и ты всё узнаешь, — прошептали узкие губы из-под полога невидимости.

.