Хрущёвка

С превеликим трудом Геворг Палыч, скрипя суставами, заполз обратно в машину и обеими руками схватил обтянутый кожей руль. Он повернул ключ зажигания, отъехал от бордюра и помчал родной автомобиль по просторам ночного города. Геворг Палыч крутил баранку и оставлял позади монотонные хрущевки и бетонные муравейники. Он проносился мимо каменных джунглей без единой оглядки, только он и полупустынная дорога. Геворг нарочито бравировал светофоры, не один раз проносился на красный цвет, ибо знал, что ночью стражам порядка нет дела до мелких правонарушителей.

Говорят, что именно в сумрачной ночи на поверхности города всплывают тонны нечисти. Улицы полны испражнений, стены всюду обгажены, на панелях вырастают толпы куртизанок, пьяницы слоняются по городу, в поисках уютного жилища и молодёжь, цвет нации теряет рассудок и честь перед законами общества. Но Геворг Палыч знал, что и в полдень на улицах город полным полно разношёрстной нечисти, просто днём они набрасывают на себя покров умного человека и скрывают свою истинную сущность под личиной ответственного гражданина.

На своём веку Геворг Палыч повидал всякого, но последнее, что он увидел воочию, так это ослепительное мерцание на горизонте, всюду обшарпанный бампер и яркое свечение громадных фар. Спустя четверть часа, на место трагедии примчала карета скорой помощи и на мёрзлый асфальт выкатили носилки. Вокруг, да около, насупив густые брови, сновали люди в форме, они ходили, тот тут, то там и неспешно изучали место преступления. Чуть позже они выяснят, в чём дело, но сейчас их погоны блистали под покровом лунной ночи, а мигалки на крышах игрались пёстрыми цветами. Кругом необозримые леса, тишь, да гладь, и лишь на трассе у обочины собралась куча людей.

Вот же напасть, думал Геворг Палыч, и врагу такой участи не пожелаешь. Был человек, жил себе, никого не трогал, и вот его не стало. Интересно, как Любовь моя сейчас поживает, не ревёт ли она в подушку, но ничего скоро свидимся, главное рецепт отвара целиком собрать и быть может, старушка моя, прозреет.

Геворг Палыч бегло осмотрел место трагедии, слегка притормозил, но полностью глушить мотом не стал, он прибавил ходу и погнал машину на линию горизонта, где небо и земля делят мир на две равные части. Яркое мерцание обливало холодный асфальт палящими лучами и манили автолюбителей узреть невиданные доселе просторы. Палыч невольно надавил на педаль и вскоре растворился на горизонте событий.