Хрустальная волчица

Пролог.

Хрустальная волчица.

Кто бы знал, чем закончится для меня, МакКайлы Вулф, обыденная преддипломная практика? Точно не я. Но на судьбу сетуют только те, кто никогда не принимал решений. Мои приключения начинаются в мире, где правят потомки Великих. Чтобы выжить мне придется укротить Зверя и своего мужчину, не дать себя сожрать демонам Изнанки и придворным сплетницам, обрести счастье и долгожданную свободу.

Серия "МИР ОРИУМА" пока состоит из пяти книг, каждая из них обособленная и читается вполне самостоятельно, но я рекомендую читать по порядку, так будет интереснее. Шестая книга в процессе написания, и если Вы любите читать книгу целиком - ждите, если же нет, милости прошу в "Хрустальную волчицу".
1. Подарок для герцога.

2. Сюрприз для маркиза.

3. Сокровище для дракона.

4. Луна желаний.

5. Петля времени.

6. Хрустальная Волчица.

Кроме серии Вы можете прочесть историю попаданки Леры, в книге "Лера и параллель" ведьмы Даши, в книге "Ведьма без ковена". И хотя книги сюжетами не перекликаются, героини связаны общей подругой, о которой уже написана третья книга "Заложница тёмного мага".

А если Вам нравятся книги-академки про сложный выбор, про жизненный выбор вопреки обстоятельствам, про настоящую любовь и сильных героев, то добро пожаловать в начатую книгу "Костер на снегу".

Все книги написаны в жанре эротического фентези строго 18+.
Желаю удовольствия от прочтения.

Ледяные хлопья черного пепла скрипели на зубах.

Слепящие вспышки ветвистых молний, пронзающие антрацитовое небо, обрывались оглушающими ударами грома, казалось, телячья кожа массивных, небесных дхолов* вот-вот лопнет, заглушая какофонию предсмертных криков ужаса и воплей агонии.

Я преследовала крупную тварь ориентируясь на отвратительный смрад, который курился мерзким следом, что она за собой оставляла. Монстр был похож на отожравшуюся пантеру, отпечатки лап были огромными, а звук лязгающих челюстей, крушащих в щепы попадающиеся на его пути ветки, пронимал до костей, заставляя притаившуюся звериную сущность, больно скрестись изнутри.

Волчица рвалась наружу, хрипло выла, стенала, царапала острыми когтями и рвала клыками никчёмную, слабую человеческую оболочку. Я с трудом сдерживала вторую ипостась, загоняя её обратно мысленными пинками. Слишком опасно было сейчас превращаться в животное. Пусть сильное и беспощадное.

Рев порождения Изнанки оглушал, принуждая заткнуть кровоточащие от боли уши, дыхание застывало, осыпаясь колкой крошкой под ноги. В мрачном лесу глаза слепли от разноцветных вспышек, казалось, я долго-долго смотрела на солнце, и яркие пятная плавали под веками, мешая нормальному зрению. Среди зрителей ритуального выбора альфы было немало сильных магов, и теперь они всеми силами старались закрыть разлом портала в другое измерение.

Запах стал насыщеннее.

Я ускорилась, перехватывая удобнее клеймор в одной руке, а сакс в другой. Адреналин разливался по венам жидким ядом, разгоняя трусливую панику и лишая страх хрупких границ. Чавкающий хруст разрывающейся плоти был странно знаком, хриплый, надсадный вдох и предо мной открывается привычная картина смена ипостаси.

Высокий, не ниже семи футов мужчина, согнулся будто в предсмертной агонии. Широкую, бугрящуюся мышцами спину пересекают с дюжину белесых, видных даже в тусклом свете ЛаЛуны, широких шрамов, узкая талия, крепкая задница, сильные ноги, покрытые золотистой порослью, и то, что приличным девушкам видеть до свадьбы не полагалось, было внушительным, как и весь мужчина.

Несмотря на обстоятельства и вполне вероятно мою скорую кончину от клыков, когтей или шипов одной из тварей Изнанки, выбравшейся из разлома, я, впрочем, как и любая нормальная самка, не могла не восхититься таким великолепным образчиком. Я даже облизнулась, теряясь на мгновение в похоти, но легкий запах озона и быстрая вспышка, прервали мой приступ вуайеризма.

Огромный, как древний мегалит, беар с рычанием помчался на встречу гигантскому псу. Сотканный из кошмаров демон чуждого Твердыне измерения бросился на медведя, клацая саблезубой пастью и завывая на ЛаЛуну, словно призывая на помощь. Движения хищников были смазанными и резкими, клыки, шипы и когти драли плоть, но понять кто побеждает было невозможно.

Я сделала шаг вперед, еще один и еще, если медведь проиграет, единственным моим шансом будет то мгновение, когда полуразумная тварь уверует в свою победу.

С противоположной от меня стороны раздалось синхронное рычание. Две пары горящих алым глаз с узкими зрачками означали, что в полку тварей прибыло, и они точно не были знакомы с правилами ведения достойного боя, потому что хаунды, пусть и меньше первого, бросились на бера.

Хватит трусить, Кай.

И я решительно шагнула вперед, пронзая хребет одной из них клеймором.

*Ритуальные барабаны.

Глава 1.

Дом, милый дом...

- Мама, давай без истерик, - вспыхнуло пламя обиды от необоснованных обвинений в мою сторону. Можно подумать, это я виновата в том, что первыми родились мы, никчемные девицы, а уж потом Калеб. – Чтобы попасть в личную гвардию Кёнига мне необходима преддипломная практика на границе со Стоунхельмом, к тому же меньше, чем через дем в Вестхолле пройдут выборы альф, лучшего места для поиска подходящего жениха не найти. Не получится там, есть шанс во дворце.

Большой радости от предстоящей службы в одном из трех дремлющих мест силы я не испытывала, от дольмена веяло жутью, к тому же близ него слишком часто пропадали люди и оборотни, чтобы списать это на объективные причины. Но выбора, как и у прочих наследников древних фамилий у меня не было. Первенцу исконных желательно пройти и закончить обучение, а первенцу имеющему данам** непреложно.

- И всё равно, ты могла бы поговорить с дядей Густафом, - оседлала любимую тему матушка, и я предпочла стоически выслушать очередные стенания, потому что, если не дай Великие, я посмею возразить, тирада растянется до вечера. Я кивала и невпопад поддакивала, соглашаясь с несправедливым распределением финансов и явной подтасовкой магически заверенного завещания.

Сервский фарфор в ярком пламени пылающего камина подсвечивал молочным солнцем, мама очень любила этот сервиз и пользовалась им только в исключительных случаях. И проводы дочери на служебную практику она считала одним из них. Хотя мама предпочла, чтобы я, как и Лейни, вступила в союз до Академии, и уже бы нянчила детей, а очередной щедрый зять (другого нам не надо) платил бы по её карточным долгам.

Но увы и ах, испытание выявило во мне искру и отбрехаться от Академии было не под силу даже такой словоохотливой нессе, как моя мать.

Вряд ли вдовая баронесса могла бы найти достойные доводы для того, чтобы расторгнуть договор заключенный во времена Великих. Смирившись с обучением, мать изводила меня на каникулах, требуя женить на себе любого подходящего, по её мнению, лэрда, да хоть претора Академии, а то, что ему в Зимник минует сент её не волновало.

Академически я обошла практически всех на своём курсе, без ложной скромности, но теория в принципе давалась мне просто. Я умудрилась отличиться даже в тех предметах, главными навыками в которых были логика, тактика, стратегия, но в этом было мало моей заслуги. Отец отчаянно желал иметь наследника мужского пола, а родилась я. А потом Лейни. И только спустя шестнадцать талей Калеб.

Небом барону не дано было увидеть в какого мужчину вырастит его сын, а вот над старшей дочерью отставной вояка поиздевался всласть. Усердие и дисциплина, вот два кита на которых держалось отцовское мироздание.

- МакКайла, - произносил он так презираемое мною полное имя, когда хотел завести длинный и нудный разговор о моих промахах и неудачах, - элитой армии Стоунхельма являются берсерки. Но их костяк – это не яростные звери, неистовые и неудержимые в своих порывах. Это те, кто контролируют своё состояние, находясь в теле монстра.

А потом он заново пересказывал историю возникновения данама, о которой пусть и не принято говорить в гостиных, но всё же не скрывают. И в первую очередь от врагов государства. Хотя таковых последние четыре сента не наблюдается, благодаря договору стран Кватры.

За пять талей обучения мне так и не удалось раскрыть данам, думаю именно поэтому командер Трмунд отправлял меня на границу, надеялся, что экстремальные условия разбудят во мне вторую ипостась. Мне же, хотелось, как и сестре, обрести своё счастье с любящим меня мужчиной. Его знатность и состояние были бы большим подспорьем, но не являлись основополагающим критерием при выборе спутника. Хотя матушка здесь со мной бы поспорила.

Из двадцати соучениц до преддипломной практики добрались трое, включая меня. Тенденция была на лицо, поступившие в МАС*** девушки часто уходили брюхатыми в академический отпуск, но никогда не возвращались, дабы закончить обучение.

Дисциплины, связанные с физической активностью, раскрыли мой потенциал выносливости, обнажили знания стратега, а логическое и тактическое мышление помогли остаться на плаву и иногда даже выиграть бой, имея в арьергарде пару сексистов. Через пол таля максимум я смогу оформить перевод в личную гвардию, на него и уповаю.

Когда шея устала кивать, а матушка по третьему кругу начала сетовать на прижимистого зятя, я, воспользовавшись предлогом сбора вещей, улизнула.

- Стой, маленький поросёнок, - крикнула я брату, юркнувшему в дверь моей комнаты. – Ты почему не в классе?

- Кай, - насупился брат, - ты уже несколько леоров дома и до сих пор не зашла ко мне. Я думал, ты про меня забыла.

- И решил проверить? А что было, если бы мама увидела тебя. Боюсь, пришлось бы тебе перечислять города союза в алфабетном порядке до самой ночи, - маме Калеб виделся выдающимся парламентером или юристом, но, а пока больше всего на свете, как и все мальчишки он любил стрелять в мух из рогатки, воровать сдобу из-под носа у кухарки и меня. И это было взаимно.

Хотя была еще одна особенность, о которой мало кто знал, брат мог оборачиваться полностью уже в четыре, а сейчас он владел и частичной трансформацией, и это вселяло надежды в то, что его минует судьба протирать штаны в зале суда или на заседании парламента.

Лестничный пролет, картинная галерея, наполненная портретами безусловно выдающихся, и прекрасно осознающих это, предков, третья дверь справа и вот мы в моей комнате. Лишь заперев её я почувствовала себя в относительной безопасности. Мама уважала личные границы только когда ей это было выгодно, поэтому еще до Академии пришлось озаботится замком.

Я раскрыла небольшой саквояж, который захватила, покидая учебу на время практики и стала демонстрировать подпрыгивающему от нетерпения брату сувениры. Обучение было бесплатным, более того выдающимся студиозам выплачивалась приличная стипендия, на ком-на ком, а на будущих защитниках государство не экономило.

Глава 2.

Бойсяданайцев, дарыприносящих...

В карете матушка была столь приторно сладкой, что уже через дюжину таймов с ней наедине у меня заломило зубы.

Она щебетала не останавливаясь, а я возносила хвалы Великим, что родительница, пусть и временно, оставила тему женихов и сосредоточила свое внимание на нарядах и сплетнях. Маме не требовался конкретный ответ, достаточно было лишь кивнуть и промычать что-то невразумительное и на некоторое время она вновь оставляла меня в покое, я же лихорадочно соображала, как добиться перевода раньше окончания положенного срока службы на границе.

И хотя ранее я смогла отвлечь внимание родительницы в красках расписав открывающиеся предо мной перспективы во время ритуального выбора Альф, наедине с собой я была предельно честна: покидать страну мне бы не хотелось. А ведь пришлось бы (пусть граница меж союзными государствами в Вестхолле чисто условна) на девять претендентов из Орума лишь один приходится из Стоунхельма. Поэтому, каюсь, это был скорее гамбит*, сама же я хотела получить место при дворе, а еще лучше в личной гвардии Кёнига, а значит нужно будет очень постараться, чтобы воплотить задуманное.

- …и потом он вытащил медальон.

Демоны!... Кажется, я пропустила что-то важное, витая в облаках.

- Прости, мама, я задумалась, - начала было я извинение. Тонкие брови матери сошлись на переносице, капризный рот начал подрагивать в преддверии яростного шипения, но опыт это то, что получаешь, когда не получаешь того, что хотел, и как пресечь истерику на корню я знала с десяти, - перебирала знатных женихов участвующих в отборе. Говорят сын Альфы Белых будет там. Истр был тем еще чванливым говнюком, так что я от души надеялась, что победу одержит другой волк.

Мама протянула мне небольшой кулон на тонкой, едва ли толщиной с волос цепочке, видимо о нем она говорила, когда я думала о своем. В центре украшения, напоминающего по форме снежинку со множеством лучиков, располагался крупный, необработанный ювелиром иолит**, а белые и синие сапфиры поменьше были разбросаны по белому золоту казалось в хаотичном порядке, образуя при этом древнюю руну. Уруз***, если не ошибаюсь.

И цепочка, и сам кулон были обжигающе холодными, но я подавила желание выпустить их из рук, потому как мама слишком пристально ожидала моей реакции, чтобы её показывать. Я присмотрелась и заметила, что на тонких гранях металла бледно-голубым мерцают непонятные надписи, но решила внимательнее изучить их после. Это было очень древнее украшение, вероятнее всего семейный артефакт.

Но спросить у мамы было бы с моей стороны огромной ошибкой, если она поймет, что я заинтригована, она ни за что про него не расскажет. Такой уж характер. Проще подождать, когда родительница не выдержит и сама выложит всё, что знает.

Оказывается это украшение досталось мне от папы. По завещанию раньше четверти**** я получить его не могла, зато сейчас – самое время. Мама с заговорщицким видом застегнула сложный замочек на моей шее и попыталась повесить его поверх тонкого кружева лифа.

- Ну уж нет, - запротестовала я. Цепочка была длинной и кулон болтался чуть выше пупка, ни с этим, ни с каким-либо другим туалетом это бесценное украшение не смотрелось бы достойно. К тому же кулон был довольно грубым в исполнении и выглядел тяжеловесно. Поэтому, под протестующие взгляды, я заправила его под лиф и расслабленно выдохнула. От моего тела он нагрелся и перестал быть таким холодным, как в начале.

Мама пыталась возражать, но я была неумолима.

...Даже самые мои нескромные предположения относительно количества гостей не шли ни в какое сравнение с тем, что устроила моя мать. Дом сестры и зятя превратился в мужской клуб, причем принимали туда строго холостяков, и как только один из несчастных вступал в союз, его с позором изгоняли из сего благостного общества. Пока родительница отдавала указания по поводу нашей верхней одежды дворецкому, ко мне подбежала сестра и крепко обняла.

Она изменилась за таль, стала еще краше и снова в положении, хотя поняла я это лишь благодаря тому, что Лейни плотно прижалась, приветствуя меня, покрой темно-изумрудного, атласного платья идеально скрывал небольшой наметившийся животик. Я было хотела пошутить про неутомимого зятя, как сестра, бросив взгляд в сторону двери сказала:

- Кай, надеюсь это лишь слухи? – шепотом затараторила она, ведь несмотря на гул голосов, мама могла нас услышать. – Скажи, что ты не повелась на матушкину провокацию и не приняла Хагалаз?*****.

Слово показалось мне знакомым, я точно где-то его слышала, но где именно, вспомнить не могла.

- Лейни…

- Мама успела нацепить тебе его, ведь так? Теперь ты сможешь передать его только своим детям, милая. И, да, кстати, не удивляйся если всё холостяки сегодняшнего вечера будут добиваться твоей благосклонности.

- Нужна я им как собаке пятая лапа. Да меня даже в Академии никто не решился соблазнить, слишком бедна для женитьбы, слишком знатная, чтобы совратить без последствий, - хмыкнула я, и потрепала хмурую сестру.

- Кай, это же Хагалаз, один из утерянных парных артефактов первых правителей Стоунхельма, теперь ты не просто ценный лот, ты венец в коллекции завоеваний. И торги, боюсь, вот-вот начнутся, - грустно подытожила сестра, а меня накрыло отрезвляющей волной глубины моего падения. Не знала, что нашей семье принадлежал этот артефакт.

А как ловко родительница все обставила, как будто в последний момент вспомнила об оставшемся в наследстве милом сувенирчике от папы, а не готовилась к этому последний таль. Теперь она фактически продаст меня тому, кто предложит больше, судя по всему, мамочка наделала кучу долгов, раз вытащила козырного туза из рукава. Я сверкнула глазами в её сторону и поймала триумфальный взгляд победительницы, ну ничего мы еще посмотрим кто кого.

Глава 3.

Иногда лучше искать то, чего не видишь, чем то, что есть.

Морозный воздух Вестхолла бодрил лучше чашки крепкого, восточного тая.

Чистые, мощеные улочки центральной площади, крепенькие, радостно-разноцветные дома, работающие фонари и запертый на зиму фонтан, превращенный каким-то умельцем в ажурный конус, в гранях которого легко угадывалась Праздничная ель с гирляндами и игрушками, произвели на меня приятное впечатление.

Слухи о Северной заставе ходили один мрачнее другого, именно поэтому служба на границе Стоунхельма, в непосредственной близости от Разлома воспринималась моими одногруппниками как ссылка, я же была с ними в корне не согласна. Этим золотым мальчикам хотелось в личную гвардию Кёнига, но туда, без боевого опыта или работы на границе не попасть, будь ты хоть трижды сыночком министра или герцога.

К моему огромному счастью, никто из выпускного класса так и не решился составить мне компанию в Вестхолле, поэтому добираться до приграничной крепости мне предстояло самостоятельно. Надеюсь, рапорт о моем переводе и вещи уже прибыли, мне бы не хотелось расхаживать среди вояк в бальном платье, каким бы красивым оно не было.

Сонный возница, ожидающий случайных пассажиров у портальной башни, затребовал золотой до сторожевой крепости. Я хмыкнула, удивляясь местным ценам, но торговаться не стала. Ехать было не близко, к тому же, желающих довести меня подешевле в округе не наблюдалось.

Закутавшись в теплый плащ, подбитый норкой, я задремала, и проснулась лишь тогда, когда коляска замедлилась, преодолевая разлившуюся после недавнего дождя, обычно узкую речушку. На севере государства поздняя осень уже уступила свои права ранней зиме, что раздела деревья и посеребрила инеем стыдливо качающиеся на ветру ветки. Яркое солнце светило, но не согревало, бесцеремонно ослепляя проказливыми лучами, и не давая рассмотреть Северный предел Вестхолла во всей красе.

Крепость аванпоста была огромной, суровые монолиты из которых был сложен замок и внешняя стена, скалящая острые зубы, были темными, с кровавыми прожилками речной глины. Ров, подвесной мост, узкие башни-донжоны, вот, пожалуй, и все, что пока я видела пред собой. К моему удивлению подъемная часть моста была опущена, а вот охраны, несущей вахту у входа в крепость, я не увидела.

Совершенно беспрепятственно я минула и внешнюю стену, и внутреннюю. И пока я шла к главному зданию моё удивление перерастало в злость. Догадаться что случилось с людьми и оборотнями, служащими в этой крепости не составило большого труда: характерный сивушный запах первака и мертвецки пьяные солдаты, брезгливо переступая через которых я вошла в главную залу, не оставили простора воображению.

Запах пшённой каши привел меня на крепостную кухню, где с раннего утра уже трудились несколько поваров. Привалившись к стене и прихлебывая, кажется, антипохмельный отвар, из огромной, бронзовой кружки, спиной ко мне сидел одетый по форме, пусть и слегка не свежей, молодой адъютант.

То, что на заставе отсутствует офицеры в полном составе, было ясно, как и то, что солнце встает на западе. Полковник Густффсон, как и подполковник Фальк были известны далеко за пределами учебок и академий, именно поэтому я была благодарна командеру за назначение именно сюда и не просила, как некоторые из моих одногруппников мест потеплее и поспокойнее.

Условия близ разлома приравнивались к боевым, стаж утраивался, к тому же после окончания контракта на Северном пределе я смогу сама выбирать место дальнейшей службы. На моем курсе было порядка тридцати оборотней, дюжина из них с активным дáномам, именно им, в первую очередь предлагали выбирать направление практики, и ни один из них не захотел сюда. Тем же, кто как я, имел в себе искру, но за время учебы так и не сумел её разжечь в пламя, порекомендовали максимально экстремальные заставы и части - инициация дремлющего дара вероятнее.

Мне даже было немного смешно, так как бравые одногруппники, кичащиеся силой и второй ипостасью банально сдрейфили, доверять свои драгоценные жизни, жизни первых наследников в руки отмороженных на всю голову боевых офицеров. Нам посчастливилось трижды встретится с командерами башни во время учебы, и на всех их уроки произвели неизгладимое впечатление.

А у меня по большому счету не было выбора, если я не смогу инициировать дáнам или попасть в преторианцы к самому Кёнигу моей судьбой будет распоряжаться опекун, словно я рабыня или дитя. И дядя, судя по всему, был согласен с мамой, раз отдал ей Хагалаз, у родительницы просто не хватило бы терпения за столько талей не проболтаться о нем.

- Представьтесь по форме, - негромко, но уверенно произнесла я.

Полученные при окончании МАСа звание старшего лейтенанта давали мне для моей просьбы все полномочия. Несколько мгновений в глазах адъютанта плескалось изумление, он, буквально раскрыв рот рассматривал едва выступающий подол платья с ажурным, вышитым стеклярусом в тон кружевом и платиновые локоны, выступающие из сложносочиненной прически. Замерли и работники кухни, с интересом наблюдающие за дальнейшим развитием ситуации.

В моем животе заурчало, и, хотя я вчера плотно поужинала, наслаждаясь изысканными блюдами в «прекрасной компании», запахи сдобренной орехами и мёдом каши, будоражили, заставляя чаще глотать набегающую слюну.

- Бёрг, адъютант Бёрг, - решил, наконец-то, мужчина какой линии поведения придерживаться и встал. – С кем имею?..

- Честь? Не уверена. Старший лейтенант Вулф, приквартированна к части на срок действия контракта. Пусть слуга покажет мою комнату, через три четверти леора ожидаю вас…где тут можно поговорить?

- В моём кабинете…

- Хорошо, там. Доложитесь.

- А почему вы не спрашиваете Густаффсона или Фалька? – удивился он.

Главы 4.

У природы много способов убедить человека в его смертности…

Ни один из командеров крепости к назначенному мною крайнему сроку не вернулся, хотя, строго говоря, я на это особо и не рассчитывала.

Выудить больше информации о старших из Бёрга мне не удалось, то ли он был крайне нелюбопытен, то ли хранил чужие секреты, в любом случае, толку от нашего последующего разговора было ни к столбу, ни к перилу. Зато словоохотливая кухарка, как и Густаффсон из местных, рассказала, что отлучки полковника носили регулярный характер: раз в пару декад, он просил её собрать еды, да и терялся на несколько унов.

Вроде бы как охотился, и даже несколько раз приносил дичь к общему столу, но ей казалось, что у полковника в деревеньке зазноба…потому как до местных девиц, охоч он не был. Последний комментарий был раскрашен явными мазками обиды уязвленного самолюбия, повариха, на мой вкус была хороша - сбитая, пухленькая, и так замечательно пахла ванильными плюшками, что понять пренебрежение Густаффсона, я не могла.

Когда я стала расспрашивать про беснующую в округе нечисть, женщина почернела, запах страха моментально заполнил помещение кухни, перебивая аромат приправленного травами жаркого.

- Понимаете, - взволнованно говорила женщина, - у меня в этой крепости мамка была поварихой, сейчас в деревне, на пенсии. Отец мой ей домик справил, вот и живут. Так и я здесь всю жизнь, но такого кошмара… Ну бывало что бегают, мелкие тварюшки, куру задерут, или мальчишек на речке испугают, но эту морду несколько человек видали. Говорят, размером с лошадь, зубастая и воет так, что враз ледяная испарина прошибает.

Тем более странно, почему эта зверушка до сих пор не украшает бестиарий Кёнига или не покоится в забытой яме, чем они тут на заставе занимаются?

Несмотря на то, что адъютант представлялся мне кротким и бесхитростным, я прекрасно осознавала, будь это так на самом деле, вояки его бы уже сожрали и сделали из его черепа пепельницу. Обманчивое впечатление вводило в заблуждение лишь в самом начале, а вот когда к зениту все провинившиеся (в неуёмном распитии) прохлаждались на губе*, а остальные бегали по плацу и в десятый раз проходили полосу препятствий, всё становилось на свои места, волк в нем, в отличае от человеческой ипостаси, был невероятно силен.

Меня довольно быстро заметили, и несмотря на офицерские погоны, даже пытались пощупать дорогие моему сердцу выпуклости. Ну что я могу сказать, даже у оборотней открытый перелом заживает декаду, если не давать тому обернуться. После рукоприкладства, которое в красках описало, все то, что я думаю по поводу неуставных отношений, желающих потрогать, не осталось, а за просмотр денег не берут.

Около половины состава служащих на границе составляли оборотни, и я бы отнеслась с определенной долей снисхождения к некоторой несдержанности сослуживцев в случае близкого парада Лун**, но увы и ах, событие это проходило не так часто, и списать произошедшее на гормональный гон не получится. Так что к уже сидящим на гауптвахте воякам присоединились особо ретивые и несдержанные.

И хотя Бёрг просил за покалеченного, ранее отданный приказ о браслетах, блокирующих оборот, я не отменила. Меня всё больше интересовало чем же занимались местные на заставе, потому как на подобный же неуставной случай среди выпускников, одним легким переломом и терилом в карцере, дело бы не закончилось. Я вполне могла допустить, что мужчину соблазнили мои прелести, я красива, этого не отнять, но если у него всё в порядке со зрением, чтобы рассмотреть мою пригожесть, то уж нашивки на погонах он точно не пропустил.

Дикость или нет, но в армии был краткий свод неукоснительно выполняемых законов, не прописанных где-либо, но каждый, кто давал присягу был с ними знаком. Последствия, если они нарушены, были очень серьезными, ведь ты доверяешь напарнику жизнь, подставляешь спину, а он в этот момент щупает тебя за задницу. Dura lex, sed lex***.

- Ваши солдаты слишком много себе позволяют, Бёрг. Я не буду подавать рапорт, но охлынуть немного ему не помешает. Ему, да и мне это пойдет на пользу.

И пусть я делаю из этого волка показательный пример, уважение среди мужчин, чей тестостерон бьет в голову по поводу и без, как горячие источники Майне на юге, по-другому не добиться, единожды не дашь отпор, и будешь спать с ножом под подушкой. Плавали, знаем.

Я могла точно сказать, что подполковник Фальк – двуипостатный. Его снежный барс наделал много шума, когда дáнам вступил в силу и воин из обедневшего рода поднялся по служебной и возвысился на социальной лестницах. На счет Густаффсона, уверена не была, поэтому искать в первую очередь собиралась именно его. С боем пробившись в кабинет полковника, чтобы хотя бы примерно понять куда тот мог подеваться, я выяснила, что не так далеко от расположения части у него был небольшой охотничий домик.

- Вы не знали о том, что у него есть укрытие? – спрашивала я за ужином Бёрга. День был крайне насыщен и следующий возможно будет тяжелее, я хотела лечь пораньше.

- Да поймите вы наконец, здесь у каждого свои секреты, и никто не лезет к другому в душу…

- И у вас?

- Что у меня?

- И у вас есть секреты Бёрг? – мужчина смутился, но по на мгновенье вспыхнувшим янтарным отблеском синим глазам, я поняла – есть. Хотя догадаться, зная где искать не сложно.

Надо будет спровоцировать его, опыта в этом деле у меня побольше.

- Спокойной ночи, Бёрг. В полшестого у центральных ворот, - с этими совами я отправилась спать, и да, по старой привычке, положила кинжал под подушку.

Следы Густаффсона обрывались на опушке. Мокрый снег, прошедший ночью, припорошил тропки, и определить куда именно полковник повернул на развилке было не просто. Сладковатый аромат вишневого табака и можжевелового мыла, едва ощутимого запаха полковника, вёл нас почти леор в чащу, а затем словно испарился, сменяясь смесью прелой листвой и хвоей.

Глава 5.

Людская глупость, вообще говоря, сильнее влияет на ход истории, чем людская злоба.

Небольшая охотничья сторожка показалась внезапно.

Снаружи домик был уютным и явно обжитым, но четкий запах несвежей крови портил благостное впечатление. Дверь, крепкая, сбитая из твердого дерева была сорвана с петель и болталась на нижней, заунывно поскрипывая на холодном ветру. С внутренней стороны она была испещрена глубокими рваными бороздами явно от огромных когтей. Страшные отметины были в хаотичных брызгах запекшейся крови и её было так много, что не прими я ранее слова Бёрга всерьез, сейчас поверила бы им безоговорочно.

В воздухе почти неуловимо пахло яростью, такой сильной, что вкус гнева и сумасшествия горчащие нёбо, не перебивали доминирующий аромат. Я поглубже вдохнула тошнотворную смесь запахов и перехватила поудобнее эфес меча, что уже некоторое время приятно холодил руку и слегка успокаивал расшалившиеся нервы, затем дала знак Бёргу приготовиться и шагнула в тёмный проем.

На первый взгляд в домике было пусто, на второй тоже. Но истеричные, грязно-красные брызги крови и обезглавленное тело в общем хаосе внутреннего убранства доказывали обратное. Вид трупа меня не испугал, дрожь скорее вызывал тлетворный запах разложения.

Когда мне исполнилось шестнадцать, мама уговорила отца дать бал в мою честь, подчиняясь идиотской моде высшего дворянства. Я просила родителей не тратить деньги, которых у нас и без того было немного, но матушка успела отрезать пути к отступлению – разослав приглашения, и мои сомнения были жестко отвергнуты.

На балу я блистала, многочисленные поклонники сравнивали меня с нераскрывшимся бутоном, а родительница предвкушающе потирала руки, как злодей во второсортной пьесе и составляла контракт на мою руку и другие конечности повыгодней. Чтобы покрыть долг, в который нас вогнал непомерный аппетит мамы, папа ввязался, как позднее выяснилось, в сомнительную, морскую аферу.

Его обезглавленное тело подкинули на порог нашего городского дома всего лишь через декаду после помпезного, ненужного мне праздника. Я первой нашла его – возвращалась с конной прогулки, на которую каждое утро отправлялась затемно. Именно тогда первый и единственный раз, мне довелось обернуться не в канун Парада лун, и именно тогда моя, в общем-то безоблачная до сих пор, жизнь разделилась на «до» и «после».

Убийц отца я нашла, как и заказчика, да только от жажды мщения и неподдающейся контролю ярости это меня не избавило, словно обжигающий яд, распространяющийся по венам, меня сжирало изнутри чувство вины. До начала учёбы я принимала пилюли, блокирующие вторую ипостась, на этом настаивали и мать, и дядя, слишком свирепой оказалась моя волчица, а сохранить в тайне моё имя и замять скандал удалось с большим трудом.

Туловище явно принадлежало Густаффсону, но несмотря на завораживающее доказательство насильственной смерти, которое на удивление ввело Бёрга в ступор, меня в первую очередь заинтересовало то, что я видела помимо смертельных улик. На полу был отчетливый пентос*, активный, судя по едва мерцающим линиям силы, и звезда явно была наполнена под завязку, если за несколько унов контур лишь ослаб, а не развеялся полностью.

Разрозненные листки бумаг, белыми проплешинами покрывающие место убийства, были исчерканы схемами и рунными закорючками, несколько стандартных амулетов усилителей были разбиты слегка или полностью, добавляя к смеси неприятных запахов еще один – концентрированной травяной настойки, но больше всего меня поразили стеклянные колбы и сосуды, в которых застывшие в формальдегиде (опять же спасибо чуткому носу, хотя для столь сильной концентрации, он больше мешал) мелкие твари изнанки нашли свою могилу.

Целые или по частям, отдельно скелеты и внутренности, кожа и зубы, больше всего стена, на которой стояли почти нетронутые банки напоминала практику в анатомичке медицинского курса, что каждый будущий офицер изучал три таля. Я подняла несколько листков и бегло просмотрела глазами, наблюдая как Бёрг делает то же самое. Мне кажется, я больше следила за его реакцией, нежели стремилась прочесть написанное на мятой бумаге.

Я опасалась того, что адъютант, прислуживающий в крепости не первый таль, прекрасно осведомлен о тех экспериментах с демонами, что проводит здесь командер Северного предела, но гневно раздувающиеся ноздри, сжатые пальцы и венка пульса, бьющаяся у виска, убедили меня в том, что Дагер и не подозревал о преступных пристрастиях своего начальника.

- Каким надо быть идиотом, чтобы творить запретную магию на территории разлома? – вслух удивилась я.

- Небо, я думал он охотится, - выдохнул опустошенный мужчина.

- Ты же понимаешь, что это не в нашей с тобой компетенции? Я не на столько сведуща в ритуальной магии, чтобы беспристрастно провести расследование, - он закивал. – Надо вернуться назад и отправить птичку в Особый отдел.

- Согласен.

Мы оставили всё как есть, лишь вернули на место дверь и направились к крепости, но оглядывались и прислушивались в несколько раз чаще и чутче.

- Как думаешь, - от волнения он забылся и обратился ко мне на «ты». Я была не в обиде и указывать не промах не собиралась, обстановка располагала, к тому же друг здесь мне не помешает, - что он пытался сделать?

- Точно не уверена, одно могу сказать без сомненья: пентос – звезда подчинения, еще я разобрала руны единения и подавления…скажи у него был зверь?

- Не знаю, - ответил адъютант. - На Луны здесь не принято бегать…

Он хотел было сказать что-то еще, но тихий, уверенный голос Дагера потонул в леденящем душу вое, ни один из известных этому миру зверей не мог издавать такие звуки, а судя по громкости, тварь была не просто огромной – гигантской.

Я посмотрела на враз побледневшего мужчину и кивнула в ту сторону, откуда раздался ужасный звук, выбор у нас был небольшой: или встретить монстра лицом к лицу или подставить спины - чудовище явно напало на наш след и сейчас шло прямо на нас.

Глава 6.

Спасу от стрел твоих хотя бы тело, загнав под лёд.

Ненавижу, когда меня будят.

Никогда не была соней, но вставать предпочитаю сама, даже если по будильнику, поэтому настойчивый, даже слегка истеричный стук в дверь, хоть и застал меня в полудреме, но порядком разозлил. И то, что в такую рань меня к себе требует на удивление скоро прибывший «осошкник»* стало для меня неприятным сюрпризом, вдвойне неприятным было то, что прислали полковника Бладъельтера.

И пусть бастард Кёнига стяжал славу легкомысленного волокиты, все те, кому не посчастливилось встретится с Генрихом по делу, быстро меняют своё мнение. Бескомпромиссный и принципиальный звучало значительно реже, чем несговорчивый и упёртый. Именно он расследовал дело о моём постыдном срыве. Именно так матушка преподнесла кровожадную расправу над убийцами моего отца, и несмотря на то, что дядя всячески препятствовал ходу дела, тогда еще старшему лейтенанту «ОО» удалось докопаться до истины.

Допрашивал меня Бьерн благожелательно и по существу, и хотя мне уже минуло шестнадцать, на встрече присутствовала мать, которая явно раздражала следователя неуместными комментариями, пристрастностью и более всего слезами. Надеяться на короткую память ныне полковника было глупо, так уж получилось, что несколько раз мне довелось встретится с ним при дворе Правящего и каждый раз Бладъёльтер приветствовал меня так, что сразу становилось понятно – он ничего не забыл.

Не забыл, как дядя пихал ему взятку золотыми драконами, не забыл, как мать предлагала ему взятку мной, не забыл, как багровая от гнева на родственников, что дважды попрали мою честь, я незваной гостей проникла в его столичный, холостятский дом на площади Сьегер** и заявила, что лучше отправлюсь на каторгу, чем лягу с ним. Так что и без того «радужное» настроение, вызванное принудительной побудкой, лишь ухудшилось в ожидании неминуемой встречи.

Нет, он не осмеял меня в тот раз, а поступил много благороднее нежели мои близкие, привыкшие к вседозволенности высших – порекомендовал и даже оплатил лучшего юриста по уголовным делам, коему удалось решить дело, не доводя его до суда. Я экономила больше шести талей, отказывая себе практически во всем, даже моя именная стипендия уходила в оплату, нависшего дамокловым мечом, долга, но рассчиталась.

И как только последний золотой был уплачен с моих плеч свалилась огромная ноша, а на следующий ун я получила скромный букет бледно-жёлтых нарциссов. Жаль ему не суждено стать Кёнигом, из него бы вышел отличный правитель.

Пока я резво приводила себя в порядок я наконец-то поймала ускользающую весь прошлый ун мысль и озвучила её:

- Фенрир, уж коли ты был так могуч в своем мире, как тебя удалось пленить обычному человеку, ведь у Густаффсона не было зверя, - проводя щеткой по волосам и быстро заплетая рыбий хвост, огорошила я волка. Выглянув в окно, я с удовлетворением отметила, что пурга почти закончилась, еще леор-другой и можно будет отправляться за Бёргом, да и до сторожки добираться проще.

- А ты задаешь правильные вопросы, девочка. Ты ведь видела записи и трупы моих собратьев, их больше, куда больше и они были сильнее, чем жалкие питомцы, засоленные в банках.

- То есть полковнику удался его эксперимент? – в копилке отвратительных новостей прибыло, и в эта без сомнений перехватила лидерство у двух других.

- Частично…да ты и сама скоро всё увидишь. У тебя на щеке мятный порошок, - перевёл тему хищник. – Отпустишь меня погулять?

- Да, думаю ваше знакомство с Бладъёлтером будет несколько преждевременным, - ответила я, и приоткрыла дверь, пропуская вперед Рира. Волк клацнул зубами и сорвался на бег, минуя длинный холл за пару мгновений, я же добралась в первую очередь до кухни и распорядилась насчёт завтрака, как я и предполагала, Бьерн начал с допросов, и Фальк уже общался с ним в бывшем кабинете полковника.

Пару раз стукнув для проформы в тяжелую дверь я вошла, отдав честь.

- И тут баба, да что за невезуха то, - услышала я скрипучий голос.

- Ваши предпочтения меня не интересуют, - отрезала я спокойно и предельно вежливо, ни на гран не повышая голоса, - меня распределило сюда командование, как высококвалифицированного специалиста. А свою любовь к мужчинам реализуйте, пожалуйста, в нерабочее время.

Мужчина, имевший неосторожность высказать своё «фе» в мою сторону побагровел, давясь проклятиями, но со зрением у него, в отличие от бегущего вперед мозга рта, было всё в порядке и игнорировать нашивки старшего по званию, он не смог. Всего на мгновение губы Бьерна изогнулись в подобии улыбки, а затем его взгляд вновь стал серьезным и цепким, но именно в эту квази, он умудрился буквально шокировать меня, подмигнув.

- Довольно, Утер, - отреагировал следователь. – Распорядитесь на счет лошадей, после завтрака мы выезжаем на место. Подполковник, благодарю, и не прощаюсь.

- Так точно, - ответил Фальк и буквально выбежал из комнаты, оставляя меня наедине с Бладъёльтером.

- Здравствуй МакКайла, - поприветствовал меня старый знакомец, - не буду тянуть ящерицу за хвост, да и возможности поговорить без свидетелей нам может более не представиться, доверять я здесь могу лишь тебе, поэтому прошу, расскажи без прикрас, что произошло?

- Расскажу, но позволите прежде вопрос? – и когда Бьерн кивнул, продолжила, - Неужели подполковник попал под ваше подозрение? – то, что Фальк сразу бросился докладывать в ОО об обстановке говорило в его пользу, но вероятнее всего, я чего-то не знала.

Глаза темного янтаря пристально изучали меня некоторое время, о нет, я точно знала, что Бладъёльтер загодя решил делиться со мной всей информацией или нет, а сейчас он просто тянет время, повышая градус напряжения и увеличивая значимость информации. Всего на мгновение он забылся и в его глазах появилось то выражение, что связанные узами мужчины либо всеми силами пытаются скрыть, либо всячески демонстрируют.

Глава 7.

Страсть делает наилучшие наблюдения и наихудшие выводы.

Военные, привыкшие к форс-мажорам на долгую отлучку Густаффсона смотрели хоть и с некоторой настороженностью, всё же командир заставы, но большое значение ей не придавали, а вот гражданский персонал обслуживающий Северный предел был взбудоражен и напуган.

Говорили печально известная тварь задрала вчера в деревне местного пьянчугу, и как бы странно это не звучало, но у Рира было алиби, а значит либо беднягу убили волки, либо полковник умудрился вытащить из разлома несколько крупных экземпляров помимо Фенрира. Если бы не Бёрг, состояние которого вызывало опасение, уверена Бьерн не стал брать с собой даже подполковника, ограничившись только тем, кто покажет ему дорогу до сторожки – то есть мной, но и так Северный предел покинули лишь четверо: Бладъёльтер, Утер, Фальк и я.

Ах, если бы только Фенрир был человеком, уверена, он стал бы великим актером и ему покорились бы все театральные подмостки стран содружества Кватры, то, как он преданно вилял хвостом и становился на задние лапы, пытаясь облизать моё лицо заслуживает отдельных бурных и несмолкающих аплодисментов. С небывалым упоением он носился по лесу, счастливо тявкая, когда возвращался к нашему отряду, а вот мне стяжать славу слуги Мельпомены* было не суждено – я с трудом сдерживала смех, когда этот лицедей гонял пугливых зайцев или зазевавшихся фазанов.

Диалога с волком у нас не получилось, уж слишком пристальным было интерес Генриха Бладъёльтера к моей персоне, он то оказывался рядом, прикрывая мой тыл от только ему ведомой угрозы, то буравил мне спину тяжелым взглядом, от которого тонкие волоски на шее вставали дыбом, а скачка превращалась в муку. Где-то глубоко внутри я понимала, что внимание это не праздное, и с одной стороны я очень надеялась, что его заинтересованность не носит профессиональный характер, а с другой до ужаса боялась именно этого.

Нет, я была реалисткой и прекрасно понимала, что даже если Бьерн одарит меня тем самым вниманием, коего мне до сели удавалось избегать, ничем серьезным этот адюльтер не закончится. Уже несколько талей внебрачный сын Кёнига был помолвлен, и, хотя его невеста, Адела Хагаард, вызывала определенные опасения, она была из его клана, а выбор Генриха меня не касался, к тому же несвободные мужчины для меня табу, так уж воспитали.

Белоснежный, мягкий как пух снежок поскрипывал и переливался радужными отблесками, воздух остро пах еловыми ветками и морозом, солнце слепило глаза, но совсем не грело, хотя я наслаждалась этой поездкой вопреки пробирающему до костей холоду, чётко осознавая, что в ближайшее время возможности вот так насладиться верховой ездой у меня не будет.

Слава Небу, адъютант не только пришёл в себя, он даже вышел нас встречать, прихрамывая и являя желтеющую гематому на пол лица. И хотя Бёрг был рад нас видеть, становилось понятно – истинный облик двинувшегося экспериментатора-полковника, которого, казалось, он прекрасно знал, больно его ранил. Никто и никогда не любит чувствовать себя дураком, но проблема в том, что глупцы и фанатики слишком уверены в себе, а умные люди полны сомнений.

Мужчины спешились, и после краткого приветствия вошли в дом, я же осталась снаружи с Бёргом, вновь окунаться в последствие безумных фантазий Густаффсона я не желала, поэтому я присела на широкие ступени рядом с адъютантом. Вокруг входа снег был взрыт до самой земли, дверь и ступени украшали свежие царапины, которых не было еще вчера, и запах, сладковатая, приторная вонь разлагающегося мяса неуловимо витала в морозном воздухе.

- Спасибо, - искренне сказал мужчина. - Я очень смутно помню, что произошло после удара, но он приходил ночью….

- Кто? Густаффсон?

- Нет. Не знаю. Я очнулся от ужасного воя, что-то скреблось, клацало зубами, дышало, билось в дверь. Если бы не защитные руны, что ты начертала перед уходом…

- Откуда знаешь, что это я? Может это Густаффсон, – не хотелось бы, чтобы о моём умении стало известно. Такие навыки лучше держать в секрете, и, хотя я училась сама, по книгам и лекциям, пользуясь в общем-то доступной литературой из библиотеки МАСа, дополнительное пристальное внимание заместителя начальника "ОО" мне ни к чему.

- Я видел, как ты это делала, хотя и был волком…но я никому не скажу. Как ты спаслась?

- Я не знаю, мне кажется, его что-то отвлекло… - врала я с тяжелым сердцем, но Дагер верил, надеюсь эта тема исчерпана, не хотелось бы чтобы нас услышали. Значит не Рир, но кто тогда?

На пороге дома появился Фальк, затем Бьерн, адъютант следователя шуршал бумагами где-то в глубине.

- Мы все сейчас отсюда уходим, без паники, но как можно быстрее, - кратко отрезал осошник.

- К чему такая спешка? - удивилась я. Тот пристально посмотрел на меня, и одернув себя за неуместное любопытство - отрапортовала, - Так точно.

- Дело не в субординации. - Он оттеснил меня от Дагера, провожая к лошади, - Густаффсон помимо экспериментов над своей сущностью пытался создать универсального бойца, и ему, как ни странно, это удалось. Я пошлю за некросом в столицу. В округе шастает как минимум парочка умертвий.

Умертвия активизируются не с приходом ночи, как многие ошибочно считают, они просто не выносят солнечных лучей. Дневное светило должно сесть примерно через пару леоров, всё же власти у солнца зимой тут много меньше, чем в той же столице. А еще, судя по всему, именно они сожрали вчера забулдыгу, и уж коли они попробовали человечинки – другое мясо есть не станут.

- Может быть этим хватит и огня? Надо предупредить старосту… - заволновалась я.

- Посмотрим, Фальк и Утер отправятся немедля, - сказал Бьерн. Мужчины, дождавшись отмашки, резво вскочили на ожидавших лошадей. – Мне нужно время запечатать место преступления, а одна ты не поедешь МакКайла, - увидев, как я поморщилась, он посчитал нужным добавить, - это приказ. Бёрг тебе сейчас не помощник, дай Великие, он сможет ровно держать свою задницу в седле.

Глава 8.

Меняйте ваши листья, сохраняйте корни.

Не зря Фальк изматывал своих бойцов бесконечными тренировками – к утру были пойманы и сожжены все умертвия, без постоянной магической подпитки они ослабели, но на то, чтобы серьезно ранить несколько человек, сил у них хватило.

Обезглавленное тело полковника Густаффсона предали огню там же, где и туши немертвых, отступник не заслужил почетной смерти, и даже былые его заслуги пред Отечеством не смогут смыть позорного пятна бесчеловечных экспериментов, подвергших опасности не одну сотню гражданских. Семьи у него не было, а с дальней родней, связываться не стали.

Под утро меня разбудил тихий скрип неспешно открывающейся двери, очень осторожно, чтобы не спугнуть незваного гостя, я сжала кинжал под подушкой и подобралась, готовясь к смертоносному броску. Кто бы это ни был, вошёл он без стука, не назвав себя, к тому же умудрился взломать защитную руну, что настораживало меня больше всего остального.

В Академии мы быстро научились не доверять простым замкам, щеколдам или задвижкам на окнах, на то было несколько причин, но все они были весомыми, думаю учебная привычка подстраховываться еще долго себя не изживет. Я дышала ровно, чутко прислушиваясь к тому, что происходит у двери.

Вошедший мягко ступал по толстому ворсу шерстяного ковра, затем остановился у кровати и несколько долгих, томительных мгновений не шевелился, замерев.

- Я это, - раздался хриплый голос в голове, - охотники вернулись, испугалась?

Я стремительно развернулась, занося остро отточенный скин ду* и вогнала его по самую рукоять в березовую столешницу прикроватной тумбы, точнёханько перед осклабившейся волчьей мордой, затем отвернулась к окну, и вновь укрывшись теплым покрывалом, крепко заснула.

Проще было перечислить присутствующих на обеде, нежели отсутствующих, некоторых рейд за нечистью загнал на больничные койки лазарета, но в основном люди отсыпались. Всё утро я проходила полосу препятствий на полигоне, недалеко от конюшен и освежившись, присоединилась к офицерам, чья дискуссия кого оставить за главного, плавно перетекла в кабинете Фалька. Небольшой, захламленный методической литературой, полупустыми чашками с таем, различным оружием (такого разнообразия я давно не встречала, а вот эти утяжеляющие браслеты, я бы попробовала), но невероятно светлый и удивительно подходящий качающему головой мужчине, он очень точно отражал внутреннее содержание трейнера.

Бладъёльтер настаивал, чтобы командование крепости принял на себя подполковник, который категорически был против:

- Да пойми же ты, ну не заточен я под это дело, поэтому и попросился на Предел, - качал головой, отбрыкивающийся от почетной должности командера крепости, Фальк.

- К тому же подполковник скомпрометировал себя, - напомнил всем присутствующим лизоблюд Утер, удивительная несхожесть характеров адъютанта и его вышестоящего поражала.

- Воооот, штабист дело говорит, - ничуть не обиделся Атто. Дай ему повод не принимать обязанности хоть сам Жнец, тот вцепился бы в довод, как блоха в собаку.

- Я могу предложить компромисс, - вмешалась я после леора бессмысленного спора. Бьерн мог приказать, но не стал, пытаясь убедить в целесообразности перемен. Фальк мог согласиться, но выполнял бы обязанности нехотя, отдавая всего себя лишь тому, для чего был рожден. – Командером можно назначить подполковника, но это лишь временная мера, пока вы лично не подберете подходящего Северному Пределу специалиста. Так же нужно будет заменить и Бёрга.

- А адъютант-то что сделал? – вырвалось у Фалька.

- Да в общем-то ничего, но здесь ему не место. – А собравшись с духом обратилась конкретно к Генриху, что буравил меня взглядом, едва мне стоило начать разговор о Дагере. – У парня задатки годи, а с некросами в Кватре сами знаете какой напряг. Я хотела попросить вашего содействия несс, его опекун считал этот дар глупостью…Бёрг блок сам себе ставил…не знаю как он до сих пор мор на деревню не наслал или кладбище не поднял…с его то силищей.

И пусть наверняка размер резерва некроса мне неведом, но неицинированный, он смог увидеть молодого призрака, а это что-то да значит.

Всё-таки умение держать себя в руках с детства вдалбливаемое в головы отпрысков аристократический семей порой служит нам отличную службу, шок всего на мгновение отразившийся на лице Бладъёльтера, прочно угнездился на физиономиях вояк. Утер так вообще выпучил глаза, став похожим на рыбку-телескоп**.

- Нет, ну огонь девка, - быстро пришёл в себя Фальк, и хлопнув по колену, радостно продолжил, -терил минул как здесь, а она уже грязнокровый ритуал пресекла и годи обнаружила, может останешься со мной после практики здесь? С той скорость, с которой ты находишь себе неприятности, мне и придумывать для «зверей»*** ничего не надо. Сама им будешь неприятности подкладывать, как подарочки под древо на Ноэль****.

Я против воли улыбнулась, вот уж неунывающий экспериментатор, кто о чем, а Фальк об учениях ратует. Генрих заметно расслабился, почему-то моя просьба волновала его ровно до того момента, как не стала явной причина, будь на его месте я – всё было бы наоборот.

Некросы или как еще их в древности называли «годи» были редкими и смертельно опасными магами, необученные, они чаще всего сходили с ума от видений или терялись меж мирами живых и мертвых. Найти взрослого, неицинированного, но неслабого спирита, то же самое что обнаружить девицу в публичном доме – то есть теоретически возможно, но вот на практике…

Бьерн дал указание Утеру отправить пару донесений через портальную шкатулку, да распорядиться на счет Бёрга и предупредить последнего о скором отъезде. Адъютант долёживал последний день в лазарете, но изо всех сил рвался покинуть пахнущие травами, переполненные палаты.