Художница своей судьбы

Глава 44. Мутации и метаморфозы

Что получится, если смешать кровь феникса, демона, вампира и мага во время древнего ритуала связывания жизней? Даже богиня Судьба не знала ответ на этот вопрос. Но, стоя перед зеркалом бытия, отчаянно сжимая кулаки, она ждала, когда защитники избранной, наконец, очнутся.

А ещё она смотрела на огненного феникса, который лежал на мраморном полу в ритуальном круге, приняв свой истинный облик, и понимала, что Сиона Архей больше нет. Феникс сжёг свою временную оболочку и возродился. А привязка к новоиспечённым братьям позволила силе феникса возродить связанных обрядом к жизни.

Богиня не знала, что Аиралина и Мирей отказались от бессмертия, и Демиург забрал часть их силы, позволяя проживать смертную жизнь длиною в тысячу лет, а после ещё столько же оставаться за гранью вдали друг от друга. Таково было условие их переселения в мир смертных.

Судьба всё гадала, что за химеру создала ритуальная магия. И, когда мужчины стали приходить в себя, богиня, затаив дыхание, неотрывно всматривалась в гладь зеркального артефакта.

Первым очнулся Мирей. Его кровь горела, а тело было полностью обнажённым, без намёка на хоть какую-то одежду. Осмотрев себя, мужчина понял, что сила Феникса вернула его первоначальный облик, и теперь он ощущает себя совершенно по-другому. Обновлённым. Собой. Память предыдущих перерождений полностью вернулась к нему, голова болела от переизбытка информации. Поднявшись на ноги, он огляделся. Его новоиспеченные братья по-прежнему были без сознания.

Мирей просканировал их магическим зрением и обнаружил, что у всех поголовно магическое истощение. Решив проверить свою догадку, огненный нащупал новую связь и пустил по ней немного своего огня. Ритуал сработал. Его братья получили восстанавливающий разряд магии и один за другим возвращались из Перепутья. Но перерождённый феникс никак не ожидал, что после столь небольшого фокуса будет чувствовать себя прескверно. Мирей не учел, что и его магии в резерве всего ничего, и теперь корил себя за беспечность, ведь стоило подождать, и братья восстановились бы самостоятельно. А теперь кроме головной боли он испытывал тошноту и боль в мышцах. А еще — жуткий голод.

— Какого гдарха?! У меня рога! — закричал Дамир.

«Что происходит? Ритуал сработал? Мы живы?» — уловил чьи-то мысли Мирей и схватился за голову. Судя по тому, как быстро образовалась между ними ментальная связь, один из его побратимов — маг разума. А это огромная ж… Потому что скоро от раздирающей головной боли и чужих воспоминаний мозги закипят у всех.

«Не закипят. Я поставил временный блок. Мы будем слышать только поверхностные мысли друг друга и окружающих существ в радиусе двух метров!» — мысленно сообщил Хиал, глядя Мирею-Сиону в глаза.

«У меня рога! Рога! Гдарховую мать!» — шокировано ощупывал наросты на лбу Дамир.

«Ну чего вы разорались?! Дайте поспать!» — Роберт даже не заметил, что сказал это не вслух, а мысленно, а когда разлепил глаза, заорал благим матом.

— Святые боги! У меня растут перья! А-а-а! — кричал мужчина не своим голосом.

«Эй, Хиал, можешь успокоить всех своим даром? Похоже, ритуал сработал не совсем так, как мы этого ожидали!» — обратился Мирей к Хиалу и получил кивок в ответ.

«Так как называть тебя — Мирей или Сион? И тебе не кажется, что о таких нюансах, как Пламя Феникса, нужно предупреждать заранее? Думаешь, тебе есть место в этом мире, Бог огня?» — снова направил ментальный посыл Хиал.

«Мое место там, где моя Аиралина!» — ответил Мирей и оглядел побратима тяжёелым взглядом. Хиал поднял ладони вверх в знак того, что сдался. Подойдя поближе к фениксу, он снял рубашку и протянул ему.

— Штаны не дам, брат, самому нужны! — сказал вслух бывший военный и похлопал своего необычного собрата по плечу.

Мужчины, наконец, выбрались из подвала. За окном едва светало. Лина всё ещё спала, и они единогласно решили провести утро в медитации, расположившись в гостиной, чтобы справиться с новыми метаморфозами и мутациями, которые произошли с ними после ритуала.

Маги вместе с силой феникса, демона и вампиров получили способность к частичной трансформации. Во что всё это выльется мужчины не знали, но первая паника всё же охватила самых юных побратимов. Рика, который обзавелся вампирскими клыками и красными глазами, бесило всё вокруг, и он вёл себя как вампир в период формирования магии, а точнее — как шкодливый подросток. Роберт почему-то был уверен, что превращается в птицу, а Тим и Дамир сцепились рогами (в буквальном смысле этого слова) и стали выяснять, кто круче.

Марк предусмотрительно активировал артефакт, блокирующий шум, в комнате Лины, чтобы она не проснулась от их перебранок, и с унылой миной наблюдал за медленно сходившими с ума братьями.

«Так дело не пойдёт! Нужно что-то делать! Похоже, это побочные эффекты ритуала! Хиал, ты можешь использовать свой дар и усмирить их?» — озадачился Зитар.

— Не могу. Я на нуле, и моя магия на них уже не действует! — ответил тот. Хиал скорее догадался, о чём думает Зитар, чем прочел его. Маг чувствовал себя полностью истощённым.

— На полигон их всех! — добавил бывший капитан патрульных после того, как его осенило. И, рявкнув младшим братьям: — На выход, олухи! Шагом марш! — поплёлся на улицу.

Неподалёку от дома находилось озеро и песчаный пляж, туда они и отправились всем табором. На пробежку.

Погода была тёплая. Уала вошла в зенит, а мужчины до сих пор выпускали пар с помощью физических упражнений и дружественных спаррингов между собой.

Постепенно самоконтроль возвращался, и маги, наконец, пришли в себя и смогли совладать со своей магией. С мутациями было сложнее. Так как у магов не было второй сущности с рождения, они не понимали, что рога, перья и остальные дополнительные части тела — тоже магия, и, если регулярно тренироваться, вполне реально их контролировать.

Дар Итана был сейчас как никогда кстати. Не долго думая, вампир наложил на всех иллюзии и, пробормотав невнятное «ох, и достанется нам от жены на орехи, когда она узнает», пошёл в сторону дома.

Как и предполагал Роберт, Киран стал ритуальным мужем Лины, но и от рабской привязки не избавился. Поэтому не представлял, каково его положение на самом деле.

А самый тихий парень из их компании — Тим — вдруг заговорил:

— Мы должны тренироваться вот так каждый день. Нужно стать сильнее, чтобы спасти мир! — заявил он и обвёл взглядом остальных.

— Согласен! — поддержал его Дамир и одобрительно похлопал по плечу.

— Идите, отдохните лучше, никто не знает, какие сюрпризы принесет нам магия! — прикрикнул Зитар и устало вздохнул. Даже несмотря на его превосходную физическую форму, для него это было слишком. Никаких особых изменений после ритуала он в себе не ощущал, но усталость давала о себе знать, и ему очень хотелось выспаться, а ещё лучше — сначала поесть. К счастью, никто не стал возражать, и они все пошли вслед за Итаном домой.

Первое, что мужчины увидели, едва открыв дверь, была их заплаканная супруга, окружённая картинами, разложенными по периметру всей комнаты, и груду из ящиков службы доставки. Лина смотрела на нарисованный пейзаж и не двигалась.

— Лина, я всё объясню! — заявил Рик и подошёл к девушке. Мужчина опустился перед ней на колени и бережно взял картину из рук. — Лина, я люблю тебя! Жизнь моя! Прости меня! — выпалил он. Лина подняла голову. Их взгляды встретились. Несколько секунд как вечность вечность. Она молчит.

«Ты обманывал её?!» — мысленно возмущается Дамир.

«Ты выставлял её картины в своем ресторане? И что, никому не понравилось? Это же просто шедевры!» — недоумевал Хиал, подключаясь к мысленному диалогу.

«Олух, а чего сюда приволок, надо было врать дальше!» — злился Киран.

«Тихо вы, главное — успокоить Лину!» — шикнул на них Зитар.

«Точно! Проси! Умоляй! Главное, чтобы маленькая госпожа успокоилась!»

Все замерли в ожидании реакции Лины на признание Рика. Но то, что сделала их единственная, заставило окаменеть всех без исключения.

Лина, положив ладошки на плечи мужа, притянула его к себе и впилась в его рот страстным поцелуем. Она целовала его также, как он её там, в больнице. Будто это был последний поцелуй в её жизни. Страстно сминая его губы и запуская пальцы в его волосы, она прижалась всем телом к желанному мужчине. А Рик отвечал ей с тем же напором и страстью, полностью отдавшись процессу и совершенно забывая, что из-за кровной привязки (да и из-за самой сцены тоже), возбуждение охватило всех его побратимов.