Хуррит 2

Глава 14

Я даже пожалел, что посвятил Этаби в свой замысел. Узнав, что ему придется ждать, пока снаружи не послышится шум схватки, хуррит вышел из себя. Повышая голос, начал доказывать, что они могут самостоятельно решить вопрос со своей стражей.

— Как?

На мой вопрос Этаби посмотрел на меня как на идиота.

— Отодвинем камень и нападём на хеттов!

— А они в это время лысого будут гонять? — Кузнец не понял метафоры, но горячность его поведения привлекла внимание Арами.

— Хурре, — окрик стегнул словно кнутом, — ты что кричишь? Задумал недоброе? — Нависая над нами с лошади, Арами сверлил взглядом. «Только промолчи», — беззвучно просил про себя. В этот раз Этаби не подвёл, даже выдержал грязное хеттское ругательство, сравнивающее мать хуррита с «ослицей, доступной любому ослу». Я вспотел за ту минуту, что Арами сыпал оскорблениями. Вены на шее хуррита вздулись, мне даже показалось, что слышу, как рвутся его жилы в попытке обуздать свой гнев. На наше счастье, Арами воспринял молчание хуррита за покорность и проследовал дальше, громко понося на чём свет стоит «никчёмный народ хурре».

— Он мой, я сделаю, как ты сказал, — прошептал Этаби, едва хетт переключил внимание на других рабов.

— Помни, вы не пытаетесь выйти, пока не услышите шум схватки, — напомнил своему нетерпеливому другу. В Этаби произошла странная перемена — я узнал взгляд обречённого хищника. Мат в адрес матери для всех народов страшное оскорбление. Но для хурритов мать являлась чем-то на уровне богини, а хетт использовал самое страшное ругательство. Побег, дальнейшая жизнь, принципы воина — всё для Этаби отошло на второй план. Свод законов хурре требовал мести, а оскорбления в адрес матери смываются только с кровью виновного.

— Он твой, и ты вырвешь ему сердце. Только прошу тебя, брат, не сорви нам побег.

— Не сорву, сделаю, как ты сказал. Иди, тебе пора, мы привлекаем внимание, — хуррит словно повзрослел на целую жизнь за последние две минуты. Обняв своего друга, похлопав его по плечам, вернулся к своей группе. Уичин предлагал заручиться помощью рабов из нашей группы, но я отверг эту идею. Для ликвидации нашей стражи они мне не нужны. А потом уже будут и так помогать. Не было гарантий, что среди них не окажется раб, склонный к предательству, надеясь на поблажку у хеттов. Большинство провалившихся восстаний в истории человечества происходили по причине предательства: всегда находится тот, кто хочет извлечь выгоду, предав товарищей.

День тянулся невероятно долго, словно издеваясь над нашими натянутыми как струна нервами. Встречаясь взглядом с Элсой или Уичином, улыбался уголками губ, подбадривая товарищей. В случае неудачной попытки никто не будет нас наказывать ухудшением содержания или увеличением срока. Просто убьют, а трупы сбросят в реку: в каменоломнях Арами сам судья и сам же палач.

Во время ужина не стал разговаривать с Этаби, чтобы не привлекать лишнего внимания. Хуррит ужинал в одиночестве, зная его буйный нрав, никто из рабов не желал сближения. А вот хетты были оживлены — днём пришли три повозки с продуктами. Они же увезли в Хаттуш готовые скульптуры и гранитные блоки.

Не знаю, как хеттские правила относились к спиртному, но сегодня большинство хеттов было навеселе. Уже перед сумерками, подвыпившему Арами показалось, что один из рабов собирается бежать. Бедняга спустился к реке напиться, не довольствуясь снегом. Снегопада не было уже три дня и чистый снег трудно было найти.

Сорвав с плеча ближайшего стражника лук, арами выпустил стрелу. Раб, пронзённый стрелой, зашатался и упал в воду. Дважды течение ударило его камни, прежде чем уволокло в южном направлении.

— Арт, — голос Арами не предвещал хорошего. Сегодня мы припозднились с ужином и уже собирались идти отдыхать.

— Говорят, ты великий воин, — рыгнув Арами обдал меня запахом пива. — так вот великий воин Арт, стань на колени или получишь стрелу, — отступив на пару шагов, хетт натянул лук. Трёхгранное жало смотрело мне прямо в лицо: Арами слегка пошатывался, но тетиву не отпускал. «Успею или нет», — стать на колени перед пьяным ублюдком не позволяла честь офицера. С момента своего возмужания всегда знал, что смерть неизбежна. А с философией хуррита «жить, словно ты уже умер» совсем перестал бояться смерти.

«Извини, Ада», — подумал про себя, начиная медленно сгибать колени для прыжка. Сильная рука придавила меня так, что я буквально припечатал коленями грязный снег:

— Сегодня ты великий воин, — Этаби держал руку на плече, не давая мне подняться. Удовлетворённый Арами пустил стрелу в сторону реки, передав лук хозяину.

— Ты прав, хурре, хоть тебя и родила доступная ослица. Не забывайте об этом, не забывайте, — слегка пошатываясь, хетт зашагал в сторону «казармы». Рука Этаби непроизвольно дёрнулась, но хуррит совладал с собой. Потеряв интерес, за Арами потянулись остальные хетты.

— Что ты делаешь тварь? — прошипел вне себя от злости.

— Спасаю план побега, — хуррит помог встать, — мне было труднее, чем тебе, он дважды оскорбил мою мать. Но ты видишь, я проглотил эту обиду, чтобы побег удался. Буду ждать ночью шума снаружи, — круто развернувшись, Этаби зашагал в сторону пещеры.

Злость быстро отпустила меня, в глубине души я был безмерно благодарен хурриту, спасшему мне жизнь. Мож, ет я и успел бы нанести травму Арами, но рядом была стража. Да и стрела могла меня опередить. Поддайся я злости и порыву — мой труп сейчас несли бы воды речушки. Своевременное вмешательство Этаби спасло мне жизнь, спасло план побега и оставляло возможность для мести.

Элса и Уичин также оказались свидетелями, но находились они дальше. Оба были безмерно благодарны хурриту, так удачно и своевременно вмешавшемуся в дело.

— Спать, — слегка захмелевшие хетты вспомнили, что уже сумерки. Нас всегда загоняли спать засветло, когда легко всех пересчитать. Но сегодня подсчёта не было, гуртом разогнав нас по своим местам, стража заняла свои места.

Наступила ночь, у костра наших стражников было не четыре, а порядка десяти человек. Громкие весёлые голоса и взрывы смеха свидетельствовали о распитии спиртного. Только глубоко за полночь у костра остались четверо, остальные ушли в казарму. Видимо, Арами уже спал, хетты слишком вольно себя вели.

Периодически выглядывая, ждал, пока повторится картина вчерашней и позавчерашней ночи. Как назло, разговоры у костра не прекращались, все четверо участвовали в обсуждении темы предстоящей войны. Отдельные обрывки разговора прекрасно слышались, настолько разгорячились хетты, обсуждая предстоящую войну.

— Не спят? — периодически интересовался Уичин. Получив отрицательный ответ, мелухх закатывал глаза к небу, от чего в темноте блестели белки его глаз. Я уже практически потерял надежду, когда разговоры у костра стихли. Подождав минут двадцать, осторожно приподнял полог: спящих у костра было видно хорошо. Третий хетт тоже дремал, облокотившись о камень. Четвёртый не спал, но, на моё счастье, он находился между мной и костром. Отблески огня будут мешать чёткости его зрения.

Подождал ещё полчаса — хетт не спал, но периодически клевал носом.

— Пора? — Элса предстояло преодолеть расстояние в тридцать шагов, едва я вступлю в схватку.

— Немного подождём, — скинув с себя шкуру, остался в тунике. Светлая одежда в грязных разводах, как никакая другая подходила к цвету утоптанного грязного снега. Уичин едва сдерживал своё нетерпение. Приложив палец к его губам, потребовал полного соблюдения тишины. Будь на улице свежий снег, моя затея провалилась бы не начавшись. Но снег был натоптан до состояния льда, а если равномерно распределять нагрузку, удастся ползти бесшумно.

Хетт поднял голову и подкинул пару поленьев в костёр: самое время для наступления. Пока пламя охватит дрова и разгорится, пройдёт минут пять. Свет от костра сейчас слабоват, но разгорающийся огонь будет создавать слабый шумовой эффект, что мне на руку.

Подождав пару минут, ящерицей выскользнул наружу, вдавливаясь в снег. Огляделся: хетт продолжать сидеть, согнувшись, уперев руки в колени и склонив голову. Не торопясь, выверяя каждое движение, буквально распластавшись на грязном снегу, медленно двигался к цели. До костра оставалось порядка десяти метров, когда стражник вскинул голову и осмотрелся. Не увидев ничего подозрительного, хетт успокоился, опуская голову. Он поёрзал и сел, привалившись плечом к камню.

Я находился за валуном на котором спал второй хетт, протянув руку, мог бы дотронуться до его ног. Момент принятия вертикального положения самый опасный — под ногой может хрустнуть корка снега или щёлкнуть сустав от холода и нагрузки. Но мне повезло — теперь я находился в полуметре от спящих, ища глазами оружие. Вариант с удушением мог вызвать конвульсии и разбудить остальных.

Меч спящего хетта висел на его поясе в ножнах. Осторожно взяв ножны в левую руку, стал вытягивать меч. Этот воин оружие смазывал регулярно, слегка бликанув в отблеске пламени костра, клинок бесшумно вышел из ножен. Я буквально чувствовал на себе взгляд Элсы из темноты: если начнётся возня, ему придётся бежать ко мне. Перед самым выходом подкорректировал свой план: если мне удастся бесшумно устранить всех четверых, «казарма» даже не услышит возни снаружи.

Мне удалось сделать пять шагов, заходя за спину дремавшего стражника. Чутьё, в последний момент заставило его поднять голову, но было поздно. Зажав хетту рот левой рукой, правой вогнал меч в грудную клетку у основания шеи. Лезвие коснулось ключицы, но беспрепятственно погрузилось на половину клинка. Крепко прижав к своему животу голову хетта, подождал с полуминуты, прежде чем мягко уложил его на камень, служивший сиденьем. Спящий на валуне лежал, запрокинув левую руку на голову — клинок мягко вошёл в подмышечную область, пронзая сердце.

Оставались спящие у самого костра, завёрнутые в шкуры. Определив, в какой позиции находится враг, пронзил сердце коротким ударом, одновременно закрывая рот. А вот с положением четвёртого чуть не вышла промашка: полагая, что он спит на спине, как и убитый до него, я едва не промахнулся. Занесённая рука с мечом остановилась, левой рукой потянул за плечо. Хетт, спросонья пробормотав нечленораздельное, развернулся лицом ко мне, подставляя сердце для удара. В последний момент он успел открыть глаза, но вряд ли успел осознать момент смертельной опасности. Клинок пронзил сердце, пара конвульсий практически не дали шума.

Бросив взгляд в сторону Элсы, замахал руками: бесшумно, словно тени появились Элса, Уичин и ещё трое рабов.

— Надо заблокировать стражников, — пятьдесят метров до «казармы» преодолели быстро. Даже за закрытым пологом было слышно, как храпят несколько человек. Их костёр погас, надо было спешить, пока никто не проснулся от холода. Статуи оказались чертовски тяжёлыми — пришлось послать Уичина, чтобы привёл остальных рабов. Пять минут, что мелухх отсутствовал, мне показались вечностью. Лишь усилиями семи человек удалось сдвинуть первую статую бога Тешуба. Вторая оказалась чуть легче.

Кроме Уичина ещё два раба оказались бывшими охотниками. Один лук и меч стражников у костра взял Элса. Три остальных лука и два меча оставил Уичину с наказом просто караулить вход и стрелять только, если хетты попробуют выйти наружу. Один из рабов сбегал за моей шкурой — я уже начинал выбивать барабанную дробь зубами на этом собачьем холоде.

— Мы к пещере, освободим наших людей и вернёмся, — объяснил освобождённым, прежде чем с Элсой выступили ко второй страже. Уичин снова заверил меня, что будут караулить, и не допустят выхода хеттов наружу. С учётом трёх луков, двух мечей и заблокированного выхода, задача мелухху с рабами предстояла не самая трудная.

— Элса, я попробую подобраться вплотную к страже. Ты займи позицию в пятидесяти шагах. Если я махну рукой — стреляй. Если не махну — жди.

С первым сторожевым постом всё прошло настолько удачно, что захотелось повторить. Если хетты спят или дремлют — есть шанс на успех. Но везения не бывает бесконечно — подобравшись к хеттам на сорок метров, пришлось притаиться. До меня долетали обрывки разговора, как минимум двое стражников не спали. Удалось подобраться до десяти метров, дальше был риск быть обнаруженным. Костёр у пещеры горел ярко, освещая круг диаметром в десять — двенадцать метров.

Сжимая в руке меч, подобрался, готовый стартовать и обрушиться на врагов. Я дважды махнул рукой, но выстрела не последовало. «Он меня не видит», — промелькнула мысль, — «ведь я нахожусь в темноте». Чтобы Элса увидел меня, нужно оказаться на линии перед костром, хотя можно получить стрелу, если меон плохой стрелок. Стараясь не шуметь, поменял местоположение и снова махнул. Еле слышный свист и один из хеттов начал заваливаться набок. И в ту же секунду я стартовал, как пущенный из пращи камень.

Десять метров преодолел за полторы, максимум две секунды. Хетт успел вскочить на ноги и даже наполовину вытащить меч из ножен, когда рубящим ударом перерубил ему ключицу и дошёл до середины грудной клетки.

Мой меч застрял, оставив его в теле, перехватил оружие хетта и рубанул по голове стражника, проснувшегося на шум. Одновременно послышался свист, и стрела воткнулась в лежащее тело, но не убило третьего стражника. Его начинающийся крик прервался после иоего удара в район шеи. На меня брызнула тёплая жидкость, я покрутил головой, ища четвёртого. Со стороны пещеры послышался шум камня, и чёрные тени начали выскакивать наружу.

— Арт! — вполголоса произнёс Этаби бросаясь ко мне.

— Где четвёртый? — я крутился юлой, ища последнего хетта. Этаби подозрительно понюхал воздух и резко шагнул за валун в паре метров. Разогнулся хуррит, держа в объятиях молодого хетта. Огромная ручища кузнеца закрыла половину лица парнишки, безумно вращавшего глазами.

— Тихо, — цыкнул на радостных рабов, ногой пинавших поверженных врагов. До «казармы» было далеко, но чем чёрт не шутит.

— Что с ним делать? — Этаби крепко держал мальчишку, тот уже начал задыхаться. На секунду мне стало жаль хетта, ему вряд ли минуло восемнадцать. Это именно с ним вёл беседу убитый выстрелом Элсы. Когда товарища убили, испуганный хетт забился за камень, где и был найден хурритом.

— Сам знаешь, — не хотел говорить прямо, но зачем нам пленник? Он ещё молод, но разве не молода Ада, удерживаемая хеттами. Или украинец Андрий, которого хетты нашпиговали стрелами как ёжика?

— Только не сам, — попросил Этаби. Один из рабов, радостный представленной возможностью, раз двадцать нанёс хетту удары мечом, превращая его грудную клетку в фарш. Элса и Этаби обнялись с такой горячностью, что я даже приревновал. Только я открыл рот, чтобы скомандовать идти в сторону «казармы», как с той стороны донеслись крики.

— Бежим! — Элса, Этаби бежали рядом. «Смелые» рабы, минуту назад рвавшие хетта голыми руками, сильно подотстали и подозреваю, не по причине физических данных.

Со стороны казарм снова послышался шум, блеснули огни, словно кто-то жонглировал факелами. Уже подбегая к казарме, увидел, как пламя охватило соломенную крышу «казармы», на фоне которого увидел несколько человеческих фигур.

Уичин и ещё двое бывших рабов вели огонь из луков по людям на крыше. Пламя охватило волосы одного хетта, его нечеловеческий крик заставил содрогнуться. Одна из статуй была повалена, на снегу валялось три трупа.

— Забегаем назад, они спрыгивают в ту сторону, — сам рванул первым, сжимая в руке меч. «Казарма» представляла собой прямоугольное здание, шириной метра четыре и больше десяти в длину. Именно с заднего торца и эвакуировались хетты. Налетев на первого, пронзил его в живот. Подонок успел царапнуть меня ногтями по лицу, задев верхнее веко. Я успел увидеть, как Этаби убивает двоих и ещё двое упали под стрелами Элсу. Пламя охватило всю крышу — если внутри кто-то оставался, то выбраться ему не суждено.

— Оступаем, — потянул за собой товарищей, вытаскивая их из круга света. Находясь в освещённом круге, мы представляли отличную мишень. Неизвестно, скольким хеттам удалось уйти, или не удалось никому, но рисковать глупо не собирался. Оставалось дождаться, пока догорит крыша «казармы», чтобы пересчитать трупы и оценить реальную ситуацию с противником.