Hydrargyrum

Глава 17

Свист ветра и шелест книжных страниц, вот и всё, что нарушало тишину небольшого испытательного зала. Комната была разделена надвое толстым стеклом от пола до потолка, установленным при перепланировке в сентябре и с тех пор зачарованным и укрепленным магией на совесть. В дальней половине за этим стеклом Лливелин тренировался со своим главным мистическим знаком, отправляя в стоящие у стены манекены порывы ветра разной силы и «формы». Барьеры этого «полигона» и пара доработанных магических накопителей поглощали излишки энергии, хотя от сквиба с его ножом их было не так уж много. Кайнетт тем временем читал толстую книгу в кресле под лампой, время от времени наблюдая за трудами ученика. Стоит признать, что с учетом нескольких усиливающих способности талисманов, а также проведенных за эти полгода укрепляющих ритуалов и принятых с той же целью зелий, местных и собственной работы Арчибальда, Смит уже двигался раза в полтора быстрее, чем доступно обычному человеку, к тому же был сильнее и крепче. Но этого всё ещё недостаточно.

— На сегодня… достаточно… босс? — через несколько минут спросил он, с трудом выглядывая из зала и почти задыхаясь. — А то я уже… рук не чувствую.

— Не чувствуешь, однако двигать ими ещё можешь, — возразил маг без тени сочувствия. — Думаю, мне не нужно в очередной раз объяснять, насколько магия опасна, в том числе для того, кто её использует? Для тебя применение этого оружия должно стать таким же естественным, как удар или прыжок, а не тем действием, для которого надо долго собираться с мыслями. Даже если ты уже высокого мнения о себе и своих способностях, я просто напомню, что большая часть магических тварей, классифицированных как опасные и тем более смертельные, способны двигаться быстрее человека. Например, настоящий старый вампир может уклониться от автоматной очереди после того, как она выпущена, ещё и в процессе спокойно пересчитать каждую пулю. Даже при встрече всего лишь с оборотнем ты должен сначала ударить, желательно полдюжины раз, а только потом начать думать, что эта тварь тут делает и куда теперь отступать. А ты пока просто отрабатываешь самый простой и мощный порыв ветра в лицо, который должен оглушить противника или даже сбить с ног.

— Но это же… работает. Я проверял.

— Против людей. Простейшую нежить ты так уже не остановишь. Меняй мощность, учись комбинировать атаки, — наставительно произнёс Арчибальд. Затем, вздохнув, отложил книгу, встал с кресла и подошел к отдельному стеллажу у стены, играющему роль арсенала, то есть хранилища мистических знаков. Снял с полки перчатку, украшенную строками рун и оторочкой из перьев громовой птицы, способной управлять бурями. Надел на левую ладонь, подошел к Лину и резко выбросил руку вперёд, делая по очереди движение безымянным, средним и указательным пальцами. Три узких струи сжатого воздуха ударили в один из манекенов в район колена, живота и груди. — Неужели это так сложно?

— Когда ты это делаешь, выглядит просто. Но у меня так не выходит.

— Значит, нужно больше тренировок, — ответил Кайнетт, задумчиво поглаживая перчатку. Мысль сделать подобие одного из своих прошлых мистических знаков ему пришла в ходе работы над ножом для Лина. Конечно, в этом мире склонности к стихии воздуха у него уже нет, потому усилитель требуется мощнее, но с другой стороны — помимо новых зелий и заклинаний здесь ещё вполне неплохо себя чувствует и не спешит вымирать целое множество разнообразных мифических тварей, чьи части можно использовать для увеличения мощности различных мистерий. Результат всё равно получался слабее, чем раньше, но ненамного. — Я же не прошу, пока что, создать торнадо в замкнутом пространстве. Да и вообще, нужно переходить к более серьёзным вещам, хватит уже игр. Прими одно восстанавливающее зелье, потом бери меч. Флакон на столе.

Оставшись стоять у стекла, маг наблюдал, как Лин почти дополз до пузырька с мутно-серой жидкостью, дрожащими руками открыл его, проглотил одним глотком и чуть ли не бегом понёсся к стеллажу-арсеналу. Подхватив ножны с одноручным мечом, сквиб быстро вернулся в испытательный зал и выжидающе посмотрел на учителя.

— Приводи в боевую форму.

— Impatiens, — произнёс Лливелин в полный голос, крепко держа ножны.

Серебристый туман стек с них, собрался в воздухе, уплотнился и через пару секунд создал полупрозрачную фигуру воина эпохи позднего средневековья, в кирасе поверх пышного наряда. Призрак, не издавая ни звука, протянул туманную ладонь и легко вытащил меч из ножен, чтобы сразу принять защитную стойку, паря над полом. При этом само оружие тоже выглядело серебристо-серым и полупрозрачным, словно являясь частью фантома. Почувствовав духа, которого он подчинил и привязал к этому предмету, Арчибальд сразу же мысленно приказал ему атаковать. Тот взмахнул мечом, Лин успел вскинуть нож и сбить в сторону выпад, клинки с лязгом столкнулись, хотя силы удара было недостаточно, чтобы высечь из них искры.

— Неплохо, но не стой на месте, — произнёс маг, продолжая управлять призраком, который крутил своим оружием всё быстрее, а затем начал метаться в воздухе, пытаясь зайти к противнику с разных сторон.

На самом деле меч был самым настоящим, даже не старинным — обычная современная штамповка без изысков. Главный фокус оказался в том, чтобы с помощью алхимических составов и заклинаний придать ему вид призрачного, а после добавить на рукоять ту краску, которой положено чертить останавливающие привидений печати, и ещё пару специфических заклинаний. Кроме того, фантомы сами по себе сильнее обычных призраков и лучше могут взаимодействовать с физическими предметами, приближаясь в этом к полтергейстам.

— Это нечестно! Он слишком быстрый, — возмутился сквиб, получивший уже несколько порезов и ударов плоской стороной клинка, он пытался сразу и отражать удары своим ножом, и с помощью ветра выбить оружие призрака у него из рук. И то, и другое получалось не слишком успешно.

— Разумеется. У духа нет ни мышц, ни нервов, само его существование и движение в пространстве имеет магическую природу. Это было в бестиарии, который я велел прочесть к этой неделе, не так ли?

— Было.

— Так разве не прекрасно, когда ты имеешь дело с уже понятным тебе противником? — язвительным тоном уточнил Арчибальд у загнанного в угол сквиба. Но тот был слишком занят, чтобы ответить. — Терпи и нарабатывай навык. Обычный фантом, если вы пересечетесь в каких-нибудь руинах, таким гуманным не будет.

— А как я вообще окажусь в «каких-нибудь руинах»?

— Я тебя отправлю, если мне что-то понадобится там. Разве не для этого нужны ученики? И это было в контракте, который ты подписывал.

— Чёрт!

На самом деле, в том договоре было ещё немало интересного, что Лин не заметил или по незнанию не смог понять. Например, пункт о применении предупредительных мер для защиты учителя, включая магию. Совсем нетрудно было среди различных диагностических и усиливающих заклинаний добавить «Отражение боли». Довольно простое старинное проклятье, которое может повторить и ребёнок, всего лишь переносит боль и урон, нанесенный слугой хозяину, на самого слугу, однако стоит кратно его усилить другим заклинанием, и страховка получается вполне надежной. Не каждый станет рисковать, когда обычная пощечина мастеру, усилившись в пять раз, может раскрошить собственную челюсть на мелкие осколки. Не то чтобы Кайнетт всерьёз опасался предательства со стороны Лливелина, но так всегда в семье было принято поступать со слугами, охранниками и не связанными родством учениками.

— Ладно, пока хватит, — решил маг, останавливая фантома и отправляя его к дальней стене рядом с мишенями. Посмотрел на тяжело дышащего и истекающего кровью сквиба. — Амулет регенерации скоро остановит кровотечение, так что можешь продолжать отрабатывать атаки уже на призраке. Заодно попытайся сделать так, чтобы разрез не просто создавал воздушную волну, но плоскость, от которой расходятся сразу две, — для наглядности Арчибальд открыл магические цепи и пропустил энергию в мистический знак, а затем взмахнул сверху-вниз ладонью в перчатке. А через полсекунды в противоположные стены ударили два мощных порыва ветра, словно воздух разделился на две волны. — Для атак сбоку или за укрытие подходит отлично.

— Сомневаюсь, что я так смогу.

— А куда ты денешься?

— И всё-таки, босс, почему просто не взять пистолет или дробовик? — воскликнул сквиб, слабо взмахнув руками. Его даже слегка качнуло от усталости. — Я не спорю, магия — это обалдеть как круто, но можно ведь её совмещать и с нормальным оружием.

— Эх, порой мне кажется, что я зря теряю время, — устало ответил маг, снимая с руки мистический знак. — Я ведь уже объяснял, что недостаток «нормального» оружия именно в его нормальности. Магия по своей природе ненормальна для мира, и чем сильнее мистерия, тем меньше она от физических законов зависит. Ты можешь застрелить из ружья, допустим, авгурея или веретенницу, хотя в последнюю вряд ли попадешь при всём желании, но мантикора или феникс твой выстрел даже не заметят, дробь не причинит им вреда. Само их существование — мистерия, аномалия для мира, справиться с которой может лишь другая мистерия.

— Но ведь мне куда чаще приходится сталкиваться с людьми, а не с гномами или лепреконами, — возразил Лин. Изобразил свободной рукой выстрел из пистолета. — А против них и старый-добрый свинец неплохо справляется. Да и потом, разве нельзя зачаровать дробовик, как тот же меч?

— Можно. Но это будет куда менее эффективно, всё-таки огнестрельное оружие существует не так уж и долго, и воспринимается как массовое, простое, доступное любому бродяге и лишенное тени благородства и индивидуальности, — презрительно ответил Кайнетт. — Усилить его подходящей мистерией куда сложнее, чем лук, копьё или меч, которые в памяти человечества имеют историю в тысячи лет.

— А если я найду подходящее оружие, если оно по исполнению и своей истории будет превосходить многие клинки?

— Тогда я подумаю. Но как по мне, не имеет смысла. Если всё-таки захочешь, то проштудируй книги и мои лекции по артефактам, магическому оружию и чарам, а потом принеси список конкретных предложений, а не просто «хочу, чтобы было сильнее всех на свете».

— Я всё понял, учитель. Поговорю с мистером МакДугаллом и после подготовлю свои идеи.

— Удачи желать не буду, по-моему, это напрасная трата времени, но если ты готов ради этого засесть за книги, то почему бы и нет, — пожав плечами, ответил Кайнетт и вновь сел в кресло. Взяв в руки книгу, он сказал: — Раз уж так хочется странных идей, давай проверим твои знания. Скажи мне, ученик, какие основные мистерии связаны с фестралами?

— Они умеют летать, жутко уродливые, а ещё их могут видеть лишь те, у кого на глазах кто-то умер, — ответил тот, не прекращая махать ножом. Правда, пока разделить воздух на две волны у сквиба никак не получалось, в призрака били только обычные порывы ветра.

— Что ж, ты хотя бы брал бестиарий в руки. А если использовать шерсть или шкуру фестрала и попытаться воспроизвести его мистерии, допустим, в плаще или мантии, будет ли это иметь применение?

— Я думаю, что вряд ли. Ты сам часто говорил, что полёт — непростая магия и просто так открыть новый способ для неё сложно. Всего лишь плаща не хватит, чтобы человек смог взлететь. Невидимость, наверное, можно повторить, но она будет слишком непредсказуемая. Если в таком виде попытаться пробраться, к примеру, в дом, то ты никогда не будешь уверен, кто тебя видит, а кто — нет. Может, вон у того парня на глазах бродягу автобусом сбило или вон та девчонка видела, как её деда хватил инфаркт. И теперь они тебя заметят, и мимо уже не прокрадешься. Не говоря уж о том, что полицейские и народ из банд почти все будут видеть через такую маскировку, так смысл тогда возиться?

— Неплохо. Можно было сформулировать лучше, но суть передана верно. Ладно, продолжай тренировку.

Дочитав главу о фестралах, маг отложил том и достал из кармана очередное письмо из школы от «учителя». В этот раз оно было довольно коротким и казалось торопливым, словно Грейнджер спешила отчитаться и перейти к другим делам. Хотя дела у неё на самом деле были. В январе в начале второго семестра Тонкс чудом всё-таки сумела убедить кого-то в аврорате, что в школе магии творятся слишком неладные дела и надо бы там устроить проверку. Авроры, в основном из курсантов, появились там, изучили территорию, пообщались с учениками, но, разумеется, никакого злоумышленника не нашли. Месяц занятия шли спокойно, а в начале февраля те же нападения начались вновь.

Но ещё до этого Грейнджер, понимая, что она, как ведьма в первом поколении, тоже в списке у неизвестного психопата, решила внять советам и озаботиться подготовкой и созданием импровизированных мистических знаков, которые могут помочь для защиты. К этому делу она привлекла двух старших братьев Рональда, объяснив им, что иначе «без её помощи этот балбес наверняка останется на второй год», в результате помимо одного энтузиазма и вороха своих и чужих идей в её распоряжении оказались два более или менее сносных (для школьного уровня) специалиста по созданию магических предметов. В письме она с энтузиазмом сообщала, что они втроём уже почти довели до готовности новое комбинированное заклинание под странным названием «сабля света», осталось только тестирование. Тонкс в своих советах сосредоточиться на защитной магии явно имела в виду нечто иное, однако, как говорится, чем бы дитя ни тешилось… Если с её помощью удастся продвинуть идею, что палочками магическая дуэль не заканчивается, это облегчит ему самому жизнь в школе и уменьшит подозрения к слишком непривычным методам.

— Ладно, на сегодня хватит, — решил Кайнетт, видя, что ученик уже с трудом поднимает руки для очередного взмаха. Маг заставил призрака убрать меч в ножны и вернуться в предмет, после чего велел: — Лин, убери оружие на место, и потом можешь быть свободен до завтра. Я останусь здесь на ночь, беспокоить только если случится что-то экстраординарное.

— Точно ни с чем помощь не нужна, босс? — несмотря на усталость, спросил тот.

— Точно. Работа с книгами, никакой практики.

— Тогда доброй ночи, босс, — ответил сквиб, прежде чем отправиться наверх — смывать кровь и переодеваться.

Молча кивнув ему и подняв барьеры после закрытия двери в мастерскую, Кайнетт направился к книжным полкам и рабочему столу. Сегодня ему понадобятся справочники по алхимии, трансфигурации и созданию артефактов. Ведь он так и не оставил идеи повторить Volumen Hydrargyrum, свой шедевр, на базе местных заклинаний и с много меньшими затратами энергии. С анимацией ртути особых проблем не было, но с управлением и составлением программ работы пока всё обстояло куда сложнее.

Прежде чем начать работу, он подошел к стеллажу и в который уже раз посмотрел на лежащий в небольшой коробке трофей — разрубленный надвое кулон в виде золотого диска с крошечными песочными часами внутри. Теперь, по книгам и разговорам с продавцами в магическом квартале, он уже знал, что это такое. Маховик времени — довольно редкий и сложный мистический знак, позволяющий в несколько раз ускорить или замедлить движение времени для волшебника. Создавался он, как ни странно, сугубо в качестве научного прибора для ведения экспериментов, в первую очередь в алхимии. Например, когда за короткое время химической реакции требуется быстро подготовить несколько свежих компонентов или просто проследить ход преобразования по шагам. Либо наоборот — нужно ждать несколько часов, не отрывая взгляда от котла или реторты, и удобнее делать это, ускорив субъективное время. Как и положено лабораторному оборудованию, экономность и прочность были принесены в жертву точности — во время работы мистический знак постоянно тянул магическую силу волшебника, смешивая её с внешней маной, как и волшебная палочка. Для постоянного сбора энергии из окружающего пространства и предназначалась вращающаяся часть кулона, однако, даже с учетом этого жульничества, сил от волшебника устройство всё равно брало много, что, среди прочего, затрудняло создание сильных заклинаний палочкой во время его работы.

Арчибальд понимал, что восстановить конкретно этот маховик уже не удастся — помимо физических повреждений была почти полностью разрушена магическая структура предмета. Да и с учетом уже имеющейся мистерии для сражения на большой скорости, вряд ли ему стоит делать ставку на ещё одну. А Лин, имея всего пару магических цепей, просто не осилит его использование. Хотя само по себе изучение столь сложного мистического знака оказалось довольно интересным. Кроме того, этот вращающийся механизм для сбора маны взамен статичной сердцевины палочек, требующих двигать их в пространстве, стоило использовать в будущих разработках на базе местной магической школы. Впрочем, для снабжения энергией Volumen Hydrargyrum это ему не пригодится — одним из основных преимуществ мистического знака была подвижность и способность менять форму в широких пределах, а наличие внутри любых твердых, а тем более движущихся частей делало бы всю магическую конструкцию уязвимой. Здесь придётся искать другие методы.

Оторвался Арчибальд от работы около двух часов ночи. Оставив книги на столе вокруг большого листа со сложной схемой магической структуры своего мистического знака, он добрел до небольшой двери в основном зале бункера, снял ещё пару барьеров и вошел внутрь. Обстановка в тесной комнате была минималистическая: небольшая кровать, узкий шкаф, стол с лампой, да картина на стене. Простой портрет — рыжая девушка лет двадцати пяти с красивым аристократичным лицом и холодным взглядом. Сола-Юу, дочь старой магической семьи Нуада-Ре, невеста Кайнетта, так и не успевшая выйти за него замуж. Картину он рисовал сам, без магии или каких-то ритуалов — так, как запомнил свою возлюбленную. Закончил работу маг позавчера, одиннадцатого марта. День смерти Солы в том мире. И самого Арчибальда тоже, но это было не так уж и важно.

Маг продолжал стоять перед портретом, не отводя взгляда в сторону. Прошел уже год с появления в этом мире — достаточный срок, чтобы успеть смириться и с потерей своего рода, и с уничтожением наследия предков и дела всей жизни, даже с утратой собственного имени и большей части сил и возможностей. Но со смертью Солы он смириться так и не смог. Старался о ней не думать, не вспоминать, загрузить себя делами, благо первые месяцы, когда приходилось выживать на каплях магии, не оставляли ему много свободного времени, а после вал новой информации требовал отдавать каждую лишнюю минуту чтению, расчётам и экспериментам. Однако воспоминания никуда так и не исчезли. О подлости ученика, о вероломстве Слуги, о собственном проигрыше от рук ничтожества, после чего Сола была вынуждена сама вступить в войну, о своих колебаниях, когда выбор встал между шансом на победу и её жизнью. Он сам взял её с собой, вытащил из безопасного особняка в цивилизованном Лондоне и привёз на край мира для участия в битве за артефакт, который даже не был ему нужен. И хотя причиной его проигрыша и смерти стало множество факторов, на которые он не мог повлиять, но вот в смерти Солы в первую очередь был виноват он сам, не сумевший защитить свою невесту от мерзкого убийцы, презирающего и законы людей, и законы магов. Он не отступил, пока мог, пошел до конца, не думая о ней, и вот чем всё закончилось.

И ещё он понимал, что даже будучи талантливым магом и посвятив три десятка лет изучению смерти, призраков и духов, исправить он ничего не сможет. «Прикосновение небес», истинная магия, позволяющая сохранить душу после смерти, была утеряна в том мире тысячу лет назад. В этом артефакт, способный воскресить человека, считался легендой среди волшебников, и даже он по мифам и сказкам был лишь фальшивкой, не возвращая к полноценной жизни. Да, Кайнетт сам сумел создать неполноценную имитацию чуда, пожертвовав в процессе многим, но вряд ли он бы смог в своё время сотворить такой же маяк для Солы, чтобы в случае непоправимого её душа осталась в мире. Там требуется долгая и тонкая работа с духами, личные договоры — нужно самому быть хорошим спиритуалистом, чтобы повторить тот редкий ритуал, и то успех отнюдь не гарантирован. Таким образом, никакого выхода нет, если только среди тайн этого мира не найдется нечто, сравнимое с «Прикосновением небес», с истинной магией, но шансы на это ничтожно малы. Потому ему придётся и дальше жить, помня, что он стал причиной смерти Солы и исправить это уже никак нельзя.

А ведь, что хуже всего, если он в самом деле собирается заново основать здесь свой род, то через десять или двадцать лет придётся жениться вновь. Подобрав невесту по происхождению, личной силе и потенциалу, чтобы максимально усилить семью и будущие поколения. Но если в прошлый раз ему повезло и среди кандидаток оказалась Сола, которую он искренне полюбил, то кто может знать, как всё обернётся в этом мире? Остаться одному и без наследников нельзя, долг мага не позволяет. А значит, придётся терпеть рядом с собой чужого человека, который ему безразличен — как многие маги его круга. Один раз ему повезло получить идеальный со всех сторон вариант, и он сам уничтожил этот уникальный шанс. Второго раза такой щедрости от судьбы точно не будет. Впрочем, он сам в произошедшем виноват, а потому примет это как наказание. А если в этом мире где-то живёт Сола, возможно, под другим именем или даже в другой стране, то что бы он сделал, встретившись с ней? Через десять лет ей будет тридцать пять, а Джеймсу — двадцать один, в принципе, допустимо, но станет ли она ждать его? А если она уже сейчас замужем? А ещё, если она — самый обычный человек, не имеющий представления о магии? Столько вопросов, на которые нет ответов…

Всё-таки отвернувшись от портрета, маг снял плащ, повесил в шкаф и лёг на кровать, глядя в бетонный потолок. У него оставалось множество других вопросов без ответа. Например, возможно ли вернуться в прежний мир, где осталось множество дел и долгов? Сама по себе, принципиально, возможность существует, Кайнетту даже было знакомо её название — «Калейдоскоп», вторая истинная магия, манипуляция параллельными мирами. Но проблема в том, существует ли в этой реальности её обладатель, а если даже этот древний кровосос здесь обретается, то как его найти среди не менее полутора миллионов волшебников? Особенно в условиях, когда в магическом сообществе нет ни центральной власти, ни единого центра, подобного Часовой башне. И даже если его удастся отыскать, то как убедить помочь? Что он может предложить вампиру возрастом в сотни лет, обладающему силой, превосходящей способности даже сильнейших магов Ассоциации? В любом случае, в легендах волшебников встречаются похожие фигуры, но ни одной достаточно достоверной, чтобы пуститься на её поиски, а потому это пока тоже теоретические вопросы или дело будущего, когда будут в распоряжении и ресурсы, и связи.

Пока же остаётся изучать местное волшебство, копить силы и играть свою роль волшебника в первом поколении. Даже если приходится изображать ученика девчонки, по возрасту годящейся ему в дочери. Даже если нельзя выдавать своего происхождения, которого он никогда в жизни не стыдился и всегда гордо называл имя семьи Арчибальд любому, кто спросит. Даже если приходится тратить время и силы на убогие поделки для продажи примитивным обывателям, не способным даже осознать значение слова «магия». Даже если он вновь вынужден будет учиться в школе, причем заняв позицию мага в первом поколении без покровителей, уважения и хотя бы намёка на авторитет. Даже если у него теперь всего шестнадцать магических цепей качеством едва выше среднего, а общий магический резерв составляет меньше трети от того, что был доступен в прошлой жизни (и это без фамильного герба!), да и тело Джеймса пока не может выдержать открытие их всех разом, и потребуется несколько лет упорных тренировок на адаптацию. Неважно, он собирался выдержать всё это.

Хотя порой Кайнетта посещала мысль, насколько бы всё было проще, займи он место наследника аристократической семьи. Да взять хоть того же Малфоя, которого довелось увидеть летом — окажись он в теле этого мальчишки, то вопросы как минимум с деньгами и авторитетом даже не возникали бы. Как и необходимости искать редкие или запрещенные книги по распродажам или через сомнительных торговцев, а также собирать знания о магическом мире здесь и там, от разных людей. А если бы удалось убедить «отца», что его знания способны усилить власть их семьи и сотрудничество пойдет обоим на пользу, то и скрываться ото всех не пришлось бы, необходимые ресурсы он получил бы в своё распоряжение просто как наследник рода.

В любом случае, сейчас это уже не исправить. Однако если он собирается для страховки вновь создавать маяк, нужно озаботиться местом получше, где будут доступны куда более удобные кандидаты, чем сборище нищих. С этой мыслью маг и уснул.

***

— Это всё на сегодня?

— Да, последнее занятие. Идём.

Кайнетт пошел по Косой аллее, не оборачиваясь и слыша по шагам, что Лливелин следует за ним. Сквиб в свой первый визит в этот квартал, ещё осенью, ходил тут с открытым ртом и вертел головой во все стороны. С тех пор Смит немного к магии привык, но всё-таки следовало следить, чтобы он не застрял у какой-нибудь витрины. Интересовали его пока всё больше разные малополезные нелепости, вроде тех же летающих мётел или магических фейерверков, но Арчибальд надеялся, что со временем ученик научится отличать яркие фокусы от настоящего искусства.

Впрочем, сегодня у Лина было достаточно времени побродить по округе, пока он ждал учителя с занятий. С начала весны Арчибальд начал дважды в неделю посещать репетиторов по трём основным дисциплинам — заклинания, трансфигурация и создание зелий. Не столько ради теории, в этом плане он неплохо продвинулся и сам, но скорее ради практики с мистическим знаком и местным алхимическим оборудованием. Нужно было нарабатывать рефлексы и хотя бы минимальную базу заклинаний, чтобы не вызывать подозрений через полгода. Три занятия подряд по полтора часа каждое — у Лливелина было достаточно времени, чтобы излазить ближайшие лавки. За прошедшие месяцы сквиб успел уже примелькаться и особо удивления у местных продавцов теперь не вызывал. К тому же он одевался со всем уважением к традициям, то есть брал с собой в квартал мантию, а не ходил по лавкам в ветровке и кроссовках, как продолжают делать некоторые магглорождённые, так и не принявшие архаичную моду волшебников и ведьм.

Каждую неделю тратить пару часов на дорогу через город и обратно было жаль, хотя теперь, вместо необходимости терпеть такси со всеми их неудобствами, его возил Лин, у которого уже были права. Однако магические альтернативы пока не рассматривались. Полноценный камин в обычной квартире не поставишь, а подобным образом «светить» в Министерстве дом с мастерской было бы глупо. Что касается порталов и аппарации — Арчибальд хорошо представлял себе всю сложность магии перемещения в пространстве, потому без дипломированного наставника и проверенной годами программы обучения даже трогать её не собирался. Несмотря на всё удобство подобной мистерии, он ярко представлял себе все побочные эффекты и травмы, которые порой случаются даже у взрослых волшебников. Так что теория теорией, но браться за практику он до того, как Джеймсу исполнится шестнадцать, не намерен точно, и желательно заниматься в школе и под строгим надзором. Пока же можно эксплуатировать ученика, для чего они иначе были бы нужны?

— Кстати, подобрал себе винтовку, или что ты там хотел? — спросил он на ходу, полуобернувшись.

— Пока нет, — Лин развел руками в ответ.

— Вполне ожидаемо.

— Но я всё ещё не сдался.

Маг промолчал, лишь снисходительно покачав головой. Эта одержимость молодого поколения огнестрельным оружием его удивляла. Хотя Лливелин даже не маг или волшебник, пожалуй, ему можно это простить. С давних времён маги выдавали слугам разнообразное оружие или мистические знаки на его основе, из того, чем не с руки воевать им самим. Копья и луки, затем арбалеты и мечи, ружья и сабли. В наши дни некоторые переходят и на автоматы, но Арчибальды считали это варварством, демонстрирующим лишь недостаточное владение рода магическим искусством, раз их охранникам приходится прибегать к подобным низким средствам. Однако здесь он пока даже не принадлежит полноценной магической семье, не имеет ни запасов достойного магического оружия, ни десятков добровольцев на роль телохранителей. А потому придётся пойти и на это. Разумеется, если Смит вообще сможет убедить его, что какой-нибудь штуцер будет стоить потраченных усилий.

Пока же они направились к торговым рядам квартала — как обычно требовалось пополнить запас зелий и изучить новые поступления в паре книжных магазинов, прежде чем вернуться в мастерскую. После этого из срочных дел останется только почта. Странно, но в эти выходные Грейнджер ему ничего не написала, должно быть, с головой уйдя в учебу и эксперименты со своим новым заклинанием. Зато сегодня, то есть уже в понедельник, пришло письмо от Лавгуд, что случалось нечасто. Кайнетт считал, что поддерживать контакт с искренней любительницей магической истории и легенд достаточно полезно, самым сложным в её письмах, да, собственно, и при личном общении тоже, было отделять реальные факты от мифов и просто вымысла, но это можно было терпеть ради редкой информации. Так или иначе, письмо он взял с собой, чтобы потом в мастерской спокойно прочитать и написать ответ, при необходимости сверяясь с книгами, если речь зайдёт о каком-то специфическом вопросе.

— А как прошли последние испытания? — негромко поинтересовался маг, пока они шли по пустому переулку.

— О, просто шикарно, — обрадовался Лин возможности похвастаться успехами. — Как раз дело было подходящее — требовалось выбить долг с одного чересчур борзого игрока. Он думал, типа самый умный, назначил встречу в кафе, в людном месте, думал, мы не решимся ему что-нибудь сделать там. Ну, я подошел, завел разговор про деньги, он начал хамить, сказал, что отдаст со следующего выигрыша, может быть. Тогда я достал тот блокнот, и как ты показывал, открыл его и поставил магглотталкивающий барьер вокруг его места. А потом без затей начал его бить — об стол, посудой, просто руками. По-моему, его куда больше испугало не это, а что его никто вокруг не слышит и не замечает, что вся скатерть в крови и зубы на полу валяются. А уж когда я пообещал, что сломаю ему ноги и так и оставлю там, посреди толпы и где никто его не заметит и не поможет, он сломался и сдал всё и всех. Ну, я ещё напоследок ему по голове добавил, чтобы даже если кто и будет с ним говорить об этом, то всё спишут на сотрясение и шок.

— Камер в том заведении не было? — уточнил маг, обращая внимания на ключевые моменты его рассказа. — Против них столь слабый барьер не поможет, а вопросы у полиции могут появиться.

— Так я же не совсем дурной, уроки помню. Первым делом проверил — нету у них там камер, а иначе пришлось бы ждать, пока этот козёл выйдет наружу.

— Хорошо. Куча проблем с этой электроникой, такими темпами лет через пять придётся придумывать специальные заклинания уже не для отвода глаза, а для отвода камер.

— Я в тебя верю, босс, — совершенно искренне ответил Лливелин.

— Ценю это, но подобными задачами должно заниматься Министерство, а не одиночки, — с сарказмом отозвался Арчибальд, отворачиваясь.

— Ты их так сильно недолюбливаешь?

— Кучка бюрократов. Собрать в своих руках всю власть, чтобы спокойно сидеть и ничего не делать — что может быть хуже этого для мага? Ладно, про политику мы ещё поговорим, пока что оставим эту тему, — он указал на вход в книжный магазин в дюжине шагов впереди. — Зайдешь?

— А как же!

— Только в этот раз не трать зря деньги на самоучители по магии. Таких, как ты, тут считают безнадежными и непригодными для тренировок. Научить тебя в магии большему, чем я, здесь всё равно никто не сможет. А все эти брошюры «Как освоить «Люмос» за три занятия» для тебя бесполезны, и я уже детально объяснял — почему, — со вздохом добавил Кайнетт.

— Но попробовать-то всё равно стоило, — бодро ответил сквиб, словно не замечая недовольства наставника.

— Это твои деньги, а не мои. Но за всё это время тебе уже стоило понять, что когда я говорю о магии, то не ошибаюсь.

Внутри оказалось тихо и малолюдно, не было того наплыва посетителей, как летом и особенно перед началом учебного года. Не то чтобы магу требовалось что-то конкретное, книги он всегда старался покупать сразу, как возникнет необходимость. Просто стоило потратить немного времени и взглянуть, не появилось ли в продаже нечто, заслуживающее внимания. Кроме того, как уже удалось убедиться, книжный магазин был неплохим местом для заведения знакомств с ровесниками Джеймса, имеющими хотя бы какую-то тягу к знаниям. В конце концов, не у лавки летающих мётел ведь ему искать подходящих людей. Нельзя сказать, что он за прошедшее время успел познакомиться с кучей народа, но примерно с полдюжины будущих однокурсников, кому сейчас по десять-одиннадцать лет, знал теперь хотя бы по именам. Разумеется, никого из старых родов, только первое-второе поколение или полукровки, но странно было бы ожидать иного.

— О, Джим, привет, — подняв взгляд от справочника по хищным растениям, негромко поздоровался с ним русоволосый мальчишка в простой мантии без гербов и украшений. На вид ему было лет одиннадцать, и он как раз был одним из тех знакомых, кто пойдет в школу магии в один год с Джеймсом Мерфи. Полукровка, род ничем особо не прославился, но сам Чарльз уже сейчас демонстрировал, что учиться магии любит и умеет.

— Добрый день, Чарли, — поздоровался в ответ маг. Подобное обращение с его точки зрения звучало излишне фамильярным, но приходилось делать скидку на возраст — обращение «мистер Макэвой» к ребёнку звучало бы странно даже с его точки зрения. С Грейнджер в этом плане было проще, он играл роль её ученика, и подчёркнуто-вежливое обращение воспринималось другими как продолжение этой игры. — У них появилось что-нибудь интересное из новинок?

— В основном, одна Гербология, — ответил Чарльз, демонстрируя учебник, на обложке которого маг в старинной мантии палочкой отбивался от каких-то то ли лиан, то ли щупалец. — Кусты, газоны и прочие полуразумные папоротники, в общем. Ты лучше скажи, уже слыхал, что сейчас в школе-то творится?

— Преподаватели учат, пятый и седьмой курсы вёдрами поглощают успокоительное, спортсмены не выбираются из лазарета, маньяк раз в неделю кого-нибудь отправляет к ним, чтобы скучно не было, — ответил Кайнетт, пожав плечами. — Идёт самая обычная школьная жизнь.

— О, то есть о последних новостях ты не в курсе? — чуть не подпрыгнув, воскликнул Чарли.

— Мне не так уж часто пишут оттуда, раз в неделю в лучшем случае. А что, произошло что-то необычное?

— О, ещё как! — мальчишка закинул учебник на полку и обернулся к нему, явно готовый пересказывать новую потрясающую историю, жестикулируя сразу двумя руками. — Только сегодня от сестры сова прилетела, ещё много кто ничего не знает, не ты один такой. Интересно?

— Готов послушать, — прислонившись к книжному шкафу, согласился маг. Вряд ли там будет что-то действительно интересное, но просто так отказаться в подобной ситуации было бы невежливо, да и для ребенка, вероятно, было бы нехарактерно.

— Это правильно, — согласился Чарльз, бодро закивав. Потом начал тараторить, спеша поделиться потрясающей новостью: — Короче, про этого хулигана, которого всё поймать не могут, ты уже сам знаешь. Неделю он молчал, все уже понадеялись, что опять затих или надоело ему, и вот вчера он оторвался по полной. Представь только себе картину: воскресенье, вечер, ученики во дворе без дел шатаются, сборная Слизерина по квиддичу идёт на стадион, даже ни к кому пристать не успели ещё, как у них обычно бывает… И тут на шестом этаже разлетается окно и кусок стены и через дыру вылетает девчонка из младшекурсниц, а ей вслед ещё и заклинания кто-то кидает! Согласись, такое даже в Хогвартсе не каждый день случается? Народ растерялся, мягко говоря, а может, рисковать никто не хотел, но тут Боул, загонщик Слизерина, хватает метлу и взлетает прямо с места, чтобы её поймать. Говорят, их чуть обоих по земле не размазало, но в последний момент он успел остановиться. Тем более та девчонка и так уже была, как из пекла — ожоги, синяки, несколько переломов, кровь повсюду. Да сестра писала, что у неё даже мантия горела ещё прямо в полёте, представляешь?

— Маньяк решил, что просто избивать детей ему уже скучно? — изобразив на лице вежливый интерес, поинтересовался маг.

— А вот тут не знаю. Говорят, что когда народ добежал до того коридора, откуда её вышвырнули, там натурально было поле боя: стены изрублены, пол горит, всё взорвано и разбито, светильники расплавились, потолок расколот в нескольких местах, двери вообще в щепки размололо… Вряд ли второкурсница могла такое сама устроить, согласись, если она всего на пару лет нас старше? Псих этот явно решил, что хватит сдерживаться. Издеваться — так уж по полной.

— Погоди немного, — жестом остановил маг этот поток слов. Казалось, что Чарльз скорее в восторге от всего этого, чем испуган происшествием. Он бы ещё долго мог восхищаться бурной жизнью школы, но Кайнетта привлекло кое-что в его словах. — Второкурсница, верно?

— Ну да, говорят, вроде с Гриффиндора.

Маг молча достал из кармана письмо, вскрыл его и пробежал глазами не очень ровные строки с несколькими кляксами чернил, без привычных для Лавгуд завитков и вычурно прорисованных букв. «Гермиона… нападение в воскресенье… сильно пострадала… больничное крыло…».

— Как… проблематично, — произнёс он, убирая письмо обратно. Спросил у Чарльза спокойно: — Она осталась в живых?

— Сестра говорит, что да, главное, что Боул успел её поймать, а остальное не так уж страшно, хотя из больничного крыла она раньше апреля точно не выйдет.

— А может, это был не маньяк? — решил уточнить маг. — Возможно, сама увлеклась с экспериментами, заклинание, например, криво сработало, и её вышвырнуло через окно?

— Целители говорят, на неё уже в последний момент наложили «Обливейт», — возразил Чарльз, будто сама возможность, что подобная история произошла из-за случайного заклинания, убивала весь интерес к ней. — И сама она, когда деканы расспрашивали, говорила, что помнит, как шла вечером из библиотеки, а следующий момент — она уже падает из окна. Кто бы это ни был, а он явно не хочет, чтобы его поймали, но при этом старается всё-таки никого не убивать, чтобы за него не взялись всерьёз. А ещё он точно прекрасно знает школу — всегда специально выбирает лестницы и коридоры, где нет портретов и редко можно встретить привидение или домовика. Хитрый уродец, потому до сих пор и не схватили.

— А ты сам не боишься? — поинтересовался Кайнетт с интересом. Этот восторг опасным инцидентом казался слегка чрезмерным. — Через полгода нам туда поступать, а мы оба сразу попадем к этому сумасшедшему в список. Ты — полукровка, а я так и тем более.

— Да ерунда, его тридцать раз поймают за это время, — отмахнулся Чарли беззаботно. — Да и потом, кто же настолько дурной, чтобы в такой ситуации ходить по замку одному?

— Возможно, она была уверена, что сумеет отбиться?

— Девчонка? Со второго курса? — Чарльз развёл руками помотал головой, пытаясь продемонстрировать всё, что думает об абсурдности данного предположения. — Маньяк же наверняка нападает только на младших, потому что знает, что может с ними справиться. Против выпускников не рискует. А если она вдруг вообразила себя не меньше, чем Морганой, и пошла искать неприятностей, то кто ж ей виноват? Сестра говорит, её вообще многие считают выскочкой и зазнайкой — магглорождённая, а туда же, на каждом уроке тянет руку, словно знает всё на свете. И вот результат. Нет, спасибо, я, конечно, часть заклинаний уже за первый курс кое-как почти освоил, но на втором курсе с одной палочкой лезть против какого-нибудь семикурсника, у которого ещё и с головой не в порядке — дураков нет.

— Насчёт одной палочки, это я сомневаюсь.

— Что?

— Да я так, о своём, — не стал пока демонстрировать излишней осведомлённости маг. — Просто если это распределение по факультетам вообще чего-то стоит, то разве не странно бы было, если даже «храбрые львы» будут, как стемнеет, трястись по углам, боясь высунуть нос из своей башни? Вообще, пристало ли волшебникам бояться одиночки, сумасшедшего, словно обычным людям? Просто сидеть и ждать, кто же будет следующим?

— Ну, с этой стороны, в принципе так, хотя ведь сумасшедший — тоже волшебник, — справедливо возразил Чарльз.

— Один. Пусть он сильный, пусть он хитрый… явно не умный, иначе бы таким идиотизмом не занимался, но это ладно. Он всё равно один в школе, где каждый может парой слов расплескать каменную стену или заставить человека забыть собственное имя. И его боятся, и все стараются делать вид, что ничего не происходит. Разве это не странно?

— Если так смотреть, то да, странно.

— И если драться с ним хотя бы какое-то время смогла только одна девочка с младших курсов, то с этой школой явно что-то не так. Ты со мной согласен, Чарли?

— Чёрт, не знаю. Когда ты это так говоришь, то звучит всё в самом деле неправильно. Есть же семикурсники — уже почти взрослые волшебники, есть учителя, есть старосты…

— Подумай над этим, Чарли. С сестрой обсуди, чего там в школе говорят на эту тему. Просто, может, это я один чего-то не понимаю? А сейчас извини, заговорились мы, а время уже к вечеру.

— Пока, Джим, ещё увидимся.

— До встречи, — кивнув, попрощался маг и направился к ожидающему его Лливелину. По пути он подумал, что второй смысл разговора мальчишка явно не заметил. Жаль, но, возможно, об этом задумается кто-то из тех, кому он это перескажет?