И ангелов полет

Глава 27

Ряды демонстрантов вытянулись вдоль тротуаров по всей улице до самого Паркер-центра. Многие держали в руках плакаты с надписью «Правосудия — сейчас» на одной стороне и «Правосудия для Говарда Элайаса» — на другой. Судя по единообразию плакатов и организованным передвижениям протестующих, за всем этим спектаклем стоял единый центр, делавший ставку на привлечение внимания средств массовой информации. В одной из передовых шеренг Босх заметил преподобного Престона Таггинса в окружении репортеров с микрофонами и телеоператоров с камерами.

Ни одного плаката с требованием правосудия для Каталины Перес детектив не обнаружил.

— Продолжайте, Босх, — прозвучал у него за спиной голос Ирвинга. — Теперь, когда мы знаем, какую информацию вам удалось собрать, хотелось бы услышать, как вы ее оцениваете. Поделитесь с нами своими выводами.

Босх обернулся и посмотрел сначала на Ирвинга, потом на Линделла. Заместитель начальника полиции, облаченный по случаю очередной пресс-конференции в форменный мундир, восседал за письменным столом. Линделл устроился в кресле напротив. Босх только что рассказал им об открытии Райдер и посещении Кинкейдов.

Он кивнул и, отойдя от окна, опустился во второе кресло, рядом с фэбээровцем.

— Считаю, что Сэм Кинкейд либо убил свою падчерицу, либо имеет к ее смерти непосредственное отношение. Никакого похищения не было. Его придумал он сам. А потом ему просто крупно повезло, когда обнаруженные в спальне отпечатки указали на Майкла Харриса. После этого Кинкейду уже почти ничто не угрожало.

— Начните с начала.

— Хорошо. Сэм Кинкейд — педофил. Шесть лет назад он женился на Кейт, возможно, использовав ее в качестве прикрытия, чтобы подобраться к девочке. Патологоанатом не смог дать однозначный ответ на вопрос, подвергалась ли Стейси продолжительному сексуальному насилию. Что касается меня, то я в этом уверен. И сейчас…

— Мать знала? — перебил его Ирвинг.

— Не уверен. В какой-то момент она узнала, но когда именно это произошло, сказать пока трудно.

— Продолжайте. Извините, что перебил.

— Что-то случилось прошлым летом. Может быть, девочка пригрозила, что расскажет матери — если та еще не знала — или властям. А может, Кинкейд просто устал от нее. Педофилы обычно выбирают жертву в определенной возрастной группе. Другие дети, находящиеся за пределами целевой группы, их не интересуют. Стейси Кинкейд должно было вот-вот исполниться двенадцать. Возможно, она уже представлялась ему слишком старой. А перестав соответствовать его… вкусам, девочка не только стала не нужна ему, но и превратилась в источник опасности.

— То, о чем вы рассказываете, детектив, омерзительно. Речь ведь идет о двенадцатилетней девочке.

— И чего вы ждете от меня, шеф? Думаете, эта история доставляет мне удовольствие? Я видел фотографии. Мне тоже не по себе.

— Ладно, продолжайте.

— Итак, что-то случилось, и он убил ее. Спрятал тело, оставил следы проникновения через окно. И отошел в сторону. Утром мать видит, что дочь исчезла, и вызывает полицию. С этого момента начинается история о похищении.

— А потом судьба посылает ему подарок, — задумчиво произнес Линд елл.

— Да, подарок такой, что лучше не придумаешь. Из всех обнаруженных в доме отпечатков компьютер выбрал те, что принадлежат Майклу Харрису, бывшему заключенному, человеку, как нельзя лучше подходящему на роль похитителя. И следователи будто сорвались с цепи. Все прочие версии были отброшены, все внимание сконцентрировалось на Харрисе. Его арестовали и начали допрашивать. С пристрастием. Только у копов ничего не вышло. Харрис не сознался, а других улик, кроме отпечатков, у полиции не было. Между тем его имя появилось в прессе. Кто-то дал утечку, что в деле есть подозреваемый. Каким-то образом Кинкейд узнал адрес Харриса. Могу предположить, что информацией его снабдил знакомый коп. Что делать? Кинкейд отправился туда, где все это время лежало тело, — думаю, в багажнике какого-нибудь автомобиля, — погрузил его в машину и отвез на бывшую стоянку в двух кварталах от дома Харриса. На следующее утро копы получили то, чего им так недоставало: вторую улику, пусть даже косвенную, против подозреваемого. Он стал всего лишь козлом отпущения.

— Значит, Харрис мыл машину миссис Кинкейд и именно тогда оставил отпечатки на учебнике, — подвел итог Ирвинг.

— Да.

— А что же Элайас? — спросил Линделл. — Его-то за что убили?

— Думаю, все началось с миссис Кинкейд. Наверное, в какой-то момент груз вины стал невыносимым, и женщина решила восстановить справедливость. Вероятно, хорошо зная, на что способен муж — может быть, он даже открыто угрожал ей, — она попыталась действовать тайком. Начала посылать Элайасу анонимные записки. Благодаря ей адвокат попал на тайный веб-сайт Шарлотты. Увидев фотографии девочки, он сразу понял, кто настоящий убийца, но спешить не стал, как не стал ни с кем делиться полученными сведениями. Насколько я понимаю, Элайас собирался вызвать Кинкейда повесткой в суд и уже там выложить все факты. Наверное, все бы прошло по плану, но он допустил ошибку. Засветился. Оставил свой след на веб-сайте. И они, Кинкейд и администратор сайта, поняли, что их раскрыли.

— И послали киллера, — вставил Линделл.

— Сомневаюсь, что Кинкейд взялся за револьвер сам. Вероятнее всего, нанял кого-то. У него есть начальник службы безопасности. Мы сейчас его проверяем.

Некоторое время все молчали. Ирвинг сидел неподвижно, положив руки на голый полированный стол.

— Вы должны отпустить Шихана, — сказал Босх. — Он ни при чем.

— О нем не беспокойтесь, — угрюмо ответил Ирвинг. — Если чист, вернется домой. Меня больше волнует, что мы будем делать с Кинкейдами. Похоже…

Босх сделал вид, что не замечает нерешительности шефа.

— Будем делать то, что делаем. Получим ордера и начнем. Завтра утром я встречаюсь с миссис Кинкейд в старом доме. Попробую получить ее признание. Думаю, она уже готова к откровенному разговору. В любом случае, имея на руках ордера, можно провести широкое наступление. Задействуем всех, проверим оба дома, автомобили, офисы. Посмотрим, что это даст. Надо также получить список его магазинов. Выясним, какими машинами Кинкейд пользовался в июне. Прощупаем Рихтера.

— Рихтера?

— Да. Это начальник службы безопасности у Кинкейда.

Ирвинг поднялся и отошел к окну.

— Не забывайте, что речь идет о семье, которая помогала строить этот город. Сэм Кинкейд — сын Джексона Кинкейда.

— Знаю. Парень из богатой и влиятельной семьи. Он даже смог считает своей собственностью. Семейным достижением. Но это все не важно, шеф. После всего, что он натворил…

Ирвинг вздохнул, и Босх понял — шеф смотрит на демонстрантов.

— Город на грани…

Он не договорил, но Босх и так все понял. Собравшиеся внизу люди ждали новостей. И удовлетворить их могло только одно сообщение: обвинения предъявлены полицейскому.

— Что у нас с детективом Шиханом? — не оборачиваясь, спросил Ирвинг.

Линделл взглянул на часы.

— Его допрашивают уже шесть часов. Пока ничего. Стоит на том, что не имеет никакого отношения к убийству Говарда Элайаса.

— Но он ведь угрожал убитому.

— Это было давно. По собственному опыту знаю, что угрозы, высказанные публично, при свидетелях, выполняются крайне редко. Чаще всего таким образом люди просто выпускают пар.

Ирвинг кивнул.

— Что дала баллистическая экспертиза?

— Пока ничего. Вскрытие запланировано на вторую половину дня. Я направил детектива Частина. Он принесет пули вашим специалистам. Если отправлять их в нашу лабораторию в Вашингтоне, это займет слишком много времени. Хочу напомнить, шеф, что Шихан добровольно сдал оружие на экспертизу. Да, у него «смит-вессон», но не думаю, что он так легко расстался бы с оружием, если бы стрелял из него в Элайаса.

— Дом обыскали?

— Да, снизу доверху. И опять-таки с его согласия. Ничего, что связывало бы Шихана с убийством адвоката. Никакого оружия.

— Алиби?

— Единственное слабое место. В пятницу вечером он был дома. Один.

— А жена? — спросил Босх.

— Жена и дети в Бейкерсфилде, — ответил Линделл. — Похоже, они уже довольно долго не живут вместе.

Еще один сюрприз от Фрэнки Шихана, подумал Босх. Но почему Шихан не рассказал ему об этом сам?

Ирвинг молчал, и Линделл продолжил:

— Думаю, мы можем подержать его до завтра, пока не придут результаты баллистической экспертизы. Второй вариант — согласиться с Гарри и выпустить Шихана сейчас. Надо только иметь в виду, что чем дольше мы его держим, тем более укрепляем ожидания улицы.

— А если выпустим без объяснений, то можем спровоцировать беспорядки, — недовольно проворчал Ирвинг.

На сей раз Линделл предпочел промолчать.

— Отпустим его в шесть, — сказал наконец Ирвинг. — А на пятичасовой пресс-конференции я скажу, что мы освобождаем Шихана до дальнейшего расследования. Представляю, как взвоют сторонники Престона Таггинса.

— Этого недостаточно, шеф. — Босх покачал головой. — Скажите, что он чист. Что означает «до дальнейшего расследования»? Многие интерпретируют это так: да, убил он, но у нас пока нет доказательств.

Ирвинг резко повернулся к Босху:

— Не смейте указывать мне, детектив. У вас своя работа, а у меня своя. Кстати, напоминаю, что брифинг начнется через час и ваши люди должны быть здесь. Я не хочу стоять в окружении белых физиономий и говорить, что мы выпускаем белого копа. Так что мне нужны оба ваших напарника. И без возражений.

— Они будут.

— Хорошо. А теперь давайте подумаем, что скажем на пресс-конференции о направлении расследования.

Все прошло быстро. Начальник полиции не появился, так что Ирвингу пришлось самому объяснять, что следствие не только продолжается, но и расширяется. Он также сообщил, что задержанный для допроса полицейский офицер будет вот-вот выпущен до дальнейшего расследования. Это заявление тут же вызвало шквал вопросов. Ирвинг поднял руку, призывая репортеров к порядку.

— Я не собираюсь соревноваться с вами в том, кто громче крикнет! — рявкнул он. — Отвечу на несколько вопросов, и все. У нас много дел. Мы…

— Что вы имеете в виду, когда говорите, что его выпускают до дальнейшего расследования? — выкрикнул Харви Баттон. — Понимать ли это так, что он чист, или вам просто нечем его прижать?

Прежде чем ответить, Ирвинг пару секунд сверлил Баттона взглядом.

— Я имею в виду, что следственная группа будет работать в других направлениях.

— Значит, детектив Шихан свободен от подозрений?

— Я не стану называть имен тех, с кем мы работаем.

— Мы и так знаем все имена. Почему вы не отвечаете на вопрос?

Наблюдая за этой перепалкой, Босх подумал, что если Линделл прав и Ирвинг сам дал утечку информации по Фрэнку Шихану, то сейчас он, наверное, чувствует себя не слишком комфортно.

— Я лишь хочу сказать, что полицейский офицер, с которым мы разговаривали, дал удовлетворительные ответы на все вопросы. Сейчас он вернется домой, и это все, что я…

— Вы упомянули о других направлениях, в которых будет идти следствие. Можно конкретнее?

— Я не могу вдаваться в детали. Но уверяю вас, все версии будут отработаны.

— Мы можем задавать вопросы агенту ФБР?

Ирвинг взглянул на Линделла, стоявшего позади него вместе с Босхом, Эдгаром и Райдер, и снова повернулся к залу:

— Департамент полиции и отделение Федерального бюро расследований приняли совместное решение относительно того, что вся информация о ходе расследования будет проходить через наше пресс-бюро. Так что если у вас есть вопросы, задавайте их мне.

— Допрашиваются ли сейчас другие полицейские? — снова выкрикнул первым Баттон.

Ирвинг помолчал, тщательно подбирая слова и расставляя их в нужном порядке.

— Да, полицейские офицеры допрашиваются, но только в рамках существующей процедуры. В данный момент среди них нет ни одного, кого можно было бы квалифицировать как подозреваемого.

— То есть Шихан не подозреваемый?

Босх знал, что это случится, — так и вышло. Баттон загнал-таки Ирвинга в угол. Впрочем, замначальника полиции воспользовался самым легким выходом.

— Без комментариев.

И все-таки настырный репортер не отставал.

— Сэр, с момента убийства прошло почти сорок восемь часов, неужели у вас все еще нет ни одного подозреваемого?

— Давайте не будем обсуждать, сколько подозреваемых должно быть у полиции на том или ином этапе следствия. Следующий.

Желая поскорее отделаться от Баттона, Ирвинг наугад кивнул первому попавшемуся на глаза корреспонденту. Пресс-конференция продолжалась еще минут десять. В какой-то момент Босх посмотрел на Райдер, и та, едва заметно пожав плечами, закатила глаза, как бы говоря: «И что мы здесь делаем?» Босх качнул головой: «Теряем время попусту».

Едва все закончилось, как Эдгар и Райдер подошли к Босху. Они приехали в Паркер-центр с небольшим опозданием и еще не успели перекинуться со своим старшим даже парой слов.

— Что у нас с ордерами? — сразу же спросил Босх.

— Почти закончили, — ответил Эдгар. — И закончили бы, если бы не это дурацкое представление.

— Знаю.

— Гарри, я думала, ты избавишь нас от такой чепухи, — укоризненно добавила Райдер.

— Признаю, поступил эгоистично. Фрэнки Шихан мой друг. С ним обошлись несправедливо. Я надеялся, что ваше присутствие придаст убедительности заявлению Ирвинга.

— Другими словами, ты нас попросту использовал. Вчера ты не позволил Ирвингу сделать это, а сегодня…

Босх видел, что Райдер едва сдерживает злость. Он понимал ее чувства. Предательство есть предательство, как его ни назови.

— Послушай, Киз, давай поговорим на эту тему потом, ладно? Фрэнки Шихан — мой друг. Теперь он и ваш друг. Поверь, такое не забывается.

Он смотрел на нее, ожидая ответа. Райдер подумала и кивнула. Что ж, одной проблемой меньше.

— Сколько времени вам еще нужно?

— Час, может, чуть больше, — сказал Эдгар. — Надо еще найти судью.

— А что? — спросила Райдер. — Ирвинг возражал?

— Ирвингу сейчас не позавидуешь. Я хочу, чтобы все было готово как можно раньше. Чтобы начать завтра с утра.

— Не проблема. Успеем.

— Хорошо. Тогда возвращайтесь в участок и заканчивайте с ордерами. Потом к судье. Утром…

— Детектив Босх!

Он повернулся и увидел Харви Баттона и его продюсера Тома Чейни.

— Мне нельзя с вами разговаривать.

— Нам известно, что вы заново открыли дело Стейси Кинкейд, — сказал Чейни. — Хотелось бы услышать…

— Откуда вам это известно? — сердито бросил Босх, чувствуя, как вспыхнуло от прилившей крови лицо.

— У нас есть источник…

— Так вот передайте вашему источнику, что он полное дерьмо. Никаких комментариев не будет.

Баттон протянул микрофон. Рядом с ним появился оператор.

— Означает ли возобновление следствия, что все подозрения с Майкла Харриса уже сняты? — на одном дыхании выпалил Баттон.

— Я же сказал, никаких комментариев не будет. Убирайтесь отсюда.

Босх закрыл объектив ладонью.

— Эй, не трогайте камеру! — закричал оператор. — Это частная собственность.

— Мое лицо тоже. Так что отойдите подальше и уберите ее от меня. Пресс-конференция закончилась.

Босх взял Баттона за руку и подвел к краю помоста. Оператор последовал за репортером. Чейни посмотрел на детектива так, словно собирался бросить ему вызов. Их глаза встретились.

— Я бы посоветовал вам посмотреть вечерние новости, — медленно и спокойно сказал продюсер. — Думаю, вы узнаете кое-что интересное.

— Сомневаюсь, — ответил Босх.

Через двадцать минут Босх уже сидел за столом в коридорчике перед комнатой для допросов на третьем этаже, раздумывая над словами Чейни. Что имел в виду продюсер? Какого еще сюрприза следовало ожидать? Где-то неподалеку тяжело хлопнула дверь. Он поднял голову. По коридору шли Фрэнки Шихан и Линделл. Бывший напарник выглядел осунувшимся и постаревшим: хмурое лицо с дряблыми щеками, растрепанные волосы, помятая одежда… Босх поднялся из-за стола, настороженный, напряженный, готовый не только к упрекам. Но Шихан лишь покачал головой, миролюбиво поднял руки и невесело улыбнулся.

— Все в порядке, Гарри. — Голос его прозвучал хрипло и устало. — Агент Линделл мне все рассказал. Ну, может, и не все, но достаточно. Ты ни при чем. Я сам виноват. Сцепился однажды с этим адвокатом, а теперь оказалось, что кое-кто успел занести мои слова на бумагу.

Босх кивнул.

— Пойдем, Фрэнки. Я тебя подвезу.

Они прошли по коридору, дождались лифта и вошли в кабину. Над дверью замигали номера этажей.

— Извини, приятель, что я усомнился в тебе, — негромко сказал Шихан.

— Насчет этого не беспокойся. Все в порядке. Считай, квиты.

— Да? Это как?

— Прошлым вечером я спросил тебя насчет тех отпечатков.

— Все еще сомневаешься?

— Нет.

Из вестибюля они вышли через боковую дверь и направились к служебной стоянке. Неожиданно откуда-то появилось с полдюжины репортеров и два или три оператора.

— Ничего не говори, — быстро предупредил товарища Босх. — Ни слова.

Их окружили плотным кольцом. Из-за угла вышли еще несколько человек.

— Никаких комментариев.

Босх попытался пробиться к машине.

Но им был нужен не он. Камеры нацелились на Шихана, репортеры совали микрофоны чуть ли не в лицо. Растерянный и даже испуганный, детектив попятился, оглядывая кричащую толпу дикими глазами. Босх схватил его за руку и потащил за собой.

— Детектив Шихан, это вы убили Говарда Элайаса? — крикнула какая-то женщина.

— Нет… нет… я не…

— Вы угрожали жертве?

— Послушайте, я же сказал, никаких комментариев, — вмешался Босх. — Вы слышали? Никаких комментариев. Дайте нам…

— Почему вас допрашивали?

— Вам предъявляли обвинение?

Они почти добрались до машины. Несколько репортеров отстали, поняв, что ничего не добьются, но операторы продолжали снимать, зная, что зарабатывают этим свой хлеб. Внезапно Шихан вырвал руку из цепких пальцев Босха и повернулся к преследователям.

— Хотите знать, почему меня допрашивали? Я вам отвечу. Потому что департаменту нужен козел отпущения. Им надо принести кого-то в жертву. Ради сохранения гребаного мира в этом гребаном городе. Им наплевать, кто это будет, — лишь бы сбить недовольство. Под рукой оказался я. Я…

Босх оттащил его от микрофонов.

— Перестань, Фрэнки, забудь.

Он торопливо открыл дверцу сликбэка, затолкал приятеля в салон, обошел машину спереди и сел за руль.

Пару минут ехали молча, и лишь свернув на автостраду номер 101, Босх взглянул на Шихана. Тот смотрел прямо перед собой.

— Не надо было тебе это говорить, Фрэнки. Только раздуваешь пламя.

— Плевать мне на то, что я там раздуваю. Хватит.

Автострада проходила через Голливуд, встречных машин было мало. Где-то далеко, на юге и западе, в небо поднимались струйки дыма. Босх хотел было включить радио, но, подумав, решил, что лучше ничего не знать.

— Они разрешили тебе позвонить Маргарет?

— Нет. Они вообще ничего мне не разрешали, кроме как признаться. Я чертовски рад, что ты появился вовремя и вытащил меня оттуда. Мне не сказали, чем ты их убедил, но задницу мою точно спас.

Босх понимал, о чем спрашивает Шихан, но делиться секретом не спешил.

— Репортеры, наверное, уже побывали у тебя дома, Фрэнки. Представляю, каково пришлось Маргарет.

— У меня для тебя новость, Гарри. Маргарет ушла восемь месяцев назад. Забрала девочек и уехала в Бейкерсфилд. Поближе к родителям. Так что дома меня никто не ждет.

— Извини, Фрэнки.

— Надо было сказать тебе об этом еще тогда. Сам не знаю, почему промолчал.

Босх, подумав, сказал:

— Послушай, почему бы тебе не захватить самое необходимое и не поехать со мной? Поживешь какое-то время у меня. Там тебя никто и искать не станет. Переждешь, пока все это утихнет.

— Ну, не знаю, Гарри, — неуверенно пробормотал Шихан. — У тебя дома и так повернуться негде, а у меня что-то вроде клаустрофобии. К тому же и с женой твоей я даже не знаком. Может, ей не понравится, что на ее диване развалится какой-то чужак.

За окном промелькнуло здание «Кэпитол рекордс». Строили его с тем расчетом, чтобы оно напоминало стеллаж с грампластинками, увенчанный граммофонной иглой. Но, как и многое в Голливуде, оно уже превратилось в символ прошлого. Грампластинки исчезли. Их сменили компакт-диски. Найти грампластинки можно было разве что в магазинах подержанных вещей. Иногда Босху казалось, что и весь Голливуд превратился в большой магазин подержанных вещей.

— Мой дом развалился при землетрясении, — сказал он. — Сейчас там все по-другому. Есть даже комната для гостей. А что касается жены, то… моя тоже от меня ушла.

Произнесенная вслух, фраза прозвучала непривычно, странно. И в какой-то момент ему показалось, что он только что подписал свидетельство о смерти своего недолгого брака.

— Черт, Гарри, да вы же и поженились-то около года назад. Когда это случилось?

Босх взглянул на него и тут же перевел глаза на дорогу.

— Недавно.

Когда через двадцать минут они подъехали к дому Шихана, их никто не встречал. Босх сказал, что ему надо сделать несколько звонков, а потому он останется в машине и подождет, пока Фрэнки соберет вещи. Первым делом Босх позвонил домой, чтобы прослушать поступившие за день сообщения заранее и не прокручивать их потом в присутствии Шихана. Сообщений не было. Он положил телефон и просто сидел, размышляя о том, не было ли приглашение друга выражением подсознательного желания избежать одиночества в опустевшем доме. Пожалуй, нет. Он большую часть жизни прожил один и привык к отсутствию компании и пустым комнатам. Босх знал — настоящее убежище, то, что понимается под словом «дом», находится в нем самом, в его душе.

В зеркале что-то блеснуло, и Босх повернулся. Позади, примерно в квартале от дома Шихана, остановилась машина. Репортер? Вряд ли. Репортер подъехал бы к самой двери и не стал бы прятаться в тени. Он отвернулся и начал думать о том, что еще нужно узнать от Шихана.

Через несколько минут его бывший напарник вышел из дому с большой хозяйственной сумкой. Забросив ее на заднее сиденье, он сел впереди и захлопнул дверцу.

— Мардж забрала все чемоданы, — с улыбкой сообщил Фрэнки. — А я только сейчас и заметил.

Проехав по Беверли-Глен, Босх свернул на Малхолланд. Ему всегда нравилось здесь ночью: извилистая дорога, исчезающие и появляющиеся из тьмы огни города. Но сейчас, минуя поворот к Вершине, он думал о Кинкейдах, укрывшихся где-то там, в безопасности, в роскошном особняке с видом из поднебесья.

— Фрэнки, мне надо спросить тебя кое о чем.

— Валяй.

— Тогда, занимаясь делом Кинкейдов, ты много разговаривал с ним самим. Я имею в виду, с Сэмом Кинкейдом.

— Да, конечно. С такими важными птицами, как он и старик Джексон, и вести себя приходится соответственно. Ляпнешь что не так, а потом не отмоешься.

— Согласен. В общем, ты более или менее держал его в курсе относительно происходящего?

— Конечно. А что? У тебя сейчас такой голос, как у парней из Бюро. В чем дело, Гарри?

— Ни в чем. Просто спрашиваю. Скажи, обычно он тебе звонил или ты ему?

— По-всякому бывало. У него еще был начальник службы безопасности, так тот постоянно держался на связи.

— Рихтер?

— Точно, он. Гарри, ты все-таки скажешь, в чем дело?

— Подожди. Сначала спрашиваю я. Ты рассказывал Кинкейду или Рихтеру о Майкле Харрисе? Постарайся вспомнить.

— Что ты имеешь в виду?

— Послушай, я не говорю, что ты сделал что-то не так. Когда вы взяли Харриса, ты поехал к ним и рассказал, что и как?

— Разумеется. Есть стандартная процедура…

— Согласен. Они, наверное, спрашивали, кто он такой, откуда и чем занимается?

— Думаю, что так все и было.

Босх свернул на авеню Вудро Вильсон. Петляющая дорога привела к дому.

— Смотрится неплохо, а? — заметил Шихан.

Босх завел машину под навес, но выходить не спешил.

— Ты говорил Кинкейду или Рихтеру, где живет Харрис?

Шихан настороженно посмотрел на него:

— Что ты хочешь мне сказать?

— Я спрашиваю. Ты говорил им, где живет Харрис?

— Может быть. Не помню.

Выйдя из машины, Босх направился к боковой двери, которая вела в кухню. Шихан, забрав с заднего сиденья сумку, последовал за ним.

— Поговори со мной, Иеронимус.

Босх открыл дверь.

— Думаю, ты допустил ошибку.

Он вошел в кухню.

— Поговори со мной, Иеронимус.

Они прошли в комнату для гостей. Шихан бросил сумку на кровать. Выйдя в холл, Босх показал ванную и направился в гостиную. Шихан выжидающе молчал.

— Ручка в туалете сломана, — не глядя на друга, сказал Босх. — Будешь смывать, придерживай. — Он поднял голову. — Мы можем объяснить, как в комнате девочки оказались отпечатки Харриса. Он не похищал Стейси Кинкейд. Похищения вообще не было. Это Кинкейд убил падчерицу. Сначала насиловал, потом убил. Ему повезло, что отпечатки указали вам на Харриса. Мы думаем, что кто-то из них, он или Рихтер, отвез тело девочки на стоянку к дому Харриса. Его адрес они узнали от тебя. Так что думай, Фрэнсис. Мне не нужны «может быть» или «не помню». Я должен знать, кто дал им адрес Харриса.

Шихан растерянно огляделся и опустил голову.

— Так ты хочешь сказать, что мы дали промашку с Харрисом…

— Да, приятель, вы не желали ничего замечать. Нашли отпечатки и перестали замечать все остальное.

Шихан медленно кивнул.

— Ошибки бывают у всех, Фрэнки. Садись и подумай над тем, о чем я спросил. Мне нужно знать, когда ты рассказал Кинкейду о Харрисе. Я скоро вернусь.

Оставив Шихана в гостиной, Босх прошел в свою спальню. Все выглядело как обычно. Он открыл дверцу встроенного шкафа. Одежда Элеонор исчезла. Туфли тоже. На полу лежал маленький сетчатый комочек, перевязанный голубой лентой. Босх наклонился, поднял его и развернул. Пригоршня рисовых зернышек. В лас-вегасской часовне такие узелки раздавали перед брачной церемонией — бросать в счастливых молодоженов. Элеонор сохранила свой на память. Но почему она оставила его здесь? Намеренно? Или просто выбросила за ненужностью?

Он положил узелок в карман и погасил свет.