И Боги тоже люди

Глава 3

Утро встретило ее отголосками ночи – нежные поцелуи, горячий шепот и неугомонные пальцы, которые кружили по ее телу, выписывая никому не известные пируэты. Приоткрыв глаза, она натолкнулась на завораживающий глубокий синий взгляд Эмита. Вспыхнув как спичка, Кас натянула одеяло повыше, создавая иллюзию защиты.

– И снова стесняешься. Сколько можно, милая? – упираясь на руки, он навис над ней, чтобы прикоснуться к покрасневшим щекам.

– Это была не я. Мной овладел алкоголь, – заявила она.

– Меня не обманешь, а себя… Зачем? Мы ведь уже прошли это, Кас. Мы любим тебя такой, какая ты есть.

– А где Инт? – перевела она тему, без возможности разорвать зрительный контакт.

– Ушел порталом на работу. Ты его очень вдохновила, и его осенила какая-то идея по новой разработке.

Кончику носа стало щекотно от прикосновения губ.

– Милая, тебе вчера самой понравилось?

– Да, но было непривычно, хотя и очень горячо.

– Что ты ощущала, управляя нами?

Задумавшись на минуту, она честно ответила:

– Власть.

– Я прошу тебя, запомни это ощущение и пойми, наконец, что только ты управляешь своей жизнью, только тебе под силу изменить ее. Все в твоей власти, в твоих руках. В другом конце коридора спит твоя дочь, и ты ей нужна. Начни с малого, узнай ее, и тогда все остальное будет принять значительно легче. Для вас обеих легче.

– Я всегда чувствую себя рядом с тобой невразумительным ребенком. Я, наивная, думала, что вам вчера просто захотелось попробовать что-то новое, а выходит – мне преподали очередной урок, – она невесело усмехнулась. – Тогда скажу честно: мне совершенно не понравилось управлять вами. Я люблю, когда меня захватывают в плен, подчиняют, не дают возможности о чем-то думать.

– В тебе сейчас говорит обида, и я чувствую это, но не понимаю, почему ты обижаешься. Разве мы сделали тебе что-то плохое? – Эмит хмурился, и то, во что перерос этот разговор, ему не нравилось.

– Нет. Вы всего лишь снова учите меня жизни, напоминая о том, что я не в состоянии принимать взрослые решения и самостоятельно решать свои проблемы. – Негодование питало ее, разрастаясь в теле сорняками лиан.

– Милая, ты ведь знаешь, что ничего такого мы не хотели. Мы стараемся помочь тебе, потому что любим тебя. Разве это не понятно? – он был само спокойствие, и это еще больше бесило Кассандру. – Аааа… В тебе снова проснулась неуверенность. Кас, я люблю тебя. Действительно люблю. В моем сердце, – он взял ее руку и приложил к своей обнаженной груди, – только ты. Я живу слишком много кругов, чтобы не суметь отличить настоящее, теплое, живое чувство от легкой кратковременной подделки.

– Я ничего такого не говорила, – произнесла она ошарашенно, впервые услышав признание из его уст.

– Мне достаточно того, что я вижу, Кас. Я знаю тебя лучше, чем ты сама знаешь себя. – Он лег рядом и, схватив ее в крепкие объятия, с силой прижал к своей груди. – Я прошу тебя, не отталкивай нашу помощь. Мы ведь беспокоимся о тебе.

– Я обещаю, что сегодня же налажу отношения с Аликой. Только будь рядом, ладно? – нежность затопила ее душу.

– Всегда.

Несмотря на позднее утро, в спальне было темно. За окном хмурые тучи гоняли необузданные снежинки, которые покрывали земли и здания. Самая настоящая зима, только называется по-другому – вилие. Алике казалось, что ничего толком не изменилось вокруг, будто она все так же на Земле, разве что в других условиях.

Когда она просыпалась так поздно? Никогда. Эта мысль настолько ошарашила ее, что девушка даже села на кровати в окружении вороха теплых мягких одеял. Она не помнила, чтобы хоть раз вставала позже семи утра. Даже когда болела, ее всегда заставляли подниматься – правила были едиными для всех.

Откинув одеяло, Алика залюбовалась красивой темно-серой пижамой, которую вчера ее уговорил купить Марко. Тончайший шелк маечки и шорт приятно холодил кожу, а серебристое кружево, обрамляющее ткань, радовало глаз. Несмотря на все заверения Алики о том, что ей ничего не нужно больше того, что она уже приобрела, мужчина неустанно продолжал таскать ее по бутикам и магазинам. В последнем десятке очень дорогих заведений, в которые девушка ни за что не собиралась заходить, серебристоволосый, психанув, сам начал выбирать ей наряды, и в том числе и белье.

Консультанты магазинов смотрели на вредную девчонку с завистью, а она даже не понимала, какие конкретно суммы тратит на нее Мар, пока не решилась спросить о стоимости небольшой двухкомнатной квартиры где-нибудь на окраине.

– Тысяч пятнадцать сивитов будет стоить. А тебе зачем? Смыться хочешь? – тогда лицо мужчины стало серьёзным и сразу же потеряло легкость и непринужденность.

– На будущее спрашиваю. Не буду же я вечно жить у вас. Работу найду и начну копить на квартиру. У человека всегда должен быть свой уголок, где он ничего никому не должен.

Марко поражался ее рассудительности в таком юном возрасте. Он сам чаще всего валял дурака и редко задумывался о будущем, а тут…

– Ты можешь жить у нас хоть вечно. Тебя никогда никто не выгонит. На крайний случай у Кас есть двухкомнатная квартира в центре – она не откажет тебе в жилье… – Видящий сначала сказал, а потом уже понял что, но, слава Всевышнему, девушка резко переключилась на другую тему, не заметив оговорок.

– Пятнадцать тысяч стоит двухкомнатная квартира? Но подожди! Сколько мы потратили сегодня? – она осмотрела уже третий ворох пакетов, которые ютились в руках у Мара, и с ужасом воззрилась на него. – Около десяти тысяч, верно?

– Около… Может, меньше, может, больше… Какая разница? – отмахнулся он, продолжая идти в сторону кафетерия, чтобы подкрепиться после тяжелой гонки на выживание.

– Какая разница?! – встрепенулась она. – А отдавать я их чем буду? Натурой? – люди оглядывались ни них, предвкушая бесплатное представление.

– Всем перечисляют деньги – это раз. Ты тратишь свои деньги – это два. Никому не нужно ничего отдавать – это три. А теперь успокоилась и быстро в кафе, пока я не передумал и не оставил тебя без мороженного. – Голос его просачивался в самые укромные уголки души, заставляя ежиться и стыдиться своего поведения.

– Я не маленькая! – Алика вздернула подбородок и воинственно сжала кулачки.

– Что мать, что дочь – исчадия ада… – прошептал он, глядя на потолок. – Пошли, храбрый воробей.

И вот сейчас, обув новые меховые тапочки, она, закутавшись в нагретый плед, нехотя прошлепала в ванную комнату, чтобы принять водные процедуры. Душа пела, но не от огромного количества вещей, которых в ее прошлой жизни почти не было – лишь самое необходимое, – а от того, что на ее запястье красовалась татуировка штрих-кода. По нему она могла совершать покупки или снимать наличные. На ее личном счету разместились тридцать тысяч сивитов, на которые она могла позволить купить себе целые две двухкомнатные квартиры на окраине, но пока не торопилась тратиться, зато была уверена, что в случае чего не пропадет в этом чужом мире.

От обилия нарядов рябило в глазах, но Аля решила не изменять себе, а потому выудила из вороха нераспакованных вещей удобные темно-синие джинсы и вязаную голубую кофту с оголенной спиной. Эти вещи она выбирала сама, и они ей очень понравились. Влажные волосы завивались в тугие локоны, и ей показалось разумным убрать их в высокий хвост, который спускался до самой талии.

Никто не попался ей на пути на первый этаж, но девушка уже и без того знала, где искать разношерстное семейство. Кухня являлась для них сосредоточием и центром дома, а все потому, что им всем было уютно там, где обитала добродушная Мамушка.

– Всем доброе утро! – улыбнулась она.

– Привет! Как ты себя чувствуешь? – обратилась к ней Кассандра, чем несказанно удивила.

– Отлично. Наверняка лучше, чем ты! – рассмеялась Аля. – Меня не заносили в дом на руках под утро.

– А… ммм… Это… просто я хотела узнать, все ли хорошо с тобой после внедрения файла с общими знаниями о мире. Эмит рассказал мне, что водил тебя вчера в Палату после моего ухода.

– Я поняла. Со мной все хорошо. И не обижайся. Хотела пошутить, но все время забываю, что чувство юмора у меня поганое.

– Ничего. Я действительно вчера была не в себе. Прошу меня простить и за это, и за побеги.

Никто не смел вмешаться в их разговор. Мужчины и Мамушка молчали, но и не приступали к завтраку, ожидая, когда Алика сядет за стол и присоединится к ним.

– Присаживайся. Мы ждем только тебя. – Кассандра вздохнула и улыбнулась.

Говорящей предстояло еще одно дело, которое необходимо было решить прямо сейчас. Подвинув к себе тарелку с хасаей, она отломила кусочек пышной лепешки и протянула Алике.

– Это хасая. Семья ест ее руками, разделяя хлеб свой, как жизнь свою, – проговорила она заученную фразу. – Так я признаю тебя членом нашей семьи и оповещаю всех о том, что ты теперь одна из нас. Лепешка имеет немного специфический вкус – сладкая, соленая и с кислинкой. Пробуй. – Кас отломила еще кусочки и раздала их всем остальным, оставив кусочек и себе.

– Спасибо. Мне очень приятно. – Аля покраснела, пряча заслезившиеся глаза. – У меня раньше не было семьи…

Касси замерла, до боли сжимая вилку в руке. Кусочек хасаи застрял комком в горле, не желая проглатываться. С трудом она все же освободила свое горло от преграды, запив ее целой кружкой горячего чая. Нёбо обожгло, но она не замечала боли, как не замечала и скатывающейся слезинки.

– Маленькая, с тобой все хорошо? – Инетр взволнованно погладил ее по плечу.

– Да. Простите. Все отлично. Чем ты еще вчера занималась, Алика? – она хотела отвлечь девочку от плохих мыслей, которые явственно читались на ее лице.

– Марко таскал меня по магазинам. Никогда не думала, что мужчины могут быть такими упертыми! – вдруг восторженно проговорила она, а от печали не осталось и следа. – Мне всегда казалось, что это женщины заставляют их терпеть многочасовые вылазки за покупками, а выходит – им самим это нравится.

– Ну, не привирай! Просто она наотрез не хотела ничего покупать, и мне буквально пришлось самому выбирать для нее вещи! Я вам так скажу, ребята: никогда не соглашайтесь сопровождать их! Я себе вещи и то меньше по времени выбираю!

– А еще он лишил меня мороженного! Представляете? – мстительно сдала Аля Мара с потрохами.

– Она плохо себя вела! – не остался он в долгу.

– Марко! – одернула его Кас. – Она уже не ребенок, не забывай это.

– Как по мне, так самый настоящий…

– Мар!

– Молчу-молчу!

– То-то же! А вчера таким грозным был! Теперь я знаю, кто может на тебя повлиять – сестра! – торжествующе заявила Алика.

– О Всевышний! За что мне это?!

Эмит рассмеялся первым, а за ним заразительные эмоции подхватили и все остальные, правда, Мамушка все же смахнула собравшуюся в уголке глаза слезу, но и она была лишь следствием облегчения.

В семейной гостиной тепло и уют буквально пропитали стены, выражаясь в светлых желтых оттенках отделки, мягкости дивана и кресел, а также в высоком ворсе ковра. Все расположились перед огромным плазменным телевизором во всю стену, но никто не спешил включать его, потому как предстоял нелегкий разговор. Кассандра нервничала, да и Мамушка теребила свой фартук, пытаясь успокоиться. Все-таки мужчины владели собой многим лучше. Может быть, из-за опыта прожитых кругов, которые Кас только предстояли.

Алика сидела в кресле, забравшись в него с ногами и обнимая свои колени, а ее мама расположилась на диване, прямо напротив нее. В этот раз все в свои руки взял Эмит, потому что это напрямую касалось его работы:

– Вчера нам необходимо было выудить из твоей памяти воспоминания о прошлой жизни. Эту процедуру проходят все, кто пришел на Санрайс после моего здесь появления. Но есть и исключения, например, как Кассандра. Она сама рассказала обо всем, что посчитала нужным, Высшему Руководителю, и нужда в процедуре отпала. – Этот мужчина поражал Алику непробиваемым спокойствием, которое распространялось постепенно и на всех остальных.

Эмит наверняка бы стал отличным отцом, которого у Али никогда не было. Свое дите он бы защитил от всего, окружил заботой и любовью. Девушка видела, как он смотрит на Кассандру, когда та не видит, как тепло и нежно относится к ней, то поглаживая, то касаясь невзначай. Жаль, что в этом мире совсем нет детей, а об их существовании в мирах жители «Города Счастья» даже и не подозревают.

Алика с трудом принимала отношения между людьми в этом мире. Нет, на Земле девушки тоже встречались с несколькими парнями одновременно, но никто из них не подозревал о том, что у него есть соперник. А в Санрайс люди спокойно создавали многоуровневые союзы. Ярким примером тому служили Кассандра и двое ее мужчин.

Эмит щелкнул пальцами перед лицом девушки, чтобы вывести ее из ступора, в котором она пребывала последние несколько минут. На квадратном низком кофейном столике остывал приготовленный Мамушкой чай. Никто не притрагивался к нему, будучи сытыми то ли только что прошедшим завтраком, то ли эмоциями, что переполняли.

– Наверное, стоит рассказать в самого начала – с детства? – спросила она, устремляясь взглядом в пустоты прошлого.

– Как тебе будет удобнее, – тихо ответила Кас.

– Мне было пять, когда моя мама исчезла посреди ночи в световом пятне прямо из своей кровати. Своим криком я разбудила спящего отца, который сначала и не понял, что мамы в квартире нет. Он не поверил мне. Не принял мои сбивчивые объяснения. Разве я могла, будучи пятилетним ребенком, изъясняться развернуто и грамотно? Да и кто принимает за правду то, что говорит маленькая девочка?

Изо дня в день меня водили по детским психиатрам, но я твердила и твердила, что моя мама просто растворилась в воздухе. Отец добился того, чтобы маму признали без вести пропавшей, а меня сумасшедшей. Так я оказалась в психиатрической клинике для душевно больных. Там было много людей разного возраста, но меня лечили в отделении для детей. Смотря на них, я все больше понимала, что я нормальная, но этого никто в упор не хотел замечать. Уколы, которые заставляли погружаться в безэмоциональное забвение. Таблетки, ослабляющие тело и разум. Меня не лечили, а медленно и верно убивали.

Помню белые стены – холодные, голые, с мерзким серым налетом грязи, со страшными бороздами от маленьких ноготков. Ко мне никто не приходил, никто не посещал. Отец больше не вернулся. Вскоре меня перевели в городской детский дом, к таким же ненужным отбросам этого мира. Оказалось, отец отказался от меня, передав на попечение государству. Там я жила до своего восемнадцатилетия. Потом госорганы выделили комнату, но и ее отобрали мошенники. Наивная глупая дура… – Алика не замечала лица Кассандры, углубившись в свои воспоминания.

Стеклянные глаза девушки смотрели в пустоту, вновь вытаскивая из памяти запрятанные в глубины души образы. Она даже не моргала. Замолчала на время, обдумывая, как много необходимо рассказать этим людям, а точнее, магам. Были, к сожалению, в ее жизни периоды, которых она неимоверно стыдилась. Боясь, что ее все-таки подвергнут считыванию памяти, она выдала то, что месяцами хранила в тайне:

– Я ни с кем никогда не дружила, потому что все кому не лень дразнили меня сумасшедшей – и в детдоме, и в школе, и даже в училище. Но я, как и любое живое существо, тянулась к общению и вскоре поняла, что могу разговаривать с животными. Денег не хватало иногда даже на то, чтобы поесть хотя бы один раз за день, а потому я подговаривала домашних питомцев в городе, чтобы они убегали от своих хозяев. Вместе с ними мы отсиживались день или два и шли к их хозяевам за вознаграждением. Животные жалели меня – они намного жалостливее, чем люди. Очень умные и добрые существа.

Повисло молчание. Никто не торопил ее, давая собраться с мыслями.

– Теперь я точно уверена, что моя мама живет где-то здесь! – эмоции вернулись к ней, окутав голос. – Но, к сожалению, я не помню ни как она выглядит, ни ее имени. Если все живут в этом мире в том возрасте, в котором попали на Санрайс, то она должна выглядеть молодо, только вот, наверное, совсем не помнит свою прошлую жизнь. Не помнит меня… – горечь пропитывала каждое слово, вливаясь в каждый звук, в каждый вдох.

Кассандра с силой сжимала зубы, пытаясь остаться невозмутимой хотя бы внешне, но последняя фраза буквально сшибла ее, выбила воздух из ее легких, и холодные слезы полились из ее глаз. Она сдерживала их до нестерпимого жжения, до ужасной колющей боли, но больше не могла терпеть мучения, разрывающие живое, бьющееся сердце изнутри. Она бросилась прямо к ногам дочери, цепляясь за них, отчаянно обнимая:

– Прости меня! Прости!

Инетр и Эмит отреагировали молниеносно и принялись ее поднимать, но ноги не держали девушку, подгибаясь.

– Моя доченька! Моя дочь! Моя маленькая Алика! – ее ногти с силой впивались в ладони, но Кас не чувствовала этого.

Алые капли крови падали на персиковый ворс ковра, впитываясь в мягкую поверхность. Алика с немым шоком смотрела на ту, которую собиралась во что бы то ни стало найти. А так легко найдя, не могла проронить ни слова. Заторможено моргая, она будто взирала на комнату и ее обитателей совершенно с другой стороны, словно все это происходило не с ней. Даже к переходу в другой мир она отнеслась более спокойно.

– Мама… – произнесла она одними губами.

Кассандра сидела на кухне и трясущейся рукой держала теплую расписную кружку, в которой остывала очередная порция успокоительного травяного отвара, приготовленного Мамушкой. Второй рукой она крепко сжимала пальчики Алики, будто боялась, что девушка вот-вот исчезнет, испарится или что сон прервется и она снова проснется в этом мире без нее. Аля уже выпила свой объем горьковатого напитка и теперь молча сидела, рассматривая ту, что исчезла из ее жизни тринадцать лет назад.

– Мне так больно, милая. Так жаль, что тебе пришлось пережить все это, – слова с трудом вырывались из уст Кассандры, понемногу облегчая неподъемный груз последних месяцев.

– Ты не виновата… мама. – Слово казалось таким чужим, давно забытым, что произносилось с нотками удивления и грусти. – Марко и Инт объяснили мне, что для тех, кто попал сюда, пути назад нет. То, что было со мной, – оно уже прошло. Это мой жизненный опыт. У всех он разный. Я ни в чем не виню тебя, ведь всегда предполагала, что тебя похитили инопланетяне. А выходит, такие же люди, только чуть-чуть маги… – Аля рассмеялась, но смех вышел несколько нервозным.