Глава 1

Я в третий раз проверил результаты сложения и вычитания на первой странице формы 1040. После чего развернул свой стул лицом к Ниро Вулфу, который сидел за своим письменным столом справа от меня со сборником стихов парня по имени Ван Дорен, Марк Ван Дорен. В связи с чем я решил щегольнуть поэтичным словом.

– Беспросветно, – сказал я, а когда Вулф не отреагировал, повторил: – Беспросветно. Если я правильно понимаю смысл этого слова. Беспросветно!

Вулф, не отрывая глаз от страницы, пробурчал:

– Что именно беспросветно?

– Цифры. – Я подтолкнул к нему форму 1040 по отполированной столешнице.

– Тринадцатое марта. Четыре тысячи триста двенадцать долларов и шестьдесят восемь центов, помимо четырех квартальных взносов, по финансовым обязательствам уже уплачены.

– Тогда нам остается отправить форму 1040-ES за тысяча девятьсот сорок восьмой год, приложив к ней чек на десять тысяч баксов. – Я сцепил пальцы в замок на затылке и мрачно спросил: – Так беспросветно или нет?

Он спросил меня, каков наш банковский баланс, и я ему все рассказал.

– Конечно, – согласился я, – мы пока сможем отразить два удара упомянутого выше дядюшки Сэма и даже позволить себе краюшку хлеба с тонким слоем селедочной икры, но недели идут, а счета все приходят, я уже не говорю, чтобы не показаться неделикатным, о нашей с Фрицем и Теодором зарплате.

Отложив в сторону томик стихов, Вулф насупился на форму 1040, делая вид, будто считает. Тогда я решил немного повысить голос:

– Впрочем, вам принадлежит этот дом и мебель, за исключением кресла и прочих предметов обстановки в моей комнате, которые я купил на свои деньги. Но вы здесь босс, так что вам виднее. Само собой. Птенчик из электрической компании готов был отвалить вам штуку баксов плюс расходы за решение его проблемы с подлогом, но вас это не заинтересовало. Миссис Как-Ее-Там могла заплатить вдвое больше, целую кучу денег, чтобы вывести на чистую воду того так называемого музыканта, но вы были слишком заняты чтением. Адвокат по фамилии Клиффорд оказался в заднице и вынужден был потратиться на частного сыщика, но вам не понравилось, что у него перхоть. Та актриса и ее покровитель…

– Арчи, заткнись!

– Слушаюсь, сэр. И что вы делаете? Позавчера вы спускаетесь в кабинет, проведя целый день со своими прекрасными орхидеями, и как ни в чем не бывало велите мне выписать еще один здоровенный чек на поддержание штанов мирового правительства. А когда я позволил себе робко заметить, что бухгалтерское дело имеет два основных направления: сперва сложение, а затем вычитание…

– Выйди из комнаты!

Огрызнувшись, я снова повернулся лицом к своему письменному столу, поправил пишущую машинку, вставил лист бумаги с копиркой и начал перепечатывать из сводной бухгалтерской таблицы перечень G до шестой строки перечня С. Время шло, и я продолжал работать, время от времени бросая быстрые взгляды направо – проверить, хватило ли у Вулфа наглости продолжить чтение. Не хватило. Он закрыл глаза и откинулся на спинку огромного кресла, в котором могли бы спокойно уместиться двое, но не в данном случае, оставшись сидеть неподвижно. Обстановка накалялась. Мысленно усмехнувшись, я продолжил работу. И вот уже когда я заканчивал перечень F, дойдя до 16-й строки перечня С, раздался грозный рык Вулфа:

– Арчи!

– Да, сэр? – Я снова развернулся в кресле.

– Человеку, презирающему подоходный налог, поскольку он нервирует его или вводит в такие расходы, что человек начинает щериться по-собачьи, расплачивается потерей привилегии цивилизованного разговора. Однако вполне позволительно критиковать налоговую систему беспристрастно и обезличенно. Правительство, как и любой человек, тратит деньги по трем причинам: потому что вынуждено это делать, потому что хочет это делать или потому что ему ничего другого не остается. Последняя причина – самая неубедительная из всех. И конечно, не может не вызывать вопросы тот очевидный факт, что существенная часть этого потока миллиардов, поступающих в Министерство финансов, в результате будет потрачена по самой неубедительной причине.

– Понятно. Итак, мы что-то вычитаем? И как это сформулировать?

Вулф приоткрыл глаза:

– Ты уверен в своих цифрах?

– Даже слишком.

– А ты здорово смухлевал?

– Не слишком. Все в рамках приличия.

– И я должен заплатить названные тобой суммы?

– Или так, или никаких привилегий.

– Отлично! – Вулф вздохнул, на минуту задумался и выпрямился в кресле. – Проклятье! Было время, когда мне хватало тысячи динаров в год. Соедини меня с мистером Ричардсом из Федеральной радиовещательной компании.

Я нахмурился, пытаясь угадать, а затем, понимая, что сидеть выпрямившись требует у Вулфа значительных затрат энергии, нашел в телефонной книге нужный номер, набрал его и, воспользовавшись именем Вулфа, соединился с Ричардсом меньше чем за три минуты – рекордное для вице-президента время. Вулф взял трубку и, обменявшись приветствиями, произнес:

– Мистер Ричардс, два года назад, когда вы вручали мне чек в моем кабинете, вы сказали, что, несмотря на внушительный размер суммы в чеке, вы по-прежнему в неоплатном долгу передо мной. Итак, я осмеливаюсь просить вас об ответной любезности. Мне нужна кое-какая конфиденциальная информация. Сколько денег уходит, скажем, в неделю, на радиопрограмму мисс Маделин Фрейзер?

– О… – В разговоре возникла пауза; голос Ричардса, очень теплый, даже дружелюбный, стал чуть-чуть холоднее. – Но вы-то какое имеете к этому отношение?

– Никакого. Ни в коем случае. Но я был бы весьма признателен за конфиденциальную информацию. Или я слишком многого прошу?

– Ситуация для мисс Фрейзер, радиовещательной сети и заинтересованных спонсоров складывается крайне неудачно. Надеюсь, вы соблаговолите объяснить мне, почему вас это интересует.

– Полагаю, что нет, – отрезал Вулф. – Простите, что побеспокоил…

– Вы меня ничуть не побеспокоили. Я всегда к вашим услугам. Интересующая вас информация не опубликована, но все на радио в курсе. На радио вообще все обо всем знают. Но что конкретно вам нужно?

– Вся сумма, задействованная в проекте.

– Ну… давайте посмотрим… учитывая эфирное время, программа передается двумястами радиостанциями… продюсирование, талант, сценарии и прочее… примерно тридцать тысяч долларов в неделю.

– Чепуха! – отрезал Вулф.

– Почему же чепуха?

– Проект гигантский. Более полутора миллиона в год.

– Нет. Около миллиона с четвертью с учетом летних отпусков.

– Предположим, что так. Полагаю, мисс Фрейзер получает приличный кусок этого пирога, да?

– Очень даже приличный. И это тоже все знают. Она получает пятьсот в неделю, а вот как она делится со своим менеджером мисс Коппел, никому не известно, по крайней мере мне. – Голос Ричардса снова потеплел. – Послушайте, мистер Вулф, не откажите в любезности сообщить мне чисто конфиденциально, зачем вам эта информация.

Однако Ричардсу удалось добиться лишь слова «спасибо», и, будучи истинным джентльменом, он не стал настаивать на ответной любезности. Вулф положил трубку и сказал мне:

– Боже правый! Миллион двести тысяч долларов!

Я сразу же приободрился, поняв, что он задумал, ухмыльнулся в ответ:

– Да, сэр. Вы наверняка добьетесь успеха на радио. Например, сможете читать стихи. Кстати, если хотите знать, как она зарабатывает на свой кусок пирога, можете послушать ее каждое утро вторника и пятницы с одиннадцати до двенадцати. И сразу поймете, что к чему. Вы ведь этого хотите, да?

– Нет! – грубо ответил Вулф. – Я хочу заниматься работой, которую умею делать. Доставай свой блокнот. Инструкции будут немного сложнее, принимая во внимание непредвиденные обстоятельства, которые придется учесть.

И я вынул из ящика блокнот.

Загрузка...