К Башне Девы причалил совершенно невинного вида катер. Кто-то откинул брезент, и Габор с Быком повели Бонда и Кристмас в предназначенную им тюрьму.
– Давай-давай, – скомандовал Бык, упираясь пистолетом в спину Бонда.
Бонд успел оглянуться перед тем, как его втолкнули внутрь, но не увидел никаких судов, откуда их могли бы заметить.
"Ладно, все по порядку, – подумал он. – Не будем спешить".
Они вошли в древнюю башню и остановились в величественном вестибюле. Свет от цветных витражей создавал сумерки, которые только усилили у Бонда ощущение угрозы. Да, конец ждет его здесь.
О ее появлении известили шаги по каменным ступеням. Электра сбежала по лестнице, встречая их с преувеличенной радостью.
– Добро пожаловать в Стамбул, Джеймс! – сказала она. – Хорошо доехали? Надеюсь, с вами обращались не грубо. Пока что. – Она посмотрела на Кристмас: – Я вижу, у тебя новая подруга. Как это мило. Мы ей обеспечим такой же первоклассный прием, как и тебе.
– Ты сама сердечность, – сказал Бонд. Она холодно улыбнулась пленникам.
– Отведите их наверх, – сказала она Габору. – Не беспокойся, Джеймс, я в нужный момент поднимусь и поздороваюсь с тобой как следует. Но сначала я должна кое о чем распорядиться.
Бонд только полыхнул на нее взглядом, когда охранники толкнули их вперед.
Где-то в той же башне Ренар посмотрел на часы и кивнул своим людям:
– Уже должно было сработать, – сказал он. – Пошли.
Они вышли через проход к скрытому причалу, вспрыгнули на платформу и поднялись на мостик лодки. Пролезли через открытый люк и спустились в пугающую тьму корпуса. Там было как в гробнице: зеленый болезненный свет и давящая тишина.
Ренар направился в кают-компанию, где нашел капитана Николая и еще нескольких человек, упавших на стол или валяющихся на полу. Вокруг были разбросаны пустые бутылки бренди и наполовину съеденные сандвичи. Одного из моряков стошнило, и он лежал в собственной луже. У всех на лицах застыли вытаращенные в гримасе ужаса глаза.
– Быстро подействовало, – сказал один из людей Ренара.
– В море их, – приказал Ренар. – Проверьте всю лодку. Чтобы не пропустили ни одного!
Когда Николая волокли из каюты, с него упала капитанская фуражка. Ренар поднял ее и надел на себя – как раз.
– Выходим через два часа. Можете это время радоваться, какие вы будете потом богатые, – сказал он своим людям.
Один из них протянул Ренару свинцовый ящик.
– Плутоний, сэр, – сказал он, покраснев от напряжения.
Ренар взял ящик, будто он ничего не весил. Он стал сильнее, чем когда-либо. Ящик он передал Трухину, который изо всех сил старался не показать, какая это тяжесть.
– Экструдер найдешь в помещении рядом с реактором, – сказал Ренар. – Займись.
Трухин кивнул и вышел.
Когда осмотр лодки закончили, Ренар сошел на берег и увидел на причале ожидавшую его Электру. Своим людям он приказал подняться в башню, собрать свои вещи и вернуться через десять минут.
– Реактор заглушен, – сказал он. – Все готово. Как было запланировано. Твой вертолет готов?
– Он меня заберет через полчаса, – ответила она.
Он огляделся и увидел, что они здесь одни. Подойдя к ней вплотную, он заглянул ей в глаза. Наступил момент, которого он давно ждал и боялся. Ренар протянул руку и погладил ее по волосам.
– Вот и конец, – тихо сказал он.
– Это не конец. Это начало. Мир никогда не будет прежним.
– Хотел бы я увидеть это вместе с тобой. Она замялась и потом произнесла:
– Мне... мне тоже этого хотелось бы. Он чувствовал, что она очень не хочет никаких нежностей. И как ему ни хотелось обнять ее и поцеловать, он подавил этот порыв. Если она желает расстаться холодно, так тому и быть.
Ренар снял капитанскую фуражку. Несмотря на застывшую половину лица, он не мог скрыть скорби. Попытался дотронуться до ее щеки, но остановился – остановил руку на полдороги и вместо этого просто помахал рукой.
– Будущее за тобой. Пусть оно тебе будет в радость.
Он подал ей фуражку, повернулся и пошел на лодку.
Электра смотрела ему вслед со смешанным чувством. Она хотела от него отвязаться, и в то же время ей хотелось прижать его к груди. Уходя в люк, он повернулся и посмотрел на нее последним долгим взглядом. Она могла бы поклясться, что на глазах у него были слезы. В груди у нее поднялся ком, и несколько страшных секунд она боролась с собой, чтобы не броситься к Ренару.
Он одними губами произнес "До свидания" и исчез внутри лодки. Электра чуть не вскрикнула, будто половина ее души пыталась выдраться из тела.
"Черт тебя побери! – прикрикнула она на себя мысленно. – Ты выше этого! Сейчас не время для слабости! Для "чувств", от которых никакой пользы!"
И она отбросила теплоту, которая еще оставалась у нее в душе. С этой минуты ее сердце стало куском льда. Это было неприятное и непривычное ощущение, и она разозлилась, но взяла себя в руки. Гнев и ярость надо куда-то направить, пока они не сожрали ее, и она знала, куда.
Выполняя приказ Электры, Габор отвел Бонда и Кристмас в спальню Электры и заставил Бонда сесть на искусный резной деревянный стул с прямой спинкой. Руки его приковали к наручникам, вделанным в сиденье по бокам. Он пытался сопротивляться, но наручники держали крепко. Кристмас стояла рядом со связанными спереди руками, и охранник смотрел за каждым ее движением.
– И что теперь? – спросил Бонд. – Старая игра в "злорадство – пытка – и еще злорадство"?
Будто в ответ на эти слова Электра вошла в комнату, бросила на пол капитанскую фуражку, подошла к Бонду и поцеловала его в щеку, глядя в упор на Кристмас.
– Джеймс Бонд! – сказала она ласково-ласково. – Если бы только не лез в это дело, через несколько лет мы могли бы встретиться снова и опять стать любовниками.
При этих словах Кристмас нахмурила бровь. Электра повернулась к ней:
– Вы не ослышались, моя милая. Я сказала "любовниками". Вы же не собирались завладеть Джеймсом единолично? Разве вы не знаете? Джеймс Бонд – самая большая свинья в мире. Он – очень сексуальная свинья, это я вам могу подтвердить, но все равно свинья. – Она кивнула Габору: – Отведи ее к Ренару и оставь нас. Я думаю, он найдет, чем ее развлечь в последний час ее жизни. Скажите "bon voyage", моя милая.
Кристмас увели, и Бонд успел заметить страх в ее глазах. Когда дверь захлопнулась, на витражах мелькнули силуэты уходивших и раздалось эхо их шагов на лестнице.
Электра подошла к большому круглому окну, откуда открывался вид на Стамбул.
– Симпатичная девица, – сказала она. – Ее ты тоже имел?
Бонд оставил вопрос без ответа.
– Не надо было тебе отвергать меня, Джеймс. Я могла бы дать тебе весь мир, – сказала она с явным злорадством.
– Весь мир – этого мало, – устало ответил он.
– Дурацкие сантименты!
– Фамильный девиз, – объяснил он. Она нахмурилась и подошла к нему, крадучись, медленно, склонилась над ним и запустила пальцы ему в волосы. Запах от нее шел сильный, мускусный.
– Разве не прекрасно это здание? Моему отцу стоило усилий его нанять. Турецкое правительство не соглашалось. Но согласилось, когда он их убедил, что их нефть дороже их истории.
Она наклонилась поближе и прикусила его ухо.
– Джеймс, ты и на вкус восхитителен. Как обидно, что мы оказались по разные стороны баррикады!
– Тебе еще не поздно передумать, – предложил он.
– Не обманывай себя, Джеймс. Ты обречен, и ты это знаешь.
Ее ногти пробежали по правой щеке, по контуру еле заметного шрама.
– Здесь на раскопках нашли несколько прелестных ваз. И еще вот этот стул... – Она небрежным жестом подняла руку и размотала из-за головы Бонда кожаную полосу, прикрепленную к стулу деревянным винтом. – Кажется, мы в наших авантюрах забываем старые добрые способы, как ты думаешь?
Она туго обмотала гарроту вокруг шеи Бонда и повернула винт на одно деление. Когда железный стержень уперся в шею, эффект был моментальным. Голова Бонда дернулась назад. Это устройство не просто душило – оно пробивало позвоночник.
Он посмотрел на Электру в упор:
– Где М.?
– Скоро она будет везде.
Бонд заставил себя сохранять хладнокровие:
– И все это потому, что ты влюбилась в Ренара?
– Еще семь поворотов, и у тебя будет сломана шея.
Она зашла за стул и повернула винт еще на одно деление. На этот раз боль была заметнее.
– Я не влюбилась в Ренара. Это он влюбился в меня. Еще с детства у меня была власть над мужчинами. Когда я поняла, что мой отец не собирается спасать меня от похитителей, то поняла и то, что должна заключить иной союз.
Он понял, что она имеет в виду:
– Ты переманила Ренара на свою сторону.
– Точно как тебя, – ответила она, улыбаясь. – Только с тобой было проще.
Она сняла сережку с уха и открыла уродливый шрам на мочке.
– Я ему велела оставить мне шрам, чтобы все это выглядело убедительнее. Когда он отказался, я ему сказала, что сделаю это сама. И сделала.
Она протянула руку и повернула винт еще на одно деление.
У Бонда на лбу выступил пот. Глаза его сузились, когда он произнес:
– Значит, это правда. Это ты убила своего отца.
– Это он меня убил! Сначала он убил мою мать своим пренебрежением! Он забрал нефтяные поля ее семьи и потом бросил ее. Она была одинокой и несчастной. А потом он убил меня в тот самый день, когда отказался платить выкуп!
Это был взрыв эмоций, которые до тех пор ей удавалось скрывать. Бонд задел ее за живое.
Теперь он знал, как это было. Ренар похитил ее, надеясь получить пять миллионов долларов выкупа. Когда сэр Роберт отказался платить, она почувствовала, что ее предали, и решила отомстить. Тогда она соблазнила Ренара и убедила его войти в этот пакт, чтобы уничтожить отца и завладеть компанией.
– Я и сама начала строить планы, как избавиться от отца, когда меня похитили, – призналась она. – Сначала я испугалась – связанная, с кляпом во рту и повязкой на глазах, и меня куда-то везли, – но потом все обернулось к моей удаче. И мне удалось, как ты это назвал, привлечь беднягу Ренара на свою сторону. Я сразу оценила преимущества, которые давала мне его преданность. Оказалось, что можно всю грязную работу оставить ему. Он был злобным убийцей, но я смогла нащупать его слабость и ею воспользоваться. Как и всем, Ренару было нужно только немножко нежности. Мужчина все сделает ради любви, правда ведь?
– И все это из-за нефти?
– Эта нефть моя! Моя и моей матери! Она течет в моих жилах, она гуще крови.
Глаза ее горели. Она подошла к окну, оглядывая сверкающую колыбель цивилизации.
Все это время Бонд судорожно пытался вытащить руки из наручников.
– Она и так уже твоя, Электра. Зачем тогда это все?
– Я перекрою карту мира. И когда я это за-кончу, весь мир будет знать мое имя, имя моей матери, славу моего народа.
– Никто не поверит, что этот взрыв случаен. Она повернулась к нему, пораженная тем, что он вычислил ее план. Выбросив руку, она повернула винт еще на одно деление. Теперь ему стало трудно дышать. Острие стержня вдавливалось в позвоночник.
– Поверят, – сказала она с неколебимой уверенностью. – Все поверят.
Еще одно деление. Ослепляющая боль! Пот катил по его лицу, он пытался разглядеть ее лицо, но все перед глазами расплывалось.
– Ты понял? Никто не устоит против меня. – Она снова надела сережку и села верхом к нему на колени. – Даже ты. Знаешь, что случается с мужчиной в момент, когда его душат? – мурлыкнула она.
– Электра, – сумел выговорить Бонд. – Еще не поздно. Нет нужды в смерти восьми миллионов.
Она улыбнулась и снова повернула винт. Бонд вздрогнул под мерзкий хрустящий звук. Он закрыл глаза и заставил себя из последних сил сохранять хладнокровие. Ощутил, как она нежно слизывает языком пот с его брови.
– Надо было тебе убить меня, когда была возможность, – шепнула она. – Но ты не мог. Меня – нет. Женщину, которую ты любил, – нет.
Она прижалась лобком к его лобку. Ощущая его тело под своим, она закачалась взад-вперед, тяжело дыша.
– Еще два... оборота... и все кончится, Джеймс, – шепнула она.
И повернула винт еще раз, причиняя ему невыносимую муку. Шея Бонда выгнулась вверх под неестественным углом, но он смог выплюнуть слова:
– Ты... для меня... пустое место. Она потрогала стержень и приготовилась повернуть винт последний раз. Руки Бонда напряглись в оковах...
– Последний... раз... обернешься... на моем винте? – выдохнул он, задыхаясь.
Она поцеловала его в ухо, достигнув оргазма.
– О, Джеймс! – простонала она почти печально и стала поворачивать винт.
Бонд был на грани потери сознания... но перестрелка вернула его в реальный мир.
Электра застыла, затаила дыхание и прислушалась. Потом резко встала и подошла к окну.
Там, снаружи, из лодки вылезал Жуковский с тремя своими людьми, направляясь к входу. Огромный, побитый и окровавленный. Все четверо стреляли из автоматов, убивая всех, кто попадался на глаза. Двое охранников Электры остались лежать. Этот человек был определенно настроен войти, и ничто не могло его остановить.
Теперь стрельба слышалась в самом здании и приближалась, поднимаясь по лестнице. Электра бросилась к столу и вытащила девятимиллиметровый браунинг как раз в тот момент, как разлетелись цветные стекла витражей. Сквозь них ввалился изрешеченный пулями Габор, упал грудой на пол, и красная лужа растеклась вокруг него. Двое людей Электры влетели в комнату, пятясь, отстреливаясь от противников на лестнице. Но у Жуковского было слишком сильное преимущество в огневой мощи, и оба они свалились под градом пуль.
И тут сквозь разбитое стекло вломился Жуковский, раненный в плечо и с решительным лицом. В одной руке у него был автомат, в другой – трость. Он увидел Бонда на стуле и Электру, державшую браунинг за спиной.
Послышались еще выстрелы, Жуковский обернулся и увидел Быка, вбежавшего с "Калашниковым" в руках.
– Босс! – вскричал Бык. – Как я рад видеть вас живым! Эти люди меня обманом втяну...
Жуковский застрелил его, не моргнув глазом. Бык ухнул и выпустил весь магазин, "но прицелиться уже не мог. С глухим стуком он свалился.
Жуковский повернулся к Электре:
– Я ищу подлодку. Такая большая и черная, и ее капитан – мой приятель.
Тут его взгляд упал на лежащую на полу фуражку. Сразу поняв, что это значит, он приказал:
– Принесите ее мне.
И направил ствол на Электру.
Электра кивнула, наклонилась и подобрала фуражку, украдкой сунув под нее браунинг.
Протягивая фуражку Жуковскому, она сказала:
– Как обидно! Вы с ним разминулись на секунду.
И выпустила три пули из-под фуражки.
Они ударили Жуковского в грудь, отбросив его к стене. Он уставился, не понимая, потом свалился на пол.
Электра подошла к нему и отбросила его автомат ногой.
За несколько секунд до смерти Жуковский собрал остаток сил, чтобы на миллиметр приподнять трость от пола. Упираясь набалдашником в грудь, он направил кончик ее точно на Бонда. Электра с любопытством смотрела, как Жуковский схватился за середину трости и уставился на человека на пыточном стуле.
Бонд ответил на его взгляд. Жуковский прищурил глаз и потянул за середину трости, будто это было помповое ружье. От единственного выстрела полетели щепки от спинки стула. Чего не заметила Электра – того, что пуля чисто прорезала один из наручников Бонда. Невероятный выстрел!
Между двумя мужчинами прошел безмолвный разговор. Товарищи по оружию. Только тень улыбки на лице каждого из них. Потом свет погас в глазах Жуковского, и голова упала на грудь.
Электра смотрела на русского, не понимая. Она не видела, куда ушла пуля, – только знала, что по Бонду он промахнулся.
Она вздохнула, повернулась к Бонду и сказала:
– Извини, одну минуту. – Подняв "уоки-токи", она сказала в него: – Здесь все под контролем. Ты готов?
– Да, – ответил Ренар. – Я-только боюсь, что ты...
– У меня все в порядке. Действуй.
– Ладно. Au revoir...
– До свидания, – ответила она. На минуту потеряв самообладание, она тяжело задышала, бросила рацию, посмотрела на труп Жуковского, потом на Бонда.
– Да, этот человек и в самом деле тебя ненавидел, – сказала она, несколько озадаченная. Потом вернулась к стулу и снова села верхом на колени Бонда. – Время для последней молитвы.
Она поцеловала его долгим и крепким поцелуем и потянулась сделать последний, смертельный оборот...
Молниеносным движением рука Бонда вырвалась и крепко схватила ее за горло. Он держал ее лицом к лицу с собой, и в глазах его было презрение. Потом он отбросил ее назад, и ее ногти процарапали следы на его лице.
Она была ошеломлена. Бонд быстро протянул руку и сорвал второй наручник, потом потянул за гарроту, ослабив так, чтобы можно было вылезти. Он встал на ноги, но Электра уже пришла в себя и выбежала из комнаты, устремляясь вверх по лестнице. Он подбежал к Жуковскому, пощупал ему пульс, потом подобрал окровавленное оружие.
Взял с пола "уоки-токи" и на миг заколебался – бежать вниз к субмарине или догонять Электру?
Он решил в пользу последнего. Эта сука слишком далеко зашла...
У причала заревели моторы подлодки.