И никаких сожалений

Глава 9

В последующие дни все время и мысли Клэр занимали Джонсоны, миссионеры и дети. Джонсоны были очень дружной, сплоченной семьей. Мистер Джонсон, очень серьезно относившийся к процессу обучения, так основательно все объяснял детям, что даже мистер Прайс снимал очки и закатывал глаза. Миссис Джонсон была крупной женщиной, с глубоким грудным голосом и характером, полным доброты и оптимизма.

— Они настоящие самородки, — говорила миссис Прайс про Джонсонов. — Я должна написать письмо благодарности в Общество. Вначале я пришла в недоумение, увидев, насколько огромна их семья. Но теперь я понимаю, что это даже к лучшему. Семья, подобная Джонсонам, образцовый пример. Со временем Була станет одной из самых преуспевающих деревень во всей Нигерии… Да что там — во всей Западной Африке! Приятно осознавать, что начало работы положили именно вы, моя дорогая.

Клэр покачала головой:

— Вскоре вы сможете открыть свою собственную школу.

— О-о, она такой будет красивой и большой, как ваша, — со вздохом произнесла миссис Прайс. — Клэр, мы многим вам обязаны. Разве я не права, Джеймс?

Мистер Прайс был полностью согласен со своей женой. Западная Африка становилась все лучше и лучше, благодаря таким людям, как миссис и мистер Брэннан, храни их Бог!

— Но к сожалению, — сказала миссис Прайс, — теперь нас больше ничего не держит в Була.

— Может, вы останетесь еще на неделю? Немного отдохнете, — предложила Клэр.

— Да. На неделю можно, — согласился миссионер. — Пройдет немало времени, пока нам с женой удастся пожить в таком же чудесном доме, как ваш.

Клэр была счастлива получить их согласие. Через неделю прибывал новый работник, мистер Гамприсс.

— Мы можем отлично отдохнуть втроем, — с воодушевлением воскликнула Клэр. — Мы будем устраивать пикники, играть в теннис, кататься на лодке по реке.

Миссис Прайс открыла было рот, чтобы сказать, что Клэр не обязана заботиться об их развлечении, но, взглянув на разгоряченное, радостное лицо девушки, передумала. Она согласилась и легким кивком поблагодарила Клэр за радушие.

Специально для жены Росс построил теннисный корт недалеко от дома, И как-то прохладным вечером он пригласил всех устроить турнир по теннису. Гости оказались в неплохой физической форме, и вся компания получила от игры огромное удовольствие.

— Надеюсь в скором времени увидеть вас на Уимблдоне, миссис Прайс, — шутливо заметил Росс и звонко рассмеялся, пропустив очередной мяч своего противника.

— В юности у меня еще были подобные планы, — улыбнулась миссис Прайс. — Ох уж эти мечты юности! Мы были молоды и не знали, каков на самом деле реальный мир.

— Вы никогда не чувствовали… разочарования в миссионерской деятельности? — спросил Росс.

— Ни разу, — заверила его миссис Прайс. — Мы с Джеймсом многое получили взамен… любовь приносит свои дары. Вскоре вы это поймете, мистер Брэннан. Любовь — все, что человеку требуется в жизни. Если глубокие чувства пустили корни в сердце человека, он ни в чем больше не нуждается. Любовь придает нам силы и мужество идти дальше по жизни.

На следующий день Клэр и миссионеры отправились на пикник в долину реки. Она поджарила цыпленка, приготовила сандвичи с ветчиной и помидорами, а еще захватила коробку овсяного печенья и два термоса с ледяным лимонадом. Джонни нес корзинку с едой до причала. Мистер и миссис Прайс решили устроить лодочную прогулку. Впереди процессии бежал Счастливчик, любимый щенок Клэр, он радостно лаял и махал хвостом. Когда Клэр и миссионеры уселись в лодку, Счастливчик начал жалобно подвывать. Он выглядел таким несчастным и всеми покинутым, что сердце Клэр не выдержало и она решила взять его с собой.

— Иди к нам, — позвала она его. С радостным визгом щенок, который вырос уже до значительных размеров, с разбегу запрыгнул в лодку. Он бросился к хозяйке и попытался лизнуть ее щеку, отчего Клэр чуть не опрокинулась в воду.

— Вы считаете, что брать с собой в плавание собаку разумно? — возмутилась миссис Прайс. — Я не хочу, чтобы он упал за борт и утонул.

— Я буду следить за ним. — Клэр улыбнулась и попыталась уложить Счастливчика на дно лодки. — Ты будешь хорошей собачкой, да, солнышко?

Щенок ответил ей полным любви взглядом. Хотя теперь Клэр было неудобно сидеть, нельзя было вытянуть ноги, она все равно была рада обществу своего питомца. Джонни оттолкнул лодку от причала и помахал на прощание рукой. Мистер Прайс заработал веслами, и небольшое каноэ понеслось по течению.

— Мы выбрали чудесное утро для прогулки, — заметила миссис Прайс. — Жаль, что ваш муж не смог пойти с нами.

— Сейчас он ужасно занят, готовится к приезду своего заместителя, мистера Гамприсса. — Клэр потрепала Счастливчика по пушистой шерстке. — Наверное, вы знаете, что Росс останется в Була еще на три месяца?

— Вас не огорчает, что придется задержаться здесь? — спросила миссис Прайс, разглядывая лотосы, цветущие по берегам реки.

— Росс считает, что мне лучше отправиться домой в марте… а его решение обжалованию не подлежит. — Клэр слабо улыбнулась. — Он заботится о моем здоровье.

— О-о, я вижу положительные сдвиги в мистере Брэннане. Однажды он поразил меня тем… что… как бы это выразиться… что увлечен только своими нуждами. Вижу, он сильно изменился с тех пор. Благодаря вам, Клэр, прежний большой босс стал намного… человечнее.

Они причалили к берегу, где невысокие пальмы раскрывали свои листья, подобно огромным зеленым зонтам. По кронам мангровых и банановых деревьев прыгали обезьянки. Они с радостью ловили кусочки фруктов, которые Клэр и миссис Прайс им кидали. На деревьях росло множество орхидей, их крохотные лепестки напоминали крылья бабочек. Клэр сразу вспомнила тот вечер, когда они отмечали ее день рождения и Росс подарил ей орхидею. Что бы могло произойти, думала она, если бы не объявился этот проклятый леопард. Тем вечером Росс был в романтическом настроении. Его сердце было открыто для любви… Клэр поняла это по его жаркому поцелую, по нежным рукам, ласкавшим ее плечи…

Забудь про поцелуи, резко приказала себе она. Поцелуй ничего не значит для Росса.

Они расположились на небольшой поляне: постелили покрывало прямо на траву, сверху соорудили небольшой тент. Счастливчик, до этого остервенело лаявший на обезьян, подбежал к Клэр и улегся подле ее ног. Он отрывисто дышал, высунув язык. Его влажные карие глаза светились от любви к хозяйке.

— Что, надоело дурачиться с обезьянами? — спросила она. В ответ Счастливчик завилял хвостом и лизнул ее руку. — Решил немного поспать?

Ленч прошел в тишине и в молчании. Только большие голубые стрекозы, пролетая над головами, нарушали их покой. Нижний ярус тропического леса окутывала белесая дымка, а вверху солнечные лучи падали на широкие листья пальм, заставляя их светиться ярко-зеленым светом. Легкий бриз шевелил траву, а в речной заводи глухо постукивали полые трубки тростника.

Проведя несколько часов в тишине и спокойствии, они с сожалением стали собираться назад. Мистер Прайс собрал тент, покрывало и корзину с остатками еды и понес их к лодке. Клэр улучила момент и сорвала одну из чудесных розовых орхидей с золотистой пыльцой и крошечными зелеными точечками.

— Подумать только, — сказала она, — как дорого стоит подобный цветок в цветочных магазинах Лондона. А здесь орхидеи свободно растут и любой может их сорвать.

— Я не очень-то разбираюсь в этих вещах. — Миссис Прайс почесала кончик носа. — На мой вкус, орхидеи слишком претенциозны. При взгляде на эти цветы мне на ум приходят мысли о ночных клубах, роскошных автомобилях и бесцельно прожитой жизни.

Лично у Клэр эти цветы вызывали другие ассоциации. Но она не стала делиться ими с подругой. Она не могла сказать миссис Прайс, что та орхидея была воплощением ее надежд. Но когда раздался жуткий крик ночной кошки, муж в ажиотаже бросился за ружьем, раздавив каблуком хрупкий цветок, упавший с ее волос во время страстного поцелуя.

Когда их лодка почти достигла Була, солнце было уже высоко над горизонтом и золотистые блики играли на поверхности воды. Здесь устье реки сужалось, и лодка проплывала вблизи илистых берегов, поросших густой травой. Среди корней мангровых деревьев местами угадывались удлиненные зеленые туши. Клэр знала, что в этих местах крокодилы были особенно большими и прожорливыми. Горе тому путнику, кто осмелился потревожить их покой в тени широколистной травы. На прошлой неделе Росс подстрелил одну из этих тварей. Тогда крокодил напал на одного из чернокожих работников. Парнишка уже поправлялся, о пережитой беде напоминал лишь кривой шрам на месте, где сошлись вооруженные острыми зубами челюсти.

Интересно, происходящее с нами — повеление судьбы или жизнь похожа на шахматную доску: черные и белые клеточки, и от нашего выбора зависит вся дальнейшая жизнь?

Клэр взяла с собой в это путешествие Счастливчика по доброте душевной. Но из-за ее решения все последующие дни были наполнены печалью, так как щенок неожиданно рванулся за пролетающей стрекозой и, прежде чем кто-то из людей в лодке смог среагировать, вывалился за борт.

Счастливчик боялся воды, поэтому он инстинктивно поплыл не в сторону лодки, а к берегу.

— Смотрите! — закричал мистер Прайс, указывая рукой на берег. Там заросли высоких ирисов колыхнулись, и огромная туша со всплеском скользнула в воду. Именно туда в панике плыл Счастливчик.

— Счастливчик! — закричала Клэр, надрывая голос. — Сюда, мальчик! Плыви ко мне… ко мне!

Но пес уже карабкался на скользкий илистый берег, сползал и вновь начинал бить лапами по воде. Даже на лодке Клэр слышала его жалобный писк.

Все произошло за пару секунд. Но для Клэр они показались вечностью. Стремительно из воды показалась уродливая крокодилья морда с блестящими желтыми глазенками, открылись и захлопнулись длинные челюсти, сверкнув рядом острых белых зубов.

Клэр не помнила, как кричала, как пыталась вырваться из крепких рук мистера Прайса и броситься в воду, как миссис Прайс успокаивала ее, говорила, что они не могли уже помочь Счастливчику. В ее ушах стоял пронзительный предсмертный визг ее любимого щеночка.

Постепенно Клэр приходила в себя. Она спрятала лицо на плече миссис Прайс и винила себя в случившемся. Она никогда не сможет простить себя. Она должна была оставить Счастливчика дома.

Когда Росс вернулся домой с работы, миссионеры дружно пытались утешить Клэр. Россу одного взгляда на жену было достаточно, чтобы понять, что случилось нечто ужасное. Мистер Прайс объяснил ему происшедшее, в то время как миссис Прайс подвела Клэр к дивану и уговорила прилечь.

— Она в шоке. Бедное дитя. — Миссис Прайс взяла ладони Клэр в свои и принялась ее успокаивать.

Росс уселся рядом на диван, держа в руке стакан, наполовину заполненный чистым виски. Он обхватил ее рукой за плечи и приподнял.

— Ты должна выпить все это, моя девочка, до самого дна, — сказал Росс. Он запрокинул ей голову и поднес ко рту стакан. Клэр едва не поперхнулась, когда обжигающая жидкость разлилась по горлу.

— Бедный, маленький Счастливчик… я… я все еще слышу его визг! — через силу произнесла она.

— Моя дорогая, не надо сдерживать слезы. Давай поплачь, — убеждала ее миссис Прайс.

— Я не могу… мои слезы как будто все высохли.

— Это было безумием брать с собой собаку! — сказал Росс, все еще обнимая Клэр за плечи. — Клэр, ты же знаешь, каким он был непоседой.

— Я просто не смогла ему отказать, — с надрывом произнесла она. — Его взгляд был таким жалобным.

— Ты маленькая сентиментальная глупышка. Вот что случается, когда слушаешься своего сердца, а не разума… ты помогла уничтожить существо, которое любила.

— Мне кажется, я готова умереть, — прошептала Клэр.

— Умереть из-за собаки? — недоверчиво спросил Росс. — Клэр, только не ты. Для этого ты слишком сильна духом.

— Ты не понимаешь, что я сейчас чувствую! — Она вырвалась из его рук. — У тебя просто нет сердца!

Она дрожала, несмотря на влитую в нее порцию виски, ее сознание вновь и вновь рисовало картину, будто явившуюся из ночного кошмара: плывущая к берегу собака и разверзшаяся красно-коричневая пасть крокодила.

— Чай! — воскликнула миссис Прайс. — Горячий сладкий чай поможет вывести Клэр из состояния шока. Я сбегаю на кухню и приготовлю.

Клэр и вправду почувствовала себя значительно лучше после нескольких чашек горячего, от души подслащенного чая. Она даже нашла в себе силы дойти до спальни и сменить грязную блузку и бриджи на голубое хлопковое платье. Но за ужином у нее начисто пропал аппетит. Клэр была рада, когда миссионеры наконец-то отправились спать, а прислуга расстелила се постель в гостиной.

— Старайся не думать о том, что произошло, — посоветовал Росс. — Это Африка, земля насилия, грубости, первобытных инстинктов. Скоро ты избавишься от всего этого.

— Да. Я хочу вернуться домой, в Англию, — услышала саму себя Клэр. — Я с радостью уеду отсюда.

Он взглянул на ее бледное лицо, почти неразличимое на фоне белоснежной подушки, заглянул в ее темные от пережитого ужаса глаза. Его лицо казалось высеченным из куска скалы: четкие скулы и подбородок, орлиный нос, тонкие поджатые губы и ни единой эмоции. Только в его серых глазах плясали синеватые искорки. Кончики его губ слегка искривились, как от приступа боли, когда он сказал:

— Клэр, мы все учимся на своих ошибках. Однако жизнь может преподать нам очень жестокий урок. Мы можем только надеяться извлечь из него выгоду и стараться заглушить боль в сердце. Постарайся уснуть. Я не стану закрывать дверь моей комнаты. Если тебе что-нибудь понадобится ночью…

— Спасибо, — сказала она. — Но я думаю, что смогу уснуть.

— Спокойной ночи, милая. — Росс ласково потрепал ее по щеке, закрыл полог из зеленой сетки, погасил настольную лампу и ушел. Клэр услышала, как скрипнула дверь, ведущая на веранду. Вскоре до нее долетел запах табачного дыма. Горло Клэр сдавил спазм, к глазам подступили слезы. Двойная боль давила на нее: боль от потери любимого питомца и боль от осознания того, что она и вправду хотела уехать от Росса. Он не мог ей дать ничего стоящего, кроме этой глупой игры в приятелей. Как только приедет мистер Гамприсс, Росс перестанет нуждаться в ней как в компаньоне.

Странно, что столь самодостаточный человек, как Росс, может ненавидеть одиночество. Клэр решила, что это связано с его детскими воспоминаниями: он рано лишился матери и не нашел общего языка с отцом.

Она лежала, прислушиваясь к шуму ветра за окном, приносящему странные крики, шорохи, шелест — звуки ночных джунглей. Неожиданно Клэр охватило жгучее желание вернуться в Англию. Она соскучилась по медовому аромату цветущей в апреле вербы, по вечерней песне жаворонков, по искрящимся всеми цветами радуги росинкам на изумрудно-зеленой траве… свежей, удивительно яркой и сочной траве, не такой, как эта пожелтевшая солома, из которой знойное солнце высосало последние капли влаги.

Она вспомнила золотисто-бронзовый закат в родном Ридглее, красящий стены домов в яркие краски и заливающий окна верхних этажей багрянцем.

Я же тебе говорила, сказала бы тетя Летти, Росс Брэннан не тот мужчина, который может сделать тебя счастливой.

Очевидно, что не тот, подумала Клэр, внутренне сжимаясь от боли. Возможно, он вполне подошел бы Пэтси Хэрриман.

Клэр встала очень рано и вышла на веранду насладиться блеском утренних звезд. Она стояла неподвижно и смотрела на небо, пока первые алые лучи зарождающегося светила не коснулись верхушек деревьев. Это мое прощание с Африкой, подумала Клэр, прощание с надеждами, будоражившими ее ум с самого дня свадьбы с Россом Брэннаном. Она вышла замуж за человека, который ее не любил. Только сейчас она поняла, как же она прежде ошибалась, надеясь разжечь любовь в каменном истукане. Она взглянула на обручальное кольцо. Фиолетовый камень заискрился багряными огоньками, когда на него упали лучи солнца. Клэр вернулась в гостиную и огляделась вокруг: красные подушки на диване и шторы, которые она сшила своими руками, блестящая от воска мебель и книги в красочных переплетах, аккуратно расставленные по полкам. Это место стало для нее домом. Когда она уедет, частичка ее души все равно останется здесь.

Клэр была даже рада скорому отъезду миссионеров. Миссис Прайс начала понимать истинные отношения, связывающие Клэр и Росса. Она хотела скрыть от миссис Прайс тот ужасный, болезненный факт, что, уехав в начале апреля, она расстанется с Россом навсегда.

Так рано начавшийся день превратился в сплошное несчастье. Около четырех часов миссис Прайс читала в гостиной, ее муж отправился на прогулку, а Клэр заварила себе чай и разместилась на веранде в одиночестве. После нескольких чашек ароматного чая Клэр решила спуститься вниз и взглянуть на цветы. Они переливались яркими красками на фоне выжженной желтой травы. И Клэр впервые за день пожалела о своем скором возвращении в Англию. Она будет скучать по влажным веткам, на которых из-за дождя искрились мелкие бисерины влаги. По дому среди высоких деревьев. Она вдыхала запах лесной свежести и слышала, как капельки стучат по крыше. Клэр подняла вверх голову, чтобы теплые струйки дождя смыли тревоги, печаль с ее юного лица. Открыв рот, она ловила языком капельки, и на вкус они показались ей сладкими.

Вдруг ее голова закружилась, и острая боль, будто острый нож, вонзилась в затылок. Она стояла с непокрытой головой под жестоким солнцем Африки. Медленно Клэр направилась к дому. Когда она уже достигла последней ступеньки, вновь резко закружилась голова. Клэр поскользнулась, полетела вниз с лестницы и упала на правую руку. Из дома выскочили миссис Прайс и ее недавно вернувшийся муж, но Клэр уже встала к тому моменту на ноги.

Трясущаяся от боли, Клэр села на стул и выпила предложенный миссис Прайс чай. Потом они пошли в гостиную и обработали рану кипяченой водой и йодом. Миссис Прайс приложила кусочек ваты и аккуратно забинтовала руку Клэр чуть ли не до самого локтя.

Когда Росс вернулся к ужину, сразу же обратил внимание на эту повязку.

— Боже! Что случилось на этот раз? — воскликнул он. — У тебя что, склонность ко всяким травмам?

— Я поскользнулась на лестнице, — ответила Клэр. — Ничего страшного, просто царапина. Сейчас уже почти не болит.

— Кто делал перевязку? — Росс нахмурил густые брови.

— Миссис Прайс. Она знает, как это делается.

— Что еще она сделала? — Их разговор скорее напоминал допрос с пристрастием.

— Промыла водой и обработала йодом. Говорю же, со мной все в порядке.

— Кожа сильно повреждена? — Росс продолжал сыпать вопрос за вопросом.

— Только царапина. Теперь ранка чистая, так что нечего волноваться.

Клэр быстро сбежала от него на кухню. Ее все еще слегка мутило после солнечного удара.

После ужина миссис Прайс опять уселась в кресле с книгой. Росс и мистер Прайс принялись играть в шахматы. Клэр, не способная шить из-за раненой руки и уставшая от книг и журналов, взяла колоду карт и начала раскладывать пасьянс.

В половине десятого миссионеры, выпив, по обычаю, по стакану теплого молока, пожелали доброй ночи и ушли спать.

Когда они остались наедине, Росс втащил раскладушку в гостиную.

— Скажи мне, где ее поставить, — потребовал он. — Я сам ее соберу и расстелю постель.

— Я сама справлюсь. — Клэр понимала, что слишком холодно с ним разговаривает, но не могла ничего с этим поделать.

— Да ладно, милая. Я тебе помогу.

Никогда раньше она не слышала столько заботы и теплоты в его голосе. Слишком устав, чтобы спорить, она все ему объяснила. Росс распылил аэрозоль против насекомых по комнате, установил над раскладушкой тент из сетки. Клэр села на край постели и, случайно задев больную руку, скривилась от боли.

— Ты уверена, что не нужна помощь, чтобы раздеться? — спросил Росс.

— Да. Только вот…

— Только вот что? — Он встал рядом с тентом и взглянул на Клэр сверху вниз.

Она показала на повязку вокруг своего запястья:

— Миссис Прайс перевела весь бинт. Рукав платья очень узкий на локте. Не думаю, что смогу его стянуть.

Он внимательно изучил рукав:

— Нет, не пролезет. Давай снимем повязку, а потом я снова забинтую.

— Она расстроится, увидев завтра утром, что я сменила повязку. Наверное, она решит, что я ей не доверяю.

— Тогда спи в платье, — предложил Росс.

— Но оно помнется!

— Да какая разница!

— Нет, лучше снять платье. Тогда остается только разрезать рукав. Только, Росс…

— Ну, я слушаю.

— Это мое последнее платье. Я не хочу кромсать его. Левой рукой я вряд ли смогу сделать аккуратный разрез. Ты поможешь мне?

Росс тяжело вздохнул.

— Хорошо. Только иди сюда, к лампе. Постараюсь как можно меньше испортить твое платье, — наконец согласился он.

Пока он резал рукав, Клэр отвернулась от него и пыталась сосредоточить внимание на лампе. Ночной мотылек уселся на горячее стекло, через минуту распахнул крылья и отлетел, но вскоре вернулся. Он бился об лампочку в предсмертной агонии, пока не обессилел и не рухнул на стол.

Клэр неосознанно вздрогнула.

— Потерпи. Я скоро, — пробубнил Росс, всецело поглощенный работой. — Фу-уф, вот и все. Посмотри, так сойдет?

Она закатала разрезанный рукав до локтя и кивнула:

— Просто отлично, спасибо.

— Ты выглядишь очень усталой, — сказал он. — Хочешь, помогу тебе снять платье?

Клэр подчинилась его просьбе, и вскоре она стояла перед ним беззащитная в тонком пеньюаре. Росс не мог оторвать глаз от ее стройного тела, аккуратных холмиков груди, длинных оголенных ног. Наконец он отвернулся, чтобы перекинуть платье через спинку стула.

— Ложись спать, — приказал он.

Клэр устало кивнула и, сев на стул, стала снимать туфли.

— Спокойной ночи, милая.

— Спокойной ночи, Росс.

Дверь бесшумно закрылась за его спиной.

На следующее утро миссионеры в последний раз посетили школу. Мистер Джонсон прививал детям азы хороших манер, и они уже научились вежливо здороваться и прощаться. Мистер и миссис Прайс тепло попрощались с Джонсонами, дав напоследок ценные, по их мнению, рекомендации.

Клэр проводила миссионеров до причала. С миссис Прайс она обнялась, с Джеймсом Прайсом обменялась рукопожатием. Они обещали друг другу поддерживать связь. Пожилая пара уселась в свое каноэ и отчалила от пристани.

Клэр не чувствовала ни сожаления, ни грусти. Что случилось с ее эмоциями? Клэр чувствовала себя изнеможенной, ее чувства как будто изжили себя. Она смотрела, как миссионеры плывут по реке, прочь из се жизни.