И пала тьма

Госпиталь для инфекционных больных Винтроп, штат Вашингтон

Сознание возвращалось медленно — очень медленно.

Он то брел по залитому солнцем песчаному берегу бескрайнего моря с огромными волнами, то вдруг понимал, что моря нет и в помине, а вокруг на тысячи тысяч миль, на миллионы парсеков, до самых окраин галактики простирается злая обжигающая пустыня. Жажда сжирала его изнутри, казалось, за глоток холодной воды он отдаст все на свете.

Малдер собрался с последними силами и разлепил тяжелые веки.

Пустыня уступила место бесконечному белому снегу.

Наконец он понял, что смотрит в белый потолок, и повернул голову. Рядом с его постелью находились еще две.

Человек в странном стерильно-белом скафандре возился у крайней кровати. Услышав шорох, он обернулся.

— Наконец-то вы пришли в себя, — донесся до Малдера слегка искаженный голос.

— Где я? — с трудом ворочая языком, спросил Малдер.

— В госпитале для инфекционных больных. Как вы себя чувствуете?

— Скверно.

— Вам досталось меньше остальных, — сказал врач и вновь склонился над телом на дальней кровати.

— Я могу встать? — спросил Малдер.

— Если вы чувствуете, что в состоянии, — пожалуйста. Туалет — вон там.

Малдер сел и свесил ноги вниз. Жить можно. Но очень хочется пить.

Врач подошел и кинул Малдеру больничные шлепанцы.

Малдер доковылял до туалета, открыл кран и припал к животворной струе.

Через пятнадцать минут он вновь чувствовал себя человеком. Больным, но — человеком, умеющим радоваться жизни.

Он вернулся в палату.

Врач возился со Скалли. Лицо ее было словно обожжено, кожа плотно прилегала к костям черепа. Вид ее очень не понравился Малдеру, и у него не возникло немедленного желания искать зеркало.

— Что с нами произошло? — спросил он у врача.

— Когда получили ваше сообщение, отправили на поиски спасательную команду. Первым вас нашел вертолет — машину окутывало светящееся зеленое облако из мелких неизвестных науке насекомых, которое удалось разогнать лишь с помощью луча мощного прожектора. Вы были покрыты белой слизью и без сознания, все трое. Мы не надеялись вас спасти.

— Вы делали анализы?

— Да. Дыхательный тракт в порядке. Нас, правда, испугало количество потерянной жидкости. Мы нашли в крови большое количество химиката, известного как «люцеферин».

— А это что такое?

— Это вещество вырабатывают светлячки и другие светящиеся насекомые.

— Как Скалли, с ней все в порядке? Она лежала, не открывая глаз, но Малдер заметил, что грудная клетка едва заметно приподнимается и опускается. Значит — дышит, значит — жива.

— Она все еще в тяжелом состоянии, — ответил врач, — но, полагаю, до конца карантина оправится и встанет на ноги. Она потеряла гораздо больше жидкости. Еще два-три часа воздействия этих насекомых, и она бы не выжила.

— А Мур? — вспомнил Малдер. — С ним все в порядке?

— Он был с вами в машине? Да, он выживет. Еще одно тело обнаружили в лесу, но тот человек уже был мертвым.

— Эти насекомые боятся света, — произнес Малдер. — Вам известно, как собираются бороться с ними? Вдруг рой решит мигрировать и зараза распространится дальше?

— Не беспокойтесь на этот счет. Благодаря вашей экспедиции об угрозе узнали, и теперь она не так страшна. Правительство уже начало принимать меры.

— Какие именно? — спросил Малдер из профессионального любопытства. Он не отрывал глаз от Скалли.

— Прежде всего — территория объявлена запретной зоной. Карантин. Вам, кстати, тоже придется пробыть здесь довольно продолжительное время. А затем будет применена разработанная специалистами комбинация из контролируемых пожаров, пестицидов и других мероприятий. Как правило, для насекомых этого достаточно.

— А вдруг неудача?

— Там работают профессионалы, мистер Малдер, — врач взглянул на него сквозь стекло шлема и улыбнулся. — Лучшие специалисты. У них не бывает неудач. Не ходите много, отдыхайте. Если что понадобится у каждой кровати кнопка вызова.

Он подошел к стеклянной двери и набрал код — дверь отъехала в сторону.

Малдер задумчиво посмотрел, как дверь встала на место, и повернулся к Скалли.

— А я-то сказал, что это будет милая прогулка по лесу, — задумчиво произнес он. — Как же я ошибался.