И расцветает любовь

Глава 4

У красной розы – твой огонь румяный.

У.Шекспир

Герман не пришел на выступление. Зря она искала глазами его фигуру в темноте. Кресло во втором ряду, где он обычно сидел, сегодня пустовало. Ангелина поймала себя на мысли, что ждет его, – такой неожиданной и настолько пугающей, что сразу от нее отмахнулась. Это просто невозможно! Да, они приятно общались, да, с ним было интересно, но только и всего! И то, что их последняя встреча так отложилась в памяти, еще ни о чем не говорит. С тех пор прошло уже несколько недель, она даже не вспоминала о Германе!

«Нет, вспоминала», – упорствовало сердце, но было бессмысленно спорить с холодным разумом. Усилием воли Ангелина отодвинула эту мысль в уголок сознания и постаралась поскорее о ней забыть. Ну не пришел Герман сегодня, и что? Это никак не нарушает привычный ритм ее жизни. Не пришел в этот раз – придет в следующий, ничего страшного.

Так она себя уговаривала, приходя на очередную репетицию, но даже за границей, куда поехал на гастроли их театр, все равно вспоминала о нем. А к Альберту, напротив, все перегорело. Только обида сдавливала грудь, а след от руки все еще обжигал щеку пламенем.

Эти три недели несостоявшийся жених упорно молчал. Не звонил, не писал, даже не появлялся на репетициях. О нем никто при ней не говорил, будто такого человека никогда не существовало. Девушка тоже никого не расспрашивала. Хотелось скорее забыть о том неприятном инциденте в холле театра, избежать лишних пересудов и перешептываний недоброжелателей, увидевших ту ужасную сцену. Она старательно делала вид, что ничего не случилось, что у нее все прекрасно и она всем довольна, но в глубине души еще тлела грусть. Так что Лина очень обрадовалась, когда вместо Альберта ее партнером по сцене стал другой человек. Теперь репетиции проходили быстро и легко, без всяких ссор и споров. Никто не критиковал ее на каждом шагу, не отчитывал, не загонял в рамки, и впервые за долгое время она ощутила творческую свободу.

Однажды в гримерке, когда Ангелина и Эля остались наедине, подруга спросила прямо:

– Альберт до сих пор не вышел на связь?

Ангелина как раз снимала грим. От неожиданного вопроса ее рука на миг замерла в воздухе. Она бросила на Элю настороженный взгляд в зеркале (та сидела у нее за спиной) и ответила не сразу.

– Не вышел.

Что это – обычное женское любопытство или желание позлорадствовать? В любом случае, у Ангелины не было никаких иллюзий по отношению к подруге. Вполне возможно, что уже завтра эта сорока во всех подробностях обсудит их разговор с коллегами.

– Это в его духе, – философски заметила Эля, краем глаза наблюдая за тем, как прима тщательно смывает грим. – Кажется, он уехал на следующий день после того случая в холле…

Снова бросила пытливый взгляд в сторону Ангелины, ожидая реакции. Но та промолчала. Медленно и осторожно расчесала густые волосы, потом неторопливо заплела их в косу, словно нарочно нервируя подругу. Эля и так уже сгорала от любопытства и ерзала на стуле.

– Вы расстались? – наконец задала она волнующий всех сплетниц театра вопрос.

Лина хмыкнула и невозмутимо улыбнулась:

– В который раз.

Видимо, это был не тот ответ, который от нее ждали, потому что последовал еще один вопрос:

– В этот раз – насовсем?

– Мы пока не обсуждали эту тему, – уклончиво отозвалась Ангелина, поднимаясь с места. Эля тоже встала.

– Странно, что он не сказал тебе, куда уехал.

– А тебе сказал, что ли? – все-таки не удержалась от ехидства.

– Нет. Но я и не его невеста… И все же любопытно, куда он пропал. Слухи ходят разные: одни говорят, что Альберт уехал с выступлениями за границу, другие думают, что он договорился с дирекцией и взял отпуск. Но тогда почему все так секретно? Толком никто ничего не знает. Он словно сквозь землю провалился! Очень странно!

«Ах, если бы», – пронеслась нехорошая мысль в голове Ангелины. Честно говоря, ей не хотелось в ближайшее время встречаться с бывшим женихом. Но своими мыслями она, естественно, не поделилась. Набросив на плечи шубку, открыла дверь, собираясь выйти. Эля поспешила следом. А на выходе опять начала донимать расспросами:

– Твой кавалер тебя сегодня не встречает?

– Какой кавалер?

– Георгий. Или как его?..

– Герман?

– Точно. Герман.

– Он мне не кавалер.

– Но цветы дарит после каждого выступления, – заметила Эля с иронией.

В конце концов, ей надоели колкости подруги, и Ангелина сказала прямо:

– Послушай, я не хочу обсуждать с тобой ни Альберта, ни Германа. Это мое личное дело, понимаешь? Личное. Это значит, что отношения с этими людьми касаются только меня, и не надо выспрашивать детали. Если тебе больше не о чем поговорить, то я тебя не задерживаю.

Может, грубо, но иначе от Эли не отделаться. Она поправила ремень сумочки и энергично зашагала вперед, оставив эту «любопытную Варвару» в полной растерянности.

Погода соответствовала настроению: выпавший накануне снег уже успел превратиться в грязь. Было как-то зябко, и Ангелина спрятала руки в карманы. Кое-где еще проглядывала земля, пожухлые листья, но зима уже уверенно вступала в свои права.

Домой она пришла совсем расстроенная. Квартира встретила безмолвным, каким-то тягостным, одиночеством. Как ни пыталась Лина создать здесь уют, все вокруг оставалось чужим и бездушным. Почему-то именно сейчас это ощущалось острее всего. Родители жили в другом городе, и порою Ангелине сильно не хватало их поддержки и внимания. И хоть в Москву она переехала уже девять лет назад, детские воспоминания и тоска по родным улочкам никак ее не отпускали.

Родилась Ангелина в семье инженеров. Ни отец, ни мать не имели никакого отношения к музыке. Тем не менее, Ангелина начала петь раньше, чем говорить, – охотно повторяла мелодии маминых колыбельных. А когда подросла, устраивала концерты, на которые приглашала своих знакомых и друзей. Уже в школе поняла, что вся ее дальнейшая жизнь будет связана с музыкой и вокалом. Родители поддержали решение дочери уехать в Москву, поэтому сразу после окончания школы Ангелина отправилась в столицу, где поступила в консерваторию. Параллельно она успевала заниматься изучением иностранных языков и к концу учебы в совершенстве владела английским и немецким языками, неплохо знала сценический итальянский, что помогло ей расширить свой музыкальный репертуар. Ведь опера – это не только красивое пение, это еще и театр. И, чтобы хорошо понимать своего персонажа, нужно знать язык, на котором поешь. Такого мнения она придерживалась.

Еще студенткой Ангелину пригласили в один известный московский театр. Уверенная в своих силах, она с легкостью прошла прослушивание. Так и началась ее карьера в опере.

Однако – вдруг пришло понимание – за все эти годы она так и не обрела настоящих друзей. С коллегами ее объединяли лишь общие интересы, не было той духовной привязанности, которая обычно существует между хорошими друзьями. Не нашлось никого, с кем могла бы она поделиться своими личными переживаниями, поплакать на плече, спросить совета. И жить с этой мыслью становилось все тяжелее.

Наверное, она сама в этом виновата. Пожертвовала свободным временем, полностью отдала себя учебе и работе, считая, что общение с друзьями будет мешать ее творческому росту. Отказалась от всяких развлечений, совместных посиделок. В итоге тот узкий круг знакомых, который у нее сложился поначалу, стремительно распался. А она и не переживала, так как в те годы целенаправленно добивалась успеха и не собиралась останавливаться. Ей казалось, что в жизни важнее сделать блестящую карьеру, нежели приобрести настоящих друзей. Главное – реализовать мечту, хорошо и стабильно зарабатывать, а близкие по духу люди найдутся сами. Ну, когда-нибудь…

Снова вспомнила Германа. Его теплую улыбку и слова: «В творчестве легко увидеть душу». И в голове возник вопрос: «А какая она, ее душа?»

Взглянув на себя в зеркало, Лина ужаснулась: оттуда на нее смотрела молодая женщина-трудоголик с лихорадочным румянцем на щеках и нездоровым блеском в глазах. Она осознала, что в погоне за успехом совсем позабыла о собственной душе. Когда-то читала любимые книги, занималась тем, что нравилось, превращала рутинную работу в удовольствие, потому что эта работа не мешала ее духовному росту.

А сейчас стремление к успеху стало основой ее жизни. Ведь, если признаться, Альберта она никогда не любила. Просто его внимание льстило самолюбию и, чего греха таить, она надеялась вместе с ним покорить мировую сцену. Ради карьеры она жертвовала самым главным – своей душой, о которой некогда было вспомнить. Видимо, пора остановить эту безумную гонку. Выдохнуть. Сделать паузу. И наконец-то правильно расставить приоритеты.

Она машинально сняла верхнюю одежду и обувь, небрежно бросила сумку на стул и прошла на кухню. Через несколько минут на плите уже свистел чайник, а на столе лежало печенье. Все выглядело так, словно вот-вот должны нагрянуть гости.

Только ждать ей было некого.

«В творчестве легко увидеть душу… Я ее разглядел и полюбил», – вспомнились слова Германа. Он словно пробудил ее от долгого сна, вдохнул в нее новую жизнь, раскрасил обыденный мир в яркие цвета. Он единственный, кто умел слушать и слышать, с ним можно было говорить на любые темы и оставаться собой. Как же ей не хватает этих встреч! Его букетов, робких прикосновений… Куда он пропал?

Девушка печально взглянула на пустую вазу, стоящую на окне. Сегодня кухню не украшали цветы, подаренные преданным поклонником. И почему-то от этого стало невыносимо грустно.

Она услышала, как на этаж подъехал лифт. Наверное, кто-то из соседей торопится домой. Не понимая зачем, поплелась к двери и посмотрела в глазок. Из лифта вышла Кира Гранина, нагруженная тяжелыми сумками.

Та самая Кира, с которой они работают в одной труппе и которая постоянно распускает о ней разные слухи. Ангелина подозревала, что именно она была одной из первых, кто настроил Альберта против нее и поспособствовал их разрыву. По иронии судьбы девушка жила в соседней квартире, и они часто сталкивались на лестничной площадке. Когда и почему Кира так ее невзлюбила, осталось загадкой. Возможно, тут не обошлось без Ксении, с которой соседка поддерживала приятельские отношения.

Ангелина щелкнула замком и открыла дверь. Кира замерла в растерянности, заметив ее.

– Привет.

– Виделись уже, – буркнула коллега, поджав тонкие губы.

– Виделись, но не здоровались.

– Ну здравствуй, здравствуй.

– Зайдешь на чай?

Кира потеряла дар речи. Тяжелая связка ключей выскользнула из ее пальцев и со звоном упала на пол. Девушка поставила сумки и быстро наклонилась, чтобы поднять ключи.

– Не хватает хорошей компании, – объяснила Ангелина. – А еще у меня есть вкусное шоколадное печенье. Ну что, убедила тебя?

Коллега поднялась.

– Спасибо, но как-нибудь в другой раз. Слишком напряженный был день.

– Жаль. Ну ладно, в любом случае, заходи, как будет время.

Ангелина улыбнулась, вконец сразив Киру своей доброжелательностью. Захлопнула дверь и прислонилась к ней спиной, слушая, как соседка возится с замком, как ставит тяжелые сумки у порога. Она и сама не понимала до конца, почему решила пригласить эту сплетницу на чай. Видимо, неосознанно следовала истине: «Зло побеждается не злом, а любовью». Так всегда говорили ей родители.

***

Пролетел месяц, наступил декабрь.

Ангелина торопилась на встречу с Джоном Николсоном – представителем известного оперного агентства, который связался с ней после премьеры и предложил приехать на прослушивание.

Этот неожиданный звонок мог изменить всю ее жизнь. Выйти на международный уровень без агента невозможно, – это она знала прекрасно. Если все получится, сможет выступать за рубежом, а такой шанс нельзя упускать. Тем более что она так долго стремилась к этому! Сколько сил, нервов и времени потратила на изучение иностранных языков, искусство перевоплощения, наконец, технику пения! Нет, она не могла отказаться.

Ангелина готовилась к встрече очень тщательно. Даже не верилось, что этот долгожданный день наступил. Зря переживала. Прослушивание прошло «на ура». Джон отметил ее сильный, красивый голос, знание языков и яркую внешность. Без колебаний предложил сотрудничество и обещал организовать прослушивания в европейских театрах.

– Вы очень органичны на сцене. Хорошо двигаетесь, грациозны, играете легко, – рассыпался он в комплиментах. – Мне нравится голос – красивый, богатый оттенками. Это просто удача, что Вы поете без акцента и знаете несколько языков! Надеюсь, мы сработаемся. Вы же согласны сотрудничать с нашим агентством?

Ангелина сияла от счастья и даже не думала отказываться. Ох, еще на один шаг приблизилась к своей мечте! Неужели это не сон? Конечно, нужно было обсудить целую кучу деталей, тщательно подготовиться, набраться терпения, но факт оставался фактом: ей подарили отличный шанс показать себя миру.

Поездку наметили на февраль, расписали все наперед. По новому графику у Ангелины почти не осталось времени на отдых. Опять работа, работа, работа… И бросить не может, только подстроиться. Все надежды возлагала на новогодние каникулы. Рассчитывала, что сможет хоть немного расслабиться.

Герман не пришел и на следующее выступление. Не ждал он ее и у театра. Ангелина искренне недоумевала, что могло случиться. Может, обиделся? Понял, что зря тратит на нее время? Что она никогда не примет его предложение руки и сердца? Очень странно. Обещал же прийти, но пропустил уже два выступления… «Жаль, что у меня нет его телефона», – вздохнула девушка, закрывая тяжелую дверь театра.

День выдался особенно холодным. Даже шуба не спасала от сильного ветра. Погода совсем не радовала. Кутаясь в мех, Лина спешила на остановку, надеясь успеть на автобус. Снежная крупа оседала на волосах, скользила по одежде, скапливаясь в складках. Мороз обжигал щеки, щипал покрасневшие без перчаток руки, а под ногами хрустел снег. «Скорее… скорее домой!» – крутилась в голове единственная мысль. До остановки оставалось всего ничего, как вдруг где-то рядом послышался визг тормозов, а потом чей-то оклик. Ангелина удивленно обернулась и увидела выходящего из машины бывшего жениха.

– Геля! Здравствуй!

Но она и не думала останавливаться. Сделала вид, будто его не заметила, и продолжила путь. Однако уже через минуту почувствовала на плечах тяжелые руки, которые заставили остановиться.

– Ну куда ты, глупышка?

Голос Альберта ни с чьим не спутаешь. Еще совсем недавно этот голос заставлял сердце приятно замирать, а кровь бежать по жилам быстрее. Но сейчас она не ощутила ничего, кроме раздражения. Неохотно повернувшись, бросила на него взгляд, полный негодования. Если бы могла увидеть себя со стороны, то заметила бы, как в глазах угрожающе блеснули молнии.

– Что тебе нужно? – спросила неприветливо.

Он даже не удивился ее тону. Вместо ответа протянул букет красных роз. Ангелина молча посмотрела на изысканные цветы, затем снова перевела взгляд на Альберта, даже не подумав принять подарок.

– Я соскучился по тебе, – как ни в чем не бывало сказал Альберт и хотел было обнять ее, но Ангелина отступила на шаг.

– Не нужно.

– Да что с тобой? – вспылил он. – Ты не рада меня видеть?

– Рада.

– Тогда в чем дело?

Ангелина вздохнула. Ей не хотелось устраивать скандал. Зная вспыльчивость Альберта, она даже немного боялась говорить с ним теперь, после того, как он поднял на нее руку.

– Где ты пропадал все это время?

– Странно, что тебе не сказали. Я выступал в Берлине. Конечно, надо было тебя предупредить, но ты же знаешь, какой я рассеянный.

Он старался шутить, только Ангелина и не думала улыбаться. В эту минуту отъехал нужный автобус, и она с досадой проводила его взглядом.

– Давай я тебя подвезу?

– Спасибо, но я как-нибудь сама, – поспешно ответила, чувствуя, как немеют пальцы от холода.

Альберт стоял, понурив голову, будто провинившийся пес, и Ангелина смотрела на него с жалостью. Она уговаривала себя смягчиться, выслушать, но перед глазами все еще стояла ужасная картина: вот он с силой отталкивает ее к перилам, а вот безжалостно бьет по щеке. В сердце еще гнездилась обида, не давала спокойно дышать.

– Послушай… – Альберт запнулся, поймал ее внимательный взгляд. – Послушай, я знаю, что виноват.

Она кивнула, соглашаясь.

– Мне стыдно, честно. Но давай не будем делать из этого драму, мы же не на сцене. Возьми букет и садись в машину, прокатимся по городу.

– Ты считаешь, что на то, что случилось, можно закрыть глаза? Просто взять и забыть? А если ты опять меня ударишь?

Альберт сдвинул густые брови.

– Если ты не будешь вести себя, как идиотка, то не ударю.

– Что?

Ангелина задохнулась от возмущения. Может, ей послышалось? Но в глазах бывшего жениха уже плясали дьявольские огоньки, – явный признак неуправляемой ярости. Она знала этот взгляд, как никто другой, и понимала, что одно неосторожное слово может довести Альберта до ручки. С опаской огляделась вокруг, надеясь увидеть кого-нибудь поблизости: на людях он же не решится ей навредить? Хотя, памятуя, как часто он в гневе теряет над собой контроль, возможно все…

– Ты же умная девочка, Геля. К чему эти капризы? Мы красивая пара, зрители в восторге. А теперь у нас еще и появилась возможность выступать за границей вместе. Разве не здорово? Не забывай, что это выгодно нам обоим. Ты – мое украшение на сцене, а у меня уже есть опыт зарубежных гастролей, который тебе очень пригодится. Ты ведь этого так хотела! Давай, замолви за меня словечко Николсону, – и поедем покорять мир вместе, как мечтали.

Так вот в чем дело! Альберт узнал, что ее заметил влиятельный оперный агент, и не хочет упускать такую возможность. Стремится к славе любыми путями, готов на все, лишь бы достичь успеха.

Может, ничего в этом страшного и нет, но Ангелине стало неприятно. Значит, Альберт решил помириться не из-за великой любви. Он видит в ней лишь инструмент для достижения своей цели. Раньше она не хотела этого замечать. А сейчас будто глаза вдруг открылись…

– Я уверен, у тебя все получится. Ты красивая, талантливая, тебя просто не могут не оценить, – распинался Альберт, горячо жестикулируя. – Но, понимаешь, без меня ты не сможешь сиять так ярко. Вместе мы свернем горы. Наш дуэт произведет настоящий фурор в Европе! Расскажи обо мне своему агенту и…

– Альберт…

– Мы увидим мир, Геля! Весь мир. А мир увидит нас. О нашем дуэте станут говорить с восторгом, а люди начнут сметать билеты на выступления. Мы нужны друг другу, как никогда!

Он сделал короткую паузу, и Ангелина таки успела вставить в его речь несколько слов:

– Спасибо, что так веришь в меня, но я как-нибудь сама справлюсь.

Он, наконец, замолчал. Мечтательный блеск в его глазах исчез, холодные огоньки стали видны отчетливей. Зачем-то посмотрел на ее ладони, которые она прятала в рукавах шубы, пытаясь согреть. И этот взгляд ей очень не понравился.

– Так вот, значит, как! Я здесь разбиваюсь в лепешку, пытаюсь наладить наши отношения, а тебе, оказывается, наплевать!

Ангелина попыталась возразить, но тщетно: Альберт окончательно вышел из себя. Ветер трепал его длинные кудри, швырял жесткие пряди на лоб, но он не замечал. Лицо его раскраснелось, руки задрожали, казалось, он даже дышал с трудом. В бессильной ярости бросил колючий букет ей в лицо и, развернувшись, пошел к машине. К счастью, Лина успела закрыть лицо руками, так что шипы поранили только ладони. Выбросив цветы в урну, шагнула к остановке. Где-то поблизости послышался визг тормозов, и в то же мгновение автомобиль Альберта молнией проскочил мимо нее по дороге. Только снег падал медленно и тихо, словно городской шум существовал в какой-то параллельной реальности.

«А Герман знает, что я не люблю розы», – почему-то подумала Ангелина. Проверила расписание автобусов и, вздохнув, решила погреться в ближайшем кафе. Шла по парку и вспоминала, как гуляли здесь с Германом и говорили об опере, как он, словно ненароком, касался ее руки. А она делала вид, будто не замечает этих осторожных прикосновений. Так и видела его улыбку и теплый взгляд… Чувствовала, как его не хватает. И почему поняла это только сейчас, когда они перестали видеться? И что теперь делать с этими внезапными чувствами, как отыскать Германа?

Она обреченно посмотрела по сторонам, как будто ища поддержки. Взгляд зацепился за неприметную многоэтажку на противоположной стороне улицы.

«Я живу в том доме», – так он сказал в их последнюю встречу, когда проходили мимо. И Ангелину вдруг осенило: если Герман действительно там живет, может, есть шанс встретить его возле подъезда?

И, не успев как следует все продумать, девушка поспешила к выходу из парка. Холодный разум твердил, что она делает глупость и только зря теряет время, но в этот раз победило сердце. Что-то неудержимо тянуло ее к этому мужчине, но что именно и почему, Ангелина объяснить не могла. Она нетерпеливо пританцовывала на тротуаре, ожидая, пока загорится зеленый свет светофора, и не замечала ни ветра, ни холода, – настолько сильно ей хотелось увидеть Германа.