И снилось ворону, что был он лисом [СИ]

Пролог

Когда перед его клеткой возник человек, Кьюби лениво повернул голову.

— Ну и что тебе на этот раз?.. — он осёкся, разглядев своего гостя. — Ты.

— Здравствуй, Курама, — произнёс Рикудо Сеннин, опираясь на свой причудливый посох.

— Ты же сказал в прошлый раз, что больше не появишься, — рыкнул тот с таким видом, словно его ужасно обманули.

— А ты и рад, что не появлюсь, — с укором протянул Рикудо Сеннин, легко качая головой.

— Я не… — начал было оправдываться Лис, но всё же решил, что это недостойно его. — Проехали. Чего ты хотел?

— Взглянуть на юношу изнутри, так сказать; хочу понять, правильный ли я сделал выбор.

Кьюби пошевелил усами.

— Правильный-то, может, и правильный, — нехотя проворчал он, — но что хороший — навряд ли.

— Почему же? — поинтересовался Рикудо Сеннин, внимательно его слушавший.

— Потому что он Учиха, — объявил, словно непреложную истину, Лис. — И это заметно с каждым годом всё больше. Попомни мои слова: скоро тьма этого проклятого клана, живущая в его душе, даст о себе знать.

— У тебя предубеждение против Учих, Курама, но я не могу тебя в этом винить, — негромко произнёс Рикудо Сеннин. — Однако я верю, что ты не прав на его счёт.

— Время покажет, кто прав, старик, — отозвался Кьюби. — Время покажет.

Глава 1. Изменения и известия

— Я вижу что-то большое.

— О да, это же чистейший пятый размер!

— А теперь я вижу что-то тонкое и красное.

— Так ты тоже заметил крутую татуировку на лопатке у той красотки?

— Я, вообще-то, говорил про кровь, идущую из вашего носа, сенсей, — флегматично ответил я, отстранённо глядя поверх головы своего горе-учителя на гостиничный комплекс с горячими источниками, находившийся у подножия скалы, на которой мы обосновались.

Оторвавшись от созерцания в подзорную трубу купающихся красоток, Джирайя обернулся на меня, стоявшего со скучающим видом чуть позади, прислонившись спиной к дереву и скрестив на груди руки.

— Навык слежки и сидения в засаде крайне важен для шиноби, — ворчливо сообщил он.

— И ему меня обучал ещё отец, — парировал я. — А затем, для закрепления, — в Академии.

— Но при этом Шисуи говорил мне, что ваша седьмая команда — никудышные шпионы.

— Вы в самом деле думаете, что на тех шуточных заданиях я старался?

На это Джирайя хмыкнул и вернулся к созерцанию прекрасного. Это продолжается уже около двух часов — подозреваю, наставничек просто в очередной раз проверяет пределы моего терпения. Впрочем, выходить из себя и проигрывать так просто я не собирался, а потому сосредоточился и, пока всё равно есть время, стал исследовать окрестности на предмет наличия чужой чакры.

— Два, три, два, один, пять, — сообщил я некоторое время спустя. — Радиус — два километра.

— Пять из Ивы, — высказал предположение, не отрываясь от своего занятия, Джирайя. — Один из Кири, три из Конохи и по два из Суны и Кумо.

— Верно, — признал я; в эту игру мы играем с тех пор, как я освоил начальную сенсорную технику, и учитель почти всегда точно угадывает, из каких именно деревень сколько шиноби находится в округе (мелкие страны не в счёт). — А сколько среди них куноичи?

— Четыре, — сделал прогноз Саннин.

— Пять, — откликнулся я. — И, кажется, одна из них только что спалила наше местоположение.

В следующую секунду пришлось оперативно отпрыгивать, уворачиваясь от весьма неплохого Катона.

— Совсем охренели уже, чёртовы извращенцы!..

— Наша, — почти с гордостью сказал Джирайя, складывая подзорную трубу и пряча её в сумку. — Горячая девочка.

— Чуть-чуть даже слишком, — заметил я, вместе с учителем покидая раскрытый наблюдательный пункт. — Впрочем, для вашей книги, я полагаю, сгодится.

— Слышу в твоём голосе пренебрежение, — Джирайя весьма натурально грозно нахмурился.

— Вы в своих романах утверждаете, что подглядывание за девушками на горячих источниках — это «занятие, опасное порой до крайности, но однозначно стоящее того». Однако же я с этим не согласен; нет, не спорю, если подглядывать за Цунаде-самой, то это в самом деле может обернуться переломами половины костей в лучшем случае, а в худшем — внеплановым собранием всех ваших родных, друзей и сослуживцев перед небольшим монументом. Но ведь прочие девушки, пусть даже и куноичи, не смогут достойно отомстить вам, а значит, и риска нет.

— Хорошо, — проворчал Джирайя; мы как раз вышли на большую дорогу, ведущую к городу. — Твой вариант?

Я позволил себе двусмысленную улыбку.

— Давайте я вам расскажу одну историю, сенсей.

— Из жизни? — заинтересованно прищурился Джирайя.

— Возможно, — я начал рассказ: — Представьте себе: сумерки, лес, дорога, по которой идёт вражеский караван. Вы затаились на ветке среди листвы, напротив вас на дереве по другую сторону тропы — напарница, красивая девушка, вместе с которой вас послали на разведку. Представили?

— Да.

— Тогда продолжаю. Вот вы сидите в засаде, внизу проходят враги. Обоз охраняют далеко не самые сильные и внимательные воины, иначе бы они были более бдительны и почуяли бы чужое присутствие. Приказа нападать не было, в задание входит лишь наблюдение. Вам скучно; чтобы развлечься немного, ловите взгляд напарницы и самым невинным образом подмигиваете ей.

— Так.

— Она недоумевает — возможно, это был особый сигнал, ей неизвестный? Девушка взглядом требует пояснений, уточнения приказа, продолжая при этом коситься порой на врагов на дороге.

— Так.

— Продолжая развлекаться, вы подмигиваете ей снова. Сосредоточенная на миссии куноичи недоумевает всё больше, жестом просит подробностей. Недолго думая, вы совершаете умопомрачительный скоростной прыжок — и в следующий миг оказываетесь на одной ветке с ней; враги по-прежнему не замечают ничего.

— Так!

— Вы приближаетесь, берёте девушку за подбородок, решительно и властно целуете. Не давая вырваться, с силой прижимаете к стволу, продолжая целовать.

— Так!..

— Она сопротивляется, но слабо — шуметь нельзя, чтобы не привлечь внимание врагов, да и удовольствие от ваших ласк постепенно пересиливает девичий стыд. Вы же, пользуясь этим — и убедившись, что обоз уже прошёл, — начинаете быстро освобождать её и себя от некоторых элементов одежды…

— ТАК!

— Сенсей, кончайте уже, совсем затакили.

Джирайя засмеялся и хлопнул меня по плечу.

— И кто-то ещё на меня бочки катить смеет?

— Мы тогда каждый день проживали, как последний, — отозвался я, потуже затягивая резинку на хвосте. — Каждый миг жизни был на счету.

— Мне попался достойный ученик, — хмыкнул Саннин, настроение которого заметно поднялось. Я не ответил, только пожал плечами; в моё время действительно от постоянной угрозы смерти в головы шиноби приходило немало странных решений, которые мы, к тому же, не стеснялись претворять в жизнь.

Дойдя до городка, мы с учителем, однако, не вошли в него, а обогнули и направились к расположенному чуть дальше неглубокому, но довольно широкому ущелью, где тренировались. Ещё неделю назад первозданно-прекрасное, не осквернённое вмешательством людей, теперь оно несло много следов, оставшихся от моих и Джирайи техник.

Я даже спрашивать не стал — напал сразу. Учитель отбил мой пробный удар, я отскочил в сторону, припал к земле, мгновенно выхватил меч, но бросаться в новую атаку не спешил, выжидая, что предпримет противник. А он быстро сложил печати и выстрелил в меня иглами из затвердевших волос; от большей части я увернулся, часть отбил, замер на секунду в стойке и перешёл в атаку. Джирайя принял мой меч на кунай, но тут же попытался второй рукой достать меня — я уклонился, резко крутанулся, нанося удар уже с другой стороны, однако вновь не задел противника. Ещё удар, и ещё, и ещё — и все отбиты.

Мы отскочили в разные стороны; воткнув в землю меч, я стал стремительно складывать печати, видя, что противник делает то же самое. В следующий миг на дне ущелья схлестнулись в яростной борьбе огненный и воздушный потоки, однако пламя лишь взвилось сильнее, разбушевалось, подобно шторму, но спало, столкнувшись с водной стеной.

Поле боя застелил плотный слой пара. Ничего не видя, я прислушался: не раздадутся ли рядом тихие шаги, не звякнет ли сталь — но вместо этого вдруг слева услышал тонкий свист. Сила от столкновения двух Расенганов была такой, что мигом разогнала туман, а также отбросила и меня, и Джирайю прочь.

— Отлично, — кивнул он, вытирая кровь с разбитой губы. — Две стихийные техники подряд и почти сразу за ними Расенган… Твоя сила и концентрация удивляют.

— Однако я всё равно неудовлетворён, — покачал я головой, подходя ближе к учителю. — Расенган сам по себе практически бесполезен — для его использования нужен непосредственный контакт с противником. Это дзюцу, пожалуй, сгодится в драке с генином, однако какой джонин или нукенин подпустит врага так близко? Чтобы атака с ним прошла успешно, нужно либо очень хорошо отвлечь оппонента, скорее всего с использование нескольких клонов, либо, как делал Четвёртый, комбинировать Расенган с Хирайшином, либо совершенствовать его до чего-то, что можно было бы запустить, метнуть или бросить — смотря какая формулировка вам больше нравится… Что? — нахмурился я, видя, каким странным взглядом сверлит меня наставник.

— Знаешь, — произнёс он с негромким вздохом, — как бы это ни звучало странно, порой ты мне очень напоминаешь Минато, особенно в своих чётких, последовательных рассуждениях.

— Благодарю, — бесстрастно ответил я; сравнение с гением Четвёртым и в самом деле лестно, однако мне вовсе не понравилась грусть в глазах Саннина. — Так вы согласны со мной?

— Да, — кивнул Джирайя. — Минато изначально создавал Расенган как заготовку для более сложной техники, которая объединила бы в себе контроль и формы, и стихии чакры.

— Получается, Какаши-сенсей создавал Чидори на основе Расенгана? — задумчиво поинтересовался я.

— Насколько мне известно, — подтвердил Саннин. — Неплохая, кстати, получилась комбинация с Молнией.

— Однако для меня недоступная. Сейчас мои стихии — Вода и Ветер, однако считаю, что впоследствии смогу открыть для себя ещё как минимум одну. Если же исходить из уже имеющихся в моём распоряжении возможностей, то имеет смысл попробовать соединить Расенган с элементом Ветра — у него большая проникающая способность, что заметно усилит эффект от техники, плюс, если как следует поломать голову, возможно получится сделать это дзюцу пригодным и для дистанционных атак.

— Согласен, — кивнул Джирайя, теперь смотревший на меня с гордостью. — Но помочь с этим тебе не смогу; всё-таки этой стихией я не владею.

— Ничего, я по возвращении в Коноху попрошу Шисуи помочь, — отозвался я. — Всё-таки это не критично важно и срочно. Сейчас же можно потратить время на другое.

Джирайя чуть склонил набок голову.

— Ты наконец решился заключить контракт?

— Не в «решился» дело, — протянул я, медля с ответом. Сендзюцу, которое мне так разрекламировал наставник и которое (хотя и немного не в такой, как у Джирайи, форме) я видел однажды у Хаширамы, хочу. Жаб призывать и иметь с ними на постоянной основе дело не хочу. Дилемма. — Впрочем, скорее всего я дам положительный ответ.

— Тогда давай покончим с этим прямо здесь и сейчас, — Джирайя снял большой свиток, всегда висевший у него за спиной, и, развернув его, разложил на земле. — Пока ты опять не передумал.

Опустившись перед свитком на колени, я прокусил палец и кровью написал в свободном поле своё имя, после чего оставил ниже кровавые отпечатки всех пяти пальцев правой руки. Затем сложил необходимые печати, ударил открытой ладонью по земле — от этого места тут же расползся туман, среди которого сидела жаба обыкновенного размера.

Джирайя заинтересованно подался вперёд.

— Тебе с первого раза удалось призвать нечто большее, чем головастик, — проговорил он. — Твои способности и в самом деле впечатляют.

— За прошедшие два года вы помогли мне развить их, — вежливо сказал я, продолжая пристально рассматривать жабу перед собой. — Сам по себе талант бесполезен, если шиноби не может его раскрыть, использовать на полную.

Одобрительно хмыкнув, Джирайя свернул свиток и вновь закрепил его у себя за спиной.

— Продолжай практиковать призыв, — сказал он, глядя на меня сверху вниз. — Завтра покажешь результат.

— А вы куда, сенсей? — с толикой насмешливости в голосе уточнил я. — Опять на «поиски информации»?

— У меня есть дела в городе, — отрезал Джирайя. — А вечером у меня состоится встреча с информатором.

— В котором часу?

— В семь, на большом торговом мосту.

— Я приду, если не возражаете, — произнёс я, устраиваясь на земле поудобнее, морально готовясь к долгой тренировке. — Заодно и проверим, заметит мою слежку ваш информатор или нет.

В назначенный час придя в условленное место, я чувствовал определённую гордость собой. Теперь, когда моя чакра пришла в норму, и я улучшил контроль над ней, освоение техник давалось легче, чем прежде; если продолжу развивать свои способности и дальше, полагаю, через год-другой превзойду даже тот уровень, что был у меня как Учихи Изуны.

Торговый мост и сейчас, как днём, был полон народа. На освещаемом большими бумажными фонарями пространстве толпились шиноби и гражданские, слонялись между прилавков, где можно было найти всё, что угодно: от золотых и серебряных безделушек до ракушек, привезённых с моря, подвешенных на нитки. Некоторые лотки предлагали разнообразную еду; как раз возле прилавка с окономияки я, притворяясь, что выбираю, и остановился, завидев совсем рядом Джирайю и его спутника — ничем не примечательного мужчину лет сорока.

— Ситуация становится всё хуже, — осведомитель говорил так тихо, что мне пришлось напрягать слух, чтобы не упустить ни слова. — Они захватили уже четыре бидзю и на этом не остановятся. Насколько мне известно, сейчас их внимание приковано к Кумо — там находится сразу два джинчурики.

— Что кроме этого? — негромко спросил Джирайя, опираясь на перила моста, делая вид, что полностью поглощён любованием красотой неспешно текущей реки.

— В последнее время стало пропадать много шиноби, за головы которых дают вознаграждение на чёрном рынке. Причём исчезают как нукенины, так и ниндзя деревень.

— И этим также промышляют Акацуки?

— Судя по слухам, за теми шиноби всегда приходили двое в чёрных плащах с красными облаками. Так что либо это и в самом деле Акацуки, либо кто-то настолько храбрый, что осмеливается прикрываться их символами.

— Знаешь что-нибудь о тех двоих нападавших?

— Один высокий в матерчатой маске. Второй молодой, лет двадцать с небольшим, носит с собой большую косу.

— Понятно, — Джирайя на время замолчал; пользуясь перерывом в разговоре, я обратился к продавцу, уже начавшему раздражаться оттого, что я стою просто так, и купил себе окономияки. Отойдя чуть в сторону от прилавка и в тоже время приблизившись к беседующим, я с самым невинным видом принялся за ужин. Учитель как раз возобновил разговор: — Что-нибудь ещё?

— Да, — теперь в голосе информатора замелькало нешуточное беспокойство. — Известие пришло буквально полчаса назад. Вроде как в районе Амегакуре была серьёзная заваруха.

— «Вроде как»? — вскинул бровь Джирайя.

— Ну была, была, — проворчал осведомитель. — И судя по всему, участвовали в ней далеко не слабые шиноби…

— Ты что-то мне недоговариваешь, — нахмурился Саннин. — Изъясняйся конкретнее.

Его собеседник стушевался и отвёл взгляд. С минуту он молчал, но затем выдал, словно хотел сразу избавиться от худшего:

— Если сведения правдивы, Амегакуре уничтожена.

Даже я, путешествующий с Джирайей вот уже два года, ещё ни разу не видел его настолько серьёзным и мрачным, как в этот момент.

— Хорошо, — медленно кивнул он. — Можешь идти, я позже с тобой свяжусь.

— До встречи, — проговорил информатор и спешно ретировался, явно напуганный резкой переменой в поведении шиноби.

Когда наставник остался один, я не спеша подошёл к нему и остановился рядом, спиной к реке, небрежно прислонившись к ограждению.

— Слышал? — тихо спросил меня Джирайя, даже не повернувшись.

— Слышал, — подтвердил я и добавил: — Вы так резко помрачнели.

— Я надеюсь, что на этот раз информатор ошибся, — сказал он, сводя на переносице брови. — Всё-таки разрушение целой деревни — это слишком даже для Акацуки.

— Но ведь нет подтверждения, что это именно они, верно?

— А кто тогда?

Не имея ответа, я лишь неопределённо пожал плечами. Какое-то время мы молчали, а затем я задал вопрос:

— Итак, Джирайя-сенсей, наши действия?

— Отправимся в Амегакуре завтра же на рассвете, — решительно произнёс он. — Необходимо выяснить, что же там на самом деле произошло.

Глава 2. Кровавый дождь

Мы спешили, поэтому до Амегакуре из приграничной зоны Страны Травы добрались за полдня. Солнце, наверное, ещё довольно высоко висело над горизонтом — здесь невозможно было понять из-за вечных свинцовых туч. В воздухе висела влага, и казалось, что вместе со зноем этого жаркого летнего дня она стремилась задушить любого, кто приближался к Селению, Скрытому в Дожде.

Я шёл через лес на шаг позади учителя, мрачного и сосредоточенного; не знаю, что связывает Джирайю с Аме, но слишком уж сильно он всполошился от новости для простого сопереживающего. Наставник молчал всю дорогу, а я отчего-то не решался заговорить с ним — чувствовал, что не должен, что шутки и колкости на сей раз не помогут.

Но вот лес стал редеть, пока не растаял совсем. Мы вышли на берег большого озера — и увидели всё своими глазами.

— Раньше там были башни, — проговорил Джирайя чуть слышно.

Теперь же по ту сторону водоёма были лишь груды развалин, пепелище, от которого до сих пор в удушливом воздухе, несмотря на всю его влагу, к тёмному небу поднимался дым.

— Кого-нибудь чувствуешь? — спросил у меня учитель, не в силах отвести взгляд от противоположного берега.

— Слишком далеко, — тихо ответил я. — Но не думаю, сенсей, что и подойдя ближе мы обнаружим кого-нибудь.

— Но мы всё равно попытаемся, — твёрдо сказал он и первым двинулся по воде в сторону селения.

Чем ближе мы подходили, тем отчётливей вырисовывались разрушенные строения, тем сильнее в нос ударял запах крови и смерти. У самого берега озеро было окрашено в мутный красновато-бурый цвет; мы шагали по воде, смешавшейся с кровью. Земля была тоже пропитана ею, и среди развалин, под которыми было погребено немало тел, то и дело на глаза попадались трупы или их части — обгоревшие, изрезанные, расплющенные.

Мы пробирались осторожно, с опаской — неясно ведь, есть ли ещё в окрестностях те, кто сотворил это, хотя шанс повстречать уродов здесь через сутки после случившегося был ничтожно мал. Амегакуре не была для меня каким-то особенным местом или даже просто нечто значащим, но тварей, уничтоживших целый город, я бы, если поймал, убивал долго, с особой методичностью и тщательностью.

Чувствуя, как закипает во мне гнев, в своей клетке поднял голову Кьюби.

«Хочешь найти их, Учиха? Хочешь отомстить? Я ведь могу тебе в этом помочь…»

Вместо ответа я зло стеганул Лиса ментальным хлыстом. Совершенно не до него сейчас, желания нет выслушивать его трёп. Кьюби явно уловил моё настроение и, в кои-то веки проявив разумность, заткнулся.

— Проверь, — коротко приказал мне Джирайя.

Не рассчитывая на успех, я подчинился и осторожно прощупал окрестности сенсорной техникой.

— Есть, — он вздрогнул от этих слов, произнесённых беспокойным полушёпотом. — Триста метров на два часа.

— Идём.

Торопливо пробравшись между обломками строений, мы вышли на открытое пространство, прежде, видимо, бывшее небольшой площадью, но теперь заваленное осколками камней, целыми валунами и обугленными досками. Посреди площадки высился толстый деревянный столб, под которым сидел молодой парень, совсем ещё мальчишка; его длинные, спутанные, покрытые копотью и запёкшейся кровью волосы падали на лицо, закрывая его. Парень был неподвижен, левая его рука была неестественно вывернута — сломана, а сквозь разодранную одежду можно видеть было множество ран и ссадин; избивали его явно долго и вдохновенно, а потом ещё и порезали, для полноты картины. Несчастный сидел совершенно неподвижно, и то, что он жив, выдавало лишь слабое течение чакры в его израненном теле.

— Что за чёрт?.. — проговорил Джирайя.

Оторвавшись от разглядывания мальчишки, я перевёл взгляд на сенсея — и понял, что он смотрит поверх головы жертвы. Теперь заметил и я: широкий ошейник, который сложно было различить под разметавшимися волосами, идущую от него цепь, прикованную к массивному кольцу на столбе. Над кольцом висела табличка с небрежно выцарапанной клинком надписью: «Коноховский пёс».

Догадка сверкнула, словно молния. Резко сорвавшись с места, я подбежал к парню, опустился на одно колено перед ним, порывисто поднял голову несчастного, отбросив с чужого лица волосы, — на меня уставились, не видя, пронзительно-голубые глаза, прежде полные задора и жизни, но сейчас совершенно пустые.

— Дейдара, — прошептал я, глядя на нукенина, однажды чуть не убившего в Лесу Смерти моих друзей.

— Отойди, — отпихнув меня в сторону, Джирайя сам присел перед ним, доставая попутно из подсумка лечебный свиток, и, развернув его, приложил к груди парня и активировал, вливая целебную чакру в израненное тело.

Распрямившись во весь рост и шагнув назад, я отстранённо наблюдал за процессом лечения. Мой мозг при этом лихорадочно пустился в работу. «Коноховский пёс»; смысл понятен и очевиден, но… как, почему? Неужели то моё предчувствие оказалось верным, и Итачи в самом деле не просто так упустил два года назад сбежавшего пленника? Получается, мальчишка всё это время работал на Коноху. А знают ли об этом Джирайя и Цунаде, или же Итачи действовал по собственной инициативе?..

— Полагаю, в скором времени здесь появятся АНБУ Конохи, — сказал учитель, разрезая кожаный ошейник, удерживавший нукенина, и укладывая раненного на землю. — Цунаде не могла оставить без внимания такое происшествие в соседней стране. Мы подождём их, а в это время прочешем развалины и поищем выживших. Я возьму на себя часть деревни у озера, ты же создай несколько клонов и проверь остальные районы. Одного оставь здесь, присмотреть за парнем; я дам пару лечебных свитков, но это на крайний случай.

— Есть, Джирайя-сенсей, — без возражений подчинился я и сложил печать для техники клонирования. Тут же пять моих копий направились в разные стороны, ещё одна приняла у Джирайи свитки и присела рядом с Дейдарой. Сам же я, кивнув учителю, неспешно побрёл прочь от площади, тщательно прощупывая окрестности на предмет наличия живых людей. Но вокруг была лишь смерть, а единственные звуки, раздававшиеся над пепелищем — мои тихие шаги да хриплое карканье воронов, слетавшихся в поисках ужина. О да, падальщики сегодня не останутся разочарованными.

Я уходил всё дальше, вглубь разрушенного селения, продолжая безнадёжные поиски. И вдруг совершенно неожиданно ощутил два источника жизненной силы среди этого царства мёртвых. Ускорив шаг, спеша к выжившим, я вскоре различил и голоса.

— Хех, смотри, Нобору, это же никак меч! — резко звучал посреди тишины грубый голос.

— И точно! — откликнулся другой, более молодой. — Как думаешь, за сколько сможем его загнать?

— Старик нам хорошо запла… — грабитель осёкся, а затем из его рта хлынула кровь.

— Мичи! — заорал молодой бандит и ринулся было к приятелю, но тут заметил меня, стоявшего за спиной его дружка, вогнав в грудь того катану. — К-кто?..

Резко вырвав клинок из тела, я оттолкнул доживавшего последние секунды разбойника прочь и шагнул к его напарнику.

— Н-не надо! — истерично крикнул он, выставляя вперёд руки, словно надеялся таким образом защититься от меня. — У… у меня жена! Ребёнок маленький!.. Мне надо их чем-то кормить!..

— Человечинкой?

— Что? — опешил бандит.

— Я спрашиваю: ты их человечиной собирался кормить? — ядовито прошипел я на пределе слышимости. — Чего головой мотаешь? Нет, не ею? Тогда какого чёрта ты здесь забыл?

— П-пожалуйста… — прохрипел разбойник, теряя голос. — Я никогда… больше никогда…

Я вмиг оказался возле него.

— Знаю, — острая катана с лёгкостью разрезала горло; брызнула кровь, попав и на меня, стоявшего слишком близко. Судорожно схватившись за рану в бессмысленных попытках её зажать, бандит сверху вниз с выпученными от ужаса глазами смотрел на меня, силясь что-то сказать, но так и не смог, грузно осел на камни и, дёрнувшись напоследок, затих.

Я смотрел на дело рук своих совершенно бесстрастно, абсолютно равнодушно. Чувствовал на лице ещё горячую кровь врага, однако даже не потрудился её стереть, хотя катану тщательно вытер об одежду бандита, прежде чем вернуть в ножны. Сделал несколько твёрдых шагов прочь — но вдруг ощутил попавшую в сандалии влагу. Опустив взгляд, я увидел, как рядом с моей ногой в кровавой луже медленно плавает белый ангел из водонепроницаемой бумаги.

Мои плечи мелко задрожали. Шиноби не плачут. Но всё понимающее небо, по счастью, может плакать за них.

Дождь вначале стал мелко накрапывать, но уже минуту спустя обрушился на землю настоящей водной стеной, забарабанил по обломкам. Тёплые струи стекали по моей голове, груди, плечам, смывая кровь, а я просто стоял, отсутствующе глядя перед собой.

«Чего распереживался так? — насмешливо рыкнул в моём подсознании Кьюби. — Не говори только, что никогда раньше уничтоженных деревень не видел».

«Тогда была война. Но это…»

«Такова жизнь шиноби, Учиха, тебе ли не знать? Это нынешние дети не знают ничего о настоящей войне, но ты-то родился, жил и умер на поле боя. Ваш кровавый клан и не такие дела проворачивал; спорю, в разрушении некоторых селений ты даже сам поучаствовал…»

«Закрой пасть, — перебил его я с угрозой. — Забейся в свою нору и не смей оттуда носа казать, пока не позволю».

Ярость Кьюби сделалась почти осязаемой.

«Да я тебя!..» — но закончить угрозу бидзю не дала светящаяся цепь из чакры, обхватившая пасть наподобие намордника, туго затянувшаяся на горле. Техники клана Узумаки и в самом деле невероятны; пока ещё я не слишком хорошо владею этой, но дать отпор Лису, когда тот наглеет, уже в состоянии.

Напрочь игнорируя всё ещё раздававшееся в моём подсознании свирепое рычание Кьюби, я отправился дальше на поиски. Четверть часа прошла впустую, но затем я почуял незнакомую чакру, потенциально невероятно сильную, но сейчас текущую очень и очень слабо. Источником её оказался жутко худой, точно скелет, шиноби, полулежавший, привалившись плечами к тому, что осталось от стены какой-то башни. Чуть в стороне от него на земле лежали вниз лицами два тела в плащах Акацуки.

Услышав моё приближение, шиноби с трудом поднял склонённую на грудь голову; на месте глаз его зияли кровавые провалы.

— Ты наконец нашёл меня, джинчурики Девятихвостого, — хрипло произнёс он. — Можешь не тратить больше время на поиски — в Амегакуре нет живых, кроме нас с тобой, Джирайи-сенсея и Дейдары.

— «Сенсея»?

— Да, мальчик; у нас один учитель.

— Ты Узумаки, — я не спрашивал — утверждал.

— Узумаки Нагато, — подтвердил шиноби. — Мы должны были однажды встретиться, Узумаки Изуна, но я представлял эту встречу себе по-другому.

— В любом случае, ты сражался достойно, — я перевёл взгляд на мертвецов в чёрных плащах, — смог убить двоих Акацук.

По измождённому лицу Нагато скользнула тень улыбки.

— Нет, — проговорил он, — не убил. Эти тела — мои марионетки, два из шести путей Пейна.

Я нахмурился.

— Значит, ты член Акацуки?

— Долгие годы я был её главой, — ответил Нагато и закашлялся, выплёвывая себе на грудь кровь.

Подойдя ещё ближе, я опустился на землю рядом с ним.

— Что здесь произошло?

— Расплата… за мой отказ… — он снова закашлялся, и я, достав из рюкзака бутыль с водой, открыл её и поднёс к пересохшим губам Нагато; сделав несколько глотков, он слабо кивнул и продолжил: — Он хотел вернуть свои глаза, которые когда-то давно пересадил мне.

— Кто «он»?

— Мой союзник, — проговорил Нагато. — Требовал, чтобы его прилюдно называли Тоби. На самом же деле он — Учиха Мадара.

Я вздрогнул, выпустил из рук бутыль — та покатилась по земле, расплёскивая содержимое.

— Невозможно! — воскликнул я. — Мадара мёртв!

— Нет, мальчик, не мёртв, — покачал головой Нагато. — Он скрывался всё это время за маской, прятался в тени, но теперь решил начать действовать.

— Быть не может, — проговорил я, отказываясь верить ушам. — Мадара не мог… — я запнулся, уставился на нукенина, задал вопрос тихим шёпотом: — Что у тебя были за глаза?

— Риннеган.

Я почувствовал, как дрожат руки, и рефлекторно вцепился в рукоять катаны, подаренной мне Итачи, словно в спасительный якорь.

Риннеган — соединение сил Учиха и Сенджу. Трансформироваться он может лишь из Вечного Мангекью.

— Что ты натворил?.. — прошептал я, закрывая глаза, не в силах смотреть на шиноби перед собой. — Мадара…

На мою руку вдруг опустилась чужая ладонь, несильно сжала.

— Не знаю, как ты связан с ним, — негромко произнёс Нагато, — но я чувствую твой дух — и он кажется мне очень знакомым, хотя, уверен, мы не встречались раньше.

— Не встречались, — сказал я и, поддавшись необъяснимому порыву, наклонился к самому уху шиноби и прошептал: — Я был рождён братом Мадары и перед смертью подарил ему свой Шаринган. Все эти годы ты смотрел на мир моими глазами.

— Вот как, — Нагато тяжело вздохнул, однако не выказал удивления. — Тогда, возможно, ты единственный, кто может его остано… — он вновь закашлялся, но затем продолжил говорить: — В четырёх километрах к северу от Амегакуре в небольшой рощице есть убежище; вход в него скрыт межу несколькими валунами. Конан, моя подруга, увела туда часть людей. Назови ей моё имя и скажи, что она может доверять тебе.

— Я прослежу за тем, чтобы люди Скрытого Дождя выжили и получили помощь, — серьёзно пообещал я.

Нагато медленно кивнул, принимая мою клятву, и убрал свою руку с моей.

— А теперь, будь так любезен… — он ткнул большим пальцем себе в грудь.

— Не выкарабкаешься?

— Нет. Я потратил слишком много чакры в бою, а потом почти смог применить Ринне Тенсей, чтобы оживить погибших, но Мадара меня опередил и вырвал глаза. Но я ведь Узумаки, а значит, умирать буду медленно… Не хочу уходить так…

— Понимаю, — я поднялся на ноги и плавным движением вновь извлёк из ножен катану. Приставил острие напротив сердца шиноби, вгляделся в лицо Узумаки Нагато и, получив утвердительный кивок, надавил на рукоять, вонзая клинок в сердце бывшего главы Акацуки. Быстрая, достойная смерть.

Оставив остывающее тело под проливным дождём, я побежал в указанном направлении. Вход в убежище — простой металлический люк в земле — обнаружился в точности там, где обещал Нагато. Осторожно подняв крышку, я сказал в темноту:

— Я друг и прошёл для того, чтобы помочь вам по просьбе Нагато. Конан, прошу, выйди, нам нужно поговорить.

Несколько секунд всё было тихо — но затем я едва успел отпрыгнуть, чуть не сбитый с ног вырвавшимся из убежища потоком прямоугольных листов бумаги. Закружившись в воздухе, они сложились в молодую женщину с синими волосами, облачённую в акацуковский плащ; за спиной у неё раскрылись большие бумажные крылья.

— Что с Нагато? — спросила куноичи.

— Мёртв, — ровно ответил я, смело встречая пристальный взгляд её янтарных глаз. — Он сказал мне, что на Амегакуре напал ваш союзник Тоби, настоящее имя которого Учиха Мадара; этот шиноби победил Нагато, забрал его глаза и оставил умирать. По просьбе Нагато я прекратил его страдания.

С минуту мы молчали, неотрывно глядя друг на друга.

— Ты не лжёшь, — печально произнесла Конан; её крылья исчезли, и куноичи опустилась на землю. — Моё имя Конан, как ты уже знаешь. Теперь, по всей видимости, я возглавляю Амегакуре.

— Изуна, — представился я. — Я здесь, чтобы помочь тебе и прочим выжившим.

— Как именно? — со сдержанным скепсисом уточнила она. — Ты способен отстроить наши дома? Способен воскресить мёртвых? Твой порыв благороден, Изуна, однако ты ничего не можешь сделать для нас.

— Ты не права, Конан. Возможно, я и не способен возродить вашу деревню из пепла и праха, но вот защитить её право на существование я могу попробовать.

— Что ты имеешь в виду?

— Ты сама прекрасно это понимаешь, — я шагнул чуть ближе, понизил голос. — У вашей страны больше нет Скрытого Селения, нет шиноби, нет защиты. Вас аннексируют — только если Страна Дождя не найдёт себе сильного покровителя и союзника.

Конан прищурилась.

— Предлагаешь нам стать протекторатом Конохи?

— Союзником, — поправил её я. — И не предлагаю — это не в моей компетенции, — лишь предоставляю тебе на рассмотрение такой вариант. Как глава Амегакуре, ты должна искать наилучшее решение для своего народа; я же, если потребуется, возьму на себя обязанность постараться убедить Хокаге помочь вам.

Было видно, что Конан колеблется.

— Не знаю, почему, но я верю тебе, Изуна, — в конце концов, тихо сказала она. — Мы можем попробовать действовать по твоему плану.

— Уверяю, я желаю лишь блага людям Амегакуре, — со всей убедительностью, на которую был способен, произнёс я. — Сколько человек тебе удалось спасти?

— Сто семьдесят пять, — собранно ответила Конан, взяв себя в руки. — Ещё около тридцати шиноби во время происшествия отсутствовали из деревни и должны, я полагаю, в ближайшее время вернуться.

— Это хорошо, — кивнул я, откровенно поражённый — думал, что в убежище скрывается каких-нибудь человек двадцать, однако, к счастью, оказался неправ. — Полагаю, тебе потребуется некоторое время, чтобы более-менее прилично устроить своих людей; когда закончишь с этим, приходи в Коноху. Я же вместе с учителем отправлюсь туда, скорее всего, сегодня же. Заодно и Дейдару заберём.

— Он жив? — в голосе Конан мелькнуло удивление пополам с облегчением.

— Да, но сильно ранен, причём как физически, так и духовно.

Конан вздохнула.

— Он отказался взорвать Амегакуре, когда Мадара приказал. Его С4 уничтожила бы всё на много километров вокруг без остатка, но Дейдара выступил против разрушения деревни, чем дал мне возможность вывести хотя бы часть людей.

— Постараемся что-нибудь сделать для него.

И вновь взгляд Конан стал пристальным, пытливым.

— Дейдара работал на вас.

— Мне об этом не известно ничего, — честно ответил я и коротко поклонился. — До следующей встречи в Конохе, Конан-сан.

— Спасибо за помощь, Изуна, — произнесла она, и я проникся уважением к этой сильной, невероятно стойкой куноичи.

Когда я вернулся на площадь, где мы нашли подрывника, Джирайя был уже там. Он сидел на каком-то камне, задумчиво глядя в пространство. Приблизившись и устроившись рядом с учителем, я без утайки рассказал ему обо всём, что видел и слышал с момента расставания; удивительно, но за прошедшие два года Джирайя действительно стал для меня человеком, которому я доверял.

— Значит, она согласилась прийти в Коноху, — произнёс он, когда я закончил рассказ.

— Да, но только после того, как позаботится о своих людях.

— Кто бы мог подумать, — невесело усмехнулся Джирайя. — Я ведь был уверен, что они трое погибли тогда.

Я уже открыл рот, чтобы попросить подробности, но вдруг почуял смутно знакомую чакру, о чём моментально дал понять сенсею. Тот поднялся с камня и шагнул навстречу материализовавшимся перед нами АНБУ Конохи.

— Джирайя-сама, — уважительно произнёс один из них. — Давно вы здесь?

— Пару часов, — ответил учитель. — Мы с Изуной уже всё осмотрели, так что доклад для Цунаде готов. Можем возвращаться в Коноху.

— Как прикажете, — кивнул капитан отряда и повернул лицо в маске к находившемуся без сознания Дейдаре. — Пленный?

— Раненный, — внушительно сказал Джирайя. — Забираем его с собой, а по прибытии в деревню сразу доставим в госпиталь.

— Вас понял, — ответил АНБУ, хотя явно и был удивлён странным приказом.

Глава 3. Возвращение

Коноха встретила нас тишиной, но не гнетущей и мёртвой, хвала Рикудо, какая царила теперь в Аме, а умиротворённой, расслабленной, сонной. Утренний туман ещё окутывал деревню, когда наш отряд приблизился к небольшим боковым воротам. Стоявшие на страже у них шиноби тут же подобрались, завидев путников, однако расслабились, узнав одного из тройки Легендарных Саннинов и заметив АНБУ.

— Доставьте парня в закрытый госпиталь АНБУ, — распорядился Джирайя, когда мы вступили в деревню. — Подготовьте всё для того, чтобы Цунаде могла осмотреть его.

— Есть, — коротко кивнул капитан спецотряда и исчез вместе со своими подчинёнными и раненным нукенином.

Проводив их взглядом, учитель повернулся ко мне.

— Найди Итачи и расскажи ему о случившемся. Думаю, он уже в курсе, но подробности не помешают. И приведи его в госпиталь.

— Хорошо, — ответил я и зашагал по направлению к кварталу Учих.

Коноха мало изменилась за эти два года. Да, она выросла, обзавелась новыми домами, а некоторые старые были отремонтированы и прибавили этажей, однако в общем и целом она осталась всё тем же Селением, Скрытым в Листве. Правда, зелёной листвы теперь, в засушливый август, было мало, больше жёлтой и поникшей, но это ничуть не портило мой настрой.

Я чувствовал, что вернулся домой.

Поддавшись порыву, я запрыгнул на крышу одного из самых высоких домов, откуда открывался замечательный вид на резиденцию Хокаге и на лица прежних глав деревни, высеченные на скале над селением. Хаширама на этой огромной скульптуре невероятно, прямо-таки ненатурально серьёзен — считанные разы видел его таким, и то лишь до тех пор, пока поблизости не появлялся мой брат. Но зато Тобирама… да эта статуя просто идеально передаёт всю его сущность! Всю его каменную бездушность.

А вот Цунаде хорошо вышла: собранная, решительная — настоящая первая женщина Каге. Надо будет потом выразить ей своё восхищение.

— Кого я вижу! — раздался снизу звучный голос.

Опустив взгляд, я заметил на улице Кибу, сложившего руки у рта рупором.

— Сколько лет, сколько зим, — протянул я, спрыгнув на землю. Тут же ко мне подбежал большой белый пёс и принялся деловито обнюхивать, а затем, явно узнав, радостно завилял хвостом. — Ничего себе Акамару вырос.

— Ну да, есть немного, — беспечно бросил Киба, прямо-таки пожирая меня любопытный взглядом. — Давай рассказывай.

— Что?

— О своём путешествии! Ты два года где-то пропадал с Джирайей — только не ври, что рассказать нечего!

— Есть что, есть, — поспешил успокоить я парня, пока его возбуждённые вопли не собрали половину Конохи. — Слушай, давай позже встретимся и поговорим, а то сейчас я спешу.

— К Учихам? — вопрос прозвучал больше как утверждение, но я всё равно для порядка кивнул.

— Сенсей послал.

— Ага, ну конечно, — скептично проворчал Киба, запуская пятерню в длинную шерсть на загривке Акамару. — Тебе Учихи всегда были товарищей дороже.

— Вот только не ревнуй, — усмехнулся я и, подмигнув приятелю, ускользнул прочь, пока Инузука опять не начал причитать. Мне нравится Киба; он добрый и честный, хотя близкими друзьями мы не были и не станем никогда.

К счастью, больше судьба не свела меня по пути ни с кем из знакомых. Но вот зато едва войдя в квартал Учих я тут же нос к носу столкнулся с Минори.

— Вернулся, — с ну совершенно учиховской интонацией проговорила она.

— Как видишь, — отозвался я, без труда копируя её тон. — Рада?

— До безумия, — откинув за спину длинную растрёпанную косу, Минори спросила: — Что тебе здесь нужно?

— Не поверишь, пришёл с тобой повидаться, — охотно и с убийственной долей сарказма пояснил я. От дружелюбного и щадящего её чувства Узумаки она плевалась; посмотрим, как отреагирует на манеры истинного Учихи. — Все два года только о тебе и думал, на других девушек смотреть не мог.

— Иди ты, — мне почудилось или в её голосе действительно проскользнула обида? — Отвечай нормально.

— Если нормально, то мне нужен Итачи-сан, — сказал я, концентрируясь на потоках чакры вокруг. — Не знаешь, где он?

— Не знаю, — на какой-то миг мне показалось, что следующей фразой девчонка пошлёт меня… искать Итачи самому. — Может, дома или на площадке. Пошли посмотрим.

— Ну пошли, — согласился я, старательно скрыв удивление. Я-то благодаря сенсорным способностям знаю, что Итачи сейчас у Шисуи, но раз она настаивает…

Круто развернувшись, Минори быстро зашагала по направлению к дому главы клана, и я последовал за ней, держась на шаг позади. Сейчас ей четырнадцать, а она уже очень хорошенькая, куда больше, чем прежде: детская угловатость сменилась приятными глазу округлостями в нужных местах, взгляд стал взрослее, а усмешка — язвительней. Ох уж эта учиховская порода… Как же я её люблю.

— Похоже, здесь его нет, — констатировала девушка после того, как на стук в дверь никто не ответил. — Пойдём на площадку?

— С тобой — хоть на край света, Минори, — протянул я, чуть приметно ухмыляясь.

Она прищурилась.

— Уже без «чан»?

— А тебе с «чан» больше нравилось? — невинно уточнил я. — Как скажешь, так и буду к тебе обращаться. Хочешь, буду звать «богиня моих снов»?

Минори ничуть не смутилась, только хмыкнула и глаза закатила. Учиха, что тут сказать.

— А ты изменился, Изуна, — сказала она после недолгого молчания.

— Не без этого, — я спохватился; как бы не было мне приятно с будущей невестой болтать, но до свадьбы я ведь могу и не дожить, если в ближайшее время не доставлю учителю и, что важнее, блистательной Пятой Хокаге главу клана Учиха. — Слушай, мне, конечно, нравится просто общаться, но Итачи-сан нужен срочно.

— Что-то случилось? — Минори нахмурилась, пытливо посмотрела на меня.

— Потом, — коротко ответил я. — Давай к Шисуи-сану зайдём, вдруг Итачи-сан у него.

Разумеется, оба шиноби обнаружились там, где я и предполагал: на кухне у Шисуи, причём в комнате витали ароматы завтрака, заставившие мой пустой желудок болезненно сжаться и напомнить о своём существовании недовольным урчанием.

— Рад тебя видеть, Изуна-кун, — Шисуи тепло улыбнулся, увидев меня.

— С возвращением, — Итачи как всегда был более официален и сдержан. Впрочем, оба они не выказали ни малейшего удивления моим появлением; нашего с Джирайей возвращения явно ждали.

— Простите, что так неожиданно и резко, — легко, с уважением поклонившись, произнёс я, — однако Джирайя-сенсей и Пятая требуют вас к себе, Итачи-сан.

— Хорошо, уже иду, — спокойно откликнулся тот, поднимаясь с места. — Не будем заставлять Саннинов ждать.

Говорить, что по моей вине уже заставили, я предусмотрительно не стал и, пропустив главу клана вперёд, последовал за ним, на прощание подмигнув Шисуи и Минори. Встреча с Учихами, да даже с Кибой, который был рад меня видеть не менее искренне, чем бывшие родственники, почти растворила неприятный осадок, оставшийся после посещения Страны Дождя. Скажу ещё раз: я до безумия рад, что в Конохе так спокойно и мирно.

— Вызов касается случившегося в Амегакуре? — сосредоточенно уточнил Итачи.

— Да, — подтвердил я, нагоняя его, идя теперь вровень.

— Ты не мог бы рассказать подробней?

Я кивнул и поведал всё, что знал о произошедшем в Селении Дождя. Закончил я как раз к тому времени, когда мы подошли к закрытому для рядовых шиноби и гражданских госпиталю АНБУ. У лестницы, ведущей к дверям, я остановился.

— Пока есть возможность, — произнёс я, внимательно глядя на спутника, — ответь мне, пожалуйста, на один вопрос, Итачи.

— Какой?

— Этот парень, Дейдара, работал на Коноху или на клан?

Прежде, чем дать ответ, Итачи помолчал немного, явно обдумывая, что сказать. Удивительно немного, но сказать он всё же в итоге решил правду.

— Это была сугубо наша с Шисуи инициатива. Информация, полученная нами от Дейдары, исправно передавалась Хокаге, однако о её источнике Пятая ничего не знает.

— Тогда, кажется, у тебя могут быть проблемы, — тихо заметил я.

На это Итачи только пожал плечами и направился к дверям, лишая меня возможности сказать или спросить ещё что-нибудь. Украдкой вздохнув, я последовал за ним вверх по ступеням; альтруизм — черта характера, весьма редкая для представителей клана Учиха, но нынешний глава наделён ею прямо-таки в какой-то гипертрофированной форме, словно отдувался за все предыдущие поколения эгоистов.

Стоявшие на страже у дверей АНБУ пропустили Итачи как всегда без вопросов, даже на меня лишь украдкой взглянули, видя, что я с ним. В приёмной Итачи обратился к дежурной медсестре, и та, вызвав свою более молодую товарку, отправила её показывать нам путь к помещению, куда доставили Дейдару. В той палате уже начала собираться компания.

— Только вас и не хватало, — кивнул Джирайя, стоило нам переступить порог. — Проходите.

— Вам удалось что-нибудь сделать? — спросил я и посмотрел на лежавшего на кровати без сознания парня. Что ж, как видно, нет.

— Мы ещё не начинали, — в тоне Цунаде промелькнула подозрительность, когда она повернулась к Итачи. — Прежде я хочу услышать тебя, Итачи.

— Цунаде-сама, я подтверждаю, что Дейдара — тот самый шпион в Акацуки, от которого я получал информацию на протяжении последних двух лет, — спокойно ответил он, но обострённое чутьё Узумаки подсказывало мне, что Итачи всё же в определённой мере нервничает (если такое определение, конечно, можно применить к нему). — И да, в тот раз два года назад я нарочно упустил его, когда вы отправили меня в погоню.

— Почему ты скрыл это от меня?

— Не видел смысла в разглашении такой информации. Кроме того, некоторым влиятельным силам деревни могло не понравиться, что вы сотрудничаете с нукенином Акацуки, и они попытались бы использовать данный факт против вас, — Цунаде хмыкнула, а я чуть нахмурился, вспомнив Данзо. — Однако если вы не знали о личности шпиона, то, следовательно, никак с ним не связаны; в случае ошибки все последствия принял бы я.

— Итачи… — проговорила Цунаде, со странным, не совсем понятным чувством глядя на него — пожалуй, примерно так порой смотрел Хаширама на Мадару.

— Как ты смог склонить парня к сотрудничеству? — спросил Джирайя, стоявший у окна, прислонившись к подоконнику.

— Дейдара работал с нами практически полностью добровольно, — неопределённо отозвался Итачи.

— А если подробнее?

— Прошу прощения, Джирайя-сама, — решительно произнёс Итачи, — я вам не отвечу. Был использован особый метод, который я предпочёл бы не называть.

— Я поняла, — неожиданно сказала Цунаде. — Всё в порядке, можешь не говорить.

Итачи вежливо кивнул, а мне же в голову закралось подозрение, что связан этот метод с чьими-то глазами.

— Ладно, раз с этим разобрались, — продолжила Пятая, перенося внимание на Дейдару, — давайте посмотрим, чем помочь парню.

— Смею предположить, он попал под действие одной из техник Мангекью Шарингана, — подал голос до того молчавший Иноичи, сидевший на краю кровати, опустив ладонь на лоб подрывника. — Во всяком случае, повреждения очень серьёзные.

— Что бы это могло быть? — проговорила Цунаде и покосилась на меня. — Изуна?

Теперь все взгляды обратились ко мне. Повисло напряжённое молчание, пока я не ответил, притворяясь спокойным, старательно подавляя растущую злость:

— Не имею ни малейшего понятия.

— Но ты лучше любого из нас знаешь техники Ма…

— Сказал же: без понятия! — всё-таки не выдержав, огрызнулся я, но тут же постарался взять себя в руки. — И не потому, что прикрываю, как вам кажется, брата; я всего лишь не уверен, что это и в самом деле он.

— Что тебя заставило так думать? — серьёзно спросил Джирайя.

Прежде, чем дать ответ, я зачем-то покосился на Итачи; тот слушал внимательно, как и другие, лицо его было абсолютно непроницаемо, но всё же я понимал, что Итачи действительно на моей стороне. Внутренне обрадованный его, пусть и не высказанной, поддержкой, я начал говорить:

— Когда Нагато назвал мне имя своего союзника, я на какой-то момент, признаюсь, даже поверил ему, но как только оправился от удивления и успокоился, практически сразу стал подозревать ложь. Впрочем, вины Нагато нет; он искренне верил в иллюзию, созданную тем шиноби. Почему же я решил, что преступник — не Мадара? Да как раз потому что лучше других знаю, как действовал, мыслил, на что был способен мой брат. И первое: Мадара никогда не оставил бы после схватки противника медленно умирать. Он был убеждён, что такая мелочность недостойна шиноби, и врагу надо дать уйти достойно, а не оставлять его медленно испускать дух в луже крови. Второе — ментальное воздействие, — я жестом указал на Дейдару. — Хоть и являясь главой Учих, Мадара не слишком любил гендзюцу и прочее копание в мозгах; у нас в клане были специалисты в этой области, выполнявшие все «работы», связанные с воздействием на разум пленных, но вот мой брат предпочитал ниндзюцу и тайдзюцу. Далее, то, в каком состоянии мы нашли Дейдару, говорит о том, что парня, хоть и относительно недолго, но пытали физически. И опять, Мадара мог это сделать лишь для получения информации, а тут и так было ясно, что Дейдара предатель. Опускаться до издевательств в наказание за провинность Мадара бы не стал; да, он бывал жесток, временами даже излишне, но безбашенным садистом не был никогда.

— Но возможно ведь, что за него пытал парня кто-то другой, — заметил Джирайя. — Я вообще считаю, что в Аме не один человек поработал.

— Совершенно с вами согласен, сенсей, — кивнул я, — однако это лишь говорит в пользу моей теории. Важные дела — а получение Риннегана я справедливо причисляю именно к важным — Мадара всегда решал в одиночестве. Взять хотя бы стычки с Хаширамой; у нас нередко после боёв, где кто-то из клана пытался оказать главе поддержку в сражении с вечным врагом, были целые лекции на тему: «Никому не трогать, он мой». В некоторые дела Мадара даже меня посвящал уже после того, как всё решил. А вот тащить несколько человек вырывать Риннеган у союзника, попутно издеваясь над предателями и убивая мирных жителей направо налево, — совершенно не в стиле моего брата. Так что я убеждён, что тот шиноби — лже-Мадара.

Когда я закончил, слушатели какое-то время молчали, переваривая мои слова, пока, наконец, не подал голос Итачи:

— Насчёт того Риннегана, — он чуть прищурился. — Это ведь твои глаза, верно?

— Исторически — да, — отозвался я, складывая руки на груди. — Но я отдал их перед смертью брату — о чём, кстати, совершенно не сожалею, — затем Мадара, по всей видимости, по некой причине пересадил их Нагато… Но вот у кого они теперь, не имею понятия.

— Есть ли вероятность, что этот шиноби связан с кланом Учиха? — негромко спросила Цунаде, поочерёдно глядя то на меня, то на Итачи.

— К сожалению, я практически полностью уверен в наличии такой связи, — серьёзно ответил Итачи. — Подтверждением тому служит не только данное происшествие, но и то, о чём я вам уже раньше докладывал, Цунаде-сама: на протяжении нескольких лет кто-то систематически проникал, минуя барьер селения, на территорию нашего квартала. Это прекратилось лишь после того, как при содействии Иноичи-сана была установлена система распознавания чакры.

— Плохо, очень плохо, — пробормотала Пятая, задумчиво поглаживая подбородок. — Отступник-Учиха, да ещё с Риннеганом…

— Да ещё выдающий себя за моего брата, — добавил я. — Однако не могу не понять его выбор; всё же имя Мадары и по сей день — не пустой звук.

Все опять пристально уставились на меня; пожалуй, с гордостью в голосе был небольшой перебор.

— Хорошо, допустим, что наш враг — не Мадара, — сказала, наконец, Цунаде. — Вернёмся к Дейдаре. Физические раны я залечила, но вот ментальные… Иноичи, как думаешь, сможешь вытащить его?

— Я могу попытаться, — ответил он. — Но парень словно спрятался от воздействия за непробиваемой стеной… или за стеной в центре лабиринта, скорее так. Тут нужна кропотливая работа, и это может занять немало времени, — он вдруг осёкся, задумавшись. — Хотя, есть одна идея. Итачи, ты поможешь мне?

— Разумеется, — кивнул Итачи, подходя ближе. — Что мне нужно делать?

— Войдёшь в его разум следом за мной, — пояснил Иноичи. — С Шаринганом тебе легче будет найти дорогу в его подсознании. К тому же, полагаю, присутствие знакомого может помочь парню раскрыться.

— Я понял, — Итачи активировал Шаринган. Все были заняты обсуждением действенности метода и не заметили, как он чуть прищурился, явно пытаясь вернуть потерянный фокус. Узнаю эти симптомы; значит, видит он уже как минимум плохо.

— Полагаю, нам всем нет смысла присутствовать, — заметил Джирайя и направился к выходу. — Изуна, идём.

— Да, конечно, — быстро кивнул я, отрываясь от мыслей о вреде Мангекью и выходя из палаты следом за учителем. Цунаде же осталась — наверняка хотела следить за процессом сама.

— Ты действительно так уверен, что это был не Мадара? — спросил Джирайя, когда мы вышли из здания на улицу, под уже начавшее палить солнце.

— Уверен, — решительно подтвердил я. — Как и в том, что этот шиноби очень опасен. Особенно теперь, обретя Риннеган.

Вместо ответа Джирайя только вздохнул. Прекрасно его понимаю — перспектива бороться с обладателем силы Рикудо Сеннина навряд ли кого-то обрадует.

Поев в небольшом ресторанчике, мы с учителем расстались: он отправился по своим делам, а я на автомате побрёл обратно в квартал Учих. Мне там и точно словно мёдом намазано; хотя, если что, я же не видел ещё своего дорогого друга. Шисуи я решил пока не тревожить, поэтому направился сразу на тренировочный полигон, где ощущал такую знакомую чакру.

Саске повзрослел за эти два года. Да, по сравнению с тем же Итачи он до сих пор остался невысоким (всего, судя по всему, на пару сантиметров выше меня), но лицо его заметно ожесточилось, взгляд окончательно стал пытливым и колючим — идеальный Учиха, что тут сказать. В это утро Саске тренировался один, ведя с лишь ему видимым противником бой на мечах. Он ловко наносил отточенные удары в пространство, уклонялся, отскакивал назад, но тут же вновь переходил в наступление — был так увлечён, что совершенно не замечал окружающее, не видел меня. Что ж, грех не воспользоваться такой возможностью.

Я оказался у него за спиной в мгновение ока и приставил к горлу кунай прежде, чем ушедший в себя друг успел сообразить, что происходит.

— Шиноби должен более внимательно относиться к собственной безопасности, — прошептал я ему на ухо.

Напряжённые плечи Саске тут же расслабились.

— Вернулся, значит, — проворчал он, но только глухой не услышал бы в его тоне удовольствие, которое Саске даже не пытался скрыть. — И как всегда не можешь без показухи.

— А ты как всегда сосредоточен лишь на себе, — не остался в долгу я, убирая клинок от его горла. — Разве Итачи-сан не рассказывал, что есть такая штука, как бдительность?

Тихо хмыкнув, Саске повернулся ко мне.

— Сакура будет рада твоему возвращению.

— А мне казалось, она должна больше обрадоваться моему уходу — вы как раз вдвоём остались, как она и мечтала.

— Не начинай.

— Ладно, ладно, не скромничай! Знаю я, как у вас молодых бывает…

Мои дальнейшие подколки не допустил блеснувший клинок, который я принял на свой. Активировав Шаринган, Саске из этого положения попробовал контратаковать, но я разгадал его задумку и метнулся в сторону, поудобнее перехватил катану и моментально нанёс удар, который, впрочем, был умело заблокирован.

— Что, с воображаемыми друзьями биться надоело, решил попробовать с настоящими? — не преминул поддеть я друга.

Он не стал отвечать, предпочтя словам действия. Учиха, чему тут удивляться?

Ещё несколько пробных атак, призванных оценить способности оппонента, позволили мне понять, что уровень Саске как мечника заметно возрос по сравнению с тем, что был прежде. Поэтому я со спокойной совестью перестал себя сдерживать и начал сражаться всерьёз.

Бились мы долго и примерно на равных; на стороне Саске был набравший силу Шаринган, а на моей — опыт. Наша борьба продолжалась до того момента, пока на нас в прямом смысле не обрушился водопад.

— Остыньте, мальчики, — миролюбиво проговорил неожиданно нарисовавшийся на площадке учитель.

— Какаши-сенсей! — раздражённо рявкнули мы с Саске, как по команде поворачиваясь к нему.

— Ну что вы, чуть встретившись, сразу дерётесь?! — всплеснула руками маячившая подле наставника Сакура. — И вообще, Изуна, ты чего опять цепляешься к Саске-куну?

Мы с другом быстро переглянулись.

— О, ну всё, узнаю родную команду, — протянул я, а Саске хмыкнул и растрепал рукой волосы, стараясь стряхнуть с них хоть часть капель.

Нежная встреча со старыми товарищами, чуть не обернувшаяся для меня переломом пары-тройки рёбер, предсказуемо закончилась на кухне дома Шисуи.

— И кто такой гениальный надоумил Сакуру идти в ученицы к Цунаде-саме? — немного наигранно ворчал я, моя посуду после того, как ближе к вечеру Какаши и Сакура всё же ушли. — Одной драчливой женщины нам в деревне было мало…

— Если помнишь, сделать из неё медика было нашей общей идеей, — мигом ощетинился Саске, вытиравший тарелки. — А кто её обучит лучше, чем Пятая?

— Нет, ну тебе-то, понятно, всё равно — своего ненаглядного «Саске-куна» она если и тронет, то исключительно нежно, — не слушая его, продолжал возмущаться я. — Но ты обо мне подумал? А о других ребятах, которые могут ненароком что-нибудь ляпнуть в её присутствии — и даже не поймут, как оказались в больнице по уши в гипсе.

— Помолчал бы! Тоже мне, стратег.

— Уж всяко больший стратег, чем ты…

Шисуи вошёл на кухню как раз в тот эпичный момент, когда Саске попытался покончить со мной при помощи палочек для еды.

— Эй, малышня, полегче! — прикрикнул Шисуи, пытаясь напустить на себя серьёзность, но весело блестящие глаза его как всегда выдавали. — Драться в песочнице за куличики будете.

— Браво, Шисуи-сан, какие познания в доакадемской архитектуре! — деланно восхитился я.

— Уймись уже, — отмахнулся он; спорить насчёт возраста со мной ему, похоже, было неловко.

Не уверен, что сдал бы тему без боя, но тут ощутил, что в квартал вернулся его хозяин.

— Что ж, пойду я, пожалуй, — сказал я, передавая другу последнюю тарелку. — Саске, будь так любезен, отвлекись от своего внутреннего мира и не забудь про завтрашнюю тренировку. И спасибо за ужин, Шисуи-сан.

— Всегда пожалуйста, — с улыбкой ответил он.

Пока Саске, насуплено молчавший, был занят убиранием посуды в шкаф, я подал Шисуи знак, чтобы он задержал моего друга. Явно догадавшись, чем обусловлена просьба, Шисуи кивнул, и я, простившись, вышел на улицу. Итачи я нашёл у него дома в рабочем кабинете, где он сидел, прикрыв глаза и склонив голову над разложенными на столе бумагами.

— Итачи, — негромко позвал я, останавливаясь на пороге.

— Проходи, — отозвался он, поднимая на меня утомленный взгляд.

Последовав приглашению, я подошёл ближе, опустился на татами напротив него.

— Вам удалось?

— Да, — лаконично ответил Итачи. От себя могу добавить, что, судя по его убитому виду, это было крайне непросто. — Нам с Иноичи-саном удалось привести Дейдару в норму. Сейчас он ещё слаб, но со временем, как говорит Цунаде-сама, поправится окончательно.

— Ясно.

Повисла пауза. Наконец, он спросил:

— О чём ты на самом деле хотел поговорить?

— Итачи, ответь честно: как много видят твои глаза?

Понимая, что передо мной притворяться бессмысленно, Итачи позволил себе тихий вздох и устало потёр переносицу.

— С каждым использованием Мангекью всё меньше, — признал он. — Ты ведь и сам это знаешь.

— Знаю, — подтвердил я и чуть подался вперёд. — Но понятия не имею, как ты намерен решать эту проблему.

— Я не хочу это обсуждать, Изуна.

— А я хочу, — продолжил настаивать я, призвав на помощь всю упёртость. — Хотя, может, мне попробовать догадаться? Ты ведь собрался терпеть до последнего, пока совсем не ослепнешь, а после героически погибнуть на глазах у брата, чтобы одним махом пробудить у него Мангекью Шаринган и, кроме того, обеспечить возможностью обрести Вечный Мангекью, так?

Впервые на моей памяти Итачи выглядел искренне поражённым; и всё же он быстро взял себя в руки.

— Как ты догадался?

— Я знаю тебя не первый год и прекрасно понимаю, что ради брата ты готов абсолютно на всё. Ты с лёгкостью и без сожалений пожертвуешь собой, только бы Саске не испытал тех же проблем с потерей зрения, которые испытал ты… Но мне твой план категорически не нравится.

— Вот как, — флегматично проронил Итачи. О да, чтобы его переубедить, понадобятся просто невероятной силы аргументы.

— Нет, конечно, если ты хочешь сделать Саске глубоко несчастным, твой план хорош, — безжалостно продолжил я. — Однако неужели ты забыл, что бывает, когда Учиха теряет родного брата? Мне напомнить, что стало с моим братом? — на лице Итачи, до того слушавшего меня совершенно равнодушно, промелькнула тень раскаяния, и он собрался было сказать что-то в своё оправдание, но я поднял руку, призывая его к молчанию. — От потери близких Шаринган становится сильнее, это факт. Но вместе с тем тонкая психика нашего клана нередко от таких потрясений даёт сбой, что вкупе с новообретённой разрушительной мощью Мангекью может оказаться большой проблемой для более адекватных окружающих. Многие говорят, что Мадара к концу жизни сошёл с ума… Как ни печально, я готов в это поверить — родные братья в нашей большой семье значат друг для друга очень много, Итачи. Пожалуй, порой даже чересчур много.

— И что ты предлагаешь? — устало спросил он. Кажется, сегодня у него просто нет сил со мной спорить. — Не пробуждать у Саске Мангекью вовсе?

— Почему же? — протянул я. — Но прошу, оставь это дело мне, Итачи.

— Что ты намерен делать?

— Предоставь это мне. Уверяю, ты не будешь разочарован.

Несколько секунд он молча смотрел на меня, обдумывал сказанное.

— Я готов положиться на тебя, Изуна.

Я кивнул, вместе с тем прекрасно понимая, что он лжёт.

Что ж, нужно осуществить задуманное прежде, чем у Итачи появится шанс погеройствовать.

Глава 4. Коалиция

Солнце уже почти скрылось за горизонтом, и на тренировочном полигоне клана Учиха было тихо и почти пусто. В центре площадки на земле прутиком были нарисованы спираль, изображавшая Расенган, кандзи «Воздух» и стрелочка вверх; между тремя картинками стояли плюсы, за последним — знаки «равно» и «вопрос». Как раз эту нехитрую схему мы с Шисуи, сидя на корточках, и рассматривали с самыми задумчивыми выражениями на лицах.

Догадываюсь, что со стороны это выглядело как минимум странно.

— А может, запитать его через нити чакры? — предложил Шисуи. — Тогда теоретически ты сможешь не только держать Расенган долгое время, но и корректировать его траекторию.

— Да ну, — покачал я головой, — ты представляешь хоть, какой для того, чтобы этот трюк сработал, должен быть контроль чакры? Получше даже, чем у Сакуры.

— Кхм-кхм! — раздалось за нашими спинами. — Изуна!

— Ужин, да, сейчас придём, — пробормотал я, даже не обернувшись. — Нет, с нитями точно не вариант.

— А что, если взять за основу для техники какой-то предмет? — вновь подал голос Шисуи, поглаживая подбородок и задумчиво хмурясь. — Тот же сюрикен, к примеру, и пропустить через него чакру, как Саске делает с Чидори и катаной.

— Опять же, нужна подпитка.

— Отлить сюрикены из металла, «запоминающего» чакру владельца. Видел клинки Асумы-сана?

— Не видел, но наслышан.

— Изуна! — раздражённо крикнули мне в ухо. — Ты вообще помнишь, что нам надо на миссию?!

— Да-да, миссия… миссия… А может, создать в центре сферы Расенгана своего рода резервуар с запасной чакрой, которая бы расходовалась на поддержание техники во время полёта?

— Ты хоть представляешь, каких объёмов тогда получится сфера?

— Ну…

— Вот именно, что больших. Скажи, оно тебе надо — носиться по полю боя со штуковиной размером с чан в руке?

— Ну…

— Изуна!

— Тогда остаётся вариант как-то изначально вкладывать больше чакры, но и при этом компактизировать всю структуру.

— Изуна, я вообще-то жду!

— Сейчас, милая, сейчас…

— Не сейчас, а сию секунду! — не выдержав, девушка резко дёрнула меня за шкирку, вырывая из размышлений.

— Привет, Сакура, — немного поморгав, проговорил я. Слова её я улавливал периферийным сознанием и даже отвечал на них что-то, но мозг мой был полностью поглощён решением вставшей проблемы. Шисуи же, кажется, вообще не заметил куноичи. — Что, уже пора?

— Уже давно пора, — рявкнула Сакура и, схватив меня за руку, потащила к выходу с полигона.

— Когда вернусь, закончим! — крикнул я через плечо Шисуи. Тот рассеянно кивнул и принялся стирать наши художества.

По пути к месту встречи настаивать на общении я не стал и покорно молчал — Сакура всё ещё была зла, а я не рисковал её в таком состоянии трогать. А то ещё спровоцирую, не дай Рикудо!

Впрочем, вскоре впереди показались главные деревенские ворота — и злой-презлой (хотя и как обычно делал вид, что ему всё равно; но я-то чувствую) Саске.

— Где ты был? — процедил он, смерив меня испепеляющим взглядом. Понятия не имею, чем перед ним провинился, но на какой-то момент мною овладело желаний начать извиняться, которое я, разумеется, быстро подавил.

— Тренировался с Шисуи-саном, — ответил я, оглядываясь по сторонам. — Где Какаши-сенсей?

— Ну, как тренировался, — игнорируя вопрос, сказала Сакура, становясь рядом с Саске. — Они вдвоём медитировали над какими-то схемами.

— Не медитировали, а думали над новой техникой… И вообще, есть золотое правило: «Если пришёл на место раньше капитана — ты не опоздал».

— Неверное правило, — произнёс Саске. — Шиноби должен быть пунктуален априори.

— Ну, в нашем случае…

— Простите, ребята, — материализовавшийся рядом с нами Какаши делано-виновато, но без малейшей тени раскаяния улыбнулся сквозь маску, — там бабуля попросила перевести её через дорогу.

— Ничего, сенсей, вы как раз вовремя, — отозвался я, красноречиво косясь на товарищей.

Саске на это лишь закатил глаза, Сакура недовольно поджала губы и отвернулась. Порассматривав нас пару секунд, Какаши как всегда решил не вмешиваться в разборки и скомандовал:

— Команда семь, выдвигаемся.

И мы выступили за пределы Конохи в уже начавшие сгущаться сумерки.

— Ну, и в чём же я перед тобой виноват? — вполголоса поинтересовался я, шагая вровень с другом.

— Шатался неизвестно где, — прошипел он сквозь крепко стиснутые зубы. — Мне пришлось вдвоём с Сакурой почти час у ворот стоять.

— Саске, ты ж её терпел как-то два года, чего вдруг сейчас истерика?

— Потому что, — крайне ёмко ответил он и решительно зашагал быстрее, не забыв гордо вздёрнуть нос. Всё-таки переходный возраст — это страшно. Ну а Учиха в переходном возрасте…

Тихо хмыкнув, но не предприняв попытки пойти с ним мириться, я мысленно вернулся к вопросу, как добиться не просто соединения Расенгана со Стихией Ветра, но ещё и сделать новое дзюцу дистанционным. Стоящие идеи отчего-то рождаться не хотели, и я решил, что небольшая консультация не повредит.

— Скажи-ка, мой пушистый друг, знаешь технику, несущую много чакры в малом объёме?

— Наглеешь, Учиха, — прорычал из-за прутьев решётки Кьюби.

— Да нет, у меня просто настроение не очень, — ровно ответил я, поднимая на него взгляд. — Ну так что?

Лис прищурился.

— С чего ты взял, что я стану помогать тебе?

— Вот только не начинай сначала, — протянул я, подходя ближе; отвернувшись от бидзю, я прислонился к воротам спиной и сложил руки на груди. — Я тоже совершенно не в восторге от того, что приходится иметь с тобой дело — но а какие варианты? У нас с тобой это на всю жизнь; мою, само собой. Так почему бы твоему мохнатому величеству не проявить немного благосклонности и не помочь своему джинчурики стать сильнее? Или ты так хочешь, чтобы этот лже-Мадара поймал нас, извлёк тебя и запечатал?

В клетке раздался шорох, однако я не дрогнул, когда Кьюби поднёс морду к самой решётке, а его горячее дыхание прошлось по моей спине.

— И всё же ты нагл, — прорычал он, но как-то беззлобно, чуть ли не весело. — Но и разумен, не спорю. Пожалуй, самый мой разумный джинчурики, за последние сто лет уж точно.

— За комплимент спасибо, — произнёс я, хотя и не был уверен до конца, похвала ли это. — Так что, подскажешь с техникой?

— Я подумаю, — после довольно продолжительной паузы ответил Кьюби.

— Как надумаешь, зови, — я легко оттолкнулся от ворот, сделал пару шагов вперёд и обернулся, встречаясь взглядом со всё ещё державшим морду у самого пола Лисом. — И кстати, я раньше не говорил тебе этого, но хочу, чтобы ты знал: как древнее, умудрённое опытом прожитых столетий существо я тебя уважаю, но как кровожадную тварь, презирающую всё живое, — ненавижу. Дилемма, Кью, дилемма.

Оставив бидзю размышлять, я полностью вернулся сознанием в реальный мир. Что ж, кажется, я не пропустил ничего интересного — дорога всё так же пустынна, товарищи так же угрюмы, только что стемнело окончательно, да на небе видны стали луна со звёздами.

Наконец, спустя ещё пару часов этого безумно весёлого похода, когда время приблизилось, по ощущениям, к полуночи, Какаши свернул с дороги под полог леса. Пройдя ещё метров пятьдесят, он остановился посреди небольшой прогалины.

— Разобьём лагерь здесь, — сказал он. — Сакура, тут поблизости должен быть ручей, принеси воды. Саске, костёр на тебе. Изуна, обустраивай лагерь.

— Есть, — ответили мы и занялись каждый своим делом.

Извлекая из рюкзаков и раскладывая припасы на ужин, я украдкой наблюдал за товарищами по команде. Когда же Сакура удалилась в чащу следом за ушедшим раньше Саске, я поднялся с земли и приблизился к задумавшемуся капитану.

— Какаши-сенсей, я могу спросить?

— Разумеется, — кивнул он, переводя на меня взгляд. Я никогда не думал о том, знает ли учитель правду обо мне. Просто инстинкт подсказывал, что всё ему известно — и сейчас его взгляд полностью подтверждал моё предположение.

— Сколько команд АНБУ приглядывает за нами на этой миссии?

— Порой мне кажется, что Итачи позволяет тебе знать слишком много, — негромко, с некоторой холодностью произнёс Какаши.

— Не он мне сказал, я догадался, — поспешил оправдать я Итачи, стараясь при этом выглядеть не слишком заинтересованным. — Всё же было бы странно отпустить нас: джинчурики, брата главы клана Учиха и ученицу Хокаге, на которых Акацуки уже нападали и пытались захватить, — навстречу куноичи, прежде состоявшей в этой организации, без прикрытия.

Учитель коротко усмехнулся.

— Две команды, — сказал он. — Джирайя-сама сомневается, что эта Конан станет заманивать нас в ловушку, но Цунаде-сама решила, что подстраховаться стоит.

— Я тоже не думаю, что Конан станет нас предавать. Однако она сама теперь наверняка является целью для бывших товарищей.

— Наверняка, — согласился Какаши, но дальнейшее обсуждение темы сделал невозможным вернувшийся с охапкой сухих веток Саске. Смерив нас подозрительным взглядом, он занялся костром. Пока Саске не вообразил себе мировой заговор с нашим участием, я подсел к нему и принялся сооружать нечто на ужин из взятой в недолгий поход еды. Сенсей же тем временем опустился на одно колено и выполнил Призыв.

— Звал, Какаши? — деловито уточнил небольшой бурый пёс, снизу вверх глядя на шиноби.

— Привет, Паккун, — поздоровался он. — Можешь последить до утра за дорогой? Я не думаю, что послы из Скрытого Дождя пустятся в путь раньше рассвета, но лучше не прозевать момент.

— Да, конечно, — флегматично откликнулся пёс. — Я займу пост километрах в десяти впереди вас.

— Как заметишь послов, дай знать, — Паккун кивнул и поспешил через лес в сторону дороги. Когда он скрылся из вида, учитель повернулся к нам. — Дежурим по полтора часа. Сначала Изуна, потом Саске, перед рассветом Сакура, в самом конце я.

И опять спорить никто не стал. Приказ есть приказ всё-таки, и приниматься он должен без возражений — время детских капризов для нашей бравой троицы прошло.

Когда моя стража подошла к концу, я тихо подкрался к другу, лежавшему, укутавшись в плащ, чуть в стороне от остальных, лицом к корням раскидистого бука.

— Эй, Саске, — негромко позвал я, опустившись рядом с ним на корточки. — Проснись, твоя очередь дежурить.

— Я и не спал, — произнёс он, садясь и откидывая с себя плащ; сна у него и в самом деле не было ни в одном глазу.

— Чего так? — вскинул я бровь.

Саске на миг замялся, но всё же ответил:

— Наверное, ты сочтёшь меня параноиком, но меня не оставляет чувство, что за мной постоянно следят.

— Кто? — уточнил я совершенно серьёзно. Учихи могут быть кем угодно, но только не параноиками; если он чувствует слежку, то это сто процентов не безосновательно. — Враги?

— Не знаю, — Саске сглотнул и нахмурился. — Кроме того, это не как когда за тобой следят физически; не человек, а словно какой-то дух, или энергия, или вообще не пойми что… — он запнулся и покачал головой. — Нет, я не объясню.

Я заинтересованно склонил голову набок. А я-то думал, моё собственное постоянное ощущение слежки объясняется присутствием Кьюби, но раз и Саске тоже подобное чувствует… Интересно, даже очень.

— А и не надо объяснять, — отозвался я, ободряюще опустив руку ему на плечо, но не собираясь говорить всю правду. — Если забыл, у меня есть мохнатый рыжий сожитель, который порой интересуется моей жизнью. Так что я прекрасно понимаю, что чувствуешь, когда за тобой подглядывают «не физически».

После этих слов Саске кивнул и вроде как даже расслабился. Пожалуй, пока стоит держать его подальше от этой проблемы и попытаться разобраться во всём самому. Всё-таки следить за нами при помощи некой ментальной техники может кто угодно: и АНБУ, и Корень, и даже тот лже-Мадара…

Мне однозначно не понравилось, как захмыкал на мою мысль Кьюби.

«Что?»

Но бидзю предпочёл не отвечать, явно решив, что исчерпал собственный лимит дружелюбия по отношению ко мне ещё в прошлом разговоре.

Тем временем Саске, потянувшись, поднялся с земли и вгляделся в ночь. И вопросительно вскинул бровь, когда я поднялся тоже.

— А спать?

— Не хочу, — махнул я рукой и беспечно улыбнулся. — На том свете отоспимся.

Саске хмыкнул, я подмигнул ему, и мы вдвоём устроились возле костра. Быстро завязался разговор вполголоса, и я окончательно понял, чего мне так не хватало во время путешествия с Джирайей.

Утро началось с того, что с силой тряхнули за плечо.

— Подъём, — скомандовала Сакура; позади неё уже маячил заспанный Саске, а Какаши о чём-то негромко беседовал с Паккуном. — Послы будут здесь уже через полчаса.

— Сакура, милая, а ты не могла бы меня в следующий раз так не трясти? — притворно жалобно попросил я. — Весь дух вытряхнешь, честное слово.

— Поговори мне тут! — она погрозила мне кулаком, но уже скорее в шутку, чем с намерением пустить его в ход.

Вместе с товарищами лагерь мы свернули очень быстро, и вскоре под предводительством Какаши наш отряд вернулся на дорогу и стал ждать. Памятуя о притаившихся где-то поблизости двух командах АНБУ, я от нечего делать пытался определить, где же они затаились. Надо отдать ребятам из спецотряда должное: их было не только не видно, но и мои сенсорные техники их чакру не улавливали. Можно было бы вовсе подумать, что прикрытия нет, но Какаши был совершенно спокоен, а Паккун, втянув носом воздух, что-то пробубнил про хорошую маскировку — и это окончательно развеяло возникшую было тень сомнения.

Ещё четверть часа спустя на горизонте показались три фигуры, при приближении оформившиеся в шиноби с протекторами, на которых был перечёркнутый символ Амегакуре. Всё же это забавно — когда целая деревня пользуется знаками, обычно отличавшими нукенинов.

Когда шиноби подошли, Какаши вышел на шаг вперёд.

— Приветствуем вас на землях Страны Огня, — официально начал он. — По приказу Хокаге-самы мы проводим вас в деревню.

— Хорошо, — негромко произнесла Конан. С нашей последней встречи она словно постарела на пару лет, выглядела более усталой, но держалась уверенно и прохладно.

Повисла странная пауза — вроде бы и не напряжённая, но какая-то неуютная. Конан пристально изучала взглядом лицо Какаши, тот в свою очередь рассматривал куноичи, спутники которой держались чуть ли не испуганно, так, словно ожидали подвоха. Сакура тоже ощутимо нервничала, а вот Саске стоял с замечательным нечитаемым выражением на лице, достойным члена клана Учиха.

— Моё имя Хатаке Какаши, — прерывая молчание, представился сенсей.

— Я знаю, кто вы, — спокойно произнесла Конан, поправляя свой застёгнутый под горлом простой чёрный плащ с серой подкладкой. — Как знаю и вашу команду, — она повернулась к нам; я ощутил, как напряглась Сакура, да и сам не мог не признать, что выдерживать взгляд удивительных янтарных глаз новой главы Амегакуре крайне непросто. — Вы и в самом деле такие, как рассказывали мои бывшие товарищи, — заметила куноичи.

Что именно ей рассказывали о нас Акацуки, никто уточнять не стал. Сочтя дальнейшее стояние на месте бессмысленным, Какаши развернулся и первым направился в сторону Конохи. Переглянувшись, мы с друзьями распределились вокруг послов. Шагая справа от отряда из Аме, я чувствовал на себе пристальный взгляд Конан, однако подзывать меня для разговора она не спешила, а я не напрашивался, хотя и очень хотел узнать, как обстоят дела в Амегакуре.

Селения мы достигли к полудню и сразу же провели послов к резиденции Хокаге. При этом я не мог не отметить, с каким интересом оглядывались по сторонам шиноби Дождя, и лишь Конан смотрела исключительно вперёд, сосредоточившись на цели своего путешествия. В приёмной резиденции нас встретила бодрая и активная Шизуне и тут же повела наверх; я вопросительно взглянул на Какаши, предполагая, что нам, возможно, лучше будет уйти, но тот покачал головой. Несколько удивлённый, я вместе с товарищами и гостями вошёл в рабочий кабинет главы селения, в котором сегодня было удивительно многолюдно.

— Рада приветствовать вас в Конохе, — поднявшись из-за стола навстречу послам, произнесла Цунаде.

— Благодарю, что согласились принять нас, Цунаде-сама, — ответила Конан и вежливо кивнула стоявшему у окна за спиной Пятой Саннину. — Джирайя-сенсей.

— Конан, — тот склонил голову в знак приветствия, не отрывая от куноичи изучающего взгляда.

— Позвольте представить, — спохватившись и вспомнив о своих обязанностях, сказала Шизуне, — присутствующих здесь глав кланов: Хьюга Хиаши, — шиноби никак не отреагировал на своё имя; его скепсис в отношении Конан чувствовался очень явно, — Учиха Итачи, — а вот Итачи был настроен куда лучше Хиаши, если не дружелюбно, то по крайней мере нейтрально; подозреваю, он прежде, чем идти сюда, как следует расспросил своего шпиона о Конан, — Нара Шикаку, — главный стратег Конохи сдержанно кивнул, — и Яманака Иноичи, — сенсор позволил себе лёгкую улыбку.

— Мои товарищи — Кохеку и Мицуо, — произнесла Конан, почти не мигая глядя на Пятую, и, сразу переходя к главному, спросила: — Начнём переговоры сейчас или несколько позже?

— Можем начать сейчас, — сказала Цунаде, явно понимая, что куноичи предпочла бы все вопросы решить как можно скорее и вернуться в Скрытый Дождь. — Седьмая команда, вы свободны, — добавила она, обращаясь к нам.

Коротко поклонившись Хокаге и присутствующим, мы покинули кабинет и спустились по лестнице.

— Пока, ребята, — едва мы вышли из здания, сказал Какаши и исчез в клубе дыма в неизвестном направлении. Что ж, учитель в своём репертуаре.

— Что скажешь? — поинтересовался я у друга.

— Логичнее всего будет подождать возвращения Итачи дома, — отозвался Саске, как и я желавший одним из первых узнать результаты переговоров.

— Я с вами, — безапелляционно заявила Сакура. Кто-то бы заметил, что для девчонки, чей наставник — Хокаге, странно получать новости такими окольными путями, но ни я, ни Саске не сказали ни слова. Давно уже привыкли, что Сакура притом, что является отличным теоретиком, ведёт себя зачастую напрочь нелогично.

Так как Шисуи дома не было, и, следовательно, наш обед накрылся медным тазом, мы решили провести время с пользой и потренироваться (странная логика: вместо еды работать над техниками, но для нашей команды это в принципе норма). Правда, тренировочное поле клана уже было занято.

— Тецуя, ты слишком далеко отпрыгиваешь, не успеваешь контратаковать, — критично заявила Минори, неудовлетворённо наблюдая за движениями невысокого парня, тут же виновато потупившего взгляд.

— Я постараюсь исправиться, — пролепетал он, продолжая рассматривать землю у своих ног.

Стоявший напротив него, только что нападавший на товарища парень усмехнулся.

— Что, попал под горячую руку, Тецуя-кун? — поддел он напарника, потрепав по загривку большого серого пса, усевшегося рядом.

— А ты, Хиге, атакуешь слишком размашисто, оставляешь кучу брешей в защите, — невозмутимо продолжила разнос Минори, скрестив на груди руки.

Собачник несколько нервно засмеялся и неловко почесал затылок.

— Упс, заметила…

— Конечно заметила, — проронила Минори и спросила, не оборачиваясь: — А вам что здесь нужно?

— Этот полигон общий, — в тон ей сказал Саске, подходя ближе. — Мы пришли тренироваться.

— Отлично, мы как раз уходим.

Её товарищи были явно удивлены такой новостью.

— Эй, Минори…

— Уходим, — оборвала зарождающийся протест девушка. Тецуя и Хиге переглянулись, но продолжить спор не попытались. Собравшись вместе, троица направилась к выходу.

— Команда кх-кх… лучников, — изобразив приступ кашля, проговорил я достаточно громко, чтобы младшие меня услышали.

Сарутоби Тецуя нервно дёрнулся. Инузука Хиге резко развернулся, порывисто сжав кулаки. Спина Учихи Минори напряглась.

— А ну скажи то же самое мне в лицо! — рявкнул Хиге, сверля меня гневным взглядом.

— Команда подкаблучников, — совершенно спокойно повторил я.

Парень оказался рядом в мгновение ока, как и его пёс. Я поднырнул под вытянутую для удара руку и оказался позади противника, однако тут же почувствовал приставленный к спине кунай.

— Прекрати этот детский сад, Изуна, — прошипела Минори.

Я обернулся через плечо и усмехнулся.

— Никакого детского сада, — клон рассеялся с хлопком, а я настоящий, прыгнув с ветки, развёл руками. — Чем по сотому разу сражаться с напарниками, техники которых досконально знаем, как насчёт устроит бой между командами?

— Ты серьёзно? — с сомнением проговорила Сакура.

— Совершенно, — подтвердил я, становясь между своими товарищами по команде; у Саске взгляд был одобрительный, так что я продолжил: — Ну как, ребята, принимаете предложение?

Младшие генины обменялись быстрыми кивками, и Минори направила в нашу сторону кунай.

— Начнём, пожалуй.

— Надо почаще так делать! — изрёк совершенно довольный Хиге, без сил падая на землю, тяжело дыша. — Серьёзно, ребята, вы нечто!

— Вы тоже хороши, — заметил я справедливости ради, разминая руку, которую мне пять минут назад чуть не сломали. — Для детей, само собой, — не преминул уточнить я, пока молодёжь не загордилась.

— А ты слишком высокого мнения о своих способностях, — хмыкнула Минори, переплетая по новой косу, растрепавшуюся окончательно во время жаркого боя.

— Давайте вы не будете начинать этот спор опять, — утомлённо попросила Сакура, садясь у дерева рядом с Тецуей, прислоняясь к стволу спиной.

Обведя всю компанию пристальным, оценивающим взглядом, Саске позволил своей катане мягко скользнуть в закреплённые за спиной ножны. Подозреваю, он знает, как эффектно и по-учиховски это выглядит.

— Да вы смеётесь! — мы все обернулись на голос вышедшего из леса Шисуи. — На три часа всего вас оставил, а вы уже подраться с командой Какаши-сана успели!

— Мы тренировались, Шисуи-сенсей, — принялся оправдываться Тецуя. — Седьмая команда тоже пришла сюда позаниматься, и мы решили…

— А он что здесь делает? — перебив парня, ледяным тоном спросил Саске, вновь кладя руку на меч, недоброжелательно глядя на пришедшего вместе с Шисуи шиноби.

— От твоего взгляда начинаю планировать, как закончить то, что начал в Лесу Смерти, мм, — едко сообщил Дейдара, демонстративно морщась.

— Кто это? — спросила Минори, подходя ближе, заинтересованно щурясь.

— Член Акацуки, — процедил Саске.

— Бывший член Акацуки, — с отчётливым акцентом на первом слове поправил его подрывник. — Теперь я вроде как в вашей лодке.

— Что?! — воскликнула Сакура и повернулась к Шисуи в надежде, что тот скажет, что это шутка.

— Да, как-то так, — спокойно подтвердил он, игнорируя ошарашенные взгляды подростков. — Я хочу, чтобы вы, моя команда, попробовали сразиться против нукенина, чтобы понять, что это значит.

— Что?!

— Он сумасшедший, да? — хмыкнул Дейдара, но тут же лукаво покосился на Шисуи. — Хотя, этот надсмотрщик мне нравится больше, чем вселенский зануда.

Уточнение, кого он имел в виду, лично для меня было излишним. Я мысленно усмехнулся меткому сравнению.

— Но вы ранены, — осторожно заметил тактичный Тецуя, поглядывая на загипсованную левую руку подрывника — сломанную, как я помнил.

— Малыш, с двумя руками я бы вас сделал за миг, — вскинув подбородок, гордо заявил Дейдара. — С одной, может, и повожусь полминуты.

— Шисуи-сан, вы же не серьёзно, правда? — с надеждой произнесла Сакура; знаю, она до сих пор не забыла тот страх, который мы трое испытали в Лесу Смерти, попав в ловушку Акацуки.

— Мы готовы сразиться с ним, — вдруг громко сообщила Минори.

— Да, готовы! — поддержал её Хиге, а его пёс ощерил пасть.

— Хочу поучаствовать, — тихо и по-прежнему холодно сказал Саске, вновь обнажая клинок.

Дейдара прищурился словно бы в предвкушении.

— Выстраивайтесь в очередь, детишки…

— Что здесь происходит? — глава клана Учиха появился как всегда удивительно вовремя (или нет, смотря как посмотреть).

— Привет, Итачи, — судя по некой нервности, возникшей в голосе Шисуи, согласование его план на тренировку не проходил.

— Меня выгуливают, — охотно ответил Дейдара, невинно хлопая ресницами. — А ещё твой приятель задумал по-тихому избавиться от ученичков, натравив на них меня, мм.

— Шисуи? — требовательно произнёс Итачи, повернувшись к другу.

— А что я? — тут же стал защищаться он. — Ты сам говорил, что детям пора показать, что жизнь не так легка, как кажется, и что не всегда им будут попадаться противники уровня «так себе».

— И ты не придумал ничего лучше, чем заставить их сражаться против опасного нукенина.

— Так ведь Дейдара теперь на нашей стороне! Грех не воспользоваться таким шансом…

— И как давно они женаты, мм? — подойдя ближе, спросил почему-то именно меня подрывник.

К его горлу тут же было прижато лезвие катаны.

— Не смей, — с угрозой в голосе прошипел Саске, вперив в противника взгляд уже покрасневших глаз.

— Саске, убери меч, — негромко, но настойчиво произнёс я.

— Да, Саске, лучше спрячь свою игрушку, — Дейдара совершенно без страха посмотрел в лицо Учихе — нет, всё же он действительно ненормальный. — Твоему братишке я нужен, даже очень.

Саске нахмурился. Я же сделал для себя мысленную пометку, о чём ещё стоит поговорить с главой клана.

— Оба, успокойтесь, — стальным тоном приказал Итачи, перенося своё внимание с Шисуи на спорщиков. — Для начала, запомните все, что ничто из происходящего здесь не должно выйти за пределы полигона.

— Неужели ты?.. — поражённо проговорил Саске.

— Согласен с планом Шисуи, — закончил за него Итачи. — Минори, Тецуя-кун, Хиге-кун, — обратился он к младшим генинам, двое из которых тут же вытянулись по струнке и опустили взгляды, — Шисуи уже говорил вам, что ваша команда может подвергнуться нападению нукенинов, в частности Орочимару, желающего получить Шаринган. Однако он ни за что не атакует, пока рядом Шисуи — Орочимару для этого слишком умён и хитёр. Он будет ждать, когда вы останетесь одни, или заманит вас в ловушку, и вам придётся самим справляться с ним, самостоятельно сдерживать его достаточное время для отступления или прибытия подмоги. Однако без надлежащих тренировок вам это не сделать. Команда Какаши-сана уже однажды столкнулась неподготовленная с Акацуки…

— И спаслись они тогда только чудом, — вставил Дейдара. — Поверьте, старого козла Орочимару я лично люблю не больше вашего, — его тон не оставлял сомнений в искренности парня. — Буду рад любой возможности вставить ему палки в колёса, мм.

— Враг моего врага — мой друг, — понимающе кивнул я. Что ж, а ведь действительно придумано неплохо: этот шиноби наверняка знает больше многих о способностях Саннина.

— Так что, нам готовиться к сражению? — уточнила Минори с полной решимостью.

— Не сейчас, — покачал головой Итачи. — Вы израсходовали много сил в битве между собой, так что отдохните. Тренировка будет вечером.

— Пойдёмте ко мне, хочу вам рассказать кое-что о сражениях с нукенинами, — поманил своих учеников Шисуи. — Седьмая команда, к вам это тоже относится.

— Когда Шисуи-сан перестанет нас опекать? — шёпотом спросила Сакура, возводя глаза к небу. — Вроде ему уже и собственную команду дали, а всё равно…

— Ну, почётной нянькой Саске он считает себя с самого его рождения, — задушевно поделился я, указывая пальцем на друга.

— Помолчал бы, — процедил Саске, всё ещё бывший не в духе.

Миролюбиво разведя руками, я пропустил товарищей вперёд и вернулся к Итачи и Дейдаре, вполголоса спорившим.

— Я хочу видеть её, Итачи.

— Я не могу тебе это позволить.

— Блин, всего одна просьба — одна! — после всего, что я для тебя сделал!

— Правилами это строго запрещается.

— Да плевать мне на правила, мм!

— А мне нет.

— Простите, что встреваю, — произнёс я, чуть склонив набок голову, переводя взгляд с одного шиноби на другого, — я полагаю, Конан-сан тоже захочет видеть Дейдару.

— Вот! — так эмоционально шептать — это талант. — Не будь таким занудой, Итачи, и дай мне с ней поговорить.

— Дейдара, я действительно понимаю твой порыв, — сказал Итачи, явно начиная терять терпение, — однако я не могу…

— Твою мать, Учиха! — не выдержав, взорвался Дейдара; благо, все остальные с полигона уже ушли. — На мне хренов контролирующий чакру браслет с функцией уничтожения, завязанный на тебя, хренова печать, не дающая разглашать информацию, хренова следилка, хренова туча каких-то хреновых ментальных хреновин от Яманака — чем может быть опасен для Конохи один мой разговор с Конан?! Только скажи, что не положено, — угрожающе прорычал он, стоило Итачи открыть рот. — Придушу, мм.

С минуту Итачи молчал, неотрывно глядя на подрывника, взвешивая все «за» и «против».

— Только в моём присутствии, — наконец, произнёс он.

— Разумеется, — сквозь зубы процедил Дейдара.

— В переговорах сейчас перерыв, продолжатся они только завтра, — сказал Итачи, по-прежнему глядя лишь на бывшего Акацука. — Изуна-кун, ты не мог бы привести Конан-сан сюда?

— Конечно, — кивнул я и поспешил на поиски куноичи — только бы подальше от этих двоих. Для меня до сих пор загадка, как их угораздило работать вместе; ставлю свою катану, тут не обошлось без Шарингана.

Главу Амегакуре я обнаружил перебирающей какие-то свитки в её номере в гостинице.

— Простите, что потревожил, Конан-сан, — учтиво поклонившись, произнёс я, — Итачи-сан просит вас о встрече.

— Хорошо, я согласна, — кивнула она, откладывая документы и поднимаясь; удивления приглашением она не выказала никакого.

— Следуйте за мной, — я повёл куноичи прочь из гостиницы, по малолюдным улицам деревни, справедливо решив, что привлекать внимание к встрече не стоит. Какое-то время мы шли молча, а затем Конан негромко сказала:

— Рада вновь тебя видеть, Изуна.

— Взаимно, Конан-сан, — искренне сказал я и задал вопрос, который интересовал меня с утра: — Как дела в Аме?

— Лучше, чем могли бы быть, — сдержанно ответила она. — Разбор завалов уже почти завершён.

— Теперь будете восстанавливать деревню?

— Будь моя воля, я бы сровняла руины с землёй и построила Амегакуре на новом месте. Однако на это у нас нет ни времени, ни сил, ни денег.

— Понимаю вас.

Больше по пути мы не говорили, думая каждый о своём. Всё же я действительно восхищён силой духа этой куноичи — и совершенно не понимаю, чем обусловлено её доверие ко мне. Конан не из тех, кто легко доверяется, это факт, но при этом со мной, я чувствую, она честна. Неужели она так полагается на суждение Нагато, открывшегося мне?..

Итачи и Дейдара были ещё на полигоне, ровно там же, где я их оставил. При этом оба выглядели довольно-таки раздражёнными — общение у этой парочки не складывалось.

— Конан-сан, — вежливо поприветствовал её глава клана Учиха, мгновенно стирая с лица все следы эмоций.

— Итачи-сан, — кивнула в ответ куноичи и перевела взгляд на подрывника. — Здравствуй, Дейдара.

— Привет, — откликнулся он. — Рад, что ты в порядке.

— Во многом благодаря тебе, — заметила Конан. — Спасибо за то, что ты сделал тогда.

Дейдара легко, совсем без обычной наглости улыбнулся — чувствовалось, что эти слова действительно важны для него.

— Значит, — Конан вновь обратилась к Итачи, — Дейдара и в самом деле сотрудничал именно с вами.

— А теперь я его цепной пёс, — подрывник поднял здоровую руку, демонстрируя металлический браслет — чакроподавитель. — Сижу у будки, лаю по приказу, а за хорошее поведение меня порой выгуливают…

— Вы хорошо осведомлены, — ровно произнёс Итачи, перебивая парня. — Могу я спросить, откуда?

— Слухи, шпионаж, догадки, — отозвалась Конан. — Врать не стану, не все мои.

— Нагато, да? — я против воли горько усмехнулся, вдруг ощутив странную грусть оттого, что не познакомился с этим Узумаки, как следует.

Конан чуть склонила голову.

— Я хочу, чтобы вы знали, — вновь подняв взгляд на Итачи, решительно сказала она, — в охоту на Акацуки Амегакуре вмешиваться не будет. У нас сейчас другие заботы.

— Прекрасно это понимаю, — кивнул Итачи.

— Однако, — продолжила Конан, — я всё же могу сделать для вас кое-что, — она извлекла из кармана и протянула белое кольцо.

Глаза Дейдары удивлённо округлились.

— Ты что, серьёзно?! — воскликнул он. — Конан, это же!..

— Кольцо главы Акацуки.

Итачи вопросительно приподнял бровь.

— Боюсь, я не совсем понимаю, зачем…

— Кьюби тебя дери, бери, пока дают! — разгорячился Дейдара, эмоционально взмахнув здоровой рукой. — Это же офигенно облегчит задачу, мм!

— Кольца членов организации связаны между собой, — пояснила Конан. — При помощи них мы можем общаться друг с другом, если обменялись с тем, с кем хотим связаться, чакрой. Однако кольцо Лидера способно на большее: по следам чакры оно в состоянии вычислить, где находятся другие Акацуки.

— Недурно, — протянул я, с огромнейшим интересом рассматривая непростую, как оказалось, безделушку.

— Конечно, это не будет просто, — заметила куноичи. — Вы, Итачи-сан, не обменивались чакрой с другими Акацуками, значит, связь будет слаба, едва уловима — однако если вы сумеете распорядиться им правильно, это кольцо поможет вам в поисках.

— Благодарю вас, Конан-сан, — произнёс Итачи, протягивая руку.

Дейдара наблюдал за процессом передачи чуть ли не с благоговением.

— Офигеть просто, — пробормотал он, косясь на Итачи. — Я вновь под началом официального главы Акацуки, мм.

— Не стоит меня так называть из-за кольца, — покачал головой шиноби, надевая перстень на палец.

— На большой, — поправила его Конан, — правой руки. Это место лидерского кольца.

— У вас ещё и система есть? — восхитился я. Всё-таки Акацуки — действительно очень интересная организация со своими традициями и скелетами в шкафу. Если будет время, обязательно стоит расспросить куноичи об её истории.

— У каждого из десяти колец своё положение на руке, — подтвердила Конан, демонстрируя собственное кольцо, надетое на средний палец правой руки.

— Значит, если мы с вами обменяемся чакрой, то сможем связываться на расстоянии? — задумчиво уточнил Итачи. — Это было бы целесообразно с точки зрения безопасности — так Коноха могла бы скорее узнавать об угрозах, нависших над Амегакуре.

— Я не хочу, чтобы о кольце знало ваше начальство, — непреклонно сказала Конан. — Однако обменяться с вами чакрой не против — возможно, мне удастся узнать что-то об Акацуки через свои источники, хочу иметь возможность связаться с вами лично, а не через посредников.

— Почему именно со мной?

— Вы возглавляете команду АНБУ по поимке и уничтожению членов Акацуки.

Лицо Итачи сделалось совсем каменным — верный признак его недовольства.

— Вы и в самом деле очень много знаете.

— Я была правой рукой лидера Акацуки долгие годы, — ровно сказала Конан, смело встречая его взгляд. — Само собой, я хорошо осведомлена.

На долю секунды мне показалось, что Итачи всё же откажется действовать за спиной начальства. Впрочем, клановая страсть к тайным операциям и его личная привычка всё валить на себя в конце концов взяли верх.

— Я согласен сотрудничать с вами, Конан-сан, — совершенно спокойно произнёс он. — Благодарю вас за предоставленную возможность.

— Я заинтересована в вашем успехе.

Шиноби пожали друг другу руки и обменялись чакрой. Я невольно переглянулся с Дейдарой; мы оба ощущали себя свидетелями чего-то очень серьёзного — а такая коалиция и в самом деле была крайне важна.

— Дейдара, тебе вернут твоё кольцо, после чего мы с тобой тоже обменяемся чакрой, — сказал Итачи. — Ты войдёшь в состав моей команды, которая через пять дней отправится по следу Акацуки.

— Мне стоит хлопать в ладоши и восторженно кричать: «Да, Лидер-сама!», мм? — съязвил парень.

— Кто ещё пойдёт с вами? — поинтересовался я.

Ответить мне Итачи не успел.

— Эй, что за дела?! — раздался звонкий, весьма раздражённый голос. — Значит, ты меня с задания выдернул только для того, чтобы я с тобой и этим пиротехником опять в какие-то дебри лезла?!

— А на что ты рассчитывала, когда прочла письмо, Анко? — поинтересовался Итачи, ничуть не удивившись появлению куноичи — как видно, он её ждал.

— Ну, знаешь, — фыркнула, останавливаясь рядом с ним, она, — обычно, когда в послании написано: «Ты мне очень нужна», девушки думают вовсе не о миссии, — Итачи не удержался и позволил себе закатить глаза; явно довольная тем, что сумела довести его до проявления эмоций в присутствии посторонних, Анко повернулась ко внимательно наблюдавшей за ней Конан. — Митараши Анко.

— Наслышана, — отозвалась та, но вполне дружелюбно. — Конан.

Они обменялись совершенно женскими долгими оценивающими взглядами.

— А можно меня, как два года назад, в подвалы Ибики в камеру, мм? — вдруг совершенно несчастным тоном проговорил Дейдара. — Я же с ума сойду на миссии с этими двумя!

— М-да, команда что надо, — протянул я, при этом сарказма в моём тоне почти не было — всё же кто лучше справится с ловлей нукенинов Акацуки, чем бывший член этой организации, талантливый носитель Мангекью Шарингана и опытный разведчик, обучавшийся у Змея?

Глава 5. Прелесть прогулки под дождём

Переговоры Конохи со Скрытым Дождём на удивление растянулись почти на неделю. Хотя, в такой задержке, подозреваю, не обошлось без Данзо и старых советников: насколько я понял, большого энтузиазма по поводу союза с Аме они не испытывали, а потому не стеснялись вставлять палки Хокаге в колёса. Но Цунаде была настроена крайне решительно — то ли от большого желания помочь соседям, то ли в штыки Данзо — и упрямо гнула свою линию. Впрочем, о происходившем в переговорном зале мне известно лишь по слухам и урывочным сообщениям от Сакуры — темы, обсуждавшиеся на встречах, были засекречены, и ни Цунаде, ни Конан, ни даже Итачи не считали нужным меня в них посвящать. Так что и мне, и Саске оставалось сгорать от любопытства — и тренироваться.

Это вообще отдельная история, вернее, нечто наподобие страшной сказки. Пока Итачи целыми днями пропадал в резиденции Хокаге, Шисуи и Какаши взялись за нас и команду Минори вплотную. И ладно бы только они — от собственных сенсеев стерпеть можно многое, — так ведь к ним присоединились ещё Дейдара и непонятно как прибившаяся к тренировочной команде Анко (подозреваю, до отправления на миссию ей просто нечем было заняться). И вот мы, шестеро генинов, ежедневно с утра до ночи под присмотром трёх джонинов и бывшего нукенина отрабатывали техники, стратегии, методы заманивания врага в ловушку… Не могу сказать, что это было неэффективно, но тренировки получались странные.

Довольно быстро выяснилось, что Дейдара — парень не только общительный порой до крайности, любящий комментировать всё и вся, так ещё и поистине взрывной, заводящийся с полуоборота, и остывал он совершенно не быстро. А если учесть, что Саске продолжал относиться к нему исключительно как ко врагу, Сакура — обходила стороной, а Анко — постоянно поддевала, проходили наши занятия отнюдь не мирно. В такие моменты, когда взрыв был близок и казался неминуемым, очень большую роль в сохранении ландшафта и целостности всех костей играло вмешательство других джонинов, по большей части, правда, Шисуи, пытавшегося разнять спорщиков при помощи слов. И, надо сказать, большую часть времени ему это удавалось — мои товарищи слушались его по привычке, выработанной за много лет, а подрывник, похоже, в определённой мере симпатизировал Шисуи и не хотел с ним собачиться. Так что Какаши лишь пару раз приходилось отрываться от «Тактики флирта» и участвовать в силовом разведении противников по углам.

Не нормальней была и повседневная жизнь; Джирайю и Итачи я почти в силу их занятости не видел, но вот другие близкие неизменно радовали. Хотя, первое место, безусловно, принадлежит Анко — этому генератору странных идей, неизменно вносящей хаос во в прошлом размеренный быт поместья Учих. Началось всё предсказуемо с того, что Митараши сама себя пригласила пожить у Итачи до отправления на задание (что мгновенно инициировало традиционный переезд Саске ко мне). Но этим бедовая куноичи не ограничилась; что-то мне подсказывает, что именно с её подачи Дейдара, которого выписали из госпиталя, тоже обосновался в доме главы клана — по крайней мере, сам подрывник особо счастливым от такого расклада не выглядел. Но Анко явно было всё равно — она заявила, что так за подрывником легче приглядывать, а кроме того им надо притереться друг к другу, понять, как вместе работать, и так далее. Итачи на её инициативу только пожал плечами, спорить не стал; то, как эта девушка научилась командовать в его доме, меня лично веселило, а вот Саске заставляло скрежетать зубами.

Но такое веселье продлилось всего-то пять дней, после чего Итачи, Анко и Дейдара ушли на миссию «лазить по очередным дебрям», как любила ворчать куноичи. Впрочем, ворчание её было напускное — уж не знаю, как эти трое сработаются при категорической разнице характеров, но желание добраться как минимум до Орочимару сильно их объединяет. Удивлюсь, если такая команда через пару месяцев не добудет Змея на блюдечке.

Скучать без дела и нам долго не пришлось — в день официального окончания переговоров Хокаге вызвала нашу команду и группу Шисуи к себе.

— Ваша задача — сопровождение послов обратно в Аме, — объявила Цунаде под утвердительное кивание Шизуне. — После команда Шисуи на пару недель останется в селении: понаблюдает за ходом восстановительных работ, пообщается с жителями, оценит общее состояние деревни. Ясно?

— Да, Цунаде-сама, — кивнул Шисуи, слушавший задачу с величайшим вниманием.

— Ваша же цель, команда семь, лежит дальше, — Пятая взяла лежавший на её рабочем столе свиток и протянула его Какаши. — Это послание для Казекаге. Я хочу предложить Суне совместно провести экзамен на чунина в этом году. Какаши, твоя задача — постараться донести до Казекаге всю выгодность данной перспективы.

— Вас понял, Цунаде-сама.

— Отлично, — кивнула она. — Отправляетесь завтра с утра.

— Вот интересно, почему именно мы? — задумчиво проговорил Сарутоби Тецуя.

Солнце ещё только занималось над Конохой, а наша бравая шестёрка уже подпирала главные ворота деревни.

— Как по мне, логично, — отозвался Хиге, почёсывая за ухом своего пса. — У нас на две команды три Учихи, два представителя других больших деревенских кланов, Копирующий ниндзя, джинчурики и ученица Хокаге. Почётный эскорт что надо!

— Даже перебор немного, — проговорила Сакура, чуть хмурясь; судя по всему, она пыталась найти подвох.

Мы с Саске обменялись быстрыми взглядами. Действительно, такой отряд слишком уж сильно походил на приманку для Акацуки; не было бы с нами Саске, рисковать которым Итачи не стал бы ни за что, я бы подумал, что именно с такой целью нас на самом деле в поход и отправляют.

Невесёлые размышления были прерваны материализовавшимся рядом Какаши.

— Сенсей, да вы никак вовремя! — деланно восхитился я.

Тихо хмыкнув, но на выпад не ответив, Какаши обратился ко всем:

— Во время этой миссии будьте очень осторожны и бдительны. Не забывайте свои тренировки.

— Такое забудешь, — проворчал Хиге.

— Мы не подведём вас, Какаши-сенсей, — заверила его Сакура.

Обведя нас всех долгим взглядом, учитель медленно кивнул. Тут со стороны деревни к нам подошли Шисуи, Конан и двое спутников куноичи из Амегакуре.

— Выдвигаемся, — просто сказал Какаши, стоило недостающей части отряда появиться.

Путь до Скрытого Дождя, занявший два дня, не был ничем примечателен — обычная миссия по сопровождению, к тому же ещё и без нападений. Шли мы спокойно, не торопясь, но и не теряя бдительности — мало ли кто может следить за нашим звёздным отрядом. Но нет, по пути нам попадались не враги, а только крестьяне или обычные путешественники. Судя по разочарованному сопению активного Хиге, совсем не на такое задание он рассчитывал.

К концу второго дня пути Амегакуре выросла перед нами на противоположной стороне большого озера.

— Раньше там были башни, — с тихой печалью произнесла Конан, сама того не зная повторяя слова Джирайи-сенсея.

— Однажды они вновь вырастут там, — негромко, но уверенно ответил Шисуи.

Конан взглянула на него, и тень благодарной улыбки скользнула по её лицу.

— Мы приложим для этого все усилия.

Усилия, надо заметить, уже сейчас прилагались немалые. Идя по расчищенным от обломков улицам, мы наблюдали много местных жителей, продолжавших разбирать остатки завалов. Впрочем, стоило людям увидеть Конан, они отрывались от работы и здоровались с куноичи — радостно, с облегчением, что она наконец вернулась, и с огромным уважением.

— Прошу прощения, но у меня много дел, — сказала Конан. — Наоми, — она жестом подозвала к себе стоявшую неподалёку молодую куноичи, — проводит вас в дом, где вы сможете оставить вещи и отдохнуть. Затем, если хотите, пройдитесь по деревне.

— Спасибо, — вежливо кивнул Какаши, и наш отряд последовал за проводницей; едва мы отошли, Конан и её спутников окружили жители Аме, явно имевшие, что обсудить со своей предводительницей.

— Как же ужасно то, что здесь произошло, — чуть слышно проговорил Тецуя, оглядывая окрестности с самым несчастным видом.

— Прежде всё выглядело намного хуже, — тоже негромко заметил я. Мы как раз проходили площадь, где вместе с учителем обнаружили Дейдару; столб, к которому во время нападения кто-то приковал подрывника, был уже убран, как и цепь и ошейник, но в моих воспоминаниях всё это было ещё слишком ярко.

— Значит, ты и в самом деле был здесь с господином Джирайей? — спросила Минори.

Я ограничился лёгким кивком; только своим друзьям я рассказывал о посещении Амегакуре сразу после нападения на неё, но, хотя информация об этом была и не в общем доступе, по деревне всё равно ползали слухи.

— Мы не допустим, чтобы такое случилось с Конохой, — серьёзно прорычал Хиге. — Никогда!

Шедший впереди вместе с Шисуи и проводницей Какаши скосил на нас глаз. Сенсей почти не принимал непосредственного участия в формировании мировоззрения подрастающего поколения, порученного ему, но вместе с тем всегда со стороны пристально следил за тем, чтобы с идеологической точки зрения мы развивались правильно.

Дом, который нам выделили, оказался небольшим, только-только отстроенным бревенчатым сооружением, стоявшим на главной площади селения. Бросив вещи и поев — о чём позаботилась Наоми, добродушная и открытая девушка, со всей ответственностью подошедшая к приказу Конан позаботиться о гостях деревни, — наш отряд разошёлся по селению: всем хотелось составить собственное впечатление о масштабах случившегося в Амегакуре. Впрочем, навряд ли можно было сделать вывод лучше и ёмче, чем озвучил Саске после того, как мы втроём прошлись по близлежащим кварталам.

— Определённо, те, кто сделал это, невероятно сильны, — вдумчиво заключил он, останавливаясь на чуть возвышавшихся над дорогой остатках фундамента какого-то строения и обводя всё вокруг медленным, изучающим взглядом.

— Ох, а ведь Итачи-сан и Анко-сан сейчас на них охотятся, — вздохнула Сакура, присаживаясь на фундамент. — Надеюсь, с ними всё будет хорошо.

— Они справятся, — решительно сказал Саске; он даже не допускал мысли о возможном провале брата.

— Определённо, — поддержал я его, про себя думая, сохранит ли Итачи зрение к возвращению с этой миссии. — Их отряд — лучший, который только можно было сформировать для охоты на Акацуки.

На это мой друг раздражённо хмыкнул.

— Не понимаю, почему Итачи так доверяет этому подрывнику, — процедил он. — Что мешает нукенину предать их?

— Жажда мести, — серьёзно ответил я. — И не думаю, что Итачи-сан доверяет Дейдаре; им обоим просто выгодно это сотрудничество.

Проснулся следующим утром я отчего-то ещё до рассвета. Слева от меня негромко посапывал Саске, чуть хмурясь во сне и напряжённо вцепившись в кончик подушки. Это днём он притворялся сделанным из камня; во сне же парень себя контролировать не мог, и на его лице порой можно было увидеть потрясающую гамму чувств в зависимости от того, что ему снилось. Сейчас Саске, похоже, видел нечто не слишком приятное, тревожащее его… не удивлюсь, если связано это с Итачи.

Я невольно нахмурился. План главы клана по передаче младшему брату своих глаз с каждым днём всё больше грозил быть приведённым в исполнение. Уверен, Итачи не отказался от собственного варианта после моей проникновенной речи и просьбы не делать глупостей — Учихи вообще редко слушают других, считая, что лучше всех всё знают. Ну а мне лишаться столь сильного и влиятельного союзника совершенно не с руки; так что пора торопиться и претворять собственный план в жизнь. Как бы тяжело это ни было.

Сев на футоне, я огляделся. В просторной комнате, где разместилась наша шестёрка генинов, царил полумрак; похоже, солнце уже начало вставать над Амегакуре, но кардинальной смены освещения не произошло — небо над селением как обычно было затянуто тучами. Ну, хоть дождь пока не лил, и то радует, а то надоело промокать до нитки при каждом выходе на улицу. И как местные вообще здесь живут?..

Тут я обратил внимание, что спальное место Минори у дальней стены пустует. Неужели на прогулку вышла в такой ранний час? Всё равно уже не засну, так почему бы не составить ей компанию?

Пройдя по улицам ещё спящего селения, я вскоре достиг места, от которого исходил поток её чакры. Минори сидела на скамейке, установленной кем-то (строителями, работавшими здесь, не иначе) на краю небольшой площадки напротив почти разрушенной башни, склонившись над свитком с кистью в руках. Осторожно, не выдавая своего присутствия, я зашёл ей за спину и с удивлением обнаружил, что девушка рисует. Плавные чёрные линии, нанесённые с мастерством, не оставлявшим сомнения в том, что занимается подобным она далеко не впервые, складывались в точную до мельчайших деталей копию стены, напротив которой сидела куноичи.

— Красиво.

Минори дёрнулась от моего голоса и резко обернулась.

— Не смей так подкрадываться ко мне, — зловеще прошипела она.

— Ты сама это допустила, — спокойно возразил я и без приглашения сел рядом. — Я не знал, что ты рисуешь.

— А должен был? — огрызнулась девушка, стараясь скрыть смущение от того, что она, Учиха Минори, была застукана за столь человеческим и даже несколько романтичным занятием.

— Хватит тебе, — миролюбиво попросил я её. — Я не поглумиться хочу, мне искренне интересно.

Поджав губы, Минори крепко стиснула свиток; затем она расслабилась и неожиданно приняла моё предложение мира.

— Я с детства рисую, — поделилась она. — Меня мама научила.

— Меня тоже в своё время пытались, — усмехнулся я.

— И кто же?

— Да так, — летний роман длиной в неделю на территориях, носящих нынче название Страны Чая. Впрочем, это неважно. — Результат всё равно был нулевой.

Минори внимательно посмотрела на меня.

— Почему ты так часто увиливаешь от прямого ответа? — проговорила она без злости, словно бы утомлённо. — Я никак не могу понять тебя, Узумаки Изуна.

— У каждого свои тайны, — пожал я плечами как можно более непринуждённо. — Ты вот оказалась неплохой художницей.

— А ты?

— Возможно, однажды ты узнаешь.

Во взгляде Минори мелькнуло что-то, не обнажавшееся доселе, — но тут крайне некстати к нам подбежал Хиге со своим псом.

— Что вы тут делаете в такую рань? — начал с наезда Инузука, подозрительно косясь на нас по очереди.

— Мы разговаривали, — сдержанно ответила Минори, сворачивая свиток и убирая его и кисть в сумку, которая стояла у её ног. — Чего ты хотел?

— Сенсеи собирают всех, — сообщил Хиге; он выглядел крайне раздражённым, причём раздражение это вызывал явно я. — Пошли скорее.

Втроём мы быстро добрались до дома, где в большой комнате нас уже ждали оба наставника и трое товарищей.

— Гуляли? — едковато осведомился Шисуи.

— Исследовали местность, — парировал я. Шисуи хмыкнул, но продолжать развивать тему не стал. Ох чую, мой гениальный план со вхождением в семью этот потомок уже раскусил.

— В общем, седьмая команда, мы с вами отправляемся в Суну послезавтра на рассвете, — взял слово Какаши. — Дольше оставаться в Амегакуре нам не имеет смысла.

— Как скажете, Какаши-сенсей, — кивнула Сакура. Мы с Саске отнеслись к новости одинаково безразлично.

— До того, — продолжил учитель, — пока мы с Шисуи будем заняты обсуждением некоторых вещей с Конан-сан, ваша общая задача — налаживание связей со сверстниками из этой деревни. Подобные знакомства могут пригодиться вам в будущем, а сейчас это неплохой способ показать местным жителям, что Коноха смотрит на Амегакуре не как на протекторат, а как на партнёра.

— Мы постараемся не ударить в грязь лицом, — заверила Минори.

— Чудно, — улыбнулся сквозь маску Какаши. — Скоро должна зайти Наоми-сан; она познакомит вас со здешними генинами. Ведите себя хорошо! — напутствовал он и, помахав рукой, вместе с Шисуи покинул дом.

— Блеск, — закатил глаза Саске.

— А я никогда не сомневался, что ты очень любишь заводить новые знакомства, — ухмыльнулся я, и продолжил, не давая другу возможности прокомментировать замечание: — Кстати об этом, наверное, не стоит идти знакомиться всей толпой; насколько я понимаю, этих-то местных генинов всего раз, два — и обчёлся. Задавим ещё числом, будет некрасиво.

— Согласна, — поддержала меня Сакура.

— Тогда имеет смысл пойти тебе, Сакура, Минори и Тецуе, — произнёс Саске, — как самым коммуникабельным из нас.

— Я не против, — сказала Харуно. Ага, когда ж такое было, чтобы она шла наперекор Учихе?

— А вы чем займётесь? — подозрительно спросила Минори. — Учти, Саске, сбежать вместо миссии на тренировку я вам не позволю.

— Лично я хочу навести кое-какие справки, — отозвался я. — Это задание Джирайи-сенсея, — а что? Я Саннина столько раз прикрывал, неужели и он меня один раз не прикроет? Если вообще его подтверждение понадобится.

— Понятно, — кивнула Минори. Ну, как я и думал, одного имени Джирайи хватило, чтобы предотвратить дальнейшие расспросы. — Саске, Хиге?

— Мне вообще не принципиально, могу и с вами пойти, — пошёл на попятную Хиге.

— Пройдусь по деревне, — отчеканил Саске. — Постараюсь наладить контакт с чунинами.

На том и порешили, после чего мы с другом вышли на улицу.

— Что у тебя за задание? — спросил он.

— Прости, Саске, не могу рассказать, — искренне извинился я. — От меня тоже порой требуют секретность.

Недовольно дёрнув плечом, Саске круто свернул на боковую улицу — обиделся, не иначе. Я понимаю его — старший брат вечно врёт и темнит, а тут ещё и лучший друг туда же. Хорошо хоть Сакура с ним во всём и всегда кристально честна, а то совсем бы довели мы парня до ручки.

Однажды я непременно раскрою ему всю правду о себе. Но пока ещё рано.

На самом деле, разумеется, никакого задания мне Джирайя не назначал, и поиск местного архива был моей собственной корыстной инициативой; как я рассудил, если эту деревню столько лет возглавлял Узумаки, не может не оказаться так, что где-то припрятана хоть пара свитков с техниками этого клана. Поэтому, не попадаясь на глаза никому, я стал обследовать Амегакуре на предмет следов чакры Узумаки — и через пару часов хождения по деревне почуял слабый отклик, нёсшийся из-под развалин какой-то башни, судя по количеству камней вокруг бывшей некогда очень высокой. За эту груду завалов рабочие ещё не брались, и никого поблизости не было — идеальные условия для того, чтобы заняться расхищением.

Как я понял по потокам чакры, у здания был подвал; на то, чтобы добраться до входа в него, у меня ушло десять клонов и час напряжённой работы мускулами. Когда же небольшой люк показался на поверхности, оказалось, что так просто он не откроется. К счастью, вовремя мне вспомнилась одна небольшая печать — своего рода подтверждение принадлежности к клану Узумаки, позволяющее получить доступ практически в любое место, закрытое для посторонних воинами этого клана. Описание этой техники мне в своё время подсунул Джирайя — видать, сенсей предполагал, что рано или поздно мне придётся вскрывать какие-нибудь хранилища.

Люк поддался технике, хотя и без особой охоты — пришлось вложить в печать немало чакры, но в конце концов я вскрыл замок и проник внутрь подвала. В нём оказалось расположено небольшое, тесное, я бы даже сказал, хранилище, состоявшее всего из четырёх стеллажей — по одному у каждой стены. Полки их были полупусты, один полностью занимали небольшие коробки, в которых я обнаружил бруски-заготовки из чёрного металла, судя по всему, проводящего чакру. Ещё на одном стеллаже лежали потрёпанные пожелтевшие свитки — времён Третьей мировой, не иначе, судя по надписям. Но по-настоящему привлёк меня шкаф с совсем уж раритетом — тремя старыми, пыльными, очень хрупкими на вид манускриптами, на которых стоял символ клана Узумаки.

В тот момент во мне яростно схлестнулись две сущности. Внутренний Учиха требовал прихватить из хранилища всё, что сочту нужным, и по-тихому вынести трофеи из деревни; та капля, что была во мне от Узумаки, настойчиво возражала, что надо спросить разрешения. На принятие окончательного решения у меня ушло никак не меньше пятнадцати минут.

— Прошу прощения, Конан-сан, — вежливо окликнул я куноичи, нагнав её на улице. — У вас не найдётся для меня минута?

— Найдётся, — кивнула она и, оставив спутников-строителей, с которыми обсуждала восстановление здания госпиталя, отошла вместе со мной в сторону.

— Только давайте договоримся сразу, что вы меня убивать не будете, — шутливо попросил я, но тут же посерьёзнел. — Я нашёл хранилище Нагато в подвале разрушенной башни.

— Ты сумел открыть его? — Конан, похоже, этот факт удивил и заинтересовал куда больше, чем то, что я без спроса полез в секретный архив её друга. — Даже лже-Мадара не смог.

— Так ведь я Узумаки, — отозвался я, про себя отмечая, что, как видно, Итачи счёл не лишним поделиться с союзницей моим умозаключением. — В связи с этим, собственно, у меня назрел вопрос: могу я позаимствовать хранящиеся там свитки нашего с Нагато клана?

Некоторое время Конан молчала, пристально глядя на меня.

— Мне они без надобности, — сказала она, наконец. — Это личное хранилище Нагато, и я не имею к нему никакого отношения.

— Тогда, может, давайте сходим туда сейчас? — предложил я, желая покончить со всем сегодня же. — Вы сможете сами посмотреть, что там, и проследите, чтобы я не взял то, что не должен.

— Подожди немного. Я закончу с делами, и мы можем отправляться.

Ждать пришлось недолго, и вскоре я, на сей раз в компании Конан, вновь спустился в тесный подвал.

— Металл, из которого Нагато делал чакроприёмники для тел Пейна, — задумчиво сказала она, взяв с полки одну из многочисленных коробок и открыв её. — Хорошо, что он здесь, за него можно выручить немало денег.

— Откуда его у Нагато столько? — полюбопытствовал я. — И зачем?

— Про запас, я полагаю, — ответила Конан. — Для Нагато его доставал один из нукенинов Акацуки.

— Орочимару?

— Сасори, — в голосе куноичи скользнула едва приметная тень грусти. — За редкими материалами мы все обращались к нему.

Вдаваться в подробности я не стал — не интересовался, чем занимался давно мёртвый отступник. Вместо этого я указал на пожелтевшие свитки.

— Они времён Третьей мировой, я прав?

— Это, скорее всего, записи о становлении Акацуки. Нагато вёл учёт всех наших дел по просьбе тогдашнего главы организации.

— Разве не Нагато создал её? — удивился я. Мы с сенсеем пришли именно к такому выводу.

— Яхико, — сказала Конан, вложив столько всего в одно это имя, что я отвлёкся от рассматривания свитков и перевёл на неё взгляд. «Она любила его», — мысленно заключил я. Информация бесполезная, но ладно, пусть будет.

— Эти свитки ты хотел взять? — Конан указала на древние манускрипты.

— Да. Вы не возражаете?

— Как уже сказала, мне они не нужны.

Я кивнул и с предельной аккуратностью убрал трофеи в рюкзак.

— Благодарю вас, Конан-сан.

— Я всегда помогу, чем смогу, Изуна, — ты обязан получить достаточно сил для того, чтобы уничтожить человека, выдающего себя за твоего брата.

И тут я завис. А затем мигом понял, откуда это странное, на первый взгляд, доверие Конан ко мне: Нагато сам попросил её довериться и, как теперь ясно, рассказал ей, кто я есть на самом деле. Он умирал, но ведь акацуковское кольцо тогда всё ещё было при нём — ничто не мешало ему связаться с подругой. Ками, это же так очевидно…

— И всё-таки вы исключительно хорошо осведомлены, Конан-сан. Просто фантастически.

— Нагато счёл, что эта информация пригодится мне, как новой главе Амегакуре, — спокойно ответила она.

— Для шантажа?

— Если придётся.

Я улыбнулся.

— Вам вовсе не придётся опускаться до него — вы себе не представляете, насколько сильно я хочу вонзить вот эту самую катану в сердце того, кто творит зверства, прикрываясь именем Мадары.

— И вернуть свои глаза? — прямо спросила Конан. Ну Нагато, ну закладчик!..

— Почему же сразу? Я не люблю донашивать вещи за кем-то.

Конан прищурилась, однако продолжать допытываться не стала. Выдержав вежливую паузу, я кивнул ей и спешно ретировался из хранилища; всё-таки порой от вопросов этой куноичи и в самом деле делается крайне неуютно.

На следующий день я опять избежал коллективного задания, вновь прикрывшись именем Джирайи. Впрочем, на этот раз, уже получивший всю информацию, которую хотел, я вовсе свинтил из деревни и, найдя километрах в семи от неё укромный лесок, устроился там читать свитки. Тучи над моей головой собирались, но дождь пока не капал — это хорошо, а то ещё уничтожит бесценную информацию.

Как я понял из вчерашнего предварительного просмотра, один из трёх манускриптов содержал описание мощной барьерной техники, ещё один — сенсорную такого уровня, что я смогу, изучив её, засечь таракана Шино на расстоянии десяти километров на полном шиноби и нинкен поле боя и даже сказать, какой именно это таракан. Последний же свиток был по истории и содержал рассказ о становлении клана Узумаки, его происхождении.

И вот от младшего сына великого Мудреца пошла ветвь, давшая начало нашему клану и клану Сенджу из лесов…

«Ого, так Рикудо Сеннин и здесь отличился? — про происхождение от Мудреца Учих и Сенджу в моё время слухи ходили, но информация о том, что и Узумаки — его потомки, была для меня нова. — Слушай, Кью, так мы, получается, родственники?»

Лису такое обращение явно не понравилось.

«С какой стати ты называешь меня „Кью“?» — гневно прорычал он из своей клетки.

«А как? — мысленно пожал я плечами. — „Девятихвостый Демон-Лис“ слишком долго. „Кьюби“ слишком формально, а мы ведь с тобой так близки друг к другу… буквально. А на „Рыжика“ ты, что-то мне подсказывает, обидишься».

Вместо ответа Кьюби зарычал и обрушил на меня мощный ментальный удар — я так же ментально пнул его в ответ. Да, я разобрался, как это работает, к своему великому удовольствию.

«Слушай, а серьёзно, — после обретения редких свитков настроение у меня было преотличное — настолько, что я заинтересовался своим сожителем, — я слышал, что Ичиби, запечатанного в Гааре, зовут Сюкаку, Нииби — Мататаби. Получается, у вас, хвостатиков, есть собственные имена помимо прозвищ, данных людьми, и порядковых номеров. А какое твоё?»

«С какой стати я должен называть его тебе?»

«Мне вдруг резко захотелось узнать тебя получше».

Лис фыркнул в усы.

«Ненормальный».

«От демона слышу, — не остался я в долгу. — Ну так что? Давай, Кью, не ломайся. Ты же не нежная химе какая-нибудь».

На сей раз тишина в моём подсознании воцарилась надолго.

«Курама», — наконец, решился Лис.

«Изуна, приятно познакомиться».

«Учиха, отстань от меня! — рявкнул Кьюби, не разделявший моего веселья. — Или ты хочешь, чтобы я разозлился?..»

«Кстати, — перебил я его, — а почему после Леса Смерти ты ни разу не пытался всерьёз вырваться?»

Мне показалось, или бидзю действительно на миг стушевался?

«Не твоё дело!»

«Ну скажи…»

«Оставь меня в покое», — Лис погрузился в мрачное молчание, но я всё равно окликнул его:

«Последняя вещь, Курама, и я отстану, клянусь. Помнишь, мы с тобой говорили о технике, которая бы содержала большое количество чакры в малом объёме? Ты обещал, что подумаешь».

«Я подумал», — глухо донеслось из-за решётки.

«И?..»

«Она существует, — признал Курама. — Однако я тебе её не покажу», — тут же не преминул обломить меня он.

«А вот это нечестно», — заметил я.

«Ты меня раздражаешь».

«А если я буду вести себя хорошо и чесать тебе животик, подскажешь с техникой?»

От этой простой фразы, произнесённой невиннейшим тоном, бидзю вновь взвился.

«Ты хоть понимаешь, с кем разговариваешь, наглый мальчишка?!»

«С непомерно большим и рыжим меховым клубком, — насмешливо бросил я. — Потому что когда ты ведёшь себя, как капризный и буйный ребёнок, назвать тебя одним из девяти великих созданий Рикудо Сеннина я не могу».

«Великих созданий?» — переспросил Кьюби, от удивления почти растеряв прежнюю ожесточённость.

«Я ведь уже говорил, что в какой-то мере уважаю тебя, Курама, — спокойно ответил я. — Полагаю, если бы ты был более разумен, не поддавался гневу и буйству, которыми долгие столетия пугал людей, мы бы смогли прийти к компромиссу».

«Подумать только, Учиха учит меня быть разумным», — хмыкнул Лис.

«Кому-то же надо».

«Читай свои свитки».

«Мы ещё вернёмся к этому разговору».

«Изыди».

Я сделал бидзю милость и отстал от него. На время.

По крайней мере, я теперь знаю, как к нему обращаться, что уже можно считать неплохим шагом к относительному налаживанию отношений. Если я ко всему прочему стану ещё и джинчурики, контролирующим своего бидзю… Трепещи, лже-Мадара!

Курама на эту мысль фыркнул, и я задумался: ну хорошо, уничтожу я врага — а дальше? Зачистить оставшихся Акацук не составит труда, если вообще Итачи и его суперкоманда до них раньше не доберутся. Ах, точно, у меня же до сих пор не сдан экзамен на чунина! Вот же будет весело сдавать его верхом на Кьюби… Да мне сразу на старте автоматом поставят, только бы детей не пугал.

Но допустим даже, что я потрачу несколько лет и стану, как планировал, Хокаге. После этого-то что? Сидеть в кабинете ровно и подписывать бумажки дольше пары месяцев я навряд ли смогу; вечно сражаться с Саске, который в потенциале — я чувствую — единственный сможет сравниться со мной, будет неизмеримо скучно. Может, начать войну и захватить пару-тройку соседних стран? Заманчиво, однако… Нет, боюсь, деревенские мой порыв не оценят.

Однако есть ещё одна идея, вконец безумная. Во время нашего путешествия Джирайя-сенсей рассказал мне о технике Эдо Тенсей, поднявшей во время боя Орочимару с Третьим братьев Сенджу. Интересно, на кой ляд Тобирама её создавал? Кого этот хладнокровный и зацикленный на долге перед кланом шиноби собирался воскрешать? Возможно, имеет смысл выдернуть его с того света, раз уж и мне не дали умереть спокойно, и спросить. А потом поднимать каждый раз, когда захочется провести время весело и с дракой… Чёрт, нельзя, чтобы отряд Итачи убил Орочимару! Я этого змеёныша заставлю на себя работать… Воскрешу брата.

«Тогда я тебя убью».

«Это вряд ли, Курама, — отозвался я, протяжно вздыхая. — Но я понимаю, что это не лучшая идея».

«Она чудовищна», — отрезал Лис и вновь затих. Какой-то он сегодня и без того подозрительно разговорчивый.

Возвращаясь вечером в дом, я пребывал в крайне приподнятом настроении, и начавшийся-таки дождь не мог его мне испортить. Закончив со свитком по истории Узумаки, я начал обучение с сенсорной техники. Конечно, на её освоение уйдёт некоторое время, но не думаю, что это будет слишком долго — теперь мне все эти вещи с выслеживанием стали действительно удаваться. Точно чудо-гены Узумаки до конца проснулись.

В последние дни всё складывалось столь замечательно, что даже не верилось; теперь нервно ожидаю от судьбы крупного подвоха.

Неподалёку от себя я почувствовал источник учиховской чакры. Минори. Неужели опять рисует? Не проверить я, разумеется, просто не мог. Однако, вопреки ожиданию, девушку я обнаружил не сидящей с кистью в руках, а прислонившийся спиной к стене здания, практически вжавшейся в неё, неотрывно глядящей куда-то в сторону — и я, таясь, подкрался ближе, чтобы понять, что привлекло её внимание.

На уединённой террасе под навесом одной из немногих уцелевших башен стояли двое шиноби, присутствие которых я не учуял; у Минори тоже были попытки свою чакру скрывать, однако этим умением она, в отличие от старших ниндзя, владела далеко не блестяще, что позволило мне засечь её. Беседовавшие укрылись отлично, и лишь с небольшого пяточка, где затаились Минори и я, можно было их разглядеть.

Шисуи что-то говорил, явно стараясь удержаться от того, чтобы начать неловко почёсывать затылок — есть у него такая привычка, когда он сильно волнуется. Конан внимательно слушала его, не перебивая, но затем, когда джонин, судя по лицу, окончательно сбился с осмысленного повествования, плавно шагнула к нему — и поцеловала.

У меня чуть не отвисла челюсть. Нет, я замечал, как порой косится Шисуи на главу Амегакуре, но вовсе не думал, что он решится на нечто большее по отношению к иностранной куноичи. А Конан какова?! Куда это вмиг делись её обычный холод и спокойное равнодушие?..

А затем я перевёл взгляд на Минори. У неё щёки пылали горячим румянцем, когда она подалась вперёд, жадно наблюдая за происходящим. Неприступная ты моя. Ах, женщины… все вы одинаковые.

Зайдя ей за спину, я положил руку на плечо Минори и мягко развернул девушку к себе.

Минори посмотрела на меня наполовину испуганно, наполовину — с каким-то другим, совершенно чуждым обычному её образу чувством. Я решил взять инициативу в свои руки.

Целоваться под дождём оказалось на удивление приятно.

Глава 6. Сердце пустыни

Прощание на следующее утро было немного… неискренним. В нашем отряде чувствовалась некая напряжённость; мы с Минори держались подчёркнуто-вежливо, Саске был странно нахохлившимся, Шисуи очень старался вести себя как обычно и не коситься поминутно на стоявшую рядом Конан, а Какаши выглядел слишком по-заговорщицки, чтобы ничего не знать.

— Хорошей дороги, — произнесла Конан, лучше всех справлявшаяся с ролью безэмоциональной статуи; хотя, после стольких тяжёлых лет, может, она и в самом деле в неё превратилась? — Вы зайдёте на обратном пути в Аме?

— Возможно, — ответил Какаши. — Зависит от того, сколько времени мы пробудем в Суне; вполне вероятно, что когда мы будем возвращаться, и срок миссии команды Шисуи подойдёт к концу.

— Вполне возможно, Какаши-сан, — согласился с ним Шисуи. — В любом случае, дайте мне знать, когда соберётесь обратно.

— Конечно, — кивнул наш сенсей и, махнув на прощанье рукой, первым двинулся по побитой дождями дороге, ведущей из деревни.

Сакура и Саске последовали за ним, а я ненадолго задержался; поклонился Конан, кивнул Шисуи и, не удержавшись, украдкой подмигнул Минори. Та тут же привычно ощетинилась, прищурилась, но прежнего безудержного желания прибить меня у неё, похоже, уже не возникало. Удовлетворённый пока и этим, я поспешил за товарищами; ничего, вот вернёмся в Коноху, я её «додавлю». Сама ещё к главе клана побежит проситься за меня замуж.

— Саске, как думаешь, во сколько жениться будет в самый раз? — догнав друга и шагая с ним в ногу, поинтересовался я. — В смысле, чтобы и погулять успеть, и не слишком поздно, чтобы не выглядеть стариком рядом со своими детьми.

На мой совершенно нормальный вопрос Саске отреагировал неожиданно неадекватно.

— Чего ты ко мне с этими вещами пристаёшь? — огрызнулся он и, ускорив шаг, оставил меня позади.

Я вскинул бровь.

— Какаши-сенсей, а ничего, если мы с Саске пойдём вперёд и проверим, нет ли засад? — обратился я к капитану отряда.

— Идите, — разрешил тот, делая вид, что нашу перепалку не заметил. Ну что, в своём репертуаре сенсей. — Но осторожно. Сохраняйте бдительность.

— Само собой, — кивнул я и, игнорируя любопытный взгляд Сакуры, подбежал к Саске, вцепился в его локоть железной хваткой и потащил друга вперёд.

— Чего тебе надо? — шипел он, предпринимая слабые попытки вывернуться.

Но я не отвечал, продолжая путь, и отпустил его лишь когда мы ушли на пару километров от Сакуры и Какаши.

— Саске, давай начистоту, — начал я, глядя другу в глаза. — Что за истерика? Тебе что, настолько не нравится сама идея моих отношений с Минори?

Он удивлённо уставился на меня, даже забыв огрызнуться.

— У тебя что-то с Минори? — негромко спросил он.

— Ну да, — теперь и я подвис и чуть склонил голову на бок. — Ты что, не знал?

— Нет, откуда?

— Я думал, ты видел нас вчера, вот и бесишься.

— А что было вчера?

— Эм… мы искали общий язык.

Повисла пауза. Саске продолжал недоумённо на меня глядеть, а я же мысленно корил себя за то, что так глупо спалился. Впрочем, корил я себя не особо сильно — всё равно собирался всё другу рассказать. Мы продолжали идти по пустынной дороге, покрытой хлюпающей под ногами грязью после ночного дождя.

— И насколько серьёзны твои намерения в отношении Минори? — наконец, спросил Саске.

— Ты мне сейчас напомнил Итачи-сана, — усмехнулся я, но ответил: — Серьёзно. Я вообще давно на неё глаз положил, чуть ли не с Академии.

— И скрывал столько времени?

— Я терпеливый и умею добиваться своего.

Саске как-то странно, почти уважительно хмыкнул. Вновь на некоторое время воцарилось молчание.

— Раз уж с моей личной жизнью вопрос прояснился, — произнёс я, — твой черёд рассказывать. Что с тобой сегодня?

Было видно, как в нём борются скрытность и желание поделиться; тут решающую роль сыграло моё собственное «признание», поэтому друг решился.

— Сакура, — только и сказал он.

— Погоди, ты хочешь сказать… великий и неприступный Учиха Саске влюбился в одну из своих фанаток?

— А можно без зубоскальства? — процедил Саске, начиная заводиться.

Я улыбнулся.

— Рад за вас, — искренне сказал я; друг недоверчиво цыкнул. — Нет, в самом деле. Вы оба достойны быть счастливыми, а если будете счастливы вместе — это вдвойне замечательно.

Саске коротко кивнул, принимая поздравления, и отвернулся. Если честно, я уже даже начал терять надежду, что однажды Саске созреет для принятия чувств Сакуры, которая своей стойкостью и преданностью ему — холодному придурку — заслуживает аплодисментов стоя. Осталось теперь только подтолкнуть парня, чтобы он не носил нежные чувства в себе, а поделился ими с девушкой.

— Кто это там такой неприметный в кустах? — спросил Саске ещё километр спустя.

— А, да так, три чудака с уровнем чунинов, решивших, что попытаться ограбить нас — хорошая идея, — беспечно отозвался я.

В глазах Саске загорелся Шаринган.

— Как раз хотел немного выпустить пар.

После долгого перехода по пустыне мы, наконец, оказались в Суне. Прежде мне не доводилось бывать на землях Страны Ветра — причём ни в этой жизни, ни в прошлой, — так что оглядывался я по сторонам, не пряча своего интереса. Дома из песчаника идеально сочетались по цвету с почвой, и создавалось впечатление, что Скрытый Песок не был построен — он вырос прямо из земли, и лишь затем его заселили люди. Жители деревни обращали на нас мало внимания, занятые своими делами, когда мы с провожатым шли к резиденции Казекаге. В общем, они мало чем отличались от обитателей Конохи — разве что лица, одежда и волосы были немного другие, а поведение — почти одинаковое.

Признаться честно, мне хотелось встретиться с Гаарой. С момента нашего расставания на экзамене я ничего не слышал о нём; впрочем, Дейдара говорил, что Акацуки ещё Однохвостого не захватывали, так что, пожалуй, за сохранность джинчурики можно не беспокоиться. Куда больше меня интересовало, что стало с Гаарой, как человеком. Подействовало ли на него то моё внушение на экзамене, когда во мне взыграло доставшееся от Узумаки желание помогать всем обездоленным? Или, может, он по-прежнему всех сторонится и не идёт на контакт с окружающими?

«И почему тебя это так заботит?» — фыркнул Курама.

«Не заботит, просто любопытно, — мысленно откликнулся я; это была чистая правда. — А тебе самому не интересно, что с сосудом твоего собрата-хвостатого?»

Лис проворчал что-то про «не лезть не в своё дело». Я и не стал настаивать.

Казекаге встретил нас в своём рабочем кабинете. Этот собранный шиноби лично мне не внушал большого доверия, но чувствовалось, что он человек волевой, решительный и далеко не глупый. Судя по колкому взгляду, доставшемуся мне, Четвёртый был в курсе моей «хвостатой проблемы» — не иначе как его подчинённые после экзамена доложили.

— Приветствую посланников Хокаге в Суне, — отвлёкшись от меня, произнёс он, поворачиваясь к Какаши.

— Благодарим за приём, — вежливо сказал сенсей. — У нас послание для вас от Хокаге-самы.

— Хорошо, — кивнул Казекаге, принимая свиток.

Только он собрался раскрыть его, как дверь после быстрого стука распахнулась.

— Отец! Гаара… — начала было Темари, но резко осеклась, увидев нас.

— Выйди, — бросил ей Казекаге, недовольно глядя на куноичи.

Та чуть смутилась и поспешно закрыла дверь с обратной стороны.

— Мы можем отложить переговоры на пару часов? — осведомился Казекаге, опять обращаясь конкретно к Какаши.

— Разумеется, мы не торопим вас.

— Тогда мой помощник покажет, где вы можете разместиться.

Как только мы покинули кабинет, в него оперативно скользнула Темари. Видимо, случилось нечто действительно серьёзное — такой взволнованной я её помню, когда мы бежали через Лес Смерти.

Дальше по коридору стоял Канкуро, нервно косясь в сторону кабинета. Переглянувшись с сенсеем и взглядом спросив у него разрешение, я отстал от команды и подошёл к кукловоду.

— Привет.

— Ты? — Канкуро явно удивился. — Что ты здесь делаешь?

— Миссия, — отозвался я и пытливо прищурился. — Что случилось? Темари сейчас на всех парах влетела в кабинет Казекаге, выкрикивая имя вашего брата.

Канкуро заколебался, оглянулся по сторонам, проверяя, не слышит ли кто, и всё же ответил:

— Команда Гаары получила миссию в дне пути отсюда, а потом мы узнали, что там их ждёт засада тех, кто желает Гааре смерти. Был передан приказ немедленно возвращаться, но ответа нет; связаться с ними у нас никак не получается.

— Так вот чего Темари так разнервничалась, — протянул я и замолчал; из кабинета вновь вышла куноичи, а следом за ней — сам Казекаге.

— …отправляйтесь немедленно, — говорил он, но при виде меня нахмурился.

— Казекаге-сама, — почтительно произнёс я, включив не забытые ещё учиховские манеры, — прошу вас позволить мне и моей команде участвовать в миссии по поиску и возвращению в деревню Собаку-но-Гаары.

Взгляд Казекаге вначале уничтожил Канкуро, разболтавшего постороннему информацию, а вернувшись ко мне, сделался ещё более подозрительным.

— К чему тебе это?

— Гаара мой друг, — Темари и Канкуро посмотрели на меня одинаково шокировано, но Казекаге, к счастью, не заметил этого, и я невозмутимо продолжил: — Прошу вас позволить мне помочь, — и низко поклонился.

Казекаге молчал долго, а я не поднимал головы.

— Команда Скрытого Песка выступает сейчас.

— Через десять минут мы будем возле ворот, — пообещал я и на предельной скорости побежал туда, где чувствовал чакру товарищей. — Народ! — возвестил я, нагнав свою команду. — Я нашёл нам дельце.

— Что уже на этот раз, Изуна? — закатила глаза Сакура.

— Я пообещал Казекаге, что мы поможем найти и, возможно, спасти Гаару.

Сакура несильно хлопнула себя ладонью по лбу. Саске одарил меня таким взглядом, словно всерьёз сомневался в моей адекватности.

— Очень хорошо, — кивнул Какаши. — Пока я буду занят на переговорах, вам всё равно делать нечего, а совместная миссия поможет укрепить отношения.

— Вот и я о том же. Саске, Сакура, за мной.

— Не командуй тут! — взбеленилась девушка, которой явно больше, чем тащиться обратно в пустыню, хотелось принять душ и лечь спать.

— Идём, Сакура, — негромко позвал её Саске — больше претензий не было.

К главным воротам деревни мы прибыли как раз к тому времени, когда туда подбежал отряд из четверых шиноби Суны. Мы обменялись лишь взглядами и все вместе покинули деревню.

В пути мы были до самой ночи, не останавливаясь, практически не переговариваясь. Лишь когда отряд устроился на короткий привал, чтобы поспать хотя бы пару часов, я подсел к Темари, добровольно вызвавшейся дежурить.

— Скажи, а чего это ваше бравое трио на задании в сей раз не вместе? На экзамене вы были не разлей вода.

— Мы теперь часто работаем отдельно друг от друга, — ответила Темари, вглядываясь в однородный пейзаж пустыни. — С тех пор, как получили повышения до джонинов.

На эту новость я хмыкнул.

— По блату продвинулись? — ехидно уточнил я. — Я так понял, Казекаге — ваш отец.

— Это не играет никакой роли! — отрезала она, гневно зыркнув на меня.

— Эй, я же в шутку! Не заводись, горячая ты женщина.

Темари поджала губы, но пытаться убить меня, как делала обычно после подобных замечаний Сакура, не стала.

— Ты сказал, что Гаара твой друг, — вдруг произнесла она с интересом. — Ты и в самом деле так считаешь?

— Разумеется, — я выдержал её взгляд, мысленно пытаясь заткнуть отвлекающего Кураму, который как-то уж сильно после моих слов расфыркался. — Я ведь как никто другой понимаю, через что ему приходится проходить каждый день.

Темари легко кивнула и вздохнула.

— Он старается, — призналась она. — Не знаю, что ты ему сказал тогда на экзамене, но Гаара после этого поблагодарил нас с Канкуро за помощь — впервые за всё время, — а после возвращения в деревню стал пытаться наладить отношения с другими людьми.

— Фирменная терапия Узумаки, обращайтесь.

Едва небо на востоке начало светлеть, мы продолжили путь, и вскоре в виду показалась сторожевая башня, в которой, как мы знали, и была миссия команды Гаары. Вот только сейчас башня не была уединённым и покинутым сторожевым постом — вокруг неё собрались шиноби, настроенные явно не миролюбиво.

— Двадцать шесть, — проинформировал я, пересчитав будущих противников сенсорной техникой и вскользь оценив их потенциал. — Уровень чунинов и джонинов.

— Дерьмо, — процедил Канкуро, выглядывая из-за бархана, за которым мы затаились. — Хотя, тел там тоже валяется немало.

— Ты чувствуешь чакру Гаары? — спросила Темари.

— Внутри башни. С ним ещё трое; двое серьёзно ранены, Гаара и ещё один генин на ногах, но ослаблены.

— По крайней мере, все живы, — она задумалась ненадолго. — Необходим отвлекающий манёвр, под прикрытием которого часть отряда войдёт в башню и выведет из неё команду Гаары.

— Все входы заблокированы песчаными щитами, — сообщил я, продолжая дистанционное исследование поля боя.

— Не проблема, — сказала Темари. — Уверена, Гаара наблюдает за окрестностями при помощи третьего глаза; увидев нас, он опустит щит. В крайнем случае, я или Канкуро можем коснуться барьера — Гаара по чакре узнает нас и пропустит.

— Удобно, — заметил Саске.

— Тогда, наверное, мне стоит пойти в башню, — подала голос Сакура, сосредоточенно поправив перчатки. — Если есть раненые, я смогу быстро оказать им необходимую помощь.

— Согласна, — кивнула Темари; ещё в начале похода она сама себя назначила капитаном, но никто и не думал спорить с девушкой, желающей единственно защитить младшего брата и готовой ради этого на всё. — Сатецу, Исаго, пойдёте с ней.

— Есть, — только и ответили шиноби Суны.

— Тогда мы четверо отвлечём врагов.

— Почему-то мне сейчас вспомнился Шикамару с его вечным «Как же это проблематично», — усмехнулся я и повернулся к другу. — Ну что, соревнование?

— Нашёл время, — фыркнул Саске, но заблестевшие в предвкушении глаза выдавали его с головой.

— Пыл поумерьте, — осадила нас Темари; достав закреплённый за спиной боевой веер, она скомандовала: — Вперёд!

Противники явно удивились, когда мы оказались рядом с ними — среди них не было сенсоров, это я уже понял. Отправив стоявшего на её пути шиноби в очень дальний и высокий полёт, Сакура бросилась к башне, прикрываемая джонинами Скрытого Песка. Мы же с Саске, как всегда плечом к плечу, не дали опомнившимся врагам погнаться за спасательным отрядом.

Выхватив катану, я скрестил её с кунаем атаковавшего, но тут же ещё один противник зашёл сзади — его прыть быстро поубавил Саске, перерезав сухожилия на ноге. Сделав обманный выпад, я следующим полоснул по горлу противника и поднырнул под кулак другого, ловко перекатился через спину и метнул кунай в шиноби, пытавшегося подкрасться к Канкуро, а затем, отпрыгнув назад, создал Расенган и ударил им подбежавшего врага. Тот отлетел, сбив собой ещё парочку, и пока они поднимались, Темари с силой обрушила на их головы свой металлический тессен; ещё один взмах — и на противников обрушился воздушный шквал, в поток которого мгновенно влился Катон — огненная буря смела полдюжины врагов. Шаринган алым сверкал в глазах Саске, позволяя видеть все атаки, поддерживать своих и предупреждать удары противников. Чуть в стороне Канкуро успешно сражался против ещё четверых шиноби, используя не одну, как на экзамене, а сразу три марионетки.

Но вот противники опомнились окончательно. Кто-то из них создал земляную стену, отрезав от прочих Саске, к которому тут же заскочили несколько ниндзя, а против Темари встали шиноби, использовавшие комбинацию Ветра и Огня, как куноичи с Учихой пару мгновений назад. На меня выскочило человек пять, и я, не дожидаясь их хода, бросился в бой, нанося удары катаной, как проклятый. Один противник упал сразу, несколько метнулись в стороны, но самый смелый принял мой удар на гунбай — однако мой клон уже зашёл сбоку и вонзил кунай врагу под рёбра. Тот упал, а я, перекинув катану в левую руку, на лету подхватил гунбай и крутанулся на месте, блокируя веером направленную на меня атаку Дотона, походившую на земляные пули. В прошлом мне приходилось иметь дело с этим оружием, так нравившимся Мадаре, и сейчас я чувствовал себя с ним в руке крайне уверенно — настолько, что глупо проворонил атаку сзади. Лишь в самый последний момент я заметил направленную мне в спину узкую струю воды и, перепрыгнув гунбай, скрылся за ним. Однако струя была такой силы, что пробила металл, и мне пришлось оставить испорченное оружие и отступить.

Заняв более выгодную позицию, я поднял взгляд; атаковавшая меня марионетка опустила руку — но тут же вскинула обе, обрушив на меня новые струи, бившие из её ладоней, — на этот раз сразу две. Уворачиваясь, я попутно сломал нос кому-то, припал к земле, уклоняясь от катаны, — но всё же попал под отнюдь не нежный душ. Вода вспорола одежду на спине вместе с кожей, чуть не пройдясь по позвоночнику — благо, я прежде, чем поток опустился ниже, улизнул.

И тут, безусловно, в самый подходящий момент проснулся Лис. Его мощная чакра окатила меня, выбивая из колеи.

«Мать твою Джуби, Курама, не сейчас!» — мысленно взвыл я, создавая дюжину клонов и под их прикрытием пытаясь обойти куклу и занять удобную позицию для удара по марионеточнику.

«Пусти, Учиха, — прорычал Кьюби. — Больно не будет».

«Слушай, не до тебя!..»

«Я разберусь».

Больше он меня не спрашивал — воспользовался моментом, когда я ударил техникой Ветра по врагу, и словно толкнул меня прочь от управления собственным телом. Впрочем, не полностью — я ясно видел и осознавал, что происходит. Алая чакра Лиса обволокла моё тело за миг, а затем два хвоста швырнули далеко прочь оказавшихся рядом врагов. Джинчурики открыл рот и стал выпускать чакру, сжимая её, а затем выстрелил этим плотным тёмным шаром, точно снарядом из пушки, — взрыв был такой силы, что бой ненадолго остановился. Воспользовавшись шоком противников, Темари смела своих ветровым шквалом, а за земляной стеной послышался характерный звук Чидори Нагаши — Саске тоже закончил. Чуть в стороне марионетки Канкуро схватили врагов своего хозяина — и я провалился во тьму своего подсознания окончательно.

— Какого драного бидзю это сейчас было?! — напустился я на чёртов своевольный клубок меха.

— Не выражайся, — рыкнул на меня Курама, однако выглядел он не особенно злым, чем безмерно меня поразил. — А был это ответ на твой вопрос.

— На вопрос? — я мгновенно остыл и включил голову.

— Касательно техники, — Лис высоко поднял голову, глядя на меня сверху вниз. — Бомба хвостатого — много чакры в малом объёме.

Несколько мгновений я просто моргал — а затем рассмеялся.

— Курама, я с тебя не могу! — проговорил я, весело взглянув на него. — То есть, просто сказать ты не можешь, а в самый ответственный момент захватить моё тело и показать — на здоровье?

— Мне тоже скучно всё время в этой дыре сидеть.

— Эй! Это вообще-то мой внутренний мир.

— Больше на канализацию смахивает.

— Сам виноват, — хмыкнул я, сложив на груди руки. — Безобразничал в деревне, вот Четвёртый тебя так и запечатал.

— Сомневаюсь, что он тогда думал об интерьере, — бросил в ответ Кьюби.

Я возвёл глаза к потолку (вернее, к тягучей черноте там, где должен быть потолок).

— Ладно-ладно, я понял, в свободное время попробую сделать перестановку, — протянул я и добавил: — Ты заслужил сегодня, дружище.

— Оскорбляешь, Учиха? — насупился Лис, хотя больше напоказ.

— Я же любя, рыжик, — язвительно отозвался я и вынырнул в реальный мир под недовольное рычание Курамы. Почему он стал так благосклонен ко мне? Без понятия; и что-то мне подсказывает, этот чудный сожитель не ответит, если прямо спрошу.

«Правильно полагаешь. А если будешь приставать, действительно захвачу твоё тело».

Да ну его; жизнь не портит — и ладно.

Открыв глаза, я обнаружил, что надо мной склонился Саске, сверля Шаринганом так активно, что даже у меня сердце дрогнуло.

— Ты пытаешься досверлиться до клетки Кьюби? — непринуждённо уточнил я у друга.

— Ты в своём уме? — не менее непринуждённо осведомился Саске. — Лис взял над тобой контроль.

— Это, в общем-то, был почти компромисс.

— Не понял, — Саске нахмурился.

— Неужели ты способен неким образом контролировать бидзю? — раздался справа от меня смутно знакомый голос.

Повернув голову, я увидел подошедшего Гаару. На нём не было ни царапины, но выглядел он измотанным.

— Скажем так, мы с ним пришли к определённому консенсусу, — ответил я, продолжая разыгрывать беспечность.

Негромко фыркнув, Саске вернул катану в ножны отточенным плавным движением и протянул мне руку. Приняв его помощь, я поднялся на ноги и обратился к Гааре:

— Всё в порядке?

— Да, — тихо ответил он, продолжая внимательно меня рассматривать.

— С нашей стороны обошлось без жертв, — проинформировала, подходя к нам, Темари, попутно небрежно смахивая с пореза на лице выступившую кровь.

— И есть пара пленников, — добавил Канкуро; он заметно прихрамывал, но вроде ничего страшного с ним не произошло. — Из тех, до кого ты не добрался.

Я неопределённо передёрнул плечами; трио из Суны и не думало уделять внимание чему-то, кроме меня, и это начинало раздражать. Саске же, воспользовавшись моментом, с чисто учиховской молчаливой тактичностью ускользнул прочь — к Сакуре, лечившей четверых шиноби Суны: двоих пришедших с нами и двух генинов. Ещё одна девушка-генин неуверенно мялась рядом с ней, явно желая чем-то помочь, но не зная, чем именно.

— Спасибо, — наконец, сказал Гаара, — что пришёл нам на помощь.

— Всегда пожалуйста, — спокойно ответил я. — Мы, Узумаки, вообще люди отзывчивые.

«А Учихи — корыстолюбивые».

«Да умолкни ты».

После возвращения в Суну и доклада Казекаге мы с Гаарой весь вечер провели вместе. Неожиданно разговорившись, джинчурики делился со мной тем, что произошло с ним после экзамена, а я в ответ рассказал в общих чертах о путешествии с Джирайей.

— Я хочу стать Казекаге, — уже на закате неожиданно поделился Гаара. — Хотя по-прежнему много тех, что ненавидит меня, я испытываю желание защищать деревню и всех её обитателей.

— Не поверишь, моя заветная мечта — пост Хокаге, — произнёс я и усмехнулся. — Ты только представь: два Каге — джинчурики! Против нашего союза никто не устоит.

— В самом деле, — кивнул Гаара и вновь перевёл взгляд вдаль. Ну вот, ещё один союз с соседями у меня в кармане. А ведь я ещё даже экзамен на чунина не сдал.

Глава 7. Разделяй

— Ну что, до встречи на экзамене.

— Да, до встречи, — Гаара после мимолётной заминки пожал протянутую мной руку.

— Жаль, конечно, что не в качестве противников, — протянул я. — Но команду твоих учеников, обещаю, не обойдём вниманием…

— Изуна! — шикнула на меня Сакура. — А ты когда собираешься в Коноху, Темари?

— Через месяц максимум, — отозвалась та, чуть задирая хорошенький носик от осознания собственной значимости. — Раз уж я отвечаю за подготовку экзамена, не хочу тянуть. Вы, кстати, скажите этому Шикамару, чтобы тоже без дела не сидел, и чтобы к моему прибытию у него уже были наработки.

— А при чём здесь Шикамару? — не понял я. — Он ведь сам ещё генин.

— Чунин, вообще-то, — флегматично поправил меня Саске.

— Его повысили после одной из миссий, пока тебя не было в деревне, — быстро пояснила Сакура и вновь обратилась к Темари: — Хорошо, я передам ему.

— Это хорошо, что именно его назначили твоим главным помощником — будет тебе хоть, с кем в шоги сыграть, да, Темари? — довольно едко заметил Канкуро, весьма двусмысленно поглядывая на сестру, за что та посмотрела на него так уничтожающе, что сразу стало понятно: подобные подколки вовсе не редки.

— Не будь он лентяем, Шикамару бы вообще цены не было, — справедливости ради заметил Саске, и я охотно закивал, полностью соглашаясь с ним. Однако, по правде сказать, я всегда старался Нару избегать — он умный, причём даже слишком. Конечно, в моей будущей команде советников Хокаге неплохо было бы иметь такого человека, но всё же риск быть разоблачённым слишком велик, а сейчас осведомлённость Шикамару мне не нужна.

— Мы можем отойти на минуту? — вдруг вновь подал голос Гаара.

— Разумеется, — кивнул я и вместе с ним оставил компанию, прощавшуюся у главных ворот Суны. Какаши, беседовавший чуть в стороне с каким-то джонином, проводил нас взглядом, однако традиционно вмешиваться не стал. — О чём ты хотел поговорить?

— Скажи мне, как тебе удалось заставить Кьюби сотрудничать? — прямо спросил Гаара.

— Заставить? С чего ты взял? — я усмехнулся и коснулся рукой живота, где стояла печать. — Заставить этих ребят делать что-то почти нереально, а вот если попробовать договориться…

— И как же ты договорился с Лисом?

Я неподдельно задумался.

«А ведь в самом деле, как я с тобой договорился?»

«Выкручивайся сам», — бросил Курама, явно мало настроенный на беседы сегодня.

— Ну, сперва я начал с ним разговаривать, — осторожно ответил я по-прежнему внимательно на меня смотревшему Гааре, — пытался донести, что мы в одной лодке. Оказалось, что Кьюби вовсе не улыбается, как и мне, быть захваченным Акацуки. Потом я спросил у него совета пару раз… как-то и закрутилось. Не могу сказать, что живём мы в мире и согласии, но по крайней мере без скандалов с биением посуды, — я чуть прищурился. — А ты что, хочешь попробовать наладить контакт с Сюкаку?

— Как ты уже сказал, Акацуки охотятся на бидзю и их джинчурики, — произнёс Гаара. — Мы должны приложить все силы, чтобы мощь хвостатых не досталась этим людям, какие бы цели они ни преследовали.

— Согласен, — серьёзно кивнул я. — Не буду скрывать, их деятельность тревожит меня. Так что будь настороже.

— Ты тоже.

После этого мы вернулись к остальной компании, и наша команда отправилась в обратный путь в Коноху. В Аме было принято решение не заходить — прошло всего пять дней, и у группы Шисуи наверняка ещё есть, чем заняться в деревне новых союзников. Ну, у капитана так точно.

По дороге мы с Саске, чтобы скрасить время, затеяли традиционный спор о том, кто лучше показал себя в последнем бою. Слушая наши словесные пикировки, Какаши только едва заметно улыбался сквозь маску, а вот Сакура порой пыталась встать на сторону Саске, за что тоже получила от меня «пару ласковых», но в шутку. Затем же, когда Сакуре надоело показывать кулаки и грозиться меня убить, было решено ускориться, чтобы к вечеру покинуть территорию Страны Ветра и как можно дальше продвинуться вглубь Страны Реки, через которую пролегал наш путь домой.

На ночном привале незадолго до рассвета меня разбудило неуютное ощущение чужого присутствия поблизости от нашего лагеря, о чём я не преминул сообщить дежурившему сенсею.

— Знаешь, кто это? — уточнил Какаши; моим предчувствиям, подкреплённым теперь способностями сенсора, он привык верить.

— Чакра кажется мне смутно знакомой, — отозвался я, — но сказать точно не могу — те шиноби её скрывают, и если бы не сенсорная техника Узумаки, которую я почти освоил, я бы и вовсе их не заметил.

— Значит, они довольно сильны, если лишь клановое дзюцу Узумаки может их обнаружить, — заключил Какаши и стал будить Сакуру, пока я занимался своим другом. — Отступайте, — коротко приказал он, когда все мы трое были на ногах. — Я задержу их.

— Думаете, это Акацуки? — спросила Сакура.

— Двое сильных шиноби, идущих по нашему следу, — это явно не Первый Хокаге с Рикудо Сеннином, — хмыкнул я, но тут же серьёзно добавил: — Я согласен с сенсеем, нужно уходить. А ещё лучше мне уйти отдельно от вас.

— Нет, — отрезал Саске прежде, чем кто-либо успел открыть рот.

— Вам не стоит разделяться, — поддержал его Какаши. — Но и тянуть тоже не стоит. Уходите.

— Есть, — просто ответил я и, развернувшись, перебежал реку и поспешил прочь. Саске и Сакура не отставали от меня.

Минуты пути шли практически в звенящей тишине. Мы напряжённо молчали, прислушиваясь — и вскоре позади ожидаемо стали раздаваться звуки боя. Я сосредоточился на чакре оставшихся позади врагов; теперь в пылу сражения, они её не скрывали. Я негромко цыкнул.

— Орочимару, — сообщил я товарищам, — и тот мечник, Кисаме.

— Плохо, — проговорил Саске, хмурясь.

— Но сенсей всё равно с ними справится, — в тоне Сакуры одновременно слышались и надежда, и сомнение.

Ни я, ни Саске ей не ответили — всем хотелось верить, что Какаши и из этого сложнейшего боя выйдет победителем, как из многих смертельно опасных заварух до того. Признаться, я очень сильно на это рассчитываю.

На некоторое время вновь повисло молчание, но ненадолго.

— Ещё пять источников чакры в четырёх километрах впереди нас.

— Движутся?

— Ждут.

— Засада, — подытожил Саске и уточнил: — Сильны?

— Относительно, — отозвался я, анализируя потенциал врагов. — До уровня нукенинов Акацуки не дотягивают, но проблемы доставить могут.

— Обойти не получится? — спросила Сакура.

— Сомневаюсь, что позволят — ждут ребята явно нас.

— Тогда пойдём напрямик, — решил Саске, эффектно блеснув Шаринганом. — Покажем этим шиноби, насколько они ошиблись, решив, что мы — лёгкая добыча.

Я в предвкушении оскалился.

— Только «за», — сказал я и прибавил скорость.

Ещё пара минут — и дорогу нам преградили обещанные противники. Не сговариваясь, как всегда без слов поняв друг друга, мы рассредоточились. Сакура напала на массивного парня с рыжими волосами, стоявшего ближе всех, Саске взял на себя темноволосого шиноби и единственную в команде девчонку, а я, обнажив меч, атаковал двух оставшихся парней. Один из них отскочил в сторону, спасаясь из-под удара, но второй сделал то, чего я никак не ожидал — достал собственный позвоночник (судя по всему, моментально внутри тела восстановившийся) и принял мою катану на него.

Отпрыгнув назад, я припал к земле и быстро осмотрелся. Сакура и её противник обменивались ударами тайдзюцу, причём обоим силы было не занимать. Стоявшая чуть дальше куноичи из вражеской команды только было поднесла к губам флейту, как позади неё возник Саске с мечом в руках; миг — и с противницей было покончено. Ещё два вражеских шиноби — теперь я отчётливо различил на протекторе одного из них символ Скрытого Звука — тем временем с ног до головы покрылись странными чёрными символами, расползавшимися, словно змеи, от определённых точек их тел. Видимо, эта команда — яркие представители армии подопытных Орочимару, о которых рассказывал мне Джирайя-сенсей.

Парень с позвоночником в руке напал вновь, вынуждая меня отступать. Стремясь занять более выгодную позицию, я поднырнул под его руку и перекатился, намереваясь ударить сзади, но вдруг над моей головой, задев волосы, просвистела огромная стрела и глубоко вонзилась в дерево. Оказалось, что один из подопытных продолжил трансформацию и стал неким подобием паука — шестируким монстром с гигантским луком наперевес. Однако оценить все чудеса современной генетики мне не дал старый противник, атаковавший меня, воспользовавшись тем, что я отвлёкся, не своеобразным костяным мечом, а собственными фалангами пальцев рук, выпущенными наподобие пуль, — пришлось оперативно создавать вихрь, чтобы избежать повреждений. Тут же я почувствовал движение воздуха позади себя и резко метнулся прочь, чудом не попав в огромную паутину, созданную лучником. Не давая передышки, на меня вновь обрушился мечник, и я, отражая выпады, постарался встать так, чтобы от лучника меня загораживал его собственный товарищ.

Тем временем в десятке метров от меня Сакура одним невероятно мощным ударом избавила себя от оппонента и, отдышавшись секунду, кинулась на помощь Саске, сражавшемуся против двухголового монстра, причём вполне успешно. Шестирукий тоже переключился на их поле боя, явно решив, что его напарник со мной и один справится. Лучник наложил новую стрелу на тетиву и прицелился. Саске не видел этого — он упорно сражался со своим врагом, но сейчас как раз отбросил его прочь.

— Осторожно! — крикнул я, увернувшись от клинка любителя костей и отскочив далеко в сторону.

Мои друзья обернулись одновременно — и стрела пронзила Сакуру насквозь, пройдя через сердце. В зелёных глазах мелькнуло удивление, а затем девушка пошатнулась и упала на бок.

Долю секунды мы осознавали, что произошло. Когда же понимание случившегося пришло… На Саске стало страшно смотреть. Действительно страшно. Его лицо перекосилось, а глаза сделались совершенно безумными.

За миг лучника объяло чёрное пламя. Он истошно закричал, а тем временем взгляд кровоточащих глаз метнулся к новым целям — Саске действовал по наитию, но верно, и вскоре от противников остались лишь догорающие трупы.

Пора было его остановить.

— Саске! — крикнул я другу, не рискуя, впрочем, подходить ближе. — Возьми его под контроль! Сосредоточься, иначе всё здесь сгорит.

Он дёрнулся, словно только со звуком моего голоса осознал, что не один здесь. Огонь Аматерасу заколебался, а затем стал медленно, но верно гаснуть, пока не потух совсем. Друг повернулся ко мне, и я смог разглядеть как следует его изменившиеся глаза.

— Мангекью Шаринган, — негромко констатировал я.

Казалось, что Саске не слышал меня, а если и слышал, то не понял. Словно в забытьи он на негнущихся ногах приблизился к Сакуре и опустился на колени рядом с ней… с её телом.

Я подошёл ближе, но остановился в нескольких метрах за спиной друга. В тот момент его нельзя было трогать, но и оставлять одного тоже. Всегда гордо расправленные плечи Саске поникли и, кажется, чуть подрагивали, катана валялась где-то в стороне.

— Сакура, — чуть слышно прошептал Саске; столько всего было вложено в этот шёпот, что у меня ёкнуло сердце.

Неожиданно позади меня кто-то возник, но я не успел среагировать. А затем были лишь мощный удар по затылку и темнота.

Глава 8. Плен

— Учиха! Учиха! Шинигами тебя возьми, Изуна, очнись же!..

Я слабо пошевелился и чуть-чуть приоткрыл глаза; всё тело болело, а чакры своей я практически не ощущал. Лишь некоторое время спустя я сообразил, что лежу по уши в воде и пялюсь в черноту.

— Я что, у тебя в гостях, Кью?

— Нашёл время для своих глупых шуток, — раздражённо прорычал Курама. — Мы вляпались.

— Да, помню… — я сел и осторожно коснулся раскалывающейся головы. — Ками, на меня как будто гору уронили.

— Всего лишь вырубили Самехадой, — бросил Лис.

— О, — только и ответил я, начиная в полной мере проникаться тяжестью сложившейся ситуации. — Значит, Акацуки.

— Акацуки! — есть такое подозрение, что Курама бы меня лично прибил, если бы нас не разделяли ворота.

— И при помощи Самехады тот мечник старательно выкачивает мою чакру, чтобы не буянил.

— И мою за компанию, — поставил в известность Кьюби. — Чакра высасывается равномерным потоком, а из-за печати я не могу резко увеличить отдачу достаточно для того, чтобы устроить этому дурацкому мечу несварение.

— О, да ты уже начал шутить, рыжий, — усмехнулся я, стараясь хоть на минутку отвлечь себя и бидзю от проблем. — Ещё и по имени меня назвал… Так, глядишь, скоро совсем друзьями станем.

Из темноты за прутьями решётки донеслось угрожающее рычание, а затем к самым воротам приблизилась огромная морда с горящими демоническими глазами.

— Всё-всё, понял, боюсь, — отозвался я; медленно поднявшись на ноги, стараясь не шататься, я запрокинул голову и посмотрел в потолок. — Как думаешь, сможешь меня выбросить в реальный мир?

— А сам? — проворчал Лис.

— Сил нет, — честно признался я. — Давай ты меня подбросишь, я оценю обстановку, а затем подгадаю момент и выпущу тебя. Устроим, как ты хотел, Самехаде несварение.

— Гениально, — прокомментировал Курама.

— Есть идеи лучше?

Кьюби фыркнул в усы.

— Держись крепче, — насмешливо бросил он и, сконцентрировав чакру, выбросил меня из моего же собственного подсознания.

Придя в себя, открывать глаза я не спешил. Судя по ощущениям, мы находились в пути, причём лично мы, похоже, болтались, словно какой-нибудь тюк, на Самехаде. Одежда была слегка пропитана влагой, и прохладный ветерок не добавлял приятности ощущениям — полагаю, сейчас конец ночи, дело к рассвету. Шаги, раздававшиеся на пустынной дороге, принадлежали одному человеку — значит, со мной только Кисаме; интересно, где же он потерял Змея? Уж не Какаши ли, часом, постарался?..

Самехада подо мной подозрительно зашевелилась.

— Очнулся? — в тоне Кисаме мелькнуло определённое удивление. — Не ожидал, что так рано.

— Мы, Узумаки, живучие, — тихо отозвался я, притворяясь совсем уж бессильным.

Кисаме остановился и, легко крутанув до того лежавшей у него на плече Самехадой, с силой отбросил меня в сторону. Ощутимо ударившись спиной о ствол дерева, я приподнял веки и обратил взгляд на мечника.

— Удар сзади, да? — проговорил я, стараясь выглядеть слабее, чем был на самом деле; вроде, мне даже это удавалось. — Благородно.

— Практично, — коротко бросил Кисаме и спросил: — Пить хочешь?

Я прищурился.

— Забота? С чего бы?

Он не ответил, просто бросил мне наполовину пустую флягу с водой. Неловко, продолжая играть свою роль, поймав ёмкость, я украдкой принюхался; впрочем, для извлечения бидзю джинчурики нужен живой, поэтому я без особых опасений за свою жизнь сделал глоток — неизвестно ещё, сколько нам предстоит идти и когда мечник в следующий раз раздобрится, а умирать от обезвоживания не хотелось.

И всё же, подвох в воде был; едва отнеся флягу от губ, я ощутил жутчайшую сонливость. Удовлетворённо хмыкнув, Кисаме забрал ёмкость из моих ослабевших рук. Что было дальше, я не видел.

— Великолепно сработано, — прорычал Лис, когда я некоторое время спустя вновь очнулся у его клетки.

— Для разведки достаточно, — парировал я, усаживаясь, скрестив ноги, на воду. — Итак, что мы имеем? Нукенин Акацуки — одна штука, чакрососущий меч — одна штука. Плюс, судя по пейзажу и климату, мы сейчас где-то в окрестностях Таки и продолжаем двигаться на северо-восток.

— Он обходит Страну Огня по большому кругу, — Курама всё-таки отбросил скепсис и решил поучаствовать в обсуждении. — Для нас это плохо.

— Может статься, что и нет, — возразил я, задумчиво потирая подбородок. — Если он направляется в Ото, то так даже лучше — где-то в той стороне должна быть команда Итачи.

— А сам выбраться уже не надеешься? — Курама пренебрежительно фыркнул. — Совсем обленился, Учиха, во всём полагаешься на других.

— Проблему составляет то, — сказал я, игнорируя подначку, — что неизвестно текущее местоположение Орочимару. С одним-то Кисаме мы, может, и справились бы даже ослабленные, но если выяснится, что где-то поблизости затаился Змей…

— Уничтожим и его, — Лис поднялся на лапы и эффектно расправил хвосты. — Ему не тягаться с моей мощью.

— С полной мощью, — поправил его я, качая головой. — Нет, Курама, тут нужен другой план; двух нукенинов нам сейчас объективно не завалить.

— Но кто сказал, что Орочимару где-то поблизости? Может, Какаши победил его.

— Может. Хотел бы я в это верить, но готовиться всё равно стоит к худшему из возможных раскладов.

— Худший — это если тебя, пока будешь в отключке, доставят на место запечатывания.

— Нет, ну не настолько худший.

Какое-то время мы молчали. Я отстранённо глядел в воду перед собой, продумывая пришедший мне в голову план действий.

— Сколько у тебя чакры, Курама?

— А на что тебе нужно? — Лис в своём репертуаре, никогда не отвечает на вопросы прямо.

— На короткую, но яростную драку, — ответил я. — Скажем, три хвоста сможешь мне обеспечить?

Курама задумался.

— Могу, — сказал он, наконец, — но после этого мы оба потеряем сознание, причём довольно надолго.

— На сколько?

— Часов на пять, не меньше, — он внимательно посмотрел на меня. — Твой план того стоит?

— Стоит, я считаю, — надеюсь, мои расчёты верны, и всё удастся провернуть, как задумано. — Скорее всего, это единственный шанс для нас обоих предотвратить смертоносное расставание.

На какой-то момент мне показалось, что Курама пошлёт меня вместе с моим планом куда подальше; но Лис только пошевелил ушами и мотнул головой.

— Поступай, как знаешь, — буркнул он без злости. — Я дам тебе чакру, только сними печать.

— Когда будет подходящий момент, — кивнул я, поднимаясь. — Подбросишь?

— Не наглей, — прорычал Кьюби. — Я же чувствую, что твоя чакра уже начала понемногу восстанавливаться.

— Она нужна мне для другого.

Курама возвёл глаза к потолку клетки.

— Всё чаще думаю, что ты — моё наказание за грехи.

— Не обольщайся, я сам не в восторге ни от этого тела, ни от тебя, — надменно проинформировал его я, но смягчился, чтобы сгладить момент (не хватало ещё в критической ситуации с единственным союзником поругаться): — Давай не будем меряться, кому хуже, и просто разберёмся с проблемой.

В ответ Курама лишь почти одобрительно рыкнул и вновь вернул меня в реальный мир.

Как оказалось, за время моего отсутствия день перевалил за середину. Кисаме снова был в пути; на сей раз не медля, не дожидаясь, когда Самехада даст знать хозяину, что я очнулся, я соскользнул с меча, на котором меня так и несли, и припал к каменистой земле. Мгновенно обернувшись, Кисаме обрушил на меня свой огромный меч, но я уклонился, откатился в сторону и снял печать с клетки Курамы.

Алая чакра Девятихвостого обволокла меня за секунды — но медленнее, чем обычно. Три обещанных Курамой хвоста взметнулись над головой и блокировали новый удар Самехады, а затем два из них метнулись к Кисаме. Тот отпрыгнул, перехватил меч удобнее и вновь напал, стараясь задеть меня своим оружием, из-под сбившихся бинтов на котором уже показались острые серые чешуи.

Ловко увернувшись, я моментально контратаковал и впился когтями в руку противника; перехватив хвостами Самехаду и удерживая её на расстоянии от себя, я мысленно кинул Кьюби образ моей руки, свободной от его чакры. Курама меня понял, и когда он сделал требуемое, я коснулся белого кольца на пальце Кисаме и впустил в него практически всю собственную чакру, которую успел накопить, прибавив ещё часть лисьей.

Покров бидзю практически тут же спал, и я вновь потерял сознание.

На сей раз пребывал я в царстве небытия весьма долго. Очнувшись же, пожалел — во всём теле была такая боль, словно меня Ли полдня своим Лотосом в землю вбивал.

— Курама, ты там живой? — полюбопытствовал я, и не думая пока о том, чтобы встать из воды. По-правде сказать, я вообще ни о чём тогда не мог толком думать.

— И это был твой план?.. — голос Лиса звучал так глухо, что я от удивления повернул к бидзю голову. Кьюби лежал посреди своей клетки на боку, устало дыша, и выглядел как никогда измотанным.

— Перестань, — негромко попросил я. — Ты ведь понимаешь, для чего это было.

— Понимаю, — признал Курама, кладя морду так, чтобы смотреть прямо на меня. — А понимаешь ли ты, Изуна, что передал сигнал на все кольца Акацуки, не только твоих приятелей?

— Разумеется, — отозвался я и прикрыл глаза. — Но иначе никак. Остаётся надеяться, что Итачи поймёт, что к чему, и отыщет нас раньше, чем другие Акацуки.

Кьюби фыркнул.

— Учиха ненормальный.

— Ворчливый клубок меха.

Сварливо порычав какое-то время для приличия, Курама свернулся клубком и накрыл морду хвостами, давая понять, что разговоры со мной вести больше не намерен. Но я и сам не собирался трогать его — как бы парадоксально это ни звучало, Лис устал, и стоит сейчас дать ему отдохнуть и восстановить силы, которых нас и так продолжают лишать с завидной активностью. Да и мне самому не помешает немного оклематься.

Когда я очнулся в следующий раз, в моём подсознании было темно и тихо. Сперва я даже несколько испугался, но затем почуял в глубине себя чакру Курамы и успокоился. Впрочем — тут же снова напрягся, — если бидзю до сих пор не оклемался — это плохо; значит, Самехада и последнее сражение вытянули у него слишком много чакры, и для спасения нам и в самом деле придётся рассчитывать только на постороннюю помощь.

Пребывать одному в полусне было скучно, потому я вынудил себя очнуться и разлепить веки. Первым, что я увидел, был ночной лес, а затем я понял, что накрепко привязан к дереву; к моему боку была прислонена Самехада.

— Всё-таки Узумаки очень живучи, — послышался справа от меня скрежещущий голос. — Мне ещё не попадалось такого упёртого джинчурики.

— Я слишком ценю свою жизнь, чтобы не бороться за неё, — отозвался я, стараясь устроиться с большим удобством. — Есть неоконченные дела, которые не могу бросить.

Подойдя ближе, Кисаме присел на корточки напротив меня и усмехнулся, обнажив острые треугольные зубы.

— Ты действительно боец, мальчик, — сказал он с каким-то даже одобрением.

— Как и ты, — заметил я, держась максимально спокойно и уверенно. — Демон Кровавого Тумана, бидзю без хвоста, обладатель сильнейшего из Семи Мечей Тумана… Лестно иметь таких противников, как ты, знаешь ли. Начинает казаться, что являешься птицей высокого полёта, раз за тобой посылают шиноби такой силы.

На это Кисаме лишь хмыкнул; впрочем, добиться чего-нибудь лестью я и не питал особых надежд. Он — до мозга костей воин, превосходный убийца, но ни разу не стратег или политик. С такими договориться всегда труднее всего, если вообще возможно.

Всё тело ещё ныло после последней битвы, голова раскалывалась, и новые темы для разговора как-то не придумывались. Я уже было смирился с тем, что придётся молча сидеть и ждать чуда (мысленно при этом радуясь, что на сей раз меня хоть не вырубают), как вдруг Кисаме, продолжавший внимательно вглядываться в моё лицо, спросил:

— Много ли ты убивал, парень?

— Очень много, — честно признался я.

— Я имею в виду не щенков и котят, — с толикой издевки уточнил Кисаме. — Я о людях.

— Очень много, — повторил я свой ответ, прислоняясь затылком к стволу дерева и чуть запрокидывая голову. — На путях к своим целям мне пришлось перешагнуть через многие трупы.

Кисаме, похоже, этот ответ удовлетворил; усмехнувшись сам себе, он достал уже знакомую мне флягу со снотворным. Я плотно стиснул губы, не имея намерения вновь глотать эту дрянь.

— Не вынуждай меня вливать его в тебя силой.

Хмуро посмотрев на противника, я всё же счёл за лучшее не расставаться с зубами, а потому сделал мелкий глоток. Сон пришёл, как и в прошлый раз, очень быстро.

— Что-то не работает твой гениальный план.

— И тебе доброе утро, Кью, — откликнулся я, вновь открывая глаза в своём подсознании. — Уже, я смотрю, пришёл в себя и готов брюзжать дальше?

— Помолчи! — рявкнул Курама, настроение у которого, похоже, сделалось преотвратное. — Мы всё ближе к моменту запечатывания, а ты дурака валяешь!

— Прекрати истерику, Курама, — жёстко оборвал его я, глядя прямо в глаза демону. — Есть ситуации, в которых мы бессильны.

— Как и те, которые мы допускаем намеренно, — ядовито добавил Лис.

Смерив его тяжёлым, мрачным взглядом, я повернулся к бидзю спиной и перенёсся сознанием в реальный мир. Рассвет только близился, но Кисаме был уже в пути, причём явно давно.

Но вдруг он остановился. Замер, словно хищник, почуявший поблизости другого охотника. Сконцентрировавшись, я и сам проверил окрестности на предмет наличия чужой чакры. Ками, только бы мне не показалось то, что я благодаря клановой технике Узумаки учуял!..

Из зарослей слева от Кисаме вылетели мелкие белые шарики — бомбы из глины, громко взорвавшиеся, повинуясь сигналу того, кто их слепил. Впрочем, взрыв скорее был призван припугнуть цель — сомневаюсь, что подрывник всерьёз рассчитывал на то, что такая простая техника навредит Кисаме, очень оперативно отскочившему в сторону, бросив меня на землю рядом с собой.

Навстречу ему из всё тех же зарослей выпрыгнули двое шиноби, видеть которых сейчас я был рад, как никогда прежде. Анко уже выхватила кунай и держала его на уровне груди; в глазах Итачи сверкал Шаринган. В нескольких метрах над ними зависла большая белая птица, на спине которой стоял третий член самой странной на сегодняшний день команды Скрытого Листа.

— Надо же, и ты здесь, Дейдара, — обратился Кисаме к парню, бывшему когда-то его напарником. — На сливании Конохе информации о нас, я гляжу, ты не остановился.

— Надоело мне всю жизнь неприкаянной дворняжкой быть, мм, — откликнулся Дейдара и добавил серьёзнее: — Да и после того, что творили Акацуки в Амегакуре…

— С каких это пор ты стал таким избирательным в методах?

— Довольно, — вмешался Итачи, не давая подрывнику ответить. — Мы здесь не для разговоров.

— Твоя правда, — оскалился Кисаме и в тот же миг атаковал.

Итачи принял его мощный удар на катану, а Анко, воспользовавшись моментом, проскочила мимо нукенина и помогла мне отойти в сторону.

— Ты как, Изуна? Цел?

— И почти невредим. Ничего серьёзного, Анко-сан.

— Хорошо, — кивнула она под череду взрывов, не позволивших клону мечника приблизиться к нам.

Тем временем между Итачи и Кисаме развернулся нешуточный бой. Используя поглощённую Самехадой чакру, Хошигаке приводил в исполнение техники столь мощные, что даже Итачи было нелегко, о чём можно было судить по тому, что буквально через три минуты после начала битвы он перешёл с обычного Шарингана на Мангекью, а ещё чуть позже активировал Сусано, чтобы отразить особо свирепую атаку. Дейдара по возможности поддерживал Итачи, но предпочитал сохранять дистанцию — что неудивительно, учитывая характер действия его техник. Но в конце концов и ему досталось: Кисаме сбросил бывшего напарника с птицы мощным водяным драконом и наверняка убил бы, если бы Итачи не прикрыл парня.

— Я бы и сам справился! — рявкнул Дейдара, но Итачи словно не слышал его и, мгновенно отвернувшись, вновь напал на врага.

Бой между этими тремя шиноби был такой силы и разрушительности, что нам с Анко пришлось ещё в самом его начале убраться подальше от эпицентра сражения, и теперь мы наблюдали за его ходом со скалы, располагавшейся неподалёку.

Битва длилась долго, очень долго. Но затем Итачи решился на крайние меры — при помощи Аматерасу описав вокруг себя и Кисаме огненный круг, постепенно сжимая его, он перешёл в наступление, используя для атак исключительно катану. Лезвие мелькало так быстро, что у отбивавшегося Кисаме не хватало времени для составления ручных печатей, что вкупе со всё уменьшающимся пространством для манёвра, накапливающейся усталостью, тяжестью Самехады и проворством Итачи значительно снижало его шансы на победу.

И вот, наконец, последовал молниеносный выпад стального клинка — нукенин пропустил его. Взглянув на меч, нанёсший ему смертельную рану, Кисаме посмотрел на Итачи и оскалился перед тем, как упасть замертво на твёрдую землю.

— Ну вот и всё, — довольно констатировала Анко.

Я отрешённо кивнул, глядя на Итачи, оставшегося стоять в одиночестве в центре круга из чёрного пламени. Я ожидал, что он погасит Аматерасу и поднимется к нам — но вдруг он резко согнулся пополам и упал на колени, безудержно кашляя, прикрыв рот ладонью; между пальцами его текла кровь.

— Что за?.. — проговорил я, подаваясь вперёд.

Пальцы Анко впились в мой рукав, и куноичи отрицательно покачала головой. В её глазах была такая печаль, что мне в самом деле сделалось страшно.

А между тем на самый центр площадки, ограниченной огнём, приземлилась белая птица. Не говоря ни слова, Дейдара достал из сумки шприц и вколол Итачи что-то — лекарство, судя по тому, что шиноби вскоре задышал ровнее, почти свободно. По-прежнему молча бывший Акацук протянул капитану АНБУ руку — тот принял помощь и поднялся на ноги, после чего погасил Аматерасу.

Когда эти двое подошли к нам, я предельно серьёзно посмотрел на потомка и прежде, чем он успел перевести тему, решительно спросил:

— Что это только что было?

Итачи безбоязненно встретил мой взгляд.

— Я болен, — сказал он так просто, словно сообщал прогноз погоды на завтра.

— Это я понял, — холодно отозвался я. — Почему молчал?

— А с чего Итачи должен докладывать об этом тебе, мм? — насмешливо уточнил Дейдара.

Я прищурился, не отводя взгляда от Итачи. Тот понял мой настрой и быстро сказал:

— Поговорим в Конохе, Изуна-кун. Сейчас нам стоит как можно скорее возвращаться.

Глава 9. Пионы и рис

Это был первый раз, когда я оказался на кладбище Конохи. Прежде не было необходимости — единственные могилы, которые я однажды посетил вместе с Саске, принадлежали его родителям и находились на небольшом кладбище на самом краю территории клана. Однако на сей раз не прийти я попросту не мог.

Стоя перед простым белым памятником, я смотрел лишь на имя, выгравированное на нём. Харуно Сакура. Любящая дочь, член седьмой команды Какаши, ученица Пятой Хокаге — погибшая из-за меня. Сожалею ли я об этом? Нет. Ни секунды, ни момента, ни капли. Саске должен был пробудить свой Мангекью, ради чего требовалась смерть кого-то из по-настоящему близких и дорогих ему людей — но на момент зарождения у меня плана в этот список входили, помимо меня самого, лишь Итачи и Шисуи, а жизни Учих слишком ценны, чтобы разбрасываться ими так просто.

Можно сказать, это я создал привязанность, позволившую Саске обрести необходимую всем нам силу. Все мои приходы на место командного сбора в самый последний момент, увещевания, что девушка просто обязана тренироваться с нами, приводы её в квартал Учиха — всё это было ради одного мига. Мига, который спасёт двух моих потомков, забрав взамен жизнь одной маленькой куноичи. Это могла быть любая: Ино, Хината, даже кто-то из наших одноклассниц, чьих лиц я уже практически не помню, — но именно Сакуре не повезло попасть с нами в одну команду. Это судьба так распорядилась, не я.

На безлюдном кладбище появился ещё один человек. Минори. Тихо подойдя, она остановилась рядом со мной, аккуратно поставила в вазу у памятника букет белых пионов и выпрямилась, почти прижавшись к моему плечу. Некоторое время мы молчали; я не собирался начинать разговор, а она разглядывала надгробие.

— Жаль её, — наконец, негромко сказала Минори. — Она была хорошая.

«Она была глупая, — хотелось ответить мне, — глупая маленькая девочка, влюбившаяся в Учиху, полезшая в пекло ради детской влюблённости, которую её подружки пережили и переросли», — но произносить подобное было жестоко, поэтому я ответил только:

— Действительно.

По-прежнему глядя лишь на памятник, Минори взяла меня за руку. Она считает, что мне сейчас нестерпимо больно, как и Саске — это хорошо. Кажется, Сакура, ты в итоге поможешь не только своему возлюбленному Саске-куну, но и мне. Сколько же пользы, как оказалось, из тебя можно извлечь…

— Пойдём отсюда, — предложила Минори и ненавязчиво потянула меня в сторону выхода с кладбища. — Давай пройдёмся.

— Как хочешь, — отстранённо кивнул я и позволил девушке увести себя.

Мы гуляли по Конохе довольно долго, держась за руки. Многие оборачивались нам вслед, некоторые даже начинали шептаться, стоило нам пройти, но ни меня, ни Минори это не волновало. По большей части мы молчали, за пару часов перекинулись лишь несколькими короткими фразами. После я проводил её до ворот квартала клана, но от предложения зайти на чай отказался и, сославшись на срочные дела, ушёл, даже не ступив на территорию Учих. Я не хотел лишний раз приближаться к дому главы клана после далеко не приятной беседы, имевшей место пару дней назад.

Этот разговор состоялся на следующий день после нашего возвращения; когда меня выпустили из госпиталя, я сразу же направился в квартал Учих, рассчитывая получить от потомка обещанные объяснения. Итачи был один — видимо, подозревал, что я явлюсь.

— Итак, я весь внимание, — после обмена приветствиями объявил я, сев напротив.

— Не совсем понимаю, что именно должен рассказать, — отозвался Итачи, отложив в сторону рабочие бумаги. — Что я болен, ты уже знаешь.

— Что за болезнь? И каковы прогнозы? Что говорит Цунаде-сама?

— Болезнь серьёзна, и прогнозы неутешительны, — произнёс он и замолчал.

— Что говорит Цунаде? — настойчиво повторил я свой вопрос.

Итачи чуть замялся, но затем признался:

— Хокаге-сама не в курсе.

Я раздражённо цыкнул и осуждающе посмотрел на него.

— Отчего же это? Нет, погоди, не отвечай. Дай угадаю: умереть от болезни — тоже часть твоего гениального плана по передаче Саске глаз?

— Даже если и так, — Итачи заговорил холоднее, — что с того? Я не обязан отчитываться перед тобой в своих действиях.

— Даже несмотря на то, что пообещал мне пару лет назад ничего не предпринимать и оставить решение данной проблемы мне?

— Я предполагал, как ты станешь её решать, — лицо Итачи сделалось каменным, — и надеялся не допустить этого.

— Тебя что, в своё время забыли научить расставлять приоритеты? — я начинал всерьёз злиться. — Вот скажи, чем жизнь девчонки дороже жизни главы клана Учиха?

— Тем, что Сакура была невинным ребёнком. Она никак не была причастна к происходившему внутри клана, не знала ничего о наших проблемах с глазами.

— Правильно, и поэтому, конечно же, лучше было вместо неё погибнуть одному из талантливейших шиноби деревни, оставить целый клан, только начавший подниматься на ноги, на произвол судьбы. Есть жертвы, которые приносить нужно, Итачи.

— Но есть те, которые приносить нельзя ни в коем случае, — возразил он. — Я искренне думал, что Сакура стала другом для вас обоих, — устало добавил он.

— Другом? — я фыркнул, не удержавшись. — Запомни одну простую истину: настоящим другом для Учихи может стать лишь другой Учиха. Прочие могут быть приятелями, врагами, соперниками, мужьями и жёнами — но никогда постороннему не понять до конца чувства шиноби нашего клана. Взять хоть вас с Шисуи; вы друг друга не то что без слов — без взглядов понимаете. Ну а с Анко? Не спорю, как пара вы хорошо смотритесь, но разве ты можешь утверждать, что она полностью тебя знает и готова принять таким, какой ты есть, до конца? Только с подобным Учиха может отринуть маску, позволить себе побыть собой, — в доказательство я принял свой истинный облик. Хоть я и приноровился за прошедшие годы к телу Узумаки Наруто, но старое всё ещё нравилось мне больше, ощущалось роднее. — Саске переживёт эту потерю, я знаю, и она сделает его сильнее. А тебе нужно не о том думать, как бы половчее умереть, а как упрочить положение Учих в деревне.

На протяжении всего моего монолога Итачи смотрел на меня отстранённо, совершенно безучастно, скрыв за непроницаемой маской свои истинные мысли и чувства. И для кого это я здесь так вдохновенно распинался о доверии?

— Я с тобой не согласен, — произнёс он, — в том, что Учихи должны держаться особняком, не подпуская к себе близко других, лишь их используя. Мы — часть Конохи, такая же, как Хьюга, Сарутоби, Нара и прочие семьи, как бесклановые шиноби и цивилисты. Не отрицаю, мы должны высоко ценить узы, связывающие воедино клан, но деревня — нечто большее, то, что связывает уже целые кланы, а вместе с ними и каждого шиноби, каждого жителя с другими, создавая цепь, составляющую основу Конохи.

Слушая его, я не менялся в лице, но внутренне мрачнел всё больше, вновь утверждаясь в мысли, в которой и раньше был уверен, но зачем-то отбросил некоторое время назад. Итачи — лжец. Он привык жить во лжи, и с моей стороны крайне глупо было считать, что со мной глава клана Учиха до конца честен. Родственные связи? Уважение к предку? Ками, на что я рассчитывал, когда начинал слепо доверять ему?..

После того, как Итачи договорил, повисла пауза. Я прервал её, серьёзно сказав:

— Выкладывай, что ещё ты мне не рассказал.

Он, казалось, был готов к этому вопросу.

— Если я чего-то не говорю, значит, так того требует безопасность Конохи и клана.

Вот оно.

— Ты сказал: «Конохи и клана», — я прищурился, начал почти шипеть. — Всё-таки ты удивительный человек, Итачи, — первый на моей памяти Учиха-альтруист. Притом ещё и глава клана, больше верный деревне, чем своей семье.

— Изуна… — начал было он.

— О, этот придурок Хаширама бы на тебя молился, — жёстко перебил его я. — Только послушай себя! «Мы — часть Конохи», «деревня — нечто большее»… Вы бы с этим ненормальным поладили, серьёзно, — именно о таких Учихах он и мечтал, а в наше время таких не было. Тобирама, и тот, судя по взгляду, мысленно у виска пальцем крутил, когда его братец начинал нести весь этот бред про союз. Мадара от безысходности согласился на мир с Сенджу, не иначе, а вот если бы делами заправлял ты… Хотя, будь ты лидером клана в наше время, тебя бы свои же в расход пустили. Мы тогда по-настоящему понимали, что значит семья, и умели ценить свой клан.

— Я искренне люблю свою семью, — произнёс Итачи совсем холодно. — Однако, в отличие от тебя и твоего брата, верно расставляю приоритеты.

Не отводя от него взгляда, я поднялся на ноги.

— Я разочарован в тебе, Итачи.

— Я разочарован в тебе, Изуна, — ответил он. — У тебя больше сходства с братом, чем я предполагал.

Не удосужившись ответить, я круто развернулся и покинул дом, и с тех пор больше не наведывался в квартал. Иррациональная злость не отпускала меня, и за последние дни я даже не поинтересовался ни разу, как там Саске, не нужна ли ему моя помощь и поддержка. Теперь понимаю, что зря; Саске сейчас нестабилен и очень подвержен влиянию — и кто обеспечит это самое влияние, тот и будет для него примером и маяком в дальнейшем. Но опередить в этом плане Итачи я вряд ли смогу; уверен, наш великий защитник интересов деревни уже взял брата в оборот и ненавязчиво проводит с ним воспитательно-мотивационные беседы на тему, как лучше служить Конохе. Нужно срочно менять тактику.

— Эй, Изуна! — меня догнал Киба и посмотрел мне в глаза проникновенным взглядом. — Ты как?

— Нормально, — на автомате отозвался я, думая о своём.

— Ты это… держись, — Киба опустил мне руку на плечо и сильно сжал; это заставило меня вынырнуть из своих мыслей и несколько удивлённо затуманенным взглядом посмотреть на его руку. — Нам всем очень жаль, что с Сакурой так вышло. Хината, вон, до сих пор не придёт в себя после той новости…

— Спасибо за поддержку, Киба, — с грустной вежливостью, играя, сказал я. — Я ценю это, правда. Но не мог бы ты пока оставить меня одного?

— Конечно, — кивнул парень и, ободряюще напоследок хлопнув меня по спине, ушёл вместе со своим псом.

Как же я не люблю принимать ненужные соболезнования. От них лишь больше раздражаюсь.

Выход пришёл на ум быстро. Сложив печати, я вернул свою старую внешность — а что, в деревне ведь меня такого в лицо знала всего пара человек, ну а если встретится знакомый сенсор из старших и спросит, по поводу маскарада, скажу, что не хочу привлекать внимание и слушать слова поддержки, так как это для меня слишком тяжело. И не совру ведь!

Найти необходимого человека в деревне не составило труда. Сейчас, в разгар рабочего дня, закусочные и бары были преимущественно пусты, что было однозначным плюсом. Пройдя прямо к единственному занятому столику в самом дальнем углу кафе, я остановился.

— А ты ещё кто? — буркнула женщина, наконец сфокусировав на мне взгляд.

— Изуна, Цунаде-сама. Сегодня и ради вас — Учиха.

— Так вот как ты прежде выглядел… — Пятая задумчиво и несколько меланхолично уставилась на меня. — Саске на тебя похож.

— И в самом деле. Вы позволите? — уточнил я, указывая на свободное место.

Цунаде безразлично дёрнула плечом, и я, сочтя это за согласие, сел. Самолично наполнив рюмку, она придвинула ко мне её, а сама так и не отпустила бутылку.

— За Сакуру.

— За Сакуру, — повторил я и осушил рюмку. Цунаде как следует приложилась к бутылке, а затем, поставив её на стол, махнула рукой хозяину заведения, и он оперативно принёс нам добавку и дополнительную рюмку.

— Чего ты хотел? — спросила Цунаде, вновь разливая выпивку. — Только не ври, что просто так пришёл.

— Для начала, я хотел вас поддержать, — спокойно произнёс я. — Всё-таки Сакура была вашей ученицей.

— Спасибо, поддержал, — проворчала Пятая, но в глазах её было горе. — Что ещё?

— Второй вопрос более деловой, — я наклонился чуть ближе к ней и понизил голос почти до шёпота. — Вы в курсе, что один из глав коноховских кланов скрывает от вас нечто важное?

Цунаде тоже наклонилась ко мне.

— Кто?

— Учиха Итачи.

— Итачи? — похоже, она не на шутку удивилась такому раскладу. — И что же он от меня скрывает?

— Ну, для начала то, что серьёзно болен. Я сам узнал об этом по чистой случайности.

— Болен? — она наморщила лоб. — Чем?

— Не знаю, он не говорит.

— Хорошо, я займусь им, — кивнула Цунаде. — Спасибо, что сказал.

— Только учтите, — предупредил я, — сам Итачи лечиться не хочет и, скорее всего, станет активно упорствовать и артачиться.

— Ничего, пусть попробует, — хмыкнула Пятая, и даже мне от её взгляда стало чуть-чуть не по себе. — Тоже придумал, лечиться не хочет! Как будто я позволю главе одного из важнейших кланов умереть вот так запросто.

— Поэтому я и обратился к вам. Меня в этом вопросе Итачи не слушает, может, хотя бы вы сумеете на него повлиять.

Цунаде криво усмехнулась.

— Даже сейчас ты так предан клану Учиха, Изуна… Всё прямо как рассказывал дедушка Тобирама.

— И что, часто он обо мне вспоминал? — поинтересовался я с толикой недоверия в голосе.

— Иногда, — отозвалась Цунаде. — Он всегда говорил, что ты был его лучшим противником.

— О, так значит, мои чувства взаимны, — иронично протянул я, всё же ловя себя на мысли, что слышать подобное мне вовсе не неприятно.

Цунаде взялась за свою рюмку.

— Давай выпьем за него.

— Мне? Пить? За Тобираму? — я форменно опешил.

— Ну давай, что ты как ребёнок? — нет, всё же чувствуется, чья она внучка; Хаширама этот тоже был как репей — прицепится, так потом не отдерёшь.

— Тогда вы сегодня же кладёте Итачи в госпиталь и начинаете его лечение, — мгновенно поставил я условие.

— Хорошо, — легко согласилась Цунаде.

Мы выпили. От меня об этом никто никогда не узнает.

Я сделал вид, что собираюсь уйти, даже подняться начал, но «передумал» и сел обратно на место.

— Последний момент. У меня есть ещё один потомок, которому требуется помощь. После гибели Сакуры у Саске пробудился Мангекью Шаринган — полагаю, вы знаете, что это такое? — и сейчас ему крайне важно взять эту силу под контроль, приноровиться к ней. А для этого нет способа лучше, чем сражение.

— И что ты предлагаешь? — уточнила Пятая. — Не разрешение на тренировку просишь ведь.

— Верно, — подтвердил я. — Я прошу отправить нашу команду на миссию, причём желательно что-нибудь вроде зачистки убежища Орочимару.

— Почему?

— Для скорейшего освоения Мангекью Саске нужен стимул, а охота на человека, косвенно виновного в смерти Сакуры (всё-таки на нас тогда напали именно подручные Змея), станет замечательным стимулом. И не важно, что мы самого Орочимару не найдём — тут имеет значение сам факт, плюс зачистим по дороге часть его экспериментальных монстров.

— Хм, — Цунаде серьёзно задумалась и некоторое время молчала. — В этом есть резон, не спорю… В другое время я бы с лёгкостью послала вас, приставив к вам Итачи, но сейчас по объективным причинам не могу это сделать.

— Так ведь Шисуи уже вернулся из Аме, — пожал плечами я. — Да и Какаши в селении, насколько я знаю. Наши команды уже неплохо сработались и могут действовать вместе, а двое джонинов с Шаринганами заставят врагов подумать несколько раз, прежде чем напасть.

Было видно, что Цунаде колеблется; после истории с Сакурой она явно не хотела выпускать «детей» из деревни на потенциально опасную миссию. Впрочем, она должна была понимать, что вечно держать нас в Конохе не сможет — и, как видно, в самом деле понимала.

— Будь по-твоему, Изуна. Завтра с утра я вызову вас и назначу задание.

— Благодарю, Цунаде-сама, — кивнул я и оставил женщину в одиночестве.

Теперь остаётся надеяться, что Пятая сможет удержать Итачи в Конохе, что позволит мне осуществить свой план.

Глава 10. Охота на двуногую дичь

За скалой в непосредственной близости от убежища мы затаились, ожидая команды атаковать. Не знаю, отчего тянул Какаши; я уже давно сообщил, что поблизости всего около тридцати шиноби, из которых лишь шестеро кое-как дотягивали до уровня среднестатистического джонина, а каждая минута промедления повышала наши шансы быть раскрытыми в разы. К тому же, беспокоил стоявший слева от меня Саске, молчавший, напряжённый и мрачный, но в глубине глаз которого плескалась жажда мести. Если не дать ему удовлетворить её в ближайшее время, парень может сорваться и наделать глупостей.

Как видно, Какаши, бросив на ученика беглый взгляд, тоже это понял, поэтому дал условный сигнал. Мы с другом тот час же выскочили из укрытия и побежали ко входу в убежище, возле которого было двое врагов. Прежде, чем кто-нибудь из них успел перейти на первый уровень Джуина или хотя бы подать тревогу, мы расправились с ними, тихо и быстро, после чего вместе с учителем направились внутрь. В это же время чуть дальше команда Шисуи должна была проникнуть в убежище через боковой вход, обнаруженный чуть раньше во время разведки.

За секунды преодолев первый коридор, мы оказались у разветвления. Какаши знаком приказал нам идти налево и скрылся во втором ходу, и мы с Саске продолжили путь вдвоём. Завидев впереди, у новой развилки, противников, Саске ускорился, и я не стал мешать ему — пускай выпустит пар, пока не взорвался. Первого врага он просто лишил головы катаной, через которую пропустил чакру Молнии, а вот второго схватил за горло и резко впечатал спиной в стену. Приблизив лицо к лицу противника, Саске, с активированным Шаринганом в глазах, ледяным тоном спросил:

— Где Орочимару?

Подопытный в серой робе не ответил. Саске сжал его горло сильнее.

— Где?..

— Пошёл к чёрту! — огрызнулся парень, и по его шее поползли чёрные символы — началась активация Джуина.

Мангекью Шаринган блеснул в полутьме коридора. Трансформация остановилась, враг обмяк, а разумом он наверняка пребывал теперь в волшебном мире Цукиёми. На сто процентов уверен, что Итачи уже успел натаскать брата в техниках Мангекью — но вот вопрос: на ком юное дарование тренировалось?..

Подопытный дёрнулся и задрожал, а взгляд его стал боле осмысленным, но наполненным такой мукой, что движение катаны Саске, разрезавшей его горло, показалось в какой-то мере милосердием. Демонстративно вытерев клинок об одежду осевшего на пол врага, друг повернулся ко мне, стоявшему в стороне у стены.

— Орочимару на этой базе.

— В самом деле? — я умело сделал вид, что удивлён. Змей скрывал свою чакру хорошо, обычная сенсорная техника его не в состоянии была засечь, чего не скажешь, к счастью, о клановой Узумаки; но с чего это я должен был делиться своим знанием с командой, тем более с Какаши и Шисуи, которые могут помешать встрече?

— На нижнем уровне, — произнёс Саске с поистине непередаваемой интонацией — так хищный кот мог бы сообщать кролику, как именно намерен его растерзать. Так порой говорил и Мадара.

— Полагаю, отговаривать тебя бессмысленно.

— Именно, — Саске повернулся к нужному ходу и сказал через плечо: — Идём со мной.

— Ну, не брошу же я тебя одного, — хмыкнул я в ответ и, не сдерживаясь, улыбнулся в спину сорвавшемуся с места другу. Такой пафосный — и такой доверчивый… Видимо, Итачи так и не успел предупредить брата, чтобы тот не слушал меня.

Откуда-то из глубины убежища долетали звуки битвы, однако на нашем пути не встречалось больше никого — словно врагов ветром сдуло из этого коридора. Это настораживало, но в то же время и подтверждало, что движемся мы в правильном направлении, и что в конце пути нас ждут. Саске, кажется, не думал об этом; полностью сосредоточенный на жажде мести, на своём желании убивать, он просто двигался вперёд, не отвлекаясь на посторонние наблюдения и мысли. Таких Учих я прежде видел — такие страшнее всего.

Когда мы выскочили в новый коридор, потолок и стены вдруг задрожали, и практически мгновенно с них посыпались камни. Бежавший впереди Саске успел проскочить, а передо мной обрушился особо крупный булыжник, и только реакция позволила мне не попасть под него. Отпрыгивая назад, уклоняясь от всё новых падающих камней, я мельком заметил, как Саске, не останавливаясь и не обернувшись даже, понёсся дальше, а затем проход завалило окончательно. Камнепад прекратился.

Я выругался сквозь зубы. От всего плана нет толку, если меня не будет рядом с Саске, что значит — надо срочно нагнать его. Пытаться пробиться через завал было бессмысленной потерей времени, поэтому я, ориентируясь на чакру друга, поспешил искать обход. Убежище Змея представляло собой сложный лабиринт, и я даже пожалел на миг, что не обладаю Бьякуганом, — но все мысли ушли, стоило мне ощутить неподалёку ещё одну знакомую чакру, источник которой был рядом с ещё тремя, сильными, чужими. Замешкавшись на секунду, я раздражённо цыкнул и свернул в правый коридор вместо левого.

Окружив Минори, трое подопытных, уже перешедших на второй уровень Джуина, теснили её к стене. Надо отдать маленькой Учихе должное, сражалась она хорошо, вот только её генинских сил пока не хватало для того, чтобы разобраться с противниками такого уровня.

Отвлёк их внимание я сюрикенами, после чего, стоило врагам обернуться, напал с катаной наголо. Подопытные вовремя уклонились от лезвия, и Минори, пользуясь моментом, ловко поднырнула под руку ближайшего противника и в два прыжка оказалась рядом со мной. Молча, даже не переглядываясь, мы перешли в атаку; она взяла на себя высокого парня со шрамом на лице, а я — двух оставшихся врагов. От одного удалось избавиться быстро, но вот второй оказался посильнее, продолжал избегать моих ударов и опасно атаковать. Бой грозил затянуться.

«Курама, — мысленно позвал я, проводя новую серию выпадов, — поучаствуешь?»

«С чего бы это? — прорычал в ответ Лис. — Сам не справляешься уже даже с мелкими шавками?»

«Мне нужно как можно скорее найти Саске, пока он не наделал глупостей», — серьёзно ответил я.

Курама хмыкнул в усы.

«Ну хоть чьей-то жизнью ты дорожишь».

Два хвоста из алой чакры, оформившись за мгновенье, сгребли в охапку обоих остававшихся ещё на ногах оппонентов. Остальное довершили два точных удара.

«И чтобы ты знал, дорожу я всеми Учихами», — заметил я Лису, возвращая катану в ножны.

Ничего не ответив мне, Курама лишь насмешливо зарычал и вновь затаился в тени моего подсознания, выжидая.

— Это сейчас был он? — Минори подошла ближе, в упор посмотрела на меня. — Девятихвостый?

— Да, — коротко подтвердил я и добавил: — На разговоры нет времени, Минори; здесь Орочимару, и Саске идёт за ним.

— Плохо, — нахмурилась она. — Саске ведь совсем не контролирует себя.

— Поэтому мне необходимо попасть к нему как можно скорее.

— Нам, — серьёзно поправила меня Минори. — Я пойду с тобой, и это не обсуждается.

Я внимательно посмотрел на неё. Конечно, лучше бы было не брать с собой Минори, оставить здесь, а в идеале отвести к Шисуи — но времени и желания спорить в самом деле не было, так что я просто кивнул, и мы вместе продолжили путь.

— Где твоя команда? — на бегу спросил я.

— Разделилась, — отозвалась она. — Я была с Хиге, но затем нас разделил обвал.

— Значит, нас здесь в самом деле ждали, — проговорил я больше для себя.

— Вас с Саске тоже отрезало друг от друга?

— Да.

Больше она ничего не спрашивала; молчал и я. Мы миновали не меньше дюжины коридоров, спустились ещё на несколько этажей, пока наконец не оказались перед дверями, за которыми я отчётливо ощущал чакру друга и Змея.

— Они там, — сообщил я. — Будь осторожна.

— Само собой, — огрызнулась Минори, но больше по привычке.

Толкнув массивные металлические двери, я первым шагнул в просторный зал. Здесь всюду были какие-то приборы, огромные, почти до потолка, колбы с зеленоватым раствором, стеллажи со свитками и книгами, а на расчищенном пространстве в центре стояли Саске — спиной ко входу — и Орочимару.

— Мог бы и подождать, — заметил я другу, подходя и становясь рядом с ним.

Саске дёрнул раздражённо плечом, продолжая прожигать Змея взглядом.

— Как и ожидалось, — произнёс тот, глядя на нас по очереди, — все трое в сборе.

— Ожидалось? — я вопросительно вскинул бровь. — Вы экстрасенс, Орочимару-сан, или вам просто кто-то слил, что мы будем здесь?

— Плевать, — процедил Саске. — Просто убьём его, Изуна.

На это заявление Змей, наблюдавший за нами, не скрывая своего интереса, усмехнулся.

— Убьёте? А ты очень самонадеянный мальчик, Саске-кун.

— Остынь, Саске, — жёстко сказал я, с силой опуская меч друга, который тот наполовину извлёк, обратно в ножны. — У меня есть вопросы, на которые мне хотелось бы получить ответы.

Хмуро зыркнув на меня, наткнувшись на мой непоколебимый взгляд, друг временно отступил. Орочимару вновь усмехнулся.

— И что же за вопросы могут быть у тебя, Изуна-кун, ко мне?

Я спокойно встретился с ним взглядом.

— Коноха или Корень — за кого вы?

— Что? — ещё больше нахмурился Саске. — Изуна, что ты?..

— Это вполне очевидно, — перебил я его, по-прежнему обращаясь лишь к Саннину. — В этой дыре вы не были уже несколько лет, так что шанс случайно встретить вас здесь был практически равен нулю — и всё же вот вы, Орочимару-сан, стоите перед нами. На фоне этого, а также ваших слов «как и ожидалось», становится вполне очевидно, что некто сказал вам, что наши команды будут здесь. Об этой миссии в Конохе знали только в окружении Хокаге, а также в Корне, потому что там просто всегда всё знают. От плаща Акацуки и их кольца — я чувствую — вы избавились. Вот у меня и возник логичный вопрос: за кого вы играете?

— Я играю за себя, — ответил он. — Всегда лишь за себя.

— Позвольте усомниться в ваших словах, — холодно отчеканил я.

— Сомневайся — не сомневайся, Изуна-кун, это ничего не изменит, — пожал плечами Орочимару.

— Так ли это? Неужели условия, предложенные вам, настолько хороши, что нам их не перебить?

К нашему удивлению, Орочимару хрипло рассмеялся.

— Ты оправдываешь свою репутацию, Изуна-кун, — почти весело заметил он.

— У меня даже есть репутация? — хмыкнул я, не понимая, чем вызвана такая резкая перемена в его настроении.

— У тебя всегда была репутация, — с отчётливым акцентом ответил Змей. Он знает. Ах ты чёрт.

— Сражение в любом случае невыгодно для нас всех, — сказал я, стараясь увести нукенина от опасной для меня темы; сейчас не время и не место для срыва масок. — Вы невероятно сильный шиноби, Орочимару-сан, не отрицаю это, однако я — джинчурики Кьюби, Саске — обладатель Мангекью, а где-то поблизости есть ещё двое джонинов с Шаринганами, жаждущих уберечь нас от любой опасности, и подозреваю, что ваши подопытные и ловушки не смогут задержать их надолго. Так что лучше будет разойтись с миром.

— С миром?! — Саске вновь начал закипать.

— Перестань, Саске, — встала на мою сторону Минори; в отличие от родственника не поглощённая жаждой мести, она мыслила трезво и рационально и прекрасно понимала, что бой с Саннином — большой риск для нас всех.

Несколько секунд Орочимару пристально разглядывал Саске, затем Минори; после его острый взгляд впился в меня. Как же сложно уловить, о чём этот странный шиноби думает, что затевает.

Молчание затянулось. Я морально приготовился уже отражать атаку, как Змей вдруг скривил губы в подобии улыбки.

— Умные дети, — прошипел он на пределе слышимости. — Хотя, порывистость Саске-куна мне нравится больше.

Мой друг вновь потянулся к катане, но я, не глядя, перехватил его руку.

— Тогда прощаемся, Орочимару-сан?

— Не торопись, Изуна-кун, — в глазах Саннина заплясал странный огонёк. — Вы в самом деле нравитесь мне, поэтому поделюсь небольшим секретом.

— Это каким же? — проговорил Саске.

— Вы ведь, кажется, не знаете, что это по приказу Конохи клан Учиха был большей частью уничтожен?

Я ощутил, как сердце пропустило удар.

— Что?! — воскликнул Саске, не веря. — Ты лжёшь!

— Быть не может! — замотала головой Минори, не менее шокированная.

— Может, — Орочимару откровенно наслаждался их реакцией. — И это так.

Крепко стиснув рукоять катаны, я взял себя в руки, хотя внутри всё кипело.

— Вы можете рассказать подробней?

— А почему бы вам не спросить у нынешнего главы клана?

— При чём здесь Итачи? — Саске резко заговорил очень тихо, как будто опасался услышать правду.

Саннин промолчал, продолжая улыбаться.

— Орочимару-сан, — проговорил я, стараясь не переборщить с угрозой в тоне, — пожалуйста, расскажите.

Пару мгновений мы мерились взглядами, после чего Змей, видимо, сочтя это выгодным для себя, заговорил:

— Начать, полагаю, стоит с того, чего вы, в силу юности, не знаете: клан Учиха планировал государственный переворот.

— Враньё!..

— Прошу вас, продолжайте, — перебил я друга. Я давно чувствовал, что во всей этой истории что-то не так. Ну не мог мой клан спокойно относиться к притеснениям, начавшимся ещё при Втором, и не попытаться ничего изменить.

— Руководство Конохи узнало об этом, — снова заговорил Орочимару, наблюдая за нашей реакцией, словно мы были его лабораторными крысами, на которых он тестировал новый препарат. — Однако мнения, что делать с мятежным кланом, разделились: Третий намеревался переговорами добиться мира с Учихами, удовлетворив их требования и дав больше свободы, а Данзо считал, что лишь кровью можно расплатиться за предательство, пусть ещё даже не совершённое. Так и не сумев переспорить Третьего, Данзо решил действовать сам; он опасался Учих, поэтому предпочёл нанести упреждающий удар. И вот, когда большая часть клана отправилась в путь на свадьбу лорда-феодала, в придорожном кафе, где путники остановились на отдых, им подали отравленный чай. Яд начал действовать спустя час, а обставить всё, как нападение, было делом техники, с которым прекрасно справились отборные спецы из Корня.

Я тихо вздохнул и на миг прикрыл глаза.

— Вы не врёте, — произнёс я, поняв это по течению чакры рассказчика.

— Но откуда вы знаете всё это? — полушёпотом спросила Минори. Саске молчал, он был ошарашен и, казалось, не мог выдавить из себя ни звука.

— Потому что я был человеком, к которому Данзо обратился за ядом.

Саске пришёл в себя.

— Значит, это ты виноват в смерти всех!

— Данзо обратился ко мне за отравой, — повторил Орочимару, — но делал её не я, а мой старый напарник по Акацуки, Сасори. Он не знал, для чего мне потребовался яд, да ему и не было дела.

— Получается, вы всё-таки работаете на Корень, — подытожил я; это сулит большие проблемы.

— Больше нет, — отозвался Орочимару. — Ну-ну, не надо на меня так недоверчиво смотреть, Изуна-кун. Я не работаю на Данзо, но это не значит, что он не обращается ко мне с взаимовыгодными предложениями.

— Дайте угадаю: за то, чтобы вы избавились от нас и принесли ему связанного по рукам и ногам джинчурики Кьюби на блюдечке, вам в качестве тела для ритуала перерождения позволялось взять Учиху на ваш выбор, так?

— Верно, — без тени смущения подтвердил Орочимару. Самих Учих, похоже, эта подробность в данный момент не заинтересовала вовсе — они думали о другом.

— Но при чём здесь Итачи-сан? — спросила Минори. — Почему вы сказали спросить у него?

— Потому что, — на удивление охотно ответил Саннин, — шиноби Корня не заметили, что у их дела был один маленький, но очень ловкий и наблюдательный свидетель — юный АНБУ, приставленный Хокаге следить за кланом Учиха всегда и везде.

— Итачи шпионил за кланом? — у Саске, похоже, кончился запал реагировать на всё эмоционально.

— И Итачи-сан доложил о случившемся Хокаге? — спросила Минори.

— Доложил, — подтвердил Орочимару. — Однако попросил он у Третьего не мести за убитых родственников, а защиты для тех, кто выжил.

— Очень похоже на Итачи, — сказал я, стараясь не допустить в голос сарказм.

— Значит, Третий спустил это Данзо с рук? — прорычал Саске; я положил руку ему на плечо и крепко сжал.

— Третий спас клан, — веско заметил я. — Без его покровительства Данзо бы закончил начатое.

Саске закусил губу, стиснул кулаки. Сейчас внутри него происходит борьба, от результатов которой будет зависеть очень многое. Судя по заинтересованному взгляду, и Орочимару это понимал.

— Эта мразь должна умереть, — процедил, наконец, Саске. — Как и любой, кто помешает мне расквитаться с ним.

— Я тебе мешать не буду точно, — отозвался я, мысленно улыбаясь. В итоге всё прошло даже лучше, чем я планировал изначально.

«Что-то мне не нравятся твои мысли, — прорычал из своей клетки Лис. — Особенно те, о будущем».

«Не ворчи, Курама, — хмыкнул в ответ я. — Мы с тобой от их реализации останемся в выигрыше».

Глава 11. Шоковая терапия

И всё-таки кладбища действуют на меня угнетающе; их спокойствие раздражает, а тишина — давит. Почему некоторые часто приходят в такие места, ума не приложу. Мёртвым ведь всё равно, что живые здесь, они этого не знают, не чувствуют, не слышат рыданий — я сам был мёртв, так что могу утверждать. Или тишина в моём посмертии была вызвана тем, что над моей могилой никто не лил слёз?.. Брат бы не стал, это точно, он сам от захоронений не был в восторге, как и я.

Но сейчас клановое кладбище Учих было лишь декорацией — сценой, на которой должен был произойти крайне важный разговор, и подходило оно под мои нужды куда лучше прочих мест. Я провёл здесь уже какое-то время, морально готовясь сделать шаг на новый путь — извилистый и тернистый, кровавый, возможно, но единственно верный.

И вот, наконец, на кладбище явились недостающие действующие лица. Тихо ступая меж могил, Саске и Минори приблизились и остановились в паре метров за моей спиной.

— Зачем ты просил нас прийти? — прямо спросил мой друг.

Я ответил не сразу, сделал вид, что поглощён рассматриванием могил прошлого главы клана и его жены, перед которыми стоял.

— Скажите мне, Саске, Минори, почему всё так? Почему Учихи отброшены и забыты, а нашей общей деревней правят Сенджу и их ставленники?

— Потому что справедливость — шлюха, — скривился Саске; я спиной чувствовал, как куноичи бросила на него испепеляющий взгляд за такие слова.

— Так исторически сложилось, — сказала Минори, — и с этим ничего сделать нельзя.

— Фугаку-сама пытался, — заметил я. — Вернее, желал попытаться.

— Сомневаюсь, что это была хорошая идея, — возразила она. — Восстание бы подавили, а клан — уничтожили.

— Но его уничтожили и так, — процедил Саске. — Как по мне, лучше было бы погибнуть в бою, чем от дешёвого трюка с ядом этого старого ублюдка.

— Полегче, Саске, — одёрнула его Минори. — Твой брат не для того выслуживался все эти годы перед Хокаге и Данзо, чтобы ты своим несдержанным языком всё разрушил.

— Но что разрушать? — спросил я, по-прежнему не оборачиваясь. — Резервацию, в которую руководство деревни нас загнало?

— Вот как раз её стоило бы сломать, — почти прошипел мой друг.

Минори судорожно вздохнула.

— Нет… Вы ведь не серьёзно!

— Я совершенно серьёзен, — тон Саске не заставлял сомневаться в его словах. — Главы селения показали своё отношение к нам. Однако клан Учиха достоин большего.

— Поддерживаю, — негромко протянул я.

— Вы идиоты! — рявкнула Минори, порывисто подаваясь вперёд. — То, о чём вы говорите — полнейшее безумие! Нас всех убьют!

— Это мы ещё посмотрим, кто кого. Да если понадобится, я утоплю всю Коноху в крови!..

— И во главе чего же тогда, интересно, Учихи встанут? — оборвал я пламенную речь друга. — Собираешься установить власть над пепелищем? Или попросишь Орочимару подсобить — и властвовать станешь над ожившими зомби?

— Так ты согласен со мной? — с определённым недоверием уточнила Минори.

— Нет, я согласен с Саске.

— Тогда какого чёрта?!..

— Только в общей идее, — я на мгновение повысил голос, а затем вновь заговорил тихо: — Коноха и её жители нам не враги — врагами являются те, от кого исходят приказы, вредящие Учихам.

— Верно, — поддержал меня Саске.

— Но почему всё это говоришь ты, Изуна? — теперь в голосе Минори сквозило подозрение. — Ты — не Учиха, чтобы так переживать за судьбу клана.

На это заявление я усмехнулся. Да, время пришло.

— Скажи мне, Минори, — вкрадчиво произнёс я, повернувшись к товарищам, — что ты знаешь о своих предках?

— Почему спрашиваешь? — удивлённо вскинула она брови.

— Известно ли тебе, кем был Учиха Изуна?

— Братом Мадары — нашего предводителя, заключившего мир с Сенджу, одного из основателей Конохи, — словно по написанному ответила девушка. — Он погиб много лет назад.

— Всё верно, — кивнул я. — Однако… — сложил печати Хенге, — был возрождён.

— Быть не может! — вскрикнула Минори и попятилась от меня.

— А я-то думал, что стало с тем придурковатым мальчишкой, что он за миг поумнел, — хмыкнул Саске; поражаюсь тому, как легко он принял правду — будто на подсознательном уровне всегда знал. — Значит, с первого дня в Академии это был ты.

— Да, Саске, — отозвался я, почти весело улыбаясь. — Знал бы ты, как непросто было стать Узумаки.

— Даже не могу себе представить, — хмыкнул друг, но выглядел он, впервые за последние недели, искренне довольным. — Почему раньше не сказал?

— Так было нужно, — просто ответил я.

— Но кто-то ведь знал? — Саске прищурился. — Итачи, верно?

— И Шисуи, — подтвердил я. — И Саннины. И Данзо. И ещё пара джонинов…

— Полдеревни, значит, в курсе, а мне — ни слова.

— Повторяю, так было нужно. Зато теперь ты знаешь; что планируешь делать?

— Просить тебя о помощи, — Саске посерьёзнел и заговорил уже не как озлобленный подросток, но как настоящий шиноби. — Чтобы осуществить задуманное, у меня мало опыта — у тебя же его хватает. Вместе мы приведём клан к власти.

— А как же твой брат? — поинтересовался я, пытливо сузив глаза. — Итачи ни за что не поддержит твою идею, а ведь глава клана он.

— Итачи болен, — покачал головой Саске, — и болен серьёзно. Пятая запретила ему покидать госпиталь и сама занимается его лечением. Она считает, что это затянется по меньшей мере на месяц.

— Кто будет управлять Учихами в это время? Итачи назначил заместителя?

— Официально — нет, но всем и без того понятно, что в его отсутствие делами заведует Шисуи.

— Что для нас тоже не очень хорошо — Шисуи сильно предан Конохе.

— Значит, — Саске заговорил совсем холодно, — нам необходимо заставить его принять наш план. Или, если будет протестовать…

— А вот об этом даже не думай, — жёстко прервал его я. — Семья на первом месте, Саске, и ничто этого не изменит.

Он недовольно пождал губы, но спросил:

— Тогда что будем делать с ним?

— Предоставь разговор с Шисуи мне. Я знаю, как найти к нему подход.

— Оставляю это на тебя, — Саске чуть склонил голову — гордо, словно делал мне одолжение тем, что позволял ему помогать, и этим безумно напомнил мне Мадару. Я не удержался от улыбки. — Полагаю, клан необходимо собрать в ближайшее время, пока никто не узнал о наших планах. Также неплохо бы было обзавестись союзниками как внутри деревни, так и за пределами её.

— Мы ещё вернёмся к этому вопросу, он требует более детального рассмотрения, — ответил я и покосился на подозрительно долго молчавшую, стоя в стороне, Минори.

— Я немедленно обойду наших и предупрежу, что скоро будет собрание, чтобы никто не ушёл из Конохи, — сказал Саске и, резко развернувшись, направился к выходу с кладбища.

— Только никому ни слова обо мне, — бросил я ему вслед, на что друг только махнул рукой, мол, сам понял, не дурак. Я же, когда он скрылся из вида, обратился к девушке: — Что с тобой, Минори? Как-то ты резко замолчала.

Невероятно, казалось бы, но юная Учиха залилась румянцем и стыдливо опустила глаза.

— Ты ведь… то есть, вы, Изуна-сан, всё это время были собой… а я говорила вам такие слова… — она покраснела ещё гуще. — И тот случай в Аме…

— Эй, ну ты чего разволновалась так? — я мягко улыбнулся и шагнул ближе. — Ну да, я оказался вовсе не юнцом с буйством гормонов, а опытным, давно умершим шиноби — и что с того? Всё это время я был настоящим, только что в неродном теле.

— Но зачем тогда вы?..

— Ты, я настаиваю.

— Зачем ты… — Минори вновь отвела глаза, — целовался со мной?

Нет, и всё же женщины, хотя и все разные, порой бывают ну абсолютно одинаковы. Мы тут с её родственничком чуть ли не гражданскую войну задумали — а она переживает и гадает, почему я её поцеловал. Впрочем, благодаря этой предсказуемости было время придумать ответ — вернее даже, вспомнить давно придуманный и использованный.

— Потому что мне этого захотелось, — с блестящей честностью ответил я, теперь подойдя совсем близко. — Потому что девчонки нашего клана — это нечто, и ты великолепно держишь марку. Ты искренне нравишься мне, Минори, и раз уж мне теперь вновь пятнадцать, я решил, что попробовать стоит, — я почти виновато развёл руками. — Или нет?

— Да, конечно да! — она просияла и бросилась мне на шею, обвила руками, но из-за возникшей разницы в росте лицом прижалась к моей груди. — Ками, я… я правда рада, Изуна!

— Я тоже, моя хорошая, — я ласково погладил девушку по голове. — Возможно, хоть в этой жизни мне удастся побыть счастливым, — а что? Не стану же я говорить, что всё было по причине наличия у меня шкурного интереса в учиховских генах? Девушкам, как правило, романтический бред нравится куда больше логичных доводов.

— Я сделаю всё, чтобы ты был счастлив, — клятвенно пообещала она. — Ты заслуживаешь этого, как никто.

Что ж, ты сама подписалась, никто тебя за язык не тянул.

— Спасибо, — шепнул я и мягко поцеловал Минори.

Будущее обеспечено — осталось всего только разобраться с настоящим.

Глядя на шиноби перед собой, бессознательного, бледного, я хмурился и задавался вопросом: «Не перестарался ли, когда хватал его, Саске со своим Мангекью?» Но, кажется, мой друг всё же не переборщил со своей новой игрушкой — пленник завозился и, шумно втянув носом воздух, открыл глаза, сфокусировал взгляд на мне.

— Изуна? — его голос был ещё слаб. — Что это значит?

— Спокойно, Шисуи, сейчас я всё объясню, — я опустился на стул напротив него. — Дело в том, что нам с тобой необходимо обсудить один план, а в деревне это делать было опасно.

— Так где мы? — он окинул быстрым взглядом стены, явно надеясь понять ответ сам. Зря стараешься, я позаботился о том, чтобы помещение не сказало тебе ничего.

— В гостях, — уклончиво ответил я. — Ты готов выслушать меня?

— А разве у меня есть выбор? — невесело усмехнулся Шисуи, но стальной блеск в глазах его выдавал. — Но я по-прежнему не понимаю, что за дело у тебя ко мне, ради которого нужно было устраивать подобное действо.

— Терпение, сейчас расскажу, — произнёс я и, пристально на него глядя, заговорил: — Видишь ли, Шисуи, у нас с Саске родился небольшой план: совершить то, что некогда планировал его отец.

— О чём идёт речь? — он прекрасно справился с собой и удержал маску.

— О восстании клана Учиха, — совершенно спокойно ответил я.

Вот теперь Шисуи помрачнел.

— Не знаю, откуда вы узнали, — проговорил он, — но вы не станете.

— Ещё как станем, — уверил его я. — Клан Учиха был незаслуженно притеснён — что я мелочусь, истреблён главами Конохи, — однако меня и Саске подобный расклад не устраивает, как уверен, и многих в клане, если им рассказать.

— Что ты имеешь в виду под «истреблён»?

— А разве Итачи тебе не говорил? — я изобразил удивление; ну разумеется Итачи не сказал ничего даже лучшему другу — это же сверхсекретная информация его обожаемой Конохи! — По пути в столицу Учихи были отравлены в забегаловке на дороге, а затем бойцы Корня обставили всё, как нападение. Итачи, шпионивший за кланом по приказу деревни, видел, как это произошло.

— Этого не может быть, — ровно произнёс Шисуи.

— Может. Информация из надёжного источника.

— Я всё равно не верю.

— Шисуи, меня всегда восхищала твоя преданность лучшему другу, однако пойми и признай: Итачи такой же человек, как прочие, тоже не без греха. Его грех — в том, что семье он предпочёл деревню и, став во главе клана, начал вести политику, в результате которой Учихи оказались под Конохой.

Он ничего не ответил, опустил голову. Всё это время я совершенно не зря взращивал его доверие ко мне, был с ним максимально открыт, привязывал к себе; теперь у Шисуи на одной чаше весов слово никогда не обманывавшего его в глобальных вещах предка, а на другой — слово лучшего друга, расчетливого политика, преданность деревне которого для него не секрет. Понимаю, выбор труден; потому я и не торопил, молча наблюдая за внутренней борьбой. В конце концов, он тихо спросил:

— Что вы с Саске-куном задумали?

— Установить в Конохе власть Учих.

— Но как же деревня, её жители? — Шисуи колебался; я знаю, что в глубине души он любит клан куда больше, чем Скрытый Лист — я хорошо изучил его. — Они не поддержат нас, и прольётся много крови.

— У меня уже есть план, как обойтись минимальным числом жертв, — ответил я. — Сырой, конечно, но я уверен, что, доведённый до ума, он сработает.

— Зачем же вам я?

— Ты — сильный и уважаемый воин, к которому в клане прислушиваются. Кроме того, ты искренне желаешь лучшего для своей семьи.

— Но кто поведёт Учих? Итачи ведь ни за что не поддержит такой план.

— Я хотел бы, чтобы Саске встал во главе восстания — как символ нового поколения, а также великолепное противопоставление Итачи с его невыгодным клану миром. Тебя же я прошу стать его советником и помощником.

— А ты?

— Официально я стану тузом в рукаве. На деле… что ж, посмотрим, как пойдёт.

Шисуи вновь замолчал, обдумывая. На сей раз я решил слегка подтолкнуть его:

— Сенджу и поддерживающие их кланы безнаказанно притесняли нас слишком долго — с тех самых пор, как Мадара ушёл. Пора изменить баланс сил в деревне, показать всем, кто мы такие; жители Конохи поймут свою ошибку и, надеюсь, однажды мы сможем создать то, о чём говорил Хаширама — то казавшееся утопической мечтой селение, где все кланы будут равны, и для каждого будет место. Вот чего я искренне желаю, Шисуи.

— Как и я. Я согласен поддержать вас.

Собрание клана состоялось через два дня. Все Учихи — и шиноби, и цивилисты — собрались в тайном зале под храмом Накано, недоумённо переглядываясь, — никто не знал, зачем их просили прийти.

— Прошу внимания! — вперёд вышел Саске и занял место на возвышении. — Я хочу обратиться ко всем вам.

— Мы тебя выслушаем, Саске, — кивнул ему Якуми, в отсутствие Итачи исполнявший обязанности главы полиции. — Но для начала ответь: что он здесь делает? — Якуми бросил взгляд на меня, стоявшего у стены, прислонившись к ней спиной, скрестив на груди руки.

— «Он», между прочим, имеет к делу прямое отношение, — отозвался я.

— Изуна — наш козырь, — добавил Саске, — в деле, о котором я буду вести речь.

— И о чём же ты хочешь сказать? — спросил Текка.

— О плане по захвату власти, который много лет назад вам озвучивал мой отец.

Учихи зашумели.

— Откуда ты знаешь?!

— Отличная была идея!

— Глупо думать об этом сейчас!

Саске поднял руку, призывая всех к молчанию. Удивительно, но его спокойного, властного жеста послушались.

— Идея в самом деле была хороша, — произнёс он посреди повисшей тишины, — однако при подготовке к ней отец допустил ошибку — и она стоила ему всего. Он не побеспокоился как следует о том, чтобы сохранить замысел в тайне, и лишь поэтому ничего не удалось.

— Ты что, всерьёз предлагаешь нам устроить государственный переворот? — проворчал Якуми. — Нас мало!

— Именно поэтому нам нужны союзники, — согласился Саске, — а также — мощный военный козырь и, по совместительству, рычаг давления на руководство Конохи.

— Это я, — вставил я на всякий случай для тех, кто не понял.

Якуми насупил брови.

— В прошлом я поддерживал Фугаку-саму, — сказал он. — Но твой план абсолютно безрассуден… А что думаешь ты, Шисуи?

— Я поддерживаю Саске-куна, — спокойно ответил он. — Возможно, сейчас это и кажется нереальным, но я считаю, что нам под силу провести переворот — не такой, как планировал Фугаку-сама, а несколько иной.

— Что ж, — Якуми скользнул взглядом по Шисуи, затем по Саске, задержался на мне, — с мощью джинчурики и союзниками за спиной мы, возможно, и сможем что-то предпринять.

— Мы сможем выиграть, — поправил его Саске. — Я верю в это.

— Как и я, — произнёс Шисуи.

— И я, — вновь подал я голос.

— И я, — поддержала нас Минори.

— И я!

— И я.

— И я!..

— Решено, — сказал Саске, когда выкрики стихли. — Клан Учиха берёт власть в свои руки.

Арка 2. Эпилог

Человек в маске был готов — он сделал свой выбор много лет назад.

— Гедо: Ринне Тенсей но Дзюцу!

Его план сработал — в приготовленное его союзником тело влилась жизнь. Человек в маске захрипел, судорожно схватился за край стола; чакры осталось немного, тело умирало, но он всё равно улыбался, когда тот, кого он изображал всё это время, принял обратно свои глаза.

Глаза своего брата.