И снова война

Глава 16

Человек, который совсем недавно представлялся полковником Семеновым, сидел на чердаке уцелевшего во время войны коттеджа, а один из бойцов его группы развернул аппаратуру спутниковой связи, настроил и оставил командира одного. Естественно, это не была его настоящая фамилия, но он так давно привык жить под чужими именами, что с легкостью привыкал к ним. А вот звание было настоящим. Его представляли к званию генерал-майора, но война и ядерная бомбардировка затормозили процесс, а сейчас именно его послали выполнять это сверхважное и сверхсекретное задание, о котором, правда, уже знала половина Украины. Глянув на часы, полковник кивнул головой, убедившись, что наступает время пролета спутника, включил установку. Но связь удалось установить не сразу, и после долгих сорока секунд в трубке послышался чуть искаженный голос начальника:

— Береза-шесть, как слышите?

— Слышу нормально, Шатер.

— Как прошел контакт?

— По плану. Объект-один не проявлял никаких признаков агрессии, на контакт пошел сразу, настроен вполне дружелюбно, учитывая обстановку. По грузу полный отказ, ждет посланцев смежников.

— Что по фигуранту?

— А вот тут нестыковка. Судя по набору первичных реакций, он ничего не знает по фигуранту, но при этом скрывает что-то серьезное, причем это напрямую связано с грузом.

— Твои соображения?

— Груз, возможно, является утерянной частью проекта «Искупление», и Объект в некоторой степени сумел воспользоваться этим.

— Береза-шесть, вы что серьезно? Он же простой морпех.

— Шатер, вы невнимательно читали дело: до армии он закончил физфак университета и имеет классическое физико-математическое образование. К тому же здесь выжило достаточно много преподавателей местного университета. Думаю, в особых условиях, они могли воспользоваться Грузом под прямым контролем Объекта.

— Имеются факты?

— Вполне. Реальный статус Объекта-один не соответствует обстановке. Он неоправданно высок. Некоторые районы города и пригороды охраняются настолько плотно, что мы даже не смогли просто подойти. Попытка что-то рассмотреть закончилась немедленным обстрелом снайперов. Кроме нас, тут в районе работают еще несколько групп неизвестной принадлежности. Буквально вчера одна из них, самая активная, была окружена и уничтожена, причем местные кадры имеют высокую контрпартизанскую подготовку, возможно наличие у Объекта бойцов спецподразделений «Лаванда» или «Кобра» внутренних войск МВД Украины. Учитывая обстановку, принял решение взять «языка», не входящего в состав вооруженных формирований группировки: по его показаниям, у группировки Объекта в наличии имеется множество продуктов высокого качества, при этом явно не длительного хранения. По слухам, членам семей специалистов, которых отбирают люди Объекта, выдается усиленный паек, в который входят свежее молоко, мед и даже икра. Также у Объекта присутствуют огромные запасы горючего разных типов, от простого дизтоплива до авиационного бензина. Учитывая, что в Крыму прошла гражданская война и на момент начала ядерной бомбардировки все ресурсы были израсходованы, наличие у Объекта такого рода запасов говорит об определенном несоответствии.

— Вы не думаете, что его могли снабжать с Украины?

— И там у них находятся пасеки, где добывают свежий мед? Нереально, и вы прекрасно это понимаете. Нет, все у него появилось сразу, и достоверно известно, что никакие караваны, способные доставить в Крым такое количество продуктов и горючего, не приходили. Мы бы знали.

— Хорошо, что еще можешь сказать?

— Я сам насчет меда не поверил, пока один из «языков» не привез выменянную на два полевых рациона пятидесятиграммовую баночку меда.

— И что?

— Обычный, натуральный, вкусный, душистый и, главное, свежий, не засахарившийся мед. Я такого давно не пробовал.

— Шутишь?

— Нисколько. Еще, по словам пленных, в системе бункеров группировки Объекта есть несколько зон, которые защищены по максимуму, проход строго по пропускам, и любая попытка проникнуть без санкции Объекта заканчивается немедленным расстрелом. Были прецеденты. Организация системы охраны заслуживает уважения и абсолютно не соответствует обычному бункеру, так охраняют спецобъекты повышенной важности.

Пауза. На той стороне анализировали информацию.

— По твоему мнению, можем ли мы договориться с Объектом?

— Можно попытаться, но Объект ведет себя максимально независимо. Учитывая скорый приход группы смежников, он протянет время и попытается нас столкнуть лбами, получив от этого максимум выгоды.

— Береза, сделай все возможное, чтобы установить с ним полный контакт. Это в наших интересах. Силовой вариант развития нам абсолютно не выгоден.

— Будет проблематично. Я бы все равно хотел предложить силовой вариант, хотя бы для того, чтобы упрочить наши позиции в регионе. На крайний случай — показательное уничтожение опорных пунктов боевиков на востоке Крыма.

— Пока не получится. Только сегодня на меня вышли представители военно-морской разведки и частей быстрого реагирования Министерства обороны Украины, ну точнее тех, кто выжил. Они предупредили, что, в случае силового варианта развития ситуации в Крыму, туда будет переброшена первая аэромобильная бригада в полном составе и плюс к этому подразделения специального назначения военно-морских сил Украины со всеми средствами усиления вплоть до нескольких дивизионов ПВО, которые сейчас находятся на консервации. Это значит, что Объекта поддерживают местные силовики, причем в основном это специальные разведывательные структуры и части быстрого реагирования. По косвенным данным, руководство службы безопасности Украины также пытается наладить контакт с Объектом. Ваше появление не прошло незамеченным и держится под постоянным контролем, поэтому предлагаю работать с Объектом в открытую. Можете в частном порядке раскрыть обстоятельства режима «Тень-два».

— А что с профессором Кульчицким?

— Минуту…

Еще пауза. Абонент, видимо, кого-то слушал, отключив микрофон. Минуты через три продолжил:

— Вот, пришла сводка… Судя по раскладкам наших аналитиков, Объект сумел реализовать проект «Искупление» и перетянул на свою сторону силовиков, без прямого контакта с высшим руководством Министерства обороны, службы безопасности и правительства Украины. По Кульчицкому — возможно, это деза контрразведки смежников, чтобы выявить наших информаторов или «Профессор Кульчицкий» — именное название груза.

— Но ведь есть, точнее, был такой человек?

— У нас пока нет более определенной информации, но судя по твоим наблюдениям, Объект ничего про это не знает.

— Я тоже так думаю. Кстати, на лице Объекта просматриваются следы естественного загара. Шатер, сколько у меня времени?

— Максимум три-четыре дня, подводная лодка сейчас уже в Мраморном море. Чтобы дойти до Крыма, ей понадобится пройти Босфор, а там не все так просто с гидрологией, но будем считать, что им удастся пройти без задержек. Поэтому ориентируйтесь на три-четыре дня. Действуйте быстро, если это будет необходимо, мы готовы прислать спецпредставителя, если в Симферополе восстановят взлетно-посадочную полосу, установить регулярное сообщение, несмотря на погодные условия.

Полковник, подумав, добавил:

— У Объекта была странная просьба.

— Слушаю тебя.

— Он готов обменять продукты на один или два боевых вертолета МИ-24 или МИ-8, но согласен и на более ранние вертолеты в любых количествах.

В трубке раздался хохот.

— Береза, это самая лучшая новость, которую мы сегодня слышали.

— Почему?

— Объект тебе открытым текстом сказал, что он действительно добился прорыва в проекте «Искупление». В нашем мире ему не нужна боевая летающая техника, она же долго не проживет. А вот в другом мире вполне пригодится, и, главное, ему есть чем оплачивать закупки. Сами же говорили, что они собирают любую боевую технику, ремонтируют и куда-то отправляют. Скажешь ему, что, если надо, мы расконсервируем тяжелые транспортные самолеты и доставим в Симферополь все, что он закажет. Главное — установить контакт раньше, чем это сделают смежники. У них был сильный взрыв в центре, где проводились исследования по «Искуплению», и, видимо, они много чего потеряли. В общем, Береза, я вам даю самые широкие полномочия — время не терпит.

Пока посланец ГРУ ГШ Министерства обороны Российской Федерации докладывал своему руководству и прорабатывал тактику дальнейшей деятельности, я занялся срочными делами, которые требовали немедленного решения и обязательно моего участия. В то же самое время пришла шифрограмма от полковника Лукичева, в которой он почти в открытую напрашивался в гости с парой своих товарищей. Еще он обрадовал тем, что умудрился довести до сведения руководства моего недавнего российского визитера сведения о недопустимости каких-либо силовых действий, в противном случае они будут иметь дело со специальными подразделениями военно-морской разведки и практически всем имеющимся в наличии составом аэромобильных войск Украины.

Таким скромным способом Лукичев известил меня, что определенная информация по установкам перемещения во времени была доведена до командования сил быстрого реагирования, и народ весьма энергично отнесся к перспективе переселения в прошлое, даже к товарищу Сталину на прокорм. Это, конечно, не могло не радовать, но делалось за моей спиной. Как я и ожидал, Лукичев просто поставил меня перед фактом, стараясь постепенно перетянуть управление проектом на себя. Пришлось показать зубы, сообщив, что будут приняты только командиры, числом не более четырех, и обязательно с подарками в виде бронетехники, мобильных комплексов ПВО. На что получил достаточно остроумный ответ, в котором полковник сообщал, что в ближайшее время наша гоп-компания станет богаче на один комплекс С-300, снятый с глубокой консервации специально для нас. Я не удержался и заржал. Умеют ведь, когда хотят, найти то, что нужно, хотя жаль, что вертолетов нет. Их и в довоенные времена на Украине немного было, а сейчас и подавно ничего не сохранилось.

В это же время передо мной достаточно актуально стояла проблема спасения окруженных под Вязьмой войск Красной Армии. Я забросил многие вопросы, переложив их на своих заместителей, и полностью занялся разработкой и техническим исполнением пространственно-временного маяка, что должно было сильно повлиять на наш статус и основательно изменить геополитическую картину мира. Хотя, если честно, то я боялся давать в руки Сталина и Берии такой инструмент завоевания мира, поэтому одновременно тщательно продумывал возможность закладки ограничений на использование системы. В это же время с той стороны пришло сообщение, что Олег Дегтярев с переселенцами удачно достиг конечной точки, убедился в приемлемых условиях содержания, остался доволен и в данный момент с группой возвращается в Оренбург. Это не могло не радовать, потому что полностью доверенных людей осталось не так уж много, и когда в ближайшее время тут объявятся множество всяких товарищей с большим количеством звездочек на погонах, мне понадобится полная и абсолютная поддержка.

С помощью наших, весьма производительных, бульдозеров была быстренько построена импровизированная взлетно-посадочная полоса, на которую сразу же был переброшен истребительно-авиационный полк, в задачу которого входила охрана воздушного пространства вокруг нашей базы. Чтобы в случае опасности они не попали под раздачу «Тунгуски» и двух «Шилок», которые мы собирались привлечь для обороны базы, начали разрабатывать систему распознавания «свой-чужой». Также, по договоренности с руководством СССР, этот полк должен был стать прототипом для новой боевой единицы ВВС СССР. Наши специалисты с диким энтузиазмом, по-другому это никак не назовешь, сразу принялись за модернизацию самолетов. В основном на них ставились новые цифровые радиостанции с системой шифрования, радиомаяки, приборы ночного видения, тепловизоры, которые превращали истребители в мощных ночных охотников. При этом отрабатывался вопрос разработки глобальной системы управления воздушным боем. Для этого должны были использоваться данные радаров, звукометрической разведки, постов наблюдения, все это собиралось, классифицировалось и выводилось на большие плазменные панели. Учитывая старые договоренности, на базу под Оренбург перетащили через порталы, сняв крылья, большую часть уцелевших бомбардировщиков Черноморского флота. Здесь они по опробованной в Севастополе схеме, с использованием авиационных пушек с подбитых БМП-2, стали переделываться в ночные охотники, которые очень неплохо себя зарекомендовали. По личной просьбе наркома внутренних дел Берии мы должны были в ближайшее время модернизировать и подготовить эскадрилью таких охотников для воздушной обороны Москвы.

Помимо всего прочего, много внимания уделили организации системы безопасности поселка. Вся территория была поделена на несколько зон по американскому принципу, как в Ираке: внутренняя зеленая зона, с максимальной степенью безопасности, охранялась нашим спецназом. В желтой зоне за безопасность отвечал специальный отряд войск НКВД, красная зона охранялась обычными армейскими подразделениями, в задачу которых входил контроль дальних подступов к нашему поселку.

На следующий день после визита полковника ГРУ мне сообщили, что в гости летит сам товарищ Берия и хочет лично осмотреть, что мы тут наворотили и посмотреть на наш мир.

В принципе, я его понимал: хотелось самому лично посмотреть и, как мне кажется, наедине поговорить насчет пространственно-временных маяков и их использования в военных целях. Ведь, по сути дела, это было чуть ли не абсолютное оружие, которое позволяло бить противника всегда в самом слабом месте.

Пока мы готовились к приему высокого гостя, служба радиоперехвата доложила, что на связь вышел полковник Семенов с просьбой встретиться еще раз на старых условиях. Судя по срокам, в которые он хочет пообщаться, у него жесткие временные рамки, значит, подводная лодка уже где-то в Черном море, и он хочет получить гарантии нашей лояльности раньше, чем здесь появятся эфэсбэшники. Я не сомневался, что аналитики ГРУ давно уже просчитали необычное поведение, наличие скоропортящихся продуктов, которые нельзя сейчас нигде достать, количество топлива и другие мелочи, которых у нас вроде как не должно быть, и сделали соответствующие выводы. Значит, логически рассуждая, они сначала пытаются договориться, если не получится, попытаются давить авторитетом и бряцать оружием, а вот тут как раз и понадобится Лукичев с его друзьями. Пока все складывается вполне ожидаемо, но все равно надо подстраховаться. Поэтому Санька Артемьев все время мотается по окрестностям Симферополя, изображая активную деятельность, а на самом деле подготавливая для нас пути резервного отхода…

И вот снова та же комната и те же действующие лица: я, майор Оргулов, и представитель с российской стороны полковник Семенов. Снова оценивающие взгляды и сильное рукопожатие.

— Добрый день, Сергей Иванович, — сразу начал Семенов и, судя по тону, он хотел произвести самое лучшее впечатление своей открытостью и искренностью, хотя такие качества в исполнении профессионального разведчика выглядели весьма настораживающе. Я прекрасно понимал, что это общий антураж, который является затравкой для дальнейшего серьезного разговора, поэтому, приняв правила игры, я ответил:

— Добрый день, товарищ полковник. Как я понял, вы успели проконсультироваться с вашим руководством, получить аналитическую справку и прийти к определенным выводам, а также тщательно проработали тактику дальнейшего поведения со мной. Давайте не будем играть в эти игры и поговорим открыто, как мужчина с мужчиной, как солдат с солдатом. И вы, и я успели повоевать, и многие вещи понимаем с полуслова. Я прекрасно понимаю, что у нас осталось мало времени, но поверьте, нисколько не собираюсь на этом играть…

Выражение лица полковника изменилось, он сразу подобрался и очень серьезно посмотрел мне в глаза.

— Вы что-то знаете про план «Тень-два».

А вот теперь я немного удивился. Вообще-то в первый раз про это слышал, и, по-моему, Семенов понял, что сболтнул лишнее. Хотя профессионал его уровня вряд ли на это способен, и, возможно, эта оговорка часть продуманного разговора.

Я устало откинулся на спинку стула, прикрыл глаза и сказал:

— Полковник, мне надоело, давайте рассказывайте, тем более, как я понял, вам нужно со мной во что бы то ни стало договориться. И эта ваша оговорка про план «Тень-два» не случайна. Для таких проколов вы слишком хороший профессионал. Будем водить хороводы?

— Хорошо, Сергей Иванович, вы, я вижу, незнакомы с основными положениями плана «Тень-два».

Я кивнул головой.

— В двух словах: это продолжение плана глобальной ядерной войны, так сказать, второй этап. В основу его положен факт, что после глобального конфликта у противника уцелеет некоторое количество бункеров, укрытий и подземных городов. На случай уничтожения командных пунктов есть глубоко засекреченная автоматизированная система позднего удара. Она замыкает на себя некоторое количество ракет шахтного, морского и космического базирования, и если после конфликта система не получит сигнала на обнуление, начинается автоматический сбор информации по оставшимся укрытиям на территории противника, и через некоторое время, у кого как запрограммировано, как правило, это два-три года, наносится второй удар возмездия. Отменить и блокировать практически невозможно, потому что это распределенная система с несколькими независимыми центрами принятия решений. У нас в стране в эту систему входят несколько шахтных пусковых, не входящие в состав РВСН, это специальные подводные контейнеры, которые лежат на глубине моря и дожидаются нужного момента, это несколько боевых спутников-ракетоносцев, ожидающие сигнала и целеуказания от системы. Наша система частично деактивирована, а вот американская до сих пор функционирует, и никто ее отключать не собирается. По нашим расчетам, повторный пуск должен произойти примерно в ближайшие шесть-восемь месяцев. Поэтому, не дождавшись от американцев подтверждения отключения такой системы, недавно было принято решение о полной активации нашей. А это второй виток ядерного конфликта, который уже никто не переживет. Уровень радиации на поверхности поднимется в пять-шесть раз, запыленность атмосферы, которая начала спадать, снова увеличится, и нас ждет глобальный ледниковый период с полным или частичным вымиранием биосферы…

Картину он нарисовал «веселую», и я очень порадовался, что нам есть куда удрать от этого планетарного катаклизма.

— Хорошо, полковник, про повторный Армагеддон понятно, но каким боком тут я?

— Сергей Иванович, мы знаем, что у вас в руках находится технология доступа в другие миры. Или это другие планеты, или это другие времена, но мы ищем возможность эвакуировать наших людей, потому что второго ядерного удара наша цивилизация не перенесет. Поэтому я прекрасно отдаю себе отчет, что вы в первую очередь обезопасили себя на случай попытки захвата оборудования, и не в наших интересах в преддверии краха цивилизации устраивать разборки.

— Вы говорите только за себя, то есть за ГРУ, или от имени министра обороны, или за всех выживших в бункерах Российской Федерации?

— Пока только за разведуправление, но если появится возможность, то мы готовы стать посредниками в эвакуации людей, находящихся в ведении всего Министерства обороны Российской Федерации. Я не знаю, какие у вас контакты с ФСБ, но мы знаем, что они проводили подобные исследования и получили определенные проблемы. Поэтому они хотят обратиться к вам.

Он сделал паузу и продолжил:

— Я еще раз хочу повторить, что учитывая вашу предусмотрительность и подготовку, мы абсолютно исключаем вариант силового захвата. С нашей стороны, в случае попытки третьей стороны применить силу против вас, мы готовы предоставить все свои возможности для обороны от агрессора, вплоть до применения тактического ядерного оружия. Так как мы точно знаем, что большинство решений вы, майор Оргулов Сергей Иванович, принимаете единолично, можете считать это официальным предложением дружбы и сотрудничества. Если недавний разговор относительно вашего заказа по поводу вертолетов не шутка, то при условии подготовки взлетно-посадочной полосы Симферопольского аэропорта, мы готовы прислать военно-транспортные самолеты с грузом. Я прошу рассмотреть эти варианты и дать свой ответ. Хочу обратить свое внимание, что у нас на консервации находится огромное количество боевой техники, оружия, боеприпасов, снаряжение, и если вы имеете выход в другой мир, то все это может быть применено по назначению, но у нас мало времени, чтобы все это вывезти. Элементарно надо наладить транспортную систему.

— Я понял вас, товарищ полковник. Очень заманчивое предложение. Насчет ваших предположений, в принципе, вы правы, тут скрывать не имеет смысла. Просто с самого начала у нас были проблемы с соблюдением режима секретности, да и много людей уже эвакуированы. Давайте так и сделаем, вы сообщаете своим, что мы готовы принять груз: нас интересуют вертолеты МИ-24, вертолеты огневой поддержки типа К-52 или МИ-28, большое количество зенитной артиллерии, то есть «Тунгуски», «Шилки», ПЗРК «Игла», «Стрела».

Полковник иронично улыбнулся.

— Вы что, с летающими инопланетянами воюете?

— Бывает. А вы, полковник, связывайтесь со своим руководством. Через четыре часа с этого момента я жду от вас список того, что вы можете оперативно поставить. От скорости будут зависеть наши отношения. Как доказательство наших добрых намерений, сегодня как раз будет пробой пространства, я свожу вас на ту сторону, и вы сможете понять, что за мир и какие перспективы вас там ожидают.

Когда полковника, как и раньше с особой тщательностью отправили к его людям, мы устроили маленький военный совет, на котором присутствовали моя жена, чета Артемьевых, капитан Васильев и капитан Строгов.

Васильев не удержался и прокомментировал, прослушав запись нашего разговора:

— Ну, Сергей, ты даешь. Хорошо с ним поговорил. Но насколько ты уверен, что всё это правда?

— У нас будет возможность проверить, учитывая ту скорость, с которой он к нам подкатывал и стремился договориться. Тем более в ближайшее время должны появиться эфэсбэшники, и вот их я как раз и спрошу про план «Тень-два» и послушаю, что скажут. Такая элементарная проверка не помешает, ну и на всякий случай Лукичева напрягу по этому поводу, пусть ищет, это его работа.

Вечером этого дня я готовился принимать на той стороне грозного наркома внутренних дел Л. П. Берию, самолет которого уже был на подлете. Все прошло буднично: освещенная электролампами взлетно-посадочная полоса, самолет заходит на посадку, истребители прикрытия, дождавшись, пока самолет не сядет, кружили над аэродромом. Потом встреча высокого гостя, пересаживаем его в комфортабельный джип «Мицубиси-Паджеро» и едем в сборно-щитовой дом, временно используемый в качестве штаба.

После встречи и обязательного доклада местного представителя наркомата внутренних дел, который отвечал за безопасность и обеспечение режима секретности, мы пошли на территорию — ознакомить Берию с образцами боевой техники из будущего. Легендарные танки Т-64 и современные украинские Т-84 «Оплот» своей мощью и длинными крупнокалиберными пушками произвели на него впечатление. Ясно было, что на фоне привычных им в сорок первом году БТ-7, недоделанных Т-34, гробоподобных КВ-1 и КВ-2 они выглядели грозно и смертоносно. Потрогав руками пушку, Берия, внимательно выслушав доклад капитана Васильева о боевых возможностях танков, коротко бросил:

— Сила. Теперь понятно, почему они так бьют фашистов. Нам бы побольше таких…

Как мне казалось, нарком был доволен сложившейся ситуацией, и особенно тем, что процесс контактов с миром будущего стал более прогнозируемым и управляемым. Облазив мобильные комплексы ПВО «Тунгуска» и «Шилка» он, похлопав рукой по броне, крякнул что-то одобрительное и сделал вид, что его интересуют вырытые бульдозерами позиции для артиллерии. Кивнув своей охране, чтобы оставили нас наедине, Берия наконец-то решил поговорить.

С первых же фраз я понял, что его больше всего интересует вопрос военного использования пространственно-временных переходов в любую точку мира. Я, естественно, этого ожидал, уж слишком серьезный соблазн для любого властителя получить такого рода транспортную систему.

— Сергей Иванович, мы подумали над вашим предложением и считаем, что если вам удастся решить эту техническую проблему, то со стороны руководства Советского Союза вы получите максимальную поддержку и уважение со всеми вытекающими последствиями. Вы думаете, мы не понимаем, что вы могли воспользоваться своим положением для личного обогащения или попытаться, используя технологии из будущего, добиться определенного статуса в западном мире, но вы с самого начала были озабочены судьбой нашей страны, нашего народа. Хорошо воевали, ради простых людей пошли под немецкие пули. Мы все это видим, все понимаем. Вы уже зарекомендовали себя как честный и преданный нашему делу человек.

Я молча слушал. Слышать такое от «кровавого маньяка Берии» было необычно и даже в некоторой степени приятно.

— Сергей Иванович, в последнее время у вас, возможно, сложилось превратное впечатление о нашем отношении к вам. Хотелось бы сказать, и это не только мое мнение, но и мнение товарища Сталина, что мы предпочитаем в дальнейшем продолжать общение только с вами, как с представителем потомков. Мы прекрасно отдаем себе отчет, что вы опасаетесь и однозначно не позволите перехватить контроль над установкой перемещения во времени. В некоторой степени это вызывает нашу озабоченность, но мы убедились в вашей преданности делу Советского Союза. Но вот то, что в наш мир могут прийти люди, имеющие стратегическую информацию, но при этом не лояльные к советской власти, нас настораживает. Поэтому давайте договоримся: вам лично, Сергей Иванович, мы доверяем, но вот людей, которых вы будете проводить через порталы, нам хотелось бы полностью контролировать.

Берия пристально смотрел на меня, пытаясь понять реакцию на свою речь, но я старался не выдавать своих чувств. Все равно со стороны наркома это было серьезным предложением и в некоторой степени давало мне карт-бланш на будущие действия. Весьма мудро определив мое состояние, Берия усмехнулся и продолжил:

— Надеюсь, мы с вами поняли друг друга, Сергей Иванович. А теперь давайте вернемся к вашему предложению по порталам в указанные географические координаты…

— Лаврентий Павлович, а вы не думали о том, что рано или поздно об этой технологии узнают союзники, и на базе общего страха перед такими, скажем прямо, фантастическими возможностями Советского Союза, они могут объединиться и общим фронтом напасть на нас?

— Мы думали над этим. Возможность такого развития ситуации не исключается. Очень опасно. Но сначала давайте изучим все особенности применения вашей системы и будем принимать решения о целесообразности ее массового применения. Вы можете озвучить какие-либо сроки?

— Я тоже так думаю. Пока только есть первичные наработки, но учитывая уже имеющиеся данные, в ближайшие три-пять дней можно будет испытать опытный образец.

Берия поднял на меня удивленный взгляд.

— А у вас все так быстро делается, Сергей Иванович?

Вот он коронный вопрос, которого я ожидал с самого начала разговора. Вот теперь можно будет зарядить информацию о плане «Тень-два».

— У нас очень мало времени осталось, Лаврентий Павлович. Сегодня я получил очень тревожные новости и хотел бы с вами обсудить сложившуюся обстановку. Причем могу сказать, что ситуация достаточно критичная, и в течение ближайших пяти-шести месяцев, возможно, придется окончательно переселиться в ваш мир.

Берия пристально смотрел на меня, изучая выражение моего лица, чуть повернул голову набок и спросил:

— Рассказывайте, Сергей Иванович.

Я быстренько обрисовал наш разговор с полковником Семеновым относительно плана «Тень-два» и возможных последствиях второго ядерного удара. Он меня слушал не перебивая, изредка кивал головой, и когда я закончил свой рассказ, он начал с истинной энкавэдэшной въедливостью уточнять детали. Естественно, его интересовала достоверность информации и возможность приложения определенных усилий для предотвращения нового ядерного удара в нашем мире. Уяснив, что десятки лет огромные ресурсы нескольких крупнейших стран мира расходовались на разработку таких систем, и в первую очередь особое внимание уделялось секретности и защите от такого рода попыток саботажа, Берия помрачнел, видимо, в уме сделал заметку и переключился на другую тему, которая не давала ему покоя.

— Как я понял, Сергей Иванович, люди, которые собирались установить контроль над миром, теперь пытаются через вас снова проникнуть в наш мир, при этом активно выдают себя за наших друзей. Стоит ли пускать таких людей?

Мне показалось, что вопрос скорее был риторический, и Сталин уже принял определенное решение.

— Я тоже об этом задумывался, Лаврентий Павлович. В большинстве своем это люди, занимающие высокие посты, привыкшие к определенному образу жизни, подчиняющие всех окружающих и активно использующие свое служебное положение в личных целях. Это у нас хроническая болезнь руководства любого уровня, поэтому бесконтрольное проникновение такого рода людей может привести к очень пагубным последствиям.

— Но эти люди вас поставили в определенные рамки, и без их содействия выполнить план эвакуации специалистов будет труднее?

— Не совсем так. Они обладают достаточно серьезными возможностями, вплоть до нанесения точечного ядерного удара, но они прекрасно понимают, что могут уничтожить наше оборудование и потерять шанс на выживание. По большому счету нужные специалисты и так придут. Моя тактика заключается в привлечении на свою сторону специалистов из младшего и среднего командного звена. В большинстве своем это могут быть нормальные люди, хорошие командиры, владеющие достаточно серьезной специфической информацией, у них имеется доступ к боевой современной технике, находящейся в режиме глубокой консервации и, главное, к запчастям. В нынешних условиях это весьма важные качества. Допустим, мы пока выкручиваемся тем, что снимаем нужные детали с подбитой во время боевых действий техники, но это временное решение, и уже реально начали испытывать серьезные трудности. Поэтому нужны не только танки, пушки, самолеты, но и технический персонал, иначе после двух-трех месяцев эффективного применения вся эта груда оружия из будущего станет мертвым грузом.

— Согласен. Но, так или иначе, но нам придется устроить определенный фильтр для людей, которых вы хотите пропустить в наш мир. В данный момент, Сергей Иванович, все находится на вашей совести, но вы человек, а людям свойственно ошибаться. Нам бы не хотелось разочароваться в вас и получить новых недисциплинированных граждан, а вместе с ними множество проблем.

Теперь пришлось мне отвечать, видимо, Берия решил наконец-то поговорить всерьез, стараясь определить, на кого нужно делать ставку, хотя по большому счету выбор у него был невелик, и наша небольшая группка уже давно была де-факто интегрирована в систему государственной безопасности СССР.

— Лаврентий Павлович, поверьте, нам бы очень не хотелось приносить вам неприятности. Я и мои соратники сделали ставку на полное сотрудничество с руководством Советского Союза, и дополнительные проблемы не в наших интересах. Мы пришли сюда жить и помогать своим предкам, а некоторые люди хотят, используя установку перемещения во времени, получить дополнительную власть и улучшить свое материальное положение. Со своей стороны попытаемся ограничить доступ таким людям, но придется очень серьезно поработать, фильтруя переселенцев. Сейчас люди пойдут потоком, поэтому организация такого рода лагеря, где будет проводиться профессиональный отбор, является обязательным условием. Но фильтрационный поселок не должен быть организован по типу обычных лагерей, какие мы привыкли видеть, которые по представлениям наших доморощенных демократов являются символом бериевского Советского Союза…

Ох как он зыркнул на меня. Аж до пяток пробрало, но это был волчара, и он умел себя держать в руках.

— Согласен, это правильное решение, и мы постараемся произвести на потомков самое благоприятное впечатление. Но вот что вы можете сделать конкретно в ближайшее время относительно перемещения людей, специалистов, образцов техники? Пора заняться планированием, и если то, что вы говорите относительно второго глобального ядерного удара, правда, то у нас осталось не так много времени.

Меня начал немного напрягать этот разговор. Как-то все не так идет. Создавалось такое впечатление, что Берия говорил, а сам лихорадочно обдумывал сложившуюся ситуацию. Практически незанятый мир, где можно бесплатно разжиться материальными ценностями и новыми технологиями, мог быть потерян. Нарком задумчиво смотрел себе под ноги, а затем поднял голову и спросил:

— Сергей Иванович, скажите, а в вашей семье кто-нибудь воевал на этой войне?

Странный вопрос, немного не в тему, но если честно, то мне было что сказать по этому поводу.

— Вы имеете в виду Великую Отечественную сорок первого года?

Берия кивнул головой в знак согласия.

— Да. Мой прадед, капитан Ярошевский. Родом из Кировограда, учился в артшколе где-то в Средней Азии, попал в Вяземский котел, сумел выйти лесами. Так как особисты очень сильно давили на тех, кто выходил из окружения без оружия, умудрился в одиночку вывезти из окружения 45-мм пушку. Он был очень высокий, под два метра, и очень сильный. Именно тогда он получил первый орден…

— Он дожил до Победы?

— Нет, погиб в начале сорок пятого при штурме Будапешта. Немцы контратаковали, он в одиночку отражал атаку танков и после повреждения орудия вынес из-под обстрела четверых человек, а сам получил смертельное ранение. Посмертно получил орден Отечественной Войны.

Тут Берия усмехнулся и с интересом, даже как-то хитро глянул на меня.

— Поэтому вы так настойчиво хотите влезть в Вяземский котел?

— Не только. В нашей истории там попали в плен более шестисот тысяч советских военнослужащих, из которых дожили до Победы единицы.

— Сергей Иванович, мы приняли к сведению вашу информацию относительно огромного числа военнопленных. Мы будем решать этот вопрос. Теперь давайте вернемся к нашим насущным проблемам. Вы говорили, что у вас сейчас находится представитель российских властей. Что вы собирались сделать? Как я понял, тайна устройства перемещения во времени уже раскрыта?

— Не до конца. Они по ряду факторов сделали вывод о наличии у нас технологии, дающей доступ в другие миры. Подробностей они не знают, но это дело времени.

— А что вы им рассказываете, чтобы они поверили?

— Внутри бункера одеваем на человека защитный костюм, противогаз, заклеиваем стекла непрозрачной пленкой, сажаем в бронетранспортер и везем в ваш Севастополь прямо на набережную, и там это все снимается. Человек, проживший два года в закрытом бункере, привыкший дышать на улице через защитные приборы, оказывается перед открытым морем, начинает вдыхать чистый воздух и видит вокруг множество людей, которые вполне спокойно обходятся без противогазов. А потом мы его тащим куда-нибудь в воинскую часть и кормим со всеми на камбузе. Шок и соответствующие впечатления обеспечены. Потом рассказываем про наш боевой путь от Могилева до Севастополя, и если человек действительно наш, то он уже начинает думать, как быстрее перевезти свою семью в Крым.

Берия не удержался и хохотнул.

— Было бы интересно посмотреть на это, тем более мне докладывали про ваши странные поездки на набережную города с людьми в противогазах с заклеенными стеклами. Давно пора посетить Севастополь, познакомиться с положением дел, это будет иметь определенный политический резонанс. Там как раз и посмотрим на вашего посланца и подумаем, что с ним можно делать.

— Лаврентий Павлович, а что там с капитаном Ненашевым?

Берия скользнул по мне взглядом и лишь коротко бросил:

— С ним работают…