И только сердце знает

Глава 2

Негромкое мяуканье разбудило его: это Леди Элла напомнила о своем желании приступить к завтраку. Ранульф Фитц Хью, не открывая глаз, протянул длинную руку, бережно взял комок свалявшегося меха и положил его на свою широкую грудь.

– Думаю, пора вставать, – сонно проговорил он своей кошке, совсем не надеясь, что получит ответ, который, однако, незамедлительно последовал:

– Милорд?

Ранульф недовольно скривил лицо. Черт возьми, и как это он мог забыть, что вчера вечером, направляясь спать, он прихватил с собой не только кошку, но и кое-кого еще. Это была одна из тех женщин, что постоянно сопровождали его отряд. И теперь она лежала рядом с ним и нежно поглаживала его голую ногу своей, призывая возобновить страстные ласки прошлой ночи. Но Ранульф был абсолютно безразличен к этим заигрываниям. Блудница, оказавшаяся столь кстати под рукой накануне вечером, не вызывала у него никаких эмоций на следующее утро, ибо, раз удовлетворив свое желание, Ранульф забывал о женщинах до следующего сеанса любви. В это же утро присутствие девки особенно раздражало его, так как ему предстояло выполнить ответственное задание, и Ранульф хотел снова тщательно все обдумать. Он поднялся и со словами «Пошла прочь!» шлепнул ее по обнаженному заду, смягчив грубость мимолетной лаской и давая тем самым понять, что не желает больше видеть ее в своей палатке.

Она зазывающе улыбнулась, но Ранульф предпочел не заметить недвусмысленный намек этих вызывающе прекрасных губ. Хоть его сегодняшняя гостья и была самой очаровательной блудницей из тех, что посещали его ложе в последнее время, этот факт нисколько не воодушевлял Ранульфа, ибо он привык к тому, что умопомрачительные красотки слетались при одном лишь его появлении, как мухи на мед. Их на самом деле было так много, что в это утро он не мог даже вспомнить имя той, что так часто делила с ним неприхотливое походное ложе.

А звали ее Мэй, и как только Ранульф нашел монетку, чтобы расплатиться за ласки, она знала, что уже забыта. Однако молодая женщина никак не могла забыть Ранульфа… Сколько раз заставляла она себя не думать об этом мужчине и тем не менее постоянно ловила себя на том, что ее мысли обращены только к нему. Мэй прекрасно понимала, что совершила огромную ошибку, позволив чувствам вмешаться в работу, однако менять что-либо было уже слишком поздно. Впервые Мэй была влюблена. Как и любая другая женщина, взглянувшая хоть однажды на Ранульфа, она не смогла устоять перед чарами его мужественной красоты. А за то, что из всех женщин, следовавших за отрядом, лишь ее одну хоть изредка приглашал в свою палатку Ранульф, Мэй ненавидели ее подруги.

Но если бы они только знали, что Ранульф уже отправил своего оруженосца за другой, соперницей, «очаровательной блондинкой», как он ее называл, если бы они знали и то, насколько мало она для него значила, что он даже не мог запомнить ее имени, они бы так не завидовали ее печальной участи. Для Ранульфа она была не больше чем просто блудницей, доставляющей удовольствие, торгующей любовью шлюхой.

Она тяжело вздохнула, наблюдая за тем, как обнаженный Ранульф выходил из палатки, чтобы освежиться. Как и большинство мужчин, он никогда не скрывал свою наготу, если рядом не было впечатлительных леди, смущавшихся от подобной вульгарности. Женщины такого поведения, как Мэй, в расчет не шли. Однако при мысли о том, что ни одна из этих слабонервных леди не стала бы скромно опускать глаза при виде обнаженного Ранульфа, Мэй злобно рассмеялась. Лишь немногие мужчины могли похвастаться таким огромным ростом и внушительностью форм. И то, что сэр Ранульф постоянно избегал общения с благородными дамами, будто был прыщавым недомерком, по мнению Мэй, было абсолютной глупостью.

Очнувшись от своих размышлений, Мэй отругала себя за подобные мысли. К тому же она и так слишком долго оставалась в палатке Ранульфа, утреннее ворчание которого хоть и было обычным делом, но могло превратиться в настоящий ураган, застань он по возвращении ее все еще нежащейся на его ложе.

Однако в это утро у Ранульфа было самое прекрасное расположение духа, что являлось, по убеждению его оруженосца Ланзо Шерферда, настоящим чудом. Вместо того чтобы пнуть его не совсем нежно носком сапога, Ранульф лишь слегка взъерошил его жгуче-рыжие волосы, а Леди Элла радостно прыгнула к нему на колени, кокетливо мурлыкая в ожидании завтрака.

– Думаешь, сегодня ночью Мэй доставила ему небывалое удовольствие? – Ланзо подмигнул своему приятелю, оруженосцу Кенрику, который сворачивал свой матрац.

Увидев, что господин уже скрылся в кустах и бояться как будто нечего, Кенрик, который был постарше Ланзо, а потому и опытнее, глубокомысленно произнес:

– Вряд ли в эту ночь произошло что-нибудь особенное. Она каждую ночь ублажает его так, как нам и не снилось.

Оба юноши, как, впрочем, и другие воины их отряда, привыкли становиться незаметными для женщин в присутствии Ранульфа. Но Ланзо, которому едва исполнилось четырнадцать лет, был еще неопытен в подобных делах, ему это было абсолютно безразлично.

– Просто он возбужден из-за предстоящей работы, – продолжал Кенрик, обратив свои узкие, как у турка, глаза к Ланзо. – Старый Грил, что порекомендовал нас для этого дела, сказал, что оно будет несложным, но ты же знаешь, что Ранульф ненавидит браться за работу, если придется возиться с женщинами.

– Серл сказал, что из-за этого он даже может отказаться от исполнения задания.

– Вполне справедливо, но пока он вроде не принял окончательного решения. Хоть он и позволил людям Ротвелла присоединиться к нашему отряду, Ранульф еще не взял с него денег за работу.

– Все, на что оказались способными люди этого старикашки, – так это мешать нам продвигаться более быстрым темпом. Но вот чего я на самом деле не понимаю…

– Опять сплетничаете, как маленькие девочки?

Увидев подошедших к ним Серла и Эрика, Ланзо покраснел и быстро вскочил на ноги, а Кенрик лишь многозначительно ухмыльнулся. Оба юноши только что были посвящены в рыцари во время службы у одного лорда, к которому нанялись вместо выплаты долга.

Ранульф, конечно, мог бы и сам посвятить их в рыцари, но ему хотелось, чтобы церемония была по-настоящему торжественной и чтобы свидетелями ее были не только воины его отряда. Обоим рыцарям было всего по восемнадцать. Серл Тотнес был немного выше Эрика, со светлыми волосами и лучистыми серыми глазами, а Эрик Фитцстефел был ярким брюнетом с узкими карими глазами, как и у Кенрика, неизменно придававшими ему немного сонный вид. Оба рыцаря сопровождали Ранульфа и сэра Уолтера де Брюта во всех их походах значительно дольше, чем Кенрик и Ланзо, и тем не менее эти четверо юношей очень сдружились, ибо были похожи друг на друга. Все они были незаконнорожденными детьми лордов, появившимися на свет в деревне или на кухне замка и отвергнутыми своими почтенными отцами, навсегда потеряв таким образом надежду на обеспеченную и беззаботную жизнь. Наполовину простолюдины, наполовину благородные, они были изгоями как для одних, так и для других. Если бы Ранульф не распознал в них настоящих воинов и не выкупил их, они все еще были бы обыкновенными рабами, прикрепленными к земле тех людей, что произвели их на свет. Сам Ранульф, будучи незаконнорожденным, лучше, чем кто-либо другой, понимал все горести жизни бастарда.

– Мы тут размышляли над тем, почему это сэр Ранульф отказался взять у старика Ротвелла часть денег, причитающихся нам за работу, – полушутливо-полусерьезно сказал Ланзо.

– Если ты, мой милый маленький друг Ланзо, подумаешь над этим, то ответ сам придет тебе в голову.

– Но единственный возможный ответ, приходящий мне в голову: он просто не уверен в том, что выполнит задание до конца.

– Именно так, – кивнул Эрик.

– Но почему же?

Эрик усмехнулся:

– Все не так уж просто, дружище. А ты-то что обо всем этом думаешь, Серл? Ранульф же терпеть не может Ротвелла, думаешь, он просто взял и поверил россказням старикашки о разорванной помолвке?

Серл лишь пожал плечами.

– Ранульф не раз выполнял поручения тех, кто ему не нравился. И те точно так же лгали, но ничего от этого не менялось. Деньги есть деньги.

– Следовательно, это может быть лишь оттого, что здесь замешана женщина.

– Возможно, эта причина переплелась со множеством других. Но если он уже решил…

– Мы же так долго шли и почти что у цели теперь. Ему нужно было раньше принимать решение. И неужели он сможет отказаться от пятисот марок? – рассудительно проговорил Ланзо, устремив взгляд на друзей, ожидая их ответа, которого, однако, не последовало. Ланзо повернул голову и увидел приближающегося к их компании Ранульфа. И только тогда мальчик вспомнил, что все еще держит в руках Леди Эллу. Она, как назло, именно в этот момент издала такое пронзительное мяуканье, которое могло бы разбудить и мертвого, и несомненно, с намерением показать Ранульфу, что умирает с голоду. О! Избалованная негодяйка! Сколько раз Ланзо еле удерживался, чтобы не свернуть ей шею, но сознание, что Ранульф с него живого шкуру сдерет, если он посмеет хоть один волосок вырвать у этого облезшего чудовища, удерживало юношу от столь необдуманного поступка. Господи! И как только может мужчина любить такую уродину?!

– Ты что же, еще не накормил Леди?!

– Да… нет… сэр… – запинаясь, промямлил Ланзо.

– Может быть, я не совсем разбудил тебя?

– Я как раз собирался, – пропищал Ланзо и поспешил удалиться от Ранульфа, прикрывая согнутую спину от гневной руки хозяина.

Ранульф одобрительно фыркнул, глядя, как Ланзо стремительно исчез, и вошел в свою палатку. А двое юных рыцарей, взглянув друг на друга, многозначительно ухмыльнулись.

– Он все же решился. Мы сопроводим юную леди к ее новому мужу. Ланзо оказался прав: пятьсот марок – слишком большая сумма, чтобы ею можно было пренебречь, когда вопрос стоит о приобретении владения. А это именно то, о чем он постоянно думает, – проговорил Серл, выразив мнение обоих рыцарей.

– Возможно, он с самого начала решил выполнить задание, а прикидывался лишь для того, чтобы заставить поволноваться этого черта Ротвелла?

– Все может быть. Ранульф уж слишком сильно ненавидит старого лорда и даже не пытается скрыть свое к нему отношение. Вот спросить бы обо всем этом сэра Уолтера…

– Спросить сэра Уолтера о чем? – раздался сзади негромкий голос Уолтера.

Застигнутые врасплох повернулись с виноватыми лицами и увидели кровного брата сэра Ранульфа, однако страх ненадолго объял их сердца, ибо они сразу же заметили лучики смеха, сверкавшие в его глазах.

Невозможно представить себе двух более непохожих людей, чем Ранульф Фитц Хью и Уолтер де Брют. Ни малейшего сходства не было ни в их характерах, ни во внешности, однако с первой встречи между ними завязалось нечто большее, чем просто братская дружба. Имея семь футов роста, Уолтер был выше большинства мужчин, а Ранульф, имевший еще полфута сверх, казался просто великаном. Уолтер был брюнетом с оливковой кожей, а Ранульф – золотоволосым блондином, с кожей цвета солнечных лучей. И если Ранульф бушевал, даже будучи в прекрасном расположении духа, то Уолтер говорил так мягко и тихо, что иногда приходилось напрягать слух, чтобы уловить его музыкальную речь. Уолтер смеялся над самой безобидной остротой, тогда как Ранульфа вообще редко видели улыбающимся.

Уолтер никогда не унывал. Третий сын мелкого барона, он был таким же нищим, как и Ранульф, с той лишь разницей, что этот факт нимало его не волновал. Он был бы одинаково счастлив, обладая огромным поместьем, или ничтожно малым владением, или не имея вообще ни акра земли. Для него это было не важно. Уолтер вовсе не стремился к власти, богатству или почету. Человек дружелюбный и приятный в общении, он пользовался любовью и уважением своих старших братьев, которые, несомненно, поддержали бы его и предложили бы остаться в своих имениях, окажись Уолтер в затруднительном положении.

Ранульф же не имел подобной поддержки. Его отец был влиятельным лордом и вполне мог бы забрать Ранульфа из деревни, где тот в течение девяти лет находился под присмотром своего приемного отца. Лорд мог бы обеспечить достойные будущего рыцаря воспитание и подготовку сына, но Ранульф ненавидел этого чужого для него человека и никогда не унизился бы до того, чтобы обратиться к нему с самой ничтожной просьбой, даже если бы от этого зависела его жизнь.

У Ранульфа не было дома, и он страстно мечтал обрести его. Эта цель была единственным двигателем, единственной пружиной, заставлявшей его работать, продавать свои силы и ум любому нуждающемуся в его помощи вне зависимости от сложности предстоящего задания или его личных чувств. Столь манившая идея не оставляла и шанса его совести, не позволяя ему быть слишком щепетильным. Ранульф отвоевывал поместья для лордов, сражался под их знаменами, изгонял грабителей и разбойников из их городов и владений. Ни разу еще не постигла его неудача. Его считали чуть ли не всемогущим волшебником, способным вернуться с победой даже тогда, когда у другого не осталось бы уже и последней надежды. И платили Ранульфу за его труд соответственно, не смея обратиться к нему с пустяковым заданием. Вот почему лорд Ротвелл именно его выбрал для выполнения своего грязного плана, предлагая невообразимо высокую даже для Ранульфа плату за услуги. Действительно, пятьсот марок было слишком много даже за то, чтобы выкрасть Рейну де Шампенье, наследницу Клайдона и других богатых вотчин.

– Ну что ж… – Уолтер улыбнулся, не услышав ответа ни от одного из юношей. – Неужели Леди Элла утащила с собой ваши языки?

На этот раз Кенрик решился ответить. Любопытство пятнадцатилетнего подростка не выдержало, и он без обиняков спросил:

– Сэр Ранульф делится с вами своими планами, вы единственный, кто хоть немного знает о его мыслях и намерениях. Скажите, Ранульф не взял деньги у лорда Ротвелла только из-за того сильнейшего отвращения, которое к нему испытывает, или потому, что не уверен, что на этот раз все пройдет так же благополучно, как и всегда?

– Но он ведь не отказался категорично.

– Но и не дал четкого согласия, – вставил Эрик.

В ответ Уолтер рассмеялся:

– А я-то подумал, что сказанное Ранульфом «Посмотрим!» в ответ на предложение было самым красноречивым доказательством того, что мы беремся за работу.

– Думаете, именно поэтому Ротвелл и настоял, чтобы мы взяли с собой пятьдесят его воинов?

– Конечно. Люди, подобные ему, не привыкли доверять, особенно когда решается вопрос такой огромной для него важности. Ведь он не доверяет даже своим собственным вассалам, иначе зачем ему тогда понадобилось нанимать нас? Думаю, что если бы не подагра, приковавшая его к постели, то сейчас и он был бы здесь. Несомненно, он думает, что его люди, превосходя нас численностью, будут напоминать нам о том, что работа должна быть выполнена наилучшим образом.

– Ну, тогда он просто не знает Ранульфа! – засмеялся Серл.

– Да, не знает, – сказал Уолтер, не скрывая улыбки.

– Но что же так раздражает Ранульфа в этом старикашке? – не удержался от вопроса Эрик. – Ведь он кажется именно безобидным, хоть и чуточку коварным.

– Безобидным?! – фыркнул Уолтер. – Тебе следовало бы поговорить с его людьми, чтобы побольше интересного узнать об их лорде.

– А вы-то сами знакомы с ним?

– Нет. Но я видел то, что видел Ранульф, и потому могу смело заявить, что таких, как он, знаю как облупленных. Он ничуть не отличается от лорда Монтфорда, на воспитании у которого находились мы с Ранульфом. Мы были его оруженосцами, хоть и предпочли бы иметь хозяином любого из его вассалов. И если ты думаешь, что с Ранульфом нелегко поладить, клянусь Богом, ты и не представляешь, каким может быть настоящий ад. Безумная жестокость и алчность – вот что почувствовал Ранульф, поближе познакомившись с Ротвеллом.

– Но что такого в этом поручении? По-моему, это совершенно обычное дело, хоть для нас и в новинку доставлять невест к алтарю. Сэр Ранульф просто не хотел связываться с этим заданием или обещать что-либо конкретное Ротвеллу?

Искорки смеха вновь появились в глазах Уолтера, когда он взглянул на застывшие в напряженном ожидании, измученные любопытством лица.

– Если я сейчас вам скажу об этом, ребятки, то о чем же вы будете сплетничать после моего ухода?

Серл и Эрик обиженно надулись, услышав, что Уолтер, которому и было-то всего двадцать четыре года, назвал их ребятками. Но возглас Кенрика заставил их забыть об этом, ибо, повернувшись, они увидели, что Ранульф вышел из своей палатки в полном вооружении.

– Да поможет нам Бог! И что это Ланзо так быстро сегодня управился? – без тени юмора сказал Уолтер.

– Не стыдно ли тебе, Кенрик? Ведь именно из-за тебя я стою здесь в одном нижнем белье и болтаю как женщина! Двигайся, бестолочь, а то он уедет без нас. Живо!

То, что Ранульф мог запросто оставить своих друзей позади, недоуменно размышляющими о причинах столь быстрого отъезда, было вполне правдоподобно и наверняка случилось бы, если бы Леди Элла приняла приглашение Ланзо к завтраку и не отправилась самолично добывать себе пищу. Естественно, Ранульф не мог доверить Ланзо столь ответственное дело, как поиск его любимой кошки, хотя конечный пункт их путешествия и находился лишь в часе езды. Им пришлось ждать до тех пор, пока эта хитроумная тварь не вернулась с полевой мышью в зубах и не была усажена на телегу, где наконец-то могла насладиться столь запоздавшим в это утро завтраком.