Глава седьмая. Междугорск, наши дни

У Никиты Глушкова сегодня снова намечался «бегучий» день – необходимо было побеседовать с бывшим мужем погибшей и бывшей женой Андрея Моргана. А потом еще заскочить в автоцентр «Транс-авто», где Марина Морган, тогда еще Терехина, проработала много лет. Следствие заинтересовалось личностью погибшей и, хотя Никите совсем было не понятно, для чего все это, к своей работе он относился педантично и ответственно.

Александр Терехин оказался мужчиной высоким, широкоплечим и, как все сильные люди, спокойным до безобразия.

– Что я могу сказать о Марине? Ничего особенного. Что касается личного… Обида у меня, конечно, на нее, – Терехин закурил сигарету. Они беседовали во дворе комбината обогатительной фабрики – Терехин сегодня работал, и покинуть рабочее место не имел возможности – пришлось ехать к нему, договариваться с начальством и вот теперь беседовать на свежем воздухе, в окружении рябин. – Мы прожили вместе почти двенадцать лет, как я думал, душа в душу. А оно вон как оказалось… Я тяжело переживал наш разрыв. На тот момент, если б не Аленка, меня, может, уже и на свете не было. Знаете, для меня никогда даже не возникал вопрос, что будет, если я встречу другую женщину. Я в принципе не представлял рядом с собой никого, кроме Марины.

Мы ведь с ней в какой-то степени родственники. Моя родная тетка, Надежда Федоровна, родная сестра моего отца, замужем за ее родным дядькой, Володей Тимошенко. Тетка нас и познакомила, она же нам свадьбу организовала. Какой она была? Хорошая хозяйка, покладистая, мы не ссорились почти, но многое она в себе держала. Дневник вела, было дело. Раз как-то нашел его – случайно вышло – ну, и прочитал. Долго пребывал в шоке.

– Что вас так поразило в этих записях?

– Злость. В них было столько ненависти, неприкрытой злобы, особенно в отношении тех людей, которые, как она думала, мешали ей жить, двигаться вперед.

– Например? У нее были враги?

– Да нет же, больше надуманное. Ну, вот новую жену отца своего она ненавидела – считала, что та разрушила их семью. Писала о ней такие гадости, читать было противно. А ведь, насколько мне известно, мамаша ее, теща моя бывшая, сама слабость имела к чужим мужикам, из-за чего они, собственно, и расстались.

– Скажите, – Глушков быстро строчил слова в протокол, – а вы знали об увлечении Марины Борисовны религией, что она посещает религиозные собрания?

– Пока мы вместе жили, я у нее склонностей таких не замечал. Да и про секту эту мы с Аленой недавно узнали, чисто случайно. Подруга задушевная моей бывшей, Света Беленцова, взялась было тут проповедовать. От нее и узнали, что Маринка там же. За детей страх был, что затянут в свои сети. Узнавали у них все, расспрашивали. Я тогда хотел их даже к себе забрать, но, в принципе, особо не настаивал.

– А после развода как складывались ваши отношения?

– Ну, какие могут быть в нашем случае отношения? Знаете, был период, когда я ждал ее возвращения, потом она твердо была намерена вернуться, даже детям говорила об этом, учила их, что надо делать, чтобы Алену выжить из дома. Они по наивности детской все нам и рассказали. А потом я официально женился, она замуж вышла, дети родились – и все. С дочками иногда вижусь, созваниваюсь, а с ней только в самом крайнем случае. Ничего не хотел знать об этом человеке.

– Понимаю, что вопрос вам покажется странным, но все же задам его, – Никита немного помялся для проформы, чтобы выдержать театральную паузу. – Как вы думаете, в чем могла быть причина гибели вашей бывшей жены и кто, по-вашему, мог желать ее смерти? – Терехин замолчал, призадумавшись.

– Здесь я вам не помощник, – пожал он плечами, – я ведь не знаю, чем она жила в последнее время. Может, ей любовник шею свернул, может – его жена, а может, муженек дорогой раскодировался и показал свое истинное лицо. Вариантов тут много, но ни к одному из них я вам не подхожу. Мне совершенно безразлично, как она жила, отчего умерла, и кто в этом ей помог. Меня больше волнует вопрос, что будет дальше с моими детьми. Все остальное – до лампочки.

– Вы сказали, что «муженек раскодировался»…

– Он же кодированный у нее, от запоев. Видите, как сложилось: меня называла алкашом, всем говорила, что ушла из-за моих загулов, а тут «святой арий» подвернулся – богатый и непьющий. Как оказалось, все очередная ложь. Сейчас, спустя годы после нашего расставания, я начал понимать, почему она с новым мужем уехала из города, хотя и здесь могла бы жить припеваючи. Потому что не хотела рушить свой идеальный образ в глазах детей и мужа. Для них ведь она кто? Практически святая, пережившая столько душевных потрясений и выстоявшая, не сломавшаяся всем бедам вопреки. А на деле? Хотите пример? – Александр перехватил взгляд Глушкова, – пожалуйста. Я много лет работаю на другом предприятии, меня окружают другие люди, здесь никто не знает о моей прошлой жизни и бывшей семье. И вот некоторое время назад еду я на служебном автобусе домой с работы. Народу в салоне – три человека, вот-вот выходить, и мы стоим возле кабины водителя. Тут как раз по дороге проезжаем магазин, где Марина трудилась, и вдруг водила говорит: «Хороший магазинчик, тут раньше барышня одна работала. Ну, просто конфетка, сладкая! Марина, кажется, звали. Чудо, а не бабенка – игривая, как молодое винцо. Уж мы с ней пару раз отожгли вдали от цивилизации. Знать бы, где она, как жизнь сложилась… Столько, бедная, пережила… Славная малышка. Глаза. Волосы. Носик такой курносый. Аж в жар бросает от воспоминаний!» Представляете, что я в тот момент почувствовал? А вдруг бы такие речи дошли до дочерей, до мужа (а в нашем маленьком городе рано или поздно это все равно произошло бы), какой был бы удар по репутации? Сейчас все прекрасно: как только всплыла грязь какая – значит, Алена, гадина мерзкая, сплетни распускает, и все в это верят… Теперь, конечно, многое вылезет наружу… О покойных плохо не говорят, но все эти мерзости… Только бы девчонок от них уберечь… Можно, я пойду уже? Разговор начинает меня тяготить, не хочу я о ней вспоминать, – Терехин поднялся и взял в руки лежавшую рядом оранжевую каску.

– Что ж, спасибо, что согласились побеседовать со мной, – Глушков тоже встал, – при необходимости я позвоню вам, вдруг придется кое-что уточнить.

– Да, конечно. Завтра я уезжаю в Шубаново на похороны, хочу с бывшими родственниками вопрос о детях обсудить, а дня через два-три буду дома, – он надел каску и неспешными шагами пошел к дверям комбината, чтобы вернуться в свой цех.

Никита посидел еще несколько минут, перебирая исписанные листы. «Здесь глухо, я с самого начала это знал. Но надо – значит, надо. Следователю виднее, какая именно информация может пригодиться», – он закрыл «молнию» на своей папке и поспешил к машине. Через полчаса у него назначена встреча с Натальей Морган, бывшей женой потерпевшего.

Район, в котором проживала бывшая семья Андрея Моргана, был не самым презентабельным в Междугорске – серые панельные дома, минимум зеленых насаждений и приличное движение автотранспорта. Многоквартирный дом, четвертый этаж. Никита Глушков позвонил, железная дверь распахнулась практически сразу – хозяйка даже не задала вопросов, типа «кто там». Наталья понравилась Никите – стройная, сдержанная, аккуратная. Уложенные в прическу коротко постриженные русые волосы, серые вдумчивые глаза, приятная улыбка и глубокий ровный голос. Эта женщина излучала покой и доброту. Никита вдруг почувствовал, как сильно он устал за эти несколько дней напряженной работы. Словно почувствовав его мысли, Наталья предложила ему присесть на удобный мягкий диван, а сама удалилась на кухню.

– Вы пока располагайтесь, – послышался ее голос сквозь шум какой-то кухонной техники, – я задержу вас совсем ненадолго. Просто я сегодня с ночной смены, – продолжила она, входя в гостиную с подносом в руках, – и если не выпью кофе, то просто упаду тут замертво, – она снова ушла на кухню, и через несколько минут по квартире разлился густой аромат кофе. Наталья вернулась с фарфоровым кофейником в руках и села рядом с Глушковым.

– Я пью только свежемолотый кофе, вы не против? – шоколадная ароматная жидкость полилась в маленькую фарфоровую чашечку. – Угощайтесь, пробуйте пирожные, если хотите – вот сливки, сахар, – Наталья ухаживала за гостем, а тот следил за движениями ее тонких рук и чувствовал себя практически дома. Квартирка была небольшая, двухкомнатная, но настолько уютная, что Никита с удовольствием находился в ней. Атмосфера способствовала полной релаксации, и тепло этого жилища накатывало волнами.

– Наталья… э-э-э… – начал, наконец, Глушков, торопливо заглядывая в свои записи.

– Просто Наталья, пожалуйста, – помогла она.

– Хорошо, э-э-э… Наталья… я хотел бы вам задать несколько вопросов о вашем бывшем муже, Андрее Владимировиче.

– Конечно, задавайте. Я, конечно, помогу, чем смогу, но вряд ли моя помощь будет вам полезна. Мы не общаемся после развода, причем не общаемся совсем – ни по телефону, ни воочию. А что именно вас интересует?

– Я думаю, вам известно, что произошло в новой семье вашего бывшего мужа? – Наталья закивала головой и перекрестилась. – Так вот. Сейчас идет поиск убийцы, и мы в связи с этим опрашиваем всех знакомых этой семьи, бывших супругов, друзей, коллег. Чтобы составить, так сказать, общую картину. Расскажите, как складывалась ваша семейная жизнь с Андреем Владимировичем, как вы восприняли его новое увлечение и последующий развод. В общем, самую суть, но чтобы понять, какой он человек, ваш бывший.

– Его подозревают? – заметно напряглась Наталья.

– Обвинений пока никому не предъявили, просто идет опрос, – попытался успокоить ее Никита, хотя видно было, что это ему не удалось.

– Конечно, я в курсе, что там беда случилась – мне бывшая свекровь позвонила, – пояснила Наталья, – мы в тот день с ней больше часа проговорили. Конечно, я в шоке. Андрей не ангел, да и несколько последних лет нашей жизни безоблачными не назовешь, но он не заслуживает такого наказания. Да и вообще я вам скажу сразу: Андрей на убийство не способен, он в этом плане слабак. По роже жене съездить или руку вывернуть – это он может, да и то по пьяной лавочке, но ведь сейчас он не пьет. Нет? – она внимательно посмотрела Никите в глаза.

– Говорят, что нет, – подтвердил он, – не пьет.

– Вот именно. Трезвый он – тихий и кроткий человек, но одна рюмка превращает его в припадочного придурка. Еще кофе?

– Да, спасибо, кофе потрясающий, – не удержался Глушков.

– Рада, что вам понравился, – она подлила в его чашку еще порцию. – Так вот, что касается Андрея. Он с родителями приехал сюда из Казахстана в восьмидесятых годах, еще до того, как вся эта буча началась, и из братских республик русских поперли. Тут же он еще до армии женился, ребенок родился, но жена его из армии не дождалась – вышла замуж и, говорят, очень удачно. У него перед ней никаких обязательств. Она ничего не требовала, а он сам и не настаивал. Его родственники за несколько лет почти все переехали в Германию – тогда из Казахстана этнических немцев с распростертыми объятьями встречали, сразу же помогали устроиться на новом месте, обеспечивали всем необходимым, но родители Андрея не рискнули уехать так далеко и остались в России, хотя связи с родственниками не теряли. Им в наших дворах при расширении квартиру дали – раньше они в другом районе жили, в однокомнатной, правда, большой, старого типа, – и вскоре мы с Андреем познакомились. Мне тогда только шестнадцать было, как в свое время его первой жене. Мы стали встречаться. Он мне сразу понравился – спокойный, рассудительный, пил в меру, у него в семье вообще спиртное не приветствовалось, свекровь всегда говорила, что у нее здоровья столько нету, чтобы наперегонки с русскими пить, – Наталья засмеялась, а Никита невольно залюбовался искорками в ее глазах и изящной шеей. – Он предложил мне выйти за него, как только я школу закончила. Я согласилась. Мы сначала у его родителей жили, а потом, когда Катька у нас родилась, наши родители скинулись и купили нам квартиру в новостройке на бульваре Медиков – трехкомнатную, мечта просто! А потом трудности начались – перестали платить зарплату, предприятия закрывались, Андрей стабильно оставался без работы и тут в силу своей слабости (простите за каламбур) начал пить. Дома, естественно, скандалы – денег и так нет, а он бухает каждый день. Тогда же он первый раз меня ударил. Извинялся потом дико, валялся в ногах, а я пожалела и простила. А потом ему повезло с работой: на территории бывшей автобазы открывали автомастерскую, тогда еще блатные какие-то, и Андрей к ним устроился автослесарем. Он в технике вообще хорошо разбирается. Сначала отечественные машинки ремонтировал, а потом и в иномарках научился разбираться. Дома начали водиться деньги, стало легче жить – правда, пить он не прекращал, но до поры – до времени руками не размахивал.

– То есть, потом избиения продолжились? – Никита даже зубы сжал от злости на этого урода – иначе он таких людей даже и не называл. Как можно ударить женщину, да еще такую, как Наталья – хрупкую и прекрасную.

Наталья молча убирала со стола. Воспоминания разбередили в ней забытые эмоции, и ей это было неприятно. Она вернулась из кухни, посидела несколько минут молча, сжав ладони, а потом продолжила рассказ. Никита терпеливо ждал, когда она начнет, и не торопил ее.

– Я к тому времени устроилась на АЗС заправщицей – сами понимаете, кругом одни мужчины, комплименты, шоколадки, цветы… В общем, Андрей стал меня ревновать. А когда узнал, что я беременна, сразу заявил, что ребенок не его, и он не собирается воспитывать чужого ублюдка. Мы поругались очень сильно, и в тот раз он снова ударил меня. И я ушла. Забрала Катю, свои вещи и переехала к родителям. Решила, что ребенка все равно рожу и воспитаю. Свекровь до последнего держала нейтралитет, а когда родился Димка, то сразу сказала, что это их порода и начала всячески мне помогать. Я на работу после декрета рано вышла, и с Димкой, в основном, она и сидела.

Андрей за это время умудрился завести себе гражданскую жену, перевез ее в нашу квартиру, и стали они жить-поживать. Мы не жили вместе почти три года – за это время молодая жена родила ему ребенка и ушла от него. В чем там причина, я не знаю, но ребенка он записал на себя и платит сейчас алименты. Когда та семья распалась, свекровь все силы приложила к тому, чтобы мы помирились и снова стали жить вместе. Вообще, она потрясающая женщина: сына любит до умопомрачения, но в то же время понятие семьи для нее святое – у детей должны быть оба родителя, у жены должен быть единственный законный муж, а у мужа – жена. Мне всегда было интересно: с его первой женой она тоже так носилась?

Постепенно мы снова сблизились, я простила ему все закидоны, он записал на себя Димку, и все снова наладилось. Меня с работы направили учиться в Томский политех на экономический факультет, я согласилась на «заочку», и в две тысячи шестом году начала учиться. Смешно: она ведь, Маринка-то, в ту пору там же училась – правда, на курс старше меня. Ирония, блин. Так, о чем я? Да, в это время СТО, где Андрей работал, выкупил предприниматель Захарченко и начал там обустраивать свой автоцентр. Он открыл там, на территории, магазин автозапчастей, перевел в него из других точек своих продавцов… вот тогда-то Андрей и познакомился с этой самой Мариной. Это и было начало конца нашей с ним семьи.

Загрузка...