Идеальная иллюзия

Глава пятая

Я решаю отложить это до выходных, чтобы допросить отца о том, что происходило во время нашего телефонного разговора.

Мне прекрасно известно, что, если продолжить давить на него, вытягивая необходимые мне ответы, он никогда не сдастся и наградит меня вместо этого очередной вариацией высказывания: «Всему свое время, Александрия». Как только мой отец принимает решение, будь то деловое или личное, он никогда не отступает.

Раньше я восхищалась этой его чертой, потому что он выстроил компанию в кратчайшие сроки благодаря своей напористости и целеустремленности. Каждое принятое им стратегическое решение является частью его Большого плана с большой буквы «Б», который подразумевает достижение успеха как на деловом поприще, так и в семейной жизни.

Моя работа заключалась лишь в одном: доверять ему и верить, что у него все находится под контролем. Я так и делаю… наверное.

Не желая зацикливаться на этом и дальше, я собираю вещи и провожу остаток дня на занятиях, после чего возвращаюсь в нашу с Карой квартиру. Она разогревает в микроволновке две порции еды для нас, и пока мы обсуждаем планы после ужина, она протягивает еще одну пару пригласительных.

– Вот уж нет. – Я решительно качаю головой, отталкивая флаеры. – Никаких больше вечеринок.

– Ну почему? – хнычет она. – Ладно, я признаю, что последняя выдалась ужасно…

– Именно по этой причине я и не пойду никуда, – фыркаю я. – Думаю, что лучше ненадолго затаиться. Последнее, что мне сейчас требуется, – это очередная встреча с Дэниелом. Сомневаюсь, что он позволит мне сбежать, как в прошлый раз.

– Окей. – Она выглядит разочарованной. – Может, мы просто устроим вечер кино?

– Супер. Пойду приготовлю попкорн. – Я хватаю свою тарелку и целую ее в щеку, прежде чем отправиться на кухню.

Позже я позволяю Каре выбрать фильм «Из 13 в 30», нашу тайную слабость, и мы в сотый раз восхищаемся милыми костюмчиками Дженнифер Гарнер.

Хотя я пытаюсь не уходить в себя и наслаждаться фильмом, часто ловлю себя на мысли, а действительно ли мне стоит беспокоиться о том, что происходит с моими родителями прямо сейчас. Они не любят делиться со мной плохими вестями без крайней необходимости, и даже если я понимаю, что таким образом они поступают, руководствуясь моими интересами, сейчас это раздражает. Но, к сожалению, к этому мне тоже необходимо привыкнуть.

Я люблю своего отца и доверяю ему свою жизнь, но интуиция подсказывает, что что-то не так, и мне не по душе дожидаться субботы, чтобы разузнать все подробности.

Но, как ни странно, я действительно узнаю обо всем раньше, чем планировалось.

Три дня спустя я просыпаюсь, обнаружив на телефоне двадцать семь сообщений, четырнадцать пропущенных вызовов и одиннадцать голосовых.

Сперва я подумала, что они от Кары. Она, как правило, разрывает мой телефон, если хочет похвастаться своим последним завоеванием, с которым встречается. Но потом меня осеняет, что мы теперь живем вместе, и вероятность того, что она с визгами ворвется в мою комнату, в разы больше. Но разблокировав телефон и пролистав уведомления, я понимаю, что они не от нее.

Они от моих родителей.

Если они потратили свое драгоценное время, пытаясь связаться со мной, значит, вероятно, ад разверзся.

Я вскакиваю с кровати и направляюсь в ванную, чтобы принять самый быстрый в своей жизни душ. Натянув майку и шорты, спускаюсь вниз, чтобы поймать такси. Как только я оказываюсь в машине, тут же достаю телефон и нажимаю «Воспроизвести», чтобы прослушать голосовые сообщения от родителей.

«Нам нужно кое-что тебе сказать, Александрия. Это срочно».

Бип.

«Быстро приезжай в офис. Пожалуйста, поторопись».

Бип.

«С «Вудс энд Ко» случилось несколько важных событий. Пожалуйста, появись здесь как можно скорее».

Бип.

В моем животе все клокочет от паники и нервов, а в голове по-прежнему звучат взволнованные голоса родителей. Что такого произошло, что они решили срочно вызвать меня?

– Пожалуйста, прибавьте скорость, – с отчаянием прошу водителя.

Мои мысли мчатся, перебирая все возможные развития события. Мой отец вынужден уйти с поста генерального директора, провал одного из крупнейших строительных проектов, какое-то поглощение или слияние с другой компанией? О боже, надеюсь, это не финансовые проблемы.

Я отгоняю мысли, которые только усиливают мою тревожность, когда добираюсь до штаб-квартиры. Я выпрыгиваю из такси и мчусь ко входу в здание, направляясь сразу же к консьержу. Бизнесмены в бешенстве снуют по зданию, пытаясь разобраться в какой-то проблеме вселенских масштабов, о которой, похоже, не известно только мне.

– Привет, – задыхаясь, приветствую женщину за стойкой. Она со злостью в голосе разговаривает с кем-то по телефону, активно жестикулируя руками.

– Я тоже так думала, но они уже объявили об этом, – сообщает женщина, полностью игнорируя меня. Она откидывает свои волосы в сторону и продолжает говорить с человеком на другом конце линии: – Они не говорят о том, что Гарри им предложил, а только о том, что сделка уже свершена.

Гарри? В смысле Гарри Кэррингтон?

– Извините! – Я прочищаю горло, на этот раз немного громче. Женщина лениво наклоняется ко мне, но по-прежнему цепляется за телефон. Она возобновляет разговор, на этот раз шепотом. – О, да ради бога, – рычу. Я протягиваю через стол руку и выхватываю телефон из рук. – Отлично. Теперь я привлекла ваше внимание.

Она смотрит на меня.

– Я могу вам помочь?

– Да, пожалуйста. – Я стискиваю зубы. – Я здесь, чтобы увидеть своих родителей. Джона и Маргарет Вудс.

Она пару раз моргает.

– Вы их дочь?

– Единственная и неповторимая.

Консьержка тяжело вздыхает и жестом просит вернуть телефон. Я колеблюсь, думая о том, что она собирается продолжить разносить сплетни, но женщина бросает на меня раздосадованный взгляд.

– Мне нужен телефон, чтобы позвонить твоим родителям.

– О, точно.

Я возвращаю телефон, пока мои щеки заливает румянец.

Она что-то бормочет в трубку, а затем наклоняется и открывает один из ящиков, прежде чем передает мне ключ-карту.

– Сороковой этаж. Второй зал заседаний слева. Тебя ожидают.

Я выхватываю карточку из ее рук и спешу к ожидающему меня лифту. Когда двери закрываются, я чувствую, как бешено колотится сердце, грозясь разорвать грудную клетку.

Какое отношение «Вудс энд Ко» имеет к Гарри Кэррингтону?

Нет. Ни за что. Мой отец поклялся никогда не иметь с ним каких бы то ни было дел.

Боже, надеюсь, мои худшие опасения не подтвердятся.

Когда я достигаю сорокового этажа, двери лифта распахиваются. В отличие от вестибюля, на этом этаже безлюдно, а все офисные кабинки пустуют. Я двигаюсь по коридору и наконец-то замечаю маму.

Она в полном раздрае.

Сальные волосы густыми прядями спадают на лицо. Прекрасные карие глаза выглядят уставшими, а под ними залегли темные круги. Когда она поворачивается ко мне, я замечаю залитое слезами лицо.

– О, Алекс, – выдыхает она, и я тут же падаю в материнские объятия. Меня даже не волнует, что мы не разговаривали друг с другом целую неделю. Мы обнимаемся, кажется, целую вечность, и ее тепло окутывает меня, изгоняя тревогу.

Отстранившись, я наконец-таки интересуюсь, что произошло.

– Алекс. – Она за талию притягивает меня ближе к себе и целует в лоб: подобная нежность ей вообще не свойственна. – Мы действительно не собирались тебе этого говорить, но «Вудс энд Ко» обанкротилась.

– Что?

Это просто не может быть правдой. В «Вудс энд Кo» работает более сотни сотрудников и реализуется не менее десяти крупнейших коммерческих проектов в год. Только за прошлый год мы заработали около 100 миллионов долларов чистой прибыли. Как компания может стать банкротом?

Мама качает головой и просит следовать за ней. Мы двигаемся по коридору, пока не добираемся до зала заседаний. Я заглядываю в окно на двери, и сердце выпрыгивает из груди.

Мама сжимает мои плечи и ободряюще улыбается.

– Что бы они ни сказали тебе, пожалуйста, постарайся быть непредвзятой, Алекс.

«Но… Алекс все еще в шоке».

– Что, черт возьми, происходит? – шепчу я. – Ты пугаешь меня.

– Скоро ты все узнаешь. – Она целует меня в щеку и отправляет в конференц-зал.

Первым я замечаю своего отца. Он выглядит намного бледнее, чем обычно, а его хилое и хрупкое тело теперь представляет собой пустую оболочку того, чем оно было раньше. Когда подхожу ближе, замечаю осунувшееся лицо и испещренный глубокими морщинами лоб. Его тело напряжено, а нервы потрескивают, когда он тянется вперед, чтобы коснуться моего плеча.

– Александрия.

– Папа, что ты наделал? – бормочу ему, и все его тело замирает.

Возникшее между нами неловкое молчание – единственный ответ. Мой желудок скручивается в огромный узел, когда я замечаю двух других людей в комнате.

– Полагаю, это не то воссоединение отца и дочери, которого ты хотела, – раздается сухой голос.

Я переключаю свое внимание на мужчину лет пятидесяти, облаченного в дорогой костюм. Гарри выглядит в точности, как я его запомнила: темные вьющиеся волосы, волевой подбородок и глубоко посаженные темные глаза, критическим взором оценивающие присутствующих.

А рядом с ним расположился не кто иной, как человек, на которого пять дней назад я вылила мартини.

Дэниел Кэррингтон.

Мое сердце бешено бьется в груди.

Почему Вселенная продолжает сталкивать меня с этим ребенком-переростком в одной комнате, я никогда не узнаю.

Я чувствую болезненный толчок в груди, готовясь к тому, что очередная сделка, которую мой отец заключил с Гарри Кэррингтоном, без сомнений имеет какое-то отношение ко мне и Дэниелу.

– Я бы сказал, что рад тебя видеть, Алекс, но моя пропитанная мартини рубашка, отправленная в химчистку, говорит об обратном. – Дэниел недовольно хмурится.

«Господи, какой претенциозный засранец. И не просто засранец. А с преувеличенно картавой «р» и ударением на последнем слоге, подражающими фальшивому французскому акценту».

– Отрадно видеть, что вы знакомы друг с другом. – Гарри склоняет голову в мою сторону. – Александрия, присядь.

Я поворачиваюсь в его сторону и демонстративно обращаюсь к нему:

– Я лучше постою.

– Сядь, – огрызается он резким, как бритва, тоном.

Я сажусь.

– Итак, – продолжает он, выглядя более довольным. – На чем мы там остановились? Ах да. – Он делает несколько шагов вдоль огромного стола, расположенного в центре зала, и пальцем проводит по поверхности из красного дерева. – Пожалуй, я перейду к делу, поскольку ты знаешь, кто я такой и какой компанией управляю. Насколько тебе известно, компания твоего отца в настоящее время испытывает большие финансовые трудности. «Вудс энд Ко» погрязла в долгах, и инвесторы крайне недовольны. Думаю, мне не нужно вдаваться в подробности, как это случилось, потому что родители объяснят тебе все это позже, так что перейду сразу к тому, что интересует лично меня.

Я перевожу взгляд на отца, замечая, что его глаза прикованы к столу от смущения.

– Я предложил твоим родителям крупный строительный проект, чтобы поддерживать их бизнес на плаву в течение следующих двух лет. Это грандиозное предложение обойдется в пару сотен миллионов, и я верю, что «Вудс энд Ко» сможет извлечь огромную выгоду из данного проекта. Вы сможете расплатиться со своими кредиторами и даже вернуть часть упущенного дохода.

– И в чем подвох? – интересуюсь я, складывая руки на груди.

– Прямо к сути? Мне нравится. – Гарри наклоняет голову ко мне. – Уверен, ты знаешь, что мы с твоим отцом не в лучших отношениях. Ты даже могла видеть во мне своего врага. А теперь задайся вопросом, почему я пытаюсь помочь вам.

Я поджимаю губы.

– Эм, потому что, как говорится, друзей нужно держать близко, а врагов еще ближе?

– Не совсем. – Гарри облизывает губы, и неприятные ощущения ползут по моему позвоночнику. – Оказывается, у твоего отца есть что мне предложить.

Дэниел ерзает на своем месте и наклоняется вперед, в недоумении вскидывая бровь.

– О чем ты говоришь?

Гарри игнорирует вопрос сына. Вместо этого поворачивается ко мне, и медленная улыбка растягивается на его презрительно расчетливом лице.

– Я предлагаю свою помощь «Вудс энд Ко», Александрия. Но при одном условии: ты обручишься с моим сыном, Дэниелом.