Идеальная незнакомка

Глава 8

К тому времени, как Кайл Донован возник в раздвижных стеклянных дверях, юный патрульный Кельвин Додж (он представился, когда понял, что непосредственной опасности нет) уже вошел в курс дела. Патрульный Додж сидел напротив меня за кухонным столом, между нами торчал гном, а я по-прежнему сжимала в кулаке цепочку Эмми.

Когда я показала находку патрульному, он задал стандартные вопросы: были ли следы взлома, что-нибудь необычное?

Отвечая на эти ненужные вопросы – нет, нет, – я лишь крепче сжимала кулак. Юный Кельвин Додж не понимал. Я думала об опасностях, скрытых в арендованных домах. О людях, имеющих возможность приходить и уходить незаметно. Бродить по дому невидимкой. Об угрозе, о которой даже не подозреваешь.

Я сказала:

– Три ночи назад в гостиной включался свет.

Сказала:

– Кто-то позвонил на домашний и повесил трубку.

Сказала:

– С моей подругой что-то произошло.

При появлении Кайла патрульный Додж встал, надел шляпу и пошел к выходу. В дверях задержался, доложил информацию.

– Она переживает за Эмми Грей, с которой вместе живет, – сообщил в конце донесения, и Кайл кивнул.

Кайл Донован вновь выглядел как коп. Похоже, он умел по желанию включать-выключать нужный облик. В школьной канцелярии излучал уверенную властность, в моем классе держался расслабленно. Сегодня властность вернулась. Интересно, он осознанно дергал за какой-нибудь переключатель, или на Кайла находило само, как находило на меня, когда я приближалась к месту происшествия?

– Приветствую. – Он сел на освободившийся стул.

– Спасибо, что приехали.

Кайл склонил голову набок.

– Я ведь обещал. Рад, что вы позвонили. Я и не знал, что у вас есть соседка.

– Эмми Грей. Мы вместе вселились сюда летом.

– Хотите подать заявление о ее исчезновении?

– Нет, не совсем. Она не просто исчезла. С ней что-то произошло. – Я разжала кулак, показала цепочку. – Я нашла это на заднем крыльце. Эмми никогда ее не снимает.

Кайл прищурился:

– Похоже, цепочка порвалась и упала. Ваша подруга могла даже не заметить. – Он откинулся на стуле, вздохнул: – Послушайте, мы не спускаем глаз с дома Кобба. Он сегодня не выходил. Боюсь, это я виноват – перепугал вас на ровном месте.

Я помотала головой.

– Нет-нет, не сегодня. Раньше.

Кайл нахмурился, потолочная лампа высветила шрам на лбу.

– Когда вы видели подругу последний раз?

– Пять дней назад.

Целых пять дней я жила своей жизнью и почти не вспоминала об Эмми.

Кайл попытался скрыть удивление.

– Но вы не волновались поначалу?

– Нет, она взрослая. Рабочее расписание у нас не совпадает. Однако Эмми не внесла арендную плату, а тут еще звонки, ваши расспросы, женщина на озере… Вот я и начала волноваться.

Он кивнул:

– На работе у подруги спрашивали?

Я смущенно помолчала. Промашка; белые пятна в наших отношениях.

– Я точно не знаю, где она работает. Вестибюль мотеля, ночные смены.

Я подозревала, что Эмми убирала в домах нелегально. Может, она и в мотеле работала незаконно? Временное решение финансовых проблем, пока не найдется что-нибудь постоянное и подходящее.

– Ну хорошо, давайте тогда начнем с азов. – Кайл достал бумагу и карандаш, написал вверху имя Эмми. – Г-р-е-й, через е или э? – уточнил.

– Г-р-е-й, – ответила я. – Кажется.

Я ведь знаю? Я видела где-то, как пишется ее фамилия? Вроде бы так. Я попыталась говорить убедительно:

– Да, точно.

Грифель громко царапал бумагу.

– Дата рождения? Откуда родом?

Как объяснить, что мне это не известно? Я едва не заявила: «День рождения Эмми не с июня по октябрь», ведь иначе она бы мне сказала. Но потом я подумала – может, и не сказала бы. Может, Эмми считала дни рождения банальной бессмыслицей. Может, она отмахнулась от них, как отмахнулась от всего остального, улетев в Африку с пустыми руками.

Детективу Доновану нужны были факты – наподобие тех, которые мы освещаем в газете. Однако нам с Эмми такие вопросы не подходили. Я не знала, откуда она родом, как зовут ее родителей, какая у нее группа крови, где Эмми жила до приезда сюда.

Зато знала: как она звучит, как лжет мужчинам в постели, как спит и бодрствует. Кошмары по ночам, шаги в коридоре, за ними – стук в мою дверь; слова, которые произносит Эмми, когда, по ее мнению, никто не слышит. Я знала, как скрипит ее матрас – беспокойно или наоборот. Знала изгиб ее спины и впадину на животе – там, где раньше была соблазнительная округлость.

Знала, что мать Эмми умерла. И что ей, как и мне, нельзя назад.

– Номер телефона? Мобильный? – Кайл буравил меня взглядом.

– Свой последний телефон она оставила в Бостоне, когда порвала с женихом. Я не знаю.

– Ладно, тогда электронный адрес, странички в социальных сетях?

Я помотала головой.

– Мне ни о чем таком не известно. Компьютера у нее нет. И мобильного, как вы поняли, тоже. Думаю, она не хотела, чтобы ее отыскал бывший.

К тому же Эмми четыре года прожила за океаном, без всяких удобств. Привыкла, наверное, и вовсе не горела желанием документировать в интернете каждое мгновение своей жизни.

Кайл недоверчиво поднял брови.

– Я вот не зарегистрирована в соцсетях, – сообщила я, скрестив руки. – И вы, уверена, тоже.

Для таких, как он, – и как я, – слишком опасно заводить онлайн-страничку. Рискованно выставлять себя на всеобщее обозрение.

– Потому что вы учительница?

– Да. – Самый простой ответ.

– Ладно, а фотографии подруги у вас есть?

Нет. Восемь лет назад, когда мы с Эмми познакомились, мобильные телефоны только завоевывали популярность. Мы тогда снимали одноразовым или пленочным фотоаппаратом – по какому-нибудь важному случаю, – печатали фотографии в специальных магазинчиках, складывали в коробки и теряли при переездах.

Немногочисленные снимки, сделанные уже сейчас, я отправила маме и сестре – словно в свое оправдание. Жалкий способ убедить нас всех: «Видите, как красиво светит луна сквозь ветви деревьев у меня во дворе? Я здесь счастлива». Ничего по-настоящему важного я не посылала.

– Вы давно знакомы?

На этот вопрос можно было ответить либо «восемь лет», либо – если подсчитать все время, которое мы провели вместе – «девять месяцев».

– Мы вместе снимали квартиру после колледжа. Вновь встретились этим летом.

– Подруга взяла с собой кошелек? Машину?

– Эмми водит коричневый универсал, но я не знаю, она ли владелец.

Я знала, что не она. У меня тоже не было транспорта, когда я сюда переехала. Из аэропорта меня забрала Эмми. Первую машину я купила через несколько дней: выбрала базовую комплектацию, без изысков, и все равно пришлось ждать.

Пока шло оформление бумаг, Эмми разрешала мне пользоваться универсалом. В нем стоял легкий запах сигарет, хотя она не курила. Матерчатые сиденья вибрировали от чиханий двигателя. Пластмассовая оплетка руля истерлась. Однако что толку от этих подробностей?

– Номерной знак универсала?

– Не помню.

– Может, у вас где-нибудь хранится регистрационное свидетельство, или страховка, или еще что? В папке.

Я рассмеялась. Чтобы Эмми хранила документы и папки? Чтобы Эмми действовала согласно долгосрочному плану?

– Она такого не признавала.

– Не признавала?

Я осеклась. Не этого ли я боюсь на самом деле? Не потому ли позвонила Кайлу? Эмми больше нет?

– Да.

– Где ее кошелек?

– Не знаю.

– Что она делала, когда вы видели ее последний раз?

Я чуть не рассказала про сов, однако вовремя одумалась.

– Был понедельник, я спешила на работу. Эмми пришла, я ушла.

– Предыдущее место жительства?

– Не знаю. Она жила с женихом в Бостоне.

– Имя жениха?

Я помотала головой. Опасный псих, от которого она сбежала.

– Он работал в финансовой сфере, – сообщила я.

Немного же Эмми мне рассказывала; да я и сама почти не спрашивала.

Кайл постучал карандашным ластиком по столу, обвел взглядом кухню. Те крохи информации, которые я ему предлагала, нужно было еще тщательно проверить. Я понимала, о чем он думает. Зацепиться не за что.

– Сообщите хоть что-то конкретное, Лия, с чего можно начать.

Чем же я могла его порадовать?

– Эмми дважды ездила волонтером от Корпуса мира. В Ботсвану, кажется. После возвращения осела в Вашингтоне, округ Колумбия, – произнесла я. Вот. Вот где жила Эмми; вот где Кайл отыщет ее документальные следы, изучит ее биографию вдоль и поперек. – Эмми работала в неприбыльных общественных организациях, потом они с женихом переехали в Бостон. – Я попыталась вспомнить, что именно она рассказывала в ночь нашей неожиданной встречи в баре; воспоминания терялись в алкогольном тумане. – Отношения у Эмми с женихом разладились, вот тогда-то мы и возобновили общение.

Я не стала упоминать про круги у нее под глазами, про заметные лишь мне недомолвки, про отчаянную жажду бегства.

– Хорошо, – ответил Кайл. – Я позвоню в Вашингтон, попробую раздобыть фотографию. Оттуда и начнем.

– У Эмми сейчас есть парень, – добавила я. – Живет неподалеку. Некий Джим. Светлые волосы, вот такой длины. – Я показала. – Ноги колесом. Узкое лицо. Ездит на бежевом хетчбэке с прогоревшим глушителем.

Полная противоположность мужчине, которого она только что бросила.

Кайл посмотрел мне в глаза, усмехнулся про себя.

– Вы очень хороший свидетель, Лия Стивенс.

Я ответила улыбкой, однако тревога не прошла. Эмми пропала, а Джим – единственный, кто с ней связан.

– Он ей иногда звонит. Может, вы сумеете отследить его через телефон?

Взгляд Кайла переместился к настенному телефону.

– Тогда дайте нам разрешение, и мы получим расшифровку ваших разговоров.

– Считайте, оно у вас есть.

Телефонная линия предназначалась, в общем-то, для Эмми. Я пользовалась мобильным – и для работы, и для всего остального. Стационарный телефон я установила лишь ради Эмми.

Кайл сказал:

– Честно говоря, вам проще раздобыть нужную бумагу. Позвоните в телефонную компанию, попросите прислать последний счет с расшифровкой. По крайней мере, мы сможем проверить общедоступные номера. Для частных нужен судебный запрос.

– Если я добуду счет, вы в него хотя бы глянете?

Кайл пригладил короткие волосы.

– Конечно. Гляну.

– Хорошо, – медленно выдохнула я. – Спасибо.

Он откинулся на стуле, положил руки на стол.

– Вы не хотите рассказать еще что-нибудь о Дейвисе Коббе?

Ты – мне, я – тебе, в моей бывшей профессии тоже так принято. Нельзя получить, не дав ничего взамен.

Я забрала у Кайла карандаш, придвинула к себе бумагу. Быстро написала электронный адрес, начинающийся на TeacherLeahStevens.

– Иногда Кобб шлет мне письма с этого адреса. В школе. Я их удаляю. – Я пожала плечами. – Если честно, они не такие уж страшные.

Выражение лица у Кайла осталось непроницаемым. Он с минуту помолчал, обдумывая информацию.

– Спасибо. Мы проверим. Вы могли бы не удалять следующее письмо?

Я кивнула.

Кайл еще раз посмотрел на бумагу, спрятал ее в папку, вновь положил руки на стол.

– Кобб назвал почтовый ящик вашим именем, Лия. Сделал вас своей мишенью. Вы кому-нибудь об этом сообщали? Или о самих письмах?

– Нет. Они были безобидными, честно.

Впрочем, не совсем так. Они просто были не хуже всего остального. Первая начальница однажды дала мне совет – не прикрепляй к статьям свое фото. Я тогда обиделась. Решила – по ее мнению, читатели не воспримут меня всерьез. Мол, столь юная и счастливая девица не способна написать что-нибудь стоящее.

Однако я каждый день вспоминала тот совет с благодарностью. Он уберег меня от мира, прячущегося за экраном компьютера. Для читателей я оставалась лишь именем – без лица. Несогласные анонимы могли кричать что угодно и делать какие угодно намеки – слова эти падали в пустоту. Не имели отношения ко мне. А со временем и вовсе уходили в фон.

Электронные письма, которые я получала здесь, были ничем не хуже, ей-богу.

Нет, одернула я себя. Проблема во мне. Я перестала воспринимать слова как опасность.