Идеальное убийство

8

Наутро, открыв глаза, Конвей первым делом посмотрел на небольшие часы на столике. С трудом сфокусировав взгляд, он увидел, что уже десять, и ужаснулся. Сев на постели, принялся приводить в порядок мысли. Что ж, Бауэр не звонил — и то слава богу.

На кухонном столе лежали газеты и грейпфрут, на плите стоял кофейник. Конвей выпил одну чашку кофе, налил еще и, сев за стол, взялся за грейпфрут и газеты. Убийство по-прежнему будоражило умы. О нем писали на первых полосах, но статьи сменились заметками на одну колонку.

— Я не слышала, как вы спустились.

Голос донесся с террасы. Конвей поднял глаза и увидел голову Бетти, которая выглядывала из-за спинки кушетки. Бетти загорала. Она встала, и похмелье Конвея мгновенно улетучилось. На Бетти были совсем коротенькие шорты и лифчик, едва-едва прикрывавший великолепную грудь.

— Сегодня газеты пишут об убийстве гораздо меньше, — заметила Бетти, стоя в дверях. Конвей очнулся. Он был зачарован красотой ее молодого стройного тела, но теперь напустил на себя суровый вид и ответил:

— Бауэр сказал, что шумиха скоро уляжется.

— На улице так хорошо, — Бетти потянулась. — Почему бы и вам не позагорать?

— А что скажут соседи?

— Соседи! — Бетти поморщилась. — На террасе нас не видно.

Предложение было очень заманчивое, и Конвей решил снова начать грубить.

— Разве вы не пойдете искать жилище?

— Извините, — ответила она с таким видом, будто он дал ей пощечину. — Пожалуй, я оденусь.

Когда Бетти ушла, Конвею стало по-настоящему стыдно за свое поведение. Через пару минут она снова спустилась вниз.

— Если вы намерены питаться дома, запаситесь продуктами. Холодильник уже пуст. Я не знаю, когда вернусь за вещами. Пойдете куда-нибудь, оставьте ключ под ковриком.

Конвей видел, что Бетти обиделась и старается держаться холодно, но в ней не было того убивающего все яда, который буквально источала Хелен. Ему захотелось извиниться, но он не мог позволить себе этого.

— Я оставлю дверь незапертой.

Бетти ушла, а Конвей позвонил в похоронное бюро и обо всем договорился, после чего проглотил пилюлю аспирина и прилег у себя в кабинете. Не успел он задремать, как его разбудил звонок в дверь. Конвей прекрасно знал, кто пожаловал.

— Я тут ехал мимо и решил заглянуть, — сказал Бауэр. — У вас неважный вид.

— Должно быть, потому что я небрит. Опять не мог заснуть.

— Да, я же обещал рассказать, как с этим бороться, — спохватился Бауэр. — Дело в том, что, если человек не может заснуть, значит, ему не дают покоя какие-то мысли. Рецепт прост: надо выкинуть их из головы. Правильно? Правильно.

— Понятно. А о чем же тогда думать?

— Ни о чем, — Бауэр понизил голос и спросил: — А где она?

— Ушла. Сказала, что вернется за вещами, как только подыщет жилье.

— Отлично. Да, кстати, пока не забыл. Рэмсден хочет еще о чем-то вас спросить.

— Я рассказал все, что знаю.

— Да. Но он спрашивал только о дне убийства. Я все проверил, толку никакого, стало быть, надо заглянуть подальше в прошлое. Что вы делали накануне? Это было воскресенье.

— Я весь день работал, а Хелен была дома. — Это была правда. — Мы хотели поужинать где-нибудь, но у нее разболелась голова. Я сварил ей суп, потом она пошла спать, а я отправился подышать воздухом, обмозговал свой новый рассказ и вернулся домой.

— Ага. А в понедельник?

Конвей рассказал и о понедельнике. Сидели дома, Обедали. Хелен отправилась по магазинам, он купил газету и ждал ее в машине. И тут Конвей сделал вид, будто что-то вспомнил.

— Да! Она же купила себе пару новых перчаток. Вернувшись в машину, она сказала, что наконец-то обзавелась второй парой белых перчаток и теперь не будет так часто стирать.

— Значит, у нее была еще одна пара?

Конвей на миг разозлился на себя. Оказывается, этот болван Бауэр даже не заметил новые перчатки, когда открывал ящик в комнате Хелен.

Сержант в недоумении покачал головой.

— Тогда я и впрямь не понимаю, зачем ей понадобилось искать старую перчатку. Да, кстати, пока не забыл. У вас с деньгами не туговато?

— Ну, более-менее нормально.

— Это, конечно, не мое дело, но сколько у вас на счете?

«Ага! Вот оно что!» — подумал Конвей.

— Один доллар.

Бауэр искренне изумился.

— Так вы знали, что ваша жена сняла все деньги?

— Конечно. Сумма уменьшилась, а банк берет плату за обслуживание каждого выписанного чека, вот мы и решили снять деньги.

Вконец расстроенный Бауэр поплелся к двери.

— У вас были какие-то другие мысли по поводу этих денег?

— Я все думаю об этих перчатках. Мне казалось, ваша жена что-то замышляла, хотела на некоторое время уехать от вас, поэтому и отправила вас за этой драной перчаткой. У меня очень хорошая зрительная память. Я вспомнил, что видел в ее ящике банковский конверт. Проверил и выяснил, что она сняла все деньги. Но теперь… теперь, кажется, меня не туда занесло. Сержант Бауэр не боится признать ошибку.

Под вечер Конвей все же решил сходить за продуктами. Вернувшись домой и разложив покупки, он услышал голоса на террасе. Беседовали Бетти и Бауэр. Конвея охватил уже знакомый острый страх. Он хотел подслушать разговор, но не смог разобрать ни слова. Нет, надо немедленно положить конец их беседе. Конвей толкнул дверь и вышел на террасу.

— Неплохо устроились. А я не заметил вашей машины.

— Она на задах дома. Я проезжал мимо и увидел на крыльце Бетти.

— Вы забыли оставить дверь открытой, — сказала Бетти.

— Извините.

— Я подъехал, — продолжал Бауэр, — и мы прояснили вчерашнее недоразумение.

— Да, — подтвердила Бетти. — Мы просто не поняли друг друга.

— Бетти нашла себе квартиру.

— Но вселиться можно будет только в воскресенье. Я могу остаться здесь? — спросила она сразу обоих мужчин.

— Думаю, два лишних дня не имеют значения, — рассудил Бауэр.

— По-моему, тоже, — согласился Конвей.

— А где вы сегодня ужинаете? — осведомился Бауэр.

— Не знаю. Наверное, дома.

— Да что вы все время сидите дома? Давайте сегодня поужинаем вместе. Нынче у нас пятница. Я вас отвезу в одно местечко, где подают жаркое в горшочках. Объедение! И цены приемлемые. Это блюдо у них бывает только по пятницам. Поехали. Или у вас другие планы? — он взглянул на Конвея и Бетти.

Конвей не мог выносить сержанта в больших дозах, но не посмел отказаться.

— Я согласен. А вы, Бетти?

— Хорошо. Только переоденусь, — Бетти пошла к себе.

— Ну, что, — спросил Конвей, — нашли Тейлора?

— В телефонном справочнике шестнадцать Гарри Тейлоров, но нашего среди них нет.

— А как с той девушкой? Дэниелз?

— А-а, — в голосе Бауэра слышались презрительные нотки. — Она такая тупая. Только любовалась своими фотографиями в газете. Наверное, и читать-то не умеет. Я с ними обоими беседовал. Противно.

— Что противно?

— Смотреть на них. Похоже, они даже не слышали моих вопросов. Сидели, держась за руки, хихикали, умилялись друг дружкой. Слава богу, я сперва допросил их по отдельности. Нам повезло, что передавали речь сенатора Тарфа. А то они даже не знали, который час, шесть или десять.

Конвей ужаснулся. Кого же он выбрал для подтверждения своего алиби! Да здравствует сенатор Тарф!