Идеальный хозяин

1. Тебе придётся притвориться

В своей первой ипостаси она была Женькой Тихомировой — талантливой журналисткой двадцати шести лет от роду. Невестой скандального блогера и убеждённой противницей режима. В другой ипостаси она была комнатной собачкой — нежной и хрупкой левреткой, которая любила есть из рук хозяина и спать в его постели.

Он звал её Лулу.

***
Женя

Ян ждал её сразу за шлагбаумом на КПП Беларусь — Литва. Женя бросила сумку на горячий асфальт и повисла на Яне, не обращая внимания на литовских пограничников и зевак в туристических автобусах. Кому какое дело? Люди встретились после долгой разлуки и обнимаются на границе двух государств — это не запрещено.

В принципе Яна Новика могли узнать зрители его Ютуб-канала (а их было уже больше пяти миллионов!), но знаменитый блогер замаскировался: надел бейсболку с огромным козырьком и жёлтые солнечные очки, скрывавшие пол-лица. Да и одет он был в драные джинсы и растянутую линялую футболку, а не в безупречную белую рубашку со стильным галстуком — привычную униформу, в которой он записывал видеоблоги. Никто бы не догадался, что перед ним элегантный Ян Новик, а не молодой раздолбай-литовец, встретивший свою подружку из заграничной поездки.

Руки Яна соскользнули с лопаток на поясницу, затем на ягодицы и крепко их сжали:

— Как же я скучал, — прошептал он, напирая бёдрами. — Как мне тебя не хватает, Женька…

Она тут же ощутила прилив желания: его бархатный, богатый обертонами голос, всегда действовал на неё возбуждающе. Да и не только на неё: под каждым видео зрительницы объяснялись в любви его тембру. Некоторые даже писали, что смотрят политические блоги исключительно ради удовольствия послушать голос Яна Новика и полюбоваться его невероятными глазами. «Серые омуты», — говорили они. Женю это бесило, Яна — нет. За несколько лет сетевой славы он привык к статусу звезды и спокойно принимал всё, что прилагается в нагрузку: назойливое внимание поклонниц, злобные комментарии, ненависть конкурентов, козни врагов, бесконечные просьбы дать денег на операцию дедушке, сумбурные письма сумасшедших, наивные предложения о сотрудничестве, порнографические послания нимфоманок обоих полов. Ян никогда не злился на своих зрителей. Он принимал их такими, какими они были, и упорно пытался просветить. Показать, что не всё в мире так однозначно, как кажется на первый взгляд. Открыть что-то новое, обнажить второе дно политических событий, докопаться до сути. Женя же считала, что всё бесполезно. Что «эти люди» не стоили затрачиваемых усилий. «Не будь такой пессимисткой, — смеялся Ян, — «эти люди» ещё смогут тебя удивить».

— Я тоже соскучилась, — сказала она, водя носом по его шее и жадно вдыхая аромат парфюма и дорогих сигарет. — Два месяца без тебя — это ужасно. Я устала, я так больше не могу…

— Скоро всё закончится, — пообещал он, как и много раз до этого.

Он подвёл её к неприметному «форду». С тех пор, как Ян стал долларовым миллионером, он начал коллекционировать дорогие автомобили, о которых мечтал с детства, — роскошные «бентли», спортивные «феррари», — но пользоваться ими в бедной Литве было опасно. Они слишком привлекали внимание. Учитывая, что Ян ежедневно получал угрозы о расправе, не стоило искушать судьбу. Так что на любимом «феррари» он катался по Монако и Люксембургу, а по тихим задворкам Европы колесил на арендованных скромных машинках.

Они сели в «форд». Ян бросил на заднее сиденье бейсболку и снял жёлтые клоунские очки. Надел свои обычные с диоптриями. Взъерошил примятые волосы. И тут же его лицо с тонкими выразительными чертами превратилось в лицо умного ироничного интеллигента. К тридцати трём годам он достиг профессионального, творческого, финансового и физического расцвета. Женя, как и многие другие, попала под обаяние его личности. Этот мужчина был харизматичен, богат и красив. И дико сексуален.

Они встречались больше трёх лет — с тех пор, как Женя окончила факультет журналистики и завела на Ютубе видеоблог. Она собиралась рассказывать подписчикам о книжных новинках. Особых успехов не добилась (в выбранной нише и без неё было тесно), но её заметил Ян Новик и пригласил на собеседование в Париж (билет на самолёт прилагался). Так она начала на него работать. И, конечно, через час после знакомства они стали любовниками — в невероятно пафосном отеле с видом на Эйфелеву башню. Номер здесь стоил больше месячной зарплаты Жени. Впрочем, довольно скоро Ян поднял ей зарплату в пять, а потом и в десять раз: она стала не просто его журналисткой, а доверенным лицом, исполнявшим самые секретные и деликатные поручения. Она стала его шпионкой в тылу врага: Ян не рисковал появляться в стране, где на него было заведено несколько уголовных дел. Вместо него действовала Женя. Некоторые (самые близкие) сотрудники Яна знали её по имени, но никто и никогда не встречался с ней лично: это защищало её от проблем с властями, которые активно препятствовали деятельности Яна. Других журналистов, связанных с опальным видеоблогером, третировали, но её, Женьку Тихомирову, никто не трогал. Она была невидимкой. Тайной боевой единицей. Любимой женщиной Яна Новика.

***

Он затормозил у старинного особняка на берегу моря. Взял её за руку и потащил в дом. Начал целовать ещё в прихожей, наступая и тесня её куда-то в глубину солнечных комнат. Женя пятилась, падала спиной в пустоту, но он крепко держал её за талию. Прижимался к её губам, всовывал в рот горячий язык, шарил руками по телу. Она задыхалась под его напором, теряла голову и чувствовала, как быстро и охотно её тело откликается на ласки. Несмотря на редкие встречи, она не изменяла ему: всё равно второго настолько умелого любовника не найти, а размениваться на неумелых ей не хотелось. После Яна Новика все мужчины казались ей тусклыми и туповатыми увальнями.

2. Что нужно Яну Новику?

— Ну что за бред? — заулыбалась Женя. — Какой ещё собакой?

Но Ян не улыбался. Напротив, он был абсолютно, непроницаемо серьёзен. Он снова начал перелистывать фотографии в телефоне, нашёл что искал и протянул ей. В этот раз она увидела девушку в костюме зайчика: розовые чулки, розовый корсет и длинные розовые ушки на голове. В зубах она кокетливо держала морковку забавной формы. Женя присмотрелась — похоже, это была сексуальная игрушка в виде морковки.

— Полистай, — сказал Ян, — там дальше ещё есть. Я скачал с порносайта.

Женя начала перелистывать фотографии. Там были кошечки, собачки, лошадки, лисички, один Микки Маус и зелёная гусеница в обтягивающем костюме из латекса. На интимном месте у гусеницы красовалась прорезь, оттуда торчал возбуждённый пенис. Женя закашлялась.

— Это что-то из БДСМ? — спросила она.

— Да, это называется «пет-плей». Люди играют в животных: переодеваются в костюмы, бегают, прыгают, развлекаются. Те, кто выступают в роли хозяев, заботятся о них, кормят, дрессируют и… — он нервным жестом выбил из пачки ещё одну сигарету. Он явно волновался. Видно было, что тема ему крайне неприятна. — Секс тоже входит в программу. Хозяева трахают своих питомцев. Не уверен, что это обязательная опция, но то, что я видел в интернете, всегда заканчивалось сексом.

— Ты думаешь, Сергей Сергеевич в свободное от политики время переодевается в собаку?

— Нет, Жень, он — хозяин.

Она не стала задавать глупых вопросов: кто Яну об этом рассказал, и уверен ли он в правдивости информации. Ян был профессионалом высочайшего класса. Если он говорил, что СС трахал переодетых собачек, — значит, так оно и было.

— Это бомба, — вынуждена была признать она.

— Да нет, это игрушечная петарда! — возразил Ян. — Под любого копни, и не такое выяснится: вторые и третьи семьи, внебрачные дети, несовершеннолетние любовники, наркотики, домашнее видео со страпонами и прочая дурь. Все давно привыкли, что элита живёт по своим моральным законам. Никому уже неинтересно, кто кого трахает, — Ян не спеша прикурил сигарету. — В этом деле с собачками главное не секс, а компромат, который хранится в сейфе. Мы можем не просто прижучить этого мутного политика, но и вообще сорвать выборы.

— Прямо сорвать?

— Ну, сильно осложнить по меньшей мере.

— Ты это сделаешь, если получишь документы?

— Нет, — уверенно ответил Ян. — Но я хочу, чтобы они знали, что я могу это сделать. Этого будет достаточно для того, что я задумал.

— А что ты задумал? — спросила Женя. — Ян, это очень опасная игра! Пока ты выводишь на чистую воду мэров и депутатов областных дум — тебе всё прощают. Да, завели несколько дел, но не охотятся за тобой по-настоящему. Но если ты накопаешь что-то реально компрометирующее — тебя уничтожат. Нас всех уничтожат! Прости, но ты слишком высоко замахнулся.

Она хотела добавить: «Я отказываюсь тебе помогать», но удержалась. Раньше она никогда не спорила с Яном по поводу заданий, даже если они казались чересчур рискованными. Но притворяться животным, давать себя трахать какому-то непонятному Потапову — это было выше её сил. Даже думать на эту тему было противно.

— Я знаю, милая, но не вижу другого способа добиться того, что мне нужно.

Женя посмотрела на него вопросительно:

— А что тебе нужно? Ещё больше славы, денег, подписчиков? Ян, у тебя всё есть, ты всего уже добился.

— Не всего, — сказал он жёстко. — Я хочу, чтобы с меня сняли обвинения. Я хочу работать легально. Я хочу жениться на женщине, которую люблю, и жить с ней в городе, в котором родился. Я устал быть изгоем. Я хочу вернуться домой.

В его словах было столько страсти, отчаянной надежды и любви, что у Жени кольнуло в груди. Ян впервые так открыто говорил о своих желаниях.

3. Конечно, да

— А как же мы? — спросила Женя.

Она не уточнила свой вопрос, но Ян всё понял. Он опустил взгляд на её грудь, потом скользнул ниже, между её разведённых ног. Непроизвольно Женя скрестила бёдра, закрылась от этого мужского — ласкающего, оценивающего, возбуждающего — взгляда. От него бежали мурашки по телу и кружилась голова.

— Это всего лишь секс, — сказал он. — Наши отношения… Чёрт, Женя…

Ян замолчал. На выразительных угловатых скулах вспухли и исчезли желваки. Он, может, и хотел показаться раскрепощённым и циничным, но Женя знала, что он не такой. Ему была важна её верность. С самого начала он поставил условие: «Если мы вместе, то никаких третьих лиц. Я собственник. Взамен можешь рассчитывать на мою верность: я не изменяю тем, кого люблю».

— Прости, — сказал он. — Это тебе решать — соглашаться ли на эту авантюру. У меня нет права голоса. И даже если бы был, я не хочу тебя ни к чему подталкивать. Рано или поздно я решу все свои проблемы. Что-нибудь придумаю.

После некоторых видеоблогов, выпущенных Яном, Жене казалось, что не за горами тот день, когда все его проблемы решат спецслужбы — быстро, хладнокровно и самым жестоким образом. В последнее время она жила в страхе, что включит телевизор, откроет интернет или развернёт газету — и увидит сообщение о его смерти. «Тело одиозного видеоблогера Яна Новика найдено в гостинице Белфаста со следами удушения…» Или: «Автомобиль оппозиционного журналиста был взорван на автостраде А1 неподалёку от Неаполя. Итальянской полицией проводится генетическая экспертиза найденных останков…» Этот страх превратился в навязчивую идею. Она любила Яна ещё отчаянней, понимая, что он ходит по краю бездонной пропасти. Любой шаг мог стать последним. Она бесконечно восхищалась его мужеством.

А сегодня он впервые заговорил о своих проблемах — о том, что хочет вернуться на родину, о свадьбе, о каких-то гарантиях лично для себя. Не о политике.

Мысль о том, что он хочет добыть компромат не для повышения собственного рейтинга и даже не для политического давления на власти, беспокоила её. Это означало, что Ян ощущал серьёзную опасность. Что ему требовалась защита.

— Для тебя эти документы из сейфа СС… — начала Женя, не зная, как сформулировать свои мысли. Спросила просто: — Это вопрос жизни и смерти?

— Да. Можно сказать и так.

Лицо его не дрогнуло, и голос оставался по-прежнему чарующе-бархатистым, но Женя чувствовала его внутреннее напряжение.

— А ты на сто процентов уверен, что СС имеет что-то на… Самого? — Даже здесь, в чужой стране, в чужом доме на берегу чужого моря она не смела называть его по имени. Как бога или Волан-де-Морта. — Твоей информаторше точно можно доверять?

— Абсолютно. В этом плане всё чисто.

— А кто-нибудь кроме меня может это сделать?

— Нет. У меня никого нет, кому бы я мог поручить это задание. Все мои люди на виду и под наблюдением. К тому же это вопрос личного доверия, а я не доверяю никому кроме тебя. Фактически ты единственный человек, который знает обо мне всё. Моя жизнь в твоих руках.

Он не преувеличивал. Женя единственная знала, где живёт, где бывает и чем конкретно занимается Ян Новик. Захоти она его предать — уже завтра бы Яна не стало. И не обязательно это были бы спецслужбы, хватало и других обиженных. Он многим оттоптал яйца.

— И ты действительно хочешь, чтобы мы поженились? — задала она последний вопрос.

— Да. Я хочу, чтобы ты стала моей женой.

Он встал — голый, облитый с головы до ног солнечным светом — и вышел в соседнюю комнату. Вернулся и снова сел на пол. Близко, касаясь её ног своими. Протянул ей скромную на вид коробочку — никакого бархата, никаких бантиков. И никаких сомнений, что внутри. Женя ощутила, как загорелись щёки.

— Это не обязательно, — выдавила она. Ян поднял бровь в своей неподражаемой манере. — То есть я хочу сказать, что моё решение не зависит от того, поженимся мы или нет.

— Я знаю, — просто ответил он, — в противном случае я не стал бы делать тебе предложение. Ненавижу шантаж. Открой.

Она открыла и увидела золотое кольцо минималистичного дизайна, который лишь подчёркивал вызывающую роскошь бриллианта. Размером он был с ноготь на её большом пальце и блестел так, словно внутри взрывалась радуга. Очень дорогое кольцо. Женя боялась представить, сколько оно стоит.

— Ты согласна? — спросил Ян таким взволнованным голосом, словно не был уверен в её ответе.

Она протянула ему дрожащую руку:

— Да, да, конечно, да…

Он надел кольцо на безымянный палец. Оно пришлось точно впору.

4. Всего лишь игра

Они больше не обсуждали её предстоящее задание. С кем ей придётся встречаться, чтобы проникнуть в дом СС, кем притвориться, с кем переспать, кому врать, глядя в глаза. Чем рисковать и что потерять. Единственное, что знала Женя, — она не потеряет любовь Яна, потому что эта любовь была выше любых обстоятельств.

Они были не просто любовниками. И не просто парой, которая решила пожениться. Они были командой, единомышленниками, соратниками в борьбе против режима. Если у неё всё получится — Ян обретёт свободу. Всё остальное у него — у них! — и так уже было.

Она обхватила его за шею и повалила на пол. Нависла сверху, глядя в серые глаза. Волосы соскользнули с плеч и накрыли их светлым пологом, сквозь который пробивалось солнце. Казалось, большего счастья в жизни и быть не могло. К глазам подступили слёзы.

Женя приблизила губы к губам Яна и медленно, медленно их поцеловала. Пробуя на вкус, ощущая теплоту кожи, лёгкий запах табака, аромат туалетной воды. Он ответил на её поцелуй — сначала мягко и спокойно, потом его расслабленные губы сделались настойчивыми, потом — требовательными и нетерпеливыми. Его ладони огладили спину, сжали талию и опустились на ягодицы. Он приподнял её за бёдра и быстрым движением усадил на член. Женя задохнулась под светлым пологом. Откинула волосы и выпрямилась, подставляя тело солнечным лучам и взглядам Яна. Приподнялась на коленях и опустилась. И снова. И ещё раз. Она смотрела ему в глаза, чувствуя, как плавно скользит член в глубине её тела. Ян тоже смотрел ей в глаза, словно пытался прочитать в них какую-то тайну. Что-то, чего она не высказала словами. Потом его взгляд опустился на грудь. Он рвано выдохнул, прикусил губу и начал поддавать бёдрами навстречу её движениям. Поймал ритм, вцепился пальцами в ягодицы и принялся вколачиваться с такой страстью и отчаянием, словно это был последний их секс.

***

На следующий день Ян отвёз её в аэропорт. Отдал папку по делу Сергея Сергеевича — обычную на вид, из белого картона, с двумя резиночками по углам. Женя взяла её не без внутреннего содрогания, словно внутри могла прятаться ядовитая змея. Или споры сибирской язвы. Или ещё что-то смертельно опасное.

Попрощались они в машине. Ян снова надел клоунские жёлтые очки и бейсболку с длинным козырьком, но Жене эти предосторожности показались недостаточными. Кто-нибудь зоркий и наблюдательный мог узнать знаменитого Яна Новика — и тогда им обоим не избежать проблем. Она не хотела, чтобы Ян выходил из машины.

Он долго целовал её губы — нежно, сладко и сыто после суток беспрерывного секса на старой литовской вилле. Засовывал язык глубоко ей в рот и лизал нёбо и зубы. Ловил и посасывал её язык. У Жени перехватывало дух, тяжелело внизу живота, а между ног увлажнялось и подрагивало. Ян тоже возбуждался. С неохотой он оторвался от её губ, шальным расфокусированным взглядом посмотрел на неё:

— Иди, а то… — Она думала, он скажет: «А то опоздаешь», но он сказал: — А то я передумаю.

Она сглотнула и кивнула.

— Всё будет хорошо. Не переживай за меня. Всего несколько дней поизображаю собачку — и мы сможем диктовать им свои условия. Мы победим.

— Да, несколько дней… — словно на автомате повторил Ян.

Его зацелованные яркие губы превратились в тонкую черту. Дрогнули желваки. Женя коснулась его руки, и их пальцы переплелись сами собой. Остро ощущалось кольцо с гигантским бриллиантом. Оно сдвинулось и больно давило на косточку.

— Женька, — зашептал Ян, свободной рукой притискивая её к себе, — обещай мне одно: ты не будешь делать вещи, которые покажутся тебе отвратительными. Обещай, что не будешь ломать себя, переступать через свои принципы. Не всякий выигрыш стоит жертв. Иногда проиграть — самая выигрышная тактика. Помни: ты в любой момент можешь сказать, что игра закончена. Ты можешь уйти, и тебя обязаны отпустить. Это всего лишь добровольная игра — забава для людей, которым хочется острых ощущений. Это не война, не плен и не вопрос жизни и смерти.

— Я обещаю, обещаю, — шептала она, вдыхая его родной запах. — Это всего лишь игра…

***

Она летела не домой, и даже не в свою страну. Самолёт направлялся в столицу одного из соседних государств. Там, в двух часах езды от аэропорта, в небольшом коттеджном посёлке Женю ждала некая Аглая Горшкова — девушка, которая должна была стать собакой Сергея Сергеевича, но которая собиралась продать это право за огромные деньги. Ян уже перевёл ей аванс после предварительной беседы по скайпу. А после разговора Жени и Аглаи — если он завершится соглашением, — Ян планировал перевести оставшуюся сумму. Речь шла о сотне тысяч долларов.

Женя открыла папку и посмотрела на фотографию. Ничто в белокурой девушке с мягкими чертами лица и ясными голубыми глазами не выдавало тот факт, что она извращенка, предпочитавшая странные зоофилические игры. Сучка, которой нужны не обычные мужчины, а кобели.

Женя прочитала справку, которую составил Ян. Он узнал об Аглае Горшковой всё, что можно было выяснить с помощью доверенного человека в полиции: двадцать три года, недавно закончила педагогический институт, не замужем, постоянных отношений нет, близких подруг тоже нет, единственная дочь в семье успешного бизнесмена. Последние годы девушка жила самостоятельно: снимала скромную квартиру в спальном районе, подрабатывала репетиторством, в свободное время ходила по музеям и бесплатным выставкам, но чаще сидела дома.

Так могла бы жить монашка в миру, но Ян докопался до тайного порока Аглаи: раз в несколько недель она посещала закрытый БДСМ-клуб, не имевший названия. Своего помещения у клуба тоже не было. Люди собирались где придётся, чаще всего — в загородном доме одного из участников. Звали этого человека Князь. Весной он погиб в автокатастрофе: не справился с управлением на скользкой дороге. Вместе с ним погибли его жена и семнадцатилетний сын. После этой трагедии клубная тусовка распалась. Аглая не искала выходов на другие БДСМ-сообщества и, похоже, потеряла интерес к подобным развлечениям.

5. Бусинка

Аглая в жизни выглядела постарше, чем на фото. Светлые волосы были пострижены в каре, а глаза уже не казались такими невинно-голубыми. Веки покраснели и припухли, словно она много плакала.

Аглая приоткрыла дверь и осмотрела Женю через узкую щель.

— Вы… — начала она неуверенно.

— Я Евгения Тихомирова, журналистка, — напомнила Женя.

Перед приездом, ещё в аэропорту, она написала Аглае письмо и получила согласие на встречу. А сейчас Аглая вела себя так, словно не давала никакого согласия. Женя сказала напрямик:

— Меня послал к вам Ян Новик. Вы общались с ним по скайпу неделю назад. По поводу…

— Не надо, молчите! Я поняла, кто вы, — Аглая быстро распахнула двери: — Проходите.

Женя прошла в прихожую. Аглая высунула голову на улицу, подозрительно оглядела окрестные ёлки и заперла дверь на два замка.

— Вы одна приехали?

— Да, конечно. Я взяла машину напрокат, как мы договаривались. Слежки я не заметила, хотя внимательно смотрела по сторонам.

— Это хорошо, — вздохнула Аглая. — А то у меня какая-то паранойя: постоянно кажется, что за домом следят, телефон прослушивают, почту перехватывают… Пойдёмте на кухню, я заварю чай с ромашкой. Хотя ромашка мне уже не помогает…

Она пошла вперёд и Женя догадалась, что девушка беременна. Живот ещё не сильно выпирал и походка не казалась утиной, но когда Аглая протискивалась мимо Жени, она неосознанно прикрыла ладонью живот. Типичный жест беременных.

***

Она действительно кинула в чашки пакетики с ромашкой. Включила чайник. Достала из холодильника коробку шоколадных конфет и упаковку французского сыра.

— Вы, наверное, голодная? — растерянно спросила она, оглядывая кухню, словно прикидывая, что ещё можно предложить гостье. — Я могу пожарить яичницу или омлет. Правда, я не помню, есть ли молоко…

— Не беспокойтесь, я не голодная, — соврала Женя.

В самолёте она купила чёрствый сэндвич с ветчиной, а после приземления у неё не было времени пообедать. Да и не хотелось искать рестораны в чужой стране: это значило привлекать ненужное внимание, общаться с людьми, рисковать заданием. Если всё будет хорошо, то поужинает дома, часов через семь-восемь. Сейчас главное — начать продуктивный диалог. Женя шагнула к Аглае:

— Пожалуйста, не тревожьтесь обо мне. Давайте сядем, выпьем чаю и поговорим.

Она осторожно протянула руку и коснулась холодных пальцев Аглаи. Девушка не отпрянула. Напротив, с облегчением пожала протянутую руку и присела за стол. Женя устроилась напротив:

— Расскажите мне всё с самого начала.

Чайник закипел и отключился. Аглая налила в чашки кипятка и начала рассказ.

***

— Моя мать никогда не работала. Отец достаточно зарабатывал, чтобы обеспечивать семью. Мама ходила по салонам красоты, встречалась с подругами, посещала всякие тусовки. В общем, вела жизнь беззаботной светской львицы. А отец пропадал в офисе. А потом он завёл любовницу и почти перестал появляться дома. Приходил иногда, приносил мне подарки, водил в кино или аквапарк, но это было нечасто — может быть, раз в месяц или два. Потом и мама стала задерживаться по вечерам и оставаться ночевать у подруг. Понятно, что это были за подруги… Несколько раз я видела, как по утрам её привозили мужчины — они целовались в машине перед расставанием. А у меня были няни — некоторые даже искренне обо мне заботились, но я всё равно скучала по родителям.

— Понимаю, — мягко сказала Женя, когда Аглая остановилась.

— Когда мне было семь лет, мама завела собачку — чихуахуа. Тогда это было модно, все её подружки завели собачек, и мама тоже купила маленькую пушистую дрянь. Это была такая злобная и мстительная псинка, что вытерпеть её могла только мама. Она облизывала её с ног до головы, спала с ней, кормила с рук и таскала везде за собой. Покупала красивые одёжки и ошейники со стразами, разрешала грызть дорогущую мебель и никогда не ругала. Честно говоря, я страшно завидовала этой собаке. Мечтала поменяться с ней местами.

Женя сдержала крепкое слово в адрес матери.

— В какой-то момент я решила, что больше не хочу быть девочкой Аглаей, а хочу быть собачкой по имени Бусинка.

— Бусинка?

— Няня подсказала это имя. Мне оно очень понравилось: оно было красивое и нежное, не то что моё колючее холодное имя — Аглая. Однажды, когда мама пришла домой, я встала на четвереньки, подбежала к ней и начала гавкать. А мама рассмеялась и погладила меня по голове. С тех пор я часто прибегала к этому трюку — когда тоска по ласке становилась невыносимой. Не подумайте, я не сошла с ума. Это была игра, и мама её поддержала.

Женя подёргала пакетик ромашки в чашке, наблюдая, как вода становится жёлтой. Она так ярко представила брошенного ребёнка, который ради родительского внимания решил притвориться собакой, что ей стало больно.

— Чихуахуа умерла года через три — вроде как от стресса. Мама не стала заводить новую собаку. К тому времени она начала пить и… употреблять кое-какие препараты для расширения сознания. Кокс, наверное… Это было дорогое удовольствие. Она реже выходила в свет и всё чаще оставалась ночевать у мужчин. А у отца родился новый ребёнок, но там тоже что-то не заладилось, и он вернулся домой. То время было для меня счастливым: мы много общались, он помогал мне делать уроки, иногда даже брал с собой в командировки — в Цюрих, в Лондон. Я забыла про Бусинку, стала нормальным ребёнком. Но через год у отца появилась очередная любовница, и всё повторилось. Он опять меня бросил.

6. Подружка моей собаки

— Я ему, конечно, позвонила. Не сразу, а когда собралась с духом. Он не удивился моему звонку — ждал, наверное. Продиктовал адрес и сказал, чтобы я приезжала.

— И вы поехали?

— Да.

— Не побоялись?

— В тот момент я ничего не боялась. На меня нахлынуло какое-то беспросветное отчаяние: я чувствовала себя одинокой и никому не нужной. Если бы он захотел меня убить, я бы, наверное, не сопротивлялась. Моя жизнь в моих глазах ничего не стоила.

Аглая посмотрела в окно, отхлебнула чаю и вернулась к рассказу:

— Он жил в частном доме за городом — не в коттеджном поселке и не в дачном, а в обычной деревне. Дом стоял на отшибе у реки, его окружал высокий забор, а во дворе бегали большие собаки. В общем, так просто к нему в гости не попадёшь. И не выберешься. Князь встретил меня у калитки, познакомил с собаками — дал понюхать, сказал «своя» — и провёл в дом.

— Как он выглядел? — спросила Женя. Ей вдруг стало интересно, да и для дела могло пригодиться. — Князь в смысле, не дом.

— За тридцать, высокий, худой, жилистый. Глаза у него были необычные — светлого прозрачного оттенка. Холодные.

— Он вас не испугал?

— Нет. Он вёл себя так, словно точно знал, зачем я пришла и что со мной делать. Это внушало доверие, потому что никто не знал, что со мной делать, — даже психолог. Мы зашли на кухню. Он сказал, что готовит ужин и попросил ему помочь. Но сначала он хотел познакомить меня ещё с одной собакой. И тут в кухню зашла… Заползла на четвереньках… Господи… Девушка в маске собаки.

Аглая остановилась, как будто ей сложно было продолжать. Глубоко вдохнула и выдохнула три раза.

— Это была не настоящая БДСМ-мная маска для дог-плея, а милая игрушечная полумаска — стоячие ушки, прорезь для глаз и носик. Рот оставался открытым. На шее — ошейник, а из попы торчал коротенький хвостик. Больше на девушке ничего не было.

Женя постаралась, чтобы на её лице не отразилось ничего, кроме доброжелательного интереса. Ни шока, ни ужаса, ни омерзения.

— Князь подозвал её, сказал, что её зовут Клео, — можно Клёпа. Она посмотрела на меня, а потом лизнула руку. «Угости её, она любит сухарики», — предложил Князь и дал мне пачку сухариков. Я протянула один Клёпе, и она мягко взяла его зубами. Прожевала, облизнулась и снова на меня уставилась. Качнула хвостиком. И тут со мной что-то случилось. Я присела и начала гладить её по голове, по плечам, по спине. Целовала в нос, давала один сухарик за другим. Она была очаровательной, игривой, весёлой! И она отвечала на мои тисканья: лизала мне лицо и руки, повизгивала, напрыгивала на меня, как настоящая собака. Мы возились минут пятнадцать, пока не устали. Князь сказал: «Аглая, мой руки и садись за стол. Ужин готов». Мне стало неловко, что я играла с собакой вместо того, чтобы помочь хозяину. И в то же время я ощущала, насколько мне комфортно рядом с Князем и Клёпой. Мне было так хорошо, как никогда раньше.

У Аглаи увлажнились глаза. Женя боялась сказать что-нибудь не то, поэтому молчала.

— После ужина Князь разрешил мне покормить Клёпу с рук. Я давала ей кусочки мяса и овощей, а она доверчиво ела с моей ладони. Потом она напилась воды из своей мисочки и легла на матрас около камина. Свернулась клубочком и закрыла глаза. «Ей нужно отдохнуть, — сказал Князь, укрывая Клёпу пледом. — Если хочешь ещё поиграть, то приезжай в следующую субботу. Займёмся тренировками на свежем воздухе». А меня всю трясло от возбуждения. Я не могла сформулировать свои эмоции, но меня просто распирало. Хотелось кричать, прыгать и плакать. Я еле-еле дождалась следующих выходных. Позвонила Князю и спросила, в силе ли его приглашение. Он ответил, что в силе. И тогда я задала главный вопрос, который мучил меня всю неделю: «А в качестве кого вы меня приглашаете?». Он сразу понял, что я имею в виду. Он сказал: «В качестве подружки моей собаки. У тебя есть имя?». «Да, — сказала я, — меня зовут Бусинка». «Прекрасное имя. Я жду тебя, Бусинка».

7. Больше, чем любовь

— В следующий приезд я сразу опустилась на четвереньки и начала играть с Клёпой как собака. Князь не задавал никаких вопросов, он вел себя как ни в чём не бывало. Словно я была дворняжкой, которая прибилась к его стае, а он пожалел меня и не стал прогонять. Он покормил нас сосисками, поставил для меня отдельную мисочку с водой и положил у камина ещё один матрасик. Это был удивительный день! Я нашла то, о чём мечтала всю жизнь, — кто-то взял за меня ответственность. Стал моим настоящим хозяином.

— А вы… — Женя не знала, как спросить. — Вы были в одежде?

— В тот первый день — да. Но постепенно я разделась. Труднее всего было снять трусы: долгое время я носила стринги, но потом избавилась и от них.

— Вам не было стыдно? — спросила Женя.

Её волновал этот момент.

— Нет. Собаки не стесняются наготы. Одежду придумали люди, а животные обходятся тем, что дала им природа. Сначала мне было неловко, но Клёпа помогла мне справиться: я смотрела, как естественно она себя ведёт, и брала с неё пример. В компании собак это проще. Хуже, когда собака одна, а людей много.

Женя поняла, что под собаками Аглая подразумевала собак-людей. Ну да, наверное, сложно раздеться донага перед толпой одетых людей.

— А этот… хвостик?

— Он появился не сразу. Князь дождался, пока я привыкну ходить голой и забуду о своей наготе, и только после этого принёс анальную пробку. Положил коробку на видное место, но ничего не сказал. Несколько недель я фантазировала, как это будет, что я буду чувствовать, когда он вставит мне пробку. Меня пугала и возбуждала эта мысль. Но больше всего мне хотелось, чтобы у меня появился хвостик, — я могла бы им вилять от радости, а Клёпа могла бы кусать его во время игры. В общем, я поняла, что без хвостика я неполноценная собака, и однажды взяла коробку зубами и положила Князю на колени. Повернулась к нему задом и прогнулась. Он, конечно, всё понял и аккуратно вставил пробку.

Женя вздохнула.

— А секс? Вы расскажете мне о сексе? Мне же нужно об этом знать.

— Секс у нас тоже случился не сразу. Несколько раз Князь занимался сексом с Клёпой на моих глазах, но мне не предлагал. Через какое-то время я осмелела и начала сама к нему приставать: в конце концов собаки часто пристают к людям с подобными намерениями. Но он меня отталкивал. В итоге нам пришлось обсудить эту ситуацию. Мне, конечно, было бы проще, если бы он переспал со мной, ни о чём не спрашивая, — я воспринимала его как хозяина и перекладывала на него всю ответственность. Но в этом вопросе он проявил принципиальность. Мне пришлось временно превратиться в человека и обсудить с ним мои желания.

— Это характеризует Князя как порядочного мужчину, — вставила Женя.

— Он таким и был — очень порядочным и честным. Он боялся, что я заиграюсь, и периодически вытаскивал меня из игры. Мы общались по-человечески, ходили в кино, иногда он приглашал меня в ресторан, — Аглая улыбнулась: — Это было странно — общаться с ним на равных, но он настаивал на таких встречах. Говорил, что мне это необходимо для связи с реальностью.

— Он был у вас первым?

— Да, — ответила Аглая, — но не единственным. Я занималась сексом и с людьми, и с другими собаками в клубе, и даже с Клёпой. Но с Князем мне нравилось больше всего — я бесконечно ему доверяла. Он был моим хозяином.

— Вы его любили?

— Это… — Аглая сбилась, — это выше обычной любви, даже сравнивать нельзя. Собака не просто любит хозяина, она его боготворит.

— А Князь не возражал против ваших измен?

— А не было никаких измен. Всех моих партнёров он сам и подбирал, — Аглая чуть покраснела. — Вязка собак — это часть игры. И ты не всегда знаешь, с кем тебя повяжет хозяин, — в этом элемент внезапности и дополнительного возбуждения. Он просто готовит тебя — моет, расчёсывает волосы, иногда делает клизму…

Тут и Женя покраснела. Клизма — это чересчур! Ей не хотелось погружаться в столь интимные подробности, но информация из первых рук была бесценной, поэтому Женя постаралась успокоиться и подойти к вопросу без лишних эмоций.

— Понятно. Значит, собака вступает в сексуальные контакты с хозяином, другими собаками и даже людьми, если ей прикажут. Верно?

— Да, всё так.

— А отказаться можно?

Аглая удивилась:

— Можно, но зачем?

— А если собаке не хочется спариваться с тем, с кем приказал хозяин?

— Я не слышала о таких случаях… Но, в принципе, любую сессию можно прекратить, если кому-то некомфортно, — достаточно сказать стоп-слово. А если не хочется прерывать игру, то можно отвергнуть кобеля.

— Как это — отвергнуть?

— Просто не дать и всё! Секс в пет-плее — только по согласию.

Женя кивнула. Ян тоже упоминал, что это исключительно добровольные игры.

— Хорошо, я поняла, — сказала она. — Получается, вы встречались с Князем пять лет?

— Да.

— А вам не хотелось чего-то большего? Например, выйти за него замуж?

— Это невозможно. Даже если бы он не был женат, то выйти замуж за своего бога — это абсурд. Я и без того знала, что мы всегда будем вместе. Мне не требовалась печать в паспорте, чтобы доверять этому человеку.

Подобная убеждённость внушала уважение.

8. Теперь вы Бусинка, а не я

Аглая вскинула испуганный взгляд:

— Вы заметили?

Женя кивнула.

— Ребёнка я очень хотела, — призналась Аглая. — Князь тоже хотел, но мы ждали, когда я закончу учиться и получу диплом. Весной перестали предохраняться. Думали, пройдёт какое-то время пока я забеременею, но получилось быстро, с первого раза. Он был счастлив… Мы были счастливы. А потом эта авария… Вся моя жизнь внезапно разрушилась, все мои мечты, все надежды пошли прахом…

Аглая сжала кулаки и уставилась в чашку с ромашковым чаем.

— Я обратилась за помощью к родителям, но они не поддержали меня. Отец пробил Князя по своим каналам и пришёл в ужас. Начал требовать, чтобы я избавилась от ребёнка, кричал, что Князь извращенец, что задушил бы его собственными руками, если бы тот не разбился. Но я не планировала делать аборт! Я люблю этого ребёнка, он — единственное, что осталось от Князя!

Женя подумала, что на месте родителей тоже бы потащила дочь на аборт. А потом — в психиатрическую лечебницу, чтобы ей вправили мозги. Это ненормально, когда молодая неглупая женщина считает себя собакой, пусть даже в рамках сексуальной игры.

— Так вы здесь от родителей прячетесь? — спросила Женя.

— Да. Вы не представляете, на что способен мой отец, когда у него появляется идея-фикс! Поэтому я уехала из страны, сняла домик в лесу и сижу тут тихонько как мышка. Мне надо продержаться до родов, а потом уже поздно будет. Не убьёт же он родного внука? — спросила Аглая.

Женя не знала, убьёт ли отец Аглаи собственного внука, но покачала головой. Не стоило волновать беременную женщину, которая попала в сложную ситуацию: оказалась одна в чужой стране, без поддержки, без денег, зато с воспоминаниями о тяжёлом детстве и с любовью к погибшему мужчине.

— Почему вы решили обратиться к Яну Новику? — спросила Женя.

Пора было переходить к главному.

— Всё просто, — ответила Аглая, — Новик в последнее время часто выпускает блоги о Сергее Потапове, а он из нашей тусовки. Об этом мало кто знает, но Князь мне рассказывал. В клубе Сергей не появлялся и вообще держался особняком, но раз в год приглашал к себе нескольких собак по рекомендации Князя — обычно на неделю или чуть меньше. Такие маленькие тематические каникулы для узкого круга. В последний раз Князь рекомендовал меня — хотел сделать подарок к окончанию института. Я уже и забыла об этом, но недавно Сергей написал, что если я ещё заинтересована в подобном формате отношений, то он приглашает меня в гости.

Это было так странно: Аглая запросто называла по имени человека, который мог стать следующим президентом страны. Её, похоже, это не смущало.

— А вы заинтересованы?

— В данный момент я больше заинтересована в деньгах, — честно ответила Аглая. — Я подумала, что Сергей никогда меня не видел, знает обо мне лишь по рассказам Князя да по анкете, которую я заполнила, — так почему бы не продать эту информацию Новику? Уж он-то придумает, как ею распорядиться, а я получу деньги для беременности и родов. Смогу спокойно пережить самое тяжёлое время.

— Понятно. А про сейф вы откуда узнали?

— Князь однажды обмолвился. Сказал, что у Сергея есть крутой компромат на президента. Это был шуточный разговор, но я сразу ему поверила.

— Почему?

— Князь никогда мне не врал.

Ну, разумеется, любая собака верит своему хозяину. Женя задала последний вопрос, который её интересовал:

— Аглая, если вы хотели скрыться от отца и нуждались в поддержке, то почему не обратились к Сергею напрямую? Он богатый человек и мог бы вам помочь. Тем более, вы из одной тусовки.

— Возможно, так и следовало поступить, — ответила Аглая и зябко повела плечами. — Только я не уверена, что авария, в которой погиб Князь, была случайной. Он прекрасно водит машину! Водил… Я больше никому не доверяю. Завтра я уеду отсюда и сменю номер телефона. Поселюсь где-нибудь у моря…

Очевидно, она боялась Потапова. И родителей боялась. И даже Женю с Яном. Она хотела получить свои тридцать сребреников и забиться в глубокую норку, откуда её никто не достанет. И Женя её понимала.

— Спасибо за вашу откровенность, — сказала она. — Всё, что вы рассказали, останется между нами. Вы передадите мне анкету и переписку с Потаповым?

Аглая принесла из комнаты тощую пачку бумаг:

— Здесь всё, что вам нужно, чтобы попасть в дом к Сергею. Пароли к моей почте и соцсети — на отдельной странице. Я ими больше не пользуюсь.

— Спасибо. Я сейчас напишу сообщение Яну и он переведёт вам остаток суммы. Желаю удачи!

— Вам тоже, — Аглая грустно улыбнулась. — Теперь вы Бусинка, а не я — удача вам пригодится.

***

Женя с облегчением покинула дом Аглаи. На улице уже стемнело. Она завела машину, включила дальний свет и понеслась в аэропорт. Ещё можно успеть на последний рейс в Минск, а оттуда — вылететь домой.

9. Предпочтения и табу

Она вышла из душа с полотенцем на голове и сонно прошлёпала на кухню. Утреннее солнце заливало помещение тёплым розовым светом. Женя вытащила из холодильника бутылку молока, а из хлебницы — итальянское печенье с орехами. Другой еды в доме не было. Забралась с ногами на стул и открыла папку с документами, которые передала ей Аглая Горшкова, девушка-собака по кличке Бусинка.

Первой на глаза попалась анкета. Женя размочила печенье в молоке и начала читать.

Хозяин — Князь
Кличка — Бусинка
Порода — левретка
Рост/вес — 162см/48кг
Возраст — 23 года

Женя хмыкнула: она, Лжебусинка, была выше на два сантиметра, худее на килограмм и старше на три года. Будут ли её взвешивать и измерять? Потребуют ли паспорт? Если да, то поверят ли, что она скрывала свой возраст даже от Князя? Можно придумать, что она проваландалась после школы два или три года (лечилась от депрессии, уезжала жить за границу, била баклуши назло родителям) и только потом взялась за ум и поступила в институт. А так как ей не хотелось признаваться в этом Князю, то она уменьшила себе возраст. Такое объяснение вполне могло удовлетворить её нового хозяина.

Игровой стаж — 5 лет

А вот это скрыть сложнее. Опыта у неё ноль целых ноль десятых, более того — она совершенно не разбиралась в БДСМ и пет-плей. Хуже того — она считала игры в животных дурацким занятием. Если людям хочется заняться сексом, необязательно наряжаться в кожу, намордники и цепи. Обычный человеческий секс — прекрасное занятие и без этих извращений.

Женя хрустела печеньем и листала анкету.

Предпочтения (напротив каждого пункта поставлена оценка от 0 до 10 в зависимости от допустимости):
1. Пощечины — 5
2. Шлепанье — 10
3. Порка — 5
4. Воздействие на гениталии — 10
5. Словесные оскорбления (сука, шлюха, тварь) — 5
6. Физические унижения (выполнение приказов: раздвигание ног, стимуляция себя, полный осмотр (гинекологический, ректальный, оральный), лизание рук и ног Хозяина) — 10

Десять! Лизание рук и ног! Ректальный осмотр!

Чёрт!

Женя не успела вытащить печенье из молока: оно разбухло и плюхнулось в стакан. Да и аппетит внезапно пропал. Она отодвинула молоко и погрузилась в чтение с большим вниманием. Ей придётся всем этим заниматься, чтобы выполнить задание Яна.

7. Психологические унижения (унизительные приказы, наказание равнодушием, запрет на игры) — 10
8. Публичные унижения — 10
9. Строгие правила поведения (за любые нарушения — наказания) — 10
10. Смотрение в глаза во время наказаний — 10
11. Запрет смотреть в глаза — 10
12. Ограничения на разговор — 10
13. Ползание на коленях по дому — 10
14. Ползание на локтях — 5
15. Регулярные физические упражнения — 10
16. Игры на свежем воздухе, плавание, тренировки — 10
17. Одежду 100% определяет Хозяин — 10
18. Запирание в клетку — 5
19. Ошейник — 10
20. Поводок — 10
21. Намордник — 10
22. Эпиляция/бритье волос на теле (в интимных местах) — 10
23. Бандаж — 5
24. Секс вагинальный с Хозяином — 100

Это что, опечатка? Или Князь хотел намекнуть Сергею о сексуальных аппетитах Бусинки? Женя не могла уместить это в голове. Один мужчина отдавал «на передержку» свою «собачку» и делился приватной информацией с будущим трахателем…

25. Секс анальный с Хозяином — 5

Ну спасибо, что не сто! Анал на пять баллов — это не так страшно. Может, до этого и не дойдёт, пожалеет СС чужую суку…

26. Секс оральный с Хозяином — 10
27. Римминг для Хозяина — 10
28. Глотание спермы — 10

Женю затошнило. Она встала, налила стакан холодной воды и залпом выпила.

29. Изнасилование (насильственный, грубый секс) — 10
30. Секс с другим Хозяином — 10
31. Секс с другими питомцами — 5
32. Секс на публике — 10
33. Анальные пробки (эпизодическое ношение) — 10
34. Стимуляция анального прохода пальцем — 10
35. Анальный фаллоимитатор — 5
36. Вагинальный фаллоимитатор — 10
37. Посещение туалета только с разрешения Хозяина — 5
38. Наблюдение Хозяина за туалетом — 5
39. Хозяин моет питомца в душе — 10
40. Хозяин контролирует меню питомца — 5
41. Оргазм только по разрешению — 10
42. Публичное обнажение — 10
43. Насильственная обнаженность в присутствии свидетелей — 10

А это что значило? С неё насильно снимут ошейник и выдернут из зада хвостик?

44. Любой приказ Хозяина выполняется без раздумий, с радостью — 10
45. Клизма — 1

Спасибо, добрая Аглая! Клизму Женя не выдержала бы. Хотя единичка — это всё-таки допустимое действие, а не полный запрет, к сожалению.

46. Асфиксия, контроль дыхания, строгий ошейник — 10
47. Расплавленный воск — 5
48. Пояс верности — 10
49. Посещение тематических вечеринок с Хозяином — 10
50. Конкурсы/выставки для питомцев — 10

На этом список предпочтений Бусинки заканчивался, дальше шёл перечень табу.

10. Помощник Левент

Захотелось позвонить Яну, обсудить с ним этот дикий перечень. Женя уже взяла телефон, открыла список контактов, но передумала. Наверняка он читал анкету. Не стал бы он переводить Аглае аванс, если бы она не предоставила ему доказательства своей вовлечённости в Тему. Ян умный и очень практичный человек. Сто процентов, что он читал все эти ужасные пункты про клизму, оральный секс и римминг для хозяина. Читал — и согласился с тем, что Женя заменит Аглаю в доме СС. Будет ползать на четвереньках, радостно гавкать и вилять хвостиком до того момента, пока не придумает, как открыть хозяйский сейф.

На душе заскребли кошки. Женя задумчиво покрутила бриллиант, сверкавший на безымянном пальце. Смысла звонить Яну не было, тем более, они договорились поддерживать связь лишь в крайнем случае — да и то через мессенджер, а не по телефону, который мог прослушиваться. В данный момент острой необходимости в разговоре не было. Она справится и со своим страхом, и с отвращением, и с неуверенностью. Она и не такие задания выполняла.

К тому же авантюра продлится всего несколько дней. На кону — жизнь и свобода Яна. Неужели оно того не стоило? Конечно, стоило!

Пользуясь паролями Аглаи, Женя открыла электронную почту. Внимательно прочитала коротенькое письмо от СС: «Дорогая Бусинка! Приглашаю Вас в гости с двадцатого июня. Если Вас интересует это предложение, свяжитесь с моим помощником Левентом (номер прилагается), чтобы обсудить подробности. С уважением, Сергей».

Двадцатое июня наступало через три дня. Времени для сомнений не оставалось.

Глубоко вздохнув, Женя набрала цифры на телефоне, который всё ещё сжимала в руке. Левент откликнулся сразу, словно ждал её звонка.

— Доброе утро, меня зовут Евгения Тихомирова, — начала Женя и запнулась. — Я… Я…

— Доброе утро, — ответил собеседник мягким голосом, — слушаю вас, Евгения.

— Я… Бусинка, — выдохнула она. — Я звоню вам по поводу…

И снова остановилась. Смущение накрыло её, как морская волна накрывает домик из песка, построенный слишком близко к воде.

— Я понял, — ответил Левент. — Вы сможете сегодня встретиться со мной?

— Сегодня? — переспросила она.

— Да, можно прямо сейчас.

— Сейчас? — Женя подавила приступ паники. — Хорошо, я готова. А где?

— Я пришлю за вами машину. Диктуйте адрес.

Женя без колебаний продиктовала свой домашний адрес. Если уж она согласилась на эту афёру, то нужно идти до конца.

***

Это был роскошный чёрный автомобиль представительского класса. Водитель — неприметной внешности мужчина лет сорока — открыл перед ней заднюю дверь и подождал, пока она усядется. В машине приятно пахло ванильным освежителем и новой кожей. Водитель сел за руль и обернулся:

— Меня зовут Влад. Если вам что-нибудь нужно, обращайтесь.

— Куда мы едем? — не утерпела Женя.

— В клинику, — коротко ответил Влад.

Он явно не был настроен на долгую и откровенную беседу со своей пассажиркой. Женя сочла, что лучше не продолжать разговор: ненароком она могла выдать свою неосведомлённость в вещах, которые Аглае Горшковой показались бы нормальными и очевидными.

Около городского парка Влад въехал в открытые ворота и остановился у современного двухэтажного строения с вывеской «Кардиоклиника». У подъезда были припаркованы несколько дорогих автомобилей. Женя подумала, что Ян одобрил бы подобный выбор: он любил эти марки. Она подождала, пока ей откроют дверь, и прошла в клинику. Её немного мучило беспокойство, но если Левент захотел встретиться с ней именно здесь, значит, на то имелись причины. И скоро она о них узнает.

Влад проводил Женю к одному из кабинетов и постучал.

— Входите, — раздался громкий уверенный голос.

Левент оказался здоровяком под два метра ростом с ярко выраженной восточной внешностью. Тёмные волосы были завязаны на затылке в небрежный пучок, подбородок и скулы скрывала густая борода, а чёрные глаза блестели из-под широких, вразлёт, бровей. Именно глаза выдавали его происхождение: крупные, миндалевидные, затенённые длинными ресницами. Он был похож на турецкого султана, и даже белый халат удивительно вписывался в образ. Не хватало только тюрбана.

Левент обогнул письменный стол, тепло улыбнулся и протянул руку:

— Рад с вами встретиться, Евгения.

Женя ответила на его рукопожатие, оказавшее крепким и даже как будто деловым. Никаких намёков на Тему, никаких сальных взглядов или шуточек. Беспокойство отступило. Этот мужчина вызывал доверие.

— Я тоже… рада.

— Проходите, располагайтесь поудобнее, — сказал Левент и указал на небольшой диванчик у окна. — Что вы предпочитаете: чай, кофе, лимонад?

— Кофе. Спасибо.

Пока Левент выбирал капсулы и занимался кофеваркой, Женя огляделась. Этот кабинет явно был медицинским: за ширмой скрывались кушетка, какой-то прибор с монитором и железный шкаф с лекарствами. Однако рабочий стол и зона для отдыха с диванчиком создавали ощущение уюта. Белые шёлковые шторы и букет таких же белых роз подчёркивали вкус хозяина кабинета.

Он вернулся с подносом, на котором стояли чашечки с кофе, стаканы с водой и коробка конфет. Сел в кресло напротив Жени, кое-как подобрав свои длинные ноги, и посмотрел на неё сочувственным взглядом:

— Я соболезную вашей утрате.

Женя догадалась, что он говорит о гибели Князя.

— Благодарю вас. Он был для меня прекрасным… — она хотела сказать «хозяином», но не смогла выдавить это непривычное и унизительное слово, — человеком. Мне будет его не хватать.

11. Осмотр

Ну разумеется! Осмотр. Не зря же её пригласили в клинику.

— Это необходимо? — спросила она, прежде чем успела подумать, как на её месте поступила бы Аглая.

Наверняка с радостью отдалась бы красавцу-гиганту с томными восточными очами. В анкете было написано: «Вагинальный, ректальный и оральный осмотры — 10 баллов». Аглае нравилось, когда её осматривали. Жене Тихомировой — нет.

— Здоровье всех участников — главное условие проведения сессии, — ответил Левент. — Можете не смущаться меня, я врач. К тому же я тоже буду участником игры.

— Вот как? В качестве кого? — Женя представила Левента стоящим на четвереньках и едва удержалась от нервного смешка. Потом вспомнила: — Ах да, вы же помощник Сергея.

— Я буду вашим дрессировщиком.

— Кем? — Жене показалось, что она ослышалась.

— Тренировки входят в программу, — спокойно пояснил Левент. — Изучение команд, физические упражнения, воспитание послушания. Иногда хозяин занимается этим лично, иногда приглашает тренера-кинолога. В данном случае Сергей пригласил меня. Все эти дни я буду с вами.

Она лишь кивнула. Про тренировки Аглая не упоминала, но и так понятно, что изучение команд — основное, чем занимаются с собаками. Интересно только, до или после сексуальных игрищ? Интересно, Левент будет проходить под грифом «другие хозяева»? А ещё интересно, есть ли у Левента своя личная собака?

— Пройдите за ширму и разденьтесь, пожалуйста.

Женя подавила злое недовольство. Зашла за ширму и быстро разделась до белья. Потом подумала, что Левент всё равно заставит её раздеться догола, и сняла бюстгальтер и трусы. Заодно скинула и босоножки на каблуках, чтобы не выглядеть как голая стриптизёрша в клубе. Сложила одежду на стульчик и сказала в прорезь ширмы:

— Я готова.

Левент приблизился и навис над ней, словно гора. Высокий бородатый амбал. Ощупал тёплыми пальцами лимфатические узлы на шее. Поднял её голову и попросил открыть рот. Осмотрел горло с фонариком.

— Поднимите руки за голову.

Она сделала, как он просил. Он уверенно и со знанием дела пропальпировал грудь — сначала левую, потом правую. Быстро ощупал соски. Было очевидно, что он исполнял свою работу, а не развлекался. Если он и получал какое-то извращенное удовольствие от осмотра женщины, которую собирался дрессировать как собаку, то Женя этого не заметила.

— Лягте на кушетку.

Она легла, поежившись от прохлады белой простыни. Левент тщательно прощупал её живот, периодически интересуясь, не больно ли ей.

— Раздвиньте, пожалуйста, ноги и согните в коленях. Я должен взять мазок.

Женя догадывалась, что до этого дойдёт, но всё равно не удержалась:

— Вы гинеколог?

— Я кардиолог, — ответил Левент, не убирая тёплую тяжёлую руку с живота Жени, — но если вы предпочитаете профильного специалиста, то я могу пригласить. В моей клинике есть штатный гинеколог.

«В моей клинике»? Так значит, это его клиника. Женя вздохнула:

— Не надо, я вам доверяю. Делайте, что нужно.

Она раздвинула ноги, но получилось чересчур широко — Левент мог подумать, что таким образом она демонстрирует раздражение. Этого нельзя было допустить. Он должен быть уверен, что её радуют все эти манипуляции. Она чуть сомкнула ноги и легко улыбнулась.

Левент согрел в руках гинекологическое зеркало и аккуратно его ввёл. Обычно Жене не нравилась эта процедура, но в этот раз она ничего не почувствовала. Для кардиолога Левент был слишком опытным. Он взял мазок и вытащил зеркало. Медленно всунул во влагалище два пальца, а другой рукой мягко надавил на живот. Женя закрыла глаза, предоставляя врачу делать его работу. Несмотря на психологический дискомфорт, который она ощущала с начала встречи, она не могла не признать, что Левент обращался с ней бережно и профессионально. Если бы она не познакомилась с ним при таких странных обстоятельствах, то не отказалась бы стать его постоянной пациенткой. Хотя… он был слишком красив. Во врачей и так постоянно влюбляются, а уж в красивых… Было бы глупо и пошло, если бы она запала на врача, тем более перед самой свадьбой.

— Вы регулярно испытываете оргазм?

Его бархатистый голос вырвал её из мечтательной задумчивости.

— Оргазм? — она открыла глаза. — Не то чтобы каждый раз, но по большей части… Да, испытываю.

Он вытащил пальцы и снова медленно погрузил их во влагалище. Нужно ли это для каких-то медицинских целей или он просто проверял её реакцию, Женя определить не могла.

— Есть что-то, что вам нравится больше всего? — Большой палец Левента лёг на клитор и легонько его помассировал. — Что-то, что делает оргазм ярче и сильнее? Может быть, какая-то фантазия? Любимые игрушки? Какое-то определённое поведение партнёра?

Женя ощутила, как кровь прилила к щекам. И к половым губам. Она попыталась сомкнуть ноги, но Левент мягко удержал её колено. Та уверенность, — можно даже сказать, властность, — с которой он это сделал, заставила Женю вспыхнуть. Она бы с негодованием его оттолкнула, если бы не журналистское задание.

— Мне нравится целоваться во время секса, — ответила она, — от этого оргазм ярче.

Она сказала правду. Когда Ян распластывал её на кровати, терзая оба отверстия сразу, — вагину — горячим твёрдым членом, а рот — горячими твёрдыми губами, — она испытывала чувство восхитительной наполненности и максимальной принадлежности. Её возбуждало, когда он брал её членом и губами одновременно. Даже от воспоминаний об этом всё внутри сладко подёргивалось. И чуткий палец Левента на клиторе был очень даже в тему.

12. Приключение начинается!

Женю мучило ощущение того, что она где-то облажалась. Наверняка Аглая вела бы себя иначе во время осмотра — более доверчиво и послушно. И не задавала бы прекрасному Левенту глупых вопросов. Но что сделано, то сделано.

После осмотра Левент поинтересовался, какие продукты Женя любит, какую музыку слушает и соблюдает ли диету. Она ответила, что любит крабы, сыр с трюфелем, фуа-гра с малиновым соусом и американскую группу Мамас энд Папас. А диету не соблюдает. Он тщательно записал её шутливые ответы (фуа-гра она ела один раз в жизни, а Мамас энд Папас считала музыкой для старых хиппи). Потом он позвал медсестру, и она взяла у Жени кровь на анализ. Когда с медицинскими процедурами было покончено, Левент попросил Женин паспорт и отсканировал каждую страничку.

— Вас рекомендовал Князь, и мы полностью вам доверяем, но копия паспорта — это разумная мера предосторожности.

Она кивнула. Конечно, Князь рекомендовал только самых проверенных членов собачьего клуба, чужих там не было и быть не могло, но на всякий случай проверить паспорта гостей — здравая мысль. Аглая говорила, что Князь нигде и никогда не разглашал её реальные имя и фамилию, поэтому Женя не волновалась, что в ней распознают шпионку. Мог возникнуть вопрос насчёт возраста: в анкете было написано, что ей двадцать три, а по паспорту значилось двадцать шесть, но Женя надеялась, что ни Левент, ни Сергей Сергеевич не придадут значения этому мелкому несоответствию. А если и спросят, она как-нибудь выкрутится.

Женю больше волновало, что она ненароком могла выдать себя сама: своей реакцией на какие-то обычные для тематиков вещи, своим поведением. Левент явно удивился, когда она спросила про отказ от вязки. Скорее всего, избегать таких мероприятий было не принято. Возможно даже, это нечто вроде поощрения для «собак». Какой же дурак откажется от поощрения?

Когда она надевала за ширмой трусы, то заметила, как увлажнились её губы. Левент знал толк в интимном массаже. Если этот «тренер-дрессировщик» с внешностью и статью турецкого султана будет массировать её клитор каждый день, то она сама взмолится о вязке. Телесные потребности (тем более умело разжигаемые) нельзя сбрасывать со счетов.

Водитель Влад привёз её домой и сдержанно попрощался. Знал ли он о том, кто она такая, и чем планирует заниматься с его начальником? Женя ещё не привыкла к роли, в которую пыталась вжиться. Ей было неловко перед молчаливым Владом.

Дома она подробно описала встречу с Левентом в личном дневнике. Она вела его в сети, для удобства открыв новый файл под названием «Операция Бусинка». Туда она записывала всё, что относилось к текущему проекту: факты, предположения, события, найденную информацию, свои размышления. Никто, кроме Яна, не имел доступа к её записям. Женя немного замешкалась, решая, описывать ли интимный контакт с Левентом, но потом скупо пересказала то, что произошло в медицинском кабинете. Вряд ли Ян ожидал чего-то другого, посылая её в логово извращенцев.

Через два дня от Сергея пришло ещё одно письмо. Он сообщал, что собеседование с Левентом (так вот как называлась эта встреча!) прошло успешно, и он с радостью примет её в своём доме в четверг утром. То есть завтра. Машина будет ждать её в девять часов утра у подъезда.

Что ж, значит, завтра она познакомится с Сергеем Потаповым, возможным кандидатом в президенты. Он пока ещё не выставил свою кандидатуру на выборы, но все аналитики сходились на том, что это вполне вероятно. Женя написала сообщение Яну. Тот откликнулся немедленно: «Отлично! У тебя всё получилось. Всё будет хорошо. Если что-то тебе не понравится, просто бросай всё и возвращайся домой. Нет никакой необходимости терпеть издевательства. Желаю удачи! Будем на связи. Я тебя люблю, детка! Целую, обнимаю!». На сердце потеплело от его слов. Женя прикоснулась к бриллианту на пальце, погладила его, как живую зверушку. Потом сняла кольцо и спрятала в коробку с драгоценностями. Их у неё было немного, но все — стильные и недешёвые вещицы. И практически все подарены Яном, который отлично разбирался не только в дорогих автомобилях, но и в модных украшениях.

Несколько часов Женя потратила на сборы — не потому, что хотела взять как можно больше одежды, а потому, что не знала, какие вещи могут ей пригодиться. Она понимала, что едет не в Турцию загорать, а исполнять роль собачки, и эта мысль приводила её в ступор. Сколько комплектов белья ей нужно на неделю? А джинсов и футболок? А вечерних нарядов? Не будет же она всё время ползать на четвереньках? Или будет? Нужна ли ей косметика, фен и босоножки на каблуках?

Так и не придя ни к какому решению, она сложила в чемоданчик комплект одежды, который обычно брала в короткие командировки: немного белья, запасные джинсы, простое хлопковое платье, кроссовки. Поколебавшись, добавила босоножки. В конце концов, если её будущий хозяин не отдал на этот счёт никаких распоряжений, значит, это не имело значения. Не исключено, что у него приготовлена отдельная гардеробная для новой собачки. Ошейнички, хвостики, красивые наморднички…

***

Спала Женя плохо. Крутилась в жаркой постели, переворачивала подушку прохладной стороной наверх, то сбрасывала одеяло, то вновь его натягивала. Всё представляла, как пройдёт знакомство с СС. Всё же он был известной личностью. А, может быть, и будущим президентом, чем чёрт не шутит? И, хотя Женя неоднократно брала интервью у сильных мира сего, так высоко взлетать ей ещё не доводилось. Правда, называть взлётом стояние на карачках и виляние хвостиком было глупо и самонадеянно. Скорее уж, это падение на самое дно.

Не вставая с постели, она включила ноутбук и посмотрела утренний блог Яна. Он, как обычно, лучился насмешливой улыбкой, щурил дымчатые глаза за стеклами очков и сиял белоснежной рубашкой. Неброский галстук и жилет словно подчёркивали весомость информации, которую выдавал Ян. В целом он был похож на диктора какого-нибудь центрального канала, только более свободный, жёсткий, злой и харизматичный. Сегодня он рассказывал о том, что пенсионерам привезли подарки от благотворительного фонда, но в каждый пакет засунули листовки одного из кандидатов в президенты. Листовки призывали голосовать за этого кандидата и обещали новые продуктовые наборы. За пять минут Ян убедительно доказал связь между фондом и кандидатом, а также тот факт, что фонд финансировался из бюджета. Это означало, что кандидат использовал государственные деньги для своего продвижения.

13. Длинная дорога

Без телефона она чувствовала себя уязвимой. Почему ей раньше не пришло в голову, что его могут отобрать? Почему они с Яном не продумали запасные варианты для передачи данных и обмена информацией? Как теперь связаться с ним в случае нужды? Как отправить снимки? Как выйти в интернет? Как вообще современный человек может обойтись без телефона?!

Не стоило ли отказаться от поездки пока не поздно? Как знать, какие ещё неприятные сюрпризы припас для неё хозяин?

Настроение резко испортилось.

— Куда мы едем? — хмуро спросила она у Влада.

— В Тихую Гавань.

— А что это?

— Дом Сергея Сергеевича.

— Ну надо же, у дома есть название, — пробурчала Женя, пока машина неслась по платной дороге в сторону аэропорта. — Прямо как «Торнфилд-холл» или «Мэндерли»… Долго нам ещё ехать?

— Минут двадцать. До аэропорта.

— Дом около аэропорта? — удивилась Женя.

Она и не подозревала, что богатые люди жили под оживлённой воздушной трассой среди новостроек и пригородных полей.

— Нет, там вас ждёт самолёт, который доставит до места.

— Ничего себе! Мне придётся лететь на самолёте? Меня никто не предупреждал!

Влад едва заметно пожал плечами и прибавил скорость.

***

Конечно же, в аэропорту её ждал маленький частный джет. Женя насчитала на фюзеляже всего четыре иллюминатора. На таких игрушечных самолётиках она ещё не летала, поэтому с опаской поднялась на борт. Оба пилота доброжелательно с ней поздоровались, стюардессы не было. Влад поднялся за ней и привычным движением захлопнул дверь.

В салоне оказалось уютнее и просторнее, чем можно было предположить, глядя на самолёт со стороны: шесть кресел, два столика с напитками и закусками, плазменная панель, встроенная в переборку. Дверь в кабину пилотов так никто и не закрыл, поэтому Женя смотрела, как они взлетают.

После того, как самолёт набрал высоту, она спросила Влада:

— Куда мы летим?

Она читала, что дальность полёта этих миниатюрных машин была внушительной — и пять, и семь тысяч километров. Её могли отвезти на край света, и никто бы об этом не узнал. Правда, таможенный контроль они не проходили, — значит, заграница отпадала.

— Недалеко, — ответил Влад, — через пару часов прилетим.

Он открыл бутылку воды с газом, зашипевшим, как потревоженная змея, и углубился в чтение телефона. Её собственный телефон остался на земле у незнакомого мужика, поэтому Жене ничего не оставалось, кроме как разглядывать небо в иллюминатор. Определив, что самолёт лёг на курс и полетел на север (солнце светило в правый борт), она выпила пару стаканов томатного сока и решила пройтись по салону. Во-первых, ей было интересно, как всё устроено на джетах, а во-вторых, в уме складывались строчки будущего отчёта о командировке. По журналистской привычке она подмечала малейшие детали, которые могли пригодиться для статьи. Жаль, что фотографировать было нельзя. В чемоданчике она везла камеру, но опасалась доставать её под взглядом Влада. Вдруг и её отберёт?

Женя посетила туалет, заглянула к пилотам и села напротив Влада, раздумывая, как наладить с ним контакт. Сперва она воспринимала его как обычного водителя, теперь же стало понятно, что он более доверенное лицо: он с профессиональной ловкостью выманил у неё телефон, общался с пилотами как со старыми знакомыми и знал, как закрывать самолётную дверь. Возможно, он был охранником или что-то в этом роде. Приятельские отношения с таким человеком ей бы не помешали.

— Все игроки уже в сборе? — кинула она пробный шар. — Там, в Тихой Гавани? Не хватает только Бусинки?

Влад глянул на неё исподлобья:

— Что вы имеете в виду?

— Сергей Сергеевич, Левент — они уже приехали? Мы ведь сегодня начнём играть?

Влад даже глазом не моргнул:

— Хозяин вам всё расскажет. Я не уполномочен.

Женя усмехнулась. Чем дальше, тем чаще она слышала это слово — «хозяин».

***

Как она ни бодрилась, после приземления ей стало неуютно. Благодаря знанию географии она примерно представляла, где находится, — в небольшом городке на берегу большого озера. Пока приземлялись, она с высоты рассмотрела жилые кварталы, рассыпанные в густой зелени, и бесконечную озёрную синь. Она мечтала побывать в этих краях, но так ни разу и не доехала.

Влад тоже вышел из самолёта и подхватил её чемоданчик.

— А что, за нами никто не приедет? — спросила Женя, глядя на аэропорт в противоположном конце лётного поля. — Пешком далеко идти, километра три.

— Нет, — возразил Влад, — гораздо ближе.

Он подвёл её к вертолёту, стоявшему в нескольких шагах:

— Забирайтесь. Самый быстрый путь к Тихой Гавани — по воздуху.

— Что, опять лететь?!

— Можно и на яхте доплыть, но это гораздо дольше, к тому же на озере шторм.

— А причём тут озеро? — не поняла Женя.

— Тихая Гавань — это остров, — и добавил: — Я связался с хозяином: Сергей Сергеевич и Левент уже прибыли и ждут вас.

Под ложечкой засосало от нахлынувшей тревоги.

14. Прибытие

Женя понятия не имела, как общаться с хозяином. Сразу же стать на колени при первой встрече? Опустить глаза и молчать? Накинуться на него с обнимашками? В тот момент, когда вертолёт пересекал величественное и невероятно красивое озеро, она с ужасом осознала, как плохо подготовлена к предстоящему заданию.

У неё было всего три дня, чтобы погрузиться в тему, и она добросовестно изучила материалы о дог-плей, которые переслал ей Ян. Читала серьёзные психологические статьи, смотрела видео, вспоминала рассказ Аглаи и всё, что знала о БДСМ. Вроде бы, не было ничего трудного в том, чтобы изобразить весёлое и доверчивое животное. Эта игра не подразумевала жестокости — напротив, все участники собирались получить удовольствие. Но Женя всё равно волновалась — и чем дальше, тем сильнее. Как жаль, что она не попробовала поиграть в дог-плей с Яном! Без практических занятий она чувствовала себя как школьница с невыученными уроками.

С воздуха Тихая гавань выглядела как поместье олигарха: внушительного размера хозяйский дом из бруса, отдельно стоящие коттеджи для гостей и прислуги, просторный двор с бассейном, лужайкой и альпийскими горками. Здесь явно постарался ландшафтный дизайнер. Чуть поодаль виднелась вертолётная площадка с большой буквой «Н», а на берегу — причал с яхтой и моторной лодкой. Ни забора, ни какого-либо ограждения вокруг дома не было, но это и не требовалось: посторонние не могли проникнуть на остров без ведома хозяина. Наверняка из дома окрестности просматривались на многие километры вокруг.

Это было очень уединённое и тихое место. Затерянный островок среди озёрной глади. Название «Тихая гавань» подходило усадьбе как нельзя лучше.

Тревога Жени усилилась. Если её тут убьют и закопают, то никто и никогда её не найдёт. Даже Ян, который знал, куда она отправилась.

Вертолёт встречал Левент. Длинные волосы всё так же были затянуты в хвост, но белый докторский халат сменился на чёрные кожаные брюки и чёрную рубашку. Левент уже не напоминал турецкого султана, скорее он смахивал на стильного бородатого байкера (особенно учитывая мотоциклетные ботинки). Запястья его обвивали браслеты из потёртых шнурков, а на шее болталось несколько цепей. Подвесок Женя не рассмотрела, они скрывались в густой растительности, выбивавшейся из расстёгнутого ворота.

— Добрый день, Евгения, — поздоровался Левент. Губы его тронула приветливая улыбка: — Как прошло путешествие? Надеюсь, вы не сильно устали?

— Всё отлично, — заверила его Женя.

Странным образом его присутствие успокаивало. Этот человеческий доктор и собачий тренер умел вызывать доверие своими мягкими манерами и внимательным отношением. Не предлагая Жене руки, он жестом указал на дорожку, ведущую к дому:

— Прошу вас.

Как истинный джентльмен он двинулся немного позади неё. За ними пристроился Влад с чемоданчиком.

Ветер трепал волосы, сладкий смолистый запах нагретых сосен смешивался с ароматом цветущих роз. Жужжали пчёлы, шумели кроны деревьев. Остро кольнула мысль о том, как здорово было бы оказаться в таком прекрасном месте не с малознакомыми мужчинами, имевшими экстравагантные причуды, а с милым и родным Яном. Сколько удовольствия они бы получили от отдыха на уединённом благоустроенном островке. Как бы горячо они любили друг друга под сенью величавых сосен.

Левент не повёл её ко главному входу, а открыл одну из неприметных дверей в торце здания. Они попали в коридор, напоминавший гостиничный. На полу лежала ковровая дорожка, на стенах горели однотипные светильники. В противоположном конце коридора располагалась дверь, выкрашенная в яркий красный цвет. Женя огляделась и увидела номера на дверях комнат. Точно, это было что-то вроде мини-гостиницы, устроенной в крыле хозяйского дома.

Левент толкнул дверь под номером «3» и пропустил Женю в комнату. Это оказался добротный стандартный номер, тянувший на четыре звезды: двуспальная кровать в алькове, диван со столиком у окна, кухонный уголок с чайником, посудой и мини-холодильником. Слева от входа располагался санузел. Единственное, чего не было, — телевизора, телефона и прочих средств связи. Очевидно, собакам такие вещи не полагались.

Влад поставил Женин чемоданчик у шкафа и покинул помещение. Левент быстро прошёл к окну и распахнул его. Шторы тут же надулись от свежего ветра.

— Надеюсь, вам здесь будет удобно, — сказал Левент. — Если что-то нужно, не стесняйтесь, обращайтесь ко мне, вам доставят всё необходимое.

Кроме её мобильного телефона, разумеется. Не стоило даже спрашивать.

— У вас есть полчаса, — продолжил он. — Примите душ, выпейте чаю и приходите в комнату подготовки — она за красной дверью в конце коридора. Я вас там встречу и познакомлю с другими обитателями дома. Мы вас ждём с самого утра, и некоторые уже подпрыгивают от нетерпения.

Вряд ли он имел в виду Сергея Сергеевича. Скорее всего, речь шла о других «сучках». Кто-то же поселился в комнатах под номерами «1» и «2»? Женя нашла в себе силы улыбнуться. И спросила о том, что волновало её больше всего:

— Что мне надеть?

— Ничего. Приходите без одежды. И помните, за красной дверью вы не имеете права разговаривать и ходить на двух ногах.

15. Собачья одежда

Она тщательно намылилась и смыла пену с тела. Затем повторила. Подсознательно ей казалось, что она недостаточно чистая, но разумом она понимала, что просто боится выходить на люди голой.

С другой стороны, она знала, что ей придётся это сделать. Хочет она или не хочет, боится или не боится — это значения не имело. Где-то в недрах дома хранился сейф с убийственным компроматом на человека, который в этой стране решал всё. Её цель — найти сейф, взломать его, похитить компромат (или сфотографировать его) и передать документы Яну.

Ничего сложного. Она справится. Её любимый человек обретёт свободу и вернётся на родину. Рука по привычке потянулась к безымянному пальцу, но помолвочного кольца там не было. Оно осталось дома, за тысячи километров от Тихой гавани.

Стоя в ванной у зеркала, Женя заплела волосы в тугую косу и перекинула за спину. Резиночка ударила её по лопатке. Она повела плечами и окинула себя «чужим» взглядом — таким, каким на неё мог бы смотреть незнакомый человек. Фигура не вызывала никаких вопросов — стройная и женственная, грудь упругая, живот подтянутый. Единственное, что её беспокоило, — вид с тыла. Она повернулась задом к зеркалу, наклонилась и обернулась: ягодицы раздвинулись, обнажив половые губы и анус. Она попробовала сжать мышцы, но это мало что изменило: все её прелести были видны как на ладони. Женя вздохнула и выпрямилась. Наверное, в этом и заключалась игра, — в покорности и предельной открытости. В спокойном, «животном» принятии своей наготы. В доверии к людям, которые будут на тебя смотреть. Аглая доверяла своим «хозяевам», а Женя — нет. Ей было стыдно, противно и тошно обнажаться перед чужими людьми.

— Это ненадолго, — прошептала она своему отражению. — Если повезёт, через пару дней всё закончится.

Босая и голая, она вышла из своей комнаты и дошла до красной двери. Ковровая дорожка заглушала её неуверенные шаги. На секунду Женя остановилась, вдохнула несколько раз во всю глубину лёгких и толкнула дверь. Зашла в какое-то большое светлое помещение и сразу же опустилась на колени. Села попой на пятки, сложила руки на бёдрах и уставилась в пол. Сердце билось так сильно, словно она взбежала на десятый этаж без лифта, перед глазами плыло. Она не ожидала, что так болезненно отреагирует на начало игры. В мыслях и фантазиях это не выглядело таким чудовищным унижением, каким оказалось в реальности.

Она переоценила свою психологическую выдержку.

— А вот и новенькая! — донёсся до неё голос Левента.

Откуда он появился, Женя не заметила. Она видела только грубые ботинки, топтавшие пушистый ковёр, и мощные икры в кожаных брюках. Левент положил руку ей на затылок и чуть надавил, побуждая двигаться:

— Пойдём, я тебя одену.

И хотя он говорил спокойным голосом, похожим на тот, каким врач говорит с испуганным пациентом, Женя ощутила, как по всему телу пробежала дрожь. Волоски на руках и ногах вздыбились, дыхание участилось, во рту пересохло. Он называл её на «ты»! Ещё полчаса назад Левент был учтивым джентльменом, кардиологом и владельцем столичной клиники, теперь же он стал собачьим тренером, а она — собакой. Отношения между ними мгновенно изменились. Он имел право называть её на «ты», одевать и раздевать, трогать в любых местах и отдавать приказы, а она имела право лишь подчиняться. Она согласилась себя дегуманизировать, не осознавая в полной мере, что это значит, а сейчас не могла справиться с реакцией организма.

Левент двинулся к спортивному мату, лежавшему в центре комнаты. Женя поползла следом. Ковёр, несмотря на пушистость, оказался мягким, шелковистым и удобным для ползания на коленках. Левент указал на мат, и Женя села на него.

— Давай лапу, — сказал Левент.

Женя вытянула одну руку, и он надел на неё перчатку в виде большой собачьей лапы. Кожаная, чёрная, с бархатными подушечками на ладони, она затягивалась на запястье ремешком и полностью скрывала кисть. В такой перчатке можно было ползать, но взять стакан воды или откинуть волосы с лица не получилось бы. Когда вторая перчатка была надета, Женя поняла, что рук у неё больше нет, — у неё были собачьи лапы, не приспособленные для человеческих дел. И даже снять их самостоятельно она не могла — не зубами же расстёгивать ремешки? Ей понадобится помощь, чтобы вернуть свои руки. Она потеряла не только человеческое достоинство, но и свободу.

— Заднюю лапу, — скомандовал Левент.

Неловко развернувшись на мате, Женя протянула ногу. Левент надел кожаный наколенник, застегнув его в двух местах, — на бедре и голени. На застёжках Женя заметила железные карабины: при желании можно было подтянуть ступни к ягодицам и накрепко их зафиксировать. Если хозяин захочет это сделать, она даже ползать не сможет — она будет ковылять на коленках, как на обрубках.

Воздух словно сгустился, дышать стало нечем. Пока Левент быстро и сноровисто затягивал наколенник на второй ноге, Женя боролась с подступавшей паникой. Она лишилась рук, а теперь ещё и ног. Она стала беспомощной и зависимой от… хозяина. Пора было привыкать к этому слову.

Когда Левент покончил с наколенниками, он надел ей на ступни носки, похожие на лапы. А затем принёс собачью маску. Она полностью закрывала лицо, имитируя вытянутый нос собаки, и оставляла на виду только глаза. На макушке торчком стояли уши — весьма реалистичные. Маска была сделана из неопрена, который комфортно прилегал к лицу. Пока Левент возился с застёжкой на затылке, Женя думала, как поступить, если её стошнит. Не хотелось бы, чтобы рвота осталась в полости собачьего носа, — это неприятно и опасно: можно захлебнуться. А быстро сорвать маску не получится — у неё теперь лапки, а не руки.

16. Знакомство с Анубисом

За двухстворчатой дверью на нее напрыгнула горячая туша в собачьей маске и ошейнике. Женя взвизгнула и от неожиданности повалилась на ковёр, прикрываясь руками-лапами. Она успела заметить загорелую кожу, сплошь покрытую цветными татуировками, похожими на рисунки в усыпальницах египетских фараонов, бешеные чёрные глаза и блестящую лысину, на которой торчали кожаные уши. Перед глазами мелькнули крупные яйца, качавшиеся между ляжек, и полувставший член.

Расписной лысый самец забрался на неё и начал толкаться членом в бедро, как возбуждённый кобель в подушку. Женя попыталась сбросить его, но он с рычанием прижал её к полу и втиснулся между ног. Ситуация выходила из-под контроля. Женя изворачивалась, дёргала ногами и упиралась в широкую грудь руками, но мужик оказался сильным и ловким. Не переставая похотливо качать тазом, словно совершая воображаемый акт, он зафиксировал её и прикусил за плечо. Женя ощутила, как по промежности елозит твёрдый уже член, и поняла, что ещё немного, и этот ненормальный её трахнет — прямо на глазах Левента и ещё нескольких зрителей, которых Женя не видела, но чьё присутствие явственно ощущала.

Она начала отбиваться изо всех сил, используя колени и локти, но толстые варежки и наколенники здорово мешали. Она не могла защищаться по-настоящему, да и силы были неравны: мужик, возомнивший себя псом, был на порядок сильнее. Ему наконец-то удалось развести её ноги на достаточную ширину — теперь он мог трахать её беспрепятственно. Единственное, что его задерживало, — он не мог пристроиться так, чтобы член попал в вагину. Сделать это без помощи рук было проблематично, привычный способ «взять член пальцами и всунуть в женщину» отпадал. Он притирался и так, и эдак, давил на промежность, менял угол атаки, но член только проезжался по её губам и проскальзывал мимо цели. Пёс рычал и громко подвывал от разочарования. Капли пота падали Жене на грудь, она задыхалась под тяжёлой тушей и паниковала от ощущения беспомощности.

Неужели никто ей не поможет? Или это и была вязка, о которой упоминал Левент? Вот так сразу, без предупреждения и получения согласия, с незнакомым человеком, на виду у всех? Она вывернула шею и посмотрела на своего тренера. Левент стоял в пяти шагах и с любопытством наблюдал за любовной схваткой домашних животных. К его ногам испуганно жался ещё один питомец — тоже кобель, но маленький и тщедушный, с бледным нетренированным телом и рыжими вихрами. Его крошечный розовый пенис казался недоразвитым, а поверх маски были надеты очки в тонкой оправе. Выглядел он как жалкая непристойная пародия на щенка.

А у окна, напротив света, стоял кто-то ещё, но Женя не могла его разглядеть. Мешало солнце. Она видела лишь неясный абрис мужской фигуры.

Это был…

Внезапно головка бешеного пса уткнулась ей в анус. Сухое углубление с рельефными складками остановило хаотичное скольжение, и пёс этим воспользовался. Он прекратил дёргаться и начал радостно давить в одну точку. Женя завизжала, вдыхая тёплый удушливый воздух, скопившийся в полости неопреновой пасти. Она задыхалась и лихорадочно извивалась под распалённым псом. Его член больно упирался ей в зад и мало-помалу проникал внутрь. Ни Левент, ни рыжий щенок, ни человек, стоявший у окна, ничего не сделали для того, чтобы прекратить это насилие. Они спокойно наблюдали, как кобель насиловал суку. Вероятно, с их точки зрения не происходило ничего экстраординарного.

Ничего, на что не было получено предварительного согласия от всех участников: публичное унижение (десять очков из десяти по шкале приемлемости), изнасилование, секс с другими питомцами, секс на публике. На все это она подписалась!

Женя закричала, когда головка пронзила сфинктер, и зарыдала в голос. Она ничего не могла с собой поделать. Не могла изображать, что ей нравится эта игра, не могла притворяться, не могла подыгрывать. Она рыдала под жаркой маской, глотая слёзы и пуская сопли, не имея возможности ни утереться, ни снять дурацкую маску и вдохнуть свежего воздуха. Задний проход горел огнём. Насиловать женщину в зад без смазки — что за чудовищные игры?

— Анубис, фу, — раздался тихий голос с отчётливыми властными нотками, и похотливая псина прекратила таранить её зад.

Чья-то рука взяла Анубиса за ошейник и оттащила от Жени. Она тут же сомкнула ноги, повернулась на бок и прикрылась лапами. Унять рыдания не получалось, накатывала истерика, тело сотрясала неконтролируемая дрожь. Она провалила задание в первые же пять минут! Теперь её выгонят из летнего лагеря для извращенцев, и Ян будет считать её никчёмной дурой.

У неё не получилось раздобыть компромат на врагов Яна Новика. Она бездарная журналистка, бесполезная сотрудница и ненадёжный друг. Её потолок — снимать скучные блоги о книжных новинках, которые никому не интересны. Слёзы потоком лились из глаз, нос рассопливился, а у неё даже не было носового платка, чтобы высморкаться. Да что там платка, у неё и рук-то не было. Она лежала голая на полу перед четырьмя мужчинами, рыдала навзрыд и чувствовала себя полным ничтожеством. Надо было встать и уйти в свою комнату, но она обессилела от стресса и физической усталости.

Игра окончилась, не начавшись.

Кто-то бережно взял её на руки, поднял с пола и куда-то понёс.