Идеальный любовник (СИ)

Кусок пятый

Алексей Палыч уже который день сходил с ума от беспокойства. Его люди не могли найти Лерку и даже не догадывались где искать. А он бесился от собственного бессилия. Еще немного и он готов был идти искать дочь собственной персоной и плевать, что так много желающих свернуть ему шею. Ему необходимо было объясниться с Лерой. А кроме того решить, что делать с информацией, которую недавно удалось получить от своих информаторов. Ментовка нарыла интересные факты, которые он и получил от старого друга, с которым когда-то работал вместе. Старые связи очень пригодились в непростой ситуации. А тут еще и звонок от Ксюни, взбудоражил не на шутку, пришлось скрываться. Эх, Оксана, Оксана. Было время, был он от нее без ума. На любые поступки ради нее готов был. Не видел гнилого нутра. Прозрение пришло позже, когда подозрения, подкрепляемые сходством с Лерой, оказались подтверждены генетической экспертизой.

Шок был слишком сильным. Всю жизнь Алексей мечтал о детях, но как-то не сложилось, а тут такой подарок. Была только одна проблема, Толян считал Леру своей родной дочерью и он никогда бы не простил друга и жену. Если бы Алексей Палыч знал когда-то, что Оксанка жена Толяна. Если бы он знал… Но что корить себя, было уже поздно что-либо менять.

Как может воспринять подобную новость Лера, Алексей боялся представить. Он даже не собирался озвучивать ее. Девочка выросла в твердой уверенности, что Толик ее отец и вряд ли захочет слышать что-либо о новоявленном папаше. Поэтому дядя Леша собирался только помочь девочке в беде, разобраться с ее недругами и наказать виновных в смерти Толяна. Но в первую очередь он хотел ее найти.

Сейчас же, имея на руках нужную информацию, Алексей знал, где искать. Ему не хотелось верить. Ему бы хотелось думать иначе, он был бы рад, сложись все по-другому. Но если деньги переведены на счет, если этот счет принадлежит определенному человеку, то тут просто не может быть двух мнений. Все сложилось, как и сведения о том, кто крутился вокруг машины Толяна за час до рокового выезда, так и сведения о счете. Осталось найти Лерку и можно считать, что все планы удалось воплотить в жизнь. Пока же, можно заняться местью за смерть друга.

Прогулка до таксофона в соседний квартал заняла у Алексея минут двадцать, необходимо было отдать распоряжения. Сам разговор планировался коротким, на всякий случай перестраховка не помешала бы. Первое, что услышал дядя Леша в трубке было:

— Алексей Палыч, вы? Вас тут Оксана Николаевна искала. Сказала Лера объявилась, хочет встретиться с вами.

— Как? — дядя Леша на время потерял дар речи. — Где и как вы ее нашли?

— Она сама нашлась. Позвонила Оксане Николаевне, сказала что не хочет возвращаться домой, это может быть опасно и попросила вас выйти на связь. У меня записан номер телефона. Продиктовать?

— А по номеру найти пытались? — не ответил на вопрос дядя Леша. — Чем быстрее мы возьмем ее под свое крыло, тем лучше будет. А номерок давай. Позвоню.

Только после того, как запомнил номер, Алексей отдал необходимые распоряжения Ивану, который замещал почившего Стаса. Положил трубку и долго стоял у телефона, руки тряслись, было страшно набрать заветные цифры, которые врезались в память почти сразу.

— Алло, Лера? — длинные гудки, хоть их было всего два, показались вечностью и дядя Леша вздрогнул, когда услышал в трубке знакомый голос.

— Здравствуйте, дядь Леш, — голос девушки был напряженным и взволнованным. — Вы сможете меня забрать?

— Скажи откуда и я дам распоряжение, — он уже понимал, что не утерпит, не усидит, сам проконтролирует операцию.

— Я никому не верю, только вам. Пожалуйста, заберите меня, дядь Леш. Сможете? Я ни к кому больше не выйду. Приедете?

— Хорошо, скажи куда ехать.

— Кафе «Орхидея» рядом с Войковской. Прямо рядом с метро. Только приезжайте один, а то я боюсь, что меня снова украдут. Никому нельзя верить, у меня есть сведения, что среди ваших людей есть предатель. Именно он помог Евгению Анатольевичу выкрасть меня. Вот только кто именно я не знаю. Так вы приедете за мной? А то я боюсь, что меня найдут.

— А новый номер откуда? — интуиция одарила смутными подозрениями и чувством тревоги.

— Было немного денег с собой, меня не обыскивали. Хватило на мобилу и симку. Только я долго не буду на связи. Боюсь, что засекут. На свое же имя покупала симку. Мало ли. Поэтому телефон отрублю сейчас, как только с вами договорюсь.

— Хорошо, буду, — Алексей Павлович принял решение. — Но мне понадобится не менее двух часов, чтобы добраться до Войковской. Далеко же ты забралась, Лерочек. Ничего, не бойся, я вытащу тебя из неприятностей.

— Я жду, — девушка нажала отбой.

Алексей Палыч не собирался идти один на встречу, слишком много странностей было в Лериной просьбе. От мобильника, который она смогла купить, не имея денег, без паспорта и зачем-то на свое имя, зная что за ней следят — сумка с документами и деньгами осталась на месте похищения, уронила, видать, когда в машину заталкивали — до самого тона разговора, Лерка слишком настаивала на том, чтобы он пришел один. Поэтому дядя Леша не собирался пускать все на самотек. Следовало сделать еще пару звонков, чтобы отдать необходимые распоряжения, а после можно было рассекретить гараж с запасным автомобилем, который находился неподалеку от логова, в котором отсиживался Алексей.

— Сможешь обеспечить невмешательство посторонних в наш разговор с Алексей Палычем? — обернулась к Герману, сразу после того как завершила телефонный разговор. — Он не послушает меня и все равно обеспечит подстраховку, тертый калач. Кроме того, я не хочу чтобы Андрей раньше времени помешал моим планам, так что его нужно будет держать рядом, но на расстоянии. Это возможно?

— Почему нельзя сразу обеспечить горячую встречу всем участникам? — задал правильный вопрос Леха.

— Потому что и у тебя рыльце в пушку. Расскажешь все как есть, или не узнаешь всей правды, — пригрозила Лехе и продолжила. — А сразу не сдам Алексея Павловича пока не услышу почему он предал отца. Я хочу знать как он провернул свою аферу, а еще хочу записать это на диктофон. Мобильный это позволяет. Чтобы наверняка потом не отвертелся. Так как, Герман? Поможешь?

— Помогу, — грустно отозвался мужчина. — Но ты порешь горячку, Лера. Стоило сначала во всем разобраться и только потом воевать. Но будет как хочешь ты. Тебе решать.

Покосилась на Германа, думая что ослышалась. Раньше он не давал права решать мне. Все что касалось его желания ко мне, просто не обсуждалось. Неужели мне разрешили сделать так, как хочу я? А если снова постель, то там только его желания? Интересное разграничение.

— Тогда делаем так, сейчас мы дожидаемся часа икс и ты, Лешка, рассказываешь каким боком замешан в истории с деньгами. Да, да, мы уже все поняли что ты и Лис одно лицо. Поэтому лучше рассказать все и сейчас, пока еще есть возможность оправдаться.

— Что-то ты раскомандовалась, — проворчал Леха, но по тону было понятно, что запираться не станет.

— Теперь с Андрюхой можно выходить на связь, — вздохнула и посмотрела на мобильник.

Самой простой модификации, он был выужен Германом из кармана и подан мне, только я взгрустнула о том, что денег на связь нет. И планы, которые могли окончиться крахом, тут же стали реализовываться в жизнь. Все так просто, когда есть поддержка в лице такого нечеловека как Герман. Или кажется простым? Кто знает чем обернется моя жажда мести. Пока предсказать результатов не могла, но у меня есть все шансы понаблюдать самой за тем, как простая задумка, столкнуть лбами всех кого можно, воплощается в жизнь. Никаких расчетов, одна сплошная импровизация. Надеюсь, она сработает.

— С Андреем лучше повременить. Ему нужно будет меньше времени, чтобы добраться. Посидим пока в Макдаке, в здешнем столпотворении мы не будем выделяться. А Андрюхе через полчасика позвонишь. Ему лучше чуточку припоздниться к общему сбору. Вдруг ты еще решишь пойти на попятный? — это вмешался в разговор Леха, который обнимался со своим ноутом и хмуро смотрел на нас с Германом.

— Какой Макдак? У нас денег нет, — фыркнула в ответ. — Да и питаться там, значит добровольно обрекать себя на гастрит и язву желудка.

— Поход туда тоже можно организовать. Стоя поперек узкого тротуара мы точно привлекаем к себе слишком много внимания, — теперь была очередь Германа сказать свое веское слово. — Есть там необязательно, а вот сделать вид, вполне нам по силам. Идемте.

— Ненавижу эту сеть бесплатных туалетов, — буркнула в ответ.

Но пошла следом за мужчиной, который лавируя среди потока прохожих, направился к желтой на красном букве «М», ей для полноты картины только буквы «Ж» не хватает.

Для вида потоптались у кассы, только после того как в руках Германа появился, без заказа кассиру, поднос со всякой отравой, стало понятно зачем мы отстояли очередь. С трудом нашли свободный столик, который удачно освободился перед самым нашим приходом. И располагался стол отлично, небольшой закуток, который скрывал нас от посторонних глаз. Можно было беседовать, не опасаясь, что нас подслушают. Впрочем, в Макдаке это сделать по определению сложно.

Я устроилась на диванчике, Лешка сел на стул справа от меня, Герман же внаглую пристроился напротив и принялся сверлить меня взглядом. И что он пытается разглядеть? Хорошо, что есть не сильно тянет, хотя и не помешало бы. Давно я не ела и как-то об этом и не вспоминала, а тут, нюхая всю эту ядовитую снедь, которую с аппетитом уплетали за обе щеки окружающие, начала чувствовать, что действительно погорячилась с отбытием из деревни. Стоило все-таки поесть. Теперь придется решать все проблемы на голодный желудок, что-то мне подсказывает, что бутерброды у нас на подносе, вряд ли меня насытят.

— Рассказывай, — тут же взяла быка за рога, стоило нам устроиться за столиком.

— А что тут рассказывать. Говорил я уже, что для банка этого делал программку одну, вот с ее помощью меня и подставили. Кто-то доработал вещицу… Я даже не подозревал чем это может обернуться.

— Темнишь ты, Леха, — голод все сильнее давал о себе знать, даже интерес к Лешкиным объяснениям притупился.

И так понятно, что не станет он всю подноготную рассказывать, хакеры предпочитают не светить свои умения и знания перед юзерами. Вот среди своих да, можно еще чего-нибудь рассказать, а простым смертным вход в их таинственный мир заказан.

— Ну, понимаешь, — Леха правильно истолковал мое выражение лица, вот только досказать не успел.

— Нас ведут, — Герман напрягся.

— Кто? — навострила ушки и я, все планы рушились прямо на глазах.

— Это то дело, в которое вам лучше не вмешиваться, — мужчина поднялся со стула и, печатая шаг, направился к столику у окна. — Сидите здесь и не уходите никуда. Слышите, никуда, это опасно для вас.

— Герман, — приподнялась с дивана, но Леха потянул меня за руку:

— Нам было сказано не вмешиваться.

Но я не усидела на месте, помчалась следом за Германом, который выходил на улицу, выскользнула следом за ним. Седовласый мужчина ждал за пределами здания, прищурив глаза, он смотрел на серое, нависшее над городом небо.

— Здравствуй, Дэн, — произнес старик.

— Зачем ты желаешь мне здоровья, Морис? Ты же пришел меня убить, — Герман говорил спокойно и устало.

— Ты сильно скучаешь по Белле? — задал неожиданный вопрос старик. — А она ведь еще жива. Хочешь ее увидеть?

— В приюте для умалишенных стариков, куда ты ее запрятал после смерти Алекса?

— Ты знаешь. Ты все знаешь. И поэтому ты вернулся? А ведь Дмитрий ее внук. Он сильно похож на бабушку?

— Бабушка жива? — молодой человек появился из-за угла здания. — Ты же сказал, что она умерла, дед.

— Как ты освободился? — старик перевел взгляд с неба на парня.

— Это важно? По-моему нет, — хмыкнул молодой человек и обратился к Герману, окинув его сальным взглядом. — Ну, здравствуй, соблазнитель. Может, ты расскажешь, что происходит?

— Ничего не происходит, просто кто-то очень любопытный сейчас будет спать, — вежливо улыбнулся старик, вскидывая руку.

— Почему же ты скрываешь правду от внука? Пусть знает, как все было, — ответил Герман.

— На твоем месте дед, я бы не торопился, — нехорошо улыбнулся парень.

— Это почему же? Мне лишние свидетели не нужны, — недовольно возразил Линтенгейл и приготовился произнести заклинание.

— Пока ты будешь возиться со мной, он, — Дима кивнул на Германа, — легко расправится с тобой.

— Не сможет, — самодовольно улыбнулся старик. — Он Мастер Иллюзий, они не умеют убивать напрямую, а я готов к любым иллюзиям, которые он нашлет на меня. Думаешь, почему он решил действовать через тебя? Так что…

— Ну, попробуй, — лицо парня сразу стало жестким, а глаза выражали только презрение. — Насколько позорным было то, что ты хочешь скрыть?

Слова заклинания пропадали зря, бессильно растворялись в окружающем, а Дима как стоял, презрительно улыбаясь, так и остался стоять.

— У тебя есть сила! — до Линтенгейла наконец дошла правда. — Ты ведешь свою игру. Но как?

— Никогда не считай себя умней других, — злорадно ответил парень, с удовольствием наблюдая за побледневшим стариком.

Но при этом молодой человек даже не попытался напасть в ответ, он просто смотрел и улыбался. Пока они так мило беседовали, Герман медленно отходил от выяснятелей отношений. Скоро он смог схватить меня за руку и прошипеть на ушко, не отрывая взгляда от дуэта:

— Я же сказал, никуда не уходить. Ты подставляешь себя под удар, — интонации мужчины были пугающими.

Казалось, он хотел размазать непослушную меня прямо по стенке, и прямо сейчас.

— И что? — упрямо сказала я, пытаясь выдернуть руку из захвата.

Но не получалось, Герман и не думал меня отпускать.

— Дэн, ты не хочешь поприсутствовать на семейном сборище? Куда же ты? — старик отвлекся от разговора с парнем. — Мы с тобой еще не договорили.

— Не смей даже двигаться с места, — прошипел Герман и отошел от меня. — Ну что мне здесь делать, Морис? Разве ты можешь сказать мне что-то новое о том, как кинул меня когда-то?

— А зачем мне рассказывать что-либо? — столь же ехидно ответил старик. — Меня больше интересует то, как ты смог вернуться обратно.

— Хочешь знать лазейку, если кто-нибудь, даже твой собственный правнук, отправит тебя на тот свет? Такие сведения дорогого стоят, Морис. Вот продать я, может, их и продам. Подумай, что ты мне можешь предложить за них.

— Как все интересно. И в чем ты обманул Дэна, дед? — молодой человек переводил заинтересованный взгляд с одного противника на другого. — Как много тайн мадридского двора в нашей дружной семье. Я в восхищении!

— Заткнись, Дмитрий, — рявкнул старик. — Не думай, что если ты сейчас неуязвим для меня, то я для тебя легкая добыча.

— Конечно, конечно, дед. Уже заткнулся. Вот только я много интересного сейчас вижу. Особенно интересно то, что происходит с твоей силой. Мне даже делать ничего не придется, сам тихо уйдешь, отдав обратно сворованное.

И Герман (или Дэн?), и старик, уставились на парня как на восьмое чудо света, ожидая пояснения его слов.

— О чем ты? — не выдержал первым Морис.

— О том, что ты вор, дед. Тебе не хватило силы, которую ты забрал у него, ты еще и из меня ее тянул. Потребовалось время и учителя, чтобы понять и научиться прятать оставленные мне крохи. А сейчас даже прятать не надо, все забранное тобой когда-то, возвращается обратно. И мне интересно, сколько же своей собственной силы было у тебя, если ты решился ограбить близких тебе людей? Тебе не долго осталось жить, дед. Очень недолго. Да ты и сам, наверное, чувствуешь, что уже одной ногой в могиле. Так может, ты все-таки покаяться не забудешь, напоследок?

— Мне нельзя умирать, если ты еще не понял, щенок! — старику изменило самообладание и он сорвался на крик, а я запуталась еще больше, вообще не понимая о чем они говорят. — То, что знаю я, в аду ждут не дождутся заполучить.

Герман снова выпал из разговора, но, явно, нисколько об этом не жалел. Он снова вернулся ко мне и потянул к входу в Макдак.

— Я заметил выход с другой стороны. Нам стоит поторопиться. Мне ни хотелось бы, чтобы кто-нибудь из вас, ты или Лешка, пострадал. Сейчас здесь будет жарко, — и мужчина как-то нехорошо улыбнулся, мстительно и злобно.

С ним вот таким, мне не хотелось куда-либо идти. Скорее убежать и не видеть выражения лица. Герман был доволен тем, что видел сейчас и чем дальше, тем больше мне казалось, что он приложил немало стараний, чтобы увести внимание от себя и разжечь конфликт между двумя родственниками. Только как? Он даже в разговоре-то особо не участвовал. Как его назвал старик? Мастер иллюзий? Что бы это значило? А то и значило, стоило вспомнить дом, в котором… Нет, лучше не вспоминать.

— Пойдем, — потянул он меня за руку снова.

А я приросла к месту и не могла оторвать взгляда от спорящих старика и парня:

— Это ты, да? Это ведь ты их натравил друг на друга?

— Они стоят друг друга, — ответил обтекаемо, не сказав ни да, ни нет.

Но, по тому, как Герман недобро усмехнулся, поняла, все-таки он.

— Пусти меня, — прошептала тихо, но твердо. — Пусти.

— Только после того, как уйдем отсюда, воробей, — не менее твердо ответил мужчина. — Я готов рассказать тебе все.

— Готова ли я слушать? — упорно рассматривала пуговицу на его рубашке, не желая больше видеть жестокое выражение его лица.

Больше не говоря ни слова, Герман подтолкнул меня к двери. В зеркальной, начищенной поверхности, заметила движение позади мужчины, легонько толкнула спутника, отстраняя, и уже сильнее оттолкнула его, крикнув:

— Нет!

День схлопнулся перед глазами, погружая меня в пустоту: «Кажется все», только и успела мелькнуть мысль.

Алексей Павлович чувствовал тем больше напряжения, чем ближе находился к цели. Заштатное кафе с неброской вывеской «Орхидея» располагалось рядом со станцией метро. Мужчина поморщился, в подобную забегаловку по собственному желанию он никогда бы не зашел. Но раз Лера назначила встречу здесь, выбора все равно не было. Окинул взглядом окрестности, засекая своих людей. Остался доволен, им хорошо удалось слиться с прохожим людом. Все на удачных позициях и не бросаются в глаза, как и не вызывают подозрений.

Решительно открыл дверь, осмотрелся и нахмурился. Леры не было. Какой-то молодой человек кавказкой наружности и подвыпившая компания престарелых гуляк, вот и все посетители кафе. Как-то не верилось, что никого из наблюдателей, которых он распорядился направить в кафе, нет. Посмотрел на часы, опустил руку и направился к столику, который вполне отвечал целям посидеть спокойно и понаблюдать за входом. Возможно, Лера опаздывала. Но он представить тогда не мог, откуда она знает это кафе на Войковской, куда, насколько ему не изменяла память, она вряд ли ездила хоть раз в жизни. Обычно ее маршруты пролегали в несколько ином направлении. Из того, что ей знакомо это кафе следовало одно, она должна находиться где-то поблизости, а значит, не может опоздать. Прикинув так и эдак, Алексей Павлович решил, что это просто женский каприз, заставить ждать себя и приготовился к тому, чтобы провести какое-то время в этом неуютном месте. Одни пластиковые столы чего стоили. Как и а-ля фарфоровые солонки из столовых времен социализма. Даже куцые, искусственные цветочки, расставленные в вазах на столах и развешенные по хлипким стенам, не скрашивали отвратительную обстановку кафе.

Да уж, дизайнер тут и рядом не проходил, не то, что руку к уюту прикладывал. К бывшему начальнику СБ подрулил молодой человек в джинсах, полосатой футболке и спросил:

— Чего изволите?

Поколебавшись немного, Алексей решился:

— Минералку… И… Бутерброды у вас есть?

— Шашлык есть, манты есть, пельмени есть. Бутербродов нет. Есть салаты, еще, — парень презрительно скривился, глядя на привередливого посетителя. — Соки есть. Фанта есть, Кола тоже есть.

— Давай, хм… салаты какие есть?

— Есть мимоза, есть деликатесный, — молодой человек замолчал.

Меню явно не давало простора фантазии.

— Давай мимозу, хлеб и минералку, — мясные блюда Алексей Палыч не решился заказать.

Было стойкое подозрение, что шашлык вряд ли из барашка… в лучшем случае из друга Шарика, из подворотни. В худшем из крысы. Правда и салат вряд ли будет безопасен, но не обязательно же его есть.

Когда заказ принесли, минут через десять, Леры еще не было, и Алексей принялся хмуро ковыряться в стеклянной посудине, которая изображала салатник. Попытки определить ингредиенты были бесплодны, поэтому мужчина отвинтил колпачок у пластиковой бутылки с водой, оперся о спинку хлипкого стула и принялся смаковать минералку.

Лешка в отличие от Леры постарался остаться невидимым для всех и наблюдал за разгорающимся конфликтом из-за угла. Точнее за непонятной возней на улице. Молодой человек выскользнул через другой вход, обошел здание и сейчас занял выгодную наблюдательную позицию. Леркин знакомец о чем-то разговаривал с двумя непонятными личностями, которые время от времени махали руками. Увы, как ни напрягал Леха слух, а услышать не получалось о чем же идет речь. Со стороны все выглядело вполне пристойно. Встретились люди на улице, остановились поговорить, а то, что жестикулируют постоянно, так эмоциональные очень. Но что-то все-таки было не так, какое-то несоответствие. Не сразу до парня дошло, что как-то странно то, что люди обходят общающееся трио так, будто и не видят никого из них. Натыкаются как на стенку и обходят.

А потом Герман отошел к Лерке, второй раз отошел, что-то сказал девушке и подтолкнул ее к входу в Макдак. Леха, было засобирался, не хотелось чтобы кто-то из знакомцев догадался, что он подглядывал за ними, но произошло нечто настолько неожиданное, что он застыл как статуя, пытаясь справиться с шоком.

Старик, который отвлекся от общения с темноволосым парнем, заметил маневры Германа и Леры. Он вскинул руку и что-то прокричал, выглядело это так, будто он окрикнул удаляющуюся парочку. Но Лерка зачем-то оттолкнула спутника и, крикнув: «Нет!» осела на асфальт.

Леха сорвался с места, собираясь придти на помощь бывшей однокласснице, но не успел. Герман подхватил бесчувственную Лерку на руки и бесцветно произнес:

— Как всегда в спину? Тебе не стоило этого делать, Морис. Теперь я точно не оставлю тебя в покое, — и исчез, вместе с девушкой на руках.

Леха притормозил и, тут же сообразив, что лучше не показывать старику и парню свою причастность к происходящему, развернулся и побежал, стараясь как можно быстрее скрыться за углом. Сколько так бежал, он сам не мог потом вспомнить, просто было ощущение, что по пятам за ним следует сама смерть. Откуда появилось чувство неминуемой опасности и желание показать врагу спину, он и сам не понимал. Обычно он действовал гораздо безрассудней, но необъяснимость происходящего все-таки взяла верх над умением держать себя в руках.

Когда начал задыхаться, парень перешел на шаг, но останавливаться не рискнул. Постепенно он успокаивался, и возвращались обычное хладнокровие и ясность мысли. О собственном испуге не хотелось вспоминать, поэтому Леха попытался прикинуть, что делать дальше.

Тайна уведенных денег не давала ему покоя, как и желание разоблачить преступника, поэтому он недолго колебался. Место встречи было известно, как и нужный телефончик, интернет под рукой, а там можно найти все что угодно. Последние события говорили о том, что вряд ли Лера будет в состоянии появиться на рандеву, поэтому святую миссию — узнать правду — парень решил взять на себя. Отогнал беспокойство за судьбу бывшей одноклассницы, об этом тоже лучше было не думать, подключить оптимизм и надеяться, что Герман сможет поставить девушку на ноги так же, как когда-то поставил на ноги Леху.

Любопытство грызло молодого человека, ему так хотелось понять кто же такой Герман и какие силы в его распоряжении, но спросить было не у кого, поэтому эту загадку можно было отложить на потом.

Было глупо надеяться на благородство Мориса. Правда Герман на него и не уповал, он рассчитывал только на себя и свою силу. И снова она подвела. Морис сумел отвлечься от того занятия, к которому мужчина так старательно его подталкивал — выяснения отношений с внуком. Но сильнее всего удивила Лера, она каким-то непостижимым образом почуяла опасность, грозящую ему, Дэну и попыталась самым глупым образом защитить его от нее. Уж против удара Мориса он устоял бы, а вот у Лерки не было защиты от подобного воздействия. И шатен почувствовал, как холодная ярость подымается внутри, лишая контроля, как только увидел, как девушка упала на землю. Он готов был сравнять с землей все здания рядом, в том числе и причину случившегося несчастья, но сейчас времени на это не было. Стоило подумать о Лере, из которой жизнь уходила медленно и неуклонно.

Он подхватил безвольное тело на руки, пообещал Морису несладкую жизнь и переместился в тот номер, который был прибежищем для него все те дни, которые он провел без Леры, воплощая свой план по воздействию на Диму.

Бережно положил девушку на кровать и попытался сосредоточиться на том, чтобы вспомнить, как ему удалось вылечить Лешку. Но как назло в голове было пусто, нужные слова не приходили на ум. Постепенно страх, что не удастся исправить причиненный девушке вред, завладевал Германом.

Отчаяние все сильнее заявляло о себе, а дар Мастера Жизни, который, по словам Димы, должен был вернуться к своему хозяину — Дэну — никак не хотел проявлять себя. Руки все больше тряслись, в горле пересохло и захотелось хлебнуть хоть глоток чего-нибудь крепкого. Сейчас, понимая, что, возможно, не удастся удержать хрупкую жизнь Леры, Дэн начал понимать, что не переживет этого. Тяжкий груз вины сживет со свету, уничтожит его как личность. Но не только в вине дело, так же он понял одну страшную вещь, Лера ему была дорога, настолько дорога, что он не мог представить себе, как сможет жить, если ее не станет.

— Соберись, — прошептал он себе, закусил губу. — Сейчас не время раскисать.

Дэн уже не удивлялся ни поту, выступившему на лбу, ни зашкаливающему сердцебиению, ни черным мушкам, пляшущим перед глазами. Для него сейчас мир сузился до одного важного желания, вытащить любимую девушку с того света любой ценой. Жертва? А почему бы и нет. Он готов был пожертвовать своей никчемной жизнью, ради того чтобы она жила.

На самом пике отчаяния и желания спасти, пришли нужные слова. На последнем рывке воли, Дэн проговорил все то, что само всплыло в памяти, устало прислонился к стене и сполз по ней на пол возле кровати. Откинул голову назад, рассматривая ничем не примечательный потолок и нервно засмеялся. Он знал, что все получилось. Просто знал, и тяжелый камень свалился с души. Лерка будет жить.

— И чего ты ржешь как конь? — недовольная девушка приподнялась на кровати.

Дэн криво усмехнулся в ответ, ничего не ответив. Он просто смотрел на нее и радовался что жива, что удалось сделать невероятное, забрать ее у смерти.

— Эй! Ты чего такой бледный? — Лерка спустила ноги с кровати и уставилась на него обеспокоенным взглядом.

— Жить буду, — прохрипел в ответ.

Как же мне было плохо, когда открыла глаза. Меня мутило и жутко тянуло спать. Но смутное беспокойство не дало мне снова опустить веки. Воспоминание о том, что произошло возле Макдака, вытолкнуло меня из сонливого состояния, и я приподнялась на кровати, только сейчас услышав, что Герман смеется. На вопрос о том, чего ржет, он не ответил, просто перестал смеяться и уставился на меня таким счастливым взглядом, что я даже растерялась. А потом поняла, что мне не нравится как выглядит мужчина сейчас. Испарина на лбу, бледные до синевы губы. Что вообще происходит? Внятного ответа, что с ним случилось, Герман не дал. Продолжал меня гипнотизировать взглядом, вгоняя в краску и отмалчивался или отделывался общими фразами, под конец убив просьбой:

— Можешь принести мне воды?

— Воды? Тебе?! — попыталась как-то собрать мозги в кучку после такого заявления.

Не удалось, так и чувствовала себя растерянной, но послушалась и встала с кровати. Меня тут же повело и я бы упала, если бы Герман быстро не поднялся с пола и не обхватил меня за талию.

— И где мне эту воду искать? — прошептала, почему-то не решаясь говорить в полный голос.

— Я сам дойду, воробей, лучше ложись обратно. Поторопился я с просьбой.

— По-моему, тебя тоже штормит. Поэтому лучше я дойду до воды. Только скажи где взять.

— Ложись, — легонько подтолкнул меня к кровати, споткнулась о сей предмет мебели и упала на мягкий матрац. — Я сам разберусь.

— Грохнешься где-нибудь по дороге, тащи тебя, потом и приводи в чувство, — проворчала для проформы.

Сил подняться уже не было, снова начало клонить в сон и даже мысль, что где-то в кафе меня ждет дядя Леша, уже не волновала. Больше беспокоил Герман, нет Дэн, которого я уже не боялась. Было страшно, что с ним что-нибудь случится, и он снова пропадет из моей жизни. Поэтому когда Герман появился на пороге комнаты со стаканом в руке, прошептала:

— Не уходи, ладно?

— Я и не ухожу, — скупо улыбнулся он и, пошатываясь, приблизился к кровати. — Пододвинешься? Что-то мне тоже захотелось прилечь.

Взбрыкивать и спорить не стала. Говорить вообще не хотелось, просто пододвинулась, освобождая место. Кровать была не очень широкой, поэтому пришлось лечь на бок, чтобы Герман мог устроиться рядом. Так и получилось что лежали мы теперь тесно прижавшись друг к другу, глаза в глаза, чувствуя дыхание соседа… И незаметно оба погрузились в тревожный, но такой нужный нам сон.

Все когда-нибудь заканчивается и сон, полный беспокойных видений тоже завершился. Подняла тяжелую голову с подушки, окинула взглядом незнакомую комнату и нахмурилась. Не сразу вспомнила, где нахожусь. Встретилась взглядом с Германом, тьфу, Дэном и дыхание перехватило и долго не удавалось вспомнить, что такое дышать. Он смотрел на меня тепло, нежно, пытливо, так, словно видел в первый раз. Как же тяжело было выдержать такой открытый взгляд, такой человеческий и полный эмоций. Я уже привыкла к тому, что обычно мужчина выглядит непроницаемым для каких-либо чувств и прекрасно контролирует себя.

Дэн коснулся моих спутанных волос, чему-то улыбнулся, перевел взгляд на мои губы и потянулся ко мне. В этот раз совсем не хотелось разыгрывать из себя недотрогу или притворяться, что ничего не хочу, и я с трепетом ждала, когда же… Сердце билось в сумасшедшем ритме, то замирая, то отплясывая ламбаду. Сама не понимала, отчего волнуюсь так сильно, будто в первый раз. Время тянулось томительно медленно, хотя и прошло всего несколько секунд. Не выдержав, сама подалась ему навстречу. Почему-то казалось важным успеть ухватить этот миг, пережить его, испытать вкус знакомых губ снова. Освежить воспоминания, которые, благодаря вмешательству странных сил, потускнели за столь короткое время.

Но в какой-то момент Дэн передумал, просто поцеловал меня в щеку, прижал мою голову к себе и так застыл на несколько томительных мгновений:

— Нам нужно уходить. Нас слишком легко тут отыскать. Мы потеряли много времени и были слишком беспечны. Морис в любой момент может появиться здесь, он снова встал на мой след. За себя я не боюсь, а вот ты можешь пострадать.

— Хорошо, — голос дрогнул от разочарования, но постаралась не показать виду, что расстроена.

— Как бонус тебя ждет долгая история. Я считаю, что ты имеешь право знать правду. Возможно, я потеряю тебя… Возможно, ты сможешь меня простить… Но мне не хочется чтобы между нами стояли тайны.

— Ты ли это? — я не верила своим ушам.

Человек, который упорно скрывал от меня правду, который даже намекать на нее не хотел, решил рассказать все? Мне в это не верилось.

— Я. Точно я. Давай, подымайся. Задерживаться не стоит, — он показал пример действием и уже стоял возле кровати, оправляя рубашку и куртку.

— А куда мы пойдем? — обрадовавшись обещанию рассказать все, позволила себе первый нахальный вопрос.

— Есть одно место, — Дэн остался верен себе и снова напустил таинственности.

— Ты обещал рассказать все! — капризно протянула я и поднялась с кровати.

— Всему свое время, воробей, — улыбнулся мужчина и потянул меня за руку.

Любопытство разыгралось с такой силой, что я быстро забыла разочарование от несостоявшегося поцелуя.

— Переход последний раз дался тяжело, поэтому держись поближе ко мне.

— Так? — игриво спросила, приближаясь к нему.

— Так! — резко дернул за руку на себя.

Теперь я уже стояла крепко прижатая к нему. Он обхватил меня, пропала возможность отступить от него хоть на шаг. Но взгляд, тот взгляд, которым он смотрел на меня, когда мы проснулись, придал мне какой-то бесшабашной веселости и смелости.

— Так и пойдем? — фыркнула прямо ему в лицо.

— Да, — ответил он и перед глазами все поплыло.

Андрей матюкался и ходил из угла в угол комнаты. В этот момент он ненавидел весь свет. Все шло как-то наперекосяк, начиная с того момента как он познакомился с Леркой. Вроде сначала все было хорошо. Девушка на его ухаживание реагировала положительно, задание отца — плавно подвести все к свадьбе — казалось вполне выполнимым. А потом выяснилось, что эта шлюха водила парня за нос. Спала с каким-то альфонсом и крутила хвостом перед Андрюхиным носом. И самое плохое было то, что он эту сучку хотел. Хотел сильно, так что крышу сносило от ревности при мысли о том, что какой-то урод лапает ее руками и не только лапает. Он бы посадил эту суку на цепь и долго бы насладждался во всех пригрезившихся позах, а потом бы выбросил на свалку. Заслужила. Корчила целку-невридимку, а оказалась как все — шалавой.

Если бы не приказ отца, не трогать пока, он бы еще когда был в комнате с ней один на один, устроил бы все по-своему. Но раз отец сказал нет, то можно было и потерпеть. Теперь же птичка улетела, отец рвал и метал, а Андрюха мерил шагами его кабинет.

— Лучше бы сделал по-своему, — пробормотал он и взъерошил пятерней волосы.

Парень потерял способность адекватно оценивать реальность, так завладела им одна единственная мысль, найти и отыметь, сначала хорошенько помучив. Даже звонок мобильного не сразу услышал.

— Да, — лениво произнес в трубку.

Он не обратил внимания, что звонок от не забитого в телефонную книгу абонента, гормоны слишком разыгрались, чтобы он замечал такие мелочи.

— Андрей?

— Да, слушаю.

— Вас интересуют сведения о местонахождении некого Алексея Павловича?

— Кого-кого? — насторожился Андрюха.

— Алексея Павловича, он же дядя Леша. Вы, кажется, его искали?

— Нет, что вы, мы никого не ищем, вы ошиблись, — Андрюха подобрался еще больше, безотчетно принимая ласковый тон, которым предпочитал разговаривать его отец с врагами.

— Кафе «Орхидея», рядом с Войковской, — сказал неизвестный собеседник и отключился.

За время разговра Андрюха успел переместиться из отцовского кабинета в коридор и после отбоя, продолжил движение в сторону двора. Отец должен был еще находиться там, он как раз собирался выехать на официальную работу, на которой он отмечался где-то раз в месяц, чтобы получить официальную зарплату. Остальные вопросы он предпочитал решать либо в своем дворце, либо на бизнес посиделках в бане, либо на светских раутах, либо за деловым обедом. Все зависело от степени важности и степени конфиденциальности дел.

— Отец, — остановил он пожилого мужчину, который как раз садился в автомобиль. — Есть срочное дело.

— Что? — коротко вопросил Евгений Анатольевич.

— Кое-кто нашелся.

— Да? — заинтересовался мужчина.

Кивнул шоферу, чтобы тот подождал и вернулся на крыльцо, где стоял Андрюха и криво улыбался.

— Пройдем в дом, не тот разговор, чтобы говорить его на улице, — Евгений Анатольевич зашел в холл первым.

Не проронив ни слова, они добрались до кабинета и только тогда Андрюха взволнованно произнес:

— Звонил какой-то перец, сказал Алексей Палыч сейчас в каком-то кафе на Войковской.

— Какое кафе? — спросил отец.

— «Орхидея».

— Надо проверить.

— А если подстава?

— Так проверять будешь не один, а в теплой компании.

— Я?

— Ты. Держись на расстоянии, твоя задача посмотреть со стороны и проконтролировать издалека. Незачем тебе на глаза бойцам лишний раз попадаться. Если он, подашь сигнал с помощью мобилы. Вот этой, незасвеченной, — мужчина достал из ящика стола простой мобильник. — Номер у бойцов есть. Сейчас отдам необходимые распоряжения.

Очередной звонок, отвлек близких родственников от беседы, только звонил телефон уже у Евгения Анатольевича:

— Что? — таким удивленным Андрей своего отца никогда не видел. — Когда это произошло? Как? Вот, суки! Сейчас выезжаю. Ментов своих вызывай. Чтобы никаких лишних вопросов не задавали, пока не приеду, пусть никуда не ломятся. Людей, потихоньку выводите, но никакой лишней инфы не сливать. Скажите, что трубу там прорвало на соседнем заводе. Не мне вас учить. Думайте.

— Что случилось? — Андрюха обеспокоенно смотрел на отца.

— Ты еще здесь? Бомба, ебпт, случилась… Если Алексей, за яйца подвешу, суку. Привези его, целым и невредимым. Мне есть о чем с ним поговорить.

— Сделаю, — усмехнулся Андрей. — Бойцам не забудешь сказать?

— Когда я что-либо забывал? — лицо Евгения Анатольевича выглядело неживой маской, только глаза метали молнии. — Иди, готовься. Сейчас все организую. Возьми с собой ствол. На всякий случай.

— Знаю. Не в первый раз же, — ответил Андрюха и вышел из кабинета.

Мы сидели с Дэном на пригорке и любовались видом на речку. Спокойно текла она меж широких берегов. Гибкие ивы склонились к тихой заводи и полоскали ветки-руки в воде. Стрекозы, как маленькие вертолеты зависали над водой, проносились, жужжа, мимо нас, разглядывая своими странными, огромными глазами. Наверное, если бы они умели думать, думали бы, что за дураки уселись на поваленное дерево и мешают летать.

Сюда осень еще не добралась, листья только-только начали желтеть, и было тепло. Мы с Германом, тьфу, Дэном не мерзли, прижавшись друг к другу, плечо к плечу. Он сидел, вытянув ноги, обняв меня одной рукой. Я же, склонив голову ему на плечо, внимательно слушала. История была столь занимательна и невероятна, что попробуй мужчина остановиться, вытрясла бы из него всю душу, чтобы только досказал.

— Я родился более восьмидесяти лет назад, в Америке, в семье очень богатого человека, Александра Линтенгейла.

— Так тебе восемьдесят лет? — ужаснулась я, и немного отодвинулась, рассматривая своего спутника во все глаза.

— И да, и нет. Прояви немного терпения, воробей. Если я буду прерываться на твои вопросы, мы и до завтра не завершим с моим покаянием.

— Хорошо, — покорно прильнула к его плечу, стараясь удержать рвущиеся наружу слова. — Постараюсь выслушать молча. А потом вопросы задавать можно будет?

— Да, только не слишком много. Хорошо?

— Ага, — и замолчала, приготовившись слушать дальше, отложив на потом вопросы о возрасте.

— У моего отца был брат. Паршивая овца, как говаривал дед. Дед лишил моего дядю, Мориса Линтенгейла, наследства за какую-то мелкую провинность и тот затаил зло. Будучи подростком, я даже не представлял, насколько завистлив и подл мой родственник, а когда все узнал, стало поздно.

— Это тот дедуля, который хотел тебе что-то сделать, а попал в меня? А почему я нормально себя чувствую? По идее, со мной должно было произойти что-нибудь нехорошее, — не вытерпела, все-таки спросила, заслужив укоризненный взгляд от Дэна. — Ой, — тормоз во мне впал в спячку и я вспомнила об архиважном деле, очень вовремя вспомнила. — Нас же дядя Леша ждет.

— Мы уже опоздали на свидание и там без нас разберутся, — покачал головой Дэн и добавил. — Ну, ты и неугомонная, воробей.

— Молчу, молчу, — как же трудно держать себя в руках, когда любопытство так и разбирает. — Продолжай.

— В нашем роду, по наследству передавалась способность к магии. Особый дар, дар Мастеров Жизни, умеющих лечить людей, управлять погодой. Да много чего умеющих. Не о том сейчас речь.

— Так это ты так Лешку вылечил? — и тут же ойкнула. — Ой, молчу.

Зажала себе рот ладошкой для надежности и виновато зыркнула глазами на Дэна. Тот засмеялся и провел рукой по моим волосам:

— Какой же ты еще ребенок. Любопытный, ершистый ребенок. Ладно, продолжаю. У Мориса тоже был дар, как и у меня. Вот только я не знал о том, что он у меня есть, а Морис с детства, пользуясь дневниками прадеда, развивал в себе способности. Неплохие способности. Когда дядю выгнали, мне было лет десять, с тех пор я его не видел, до определенного момента. Дед через пять лет умер, мой же отец унаследовал огромное состояние. Дяде Морису не досталось ни цента. Я рос избалованным ребенком, единственный наследник и все такое. Правда, не смотря на капризность, были во мне и положительные качества, не зря же мой отец был одним из самых порядочных людей своего круга, сумел, пусть и мимоходом, вложить нужные понятия в мою голову. Мать предпочитала светские рауты и поездки на яхте, воспитанию ребенка. Правда, были няньки, кормилица, гувернантка. Но все равно, в большей мере я был одиноким ребенком. Отец же целыми днями пропадал на предприятии, он с младых ногтей был подспорьем в делах для деда. Друзей у меня до школы не было. Надменные наследники состояний не самые лучшие друзья, да и отец как-то сильно не задумывался над тем, что мне необходимо общество сверстников. Когда достаточно подрос, была закрытая частная школа, по окончании которой я собирался поступать в колледж. О школе воспоминания опущу, не самое лучшее место на земле. Продолжу с того момента, когда я познакомился с Беллой.

— Беллой? — снова не удержалась от вопроса.

— Да, с Беллой. Черноволосая, синеглазая красавица, она была совсем не глубоким и поверхностным человеком. Добрая, наивная, но не умная. Но это лихвой окупалось ее красотой. Не было, наверное, в нашей компании оболтусов — а в школе я обзавелся друзьями, такими же легкомысленными прожигателями жизни, как и я — никого, кто бы мог остаться равнодушным при взгляде на нее. Каждый мечтал о том, что она обратит на него внимание, а Белла выбрала меня. Не знаю, за какие достоинства, но так сложилось. Был в нашей компании незаметный паренек. Он как-то прибился к нам, сам даже не знаю, как так получилось, и постоянно участвовал во всех наших забавах. Но как-то неприметно все время, как-то тихо, так что о нем даже редко вспоминали. Он, пожалуй, боготворил Беллу больше всех нас. Как я узнал потом, он был сыном Мориса Линтенгейла, моего дяди. Тот довольно много куролесил и осчастливил своим внимание немало красавиц, еще тогда, когда не было меня. Вот кто-то из них и подарил ему сына, о котором он долгое время не знал. А после, когда все-таки выяснилась правда — бывшая его любовница не выдержала нужды и обратилась к нему за помощью — тогда в нем взыграли отцовские чувства. А скорее, ему просто хотелось играть роль правильного и хорошего человека, ведь он всю жизнь завидовал моему отцу, который изначально был таким. Когда мне исполнилось восемнадцать, случилось несчастье. Отец любил верховую езду и чаще навещал свою любимую кобылу, чем интересовался моими успехами. На одной из прогулок лошадь понесла, попала в выбоину на сельской дороге ногой и сломала ее, отец не удержался в седле и упал так неудачно, что сломал себе шею. Смерть была мгновенной. Мать умерла еще раньше, автомобиль попал в аварию. Я не привык работать, я не привык заниматься какими-либо важными делами. Я даже не знал, с какой стороны подступиться к наследству. Думаю, я быстро бы промотал его, не случись со мной еще одно несчастье.

Я затаила дыхание, начиналось самое интересное, и теперь даже не помышляла о том, чтобы перебить рассказ Дэна. Мужчина замолчал, задумавшись. Он смотрел на воду, на отражающиеся в ней облака и не торопился продолжать повествование. Но напоминать о том, что следовало бы начать дальше рассказывать, не пришлось. Дэн встрепенулся, вздохнул, посмотрел на меня грустно и заговорил:

— Постараюсь быть кратким, хоть это и сложно. Хочется поведать все нюансы, все мелочи, чтобы наверняка надеяться на прощение, — и продолжил без перехода. — Знаешь, мне пришлось пережить и отчаяние, и боль от потери любимой мной девушки. Но тогда все это было уже постфактум. После события, которое я не смог изменить. Сейчас же мне страшно говорить, потому что могу избежать, могу повернуть по-своему… не давая решение на откуп тебе. Но, наверное, это все-таки несправедливо по отношению к тебе. Ты имеешь право знать.

— А рассказал бы ты мне все, как собираешься, останься все по-прежнему? Если бы не вмешались странные люди, которые забрали тебя, если бы не умер мой отец, и я все еще была бы под его защитой?

— Хороший вопрос, — усмехнулся мужчина. — Скорее всего, нет. Тогда у меня была бы возможность уйти тихо и больше не вмешиваться в твою жизнь, а значит и необходимости рассказывать все не было бы.

— Получается, ты снова не спросил бы а чего хочу я? — обида, как в старые добрые времена, вновь стала просыпаться во мне.

Дэн немного поколебался, потом кивнул и сказал:

— Да. Так было бы лучше для тебя. Вычеркнуть меня из памяти и жить дальше. Когда доскажу, ты поймешь, что мое положение слишком шатко, чтобы я мог себе позволить роскошь остаться рядом с кем-либо. Понимаешь, в любой момент я могу исчезнуть, навсегда исчезнуть из этой реальности и никогда больше не вернуться. Я ведь в этот раз просто хотел взглянуть на тебя одним глазком и все, совсем не планировал вмешиваться в твои дела. Просто хотел убедиться, что у тебя все в порядке, а когда понял, что у тебя серьезные неприятности, тогда решил помочь.

— То есть ты исчез бы и не попрощался? Я правильно тебя поняла? — стряхнула его руку с талии и отодвинулась.

— Да, — сказал тихо и твердо.

Хорошее настроение улетучилось без следа, после этих его слов, и напряженным голосом, стараясь не выдать охватившую меня обиду, сказала:

— Продолжай рассказ. Я внимательно слушаю.

— Воробей, воробей, — вздохнул Дэн, но пододвигаться ближе ко мне не стал.

Поднялся со своего места, спустился к воде, коснулся зеркальной глади рукой и уже другим тоном:

— Хорошо, продолжаю.

Вернулся ко мне, но не сел, а оперся спиной об иву, ветки которой служили нам шатром:

— Когда я остался один одинешенек, вернулся мой дядя и предложил свою помощь в управлении компанией. Будучи молодым и глупым, никакого подвоха я не почувствовал. А стоило бы. Впрочем, получив карт-бланш на управление, Морис Линтенгейл не выкинул меня на улицу. Даже больше, он выделял, как и отец прежде, мне на траты приличную сумму денег. Меня вполне это устраивало. Я был свободен как ветер, мог и дальше развлекаться и жить припеваючи ни о чем не заботясь. Я могу понять, почему так бесил дядю Мориса одним своим существованием. Имел огромное могущество в руках и даже не подозревал о нем, и не умел им пользоваться. Получил огромное состояние в наследство и не знал, как им распорядиться, кроме как потратить. Мне все давалось легко, ничего не нужно было добиваться, а я не использовал предоставленные мне с рождения возможности. Последней каплей стало объявление о помолвке с Беллой. Возможно, Морис и не любил сына, возможно и не стал бы вмешиваться в ситуацию. Но Алекс, так звали моего кузена, попытался покончить с собой, когда узнал, что Белла согласилась выйти за меня замуж. Все «против» сложились вместе, и Морис окончательно решил мою участь. Только я стоял между ним и полным владением предприятием. Только я стоял между его сыном и Беллой. Как ему было удержаться и не проэксперементировать? И, естественно, подопытной мышкой был выбран я, — Дэн остановился, чтобы перевести дух, а после тихо, с яростью продолжил. — Он выкинул меня из реального мира. Выкинул в мир, не приспособленный для живых людей. Отправил прямиком в ад. Не убивая, просто вычеркнул мое имя из списка живых, как если бы я и не рождался. Обо мне забыли все, кроме виновника моего несчастья. Белла, родственники, друзья, им никому мое имя больше ничего не говорило. Я же очутился в ситуации, в которой чудом выжил. Даже не знаю, как это мне удалось. Возможно, человек действительно может приспособиться ко всему? Даже к миру, где нет места живым. Мое тело претерпело мутации, во мне проявились способности, которых не было ранее. Я изменился, незаметно, но поменялся так, что смог жить в аду, вполне комфортно себя чувствуя. Только одно мне не давало покоя. Я хотел жить, любить, быть любимым, а так же знать, как же так получилось, что я поменял место жительства. В аду у меня появились знакомые, благодаря их помощи я добрался до правды и узнал все, и самое главное, кто виноват.

Мужчина замолчал, отошел от дерева и запрокинул голову вверх. Он смотрел на небо и казался мне снова чужим и холодным. Выражение лица было таким, что не верилось, что еще недавно этот человек смотрел на меня тепло и с нежностью.

— Не сразу, но я понял, что хотел бы отомстить. У меня была возможность наблюдать за этой реальностью и близкими мне когда-то людьми. Я видел как Белла, через пять лет после того, как Морис вычеркнул меня из ее памяти, вышла замуж за Алекса. Видел ее сына, ребенка эта идеально-образцовая пара завела не сразу. Видел сына ее сына. Ты его тоже видела. Тот самый молодой человек, который называет Мориса дедом.

— Значит я правильно догадалась, у макдака был тот самый Морис? — прервала Дэна.

— Да, верно. Мой незабвенный дядюшка. Прошло около семидесяти лет с тех пор, как он переселил меня в ад. Его сын недолго был счастлив с Беллой. Умер он довольно молодым, в сорок лет. До сорока лет не дожил и его внук, не знаю, доживет ли правнук.

— Возможно, это наказание за содеянное? — задала глупый вопрос, наверное.

— Нет. Это тоже на совести Мориса. Он слишком помешан на том, что сила уходит…

— А почему она уходит? — снова перебила Дэна.

— Потому что он проделал то, что категорически нельзя было делать. Он нарушил правила, вычеркнув меня из списка живых. Они существуют испокон веков для Мастеров Жизни. Они не имеют права вредить людям, не имеют права их убивать. Наказание — лишение силы.

— Но он же не убил тебя, верно?

— Поэтому и не лишился силы сразу после содеянного. Она уходит понемногу, но это не дает ему покоя и по сей день. Он все эти годы тянул силу из окружающих, а точнее из близких людей. Думаешь, почему Белла сейчас в доме престарелых для умалишенных стариков? Сначала смерть мужа, потом смерть сына… смерть внука она уже не смогла пережить и просто сошла с ума. А шкатулка просто открывается, их свел в могилу тот же Морис. Отнимая всю силу, он подписывал им приговор, впрочем, и себе тоже. Отнимал и терял, из-за того, что его действия приносили вред.

— Прошло около семидесяти лет, после твоего переселения, так ты говоришь. Но и ты, и этот Морис, до сих пор живы и здоровы… Как это может быть? — любопытство заглушило даже обиду, множество вопросов роилось в голове и я готова была озвучить их все, полным списком.

— Для меня в аду время шло иначе, поэтому я и повзрослел, но не постарел. А Морис жив до сих пор, потому что Мастер Жизни, потому что у него есть сила. Ее хватает, чтобы замедлять процесс старения, но ее недостаточно, чтобы полностью его остановить.

— Но как ты вернулся на Землю, если, как ты говоришь, тебя вычеркнули из списка живых? — это, наверное, самый важный вопрос из тех, которые задала.

— А вот об этом, меньше всего хотелось бы рассказывать именно тебе. Но я решил, значит, расскажу, — Герман сел рядом со мной на поваленное дерево и замолчал.

— Попробую догадаться. Для этого тебе понадобилась я? Да? — скривила губы в усмешке.

— Да, — мужчина кинул на меня быстрый, задумчивый взгляд и уставился на воду. — Понадобилась ты, твои яркие эмоции ко мне, чтобы эта реальность позволила мне остаться.

— Судя по тому, что тебя пытались забрать и подсовывали мне на подпись какие-то бумаги, ты сумел как-то сбежать из ада? Как? — спросила и тут же сама же ответила на вопрос, не дав сказать и слова Герману, тьфу Дэну. — Контракт, да? На идеального любовника, заключенный от моего имени, так?

— Вот видишь, ты сама сумела разобраться. Так как договор поддельный, тебе со стороны ада ничего не грозит…

— Уже не грозит, — вложила максимум иронии в эти слова.

— Ты права, уже не грозит, — грустно усмехнулся Дэн. — Я тебе точно больше не причиню ничего плохого.

— И как же мои эмоции тебе позволяют удерживаться здесь? — пропустила его замечание мимо ушей, чем дальше, тем больше хотелось знать.

— Чем сильнее эмоции и чувства, которые испытывает к привязываемому привязывающий к этому миру, тем реже нужно обновлять привязку. Ненависть необходимо обновлять по мере ее затухания. Любовь и другие чувства так же. Но любовь много не наобновляешь. Она либо на всю жизнь, либо это просто страсть… а она дает много меньше, используя ее сложнее всего прописаться в реальности.

— Страсть нужно подновлять регулярно, — кивнула сама себе, подтверждая собственную догадку. — Верно?

— Да, одна из самых ненадежных привязанностей — это страсть. Она может длиться несколько лет, она может сгореть за час.

— И ты вместо того, чтобы вызвать во мне ненависть, как хотел изначально, решил вызвать во мне страсть? Но ведь с ненавистью тебе было бы проще! Ненависть очень сильное чувство и горит, зачастую, гораздо дольше, чем страсть.

— Я не смог, — просто ответил он. — Я хотел, но не смог…

— Замечательно. Просто великолепно! — не удалось удержаться от сарказма. — Хотел, но не смог. Но ты понимаешь, что все-таки причинил мне зло? Я ведь верить мужчинам вряд ли когда-либо смогу.

— Я выбрал меньшее из зол, — упрямо ответил мужчина.

— Какой ты молодец! — вскочила с места и подошла к Дэну поближе. — Какая умница!

Столько чувств, от его признаний, смешались вместе, что сразу и не разберешь, что за коктейль получился. И злость, и обида, и раздражение на себя дуру. Чего там только не было. Но самым главным было желание, чтобы этот идиот, который хотел, но не смог, хотя бы извинился. Он же молчал и не собирался со мной расшаркиваться. Упорно ловила его взгляд, но мужчина не смотрел мне в глаза. Ну и ладно, ну и не надо. Обойдусь как-нибудь.

— Эти личности, которые приходили за тобой, они были из ада? Но почему тогда ты еще здесь? — взяла себя в руки, голос почти не дрожал.

— Я сам не понимаю, — Дэн выглядел искренне озадаченным. — Появился старый знакомый, демон, который все семьдесят лет пытался выкупить мою душу и помог.

— Странно. Не находишь? Знаешь, а ты никогда не думал о том, что ад слишком могущественная организация, если так можно выразиться, чтобы просто так выпустить тебя, дать дважды сбежать и не наблюдать внимательно за тобой? Ведь ты лакомый кусочек, если я все правильно понимаю. Вот скажи, какие выгоды быть не умершим человеком в аду?

— Никаких. Как и демонам, мне нужна привязка, чтобы находиться длительное время в реальности, либо специальное разрешение. В аду я не нужен. Разве что как игрушка могу понадобиться, как развлечение. Особой ценности не имею, так можно сказать, — пожал плечами мужчина, недоумевая по поводу моего интереса.

— Ты сразу умел все, что умеешь, когда попал ад, или, как подсказывает мне интуиция, не знал ничего, абсолютно ничего о том как пользоваться силой? — я не могла сказать, почему так придирчиво задавала вопросы, но что-то смутное пока формировалось в моей голове, что-то важное.

— Я не знал ничего. Меня всему научили, — раздраженно ответил Дэн.

— Демоны? — уточнила я.

— Не только. Было еще двое умерших людей, которые учили меня жить в аду и защищать себя, а так же мыслить. К чему эти вопросы, Лера? Может, поговорим о моем отношении к тебе? — Дэн, явно начинал злиться, и это странно.

Ведь задаю безобидные вопросы. А реакция у него такая, будто выпытываю тайны вселенной, за которые, если разболтает, ему грозит пожизненный срок в аду.

— Ты меня поражаешь, — передернула плечами и прошлась, приминая траву. — Столько лет не задаваться вопросом, а почему тебе помогают. Никогда и ничего не бывает просто так. И верить людям, или не людям, нельзя. Сам подумай, а если на самом деле тебе совсем не нужна привязка и ты можешь находиться в этой реальности, как ты выражаешься, безо всяких условий? Ведь имея на руках могущество, которое у тебя есть, и, будучи повязан с адом, ты можешь принести ему безусловную пользу. Правда, я все равно в этом не разбираюсь и сужу поверхностно. А демонам точно нужно разрешение на пребывание на Земле?

— Какую пользу может принести человек, пусть и имеющий могущество на руках? Я не собираюсь служить аду. Я просто хочу жить, — пожал плечами и подошел ко мне.

— Благие намерения — прямая дорога в ад. Ты помнишь эту пословицу?

— Все равно я не понимаю…, - осекся Дэн и задумался.

Явно что-то вспомнил, вон как нахмурился. Впрочем, что глупая девчонка может предложить умному и взрослому мужчине? Смутные мысли по поводу того, что ничего зря не бывает, в том числе и бесплатный сыр обходится очень дорого? Странно только то, что Дэн, словно в первый раз о подобном думает, будто это его никак ранее не касалось.

— Ты задаешь правильные вопросы, вот только на ответах, мне никак не удается сосредоточиться, — Дэн выглядел озабоченным. — Это говорит о том, что кто-то поработал с моей памятью. Любому демону по плечу заставить меня видеть то, чего действительно нет, и не замечать то, что им не нужно, чтобы я замечал. Но зачем это нужно? Знаешь, Инквизитор очень настаивал, чтобы я шел по пути ненависти.

— Возможно, причиняя зло, ты становишься постепенно частью ада? Как раз-таки вписываешься в него, прописываешься в нем, а не на Земле? Нет, не знаю, не понимаю ничего совсем. Как-то все странно и судить по обрывкам информации сложно.

— Ты высказала очень дельную мысль, но лучше тебе на ней остановиться, — напряженным голосом поведал Дэн.

— Почему?

— Потому что, ты заставляешь меня думать о том, о чем, видимо, не позволено думать именно мне. А раз так, нас могут попробовать разлучить. Как это сделали уже однажды. Правда тот случай совершенно не вписывается в теорию. Лучше не будем об этом. Мне слишком тяжело думать. Приходится прорываться, словно сквозь завесу.

— А даже если разлучат, то что с того? — горько заметила я. — Ты же так и так собирался исчезнуть из моей жизни. Если я права и привязывать тебя к этому миру незачем, то надобности во мне нет. Смысл и дальше оставаться рядом?

— А помочь? Я виноват перед тобой и минимум, что могу сделать, это хоть как-то помочь.

— Где мы сейчас находимся? — сменила скользкую тему разговора.

Села снова на импровизированную скамейку, провела рукой по спутанным волосам — хороша, наверное, сейчас с нечесаной гривой — и зябко обхватила себя руками за плечи.

— Это место, придуманное мной, — просто ответил Дэн.

— Как тот дом, который…, - оборвала себя на половине фразы. — Как стена, как эльфийские уши?

— Да, это ареальность, созданная мной. Только почему-то с каждым днем, все сложнее оживлять подробности. Проще, когда раз уже что-то делал. Оно остается заготовкой и после уже не составляет проблем это место воскресить в памяти, а значит временно оживить и использовать. Когда-то, еще когда не был выкинут из реальности, я любил бывать здесь. Эта речка, это дерево… так хорошо думалось… мечталось. И ничего из представляемого не сбылось, — в голосе Дэна проскальзывала нотка ностальгии. — Но даже этот, хорошо знакомый пейзаж дался в этот раз тяжело. Словно силы больше не хватает. Нам скоро придется уйти отсюда и к тому моменту, лучше знать, что делать дальше. У тебя есть мысли как жить дальше?

— Сначала я хочу понять, кто же убил отца, а значит все-таки поговорить с дядей Лешей. Я хочу услышать его версию.

— Ты поменяла решение? — поинтересовался мужчина.

— У меня просто было время подумать и понять, что не хочу торопиться с решением. Я лучше выслушаю все заинтересованные стороны, а после стану делать выводы. Импульсивность не всегда приводит к верным результатам.

— Ты повзрослела, — грустно сказал Дэн. — Когда только успела?

— Хорошие учителя были, — усмехнулась, глядя на воду, такую спокойную, безмятежную.

На душе так же поселился странный покой, тоскливый, тяжелый, лежащий камнем на душе. Обычно таким бывает беспокойство, а тут что-то обратное ему, но не менее тяжелое по весу. Такое ощущение, что все уже решено, предопределено и нет смысла трепыхаться. Проще принять все как есть, и плыть дальше по течению.

Дэн присел рядом со мной и попытался обнять, оттолкнула его руку, и устало сказала:

— Лучше не надо.

Мужчина поднялся с места и спустился к реке, оттуда, повысив голос, сказал:

— Ты когда-нибудь простишь меня?

— Это так необходимо? — не хотелось ни спорить, ни огрызаться, вопрос вылетел на автомате.

— Да! — твердо и ясно сказал он и, не снимая одежды и ботинок, зашел в воду.

— Ты что делаешь? — отвлеклась от дум своих нелегких.

— Гуляю и подвожу итоги. Ты хочешь увидеться с дядей Лешей, а там по обстоятельствам. Хорошо, раз это твое решение, так и поступим.

— Я тоже подвожу итоги. Ты использовал меня в непонятной самому себе игре, можешь исчезнуть в любой момент и тебе зачем-то нужно мое прощение.

— Спать спокойно хочу, — неудачно пошутил Дэн.

— Кроме всего прочего, — пропустила мимо ушей его замечание. — Я бы не отказалась побеседовать с матерью. Ее версию я тоже хочу услышать.

— А после? Все-таки, что ты будешь делать после.

— Сдам виновных органам правопорядка. Суд Линча устроить не получится. Я не столь кровожадна. А вот увидеть всех виновников за решеткой хотелось бы. И да, пока мы здесь с тобой прохлаждаемся, мама с дядей Лешей могли уже сбежать. Что им стоит улететь куда-нибудь на Новую Гвинею, и поминай как звали? Деньги-то уже на их счету.

— Хорошо, это еще в моих возможностях.

— А ты снова в обморок падать не станешь? Я еще помню эти незабываемые ощущения от твоего тяжелого тела на своих руках.

— Не утрируй, «на своих руках» это уже перебор. Если сразу после перемещения поем, тогда не упаду.

— Поешь? — тут же вспомнилась странная просьба о стакане воды. — Тебе же не нужно питание, идеальный мужчина, которого не надо кормить, поить, спать укладывать. Только сексом бесперебойно снабжать, — не удержалась от подколки. — Передо мной точно ты, а не твой двойник?

— Я, это точно я. Только почему-то вернулось давно забытое мной чувство. Чувство голода, — Дэн выглядел непроницаемо-спокойным, даже в голосе не было удивления, только констатация факта.

— Таким ледяным и непробиваемым ты мне нравишься больше, — подпустила яду в голос. — Сразу появляется уверенность в собственном уме и твердой памяти. А то, знаешь ли, со всеми чудесами и твоим, выбивающимся из составленного ранее портрета, поведением, сложновато верить собственным воспоминаниям.

— Ты готова? — ледяным тоном спросил он.

— К чему? К труду и обороне? — апатия сошла на нет, зато появилось желание ерничать.

— К перемещению, — такой несгибаемый Дэн до боли напоминал незабвенные времена, когда я еще не знала, что все случившиеся со мной неприятности, по сравнению со смертью отца, и яйца выеденного не стоят.

— Всегда готов, — хмыкнула в ответ.

Алексей Палыч не отрывал взгляда от входа, даже не отвлекся, когда ему принесли заказ. Время шло, Лерка не объявлялась, а внутренняя тревога нарастала. Не глядя, протянул руку к столу, наткнулся пальцами на пластиковую бутылку с водой, которую тут же притянул к себе. Открутил колпачок и сделал пару быстрых глотков прямо из горла. Поднялся с ненадежного пластикового стула, собираясь уходить, и тут же сел обратно. В кафе зашел парень, окинул цепким взглядом посетителей и уверенно направился к столику бывшего начальника СБ.

— Так и думал, что подстава, — пробормотал Алексей Палыч.

— Вы Алексей Павлович? — спросил молодой человек, как только подошел к столику. — Я от Леры, — и ловко устроился за хлипким столом.

— Серьезно? — позволил себе усомниться дядя Леша.

— Она просила передать, что все знает и что отнюдь не рада новостям. А я хотел бы узнать, зачем вы подставили лично меня? Ладно, у вас были претензии к Леркиному отцу, а я-то тут причем?

— Так, юноша, — недобро усмехнулся мужчина. — Начнем сначала. Кто такой? Зачем пришел не спрашиваю, и так понятно, что выяснять отношения. О какой подставе ты говоришь? И какую правду знает Лера?

— Лешка я, — охотно ответил парень. — Леркин одноклассник. Будто вы не знаете, какую правду может знать Лерка. О том, что вы ее отец и что мамашка ее, ваша любовница. Деньги украли и ладно, но друга-то зачем было убивать?

— Стоп, тезка. Что-то ты слишком разогнался. Меня интересует, а ты действительно такой дурак, или притворяешься? Ты пришел на встречу к убийце, так ты считаешь, вывалил ворох инфы и думаешь уйти живым?

— Да, я — дурак, — спокойно сознался Лешка. — Но правду перед смертью узнать хотелось бы.

— Зато я не дурак и прекрасно понимаю, что ты привел кого-то за собой. Хорошо, мы сделаем по-другому, и тогда у нас будет море времени обсудить убийство Леркиного отца, подставу и другие интересные новости, — Алексей Палыч кивнул парню-официанту и тот одним ударом вырубил бармена за барной стойкой, благо находился рядом в этот момент.

Дядя Леша поднялся со стула, цепко ухватил парня за руку и сказал:

— Советую не дергаться, если не хочешь бойни. Сам понимаешь, я не в одиночку пришел. Начнется стрельба, если твой хвост начнет активно действовать раньше, чем мы с тобой уйдем.

— И что? — выдернул парень руку из захвата. — Одним бандитом станет меньше или двумя, какая разница?

— Ты хочешь узнать про подставу? Есть только один способ все выяснить — пойти со мной.

— Я, может, и дурак. Но умирать в столь юном возрасте как-то не охота. А значит, я с вами не пойду.

— Так, — дядя Леша достал пистолет и направил на парня, — точно пойдешь.

Посетители кафе не сразу поняли что происходит, но после того как осознали, что бармен валяется под барной стойкой и что у одного из столиков стоит вооруженный мужик, стали проявлять беспокойство.

— Что происходит? — спросил седой дородный дядька, поднимаясь со своего стула.

— Заткнись! — рявкнул на него сосед и потянул за руку, усаживая обратно.

— Так я чего? Я только спросить хотел, — обиженно ответил мужик. — Так что же происходит?

— Мы сейчас быстро уйдем, и вы забудете, о том, что что-то вообще было, — сказал Алексей Палыч.

— Я никуда не пойду, — наконец отмер Лешка. — И пушки я не боюсь.

— И правильно делаешь, — ответил Алексей Палыч, когда увидел, как парень, от удара официанта, оседает на пол. — Бери его и пойдем. Мы потратили непозволительно много времени на спор, — сказал уже подельнику.

Дядя Леша и его помощник, с перекинутым через плечо парнем, настолько быстро покинули помещение, насколько возможно передвигаться с тяжелой ношей на плече. Дверца, сразу за барной стойкой, пришлась как нельзя кстати. Стоило видеть удивление повара, когда он обнаружил, что по помещению шастают посторонние люди. Но рыпаться мужчина не стал. Благоразумно сделал вид, что личностей нет, и отвернулся, следуя мудрой заповеди: «Меньше знаешь, крепче спишь».

Через пару минут после того, как дядя Леша с подельником покинули кафе, в его дверь вошло несколько шкафов подозрительной наружности, окинули взглядами из-под очков помещение и один из них спросил:

— Где они?

Вопрос являл собой верх идиотизма, в нем не было никакой конкретики. Но несчастные посетители кафе, которые только-только собирались сделать ноги, не заплатив, поняли шкафа с полувзгляда. Тот самый мужик, который ранее спрашивал что случилось, ткнул пальцем в сторону барной стойки и сказал:

— Туда ушли.

Шкафы долго думать не стали и ломанулись в ту самую дверь, которая вела на кухню. Ученный горьким опытом повар в этот момент как раз приступил к сбору своих пожитков, в которые почему-то входили: кусок мяса, пакет с картошкой, батон сырокопченой колбасы и большая рыбина. Возможно, шеф-повар этого потрясающего ресторана решил пойти в долгий, пеший поход в тундру? Поэтому столько припасов и прихватил? После потрясений этого дня вполне понятное желание.

— Где?

Тот же самый шкаф, который выступал соло в зале, снова задал малоинформативный вопрос, но его опять поняли с полубуквы:

— Там, — кивнул, на распахнутую настежь дверь на улицу, повар.

Шкафы снова слаженно рванули к двери, но, выбежав в узкий переулок, были разочарованы. Никого вокруг не наблюдалось. Явно, пропажу, ждал автомобиль, на котором она — пропажа — и смылась.

— Останови-ка, — приказал дядя Леша шоферу авто.

Водитель покосился на него как на идиота, но распоряжение выполнил. Алексей Палыч внимательно всмотрелся в зеркало заднего вида, усмехнулся и достал мобильный:

— Поехали.

Машина тронулась с места, а мужчина набрал номер и сказал:

— Недалеко от вас в черном форде возле Шоколадницы, номер ка о двести сорок восемь тэ, сидит один интересный молодой человек. Так вот, он мне нужен живым и здоровым, для очной ставки. Как сделаете, отзвонитесь на этот номер, скажу, куда девать молодчика. Да, еще. Он без пушки на такие дела из дома не выходит, так что держите ухо востро.

— Все в сборе. Одна Лерка осталась, — удовлетворенно сказал дядя Леша, нажав отбой. — Еще ее мать захватим, и можно будет начинать откровенный разговор.

Некто настолько могущественный, что его имя не осмеливались произносить вслух даже демоны, никогда не разменивался по мелочам. Его могли заинтересовать только грандиозные проекты. Возня мелких козявок — людишек, никогда не казалась ему столь значимой, чтобы отслеживать ее до мелких нюансов. Ему достаточно было иметь перед глазами общую картину, для того чтобы не отставать от жизни. Все несущественное при желании всегда можно было выяснить. В его распоряжении было такое количество готовых на все слуг, преданных лично ему, что наличие нужной информации было лишь вопросом времени. Но и это решалось очень легко. Что время для истинного могущества? Если бы ни эта нелюбовь к размениванию по мелочам своих способностей, он бы видел каждую людскую судьбу, мог бы проследить все малейшие движения каждой души, живой и мертвой. Но все это было так суетно, так скучно и не интересно, что он предпочитал не утруждать себя подобными глупостями. Для него время не имело того значения что и для живых людей. Зачем ему задумывать о времени, если он вечен?

Тьма, что была им, и которой он был, шевельнулась. Тяжелый, бесформенный, огромный сгусток мрака зашелестел. Он говорил, и верные демоны застыли статуями, внимая ему. Им не нужны были слова, чтобы понять то, что он хотел выразить. Они и так они знали чего он хотел. И их обязанностью было предоставить ему это.

Тьма «высказала» все свои пожелания, один из четырех демонов, которые несли вахту в этой части кошмарного мира, именуемого адом, приблизился к своему господину. Ни один из отдающих дань традиции бдением подле повелителя, сейчас и близко не походил на людей. Эти маски оставались за пределами ареальности ада, придуманной специально для грешников, обреченных вечно испытывать страдания. В этой части ада демоны были самими собой — вездесущими тенями без пола, рогов, копыт и способности испытывать эмоции. Безразличные, бездушные, они готовы были, не раздумывая, повиноваться и снова, и снова, по необходимости надевать маски фигляров, чье призвание соблазнять и сбивать с истинного пути обычные человеческие души.

Никто в аду, даже сам повелитель не смог бы сказать, зачем необходимо такое количество душ. Вся эта система напоминала недоделку, недоведенное до конца дело. Кто-то когда-то задумал и создал, с тех пор этот мир жил по придуманным законам, двигался по инерции дальше и так до тех пор, пока хватало завода пружины. Но населяющие эту «землю» существа, чем дальше, тем меньше были способны ответить на вопрос, зачем же все это придумано. Ведь тот, кто сочинил, бросил дело и ушел, оставив возможность придуманному миру выживать так, как ему хочется. Вот этот мир и выживал, предоставленный сам себе.

Повелитель собирался нарушить один из главных законов, который неукоснительно соблюдался множество веков подряд. И сейчас он держал руку на пульсе, получая нужные сведения. Грандиозный эксперимент, который вот уже долгие семьдесят лет проводился адом, подходил к завершению. Любой результат в нем был уже интересен. Поэтому повелитель ада, впервые за несколько веков, чувствовал что-то похожее на любопытство. Ветер перемен добрался и до такой закостенелой системы как чистилище.

Демон, зависший в пространстве прямо перед «тьмой», над серой, гладкой поверхностью, которая заменяла здесь землю, расплылся белым облачком тумана. Молочная, густая взвесь мельчайших частиц собралась воедино, превращаясь в одно белое полотно, на котором постепенно проявлялась картина. Фигуры на ней оживали, двигались, говорили… Герман, он же Дэн, очень бы удивился, будь у него возможность узнать, что за ним так пристально следят.

Еще одно облачко — демон — парило рядом с тьмой, впитывая необходимые крохи информации для того, чтобы как можно точнее выполнить важное задание. И после того, как получил полный «список» срочных поручений, растаял туманом. Демон проявился сразу у границы, уже в привычном для глаз обитателей ада обличье — человека в темной хламиде, с черными гладко причесанными волосами и черными же глазами. Герман, будь у него возможность наблюдать за адом, такая же как и у ада за ним, легко бы признал в этом человеке старого знакомца, обуреваемого навязчивой идеей покупки Германовой души.

Мужчина предъявил погранконтролю золотой квадрат, обозначавший, что ему дозволено сколь угодно долго находиться в реальности и черные, резные ворота отворились, пропуская демона. Ему прекрасно было известно, где искать нужного человека, поэтому медлить посланец не стал, переместился туда, где его совсем не ждали.

Морис Линтенгейл, все-таки не зря столько лет посвящал изучению Силы Жизни, что как бы ни старался Дима, ему было не победить деда. Даже не смотря на то, что уже не так много как раньше мог забирать родственничек силы у своего внука. Сейчас парень в бессознательном состоянии лежал на диване, а Морис мерил шагами комнату, чертыхаясь. Внучок подпортил деду игру и Линтенгейл обдумывал теперь свои возможности и шансы на выживание. Убирать родственника он пока не спешил, любые крохи силы, которые поступали от Димы, могли пригодится в будущей борьбе. Отступать и прятаться не имело смысла. Дэн чувствовал Мориса так же, как и Морис его, в этом-то Линтенгейл был уверен. Он не уверен был в природе той силы, которой пользовался племянничек, но вот в том, что сам использовал обоюдоострый меч, применив поиск с использованием собственной крови, он мог поклясться не раздумывая. Да, старик не ожидал что получится именно так… И неучтенная природа силы Дэна сыграла свою роковую роль. Меньше всего Морис ожидал, что племянник до сих пор может пользоваться Силой Жизни.

Сколько сил было отдано когда-то для того чтобы забрать все, принадлежащее Дэну и на данный момент получалось, что не все Морис когда-то отнял, не все. Если Дэн может чувствовать дядю — ощущалось это как эхо действий, движений, которые совершал Морис, будто улетали они куда-то в непонятное и неизведанное измерение и ударялись обо что-то невидимое, а после возвращались к владельцу, точнее Линтенгейл и не смог бы объяснить, слов бы не хватило — то что-то, когда-то старик не учел.

— Как поживаете? — вежливый вопрос высокого черноволосого человека вызвал к жизни холодок где-то в низу живота.

— Никак, — поразмыслив немного, Морис решил все-таки ответить.

— Помощь нужна? — этот безобидный вопрос заставил холодок сгуститься и превратиться в предчувствие беды…

Нет не беды. Предчувствие каких-то необратимых изменений в жизни. Таких, которые и хотел бы чтобы их не было, а будут. К лучшему ли будут, к худшему, только время покажет. Но лучше бы их не было вообще. Совсем и никогда.

Поколебавшись немного, Линтенгейл ответил:

— Нет.

— Самонадеянно и недальновидно, — укоризненно покачал головой человек в черной хламиде. — Союзники нужны в любом сложном деле, а твой племянник крепкий орешек. Тебе он не по зубам. Да и нужен ли он тебе? У меня есть предложение получше.

— Зачем он мне? — глаза старика вспыхнули ненавистью и холодок предчувствия отступил. — Нужен.

— Если нужен, то и это можно будет организовать. На блюдечке с голубой каемочкой, — ласково, словно капризному ребенку улыбнулся незнакомец.

— И сколько это будет стоить? — холодок предчувствия превратился в ледяной комок уверенности, что вот сейчас, свершится.

— Совсем ничего, — незнакомец подошел к бесчувственному Диме. — Уверяю, вам понравится, Морис.

— А если я откажусь? — осторожно поинтересовался Морис, настороженно наблюдая за действиями незнакомца.

— Мы тебе сделаем предложение, от которого ты не сможешь отказаться, — спокойно, полновесно и многозначительно сказал демон и улыбнулся так, что Линтенгейл сразу понял.

У него нет возможности отказаться. У него ее никогда не было. Ад пришел за ним в лице незнакомца, звериное чутье человека, который не раз умудрялся выворачиваться из скользких ситуаций, подсказывало, что еще много лет назад бежать уже было некуда. Было глупостью думать, что делишки, касающиеся ада, не могли остаться без внимания темной стороны. И желтое пламя, которое горело в глазницах незнакомца, когда он прикоснулся к Диме, не оставляло надежды на спасение. Прозрение к Линтенгейлу пришло слишком поздно. Не он прятался от ада, а ад до поры до времени прятался от него. Ад стоял за поступками Мориса. Ад толкал в спину, когда сравнительно молодому еще тогда Линтенгейлу пришла в голову идея попробовать убрать Дэна со своего пути. Ад нашептывал и подсказывал куда идти. А сейчас явился заявить свои права на то, что и так уже давно принадлежало ему. Прозрение к Морису пришло слишком поздно. Но кто может прозреть, если ад не хочет того? Слепец так и останется слепцом, глупец так и останется глупцом, ведомый так и будет ведомым, ведь для того чтобы идти самому, нужно видеть и понимать куда шагаешь.

— Не бойся, Морис, — тело Димы поднялось в воздух и зависло там. — Своих верных слуг Повелитель не забывает и награждает… бессмертием. В пределах ада. Но это же такая мелочь, верно Морис? Главное жить вечно и быть молодым. А месть это блюдо, которое едят холодным.

— Что ты предлагаешь? — спросил охрипшим голосом старик.

Линтенгейл попятился к стене, прислонился к ней и мутным взглядом стал наблюдать за тем, как постепенно тело Димы истончается и исчезает.

— Предлагаю тебе постоянную прописку в аду. Нет, не как заблудшей душе грешника. Почетное место естествоиспытателя и научного сотрудника. Полигон для опытов у тебя будет, как и подопытные кролики. Твоя задача довести до ума начатое с племянником. Этот эксперимент, должен признаться, признан неудачным.

— Эксперимент? — пересохшая гортань плохо слушалась.

— Да эксперимент. По переселению живого человека в ад и использованию его силы в нуждах ада.

— Зачем?

— А вот это ты сможешь узнать, только приняв наше предложение, — демон подошел к старику близко-близко, пламень его взгляда завораживал старика. — Ад предлагает тебе, Морис Линтенгейл, бессмертие, Силу Иллюзий, месть Дэну, и Силу Жизни. Неплохая сделка? В твоем распоряжении будут демоны, которые станут повиноваться тебе беспрекословно. Любая демоница одарит тебя любовью, стоит только поманить пальцем.

— Ты врешь, демон, — с трудом проговорил Морис, отводя взгляд от гипнотизирующего пламени. — С Силой ты переборщил. Не мне тебе объяснять, что только одна Сила может быть доминантной.

— Морис, Морис. Не ты ли пил внука? Тебе ли не знать, как это делается? — с укоризной протянул незваный гость.

— Как я смогу туда попасть? Вы меня убьете? — старик стал медленно-медленно передвигаться вдоль стеночки к двери.

— Зачем, Морис? — демон сделал вид, что не заметил маневров своего подопечного. — Ты проведешь Ритуал, тот, который проводил для Дэна. Проведешь для себя и для внука. А мы поможем.

Линтенгейл нащупал рукой ручку двери и потянул на себя. Дверь не сдвинулась ни на миллиметр, старик дернул сильнее с тем же результатом.

— У меня есть выбор? — задал Морис вопрос, ответ на который уже знал.

Демон усмехнулся, протянул руку, ставшую живым пламенем, к жертве, и гулко произнес:

— Ты не сможешь отказаться. Ты давно наш. Или ты уходишь к нам грешной душой, которой место в чистилище, или ты уходишь к нам живым. Выбирай, Морис. Этот выбор у тебя есть.

— Я, — старик следил расширившимися глазами за пляшущим перед самым носом пламенем и не отдавал себе отчета в том, что говорит сейчас.

Каждое слово падало с губ тяжелым, осязаемым грузом, но не долетало до земли. Звуки поглощало что-то невидимое глазу, оно пришпиливало каждую букву, каждый звук, запечатлевало в вечном, нерушимом камне, не давая шанса откреститься в будущем от сказанного.

— Я согласен.

Демон весь целиком вспыхнул жарким пламенем, от которого занялись занавески в комнате и скоро пылали окна, пылала мебель. Тяжелый удушливый дым заполнял пустое помещение. Ни людей, ни не людей здесь уже не было и некому было услышать то обещание, что прозвучало последним.

— Я отомщу, — и эти слова упали вниз и остались выбитыми на невидимой стене будущего.

Сначала мы все-таки решили побывать с визитом у мамы. Дэн сказал, что это можно будет сделать легко. Достаточно капли моей крови. Поколебавшись, дала согласие на процедуру поиска. Мне хотелось посмотреть в глаза матери и понять, как она могла так поступать. Обманывать отца, подставить его, спереть деньги… Как она вообще могла додуматься до такого? Собиралась я на задушевную беседу с матерью, а попала на очную ставку.

Первый человек, которого увидела, когда мы с Дэном вывалились из ниоткуда в комнате захудалой гостиницы, был дядя Леша. Мой идеальный любовник устало прислонился к стеночке, с беспокойством оглянулась на него — совершенно не понравилась его бледность. Нахмурилась и глянула на своего биологического отца, тот и бровью не повел, просто рассматривал нас с Дэном со спокойным интересом естествоиспытателя.

— Вовремя вы. Можно сказать только вас и ждали, — мрачно прокомментировал он наше появление.

— Ты-то мне и нужен, дядя Леша, — процедила сквозь зубы и смерила мужчину недобрым взглядом.

Он ответил мне не менее тяжелым взором, но не выдержал, первым отвел глаза в сторону.

— Присаживайтесь, гости дорогие. Что же вы стоите? В ногах правды нет.

Не сразу поняла, что обращается он не к нам. То, что изначально прошло мимо моего внимания — люди, в комнате доставало людей. Лешка — с трудом удержалась о того, чтобы подбежать к нему и спросить его о самочувствии, выглядел неважно. Андрей — недобро зыркал взглядом туда-сюда и молчал, набычившись. По двое амбалов возле окна и двери, которая открылась, пропуская еще одного очень знакомого мне человека. Мама, это была она, выглядела подавленной, все время прикладывала платочек к глазам и всхлипывала время от времени.

А еще были стулья, да тяжелый, прямоугольный журнальный столик.

— Что происходит? — подала голос, когда оценила обстановку.

— Ты же хочешь знать правду? — ответил Алексей Палыч. — Вот ради нее мы сегодня и собрались такой теплой компанией. Присаживайтесь. Ты и твой… спутник.

— Напоминает дешевый детектив, — фыркнула и снова оглянулась на Дэна.

Желание задирать нос пропало. Мужчина выглядел усталым, и вспомнила про то, что он голоден.

— А еду здесь выдают? — задала насущный вопрос. — А то мы не ели давно.

Дядя Леша подумал и кивнул амбалу у двери. Тот ее приоткрыл, что-то сказал кому-то невидимому нам и снова захлопнул. Встревоженным взглядом проводила Дэна, когда он тяжелым шагом направился к ближайшему стулу. Поспешила устроиться с ним рядом. Славненько присели. Дэн на самый крайний стул, а я на тот, что рядом с ним.

— Вот теперь все в сборе. Твоего отца, Андрей, ждать не будем. Хоть и придет он, куда денется, за тобой придет, а начнем без него, — Алексей Палыч взял со стула за своей спиной черную папку, открыл ее, просмотрел какую-то бумажку и закрыл. — Ну что ж вы все как неродные, устраивайтесь, и ты, Оксан, садись. Предстоит долгий разговор.

— Зачем этот цирк, Лешенька? — плаксиво ответила мать, но перестала мяться в углу и устроилась на одном из стульев, стоящих полукругом.

— Надоело ходить в потемках, хочется луча света в темном царстве, — усмехнулся дядя Леша.

Мой одноклассник еще раньше уселся на стуле рядом со мной. Андрюха же не захотел садиться, только зло ожег взглядом нас всех, когда дядя Леша предложил и ему устроиться с относительными удобствами.

Наше заседание прервало появление очередного амбала, который принес поднос с бутербродами. 'Шкаф' среагировал на кивок дяди Леши и отдал поднос мне. Для вида взяла один из бутербродов, остальное подсунула Дэну. Тот неуверенно повертел хлеб с колбасой в руках и осторожно откусил, медленно, задумчиво прожевал кусок и проглотил.

— Как вы все поняли, вы не просто так находитесь здесь. Мне давно не давала покоя ситуация, которая сложилась на сегодняшний день. Слишком много вопросов и вертятся они вокруг одних и тех же людей. Так как добровольно никто не готов идти на откровенность, придется рассказать все самому, — так начал 'пародийную' речь на известных сыщиков из детективов дядя Леша. — Считайте сегодняшний день днем откровений. Каждому из вас придется рассказать нам сказку, а выводы мы сделаем. Начну я, с далекого начала. Много лет назад я был влюблен в хорошую, так мне казалось тогда, девушку. Поссорился из-за нее с лучшим другом.

— Ну да, ну да, — горько протянула я. — Любовь правит миром. Можете опустить эту вводную часть. Я все знаю. И как долго ты отцу моему, мамочка, с папиным лучшим другом рога наставляла? Как ты думаешь, стоит сделать анализ ДНК чтобы прояснить все возникающие в связи с этим вопросы, или ты сразу все сама расскажешь?

— Лера! Что ты такое говоришь? — вскочила со стула маман, театрально комкая платочек и всхлипывая. — Как ты можешь? Ты не понимаешь! Я всегда верна твоему отцу была.

— Которому из? — жестко спросила эту лицемерку.

— Хватит, — негромко сказал Алексей Палыч.

Сказано это было так, что желание что-либо еще добавлять на время пропало, только фыркнула, закинула ногу на ногу, посмотрела вызывающе в глаза так называемому папиному другу и елейным тоном произнесла:

— Конечно, конечно. Для вас все что угодно, папочка.

— Лера, — Алексей Палыч что-то хотел сказать, но передумал.

Только тяжело сглотнул и отвел взгляд в сторону. Так и знала что рыльце в пушку. Но это неправда, это не может быть правдой. Как же мне плохо, но лучше продолжу улыбаться, зачем кому-то знать, как скребутся на душе кошки.

— Лера! — снова соло досталось маман. — Как ты можешь так вести себя?

— Хватит, — устало повторил Алексей Палыч. — Лер, этот вопрос мы обсудим с тобой потом.

— Почему же не сейчас? — встрял Андрей и передвинулся по стеночке поближе к нам. Так что теперь мне не нужно было выворачивать шею, чтобы лицезреть его великолепную персону. — Общественности будет любопытно послушать. Такие тайны мадридского двора — закачаешься!

— Заткнись, — буркнула и зло зыркнула глазами в его сторону.

Гостеприимство, оказанное им и его папашей, до сих пор было живо в моей памяти.

— Занятный балаган, — теперь в разговор вступил еще и Лешка. — Это и есть день откровений? Тогда я лучше домой пойду, — и приподнялся со стула.

— Прекратить, я сказал! — рявкнул, выведенный из себя, Алексей Палыч. — Если не готовы слушать молча, тогда прикажу выдать всем кляпы. Это и тебя, Лера, касается.

Захлопнула рот, обиженно насупившись. Воспитатель, тоже мне.

— Итак, дамы и господа, бегать за вами по городу, для того чтобы взять интервью, слишком долго, хлопотно и утомительно. И раз уж так получилось, что мы все здесь случайно собрались…

— Ага, — злорадно перебил мужчину Андрей. — Мы все мимо проходили.

— А как же, — не утерпела я. — Ты же наверняка любишь лазить по чужим квартирам, случайно в гости заходить.

Дядя Леша только собрался попробовать снова прекратить этот цирк, но не успел, влез Дэн:

— Можно? — приподнялся он со стула и немного выдвинул поднос вперед. — Мешает.

— Давай я, — попыталась помочь мужчине, когда увидела что он все еще выглядит бледным и стоит на ногах как-то неуверенно.

— Я сам, — упрямо сказал он и вымученно улыбнулся.

Сделал несколько неуверенных шагов к Андрею, Дэну нужно было пройти сзади стульев, чтобы передать поднос охраннику у дверей. Хотя Дэн прекрасно мог обернуться и сидя на стул да протянуть поднос охраннику, сделал бы тот несколько шагов, не надломился бы. И уж точно все случилось бы не так, как случилось.

Андрюха подобрался и резко ударил, проходившего мимо Дэна. Мужчина попытался сгруппироваться и уклониться. Но усталость ли, либо что-то другое, не дали ему возможности избежать столкновения с кулаком парня.

— Давно хотел это сделать, — с ненавистью произнес Андрей, потирая тыльную сторону ладони.

А я смотрела как падает Дэн. Всегда сильный и уверенный, сейчас он не смог удержаться на ногах. Возможно я кричала, не помню. Я пыталась предотвратить падение. Но не успевала. Катастрофически не успевала. Я только видела и понимала, что Дэн падает, падает на острый угол стола и ничего не изменить. Нелепо, так не бывает, нелепых и непонятных случайностей не бывает, не должно быть. Нелепых и смертельных. Это неправильно.

Мой одноклассник так же вскочил со стула, отпинул его в сторону и ринулся на Андрея. Но это было все неважно. В этот момент весь мир для меня сосредоточился на Дэне, на его бледных губах, закрытых глазах, на том, чтобы лихорадочно пытаться нащупать на его руке пульс, на том, чтобы припасть к груди ухом и слушать, слушать, надеясь, что все еще можно исправить. Сердце билось слабо и глаза мужчины оставались закрытыми.

— Жив, — выдохнула, но тут же дало о себе знать другое беспокойство. — Но почему он?..

Вопрос повис недосказанным в воздухе, меня отодвинул дядя Леша и склонился над Дэном:

— Нужно вызвать скорую.

— Скорой нужны документы, а…, - вовремя остановилась и потом неуверенно продолжила. — А я не уверена что они у него с собой.

— Сейчас проверим, — Алексей Палыч залез за обшлаг куртки, порылся в потайном кармане и извлек на свет божий паспорт.

Открыл дубликат бесценного груза и прочитал:

— Герман Антонов, тысяча девятьсот семьдесят девятого года рождения. О, и полис имеется, — достал он из-под обложки зеленый, пластиковый прямоугольник.

— Вызывай неотложку, — отдал приказ одному из охранников Алексей Палыч.

Второму кивнул на Дэна и сказал:

— Надо перенести в другой номер. Мне не нужны пока лишние вопросы. Приедет скорая, доложите. Разговаривать с ними буду сам. А ты, Андрюха, попал. На тебя теперь можно повесить покушение на убийство и папочка не отмажет. Это организовать легко.

Но я не слушала разглагольствования Алексея Палыча. Все мое внимание было занято Дэном, который так и не приходил в себя. Когда мужчину подняли, на полу обнаружилась небольшая лужа крови. Сглотнула тут же набежавшие слезы и тихо сказала:

— Я с ним. И в скорую с ним.

Дядя Леша отвлекся от Андрея:

— Ты уверена?

Кивнула, слов не хватало.

— Хорошо, — и добавил для охраны. — Проводите девушку.

Морис Линтенгейл стоял у черных врат и никак не мог решиться:

— Я хочу выторговать дополнительные условия, — обернулся старик к человеку в черной хламид.

— Их надо было обговаривать раньше, — невозмутимо отозвался демон, который снова был в человеческом облике.

— Тогда я не стану читать заклинание. Я нужен вам, а значит могу торговаться, — нагло усмехнулся Морис.

— Ты переоцениваешь свое значение, смертный, — равнодушно ответил демон.

— Я хочу смерти Дэна, и хочу видеть его мучения в аду. Это небольшая плата за услугу, которую я окажу аду, — старик кровожадно облизнулся.

— Он принадлежит не нам. После смерти он уйдет в свет. Ты уверен, что хочешь его смерти? Нам она не нужна. Ты слишком веришь в то, что нужен именно ты. Нам нужно знание в твоей голове, а его легко заполучить даже если ты перейдешь в ад мертвым. Тогда придется искать еще одного живого исполнителя. Но эта не та задача, которая может оказаться невыполнимой. Что нам сейчас совершенно не нужно, так это вмешательство той стороны. Вот и выбирай, живым ты перейдешь, или мертвым. Твой внук Дмитрий с радостью согласится помочь нам в наших экспериментах. Ты поздно спохватился, Морис. Читай заклинание.

— Но я нужен вам! — Линтенгейл не мог поверить, что так легко его обвели вокруг пальца.

— Живой или мертвый, не велика разница. Меньше возни если ты жив, это верно. Но это не тот факт, который может глобально помешать, если ты передумаешь. Ты наш в любом случае, как бы не сложились обстоятельства. На правах гостя, или на правах нагрешившей души. Мы толчем воду в ступе.

— Я буду иметь возможность вернуться когда захочу?

— Конечно, — радушно улыбнулся демон.

— Вы обещали…

— Прописку в аду? Да, обещали. Я жду, Морис. Жду выполнения обещания, от которого уже нельзя отказаться. Ты сам сказал, что согласен.

— Я помню, — перестал сопротивляться Линтенгейл.

Неуверенно, дрожащей рукой провел по волосам и медленно начал говорить. Слова слетали с губ тяжело, лоб старика чем дальше, тем больше покрывался испариной. Линтенгейлу пришлось опереться на демона и прерваться:

— Силы не хватает, — просипел Морис. — Не выдержу.

— Выдержишь, я тебе помогу, — на темной траве у врат стало проявляться бесчувственное тело Димы. — Возьмешь у него. Не в первый раз. И я еще переброшу.

— Тяжело, дышать тяжело.

Возле врат появился еще один демон, который выглядел обеспокоенным:

— Кто-то донес свету. Его срок истек. Ты знаешь принципиальность Той конторы.

— Планы меняются, — первый демон отпустил Мориса, который тяжело рухнул на черную траву.

Похожие как братья близнецы демоны безразлично смотрели на то, как Линтегейл корчится и задыхается, на то как синеют его губы.

Один из демонов, подошел к Диме, нарисовал пальцем у него на лбу черный знак, который быстро впитался под кожу и скоро стал невидимым. Молодой человек, не приходя в себя исчез. Ему предстояло очнуться с головной болью на кровати в номере, который снял его дед.

А перед демонами, на темную траву опустилось белое облачко. Белые волосы мужчины, в которого превратилось облачко, сияли ярким светом. Белые одежды были так девственно чисты, что казалось одно соприкосновение с необычной травой способно уничтожить это совершенство и внести диссонанс в облик пришельца.

— Он принадлежит тьме, — безэмоционально произнес один из демонов.

— Его срок истек давно, — голос беловолосого, бледного незнакомца звучал хрусталем. — Я доложу о факте нарушения куда следует.

— Мог бы и не предупреждать, — пожал плечами демон, второй его собрат испарился.

— Так положено, — заявил беловолосый и, обернувшись белым облачком, исчез.

Демон повернулся к телу Линтегейла от которого отделилась душа и тихо произнес:

— Все несколько усложнилось. Но у нас достает времени.

Мне хотелось бы знать, о чем будет говорить дядя Леша с моей матерью, с Лешкой и Андрюхой. Но еще больше мне хотелось быть уверенной в том, что с Дэном все будет в порядке. Поэтому я не колебалась в выборе, когда приехала скорая. Когда меня спросили кем я прихожусь пострадавшему — Алексей Палыч что-то там наплел про несчастный случай — сказала что девушкой.

Дядя Леша выделил мне двух охранников, машину и шофера. Мне хотелось бы вместе с Дэном, но почему-то не решилась попроситься вовнутрь машины скорой. Потом ела себя поедом, переживая как там мой идеальный любовник поживает. И недоумевала почему удар Андрея оказался роковым для Дэна. Уж кто-то кто, а Дэн всегда мог постоять за себя. Никак не вязалось все что я знала о нем с тем, что его сейчас в бессознательном состоянии везли в больницу. Неужели на нем так сказался последний наш переход из придуманной реальности в настоящую? Ведь он как-то терял сознание, когда ему пришлось перемещать нас с Лешкой.

Мой недосмотр. Надо было самой тот проклятый поднос отнести. Как же все глупо получилось. Не верится что может быть что-то серьезное. А вдруг?

Дорога в тяжких раздумьях и беспокойстве за жизнь близкого мне мужчины — он один, подлец, у меня и остался — пролетела быстро. Но дальше предбанника приемного покоя меня не пустили. Слова: «реанимация», «быстрее», «серьезный случай» доходили до меня сквозь звон в ушах. К чему-то спохватилась, что с его нечеловеческой природой и всякими непонятными штучками ему бы нельзя в больницу. Еще и всякие мелкие, ненужные мысли о тапочках для больницы, о зубной пасте кружились в голове, превращая происходящее в сюрреалистический кошмар. Сжала руками голову, хотелось крикнуть: «Зачем все это?».

— Не надо плакать, — тихий шелестящий голос отвлек меня от моего медленно прогрессирующего сумасшествия.

Подняла взор на говорившего и слезы сами собой высохли на глазах. Мужчина, который стоял, оперевшись рукой о зеленую, больничную стену, выглядел так, будто его присыпали цементом. Всего, с ног до головы. Серые волосы, серые глаза, серый оттенок бледной кожи, серая потрепанная хламида, и ходил он босиком, так что было заметно, что кожа на ступнях, как и ногти на пальцах, тоже с сероватым налетом.

Не могла оторвать взора от незнакомца, таким странным и в то же время притягательным он казался. А еще этот мужчина слабо светился, и свет тот был тоже серым. Очередная доза чудес, связанная с Дэном, никак иначе.

— Не надо плакать. Не произошло ничего по настоящему страшного. Там ему будет много лучше, чем на земле или в аду.

Точно, говорит о Дэне, вот только те речи мне не нравятся совсем.

— Вы кто? — спросила шепотом, боясь что от громкого голоса серый глюк испарится.

— Ангел-хранитель твоего возлюбленного, — грустно улыбнулся мужчина и столько в той улыбке было света, что хотелось даже зажмурится.

— Тогда вы знаете про него больше чем кто-либо. А так же о том, выживет он или нет. Что же вы так не углядели? — сама не заметила как постепенно перешла от шепота к нормальному тембру голоса.

— Его час пришел еще два десятка лет назад. Дэну Линтенгейлу суждено было умереть, не дожив до преклонных лет. Вмешательство ада, внесло свои в коррективы. Для меня одно непонятно, почему контора не вмешалась, когда пришел срок ухода.

— О чем вы? — мне совершенно была непонятна прочувствованная речь ангела-хранителя.

— Ах да. Ты же ничего не знаешь о нашей бюрократической системе. Понимаешь, Дэн исчез из реального мира, выпал из него, из памяти близких и знакомых. Но в конторе, там, — ткнул он пальцем в потолок, — запись должна была все равно остаться и когда подошел срок уходить туда, — снова он ткнул пальцем вверх, — никто из конторы не спохватился, что души не хватает. Это наводит на размышления.

— Предательство? — живо заинтересовалась интригами загадочного там, которое на небе.

— Это противно природе ангелов, — хмуро отозвался мой собеседник. — Но побывав в аду, начинаешь допускать все и перестаешь воспринимать любую информацию на веру.

— Вы были в аду? — в голове не помещалась данная информация. — Ангелы и ад не совместимы, мне так кажется.

— Всем так кажется, — ворчливо ответил ангел-хранитель. — Представляешь, в конторе мне тоже не поверили. Они посчитали что я сошел с ума. Я! Ангел-хранитель и сошел с ума! Это ни в какие ворота не лезет. Я им ценную информацию нес. О планах ада, об опытах над живыми людьми, о том, что пришлось семь десятков лет как-то выживать в аду, вытаскивать клиента, чтобы он не подпал под очарование порока, под обаяние разврата, бывшую любовь ему демонстрировать и меня сочли сумасшедшим!

— Но с Дэном, что происходит на самом деле с Дэном? — информация про интриги и неверие конторы была, конечно, интересной, но о насущных проблемах не стоило забывать.

— Он превратился в человека. В человека, чей век закончился еще два десятка лет назад. Контора наверстывает упущенное. Кто-то получил головомойку за растяпство, теперь старается изо всех сил. Вот что происходит. А мне не поверили. Мне! Ангелу-хранителю! — он сокрушенно покачал головой.

— Я ничего не понимаю, — в отчаянии заломила руки. — Пожалуйста, прошу, объясните мне. Как это он превратился в человека?

— Но это долгая история, а время идет.

— А вы можете помочь Дэну? Он ведь, считай, и не жил совсем. Ему рано еще умирать!

— А что я могу? — недовольно нахмурился ангел. — Я ведь уже и не ангел, и не человек, а так, непонятно что. Поэтому, наверное, меня и сочли сумасшедшим.

— Но вы ведь можете, правда можете? Вы же, наверняка, захотите отомстить собратьям!

— Месть, недостойное ангела чувство, — высокомерно ответил мужчина, а потом как-то сник, и вздохнул. — Но что я могу? Запись выкрасть? Книгу судеб охраняют похлеще входа в ад. Да и путаница такая будет. Конторе еще век расхлебывать придется.

— А зачем вы тогда явились? — возмутилась я. — Что-то вы, наверняка, задумали.

— Мне просто тебя жалко, — упрямо поджал губы ангел-хранитель. — Твой защитник очень плохо работает, иначе бы твоя судьба сложилась по-другому и не было бы путаницы и в твоей жизни.

— Он нас слышит, — догадка была внезапной и не давала места надежде. — Он же донесет в контору, да? О нашем разговоре.

— Он где-то шляется, — фыркнул ангел и хитро улыбнулся. — Несколько десятков лет в аду не прошли для меня даром, кое-каким полезностям я там научился.

— Значит, я права, вы явились не просто так. Зачем?

— Ну, мне надо, чтобы ты пошла прогулялась, поспала, сходила на дискотеку, или занялась чем-нибудь другим, но только подальше отсюда, — серый мужчина поднял очи долу и принялся с независимым видом насвистывать.

— Зачем? — меня чем дальше, тем сильнее разбирало любопытство. — Я не хочу уходить далеко от Дэна.

— Надо. Ваши судьбы слишком сильно переплетены, ты можешь помешать выправлению судьбы, твоего… э, знакомого, и вечно твоего ангела я в отлучке держать не смогу. Тебе понятно? Брысь отсюда! И побыстрее!

— Но! — попыталась возразить, но договорить мне не дали.

— Уходи! — серый мужчина стал таять, превращаясь постепенно в размытую, еле различимую глазом тень.

— Но вы еще придете? Я хочу знать правду! Я хочу знать, что будет с Дэном! — в отчаянии начала кричать, и медсестра проходившая по коридору, испуганно шарахнулась в сторону.

— Я подумаю над этим, — тихим шелестом донесся до меня ответ ангела.

— Девушка, вам плохо? — спросила меня медсестра, как только отошла от культурного шока.

— Все в порядке, — с трудом заставила себя подняться со скамьи.

— Точно? — переспросила медсестра, потом пожала плечами и, оглядываясь, направилась дальше по своим делам.

— Что происходит? — задала шепотом вопрос, чувствуя себя очень беспомощной и ничего не понимающей.

Машина стояла на парковке у входа в больницу, шофер дежурил, а охрана ждала у дверей. Поколебалась, не знала как лучше поступить. Ехать кататься по городу или же вернуться к дяде Леше? У меня накопилось к нему масса вопросов, но они «разлетелись» в неизвестном направлении и упорно не хотели возвращаться. Никак не получалось сосредоточится, отвлечься от мыслей о Германе. Душа ныла и болела, а я собственноручно была готова себя убить. Гордость хорошая штука, но ровно до того момента, когда понимаешь, что она заставила упустить тебя шанс, который дается только раз в жизни. Ну что стоило мне вести себя мягче? Что мешало просто плюнуть на все… и… простить тут же и сразу?

— Едем к Алексею Палычу, — наконец приняла решение.

Дверь машины передо мной открыли и я нырнула в уютное, темное пространство автомобиля. Беспокойство грызло меня всю дорогу, так и подмывало плюнуть на запрет пригрезившегося ангела и вернуться в больницу. Пару раз открывала рот, чтобы озвучить соответствующую просьбу водителю. Но как открывала, так и закрывала обратно. От напряжения сводило скулы, но я старалась держать себя в руках и не натворить чего-нибудь непоправимого. Как это было тяжело, кто бы знал, но чудом я держалась. Может взрослеть начинаю? И слово «надо» стало весомей, чем «хочу»?

Алексей Палыч ждал меня в одиночестве, куда-то подевались все «гости», к которым у меня так же были вопросы, но начала я с дяди Леши. Стоило только зайти в комнату, где он находился, фраза вырвалась сама собой:

— Я хотела бы знать зачем весь этот цирк на выезде и что же на самом деле связывает вас с мой матерью, — слово «мать» я выплюнула с отвращением.

Эта женщина, которая родила меня и предавала столько лет отца вызывала во мне чувство брезгливости. Не повезло мне с родительницей, тут ничего не скажешь.

— Сядь, Лера, — устало произнес дядя Леша, который сидел в тяжелом кресле. — Нам о многом придется поговорить.

— Давайте договоримся, мне нужна будет ваша помощь и умение хорошо просчитывать ситуацию, а так же ответы на вопросы. В этом случае я буду готова выслушать любые оправдания, — помолчала, давая взвесить сказанное. — Выслушать, но не обязательно принять.

— Я готов на любые условия, — усмехнулся Алексей Палыч. — Даже не буду задавать вопросов, которые возникли при вашем эффектном появлении среди нашей теплой компании.

Прошла от дверей к дивану, вольготно расположилась, прежде оттолкнув журнальный столик, дававший мало простора для ног.

— Об этом эффектном появлении мне и хочется с вами поговорить, как и о моем спутнике, но это после. Сначала я хочу понять, что же вас связывается с моей…, гм, матерью.

— Лер… Ты одна нас и связываешь, теперь. Любил я Оксану когда-то, давно. Так давно, что лучше и не вспоминать. Твой отец вытащил меня из неприятной истории. Очень неприятной и я никогда бы не связался с его женой, как бы сильно ни любил. Но так получилось, что пересеклись мы с ней на курорте, когда я еще не знал, что она замужем за Толиком. Я не сразу даже узнал, что…, ты мой ребенок. Слепой был, молодой и глупый. Были мысли и подозрения, когда увидел беременную Оксану под руку с Толиком и сроки сопоставил. Только анализ ДНК, который сделал тайком ото всех, благо доступ к тебе у меня был, подтвердил подозрения. Мне пришлось пережить личный ад длинною в долгие пятнадцать лет. Сложно держать язык за зубами, когда так и тянет перекроить все под собственные интересы. Терпел я из-за Толика, понимал, что для него будет ударом узнать правду. Приходилось скручивать себя в бараний рог и держать в руках. Чем дольше я молчал, тем глупее было бы рассказать все по прошествии многих лет. Ты очень на меня похожа, приходилось носить постоянную гримасу недовольства и прическу, которая скрадывала это сходство. Как об этом узнала ты, Лер? — спросил дядя Леша и внешне спокойно улыбнулся.

Но за этой улыбкой чувствовалось сильное напряжение, он явно был на взводе.

— Так получилось, что недавно я была в гостях у человека, который хорошо знает тебя, мою мать, а теперь еще и меня. Лешкина бабушка сразу увидела сходство, — вздохнула, стараясь держать себя в руках.

Видать нездоровье Германа вымотало эмоционально так, что теперь справляться с собой было достаточно просто, не было сил истерить. Проблемы взаимоотношений моих родителей пока отодвинулись куда-то на задний план и не вызывали уже такую яростную реакцию как раньше. Но, все-таки, задала следующий вопрос, стараясь сделать над собой усилие и не возвращаться мыслями к дикому желанию вскочить со своего места и рвануть в сторону больницы:

— Допустим я поверила в то, что получилось все случайно и что вы молчали из желания не навредить. Но все так логично складывается вместе. Вы, Алексей Палыч, обожаете мою мать. У вас есть возможность навредить отцу, под влиянием ли Оксаны или из собственных корыстных побуждений. Отец умирает и вы с Оксаной живете долго и счастливо на его деньги. Чем не мотив для убийства?

— Ты подозреваешь меня? — удивился дядя Леша.

— Я не знаю кого подозревать и что думать, — ответила честно, как есть. — Сначала я думала, что это все-таки вы. У вас больше всех возможностей и есть мотив. А сейчас. Не понимаю я, зачем вам это.

— Деньги у меня накоплены и так неплохие, вполне хватит на безбедную жизнь. С помощью твоего отца я вкладывал свои небольшие капиталы вполне выгодно. Мне не нужны миллионы. А Оксану я давно разлюбил. Когда глаза открылись и стало понятно, что девушка с красивыми голубыми глазами и русыми волосами, на самом деле очень подлый и нечистоплотный человек. О, это произошло не сразу. Какое-то время я тащил на себе бремя ее долгов, думая, что она просто запуталась, ее обманули и надо бы помочь. Пытался лечить игроманию, считая, что с этим недугом могут справиться врачи. Но когда вытащил ее из-под очередного богатого мужика, с которым она спала ради того, чтобы иметь возможность расплатиться с казино… как отрезало. После уже многое стало понятно. Ее внезапно вспыхнувшая любовь, там, на курорте, когда она узнала, что в деньгах я не нуждаюсь. Ее низменные наклонности и ни капли брезгливости в некоторых интимных вещах. Разочарование в моей первой любви было настолько сильным и жестоким. Но все это пустяки. Толик о многом не подозревал, об очень многом, к счастью для него.

— Как и я, — не удавалось переварить шокирующую информацию. — Я не могу понять. Она что, играла, да? И проигрывала много? И любовников было тоже много? Я… Я просто не знаю что мне сказать и что думать.

— От меня она не скрывалась, перестала скрываться, когда поняла, что по возможности помогу выкрутиться из ситуации. Все-таки она была тебе матерью, пусть и плохой, и женщиной, которую я когда-то любил. Поэтому многое о ее похождениях мне было известно от нее же. Остальное я выяснял при помощи своих людей. Но и я прошляпил некоторые вещи. Хочешь мы позовем ее и спросим? Я хочу знать имя ее последнего любовника. Его она скрывала особенно хорошо. Да и не ждал я от этого задохлика каких-либо проблем, поэтому и не заострял на личности внимания. А следовало бы.

— Неужели вы не знаете как его зовут? — не могла побороть недоумение. — И зачем он вам нужен? — внезапная догадка стала откровением. — Вы думаете, что он имеет отношение к смерти отца, как и мать? Но как?

— На самом деле схема легко разгадывается. Достаточно понять кто мог быть заинтересован и кое-что понимать в том, что происходило последнее время в бизнесе Толика. Не сразу, но стало ясно, кто мог бы быть заказчиком и для чего это делалось, — дядя Леша задумчиво пожевал губами. А задохлик, когда дело дошло до более полной проверки документов, оказался не так прост — документы были фальшивыми.

— То есть вы знаете все? — от моего «вы» дядя Леша в очередной раз поморщился, но одергивать меня не стал.

— Почти все, кроме имени того, кто упер деньги. А так же где этого человека искать.

— А мне расскажете? — затаила дыхание, ожидая ответа.

— Да, ты вправе знать правду. Ты тоже сможешь разобраться, если у тебя на руках будут факты. Но начнем с самого начала, а может и с середины, это как посмотреть. Твой друг, мой тезка Лешка, ничего тебе не рассказывал?

— Он тоже замешан в это дело, я знаю, — кивнула, подтверждая догадку Алексея Палыча.

— Хорошо, значит ты в курсе, что его попросил один из интернет знакомых, тот кто и ранее делал ему заказы, написать кое-какую программку, так? Парень совсем не думал, что его собираются подставить. Конечно, как хакера, его по голове гладить не стоит. На самом деле он та еще сволочь. Что-то он понимал, но не побрезговал написать прогу и взять за нее деньги, и предпочел сделать вид, что ничего такого при помощи его проги взломать не смогут.

— Его посадят? — озаботилась судьбой одноклассника.

— Мы не будем мешать в это дело правоохранительные органы, — жестко усмехнулся дядя Леша. — Сами разберемся. Есть для этого силы. И не в этом суть, а в том, что на самом деле, не при помощи его проги увели деньги. Леха нужен был как козел отпущения. В определенный момент на него бы вышли, не без помощи одного человека, заинтересованные лица. Все необходимые улики нашлись бы на компе, как и были бы предоставлены данные о том, что именно одна интересная программа и помогла во взломе. Леше не удалось бы доказать, что он не гусь.

— Но кто и зачем это сделал? — задала самый важный вопрос.

— Давай вернемся к нашей веселой тусовке и там уже обсудим этот вопрос. А там и решим, какую плату взять с виновных, — мне совсем не нравилось то, как улыбался Алексей Палыч.

Мороз продирал по коже, от выражения его лица и глаз. Пришло понимание, что на самом деле, я его совсем не знала раньше. А так же мелькнула мысль о том, что, возможно, я совсем не знала человека, который воспитал меня — отца, не могла я называть его иначе. Как показала жизнь, ни одного из своих близких людей, я совсем не знала. И теперь было непонятно чего ждать от матери, биологического отца, бывшего одноклассника и вообще от людей, которые когда-либо встречались на моем пути. Даже от Германа-Дэна.

— Прежде, мне хотелось бы, чтобы вы помогли мне разгадать любопытную загадку, — еще раз взвесила принятое решение. — Мне нужно понимать, верны ли мои подозрения в одном очень странном деле.

— Ты о своем спутнике? — подался вперед дядя Леша. — Кто он такой?

— Давным-давно умерший человек, если кое-кто мне не соврал, — насмешливо улыбнулась, когда увидела, как нахмурился сидящий напротив мужчина. — Возможно я сошла с ума, но вам стоит помнить, как мы появились в комнате. Это должно помочь в осмыслении ситуации. Дэн это моя главная головная боль на данный момент. Я не знаю как ему помочь. Я не знаю что делать, а делать что-то нужно.

— Хорошо, постараюсь абстрагироваться от невозможности того, что ты говоришь и помочь советом, если, конечно, возможно тут что-либо посоветовать, — кивнул Алексей Палыч и замолчал, приглашая меня рассказать.

Я и поведала все что знала. Чем больше я говорила, тем больше хмурился мужчина, который явно не верил мне, но не перебивал, выслушал все. Впрочем чем дальше повествовала, тем сама меньше верила себе и все произошедшее казалось полной чушью. Когда завершила рассказ, было тяжело выдержать озабоченный взгляд дяди Леши и я взорвалась:

— Хотите сказать, что я сумасшедшая? Вперед! Я жду!

— Нет, Лер, торопиться с выводами я не стану. И в дурку звонить тоже не стану. Я просто приму на веру, проверить можно будет потом, и спрошу. Какой именно совет тебе нужен?

— Я хочу понимать, насколько верны мои опасения о том, что ад не даст Дэну жить спокойно, если он все-таки выживет. А еще я хочу понимать, что делать, и как спасти Дэна, — тяжело было держать себя в руках, так и тянуло сорваться на крик, но сил на эмоциональные выступления уже не осталось.

Вот и сиделана диване, устало привалившись к спинке и горько улыбаясь.

— Почему тебя так сильно волнует судьба этого человека, или не человека, даже не знаю как назвать это существо? — спокойно спросил дядя Леша, наблюдая за мной сквозь настороженный прищур.

— А вы не догадываетесь? — спросила устало и как-то безнадежно. — Ладно, идемте выяснять, что там с мамиными любовниками и программой Лешки. Я вижу, что все мои откровения были зря.

— Мне нужно знать, прежде чем вмешиваться, — ответил Алексей Палыч.

— Хорошо, — тяжело вздохнула, и сказала медленно и тихо. — Я люблю его и не представляю как смогу пережить, если с ним что-либо случится. Я ответила на поставленный вопрос?

— Да, — мужчина отвел взгляд и поджал губы.

Он сидел минут пять, напряженно думая, и ничего не говоря. Потом отмер и грустно улыбнулся:

— Хорошо, будем рассуждать логически. Ты права, если считать, что рай и ад существуют, то безусловно это очень могущественные организации. И ад, наверняка, так просто не выпустит из рук то, что в них попало. Я вижу это так, — дядя Леша снова замолчал, обдумывая то, что собирался сказать.

— Как? — выдохнула, боясь нарушить его сосредоточенность.

— Все поступки Дэна продиктованы адом. На все, абсолютно на все его толкали оттуда. Человек, убивший или жестоко обошедшийся с девушкой…

— Называйте вещи своими именами, жестоко изнасиловавший девушку, ни за что, — не выдержала, прервала его.

— Пусть будет так, — брезгливо поморщился мужчина. — Так вот, человек, поступивший таким образом, как мне видится, стал бы собственностью ада и после смерти попал бы обязательно к ним.

— Блин, — только и нашла что сказать. — Но почему тогда он не поддался?

— Ты говорила о ангеле-хранителе, который был с ним в аду, так? — продолжал рассуждать вслух Алексей Палыч.

— Да, он обмолвился о том, что ему стоило трудов удерживать подопечного, — тяжело сглотнула, обзывая себя мысленно тупой, не могла сама додуматься до всего.

— Думаю, это заслуга ангела-хранителя. Можно только преклоняться перед ним. Суметь помочь обуздать годами лелеемую месть, обуздать инстинкты, подтолкнуть к верному в той ситуации решению и вопреки всему. Хотел бы я посмотреть на того ангела.

— Мы не имеем права напрямую воздействовать на подопечных, — прошелестел знакомый голос. — Только подсказывать и давать возможность увидеть правильное направление, впрочем как и демоны, и только сам человек может сделать выбор. Но ад может запутать так, что даже благие намерения приведут туда, куда нужно ему.

— Что это? — подскочил со своего места Алексей Палыч.

— Тот самый ангел, — посмотрела с сочувствием на своего биологического отца.

— Ты тоже слышала голос? — мужчина побледнел, но держал себя в руках, даже сел обратно в кресло.

— Что с Дэном? — спросила невидимого мне ангела, но тот промолчал. — Что с ним?

— Не отвечает, — вздохнул с облегчением дядя Леша. — Продолжим.

— Больше не могу, я поеду сейчас в больницу, — теперь я соскочила с дивана, собираясь бежать и выручать Дэна.

— Нельзя, — осадил меня Алексей Палыч. — Тебе что было сказано? Держаться подальше от больницы, вот и выполняй. Твоему ангелу, можно верить, точнее нужно.

— Не моему, ангелу Дэна, — вздохнула и села обратно на диван. — Почему он молчит и ничего не говорит?

— Есть свои причины, наверняка, — облизал губы мужчина. — Продолжим. Предположим, что ад мог запутать и воздействовать на дядю, твоего этого, Дэна. Я верно помню?

Кивнула, подтверждая и стала ждать продолжения.

— Предположим, что ад мог воздействовать и на тебя.

Вздрогнула представив эту возможность и тяжело сглотнула.

— Тебе же понравился Дэн когда ты его увидела? Так? Но ты сопротивлялась ему, не давала возможности все разрешить миром. Я верно догадываюсь?

— Да, — с трудом держала себя в руках.

— Все его толкало на то, чтобы получить желаемое силой. Но зачем? Ради чего? Только ради того, чтобы получить прописку в нашей реальности? Звучит натянуто. А может быть это нужно было аду? Зачем, для чего? У нас слишком мало сведений о возможностях демонов в этом мире. Наверняка есть какие-либо ограничения. Если же взять живого человека, наделить его способностями демона. Живой человек сможет жить в реальном мире и не будет, мысль тоже только из области догадок, учти это, подпадать под ограничения демонов. У ада, таким образом, будут развязаны руки. Главное привязать человека к аду намертво. Чем это можно сделать? Догадываешься?

— Догадываюсь, — голос дрогнул, сцепила лежащие на коленях руки, чтобы унять дрожь. — Подбить на преступление против невинного человека. В случае Дэна, я бы послужила жертвой, а смерть проштрафившегося дяди закрепила бы власть ада.

— Это все теоретические рассуждения, — предостерег меня дядя Леша.

— Понимаю. Но звучит очень логично. Я боюсь об этом говорить, дядь Леш.

— Почему?

— Дэн говорил о том, что есть вероятность, если я сильно буду копать в этом направлении, что ад нас с ним разлучит навсегда.

— А ты в церковь пробовала сходить?

— Нет, — внутри пробежал неприятный холодок. — Раньше мысль о церкви даже не приходила в голову. Думаете, это тоже может быть результатом воздействия на меня?

— Вполне возможно, — кивнул мужчина.

— Но что можно сделать простому человеку, если против него играют ад и рай одновременно? И каждый тянет одеяло на себя? — отчаяние все больше овладевало мной, приходило понимание, что нахожусь в безнадежной ситуации.

— Но, если, все-таки, Дэну поведали какую-то часть правды и демону действительно нужно что-то, что привязывало бы его к реальному миру? Если Дэн убил бы одним выстрелом двух зайцев? И привязался бы намертво к аду, и надолго к этому миру. Возможно, ограничение по нахождению в реальном мире, имеет место быть. Сложно оперировать понятиями, о которых можешь только догадываться, — вздохнул дядя Леша. — Так мы ни к чему ни придем.

— Подождите, если привязка все-таки должна быть… Моя любовь к нему не позволит аду так просто забрать Дэна, — несколько воодушевилась, но тут же сникла, когда услышала:

— Но не помешает раю вычеркнуть его из списка живых, — шелестящий голос ангела убил во мне проблеск надежды.

— Что же делать? — закрыла лицо руками и закусила губу.

Меньше всего хотелось сейчас позорно расплакаться и окончательно опустить руки.

— Вы что-то говорили про воздействие на Мориса? — спросила мертвым голосом у дяди Леши, когда сумела справиться с собой.

— Мориса? Ах да, это тот, который дядя. Я просто хотел сказать, что ему могла не просто так придти мысль в голову о том, что можно попробовать отправить племянника в ад. Кто-то мог подсказать ее. И я догадываюсь кто.

— Молодец, почти разгадал головоломку, — мужчина в серой, рваной одежде появился прямо напротив меня, сбоку от кресла, в котором сидел дядя Леша.

— Если вы здесь, значит вы не смогли помочь Дэну? — я боялась ответа, но все-таки спросила.

— Ну почему не смог? — прошелестел ангел-хранитель и показал мне какой-то свиток. — Только не будем об этом вслух, — свиток в его руках вспыхнул и рассыпался пеплом. — От рая я его оградил, твоя задача теперь уберечь его от самого себя.

— Он будет жить? — сидеть на месте я не смогла, снова вскочила.

— Дорога в рай ему теперь заказана, — как-то печально произнес ангел. — Как и мне. Мы теперь с ним изгнанники.

— Но он будет жить? — снова задала животрепещущий вопрос.

— Да. Только человек, оставшийся без покровительства рая, может стать легкой добычей для обратной стороны, — серьезно взглянул на меня сероглазый мужчина. — И с этим тоже что-то нужно будет делать. Ведь он так и не стал демоном, а я его лишил возможности полностью стать человеком.

— Возможности умереть? Он будет жить вечно? — испуганно выдохнула я.

— Не знаю. Никогда и никому еще не удавалось остаться без даты смерти.

— Только Кощею Бессмертному, — влез в разговор пришедший в себя после неожиданного появления ангела, дядя Леша.

— Ты же не хотел говорить вслух? — спросила ангела.

— О способе, о способе, милая девушка. Впрочем, я достаточно уже сказал.

— Что тебе грозит за содеянное? — никак не унималась я.

— Изгнание, на большее они вряд ли решатся. Поживем, увидим, — философски пожал плечами ангел-хранитель. — Им еще необходимо доказать мою вину.

— Но ведь мой ангел-хранитель донесет куда следует о нашем разговоре, — встревожилась я. — Или ангел-хранитель дяди Леши.

— У твоего, кхм, дяди Леши нет ангела-хранителя, точнее они слишком далеко друг от друга, — неодобрительно покосился сероглазый мужчина на сидящего в кресле Алексей Палыча. — А твой пока в отлучке. Ненадолго.

— Неужто за нами не следят? — удивилась я. — Даже ад?

— Следят, ад вообще неусыпно, — равнодушно ответил ангел. — Но и я теперь не лыком шит. Не беспокойся обо мне, дитя. Как-нибудь выкарабкаемся и проживем. Мне вообще гордиться положено. Я первый серый ангел в истории рая. Только не умею я гордиться, увы. Ты своего идеального любовника увидеть хочешь?

— Да, — горло не слушалось от волнения, слово выговорила с трудом, еле слышно.

— Тогда чего ждешь?

— Дядь Леш, можно? — неуверенно оглянулась на мужчину в кресле.

— Ты не хочешь узнать правду о смерти Толика? — грустно спросил он, подымаясь.

— Хочу, и Дэна увидеть хочу, — растерянно проговорила я.

— Договоримся так, я жду тебя, в любом случае мне еще необходимо задать нужные вопросы твой матери. Рассказать обо всем успею. А твое участие в решении участи виновных, не является необходимым. Я же не хочу, чтобы еще и твой ангел-хранитель сбежал от тебя, — улыбка Алексея Палыча была горькой. — Мой-то не зря от меня ушел, дочка.

— Я пошла, — в этот момент не способна была мыслить ни о чем, кроме судьбы Дэна.

Не верилось, что с ним действительно все в порядке. Было так страшно и всю дорогу до больницы, я то мысленно подгоняла машину, то наоборот хотела бы ехать помедленней. Сейчас все мои глупые обиды, метания и прочее, прочее, казались ненужными и неважными. Так легко потерять человека, который дорог, жизнь так коротка, что тратить ее на обиды глупо. Слишком мало радостей, которыми можно наслаждаться от души. Слишком мало счастья, слишком короток век человек, чтобы разбрасываться шансами. Во всей истории с Дэном я поняла одна, что ни слезы мои, ни обиды не стоят того, чтобы быть рядом с тем, кого люблю. Рядом с тем, с кем хочется прожить жизнь.

Что ему, что мне не светит впереди ничего хорошего. Ад, наверняка, так просто не отпускает свои жертвы. Рай, наверняка, не смирится с существованием человека, чья дата смерти вычеркнута…, как называл ее ангел? Кажется из книги судеб. Кто знает, сколько минут, часов, дней мы сможем быть вместе? И стоит ли их тратить зря? Уверена, что не стоит. Вот и сейчас, нужно все-таки спешить. Смысл оттягивать встречу? Возможно правда будет для меня тяжелой, возможно ангел все-таки не смог помочь. Но тем быстрее нужно попытаться хоть что-то сделать, хоть что-то решить. Хватит бояться и прятать голову как страус в песок. Хватит колебаться. Жизнь одна, и ее нужно прожить. С крестом на плечах, или без него. Но с гордо поднятой головой и без игры в прятки с трудностями. Ответственность? Плевать, это я выдюжу, уж как-нибудь. Сцеплю зубы, выпрямлю спину, затолкаю лишние мысли подальше и буду жить. Вопреки всему и всем. Так как хочу сама, так как считаю нужным. Главное чтобы Дэн жил, а все остальное неважно.

Каменно-спокойная я вышла из машины, ровным тоном поинтересовалась у дежурной сестры можно ли увидеть Германа Антонова и не моргнула, когда мне разрешили с ним повидаться. Интимным шепотом, медсестра поведала мне о том, что чуду Германа дивятся все. Шансов вернуться в мир живых, у впавшего в кому мужчины, по мнению врачей, практически не было. А тут, открыл глаза и бодрым тоном поинтересовался где можно поесть.

Моего самообладания хватило ровно до того момента, как я взглянула в темные знакомые глаза и выдохнула, наконец поверив:

— Живой.

Дальше я банально разрыдалась, рухнув на колени возле кровати.

— Тише, не плачь, — тяжелая ладонь коснулась моих волос.

Герман, заставил меня подняться и сесть рядом с ним, на кровать.

— Не плачь, воробей, — он смотрел на меня серьезно. — Разве есть поводы для слез?

— Это слезы радости, — произнесла, чуточку успокоившись. — Ты даже не представляешь как я испугалась, когда поняла, что ничего нельзя сделать.

— Ты действительно испугалась? — вкрадчиво спросил Герман-Дэн.

— Да, — прямо встретила его взгляд и не отвела глаз от его испытующего взора.

— Воробей, — выдохнул мужчина и протянул руку ко мне.

— Дэн, или Герман, я даже не знаю как теперь к тебе обращаться. По паспорту ты Герман Антонов…

— Герман Антонов? — нахмурился мужчина. — По паспорту?

— Теперь ты вроде как легализованный гражданин доблестной России и это действительно так, документы вряд ли фальшивка. Это если судить по последним событиям.

— Каким событиям? — заинтересовался Дэн.

— Я повременю с новостями. Боюсь пока тебя волновать.

— Я не кисейная барышня, чтобы помереть от неприятных новостей, — фыркнул Герман-Дэн, — говори.

— Я сама пока еще толком ничего не понимаю. Но тебя вытащили практически с того света, и судя по всему, ни ад, ни рай нас в покое не оставят. Ты вроде как человек, поэтому так скоропостижно решил скончаться, но вроде как до конца им не стал, поэтому выжил. Эх, лучше тебе у своего ангела-хранителя спросить. Он лучше объяснит. А я всего лишь глупая девчонка, которая все время мешается у всех под ногами.

— У кого спросить? — шепотом, широко раскрыв глаза, спросил Дэн.

— У ангела-хранителя, — удивилась вопросу, но повторила.

— Ты что-то путаешь, — уверенно произнес мужчина. — У меня по определению не может быть ангела-хранителя. Не забывай, слишком долго я пробыл в аду, чтобы ангелам было до меня дело.

— Я ничего не путаю, — насупилась, не нравилось, что он не верит мне. — Ангел-хранитель. Серый, как он сказал, ангел. Он сказал, что все эти годы был с тобой в аду и старался как мог защитить тебя.

— Не понимаю, — Дэн растерянно смотрел на меня. — Как это возможно?

— Не знаю, но возможно, раз ангел-хранитель сыграл не последнюю роль в том, чтобы помочь тебе выжить. Ой, — зажала рот рукой. — Наверное, мне лучше не говорить об этом. Я как-то об этом не подумала. Мы этим разговором можем ему навредить.

— Я хочу разобраться, — упрямо поджал губы Дэн.

— Не сейчас, пожалуйста. Мне нужно подумать, как верно подать тебе информацию, так чтобы никого не подставить. Мы с тобой, по словам ангела, находимся под колпаком. Ад и рай пристально за нами следят, лучше не трепаться лишний раз.

— Глупо, — усмехнулся темноволосый мужчина. — У ада и рая столько возможностей вытащить всю информацию из нас, не прибегая к подслушиванию.

— Возможно, но, все-таки, лишний раз лучше не озвучивать, — тоже решила поупрямиться.

— Хорошо, тогда сменим тему разговора. Воробей, может быть расскажешь почему ты все-таки плакала? Неужели была действительно рада?

— А что? Не похоже? — не удержалась от подколки.

— Опять ершишься? — тепло улыбнулся Дэн.

— Заладил, воробей, воробей, — проворчала в ответ.

— Тебе не нравится?

— Да неужели ты решил поинтересоваться моим мнением?

— Лера, ты чего злишься? — ах эти знакомые ямочки на щеках, из-за них я никогда не смогу остаться равнодушной к его улыбке.

— Просто, — сама не понимала себя.

Так радовалась тому, что Дэн жив, а теперь опять дуюсь. Решила же, что не будет больше глупых, детских обид, а сама.

— Что просто? — продолжил выпытывать Дэн.

— Ну, — наконец решилась. — Я тебя живым рада видеть, а вот ты меня, по-моему нет.

— Почему ты так решила? — удивился мужчина и протянул руку ко мне. — Это совсем не так.

— Давай завершим этот разговор. Я хочу поговорить с врачом и узнать, когда тебе можно будет уйти отсюда.

— Прямо сейчас и уйдем, — пожал плечами Герман-Дэн.

Небрежно скинул с себя простыню, которой был укрыт. Я зардевшись, тут же отвернулась. Мужчина был полностью обнажен. Видать одежку не выдали, после реанимации-то. Не верилось, до сих пор не верилось, что Дэн жив и здоров.

— Ты слишком легкомысленно подходишь к этому вопросу, — не удержалась от нотаций. — Лучше сначала обследоваться и только после выписываться из больницы. Мало ли что может случиться?

— Не волнуйся, все будет хорошо, — ответил Дэн. — Можешь обернуться, я одет.

— Где ты взял одежду? — окинула взглядом красавца мужчину.

— Там где надо, там и взял, — невежливо ответил он.

— Вот теперь я тебя узнаю, — нахмурилась в ответ. — Никаких внятных ответов на вопросы и постоянный намек на то, что мне с моим маленьким умишком не понять серьезных и важный вещей. Таких как появление одежды.

— Воробей, прекрати злиться, — Дэн подошел ко мне и потрепал по волосам.

— Нужно забрать документы, тебя просто так не выпустят, ты это понимаешь?

— Эти? — на его ладони лежал паспорт. — И так уйдем, никого не спрашивая.

— Ты наглеешь прямо на глазах.

— Знаешь, мне еще нужно успеть пожить, прежде чем ад вмешается в мою жизнь. Снова вмешается. Вот я и тороплюсь, и не собираюсь тратить на бюрократию время, — подхватил мужчина меня под руку.

— Не боишься пользоваться своими сверхъестественными способностями? Раньше тебя качало после их использования, — непроизвольно, вслед за Дэном, сделала несколько шагов к двери. — И в обморок упасть тянуло.

— Я чувствую себя отлично, — отмел все мои возражения он.

— Одни и те же грабли, да?

— Пойдем, воробей, у тебя же помимо меня есть дела, так?

— Ты намекаешь на то, что я теперь лишняя в твоей жизни? — внутри все заледенело от обиды.

— Я…, - несколько растерялся мужчина.

— Ясно. Больно нужно было в твою жизнь лезть. И ты в мою не лезь. Сама разберусь. Счастливо оставаться. Мне пора, дела ждут, понимаешь ли, — злые слова сами рвались с языка, как ни пыталась взять себя в руки и заткнуться.

— Мы опять ругаемся, — вздохнул Дэн и подошел ко мне близко-близко, не выпуская моего локотка, который я тщетно пыталась вырвать из захвата. — Эх, воробей, воробей…

Быстро обхватил мое лицо ладонями, так чтобы не успела отпрянуть, и поцеловал. Растерялась от столь внезапного «нападения» и рефлекторно закрыла глаза. А дальше их уже не захотелось открывать. Так вечно бы и стояла, обвив шею Дэна руками, и прижавшись к теплому, сильному телу.

— Ну как? Прошла обида, — спросил, весело улыбаясь, Дэн, когда оторвался от моих губ.

— Нет, — нагло соврала.

— Точно нет? — провел по моей щеке пальцем мужчина.

— Точно, — сделала честные глаза и подставила губы для поцелуя.

— Ты мухлюешь, — обвинил меня Дэн.

— Тогда я пошла, — не сдвинулась ни на сантиметр, противореча собственным словам.

— Я вижу, — рассмеялся мужчина и снова меня поцеловал.

Когда смогла отдышаться после поцелуя, с сожалением сказала:

— Нам нужно идти. Дядя Леша ждет.

— Что там с ним? — заинтересовался мужчина и отвлекся от разглядывания моих зардевшихся щек.

— По дороге расскажу. После того как пойму, что же между мной и тобой происходит.

— Что происходит? Ты же помнишь, я твой личный идеальный любовник, нет? — жарко прошептал он мне на ухо.

— Дэн, что ты творишь? — попыталась отпрянуть, но только легонько качнулась, совсем не хотелось выпускать мужчину из объятий.

— Я хочу тебя, — шепот звучал интимно и яростно.

— Дэн! Не здесь же! — как же было тяжело возмущаться, ведь хотелось сказать совсем другое. — И не после болезни же!

— Хорошо, — он отпустил меня и сделал несколько шагов назад. — Тебе стоит только сказать.

— Теперь ты дуешься?

— Нам пора, — подхватил он меня под руку и повел к двери.

— Дэн, — жалобно сказала, пытаясь его успокоить. — Не обижайся.

— Я не обижаюсь, — спокойно ответил мужчина.

— Дэн, — попробовала еще раз исправить ситуацию, но мое жалобное скуление было проигнорировано.

— Идем, воробей, нас ждут. Сама же говорила.

— Дэн…, а ладно, — снова насупилась и дальше уже молча следовала за ним.

В машине все-таки взяла себя в руки и рассказала вводную, касающуюся дяди Леши и его взаимоотношений с матерью. Еще не забыла покорить себя за то, что когда-то отказалась знакомиться с маминым хахалем. Сейчас бы знала о нем хоть что-нибудь.

Дядя Леша ждал нас все в том же номере той же гостиницы. Он не удивился, увидев Дэна-Германа живым. Он, казалось, потерял способность чему-либо удивляться. Сказал:

— Привет, — и махнул рукой на стулья, которые все так же стояли там где и были раньше. — Садитесь.

— Странная какая-то у тебя здесь обстановка, — заметила я, не желая садиться на стул.

— Мне нужно было пространство не для лежачих разговоров, — флегматично отозвался дядя Леша. — Это довольно просто организовать. Я жду гостя, кстати.

— Да? И кого? — полюбопытствовала.

Герман-Дэн подошел к окну, потом вернулся к стульям, которые были уже аккуратно расставлены, после потасовки-то, подумал немного и сел. Дядя Леша проследил за его перемещением по комнате и только потом ответил.

— Так, один очень опасный и хорошо знакомый тебе человек. Тебе будет интересно послушать наш разговор. Вот только я боюсь за тебя и твоего спутника. Это небезопасно и лучше было бы, если бы я приказал вас сразу отвезти в безопасное место. Но я хотел дать тебе право выбрать, а так же возможность присутствовать при разговоре, который может дать все ответы на возможные вопросы.

— А он точно придет? — неужели нашли маминого хахаля. — А где мама? Где все остальные?

— В надежном месте, — лаконично отозвался Алексей Палыч.

— Я правильно понимаю, сведения о деньгах к хакеру просочились через мать Леры? — задал следующий вопрос уже Герман.

— Верно, — кивнул головой дядя Леша.

— А она откуда знала где и что находится? — задал еще один наводящий вопрос Герман.

— Она и не знала толком. Палыч ей подобных сведений не доверял, а наш гость предпочитал об этом не расространяться. Даже любовнице своей не доверял.

— Так тот, кто войдет в эту дверь и есть заказчик? — тихо спросила я.

— Да, сейчас, — дядя Леша вышел за дверь и скоро вернулся в сопровождении шкафов. — Стоит обезопасить себя от любых неожиданностей.

— Я хочу понять все до конца. Вы говорите, был еще любовник? — спросил Герман, когда Алексей Палыч вернулся.

— Был и не один. Но нас сейчас интересуют двое. Я не следил пристально за Оксанкой, а следовало бы. От нее я не ожидал серьезного подвоха, а зря. Стоило ожидать проблем от поклонников ее легкодоступного тела. Но она все как-то общалась с людьми, для которых не было интереса лезть в дела Ермолаича, вот я и прозевал момент, когда появились двое имеющих вполне конкретный интерес.

— Какой? — насторожилась я и кинула взгляд на Германа, но так и не села на стул, стоя мне было комфортней.

Дядя Леша подошел к окну, побарабанил пальцами по стеклу:

— Хорошо, снайперам ходу не дали. Отлично. Сам пришел? Не ожидал я от него, совсем не ожидал.

— Кто? — не выдержала я и подбежала к окну.

Увидеть удалось только темную машину, которая стояла прямо под нашими окнами.

— Лер, теперь у меня к тебе будет просьба, — помедлил Алексей Палыч, потом продолжил. — Встань, пожалуйста, возле меня. Так чтобы я мог контролировать тебя и обезопасить, в случае чего.

— А Герман? — вырвалось у меня.

— Ты не совсем человек, ведь так? — поинтересовался дядя Леша у Дэна-Германа.

— Да, — усмехнулся тот.

— Мне важно понимать, ты сможешь использовать свои необычные возможности, они же у тебя есть?

— Вряд ли, но если нужно, попробую. Нет, какая-то Сила есть, я это чувствую, но не всегда понимаю как этим можно пользоваться. Меня учили другому.

— А защищать себя тебя учили?

— Да, — ответ был коротким.

— Что за допрос, дядь Леш? — забеспокоилась я.

— И все-таки, — проигнорировал меня Алексей Палыч, — ты сможешь, если что-то пойдет не так, вытащить ее отсюда, так же как вы пришли уйти сможете?

— Недалеко, за пределы этого здания, должно Силы хватить. Это будет сложно, я сейчас слишком реален, реальность будет сопротивляться переходу, — задумался Герман. — Но можно попробовать. Я же двух реальных людей и ареального себя перемещал, попробую просто нас двух реальных.

— Я помню как перемещал, — снова вмешалась я. — Потом в обморок падал. Не нужно нам этого.

— Я на всякий случай выясняю. Тогда пусть твой, гм, бой-френд, держится поближе к тебе. Я хочу предусмотреть все, — попытался успокоить меня дядя Леша.

Я еще ворчала, когда дверь открылась. Я тут же замолчала, любопытство съедало меня живьем. Но вошел один из шкафов, которых, подозреваю, доставало во всей гостинице.

— Пришел? — спросил дядя Леша.

Охранник кивнул и сказал:

— Оружия нет, проверили.

— Хорошо, тогда пусть войдут.

В полном молчании мы ждали того, кто задумал и провернул операцию с отцовскими деньгами. Евгений Анатольевич, собственной незабвенной персоной перешагнул порог комнаты, остановился, подслеповато щурясь — в комнате после полумрака коридора было слишком светло.

— Ну, здравствуй, Женя, — дядя Леша не стал молчать. — Как жизнь?

— Плохо, Алексей, плохо, — хмуро отозвался мужчина из-за спины которого осматривали окрестности на предмет опасности двое охранников. — Сынок потерялся. Ищу, ищу, никак найти не могу. Может ты знаешь, где он может находиться?

Евгений Анатольевич так успешно строил из себя безутешного родителя, что с трудом верилось, что именно он увел деньги у моего отца.

— Вы! Вы прекрасно знали где деньги и собирались меня пытать. Как вы могли?! — глупый, наивный вопрос вырвавшийся на эмоциях.

— И ты, Лера, здесь. В том-то и дело, что не знал, детка. И сейчас не знаю. Но к вопросу денег мы вернемся после того, как я узнаю когда ты, Алексей, вернешь мне сына.

— Ты удивишься, но я даже платы не попрошу за возврат, да еще и пылинки с твоего сына сдувать готов. Цени, — жестко усмехнулся дядя Леша. — Присаживайся, нам предстоит длинный разговор.

— Это хорошо, что пылинки. Это очень хорошо. Правильно мыслишь, Алексей. Лучше моему сыну быть живым и невредимым. Я человек не злопамятный, — ласково улыбнулся Евгений Анатольевич. — И долги отдаю всегда, даже с процентами.

Не по себе мне стало от его намеков, но я держалась и даже старалась больше не встревать в разговор, потому что уже больше ничего не понимала и боялась ляпнуть очередную глупость.

— Вот теперь мы можем позвать и Оксану, — улыбнулся дядя Леша, — и спросить у нее имя ее второго любовника. Правда сначала я введу вас всех в курс дела. И ты, Жень, послушай. Тебе тоже будет интересно знать.

— Ты уверен? — безразлично поинтересовался Евгений Анатольевич.

— После ты получишь своего ненаглядного сына живым и здоровым, мое условие выслушать, все, что будет сказано в этой комнате. Все сведения сможешь потом проверить сам. Но это потом. Мое условие не подлежит обсуждению, это, надеюсь, повторять не придется? — дядя Леша не собирался пасовать перед гостем.

— Мне это не нравится, — хмуро отозвался Евгений Анатольевич. — Быстрее завершай этот балаган. У меня достает дел, чтобы тратить время на ненужную трепотню.

— Не будем тянуть, — согласился Алексей Палыч. — У Оксанки было два любовника, которые познакомились с ней независимо друг от друга. Один любовник задумал операцию по снятию денег со счета, ему нужен был грамотный хакер, который бы помог справить со взломом защиты банка. Таковой у него на примете имелся. Сведения о счете, размере вклада у данного человека были, потому что у него был прямой доступ информации, через тебя, Жень.

— На что ты намекаешь? — насторожился гость.

— Пока ни на что, — дядя Леша взял лежащую на столе черную папку и протянул ее Евгению Анатольевичу, который не взял ее. Алексей Палыч вернул папку на стол. — Это информация о долгах твоего сына, Жень. С Оксанкой они познакомились в казино и сошлись на почве игромании и вечной нехватки денег. Для Оксанки он был вторым шансом и эта дура умудрилась влюбиться в него. А ему она была не нужна. Подкладывал ее под богатеев, когда нуждался в деньгах. А так быстро убедился в ее бесполезности, она не знала много о делах своего супруга. Мальчику же нужны были деньги, много денег и информация о том, где их можно взять. Он задолжал приличную сумму. И тут случайный ли разговор, или ты сам дал ему эту информацию в руки. Не знаю, Жень. Меня не интересуют детали. Меня интересует факт. Он узнал достаточно, чтобы придумать план. Настроить тебя против партнера, подтолкнуть к мысли, что его бизнес слишком лакомый кусок, что владеть им стоит единолично. Воспользоваться услугами хакера и увести жирный кусок пирога, пока ты занимаешься рытьем под партнера, а затем, подсунуть тебе ложный след и воспользоваться деньгами, чтобы расплатиться с долгами.

— Ты ошибаешься в одном, Алексей, — гость сгорбился и устало потер переносицу. — У Андрея денег нет. Я проверял. Все то, что ты мне сейчас говоришь. Ты думаешь, я этого не знал? Не сразу, но информацию для меня нарыли и вот это, — махнул он рукой на папку, — мне уже известно. Я не понимаю одного, где деньги, в таком случае?

— Значит, это вы убрали моего отца? Но зачем? — все-таки я не выдержала и влезла с очередным глупым вопросом.

— Не я. Мне не нужна была смерть твоего отца. Дела у него шли настолько плохо, что вскорости он сам бы продал мне свою долю. Я не действую столь грубыми методами, детка — соизволил ответить мне гость.

— Я не верю, — снова вмешалась я. — Если не вы, тогда кто?

Дядя Леша тихо сказал что-то одному из охранников и тот вышел из комнаты. Евгений Анатольевич проводил его недовольным взглядом. Герман же сжал мою руку, призывая успокоиться и молчать. Наградила его гневным взглядом, но отнимать руку не стала.

— Ее нет на месте, — встревоженно доложил быстро вернувшийся охранник.

— Что?! — дядя Леша среагировал уже далеко не бесстрастно на данную новость. — Как вы ее упустили?!

— Будем разбираться, — убито ответил охранник. — Но, кажется, ей кто-то из своих помог.

Дядя Леша молчал, явно пытаясь осмыслить произошедшее.

— Кто сбежал? — спросила я.

— Оксана, — поднял он на меня взгляд. — В очередной раз провела меня и всех нас.

— О чем ты? — спокойно поинтересовался Евгений Анатольевич.

— Вот теперь я понимаю все, — Алексей Палыч. — Мне нужно отдать несколько распоряжений. Герман помнишь сегодняшний разговор? Будь начеку, — добавил он тихо, так чтобы услышали только мы.

— Я ничего не понимаю. Ничего, — вздохнула я, с опаской глядя на гостя.

— Не бойся, пока Андрей в руках Алексея, тебе я вреда не причиню, — разгадал мои мысли Евгений Анатольевич.

— Не понимаю, — беспомощно повторила я.

— А что тут понимать, — пожал плечами гость. — Оксана и есть главный двигатель и генератор идей в этом треугольнике. На пару со своим любовником-хакером они провернули очень славное дельце. Твоя мать только притворялась ничего не знающей. Твоя покойная мать.

— О чем вы? — с ужасом я смотрела на мужчину и не могла поверить в сказанное.

— Ее любовнику она не нужна живая. А нам нужна. Она единственная зацепка, которая может привести нас к нему.

— Вы думаете деньги спер он?

— Не без ее помощи. У Андрея денег нет, он не смог завершить операцию по их присвоению.

— Краже, — автоматически поправила его я. — Это называется кража.

— И отца твоего, думаю, она заказала. Шершеляфам. Как говорится, — недобро улыбнулся гость.

— Но зачем ей убирать его?

Вернулся озабоченный дядя Леша и сказал, услышав мой вопрос:

— Затем, что только он знал о том, что она в курсе и где, и как. Деньги увел не хакер, как мы все думали. Их перевела Оксанка, потому что знала где ключ и как его достать. А хакер придумал подставу для Леши и совершил взлом, и все необходимые операции, чтобы подумали, что деньги ушли этим путем. Только их уже не было на счете в момент взлома. Все настолько просто и настолько легко мы купились на простую уловку.

— Мне хотелось бы увидеть Оксаночку в добром здравии и как можно скорее, — ласково улыбнулся Евгений Анатольевич. — Что-то мне подсказывает, что если мы хотим услышать ответы на свои вопросы, нельзя будет ей давать возможности встретиться с ее сообщником. Вряд ли она ему нужна живая.

— Или он ей, — мрачно отозвался дядя Леша. — Я больше не держу тебя, Жень.

— Андрей, — напомнил гость, подымаясь с места.

— Получишь своего сына и сам решишь, что с ним делать. Мне стоило сразу догадаться, что не за ним ты приехал.

— Мы сами разберемся со своими семейными делами, — это прозвучало угрозой. — Сами, — еще раз мягко подчеркнул гость.

— Меня судьба твоего великого комбинатора не интересует, — усмехнулся дядя Леша.

— И правильно, — обвел нас взглядом Евгений Анатольевич. — Засим откланиваюсь. Я узнал все, что хотел узнать. Надеюсь, ты не собираешься настаиваться на том, чтобы я и дальше вам составлял компанию, Алексей? — вопрос был задан вкрадчиво и содержал подтекст.

— У меня нет к тебе претензий, — ответил Алексей Палыч и шепотом добавил. — Пока.

— У меня к тебе тоже. У тебя в гостях хорошо, но дома лучше. Когда и где я смогу забрать Андрея?

— Метро Алексеевская, там сможете его забрать. Мои люди оставят его прямо возле метро. Не обидишься, что не прямо к порогу твоего дома отвезут?

— Что ты, какие обиды между нами! — воскликнул гость и направился к двери. — Был рад всех вас видеть.

— Обвел меня вокруг пальца, — горько произнес дядя Леша. — Надо было сразу догадаться, что не за сыном он ехал, а за информацией. Теперь все решает только время.

— Что решает? — отняла руку у Германа-Дэна. — И может быть ты мне объяснишь что же на самом деле произошло?

— Не все нити были у меня в руках, я хотел припереть его к стенке, а вон как вышло, — покачал головой мой биологический отец.

— Ты расскажешь, наконец, — рассердилась я. — Я запуталась окончательно.

— Присаживайся, в ногах правды нет. Да и время у нас теперь есть, какое-то время мы можем не беспокоиться. Женя слишком занят сейчас, чтобы побеспокоить нас.

Последовала совету и села на стул, Герман молча пристроился рядом. Изо всех сил сдерживала раздражение, но молчала, ожидая когда же мне все объяснят. Слишком велик был ворох разрозненных фактов, которые просыпались на меня сегодня.

— Я не знал, что у Андрея денег нет из этого и вытекают все мои ошибки, — дядя Леша остался стоять посреди комнаты.

— Какие ошибки? — моего терпения надолго не хватило.

— Надеюсь, мои люди найдут Оксану быстрее, чем люди Жени, — вздохнул дядя Леша и принялся расхаживать по комнате. — У меня накопилось к ней слишком много вопросов. Понимаешь, Лер. Я думал, что всю комбинацию провернули Андрей с Оксанкой. Я считал, что инициатором был именно Андрей и ошибся. Женя не врал, когда говорил, что у Андрея денег нет. Парень твердил о том же самом, пока мои люди его допрашивали. Я не хотел портить его личико, мне не нужны кровные счеты с его отцом, а зря. Тогда бы я знал все еще до визита Жени и не упустил бы Оксанку. Сейчас же, зная, что деньги увел все-таки кто-то третий я прозрел. Главным инициатором и комбинатором была все-таки Оксанка. Она вертела двумя своими любовниками — игроманом Андреем и хакером, чья личность так и остается неизвестной. Хакер послужил прикрытием в афере с банком. Да, он как и нужно было попытался увести деньги, подставив твоего одноклассника под удар. Но Оксана сняла деньги со счета раньше, чем он. Андрей служил еще одним ложным следом. Любой, кто попытался бы распутать клубок этой истории, натолкнулся бы на Андрея, который копал под Толика и на отца парня, который служил крышей в этой истории. Штрих со смертью твоего отца, Лер, был завершающим в картине. Ермолаич в первую очередь бы заподозрил Оксанку и комбинация бы ей не удалась. А так, Андрей под подозрением, что именно он выступил заказчиком, а Оксанка свободна как ветер и может не бояться, что кто-то в чем-либо ее заподозрит.

— Я не понимаю, почему она не уехала сразу же, как сняла деньги со счета? — прервала я объяснения Алексея Палыча.

— Все просто, Лер. Если бы она уехала сразу после похорон и зажила бы где-то заграницей на широкую ногу, думаешь ни я бы, ни Женька не задались бы вопросом откуда у нее деньги? Она ждала, когда можно будет безопасно воспользоваться капиталом. Одна надежда на то, что она патологическая игроманка и очень давно не участвовала в игре. Да и долгов у нее поднакопилось достаточно. Долго терпеть не сможет. Выдаст себя.

— Наверняка у нее есть документы на другое имя, чтобы можно было выехать куда-нибудь в Мексику и там отрываться по полной, — не согласилась с ним я.

— Мои люди получили приказ следить за аэропортами. Их не так много.

— А если поедет поездом?

— Там тоже есть люди и мои, и Женькины. Вот только нас не так много, есть шанс, что просочится между пальцев.

— Я не понимаю, что в моей матери находят мужики, что так легко готовы подставлять шеи под топор ради нее, — нахмурилась я.

— Понимаешь, мне сложно объяснить, но я могу их понять, — ответил дядя Леша. — Она всегда была очень обаятельной стервой, которую мы все недооценивали. Женственная и красивая, умеющая примерить на себя любую маску. Да, роль дуры она играла неплохо.

— Все равно не понимаю, — покачала головой я. — Ты уверен, что заказала отца именно она?

— Да, — дядя Леша поморщился, услышав слово «отца».

— А захват дома? Фирмы?

— Это уже Андрюхина инициатива и его отца, впрочем. Чтобы ни говорил Женя, он тоже приложил руку к разорению Ермолаича.

— То есть, получается, что если мы не найдем деньги, я бесприданница? — уточнила я.

— Ну почему же. У меня достанет средств, чтобы помогать тебе, пока ты будешь учиться. Да и квартира у тебя есть. Дом и фирму придется продать, чтобы погасить долги. Их накопилось предостаточно.

— Нет, дядь Леш, так не пойдет. Пора мне учиться жить самой, без чьей-либо помощи, — твердо сказала я, подымаясь со стула. — Всю жизнь все решали за меня, пора жить своим умом. Я не приму твою помощь, прости.

— Лер, ты хочешь обидеть меня? — серьезно посмотрел на меня мужчина.

— Нет, но и ты не обижай меня излишней опекой.

— Договоримся так, что проблемы с возвратом в институт и с финансами на первое время я помогу решить, отказ не принимается, а дальше, когда придумаешь как быть и что делать дальше, и станешь жить своим умом. Кроме этого, после продажи дома и выплаты всех долгов останутся деньги. Их тоже хватит на первое время.

— Ты думаешь, что нам не удастся вернуть отцовские деньги? — спросила я.

— Шансов мало, я буду рыть в этом направлении, но все будет зависеть от того, кто первым найдет Оксанку. Я, хакер или Женька.

— А хакер здесь причем? — удивилась я.

— Она и его кинула, — напомнил о своем существовании Герман. — Думаю, он очень зол.

— Деньги важная штука, — грустно улыбнулась я. — Но если они не найдутся, плакать не буду. Есть вещи много важнее, дядь Леш, вам ли не знать…

— Мне хочется надеяться, что ты не вычеркнешь меня из жизни Лер. И нам еще о многом нужно будет поговорить. Но у нас же есть время впереди, так? — с тревогой поднял на меня взгляд мой биологический отец.

— Возможно, — выдохнула я. — Нам пора, вы не обидитесь, если мы сейчас тоже уйдем? Нам с Германом тоже есть что обсудить.

— Что ты, Лер, какие могут быть обиды между нами, — передразнил Евгения Анатольевича дядя Леша. — Я буду рад увидеться с тобой, например, завтра.

— Созвонимся. Да и ваши люди, наверняка, не выпустят нас из поля зрения, — улыбнулась ему на прощание.

— Надо проследить, все верно. Женя человек сложный.

— До свидания, дядь Леш.

— Хорошо, что не прощай, — ответил он, но не сдвинулся с места, устало глядя на меня. — Удачи в новой жизни, Лер.

— Спасибо, и вам того же, дядь Леш.

Герман последовал за мной молчаливой тенью, когда я вышла за пределы комнаты, которая чем дальше, тем больше казалась мне душной и заполненной невыносимой безысходностью.

Нас проводили до автомобиля, шофер, ничего не спрашивая, отвез нас к дому, где находилась моя квартира. Охрана из второго автомобиля проводила нас до дверей, вручила ключи и бесшумной удалилась. Но я не обольщалась, вряд ли они ушли далеко.

Вошла в коридор, который после всех пережитых приключений казался таким обыденно тусклым, что тут же решила, что когда будет возможность, обязательно перекрасить все в более яркие тона. Здесь когда-то все началось, здесь же все и завершилось. Хотя, завершилось ли?

— Ты молчишь весь вечер, — первой нарушила тишину квартиры я. — Что случилось, Дэн? Или Герман? Как лучше?

— Прости, я чувствую себя очень уставшим, — мужчина смотрел на меня виновато и грустно. — А еще, мне как и тебе, нужно понять как жить дальше и чего ждать. Надо приспосабливаться к жизни в реальности, без полной силы Мастера Иллюзий, без средств к существованию, без каких-либо понятных планов на жизнь. Я не умею ходить в офис на работу, как это делают многие в реальности. И не знаю что из моих умений может пригодится в этой новой жизни. И еще, я убедился, что у тебя все хорошо. Больше моя помощь не нужна. Да и какой была та помощь, больше вреда… Мне, наверное, лучше уйти…

— Если и уйти, — ответила не сразу, обдумывая то, что можно было ему сказать. — Если и уйти, то только для того, чтобы сразу вернуться.

— Зачем? — осторожно спросил он, сокращая расстоянии между нами. — Зачем тебе мое возвращение, воробей?

— Ты всегда такой тугодум? — попятилась, не давая мужчине приблизиться больше чем на шаг.

— И все-таки, воробей, — он перешел на интимный шепот, от которого мурашки пробежали по спине. — Мне хотелось бы знать ответ.

Стенка помешала моему дальнейшему отступлению, вжалась в нее, стараясь не подымать глаз на мужчину. Казалось бы что он там может увидеть в темноте, ан нет, подымать взгляд не хотелось.

— Зачем? — задала ему встречный вопрос.

— Мне кажется, или ты юлишь? — он уперся ладонями в стену, запирая меня в небольшом пространстве, не давая сбежать.

— Ты же устал, — снова ускользнула от ответа, стараясь не обращать внимания на теплое дыхание, долетающее до моей щеки.

— Хорошо, я кажется начинаю понимать, — он пропустил мои слова мимо ушей. — Да и молчать уже больше сил нет. Слова сами рвутся из меня. Ты простишь меня, если я скажу тебе кое-что дерзкое?

— Что? — затаила дыхание и, забывшись, подняла взгляд.

Возникло стойкое ощущение, что он как и раньше, все так же прекрасно все видит в темноте.

— Я хочу тебя, и никакая усталость мне не помеха, — припечатал он.

Разочарованно нахмурилась, совсем не то мне хотелось услышать, хоть и приятно было сознавать, что мужчина ко мне неравнодушен, хоть как-то неравнодушен.

— А еще, — помолчал и добавил он. — Я люблю тебя, воробей.

— Что? — признание было настолько неожиданным и ошеломительным, что я растерялась.

Дыхание перехватило, сердце забилось быстро-быстро, руки задрожали, слезы сами собой навернулись на глаза, я чувствовала себя человеком, который получил самый лучший, самый прекрасный подарок, который можно только получить.

— Я жду ответного признания, — голос Германа дрогнул.

— А надо? — жалобно спросила я, оживая после всех потрясений дня.

Хотелось беспричинно смеяться, я чувствовала себя легкой-легкой, способной взлететь высоко-высоко в небо.

— А ты как думаешь? — ответил он вопросом на вопрос, убрал ладони со стены и отстранился от меня.

— Я люблю тебя, — произнести эти слова оказалось так просто, они сами, непрошеными, сорвались с губ.

— Правда? — выдохнул мужчина и крепко прижал меня к себе.

— Ты еще сомневаешься? — притворно возмутилась в ответ.

Я не видела выражения его глаза, но я чувствовала кожей, что мои слова послужили некоей отправной точкой, до которой не было ничего и после которой могло в моей жизни случаться только хорошее. Поцелуй, который последовал вместо ответа мне, завершил некогда начатый цикл жизни и начал новый. Когда-то давно, мы с этим же мужчиной целовались в этом же коридоре, только тогда я не готова была впустить моего идеального любовника в свою жизнь. Сейчас же я не знала сомнений. Сколько бы ни было отпущено нам дней, которые мы смогли бы прожить вместе, я собиралась использовать их все на полную катушку. Слишком хрупок мир, он может разрушиться в любой момент и лучше не упускать предоставляемые шансы.

Оторвалась от мужчины, пытаясь перевести дух и прошептала:

— Мой лучший, мой самый замечательны идеальный любовник, я люблю тебя. Спасибо тебе, что ты появился в моей жизни.

Меня так сильно сжали в объятиях, что стало тяжело дышать, а после уже стало и не до контроля над дыханием, мир сконцентрировался на нас двоих и остальное пока не имело значения.