Иеро не забыт

ГЛАВА 4. СОВЕТ ТЕМНОГО БРАТСТВА

Где-то глубоко под землей, в мрачном помещении с могучими каменными стенами, россыпью разноцветных огней загадочно мерцал гигантский экран. Светящиеся стеклянные плафоны, вделанные в холодный камень, бросали тусклые отблески на идеально отполированную поверхность большого круглого стола, сложенного из черных мраморных плит. Вокруг стола, на небольших возвышениях – так чтобы хорошо был виден сияющий экран-карта – были расставлены четыре черных кресла с ножками какой-то странной, нелепо изогнутой формы и множеством непонятных значков и символов, вырезанных на их широких спинках и подлокотниках. Немного поодаль стояло еще одно кресло – такого же цвета, но большее по размерам и еще богаче украшенное. Оно, однако, до сих пор оставалось пустым.

В остальных креслах развалились четыре долговязые фигуры в серых балахонах. На первый взгляд можно было принять их за близнецов, настолько похожими друг на друга казались эти люди. Все безволосые или выбритые настолько чисто, что на черепах у них не оставалось ни малейших следов растительности; у всех молочно-белая, словно никогда не видевшая солнца кожа. Заглянув в их глаза, любой человек вскрикнул бы от ужаса – эти бездонные серые омуты, в которых пылал лишь холодный злобный огонь, напоминали зрачки случайно оживших мертвецов. Бледные болезненно-белые лица оставались совершенно бесстрастными; их расплывчатые черты с трудом позволяли судить о возрасте участников совещания и, вместе с тем, наводили на мысль о чем-то бесконечно древнем и давно забывшем о самом понятии «возраст». Только помаргивание этих ужасных глаз и едва заметные движения рук, касавшихся гладкой поверхности стола, придавали этим застывшим в креслах восковым манекенам какое-то подобие жизни. Все их внимание было приковано к мерцающему экрану, и только изредка то один, то другой наклонялся и шептал что-то своему соседу или, едва шевеля пальцами, царапал какие-то пометки на лежавших рядом клочках бумажки. Высший Совет адептов Нечистого напряженно работал.

Хотя с первого взгляда казалось, что Темные Мастера имеют совершенно одинаковую внешность, присмотревшись, можно было заметить и кое-какие различия. Кроме того, у каждого на груди висело по цветному медальону – сгусток немыслимо закрученных и застывших нитей из какого-то странного, холодно поблескивающего вещества. Красный, желтый, голубой и зеленый – но почему-то ни один из этих оттенков не радовал глаз; медальоны неуловимо переливались в неярком свете ламп, словно жадные и хищные глаза неведомых чудовищ. Зеленый казался наиболее отвратительным; он выглядел мерзкой пародией на свежий и насыщенный цвет весенней листвы. Вряд ли можно было ожидать иного – в том мире, какой собирались установить на земле собравшиеся за этим столом, свежей весенней листве не отводилось места.

Висевший над головами адептов экран походил на паутину разноцветных проводков, изгибающихся под какими-то невероятными углами; их прихотливый узор постоянно менялся и казалось, что эта сеть, полная какой-то странной и отвратительной жизни, выплескивает в пространство эманацию зла. На судорожно корчившихся нитях беспорядочно вспыхивали маленькие огоньки, ни секунды не остававшиеся на месте. Не составляло труда понять, что четверо в креслах прекрасно разбираются в том, что творится на экране, читая появлявшуюся на нем информацию с той же легкостью, с которой обычный человек пробегает глазами печатный текст. Никто, кроме особо избранных, не знал языка Великого Экрана, на котором отражались все секреты и начинания Темного Братства, его самые глубоко лелеемые планы. Невероятно долгое время собравшимся здесь адептам приходилось изучать этот язык, постигать его тайные глубины – всей жизни простого смертного едва хватило бы для выполнения такой задачи. Но теперь они были Мастерами, первыми в своих Кругах, и Великий Экран – уста самого Нечистого – говорил им, что надо делать и как делать.

Наконец обладатель зеленого медальона отвернулся от светящейся панели и внимательно оглядел своих соседей. Если владелец голубого медальона каким-то образом казался наиболее молодым из собравшихся, то закутанный в серую робу повелитель Зеленого Круга выглядел самым старым, хотя было бы нелегко изложить причины для подобного вывода.

– Я собрал вас здесь, следуя заповедям Высшего Совета, где любая мысль имеет свой вес, а любое знание – свою цену.

Эта традиционная фраза походила скорее на ритуальное приветствие, на некую формальность, с помощью которой объявлялось о начале очередного заседания. Голос говорившего, тонкий и вибрирующий, был также лишен всякой эмоциональной окраски. Только какой-то нечеловеческий, неестественный холод присутствовал в этом голосе, звенящем, словно мчащаяся под откос глыба льда.

– Итак, как самый старший среди нас, я обращаюсь к брату С'дане, предводителю Голубого Круга нашего ордена. Те события, о которых сейчас пойдет речь, разворачивались, в основном, на подотчетной ему территории, поэтому он и его ближайшие помощники целиком и полностью несут ответственность за все, что там случилось. Прошу заметить, что я упоминаю об этом не с целью обвинить брата С'дану в нерешительных действиях и ошибочной оценке сложившейся ситуации. Мое первоначальное заявление, по существу, является лишь констатацией факта; я также имею на это соответствующий приказ, – добавил человек с зеленым медальоном, заметив нетерпеливое движение вождя Голубого Круга.

В глазах сидевших за столом вспыхнули огоньки любопытства, и адепт с зеленым медальоном, потерев бровь, кивнул головой в сторону пустого кресла на возвышении.

– Да, – продолжал он, – мне, С'лорну, первому среди мастеров Зеленого Круга, в моей южной твердыне было доставлено послание. Послание от Безымянной Силы, от того, кого сейчас нет с нами, но кто существовал всегда и будет существовать вечно. Любой из нас мог получить его, и мне остается лишь догадываться, почему для исполнения своей воли Он выбрал именно меня. Я думаю – а я долго размышлял над этим вопросом во время путешествия – что данное поручение было возложенно на меня, поскольку из всех нас я живу в наибольшем удалении от места нашей встречи. Вот уже много поколений мы, да и те, кто воспитал и выучил нас, не считали необходимым проводить подобные встречи во плоти. Сейчас, видимо, такая необходимость встала особенно остро, раз уж мне пришлось заставить вас добираться сюда столь неудобным способом. Наш Безымянный Властитель, Избранный из Избранных, владеет многими секретами. Возможно, у него есть более исчерпывающее объяснение, но нам придется довольствоваться тем, что сказано выше. – С'лорн потер свои бледные ладони. – Ну, что ж, пусть брат С'дана введет нас в курс дел.

Предводитель Голубого Круга внешне выглядел совершенно спокойным. Пока что суд над ним еще не объявлен; остальные могут лишь наблюдать и делать для себя какие-то выводы. Это совет равных, и именно таким образом он и был учрежден – чтобы избежать междуусобиц, постоянно возникавших между сторонниками Нечистого, и подчас сводивших на нет все их кропотливо разрабатываемые планы. Да, все они равны по своему положению, но бескорыстную помощь ему никто здесь не окажет – их так воспитывали с самого детства; к тому же, это правильно – каждый должен справляться со своими проблемами самостоятельно. И хотя последние события серьезно пошатнули авторитет С'даны, другие мастера не будут относиться к нему враждебно из-за постигших Голубой Круг неудач. Другое дело, если он проявит хоть малейшие признаки слабости или сомнения…

Кроме того, все портили эти неведомые инструкции, поступившие якобы от самого Безымянного. Могут ли они содержать указания насчет его бездарного руководства той злополучной карательной экспедицией?

Неуловимая дрожь пробежала по спине Верховного мастера Голубого Круга.

– Первым событием, к которому я хотел бы привлечь ваше внимание, – начал он, – была странная смерть мастера С'нерга из Красного Круга. Довольно долго его тело не могли отыскать, хотя мы уже знали, что он либо убит, либо взят в плен, потому что его маяк по-прежнему двигался по карте. Вскоре после этого мы понесли новые потери, в основном – животными. Все они тоже были убиты. Это послужило нам повторным предупреждением – если, конечно, считать, что гибели одного из высоких братьев оказалось недостаточно, чтобы вызвать тревогу.

Никто не шевельнулся и не попросил слова, однако нужные акценты были расставлены: все поняли, что Голубой Круг отнюдь не первым принял на себя удар противника.

– Потом это существо, этот дикарь с севера, надолго исчез в трясине Пайлуда, в тех местах, где даже мы не осмеливаемся появляться. И все же мы навели на его след обитающее там создание, которое сами не слишком хорошо понимаем и которого опасаемся, хотя иногда и используем в своих целях. Насколько мне известно, пришелец его убил.

Пауза. Прозвучала еще одна ключевая мысль.

– Тогда мы начали уже серьезно беспокоиться. Каким-то образом преодолев болото, дикарь быстро приближался к границам моего Круга. К тому моменту мне уже приходилось самостоятельно рассчитывать его вероятный маршрут, потому что он уничтожил маяк С'нерга – видимо, догадавшись о его функциях. Так или иначе, я устроил на него ловушку и захлопнул ее.

Но тут нам был преподнесен сюрприз! Мы поймали всего лишь размалеванного дикаря-священника из этих северных Аббатств. Грязного лесного бродягу, наполовину солдата, наполовину охотника; обычно именно таких головорезов они и посылают куда-нибудь со своими дурацкими поручениями. Его спутников, двух животных и девчонку-рабыню, которую он отбил у местного племени каннибалов как раз в тот момент, когда они собирались ее съесть или скормить своим священным птицам, мы даже не стали преследовать. Трудно представить, что эта разношестная компания могла так переполошить наших людей! – С'дана поочередно оглядел сидевших перед ним мастеров, как будто взвешивая очередную фразу, прежде чем произнести ее вслух.

– И вот здесь, признаю, я допустил ошибку. Если наш Великий План хоть как-то пострадал по моей вине, я готов нести любую ответственность за этот просчет. Я просто не мог поверить, что захваченный нами дикарь, пусть даже весьма смелый и опытный воин, окажется тем, кем он оказался! Я решил тогда, что Аббатства – или сам этот священник – обнаружили в Городах Смерти какое-то новое знание, машину или странный наркотик, позволяющий усиливать ментальный дар. Поэтому пленник был отправлен в твердыню на острове Манун, где мы собирались не спеша вытянуть из него все секреты.

Свет ламп отразился от блестящего черепа мастера Голубого Круга, когда он недовольно покачал головой.

– Мы ошиблись снова. Этот человек обладал врожденными телепатическими способностями, причем настолько мощными, что со временем они могли бы привести его сюда, в эту комнату – как привели всех нас. И основным нашим промахом является то, что мы недооценили силу и изобретательность жалкого служителя всеми забытого божка!

Неподдельная страсть, прозвучавшая в тоне говорившего, заставила С'лорна зашипеть от ненависти, но он моментально взял себя в руки, увидев, что мастера Красного и Желтого Кругов согласно кивнули.

– То, что случилось потом, вам хорошо известно, – продолжал С'дана. – Дикарь бежал! Бежал с Острова Смерти, захватив свое оружие и убив еще одного брата! Предводитель моих Ревунов-телохранителей каким-то образом почувствовал тревогу и бросился за ним, но тоже был зарезан, хотя я лично обучал и тренировал его не один год. А теперь вдумайтесь, братья! Мы до сих пор не знаем, как все это было проделано! Все наши знания, все наши информарии не дают ответа! Да, несомненно, во время побега этот человек пользовался своим ментальным даром и с его помощью убил одного из братьев, это ясно. Но без помощи наших машин – да и с их помощью тоже! – способны ли мы сделать нечто подобное? Вы прекрасно знаете ответ.

– Что же дальше? Опираясь больше на догадки и предположения, мы снова выследили этого убийцу-священника, этого пера Иеро Дистина, о котором теперь мы знаем так много. Оказывается, он отыскал свою девчонку-оборванку и животных, использовав направленный мысленный сигнал. Как ему удалось сделать это, не разрушив собственный мозг, нам опять же неизвестно. Что было потом? Потом целый отряд наших слуг, посланный вдогонку за беглецами на одном из новейших кораблей, приводимых в движение силами Смерти, вся корабельная команда и один из наших высших братьев, С'карн, который командовал отрядом и был отнюдь не слабым противником для кого угодно, исчезли. Все – я повторяю, все! – исчезли!

Теперь пауза была дольше, пока С'дана пытался справиться с охватившей его яростью. На лицах остальных мастеров застыло выражение озабоченности. Казалось, даже глава Зеленого Круга С'лорн глубоко потрясен последними словами.

– Мы делали все, что могли. Мы выпустили столько защитных экранов, сколько успевали выдавать наши мастерские. В районе Внутреннего моря мы подняли на ноги всех своих людей, все посты. Мы предупредили об опасности наших братьев из Желтого Круга и, в конце концов, я сам отправился к южной границе наших территорий. Ибо я к тому времени уже понял, какую угрозу несет нам этот человек, играющий своей ментальной силой словно разрядами молний. Да, тогда я уже понял это!

– То, что произошло дальше, известно нам уже из менее надежных источников. Насколько можно представить, случилось следующее: каким-то образом священник умудрился пересечь Внутреннее море. При этом ему еще раз пришлось сражаться; его судно – непонятно, где и каким образом он его раздобыл – догнал пиратский корабль, команду которого мы давно контролируем. Вызвав на поединок капитана пиратов, он зарубил его; кроме того, зарубил еще и глита – а ведь эту породу мы считали одной самых перспективных! После поединка команда пиратского корабля немедленно сдалась; даже страх перед Темным Братством не мог заставить их нарушить морской закон, согласно которому нельзя причинять ущерб победившему в такого рода схватке.

– По возмущениям ментального поля мы снова вычислили их вероятный путь и выслали еще один корабль с тайной базы на южном побережье. Наш корабль настиг и уничтожил судно священника, но, к сожалению, было уже слишком поздно. Нам досталась лишь груда дымящихся обломков, застрявших на рифах, а вся команда парусника успела сойти на берег и растворилась в дремучем лесу, который мы никогда раньше не посещали.

– Но это еще не все, братья, – голос С'даны, который и так нельзя было назвать особенно благозвучным, теперь стал похож на шипенье приготовившейся к броску кобры. – Вместе с ним на корабле находился эливенер! С каких пор, я спрашиваю, эти презренные поклонники букашек, эти глупцы, что копаются в грязи и няньчатся с разными тварями, эти доброхоты, утешающие слабых и кормящие голодных – агрр! – с каких пор эти мерзавцы стали совать нос в наши дела?!

Животная ярость огненно-красной волной захлестнула сознание С'даны, но отчаянным усилием Верховный мастер Голубого Круга вновь овладел собой.

– Так вот, один из них был на корабле вместе со зверьем, женщиной и священником. Его видели. Какой-то старик – вероятно, весьма высокого ранга в их иерархии, потому что он мог контролировать даже огромных морских животных. Вполне возможно, что именно он приложил руку к исчезновению нашего корабля на севере.

– Затем я отправился в Ниану, чтобы попросить у сидящего здесь рядом со мной брата С'диги из Желтого Круга совета и помощи. И так как я полностью передал ему контроль за операций, то прошу его самого рассказать о том, что мы задумали, и что из этого получилось.

Довольный тем, что отчет завершен, С'дана облегченно откинулся на спинку кресла. По его высокому бледному лбу медленно стекали струйки пота.

С'дига, находившийся слева от него, некоторое время сидел в молчании, размышляя, с какого места ему следует продолжить рассказ, затем поднял голову и заговорил.

– То, что мы попробовали предпринять, насколько я теперь понимаю, нужно было сделать гораздо раньше, – глаза Темного Мастера недоверчиво обежали лица коллег, как будто он ждал какого-то вызова с их стороны. – Мы рассуждали следующим образом: во-первых, почему этот священник вдруг ни с того, ни с сего оказался столь далеко на юге? Во-вторых, сам ли он решился на такое отчаянное путешествие, или его кто-то послал? Не скрою, С'дана сумел убедить меня, что это отнюдь не ложная тревога, и что теперь нашим великим планам может грозить серьезная опасность. И, наконец, в третьих: даже если дикаря никто сюда не посылал, то что он здесь ищет? Примите во внимание, что тогда мы еще не знали о сопровождавшем его эливенере; эти сведения пришли к нам намного позже.

– Итак, выделив три главных вопроса, мы приступили к обработке имевшихся у нас данных. Как нам стало известно, пришелец захватил все записи и карты погибшего С'нерга, на которых помечены те места, где Смерть ударила с особой силой – центры древней цивилизации. Возможно, он искал одно из таких мест? При той скудной информации, которой мы тогда располагали, эта мысль казалась нам весьма вероятной. Разведчики Голубого и Красного Кругов обшарили весь север, но им, к сожалению, требовалось определенное время, чтобы составить полные отчеты, а временем мы как раз и не располагали. Поэтому нам пришлось в какой-то мере действовать наугад… правда, мы стянули свои подразделения, людей и всех имевшихся под руками рабов-животных, поистине с удивительной скоростью. К тому моменту, когда дикарь снова дал о себе знать, мы собрали уже порядочные силы под командованием полудюжины высоких братьев. В полученном нами донесении сообщалось, что дикарь сошелся в ментальном поединке с какой-то странной жизнью, обитающей в том районе. Что это за существо, и с чем еще придется столкнуться нашим отрядам, мы не знали. Слишком много отличных разведчиков бесследно исчезают в этих лесах – и, соответственно, качество имевшейся у нас информации оставляло желать лучшего.

– Мы внимательно изучили карты наших южных территорий и на одной из них нашли весьма любопытную пометку – вход в подземное хранилище, построенное людьми во времена до Смерти. Из многих сотен подобных сооружений, обнаруженных разведчиками и дожидающихся своей очереди для изучения, только этот объект находился в пределах интересующего нас района, – С'дига с некоторым вызовом оглядел присутствующих.

– Да, ни С'дана, ни я сам не присоединились к нашей армии. Возможно, если рассматривать сложившуюся ситуацию с нынешних позиций, нам обоим стоило сделать это. Но, тем не менее, я не собираюсь ни перед кем оправдываться за свое решение. В самом деле, зачем мы тогда подбираем и учим своих помощников? И если сейчас кто-то усомнился в нашей преданности Плану, я требую заявить об этом!

Никто не двинулся с места, и, слегка понизив голос, мастер Желтого Круга продолжил:

– Нашему отряду было нанесено самое сокрушительное поражение за всю историю Темного Братства. Последние ментальные сообщения от братьев говорили о том, что они нашли нужное место и спускаются вниз. Больше посланий от них не поступало.

– Много дней спустя один из разведчиков со всей осторожностью осмотрел это место. Растительность там либо захирела, либо погибла, а из чудовищных разломов в почве вытекала горячая слизь и поднималось отвратительное зловоние. Непохоже, что такие разрушения могли быть вызваны силами Смерти, потому что мы умеем определять последствия ее применения. Очевидно, наш враг использовал какой-то из еще более древних секретов погибшей расы. На этом моя история кончается. – С'дига замолчал и бесстрастнно уставился на полированную поверхность стола.

Его соседи тоже безмолвствовали. Хотя они не услышали сейчас ничего нового, столь подробно и точно изложенное повествование об их величайшей неудаче угнетающе подействовало на всех. Но вот чей-то голос нарушил затянувшееся молчание:

– Зато я, братья, могу продолжить эту историю, – мастер Зеленого Круга С'лорн улыбался, если так можно было назвать мерзкую ухмылку, перекосившую его лицо (это, впрочем, совсем не означало, что высокий мастер собирается пошутить – подобные ухмылки не имели ничего общего с чувством юмора). – Не сочтите за труд выслушать последние новости из моих южных владений. Кстати, многие из них были доставлены только сегодня, с моим специальным нарочным. Не скрою, они немного поднимут ваше настроение.

Сообщив это, С'лорн возбужденно подался вперед, пальцы его длинных белых рук соприкоснулись друг с другом на полированном мраморе столешницы.

– Вы все, должно быть, знаете, что вскоре после уничтожения нашего отряда, дикарь-священник объявился в Д'Алви, пустив прахом несколько лет кропотливой работы слуг и союзников Братства. Более того! Та оборванная девчонка, маленькая лесная крыса, которую он подобрал где-то на севере, на самом деле оказалась единственной дочерью короля этой страны – и, стало быть, законной наследницей престола! Такого поворота событий никто не мог предугадать! Пройдоха-священник окрутил эту девку, женился на ней и стал, фактически, полновластным правителем королевства!

– Но в большинстве случаев успехи этого шустрого северянина объясняются либо невероятно удачным стечением обстоятельств, либо, как мне ни прискорбно признавать, серьезными просчетами в действиях наших собратьев. – С'лорн внимательно оглядел остальных мастеров, отмечая реакцию каждого на только что сказанные им слова. – Я заранее приношу извинения тем из вас, кого я мог обидеть своим заявлением. Но в свете последних событий мое мнение о ловкости этого потрясателя основ, этого пера Иеро Дистина, несколько изменилось. Прежде всего я решил понять, кто же он такой. Насколько мне известно – из ваших же источников – он состоит на службе у северных Аббатств, а я ведь очень мало знаю о том, что это за Аббатства и чего они добиваются. Я подумал, что самым разумным будет считать его некой естественной флюктуацией, странным телепатическим мутантом, которые еще изредка появляются то там, то тут. И как только наш священник подпал под одно из определений строгой классификации, сразу стало ясно, как его одолеть.

– Собрав братьев Зеленого Круга, я вместе с ними разработал свой собственный план. Вы знаете, что у нас есть весьма могущественные союзники в Д'Алви – даже среди людей так называемой «королевской крови», не говоря уж об их храмах, которые просто нашпигованы нашими соглядатаями, занимающими там большинство ключевых постов. Нужно еще отметить, что как раз к тому времени в моих секретных лабораториях завершились испытания некоего препарата, способного подавлять ментальную активность мозга, причем даже весьма тренированного… видите ли, у нас была возможность провести и такие эксперименты…

Остальные трое прекрасно понимали, сколько братьев, вызвавших неудовольствие Верховного Мастера, стали жертвами этих опытов, но никто не вымолвил ни слова. Подобные дела ничего не значили, если требовалось вырвать инициативу из рук противника.

– Я выбрал место встречи с союзниками из Д'Алви как можно дальше от столицы королевства, – продолжал мастер Зеленого Круга, – потому что мне хотелось, чтобы предмет нашего интереса не ощущал около себя никакой ментальной активности. Я хотел, чтобы он не смог обнаружить ничего подозрительного среди окружавших его людей – и он действительно так ничего и не обнаружил!

– А теперь слушайте меня внимательно, братья. Сегодня я могу с полной уверенностью сообщить, что пер Иеро Дистин, этот лже-принц и возмутитель спокойствия, мертв!

Кто-то из мастеров не сумел подавить облегченного вздоха. Но то был явно не С'дана, на холодном лице которого не дрогнул ни единый мускул.

– Этого ментального монстра просто-напросто оглушили ударом по голове, вкатили огромную дозу нового препарата и, в сопровождении доверенной охраны, отправили подальше от города. Священника убили не сразу, иначе его жена, эта высокородная шлюха, почувствовала бы, что он мертв, и приступила бы к решительным действиям. Тогда большинству наших агентов в Д'Алви пришлось бы туго… Но теперь уже не остается никаких сомнений: пер Иеро абсолютно, целиком и полностью мертв! Все! Эта фигура сошла с игральной доски, и мы можем, как прежде, свободно планировать наши дела, не опасаясь, что он снова сумеет нам помешать.

На этот раз тишина была уже не такой долгой – вкрадчивый голос С'даны моментально оборвал наступившее молчание, но в нем не было и тени радости, а только ледяной холод.

– Прежде, чем мы окончательно удостоверимся в твоей правоте, старший брат, я, как единственный из вас лично видевший этого человека, смиренно прошу дать ответ на некоторые вопросы. Где и каким образом он был убит? Кто опознал труп? Могули ли ваши союзники показать нам тело? И, если оно действительно у них, то что они собираются с ним делать? Когда я услышу ответы на эти маленькие вопросы, я, вне всяких сомнений, сочту себя удовлеворенным.

Слабый румянец выступил на мертвенно-бледных щеках обладателя зеленого талисмана. Было совершенно ясно, что подобная просьба застала его врасплох, и поэтому старший мастер сейчас всеми силами пытается подавить новый всплеск раздражения. Наконец, собрав всю свою волю, С'лорн заговорил заметно дребезжащим голосом:

– Предводитель наших союзных сил в Д'Алви воспитывался мною с детства. Его доверенные люди увезли одурманенного священника далеко на запад, пользуясь тайными тропами, не известными никому, кроме них. Он отправил с пленником своих самых преданных слуг, причем двигались они двумя партиями: первая везла священника, а вторая следовала за ней в некотором удалении. Это оказалось совсем нелишней предосторожностью, потому что вторая партия наткнулась на изрубленные тела первой. Все – я повторяю, все! – были убиты, и я не вижу оснований сомневаться в словах гонцов, что принесли мне эту весть. Пока неясно, кто именно их убил, но, по всей видимости это могли сделать бандиты, скрывающиеся в западных пустошах. Ну? Теперь вы удовлетворены моим ответом?

– Да, удовлетворен, – медленно произнес С'дана. – Но я еще раз предупреждаю вас всех – и да простит мне старший брат мою, быть может, неуместную настойчивость – что этого человека неимоверно трудно уничтожить. И я окончательно поверю в его смерть, когда услышу, что один из высших братьев самолично осмотрел его тело и признал его мертвым. Скажу вам честно, мне не очень нравится то, что я услышал… хотя, возможно, я и ошибаюсь. Можете мне поверить, я, как и вы, от всей души надеюсь, что мои подозрения неосновательны.

– Если то, что я сообщил, не подтвердится, – отрубил С'лорн, явно раздраженный тем, что кто-то пытается приуменьшить его триумф, – я готов нести ответственность! А сейчас надо думать о другом, поскольку этот северянин являлся деталью какого-то более общего плана. Итак, перед нами целая организация, целая страна, открыто бросающая нам вызов… нам, чьи деяния и имена всегда были скрыты от врагов. Никто не подозревал о нашем существовании, за исключением разве что эливенеров… Но сам смехотворный девиз этого ордена – «Да не уничтожишь ты ни Земли, ни всякой жизни на ней» – служил для нас надежной защитой от любых посягательств. Так мы думали, зная об их пассивности. Ничего, пусть они пока болтаются у нас под ногами, рассуждали мы в своей гордыне, а потом, когда Великий План начнет осуществляться, мы сотрем их с лица земли вместе со всеми остальными бесполезными людишками!

– Но теперь, – голос Верховного мастера дрогнул, – что мы узнаем? Оказывается, они отбросили все свои ложные заповеди и активно помогают нашим врагам! Хуже некуда! Только то, что они всегда казались такими беспомощными и убогими, сдерживало в прошлом нашу карающую длань! А они, ловко изображая слабых и немощных, изучали нас! Изучали внимательно и вдумчиво и, должно быть, намного дольше, чем мы можем себе представить. И это знание, отданное ими в руки тех, кто умеет ненавидеть по-настоящему, будет смертельным оружием против нас!

Сделав небольшую паузу, С'лорн продолжал:

– Да, священник мертв, но те, кто послал его, живы. Вы говорите, братья, что он пришел с севера, из этих Аббатств, которые, как вы считали, находятся под вашим неусыпным контролем. Но на самом деле оказалось, что объединенные под властью Аббатств северные государства – Республика Метс и Атвианский союз – представляют собой серьезную угрозу для наших планов. Конечно! Где гарантия, что оттуда не хлынет орда таких же убийц? Значит, нам самим нужно действовать быстро и слаженно. Угроза с севера должна быть устранена – раз и навсегда! И я чувствую, что именно поэтому мне и было предложено возглавить совет.

Остальные трое, склонив головы, внимательно слушали новый план владыки Зеленого Круга.

Совсем в другом месте, неимоверно далеко от мрачных подземелий слуг Нечистого, слегка колыхалась на ветру роща могучих сосен или очень похожих на них деревьев. Кора их огромных, таранящих небо стволов была иссечена трещинами и покрыта зарослями седого лишайника. В самом центре рощи находилась поляна правильной круглой формы, покрытая толстым ковром из опавших сосновых игл. В серебристом свете луны ее поверхность казалась совершенно голой, потому что ничего не росло на этом ковре из иголок, хотя он выглядел необычайно свежим и чистым.

Ни один звук не нарушал тишину опустившейся ночи, за исключением отдаленного уханья вылетевшей на охоту совы и слабого шелеста ветвей, колеблемых шаловливым ветерком. И все же усыпанная сосновыми иглами поляна отнюдь не была пустой. Здесь тоже проходил своеобразный высший совет. Буро-коричневые мохнатые туши неопределенных очертаний удобно разлеглись на колючем ковре, и только горящие во тьме глаза отличали их от поросших мхом каменных валунов. Незаметно, в такт дыханию, вздымались крутые медвежьи бока, пока старейшины племени выслушивали мысленный отчет застывшего в центре поляны разведчика.

Мысли, едва ли доступные существам иной природы, неторопливо кружились в мохнатых головах. Терпеливо и внимательно старейшины изучали доставленную информацию. С давних пор они таились от всех остальных разумных рас этого мира, и теперь, когда от одного решения зависело все их будущее, они не собирались торопиться.

Ночь медленно истончалась, пока мысленные импульсы неспешно перетекали от одного подключенного в цепь разума к другому. Луна скрылась за облаком, а когда она возникла на небосводе снова, маленькая фигурка Горма исчезла из центра круга, но кольцо огромных бурых тел осталось на месте. Их крутые бока по-прежнему неторопливо вздымались.

В самом сердце непроходимых джунглей, столь же далеко от поляны медвежьего совета и подземелий Нечистого, как эти места находились друг от друга, раскинулось небольшое тихое озерцо. По его отлогим берегам прихотливо изгибали свои ветви зеленые великаны таких размеров, что по сравнению с ними гиганские северные сосны казались лилипутами. Толстые канаты лиан и прочих лесных паразитов застывшим дождем свешивались с этих могучих древесных башен. В сонном мареве горячего полдня заунывно жужжали тучи насекомых и изредка раздавались звонкие трели суетящихся на ветвях птиц.

По натоптанной тропинке к озерцу осторожно подходил огромный черный зверь. Остановившись в ближайших кустах, он принялся внимательно обозревать пустынный берег, в то время как его широкие влажные ноздри втягивали сырой озерный воздух. На бугрящемся могучими мышцами плече животного краснели кровоточащие рубцы, след какой-то свирепой схватки. Венчающие его голову тяжелые разлапистые рога были также выпачканы еще не запекшейся кровью. И все же зверь не выглядел испуганным – просто казалось, что он обладает врожденным чувством осторожности.

Наконец решив, что под темным покрывалом вод не таится никакой опасности, зверь бесшумно вошел в озерцо и поплыл к противоположному берегу, продолжая ловить широко расставленными ушами каждый подозрительный звук.

Выбравшись из озера, Клоц встряхнулся, разбрасывая брызги, и все так же бесшумно припустил вперед по тропе, на север.

Иеро пробудился на рассвете и, широко раскрыв глаза, с наслаждением потянулся и зевнул. Вот и еще одна ночь позади. С ветви ему открывался прекрасный вид на саванну, только кое-где обзор закрывали редко растущие купы деревьев, на одном из которых он и заночевал. С каждой пройденной милей почва становилась все выше и выше, а древесные стволы прибавляли в обхвате, хотя между отдельными оазисами буйной растительности по-прежнему оставались еще довольно приличные расстояния. Присев на своем ложе, священник мог любоваться кочующими по степи табунами маленьких грациозных животных, похожих на антилоп. С восходом солнца они спешили укрыться в колючих зарослях, спасаясь от донимающих их кровососов и от вездесущих хищников, подстерегавших свои жертвы среди бескрайнего моря пожелтевшей травы. Стада животных покрупнее возвращались на пастбища после ночного водопоя.

Священник склонился над просветом меж ветвей и издал протяжный вибрирующий крик.

Моментально из зарослей колючего кустарника показалась длинноухая голова, и вскоре попрыгунчик, выглядевший так же бодро, словно он провел эту ночь в своем устланном мягкой соломой стойле, уже стоял под деревом.

Иеро спустился вниз и, разбросав кучу веток, вытащил из норы между корнями деревянное седло и всю прочую амуницию, спрятанную там с вечера. Каждое утро он испытывал необычайное облегчение при виде того, что Сеги, как и прежде, жив и здоров.

– Все дело в том, парень, – сказал Иеро, почесывая хоппера между ушей, – что ты представляешь для меня серьезную проблему. И мне было бы гораздо спокойнее, если б ты находился сейчас где-нибудь подальше отсюда. Не правда ли, хорошая благодарность после всего, что ты для меня сделал? – Длинный розовый язык шершавой теркой прошелся по его лицу, и священник, отплевываясь, расхохотался.

Однако все это было шуткой только отчасти. Безопасность Сеги в самом деле глубоко тревожила его хозяина и, к своему сожалению, он не видел никаких способов, чтобы хоть как-то улучшить ситуацию. Если человек ночью мог забраться на дерево, то попрыгунчик, выросший на открытой равнине, оставался совершенно беззащитным. Да, пока еще ему хватало открытого пространства, но по мере приближения к холмам прерия постепенно превращалась в лес, а в лесу Сеги будет труднее спасаться от кровожадных ночных хищников. Пусть он даже не станет убегать от них – его огромные задние лапы сами по себе были прекрасным оружием – но для того, чтобы размахивать ими, прыгать и производить иные маневры, тоже нужно место. А на это как раз рассчитывать не стоило.

Единственное, что Иеро мог сделать – каждый раз при остановке на ночлег снимать с Сеги всю упряжь, чтобы хоть как-то облегчить ему свободу передвижений. Не раз он просыпался в надежде, что попрыгунчик ушел, отправился к своему далекому дому и относительной безопасности. Если уж Сеги смог добраться до него под седлом и с полной нагрузкой, то, двигаясь налегке, он имел куда больше шансов благополучно закончить это рискованное путешествие.

Но хоппер не уходил. Что бы там Лучар еще не заложила в его бесхитросный мозг, впридачу к естественной симпатии к хозяину, порвать такую сильную связь Сеги был не в силах. Он нашел нужного ему человека и теперь явно предпочитал оставаться с ним. И никакие уговоры и приказания не могли заставить его повернуть назад. Однажды ночью Иеро, рискуя сломать себе шею, спустился с дерева, на котором спал, и попробовал незаметно убраться подальше. Однако, прислушавшись, он обнаружил, что его лопоухий скакун, словно ни в чем не бывало, шлепает за ним по тропинке, подвергая себя еще большей опасности. После этого происшествия священник прекратил все попытки каким-либо образом избавиться от привязчивого Сеги. Раньше с помощью телепатического внушения он бы в два счета справился с подобной задачей. Но теперь…

Вздохнув, Иеро рассеянно почесал теплый бок животного; за последние дни он здорово привязался к своему пушистому спутнику. Там, в Д'Алви, Сеги был для него лишь занятной игрушкой, не более, теперь же между ними возникла прочная привязанность. Конечно, мозг попрыгунчика сильно проигрывал в сравнению с разумом Клоца; к тому же, Иеро воспитывал лорса много лет… Однако он начинал испытывать к Сеги столь же теплые чувства.

Он достал еду и принялся завтракать. Интересно, где же теперь Клоц? И жив ли он? Следующая мысль, автоматически всплывшая в его сознании, была тут же подавлена. Нет, сейчас совсем не время, чтобы терзать себя воспоминаниями о далекой возлюбленной…

Несколькими часами позже Иеро остановил Сеги и, прикрывая ладонью глаза, стал всматриваться в открывающийся впереди пейзаж. Там – правда, еще на приличном расстоянии – слошной стеной вставал лес. Насколько путник мог понять, перед ним лежала теперь западная оконечность великих джунглей юга. И те деревья, которые до сих пор встречались ему по пути и которые у него на севере считались бы просто огромными, на самом деле были всего лишь жалким подлеском, обозначающим приближение к настоящему древесному царству – самым дремучим и самым опасным джунглям на всей планете. Порожденная Смертью радиация необычайно подстегнула рост всевозможных представителей флоры южных лесов. Под ее воздействием незаметные прежде растения принимали поистине чудовишные формы и размеры. Возможно, этому способствовал еще один фактор, который древние называли парниковым эффектом. В общем, так или иначе, южная оконечность североамериканского материка теперь оказалась покрытой непроходимым тропическим лесом совершенно невиданной пышности и разнообразия.

И за этими деревьями, возбужденно думал Иеро, всего на расстоянии одного дневного перехода, лежат его пурпурные холмы. Как бы он хотел сейчас прогуляться по их живописным склонам, курящимся синими туманами! Только прирожденная доброта к животным не позволяла ему гнать бедного попрыгунчика во весь опор, вперед и вперед, навстречу пурпурно-синей мечте.

Обладай Иеро хотя бы четвертью своих прежних ментальных сил, для него не составило бы труда понять, что он действует сейчас не по своей воле, и что навязчивая идея, заставляющая его в течение многих дней отклоняться от выбранного маршрута и двигаться на юго-запад, внедрена ему в голову весьма умело и деликатно. Но о телепатическом таланте он помнил лишь то, что несколько недель назад расстался со всеми своими умениями – чтением мыслей, установкой защитных экранов, ментальным предвидением и способностью к мысленным битвам. Он снова и снова пытался каким-то образом восстановить потерянные навыки, но все было тщетно. Наркотик Джозато поработал наславу, сведя его ментальный дар к возможностям новорожденного младенца.

Сделавшись ментальным слепцом, Иеро вполне резонно полагал, что для всех остальных телепатов он выглядит «пустышкой» – а это, как выяснилось, было совсем не так. Наркотическое зелье вытравило его былые способности, и для большинства живых созданий, в том числе и для слуг Нечистого, он теперь являлся пустотой, «ментальным нулем»; ведь даже Лучар, столь крепко привязанная к нему, не смогла обнаружить его мысленной ауры. Попрыгунчик же, руководствуясь своим прекрасным обонянием, шел за ним по запаху, и всякая хорошо тренированная собака-ищейка могла сделать то же самое.

Но, кроме слуг Нечистого, существовали и другие порожденные Смертью создания, обладавшие способностями к телепатии, и об этом Иеро, без сомнения, знал по собственному опыту. Правда, он совершенно не предполагал, что одно из таких созданий сумеет проникнуть в самый глубокий и неповрежденный слой его мозга.

Весь день священник со своим скакуном медленно, но неуклонно продвигался к лесу, стараясь, по возможности, обходить кучи опавшей листвы и завалы из сухих веток. С каждой пройденной милей делать это становилось все труднее и труднее. На поверхности почвы появились складки; сначала мелкие, они постепенно становились все глубже и рельефней. Пока что эти неглубокие канавы не являлись серьезным препятствием для прыгуна, однако было ясно, что вскоре они превратятся в обширные овраги, берущие начало на склонах холмов. По ним, как по канализационным трубам, стекала вода во время дождей.

С приходом ночи Иеро разбил лагерь в одной из таких промоин, по дну которой лениво струилась маленькая речушка. В склоне оврага, довольно высоко над уровнем воды, он обнаружил вместительную каменную нашу, где ему удалось устроить даже своего хоппера. Загнав Сеги внутрь, он завалил вход кучей хвороста.

Пушистый скакун прекрасно чувствовал себя в таком убежище; закусив какой-то травой и сползающими по каменным стенкам лианами, он улегся в углу и принялся флегматично пережевывать свою жвачку.

Луна этой ночью не взошла, но звезды светили ярко. Большую часть времени Иеро провел без сна, изучая темную изломанную линию высившихся на горизонте холмов. Это, должно быть, очень старые горы, решил он наконец, одряхлевшие и прилизанные ветром. По крайней мере, молодые северные хребты по своему виду сильно отличались от того, что было сейчас перед его глазами. Там, где ветер нанес достаточно почвы, склоны холмов щетинились лесом. Впрочем, несмотря на возраст, подходы к горным вершинам отнюдь не были простыми – среди макушек деревьев словно клыки дракона поднимались голые каменные утесы, преграждающие дорогу наверх. Мысли Иеро вновь возвратились к попрыгунчику. Как же ему заставить Сеги уйти домой? Ведь здесь, в этой гористой, заросшей лесом местности хоппер лишится своего основного средства защиты – быстроты; тут крепкие быстрые ноги его не спасут. Значит, хозяину продется работать за двоих, уменьшая и без того скромные шансы выбраться отсюда живыми.

Дважды за эту ночь негостеприимные обитатели джунглей пытались добраться до их убежища. В первый раз чей-то гневный рык заставил прыгуна, вращавшего глазами от страха, прижаться к дальней стене пещерки. К его чести надо отметить, что Сеги не запаниковал и целиком положился на воинское искусство своего хозяина. Начни он метаться по этому крошечному пятачку земли или попробуй выбраться наружу, все могло бы кончиться гораздо печальнее.

Иеро, пригнувшись и взяв оружие наизготовку, застыл у закрывающей вход баррикады. Внезапно и абсолютно бесшумно из-за сложенного из ветвей барьера протянулась огромная когтистая лапа, покрытая редкими пучками ярко-алого меха. С точки зрения священника этого было вполне достаточно!

Подхватив на широкое копейное лезвие несколько жарких углей из костра, он ловко высыпал их на столь неожиданно вторгшуюся в их убежище конечность. Наступило секундное молчание; затем лапа исчезла, и с внешней стороны баррикады донесся еще один оглушительный вопль, сопровождаемый треском сухих веток, которые в ярости крушил обладатель громкого голоса. Вскоре вопли и взвизгивания затихли в ночи, и Иеро позволил себе облегченно вздохнуть. Повидимому, его несторожный ночной гость отправился к реке, залечивать свои ожоги.

Потом священник несколько часов дремал, привалившись к теплому боку попрыгунчика и просыпаясь только для того, чтобы подбросить хвороста в огонь. Ночь вокруг звенела криками и шорохами; когда чуть слышное шарканье чьих-нибудь огромных лап раздавалось рядом с укрытием, Иеро сразу же пробуждался от дремы и нашаривал в темноте копье. Хищники, однако, не решались ломиться сквозь преграду из веток и предпочитали бродить вокруг – их явно отпугивал огонь, а также незнакомый запах человека и его скакуна.

В результате Иеро так и не удалось выспаться – и, как оказалось, к лучшему; утрать он бдительность хоть на минуту, и вторая атака вполне могла увенчаться успехом.

Священника насторожил какой-то странный звук, то становившийся громче – так, что журчание протекающей рядом речки делалось совершенно неслышным, – то, наоборот, замиравший вдали. Звук приходил откуда-то сверху и был похож на негромкое хлопанье паруса на корабле, что повторялось с необычайной быстротой и ритмичностью. Этот вкрадчивый шорох настолько гармонировал с непрекращающимся рокотом джунглей, что Иеро удавалось различать его лишь тогда, когда весь остальной шум на какие-то мгновения смолкал. Попрыгунчик же, даже если и заметил странный звук, определенно не придал ему никакого значения. Забившись в угол, он сонно таращился в огонь, пережевывая свою вечную жвачку.

Перед самым рассветом Иеро вдруг услышал хлопки совсем рядом; почти инстинктивно он подбросил еще несколько веток в догорающий костер.

Звук неожиданно превратился в оглушающий рокот, и биение огромных крыльев подняло небольшой ураган на маленьком клочке земли, где скорчились человек и попрыгунчик. В свете ярко разгоревшегося пламени Иеро наконец-то смог разглядеть, кто на этот раз вторгся в его убежище, и глаза его расширились от ужаса.

Прямо над ним нависло искаженное демоническое лицо – остроконечные, покрытые слюной клыки, горящие глаза-лампы, поросячье рыло вместо носа и треугольные, словно вырезанные из жесткой лоснящейся кожи, уши-локаторы. Сморщенное голое тельце этого ночного призрака поддерживала в воздухе пара огромных кожистых крыльев. Словно в насмешку, голова чудовища, по своим размерам и форме напоминавшая небольшой винный бочонок, была посажена на маленькое и костлявое туловище.

Острые челюсти щелкнули перед лицом Иеро и, моментально отпрянув, он поднял копье. Летучая тварь рванулась ему наперерез, ветер от ее гигантских крыльев заставил пламя в костре взметнуться еще выше. Обезумевший от страха попрыгунчик жалобно пищал в углу. Но на этот раз священник был начеку.

Его копье описало короткую стремительную арку и, несмотря на поразительную увертливость монстра, впилось ему в плечо, там, где одно из крыльев соединялось с уродливым телом. Вскрикнув на невероятно высокой ноте, ночной призрак конвульсивно забил крыльями и через мгновенье сгинул в темноте каньона. Обернувшись на восток, Иеро заметил на небе тоненькую светлую полоску – длинная ночь закончилась.

Уперев копье в землю, священник медленно опустился на колени, вознося благодарственную молитву за спасение от сил тьмы, молясь за будущее всех достойных людей, каждой наделенной разумом и добротой твари Божьей, за красоту и свежесть благословленной Господом земли. Он просил Бога укрепить его дух для новых испытаний и не оставлять своей милостью тех, кто ему так дорог. Наконец, осенив себя последним крестным знамением, Иеро устроился на холодном камне и уснул, как только его голова коснулась земли.

Сеги, с первыми лучами солнца забывший все свои ночные страхи, насторожил длинные уши и потянулся к свисавшим со стены молодым зеленым побегам. Наступила его очередь нести караул.