Игра 14.0

Поднявшийся легкий ветер приносил откуда-то запах торфа. С каждым шагом ремень сумки с арфой всё глубже впивался в плечо Айрис, но на душе у девушки все-таки было очень хорошо — уже несколько месяцев она не чувствовала себя так замечательно. Тихо напевая какую-то песенку, Айрис смотрела на полоски голубого неба, выглядывавшие из-за верхушек деревьев.

Две метки отыскались быстро, но вот уже добрых полчаса никаких новых знаков не попадалось. На лицах участников отряда всё заметнее проступало раздражение. Впрочем, Айрис даже не задумывалась, идут ли они по правильному пути или сбились с дороги. Она радовалась каждой проведенной здесь секунде, хотя продвигаться вперед было порой очень нелегко. Приходилось то пробираться среди деревьев, сбившихся в кучу, словно частокол, то карабкаться по камням, то увязать в траве, доходившей до колен и расстилавшейся таким пышным ковром, что под ним не было видно земли. В конце концов они вообще остановились, потому что Ральф проорал: «Стойте!» — и поднял меч.

— Молчите и слушайте, что я вам скажу! — завопил он. — Мы уже проделали немалый путь, многие устали.

И ты первым делом, насмешливо подумала Айрис. Побагровевшее лицо Ральфа, жадно хватавшего воздух после каждой произнесенной фразы, оказалось куда более красноречивым, чем слова.

— Как старший по рангу, я обязан заботиться о вашем благе и наставлять вас. Для тех, кто еще не знает меня, сообщаю: мое имя — Аларик фон Таннинг, и в моих жилах течет кровь первых франкских королей. Я сражался в многочисленных битвах и побеждал!

Ральф неплохо справлялся с ролью. Жаль только, что его упитанное тело, даже облаченное в латы и кольчугу, вовсе не производило впечатления благородства и воинственности. Однако Айрис все-таки присоединилась к восторженному ликованию всех, успев заметить, что пай-мальчик смущенно огляделся по сторонам и в конце концов тоже подхватил общие радостные крики.

— Пока что мы нашли только две метки, — продолжал Ральф. — Но отряд наш продвигается очень медленно. Посему я вышлю дозорных — они разведают путь, а мы подождем их здесь. Как только станет понятно, в каком направлении идти, мы продолжим путь. — Он ткнул указательным пальцем сначала в Георга, затем, поколебавшись, — в Арно. — Ты и ты! Сложите вещи и отправляйтесь вперед. Как только что-нибудь разузнаете, сразу доложите!

Судя по выражениям лиц парней, оба не очень-то горели желанием выполнять задание. Георг обменялся тревожными взглядами с Лисбет. Девушка едва заметно кивнула и погладила медальон на шее.

Со вздохом облегчения Айрис осторожно прислонила сумку с арфой к ближайшему дереву. Рядом с ней, робко улыбнувшись, присел Натан.

— Дьявольская жара! — заметил он и, приложив к губам флягу с водой, сделал большой глоток. — Не хотите ли тоже освежиться?

— Нет, у меня есть вода. Но все равно благодарю тебя… вас.

На первых порах обращение на «вы» давалось некоторым ужасно тяжко, но это был всего лишь вопрос времени, не больше пары часов.

Натан дружески кивнул. Айрис поняла, что не помнит, какое имя он взял себе для игры. Ладно. Всё равно сейчас ей лень переспрашивать.

— Вы не сыграете нам на арфе? А? Чтобы скоротать ожидание?

Девушка, прищурившись, посмотрела на небо и покачала головой.

— Может быть, позже. Сейчас, как мне кажется, слишком опасно. Кто знает, вдруг поблизости враги?

Натан, не поднимаясь с места, поклонился:

— Вы очень предусмотрительны, Цецилия.

Он не забыл ее игровое имя? Надо отдать Натану должное, отличная у него память.

— Как вы полагаете, не стоит ли мне позаботиться о Геруше? Она выглядит такой растерянной.

О Геруше? Прошла пара-другая секунд, прежде чем Айрис поняла, о ком он говорит. Геруша — игровое имя Лисбет. Видимо, Натан решил воспользоваться моментом, пока Георга, который вечно таскался рядом с ней, как приклеенный, отослали на разведку.

— Почему бы нет? Желаю хорошо повеселиться!

Натан еще немного подумал, пожал плечами и поднялся с места.

Айрис устало закрыла глаза. Нигде еще, кроме как здесь, в этом лесу, полное одиночество не казалось ей таким чудесным. Даже мошки вокруг не жужжали — видимо, сочли обливавшегося по том Ральфа более аппетитной добычей.

Треск сучьев и громкие крики заставили девушку вздрогнуть. Шум казался ужасно громким, и в первый момент Айрис в ужасе подумала, что они и впрямь в этом лесу не одни. Но тут, продравшись сквозь заросли, на поляну выбрались Арно с Георгом. Они что-то несли. Нет, кого-то! Какую-то девушку! О господи, это Мона, причем раненая!

Горло Айрис мгновенно пересохло. Наверное, Мона споткнулась и ударилась головой об один из здешних камней. Многие члены отряда испуганно отшатывались — на девушку страшно было смотреть.

Но резче всех среагировал Бастиан. Редко Айрис доводилось видеть, чтобы кто-нибудь так торопливо вскакивал на ноги.

— Положите ее там, быстро! — он указал на ровный участок земли, покрытый плотным ковром травы, и буквально сразу же очутился рядом с Моной. Одним движением раскрыв сумку, Бастиан достал кусок холстины, смочил водой из фляги и начал осторожно стирать кровь с лица девушки.

— Дурное предзнаменование, — запричитала Доро. — Только бы нам вернуться! Я чувствую, что здесь всё уже против нас!

Айрис приблизилась к остальным, словно так и надо было. Краешком глаза она заметила Лисбет — та обхватила себя руками и дрожала, будто от страха.

Бастиан промывал то место на лбу Моны, которое выглядело хуже всего.

— Нужен кутасепт,[24] — бормотал он, — рентген… Воз-можно, понадобится зашить рану и…

Тут пай-мальчик осекся. Провел по ране платком, уже пропитавшимся кровью, затем еще раз и еще, пока лоб Моны не стал совершенно чистым. Ни ссадин, ни синяков, ни царапин на нем не было.

Улыбнувшись, Мона открыла глаза:

— Вы исцелили меня, Томен Зененшнайдер. Вы и впрямь мастер своего дела.

На лице Бастиана проступила ярость, сменившаяся облегчением, а затем забавным недоумением.

— Вот черт, — сказал он и поневоле улыбнулся. — Я идиот, дал себя одурачить. Что это? Театральная кровь?

Ничего не ответив, Мона поднялась, расправила юбку и обратилась к Ральфу:

— Предводитель этого отряда — вы?

— Да, я.

— У меня для вас плохая новость. Ваша деревня разграблена и сожжена. Те, кто не успели сбежать, все убиты. Я сама спаслась с немалым трудом. — Она пошатнулась и оперлась на ствол дерева. — Не могу сказать, кто это был. Они пришли ночью, и лица их оказались закрыты.

— Мы это выясним, и тогда пробьет их последний час! — проревел Ральф. — Вы пойдете с нами?

Пожалуйста, скажи да, подумала Айрис. Нам бы не пришлось тратить время на поиски этих дурацких меток.

Но Мона покачала головой.

— Мне нужно идти дальше, но я желаю вам счастья на вашем пути. — Прежде чем покинуть отряд, она повернулась к Бастиану и пожала ему руку. — Вам я особенно благодарна. Я позабочусь о том, чтобы слух о вас разлетелся по всей стране, Томен Зененшнайдер.

— Я… гм… тоже весьма вам благодарен.

Забавно. Когда речь зашла о том, чтобы обработать кровоточащие раны, от сдержанности Бастиана не осталось и следа, но вот стоило ему заговорить на том же языке, что и остальные игроки, как он моментально стал пунцово-красным от смущения, которое напрасно пытался скрыть. Интересно, что он думает о своем игровом имени? Айрис задала бы ему этот вопрос, но Бастиан уже разговаривал с Сандрой. Та отвечала резко, с явным нетерпением. Вот коза, подумала Айрис.

Передышка закончилась, Ральф приказал выступать, и Айрис со вздохом взвалила на плечи котомку с вещами и сумку с арфой.

— Не расходитесь далеко и будьте внимательны! — крикнул Георг. — Возможно, враги еще рядом!

— Тебе не подобает отдавать приказы, слуга! — вспылил Ральф. Вдруг его лицо озарилось какой-то идеей. — Это я тебе должен приказывать. Так что ступай-ка в конец отряда и следи, чтобы нас никто не преследовал. А за твоей спутницей я присмотрю самолично.

Айрис мысленно улыбнулась. Сначала Натан, теперь Ральф. Бедная Лисбет. Похоже, Георг не очень-то в восторге от намерений Ральфа — вон, даже медлит. Конечно, как опытный игрок, он всегда готов к подобным поворотам сюжета и нарушать условия игры не станет, но по лицу парня было прекрасно видно: этот приказ ему совсем не по душе. Георг неохотно поклонился и отправился выполнять приказ.

— Порой я даже спрашиваю себя: неужели все думают, что Лисбет здесь — единственная девушка, которую надо охранять? — услышала Айрис шепот Сандры на ухо пай-мальчику. — Ты знаешь, что мы с ней подруги, но эта вечная шумиха вокруг нее выводит меня из себя.

Преодолевая вместе с отрядом очередной холм, Айрис задумалась: хотелось бы ей самой пользоваться таким же вниманием, как Лисбет? В конце концов она пришла к выводу, что уж ей-то точно не нужны ни покровитель, ни многочисленные знаки внимания. И ей бы однозначно не понравилось, что за ней присматривает кто-то типа Ральфа. И тем более Айрис не желала, чтобы кто-нибудь преследовал ее, ходил по пятам, — сейчас ей даже вспоминать об этом не хотелось.

— Ты даже не можешь представить, насколько Лисбет осточертели все эти взгляды, пустая болтовня… — продолжала Сандра.

Айрис поняла, что самое время чуть-чуть щелкнуть ее по носу и умерить эти бесконечные эскапады. Она прибавила шагу, пока не поравнялась с Сандрой и Бастианом.

— Простите, Дорадея, но о ком вы говорите? Кто эта удивительная Лисбет? Слушая ваш рассказ, я припомнила свою старую тетку Гертруду. На нее тоже глазеет весь свет. Причина, правда, заключается в симпатичном фурункуле размером с кусок конского навоза аккурат посреди щеки.

— Занимайтесь-ка лучше своими делами, — фыркнула Сандра. Бастиан же весело поглядел на Айрис.

— Простите великодушно, что моя подруга не в настроении, ибо до этого она очень испугалась. — Похоже, Бастиан начинал привыкать к необычной манере речи. — Скажите, любезная Цецилия, какого цвета этот фурункул у вашей тети? Красный, как сок ягод? Или больше синеватый?

— Я бы сказала, зеленый. И, смею полагать, что это от плесени, каковая уже начала покрывать тетю Гертруду. Однако не беспокойтесь: в отличие от неизвестной Лисбет, моя тетушка чрезвычайно счастлива тем вниманием, которое ей оказывают, и уже помышляет даровать фурункулу имя и внести его в свое завещание, назначив наследником.

Они рассмеялись.

— Хорошенькое дело, как складно вы беседуете, — прошипела Сандра, прибавила шагу и стала удаляться от них. Впрочем, она довольно быстро остановилась. — Нашему досточтимому предводителю следовало бы меньше уделять внимание спутницам и больше посматривать по сторонам и думать о задаче, которая перед нами стоит. Вы, как табун коней, пронеслись мимо нужного нам знака.

Она махнула рукой в сторону пня, торчавшего слева от дороги. На его коре красовалась четкая белая метка.

Ральф, смущенный от осознания своей вины и оттого еще более высокомерный, вернулся к ним.

— Я благодарю вас.

Он с надменным видом назначил Сандру дозорной, и с этого момента дела пошли заметно быстрее. За десять минут они нашли сразу две белых метки.

— Эй! Смотрите-ка! Что это там? — Сандра указала куда-то вверх, на кроны и листву.

Да, среди веток что-то было привязано, надежно закреплено кожаными ремнями.

— Кто-нибудь может туда забраться? Ларс? Бастиан?

В конце концов на дерево полез Натан. Когда он спустился, все члены отряда окружили его и увидели, что он держит в руках твердый и почти плоский кусок коры, на светлой внутренней стороне которого что-то написано. Надпись, похоже, была сделана давно: буквы выцвели настолько, что с трудом вообще различались. Над надписью они заметили рисунок, больше похожий на какую-то печать: рыжеватая птица, распростершая крылья.

— Ты можешь это прочитать?

— Нет, если мне будут загораживать свет!

— Ладно, ладно, хорошо.

— Дайте мне!

Лицо Натана передернулось, когда он услышал повелительный тон Ральфа.

— Сию минуту, господин. Но, смею заметить, я разгадал смысл написанного.

Он откашлялся.

— Проклятье? Увлекательно, молодцы они! — шепнула Альма. Арно же, как всегда, ничего не сказал, лишь торопливо кивнул в ответ.

Видимо, только Доро придерживалась иного мнения.

— Старинная надпись, — пробормотала она, вырвав кору из рук Натана и прочитав текст. — И за ней скрывается чей-то злой умысел. — Судя по голосу, девушка могла вот-вот расплакаться. — Давайте вернемся, ну пожалуйста! Ясно же, какое проклятие имеется в виду! — Она умоляюще обвела взглядом всех игроков. — Если это действительно предупреждение, то нам никто уже не сумеет помочь. Но, может, пока еще не поздно что-либо изменить?

Если она играла роль, то просто блестяще. Однако в душу Айрис закралось чувство, что Доро говорила всё на полном серьезе.

— Я защищу вас от всех бед! — воскликнул Варце, выхватывая меч. — Не стоит волноваться. Доверьтесь мне!

Доро недовольно покачала головой. Она не выпускала кусочек коры из рук, вертя его то в одну, то в другую сторону.

— Эта весточка — знак. Предупреждение всем неосторожным путникам. Видите сокола?[25] Разве не помните, как звали князя, которого проклял его брат?

Все, кто были свидетелями истерики Доро на вокзале, лишь вздохнули или закатили глаза.

— Фалькенштейн? Фалькенберг? — попытался вспомнить Ральф, начиная заметно нервничать. — Кого это, в конце концов, волнует? Пойдемте, нам надо двигаться вперед!

Доро вцепилась в его доспехи.

— Нет. Вы помните проклятие и знаете, что нас ждет. Наши кости будут переломаны, кожа слезет, тела поглотит земля, а мертвые восстанут из могил. Отдайте приказ вернуться. Немедленно! Ради нашей же безопасности!

— Во фантазия разыгралась, — пробормотал кто-то за спиной Айрис. — Лучше б мы не брали ее с собой.

— Да это же просто смешно!

Ральф вырвался из цепких рук Доро и спокойно пошел вперед. Следом двинулись все остальные, а девушка с отчаянным выражением на лице, раскинув руки, пыталась их удержать, Конечно, голова у нее до невозможности забита всякой чушью, но Айрис отчего-то стало жаль ее.

— Пойдем, — мягко сказала она Доро. — Спорю на что угодно: всё это — часть игры. Вспомни, в прошлый раз ты повсюду видела дурные предзнаменования, но тогда ничего страшного вообще не случилось. Давай просто подождем, а потом спросим у кого-нибудь из организаторов, как нам быть с этим посланием, хорошо? Тебя это успокоит?

Доро молча покачала головой, но все-таки сдвинулась с места и неуклюже зашагала по тропе за остальными.

— Хотелось бы мне, чтобы ты была права. Очень на это надеюсь.

— Доро последние остатки разума растеряла!

— Она мне как-то по руке гадала и посоветовала держаться подальше от женщин с крашеными волосами. Тогда же вообще не к кому будет клеиться!

Смех.

О Доро сплетничали вполголоса, но Бастиан всё равно слышал почти всё. Сама Доро, наверное, тоже всё слышала, с легким сожалением подумал он.

— В прошлом году она мне гадала на рунах и напророчила страшное несчастье. Но ничего так и не случилось.

— Да она просто любит всех пугать.

— Странная она какая-то.

Бастиан невольно обернулся и посмотрел на Доро — та шла вместе с Айрис в самом хвосте отряда. Они о чем-то разговаривали, Доро, похоже, даже немного развеселилась. Очень хорошо.

Он прибавил шаг и нагнал Сандру.

— Ну, и чего ты так сурово на меня смотришь?

— Правда?

Иначе я бы вряд ли это сказал. Но озвучивать свои мысли Бастиан не стал.

Сандра даже не посмотрела в его сторону. Она по-прежнему шла, внимательно глядя под ноги, хотя сейчас местность вокруг стала очень ровной.

— Ты на меня обиделась?

— Нет. — Девушка плотно сжала губы.

Ну что ж, если у нее нет желания разговаривать, настаивать он не будет. К тому же самому Бастиану сейчас хотелось только одного — остановиться и скинуть эту тяжеленную надоевшую холщовую сумку с плеча. Впереди лес редел, между деревьями показались просветы и вроде бы даже трава — похоже, впереди большая поляна.

— Мы тут! — Георг размахивал руками, чтобы его видели все, даже отставшие.

Бастиан вышел из леса. Все-таки они двигались верным путем. Один за другим игроки выходили на поляну, останавливались и смотрели на руины того, что, согласно сценарию, было когда-то их деревней. Никто не произнес ни слова.

Перед ними в окружении древних елей и буков расстилался луг, залитый солнечным светом. Посреди него, над высокой травой, вздымались три небольших округлых скалы, напоминавшие спины китов. Вдоль опушки высились скалы покрупнее, одна вообще походила на дом с крутой остроконечной крышей. Эта громада нависала над поляной, слегка наклонившись, словно охваченная любопытством.

Бастиан огляделся, хотя без очков это оказалось не таким уж легким делом. Впервые с тех пор, как игроки вошли в лес, у него появилось ощущение, что они не играют, а живут настоящей жизнью.

Трава на лугу была вытоптана и выбита, словно здесь вправду шло ожесточенное сражение. Среди нее то тут, то там валялись обугленные деревянные балки, доски и брусья — видимо, всё, что осталось от бывших домов и хижин их деревни. Между ними были разбросаны самые разные вещи: осколки посуды, лохмотья, рваная одежда, а еще топор, несколько уцелевших горшков, мешки, набитые непонятно чем, и огромный черный котел.

Но наибольшее впечатление производили четыре узких продолговатых холмика земли, насыпанные кем-то у опушки леса. Над каждым, очевидно, у изголовья, возвышался крест, связанный из палок.

Могилы.

Разумеется, Бастиан понимал, что они устроены здесь только для того, чтобы напугать игроков, и в них никто не похоронен, но по телу все равно разлился неприятный холодок. Это ощущение не покидало его до тех пор, пока, тяжело ступая, позвякивая доспехами и яростно оглядываясь по сторонам, на середину поляны не вышел Ральф.

— Отъявленные убийцы! — пробурчал он, поворачиваясь к остальным игрокам; подбородок его дрожал от гнева. — Клянусь своим добрым именем и гербом отца, что не буду знать покоя, пока не разыщу виновных и не накажу их. — Размашистым движением он выхватил меч — тот отозвался странным, совершенно не металлическим звуком. — Вы, павшие здесь, я отомщу за вас!

Бастиану стоило немалого труда сдержать улыбку. Импровизированная клятва Ральфа безжалостно уничтожала весь эффект, задуманный авторами сценария. Но, может, это оттого, что Бастиан новичок? Остальные ведь по-прежнему взволнованно следят за происходящим.

— Вы их повесите! — Ральф всё повышал и повышал голос, уже сбиваясь на фальцет. — Вы вздернете их на деревьях, и лица их сделаются так же черны, как и души! — Всем видом изображая потрясение, он провел рукой по мокрому от пота лбу. — Теперь вот что, добрые люди! Давайте соберем то, что еще может нам пригодиться. А затем нужно приготовиться к отражению нового набега — пока убийцы живы, мы не можем чувствовать себя в безопасности.

«Добрые люди» приступили к обследованию остатков деревни — все, кроме Доро, которая, сжимая в руке корявый сук, подбежала к могилам и стала чертить знаки на рыхлой земле; и кроме Бастиана — тот просто не знал, чем ему лучше заняться. Он увидел, как Айрис открыла один из мешков, вынула из него пригоршню зерна и протянула ее Варце. Тот кивнул и понес мешок к центру поляны, к самой большой из трех скал. Ларс и Георг складывали в кучу всё, что отыскивалось среди развалин; кто-то даже нашел в граве веревку.

Кипучие хлопоты, охватившие всех, оказались заразительны: Бастиан снял с плеча сумку и присоединился к Сандре — на этот раз девушка все-таки улыбнулась ему. И на том спасибо. Она углядела в траве небольшой ящик с солью и подняла его, передавая Бастиану.

— Зоркость ваша достойна уважения, — заметил он, слегка склонив голову. — Могу ли я вам помочь? Да, глаза мои слабы, но я буду стараться изо всех сил.

— Рада слышать. Надеюсь, разбойники не все кувшины побили, иначе воду носить будет не в чем. Пойдемте, поищем их.

Никаких кувшинов они не нашли, зато Бастиан, не успев сделать и нескольких шагов, споткнулся о деревянную палку, оказавшуюся черенком лопаты. Тихо радуясь тому, что хоть что-то нашел, он отнес находку к скале.

— Очень хорошо, Томен, ценное орудие, — похвалил его Ральф и жестом подозвал Георга. — Вы двое принимайтесь за выгребную яму. Только ройте не очень близко к могилам — мы не хотим нарушать покой павших.

Рыть выгребную яму. Бастиан тяжко вздохнул.

— О, он великолепно справится, — отозвалась Сандра за него. — Томен сильнее, чем кажется, и не боится грязной работы. Правда ведь, Томен?

Тот молча кивнул и решил для себя, что хоть в голосе Сандры и проскользнули насмешливые нотки, но злорадства все-таки слышно не было.

Георг принял задание как должное, и глазом не моргнув.

— Надо отыскать подходящее место. — Он на ходу огляделся, остановился и хлопнул Бастиана по плечу: — Выбирайте, Томен. Вы говорили, что знаете толк в природе, так покажите, где вашей душе угодно будет в ближайшие дни давать волю своей природе.

Этого еще не хватало. С другой стороны, ничего трудного тут вроде не было. Нужно всего лишь выбрать место, располагающееся чуть в стороне от лагеря и достаточно укромное.

Вместе с Георгом они добрались до опушки, где Бастиан наконец нашел то, что искал. Всего в нескольких шагах от луга, в тени деревьев, прятался пятачок, который с одной стороны отгораживала скала, а с другой — кусты. Если присесть тут на корточки, никто тебя и не заметит.

— Копаем здесь, — объявил Бастиан.

— Вы уверены?

— А почему нет?

— Чувствуете, откуда дует ветер? С запада. В этих краях он обычно дует оттуда. Иначе говоря, прямиком в сторону нашего лагеря. И нам всем придется наслаждаться неописуемыми ароматами.

Можно было бы обойтись и без сарказма, подумал Бастиан.

— Что ж, тогда просто перейдем на другую сторону луга и будем копать там.

Но Георг не собирался так легко от него отставать.

— Вам не приходит на ум ничего, что говорило бы против вашего выбора?

— И что же именно должно было прийти мне на ум?

— А вы разве не слышите?

Черт возьми, что именно он слышит? Шум деревьев? Голоса других участников? Жужжание этих проклятых мошек?

— Нет, — нервничая, сказал Бастиан. — Я ничего такого не слышу.

Со снисходительной улыбкой на лице Георг взял его за руку и повел в лес. Они сделали всего несколько шагов, и Бастиан понял, к чему клонились его загадочные намеки. Журчание, плеск. Ручей.

— Не стоит гадить там, где пьешь, — пояснил Георг и принялся доставать ветки со дна ручья. Вскоре вода заструилась заметно быстрее.

Присев на корточки, Бастиан тоже склонился к ручью и стал помогать Георгу, впрочем, не упуская возможности облиться водой, напиться и наполнить флягу. Вода оказалась удивительно чистой и свежей на вкус, и к нему мигом вернулось хорошее настроение. Когда в последний раз он пил с таким удовольствием? Встав на четвереньки, опустив голову в струящийся ручей? Да вообще он хоть раз в жизни пил так воду?

Бастиан рассмеялся и тряхнул волосами — брызги разлетелись во все стороны. Георг посмотрел на него странным задумчивым взглядом.

— Скажите, Томен, с какими болезнями вы знакомы? Как велики ваши познания?

Хоть вопрос и был адресован его средневековому двойнику, Бастиан почувствовал за ним неподдельный интерес. Впрочем, всерьез ведь можно было и не отвечать.

— Ну… я овладел разными навыками. Но пока что меня нельзя назвать настоящим врачевателем.

— Понятно. — Георг отвернулся.

Они пересекли луг, где как раз сооружали место для костра. Девушки носили туда охапки хвороста, еще кое-кто таскал булыжники — из них выкладывали круг для кострища. Может, кто-нибудь все-таки прихватил втихомолку спички?

На подветренной стороне лагеря поначалу тоже не нашлось никакой подходящей площадки для выгребной ямы — местность здесь довольно круто уходила вниз.

— Тут мы просто один за другим покатимся с голыми задницами по склону, — вздохнул Георг.

Однако в конце концов место они выбрали, и довольно удачное — ровный участок возле скалы, наполовину скрытый низко свисавшими лапами елей. Неподалеку высился громадный муравейник.

— Ничего лучше мы сейчас уже не найдем. Так. Копаем яму примерно метр на метр и не глубже полутора, иначе наткнемся на грунтовые воды.

Что ж, это вполне реально сделать. Бастиан воткнул лопату в дерн и начал копать. Сперва работа продвигалась быстро, однако под верхним слоем земли лежал каменистый грунт, и приходилось сначала обкапывать крупные камни, а уж потом выбрасывать их из ямы.

Бастиан дышал всё тяжелее. Он снял рубашку — та оказалась фантастически грязной, хотя носилась едва ли четыре часа. Бастиан ощущал, как по спине и груди льется пот. Уже сейчас он страстно мечтал о душе, который ему удастся принять, самое раннее, через пять дней. Вдобавок вернулась мошкара — целый рой. Бастиан отбивался от нее, но безуспешно. Пот заливал глаза, их щипало.

— Передышка. Мне нужна передышка. Тебе… вам надлежит сменить меня.

Он выбрался из ямы и побежал через луг к ручью, где принялся обливаться, зачерпывая ладонями ледяную воду, потом опустил голову в ручей, до самого дна, и просто пил, пил, пил. Наконец оторвавшись от воды, Бастиан взглянул в сторону лагеря и почувствовал: там что-то изменилось. На лугу царило смятение; от прежней беспечной суеты не осталось и следа. Одни махали руками, показывая на могилы, другие вынимали оружие.

Бастиан в последний раз плеснул на себя водой и отправился искать Сандру. Девушка вместе с Лисбет и Доро стояла возле почти оборудованного кострища.

— Мы кого-то видели! Думаю, это был враг! — крикнула она Бастиану. Лицо ее светилось от волнения.

— Кого-то из тех, кто напал на деревню?

— Возможно. Он стоял вон там, наверху, на покосившейся скале. Смеялся и размахивал флагом с нарисованной головой волка. А потом исчез. — Сандра заговорщически посмотрела на Бастиана. — Ну наконец-то началось. Открываем охоту на врага.

Ральф, всё еще в шлеме и, видимо, оттого необычайно раскрасневшийся, махнул рукой.

— На охоту отправятся только те, кто уже выполнил свои задания! Выгребная яма готова?

Иди да погляди, подумал Бастиан, покачав головой.

— Что ж, тогда вы остаетесь. Остальные делятся на две части. Одна группа обследует скалу, где видели врага. Другая разворачивается в цепь и прочесывает лес. Не отходите слишком далеко друг от друга, места здесь коварные — легко затеряться. — С этими словами Ральф, он же Аларик фон Таннинг, гордо прошествовал к импровизированной постройке, над которой всё еще трудились кое-кто из игроков, и уселся в тени.

— Ленивая свинья, — пробормотал Штайнхен и сочувственно взглянул на Бастиана. — А не помочь ли вам в возведении означенной укромной обители? Быть может, мне достаточно будет рухнуть наземь, чтобы подо мной образовалась яма внушительных размеров?

— Спасибо, благородный Куно, — отозвался Бастиан и снова стал натягивать перемазанную рубашку. — Не утруждайтесь, мы справимся сами.

— Я помогу вам, — вызвался Варце. — Охотно этим займусь. Честное слово.

Присоединившись к Бастиану, он уселся рядом с ямой, которая всё увеличивалась в размерах, и стал ждать. Пожалуй, Варце замаскировался лучше всех участников игры. Для костюма он выбрал одежду типичных для леса цветов — зеленого, бурого и рыжего — и оттого оказывался почти незаметным. Единственное, что бросалось в глаза, — металлическое кольцо на шее.

— Что это? — поинтересовался Бастиан.

Варце, словно ждал этого вопроса, потеребил странное украшение и подмигнул Бастиану.

— Я браконьер.

В игре это, видимо, следовало понимать примерно так: «Н-да, и однажды меня сцапали и заковали в железо. В виде наказания мне хотели отсечь большой палец на правой руке. Я улизнул, но этот ошейник остался на мне».

От минуты к минуте жара становилась всё тягостнее. Они боролись с дремотой, дожидаясь, пока Георг выбьется из сил и передаст им лопату.

Бастиан отвел низко свисавшие лапы ели, так что лагерь теперь отлично просматривался. Сощурившись, он следил за рыжеватым пятном на краю луга, которое, видимо, было Сандрой. Вместе с ещё одним пятном, зеленовато-черным, — Лисбет? — она шла к накренившейся скале.

За спиной Бастиана из наполовину выкопанной выгребной ямы вылез Георг; тело его блестело от пота и жары. Вытираясь, он оставил на лице рыжеватый след от земли.

— Что-нибудь новенькое? — Георг еще выше поднял ветки, чтобы плечо Бастиана не мешало ему наблюдать за происходящим, и неожиданно замер. — Куда это там отправилась Лисбет?

Бастиан покосился на него, но не стал поправлять: он уже не впервые за игру слышал, что ее участник называет другого игрока настоящим именем.

— Она вместе с Дорадеей отправилась к той наклонной скале, чтобы отыскать следы чужака — говорят, он объявился как раз там.

— Вот оно что!

Это были единственные слова, которые смог выдавить из себя Георг, прежде чем сорвался с места и в хорошем спринтерском темпе рванул за девушками.

— Да у него же бзик какой-то! — тихо заметил Бастиан.

Варце, спускавшийся в яму, чтобы продолжить работу Георга, одобрительно хмыкнул.

— В точку. Раньше он был совсем другим, но с тех пор, как они подружились, с ним вообще нельзя иметь дело. — Сопя от натуги, он выволок из ямы булыжник. — Теперь он ни на шаг не отпускает ее от себя одну.

— Ну… Она вроде не возражает…

— Не припомню пока ни разу, чтобы она жаловалась.

Варце трижды выкинул землю из ямы.

— А все-таки, как долго они уже вместе?

— Где-то с год, думаю. Первое время все очень удивлялись. Геруша ведь всегда была… м-м… одиночкой — это, пожалуй, не совсем точно, но более подходящее слово мне в голову не приходит.

— Геруша?

— Да, ну… то есть Лисбет и Георг — это Геруша и Госвин. Я тоже убил уйму времени, запоминая все эти имена. — Варце стер пот со лба. — У нее, естественно, были целые легионы поклонников, но никто до тех пор не слышал, чтобы она выбрала кого-то одного, хотя среди них попадались куда более… м-м… достойные ухажеры, чем Георг… в смысле Госвин. — Он пожал плечами. — Любовь — тайна, необъяснимая и удивительная. Как вы думаете, хватит нам такой глубины?

Бастиан улегся на край ямы и осмотрел получившееся «творение».

— Думаю, вполне хватит.

— Одной ею, разумеется, мы не обойдемся. Но для начала достаточно.

Варце выбрался наверх и вытер руки о штаны. Они сгребли землю, выброшенную из ямы, в кучу, чтобы те, кому доведется воспользоваться «укромной обителью», могли засыпать то, что в ней оставили.

— Как вы смотрите на то, что мы последуем за остальными и тоже примемся искать следы разбойников, которые разрушили деревню? Небольшое приключение, а, Томен? В конце концов, ради чего мы тут собрались?

В принципе, Бастиан не имел ничего против, хотя от голода его буквально мутило.

— Для начала мне надо бы перекусить. Идите за остальными, я присоединюсь чуть позже.

— Договорились.

Они пересекли луг — почти все участники уже ушли; впрочем, многие успели разложить свои вещи. Бастиан с ужасом сообразил, что не помнит, где бросил сумку. Несколько минут они разыскивали ее, пока Варце не нашел вещи Бастиана неподалеку от могил.

— Если выбросить всё из сумки и набить ее сухой листвой — сколько влезет, то на таком матраце можно вполне сносно выспаться.

Варце вгляделся в тех, кто остался в лагере.

— Скажите, куда именно отправились остальные? — крикнул он.

— Туда. — Женский голос. Айрис. Девушка сидела на траве, придерживая арфу на коленях; она махнула в сторону скалы с накренившейся вершиной. — А кое-кто взял немножко левее — они пошли прямиком в лес.

— Отлично. Тогда я пойду направо, — объявил Варце, разворачиваясь к могилам. Размахивая руками на бегу, он вскоре скрылся за деревьями.

У Бастиана жутко болели руки, от кончиков пальцев до плеч; он подозревал, что даже представить не может, как будет ломить мышцы завтра утром.

Бастиан осмотрелся. Где лучше устроиться на ночь? И где же расположилась Сандра? Мысль об этом давила на душу гранитной скалой. Он не понимал, что такого особенного произошло, но, видимо, он что-то сделал неправильно. Почему девушка так внезапно охладела к нему? Бастиан никак не мог найти объяснение ее странному поведению.

Погруженный в свои мысли, он мимоходом прихлопнул комара, усевшегося на предплечье. Я полный идиот. Они еще слишком мало знали друг друга, чтобы вместе отправиться в такую полную приключений поездку. Н-да. Поздновато же он сообразил.

Ладно. Как бы там ни было, надо заняться обустройством ночлега.

Разложив вещи прямо там, где стоял, Бастиан, вспомнив о совете Варце, принялся охапку за охапкой сгребать шуршащую и крошившуюся опавшую листву и наполнять ею сумку. В листьях попадалось немало еловых иголок, но он ничего не мог с этим поделать; впрочем, заметить иголки было довольно трудно.

— Вы нарушаете покой мертвых, Томен.

Бастиан обернулся. За спиной, скрестив на груди руки, застыла Доро, буравя его мрачным взглядом.

— О чем вы?

— Если расположиться на ночлег рядом с могилами, то мертвецы высосут жизнь из вашего тела. Вы этого добиваетесь?

Сейчас она держалась спокойнее, чем прежде, хотя напряжение никуда не ушло. Торопливым жестом девушка указала на четыре земляных холма, возвышавшихся всего в нескольких шагах.

После рытья ямы у Бастиана не было ни сил, ни желания выслушивать бредни Доро.

— Это не настоящие могилы, — коротко бросил он. — Там нет никаких мертвецов.

Густые черные брови девушки взметнулись, словно суля несчастье.

— Я лишь хотела вас защитить, — сказала она. — Даже если вы считаете меня чокнутой. Но я умею чувствовать этих призраков, не ведающих покоя; они витают вокруг нас. Не злите их.

— Я и не собираюсь.

Доро пристально поглядела на него и встала рядом.

— Дайте мне руку.

— Нет, благодарю.

— Вы боитесь, не правда ли?

— Ошибочка. Я голоден, — сказал Бастиан истинную правду. — Если я решу перекусить рядом с могилами, это что, тоже принесет мне несчастье?

— Я бы избегала всего, что может пробудить в мертвых зависть.

Бастиан попытался найти на лице Доро хотя бы толику насмешки, но не заметил и следа. Вздохнув, он собрал вещи и отнес их подальше, на середину поляны. Выдернув росшие в облюбованном закутке кусты чертополоха, Бастиан уютно устроился на траве. В первый раз за всю поездку он почувствовал, что наконец нашел свое место. Должно быть, именно это случалось с путниками в старину. Ничего лишнего. Только я, ветер в вершинах деревьев, земля подо мной. Ломоть хлеба, кусок копченого мяса.

И нежная мелодия, едва пробивающаяся сквозь неумолчное жужжание мошкары. Бастиан оглянулся. Айрис сидела на одной из скал посреди луга и перебирала струны арфы. Глаза закрыты, лицо умиротворенное — кошечка втянула коготки. Первым желанием Бастиана было, не отрываясь от хлеба с мясом, подсесть к девушке поближе, чтобы послушать ее игру, но он не решился этого сделать. Она выглядела такой счастливой, сидя тут одна, наедине с собой и своей музыкой, — взъерошенный эльф, на минутку опустившийся на скалу отдохнуть.

Звуки средневековой мелодии рождали ощущение абсолютной реальности происходящего. Где-то в глубине души Бастиана они пробудили к жизни Томена — того самого Томена, который ничего больше не хотел, кроме как сидеть здесь и уплетать хлеб с мясом. Еще, пожалуй, ему хотелось чуть-чуть тени над головой и парочку друзей, с которыми можно скоротать время в лагере, а вечером, сидя у костра, обмениваться историями. Того самого Томена, у которого в жизни было вдоволь времени. Кёльн моментально отступил куда-то даже не за сотни километров, а за сотни лет отсюда.

Из его горла невольно вырвался смешок, и Бастиан закашлялся. Звуки арфы оборвались.

— Всё хорошо?

Он махнул Айрис и рассмеялся, так что на глаза навернулись слезы.

— Всё просто отлично, — с трудом переводя дух, ответил Бастиан. — Продолжайте, пожалуйста. Знаете, вы и ваша музыка — это что-то неземное.

Нелепая фраза получилась. Ему показалось, что Айрис сейчас скорчит насмешливую гримасу, но девушка лишь улыбнулась. В первый раз искренне улыбнулась ему.

— Хотелось бы мне, чтобы вы оказались правы.

Бастиан не стал присоединяться к остальным участникам игры, выполнявшим задание, — он был слишком счастлив, что не надо ничего делать, не надо выполнять никаких обязательств. Он даже почти забыл, зачем вообще игроки куда-то пошли. Кажется, искать какого-то врага или чужака. Этого типа они найдут и сами, без Бастиана.

Сытый и счастливый, он лежал на траве, посматривая то на Айрис, пощипывавшую струны арфы, то на облаченную во всё черное Доро — та неслышно обходила поляну по краю, бормоча заклинания. Ладно, пусть делает, что хочет. Здесь свобода. Завтра Бастиан тоже поучаствует в каком-нибудь квесте, если появится желание. А если не появится, то он будет просто лежать и пялиться в небо, пока глаза не начнут слезиться. Или соорудит еще одну выгребную яму… Какая разница, что делать? Всё равно никаких особых планов Бастиан не строил. Всё, что ему было нужно здесь и сейчас, — чистый воздух и лес, жалобные крики птиц с веток деревьев и ветер, разгоняющий мошкару.

Вскоре из леса вернулся первый из отправившихся на поиски врага игроков — Штайнхен. Он громогласно объявил, что, к своему стыду, не нашел ни одного из разбойников, разоривших деревню, зато теперь может предаваться своему призванию — быть трактирщиком и что-нибудь приготовить. Сложив хворост в окруженном камнями кругу-кострище, он достал из поясной сумки камень, небольшой лоскут ткани и изогнутый железный прут, затем обмотал лоскутом камень и ударил им о прут. Без очков Бастиан не смог подробно разглядеть, как именно следует высекать пламя, но уже через считанные минуты Штайнхен вовсю хлопотал у костра: раздувал огонь, запылавший среди хвороста, подкладывал дрова потолще, а затем, взяв котел, отправился за водой к ручью.

Бастиан еще раздумывал, не предложить ли Штайнхену помощь в приготовлении обеда, как вдруг царившую в лагере тишину взорвали голоса и треск ломаемого валежника. Впрочем, весь этот шум легко перекрывал визгливый голос Ральфа:

— Где врачеватель? У нас раненый!

На этот раз Бастиан особо не торопился, заранее готовясь к какому бы то ни было количеству искусственной крови.

Георг, Ларс и Ральф, поддерживая, вели Натана, который, похоже, пустил в дело все свои актерские способности, изо всех сил стараясь изобразить страдальческую гримасу.

— Он нашел одного из негодяев, на чьей совести наша деревня, — объявил Ральф, — и победил его, но был ранен в руку. Удар меча, рука рассечена до кости.

— О да! — подтвердил Бастиан, осматривая совершенно невредимую руку Натана. — Я очищу рану и перевяжу ее. Скоро он снова будет здоров.

Бастиан промыл предплечье водой из фляги и забинтовал полоской холста. Поблагодарив его, Натан поплелся к костру, возле которого уже растянулись в траве Сандра и Лисбет. В честь победы, одержанной Натаном, организаторы подарили их отряду небольшой бочонок пива, и теперь с ним, не скрывая радости, возился Штайнхен.

Бастиан снова подвесил фляжку к поясу и с довольным видом замурлыкал под нос какую-то мелодию. Какой же простой может быть жизнь!

В котле уже вовсю кипело что-то среднее между супом и кашей, когда в лагерь вернулся второй отряд поисковиков, состоявший из Альмы, Арно и Родерика. Песик прямой наводкой устремился к котлу Штайнхена, остановился перед ним и начал активно обнюхивать.

Они не встретили в лесу никаких чужаков, доложила Альма, но кое-что нашли. Девушка с гордостью, смешанной с растерянностью, продемонстрировала остальным игрокам очередной кусок коры с надписью, похожий на то, что они все обнаружили по пути к лугу. На этот раз сокол был вырезан четче: он простирал рыжеватые крылья над несколькими строчками, написанными старинным почерком. Слова выцвели и читались с трудом.

Под невнятное бормотание кора переходила из рук в руки.

— «Всё, что внутри, сочтено»? — Ларс ухмыльнулся и кивнул Штайнхену. — Если только имелся в виду бочонок пива!

— Ну уж однозначно не стряпня в вашем котле, дорогой Куно, — с отвращением пробурчал Ральф. — Пахнет так, словно ее однажды уже съели.

В охватившей всех суете никто не заметил, что их почтил появлением неожиданный гость — Мона, белокурая девушка из команды организаторов, облаченная в одежду простой крестьянки.

— Я Ханна, — пояснила она, — живу тут недалеко. Я хотела предостеречь вас. — Она подобрала юбки и, принюхавшись к содержимому котла, обратилась к Штайнхену: — Вы знаменитый Куно фом Фасс, не правда ли?

Штайнхен изобразил поклон.

— Так оно и есть, моя дорогая. Могу ли я пригласить вас разделить с нами трапезу?

Мона так поспешно покачала головой, что все разразились смехом.

— Вы чересчур любезны, но я не вправе принимать это приглашение — запасы ваши наверняка и так скудны. Лучше послушайте, что я хочу вам поведать. — Она понизила голос. — Ходят слухи, что негодяи, которые сровняли с землей вашу деревню, спутались со злым духом. — С расширенными от ужаса глазами Мона огляделась по сторонам. — Мы подслушали разговоры двоих из них. Они сболтнули, что спрятали в здешнем лесу четыре дьявольских камня: один к северу от деревни, другой — к западу, третий — к югу, а четвертый — к востоку. Вам надо найти их, иначе я не поручусь за вашу жизнь. Отыщите красные камни, прозрачные, как стекло. Когда они окажутся у вас в руках, бросьте их в озеро — там они уже никому не смогут навредить.

Что-то тихо пророкотало вдали, словно помянутый злой дух рассердился на Мону за ее предостережение. На самом деле, видимо, просто приближалась гроза — на взгляд Бастиана, она вряд ли была намного лучше духа.

Доро, до сих пор прятавшаяся в тени деревьев на опушке леса, встала и возвела глаза к небесам.

— Начинается, — тихо заметила она.

— …Теплый летний ливень, — закончил Штайнхен. — Впрочем, в этом нет ничего удивительного.

Краешком глаза Бастиан заметил, что Айрис собрала вещи в сумку и понесла ее в сторону леса.

— Итак, мы ищем дьявольские камни. Это мишура, которая блестит серебром? — спросила Альма.

На лице Моны явно читалось удивление.

— Какая мишура?

— Та самая, о которой идет речь в шпрухе:[26] «Пусть мишура блестит серебром — всё, что внутри, сочтено».

Она протянула Моне кусок коры. Та внимательно осмотрела его, вертя в руках.

— Не понимаю, о чем вы.

— Это что, не ваша надпись?

Мона энергично покачала головой.

— Нет. «Пусть ты надежно хранишь его… моим ему стать суждено…» Н-да… Звучит как какая-то загадка, но… я это в первый раз вижу.

Со всех сторон раздалось смущенное бормотание:

— То есть как это «в первый раз вижу»?

— Мы думали, это ваше…

— Если не вы, то кто тогда припрятал эти штуки?

Шум голосов перекрыл раскат грома, на этот раз гораздо ближе.

— Можно я еще раз взгляну? — Лисбет протянула руку, взяла кусочек коры и перечла вырезанные на нем строки. Потом без слов передала послание Георгу. — Кто-нибудь понял, что это значит? — спросила она.

Все покачали головами.

— Хотелось бы мне знать, что за символ эта рыжая птица, — задумался Натан.

— Сокол. — Голос Доро смешался с очередным раскатом грома, показавшимся глухим и угрожающим, словно рык разъяренного зверя.

Мона взглянула на небо, встала и скрутила светлые локоны в узел на затылке.

— Мне пора вас покинуть. Я подумаю о загадке и посоветуюсь с моими спутниками. Прощайте!

Она пошла в сторону выгребной ямы, и Бастиан невольно задался вопросом, использовал ли уже кто-нибудь их сооружение. Он сам, во всяком случае, — нет, и трудно было даже представить, что могло бы заставить его это сделать. Кстати, надо будет на досуге как-нибудь подумать, чем можно тут заменить туалетную бумагу.

— Надо поторапливаться с трапезой.

Штайнхен озабоченно посмотрел на небо, и всем стало ясно, что он имел в виду. Белые кучевые облака, только что медленно тянувшиеся над лесом, теперь превратились в черную стену, которая с ужасающей быстротой надвигалась на лагерь.

— Что нам теперь делать?

Вопрос, заданный Бастианом, прозвучал риторически, никому не адресованный, — разве что ему очень хотелось бы задать его Сандре. Впрочем, за последние несколько часов они не перекинулись ни единым словом.

— Подождем, разразится ли гроза. Может быть, она пройдет стороной.

Ральф неуверенно переводил взгляд с одного на другого. Судя по его виду, он охотно бы ненадолго уступил роль предводителя отряда.

— Вам следовало бы снять шлем, — кротко заметил Штайнхен. — Если вы, конечно, не хотите заменить нам громоотвод.

Глаза Ральфа расширились, он лихорадочно стал нащупывать ремешок под подбородком, но, не найдя его, чертыхнулся.

— Помогите же мне, негодяи! И с доспехами тоже! Быстро!

Лишь Альма тотчас последовала его приказу. С быстротой молнии она отстегнула все пряжки и развязала все узлы, причем Ральф ничуть не помогал ей, путаясь в собственных доспехах, как рыба в сети, и то и дело бросая боязливые взгляды на почерневший небосвод.

Все тут же бросились снимать с себя все металлические вещи — у кого они были. Поразмыслив, Бастиан решил, что нож за поясом опасности не представляет, и тут же подумал, что Варце, пожалуй, рискует, разгуливая по лесу с железным ошейником… Постойте-ка. А где Варце? Бастиан огляделся. Он не вернулся с Сандрой и Лисбет, не было его и вместе с Арно и Альмой…

— Кто-нибудь видел Варце? — крикнул Бастиан, заметив, как по поляне повеяло освежающим ветерком. Никакого ответа; лишь еще один удар грома, близкий и грозный.

Он протиснулся к Ральфу, только что выбравшемуся из доспехов.

— Мы не в полном составе. Нет Варце!

Начали падать первые тяжелые капли. Они барабанили по головам, доспехам, припасам.

— Отнесите всё под деревья! — крикнул Ральф и помчался спасать свои вещи. — В лесу мы не так вымокнем!

Быстро сообразившие игроки уже сорвались с места, выполняя его приказ, остальные всё еще колебались.

Молния рассекла небосвод, гром не заставил себя ждать. Луг все больше пустел.

— Садитесь на корточки! — прокричал Георг вслед убегающим. — Не вставайте под высокие деревья, не оставайтесь на опушке леса! Ищите низины или пещеры!

Бастиан побежал за Сандрой. Сначала девушка направилась к прогалине между соснами, затем спустилась по крутому склону в лощину. Ослепительно сверкнувшая молния на несколько секунд озарила всё вокруг фотографической вспышкой, и почти сразу с оглушительным треском загрохотал гром.

Бастиан с трудом подавил желание забежать поглубже в лес и броситься на землю — это было бы ошибкой, ошибкой… Сохранять спокойствие. Сесть на корточки, как сказал Георг. Съежиться, обхватить колени руками. От опушки они отошли едва ли на десять метров… Этого хватит? За спиной начиналась чаща, туда он не хотел, да и не мог бы идти… Какой высоты эта ель рядом с ним? Бастиан на секунду сомкнул веки. Успокойся. Гроза пройдет. Больше пяти минут такое продолжаться не может, скоро раскаты грома станут тише, небо посветлеет. Это наверняка можно выдержать.

Неподалеку от него в той же позе — на корточках, вся сжавшись, — сидела Сандра. Она тяжело дышала, и Бастиан чувствовал, как ей страшно. С неба падали уже не отдельные капли: ливень хлестал вокруг, как из огромной бочки. Даже густой лес не мог от него защитить — струи воды пробивались сквозь листву и устремлялись вниз, стекая по стволам и разливаясь ручейками на потемневшей земле.

Но всё же здесь было лучше, чем на поляне. По крайней мере, они все хоть в какой-то безопасности…

Нет. Не все.

Очередная молния ударила совсем рядом с ними с таким грохотом, словно мир раскололся пополам. Ослепительный свет залил луг, и там, на середине, на самой высокой из трех скал стояла Доро. Она распростерла руки и запрокинула голову. Длинные волосы девушки намокли и прилипли к насквозь пропитавшемуся водой платью, однако она, похоже, ничего не замечала. Доро медленно и торжественно кружилась, словно участвуя в каком-то загадочном ритуале.

— Вы пришли к нам, вы, силы природы, воды, огня и воздушной стихии! — кричала она. Голос смешивался с барабанным грохотом дождя, заглушал его. — Вознесите над нами ваши длани! Даруйте свою силу! Защитите от проклятия, которое лежит на нас!

Снова молния, слепяще яркая; за ней — очередные резкие, будто бы нескончаемые удары грома. Доро осталась целой и невредимой — на этот раз.

— Доро! — прокричал Бастиан, даже не замечая, что встал и вышел из-под спасительного покрова леса. — Спускайся! Ты в своем уме?

Кто-то обхватил его сзади. Сандра.

— Не ходи туда! Ты же не станешь рисковать головой из-за чокнутой! Ну пожалуйста!

— Но… это же безумие! Ей надо помочь!

Он обернулся к Георгу, Ральфу, Штайнхену — кто-то ведь должен вмешаться! Бастиан никого не увидел, только услышал неясные крики, доносившиеся из леса, словно кто-то хотел предостеречь Доро. Девушка ни на что не обращала внимания.

— Огонь! Вода! Земля! Воздух! — скандировала она, всё так же стоя на скале.

Если молния ударит в нее, я тотчас подбегу. Проверю пульс. Сделаю искусственное дыхание, если понадобится. Мне надо будет спешить, тогда ее шансы на выживание составят пятьдесят на пятьдесят. Но у меня нет никаких средств для обеззараживания участков, пострадавших от ожога.

Снова усевшись на корточки, Бастиан чувствовал, как, стоило только воскресить в памяти последствия удара молнии, в нем тут же нарастает отчаяние. Нарушения сердечного ритма, отек головного мозга, отказ почек — целый спектр. Со всем этим он в одиночку, конечно, не справится, а ближайшая больница находится так далеко, что с таким же успехом могла бы оказаться на Луне.

Теперь Доро танцевала на скале, высоко воздевая руки. Снова молния, удар грома, но она даже не вздрогнула.

Когда промежутки между ударами молнии и раскатами грома наконец стали понемногу увеличиваться, а дождь начал стихать, Бастиан уже почти не чувствовал ног. Он с немалым трудом поднялся и, спотыкаясь, побрел в сторону поляны. Доро, упав навзничь, лежала, растянувшись на скале, словно приносила себя в жертву.

— Ты что, совсем рехнулась? — Он кричал, хотя до скалы оставалось всего несколько шагов. — У тебя что, бзик? Ты знаешь, что была на волосок от смерти, что могла бы сейчас мертвая лежать?

Доро не шевелилась. Но, когда Бастиан подошел к ней вплотную, он увидел, что девушка улыбается. И взорвался.

— Что с тобой творится? — едва не срывая голос, проорал он. — Хочешь покончить с собой?

Она привстала, всё еще улыбаясь.

— Злые силы могут причинить мне вред, но природа никогда не сделает ничего плохого, — сказала Доро. — Ты видел, как я с ней танцевала?

— О да, это я видел и никогда не забуду. Ты любишь играть со смертью?

Девушка накрыла ладонью руку Бастиана и посмотрела ему прямо в глаза. В ее взгляде чувствовалась неподдельная теплота.

— Я только пыталась нас всех защитить, — наконец проговорила она. — Особенно вас, Томен. Читая по линиям вашей руки, я увидела знак беды, грозящей вам. Вы должны быть мне благодарны.

Так, она и впрямь чокнутая. Классическая клиника. Навязчивые состояния или что-то в этом роде — в психиатрии Бастиан пока еще был не особо подкован. Он сбросил ладонь Доро и отошел, не сказав больше ни слова.

Один за другим на поляну возвращались участники игры. Ральф, похоже, совсем выбился из сил, поэтому пересчитывать присутствующих взялись Георг и Арно. Все были целы и невредимы. Вот только Варце так и не объявился.

— Надо его поискать, — сказал Бастиан. — Вполне может быть, что он упал и теперь лежит где-нибудь, не в силах даже пошевелиться, или еще что-нибудь такое. Если так, то мы не смеем бросить его на произвол судьбы.

Он старался не думать, каково это — оказаться совершенно одному в такую грозу, да еще раненому, не в состоянии даже отползти куда-нибудь.

— Да, мы поищем его.

— Надеюсь, с ним ничего не случилось.

— Я тоже пойду с вами.

Они уже собрались идти, когда их прервал Георг.

— Через полчаса стемнеет, — заметил он. — А когда я говорю «стемнеет» — значит стемнеет. Нельзя нам сейчас разбредаться. Варце мы всё равно в темноте не отыщем, а шеи себе переломаем.

— К сожалению, это правда, — подтвердила Айрис. — Сейчас нам лучше вообще не двигаться с места. Дело дрянь. Я надеюсь только на то, что он просто слишком далеко отошел и не успел вернуться до грозы, а потому укрылся где-нибудь.

С этими словами девушка развернулась и исчезла за деревьями опушки.

Это Бастиан так плохо видит, или она и впрямь единственная из всех не промокла? Но как ей удалось?

— Но у кого-то ведь должен быть фонарик, — не унимался он, в открытую игнорируя правила игры. — У организаторов, например. Ну хоть у кого-то!

— Мы не знаем, где они разбили лагерь. Иначе могли бы сразу пойти искать Варце, — объяснил Георг. — Ничего не поделаешь, придется ждать до утра. Мне самому трудно принять такое решение.

Они медленно разбрелись по поляне. Каждый выбирал себе место для сна; только Бастиан всё еще, будто оцепенев, стоял и вглядывался в темневший лес. Сандра взяла его за руку.

— Варце вернется, — нежным голосом сказала она. — Айрис права, хоть с ней такое и редко бывает. Он наверняка где-нибудь укрылся.

Девушка погладила Бастиана по волосам и опустила голову ему на плечо.

Смотри-ка. Моментально стала опять такой ласковой? Бастиан рад был бы от нее отстраниться, но, собравшись с силами, всё же сумел скрыть раздражение. Настроение Сандры менялось так резко, что это начинало действовать ему на нервы.

— Нужно подыскать место для ночлега, и как можно быстрее, — продолжала она. — Кто знает, вдруг ночью гроза повторится.

Что ж, тем хуже. Прежде всего для Варце. Изо всех сил стараясь сохранить на лице радостное выражение, Бастиан решительно отошел в сторону от Сандры, чтобы заняться тем, что следовало сделать уже давно: проверить, сильно ли пострадали его вещи после проливного дождя.

Ревизия длилась недолго, и результат ее оказался удручающим. Всё промокло: одежда, одеяла, даже набитая листвой сумка — ливень превратил ее содержимое в склизкую коричневую массу. Продукты тоже плавали в воде; особенно пострадал каравай хлеба.

Бастиану очень хотелось взять весь этот хлам и выбросить в выгребную яму. Сегодня ничего уже не высушить. Да и как, на чем вообще? Костер, на котором Штайнхен варил еду, сразу же пал жертвой дождя, а солнце как раз в эту минуту медленно скрывалось за горизонтом. Последние слабые лучи едва пробивались сквозь темные клубы облаков.

Бастиан расстелил самое большое из одеял и сложил на него все свои вещи. Скрутив концы одеяла, так что получился мешок, он взвалил его на спину и отправился в лес.

Сандра последовала за ним.

— Подожди меня! Вдвоем нам в любом случае будет теплее. — Она взяла его под локоть, но на этот раз Бастиан, не церемонясь, выдернул руку.

— Что с тобой такое? — Теперь ее голос звучал обиженно. Этого еще не хватало.

Он не ответил, лишь ускорил шаг, насколько позволяла неровная местность. Если бы еще Бастиан сам знал, с какой стати он так неожиданно впал в ярость. Ну да, он насквозь промок. Скорее всего, еще и проголодался. Но всё это заглушалось охватившим его чувством совершенной беспомощности. Сидеть и смотреть, как мокнут твои вещи или как кто-то становится мишенью для убийственной грозы! Не иметь при себе даже карманного фонарика, чтобы пойти искать пропавшего друга!

Бастиан не заметил торчавший из-под земли корень, споткнулся об него и чертыхнулся. Сандра протянула руку, чтобы помочь ему подняться, но он сделал вид, что не заметил. Часть его раздражения была обращена и на девушку, ведь именно по ее милости он вляпался во всю эту гадость с игрой. Бастиан глубоко вздохнул. Нет, это не по-джентльменски. В конце концов, ему уже стукнуло двадцать, он взрослый и сам принял решение.

— Извини, — сказал он, стараясь говорить хотя бы более-менее ровным голосом. — Я устал. Всё оказалось труднее, чем я думал.

В вечерних сумерках каждый шаг давался с огромным трудом. Трава густо покрывала землю, так что не видно было даже, куда ставишь ногу. На камень? В грязь? А может, на змею?

Самое большее минут через пятнадцать окончательно стемнеет, и тогда придется ложиться спать прямо там, где они окажутся. Бастиан остановился и попытался сориентироваться. Чуть левее между деревьев что-то темнело. Огромная скала. Нет, даже несколько скал, нависавших одна над другой. Если повезет, то с подветренной стороны найдется полоска сухой земли.

Эти скалы и впрямь оказались удивительным творением природы. Два громадных камня расположились так, что между ними образовалась небольшая пещера. Хвоя и листва, нанесенные туда ветром, не намокли во время ливня, и внутри было тепло и уютно.

Однако их опередили — в темном проеме показалось лицо Айрис. Увидев, кто к ней пожаловал, девушка скривилась.

— Вот черт, — пробормотала Сандра. — Разворачиваемся.

— Да нет, зачем? — Бастиана охватила удивившая его самого радость, когда он увидел здесь именно Айрис. — Тут еще хватит места для двоих.

Не говоря ни слова, Айрис подвинулась в сторону.

— Спасибо, — искренне поблагодарил Бастиан. — Теперь я до рассвета шагу отсюда не сделаю. Ты идешь, Сандра?

Сжимая в руках сумку, девушка не двигалась с места, окруженная уже надвигавшейся на лес темнотой.

— Я бы лучше поискала другое место.

— Ну вот еще! — Бастиан чувствовал, как внутри него снова закипает ярость. — Удобнее, чем эта пещера, ты сейчас ничего не найдешь. Давай, иди сюда. Пожалуйста.

Сандра нерешительно шагнула в его сторону.

— Разве тебе не хотелось бы побыть наедине со мной? — спросила она.

Мне хотелось бы быть сытым, оказаться в сухости и ни о чем не волноваться.

— Конечно. Разумеется. Но сейчас у нас всё равно ничего не выйдет.

Несколько долгих секунд Сандра не сводила с Бастиана глаз, будто продолжая безмолвную борьбу с самой собой, но все-таки смирилась и забралась в пещеру.

— Наконец-то, — пробормотала Айрис.

Они наблюдали, как тьма наползает на лес, стирая всё, что встает у нее на пути, — пока на землю окончательно не легло непроницаемо черное покрывало. Бастиан сидел, прислонившись к стене пещеры и чувствуя, как все неровности огромного камня впиваются в спину. Не решаясь даже пошевелиться, он всматривался в простиравшуюся перед ним пустоту.

— Ты можешь убрать эту штуку? — услышал он ворчание Сандры, а вслед за ним — язвительную отповедь Айрис:

— Даже не думай! Выглядит она симпатичнее, чем ты, да и голос у нее получше будет, а вот сырость переносит куда хуже. Так что решай сама, кому придется свалить отсюда, если дойдет до крайности.

Пара секунд ушла у Бастиана на то, чтобы понять: Айрис говорила о своей арфе. Он ухмыльнулся, но тут же смутился и стер с лица улыбку.

Какое-то время в пещере было спокойно, лишь ветер шелестел в кронах деревьев, чьи силуэты смутно темнели около входа в пещеру. Постепенно ночь стерла и их.

Бастиан попытался устроиться поудобнее.

— Кто-нибудь разгадал тот шпрух? — поинтересовался он. — «Пусть мишура блестит серебром — всё, что внутри, сочтено».

— Пустая болтовня, моралистика, — отозвалась Айрис. — Типа девиза, что достойны внимания только внутренние ценности.

— Но тогда непонятна вторая часть, там, где говорится: «Пусть ты надежно хранишь его, моим ему стать суждено, едва лишь наступит тьма». Никак не могу разобраться.

— И не нужно, — голос Сандры звучал раздраженно. — Мона же сказала, что это послание составлено не организаторами. Значит, и адресовано не нам. Забудь о нем.

Айрис подалась в его сторону, послышалось шуршание.

— У меня тут два сухих одеяла, — сказала она. — Если хотите, берите одно. И вообще было бы лучше снять с себя все мокрые тряпки и завернуться в него. Иначе вы всё равно замерзнете.

— Нет, спасибо, — Сандра вновь говорила надменным тоном — похоже, нервничала. Всё это время она ерзала из стороны в сторону — так мечется по клетке дикий зверь.

— А я бы с радостью взял одеяло, — сказал Бастиан. — С огромной радостью. Спасибо. Как тебе удалось уберечь вещи от дождя?

Он услышал фырканье Айрис.

— Ты знаешь, иногда полезно время от времени поглядывать на небо. Помогает заметить приближение грозы еще до того, как она начнет шарахать молниями прямо над тобой. — Снова что-то зашуршало. — Я еще в прошлом году отыскала эту пещеру, а как только стало понятно, что надвигается гроза, перебралась сюда со всеми вещами.

— Как любезно с твоей стороны, что ты нас вовремя предупредила, — прошипела Сандра.

— Ну, вы были очень заняты. Впрочем, я как-то не ожидала, что у меня единственной есть глаза.

Бастиан почувствовал, как рядом с ним вновь кто-то шевельнулся, а затем услышал приглушенный вскрик. Видимо, Сандра обо что-то ударилась.

Несколько минут никто не произносил ни слова. Бастиан оцепенело пялился в непроницаемую ночную тьму. Сырая одежда липла к телу, но с этим теперь ничего не поделаешь. Его знобило. Пожалуй, правда стоило снять промокшие вещи. Но в пещере было слишком тесно, и выбраться из рубашки оказалось труднее, чем он предполагал. Наконец стянув ее через голову, Бастиан в полной темноте прижался к чему-то сухому и колючему — к одеялу Айрис.

— Спасибо. Сандра, тебе тоже стоило бы…

— Я же сказала: нет!

В следующую секунду он ощутил на себе тяжесть чьего-то тела — это Сандра пробиралась к выходу из пещеры.

— Мне здесь слишком тесно, лучше снаружи поищу, где можно поспать.

— Что? Там же темень — хоть глаз выколи. Ты ничего не найдешь. Не хватало еще, чтобы ты заблудилась и свалилась в какую-нибудь яму!

— Чушь. Я справлюсь. В конце концов, я тоже бывала здесь и знаю, куда идти.

— Нет, это просто безумие какое-то! — Бастиан досадливо махнул рукой и, наткнувшись на Сандру, крепко сжал ее ладонь. — Ты сломаешь себе шею!

Девушка рассмеялась.

— Да ты прям оптимист. Отпусти меня. Ничего со мной не случится.

Сандра выдернула руку и пошла прочь. Бастиан прислушивался к ее осторожным неуверенным шагам: один, другой, третий. Звук, медленно удаляясь, смешивался с вездесущими ночными шумами — шелестом крон, треском ломаемых ветром веток. Через несколько минут девушку уже не было слышно.

— Я ее не понимаю. — Бастиан скорее адресовал эти слова к самому себе, чем к Айрис. В душе засвербели угрызения совести — нельзя было позволять Сандре идти одной. Он струсил во время грозы и не стянул Доро с той скалы, потом послушался остальных и не пошел искать Варце, но сейчас-то, сейчас-то ему надо было просто решительно схватить девушку за руку и удержать ее, уговорить, убедить, что она затевает опасное дело. Что, если Сандра заблудится? Если свалится с какого-нибудь обрыва? Он же никогда себе этого не простит.

— Я идиот. Просто потрясающий идиот. — С досады Бастиан ощутимо стукнулся затылком о стену.

В следующий раз он поступит иначе. Вообще нельзя допускать, чтобы кто-то еще оказался в опасности. Надо вовремя вмешаться.

Если только представится еще один шанс.

Снаружи вновь повеяло свежим ветром. Айрис слышала, как беспокойно ерзал пай-мальчик. Среди его вещей, промокших под грозой, определению было что-то шерстяное — она чувствовала запах сырой овчины.

Издалека донесся слабый раскат грома.

— О нет, неужели снова гроза? — простонал Бастиан.

— Увы, но вполне возможно. В этом районе часто сталкиваются сразу несколько атмосферных фронтов. Не удивлюсь, если ночью спектакль повторится… и хорошо, если только один.

— Я не должен был ее отпускать, — пробормотал он уже, наверное, раз в пятый. Да этот Бастиан, похоже, настоящий герой, прямо рыцарь без страха и упрека. Благородный, вежливый, всё время готов помочь. Просто идеально вписывается в это идиотское ряженое Средневековье, разыгрываемое отрядом Saeculum.

Так, если она не хочет, чтобы пай-мальчик всю ночь действовал на нервы своими самобичеваниями, нужно его чем-нибудь отвлечь.

— Что, голод достал? Слушай, можешь выказывать свою дурацкую вежливость и дальше, это твое дело. Но у меня с собой есть булочки, правда, слегка черствые, копченая колбаса и три яйца вкрутую. Будешь что-нибудь? Да или нет?

Айрис почувствовала, что он замер — похоже, только теперь вспомнил, что у него и желудок имеется.

— С удовольствием, — отозвался Бастиан после некоторой паузы. — Спасибо. Ты мне всё время помогаешь. Надеюсь, я смогу отплатить тебе тем же. Правда, все мои припасы промокли…

Ах ты мой добренький! Отплатить тем же! Видимо, сводишь в четырехзвездочный ресторан, позаимствовав у папочки кредитку?

— Да ладно, не стоит. Ты здесь в первый раз, поэтому всех вокруг считаешь неплохими людьми. Но все-таки — и не надо только кислой мины, угу? — я думаю, ты сюда не впишешься.

— Почему?

Она ненадолго задумалась.

— Судя по тому, что я слышала, ты человек практичный и, что называется, крепко стоишь на ногах. Ты точно знаешь, чего хочешь. У тебя есть цель, и ты полностью на ней сосредоточен. — Айрис на ощупь отыскала в сумке булку и яйцо — по твердости они не особо различались. Что ж, будем надеяться, зубы у него крепкие. — Увлечение вроде ролевой игры, отнимающее уйму времени, — для тебя лишь пустое времяпровождение, мешающее заниматься тем, что на самом деле важно в жизни. Но ты все-таки здесь — и, должно быть, потому, что по уши втрескался в Сандру.

В темноте она протянула Бастиану еду. Его ладони коснулись руки девушки, скользнули вниз, нашли ее пальцы.

— Спасибо.

— Не за что. — Айрис нащупала колбасу. Еще днем она отрезала несколько кружков и три из них сейчас передала Бастиану. — И не благодари меня, ладно?

Что-то затрещало — должно быть, пай-мальчик взялся за каменную булочку всерьез. Будто эхом ему, по небу прокатился новый удар грома.

— Что касается Сандры… — сказал Бастиан, пережевывая кусок. — Что ж, вероятно, я и впрямь в нее втрескался. В ней есть что-то такое, чего мне не хватает. Какая-то свобода… спонтанность…

— Ага, точно! Именно из-за этого чего-то она и понеслась ночью в лес.

Девушка закусила губу. Она вернула разговор к той теме, от которой, собственно, пыталась отвлечь пай-мальчика.

Бастиан молчал, и Айрис вдруг начало казаться, что угрызения его совести не дают покоя и ей тоже.

— Но я всё равно удивляюсь, что никто не был против, когда ты решил сюда приехать, — быстро сказала она.

— А почему вдруг кому-то быть против?

— А потому, что поездка, которую устраивают на Троицу, — это всегда нечто особенное и всегда страшный секрет. Круговая порука — каждый рассчитывает, что остальные участники будут держать язык за зубами. Но тебя никто не знает; хуже того — это твоя первая поездка. Мне кажется, ты ведь вполне мог бы через пару дней отправиться в ближайшее отделение полиции и рассказать, что мы без разрешения разбили в этом лесу лагерь. Разводили костер, что могло привести к крупному пожару. А что, если кто-то поранится? В прошлом году кое-кто из игроков получил рваные раны, один вывихнул лодыжку, а уж синяками от сражений на мечах обзавелись практически все. Здесь это не приветствуется законом, так что если кто-то заявит в полицию, у всех участников возникнут большие проблемы. — Она попыталась в темноте всмотреться в его глаза, но напрасно. — Кто поручится, что ты этого не сделаешь? Поэтому я и удивляюсь, что тебя взяли. Должно быть, Сандра очень убедительно тебя отстаивала.

Воцарилось молчание. Девушка была уверена, что Бастиан, как и она, сейчас обдумывает сказанное, но не прошло и нескольких секунд, как он заговорил:

— А почему тогда Сандра вдруг стала так холодно ко мне относиться?

Вместо ответа Айрис пробралась мимо него — поближе к выходу.

— Тсс!

Среди деревьев что-то было. И это что-то приближалось к ним.

— Что такое?

— Тише, — почти беззвучно одернула она его, напряженно вслушиваясь в темноту. Вот оно! Без сомнения, Бастиан теперь тоже это слышал. Шаги — очень аккуратные и осторожные, но тот, кто шел по лесу, останавливаться не собирался. Может, это Сандра вернулась? Нет, она ступает гораздо медленнее. Однако пай-мальчику, похоже, хотелось верить, что это Сандра, — Айрис почувствовала, как он подался вперед, видимо, решив окликнуть девушку. Она едва успела предостерегающе ухватить Бастиана за плечо.

— Нет!

Почему же она так волнуется? Ну кому еще здесь шастать ночью, кроме игроков? Или все-таки…

Нет. Эти шаги звучат иначе. Такое ощущение, что в темноте вокруг он видит, куда ставит ногу.

Может быть, это он. Он преследует ее. Он здесь.

Да не может быть. Бред какой-то. Просто слишком обострилось внимание. И все же Айрис чувствовала, как забилось сердце, — словно он стоял прямо перед ней. Девушка затаила дыхание. Что-то щелкнуло. Что-то прошелестело. Звуки, казалось, раздавались совсем рядом. Потом шаги стали медленно удаляться.

— Наверное, какое-то животное, — взволнованно прошептал Бастиан.

— Животные крадутся иначе. Это сильно смахивает на человека.

— Почему ты так уверена?

— Он все-таки слишком громко двигался. Животные так не делают.

Какое-то время они еще вслушивались в ночную тишину, но, кем бы ни был тот, кто приходил к ним, он больше не возвращался.

Сон оказался тревожным. Но вовсе не потому, что в пещере было так уж неудобно, — Айрис привыкла засыпать практически в любом положении, — а потому, что Бастиан то и дело просыпался от испуга. Порыв ветра, треснувшая ветка — и он тут же подскакивал. Ближе к утру в самом деле разразилась гроза, хотя и не такая сильная, как вечером. Пытаясь хоть что-то разглядеть в кромешной тьме, Бастиан высовывался из пещеры едва ли не по пояс — видимо, надеялся, что в поисках укрытия от дождя Сандра вернется.

С первыми лучами солнца на листьях, ветвях и камнях засверкали капли. Разбуженная ими Айрис сквозь едва приоткрытые веки увидела, как Бастиан, морщась, натягивал мокрую рубашку.

— Сейчас максимум пять утра, — полусонно пробормотала она. — Поспи еще хотя бы час.

Он покачал головой.

— Нет. Мне не дает покоя вся эта история с Сандрой. И с Варце. У меня нехорошее предчувствие, и вообще…

Он беспомощно пожал плечами, усмехнулся и выскользнул из пещеры.

Айрис зевнула. И вообще мне очень надо пописать, не справлять же нужду в пещере — ясное дело. Черт побери, теперь ей тоже совсем не хотелось спать. С первыми лучами солнца пробудились и загалдели птицы. Девушка протерла глаза.

— Потрясающе чудесное доброе утро, — заметила она и отправилась искать какой-нибудь кустик.

Вокруг пещеры по-прежнему было сыро. Далее здесь, в лесу, земля под ногами оставалась буквально пропитана водой; тут и там пробивались грибы. Айрис слышала, как Бастиан уходит всё дальше, пока звук его шагов совсем не стих.

Вернувшись в пещеру, девушка собрала всё самое необходимое и повесила арфу на плечо. Разыскать пай-мальчика труда не составило — топая по лесу, тот шумел, как стадо кабанов.

— Ты хоть знаешь, куда идешь? — спросила она, нагнав Бастиана.

— Сначала назад, в лагерь. По-моему, это не так уж далеко, — он обвел деревья вокруг испытующим взглядом. — Затем надеюсь позвать кого-нибудь из игроков и прочесать окрестности.

— Ага. В таком случае, — Айрис взяла его за плечо и развернула вправо, — лагерь — там.

По пути к «деревне» они прошли мимо Ральфа, Альмы и Арно — те соорудили среди деревьев и скал импровизированную палатку, пустив в ход одеяла. Все трое спали так крепко, что даже пулеметный треск валежника под ногами Бастиана их не разбудил.

Айрис прищурилась, когда лучи восходящего солнца ударили по глазам, — они вышли на поляну с западной стороны. Здесь тоже все спали. На опушке растянулся Штайнхен — храпящая гора, укрытая двумя одеялами; третье, растянутое над ним на деревьях, видимо, выполняло роль тента и какой-никакой защиты от дождя. Возле кострища, свернувшись калачиком, спали Георг и Лисбет; прямо за ними они заметили Сандру.

Айрис ткнула Бастиана локтем.

— Вот видишь, — шепнула она. — С ней ничего не стряслось. Впрочем, не сказать, чтобы это был очень уж умный поступок.

— Но почему? — На лице Бастиана явственно читалось непонимание. — Я что, настолько отвратителен, что ей милее спать в мокрой траве, чем рядом со мной? Не понимаю.

— Наверное, дело тут не в тебе, а во мне. — Скорее всего, так и есть. — Она терпеть меня не может, это абсолютно точно. И не спрашивай почему.

Разумеется, о Варце не было ни слуху ни духу. Бастиан и Айрис обошли всю поляну, склоняясь над каждым спящим, но так его и не разыскали.

Ох, бедный парень. Если он куда-нибудь свалился…

— С ним точно что-то случилось, — сказал Бастиан, словно подслушав мысли Айрис. — Не хочу даже думать об этом — всю ночь пролежать одному, может быть, даже мучиться от боли, в такую погоду, в полной темноте…

Айрис молча соглашалась с ним. Надо же, именно Варце! Почему вечно страдают самые приятные люди!

— Мы пойдем его искать, как только сможем! Но вдвоем мы не справимся, так что подождем, пока не проснется еще кто-нибудь.

Долго ждать не пришлось. Первой показалась Доро — вышла из-за молодых елочек. Темные волосы девушки мокрыми спутанными прядями рассыпались по плечам — в эту минуту она походила на ведьму как никогда прежде.

Вот пришла в движение и гора под названием Штайнхен.

— Давай спросим его, откуда лучше начинать поиски. Штайнхен знает Варце лучше всех. Может быть, услышим какую-нибудь идею, — сказала Айрис. — Но ведь и ты видел, в каком направлении пошел Варце, правда? Тоже зацепка, пусть и маленькая.

Бастиан кивнул.

— Он не хотел идти вместе со всеми и отправился прямо в противополож…

Крик — хриплый, глухой. В нем смешивались ужас, изумление и ликование. Айрис и Бастиан обернулись.

Доро.

Девушка как вкопанная замерла на опушке леса.

— Мертвые, — прохрипела она, — восстают из своих могил. — Рука Доро указывала куда-то вниз. — Может, мне наконец начнут верить? Разве вы этого не видите?

Они и в самом деле ничего не заметили — слишком заняты были поисками Сандры и Варце.

Одна из могил оказалась разрыта. Укрывавший ее земляной холм был свален в сторону, в земле зияла яма глубиной в полметра.

Айрис пожала плечами, чувствуя, как по спине бегут предательские мурашки. Никаких мертвецов здесь, конечно, не было; впрочем, если бы они даже и были, опасаться их не стоило — страх всегда внушают только живые. Но ведь могилу кто-то разрыл, не само же собой это произошло! Кто-то не поленился и, пока все спали, изрядно поработал здесь лопатой. Кто же это, черт возьми?

От истошного вопля Доро почти все игроки в ужасе повскакивали, хоть и устали накануне неимоверно. Полусонные, они неуклюже топтались по отсыревшему от дождя лугу и, еле передвигая онемелые ноги, брели к могилам, рядом с которыми всё еще стояла Доро.

— Проклятие Тристрама, — прошептала она. — Оно начинает сбываться.

Штайнхен поглядел на разрытую могилу, почесал в затылке и окинул взглядом присутствующих.

— Это кто-то из вас ночью постарался? А?

Все растерянно смотрели друг на друга.

— И как же, интересно? — спросил Георг. — В темноте-то? — Он не сводил взгляда с ямы, зиявшей в земле, и холмика рядом. — Я, кстати, слышал что-то такое — будто кто-то топтался, рылся, — и подумал, что это звери. Но я особо не вслушивался — очень устал, спал как убитый.

Последние слова заставили Доро обернуться.

— Конечно, это не мог быть никто из наших, — прошипела она, упала на колени и начала чертить какие-то знаки. Всклокоченные волосы почти лежали на земле. — Дурное знамение, — непрестанно бормотала она, — дурное знамение.

Короткой палкой девушка выцарапывала на влажной земле один символ за другим.

Айрис не сводила взгляда с рук Доро — они дрожали, как у старухи.

Разрытая могила вызвала в душе Бастиана смешанные чувства. Разумеется, никакого трупа в ней не было, и уж конечно, она не сама собой разверзлась. Но все-таки при виде этой ямы у него засосало под ложечкой. «Дурное знамение, дурное знамение» — слова Доро эхом отзывались в голове.

— Надо спросить у организаторов, что это значит, — сказал он, обращаясь к Айрис. — Но сначала нужно разыскать Варце. Я не могу больше просто стоять тут и ничего не делать. Есть добровольцы? От одного меня с моей близорукостью не слишком много толку. Что-бы найти Варце, мне нужно о него споткнуться.

Айрис подняла руку.

— Если тебе не хватит моей помощи, то придется немного подождать. Посмотри-ка на наших героев. У них же глаза слипаются.

Бастиан и сам это заметил. Видимо, ему, по сравнению с остальными, еще удалось вполне хорошо выспаться — по крайней мере, не в сырой насквозь одежде на мокрой траве. Еще немного невезения и к вечеру нам обеспечены десять ОРВИ.[27]

— Может, стоит позвать на поиски Доро?

— Ну уж нет. К тому же она сейчас чрезвычайно увлечена своим магическим ритуалом, — пояснила Айрис. — Кто знает, сколько проклятий тебе придется на себя принять, если помета…

— Он пропал!

Полный неподдельного отчаяния вопль совершенно не походил на хриплые завывания Доро.

— О, нет, нет, пожалуйста, только не это!

Лисбет. Упав на колени, она паническими шарящими движениями, словно слепая, ощупывала траву.

— Что случилось?

Девушка подняла голову. Губы ее побелели, по щекам протянулись полоски слез.

— Отойдите, — выдавила она. — Он исчез!

— Не может быть! — Георг подбежал к Лисбет и тоже принялся обшаривать ее вещи и траву рядом с ними.

— Что все-таки стряслось? — спросила Айрис, но Бастиан уже заметил, что медальон, который Лисбет всегда носила на шее, исчез. Серебристый медальон с вырезанными на крышке переплетенными драконами. Неужели он настолько ценен, что его потеря так переполошила Лисбет?

— Может, ты вчера обронила его в лесу? Когда гроза была?

Девушка отчаянно мотнула головой.

— Он был у меня на шее, когда я ложилась спать. Это я помню. А теперь его нет. Я не могу понять, такое просто невозможно…

Она продолжала повсюду его искать: на земле, среди одеял, в сумке. Георг даже взялся за багаж Ларса, и тот, естественно, отнесся к этому не очень понимающе:

— Убери руки от моих вещей!

— Если это ты стащил его у Лисбет…

— И почему сразу я? — Он оттер Георга плечом. — Не прикасайся к моим вещам!

В конце концов шум и крики, разносившиеся над поляной, разбудили Сандру. Девушка, совершенно сонная, поднялась, зевнула и, посмотрев на Бастиана, устало улыбнулась. Хочет помириться? Он подошел и опустился на траву рядом с ней.

— Что вчера случилось? — Бастиан старался говорить как можно тише. — С чего ты вдруг взяла и ушла? Это же было очень опасно. Я беспокоился.

— Правда? Не стоило. Просто я не привыкла к тесноте. Мне надо помочь Лисбет, ладно?

— А тебе не кажется, что нам вообще-то надо пойти поискать Варце? Медальон и так никуда не денется.

Девушка покачала головой. «Ты ничегошеньки не понимаешь» — было написано на ее лице.

Раздираемый противоречивыми чувствами, Бастиан следил, как она начала шарить в траве вокруг места, где они спали. Взгляд ее был буквально прикован к земле.

Да что они все носятся с этим медальоном? Он ведь не из золота и не из серебра. Все-таки куда важнее разыскать друг…

Так, секундочку. Но ведь он блестел, как серебряный.

Пусть мишура блестит серебром — всё что внутри, сочтено. Пусть ты надежно хранишь его, моим ему стать суждено, едва лишь наступит тьма. Уж не объявил ли таинственный автор этих стихов, что собирается стащить медальон Лисбет? Во всяком случае, возникало именно такое впечатление. И, размышлял Бастиан, внутри украшения, видимо, было спрятано что-то ценное.

— Лисбет?

Он опустился на колени в траву рядом с ней. Девушка посмотрела на Бастиана совершенно заплаканными, но оттого казавшимися еще более прекрасными глазами.

— Да?

— В твоем медальоне что-нибудь было?

— С чего вдруг? — твердым, режущим душу голосом отозвалась Лисбет.

— Всё дело в шпрухе, который мы вчера нашли, — пояснил Бастиан. Реакция девушки смутила его. — Ведь всё как-то должно сочетаться, не правда ли? А если так, то, может быть, эти строки всё же немного связаны с содержимым ме…

— Не твое дело, — прошипела она и отвернулась.

Штайнхен сразу согласился присоединиться к поискам Варце.

— Конечно, я пойду с вами, — выговорил он, сопя от натуги, пока, борясь с собственным животом, надевал обувь, оплетая крест-накрест кожаные ремешки вокруг толстых икр. — Дайте мне пару минут. И, пожалуй, я разбужу Ральфа. И возьмем Ларса — у него глаза зоркие.

Так впятером они и выдвинулись на поиски. Ларс, так и не отказавшийся от своего копья и водрузивший его на плечо, ступал рядом с Бастианом. Они направились туда, куда днем раньше ушел Варце. Если тот где-то поблизости и не потерял сознания, то наверняка их слышал: Штайнхен, прокладывая себе дорогу по лесу, грохотал как бульдозер. Снова и снова они окликали Варце по имени; тревога усиливалась. Местность становилась труднопроходимой: стволы деревьев обвивали какие-то колючие плети, рельеф постоянно менялся — приходилось то спускаться по крутому склону, то снова взбираться на холм. Мокрая земля скользила под ногами.

Взобраться на скалу. Остановиться, крикнуть. Вслушаться в звуки леса, встречающего людей обычной своей песней из голосов птиц и жужжания мух. Никакого крика о помощи, никакого шума, который мог бы производить человек, ничего. Тревога за Варце всё сильнее давила на них, вливалась в душу свинцовой тяжестью. Вчера Бастиан задумывался об этом лишь мимоходом; теперь же его охватил ледяной страх, перераставший в уверенность: с Варце случилось что-то страшное. Что-то, что мешает ему отозваться на их крики. Штайнхен тоже был подавлен, а вот Ральфа, наоборот, мрачные мысли, казалось, совсем не терзали.

— Ни о чем не беспокойтесь! — воскликнул он. — Нечего тревожиться, пока вами командует Аларик фон Таннинг. — С воинственным видом он поглядывал по сторонам. — Кто знает, может быть, враги взяли нашего спутника в заложники!

Для него всё это по-прежнему лишь шутка. Бастиан глубоко вздохнул, перебираясь через поваленное дерево. Ладно, какая разница, лишь бы только найти Варце.

Он снова остановился и позвал, крикнул изо всех сил. Тишина. Варце как сквозь землю провалился.

Земля поглотит вас, против воли вспомнил Бастиан и в ярости саданул кулаком по ближайшему стволу.

Теперь деревья в лесу словно сговорились мстить Бастиану за его несдержанность. Вскоре он споткнулся о торчащий корень и растянулся на земле. Но вместо того чтобы тут же подняться, Бастиан закрыл глаза, не торопясь возобновлять теперь уже, видимо, бесполезные поиски. Еще совсем рано, а он уже выбился из сил. Может, с Варце случилось то же самое? Он споткнулся, упал, а сил, чтобы встать, уже не было? Но ведь гроза должна была обязательно поднять его на ноги и погнать обратно, в лагерь. Если, конечно, он знал, куда именно нужно идти.

Кто-то крохотный полз по подбородку Бастиана. Он, не глядя, смахнул настырное насекомое, поднял голову — и увидел что-то странное. Серый, отливающий металлом предмет блестел всего в нескольких шагах от него.

Поднявшись, Бастиан подобрал его — и в горле сразу же встал ком, никак не желавший проглатываться.

Ошейник Варце.

— Эй, взгляните на это!

Первым, тяжело дыша, приблизился Штайнхен.

— Его ошейник, совершенно точно. Но… — Он осекся, однако Бастиан догадывался, что именно Штайнхен не решился озвучить. Каким образом Варце мог потерять свой ошейник? Снял, испугавшись грозы? Или тот сам свалился, пока Варце с кем-то дрался?

Бастиан невольно вспомнил странные звуки — шаги, которые они с Айрис слышали прошлой ночью. Шаги человека. Неужели в лесу есть кто-то еще? Кто-то, не входящий в отряд?

Он откашлялся, прогоняя вставший в горле ком.

— Во всяком случае, мы знаем, что Варце точно был здесь. А в каком направлении отсюда лагерь?

Ральф показал налево, Ларс — направо.

— Просто класс.

— Я знаю. — Айрис вскарабкалась на высокую скалу и, прищурившись, медленно поворачивалась. — Там озеро, оно начинается сразу за ближайшим подъемом. Значит, наш лагерь… вон там. — Она ткнула пальцем назад и чуть правее. — Если совсем заблудимся, то надо идти вдоль одного из двух здешних ручьев. Тот из них, что поменьше, протекает прямо за нашим лугом.

— Здесь два ручья? — удивился Ральф.

— Конечно. Вам следовало бы лучше знать ваши владения, Аларик.

Лицо Ральфа прямо засияло от одного лишь упоминания его игрового имени.

— Вы совершенно правы! — воскликнул он. — Однако я так погружен в борьбу с врагами и преследующими нас темными силами, что у меня почти не остается времени обследовать собственные владения. — Он нахмурил брови и осмотрелся. — Предлагаю сделать передышку, чего-нибудь попить и посоветоваться.

Значит, озеро. Может быть, Варце отправился туда, чтобы напиться? Или промыть раны? Во всяком случае, признав эту идею стоящей, они решили его обследовать.

Озеро лежало среди леса, словно темное зеркало, вставленное в зеленую раму из высоких деревьев. Вода в нем оказалась такой чистой и прозрачной, что на дне легко можно было разглядеть каждый камешек. Бастиан нагнулся и погрузил руки в воду; расположившаяся поблизости утиная семья, недовольная его вторжением, возмущенно крякая, поплыла прочь. Переливавшаяся ярко-синим, как сапфир, стрекоза прогудела рядом с головой Штайнхена и приземлилась на лист папоротника. Бастиан, хоть его и тревожила судьба Варце, невольно улыбнулся. Здесь всё было так, как… как оно должно быть. Что-то лучше трудно себе представить. Просто здорово. Сама мысль, что в таком месте может случиться что-то плохое, казалась до ужаса нелепой. Это, конечно, глупость: в самых красивых уголках мира с людьми точно так же случаются несчастья, как и в самых ужасных. Но все-таки он почувствовал себя увереннее, когда зачерпнул ладонями ледяной воды и напился.

Утолив жажду, они уселись на поросшем травой берегу. Интересно, сколько сейчас времени? Восемь? Половина девятого? Бастиан снова поймал себя на том, что невольно косится на левое запястье, где сейчас, конечно, никаких часов не было. В всяком случае, воздух уже вполне прогрелся: ожившие от тепла мошки и комары брали их небольшой отряд в осаду, да и желудок Бастиана все настойчивее напоминал о себе. Со вчерашнего вечера он ничего не ел.

— Никто не взял с собой чего-нибудь перекусить? — спросил он без особой надежды.

С нарочитым возмущением Ральф пожал пухлыми плечами.

— В каком тоне вы с нами разговариваете! — воскликнул он. — Или вы забыли, где находитесь? Ваша манера речи более чем неприлична.

Бастиан в изнеможении закрыл глаза. Ты в игре. И без разницы, пропал кто-нибудь или нет, разразилась ли гроза или даже сам небосвод рухнул. Его милость, Аларик фон Как-его-там, видимо, неизменно следит за соблюдением принятого в игре этикета. Что ж, будем потакать его капризам, лишь бы он помогал в поисках.

— Тогда я соизволю спросить, — со свирепой решимостью произнес Бастиан, — не взял ли случайно кто-либо из моих светлейших спутников с собой немного съестного, ибо терзают меня муки голода!

Как и следовало ожидать, настроение Ральфа мигом улучшилось.

— Мне прискорбно говорить об этом, но и мой желудок урчит. К сожалению, я тут ничем не могу помочь.

Снова всех выручил Штайнхен — он достал из поясной сумки копченую колбасу и пару ломтей черствого хлеба, и они дружно набросились на еду. Только Айрис не участвовала в общем набивании желудков: она сосредоточенно, почти не моргая, смотрела на озеро.

— Рыба, — пробормотала девушка.

— Какое благое известие! — воскликнул Ральф и выпучил глаза — видимо, ему в голову пришла еще какая-то мысль. — Конечно, ведь здесь есть и дичь! Кто знает, может быть, Варце всего лишь отправился на охоту и скоро удивит нас богатой добычей. Например, парочкой зайцев или даже косулей. Вы увидите, что ваши тревоги были напрасны.

Бастиану стоило немалых усилий сохранить на лице любезное выражение.

— И чем же, как вы полагаете, он их сразит? Задушит косулю голыми руками? Свой лук и колчан со стрелами он оставил в лагере и взял с собой только меч.

Причем деревянный.

В ответ Ральф лишь пожал плечами.

— Он браконьер, охотится с помощью силков, умеет устраивать западни, может быть, и мечом пользуется — кто знает?

Внезапно раздавшееся неподалеку шуршание, сопровождаемое тихим треском, помешало Бастиану что-либо возразить в ответ. Они обернулись. Кто-то был в лесу, совсем рядом, и с каждым шагом приближался.

Может, это Варце. Хотелось бы надеяться. Тогда им останется лишь отыскать медальон Лисбет, и всё снова будет в порядке. Бастиан так страстно желал этого, что в первую секунду и в самом деле поверил, что из леса вышел Варце. Только потом в размахивавшей руками фигуре он узнал Пауля.

— Приветствую вас! — прокричал он, демонстрируя им открытые ладони — знак, что у него нет оружия. — Я пришел с миром.

— Мы тоже приветствуем вас! — отозвался Ральф. — Не желаете ли присоединиться к нам? Мы здесь отдыхаем после обременительного путешествия.

Несколькими ловкими прыжками с камня на камень Пауль преодолел разделявшее их расстояние, размашисто поклонился и присел на траву. Как и на ярмарке, он был одет в темные штаны, светлую рубашку и короткую кожаную куртку; только обувь на этот раз оказалась другой — бежевые кожаные сапоги, доходившие ему почти до колен.

— Хорошее место для отдыха. Ваш предводитель, похоже, человек сведущий, — заметил он. Ральф постарался скрыть охватившую его после этих слов радость, но пухлые щеки «предводителя» подозрительно раскраснелись. — Однако не могли бы вы поведать мне, с какой целью пустились в столь утомительное путешествие? — поинтересовался Пауль.

— Мы занимаемся розысками.

— Постойте, позвольте мне угадать. Вы разыскиваете дьявольские камни, не правда ли? — он понизил голос. — Я тоже о них слышал и хочу вас предостеречь. Говорят, их охраняют демоны.

— Нет, мы ищем нашего друга, — пояснил Бастиан. — Он пропал вчера вечером, и мы очень за него тревожимся.

За долю секунды выражение лица Пауля резко поменялось.

— Кто? — отрывисто спросил он.

— Варце.

— Да, но ведь вы знаете, что он браконьер, — вмешался Ральф. — Наверняка отправился на охоту и…

Коротко взмахнув рукой, Пауль заставил его замолчать. От этого движения у Бастиана по спине побежали мурашки, причем он даже не смог понять почему. Вероятно, потому что он до смерти не выносил высокомерного отношения к людям.

— Так когда ушел Варце?

В голосе Пауля слышалась тревога, и Бастиан снова почувствовал к нему необъяснимую симпатию.

— Вчера он помогал мне рыть выгребную яму, а потом решил догнать остальных… Он ушел примерно за полтора или два часа до того, как разразилась гроза.

— О господи, — прошептал Пауль. — И вы не нашли никаких следов?

— Ни единого. Только вот это.

Он протянул Паулю ошейник, заляпанный грязью и облепленный травинками.

— Где вы его отыскали?

Айрис описала место находки, и Пауль кивнул.

— Со вчерашнего дня, — пробормотал он. — Скверно. Слушайте, надо вплотную заняться поисками. Разделимся на группы. — Он взглянул на Ларса. — Варце ушел один?

— Похоже, что так.

— Дело дрянь. Я же специально повторял, что никто не должен разгуливать здесь в одиночку.

— Да, повторял, — ответил Ларс машинально, опершись на копье и молча о чем-то размышляя.

Пауль растерянно переводил взгляд с одного на другого. Наконец он вскочил с места, словно подброшенный пружиной.

— Мы с Моной обыщем лес по ту сторону озера, а вам лучше сделать крюк направо и пройти вдоль ручья. Будет хорошо, если вы станете не сбиваться в кучу, а держаться на некотором расстоянии друг от друга. Тогда у нас больше шансов, что кто-нибудь хотя бы что-то найдет. Сегодня вечером один из нас заглянет к вам, чтобы обменяться новостями.

Пауль говорил это, а Ральф все больше мрачнел.

— Мой друг! — сказал он, и в его голосе сквозило неодобрение. — Разве не объявлялось, что все дни нашего пребывания здесь будут заполнены самыми разными достойными делами? Что мы будем вести такую же жизнь, какую вели люди в Средние века? Это ваши собственные слова, а сейчас…

Пауль так крепко вцепился ему в плечо, что Ральф взвизгнул.

— Ты разве не понял, что один из отряда пропал? Можешь себе представить, что произойдет, если мы его не найдем? — Он отпустил Ральфа и поправил куртку. — Я сейчас обо всем сообщу Моне и Карине. Для всяких непредвиденных случаев у нас есть спутниковый телефон, мы можем вызвать помощь. Возвращайтесь в лагерь. И держитесь вместе. Пожалуйста.

Они двинулись обратно к лагерю, стараясь не упускать из виду русло ручья. Бастиан слышал, как слева от него тяжело дышал Ларс, копьем отводя ветки, чтобы легче было пробиваться сквозь заросли.

— Что Пауль теперь будет делать? — крикнул он Ларсу. — Существует какой-нибудь план для таких вот экстренных случаев?

— У Пауля всегда есть план, — чуть задумавшись, ответил Ларс. — Всегда.

— Как далеко Варце мог успеть уйти до грозы? — Обычно у Бастиана не было манеры рассуждать вслух, однако сейчас это помогало ему внести хоть какую-то ясность в собственные мысли. — Даже если он заблудился, то всё равно должен был услышать наши крики. — Пусть даже он свернул не в ту сторону. Но нет, они же нашли ошейник. Потерял ли его Варце или выбросил, но это был последний сигнал, прежде чем его потащили в чащу…

Идиотизм. Варце — рослый и хорошо тренированный человек. Чтобы похитить его или увести куда-нибудь силой, нужно было бы сначала свалить его с ног. К сожалению, при определенном раскладе сил это возможно.

Или — если вспомнить, что в жизни, кроме пессимизма, существует еще и оптимизм, — может быть, он давно уже в лагере и бросится им навстречу, когда они вернутся!

Мысль эта вовсе не казалась такой уж глупой. Бастиан ускорил шаг, пока путь ему не преградила скала высотой метра четыре.

— Ларс? — позвал он. — Слушай, давай я обойду скалу справа, а ты — слева. Согласен?

— Почему бы нет? Только больше никаких крюков, ладно? Я уже проголодался, надо заморить червячка. — Он оперся на копье. — Если найду Варце — свистну, вот так.

Ларс присвистнул сквозь зубы — получилось похоже на сигнал отходящего поезда.

— Хорошо. — Бастиан попытался повторить свист, что ему абсолютно не удалось. Что ж, в случае чего он всегда может крикнуть.

Вот и скала. Уклоняясь вправо от нее, Бастиан стал карабкаться вверх по склону, слыша, как остальные тоже преодолевают крутой подъем. Впрочем, никого из них он не видел, заметил лишь, как Айрис перепрыгивала через громадное поваленное дерево, оказавшееся на пути. Девушка помахала ему и с сочувственным видом пожала плечами. Сомневаться в смысле этого жеста не приходилось: Варце там нет.

Он будет в лагере, успокаивал себя Бастиан. Он наверняка в лагере.

Исцарапанный и уставший, он вместе с Айрис вышел на луг, остановился и, сощурившись, пытался отыскать среди игроков рослую фигуру Варце.

— Видишь его?

— Нет. Но это ничего не значит. Пойду спрошу у Доро.

Айрис быстрым шагом направилась к могилам. Бастиан повернул голову, глядя на опушку, где вот-вот должен был появиться Ларс. Но тот, похоже, не торопился, так что Бастиан пошел прямиком к Сандре: она в обнимку с Лисбет сидела на одной из скал посреди поляны, утешая плачущую девушку.

— Вы Варце видели? Он был здесь?

— Нет. — Сандра с отсутствующим видом монотонно поглаживала Лисбет по волосам. — Я не двигалась с места, так что заметила бы его.

Больше всего Бастиану хотелось прямо тут, не сходя с места, повалиться ничком в траву. Нет, нельзя так раскисать. Вряд ли Варце ушел настолько далеко. Даже если бы он упал с какой-нибудь скалы, они бы непременно отыскали его возле подножия. Похоже, Ларс тоже его не обнаружил, иначе бы давно уже свистнул. Значит…

Он утонул? В озере? У Бастиана комок встал в горле от одной только мысли, что такое прекрасное место может быть смертельно опасным. Или оттого, что впервые позволил себе, пусть мысленно, произнести то самое слово, которое весь день, с той минуты, как он проснулся, омрачало душу. Смерть.

Да нет, чушь, полная чушь. Не может же быть, чтобы Варце погиб — такой молодой и сильный, к тому же он не в первый раз оказывался в лесу. Бастиан обеими руками вцепился в волосы — даже они пропахли потом. Срочно нужно что-нибудь попить, чтобы прояснились мысли. Возможно, тогда он хотя бы поймет, почему Сандра всё еще крепко обнимает Лисбет и держит ее за руку, чуть покачиваясь.

— Она из-за Варце так расстроилась?

Сандра посмотрела на него с таким упреком во взгляде, что сразу же стало ясно — он сказал что-то совсем не то.

— История с Варце, конечно, беспокоит ее, но это… из-за медальона. Он всё еще не нашелся. Георг за несколько часов уже мозоли себе набил и взбешен до крайности. — Сандра коротко невесело рассмеялась. — Может, это Варце прихватил медальон, прежде чем слинять?

— Что? Да вы рехнулись все, что ли? Тут человек пропал, а вы рыдаете из-за какого-то куска металла?

Он кричал и понимал, что сразу же пожалеет о своих словах. Лисбет разрыдалась; Сандра совсем помрачнела.

— Ты же ничего не понимаешь! — выкрикнула она.

— Что ж, тогда будь так любезна и объясни мне. Даже если бы в нем оказались алмазы, всё равно этот дурацкий медальон не может быть важнее здоровья друга! Разве вы еще не поняли, что, наверное, с Варце случилось что-то ужасное? Даже не наверное, а точно! — Он только сейчас заметил, что снова сбился на крик, но не стал останавливаться — подходящего времени высказать Сандре всё, что хочется, может уже и не представиться. — Что, если он лежит под скалой со сломанным позвоночником и даже пошевелиться не может?! Что, если он уже мертв — что вполне вероятно, иначе мы хоть раз бы, но услышали его крики о помощи?! Впрочем, вы правы: всё это пустяки по сравнению с модной побрякушкой, которую Лисбет где-то посеяла!

Лисбет вырвалась из объятий Сандры, вскочила и бросилась прочь. Она то и дело спотыкалась и, похоже, не совсем ориентировалась в пространстве, потому что, стремясь побыстрее скрыться в лесу, на полном ходу наткнулась на Доро, едва не столкнув ее в разрытую могилу, потом, пошатываясь, задела Арно и наконец скрылась среди деревьев.

— Поздравляю, ты своего добился!

Полный презрения взгляд Сандры должен был бы, наверное, испепелить Бастиана на месте. В следующую секунду она кинулась догонять подругу.

Бастиан глубоко вздохнул и закрыл глаза. На душе было приятно, оттого что удалось хоть частично сбросить невыносимую тяжесть, давившую на него последние дни, и в то же время он никак не мог отделаться от ощущения, что вел себя как совершенный идиот. А между тем из головы никак не шло слово — о нем не хотелось даже думать, но оно мрачным призраком витало среди остальных мыслей.

Смерть, смерть, смерть…

Он подошел к Айрис — девушка сидела возле остывшего кострища и вычесывала мусор, набившийся в волосы за время блуждания по окрестностям. Штайнхен, тяжело дыша, лежал на земле, вперив взгляд в небо, — точь-в-точь горный хребет, вздыбленный землетрясением.

— Его никто не видел.

Айрис медленно кивнула.

— Похоже, так. Доро тоже не видела. Милую сценку ты тут закатил, ничего не скажешь.

— О черт. Да уж, обычно это не в моем духе. Я просто не понимаю, как они могут с таким равнодушием относиться к Варце.

Они сидели, невольно наблюдая, как Ральф вернулся из импровизированного туалета и, не удостоив их даже взглядом, направился прямиком к Альме и Арно. Родерик, весело виляя хвостом, приветствовал его и тут же повалился на спину, прося почесать.

— Он ходит, будто его лимон заставили съесть, и всё из-за того, что Пауль упомянул о спутниковом телефоне. Как такое может быть? — удивился Бастиан.

— Ральф очень восхищается Паулем. — Айрис боролась с тонкой веточкой, запутавшейся в волосах. — Только что из штанов не выпрыгивает, чтобы произвести на него впечатление. Знаешь, на самом деле Ральф — не очень-то счастливый человек. У него нет настоящих друзей. Он живет у бабушки. — Ветка наконец согласилась признать поражение, и Айрис отбросила ее далеко за спину. — А еще он не может смириться с тем, что на этот раз всё идет не так, как он ожидал. — Она посмотрела прямо в глаза Бастиану. — Но я его понимаю. Он придет в себя, только надо дать ему время свыкнуться с этим.

— Да, конечно. Извини. Мне просто дурно становится, когда представляю, что может случиться всё что угодно.

— Да уж. — Айрис помассировала виски, не сводя глаз с Ральфа — тот так увлеченно почесывал живот Родерика, что песик визжал от восторга и как одержимый дергал задними лапами. — Я все еще не могу поверить, что мы не нашли никаких следов Варце, кроме этого ошейника, хотя с нами был Ларс. А ведь он обычно всё находит. Читать следы — его хобби. — Она задумалась. — Впрочем, после такого ливня… думаю, ничего уже не осталось. — Айрис оглянулась, сначала посмотрев на Ральфа, затем переведя взгляд на опушку леса. — А куда делся Ларс? Он же шел рядом с тобой, так ведь?

— Да. Мы в самом конце разделились. Но он давно уже должен был вернуться.

Бастиан тоже оглянулся, хотя и не мог никого толком разглядеть — лишь чьи-то смутные силуэты.

На лугу оставались только Альма, молчаливый Арно и Ральф. В тени деревьев на опушке прятались Сандра с Лисбет. Георг ползал по траве — в одиночестве. Возле могил сидели на корточках Доро и Натан, Штайнхен занимался костром. Ларса не было.

— Может быть, он что-то нашел, а я просто не услышал его свист?

Бастиан вскочил и помчался в сторону леса. Айрис не отставала.

Расстояние, отделявшее их от опушки, они преодолели, не сбавляя скорости, не слушая криков Штайнхена «Эй-куда-вы-подождите-меня!», и вот уже вновь окунулись в прохладный лесной покой. Найти место, где Бастиан в последний раз видел Ларса, не составило труда.

— Ларс? Эй, Ларс! Где ты прячешься?

Лишь издевательское жужжание мошкары заполняло тишину.

— Ларс! Э-эй! Ларс!

Ничего.

На лице Айрис Бастиан видел ту же растерянность, что охватила и его.

Они разделились, чтобы обойти скалу с разных сторон. Бастиан рад был бы не сводить с девушки глаз из страха, что та тоже исчезнет, стоит лишь выпустить ее из поля зрения, однако Айрис ничуть не смутилась:

— Если замечу что-нибудь подозрительное, заору так, словно меня проткнули копьем. Идет? И ты сделай то же самое.

Но все-таки он постоянно прислушивался к ее шагам, хрусту ломавшегося под ногами валежника, шуршанию листвы, доносившемуся с другой стороны скалы. Пожалуй, от него шума было не меньше, особенно когда пришлось продираться сквозь чащу, с оглушительным треском ломая низко нависшие сучья. Чтобы лучше видеть, Бастиан прищуривал глаза, пока те не начинали слезиться, заглядывал под каждый куст и исследовал каждую полянку, но без особого успеха. У Айрис дела были не лучше.

— Ла-арс! — снова позвал Бастиан.

— Может, он решил вернуться, еще раз сходить к озеру, — размышляла Айрис. — К Паулю. Они ведь друзья закадычные.

— Понятия не имею. Но вообще-то, когда мы разговаривали, он сказал, что проголодался, и хотел побыстрее добраться до лагеря.

Бастиан сделал несколько шагов, собираясь снова окликнуть Ларса, но в следующую секунду у него перехватило дыхание. Он нагнулся.

— Нашел что-нибудь? След?

Не говоря ни слова, Бастиан поднял над головой копье.

Айрис подошла ближе.

— Да, это его копье. Значит, Ларс не мог далеко отсюда уйти, он же никогда с ним не расстается.

— Ларс! — закричал Бастиан. — Ответь, если ты меня слышишь!

Затаив дыхание, они прислушивались, надеясь, что до них донесутся шаги Ларса или его крики. Ничего.

— Почему он бросил копье?

— Может быть, он внезапно увидел что-то, и оно привело его в такой ужас, что он бросился бежать со всех ног, — тихо ответила Айрис. Она прошла еще немного вперед, внимательно рассматривая землю под ногами.

Но здесь же нет никого, от кого надо было бы спасаться бегством. Бастиан задумчиво осматривал место, где нашел копье. На земле что-то лежало — как будто маленький деревянный щит… Он поднял находку. Кусок коры — не такой поблекший, как два предыдущих, но очевидное сходство между ними отрицать было просто невозможно. Рыжий сокол простирал крылья над еще одним стихотворным посланием. Бастиан с трудом разобрал выцветшие буквы.

Высоко подняв брови, Бастиан вертел кусок коры в пальцах. Люди исчезали, послания появлялись. Вот только они были, к сожалению, совершенно непонятны. Лучше будет не показывать этот шпрух остальным игрокам — он лишь отвлечет все от поисков Варце. К тому же они, похоже, и так не воспринимают происходящее всерьез.

Он размышлял, не стоит ли вообще выбросить неожиданную находку, как будто ее и не существовало никогда, но потом всё же сунул кору в поясную сумку. Попозже надо будет еще раз на нее взглянуть. Может быть, даже показать Штайнхену. Или Айрис. Но только не сейчас.

Так ничего не добившись, они вернулись на поляну, в лагерь. Родерик приветствовал их громким тявканьем.

— Ни Ларса, ни Варце, — пробормотала Айрис. — Не могли же они просто исчезнуть!

За их спинами шумел лес. Впервые за все это время он вдруг показался Бастиану громадным темным зверем — дышащим, ворочающимся, живым. Зверем, который поглотил уже второго из их спутников.

— Он выиграл копье на одном из турниров и никогда бы так просто его не бросил!

Штайнхен раздраженно шлепнул в миску Бастиана столько каши, что та едва не вывалилась через край. При одном лишь виде серо-коричневой размазни, превшей в котле и вяло пускавшей пузыри, у Бастиана сразу пропал аппетит, хотя он весь день ничего не ел. Пахло это кушанье… да ничем оно не пахло. Если только мукой, и то чуть-чуть.

— Я, честное слово, уже беспокоюсь, — бормотал Штайнхен.

Кому ты это говоришь. Бастиан отошел чуть в сторону, присел на траву и, повинуясь скорее рассудку, чем чувству голода, принялся за свою порцию.

Вкус у стряпни Штайнхена оказался таким же, как запах. Она даже не походила на кашу. Но Бастиан честно зачерпывал еду полной ложкой — кто знает, когда в следующий раз удастся пообедать? После четвертой ложки его стало подташнивать: каша плавала в желудке, словно огромная мертвая медуза. Снова и снова Бастиан прокручивал в памяти последний разговор с Ларсом; тот сказал, что свистнет, если что-нибудь найдет, но никакого свиста так и не раздалось. Даже крика о помощи не было. Ларс исчез абсолютно бесшумно.

С опушки вернулись Лисбет с Сандрой и снова принялись ползать по земле в поисках своего дурацкого медальона.

Бастиан подошел к девушкам. Сандра подняла на него полный упрека взгляд, оторвалась от поисков и села на корточки рядом с Лисбет.

— Мне хотелось бы попросить прощения за то, что я тогда сказал.

— Проорал, — ледяным тоном поправила Сандра.

— Да, за то, что говорил таким тоном, тоже прошу прощения. Просто… Последние события здорово меня встревожили. — Нужно же дать им понять, что всё пошло не так, вкривь и вкось. — Пропал не только Варце, но еще и Ларс.

Невероятно красивые глаза Лисбет расширились от удивления.

— Ларс? Когда?

— Когда мы вместе с остальными возвращались с поисков Варце. Незадолго до исчезновения я его видел, но в лагере он так и не появился.

— Ну, и чего устраивать истерики? Не так уж много времени прошло, — заметила Сандра.

Как она может быть такой равнодушной?

— Тогда, может быть, ты объяснишь, куда он запропастился? Мы пошли посмотреть, вдруг он напоролся на что-нибудь и просто не смог идти дальше. Там до опушки-то оставалось всего несколько метров. Так вот, сообщаем: Ларс отсутствует. Просто взял и исчез.

— Вы пошли посмотреть? — Сандра издала смешок — резкий, короткий, как удар кинжалом.

— Мы с Айрис.

— Ну что ж, просто чудесно. Тебе определенно повезло, что организаторы отобрали у тебя очки, — это однозначно помогает привыкнуть к ее внешности. — Порыв ветра откинул пряди волос со лба девушки и распустил рукава ее просторной блузы. Вновь заговорив, Сандра старательно избегала смотреть на него. — Впрочем, я уже жалею, что взяла тебя с собой в эту поездку. Это была ошибка.

В первый момент ее слова хлестнули Бастиана наотмашь, но уже в следующую секунду он вдруг испытал полнейшее равнодушие.

— А я не жалею, что поехал, — отозвался он, удивляясь, как точно подбираются слова. — Но, наверное, мы оба в чем-то друг перед другом притворялись. Боюсь, что мы просто очень… очень разные.

Глаза Сандры сверкнули странным огнем.

— Ты абсолютно прав. Так что, будь любезен, оставь меня в покое.

Полуденное солнце яростно обрушивало на поляну весь свой жар, поэтому игроки, разделившись на группки или в гордом одиночестве, перебрались на опушку леса, в тень.

Бастиан сидел под деревом, рядом с наполовину пустой миской каши, и напряженно размышлял. Надо обсудить случившееся с организаторами — куда они, интересно, подевались? У Пауля всегда есть план, вспомнились ему слова Ларса. Оставалось надеяться, что это действительно так. Им всё равно придется обращаться за помощью, хотя бы спасателей вызывать. Никто не поручится, что Варце не лежит вторую ночь подряд где-нибудь, раненый, и не пытается продержаться в полном одиночестве.

Продержаться. Надеюсь, он сможет.

Бастиан сморщился, когда порыв ветра обдал его вонью из выгребной ямы. Кому все-таки пришлось ею воспользоваться, потому что дольше терпеть было уже невозможно. Из ямы тянуло неописуемым ароматом, хотя не прошло еще и суток с тех пор, как они с Варце и Георгом ее выкопали. Что ж, по крайней мере, у мух теперь появилось новое развлечение.

В отличие от Бастиана. В этот момент он чувствовал себя таким бесполезным, что хотелось кричать. Неподалеку сидела Лисбет, наконец-то переставшая искать медальон. Он на секунду задумался, не пересесть ли поближе к девушке, чтобы попытаться ее хоть как-нибудь развеселить, успокоить, но решил остаться на месте. Наверняка, что бы он ни сказал, слова его прозвучали бы невыносимо фальшиво.

Пытаясь найти себе хоть какое-нибудь полезное занятие, Бастиан стал раскладывать на солнцепеке промокшие прошлой ночью вещи. С рубашками, шоссами и брэ проблем не возникло, а вот сумка, набитая листвой, доставила ему изрядно хлопот. Вывернув ее наизнанку и вытряхнув сырые, слипшиеся комками листья, он сморщился из-за ударившего в нос сильного запаха прели. Прилипшие к грубой холстине остатки листвы и вовсе пришлось соскабливать мечом — ну хоть на что-то эта штука сгодилась.

Потом навалилась жажда. Каша по-прежнему комом стояла в желудке. Надо наполнить фляжку, подумал Бастиан. Если бы только он не устал так сильно!

Собрав все силы, он доплелся до ручья, но, не дойдя до берега всего несколько метров, замер как вкопанный. Впереди, опустившись на колени у самой воды, застыла полунагая фигура. Девушка. Айрис. Она вся подалась вперед, так что Бастиану была видна лишь обнаженная спина; склонившись головой прямо к клокочущему потоку, девушка обеими руками растирала волосы. Ее блузка и широкий кушак лежали на ближайшем пне, к нему же была прислонена и сумка с арфой.

Айрис не замечала его, и Бастиан, оттого что невольно подсмотрел за ней, чувствовал себя очень неловко. Сейчас он тихонечко, на цыпочках уйдет отсюда, а через пару минут вернется, шумя как можно громче. Надо только заставить себя отвернуться, перестать пялиться на ее плечи, красивые, как у статуи, высеченной из слоновой кости или мрамора — почти идеального мрамора, но с какой-то трещинкой, изъяном, тонкой красной линией, размашисто рассекавшей левую лопатку девушки. Откуда у нее этот шрам? Бастиан сделал шаг назад, чувствуя, что стал свидетелем чужой тайны, того, что не должен был видеть.

В следующую секунду его охватил ледяной ужас: ему внезапно показалось, что Айрис сейчас выпрямится, заметит его и подумает совершенно не то, что было на самом деле. Развернувшись, он прошел несколько метров напролом сквозь кусты, достававшие ему едва ли до колен, и убедился, что теперь она его не видит. Пять минут — этого девушке должно хватить. Бастиан ждал, чувствуя, как каша в желудке начинает медленно превращаться в бетон.

Возвращаясь к ручью, он наступал на каждую сухую ветку, какая только попадалась под ноги, и вдобавок распевал первую пришедшую на ум песню. Громко и фальшиво. Айрис наверняка услышит, что он идет. Выйдя к берегу, Бастиан с огромным облегчением увидел, что девушка приветственно машет ему. Блузка вновь заняла полагающееся ей место, и Айрис расчесывала пальцами мокрые волосы.

— Ну что, Томен, мой зеленоватый друг? Что с вами случилось, почему вы так бледны?

— Всё из-за этого клейкого месива, коим угостил меня Куно. Не хотелось бы вам мешать, но мне срочно нужно напиться воды.

— Тогда вы — мой гость! — Девушка обеими руками указала на ручей. — Всего три глотка, и каша Куно в вашем животе разбухнет, и станет ее вдвое больше.

Несколько секунд она с нескрываемым удовольствием наблюдала за его перекосившимся лицом, но не выдержала и разразилась звонким, хотя и грубоватым смехом.

— Да не волнуйся ты так. Вода поможет, правда.

Бастиан наклонился и с наслаждением пил, пока не почувствовал, что ему стало лучше. Снова подняв глаза, он увидел, что Айрис уже держит арфу на коленях, поглаживая струны. Глубоко вздохнув, девушка извлекла первые звуки, и, слушая казавшуюся неземной мелодию, Бастиан уже через несколько секунд забыл обо всех тяготах и бедах поездки, в которую так непредусмотрительно ввязался. После нескольких тактов лес вокруг уже не казался таким страшным, как прежде; наоборот, он вдруг стал походить на настоящую сказочную чащобу.

— Что это? — спросил Бастиан, когда музыка стихла.

— Мелодия называется “Planxty Drew”. Сочинил ее слепой ирландский арфист Торла О’Каролан.[28] Семнадцатый век, уже не Средневековье, но здесь в этом все равно никто не разбирается. — Она снова провела пальцами по струнам. — “Planxty Drew”… Это любимая мелодия Варце. Когда я беру в руки арфу, он каждый раз просит, чтобы я исполнила именно ее. Я думала… — Айрис помолчала, глядя в сторону леса, в сумрак, который даже солнечные лучи, заливавшие всё вокруг, не могли рассеять. — Я думала, может быть, он услышит ее…

Закрыв глаза, она снова стала наигрывать мелодию, с самого начала. Бастиан не мог отвести от нее взгляда. «Настоящий эльф», — в очередной раз пришло ему в голову.

Айрис рассмеялась, и он пережил несколько томительных мгновений, думая, что нечаянно произнес эти слова вслух.

— А что означает это название? — спросил Бастиан, скорее не из любопытства, а от смущения, потому что чувствовал себя застигнутым врасплох.

— Слово “planxty” придумал сам О’Каролан. Так он называл те мелодии, которые сочинял для людей, что особенно уважительно к нему относились. И вот когда-то он посвятил одну такую мелодию некому Дрю, а в наше время она стала любимой песней Варце.

— Какая чудесная история. — Бастиан растянулся на траве, закинув руки за голову. Всё могло бы быть супер, просто отлично, несмотря на мошек и неперевариваемую кашу… если бы только Варце услышал мелодию-клич Айрис и вернулся. Если бы только не… Бастиан резко сел, когда его мозг начал в сотый раз перебирать всевозможные варианты того, что могло случиться с Варце, ужасные и не очень. Хватит.

— Хотелось бы мне знать, что у Лисбет в медальоне, — произнес он, когда мелодия закончилась, и, прищурившись, посмотрел на вершины деревьев. В наступившей тишине слышалось только журчание ручья. — Ты ее лучше знаешь. Может, есть какая-нибудь идея?

— Ни малейшей. Сам по себе ее медальон ничем не примечателен — штамповка, на любой средневековой ярмарке можно купить. Мельхиор. 29 евро 90 центов.

— Вот именно. «Всё, что внутри, сочтено», — Бастиан потеребил поясную сумку. — Утром я, кстати, нашел еще один такой стишок.

— Правда? Прочитай.

Бастиан откашлялся.

Он поднял голову, ожидая, что встретит полный непонимания взгляд Айрис. Но глаза девушки расширились от страха и смотрели куда-то мимо него.

— Ты понимаешь, о чем это?

— Дай его сюда.

Бастиан, встревоженный столь резкой переменой, протянул ей свою находку.

— Что случилось?

— Ничего.

Айрис долго всматривалась в полустертые строки.

— Ты ведь знаешь, что это значит, не так ли?

Девушка молча вернула ему кусок коры, убрала арфу в сумку и поднялась.

— Ну нет, так нечестно. Объясни мне.

Айрис вздохнула и пристально посмотрела на Бастиана. Глаза ее словно потемнели, взгляд стал ледяным и цепким.

— Понятия не имею, что это может значить. И мне самой это совершенно не нравится. Так что либо верь мне, либо оставь меня в покое.

Чтобы спокойно всё обдумать, лучше места, чем пещера, было не найти. Айрис проверила, хорошо ли закрыта сумка с арфой, прежде чем прислонила ее к стене. Затем достала из-за пояса нож и медленно провела пальцем по лезвию. Острый, очень острый. Хорошо.

Снаружи не доносилось ничего подозрительного, но девушка внимательно приглядывалась к окружающему лесу. Да, она однозначно отреагировала слишком резко. Сейчас ей хотелось бы спокойно изучить этот злосчастный кусок коры, вглядеться в почерк. Хотя это не его почерк. Точно нет. Он стихов не писал. И его здесь нет, в такое совершенно не верится. Где угодно, но не здесь, не в таком уединенном месте. Иначе бы он давно уже на нее набросился. Чего ему ждать?

Ведаю я, кто следует за тобой, ведаю я, от кого ты бежишь. Может, это вообще сказано не в ее адрес. Да и не знает никто об этом.

Айрис опустила подбородок на колени и закрыла глаза. Вчера… Альма появилась с первым посланием на куске коры. Она показала его Моне из команды организаторов и спросила, что оно может значить. А Мона? Айрис еще раз прокрутила в памяти ту сцену. Честное слово, Мона очень удивилась. Она вообще не очень хорошо умеет притворяться — даже во время поединков всё время закусывает губу, чтобы не рассмеяться. Так что эти тексты сочиняли вовсе не организаторы поездки, а значит…

— Я ничего не знаю, — прошептала она скале. Лезвие ножа в руке девушки отразило светло-серую шероховатость камня. Она дышала глубоко и размеренно. Сейчас важно сохранять спокойствие и быть бдительной. Не доверять никому.

Перед ней вдруг возникло лицо Бастиана, близорукого парня, которого можно было только пожалеть. Сандра так внезапно охладела к нему. Нет, ему тоже не доверять. И в этом нет ничего плохого. Это разумно.

Айрис кое-как прикрыла сумку с арфой сухими листьями и ветками и сунула нож на привычное место — за пояс. На нож-то можно было положиться. Если он и впрямь последовал за ней в эту глушь, безоружной она его не встретит.

Самое главное жара сделала — высушила вещи Бастиана. Когда она потихоньку начала спадать, появились удрученные Пауль, Мона и Карина.

Солнце стояло уже невысоко над горизонтом, и в его лучах рыжие волосы Карины превратились в огненный водопад.

— Варце вернулся?

Бастиан и Штайнхен, сидевшие у костра на одном из одеял, синхронно качнули головами. На огне, источая соблазнительный аромат, закипал котел с густым бобовым супом.

— А Ларс у вас?

Встречный вопрос Бастиана ошарашил гостей.

— С чего вдруг?

— Мы не видели его с самого утра.

— Что?! — Пауль чуть не кричал. — Но… у озера он ведь был с вами! Он что, не стал возвращаться в лагерь?

— Нет, он пошел вместе с нами. Но только до одной такой огромной скалы, куча которых валяется по всему лесу. Мы решили обогнуть ее с разных сторон. Я выпустил Ларса из виду и больше уже не видел. — Почему-то Бастиан чувствовал себя ответственным за случившееся.

— Ладно, всё равно уже темно, — пробормотал Пауль. Бастиан заметил, как он внимательно обшаривает лагерь глазами и мрачнеет всё больше и больше.

Постепенно к костру подтянулись остальные игроки. Сандра уселась как можно дальше от Бастиана и упорно отворачивалась. Лисбет подошла поближе, Айрис тоже далеко от огня не отходила. Он надеялся, что девушка сядет рядом, но она лишь быстро кивнула ему и осталась стоять.

Пауль подождал, пока все соберутся.

— Мы с сегодняшнего утра ходим по лесу и ищем Варце, но не можем его найти. И версий у нас — куча. — Он закусил губу. — А теперь еще и Ларс пропал. И это уже настоящая катастрофа. Даже не буду говорить, как я себя за это виню.

— Он достаточно взрослый человек, чтобы самому за себя отвечать, — вставила замечание Сандра.

Пауль покачал головой.

— За всё, что здесь происходит, отвечаю я. Конечно, в принципе, ответственны все организаторы игры, но я — прежде всего. Вы задумывались, что случится, если мы их обоих не найдем? Я понимаю, что вы все радовались игре. Я тоже был очень рад. Но с этой минуты мы не будем заниматься ничем другим — только поисками Ларса и Варце, от рассвета до заката. Понятно?

Все закивали в знак согласия, даже Ральф, хотя он чуть не плакал от разочарования.

Пауль потер ладонями лоб и глаза и посмотрел на Карину, словно прося у нее помощи. Она чуть качнула головой.

— К сожалению, это не все плохие новости, — сказала она.

— Подожди, Карина. Давай я лучше сам сначала повнимательнее посмотрю.

— Мы уже смотрели.

Бастиан не ожидал увидеть на лице Пауля растерянность — и ему совершенно не нравился такой поворот событий.

— Так что же все-таки случилось?

Было видно, что ответ дается Паулю с трудом. Он оцепенело смотрел куда-то перед собой, а когда наконец заговорил, не сводил взгляд с котла, где булькал бобовый суп.

— У нас пропал спутниковый телефон. Мы сами не понимаем, как это произошло. Он был надежно спрятан.

— Но телефон входил в обязанности Моны, — произнесла Карина, даже не стараясь скрыть раздражения в голосе. — Все-таки именно она отвечала за эту штуку.

Щеки Моны слегка покраснели.

— Я хранила его там же, где и всегда, и не думала, что нельзя оставлять его ни на минуту. Все-таки мы здесь одни. Почему мы должны сами у себя что-то красть?

Девушка осеклась, словно ей вдруг открылся истинный смысл ее слов.

Бастиан видел, как участники игры один за другим начинали наконец понимать, что происходит. Лисбет прижала ладонь к губам, Альма стала судорожно оглядываться, а лицо Айрис стало — почти незаметно — чуть строже, словно она стиснула зубы.

— Вы думаете, тут, кроме нас, есть кто-то еще? — зашептала Альма. — Но мы наверняка бы его увидели! И в любом случае Родерик бы нас предупредил!

— Конечно, тут есть кто-то еще, но Родерик не может его увидеть. Только почуять. — До сих пор Доро казалась просто темным пятном на фоне леса. Теперь она подошла к костру — вся в черном, как ворона, с угрожающе сведенными бровями. — Он не из плоти и крови. — Девушка замолчала, выжидая паузу, чтобы смысл ее слов дошел до всех участников игры. — Мы вторглись сюда незваными гостями. Мы пробудили древнее проклятие и теперь понесем за это ответ.

Внешность Доро, интонации, пронзительный взгляд странно подействовали на остальных: на какую-то секунду каждому пришла в голову мысль, что сказанное ею и впрямь возможно, — даже Бастиан поддался этому внушению. Но рассудок быстро взял верх.

— О призраках — это ты всерьез, что ли? — Он порылся в поясной сумке в поисках найденного утром куска коры с очередным посланием. Найдя, протянул его Доро. — Что ж, вполне возможно, что кроме нас тут еще кто-то есть, но это точно не призрак.

Доро, молча шевеля губами, прочитала стихи. Медленно подняла глаза, пристально посмотрела на Бастиана.

— Ты читаешь это, но не понимаешь написанного. «Ведаю я, кто следует за тобой, ведаю я, от кого ты бежишь…» О чем здесь может идти речь, как не о проклятии Тристрама? Он не выпускает нас из своих владений. С каждой секундой он становится сильнее, а мы не вольны сбежать от него.

Пауль протянул руку.

— Можно взглянуть?

Он прочитал послание, нахмурился и передал его Георгу. Один за другим странные стихи прочитали все участники игры. Одни пожимали плечами, другие неверяще мотали головой.

— Кто-нибудь догадывается, что это может значить?

Бастиан машинально поглядел в сторону Айрис, так и не ответившей ему ни тогда, ни сейчас, — но девушка неотрывно смотрела себе под ноги.

— Я же сразу объяснила, что это означает, — возразила Доро. — Это послание от владетеля здешних холмов. От владетеля и его спутников, которые по ночам восстают из Кровавого склепа. Притаившись в тени, они караулят нас с тех пор, как мы пробудили древнее проклятие.

Странное, жуткое чувство медленно вползало в душу — но вовсе не от слов Доро, а от того, с каким серьезным видом они были выслушаны. Никто даже не рассмеялся. Нервы у всех были уже на пределе.

— Вот только любопытно, — Бастиан снова взял слово, стараясь вложить в голос как можно больше сарказма, — когда же мы проявили такую оплошность, что разбудили это проклятие? Что мы такого неправильного сделали? Наступили на волшебный камень? Или вырыли выгребную яму на заколдованной земле?

Он увидел, что Айрис криво улыбнулась — и Штайнхен тоже. Доро потупилась, и Бастиан тут же пожалел о своем издевательском тоне. Просто у него уже начиналась аллергия на всю эту дурацкую суеверную болтовню.

— Прости, — он попытался говорить примирительным тоном, — но ты наверняка осознаёшь, что фантазия играет с тобой злую шутку. — Или тебе это даже не приходит в голову — ведь ты даже в грозу танцуешь на скалах. Бастиан отогнал непрошеную мысль. — Это всего лишь легенда, ничего более. Тут и так творится что-то неладное, и мне не нравится, что ты пытаешься еще сильнее всех запугать.

— А почему это творится? Мне кажется, ты просто не помнишь, о чем сказано в проклятии, — Доро, не мигая, смотрела ему прямо в глаза. — «Все же остальные, кто вступит в мои владения, навеки раскаются. Они окажутся в моей власти, и я уже никогда их не отпущу. Кости их будут ломаться, кожа — слезать с плоти. Их яства источат черви, их тело разъест слабость. Земля поглотит их одного за другим; мертвые по ночам будут восставать из могил, и их крики будут наводить на всех ужас и отчаяние». От Варце не осталось и следа, как будто его поглотила земля! А про разверстую могилу забыли? Ну что ж, будем дожидаться страшных ран, личинок, пожирающих запасы, и того, что нас постепенно будет становиться всё меньше. Двое уже пропали. Завтра, вероятно, мы недосчитаемся троих или четверых.

— Доро! — Резкий окрик Пауля прервал стенания девушки. — От твоих жутких историй у остальных руки опускаются. Этого нам только не хватает!

— Но если она права, — зашептал Ральф, — тогда мы никогда больше не выберемся отсюда. Или нет? — Его нижняя губа дрожала, как у ребенка, собирающегося вот-вот разразиться плачем. Пожалуй, именно это впервые пробудило в Бастиане сострадание к маленькому толстому разочарованному Ральфу, облаченному в тяжеленную кольчугу. Все заметили, как он упал духом, оттого что его надеждам пять дней подряд разыгрывать роль средневекового князя теперь уж точно не сбыться. А вдобавок ему теперь стало страшно. — Я уже однажды читал что-то такое о проклятом доме, который никого из тех, кто в него вошел, больше не выпускал. Он убивал людей, как мышеловка.

— Закрой рот!

Пара резких слов, сказанных Паулем, — и Ральф будто воды в рот набрал. Но внезапная вспышка грубости со стороны главного организатора их похода, похожая на ту, что случилась утром, расстроила Бастиана, и он даже не мог сказать почему. Нервы у нас ни к черту, это факт.

— Давайте все-таки подведем итог, — попросил он. — Варце и Ларс пропали, причем Ларс — практически на моих глазах. Спутникового телефона у нас тоже больше нет, хотя Мона точно знает, куда его положила. Еще что? Правильно, медальон Лисбет. Смотрите-ка, сколько всего! — продолжал он, озадаченно глядя на Пауля. — А еще эти послания на коре. Не знаю как вам, а мне всё труднее поверить, что мы в этом лесу в самом деле одни.

Лисбет приоткрыла рот и снова сжала губы в тонкую линию.

— Я никого не видела, — сказала Карина. — И даже если бы видела, мне было бы, в принципе, без разницы. Главная наша задача сейчас — отыскать Ларса и Варце. Плохо только, что уже темнеет. Сегодня мы не сможем отправиться на поиски.

— У вас разве нет карманных фонариков? На экстренный случай?

Мона смущенно опустила глаза.

— Конечно, они у нас были, — ответила Карина. — И лежали рядом со спутниковым телефоном.

Георг обнял Лисбет, прижал ее к себе и усмехнулся, коротко и зло.

— Ваша организация просто потрясает, честное слово. Думаю, завтра утром нам надо возвращаться домой.

— Но джипы будут здесь только через три дня, — заметила Мона, всё еще не поднимая глаз. — Как вы отсюда выберетесь?

— Если понадобится — пешком. Я хочу, чтобы Лисбет оказалась в безопасности. По-моему, здесь творится слишком много необъяснимого.

Пауль, смирившись, пожал плечами.

— Что ж, понимаю. Я помогу вам добраться до старого оползня. Как бы то ни было, с этого момента мы держимся все вместе. И прежде всего по ночам. — Он указал на прогалину между деревьями. — Свой багаж мы сюда уже перенесли. Было бы несусветной глупостью, если б мы продолжали жить в лесу в двух разных местах… по крайней мере пока не узнаем, что все-таки случилось. — Он посмотрел на небо. — Хорошо бы хоть сегодня не было дождя. Желаю этого всем нам.

Языки огня высоко вздымались вокруг котла Штайнхена и сияли тем ярче, чем ниже на лагерь опускалась ночь. Бастиан рассеянно смотрел в сторону леса. Если бы Варце и Ларс оказались поблизости, они увидели бы костер. Он надеялся на это. Очень надеялся. Но если бы Бастиан прислушался к внутреннему голосу, то понял бы, что уже не верит в такой исход событий. Всё случившееся было слишком странным, чтобы казаться случайностью.

Его взгляд встретился с взглядом Сандры — они с Лисбет сидели на одном одеяле и о чем-то шептались. Девушка тотчас отвела глаза в сторону, а вот Лисбет — нет. Она рассматривала его так, словно видела впервые. Губы Лисбет слегка приоткрылись, словно что-то в облике Бастиана очень ее удивляло.

Может, что-то прилипло к лицу? Он быстро провел рукой от лба до подбородка. Ничего такого. Но большие глаза Лисбет по-прежнему были все так же прикованы к нему. Уж не нашептала ли ей что-нибудь Сандра? Ведь и сейчас речь идет, наверное, о нем? Чувствуя, что начинает нервничать, Бастиан отвернулся.

В траве стрекотали сверчки; среди верхушек деревьев показался краешек мраморно-белой луны. В первый раз за игру они уселись вокруг костра все вместе, но настроение у игроков упало ниже некуда — хотя и не еда, конечно, была в этом виновата. Более вкусных бобов Бастиан в жизни не пробовал. Его миска быстро опустела, а добавки оставалось совсем немного.

Освещенная пламенем костра и луной, Айрис поднялась на скалу и села, держа на коленях арфу. Когда раздались первые звуки, Бастиан тотчас узнал мелодию. “Planxty Drew”. Слушая ее, он уносился мыслями в прошлое. Сначала Бастиан вспомнил сегодняшнюю встречу у ручья. Потом — мгновение, когда Варце, махнув рукой, побежал в лес. Потом перенесся на сотни лет в прошлое, когда люди вот так же сидели у костра, как и их отряд сейчас. Щемящая красота и невыразимая печаль происходящего захватили его. Но, услышав, что кто-то произнес его имя, он открыл глаза.

— …Думаю, Бастиан прав.

Лисбет. Он видел только ее профиль — лицо девушки было обращено к окраине темного как ночь леса. Она странно наклоняла голову, словно не хотела, чтобы пламя костра освещало ее.

— И в чем же? — спросила Сандра.

— В том, что мы здесь не одни. Думаю, кто-то подкрадывается сюда, следит за нами… но не показывается на глаза.

Она потерла руки, словно ее бил озноб.

Впервые арфа Айрис не выполнила своей миссии — девушка прервала игру, дернув за струны, и отложила инструмент в сторону.

— Почему ты так думаешь? — спросила она. — Ты кого-нибудь видела?

— Нет. Никого я не видела. Может, это мое воображение, — Лисбет резко повернула голову и посмотрела на Айрис. — Сегодня днем у меня несколько раз было такое чувство, словно кто-то пристально следит за нами из леса.

— Может, это был кто-то из наших, — предположила Сандра.

— Едва ли. Если там и впрямь кто-то был, то он очень не хотел, чтобы его заметили.

— Чушь, — Сандра натянуто улыбнулась. — Здесь что, решил поселиться какой-то дикарь? В полном одиночестве?

Похоже, начавшийся разговор отбил у Айрис интерес к музыке; она убрала арфу в сумку.

— Как он выглядел?

— Понятия не имею. Просто тень, мелькнувшая в сумерках. Сперва я подумала, что это какой-то зверь, но потом послышался его кашель.

— Кашель?

— Да. Похоже, он болен.

— Нет, естественно, — вмешался вкрадчивый голос Доро. — Он страдает. Он не знает покоя. Он блуждает повсюду и не может смыть со своих костей кровь собственного сына.

— Только не надо опять начинать!

Да, Бастиан не сдержался, но ему уже было всё равно. Хватит. Сейчас ему больше всего хотелось лечь спать, пока костер полностью не прогорел. Так можно хотя бы примерно определить, где находятся его вещи. Он вытянул затекшие ноги и встал.

— Отличная идея, — заметил Пауль. Он тоже встал и положил Бастиану руку на плечи. — Завтра нам понадобится вся наша сила.

Этот фамильярный жест неприятно удивил Бастиана, зато на лице Лисбет наконец показалась улыбка.

С легким неудовольствием Бастиан сделал шаг в сторону, вырываясь из-под руки Пауля.

— Всем спокойной ночи. И да не потревожит вас мертвый князь!

Он с преувеличенной учтивостью поклонился и направился к заранее облюбованному месту для ночлега.

— Постой-ка! — крикнул Ральф.

— В чем дело?

Царственный жест «рыцаря» заставил Бастиана вернуться.

— Мы еще не назначили караульных. Вчера, в непогоду, мы не подумали об охране лагеря, но теперь надобно выставить стражу. — Он сделал многозначительную паузу. — Так как? Вы будете первыми нести караул?

— Сейчас у меня уже слипаются глаза.

— Тогда я, — Штайнхен поднял руку и сделал шаг вперед. — После обеда я немного вздремнул и сейчас могу какое-то время бодрствовать.

— Отлично. Георг?

Тот с раздражением замахал рукой, зато Пауль вызвался добровольно. Третьим был назначен Натан, а Бастиан, вздохнув, согласился заступить в четвертую смену. Шести часов сна должно было хватить.

— Как узнать, когда закончится смена?

— У меня есть специальные свечи, — ответил Штайнхен. — Они маркированные; черточка означает час.

— Полезная вещь.

— Да, наши предки были мудрыми людьми. Так что я желаю вам спокойного сна.

Исполненный чувства благодарности, Бастиан побрел обратно. Ну наконец-то можно лечь спать. Чем дальше он удалялся от костра, тем с каждым шагом становилось всё темнее вокруг. Сумку, набитую свежими листьями, ему удалось скорее найти на ощупь, нежели разглядеть.

Бастиан улегся, плотно закутавшись в два одеяла. Оказалось довольно тепло — и намного удобнее, чем он рассчитывал. Зевая, он посматривал на видневшиеся поодаль расплывчатые фигуры, вырисовывающиеся на фоне невысоких языков пламени, мерцавших оранжевым светом. Постепенно и они разошлись; осталась одна — большой круглый человек, которого невозможно было ни с кем спутать. Штайнхен восседал возле костра, подбрасывая в огонь еловые шишки и глядя, как разлетаются искры.

Что-то с силой дернуло Бастиана, принуждая проснуться, пробуравило мозг, заставило в панике вскочить, чувствуя, как бешено бьется сердце. Крик — долгий, мучительный, нечеловеческий. Бастиан рывком уселся; в первый момент в кромешной тьме вокруг он не понимал, где оказался. Пульс бешено колотился, и каждый толчок отдавался в грудной клетке болью.

Кто кричал? Человек? Зверь? Как будто с кого-то заживо сдирали кожу, подумал Бастиан.

Темнота перед глазами была непроницаемой. Он стал судорожно шарить вокруг, нащупал траву, землю. Где-то справа надрывно гавкал Родерик.

Они не одни. Кто-то здесь есть.

Бастиан снова открыл глаза, отчаянно попытался осмотреться, однако лес вокруг оставался непроглядно-черным. Дрожа от страха, он со свистом вытолкнул из легких воздух.

Крик прекратился; раздавались только жалобные сдавленные стоны и приглушенные звуки. Шаги? Бастиан прислушивался, пытаясь понять, но этот шум забивали голоса остальных игроков — испуганные, растерянные, заспанные.

— Что это?

— Не знаю. Звучало просто ужасно.

— Как предсмертный крик.

— О Боже! Я хочу хоть что-нибудь видеть. И хочу убраться отсюда.

Шуршание. Глухой удар. Сдавленный крик боли.

— Черт побери, темнотища — хоть глаз выколи!

— Лежите, идиоты! Вы шею себе хотите сломать?

— Но ведь мы должны… мы же не можем…

Бастиан узнал Ральфа и Натана; к ним примешивался и женский голос — видимо, Альмы. В общий фон вплетались заунывные заклинания Доро. Девушка задыхалась, словно пыталась подавить всхлипы. В промежутках доносилось какое-то звяканье, кто-то скребся — Бастиан никак не мог понять, что это за звуки. Слышались удары металла, словно где-то рядом шло сражение. И… кто-то снова кричит?

Трясущимися руками он шарил по земле, чувствуя, как одеяло соскальзывает с плеч, — надо найти хоть что-то, чтобы можно было защищаться, в случае если…

Деревянный меч! Бастиан рванул его из ножен, начал размахивать во все стороны, бить и колоть тьму вокруг, но не встретил никакого сопротивления, никакого врага. Опустив меч, он с облегчением выдохнул.

Как только люди в старину такое выдерживали? Без ночника или хотя бы спичек?

Он повыше подтянул одеяло, плотнее закутался в него и стал прислушиваться к раздававшимся вокруг звукам. Кто-то что-то рыл, скреб. Голоса игроков — жалобный стон, шепот. Рычание Родерика. Наконец прорезался Пауль.

— Оставайтесь на своих местах. Кто запаникует и помчится куда-нибудь в такой темноте, точно на что-нибудь напорется. Ждем рассвета.

Но сама мысль об изматывающем ожидании была невыносима. Как долго это еще может продолжаться? Бастиан попытался оценить, сколько удалось поспать, — безуспешно. Два часа, шесть часов? Разницы никакой. Интересно, а Штайнхен по-прежнему несет караул или уже сменился?

Он завертел головой по сторонам, изо всех сил пялясь в темноту. Где-то ведь должна гореть свеча, зажженная часовым? Бастиан на секунду зажмурился, потом снова открыл глаза. Черт возьми, никакой разницы! Он пополз на четвереньках, сам не зная куда, — наудачу. У Бастиана не было ни малейшего представления, в какую сторону он движется, и он все время боялся, что стукнется головой о какую-нибудь из здешних скал.

Руки шарили вокруг, но под ними была только трава, холодная и мокрая. Бастиан пополз дальше — где-то ведь должен был находиться караульный. Если бы хоть краешек луны показался…

— А-а-а! Кто это? Нет! На помощь!

Что-то ударило Бастиана по плечу, затем по голове. Его правая рука на кого-то наткнулась, и теперь этот кто-то панически отбивался.

— Иди отсюда! Иди отсюда!

— Это я, Бастиан, не бойся!

Еще один удар.

— Эй! Кончай, Натан, я тебе ничего не сделаю, я ищу караульного. Ты уже отдежурил?

— Нет, пока меня никто не будил. Черт тебя дери, чувак, я думал, меня удар хватит.

— Извини, пожалуйста. Я бы свернул в сторону от тебя, но я вообще ничего не вижу.

— У меня то же самое. Держись немного правее, вот так. Ладно?

— Хорошо. — Бастиан провел рукой по лбу — внезапно разболелась голова. — Спи дальше.

Фырканье.

— Очень остроумно.

Теперь он продвигался еще осторожнее, пока не почувствовал запах погасшего костра (разглядеть его, конечно, не удалось). Бастиан направился туда, откуда несло обугленной древесиной, и в конце концов нащупал под пальцами что-то теплое и хрупкое. Угли.

— Штайнхен? — шепнул он. — Ты не спишь?

Глухой шум, донесшийся из темноты.

— Это я, Пауль. Я его уже сменил.

— Сколько времени?

— Понятия не имею. Свеча прогорела, а трута, которым Штайнхен пользуется, я не нашел. Может быть, моя смена давно закончилась. В такой темноте теряешь всякое чувство времени.

Бастиан услышал, как Пауль сдвинулся с места. Зашуршали трава и одежда. Затем на плечо ему легла чья-то рука, и Бастиан невольно отдернулся.

— Все хорошо, это я, — пробормотал Пауль, хватая его за руку. — Садись, чертополоха тут нет.

— Слушай, надо народ пересчитать, — заметил Бастиан, понизив голос. — Каким образом — пока не знаю. Но если это кричал кто-то из наших, тогда… А ведь это наверняка был кто-то из наших! Или нет?

Он услышал, как Пауль сглотнул.

— Надеюсь, что нет. Некоторые звери, знаешь… некоторые кричат так, что кажется, это кричит человек. Или кому-то просто кошмар приснился.

Может быть. Бастиан чувствовал, как сырость от мокрой травы стала проникать под одежду.

— Если правда что-то случилось… — Голос Пауля был тихим как дыхание. — Я вообще не хочу об этом думать…

Его слова в тишине ночного луга разносились далеко, и воображение Бастиана подкидывало ему всё новые и новые картины, одна другой страшнее. Он не мог смириться с мыслью о том, что придется ждать до утра, решительно ничего не предпринимая, лишь вновь и вновь задавая себе вопрос: а все ли отыщутся целыми и невредимыми, когда забрезжат предрассветные сумерки? Кто знает, что мы тогда увидим.

Он напряженно всматривался в темноту. В лагере вновь воцарилась тишина, хотя Бастиан не мог поверить, что остальные спокойно спят.

— Неизвестность — это самое худшее, — прошептал он.

— Точно.

— Если бы кто-то был ранен, мы бы услышали, как он кричит или стонет, не так ли?

Он чувствовал, что поделиться мыслями с Паулем будет полезно.

— Я тоже так думаю.

А если бы кто-то погиб, то мы, наоборот, ничего бы не услышали. Как и сейчас. Но эту мысль он предпочел оставить при себе.

— Слушай, Пауль, давай я следующим встану на караул. Всё равно мне больше уже не заснуть. Так что пусть Натан спокойно спит. Иначе, боюсь, я пропущу самый главный ужас в своей жизни.

Он услышал, как Пауль выпрямился.

— Понимаю. Ничего, если я еще немного здесь посижу?

— Ты разве спать не хочешь?

— Не хочу. Просто устал очень. Но мне сначала нужно успокоиться, а потом уже идти спать.

— Понятно. Конечно.

«Мы караулим тут в полной темноте, — подумал Бастиан. — И какой в этом смысл? Даже если что-то случится, мы ничего не сможем сделать».

Глаза уже болели от напряженного вглядывания в тьму. Бастиан закрыл их, решив несколько минут посидеть так — зажмурившись, чтобы отчетливее слышать все звуки. Мерное дыхание остальных игроков смешивалось с шумами ночного леса. Он плотнее закутался в наброшенное на плечи одеяло. Тот ужасный крик больше не повторялся, и страх медленно отступал.

— Ты правда думаешь, что кроме нас здесь есть кто-то еще?

Пауль ответил не сразу.

— Нельзя сказать, что это абсолютно невозможно. Видеть я никого не видел, но кто знает.

— Предположим, Лисбет права, и кто-то в самом деле повсюду крадется за нами. Тогда, видимо, он и есть причина наших проблем?

— Ты думаешь, это из-за него пропали Ларс и Варце? Из-за него одного?

Конечно, звучало это совершенно неправдоподобно.

— Где есть один, могут найтись и несколько.

— Ага, но кто эти люди? И чего они хотят? Запугать нас? Зачем? Да и не знал никто, куда мы едем.

Бастиан вдруг подумал об Айрис. Она была так напугана этим посланием. «Ведаю я, кто следует за тобой, ведаю я, от кого ты бежишь…» Уж не преследует ли кто-то ее саму? Тот, кто оставил на ее плече эту отметину, этот шрам?

— Бастиан?

— Да?

— Я рад, что мы можем спокойно поговорить и нам никто не мешает. Теперь я вижу, что ты правда нормальный парень, и хотел бы, чтобы ты это знал.

— Э-э… спасибо. — Серьезный тон, с которым Пауль это произнес, слегка смутил Бастиана. — Я о тебе того же мнения.

— Отлично. Я бы с удовольствием… Нет, не так. Думаю, было бы здорово, если бы мы познакомились поближе. Когда всё это закончится.

Где-то в глубине души Бастиана звякнул колокольчик тревоги, и он с трудом подавил желание отодвинуться. Что-то подобное он сам однажды говорил, три месяца назад, когда встретил Сандру. Еще на ярмарке Бастиан удивлялся тому, с каким нескрываемым интересом отнесся к нему Пауль. Теперь он ясно чувствовал, что это отнюдь не случайно.

— Думаю, мы можем стать друзьями. — Бастиан говорил быстро, проглатывая окончания, — так бывало всегда, когда он нервничал. — Хотя мечом махать я не люблю. Впрочем, кто знает, может, еще научусь.

— Друзья. Звучит неплохо. — В голосе Пауля слышалась усмешка. — Что до меня — то даже гораздо больше, чем друзья. Как ты отнесешься к тому, что завтра мы поговорим подольше?

— Э-э… Я не против, — выговорил Бастиан и тотчас раскаялся: он сомневался, что рад будет услышать разглагольствования Пауля.

— Вот и отлично.

Трава зашуршала, когда Пауль поднялся.

— Пойду-ка я спать, пожалуй. Не забудь разбудить Натана, когда устанешь. Надеюсь, ты его найдешь.

И он исчез. Бастиан, совершенно ошарашенный и онемевший от удивления, долго слышал его медленные осторожные шаги, пока те окончательно не стихли.

Больше, чем друзья. Бастиан покачал головой. Ладно, как бы там ни было, сначала нужно перетерпеть часы, оставшиеся до рассвета.

Что-то загудело, словно прилетел один из здоровенных шмелей, целыми днями суматошно мотающихся по лесу. Неужто им и ночью не спится?

Впрочем, какая разница. Бастиан чувствовал, что замерзает. И почему он сразу не прихватил с собой второе одеяло? Не тащиться же еще раз через весь лагерь на ощупь.

Заухала сова, захлопали крылья. Где-то в стороне заскребся зверь, настойчиво и безмолвно. Бастиан поднял голову, высматривая луну — та не показывалась всю ночь. Хорошо хоть звезды на месте — отдельные искрящиеся точки на небосводе, убеждавшие его, что он еще не ослеп.

Бастиан прислушался — ему вдруг показалось, что он остался в целом мире совершенно один. В лесу прокричала птица, ей в ответ — другая. Взмахнули чьи-то крылья. Что-то хрустнуло, шмыгнуло по земле — мышь? куница?

Чуть в отдалении раздался новый шум — трескучий, неравномерный. Лишь через пару секунд до Бастиана дошло, что просто кто-то захрапел в лагере. Он сразу решил, что это Штайнхен, и невольно улыбнулся.

Наверное, он просто навоображал себе всякие страшилки. Тогда, скорее всего, кричал и впрямь какой-нибудь зверь — Бастиан почти забыл, что тут они повсюду: звери, птицы. Может, молодой кабан? Или кролик, которого разорвала лиса? Говорят, что кролики перед смертью страшно кричат. Картина, конечно, не из приятных, но все же лучше, чем думать, что мертвые по ночам восстают из могил и своими стенаниями повергают живых в отчаяние.

Чушь какая-то. Даже мысль получилась какая-то смешная. Жалкая и убогая. Только такая вот непроницаемая тьма может заставить поверить в то, что призраки и впрямь существуют.

Бастиан обхватил себя руками за плечи и решил переменить положение. Под бок ему попало что-то круглое и тонкое — палка? Нет, это же свеча! Она заметно укоротилась с тех пор, как Штайнхен ее достал. Должно быть, половина ночи давно уже прошла.

Он снова запрокинул голову и стал всматриваться в звезды. Прямо над головой сияла Большая Медведица, и несколько минут Бастиан не мог отвести от нее взгляда. Один, совершенно один во всей Вселенной.

И еще несколько крохотных созданий, всё время ползавших по рукам и лицу. Он с отвращением стряхнул их и натянул одеяло до самого носа, прежде чем улечься в траву. Его взгляд был прикован к семи звездочкам, составлявшим знакомую до боли фигуру. Их ничто не может взволновать. Они успокаивали. Всё хорошо. Всё спокойно.

А в следующее мгновение Бастиан услышал щебет птиц и заметил серую пелену рассвета, наползавшую на мокрый от росы луг. Резко отбросив одеяло, он сел.

Нечего было даже сомневаться: Бастиан заснул. Просто фантастика — на него ведь полагались все игроки! Он огляделся. Остальные всё еще спали: Альма и Арно — рука в руке, поперек живота Альмы — Родерик. Ральф всхрапывал, лежа на спине; Натан — на боку, загородив рукою лицо.

Накинув одеяло на плечи, Бастиан, тихо охая, встал на ноги. Похоже, всё в порядке. Значит, он не наделал никаких особых бед из-за того, что не справился с обязанностями часового.

Какое счастье — снова хоть что-то видеть! Бастиан привел в порядок обувь, туго зашнуровав кожаные ремешки вокруг лодыжек. Но, сделав всего пару шагов на одеревенелых со сна ногах, он почувствовал каждую косточку тела, каждый его мускул. Неудивительно — столько двигаться, как вчера, Бастиан не привык. И поэтому, наверное, снова заснул.

Утренние лучи меняли оттенки, становились всё ярче; силуэты спящих людей проступали всё отчетливее. Бастиан осмотрелся. В памяти был еще жив тот ужасный ночной крик. Кто же это был? Ведь остальные игроки мирно спали, завернувшись в одеяла. Теперь он наконец-то мог всех пересчитать.

Вот Натан — лежит, как ребенок, с открытым ртом; рядом всё еще храпит Штайнхен. Возле небольших скал посредине поляны растянулся Пауль — лежа на спине, одна рука на деревянном мече. Во сне даже Доро казалась спокойной и мирной: иссиня-черные, как вороново крыло, волосы девушки падали на лицо, наполовину его закрывая; дыхание было медленным и ровным. Левой рукой она обнимала странное творение из веток и перьев — определенно какой-то оберег.

Бастиан осторожно ступал, внимательно глядя под ноги. Мона и Карина обустроили свои спальные места ближе к опушке леса, неподалеку от них — Ральф. Пока всё в порядке.

На то, чтобы отыскать Георга и Лисбет, понадобилось время: они оба покинули поляну и отыскали в лесу укромное место под громадной елью. Спали они в странном положении — почти под прямым углом друг к другу, а Георг к тому же так крепко прижимал голову Лисбет к своей груди, что ее почти не было видно. Неужели им так удобно? Впрочем, неважно. Главное — оба целы и невредимы, никуда не исчезли.

Оставались Айрис, которая, как Бастиан надеялся, благополучно спала у себя в пещере, и Сандра. Вчера он не обратил внимания, где девушка выбрала место для ночевки.

Проклятая близорукость! Нет, на лугу никого больше не было. За ним — выгребная яма, так что там Сандра определенно спать не стала бы. Бастиан осторожно обошел поляну по краю. Трава повсюду росла очень высокая, и наступить на девушку ему совершенно не хотелось.

Нашел. Вот ее вещи. Он узнал темно-зеленое шерстяное одеяло с узором из вьющихся растений по краю, горчичного цвета юбку — девушка брала ее на смену — и сумку с припасами. Всё здесь. Нет только Сандры.

Бастиана охватила тревога. Сердце бешено застучало, руки покрылись потом, колени задрожали. Он упорно отказывался верить мелькнувшей в голове ужасной мысли. Ведь может же быть, что она пошла в туалет. Или ищет что-нибудь, чем можно позавтракать.

Вот только Бастиан сам в это не верил. Сандра не вернется, как не вернулись ни Варце, ни Ларс!

Он подавил желание немедленно разбудить остальных и заставил себя мыслить логически. Однако его мысли снова и снова возвращались к тому ужасному ночному воплю.

Бастиан наклонился и прикоснулся к одеялам Сандры. Совершенно холодные.

Вот гадость. Ее здесь уже давно нет, по крайней мере полчаса. Нет, много, много часов, и ты прекрасно понимаешь, что это значит.

Бастиан принялся прочесывать лагерь, уже не особо стараясь не шуметь. Он проверил опушку, зашел в лес. Может, Сандра бродила во сне, как лунатик? Тогда она вряд ли могла уйти далеко — пройти там было уже нелегко. И тогда… может, она просто легла где-нибудь, продолжила спать?

Он стал обходить лагерь по кругу, снова и снова сворачивая в лес. Он тщательно осматривал всё кругом, старался ничего не пропустить. Уже наполовину обойдя луг, Бастиан внезапно остановился как вкопанный.

У его ног темнели четыре могилы с покосившимися деревянными крестами. Вчера утром одна из них была разрыта.

Сегодня таких могил было три.