Игра без правил

Глава 15

Сержант Холлис притормозил рядом с моим гаражом.

– Если вы нам опять потребуетесь, мистер Коллинз, – заявил он мне на прощание, – то я за вами заеду. Пожалуйста, не отлучайтесь из дома на эти двое суток.

– Хорошо, я буду на месте. Если я буду на вызове у клиентов, то сообщу жене, где меня искать.

Холлис пристально посмотрел на меня:

– Это хорошо. Вы нам опять скоро будете нужны, – и он уехал.

– Это очень неосторожно, дружок, – пробормотал я ему вслед, стоя у входа в гараж. – У тебя был шанс. В следующий раз ты меня так просто не найдешь.

Удивительно, что Роусон вообще меня отпустил. У него было достаточно улик, чтобы арестовать меня сразу. Теперь я уже не верил его улыбке и его интересу к моей особе. Меня не обманули его извинения, когда он предложил Холлису снять с меня отпечатки пальцев. – Термос мог обронить один из членов шайки, и мы найдем на нем отпечатки пальцев. Так как там могут быть отпечатки пальцев ваши и Метса, то, чтобы не терять зря времени, с вас придется снять отпечатки пальцев. Он, казалось, удовлетворился моими объяснениями, что я отдал термос Метсу несколько недель назад, но меня не проведешь на мякине. У меня создалось впечатление, что он играет со мной, как кошка с мышкой. Окончательно я в этом убедился, вспомнив, как он выпросил у меня коробок спичек, как он ловко обыграл все это. Все время мне казалось, что здесь что-то не так, и вот я понял, наконец! Ведь именно из этого коробка я взял спичку, чтобы соединить оборванные провода в машине Билла. Я имел представление о методах научного ведения следствия и знал, что полиция быстро докопается,, что спичка взята именно из этого коробка. Я понимал, что несмотря на все мои предосторожности, в фургоне могли остаться отпечатки моих пальцев. Был один шанс из тысячи, что я не оставил там свои отпечатки. Если это так, то эксперты их живо найдут. Вероятно, что дело только за этим, а может быть, и нет. Возможно, полиция отложила мой арест в надежде, что я выведу их на шайку. Но так или иначе, у меня оставалось в запасе несколько свободных часов. Это меня и беспокоило. О себе я не думал. У меня не будет времени найти Дикса, но я обязан его найти, даже если это будет последнее, что я успею совершить в жизни.

Я прошел в темный пустой гараж, и в это время услышал торопливые шаги Анни. Я понял, что впервые после свадьбы она мне может помешать, если не считать дело с Глорией. У меня было срочное дело, и его необходимо было сделать в одиночку.

– Как дела, Гарри?

– Пойдем наверх.

Рука об руку прошли мы с ней через гараж и поднялись в квартиру. Устало опустившись в кресло, я увидел побледневшее лицо Анни.

– Плохие дела.

Она села на пол рядом с креслом и уставилась на меня, как будто никогда не видела.

– Расскажи мне все.

И я рассказал ей все, ничего не скрыв, почему и как умер Билл, как глупо я соврал в полиции о воображаемом «ТВР», такой редкой модели, о воображаемом Маннинге, как оставил термос в фургоне и как Роусон выманил у меня коробок со спичками.

– Они нашли термос в фургоне, – закончил я. – Они сделали вид, что поверили моим словам о том, что я отдал термос Биллу, но это дало им возможность взять отпечатки пальцев. Анни кротко вздохнула:

– Они взяли у тебя отпечатки?

– Да, и я не мог отказаться. Наверняка я оставил свои отпечатки в фургоне. Я не хочу запугивать тебя, Анни, но факты против меня. Скоро меня арестуют и предъявят обвинение.

– Что с нами будет, Гарри? Как ты мог? Не могу поверить, что ты.., что ты.., что это происходит именно с нами.

– Это уже случилось.., что теперь сожалеть. Виноват я, а страдаешь ты. Лучше всего теперь...

– Подожди. Осталось только одно, пойти прямо в полицию и все рассказать. Прямо сейчас.

– Слишком поздно, ведь произошло убийство. Они задержат меня и будут держать под арестом, а что будет с тобой? Дикс пригрозил, что расправится с тобой, если я их выдам, а он выполнит свою угрозу. Они грозили плеснуть тебе в лицо серную кислоту. Так что я не смогу рассказать всю правду в полиции.

– Думаешь, что я его боюсь? Наше счастье важнее. Ты обязан все рассказать полиции. Они поверят тебе, если рассказать им все сейчас, когда они не знают почти ничего. Но если они докопаются сами, то нельзя будет рассчитывать на их снисходительность. Тебя будут судить вместе со всеми.

– Слишком поздно. Надо было сказать сразу. Теперь они подумают, что я просто испугался.

– Ты обязан это сделать, – Анни сжала мою руку. – Если ты этого не сделаешь, то я пойду сама.

– Нет, Анни!

– Что ты собираешься предпринять? Ты меня пугаешь...

– Я хочу скрыться.

– Ты не можешь! Не должен! Если ты убежишь, полиция наверняка сочтет тебя соучастником. Ты не спрячешься, они найдут тебя. Полиция всегда находит, если знает, кого искать.

– Мне надо исчезнуть, Анни. У меня есть дело, которым я собираюсь заняться в одиночку.

– Дело? Что за дело?

– Мне надо найти Дикса.

Анни посмотрела на меня как на сумасшедшего:

– Но это же глупо. Дикса найдет полиция. Тебе не следует вмешиваться в это. Если же ты убежишь...

– Я требую, чтобы ты уехала к матери, Анни. Там ты будешь в безопасности. Дикс не знает, где живет твоя мать. Я требую, чтобы ты немедленно уехала!

– Но, Гарри, это несерьезно. Ты меня пугаешь. Я не могу оставить тебя одного: ты опять натворишь каких-нибудь глупостей.

– Ты зря тратишь время, Анни. Не спорь со мной. Анни заплакала:

– Умоляю тебя – будь благоразумней. Я останусь с тобой. Нам нельзя расставаться! Сделай, как я прошу, милый!

Я понял, что время идет, а Анни не переубедишь. Во всех женщинах заложено упрямство ишака. Следовало изменить линию поведения, а то меня арестуют прежде, чем она кончит рыдать.

– Дай мне немного подумать, Анни, – поднялся я. – Мне необходимо все обдумать самому. Дай мне полчаса.

Она подозрительно захлопала ресницами, мокрыми от слез.

– Зачем ты хочешь найти Дикса?

– Мне надо разрушить его планы. Кроме того, я желал бы с ним побеседовать по поводу смерти Билла. Это надо сделать до суда. Хотя, возможно, ты и права, и Дикса следует отдать в руки полиции.

Анни еще колебалась:

– Хорошо, Гарри, я подожду тебя здесь. Будь благоразумен. Тебе надо идти в полицию. Я обнял и поцеловал ее.

– Я все обдумаю, дорогая.

Пройдя в контору, я достал бумажник и пересчитал деньги: восемь фунтовых банкнот, две бумажки по десять шиллингов и немного мелочи. Я положил деньги в карман и достал чековую книжку: на счету было. 52 фунта. Я выписал чек на имя Анни на всю сумму. Затем взял лист бумаги и написал:

"Дорогая Анни!

Нет времени на долгие объяснения. Я не могу простить Диксу смерти Билла. Я найду его и за все сразу рассчитаюсь. У нас с Биллом было много общего, о чем даже ты не знаешь. Он был частью меня самого. Он убит из-за моего преступного легкомыслия. То что произойдет со мной, неважно. Ведь я испортил нашу жизнь и предал тебя. Через несколько лет я выйду из тюрьмы уже не тем, каким ты меня знаешь. Продай все. У тебя останется около двух тысяч фунтов. И возвращайся к матери. Эта шайка опасна: они могут найти тебя и отомстить. Ради меня и ради твоей жизни постарайся, чтобы они тебя не нашли. Прости меня, если сможешь. Будет лучше, если мы сейчас расстанемся. Я всегда буду помнить тебя и любить. У меня есть дело, и я обязан сделать его один.

ПРОЩАЙ, ДОРОГАЯ!

ГАРРИ."

В конце письма я сделал приписку:

«Встречусь с тобой потом, чтобы проститься. Напишу тебе или твоей матери.»

Я положил письмо и деньги в конверт и сразу почувствовал себя как на иголках. Глупо было выходить вот так, но иного выхода не было. Каждую секунду сюда могла войти полиция. Следовало бы взять с собой кое-какие вещи из одежды, но я подумал, что у полиции сразу возникнут подозрения, если меня увидят с чемоданом. Они могут сразу же арестовать меня.

Я посмотрел на часы: прошло уже семь минут и мне пора было уходить. Пройдясь по гаражу, я обошел вокруг «ягуара», было соблазнительно смотаться на нем, но и проследить за мной было бы тогда просто.

Я открыл дверь гаража и вышел на яркий солнечный свет. Я немного помедлил и закурил, наблюдая за полицейским в дверях почты. Он настойчиво не замечал меня, так настойчиво, что было ясно – у него приказ: не показывать виду, что за мной следят. Это могло значить одно: приказ отдал Роусон, и все еще впереди.

Я направился по направлению к Оксфорд-стрит. Я не оглядывался. Меня беспокоило лишь одно: как бы Анни не бросилась за мной следом, прочитав мою записку. Мне встретился автобус, свернувший с другой улицы, я нырнул в него и прошел в салон. Сев рядом с кондуктором, я оглянулся. Но никто за автобусом не гнался. Но уже через пару минут я заметил полицейскую машину, появившуюся сзади и двигавшуюся за нами в нескольких ярдах. Да, полицию будет трудно обвести вокруг пальца. Если они меня потеряют, то им нетрудно будет оповестить все полицейские посты и патрули, и они тотчас же меня обнаружат. О моих приметах будет оповещен каждый регулировщик. Не просто будет оторваться от них, но на войне я и не в таких переделках не терялся, а вот они об этом и не подозревали, и это"мой козырь. Я был уверен, что сумею избавиться от хвоста.

Сойдя с автобуса и взяв билет, я опустился на станцию подземки и подошел там к газетному киоску Я был уверен, что сыщик или даже два сыщика выскочили из машины, когда я исчез из виду, и теперь меня ищут.

Остановившись у киоска и купив газету, я прошел к поезду На платформе было мало народа. Я прошел в конец вагона и сел на скамью. Вероятно, сыщик встал так, чтобы его не было видно с платформы.

На первой странице газеты было напечатано:

«Сегодня рано утром был ограблен почтовый фургон. Трое грабителей в масках исчезли, унося с собой необработанные технические алмазы, которые перевозили из почтовой конторы на Игл-стрит в аэропорт в Норфолке. Охранник из команды, попытавшийся помешать самому дерзкому преступлению за последние годы, был убит выстрелом в голову. Скотланд-ярд ведет самое тщательное расследование.»

300000 фунтов! Эта сумма меня потрясла. Вот ради чего Дикс шел на все. Алмазы были почти как деньги. Теперь ему надо было переправить их за границу, где на черном рынке за них дадут еще больше Я подумал о том, как Дикс может поступить дальше. А если он уже улетел на самолете в Европу? В этом случае он будет потерян для меня навсегда. Что же мне предпринять в первую очередь? Прежде чем пуститься на поиски Дикса, мне необходимо отделаться от полиции. Второй возможности уйти мне Роусон не предоставит. Если они меня поймают, то немедленно арестуют, а это конец всему Мне надо переодеться так, чтобы меня не узнали. Я вспомнил о квартире Берри. Сейчас он прячется вместе со всеми. Вероятно, он оставил свои вещи в квартире Мы с ним примерно одинакового роста, и я буду спасен, если проберусь к нему на квартиру.

Сложив газету, я поднялся. Подходил поезд, и я прошел на платформу. Когда, сверкая огнями и грохоча, поезд вырвался из туннеля, я заметил высокого и грузного парня, вышедшего из-под арки, ведущей к выходу со станции. Я внимательно его рассмотрел, чтобы потом его сразу узнать. Коричневый костюм, простая шляпа и манера поворачивать и держать голову, выдававшая непривычку к штатской одежде, ясно показывали, что это полицейский. Он сел в вагон рядом со мной. Играть с ним надо было очень осторожно. Надо было скрыться так, чтобы он не подумал, что я его обнаружил и понял его роль Пусть сыщик думает, что упустил меня по оплошности, случайно.

Я сошел с поезда в Кингстонбридже и зашагал по платформе к выходу Уже на середине лестницы я обернулся и увидел, что сыщик стоит ниже и усердно читает газету Станция была пустынной, и я подумал, что выбрал не лучшее место и время для побега.

Если толпы нет, то в ней не затеряешься.

Надо было подойти поближе к Квинз-авеню и там исчезнуть. Я пошел прямо по Гайд-парку. Еще немного – и я буду у цели. Я слышал шаги сыщика у себя за спиной, но не оглядывался. Он отставал от меня примерно ярдов на пятьдесят. Я перешел дорогу и закурил, остановившись на улице. Шаги резко оборвались. Я положил сигареты в карман и медленно завернул за угол По моим расчетам я буду секунд шесть вне поля его видимости. Повернув за угол, я бросился бежать изо всех сил. Мои туфли на микропорке бесшумно промчали меня по тротуару к Императорскому институту. Перескакивая через ступеньки, я спрятался за колоннами и, прислонившись к стене, приступил к наблюдению.

Наконец из-за угла появился сыщик. Он не спешил, он был уверен, что я никуда от него не денусь. Но когда он увидел пустую улицу и никаких следов моей особы, он остановился, как будто споткнувшись. Я застыл, отступив в тень колонн. Сыщик растерянно поглядел по сторонам и бросился бежать до следующего перекрестка, в недоумении поглядывая по сторонам. Я оставался на месте, внимательно наблюдая за его манипуляциями. Он немного постоял, словно раздумывая, и решительно направился к моему убежищу. Под аркой стояла телефонная кабина. Я спрятался за ней, продолжая наблюдать.

Через стекло кабины улица была как на ладони. Детектив прошел мимо арки, немного постоял раздумывая, но затем стал подниматься по ступенькам. Я спрятался за панелью двери и затаился с сильно бьющимся сердцем. Я слышал, как он поднялся к арке, и мысленно видел его глаза, всматривающиеся в глубину. Если он откроет дверь кабины – я ударю его. Но, к счастью, я услышал его быстрые шаги, направляющиеся обратно на улицу.

Я приподнял голову и увидел, как сыщик утирает пот, стоя внизу у лестницы. После непродолжительного колебания он пошел по Квинзавеню, повернул за угол и исчез. Я решил перестраховаться и немного подождать, чтобы исключить всякие случайности. Детектив, разумеется, не поспешит в участок сразу. Но когда он сообщит о моем исчезновении, здесь появятся сразу две или три полицейские машины. Они начнут обшаривать все щели и меня, без сомнения, обнаружат.

Спустя двадцать минут я вышел из убежища и огляделся по сторонам. Никого из преследователей я не обнаружил. Тогда я спустился вниз, осмотрелся и направился по Квинз-авеню Я не спешил, поскольку допускал, что мой преследователь спрятался и следит за мной На перекрестке я не колеблясь свернул на нужную мне улицу.

И сразу же я обнаружил сыщика! Он шел по улице ярдах в двадцати передо мной. Плечи у него были подняты, а шляпа сдвинута на затылок. Он сразу бы меня увидел, если бы обернулся хоть на мгновение. Я мгновенно взглянул на номер дома: это был лишь дом № 7. Квартира Берри находилась в следующем доме, но до него оставалось около тридцати ярдов. Полицейский шел, не останавливаясь, и я следовал за ним, чуть ли не теряя сознание от страха. Сыщик завернул в дом № 3.

Добравшись до нужного мне подъезда, я нырнул в него. Переведя дух, я постоял несколько минут и принялся исследовать список жильцов. Нужная мне квартира находилась на самом верху. Добравшись до третьего этажа, я выглянул в окно. Мне удалось вовремя смыться; в 50 ярдах от дома затормозила полицейская машина, и мой преследователь помчался к ней стрелой.

Я отошел от окна и стал подниматься на пятый этаж. Было рано, около десяти часов утра. Приложив ухо к дверям квартиры Берри, я прислушался. Там не было слышно ни звука, зато снизу кто-то поднимался. Надо было спешить.

Я стал трясти дверь за ручку. Считая, что дверь заперта, я на всякий случай повернул ручку, но дверь отворилась, и я вошел в прихожую. Первое, что мне бросилось в глаза, заставило меня замереть на месте. Около двери стояли два больших чемодана, а сверху лежали плащ и шляпа. Похоже, что хозяин квартиры находился дома. Это заставило меня пожалеть о том, что я не вооружен.

Я тихонько закрыл входную дверь и подошел к следующей, внутренней. Затем еще раз внимательно прислушался: было все так же тихо. Повернув ручку, я приоткрыл дверь так, чтобы мне было видно все, что происходит в комнате. Комната была большая и светлая. Она была набита креслами, пуфами и подушками. Напротив окна был оборудован бар. Осторожно ступая, как индеец на охоте, я подошел еще к одной двери, ведущей, кажется, в спальню. Здесь я еще раз остановился, прислушался, приоткрыл дверь и взглянул.

Берри неподвижно лежал на спине, раскинувшись на огромном диване. Он был в одежде. Его лицо казалось грязно-серым, а глаза закрыты. Мне показалось, что он не дышал. Возле него лежал пистолет, и он легко мог дотянуться до него...