Игра на выживание – 3

Глава 4

Последующие два дня порядком измотали Николаю Ивановичу нервы и так потрепанные ядерным ударом по Москве, началом войны и в довесок долгим сидением в бомбоубежище. Одна подготовка к эвакуации, создающая немалую суету, чего стоила. А сегодня еще толстая дура Вероника, бывшая мелкая бизнесменша из Москвы, за обедом сорвалась с нарезки и устроила форменную истерику. Причем почему-то пристала именно к нему. Орала, что ее родня, ныне проживающая в центре столицы, видимо погибла. И она теперь, видите ли, наверняка не родится. А виноваты в этом естественно козлы-мужики вроде Николая Ивановича, которым бы только в солдатики играть. Мол, вот и доигрались, вот и досоветовались и всякое такое. Мол, война и так была бы выиграна, безо всяких сраных советов. А теперь еще неизвестно что будет, может все вообще погибнут. Чуть в волосы не вцепилась, торговка базарная. Хорошо хоть охрана вмешалась и уволокла эту истеричную корову к медикам, отпаивать валерианкой.

Длительные совещания по обсуждению очередных сводок с фронтов тоже отнимали немало сил. Особенно раздражало, что ясности с направлением главного удара немцев так и не имелось. В Иране были немалые сложности, но, в общем-то, не такие серьезные, как казалось в начале. На турецком фронте вермахт похоже завяз, что было неудивительно, учитывая тамошний горный рельеф. На западном фронте ожесточение боев нарастало, но укрепрайоны в новых западных областях пока держались, затрудняя противнику маневр. Разумеется, отдельные его мобильные части, пользуясь отсутствием сплошного фронта, обошли УРы и изрядно продвинулись, но основную массу войск все же пока удавалось сдерживать. Что давало надежду более-менее спокойно завершить мобилизацию и сосредоточить собственные войска второго эшелона за линией Сталина раньше, чем к ней подойдет враг.

Радовала информация о значительных потерях вражеской бронетехники в любовно приготовленных заранее минных ловушках, артиллеристских засадах и при обстрелах колонн из гранатометов на лесных дорожках. Хотя эффективность гранатометов была хуже ожидаемой, ибо практически все немецкие танки оказались оборудованы навесными противокумулятивными экранами. Гранатометы же хоть и удалось довести до достаточно приличного уровня, но до тандемных гранат очередь пока не дошла. Основу танкового парка у немцев, как и ожидалось, составляли "четверки", пусть и изрядно модернизированные, с более мощными орудиями. Гораздо меньше было "троек". Судя по некоторым сообщениям, в небольших количествах имелись какие-то новые, более серьезные машины. Но захватить хоть одну такую, пусть и подбитую, и хорошенько рассмотреть, пока не удавалось. Устаревших "двоек" и "единичек" практически не встречалось, видимо еще не списанное в утиль старье использовалось на каких-то других театрах. Зато в больших количествах имелись различные самоходные орудия. Оценить, как этот зверинец будет смотреться в бою с новыми советскими танками, пока тоже не удавалось. Ни в Иране, ни в западных областях СССР новых танков просто не было. Только оставшиеся еще в строю устаревшие машины, да и те большей частью использовались в качестве огневых точек в УРах, вкопанные в землю. Оставлять в гарантированном окружении новую технику, командование явно не желало. Похожая ситуация была и с авиацией. Две трети парка фронтовых истребителей у немцев составляли модификации Ме-109, а оставшуюся треть истребители Фокке-Вульф с мотором воздушного охлаждения. Они же, судя по всему, широко использовались в качестве штурмовиков. Что было ожидаемо. Если же брать пикирующие бомбардировщики, то половина приходилась на печально-знаменитые, но порядком устаревшие Ю-87. Вторую же половину составляли новые пикировщики Мессершмитта. В бомбардировщиках среднего радиуса особых сюрпризов не наблюдалось. Реактивных машин пока на советско-германском фронте замечено не было. Хотя против англо-американцев над Германией, если верить разведке, их пару раз уже пытались применять. С нашей стороны им на фронте противостояли: линейка истребителей Яковлева, в том числе машина для завоевания господства в воздухе, созданная по концепции Як-3, и так же названная, плюс приличное количество истребителей Лавочкина с мотором воздушного охлаждения, названных соответственно Ла-5. Наштампованный в немалых объемах штурмовик Ил-2, и только недавно начавший поступать в войска ему на смену Ил-10 с доведенным, наконец, после долгих мучений до ума мотором АМ-42. Фронтовой пикирующий бомбардировщик Пе-2. И бомбардировщик Ту-2 в качестве бомбовоза среднего радиуса. Предполагалось, что эти машины вполне способны сражаться с вражескими самолетами как минимум на равных, хотя бы в техническом плане, если оставить за скобками опыт пилотов. Но огромные потери авиации в первые же дни реальных боев заставляли задуматься. Слишком уж много самолетов терялось, несмотря на достаточно широкое применение аппаратуры РЭБ, в теории должное создать люфтваффе немалые проблемы с координацией. Как раз по этому поводу на совещаниях и шли самые жаркие споры. На последнем совещании Николай Иванович, поначалу активно участвующий в дискуссии, к концу его изрядно сдал и выключился из темы. Просто сидел, краем уха цепляя отрывки разговоров, и тупо смотрел в стол. В голове крутилось: "потери в авиации…", "большие потери в авиации…", "очень большие потери в авиации…". Что-то это напоминало, что-то в этом было знакомое.

– Черт! А если… – Николай Иванович встрепенулся и уставился на подполковника Горелова. Тот сразу это заметил.

– Хотите что-то сказать?

– Да, я хотел спросить… Где именно наши истребители несут основные потери? В смысле при защите собственных объектов и войск на марше, или же при участии в атаках на вражеские цели?

– Вот так сразу трудно вычленить, – удивился вопросу подполковник. – А что?

– Судя по пропорциональным потерям бомбардировщиков и штурмовиков, а также пилотов… самолеты мы больше теряем над вражеской территорией, – добавил майор Иванов. – А в чем дело? По-моему, так и должно быть.

– А вообще немцы усиленно бомбят что-то кроме наших аэродромов? Ну, про бомбежку нефтепромыслов известно. Но про массовые бомбардировки городов, транспортных узлов и баз флота что-то слышно не слишком много, так, разовые акции. Громких криков от избиваемых с воздуха наземных войск тоже не просматривается. А они по идее должны быть, не везде же авиация успевает.

– Так вы думаете…?

– Ну, да. Помните, я рассказывал, что задачей первого этапа плана "Барбаросса" был не захват конкретных территорий, а уничтожение в приграничных сражениях нашей армии. Вполне возможно, что сейчас они намереваются провернуть тот же фокус, но применительно к авиации. То есть нам навязана мясорубка в воздухе на выгодных противнику условиях. Бои ведутся над его территорией, где вести их гораздо проще: больший запас горючего, целеуказание с земли и все такое. Плюс зенитные батареи, наверняка куча ложных целей и ловушек для авиации. Плюс к тому бои ведутся большой интенсивности, пилоты за прошедшие дни измотались. И наши и немецкие, все сидят на транквилизаторах. Думать некогда. Но в такой ситуации преимущества имеющегося боевого опыта должны проявляться особенно рельефно. А вот когда нам выбьют большую часть авиации… Вот тогда, как мне кажется, и начнется главное. Вот тогда и появится ясность с местом и направлением главного удара. А пока, такое впечатление, что удары больше имитируются, чтобы нас спровоцировать.

– Хм, – подполковник задумался. Остальные присутствующие зашушукались. – Не лишено смысла… Только как-то это… тупо. Нет, я понимаю, конечно, что господство в воздухе крайне важно. Но только ради этого дать нам время и возможность спокойно отмобилизоваться и подтянуть резервы к фронту? То есть сделать то, что в вашей истории сделать нам не дали. Кстати, господство в воздухе они у вас и так получили. Не помогло. Кроме того, если вы и правы, то у нас в руководстве тоже не дураки сидят. Сообразят, если уже не сообразили, что к чему.

– А может, Гитлер надеялся, что соображать какое-то время будет некому. Может, для того и бросали атомную бомбу на Москву. А пока в верхах заминка, все, в том числе и ВВС будут действовать в соответствии с заранее разработанными планами. А планы эти составлялись в расчете на полномасштабное вторжение. И ВВС, надо думать, получили инструкции всячески этому вторжению препятствовать. Им же три года долбили, что надо быть решительнее, агрессивнее, не бояться проявлять инициативу. В рамках поставленной задачи, разумеется. Вот они и атакуют транспортные узлы, районы предполагаемого развертывания вражеских войск и так далее. А войск там, как выясняется, не так уж и много, зато полно истребителей и зенитной артиллерии. В итоге наша авиация несет огромные потери, причем без особого толка.

– Что ж, – констатировал Горелов. – Вполне возможно, что в ваших соображениях есть смысл. Я изложу эту "гипотезу" в очередном докладе. А уж руководство разберется, что к чему. Тогда переходим к следующему вопросу. Как сегодня утром стало известно, Гитлер все же уцелел после нашего удара по Берлину. С его речью по радио всех вас ознакомили. Зато отправились к праотцам Геббельс с Гиммлером. Так что будет делать руководство фашистской Германии в такой ситуации? Товарищ Прутов, вы успели подумать на этот счет?

Николай Иванович вздохнул. – Разумеется. Судя по тону речи, сдавать назад они не собираются. Значит, на что-то надеются, значит, в рукаве у них имеются какие-то серьезные козыри. А вообще речь фюрера создает впечатление истерики. То, что объявлен траур – понятно, но проклятий на нашу голову вывалено с явным перебором. И очень мне не понравились заходы по поводу необходимости защитить "цивилизацию" от "азиатских варваров". Не исключена попытка договориться с американцами и английскими недобитками. Но вообще, то, что Гитлер все же уцелел, возможно, в своем "Волчьем логове отсиделся", нам в плюс. Слишком одиозная фигура, чтобы США легко пошли с ним на соглашение. Особенно после того, как туда пришлось вывезти всех евреев из Палестины. Сионисты ему этого не простят.

– Не всех, – усмехнулся подполковник. – Мы тоже отправили за еврейскими беженцами из Палестины пять пароходов.

– Угу, которые прямо из Красного моря пошли во Владивосток. Вот только пассажиров там и на один в итоге не набралось, не много оказалось желающих переселяться в Биробиджан.

– Было бы предложено, – заметил Горелов. – Но вернемся к делу.

– Хорошо. То есть на союз или даже перемирие с Гитлером англо-американцы, как мне кажется, сейчас не пойдут.

– Даже с учетом появления ядерного оружия и возможного уничтожения Лондона и других городов?

– Думаю, что не пойдут. Англия, по сути, превращена в непотопляемый авианосец США. Бомбардировщиков там базируются тучи. То, что последнее время они почти не бомбят Германию, вовсе не значит, что и дальше не начнут. В ответ на ядерный удар по Лондону немедленно последует ответ с применением химического оружия по германским городам. А запасы химического оружия в Великобритании, как мне помнится, накоплены огромные. А вот запас атомных бомб, что у немцев, что у нас, большим быть не может. Все это наверняка понимают.

– Логично. Что еще?

– В такой ситуации вполне возможен заговор с целью устранения Гитлера и наиболее одиозных фигур из его окружения от власти. Тем более что Геббельса и Гиммлера уже нет. Если такой заговор удастся реализовать, то соглашение с США станет возможным. Повод есть. Наши ядерные удары по германским городам наверняка произвели немалое впечатление на всех. В том числе и на немецкий народ. Уже сейчас много погибших, а потом люди еще начнут массово умирать от лучевой болезни, а потом у пораженных матерей станут рождаться дети-уроды. В общем, реноме фюреру мы подпортили основательно. Чем немало облегчили заговорщикам жизнь.

Да, кстати, может, стоит передать в эфир на Германию рекомендации населению по поведению в очаге ядерного поражения и последствиях радиоактивного заражения? Жертв будет гораздо меньше. А мы при этом все из себя гуманисты, лучшие друзья немецкого народа.

– Не думаю, что это хорошая идея, – хмыкнул Подполковник. – Чего уж теперь-то… Получается, что мы сами признаемся, что изначально знали, какую гадость применяли. В Германии это вызовет немалую панику, ненависть к нам, желание отомстить. Да и Гитлеру дополнительный минус, а нам, как вы утверждаете, это не выгодно. И, кроме того… Думаете, что только немцы слушают радиостанцию Коминте…, тьфу, то есть "Голос Москвы"? Многие наши граждане тоже владеют немецким языком. Представляю, какие слухи поползут. Боюсь, что начнется паника, и народ из Москвы станет разбегаться.

– Согласен, – кивнул головой Николай Иванович, – действительно не слишком удачная идея. Пусть все идет, как идет. Возвращаясь к теме, хочу еще сказать, что, по моему мнению, раз уж Германия не ответила на наш ответный ядерный удар, то вряд ли в ближайшее время ответит. То есть или у них вообще нет больше боеготовых зарядов, или же есть один в запасе, но его они приберегут на случай последнего и решительного.

– А что вы скажете о возможности применения против нас химического оружия? В ответ на упомянутые ядерные бомбардировки?

– Ну, тут трудно что-то гарантировать. Все зависит от степени бешенства, в которое впал Гитлер по результатам нашего "несимметричного" ответа. Надеюсь все же, что здравый смысл возьмет верх, не сумасшедший же он. Повторяюсь, но Германия в этом плане более уязвима, чем мы. А у нас тоже имеются немалые запасы химического оружия, пусть и не такого продвинутого. Кому это надо?

Николай Иванович немного помолчал, собираясь с мыслями.

– Но чем черт не шутит. Думаю, что нам надо быть готовыми к тому, что химическое оружие все же пойдет в ход. Хотя бы для того, чтобы перебить пораженческие мысли масс о слишком высокой цене и реабилитироваться самому в глазах народа. Мол, они нам так, а мы им в ответ этак. Тем более, что по химическому оружию у Германии все же преимущество. Эти нервнопаралитические ОВ – штука страшная. Так что стоит подстраховаться.

– А какова, по-вашему, примерная вероятность такого варианта? – мрачно поинтересовался Горелов.

– Не хочу гадать на кофейной гуще, – твердо ответил Николай Иванович, – но думаю не меньше, чем процентов двадцать.

– Это много. Особенно с учетом того, что мы даже армию прорезиненными балахонами и бахилами только процентов на десять успели обеспечить. А мирное население так вообще… Хорошо хоть противогазов хватает.

Николай Иванович ничего не ответил. Только вздохнул и бессильно пожал плечами. А что тут можно было сказать?

– Ладно, – тоже вздохнул Горелов. – Переходим к следующему вопросу.

– Подождите, остановил его Николай Иванович. Существует опасность, что как только в Германии на собственной шкуре убедятся в крайне неприятных последствиях радиоактивного заражения… Словом у них может появиться соблазн начать изготавливать и применять так называемые "грязные" бомбы, чей поражающий эффект как раз и основан на радиоактивном загрязнении. А сделать такие боеприпасы гораздо проще, чем атомные.

Недобрый, прямо-таки волчий взгляд, который в ответ метнул на него Горелов, заставил Николая Ивановича отвести глаза.

– Они сегодня все сговорились что ли? – подумал он. – Я-то здесь причем?