Игра в любовь

Глава 13

Энн знала, что Айден тут же пойдет за ней следом. Он догнал ее как раз тогда, когда она просила Кору принести из сарая охотничью сумку Хью.

— И постарайся, чтобы солдаты тебя не заметили, — предупредила она девушку.

Служанка поспешила выполнять приказ, но тут Айден остановил Кору на полпути и вполголоса предостерег:

— Ни в коем случае не говори Дикону, что его брата поймали. Иначе он сделает какую-нибудь глупость.

Кора печально кивнула и удалилась.

Айден не стал дожидаться, пока она скроется из виду, а взбежал по лестнице, схватил Энн за локоть и потащил наверх в коридор, где они могли поговорить с глазу на глаз.

— Вы никуда не поедете, — сказал он, удостоверившись, что они остались одни. — Это слишком опасно.

— «Немного опасности полезно для здоровья», — процитировала она его же фразу и невозмутимо направилась к себе в комнату.

Он от души выругался из-за того, что его остановили его же словами. Энн развязала свою соломенную шляпку, сняла кашемировую шаль и бросила их на кровать.

— Я вас не отпущу, — твердо заявил Айден. Он встал в дверях, преграждая ей путь.

Энн какое-то время смотрела на него, огорченная тем, что он отказывался замечать происходящее.

— Как вы собираетесь помешать лейтенанту Фордайсу выполнить данный ему приказ, Айден? Его люди вооружены. Конечно, это ловушка. Они ждут, что вы нападете на них из-за этого… этого приглашения на ужин. Так глупо звучит! — Она скрестила руки на груди, чувствуя внутри холодок. — Вы готовы драться? Хью, Фанг, сыновья Фанга возьмутся за оружие. Они будут сражаться, чтобы оставить меня здесь. При этом любой из них может быть убит, а семьи уничтожены. Английское же правительство потом признает действия майора Ламберта правомерными. Хуже того, на вас всех поставят клеймо предателей. С другой стороны, если я все-таки с ним поеду, у вас будет время скрыться.

Айден со всей силы ударил кулаком в дверь.

— Я не стану ни от кого бежать, Энн. — Он жестикулировал, по-прежнему держа в руке ножницы. — Ламберт знает, что я никуда не денусь, пока он держит вас в качестве заложницы. И когда Робби под пытками сознается, я окажусь в их распоряжении.

— Под пытками? — Энн почувствовала, как сердце ее остановилось. — Он не станет его пытать. Он не может…

Голос ее стих. В памяти всплыло изможденное, изувеченное лицо отца, образ, который она пыталась стереть из памяти. Конечно, майор изобьет Робби. Чтобы выведать имена предателей, все средства хороши, поэтому корона возражать не станет.

— Ламберт хочет, чтобы ему присвоили рыцарский титул. Еще со времен учебы в университете он жаждал большего. И если он сейчас наденет оковы на правнука печально известного Доннера Блэка и доставит его в Лондон как предателя, это даст ему право претендовать на аристократический титул.

— Он не причинит мне вреда, — упрямо заявила она. — Я буду в целости и сохранности, и как только вы окажетесь далеко, я свяжусь с вашей сестрой…

— Нет, Энн. Я не хочу вас в это втягивать.

— Я уже в это втянута, — резко заметила она. — И я смогу воспользоваться тем, что майор Ламберт — человек чести. Он джентльмен, он не сможет проявить жестокость по отношению к женщине.

— Любой мужчина становится беспощадным на пути к своей цели.

В зале внизу раздались шаги. Айден перегнулся через перила, чтобы посмотреть, кто идет. Это была Кора.

— Прошу прощения, но вот сумка, которую велела принести миледи.

Энн потянулась за сумкой. Руки у нее дрожали. Она устыдилась этого. Ей так хотелось быть смелой, но при этом она была напугана.

— Оставь нас, — велел Айден служанке.

Он подождал, пока Кора спустится в зал. Какое-то время он смотрел на Энн, после чего решил:

— Хорошо, давайте думать.

Он принялся мерить шагами комнату.

— Думать о чем?

— О плане. Мы должны его перехитрить.

— Айден…

— Я поеду с вами.

— Нет! Тогда он в любой момент сможет до вас добраться, если Робби Ганн сознается.

Он что, умом тронулся?

— Подстригите мне волосы.

Он протянул ей ножницы для стрижки газонов. Такая, резкая перемена темы застала ее врасплох.

— Что?! Зачем вам это вдруг понадобилось?

Он сел на край кровати.

— Вы сами говорили, что они у меня слишком длинные. Сделайте мне прическу. Что-нибудь, что сейчас в моде. Сделайте из меня джентльмена снова. — Он что-то прикинул в уме. — Пусть у меня будет прическа, как у того поэта, от которого млеют все женщины в Лондоне.

— Байрон?

— Да, он самый.

И он уселся в ожидании. Она замялась.

— Это часть плана?

Айден нахмурился.

— Конечно… Хотя сам план я еще до конца не продумал. Он потом придет мне в голову. А пока стригите.

— Не знаю, получится ли у меня, — честно призналась она.

— Вот мы сейчас это и выясним.

— Айден, это нелепо.

Он раздраженно застонал.

— Энн, вы хоть раз можете беспрекословно исполнить то, о чем я вас прошу?

Его просьба не давала ей покоя. Если он хотел, чтобы она подстригла ему волосы перед уходом, что это значило? Она подошла к кровати и стала состригать прядь за прядью. Ей доводилось раз или два подстригать волосы кузинам, а иногда и себе. Но с Айденом все было не так. Волосы у него были очень густые, и после каждого движения ножниц между пальцев оставались более короткие завитки, не захваченные лезвием.

Вошла Кора. Лейтенант Фордайс велел сообщить, что не может ждать вечно. Айден охотно послал лейтенанта к черту, но Кора такого передать не могла. Поэтому Энн немного перефразировала ответ. Она попросила лейтенанта дать ей еще немного времени, чтобы переодеться.

— Да, передай ему, что миледи заканчивает свой туалет, — согласился Айден и тихонько рассмеялся, перебирая пальцами состриженные пряди своих волос.

Закончив работу, Энн не могла не восхититься результатами своего труда. Короткая стрижка придавала его чертам больше мужественности.

— Вам очень идет.

Он усмехнулся.

— Переодевайтесь, Энн. Наденьте свое лучшее платье. Мы отправляемся в путешествие. Я должен побриться.

Он живо выскочил из комнаты. Сама Энн не могла похвастать подобной бодростью.

Энн выбрала муслиновое платье, отороченное зелеными лентами, которое было на ней вчера. Она заколола волосы и надела шляпку, завязав кремового цвета ленты под подбородком. Перчаток у нее не было. Столь мелкие детали туалета потерялись еще при крушении кареты, и у нее не было времени восполнить эти потери.

Последнее, что она сделала, — залезла в охотничью сумку и достала оттуда свое обручальное кольцо. Прежде чем его надеть, она пальцем провела по выгравированному на нем изображению оленя. С кольцом на пальце она сразу же почувствовала себя уверенней.

Она вышла в коридор. Айден все еще переодевался у себя в комнате. Она даже слышала, как он мурлычет что-то себе под нос. Временами ей казалось, что муж — совершенно нормальный человек… А иногда она была уверена, что он сумасшедший и слухи, которые о нем ходят, вполне оправданы. Она боялась, что сейчас как раз один из таких «сумасшедших» моментов.

Лейтенант Фордайс ожидал в холле. Собрав волю в кулак, Энн впорхнула в зал с деланной непринужденностью.

— Надеюсь, я не заставила вас слишком долго ждать? — спросила она, одарив его самой неотразимой из своих улыбок.

— Нет, миледи, — почтительно ответил он.

Энн пришла в голову мысль, что они с лейтенантом могли бы поскорее уйти еще до того, как появится Айден. Но заслышав на лестнице шаги, она поняла, что опоздала.

Она повернулась навстречу мужу — и едва не потеряла дар речи. Потрясенная, она попятилась назад.

Айден последовал за ней, но выглядел он теперь совершенно иначе. Не стало кожаных бриджей, рубашки с открытым воротом, стоптанных сапог, которые обычно дополняли образ главы клана Данблэк.

Вместо всего этого на нем была синяя испанская куртка для верховой езды из первоклассной материи. Цвет ее выгодно подчеркивал зеленовато-синий оттенок глаз, рубашка на ее фоне выглядела ослепительно белой. Внизу оказался жилет из золотой парчи. Черные, начищенные до блеска сапоги казались лакированными. Темно-желтые бриджи плотно облегали его мускулистые ноги наездника. На голове была отличная бобровая шапка.

Это был истинный джентльмен, белая кость, голубая кровь. Светский лев. Образцовый экземпляр с потрясающим телосложением… Никакие уловки портных не смогли бы сымитировать столь мощный разворот плеч.

Он вошел в комнату со свойственной ему атлетической грацией, и даже лейтенант Фордайс ненадолго онемел. Одно дело — арестовать шотландского повстанца, а другое — титулованного дворянина, который вполне мог бы расхаживать по улицам Лондона и иметь влиятельных друзей. Энн наконец опомнилась.

— Вы и в самом деле знаете, как завязывается галстук, милорд, — восхищенно произнесла она.

В его глазах плясали чертики.

— У меня всегда наготове лежит пара-тройка накрахмаленных рубашек. — Он перевел взгляд на офицера. — Я послал Норвала с приказом, чтобы готовили мой экипаж. Я предпочитаю собственный транспорт — в нем моей супруге будет удобнее.

— Да, милорд, — ответил лейтенант, испуганный такой резкой переменой во внешнем виде Айдена.

Айден предложил ей свою руку.

— Пройдемте, миледи?

Она улыбнулась, поддавшись его обаянию. С этим мужчиной она готова была отправиться хоть на край земли.

— Да, милорд.

Обитатели Кельвина все еще ожидали их снаружи. Они буквально свернули себе шеи, чтобы как следует разглядеть своего лэрда. Энн удостоверилась, что не ее одну застало врасплох такое перевоплощение.

Энн кивнула Хью, но вслух не произнесла ни слова. Старший сын Фанга подогнал карету. Айден открыл перед Энн дверь и протянул ей руку.

— Одну секунду, если вы не возражаете, — сказал лейтенант Фордайс. Он подозрительно взглянул на Томаса Мовата. — Думаю, лучше пусть каретой правит один из моих людей.

— Как пожелаете, — легко согласился Айден.

Томас тут же спрыгнул с козел, и на его место забрался упитанный солдат. Лейтенант также приказал другому своему солдату сесть на одну из лошадей в упряжке, а третий солдат должен был ехать на крыше.

— Предусмотрительно, правда? — тихо шепнул Айден Энн. Он помог ей забраться в карету и сам последовал за ней.

Лейтенант Фордайс залез на свою лошадь и дал сигнал отправляться. Ему явно было неуютно в окружении ропщущих членов клана.

Карета оказалась очень тесной и на плохих рессорах. Айден своим массивным телом занял почти все пространство. Когда они выезжали за ворота, карету тряхнуло во второй раз, да так, что едущие в ней лязгнули зубами.

— Я уже сто лет ею не пользовался, — пояснил Айден. — Но Либстер отсюда недалеко. Мы окажемся там через один-два часа.

Он улыбнулся и помахал в окно Дэйви и его друзьям, которые бежали за каретой, провожая их.

Энн откинулась на жесткую кожаную спинку сиденья.

— Итак, каков ваш план?

— Я его еще не придумал.

Она сдавленно сглотнула.

— Так вот почему вы так вырядились?

— Человек, идущий на виселицу, должен выглядеть хорошо. — Он тут же извинился, когда понял, что она не сочла его шутку остроумной. — О, Энн, перестаньте хмуриться. Это была всего лишь неудачная попытка вас развеселить. Я обязательно что-нибудь да придумаю. Главное, что вы здесь, рядом со мной. — Он коснулся ее руки. — Вижу, вы снова надели кольцо.

— Я решила, что оно неплохо дополнит мой наряд, — произнесла она, не желая выдавать истинных причин.

— Так оно и есть. Идите ко мне. — Он положил ее голову себе на грудь и погладил ее по руке, стараясь согреть. — Будьте мужественной. Я что-нибудь придумаю.

— Осталось совсем мало времени.

Он рассмеялся.

— Лучшие идеи приходят мне в голову, когда я вынужден импровизировать.

Энн закрыла глаза. Слышно было, как размеренно стучит его сердце.

Рука его вдруг замерла.

— Вы не жалеете, что приехали в Кельвин? Что согласились на этот брак?

Она подняла голову. Лицо ее было печальным. И она сказала ему правду.

— Нет, я не жалею, что все так сложилось. Я бы даже не возражала, если б все сложилось еще хуже… но об этом браке не пожалела бы. Слышите, Айден? Я никогда не стану жалеть, что вышла за вас замуж.

— Обещаете? Что бы ни случилось?

— Да.

Он улыбнулся, и она положила руку на его гладкий твердый подбородок.

— Я люблю вас.

Он ничего не ответил, только обнял ее покрепче, изучая пейзаж за окном. Они ехали по побережью. Со стороны Энн из окна открывался вид на бурлящее Северное море и скалистый берег. Энн почувствовала легкий укол разочарования. Она надеялась, что он ответит ей тем же. Она знала, что он беспокоится о ней, но ей этого было мало. Она хотела любви, которая связала бы их вместе навсегда.

— О чем вы сейчас думаете? — спросила она, стараясь, чтобы голос ее звучал как можно более беззаботно.

Он покачал головой.

— Я думал о том, как было бы хорошо, если б существовал другой способ решить противоречия между Англией и Шотландией…

— Вы хотите остановить «очистки».

— Это может поспособствовать восстановлению мира и согласия в моей стране.

Энн обдумала его слова.

— Нужно внести этот вопрос на рассмотрение парламента.

Он издал возглас недовольства.

— Ну и какой с этого толк?

Она села прямо.

— Парламент мог бы приостановить этот процесс. Он мог бы даже принять закон, который запретил бы «очистки».

— Энн, — сказал он с преувеличенным терпением, — люди, которые пишут законы, получают доход от их применения на практике.

Но она не совсем была согласна с таким утверждением.

— То, о чем вы говорите, касается Палаты лордов, но не Палаты общин. И, Айден, люди сейчас куда более осведомлены о социальной несправедливости, нежели раньше.

— Лондонское общество совершенно эгоистично, — привел он сокрушительный довод. — Они считают, будто правят миром, и не заботятся ни о ком другом. Их ничуть не волнуют проблемы за пределами их тесного круга.

— Есть и такие люди. Но, Айден, есть и другие, представители интеллигенции, которые ставят под вопрос старый порядок. Вот к таким людям нужно обращаться.

— Никто не станет ко мне прислушиваться.

— Но почему?

Уголки его рта поползли вниз.

— Вы не знаете, как устроен этот мир.

Он задел ее за живое, вызвав у нее вспышку гнева.

— А вы уже много лет не бывали в Лондоне.

— Неужели он настолько изменился? — спросил он с ноткой сарказма в голосе.

— Да, Айден. С окончанием войны появилось множество новых взглядов и идей. В то же время люди в Лондоне понятия не имеют, что творится здесь, на Севере, и как от этого страдают невиновные. Вы обязаны воспользоваться своим именем и влиянием вашей семьи, чтобы открыть им глаза. У вас ведь есть место в Палате лордов, правда?

— Есть, но, Энн, я не был в Лондоне уже много лет и не желаю туда возвращаться.

— Даже ради того, чтобы предотвратить восстание? Кто-то должен заговорить от лица шотландцев. Сами они этого сделать не могут. Они нуждаются в вас. Вы их лэрд.

— Слишком поздно, Энн.

Она прислонилась к дальнему углу кареты, расстроенная его упрямством.

— Еще не поздно. Пока порох не задействован, восстание можно остановить.

Он покачал головой.

— Не знаю. Если Ламберт казнит Робби Ганна или отправит меня вместе с Робби под конвоем в Лондон, волна восстаний захлестнет Высокогорье.

Он был прав… Но и она тоже!

— Айден, я не хочу, чтобы здесь начиналась война. Я не хочу, чтобы Хью погиб, так и не познав счастья с Финеллой. Я не хочу, чтобы Бонни Моват оплакивала своих сыновей. И, как я уже говорила, я не хочу видеть, как гибнете вы сами.

Он привлек ее к себе.

— Энн, надейтесь на лучшее. Верьте мне.

Она кивнула, не в силах больше говорить. Некоторое время они ехали молча. Затем Айден сказал:

— Я могу выступить в парламенте с делом фермеров против «очисток», но они не станут слушать.

Несмотря на его упрямство, в ней зародилась надежда.

— Вы заставите их слушать. И если они вас не услышат, то вы придете и скажете им об этом на следующий год.

Он невесело рассмеялся.

— А потом еще через год?

— Да. — Она провела рукой по ряду оловянных пуговиц на его жилете. — Вы должны повторять им это снова и снова, пока они вас не услышат.

— На это могут уйти годы, Энн.

— Сколько это уже продолжается? — спросила она. — Годы?

Он ничего не ответил, но, судя по тому, каким жестким стал контур его губ, она добилась-таки своего.

— Айден, возможно, вам не удастся спасти всех, но для вас это уже не ново. Вам удалось уберечь своих людей. Теперь вы должны использовать свои связи, чтобы говорить от лица тех, кто не имеет права голоса.

— Хватит, Энн. Достаточно. — Он снова повернулся к окну. Она наблюдала за ним, сложив руки на коленях. Он размышлял.

Наконец он произнес:

— Я поклялся больше никогда не возвращаться в Лондон. Я никогда не чувствовал, что там мое место.

— Поэтому вы создали здесь свой маленький мирок.

— Да. — Он бросил на нее вызывающий взгляд. — Что в этом такого?

— Ничего… только теперь ваши люди нуждаются, чтобы вы вернулись туда ради них.

Тайболд не ответил, просто задумчиво глядел в окно. Хотя Энн сомневалась, что он замечает проносящийся за окном пейзаж. Он был целиком погружен в свои мысли, и ей ничего не оставалось, как надеяться на то, что он примет верное решение, — при условии, что им все же удастся вырваться из цепких лап майора Ламберта.

Карета стала замедлять ход и менять направление. Айден выпрямился.

— Мы в Либстере.

Энн помнила эту причудливую рыбацкую деревушку. Они съехали с большой дороги. На распутье военному отряду пришлось пропустить вперед похоронную процессию, двигавшуюся к церкви. Из окна со стороны Энн открывался вид на церковное кладбище со свежевырытой могилой, ждущей своего обитателя.

— Нехороший знак, — пробормотал Айден.

Она кивнула. Взмахом руки он подозвал к себе какого-то мальчишку.

— Кто умер?

— Пэки Гиллбрайд, — ответил паренек.

Айден откинулся назад.

— Вы его знали? — спросила Энн.

— Да уж. Яркая была личность. Волосы у него были такого же цвета, как у нашего Дикона, да и характер соответствующий.

Тут подъехал лейтенант Фордайс.

— Много времени это не займет, милорд, — доложил он, словно их ждала увеселительная прогулка. — Штаб майора Ламберта находится за тем холмом, приблизительно в миле к югу.

Он был сама любезность.

— Спасибо, лейтенант, — сухо поблагодарил его Айден. Они обменялись еще парой слов, после чего офицер удалился. Айден взял Энн за руку, переплетая с ней пальцы. — Что бы ни случилось, вы должны в первую очередь заботиться о себе, даже если для этого придется выдать меня и рассказать майору Ламберту все, что вам известно.

— Я никогда этого не сделаю.

Он повернулся к ней лицом.

— Вы должны. Я смогу быть спокойным, только если буду знать, что вы в безопасности.

Лицо его было так близко, что она могла различить все оттенки синего в его глазах.

— Пообещайте мне это, — прошептал он.

Она кивнула, но про себя поклялась, что это обещание выполнять не станет.

Карета тронулась с места, и не успела Энн морально подготовиться, как они уже прибыли в сельскую усадьбу, служившую штабом майора Ламберта в Либстере.

— Будьте мужественной, — шепнул он ей, пока карета ехала по усаженной деревьями аллее.

Майор Ламберт сам вышел их встречать. Одет он был неофициально — в белую рубашку, длинный жилет и сапоги для верховой езды. Галстук сидел немного криво, словно майор пытался распустить узел. На нем не было парика, и коротко стриженный ежик волос придавал ему расслабленный, даже почти праздный вид. Щеки его разрумянились, он пребывал в добром расположении духа. Рукава рубашки и жилет были покрыты капельками грязи. В правой руке он держал хлыст.

— Добро пожаловать, — радушно поприветствовал он их, пока Айден помогал Энн выбраться из кареты. — Я не зря надеялся, что вы тоже к нам присоединитесь, милорд.

— Иначе и быть не могло, вы прекрасно это знали, — сказал Айден.

— Нет, я всего лишь предвидел такую возможность. — Он радостно хлопнул в ладоши. — Надеюсь, мое спонтанное приглашение не доставило вам неудобств? Впрочем, даже если и так, какое это имеет значение?

— Мы ценим вашу заботу, — учтиво ответил Айден. Он все еще поддерживал Энн под локоток, и она была признательна ему за это.

Майор Ламберт рассмеялся, наслаждаясь своей игрой.

— Миледи устала, — сказал Айден. — Вы приготовили для нас комнаты?

— Конечно, конечно, — поспешно ответил майор Ламберт. Он с некоторым раздражением попытался соскрести пятнышко грязи с рубашки. — Но сначала я хотел бы, чтобы вы кое с кем повидались.

Не дожидаясь ответа, он взял Энн за руку и повел по направлению к конюшням. Двое вооруженных солдат следовали за ними по пятам.

Рука Айдена скользнула вниз. Он ободряюще сжал ее пальцы. Спокойствие.

Майор Ламберт отвел их к каменному подвалу, встроенному в склон холма. Он бы заставил Энн пойти скорее, если бы не Айден, который упорно продолжал идти прогулочным шагом. Энн чувствовала себя пешкой между двумя королями.

У дверей подвала стоял часовой. С появлением майора Ламберта он встал по стойке смирно, после чего отступил на шаг назад.

— Входите, — пригласил гостей майор Ламберт.

— Миледи останется здесь, — заявил Айден, и Энн испытала облегчение. Предчувствие подсказывало, что ей вряд ли понравится то, что хотел показать майор.

Но майор Ламберт на это не согласился.

— Я настаиваю, — сказал он.

Айден мог бы начать возражать, но подозревал, что майор именно этого и хотел. Ему недостаточно было просто подавить восстание, он хотел отыграться на старом сопернике.

— Конечно, я пойду, — еле слышно произнесла она. Ее мужу это не понравилось.

— Я пойду первым.

И она была рада пропустить его вперед. Подвал оказался достаточно просторным, с каменным полом. Изнутри его освещал факел. Воздух здесь был суше, но не холоднее, чем снаружи. Однако вместо картошки, лука и копченых окороков, запах которых все еще витал в воздухе, посреди подвала стоял один-единственный стул. К нему был привязан человек. Если бы не веревка, он уже сполз бы на пол.

Жестокие побои изменили узника до неузнаваемости. И на рубашке майора Ламберта была на самом деле не грязь, а запекшаяся кровь. Кровь этого человека.

Энн представила на том стуле своего отца — или, не приведи Господь, мужа. У нее засосало под ложечкой. Айден обнял ее за талию и привлек к себе, пряча ее лицо у себя на груди.

— Что это за фокусы? — спросил он низким, не предвещающим ничего хорошего голосом. — Зачем вам понадобилось показывать подобные вещи моей жене, майор?

— А что такое? — спросил офицер. Похоже, его это не очень заботило. — О, прошу прощения, зрелище ее расстроило? Тогда давайте я вас поскорее представлю, и покончим с этим.

— В какие игры ты играешь, Ламберт? — прямо спросил Айден.

— Никаких игр, милорд. Это все что угодно, но не игра. — Для пущей убедительности Ламберт ударил себя хлыстом по сапогу.

— Вы ставите под сомнение мою верность престолу?

— Я всегда сомневался в вашей верности престолу, — просто заявил Ламберт. — Совсем скоро у меня будут необходимые доказательства. Вы ведь узнали его, не так ли? Это Робби Ганн, собственной персоной.

— Впервые его вижу, — солгал Айден.

Энн не поверила, что этого человека вообще можно узнать. Кровоподтеки и припухлости делали черты его лица неразличимыми, за исключением разве что волос. Они были не такого морковно-оранжевого цвета, как у Дикона, но все равно рыжие.

— Готов поспорить, видели, — возразил майор. — Ганн — якобит и предатель. Уверен, вы тоже.

— А ты попробуй докажи. Но учти, Ламби, в этой стране существуют еще и законы. У меня найдутся друзья. Тебе не удастся вовлечь в свой тщеславный замысел и мою жену. Ее тебе придется отпустить в любом случае. Я настаиваю на том, чтобы ее доставили в Лондон.

Айден пытался отослать ее прочь, в безопасное место. Она начала было возражать, но он усилил хватку, заставляя ее замолчать.

— Я не могу ее отпустить, — извиняющимся тоном произнес майор Ламберт. — Потому что, Тайболд, нравится тебе это или нет, но ты в этой стране икона для инакомыслящих.

Тут муж Энн буквально взорвался.

— Да бога ради, Ламберт! На дворе 1815 год, а не 1745. Слава моего предка давно развеялась.

— Разве? — Майор Ламберт попытался приподнять голову пленника за подбородок кончиком рукояти хлыста. Но Ганн не шелохнулся. Ламберт перевел взгляд на Айдена. — Все совсем не так. На мой взгляд, стоит тебе объединить силы с братьями Ганнами, как все Высокогорье будет охвачено пламенем восстания. Ты же знаешь, все сейчас ждут только твоего решения.

— Я понятия не имею, о чем ты говоришь.

— Отдай мне Дикона Ганна, и я тебе поверю.

— Я понятия не имею, где сейчас находится Дикон. Ты обыскал мое поместье. И видел все сам, собственными глазами.

Майор Ламберт обошел их по кругу. Звук хлыста, которым он бил себя по сапогам, бросал Энн в дрожь — и все равно она смерила его презрительным взглядом.

— Буквально через пару часов я узнаю от Ганна то, что мне нужно, — медленно и внятно произнес Ламберт. — Я могу подождать. А вы подождете со мной.

Он кивнул солдату, чтобы тот открыл дверь.

— Сегодня вечером ко мне присоединится еще полковник Уизерспун, — заявил Ламберт, выводя их наружу. — Ему тоже очень интересно будет послушать, что скажет Ганн.

— В таком случае, тебе лучше не переусердствовать и оставить его в живых, — процедил Айден. — Потому что, если ты все-таки забьешь его насмерть, в Шотландии действительно разгорится пламя революции. И в Лондоне ты станешь известен не как человек, подавивший восстание, а как человек, его вызвавший.

Майор Ламберт явно не предвидел такого поворота событий. Он замялся в нерешительности.

— Я свои обязанности знаю, — огрызнулся он, но спеси в нем заметно поубавилось.

— Вот и хорошо, — произнес Айден ледяным голосом. — А пока нам с женой хотелось бы, чтобы нам показали наши комнаты. Надеюсь, они окажутся лучше, чем та, которую вы выделили Ганну. И помяни мое слово, Ламберт. Если хоть волосок упадет с головы моей жены, я сделаю все возможное и невозможное, чтобы тебя уничтожить.

— В Ньюгейте[8] тебе крылышки пообломают, — злорадно заметил Ламберт.

Он провел их в дом.

Внутри по прекрасному дубовому полу топтались тяжелые солдатские сапоги. Всю мебель расставили по углам, чтобы мужчинам было где поговорить или просто послоняться без дела. Когда вошел майор, все они встали по стойке смирно. Но он не обратил на них ни малейшего внимания. Вместо этого Ламберт поднялся на лестнице и остановился возле одной из комнат. Он открыл дверь.

— Здесь я вас поселю.

Обстановка в комнате была скромной, но не лишенной удобства. Стены выкрашены в зеленый цвет, на окнах — портьеры из тяжелого белого дамаста. Двуспальная кровать на четырех ножках с персиковым хлопчатобумажным покрывалом занимала большую часть пространства.

Энн вошла, делая вид, будто все в порядке.

— Здесь есть вода?

— Вам ее принесут, — коротко ответил майор.

— Тогда меня эта комната вполне устраивает, — заявила она.

— Снаружи все время будет стоять охрана. — Он подошел к единственному окну и выглянул из него наружу. — Звук разносится здесь довольно хорошо. И мы сможем услышать все, о чем вы говорите. — Он зловеще улыбнулся — Вы согласитесь со мной поужинать?

— Сначала я отобедаю с дьяволом и только после того сяду за стол с вами, — холодно заявила Энн.

— Будьте осторожны со своими желаниями — они могут исполниться, — возразил майор Ламберт и сам рассмеялся над своей шуткой.

Он вышел из комнаты, и Энн без сил упала на кровать.

— Я никогда не видела человека, до такой степени изуродованного, как этот Робби Ганн, — прошептала она. — Как же вышло, что он до сих пор жив?

— Это очень сильный духом человек.

— Как его брат?

Айден улыбнулся.

— Вроде того. Они одинаково упрямы. Ламберт не на того напал. Робби скорее умрет, чем выдаст наши имена.

Раздался стук в дверь. Вошел солдат с тазом теплой воды и полотенцами. Второй солдат, приставленный их сторожить, с любопытством заглянул в комнату.

Айден встал и что-то им обоим сказал. Тон его был легким и непринужденным. Как только они снова оказались вдвоем, он подошел к оконной нише. Он так долго там стоял, что она поинтересовалась, за чем это он наблюдает.

— Отсюда виден подвал, — сказал он приглушенным голосом. — Ламберт послал туда нескольких человек с едой и питьем, — поделился он своими наблюдениями. — Видимо, он прислушался к моему совету и решил поддерживать в Ганне жизнь.

— Либо же он хочет продлить муки этого несчастного.

— Наверное, всего понемногу.

Айден наконец отвернулся от окна, и она увидела озорной блеск в его глазах.

Она вскочила.

— У вас созрел план! — воскликнула она с энтузиазмом заговорщика.

— Да.

— И что за план? Что мы будем делать?

Он еще раз бросил взгляд за окно, прежде чем сказав.

— Мы займемся любовью.

— Вы шутите.

Наверняка ей послышалось, он не мог такого произнести.

Он улыбнулся.

— Энн, я в жизни не был более серьезен.

И он стал развязывать галстук.