Игра в обороне

Глава 4. Тайны

В квартире тихо, пока я иду из гостиной в кухню. Слава богу, Оуэн еще не проснулся. Я предпочитаю совершить эту позорную прогулку в одиночестве. На самом деле я не знаю, смогу ли я когда-нибудь снова посмотреть в глаза своему брату. Прошлая ночь была совершенно не в моем характере.

Я нахожу свой телефон и сумочку там, где я оставила их, и поворачиваюсь к двери, когда замечаю движение в конце коридора, которое останавливает меня, охваченную чувством вины, и заставляет застыть на месте.

Это мой брат. Он одет лишь в спортивные шорты, его волосы торчат во все стороны.

– Привет, – говорит Оуэн, глядя на меня с любопытством. Голос у него хриплый спросонья, и он вытягивает руки над головой. – Ты оставалась тут на ночь?

– Нет! – быстро отвечаю я до того, как взять себя в руки. Мне приходится сглотнуть желчь в горле, прежде чем лгать дальше. – Я просто зашла узнать, не хотите ли вы кофе. Подумала, что у вас, наверное, похмелье.

– Ты, мать твою, лучшая, – хрипит Оуэн. Он либо не замечает, либо не обращает внимания на то, что на мне все еще вчерашняя одежда. – Мне нужен кофе. И таблетки от головной боли. И, может, утренний сэндвич от Тито? – спрашивает он, улыбаясь с надеждой.

Я закатываю глаза и вздыхаю. Это маленькая забегаловка, где мы все любим завтракать, но по воскресеньям там всегда полно народу.

– Хорошо. Но если мне придется отстоять в очереди к Тито, ты должен будешь прийти ко мне в класс в день карьеры и рассказать моим ученикам о своей работе.

– Заметано, – соглашается он.

– И платишь ты.

Оуэн идет за бумажником в спальню и достает оттуда свою черную карту, которую отдает мне без вопросов.

– Спасибо, сестренка.

– И я не хочу столкнуться ни с одной из твоих вчерашних побед. Избавься от них, пока я не вернусь. – Я прищуриваюсь и прячу карту в свою сумочку.

– Считай, сделано. – Оуэн никогда не позволяет своим зайкам оставаться надолго, но некоторые все равно задерживаются. Его взгляд падает на дверь спальни Джастина, которая все еще закрыта.

– Думаю, у Брэди тоже была ночная гостья. Слышал, как у них там все развивалось. Но, да, я выставлю всех до того, как ты вернешься.

Мое сердце бешено колотится в груди. Мой собственный брат слышал, как я трахалась с его другом прошлой ночью. А Джастин даже не помнит этого. Добро пожаловать в худший лучший день моей жизни. Хуже уже не будет.

Когда я возвращаюсь через тридцать минут, Оуэн и Джастин уже успели многое убрать. Я раздаю парням кофе и бутерброды на завтрак: Тедди и Ашер тоже все еще здесь, и все явно мучаются похмельем. К счастью, Оуэн выполнил свою часть сделки, поскольку ночные гостьи уже ушли.

Я потягиваю кофе и слушаю, как мой брат и Ашер обмениваются байками о своих подвигах минувшей ночью.

– Ты вчера исчез рано, Брэди, – говорит Оуэн Джастину, усмехаясь. – Что за горячая штучка была с тобой этой ночью?

Я жду, что Джастин посмотрит на меня, но, к счастью, этого не происходит.

– Не было никого, – отвечает Джастин так убедительно, что я верю, будто он действительно так считает.

Я держу себя в руках достаточно долго, чтобы не вызвать никаких подозрений, а затем выхожу, нырнув в коридор, где слезы начинают падать еще до того, как я добираюсь до лифта.

Мне нужно бежать с места преступления, но я и не думаю ехать одна домой. Я пишу своей лучшей подруге, Бекке, пока еду к ней.

«Мне нужно выпить»

Она отвечает, когда я усаживаюсь на заднее сиденье «Убера». Она не берет на себя труд указать на то, что сейчас всего десять утра.

«Что стряслось?»

«Джастин, мать его, Брэди»

Она знает о моих чувствах к нему. Моя глупая тайная влюбленность никогда не была тайной для нее. У нас было мало секретов друг от друга, если они вообще были.

«О, детка»

Свое последнее сообщение она сопровождает смайликом с ножом, и я, словно сумасшедшая, издаю тихий смешок на заднем сиденье авто.

Несколько минут спустя водитель притормаживает и останавливается у ее квартиры, и Бекка втягивает меня внутрь, крепко обняв.

– Какого черта он сделал на этот раз?

Я знаю, она думает, что он сделал что-то бесчувственное, например прямо на моих глазах спутался с охотницей на хоккеистов. Правда, очевидно, гораздо хуже. И я не собираюсь выпаливать ее прямо на пороге.

Бекка ведет меня внутрь, затем останавливается на кухне, чтобы налить себе чашку кофе.

– Хочешь? У меня есть и водка, если ты всерьез писала об алкоголе.

– О боже, – я издаю стон. – Никогда больше не стану пить водку.

Я сама беру бутылку воды из холодильника и иду за Беккой в гостиную.

– Что, черт подери, произошло после того, как я уехала? – спрашивает она.

Бекка была с нами в баре после игры. Она близкая подруга и для моего брата, но не большая любительница вечеринок, поэтому решила поехать домой, а не возвращаться к Оуэну и Джастину.

Я тяжело вздыхаю. И я могла сделать то же. Пора сорвать пластырь.

– Я переспала с Джастином этой ночью. – Так странно говорить это вслух.

Рука Бекки вспархивает к губам.

– О боже. В смысле?..

– Да.

– Но… – начинает она.

– Да, – повторяю я.

– Что случилось? Я не понимаю.

Значит, нас таких двое. Я стояла в его комнате, а в следующую секунду – уже лежала на кровати, запустив руки в его волосы, а он целовал меня до потери сознания.

– Мы пили вместе. Он казался таким печальным. Это не похоже на него. Затем мы начали целоваться и…

В глазах у меня стоят слезы, и я быстро смаргиваю.

– Где это случилось? – спрашивает Бекка.

– В его спальне.

– Оуэн знает?

Я качаю головой, подтягивая ноги на диван.

– Никто не знает. Даже Джастин.

Брови Бекки взмывают вверх, она делает удивленное лицо.

– Эмм… как это возможно?

– Этим утром мы проснулись рядом, и он даже не помнил прошлой ночи. Я не знаю, что, по его мнению, случилось ночью. – Я глубоко вздыхаю, задерживая воздух в легких. Медленно выдыхаю, и сердце болит. – Он забрал мою девственность, и он даже не знает об этом.

Бекка придвигается ближе на диване и вновь заключает меня в объятия.

– О, дорогая. Пошли его подальше. Такой засранец.

Тихие слезы катятся по моим щекам, пока она обнимает меня. Она знает всю мою историю с Джастином. Нашу детскую дружбу. Мои тайные томления. Уже многие годы она наблюдает за всем этим из первого ряда.

Когда я беру себя в руки, она протягивает мне коробку бумажных платочков.

– Это не вполне его вина, Бекс. Тут есть и моя вина. Я, наверное, даже стала инициатором. В смысле, секса. – Я в смущении опускаю голову, потому что это действительно так.

– Вот оно, Элиза. Люди обращаются с тобой так, как ты позволяешь им с собой обращаться.

Я закатываю глаза.

– Умоляю, это звучит как строчка из пособия «Помоги себе сам».

Она пожимает плечами.

– Если слово ложится в строку, детка.

Бекка обычно не такая жестокая, и это говорит о том, что я действительно совершила колоссальную ошибку, переспав с Джастином прошлой ночью. Конечно, он мой друг. Но в еще большей степени – он кобель и не славится особым уважением или внимательным отношением к противоположному полу. Наверное, я надеялась, что стану исключением из этого правила. Глупо, я знаю.

– Ну, это больше никогда не повторится, так что все это не имеет значения.

Хотя на самом деле имеет. Это важнее, чем что бы то ни было, но я не могу позволить, чтобы Бекка оказалась права. Сейчас я не могу вынести озабоченного выражения на ее лице. У меня не только тяжелое похмелье, но и разбитое сердце.

– Ты в порядке? – спрашивает она.

– Буду в порядке. – Я должна быть. У меня нет выбора. Он живет с моим братом. Даже если избегание Джастина станет моим олимпийским видом спорта, я все равно буду вынуждена постоянно сталкиваться с ним.

Она пожимает мое плечо. Затем улыбается.

– Ну… он, по крайней мере, был хорош в постели?

Я смеюсь впервые за день.

– О боже, Бекка!

Она, улыбаясь, смотрит на меня.

– Что? Я просто хочу знать, правдивы ли слухи.

Я доподлинно знаю, о каких слухах идет речь. Что у него огромный член. Что в постели он гигант. Что он неутомим, словно кролик на батарейках «Энерджайзер». Это все правда. Все, за одним исключением. Из шепотков, услышанных за много лет на разных мероприятиях, я решила, что он не любит целоваться. Это оказалось ложью, потому что мы долго целовались в его постели. И я могу с уверенностью сказать, что этот мужчина целуется чертовски хорошо. Страстно, но не слюняво.

– Не хочу думать об этом, – наконец хрипло отвечаю я.

Бекка кивает.

– Возможно, так лучше. Ты должна двигаться дальше. Как он может даже не помнить или не понимать, что он лишил тебя девственности? Засранец, – твердо говорит она.

Она права. Он никогда не станет тем, кто мне нужен. Этим утром я уверилась в том, что уже знала.

– Я знаю. Ты права.

– Сегодня поплачь, – говорит она, похлопывая меня по спине. – А завтра мы замыслим его убийство и захват мира.

Я громко шмыгаю носом и согласно киваю. Я все еще чувствую себя опустошенной, но по крайней мере у меня есть Бекка, чтобы заставить меня улыбаться.