Игривый бит

Глава 21

Эрик нажал кнопку открытия гаража и ждал, пока поднимется дверь. Он взглянул на Ребекку, не в силах стереть с лица улыбку. Он всегда верил в удачу, но не в свою собственную. А теперь с появлением этой женщины в его жизни, он стал самым удачливым мужчиной на земле.

– Я не могу не спросить, – сказала она, рассматривая дом через окно. – Почему у тебя дом с белым забором?

Эрик тут же загрустил.

– Тебе не нравится?

– Он замечательный. Идеально подходит какой-нибудь старушке. Но ты молодой, сексуальный, очень сексуальный, холостой – но в отношениях, сексуальный парень. Я же упомянула сексуальный, да?

Эрик засмеялся от ее описания и пожал плечами.

– Он мне понравился, и я его купил. – Он всегда мечтал жить в большом доме, в Викторианском стиле, с огромным крыльцом, деревянным забором, и качелей из старой шины на большом дубе. Поэтому, как только он нашел такой дом, то сразу его купил. Не то, чтобы он часто здесь жил. И не то, чтобы этот огромный, красивый и дорогой дом напоминает ему, как он одинок. Но он надеялся, что Ребекке он понравится также сильно, как и ему. И сам не понимал, почему для него это было важно.

Ребекка ахнула, стоило им заехать в гараж. Он проследил за ее взглядом.

– Это что, Camaro 68 года? – пискнула она.

Она не впечатлилась роскошным домом, но пришла в восторг от старой, разбитой машины, которая даже не заводилась. Эрик слегка фыркнул.

– Ага. Мой следующий проект. После того, как я закончу с Corvette.

– Давай приступим к работе!

Она вышла из машины, и пошла по гаражу, рассматривая инструменты, запасные детали для Corvette, разложенные на досках вдоль одной из стен гаража.

– Ты собрал все возможные детали!

– Ага, я не знал, что именно мне понадобится, поэтому машинально покупал все, что только видел, подходящее к этой модели.

Ребекка открыла капот, проверяя двигатель.

– Не могу дождаться, когда мы с тобой начнем, но двигатель слишком горячий.

Разве возможно, чтобы эта девушка стала еще идеальней? Он так не думал.

– Давай занесем твои вещи в дом, – сказал он, целуя ее в шею. – Ты голодна?

Она подняла глаза.

– Не особо.

– Возбуждена?

Ее улыбка заставила ее сердце забиться чаще.

– На полпути к этому.

Эрик вытащил их вещи из багажника, и отпер дверь между гаражом и кухней.

Ребекка зашла в дом, пробегая взглядом по огромной кухне, обставленной в белой мебели, и плитой, которой позавидовал бы любой шеф-повар.

– Ты же не готовишь?

Эрик отрицательно покачал головой.

Ребекка улыбнулась.

– И сколько в этом доме спален?

– Почему бы нам не опробовать их все, чтобы ты смогла их сосчитать?

– Шесть?

– Семь, – признался он.

– Должно быть, я чего-то не понимаю, – сказала она, проходя дальше по кухне, ставя сумочку на гладкую столешницу, предназначенную для завтраков. – Этот дом больше похож на жилище Марты Стюарт. – Она покрутила в руках миску с фруктами.

– Значит, тебе не нравится?

– Этого я не говорила. Это изумительный дом. Просто не то, что я ожидала.

– А что ты ожидала увидеть?

– Не знаю, – засмеялась она. – Может подвал в родительском доме.

Эрик недовольно скривился.

Она приняла его боль за оскорбление.

– Прости меня. Ты возможно миллионер или что-то типа того. – Ребекка щелкнула пальцами. – Поняла! Он достался тебе в наследство от двоюродной бабушки Эдны.

Он покачал головой, неожиданно загрустив из-за отсутствия двоюродной бабушки Эдны. Ребекка прошла по кухне, подходя к нему, подняла голову, глядя на него.

– В чем дело?

Он снова покачал головой. До этого времени, он никогда не чувствовал себя одиноко в этом доме. И впервые в жизни, он не был один.

– Может, ты устроишь мне экскурсию?

Эрик провел ее по всем трем этажам, показывая свой старинный дом, с идеальной обставленной и сочетающейся по декору мебелью, впервые понимая, какой мечтой может оказаться его дом.

Ребекка была на удивление впечатлена, и продолжала уверять его, что ей действительно нравится этот дом. Они закончили осмотр в огромной гостиной, заставленной различными музыкальными инструментами.

– Ты на всем этом играешь? – спросила она.

– Да.

– Серьезно? А почему так много?

– Они мне все нравятся.

– Эрик?

Он отозвался, но не смотрел на нее.

– Я думала, мы решили никогда друг другу не врать, – настаивала она.

– Я и не врал. Мне, правда, они все нравятся.

Когда она в течение нескольких минут не сказал ни слова, Эрик наконец-то посмотрел на нее.

– Я только что поняла, я ничего о тебе не знаю, – сказала она.

– Ты знаешь самое важное, и этого достаточно.

– Я так не думаю. Этот дом – он идеальный, настоящая мечта, но я не вижу никаких личных вещей. Например, где семейные фотографии или детские вещи?

– У меня этого нет.

– Что ты имеешь в виду? У тебя что, амнезия?

Он бы засмеялся, если бы в его легких был хоть глоток воздуха. Он стиснул зубы, пока не заболела челюсть.

– Я хочу сказать, у меня нет семьи.

– Никого?

Он мотнул головой.

– Они все умерли?

– Реб, к чему этот дурацкий допрос?

– Когда мы гастролировали с группой, я думала о тебе как об Эрике Стиксе: знаменитом, необычайно талантливом барабанщике «Грешников». Но сейчас передо мной стоит обычный мужчина.

– Значит, обычный, да?

– Мужчина, которого я люблю. Эрик, я хочу узнать тебя. Расскажи мне.

Он сел на банкетку возле рояля и поставил локти на бедра. Сцепив руки, и не сводя с них глаз, будто решая, как много ему следует ей рассказывать.

Она села рядом с ним, толкая его коленом.

– Никто не знает, кем был мой отец. Моя мама была наркоманкой. Она бросила меня, когда мне было четыре года. Она, наверное, уже умерла.

– Она бросила тебя?

– Ага, бросила? Меня отправили в приют.

– Значит, тебя усыновили?

Он покачал головой.

– Никто не хотел меня брать. Я доставлял много неприятностей. Я часто переезжал с места на место, их одной приемной семьи в другую. А если меня не переселяли, то я сам сбегал.

Ребекка погладила его спину.

– Это объясняет дом.

– Пожалуй.

– Но не музыку.

Он осмотрел все стоящие в комнате инструменты.

– В младших классах у меня была очень вдохновляющая учительница музыки. Она давалась мне легко. Была моим спасением. Она разглядела мой талант и воодушевила меня. Я делал все, лишь бы услышать ее похвалу. Когда я играл, она души во мне не чаяла, поэтому я стал своего рода одержим музыкой. Я всего несколько месяцев проучился в ее классе, но мне этого хватило. В каждой новой школе, я врал по поводу инструмента, на котором умею играть, и выбирал новый, до тех пор, пока не умел играть на всем, что попадало в мои руки. Ты знала, что многие школы жертвуют музыкальные инструменты бедным детям?

– Им приходится это делать. Во многих школах урезают бюджет и закрывают музыкальные классы.

Эрик мысленно поставил галочку проверить местные школы, узнать, есть ли у них финансирование музыкальных классов, и потребуется ли пожертвовать им огромное количество музыкальных инструментов.

– Я вряд ли бы выжил, не будь этих уроков музыки.

– Получается, музыка была единственной постоянной в твоей жизни?

Эрик задумался над ее вопросом.

– Полагаю, что так. А теперь еще и «Грешники».

Она потянулась, обхватила руками его лицо. Он ожидал увидеть жалость в ее глазах, но видел только нежность.

– Эрик, я тоже хочу быть постоянной в твоей жизни.

– Ты уверена, – оскалился он. – Я вроде как заноза в заднице.

– Я так не думаю. К тому же, мне нравится все, что ты делаешь с моей задницей.

Он засмеялся. Ребекка приняла его и его прошлое. Внезапно его накрыла волна облегчения, и он расхохотался еще больше. Он упал с банкетки на пол, хватаясь обеими руками за живот, стараясь глотнуть воздуха. Вскоре, он перевернулся на спину и посмотрел в потолок.

– Глупо было покупать этот дом, да?

Ребекка легла рядом с ним, положив голову ему на грудь.

– Нет. Он заполнил дыру в твоем сердце. Также как и машины. Ты точно хочешь их отремонтировать?

– Разумеется. Не могу дождаться, когда увижу тебя перепачканной машинным маслом.

– А ты не будешь грустить после завершения работы?

– Может немного, но останется же Camaro.

– А после нее?

– Ты выберешь нашу следующую цель.

– Я хочу познакомить тебя с родителями – неожиданно сказала Ребекка.

Сердце Эрика на секунду перестало биться.

– Это плохая идея, Реб. Я не нравлюсь родителям. Даже своим собственным.

– Ты мне дорог, и я хочу вас познакомить.

– Так ты пытаешься отомстить отцу, за все твои детские наказания? – поддразнивал он.

– Если честно, мой папа священник, никогда меня не наказывал. А вот мамочка напротив… – засмеялась она. – Но дело не в этом. Я люблю тебя, и хочу, чтобы они тоже тебя полюбили.

Она серьезно предлагала ему семью? Того, чего у него никогда не было?

– Ладно. – ответил Эрик.

– Правда?

Он кивнул.

– Какие планы на День Благодарения?

Эрик пожал плечами.

– Пока никаких. – До Дня Благодарения еще неделя. За это время он свыкнется с мыслью о знакомстве с ее родителями. До этого времени Ребекка успеет обучить его правилам этикета.

– Обычно мы всей семьей собираемся вместе и перед ужином дома, помогаем в местном приюте для бездомных. Может, ты тоже придешь?

Он улыбнулся. Он любил заниматься общественной работой. Эрик часто это делал, в качестве исправление своих проступков в молодости. Хоть сейчас, будучи взрослым он практически не ввязывался в неприятности, ему до сих пор нравилось помогать людям.

– Звучит многообещающе.

– Мы завтра заедем в приют и запишемся в ряды добровольцев.

– Думаю, стоит парней тоже записать. Уверен, у них пока нет важных дел на День Благодарения. – И если потребуется, они защитят его от матери Ребекки.

– Замечательно. Позвоню маме прямо сейчас и скажу, что мы придем на ужин.

Ребекка вытащила из кармана телефон и набрала номер родителей.

– Дэйв! – воскликнула она, когда ответили на телефон. – Как дела?

Эрик слышал голос Дэйва, но не мог разобрать его слова.

– Я очень хочу тебя увидеть, – сказала она. – Передашь маме, что я приду на ужин в субботу?

Эрик замер. В субботу? Но День Благодарения не в субботу.

– Ага, и передай ей, я приведу с собой кого-то особенного, – она замолчала. – Да, парня. Нет, я не скажу тебе кого. Сам скоро увидишь.

Она обняла Эрика, когда он попытался встать.

– Дэйв, мне пора бежать. Не забудь все передать маме, – она опять замолчала. – И я тебя люблю.

– В субботу? – спросил Эрик. – Я думал, мы встретимся с ними в День Благодарения.

– Ты и на Дне Благодарения с ними увидишь. Полагаю, теперь ты часто будешь с ними встречаться. Они моя семья, а ты – мой парень.

О нет, она применяет свою улыбку, против которой он не мог устоять. Соберись, Эрик. У тебя получится. Просто скажи ей, у тебя уже есть планы на субботу.

– У меня есть… кое-какие дела … в субботу.

– Какие дела?

– Я буду восстанавливать машину! – сказал он, на ходу придумывая отговорки.

– Ты сможешь позаниматься машиной сегодня и завтра. Эрик, это важно. Пожалуйста, скажи, что ты пойдешь со мной.

Эрик тяжело вздохнул.

– Хорошо. Я пойду. Но я еще раз тебя предупреждаю. Я не нравлюсь родителям.

– Мне все равно. Главное, ты мне нравишься.

Ребекка улыбнулась, проползла вверх по его телу и поцеловала. Вскоре ее нежный поцелуй превратился в страстный и жаркий.

– Ты принес в дом какие-нибудь костюмы?

– Только костюм рок-звезды.

У нее перехватило дыхание, и Эрик практически видел, как в голове Ребекки появляется непристойный сценарий. Боже правый, как же он любил эту женщину. Он никогда не позволит кому-то или чему-то отобрать ее у него.

– А ты сыграешь для меня на ударных? – спросила она.

– Зачем? Ты практически каждый вечер слышала, как я играю.

– Да, стоя на стадионе, выполняя свою работу. А теперь я хочу показать тебе, что ты со мной делаешь, пока играешь на сцене для многотысячной толпы фанатов.

– Ты хочешь сделать что-то непристойное, пока я на сцене? – он приподнял голову, глядя на нее.

– Знаешь, не у одного тебя есть фантазии.

– Расскажи.

– А может, лучше ты начнешь играть, а я продемонстрирую.

Как будто он мог от этого отказаться. Эрик поднялся и сел за старую барабанную установку. Ту, которую он нашел на свалке в 8 классе, и прятал в сарае, ведь его приемные родители считали рок-н-ролл дьявольской музыкой. Он недолго прожил в той семье, но уже 14 лет хранил эту установку.

– Ты сказала, что твой отец священник? – Эрик достал палочки.

– Ты говоришь о моем отце, в то время как я обдумываю, как бы на тебя запрыгнуть?

Он обернулся и увидел, как Ребекка немного скривила лицо.

– Прости.

– Да, он священник.

Эрик съежился.

Ребекка скривила бровь.

– Тебе лучше начать выглядеть сексуально, иначе я уйду в гараж и возьмусь за ремонт двигателя.

Эрик снял жилет и так же быстро стянул белую футболку.

– Так лучше?

– Для начала пойдет.

Он нащупал ступнями педали, прошло довольно много времени, с тех пор как он играл на установке и одним басовым барабаном. Сейчас на выступлениях он использует три.

– Что мне сыграть?

– Что-нибудь медленное и сексуальное.

– Милая, ты же знаешь, я не играю медленные композиции.

– А ты попробуй.

В репертуаре «Грешников» была всего одна песня «Прощание не навсегда», которую можно было отнести к балладам, поэтому Эрик начал играть именно ее. Когда Ребекка прижалась к его спине, и начала поглаживать его руки, плечи и живот, Эрик закрыл глаза и сосредоточился на смешении ритма и приятных ощущений. Вскоре он забыл правильные ноты песни, теперь ее прикосновения диктовали ему, как играть на басу, в какой момент ударить по тарелкам и малому барабану, или же напольному том-тому. Он не вкладывал привычную силу в удары, сейчас ему нужен был не громкий бит, а чувственный ритм.

Ребекка прижалась губами к его плечу, поднимаясь поцелуями к уху, копирую его ритм. Эрик задрожал. Смесь трех главных составляющих его жизни: музыки, секса и Ребекки, на секунду лишила его способности думать. Ритм полностью завладел его разумом.

Ребекка пальцем ухватилась за маленькое кольцо в его соске, слегка поигрывая и потягивая его. Его член начал потихоньку твердеть, пульсируя в такт играемому ритму. Когда Ребекка отодвинулась, Эрик протестующе застонал.

Ее футболка приземлилась на одной из тарелок, лифчик на ковбелле. Теперь, когда она прижалась к нему, то упиралась острыми сосками ему в спину. Она слегка покачивалась, потираясь об него грудью.

– Мне нравится твоя татуировка на спине, – сказала она.

Она передумает, как только узнает, что именно символизируют этот раскол в земле и демонская рука.

Ее губы вновь коснулись его шеи, пальцы левой руки теребили пирсинг, а правая рука спустилась ниже, расстегивая пуговицы на джинсах, точно повторяя ритм баса. Когда ширинка была расстегнута, она запустила руку в его трусы и высвободила член.

Эрик полностью отдался ритму и не думал что, сможет прочувствовать его еще глубже, но это произошло, стоило Ребекка обхватить ладошкой его член и начать водить вверх-вниз по всей длине. Один бит вверх, другой бит вниз. Каждая клеточка его тела была заполнена этим ритмом.

– Ребекка, – ахнул он.

– Шшш, просто почувствуй, что твой ритм со мной делает. Что я хочу сделать каждый раз, когда ты играешь на ударных.

Черт, теперь он каждый раз будет играть со стояком.

Эрик немного ускорил темп, поэтому ее рука задвигалась быстрее. Она следовала за ним без всяких указаний.

Быстрее. Еще быстрее.

Ох, она резко отошла в сторону, от чего его тело затряслось от не выплеснутой энергии. Он слышал звук расстегиваемой ширинка на ее джинсах, шуршание снимаемой одежды. Стоило Ребекке подойти ближе, Эрик обернулся назад, немного сбиваясь с ритма. Она пролезла под его рукой, перекинула одну ногу, и теперь стояла перед ним красивая и обнаженная.

Он снова замедлил ритм, посмотрел ей в глаза, гадая, что же она сделает дальше. Не важно, что это будет, ему точно это понравится. Ребекка запустила пальцы в его волосы, притягивая его к своей груди. Эрик обхватил ее сосок, посасывая его в такт музыки.

– Вот так, – прошептала она. Она отпустила его волосы, проводя руками по его телу и останавливаясь на члене. Стоило ее пальчикам коснуться его чувствительной плоти, как его живот напрягся от возбуждения.

– Ммм, – он начал сосать сильнее.

Эрик отпустил ее сосок, посмотрел на нее, тяжело дыша и едва оставляя глаза открытыми. Ребекка наклонилась, ухватив член обеими руками. Ее пальцы кружили по головке, не отставая от его ритма.

– Эрик Стикс, я хочу ощутить тебя в себе.

– Тогда чего же ты ждешь? – бормотал он.

– А ты сможешь удержать равновесие?

Он улыбнулся.

– Не узнаем, пока не попробуем.

Он перестал играть, пока она усаживалась лицом к нему. Ребекка обняла его за шею и жадно поцеловала. Он отбросил в сторону одну палочку и освободившееся рукой ухватил член, направляя его в Ребекку. Стоило им соединиться, Ребекка опустилась ниже, проталкивая его глубже. Он поерзал на маленьком стуле, напрягая пресс, мышцы бедер и спины, пытаясь удержать равновесие. Как хорошо, что он был в прекрасной физической форме, иначе ему бы ни за что не удалось проделать такое. Он сдвинулся чуть вперед, входя в нее еще глубже, заставляя обоих ахнуть в унисон.

Его джинсы врезались в тело, но каким-то образом этот дискомфорт помог ему усилить даримое ее телом наслаждение.

Ребекка углубила поцелуй, сжимая его волосы в кулак. Ее ноги касались пола, поэтому она начала подниматься и опускаться, скользя по его телу.

Нащупав ногой педаль для баса, Эрик начал настукивать медленный и ровный бит. Вместо того, чтобы продолжать отбивать ритм руками, Эрик обнял Ребекку, вдавливая одну палочку ей в спину.

Она отклонилась назад, смотря ему прямо в глаза, пока занималась с ним любовью. Эрик не мог отвести взгляд. Даже когда он ускорил и усилил нажим на педаль, или ощутил подступающий оргазм. Он не смог отвести взгляд от светящихся любовью небесно-голубых глаз.

Как он сможет хоть один день прожить без нее? Что с ним станет, если он ее потеряет? Переполненный эмоциями он зажмурил глаза, сосредоточившись на удовольствии.

– Ох, – выдохнула Ребекка, и откинулась назад, испытывая оргазм и дрожа всем телом.

Он вцепился в нее мертвой хваткой, от части, пытаясь удержаться на стуле, но также следуя за ней в испытанном блаженстве. Изливаясь в нее, он покрывал ее ключицу поцелуями. Ребекка обмякла в его руках, и Эрик напряг ноги, останавливая их падение, от чего тарелки наклонились вперед и упали на пол.

– Ого, – выдохнула Ребекка. – Это было горячо.

Эрик промычал в знак согласия.

– Одну фантазию воплотили. Осталось еще пять миллионов.

– Всего пять миллионов? – фыркнул Эрик.

– Пока, – она поцеловала его шею. – Готов приступить к ремонту машины?

– Я можно мне немного вздремнуть? – сонно прошептал он.

– Конечно, если хочешь. Я могу начать работу без тебя.

Эрик мотнул головой.

– Я хочу помогать. Женщина, дай мне часик или два отдохнуть и перевести дыхание.

Ребекка попыталась встать с его колен, но Эрик не отпускал ее. Она расслабилась и прижалась к нему. Теперь, когда она не двигалась, ему было гораздо легче держать равновесие, да и он не хотел пока ее отпускать.

– Эрик? – спустя минуту позвала его Ребекка

– Да.

– В начале декабря мне нужно сделать МРТ… чтобы убедиться, что я здорова. Ты мог бы пойти со мной? Айзе… эмм, другой парень обычно ходил со мной. Мне не хочется идти одной. Меня пугает ожидание результатов.

Эрик задержал дыхание и кивнул. Его сердце остановилось, он, прикусив нижнюю губу, тем самым останавливая дрожь. Его рука легла ей на затылок, прижимая ее ближе так, что она не могла увидеть выступающие на глазах слезы. Он хотел быть рядом с ней, но морально не был готов услышать результаты анализов. Нет! Ребекке не нужно делать МРТ. Ее тело не могло подвести ее. Просто не могло. Он не будет об этом думать. Даже не подустить мысли, что рак может вернуться. Она не покинет его. Он не потеряет ее, пока ей не исполнится как минимум 123 года, или она вообще не умет. Она так ему нужно. Он не мог жить без нее. Не только сейчас, но и всегда. Она не может уйти, просто не может.

– Спасибо, – шепнула она в ответ. – У меня не хватит смелости пережить это в одиночку.

А у него не хватало духа даже думать об этом.

– Пошли, займемся машиной.