Осмотревшись вокруг, я хмуро глянула на Мурата, и принялась натягивать на себя теплый комбинезон. Нет, я не брезговала работы, и не чуралась надевать чужие вещи, просто не привыкла к такой одежде. Всего лишь.
— Не смотри на меня так, я боюсь.
От этих слов я прыснула в кулачок и посмотрела на него уже более дружелюбно.
— Ни капли не верю, что Вы боитесь.
— А вдруг ты маньячка?
— Ну… вдруг! — снова улыбнулась я, и надела лямки на плечи.
— И вот эту дубленку возьми, теплее будет.
— Большой мороз там?
— Как вчера, просто ветер усилился, и снег валит хлопьями.
— Никак чуда ожидать.
Мурат подошел ко мне, и надел на голову шапку, плотно прикрывающую уши.
— Вы волшебник?
— Я только учусь, малышка.
— Обувайся, и пошли.
Сам мужчина тоже оделся в теплые вещи, а на голову небрежно набросил шапку-ушанку. Но даже такой вид не портил его красоты. Да, хмурый и грозный, но ооочень красивый и притягательный.
Аай, блин!
Отмахнулась, застегнула свою дубленку, и обувшись в валенки пошла за Муратом.
Ох, как вовремя я прикрыла лицо шарфом. Стоило мне только оказаться на улицу, как в меня тут же ударил поток ветра. Я не сразу смогла дверь закрыть.
— Тебе может в карманы кирпичей накидать?
— Обойдусь!
Мурат держал в руке топор и какой-то мешок. Я выхватила первое и отошла от него на пару метров.
— Если бы я хотел тебя убить, сделал бы это ночью. Пошли за мной.
И он двинул к выходу, где возле ворот стояли сани. Я показа ему язык в спину и получше спрятав нос пошла следом.
Днем здесь было еще прекраснее, потому что в темноте невозможно разглядеть всю красоту. Каждое дерево и куст, все крыши и навесы были усыпаны снегом. И дрожки, даже если их пытались расчистить, то все понапрасну. Через пару минут их снова заметало густым снегом.
Я потянула воздух носом и закашлялась, словив на себе взгляд: «ты дура»? Ладно, действительно притупила, с таким-то морозом и ветром.
Мы вышли на дорогу, я то и дело оглядывалась по сторонам, пытаясь уловить каждую деталь, каждую красивую картину. Ох, сейчас бы писать сесть. Да из-за дурака своего бывшего забыла кисти и мольберт. Ах да, я не говорила, писать картины — мое хобби. А зимний пейзаж самая большая моя слабость.
А здесь такие пейзажи. По одну сторону дороги дома, да все роскошные, богатые, а по другую густой лес, по которому я вчера шла. И откуда во мне столько смелости нашлось?
— Осторожно, сейчас будет небольшой спуск, — сообщил мой спаситель и я перевела взгляд на него.
— Интересно, как там моя машинка…
— Уверен, занесло до весны не раскопать.
— Не очень смешно, — буркнула я, и пошла на обгон.
— Я не смеюсь. Ты же видишь, какая погода.
Обернувшись, я показала ему язык, и ойкнув на заднице скатилась вниз.
— Сказал же, осторожно! Одним словом — баба.
— Сам такой! А я женщина. Мне всего лишь двадцать восемь! — насупилась я, и поднявшись попыталась отряхнуться.
— Я вижу. Падай в сани, покачу.
— Это еще зачем?
— Покатаю тебя. А что плохого? Я бы и сам не отказался, да не потянешь.
— Не потяну. Ну ладно, только не надо меня в сугроб переворачивать.
В ответ Мурат промолчал, схватил топор, дождался пока я сяду в сани и повез меня.
— Я как Настенька из Морозко.
— Ты как Яся из Нежинска.
— Прости, я тебе праздник, наверное, испортила. Я не хотела.
— Ага, испортила. Я собирался спать завалиться, а тут ты. Теперь вот елку надо искать.
— А гирлянды есть?
— Гирлянды? — я бросила взгляд через плечо, заметив, как Мурат задумался. — Найдем. А чего еще надо?
— А вы добрый волшебник?
— Так чего там? Какао? Индейка?
— Не знаю, как говорится, дареному коню в зубы не смотрят.
— Ладно, я тебя понял, — хмыкнул он и остановился. — Приехали.
Я осмотрела и снова охнула от красоты. Поляна с пеньками и соснами, в окружении деревьев, и даже пару раскидистых кустов калины.
— Как же здесь красиво!
— Согласен. Каждый Новый год я здесь, потому что от красоты дух замирает.
— А почему ты сам, то есть… — замешкалась, не зная, удобно ли к ему тыкать.
— Давай на «ты», давно пора.
— Хорошо. А почему ты сам встречаешь этот праздник?
— Не знаю. Родители давно умерли, друзья по семьям, а я… ну не то, чтобы один совсем.
— У вас жена есть? Ой, у тебя.
— Нет, жены нет. Но хочу сказать, что вечером ко мне придет одна прекрасная женщина.
В этот момент в его глазах промелькнуло счастье, а вот я почувствовала себя лишней.
— Если хочешь, я закроюсь в комнате и не буду выходить.
Он тут же нахмурился и одарив меня невеселым взглядом, перехватил удобнее топор, о котором я благополучно забыла и пошел на поиски дров.
— Иди сосну выбирай! Но предупреждаю, наряжать сама будешь.
— Ладно, — пожала я плечами и поднявшись с саней, оглянулась.
Ага, вижу. Заприметила еще одну полянку и двинулась туда. Но мое внимание привлекла калина и я, не сдержавшись прошла к кусту. И тут же уткнулась носом в гроздь. Но шарф помешал вдохнуть чудный аромат и пришлось его сдвинуть на минутку.
— Какой чудесный день, — прошептала я, радуясь тому, где сейчас нахожусь.
Мне бы волноваться, что я не дома, а я довольная хожу. Но, а кто знает, может я больше никогда здесь не побываю. Да и дома волноваться некому. Родители уехали заграницу на острова, а сестра… в другом месте задницу греет.
Стерва такая!
Сорвав пару гроздей калины, я понадеялась, что на меня никто не будет гневаться за это. Так хотелось вот прямо с куста съесть, ну… конечно, когда она растает. Но все же не с рынка.
И только щелкнула вторую гроздь, как услышала хруст и шорох. Обернулась к кустам, рядом с которыми росла ель, и замерла. Ее ветки шевелились не от ветра. Да и здесь не так дуло, как по дороге.
— Медвеееедь!