Игрушка по неволе 1

Глава 24

Анжела

Слова Рустами в ресторане отрезвляют меня. На мгновение я поверила его жарким взглядам и даже забылась. Но то, как жёстко и резко он говорил об отношениях и браке, заставили меня вспомнить, с кем я имею дело.

С мужчиной, презирающим всё, что затрагивает чувства. Он предпочитает получать, покупая. И меня присвоил, как вещь, играя по своему желанию.

Я со страхом думаю о том, что ждёт меня впереди. Не хочу, чтобы моя невинность досталась такому, как он — холодному, расчётливому цинику и наглецу.

Есть много других девушек для секса. Уверена, даже есть те, кто продаёт и свою невинность. Я не из таких.

Это снова подтолкнуло меня на мысль о побеге… Только как?

Телефон Рустама начинает звонить. Снова. Пока мы обедаем в ресторане, его телефон не замолкает ни на секунду. Он матерится, посмотрев в очередной раз на экран.

— Проблемы? — резко спрашивает он, ответив на звонок. — Неужели без меня и дня прожить не можете?

Собеседник Рустама рассказывает ему о чём-то. Пальцы мужчины лежат поверх моих.

Мужчина задумчиво поглаживает запястье, потом переворачивает руку и начинает что-то затейливо выводить пальцами на моей ладони.

Наверное, хозяева так же гладят своих питомцев в момент задумчивости.

Становится тошно…

Надо вырваться! Во что бы то ни стало.

Убежать.

От него и от тех эмоций, которые он будит во мне.

От всего тёмного и порочного, в чём он пачкает меня с головой.

— Хорошо. Скоро буду!

Рустам прерывает звонок.

— Возникли сложности. Мне нужно уехать. Все твои вещи уже отвезли на новую квартиру, где ты будешь жить. Сейчас я отправлю тебя туда с водителем.

— Моя новая квартира? — спрашиваю ошарашенно, не до конца веря в происходящее.

— Да. Я выбрал квартиру и оплатил аренду. В квартире есть всё, вплоть до кружек и ложек.

— Женские принадлежности там тоже есть? — спрашиваю, краснея.

Рустам хмурится. Неужели разговоры о месячных могу смутить даже такого циника, как он? Мне самой неловко обсуждать эту щепетильную тему с мужчиной.

Но я вдруг вспоминаю, что в моём кошельке лежит рецепт на снотворное. Григорий плохо засыпал в последнее время.

Врач прописал Григорию снотворное. Он отправлял меня в аптеку за лекарствами, но я так и не успела этого сделать.

Нужно это использовать. Добраться до аптеки под любым предлогом и купить снотворное!

— Прокладки. Тампоны. Спазмолитики… — перечисляю, став одного цвета с варёным раком.

Лицо Рустама всё больше темнеет.

— У девушек бывают месячные. Мои месячные скоро должны начаться. Мне нужно купить в аптеке и средства защиты, и лекарства.

— Ты чем-то больна? В твоей карте не указано…

Прекрасно, он ещё и в мою медицинскую карту сунул нос! Есть то, чего он не знает?

— Я ничем не больна. Но месячные всегда проходят тяжело. Первые два дня я обычно лежу пластом и пью таблетки. У меня поднимается температура, обильные выде…

— Достаточно! Не стоит рассказывать мне об этом! — прерывает Рустам.

— Всего лишь обсуждаю детали. Мне нужно в аптеку.

— Водитель отвезёт тебя, куда нужно. Ты же взяла с собой карту, которую я тебе дал?

— Конечно. Мы ещё увидимся сегодня?

— Если освобожусь, — кивает Рустам. Он собирается уходить, потом внезапно замирает рядом со мной. — Мне же нужно напоминать тебе, что не стоит пытаться убежать от меня, как это было в первый раз?

— Не нужно, — отвечаю с участившимся сердцебиением.

Неужели я себя выдала? Но чем?!

Или я просто накручиваю себя…

Как и обещал Рустам, ко мне приставили водителя. Как будто я — важная персона. Скорее, это необходимо для наблюдения за мной, чтобы контролировать, где я бываю.

Потому что кроме водителя в машине сидел ещё один мужчина. Он следует за мной по пятам. Я беспокоюсь, не будет ли он стоять над моей душой ещё и в аптеке…

Он заходит за мной следом, останавливаясь неподалёку. Я нарочно встаю возле витрины с тампонами, ожидая, пока продвинется очередь. Поняв, что я ничего не замышляю, охранник покидает небольшой отдел и занимает место возле выхода.

Я быстро набираю всё необходимое, а за снотворное расплачиваюсь отдельно, чтобы Рустаму не мог отследить мои покупки по безлимитной карте.

— Всё? — хмуро спрашивает охранник.

— Всё. Будете проверять?

Протягиваю охраннику прозрачный пакет, в котором лежат прокладки, тампоны, таблетки, витамины… Куча всего, среди упаковок притаилась и небольшая упаковка со снотворным.

Мужчина, чуть поморщившись, кивает в сторону припаркованного автомобиля.

— Садитесь.

Кажется, пронесло…

Проговариваю про себя адрес, названный водителем. В кулаке сжат брелок с ключами от подъезда и от квартиры.

Охранник провожает меня до двери и открывает передо мной дверь с ключом, занося пакеты — по пути к квартире я заглянула в супермаркет, купив продуктов.

Пусть всё выглядит так, будто я приняла правила игры и серьёзно собираюсь жить в квартире, выделенной мне Рустамом.

— Спасибо за помощь, чудесного дня! — прощаюсь с охранником, закрывая перед его носом дверь.

Квартира-студия обставлена всем необходимым. Очень стильная и светлая, просторная. Наверное, одна эта квартира размером с наш старенький дом, в котором я жила с отцом в последнее время.

Поддавшись внезапному порыву, я выхватываю новый телефон из кармана модного пальто и по памяти набираю номер отца. Слышатся короткие гудки.

— Алло? — отвечает, будто нехотя.

Горло стискивается от желания сказать в ответ «Привет, папа!» Слёзы скрапывают из глаз. Я подхватываю их пальцами, говоря сквозь силу:

— Как дела, Григорий?

— Зачем звонишь?

— Соскучилась. Веришь?

С губ срывается смех, немного истеричный.

— Ты знаешь, кто мой настоящий отец? — спрашиваю неожиданно для себя.

— Я не в курсе, от кого мамаша тебя наблядовала! — резко отвечает Григорий.

— Ты был рад избавиться от меня?

— Пациент Николаев! Николаев! Есть здесь Николаев? — слышится на заднем фоне.

— Есть! — отвечает Григорий.

— Ну, так чего расселись? Проходите, доктор ждёт! — грубовато отвечает женщина.

Григорий отключается, даже не попрощавшись.

Я цепляюсь за слова неизвестной женщины докторе.

Наверное, она медсестра, а сам Григорий находится в больнице? Неужели заболел? Что с ним случилось?

Я привычно начинаю тревожиться за человека, которого до сих пор мысленно зову «папой».

Память не удаётся так быстро вытравить из себя. Как бы я ни старалась, но не могу быстро и резко обрубить концы.

Григорий смог отвернуться и отказаться от меня.

Однако я глупо ждала, что он хотя бы поинтересуется, не обижает ли меня мужчина, перекупивший его долги.

Но «папа» не спросил ничего. Всем плевать на мои чувства. Всем.

Я совершенно одна и придётся выбираться самой.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍