Игры богов

Часть первая. Спасая принцессу

Королевский меледир Сэнди Марно стремительно выскочил из сарнасельма мгновенного перемещения, сбавил ход и уже просто быстрой походкой пошел к эльдатирину, негромко насвистывая себе под нос мелодию новой песни, впервые услышанную им несколько дней назад в небольшом ресторанчике "Лесной приют". Эту весёлую песенку сочинил его друг Варнон и хотя молодой остроухий бард посмеивался в ней над торопыгой-звездочётом, мечтающим поскорее пересчитать все звёзды как на небесах, так и в бездне, то есть под ними, она ему понравилась. Пожалуй, это была первая из песен Варнона, которая была благожелательно встречена не только его другом, магом Сэнди Марно, но и всеми остальными посетителями "Избушки", а это было любимое место отдыха студентов старших курсов нервенской академии магии или просто Нама — то есть старших намухов. Уже только потому, что в "Избушке" намухам подавали эль, как и любому другому взрослому жителю Эльдамира, она была чрезвычайно притягательным местом для всех младших намухов без исключения.

Для Сэнди и Варнона, чьё обучение в Наме закончилось три года назад, они оба покинули академию магистрами, "Избушка" была пока ещё доступна, в ней они могли встретиться с теми ребятами, которых помнили первокурсниками, но уже на следующий год им придётся искать новое место для вечеринок. В "Лесном приюте" не очень-то жаловали всяких вредных стариков, если это, конечно, не были молодые преподаватели академии, да, и их встречали далеко не так ласково, как тем хотелось, а потому даже самые молодые профессора заглядывали в неё лишь во время обеденного перерыва. Старый седой гоблин Хр'нок, хозяин ресторанчика, готовил такие изумительные мясные блюда, что от них было трудно отказаться, да, и эль в "Избушке" варили славный. Самый лучший во всём Синелесье, а то и в Западном Эльдамире. Увы, но всё хорошее рано или поздно кончается. В том числе и юность со всеми её радостями и теперь если Сэнди хотел и дальше вкушать знаменитых на всё Синелесье рябчиков запечённых на вертеле с грибами, ему следовало покинуть свой эльдатирин и начать преподавать в Наме астрономию, астрологию или на худой конец основы магии хотя бы на подготовительных курсах.

Сэнди Марно не имел ничего против педагогической деятельности. Более того, у него уже была своя собственная группа учеников с которыми он занимался три раза в неделю, как раз именно этими предметами, но одно дело быть магом-наставником для мальчишек и девчонок не старше двенадцати лет, глядящих на тебя восхищёнными глазами, и совсем другое преподавать в академии ту же магию основных стихий вредным, задиристым юнцам и заносчивым девицам, которые считали самым всеведущим магом на свете своего собственного мага-наставника. Особенно таким, каким был когда-то он сам. Тут нужно было иметь нечто более весомое, чем диплом магистра магии с Большой золотой медалью. Увы, но даже Бриллиантовая звезда почёта не смогла бы изменить мнения этих юных нахалов о тебе. Куда проще быть королевским астрономом и иметь при этом свою собственную магическую лабораторию, где он можно заниматься любыми исследованиями. Нет уж, лучше он получит от старины Хр'нока на память тетрадку, в которой убористым, ровным почерком будут записаны рецепты его блюд, чем свяжется с такой напастью, быть постоянно начеку в ожидании очередного сложного и заковыристого вопроса.

Поэтому Сэнди и Варнон вот уже несколько раз предпринимали героические попытки отыскать в Гористом Синелесье какой-нибудь небольшой уютный ресторанчик или хотя бы трактир, в котором их приняли бы в свою компанию без настороженных взглядов. Вообще-то им нужно было сделать это намного раньше. Ещё тогда, когда они учились в магистратуре, но, увы, уж слишком крепко они привязались к "Избушке" и старому Хр'ноку с его деликатесами. Варнону было всё же легче, чем ему. Он хотя бы умел играть на лютне и петь, а вот Сэнди нечего было предложить в новой компании кроме умения в пять минут составить гороскоп, ведь не станешь же заниматься магией во время дружеской вечеринки. Правда, он ещё мог показывать карточные фокусы, но этим мало кого удивишь. Оставалось только одно, метать дротики и ножи, но поскольку он был магистром магии, то вряд ли кто поверит, что королевский меледир непревзойдённый мастер этого дела и способен даже без магии посрамить любого воина.

Сэнди Марно было двадцать семь лет, восемнадцать из которых он прожил в Эльдамире, куда его семья переселилась из Каноды. Его отец Мэтью сделал правильные выводы ещё за три года до начала войны и потому они были не беженцами, как многие другие, а просто переселенцами. В принципе между теми и другими не было никакой разницы, так как Гористое Синелесье приняло канодцев с редкостным радушием, но всё же это обстоятельство наложило свой отпечаток на всю их большую и дружную семью. В том смысле, что Мэту Марно пришлось построить для своих невезучих земляков в Гористом Синелесье город Нервен. Естественно, строил он его не один, а вместе со всеми остальными жителями этого края и главными строителями были, разумеется, хозяева этой земли, эльдары, но так уж получилось, что Нервен вырос вокруг большого дома семьи Марно, а его отцу, бывшему кузнецу и механику, пришлось стать мэром города. Ну, и к тому же только они перевезли в Гористое Синелесье всё, вплоть до могил своих предков, а вот у беженцев, для которых эльдары гостеприимно открыли порталы прохода, зачастую не было в руках даже узелка, а некоторые и вовсе прибыли в Эльдамир чуть ли не в одной ночной рубашке, потеряв всех своих родных и близких.

Хотя с той поры прошло уже пятнадцать лет, Сэнди до сих пор так и не смог забыть всего того горя и слёз, что принесли с собой в Синелесье эти люди. Позднее, когда война в Каноде закончилось, некоторым удалось разыскать и привести в Нервен детей или родителей. Были и такие, кто пожелал вернуться в Каноду, захваченную лехтани, но очень мало. Король Эльдамира разорвал с Лехтаном дипломатические отношения в самом начале войны и наотрез отказался их восстанавливать после её окончания. Воевать с этим королевством, граничащим с Тёмной половиной, он не мог по целому десятку причин, но и спускать такой наглости Лехтану не собирался. Впрочем это не касалось самих лехтани, коих в Эльдамире, причём совсем рядом с Гористым Синелесьем, теперь тоже жило не мало и все они были беглецами. Это, конечно, совсем не то же самое, что и беженцы, но эльдары не делали между ними никакого различия.

Вместе с Сэнди в академии магии училось в одной группе двое лехтани, парень и девушка, и он прекрасно помнил тот испуг, который застыл в их глазах, когда они увидели его в первый раз. Нэйла и Мирт Руберги всего полгода как прибыли в Эльдамир и ещё не успели привыкнуть к новому миру, а потому подумали, что им придётся выслушать от юного каноди немало оскорблений, но Сэнди быстро доказал им обратное. Первый день был посвящён знакомству с Намом и потому уже после полудня им разрешили отправиться по домам. Узнав о том, что Нэйла и Мирт поселились в общежитии, он взял их за руки, и, не взирая на робкие попытки сопротивления, потащил к себе домой. Так у него появились названные брат и сестра, а его родители заменили им отца и мать, погибших от рук инквизиции. Ну, в этом не было ничего удивительного. Не сделай этого они, то же самое сделала бы какая-нибудь другая семья. Просто в тот момент никто ещё так толком и не успел обратить внимания на этих настороженных ребят, державшихся особняком.

Тот год был последним, когда в Эльдамир чуть ли не каждый день прибывали тысячи беженцев и беглецов. Уже на следующий год всё как бы успокоилось и пришло в норму, то есть в этот самый большой мир Серебряного Ожерелья переселялось обычное число людей и других существ, подчас весьма причудливых и даже загадочных. Хотя Эльдамир был миром эльдаров, а попросту эльфов, в нём проживало более трёх десятков рас разумных существ не говоря уже о том, что число человеческих национальностей переваливало за три сотни. Тем не менее этот огромный мир принадлежал именно эльфам и их в нём жило больше всего. Сэнди Марно мало чем отличался от эльфа. Высокий, стройный и гибкий, со светлой кожей и волнистыми русыми волосами, да, к тому же одетый, как и все жители лесных поселений, в короткую андовакка серебристо-зелёного цвета, подпоясанную поясом сплетенным из серебряных полосок с висящим на нём узким кинжалом средней длины, как у лесных рейнджеров, такого же цвета брюки, заправленные в серовато-зелёные мягкие сапожки, он отличался от обычного эльдара только тем, что имел карие глаза и круглые уши. Правда, слегка оттопыренные.

Порой Сэнди даже путался, кем ему себя следует ощущать — человеком или эльфом. Хотя он и родился в Каноде обычным человеком, благодаря магии Эльдамира имел практически такую же продолжительность жизни, как и обычный эльдар и ничуть не худшее здоровье, а поскольку был очень мощным магом, то и вовсе практически ни в чём не уступал эльфам. К тому же он был теперь ещё и магом достаточно высокого уровня не смотря на свою молодость, а это, что ни говори, также придавало ему целую кучу различных качеств, совсем не свойственных обычному человеку. Ну, и в дополнение ко всему он ведь был каноди, человеком из мира Света граничащего с Тьмой, а стало быть являлся не совсем обычным человеком. Как впрочем и каждый лехтани, что выражалось в том, что Сэнди был на голову выше любого другого человека родившегося в Светлой половине Серебряного Ожерелья, хотя и не числился великаном и не имел широченных плеч, обладал ничуть не меньшей, чем у гоблинов или гномов силой и имел к тому же молниеносную реакцию и быстроту хищного зверя, что по сути равняло его и Мирта с эльфами. Правда, эльдары всё же были пониже ростом канолехтани, так когда-то назывался их народ, пока двум дебильным братцам из одной древней аристократической семейки, захватившим власть в результате дворцового переворота, не вздумалось разделить его на каноди и лехтани.

Не смотря на то, что их дом и был чем-то вроде музея для всех канодцев Гористого Синелесья, Сэнди был с головой погружен в эльфийскую культуру, но оно и не удивительно, ведь в Синелесье даже такие типы, как горные тролли, и те считали себя просто самыми огромными и могучими среди всех эльдаров, хотя и не совались в лес, боясь наломать в нём дров. Он по прежнему любил Каноду, пусть в его памяти и стирались потихоньку детские впечатления об этом мире и мечтал о том дне, когда каноди и лехтани забудут о вражде. Как и все эльдамирцы, Сэнди Марно был предан королю Арендилу, королеву Линиэль боготворил и был готов ради них прыгнуть даже в огонь. Тут он, конечно, был неоригинален, но ничего не мог с собой поделать, так как знал не понаслышке, что эта супружеская чета была готова сделать то же самое ради своих подданных. В общем он представлял из себя тот самый продукт самой верхушки Светлой половины Серебряного Ожерелья, который обычно называли эльдамирцем.

Как и все молодые люди, тем более маги, Сэнди был неплохим воином, хотя до Мирта ему и было далеко, да, оно и понятно, ведь тот после третьего курса выбрал для себя профессию военного и теперь нёс службу в королевской гвардии и даже успел стать капитаном. Хотя об этом предпочитали не говорить громко и во всеуслышанье, все прекрасно понимали, что мир, длившийся в Серебряном Ожерелье более тысячи лет, вот-вот закончится и начнётся война. Большая война, не чета тем стычкам и даже войнам подобным той, которую Лехтан развязал в Каноде. Война между Тёмным и Светлым Ожерельем, хотя и там, и там жили практически одинаковые создания и разница была лишь в том, на стороне каких богов они жили не по своей воле. Вряд ли войны хотели сами боги, но вот некоторые правители на Тёмной половине, явно, были не прочь подчинить своим богам Светлую половину мира и Сэнди был уверен в том, что война рано или поздно грянет. Именно поэтому он и избрал своей профессией астрономию.

Мало кто знал о том, что творится на Тёмной половине их мира, ведь с ней не поддерживалось никаких контактов, но меледиры могли наблюдать за ней, вглядываясь в бездну. Причём не просто наблюдать, но даже кое-что и понимать благодаря тому, что все королевские меледиры были сильными магами. Сэнди Марно уже удалось сделать несколько важных открытий говорящих о некоторых вещах и он трижды был представлен королевской чете, чтобы сделать доклад их величествам лично. То, что он смог увидеть в бездне, на его взгляд лишний раз доказывало неизбежность этой войны и то, что она будет очень жестокой и кровавой. Да, и кроме него королевские меледиры вот уже на протяжении почти трёх столетий видели точно такие же, а порой и куда более ужасные сцены говорящие о том же самом. Ужаснуться же действительно было из-за чего.

В силу того обстоятельства что Серебряное Ожерелье было совсем не таким миром, как все остальные во Вселенной, которые являлись круглыми небесными телами вращающимися вокруг звёзд, а представляло из себя гигантский обруч парящий вместе с другими такими же обручами в пространстве среди звёзд, в нём можно было подойти к самому краю и посмотреть в бездну, то есть вниз. Ну, а если постараться, то и сбросить что-нибудь в бездну. Правда, силы рук человека не хватало для того, чтобы выбросить какой-нибудь предмет в безвоздушное пространство, до которого на самом краю было чуть более одной лиги, но это можно было сделать с помощью мощной катапульты. Именно это несколько раз видел через телескоп Сэнди. Причём в безвоздушное пространство выбрасывались на Темной половине не какие-то там камни, а живые люди и это судя по всему было либо казнью, либо жестокими, бессердечными опытами. Видел он и эльдатирины подобные тому, в котором работал сам.

Эльдатирин, к которому Сэнди Марно направлялся быстрым шагом через большую треугольную площадь мощёную каменными плитами, представлял собой очень сильно наклоненную стальную башню стоящую на самом краю Серебряного Ожерелья, скорее даже острый зубец, венчавший треугольный мыс выступавший в мир звёзд почти на четыре лиги. В длину эльдатирин имел свыше четырёхсот локтей и чтобы его установить, потребовались усилия почти двух тысяч горных троллей. Эльдатирин походил на узкий конус увенчанный хрустальным шаром внутри которого находился небольшой, но очень мощный телескоп, состоящий почти наполовину из одной только магии.

Дежурили королевские меледиры по трое и через каждые трое суток заступали на дежурство вместе с ещё пятью работниками и двенадцатью охранниками. Охранять эльдатирин в принципе было не от кого, но таков был королевский указ, а с ним не очень-то поспоришь. Раз велено было когда-то королями Эльдамира охранять звездочётов, значит их будут охранять и точка. Лесные рейнджеры, которым вменялась помимо всего прочего ещё и охрана эльдатирина, относились к своим обязанностям очень ответственно и строго следили за тем, чтобы никто не мешал королевским меледирам наблюдать за небом и вглядываться в бездну. Такое назначение считалось среди них хотя и почётной, но всё же лёгкой работой, на которой не устанешь.

Для пятерых работников, обслуживающих эльдатирин, работы тоже по сути дела было немного. Всего-то и дел, что приготовить еду на всю ораву, прибраться в башне, подмести площадь, да, ещё поддерживать чистоту прозрачной хрустальной сферы, внутри которой постоянно сидел возле бронзового телескопа хотя бы один из меледиров. При необходимости смотреть в него могли и все трое, но такое случалось крайне редко. Пока один меледир вёл наблюдение, два других в это время занимались тем, что внимательно рассматривали всё то, что записывалось на магические кристаллы памяти, отмечали каждую странность и заносили всякого рода события, произошедшие среди звёзд, на другие кристаллы, чтобы передать их на изучение своему начальнику, архимагистру Ланнелю Триниру. Ну, а тот уже решал, что делать дальше, стереть запись, как малозначительную, или передать для дальнейших изучений. Правда, иногда случалось так, что кристалл с записью наблюдений ложился сначала на стол королевского величества, а уж затем его изучали другие меледиры.

Сэнди уже трижды был виновником такого переполоха и всякий раз сначала Варнон мчался сломя голову в башню мага Ланнеля, стоявшую в пятнадцати лигах от эльдатирина в лесу, потом вызывались сменщики, а уж затем вся троица — Сэнди, Варнон и старина Тэдди во главе со своим непосредственным начальником входили в сарнасельм и тот переносил их в столицу, прямо в королевский дворец. Король Арендил очень серьёзно относился к тому, за чем наблюдали его меледиры — к Тёмному миру и потому о таких вещах, как очередной бедолага сброшенный в бездну, ему докладывали незамедлительно. Да, оно и понятно, ведь это был по сути дела единственный способ заглянуть на Тёмную сторону чтобы понять, что там происходит. Случалось королевским меледирам видеть и то, как люди на том краю мира добровольно уходили из жизни прыгая в бездну и судя по тому, что это происходило не в пример куда чаще, чем на Светлой половине мира, жизнь там, похоже, была не сахар.

Когда Сэнди Марно впервые переступил порог кабинета архимагистра Ланнеля, чтобы начать учиться основам магии, тот не рассказал ему о том, что в бездне можно увидеть такое. Зато он с увлечением рассказывал Сэнди и ещё нескольким ребятам, в числе которых был и Варнон, о звёздах и галактиках, планетах и облаках среди звёзд, о магии и магических потоках, которые могли унести мага к далёким планетам, на многих из которых жили не только люди, но и куда более удивительные существа, чем горные тролли, гоблины, огры и им подобные. Именно с тех пор Сэнди Марно решил стать меледиром, как и его наставник. О том же самом поначалу мечтали и все остальные ребята, но только он и Варнон пошли по стопам своего первого учителя и вот теперь они не только работали под его руководством, но и сами стали наставниками.

Сэнди пересёк площадь и подошел к эльдатирину. Двери были закрыты и снаружи не стояли, как обычно, рейнджеры-часовые, это означало, что сдача караула только что началась, а он снова опоздал. Ну, не то что бы опоздал слишком уж сильно, но всё равно, хотя и всего на пару минут, но всё же опоздал и это означало, что сегодня ему придётся заступать на ночную вахту. Зато он сможет всласть выспаться сразу после завтрака, ведь как минимум до обеда просматривать будет просто нечего. Если, конечно, первым в это утро не заступит на вахту Варнон. Случись так и тогда старый ворчун Теодор обязательно начнёт доставать его какой-нибудь ерундой и поспать не даст. Только вряд ли его друг доставит Тэдди такое удовольствие. Он, наверное, уже погнал этого лысого коротышку к телескопу, а сам крутился возле кухни в предвкушении сытного завтрака. Когда Сэнди вошел в эльдатирин, так оно и случилось. Варнон, посмотрев на него со снисходительной улыбкой, спросил:

— Ты, что же, всё-таки затащил её в Павильон Первокурсниц?

Сэнди молча кивнул головой и Варнон сказал:

— Ну, и глупо, старик. Всё равно эта ягодка не про тебя. Да, и не про меня тоже. У неё и без нас с тобой ухажеров хоть пруд пруди и не каких-то там задрипанных магов-звездочётов, а самых что ни на есть матёрых аристократов. Ну, подумай сам, парень, кто мы для неё такие? Ты сын простого кузнеца, я сын лесного бродяги-рейнджера, а она самая настоящая принцесса. Хотя и в изгнании, как я слышал или это просто обычный трёп студентов.

Повариха их смены Вилваринэ, которая слышала их разговор через полуоткрытую дверь, громко крикнула насмешливым голосом:

— Господа королевские меледиры, быстро к столу, завтрак для вас уже готов! — Когда же они вошли, эта стройная эльфийка сказала наставительно — Сэнди, не слушай этого балабола. Если уж так будет суждено и эта девушка полюбит тебя, то её не остановят такие глупости, как твоё, якобы, низкое происхождение. Да, и кто это сказал, что оно низкое? Хотя Марно и не родовитые дворяне, все твои предки, мальчик мой, были очень уважаемыми людьми, а уж среди эльдаров, Варнон, никогда не было деления на дворян и простолюдинов.

Вот тут красавица Вилваринэ ошибалась, Сэнди Марно по своему происхождению был далеко не так прост, как говорил об этом своим друзьям. Зато эта красивая эльфийка была потомственным лесным рейнджером и пошла работать в королевский эльдатирин только потому, что туда получил направление её супруг, лейтенант Талионон, караульный начальник третьей смены. Хотя хозяйка Западной башни была лишь немного старше двух друзей, она считала, что это уже даёт ей право проявлять по отношению к ним материнскую заботу не смотря на то, что как раз именно Сэнди Марно являлся руководителем смены. Повторять дважды ей не пришлось и оба молодых магистра, влетев в столовую, первым делом склонились перед хозяйкой в глубоком поклоне, поцеловав эльфийке руки, после чего ринулись к столу и уже пододвигая к себе большую тарелку с жарким, Сэнди со смехом ответил и ей, и своему другу:

— Ну, ребята, и фантазия у вас обоих. Неужели вам больше не о чем подумать, кроме как о каких-то там моих ухаживаниях? Виви, Ариана, конечно, чудесная девушка, но меня сегодня ночью интересовали вовсе не её очаровательные губы и всё, что к ним прилагается.

— Интересное дело получается! — Воскликнул тут же Варнон — Чем же ты тогда с ней занимался до самого утра, Сэнди? Уж не о магии ли вы проговорили всю ночь напролёт? Если так, старик, то тебе нужно срочно показаться какому-нибудь лекарю. Желательно тому, который врачует головы. Сначала ты, увидев эту красотку, чуть ли не пинками выталкиваешь из "Избушки" её юного ухажера, затем уводишь девушку в самый разгар вечеринки в лес по направлению к Павильону Первокурсниц и вот теперь я узнаю, что вы даже не поцеловались.

Сэнди проворчал что-то нечленораздельное и вместо ответа принялся с жадностью уплетать жаркое. Лишь покончив с мясом и взяв в одну руку большой кусок медового пирога, а во вторую чашку с горячим молоком, в которое Вилваринэ влила настой каких-то на редкость ароматных трав и пряностей, он наконец ответил:

— Ребята, всё очень просто. Принцесса Ариана родом из Терианы.

Варнон и Вилваринэ, которым было очень интересно знать о чём это Сэнди всю ночь разговаривал с принцессой в один голос сказали:

— А, понятно. Ну, тогда всё ясно.

Серебряное Ожерелье, точнее его Светлая половина, состояло из семидесяти семи огромных миров почти правильной овальной формы, три из которых были значительно больше всех остальных — Эльдамир, Канода и Териана. Канода в этой цепочке миров, соединённых между собой Каменным Плетением, тоже обитаемыми мирами, но весьма странными по своей форме, была Первым миром, Эльдамир тридцать девятым, а Териана семьдесят седьмым. Тёмная половина Серебряного Ожерелья была устроена точно таким же образом, вот только никто не знал, как называются её миры и какие порядки в них заведены. Интерес Сэнди Марно к принцессе Ариане был продиктован в первую очередь тем, что ему очень хотелось знать, была ли гражданская война в Каноде, длившаяся четыреста восемьдесят три года и закончившаяся пятнадцать лет назад полным поражением каноди, следствием собственных ошибок или всё же её спровоцировал кто-то из вне, а точнее эмиссары Тёмного мира. Как принцесса правящей династии, Ариана могла знать многое и потому Сэнди постарался сразу же утащить девушку в один из павильонов, расположенных в лесу неподалёку и принялся её обо всём расспрашивать. Варнон, узнав об этом, тотчас спросил друга:

— Что тебе удалось узнать у неё, Сэнди?

После сытного завтрака королевский астроном, которому в эту ночь так и не удалось сомкнуть глаз, жалобно посмотрел на него и плаксиво сказал в ответ:

— Варн, мне бы сначала поспать хотя бы часов пять, шесть. Честное слово после этого я тебе обо всём расскажу.

Вилваринэ, которая, как и любой лесной рейнджер, была резервистом королевской армии, а потому интересовалась всем, что касалось глобальной войны, тотчас спросила:

— Сэнди, а мне можно будет послушать?

Тот улыбнулся, молча кивнул головой в ответ, допил молоко и, позёвывая, вышел из столовой, к которой уже направлялись лесные рейнджеры. Он устало поприветствовал их и поскорее прошмыгнул в комнату отдыха, чтобы Талионон не пристал к нему с расспросами. Это удалось сделать и уже через минуту, сняв сапожки и пояс с кинжалом, Сэнди Марно растянулся на удобной, уютной кушетке, немного поёрзал на ней и уснул.

В то время, когда Сэнди Марно тихо посапывая носом спал, почти в самом центре Эльдамира, в его столице, Сильматирине, далеко не такой уж и большой, как того можно было ожидать от этого огромного королевства, число граждан которого было свыше трёх миллиардов эльфов, людей и других существ, король Арендил и королева Линиэль беседовали за завтраком со своей будущей роднёй. Завтрак был накрыт в небольшой уютной столовой Детского замка, да, и сам он хотя и назывался замком, больше походил на самое обычное лесное жилище эльдаров, частично выращенное, а частично изваянное из розового мрамора между четырёх могучих, раскидистых вязов, сплошь увитых королевским плющом и цветущими лианами. Вот только это затейливое и очень красивое трёхэтажное сооружение стояло не в обычном лесу, а в Королевской роще.

Их величества, равно как и сваты, были одеты по-домашнему, король в долгополый андовакка золотисто-орехового цвета, кремовую рубаху с воротничком-стойкой, заколотым маленькой изумрудной брошью в форме трилистника с серебряной окантовкой, бежевые брюки и лёгкие туфли, а его королева в длинную тунику-неллелан голубого цвета, открывающую руки до локтя, стянутую на талии серебряным плетёным пояском. Их гости, тоже королевская чета, были одеты точно также, только андовакка короля был желтовато-зелёного цвета, а неллелан королевы лилового.

Встреча за завтраком была не случайной и отнюдь не праздной. Скорее наоборот, это была очень важная встреча в первую очередь для короля Арендила. Через три дня в столице должны были начаться торжества посвящённые пятисотлетнему правлению короля Арендила, во время которых он намеревался заявить о том, что оно должно было вскоре закончиться. Ну, а если быть точнее, то фактически его пятисотлетнее правление согласно древних традиций заканчивалось точно в срок, хотя престолонаследника ещё не было. Правда, король хотел рассказать своему другу о других, куда более важных вещах.

У царственной четы было семеро детей, три сына и четыре дочери. Гораздо больше, чем у любой другой супружеской четы эльдаров, но, увы, никто из троих сыновей не мог унаследовать трон по той простой причине, что не обладал Силой истинного короля Эльдамира и его просто не приняла бы Королевская роща. К счастью с рождением седьмого ребёнка — малышки Иримиэль, всё встало на свои места. Хотя по закону о престолонаследии Иримэиэль не могла взойти на трон Эльдамира, она обладала главным качеством — Силой королей и могла передать её своему сыну. Почти два с половиной года лучшие астрологи королевства составляли гороскопы и в конечном итоге сошлись на том, что её мужем должен был стать не кто-нибудь, а младший сын короля Аттеарании Лигуисона. Аттеарания была ближайшим соседом Эльдамира и его самым верным союзником. К тому же это был эльфийский мир, как и все семь миров Вершины Серебряной Дуги.

Месяц назад король Лигуисон, королева Майвэ и их сын принц Алмарон прибыли в Сильматирин на церемонию королевского сватовства. Это было сугубо семейное событие и потому оно никак не отмечалось в королевстве. Принцу Алмарону полгода назад исполнилось двенадцать лет, а потому он прекрасно понимал о чём именно идёт речь. Дома ему не было суждено стать наследником трона, да, и в Эльдамире он всего лишь становился принцем-консортом, но зато его сын и внук короля Лигуисона будет целых пятьсот лет править Большим Бриллиантом в Серебряном Ожерелье. Правда, его невесте было всего три года и их свадьба должна была состояться только через двадцать лет, а потому ещё неизвестно, какой вырастет Иримэиэль, но пока что всё складывалось просто превосходно. Алмарон, который всегда мечтал иметь сестрёнку, просто обожал малышку Иримиэль, да, и та в нём души не чаяла, а поскольку отныне юному принцу предстояло жить во дворце короля Арендила, то вполне могло случиться и так, что они полюбят друг друга. Именно об этом и шел разговор за завтраком. Глядя на то, как темноволосый Алмарон читает белокурой Иримиэль сказку, королева Майвэ с умилением прошептала:

— Линни, мне кажется, что они просто созданы друг для друга.

У её супруга на этот счёт было несколько иное мнение:

— Ничего, в крайнем случае стерпится — слюбится. В конце концов, любовь моя, ты мне тоже сначала не понравилась, но уже через год я был влюблён в тебя, как мальчишка. Думаю, что и мне удалось внушить тебе ответные чувства к себе.

Королева погладила супруга по руке и сказала:

— Ну, я не сказала бы, что влюбилась в тебя в тот же год, милый, но к тому моменту, когда родился Ириллон была от тебя без ума.

Король Арендил, которому удалось жениться по любви, горестно вздохнул и промолвил вполголоса:

— Увы, друзья мои, но такова наша плата за счастье. Астрологи ведь с самого начала предупреждали меня, что Линни не сможет родить наследника престола.

Король Лигуисон сделал рукой небрежный жест и сказал:

— Ари, по-моему это всё пустяки. Из-за того, что твоё место на троне займёт не твой сын, а твой внук, и Серебряное Ожерелье, право же не порвётся, и Большой Бриллиант из него не выпадет. К тому же мой братец Ланнель предсказал тебе, как раз именно это. Правда, он не сказал, что ты выдашь свою дочь за моего сына и своего племянника, но мы с тобой, явно, не случайно подружились друг с другом ещё мальчишками, так что боги будут довольны.

— Да, лишь бы боги были довольны. — Со вздохом отозвался король, с грустью улыбнулся и пригубил золотистое лесное вино, налитое в золотой кубок.

Королю Лигуисону была хорошо известна причина этой печали. Именно из-за этого он и сам досконально изучил астрологию и как не старался, но все составленные им гороскопы всегда говорили об одном и том же, через три дня состоится просто-таки невиданное возвышение короля Арендила и королевы Линиэль, но что будет с ними после этого, оставалось тайной за семью печатями. Звёзды ничего не говорили об их гибели, но они при этом и не говорили ничего о их дальнейшей жизни. Все формы и виды гадания, известные в мирах Серебряного Ожерелья, говорили о том же. Очень многим был известен день внезапного возвышения королевской четы, но ничто не говорило о том, что с ними случится что-то плохое, но при этом ни один предсказатель не мог ничего сказать о том, как они будут жить дальше. Склонив голову, король Лигуисон тоже вздохнул и задался вопросом:

— Ари, может быть всё не так уж и плохо? Если никому не дано заглянуть в ваше будущее, но при этом ничто не говорит, что вы умрёте, это ведь не такой уж и трагический финал вашей жизни. Вдруг вы возвыситесь настолько, что никому не дано об этом даже помыслить.

Король Арендил пристально посмотрел на своего друга и вздохнул. Оттягивать разговор давно уже не имело никакого смысла и потому он стараясь совладать с волнением сказал вполголоса:

— Лиг, через три дня начнётся большая война. — Увидев, как расширились глаза короля Лигуисона, он слегка кивнул головой и подтвердил — Да, мой друг, так оно и будет и это будет не очередная междоусобица, каких на нашем веку были десятки, а война Светлой и Тёмной половин Серебряного Ожерелья. Она может быть просто чудовищной по масштабам жертв и разрушений и быстрой или же наоборот, очень долгой, растянутой на десятилетия, но не такой уж и кровавой в том случае, если мы с тобой примем правильное решение, Лиг.

Король Лигуисон сразу же понял, что его друг давно уже нашел самое наилучшее решение и потому спросил без экивоков:

— Парень, что я должен сделать?

Оба короля эльфов были весьма сильными магами, хотя вовсе не поэтому правили своими мирами. Из-за этого-то король Лигуисон даже не моргнул глазом, когда услышал:

— Для начала ты должен сотворить голема в облике своего сына и немедленно, с громким скандалом покинуть Эльдамир. Причём сделать это так, чтобы за тобой последовали не только гости Сильматирина, но и все послы. Для этого тебе даже можно будет обвинить меня в предательстве и назвать чудовищем, вознамерившимся стать тираном и захватить всю Светлую половину Серебряного Ожерелья. По возвращении домой ты тотчас объявишь всеобщую мобилизацию, выставишь охрану вокруг каждого сарнасельма и немедленно начнёшь возводить вокруг них мощные укрепления. Чтобы тебе поверили, ты обвинишь меня ещё и в том, что я вошел в контакт с Тёмными владыками и готовлю вторжение. Уже завтра утром твои астрологи найдут этому подтверждение. Лиг, у тебя будет всего два дня для того, чтобы организовать оборону во всех семидесяти пяти мирах, но самое главное ты должен будешь тотчас нанести удар по Каноде и установить там свою власть. Канода и Териана на ближайшие сорок-пятьдесят лет станут самыми важными мирами и именно их будут стремиться во что бы то ни стало захватить Тёмные владыки. Всё уже свершилось, друг мой, и такова была наша судьба. Нам с Линни суждено защитить Большой Бриллиант ценой собственной жизни, а тебе сделать так, чтобы Аттеарания стала адекватной заменой ему в Вершине Серебряной Вуали. — Увидев взгляд короля Лигуисона, направленный на сына, король Арендил поторопился сказать — За Алмарона можешь не волноваться, Лиг. Мальчик будет укрыт Ланнелем в надёжном месте и он станет мужем Иримэиэль.

Король Лигуисон кивнул головой и спросил:

— Что мне надлежит делать с големом, Ари?

Король Арендил на мгновение задумался и ответил:

— Когда всё встанет на свои места и наши народы узнают о том, что в Эльдамире нашлись предатели, которые нацелили полчища врага именно на него, ты объявишь о том, что супруг принцессы Ириниэль спрятан в надёжном месте и голем просто растает. — Он улыбнулся и прибавил насмешливо — Учитывая, что твой сын будет надёжно укрыты от Тёмных владык, им придётся нелегко в своих поисках, но именно твой сын станет отцом короля Эльдамира.

Король Лигуисон нахмурился и, сжав кулаки, спросил:

— Кто эти предатели, Ари?

Король Эльдамира махнул рукой и ответил:

— Это не имеет никакого значения, Лиг. Когда всё свершится, Тёмные владыки покарают их так, как нам с тобой и не снилось. Понимаешь, друг мой, они уже проиграли и если боги будут на твоей стороне, то тогда круг замкнётся и в нашем мире не будет ни Тёмной, ни Светлой половины, одни только Ожерелья Миров. Теперь же настало время нашего расставания, друзья. Медлить нельзя.

В ответ на это королева Майвэ сказала:

— Не торопись, Арендил, каких-то четверть часа ничего не решают. — Пристально посмотрев в глаза короля Эльдамира, она с грустью в голосе спросила — Ты ведь с самого начала знал, что всё именно так и закончится, Ари? — Ответ ей был не нужен и потому кивнув головой она сказала твёрдым голосом — Уверена, что всё это проделки старшего братца Лига. Теперь мне понятно, почему он так озабоченно выхаживал вокруг кроватки Алмарона. Позволь нам побыть у вас ещё немного, Ари, чтобы я смогла запомнить вас такими и вот ещё что, давай обойдёмся без лишнего шума и обвинений в твою сторону. У меня хватит сил и влияния, чтобы уже к завтрашнему вечеру в Сильматирине никого не осталось, ну, а если тебе всё-таки нужен шум, то его можно будет поднять и завтра, хотя лучше обойтись без этого.

Король Арендил улыбнулся и сказал в ответ:

— Если ты сможешь сделать так, Май, то я буду только признателен. Мне ведь важно только одно, чтобы Лиг как можно скорее организовал оборону. Вторжение обещает быть очень массированным и никто не знает, как именно и где оно начнётся. Поэтому я намерен предпринять кое что и максимально обезопасить Эльдамир. Правда, это выключит Большой Бриллиант из игры на долгие десятилетия.

— Зато ты сохранишь войска для решающей битвы. — Вполголоса сказал король Лигуисон и прибавил — Что же, это мудро. Тогда у нового короля Эльдамира будет под рукой прекрасно организованная и подготовленная армия, вот только как ты собираешься сделать это, Ари, ведь это выходит за пределы человеческого понимания?

— Ещё не знаю, Лиг. — Ответил другу король Эльдамира — Но я собираюсь ещё и дать врагу бой и хорошенько истощить его силы, прежде чем он бросится на вас. В одном я уверен полностью, друг мой, Тёмные не смогут немедленно напасть на Вершину Ожерелья. Мы с Линни постараемся связать их главные силы и дать вам время на подготовку к войне, но самое главное, Лиг, ты успеешь восстановить порядок в Каноде и прекратишь там междоусобицу. Это не просто один из семидесяти семи миров Светлого Ожерелья, это его вторая опора.

Король Лигуисон задумчивым голосом сказал:

— Да, такое под силу одним только богам. Что же, вот теперь мне понятно, о каком возвышении говорили мне звёзды. Пожалуй, нам с Май действительно нужно идти, но мы ещё вернёмся, чтобы проводить вас в последний путь и взглянуть хоть краем глазом на то, как боги примут вас во Дворце Творения.

Ник Марно подошел к дверям башни мага Ланнеля и перевёл дыхание. Всю дорогу от малого сарнасельма он бежал и потому ему нужно было постоять пару минут, чтобы сердце его перестало бешено колотиться. Он насилу отвязался от своего друга, чтобы прийти к своему магу-наставнику и поделиться с ним кое-какими сомнениями, весьма не свойственными для двенадцатилетнего мальчишки, и выполнить одно поручение. Его друг, эльф Сардон, требовал, чтобы они непременно отправились в горы и завершили там ту работу, которую начали три дня назад, но поскольку Ник со своей работой уже покончил, он счёл, что с розами тётушки Мбоуры — огромной троллихи, листоухий справится и сам. В конце концов Ник хотя и разбирался в магии рейнджеров леса весьма неплохо, заставить розы прижиться на каменистой почве, будет с руки как раз именно эльфу, а не ему, самому обычному человеку, хотя и магу.

Юный маг сделал несколько глубоких вдохов и выдохов и усилием воли заставил своё сердце биться ровно. Наставник Ланнель не очень-то жаловал тех своих учеников, кто влетал в его башню, как буря. Когда уже ничто не говорило о том, что он сначала ловким манёвром улизнул от друга, а потом бежал что есть духа к сарнасельму перемещения, а от него к башне мага, Ник взялся рукой за тяжелое бронзовое кольцо на двери и дверь, узнав ученика мага, послушно открылась, пропуская его в святая святых — жилище мудрого мага, сменившего своё эльфийское имя Нолвендил на ничего не значащее имя Ланнель к которому прилагалась ещё и фамилия Тринир. Не смотря на это его наставник был не только одним из самых великих магов Эльдамира, но ещё и другом короля, хотя и жил в такой глуши, почти на самом краю Гористого Синелесья.

О том, что он живёт в глуши, Нику стало известно совсем недавно, когда вместе с братом он побывал в столице Эльдамира. До этого дня он считал Нервен большим и до жути шумным городом, окрестные леса с множеством эльфийских поселений — проходным двором, а родные горы, в которых проживало множество троллей, гоблинов, огров, орков, да, ещё и гномов, тем самым местом, где очень трудно найти уединение. Да, во всём Сильматирине со всеми его пригородами жило меньше народа, чем в одном только Нервене, магическая академия которого считалось самой лучшей не только во всём Синелесье, но и в во всём Западном Эльдамире. Тем не менее мальчишки, живущие в столице, почему-то считали иначе и даже тогда, когда Ник предложил им сравнить между собой хотя бы количество одних только больших сарнасельмов, коих в Гористом Синелесье насчитывалось три с половиной тысячи штук не говоря уже о малых и просто постоянных дорогах быстрого перемещения, эти вредные, заносчивые типы всё равно остались при своём собственном мнении.

Эти вредины, которые видели троллей и огров только на картинках, а о подземных городах гномов вообще не имели никакого понятия, как и о эльфийских поселениях на вершинах гигантских секвой, всё равно считали Сильматирин центром мироздания, а всё, что лежало за пределами трёх тысяч лиг от него, глушью. Правда, при этом они жутко завидовали Нику, когда он рассказывал им о своих походах с другом в горы и о дружбе с троллями, орками, ограми и гномами. Особенно трудно им было поверить в то, что на ладони матушки Мбоуры могли спокойно стоять два взрослых эльфа и что даже её трёхлетняя дочка была ростом с самого высокого гоблина. Ну, а его рассказы о том, как они с Сардоном помогали в прошлом году появиться на свет трём дракончикам, кинжалами расширяя трещины в скорлупе, и вовсе вызвали у всех его слушателей изумление, а то, что их мамаша подарила им на память об этом по золотой чешуйке, заставило позавидовать тому, что в провинции детям было позволены такие вольности.

Тем не менее все мальчишки в Сильматирине на Ника смотрели, как на дикого горца, да, и прозвище дали ему именно такое, хотя и называли его так с уважением в голосе. Но больше всего их удивляло то, что он является учеником самого Ланнеля Тринира, придворного мага, и ему дозволено применять свои магические умения тогда, когда ему это только вздумается. То, что его магические познания были чуть ли не на порядок выше их собственных, никого из них не удивляло. Все считали, что так оно и должно быть, ведь его магом-наставником был сам Великий Ланнель. Зато одно событие заставило наполниться душу Ника Марно наполниться гордостью за Гористое Синелесье, а точнее за Нам. Сэнди отправился в Сильматирин и взял его с собой только потому, что должен был выступить с докладом в Королевском Конклаве Магов и получить какую-то очередную награду.

Когда они вышли из Конклава, столичные друзья Сэнди устроили для него банкет и вот на нём-то Ник узнал о том, что очень многие выпускники столичных академий магии мечтали поступить в её магистратуру и сетовали на то, что в этом году конкурс обещал быть очень высоким, пятьдесят, а то и все шестьдесят магов на одно место. Ещё они завидовали выпускникам Нама, для которых всего-то и требовалось, что сдать выпускные экзамены с оценкой отлично по всем предметам. На банкете Ник сидел немного поодаль от старшего брата и поскольку он был всего лишь двенадцатилетним мальчиком, хотя и каноди, то стол был для него немного высоковат, а столовые приборы великоваты и потому юный маг не долго думая достал из кармана курточки свой анголвеуро, быстро набрал на нём нужную комбинацию рун, слегка шевельнул пальцами и стул немедленно подрос, а серебряные нож, вилка и ложка сделались поменьше. Его ухищрения не остались незамеченными и друзья Сэнди тотчас разразились аплодисментами, а его старший брат с улыбкой сказал:

— Ник, когда будем уходить, не забудь вернуть всё в прежний вид.

Ему тотчас возразила какая-то пожилая магесса из орков:

— Сэнди, мальчик мой, пусть всё останется как есть. Хозяину этого ресторана давно уже пора было сообразить, что стулья и посуда должны иметь различные размеры, а не быть рассчитаны на одних только эльфов. Хотелось бы мне знать, что он стал бы делать, если бы с нами пришло десятка два гномов? — Только после этого она похвалила Ника, сказав — Молодец, малыш, ты прекрасно выучил все уроки глубокой трансформации, которые тебе преподал Ланнель. Ему куда больше повезло с учеником, чем мне. Ты давно пользуешься анголвеуро? Помнится у меня ушло почти три года, чтобы обучить Ланнеля правильно держать его в руках, не говоря уже о том, чтобы грамотно сконструировать магическое заклинание.

Так Ник Марно узнал о том, что магом-наставником его первого учителя магии была та, которую звали Всеведущая Кл'нора, самая могущественная магесса Серебряного Ожерелья. На банкете с Ником все разговаривали, как с равным. Во всяком случае о том, что касалось практической магии. До магии же теоретической он пока что просто не дорос, хотя уже и перечитал все те книги по теории магии, которые имелись в их доме. Поскольку именно о теоретической магии и шел разговор, а не о том, где следует строить новые академии магии и кого в них обучать, он был интересен и для Ника. Помнится, он даже задал Всеведущей Кл'норе несколько вопросов и эта высокая, стройная дама с зеленоватой кожей, золотистыми кошачьими глазами и лёгкой сединой в волосах цвета тёмного изумруда, подробно развеяла все его сомнения относительно степени влияния магов на мироздание и возможность новых открытий, весело сказав:

— Ники, мальчик мой, мы все почти ничего не знаем о магии и потому самые великие открытия в ней ещё не сделаны. Ну, а если кто-то станет доказывать тебе обратное, то не теряй время на пустопорожние споры с этим идиотом. Всё, что тебе нужно для постижения законов магии у тебя уже есть, твой анголвеуро, который, как я погляжу, полностью послушен тебе. Поверь мне, мальчик мой, всё, что ты здесь слышишь, лишь невинный мальчишеский трёп о том, кто чего добился в магии и то, что ты сумел подогнать нож и вилку себе по руке, ничуть не менее выдающееся событие, чем открытие твоего старшего брата, который снова поразил нас своими талантами учёного.

Ник от этих слов смутился, а Сэнди со смехом воскликнул:

— Тётушка Кл'нора, не порть Ланнелю ученика, а то он ещё загордится и откажется поступать в школу магов второй ступени!

Всеведущая Кл'нора тотчас стала с жаром доказывать всем, что три дня проведённые в горах наедине с природой, когда у тебя в руках есть анголвеуро, стоят целого года обучения в Наме и в доказательство своей правоты принялась выяснять у Ника, что нового мальчик приметил во время своих экспедиций, которые совершал вместе с Сардоном. Ник, как всякий послушный ученик мага, принялся отвечать на её вопросы и поскольку в этом ресторане собрались в основном жители столицы, ему удалось-таки поразить не только своих сверстников, но и их. Тётушка Кл'нора торжествовала и весело хохотала, когда изумлённые маги принялись расспрашивать двенадцатилетнего мальчика о таких простых вещах, как роса на траве и утренний туман, которые так хорошо заряжали магической силой его анголвеуро. Более того, его старший брат не преминул заметить, что и он сам частенько отправляется в горы или в лесную чащобу, как раз именно за тем, чтобы набраться там не столько магической силы, её у него и так было с избытком, а как раз именно мудрости. Этот разговор закончился тем, что один из руководителей Конклава магов брюзгливо сказал:

— Сэнди, мальчик мой, мне кажется, что вместо того, чтобы переводить бумагу на всяческую ерунду, тебе стоило бы написать пособие для нас, городских жителей. То-то я всё удивляюсь, что столько народа в последнее время рвётся в Нам. Нет, друзья мои, этих аферистов нужно срочно развенчать, а точнее заставить намухов поделиться с нами своими методиками. Они ведь что делают, мерзавцы, готовят прекрасных магистров в своих горах, поросших лесом, но при этом никому не объясняют, за счёт чего это всё достигается и если бы не Кл'нора и рассказы юного Ника, я так бы и считал, что всё дело в каких-то там мощных артефактах, заложенных Ланнелем в основание его академии. Нет, так дело не пойдёт. Сэнди, до тех пор, пока вы с Ником и этой зелёной старухой не составите хотя бы паршивое пособие по этим вашим росам и утренним туманам, я вас из Сильматирина не выпущу, ну, а о том, чтобы сия книжица была вручена каждому магу Ожерелья, Конклав как-нибудь побеспокоится. Так что будет лучше, друзья мои, если вы немедленно приметесь за работу.

И всё же за работу они взялись только на следующее утро и, как это ни странно, большую часть этой работы выполнил Ник. Старый мудрый эльф, ректор Королевской академии магии и дядя короля, профессор Алкарон, буквально по капельке выжал из юного ученика мага все его впечатления и детские открытия, которые он совершил за последние три года начиная с того момента, как научился пользоваться анголвеуро. Поэтому они задержались в Сильматирине на целых две недели, хотя и отправились туда всего на три дня. В итоге у них получилась небольшая книжица размером с ладонь взрослого человека, именно таким и был анголвеуро, которую можно было положить вместе с ним в карман, но профессор Алкарон сказал ему, что она стоит целой сотни толстенных томов, поскольку позволяет каждому магу без помех слиться с природой и познать любые тайны магии не говоря уже о том, чтобы черпать магическую силу из чего угодно, пусть это будет даже коровья лепёшка.

У этой книжицы было четыре автора, но имя Ника Марно стояло выше имён профессора Алкарона и Всеведущей Кл'нора. Вторым же шло имя его старшего брата. Когда четыре дня назад Ник и Сэнди ранним утром подошли к обелиску сарнасельма, их провожало несколько десятков магов из Конклава. Напоследок профессор Алкарон и Всеведущая Кл'нора вручили им свои подарки, а Нику ещё и две посылки для его наставника, но он так и не передал их ему. Всему виной было то, что они вернулись как раз накануне праздника Лета, длившегося три дня. От сарнасельма они направились сначала домой, после чего Сэнди заторопился в свой эльдатирин, а Нику нужно было идти в школу. Вот там-то он и попался.

Сардон, успевший соскучиться по нему за эти две с половиной недели, уже спланировал новую экспедицию в горы. Этот юный эльф даже и не думал о том, чтобы стать магом. Его родителями были лесные рейнджеры и он собирался пойти по их стопам, ну, а поскольку Сардон был всё-таки эльдаром, то он от рождения был ещё и магом, а потому научился пользоваться анголвеуро едва ли не раньше, чем начал ходить. Как и сына любого другого рейнджера, родители Сардона, отправляясь по делам в лес, оставляли его не дома, а брали вместе с собой и, уложив младенца в плетёную кроватку, просто подбрасывали его там какой-нибудь волчице, медведице, а то и рыси, сунув в руки вместо игрушки анголвеуро и далеко не каждый раз забирали с наступлением ночи. Так что младенчество Сардона прошло не в детской, заваленной игрушками, а в берлогах различных хищников и его первыми товарищами в детских играх были волчата и всякие там медвежата, и только тогда, когда мальчику исполнилось три года, его сдали в нормальные ясли, где он и познакомился с Ником.

Это было в традициях лесных рейнджеров, под чьим попечением была каждая травинка во всём Гористом Синелесье. Поскольку родители Ника всецело доверяли эльдарам, то они стали отпускать его в лес вместе с Сардоном уже в возрасте пяти лет и не волновались даже тогда, когда их сын не возвращался к ночи домой. Хотя лесному рейнджеру было всего лишь пять лет от роду, лес полностью ему послушен и подвластен, а потому каждому человеку находящемуся рядом с ним, ничто не грозило. Вот так они и росли разрываясь между лесом и городом. Хотя Мэт Марно и был мэром города, он не отказался полностью от своей прежней профессии и за домом у него были кузница и отличная слесарная мастерская, где он частенько работал вместе с сыновьями. Ник, как и Сэнди с Клаусом, их старшим братом, тоже любил возиться с железками и даже сумел приучить к этому своего друга, правда, того не интересовало ничто, кроме оружия. Зато Ник уже в десять лет был отличным слесарем и прекрасно разбирался во всяких сложных механизмах.

В горы они отправлялись всего на день, чтобы навестить своих приятелей, трёх дракончиков, которые вот-вот должны были встать на крыло и поскольку Сардон и Ник были как бы их наставниками, именно им нужно было отправить малышей в первый полёт. С этим не было никаких проблем и юный маг ни на минуту не забывал в столице о том, что Руаз и Сирина ждут его и Сардона в назначенный день. Для того, чтобы поспеть к пещере королевских золотых драконов вовремя, Ник ещё два месяца назад установил возле неё малый сарнасельм и потому они смогли добраться до неё и из Нервена. Поэтому сразу после школы они отправились в горы, а на следующий день, с первыми лучами сияющей ленты, стояли у входа в пещеру и звонкими, весёлыми голосами подбадривали трёх малышей тёмно-вишнёвого цвета. Этим драконам ещё только предстояло стать золотыми.

Руаз и Сирина уже парили в вышине и призывно трубили двум своим сыновьям и дочери. На то, чтобы те покинули пещеру, в которой они родились, потребовалось каких-то десять минут и вскоре малыши взлетели в небо, чтобы покинуть эти горы на долгие десять лет. Их первый полёт был недолог, ведь им только и нужно было, что перелететь через горный хребет и приземлиться на берегу тёплого горного озера, где их уже ждали лесные рейнджеры и другие маленькие драконы. Вообще-то Нику нужно было настоять на своём и сразу же вернуться в город, но он поддался на уговоры Сардона и они стали спускаться с вершины горы пешком, чтобы зайти к своим друзьям, горным троллям. Вот там-то они и задержались на целых три дня и если бы не напоминание Ника, что он должен передать посылку, торчать бы ему там ещё, как минимум, дня три, а то и все четыре.

Вчера вечером он вернулся домой, чтобы утром отправиться к своему наставнику и мечтал только об одном, как поутру отделаться от Сардона. Как он того и боялся, это остроухое чудовище припёрлось к ним в дом ни свет, ни заря. Пока юный рейнджер завтракал во второй раз, Ник помалкивал, но когда они вышли из дома, сразу же заявил ему строгим голосом:

— Слушай, Сардина, я свою работу у матушки Мбоуры уже сделал, так что топай туда один. Ты все эти три дня дурака валял, а я ремонтировал эти чёртовы дедовские часы, поэтому розами ты будешь заниматься сам. Понятно?

Сардон растерянно захлопал своими огромными ресницами и чуть ли не плачущим голосом вскричал:

— Никса, это не честно! Я ведь тебе помогал!

— Да? — Изумился Ник — И чем же это, Сардина? Тем что трескал пироги матушки Мбоуры и путался у меня под ногами? Да, ты даже пружину от ржавчины чистить отказался. Побоялся сломать, хотя она была размером в два твоих роста. В общем так, меня ждёт мой наставник, Сардон, и поэтому розы ты будешь пересаживать один. Ну, сам посуди, какой из меня садовник?

Хотя по идее Сардону нечего было возразить на эти слова, но он немедленно нашелся и завопил:

— Так я тебе об этом и толкую, Никса! Самое время начинать учиться, а то ты вечно откладываешь, мол не сегодня, давай лучше завтра. Понимаешь, Никса, лучше начинать работу с домашних цветов, а не сразу с деревьев. Они ведь не такие капризные и им тебе будет гораздо легче угодить, чем дубам или секвойям.

Поняв, что Сардон так просто от него не отцепится, Ник упрямо помотал головой и бросился от друга наутёк, так как ничего другого ему просто не оставалось делать, кроме как обогнать его и поскорее добраться до башни наставника. Похоже, что Сардон махнул рукой и не последовал за ним. Во всяком случае когда Ник входя в башню старого мага обернулся, он не увидел в лесу своего друга. Это, конечно, грозило двумя или даже тремя днями обиды, но уж пусть лучше это, чем не выполненное обещание, данное профессору Алкарону и Всеведущей Кл'норе. Ник облегчённо вздохнул и тотчас испуганно вздрогнул, увидев перед собой в холле своего мага-наставника. Изумление его было столь велико, что он вместо того, чтобы поприветствовать великого мага, только беззвучно открывал и закрывал рот.

Маг был одет не в свой обычный эльфийский наряд, а в тёмно-синюю куртку непонятного фасона, застёгнутую на все пуговицы под самое горло, чёрные брюки и странного вида чёрные башмаки. Голова его была покрыта столь же странным чёрным беретом. Архимагистр Ланнель Тринир стоял перед Ником и ласково улыбался, но глаза его при этом были грустными. Он кивнул мальчику и сказал:

— Да, похоже, что звёзды нас никогда не обманывают, Ник. Всё идёт именно так, как это и было предначертано когда-то.

От этих слов Ник пришел в себя и, протянув наставнику два свёртка, сказал склоняя голову:

— Учитель, ваши друзья из Сильматирина передали вам это вместе со своими наилучшими пожеланиями. — Только теперь Ник заметил, что посреди просторного холла стоял большой закрытый фаер для пространственных перемещений и радостно завопил — Учитель, неужели мы отправляемся в путешествие?

Теперь Нику стало понятно, что за странная одежда надета на его наставнике. Это был своеобразный магический доспех — сайринахамп, которому можно было придать любой вид. Ланнель, взяв оба свёртка в руки, подошел к серебристому фаеру, имевшему вид небольшого судна для плавания по рекам и озёрам, и, положив их на палубу, ответил:

— Да, мой мальчик, уже очень скоро мы отправимся в путешествие. Надеюсь, что оно окажется успешным, ну, а теперь пойдём наверх. Нам нужно поговорить кое о чём. Всё, что нам только может понадобиться в дальней дороге, я уже погрузил и теперь нам осталось только прояснить некоторые вопросы, которые напрямую касаются тебя, мой мальчик.

Ник понял это по своему и, шмыгнув носом, сказал:

— Учитель, простите меня, что я не пришел к вам сразу же.

Ланнель улыбнулся и, потрепав мальчика по непослушным тёмным вихрам, поторопился успокоить его:

— Ник, все последние три дня я был очень занят подготовкой к нашему долгому путешествию и потому просто физически не мог уделить тебе ни одной минуты, так что всё в порядке. Ну, пойдём, дружок, у нас ещё есть время, чтобы обо всём поговорить. Похоже, что ты хочешь задать мне несколько вопросов, мой мальчик. — Ник закивал головой и Ланнель, положив руку на плечо мальчика, повёл его в свой кабинет, расположенный на втором этаже. Там он сел за свой рабочий стол, на котором к удивлению Ника не было ни книг, ни каких-либо бумаг и, откинувшись в кресле, спросил — Итак, Ник, что сейчас тебя в интересует первую очередь?

Именно таким образом начинались их беседы. Ник услышав уже привычную ему формулировку тотчас продолжил:

— Учитель, недавно, когда мы с Сардоном возвращались от пещеры Руаза и Сирины, нам пришлось задержаться в посёлке горных троллей. Мы часто бываем там, но обычно никогда не ночуем у матушки Мбоуры, а тут получилось так, что старый Бомбур попросил Сардину починить его часы и тот сразу же согласился, хотя и знал, что мне нужно возвращаться в город. Мы добрались до посёлка троллей под вечер, но из-за этого обещания нам пришлось заночевать в доме матушки Мбоуры, хотя это и не самое приятное дело, уж очень сильно тролли храпят. Мне из-за этого даже пришлось сотворить заклинание отсечения звуков, иначе я просто не уснул бы. Перед сном мы долго разговаривали с Сардиной и я ему всё высказал. Ну, в общем сказал этому типу, что если он что-то обещает, то должен делать это сам, а не перекладывать на других. Понимаете, учитель, Сардина ничегошеньки не понимает в часах и вообще в каких-либо механизмах, но при этом согласился починить настенные часы старого Бомбура. Бр-р-р, это просто что-то чудовищное, а не часы. К тому же в них устроили себе гнездо летучие мыши. В общем Сардина мне в тот вечер сказал, что если кто-то обращается к эльдару с какой-нибудь просьбой, то он не вправе отказать, а раз с ним в этот момент был я, то значит мне нужно треснуть, но починить эти чёртовы часы. Вот мне и интересно знать, учитель, почему этот лесной призрак так сказал? Интересно, а что бы делал этот эльдар, если бы меня в тот момент не было рядом?

Ланнель сложил ладони лодочкой, постучал пальцами и, хитро улыбнувшись, спросил:

— Так ты починил часы старого Бомбура, Ник?

— Конечно! — Воскликнул мальчик — Подумаешь, великое дело. Там всего-то и нужно было сделать, что почистить механизм от мусора и особенно от ржавчины. Это же не какие-то там карманные часы, а настенные часы для троллей, которые будут размером с небольшой домик. Беда была только в том, что никакой помощи от Сардины я так и не дождался. Это ведь не мечи или кинжалы ковать.

В голосе Ника легко слышалась обида на друга и Ланнель, улыбнувшись, спросил:

— Никки, а если бы Сардон сказал, что долг каждого эльдамирца приходить на помощь любому, кто его об этом просит, тебе не было бы так обидно?

Мальчик прикусил губу. Всё именно так и было. Когда они лежали вдвоём в корзине матушки Мбоуры, где она им устроила постель, Сардон в ответ на его вопрос ткнул его локтем и с вызовом в голосе сказал: — "Никса, если эльдара просят о чём-либо, он не имеет права отказать. Понял? А теперь давай спать, нам завтра нужно будет чинить часы, а для меня возиться с железками — хуже смерти. У меня от ржавчины сразу же аллергия начинается и я весь чешусь". Смущённо склонив голову, Ник робко спросил мага:

— Учитель, выходит Сардон считает меня точно таким же эльдаром, как и он сам?

Маг вместо ответа только кивнул головой и вопрошающе поднял брови, поощряя мальчика задать следующий вопрос. Ник широко заулыбался стукнул кулаком по ладони, в которую въелась ржавчина и что-то чёрное и, облегчённо вздохнув, спросил протягивая своему наставнику книгу написанную им в соавторстве с великими магами:

— Учитель, скажите, я был прав, согласившись, чтобы моё имя стояло радом с именами профессора Алкарона и Всеведущей Кл'норы?

Ланнель широко заулыбался и ответил:

— Ники, хотя я и был занят все последние дни, у меня всё же нашлась пара часов, чтобы прочитать твою книгу от корки до корки и вот что мне следует сказать тебе, мой самый лучший ученик, — единственным твоим соавтором является твой друг Сардина, что легко можно узнать из добрых трёх дюжин твоих наставлений. Алка же можно только поблагодарить за предисловие, как впрочем и Кл'нору, ну, а что касается нескольких пассажей Сэнди, то, увы, они мало что добавляют к твоим советам и открытиям. Мальчик мой, ты единственный автор этой книги и хотя она невелика, ей суждено стать самым лучшим учебником по практической магии. Понимаешь, мой друг, свой первый анголвеуро в стандартном исполнении каждый человек, желающий стать магом, может купить в любой лавке всего за несколько серебряных монет, но вот найти мага-наставника очень трудно и дело тут даже не в том, что все маги делятся на вредных и добрых. Не каждому магу дано найти хотя бы одного юного ученика в год, которого он может погрузить в азы магии и раскрыть ему секреты анголвеуро, этого самого главного помощника мага. Анголвеуро были даны эльдарам богами и не нужно быть магом высшей квалификации, чтобы создать стандартный анголвеуро, но нужно маленькое чудо, чтобы маг мог научить своего ученика включать его. Рейнджеры поступают очень просто. Они вручают анголвеуро своим детям вместо игрушки и просто оставляют их в лесу надеясь на то, что младенцы откроют секрет анголвеуро сами, то есть попросту отдают всё на волю богов и потому почти все рейнджеры маги, хотя многие из них не имеют никакого магического образования, как твой друг Сардон, да, оно им не очень-то и нужно, ведь каждый из них знает такие вещи, о которых многие маститые маги даже и не подозревают. Твоя заслуга, мой мальчик, заключается в том, что ты создал очень простую и понятную инструкцию к анголвеуро и теперь практически любой человек, эльф и даже горный тролль смогут научиться пользоваться этим помощником мага самостоятельно и к тому же в любом возрасте. Но и это не самое главное, в своей книге ты самым простым и наглядным образом показал нам, великим и мудрым магам тот единственный путь, следуя по которому любой начинающий маг сможет углубиться в теорию магии и постичь её основы без каких-либо магических книг. Вот поэтому-то твоя книга уже размножена с помощью магии в миллиардах экземпляров и отправлена во все миры Светлого Ожерелья. Я горжусь тобой, Ник, и надеюсь, что в твоём великом деянии есть хотя бы капелька моего участия. Ты даже не представляешь себе, мой мальчик, какое грозное оружие ты выковал. Признаться, я об этом даже и не мечтал, хотя давно уже подумывал о необходимости написания такого труда, но у тебя это получилось куда лучше. Ну, и последний вопрос, Ник?

Юный маг подумал было, что этот вопрос ему уже можно и не задавать, так как он уже получил на него ответ, но, вздохнув, всё же набрался мужества и спросил:

— Учитель, когда Всеведущая Кл'нора беседовала со мной в том ресторане, мне показалось, что она делает это не просто так. Ещё мне показалось, учитель, что это вы подговорили её. Это так?

Ланнель покивал головой и сказал:

— Мне нравится твоя проницательность, Ник. Всё было именно так, как ты говоришь и в то же время совсем не так, ведь я разговаривая со своей наставницей только и сделал, что сказал ей о тебе, как о своём самом лучшем ученике, от которого ожидаю очень многого. В первую же очередь меня интересовало даже не то, что к своим неполным тринадцати годам ты достиг того, что обычные маги постигают после нескольких десятков лет упорной работы, а то, что в тебе видна особая сила, мой мальчик, хотя ты и не из рода королей. Вот об этом я и хотел бы с тобой поговорить, мой друг.

Ник задумался. Судя по всему получалось так, что Всеведущую Кл'нору интересовало совсем не то, о чём он поначалу подумал. Немного подумав, он тихо спросил:

— Учитель, вы говорите о том, что меня иногда и самого очень сильно пугает? О том, что порой, глядя на какую-нибудь травинку, я вижу всё Серебряное Ожерелье целиком?

Теперь настала очередь Ланнеля вздрогнуть от неожиданности, но он быстро взял себя в руки и, наклонившись вперёд, спросил:

— Тогда время словно бы останавливается, Никки, и ты видишь как перед твоими глазами проходит всё Светлое Ожерелье и ты даже ощущаешь пульсации в Каменных Плетениях, этих гигантских звеньях, соединяющих миры между собой в единое целое?

Ник помотал головой и сказал:

— Нет, учитель, я вижу не одно только Серебряное Ожерелье, но и все остальные, которые расположены ниже и выше него. Мне тогда кажется, что ещё чуть-чуть и они сложатся в совсем иную конструкцию, превратятся в единый ажурный шар парящий среди звёзд.

Ланнель улыбнулся и сказал:

— Альтаколон, Никки. Так называется то, чем должна в конечном итоге завершиться работа богов. Альтаколон будущего отбрасывает в своё прошлое, которое является нашим настоящим, определённого рода вибрации, а их в свою очередь способны уловить некоторые разумные существа, которым дано вести за собой целые народы и создавать королевства. То же самое, о чём говоришь ты, способны ощущать многие, но далеко не каждому дано при этом…

Ланнель замолчал и с прищуром посмотрел на мальчика. Тот, вжав голову в плечи, тихим голосом сказал:

— Ощутить себя частью какого-то мира. — Подняв глаза на учителя, он добавил чуть громче — Учитель, я никогда не вижу Эльдамира. Я всегда вижу только Каноду, хотя никогда и не был там.

— Вот мы и подошли к самому главному, Никки. — Со вздохом сказал старый маг — Ты не можешь быть правителем Эльдамира, но тебе суждено стать королём Каноды и объединить свой народ. Правда, мальчик мой, сначала тебе нужно будет стать учителем одного принца и передать ему все свои познания в магии, точнее твоё постижение её тёмных глубин и сияющих вершин, а они у тебя уже сейчас ой как велики. Разумеется, я буду учить вас обоих тому, что объясняет некоторые вещи, но не более того. Надеюсь, что у твоего ученика хватит душевных сил и самообладания, чтобы воспринять твою науку должным образом. Для того, чтобы все Небесные Ожерелья превратились когда-нибудь в Альтаколон, нам нужно будет уже очень скоро покинуть Эльдамир и ты должен прямо сейчас сказать мне, готов ли ты сделать это даже не попрощавшись со своими родителями? Правда, я всё же должен предупредить тебя об одной вещи, мальчик мой, когда ты вернёшься в этот мир, то ты застанешь Сардину таким же мальчишкой, что и сейчас, а своих родителей совсем не постаревшими, хотя ты к тому времени уже будешь взрослым мужчиной и, возможно, станешь королём Каноды. Ты готов отправиться в этот долгий путь вместе со мной и своим братом, Ник?

— Как, Сэнди будет рядом со мной, учитель? — Спросил мальчик.

Маг грустно улыбнулся и ответил:

— И да, и нет, мой мальчик. Сэнди отправится в путь вместе с нами, но жить он будет совсем в другом мире. У него своя миссия, а у нас своя, но как знать, может быть позднее он присоединится к тебе. Во всяком случае у нас ещё будет возможность спланировать всё таким образом, чтобы мы могли выполнить свою миссию не взирая ни на какие трудности, а это будет очень нелегко.

Ник кивнул головой и сказал:

— Учитель, я согласен. — Немного помедлив он добавил со вздохом — Жаль только, что со мной не будет Сардины.

Тут снизу донёсся приглушенный стук и маг проворчал:

— Именно это я и называю полезным побочным эффектом, Никки. Кажется, у меня будет теперь не два, а три ученика. Спустись вниз, мой мальчик, и если это действительно Сардон, то зови его с собой. Как ты будешь объяснять ему всё, это уже твоя забота.

Ник стремглав бросился к двери и, кубарем скатившись с лестницы, открыл дверь ведущую в башню старого мага. На пороге действительно стоял Сардон. Угрюмо шмыгнув носом, он сказал:

— Никса, хоть ты и зараза, мне почему-то кажется, что розы матушки Мбоуры могут подождать и я сейчас нужнее тебе, чем ей.

— Заходи, Сардина. — Насмешливым голосом сказал Ник — Ты нужен не столько мне, сколько Каноде и, как это не звучит дико, богам, которым можем помочь только мы с тобой. Мне нужно тебе что-либо объяснять или ты наберёшься терпения и скоро увидишь всё своими собственными глазами?

Сардон, отодвинув друга, указал рукой на фаер и спросил:

— Мы отправимся на нём в другие миры, Никса?

Ученик мага закрывая дверь ответил:

— Я же сказал тебе, наберись терпения и не задавай никаких вопросов, Сардина. Пока что я могу сказать тебе только об одном, как ты ни отбрыкивался, остроухий, но магию изучать ты теперь будешь вместе со мной. Надеюсь твой анголвеуро с тобой?

Эльф, одетый в зелёный наряд лесного рейнджера, похлопал себя по груди и сказал весёлым голосом:

— А куда он денется, Никса. Эта штуковина всегда со мной. Даже тогда, когда я ложусь спать, он лежит у меня под подушкой.

Оба мальчика стали подниматься по лестнице и когда прошли на второй этаж, старый маг уже поджидал их возле дверей своего кабинета держа в руках два точно таких же одеяния, в котором был сам, но они не стали отправляться в путь немедленно. Вместо этого Ланнель отвёл мальчиков в библиотеку и велел Нику собрать в дорогу те книги, которые он сочтёт нужными для себя и своего друга, а сам отправился вниз и продолжил загружать в фаер нужные припасы и снаряжение.

Когда Сэнди Марно заступал на дежурство, ему было уже известно о том, что в столице произошло что-то неладное. Все те люди и иные разумные существа, которые находились на Эльдамире по самым различным причинам, внезапно заторопились домой, отчего возле больших сарнасельмов даже выстроились длинные, угрюмые и молчаливые очереди. Никто не объяснял причин, по которым он покидал Эльдамир и это вызвало самые невероятные сплетни. Ариана связалась с Сэнди с помощью магического кристалла и сообщила ему, что вынуждена срочно возвращаться домой. Почему, она ему не объяснила, но судя по тому, какими встревоженными были её глаза, маг понял, что причина была крайне важной.

Ближе к вечеру прибыл голем-посланник от Ланнеля и велел всем кроме Сэнди, Варнона, лейтенанта Талионона и Вилваринэ покинуть эльдатирин, вернуться в свои дома и не покидать их все ближайшие дни вплоть до особого разрешения. Это было что-то новенькое. За всю свою жизнь Сэнди ни о чём подобном даже и не слышал. Талионон, не получив никаких объяснений, немедленно призвал из леса какую-то птицу, повесил ей на шею небольшое магическое око и отправил её в Нервен. Поэтому уже через полчаса они смогли убедиться в том, что все гости этого города стремились как можно скорее покинуть Эльдамир без каких-либо объяснений. Когда птаха вернулась, Сэнди велел Талионону запереть входные двери и отправился в хрустальную сферу, хотя до начала его дежурства было почти два часа. Заняв своё излюбленное место, он сказал вполголоса:

— Варн, происходит что-то странное. Народ бежит из Нервена со всех ног и у меня создалось такое впечатление, будто в нашем городе начался какой-то мор и только его коренным жителям об этом ничего неизвестно. А ещё мне кажется, что в столице что-то произошло и я не думаю, что это что-то хорошее. Скорее наоборот.

Варнон достал из кармана большие карманные часы, в крышку которых был вделан плоский сиреневый магический кристалл связи, посмотрел на них и с сомнением в голосе сказал:

— Сэнди, поверь, если бы это действительно было так, то моя сестрица мне давно уже обо всём сообщила. Старик, у людей может быть целая тысяча причин, чтобы внезапно вернуться домой. В том числе и такая, мой друг, — нашему королю отчего-то потребовалось, чтобы в Эльдамире не осталось чужаков. Как тебе это известно, через три дня он должен объявить имя того, кто унаследует трон, а поскольку как раз наследника-то у него и нету, наш король объявит имя той принцессы, которая родит нам нового короля. Так что, как знать, старина, может быть он намерен принять какое-то не совсем популярное решение, а потому решил шугануть из Эльдамира всех лишних.

— Да, пожалуй ты прав, Варн. — Уныло согласился Сэнди.

Эльф рассмеялся нервным смешком и воскликнул:

— Кто бы в этом сомневался!

Это замечание не выглядело ни шутливым, ни тем более смешным. Сэнди нахмурился и, усевшись в кресле поудобнее, вместо того, чтобы начать обозревать звёзды, принялся рассуждать:

— Если тебя послушать, Варн, а ты на мой взгляд полностью прав, то за нашего короля можно быть полностью спокойным, как и за то, что сейчас в действительности происходит как в столице, так и на всём Эльдамире. Тогда что мы имеем? Из бездны, за которой мы все наблюдаем, на нас точно ничего не выскочит, зато какая-нибудь пакость может свалиться на нас сверху, а вот за небесами мы наблюдаем лишь от случая к случаю, да, и то крайне редко. Поэтому, старик, давай-ка развернём глаз в другую сторону и будем разглядывать не какую-то отдельно взятую звезду или созвездие, а весь небесный свод разом. Знаю, это не очень приятно, но у меня на душе что-то неспокойно сегодня. Ох, неспокойно.

Пока Сэнди говорил это, Варнон быстро развернул телескоп так, как он сказал и, нацелившись в зенит, принялся быстро перебирать пальцами по рунам анголвеуро и когда на синем плоском кристалле высветилась строчка магических символов невероятно сложного заклинания, щёлкнул пальцами. Тотчас неяркий свет внутри хрустальной сферы погас, но вместо россыпей звёзд на её сажисто-чёрной внутренней поверхности появились тёмно-лиловые разводы, указав рукой на которые Варнон деловитым тоном сказал:

— Сэнди, если нам на голову что-то и свалится, то это возможно будет не самый яркий объект. Поэтому…

— Варн, — Перебил его Сэнди Марно — А не я ли научил тебя этому трюку, чтобы наблюдать за падением всяких каменных пришельцев из космоса? Сделай лучше доброе дело, пригласи сюда Вилваринэ и Талионона. Восемь глаз всё же лучше, чем четыре. Да, кстати, Ланнель приказал всем, кроме нас четверых, покинуть эльдатирин и за этим, как мне кажется, тоже что-то кроется. Поэтому нам лучше сегодняшней ночью быть рядом.

Варнон добродушно откликнулся вставая из кресла:

— Кроется, так кроется. С Талом и Виви я готов отправиться хоть на Тёмную сторону Ожерелья, чего не могу сказать о многих других наших общих знакомых, старик. Они оба отличные ребята, да, и маги, кстати, преизрядные, хотя и простые рейнджеры.

Рейнджеры пришли минут через пять и тихо заняли свои места в креслах. Вилваринэ подле телескопа, а её муж чуть поодаль, возле столика, на котором лежало несколько толстенных звёздных атласов и какие-то таблицы, свёрнутые в рулон, а рядом с ними стоял большой кувшин с соком и несколько фужеров. Талионон налил себе сока в тот бокал, который показался ему в этом сумраке, слегка озарённым блеском звёзд видневшихся в бездне сквозь прозрачный пол, чистым и откинул спинку кресла, занимая полулежачее положение. Ему было бы куда приятнее наблюдать за настоящими звёздами, но Варнон уже предупредил их о том, что именно они увидят и потому Талионон, привыкший к дисциплине, стал молча вглядываться в черноту. Через какое-то время Вилваринэ тихо спросила:

— А что именно мы должны увидеть?

— Понятия не имею! — Громко воскликнул Варнон — Об этом нам нужно спросить нашего начальника.

Сэнди фыркнул и обиженно отозвался:

— Ну, а я-то здесь причём? — Поняв, что его вопрос ничего не проясняет, он поторопился добавить — Виви, я и сам не знаю, что мы должны увидеть, но мне отчего-то кажется, мы обязательно что-то увидим и уже довольно скоро. Правда, я очень боюсь, что нам не понравится то, что мы все увидим.

— Сэнди, ты меня пугаешь. — Сказала эльфийка.

Королевский меледир, последние слова которого прозвучали не просто мрачно, а как-то зловеще, смутился, но, горестно вздохнув, не смог приободрить Вилваринэ, так как подавленным тоном промолвил:

— Увы, но мне и самому страшно, Виви. Когда три года назад Ланнель предложил мне работать наблюдателем эльдатирина, он сказал, что я ему очень нужен и когда я стал задавать вопросы, объяснил, что это не надолго и что наша с Варном работа закончится большим потрясением. — Помолчав, Сэнди добавил — Вот тогда-то ему и понадобятся надёжные помощники. Не знаю почему, но тогда я подумал, что всё сведётся к падению на Эльдамир какого-нибудь небесного тела, но сейчас понимаю, что речь идёт о куда более серьёзных вещах, ребята. Мне кажется, что уже очень скоро начнётся вторжение. В принципе я стал об этом подумывать ещё в первый же год, когда начал вглядываться в бездну и рассматривать обратную сторону Тёмного Ожерелья, а потому стал в свободное время тайком тренироваться, как маг-воин. Думаю, что уже очень скоро мне это пригодится. Тем более, что Ланнель, как мне кажется, знает точную дату вторжения Тёмных и это произойдёт уже завтра. Нет, точнее сегодня, ведь полночь уже минула, а потому ждать осталось недолго.

— Вторжение, так вторжение. — Спокойным голосом отозвался Талионон — В конце концов нас, рейнджеров, готовили в первую очередь именно к войне, так что мы готовы к этому твоему вторжению.

— С чего это ты взял, что оно моё? — Изумился Сэнди не отрывая взгляда от бархатисто-чёрной сферы. — Никакое это не моё вторжение, лесной вояка, командир боевого терновника.

Талионон не унимался:

— Ну, так ведь это же ты толкуешь нам о вторжении. Хотя ты прав, если Ланнель построил в Гористом Синелесье эльдатирин с магическим телескопом, то значит это будет вторжение Тёмных. Ну-ну, посмотрим, с чем они к нам пожалуют. У старины Талионона для них припасены не одни только терновые кусты с метровой длины колючками, но и ещё кое-что куда более серьёзное и опасное.

Варнон в тон ему бодрым голосом сказал:

— Да, и магические телескопы это не только оптические приборы, Тал, но ещё и мощное оружие. Странно, Сэнди, хотя ты мне никогда не говорил о том, где это ты пропадал трижды в неделю, я тоже последние два года только и делал в свободное время, что совершенствовал свои познания в боевой магии. Да, кстати, старик, если уж мы будем работать в паре, тебе не мешало бы сказать нам, в чём ты специализируешься. Лично я, например, весьма преуспел в огне и всяких удушениях, ну, и ещё неплохо освоил энергетику и боевую магию крови, так что порчу смогу на кого угодно навести на раз. Причём такую, которая и самого здоровенного тролля в две секунды уложит.

Сэнди ответил другу с воодушевлением:

— Здорово! А я, старик, всё больше на холод налегал, на воду и ещё на психичку. Ну, и, естественно, про энергетику тоже не забывал. Правда, есть один грешок за мной, Варн, между делом я ещё и малость некромантию постиг. Дошел до девятого уровня. Выше лезть побоялся, там уже начинается такая магия, что просто жуть берёт, возвращение душ и всё такое, но если понадобится, то я и это смогу в три дня освоить. Правда, тогда мне нужно будет обязательно замкнуть магию смерти на магии жизни и заняться воскрешениями, а то так мигом можно превратиться ещё в того монстра, стать некромантом.

Вилваринэ презрительно фыркнула:

— Извращенцы! Вам бы только разрушать. Неужели нельзя взять и ослабить врага, чтобы захватить его в плен? Почему нужно обязательно всё сжигать, взрывать, обращать в лёд и превращать в прах? Ведь можно просто захватить врага в плен и выдворить восвояси.

Талионон был с ней не согласен и потому проворчал сурово:

— Виви, это не тот случай. Если мы пялимся в небо, то значит Тёмные свалятся нам прямо на голову и до тех пор пока не одержат победу, назад они не смогут вернуться, если я хоть что-то понимаю в магии перемещения, а уж в ней-то я прекрасно разбираюсь и могу сотворить портал прохода куда угодно, но только не на Тёмную половину Ожерелья. Оно для нас закрыто. Поэтому, дорогая, тебе придётся применять в бою весь ассортимент магии зелёного разрушения.

Вилваринэ вздохнула и сказала в знак согласия:

— Тогда, Талли, придётся Тёмным испытать на себе, что такое гнев эльфийского леса. — Словно извиняясь она добавила — Мы ведь не звали их в гости, а раз так, пусть потом не обижаются.

— Ну, вот, слава богам, договорились. — Смеясь сказал Сэнди — Но мне кажется, ребята, вы торопитесь. Во-первых, вторжение ещё не началось, во-вторых, мы понятия не имеем каким оно будет и, вообще, я до конца так и не уверен в том, что оно произойдёт и…

Договорить Сэнди Марно не успел, так как прямо в точке зенита прямо под узкой лентой Золотого Ожерелья, то есть в пределах пяти миллионов лиг, вспыхнула тусклая фиолетовая искорка. Штурвал управления магическим телескопом находился в его руках и он мгновенно нацелил его точно на эту медленно разгорающуюся искорку, которая постепенно превращалась в звёздочку. Вместе с этим Сэнди открыл панель экстренного контроля и быстро пробежал пальцами по клавишам, вводя свой личный код и тем самым беря на себя управление всеми девятью тысячами телескопов, размещённых вокруг Эльдамира. Теперь эти бронзовые полированные цилиндры, похожие на крепостные мортиры, были подвластны только ему. Над их головами тем временем появилось нечто весьма примечательное.

Как только Сэнди нацелил на этот новый небесный объект все телескопы Эльдамира разом, он сделался значительно ярче и теперь стало видно, что высоко в небе, а точнее на высоте в сто двадцать тысяч лиг, что составляло ровно три больших поперечника эллипса Большого Бриллианта, медленно рос малиновый полый шарик имевший уже диаметр свыше трёх тысяч лиг с весьма толстыми стенками. Их толщина составляла в данный момент не менее тысячи двухсот лиг, но шарик продолжал расти и его рост быстро ускорялся. Когда его внутренняя полость увеличилась в размерах до двух тысяч лиг, в ней внезапно появился ещё один шарик, глядя на который все ахнули. Судя по всему это был какой-то командующий, возглавляющий войска Тёмных, которые начали своё вторжение в Эльдамир.

Внутри шарика, имевшего диаметр чуть более полутора лиг, был помещён прозрачный голубоватый диск на котором стояло нечто вроде круглой в плане двенадцатиступенчатой пирамиды. На самой верхней площадке стоял золочёный трон, а на нём восседала некая личность, одетая в щеголеватый чёрный мундир то ли лаковой кожи, то ли атласа, с большими сверкающими эполетами. Судя по острым ушам, это был эльф, но эльф весьма странного вида, эльф с желтыми кошачьими глазами и не очень-то приятной физиономией. Сэнди сразу же увеличил изображение и потому его друзья, как и он сам смогли рассмотреть его достаточно хорошо. Чудовищем этого эльфа в чёрном назвать было нельзя, но уж больно зловещей и неприятной была его геометрически правильная физиономия.

Позади трона полукруглой стеной стояли телохранители предводителя Тёмных, державшие наперевес какое-то странное, довольно громоздкое оружие отчасти похожее на большие арбалеты, но без луков. Это точно были не арбалеты, поскольку никаких стрел Сэнди не заметил, но поскольку он несколько раз совершал короткие путешествия в круглые миры, сразу же смекнул, что оружие изготовлено где-то там. В сочетании с магией оно могло иметь очень большую силу. Слева от предводителя стояла высокая, черноволосая женщина в тёмно-бордовом платье с серебряным шитьём. Довольно красивая на вид, но тоже какая-то зловещая. Справа же от трона стоял полноватый и довольно невысокий мужчина с круглым, непроницаемым лицом, на котором застыло брезгливо-презрительное выражение. Как и все стоявшие на пирамиде существа, он тоже был облачён в чёрный мундир и имел весьма пышные эполеты.

Самым примечательным на вершине пирамиды было то, что у ног предводителя Тёмных сидели три полуобнаженных девушки трёх различных рас — светловолосая эльфийка, рыжеволосая девушка человеческой расы и зеленокожая гоблинка. Все три были довольно красивы, но при этом имели тела скорее атлеток, чем нежных любовниц или наложниц, коих порой имели некоторые властители миров Серебряного Ожерелья, но там это являлось высокооплачиваемой работой, можно сказать синекурой для красоток, не слишком испорченных образованием и строгим воспитанием, а в данном случае можно было подумать о чём-то другом, так как на шее каждой девушки чётко виднелись магические ошейники и Сэнди почему-то подумал о рабстве, канувшем на Светлой половине в далёкое прошлое. Ниже пирамида представляла из себя выставку прочих командиров, на которых он бросил лишь беглый взгляд (рассмотреть всё подробно можно было и позднее), так как буквально в тот самый момент, когда королевский меледир взял общий план, в небе над Эльдамиром появились новые коконы перемещения, но теперь уже эллиптической формы.

Тёмная сторона выстреливала эллипсы в пузырь, раздувающийся в небе Светлого Ожерелья, с пугающей частотой и они были уже куда больше первого шара. К тому на этих платформах Сэнди увидел огромное количество каких-то громадных машин, явно, военного назначения. Некоторые из них были на колёсном ходу, другие же, похоже, передвигались на широких стальных лентах, натянутых вдоль нижней части бортов на стальные колёса, и все они были снабжены пушками, от которых на Светлой половине давно уже отказались, как и от всякого другого огнестрельного оружия. Впрочем его с успехом заменяла магия, но Сэнди не думал, что она не в чести у Тёмных. Это было тщательно подготовленное вторжение и судя по тому, что некоторые эллипсы, имевшие в поперечнике до пяти лиг, были заставлены какими-то огромными металлическими ящиками, Тёмные подготовились к нему самым основательным образом.

На некоторых платформах стояли чуть ли не целые армии, состоявшие из самых различных существ, многие из которых выглядели самыми настоящими чудовищами. Были среди них даже горные тролли, но в отличии от гигантов Светлого мира, довольно симпатичных на вид, это были просто уродливые монстры, закованные в сталь. Прошло всего каких-то десять минут, а у них над головами уже повисли чуть ли не десятки миллионов вражеских солдат. Бросив беглый взгляд на тех, которые были весьма похожи на предводителя Тёмных, Сэнди стал выискивать взглядом его шар, появившийся первым. Он вернулся к этому неприятному типу как раз в это время, когда он что-то сказал даме и широко улыбнулся. Тотчас они увидели, что у него имеются острые длинные клыки. Вилваринэ громко вскрикнула:

— Да, он же вампир!

Только сейчас Сэнди догадался о том, что ему нужно известить Ланнеля и он, взяв в руки магический кристалл, громко крикнул:

— Мастер, они пришли! Идите скорее сюда.

За спиной у него раздалось спокойное:

— Я уже здесь, мальчик мой. — Варнон вскочил со своего места освобождая кресло для мага, но тот лишь взял в руки большой магический кристалл и спокойным голосом распорядился — Господа, прошу всех немедленно покинуть эльдатирины. Оставьте все телескопы включёнными и немедленно отправляйтесь в свои дома. Эльдамир подвергся нападению и потому мы уходим в глухую оборону. Вскоре вы получите приказ вашего короля, друзья мои. — Положив кристалл в гнездо на пульте, Ланнель всё таким же спокойным голосом сказал включая свет — Ну, что же, друзья мои, нам самое время отправиться во дворец короля Арендила и доложить обо всём его величеству, но, прежде чем я создам портал прохода в его покои, вам, — старый маг поклонился Вилваринэ и Талионону — нужно ответить на один единственный мой вопрос. Вы согласны взять на воспитание принцессу Иримиэль, чтобы вырастить и воспитать её достойной дочерью дома Эльдамирионов? Сэнди и Варнон будут помогать вам в этом.

— Да. — Твёрдым голосом ответил Талионон за себя и свою супруг и после небольшой паузы прибавил — Ради неё я пожертвую не только жизнью, но и своей душой, мастер.

Не доставая анголвеуро из кармана своего странного одеяния, архимагистр скороговоркой пробормотал магическую формулу, подтвердил её лёгким движением пальцев и как только прямо перед ним стал проявляться портал прохода, сказал с лёгкой усмешкой:

— Боюсь, мой друг, что Сэнди не только вернёт тебя из небытия в случае твоей преждевременной гибели, но при необходимости ещё и вытащит твою душу из загробного мира, чтобы вселить её в сотворённое им для тебя новое тело. Хотя как раз этого делать ему и не потребуется, так как я собираюсь отправить вас в какое-нибудь тихое и спокойное место, где есть девственный лес, в котором вы сможете жить не привлекая к себе лишнего внимания.

Расспрашивать мага о чём-либо уже не было никакой возможности, так как все пятеро шагнули из окраинного эльдатирина в главный королевский эльдатирин. Там находились король Арендил, королева Линиэль с дочерью на руках, принц Алмарон, а вместе с ними король Лигуисон и королева Майвэ, которые вчерашним утром демонстративно покинули Сильматирин вместе с големом в облике сына и через несколько часов тайно вернулись во дворец. Сэнди машинально посмотрел вверх, главный королевский эльдатирин был раз в пять больше того, где он три года наблюдал за бездной и неприятно поразился увиденному. Судя по всему малиновый шар в небе за каких-то две минуты увеличился раз в шесть-семь, не меньше и продолжал расти. Правда, до него было ещё достаточно далеко и он точно находился в безвоздушном пространстве, а значит время на подготовку у них ещё было, но он даже не представлял себе, что Эльдамир сможет противопоставить таким полчищам врага.

Сэнди Марно перевёл взгляд на короля Арендила и королеву Линиэль и поразился спокойствию правителей Эльдамира. Их величества были облачены в свои тронные одеяния золотистых тонов и не выглядели потрясёнными. Королева держала на руках спящую принцессу и прежде всего испытующе посмотрела на Вилваринэ, а уж затем на всех остальных. Старый маг Ланнель не стал приветствовать короля и королеву. Он подошел поближе и спросил:

— Ты готов, Арендил?

От этих слов Сэнди и трое его спутников вздрогнули, как от удара, но король, мягко улыбнувшись, сказал им кивая головой:

— Всё правильно, друзья мои, мы с Линиэль уже не ваши король и королева. — После чего ответил магу — Лан, я давно уже готов ко всему, не говоря уже об этом вторжении. Готов ли ты сам к тому, чтобы выиграть эту битву вместе с королём Лигуисоном и обитателями Светлого мира? Мы с Линни вступим в бой первыми и постараемся ослабить врага, но вам предстоит бороться с ним долгие годы. Бьюсь об заклад, мой друг, что Тёмные владыки отправили на Эльдамир все свои армии и надеются покорить нас в считанные дни, если не часы, но их ждёт большое разочарование.

Королева Линиэль порывисто шагнула к Вилваринэ и, прижимая к себе спящую принцессу Иримиэль, потребовала от неё:

— Леди Вилваринэ, поклянись мне самым святым, что моя дочь вернётся на Эльдамир матерью его короля.

Как и любой другой лесной рейнджер Вилваринэ была вооружена кинжалом, который легко превращался в весьма длинный меч, но как раз для клятвы рейнджеров меч был не нужен. Эльфийка, которая с младенчества жила в лесу, вынула кинжал из ножен, полоснула им по своей ладони и, сотворив заклинание, заставила кровь, брызнувшую из раны, собраться небольшим шариком, парящим в воздухе, после чего отвернула темляк кинжала и вытряхнула из него серебряную цепочку состоящую из листьев трилистника соединённых плоскими звеньями, на которой висел пустой каст в форме сердца. После ещё одного заклинания шарик крови вошел в каст и закаменел в нём, а Вилваринэ сказала твёрдым и непреклонным голосом:

— Ваше величество, я клянусь вам кровью и жизнью всех рейнджеров Эльдамира в том, что принцесса Иримиэль вернётся в Серебряное Ожерелье матерью не просто короля, а могучего и мудрого воина, который победит любого врага.

Произнеся клятву, которая имела власть над жизнью всех рейнджеров будь это эльфы, люди, тролли или иные существа, она повесила цепочку с фиалом крови на шею королевы Линиэль и та, передав ей в руки дочь, удовлетворённо кивнула головой и сказала:

— Иной клятвы я и не ждала от тебя, леди Вилваринэ. — Прикоснувшись рукой к фиалу, она прибавила — Это наполнит нас силой, друзья мои, и уже очень скоро враг узнает, что это такое, сила крови рейнджеров Светлого Ожерелья. — Посмотрев на старого мага она сказала ему — Лан, тебе пора отправляться в путь. Ты уже выбрал мир, в котором будет жить принцесса Иримиэль?

— Линни, не торопись выгонять нас из Эльдамира. — С лёгкой укоризной в голосе сказал маг — Мне очень хочется посмотреть, как вы вступите в бой. К тому же и принцу Алмарону будет полезно увидеть, как простые смертные становятся богами. Это заставит его с куда большим уважением относиться к своей невесте, да, и мне после этого будет намного легче воспитывать своего племянника, как отважного воина-мага. Ты же знаешь, Линиэль, какими вредными могут быть сыновья дома Тарандилов. — Повернувшись к королю он спросил — Ты уже решил, чем их встретить?

Король Арендил кивнул головой и ответил:

— Да, Лан, но я куда больше думаю об обороне. Полагаю, что самой лучшей защитой для Эльдамира будет долгий, покойный сон под толстым слоем прочнейшего льда и снега, а жуткий холод вкупе с огнём и молниями, испускаемыми всеми эльдатиринами, будут для наших врагов весьма неприятной неожиданностью. Правда, я и сам не ожидал того, что всё произойдёт так быстро. Поэтому у меня есть кое-какие опасения. Боюсь, что мы с Линни не успеем укрыть всего Эльдамира надёжной ледяной бронёй.

Маг пристально посмотрел на короля и спросил:

— Сколько времени тебе потребуется для этого?

Тот вздохнул и ответил:

— Не менее суток. Да, за тридцать часов мы точно успеем не только укрыть Эльдамир льдом и сделаем его прочнее алмаза, но и заметём весь наш мир таким колючим снегом, что враг этому не обрадуется.

Варнон, который всё это время лихорадочно перебирал пальцами клавиши-руны анголвеуро, громко воскликнул:

— Ваше величество, за семьдесят пять часов я вам ручаюсь!

Ланнель с улыбкой добавил:

— Ари, вот видишь, звёзды нас не обманули. Вторжение произойдёт точно в указанное нам время, так что ты и Линни сможете набрать полную мощь. Интересно, как нам нужно будет вас отныне называть? Наверное молодыми богами-воителями.

Королева Линиэль, прижавшись к мужу, ответила:

— Как-нибудь, да, назовёте, Лан, но вполне может случиться и так, что в сообщество богов мы сможем войти только тогда, когда Эльдамир освободится от льда.

Принц Алмарон, стоявший немного в стороне, тотчас подошел к королеве и пылко воскликнул:

— Небесная воительница Линиэль, я не буду дожидаться того часа, когда король Эльдамира вырастет! Как только он родится, я немедленно вернусь на Ожерелье и вместе с королём Лигуисоном разгромлю всех его врагов. Этим Тёмным негодяям не будет от меня никакой пощады. Во всяком случае тем, кто превратился в нечисть.

Старый маг подошел к юному принцу, положил руку ему на плечо и сказал прижимая его к себе:

— Да, мой мальчик, так оно и будет. Правда, ты будешь сражаться вдалеке от своего отца, но зато во всех битвах тебя будут сопровождать два прекрасных воина, могущественный маг и отважный лесной рейнджер. Не знаю, велика ли будет ваша армия, скорее всего не очень, ведь враг будет охотиться на нас, но прятать от сражений я вас точно не буду и мне нравится, Ал, что ты готов беспощадно уничтожать одну только нечисть, а её на Тёмной стороне развели без счёта и, похоже, всю бросили против Светлого Ожерелья, но оно и хорошо, это означает, что в мирах Тёмного Ожерелья остались по большей части точно такие же люди, как и мы все, а это в свою очередь говорит о том, что мы сможем организовать там восстание. Хотя я и не уверен в этом полностью, но мне кажется, что теперь можно будет пройти по Каменному Плетению из Каноды и Терианы на Тёмную сторону. — Повернувшись к королю Лигуисону он спросил — Теперь ты понимаешь, брат, как важно поскорее взять под контроль Каноду?

Тот улыбнулся и ответил:

— Об этом можешь не волноваться, Лан. Войска шести миров уже находятся там. Думаю, что к сегодняшнему утру в Каноде уже будет установлен новый порядок. До тех пор, пока тот парень, о котором ты мне говорил вчера в полдень, не войдёт в силу, Канода будет находиться под моим протекторатом и я скорее сдам врагу Аттеранию, чем уступлю ему этот мир. Кстати, в Териану тоже посланы войска, а по всему Ожерелью вокруг каждого сарнасельма в спешном порядке возводятся мощные укрепления. К счастью мне не пришлось никому объяснять слишком долго, как это важно, ну, а тот приём, который окажет нечисти небесный воитель Арендил, лишний раз покажет всем сомневающимся, на чьей стороне нужно держаться. Всё то, что мы видели здесь, — Палец короля нацелился на малиновый шар в центре чёрного купола королевского эльдатирина, сейчас видят все короли и верховные маги Светлого Ожерелья. Увидят они и начало битвы. Хотя несколько воинов-магов вызвались стать ради этого смертниками, я отказал им и решил обойтись одной только магией связи. Когда тёмные принесут эти кристаллы своему повелителю, его будет ждать весьма неприятный сюрприз. Правда, я не надеюсь на то, что мои магические мины отправят этого клыкастого красавчика в ад. В одном я теперь уверен наверняка, друзья мои, получив по зубам здесь, враг немедленно отправится в Каменные Плетения. Увы, но мы были крайне беспечны, позволяя людям осваивать эти земли. Боюсь, что теперь большинство поселений в тех местах станут лёгкой добычей врага. Сейчас мы можем сделать только одно, эвакуировать оттуда как можно больше людей, но тем самым мы освобождаем для врага прекрасные плацдармы, а это прямо говорит о том, что всех нас ждёт очень длительная позиционная война с частыми вылазками. Однако с другой стороны вот тут-то нам как раз и пригодится опыт канодской междоусобицы. И каноди, и лехтани весьма преуспели по части вылазок, внезапных нападений и всяческих диверсий, так что теперь, когда у них появится по-настоящему опасный враг, их офицеры и ветераны будут цениться на вес золота. Нам бы только не допустить массированного вторжения врага с его военными машинами в миры Светлого Ожерелья.

Король Арендил улыбнулся и успокоил друга:

— Не волнуйся, Лиг, именно о них я побеспокоюсь в первую очередь. Снег станет для военных машин вашего врага такой трясиной, из которой они уже не смогут никогда выбраться. Мне отчего-то кажется, что именно на них вся надежда Тёмного повелителя и после того, как они совершат высадку под огнём, им придётся взять в руки мечи и луки, так что они не получат никакого преимущества.

Сэнди мысленно улыбнулся услышав это, но не стал говорить королю о том, что у врага есть оружие пострашнее эльфийских луков не говоря уже о мечах лесных рейнджеров. Правда, у этого оружия насколько он это знал, тоже имелся недостаток. Те ружья, которые он видел в круглых мирах, нуждались в патронах, а они имели довольно сложную конструкцию и если стрелу можно было буквально в чистом поле изготовить из любого прутика, приделав к нему оперение и стальной наконечник, то патрон к ружью сделаешь не во всякой кузне. Ланнель, выслушав короля, сказал:

— Ари, мне кажется, что от слов нам нужно всё же переходить к делу. Где ты намерен встать вместе с Линни? Учти, ваше возвышение скорее всего будет ещё и сугубо физическим.

Король кивнул головой и ответил:

— Не торопи нас, Лан, дай нам встретить последний рассвет людьми. Если у нас ещё есть время на подготовку, да, к тому же леди Вилваринэ наделила нас силой рейнджеров, то мы, пожалуй, сможем теперь установить сферу магической защиты вокруг всего Эльдамира. Она послужит дополнительной гарантией того, что ни одна военная машина врага не сможет покинуть пределы этого мира. Правда, для самых отважных рейнджеров Эльдамир станет тем самым местом, откуда они смогут брать самое смертоносное оружие врага, ведь это будет как раз именно ваша сфера защиты. — Король с улыбкой посмотрел на Талионона и Вилваринэ — Рейнджеры смогут легко пройти в Эльдамир через Каменные Плетения и покинуть его через порталы прохода. Хотя сам я и не был рождён лесным рейнджером, меня обучили в юности и этому важному ремеслу эльдаров.

Талионон улыбнулся и сказал:

— Ваше величество, сон рейнджера очень чуток, да, и спим мы не так, как обычные эльдары. Можно сказать, что мы и во сне бодрствуем, а потому я не удивлюсь, если некоторые из рейнджеров смогут проснуться и выбраться из-под ледяной брони наружу, чтобы вступить в бой с врагом. Это меня совсем не удивит, как не удивит и то, что рейнджеры смогут найти применение военным машинам врага.

— Я в этом и не сомневался, мой друг. — Сказал король Эльдамира и добавил — Поэтому мы с Линиэль постараемся сделать так, чтобы сон нашего народа обладал особыми свойствами. Все эльдамирцы во сне смогут превращаться в бесплотных духов и путешествовать по всем мирам Серебряного Ожерелья включая его Тёмную половину. Так что недостатка в разведчиках, Лиг, у твоих армий не будет. Не скажу что духи спящих эльдамирцев будут хорошими воинами, но и они смогут оказать вам помощь в трудные минуты. Утром я обращусь к своему народу со словами напутствия и надеюсь, что в грядущих битвах удача будет на нашей стороне, а сейчас давайте покинем эльдатирин и отправимся в нашу гостиную, где мы сможем поговорить о других, ничуть не менее важных вещах.

С первыми лучами сияющей ленты, которая загоралась в небе сразу над всем Эльдамиром, король Арендил через магический кристалл связи обратился к своим подданным. Он рассказал им о древнем пророчестве, согласно которого была предопределена гибель этого мира и о том, что звёздами ему был открыт путь к спасению, но его нужно было оплатить очень высокой ценой. Свой выбор он сделал не колеблясь ни минуты и отдал своё сердце прекрасной Линиэль по любви, а не в силу обязанности, чем только приблизил развязку и поставил врага, повелителей Темной половины Серебряного Ожерелья, в крайне невыгодное положение. Теперь, когда вторжение с Тёмной стороны началось, Эльдамиру суждено выключиться из борьбы на долгие годы, но зато все остальные миры уже получили огромное преимущество над врагом в грядущих сражениях, так как силы его будут разобщены и он не сможет воспользоваться своим самым мощным и разрушительным оружием — военными машинами.

Сэнди с удовлетворением отметил, что король достаточно подробно рассказал своим подданным о том, что их сон будет отнюдь не беспробудным и они смогут не только получать информацию о том, что происходит вне Эльдамира, но и при очень большом желании и, главное, соответствующем магическом умении, пробуждаться ото сна и вступать в борьбу с врагом. Ещё его величество сказал о том, что самое мощное оружие врага, — военные машины, останутся в снегах Эльдамира и его можно будет обратить против захватчиков. Вот о чём король не сказал ни слова, так это о тех предателях, которые помогли магам врага создать небесный портал прохода, хотя в узком кругу о них было сказано достаточно много. Для Сэнди и его друзей главным было то, долго радоваться они не смогут.

В самом конце своего обращения король Арендил приказал своим подданным вернуться в свои жилища и приготовиться ко сну, а всем рейнджерам сделать так, чтобы каждая птица и всякий зверь также опустились на землю или забрались в дупла. На подготовку он дал всего три часа и вот, наконец, они истекли. Первыми из королевского дворца вышли его гости, а последними хозяева. Принцесса Иримиэль уже проснулась и даже позавтракала, но на руки к матери к счастью не просилась. Малышка вообще вела себя на диво спокойно и смотрела на всё до жути понимающим взглядом. От дверей королевского дворца небольшая процессия, которую возглавляли король и королева Эльдамира, направилась к центру Королевской Рощи. Ещё с вечера её покинули все обитатели, кроме птиц и животных, но и они повинуясь приказу лесных рейнджеров забрались в укромные места и приготовились ко сну, поэтому в Королевской Роще было непривычно тихо.

В самом центре Эльдамира находилась его столица, Сильматирин, а центром Сильматирина и его Королевской Рощи была большая поляна диаметром более двух лиг — Круг Радости. На этой поляне начинались все праздники, отмечаемые в Эльдамире, и на ней проходили все торжества, но сегодня ей было суждено стать полем боя двух юных богов с захватчиками. По всей столице, да, и по всему Эльдамиру раздавались громкие стоны, женский плач и проклятья в адрес врагов, так подданные короля реагировали на то, что они видели лёжа в своих кроватях через магические кристаллы. Позади процессии, бесшумно паря в воздухе, двигались двенадцать больших магических кристаллов сверхдальней связи и то, что должно было вскоре произойти могли видеть миллиарды людей во всём Светлом Ожерелье. Как только король Арендил и королева Линиэль дошли по дорожке, мощёной разноцветной смальтой до края Круга Радости, на смену плачу и проклятьям пришли благодарственные молитвы.

Король и королева попрощались со своими спутниками, как с самыми близкими людьми, то есть расцеловали их и пошли к центру поляны уже совсем одни. При этом их лица и руки наливались золотом, а сами они росли и становились всё выше и выше. Когда же юные боги дошли до самого центра Круга Радости, они были выше самых высоких горных троллей, а их рост порой доходит и до тридцати локтей, но они ещё оставались живыми людьми. Магические кристаллы рассыпались полукругом перед юными богами, а некоторые, те которые были поближе к провожающим, нацелились на них. Никто кроме малышки Иримиэль не смог сдержать слёз. Губы мужчин и женщин беззвучно шевелились, но это были не безмолвные проклятья врагам, а молитва обращённая к богам, в которой они просили их принять своих друзей в круг властителей судеб и мироздания.

Их величества поклонились своему народу, выпрямились и, стоя чуть поодаль друг от друга, взявшись за руки простёрли правую и левую руки так, словно они хотели обнять весь Эльдамир, замерли. После этого они, словно окаменели, но при этом стали ещё быстрее увеличиваться в размерах и вскоре сделались высотой более тысячи локтей и заблестели в лучах разгоревшейся в полную силу сияющей ленты чистым золотом. Исключением был сердцевидный фиал крови рейнджеров на серебряной цепочке, который рубиново светился на золотой статуе богини. Всё это произошло в течении каких-то пяти минут, после чего из правой руки изваяния бога Арендила и левой руки богини Линиэль вырвались голубые лучи, Круг Радости стал быстро покрываться ледяной плёнкой, а сверху посыпались снежинки.

Через пару минут вокруг тех, кто проводил короля и королеву в последний путь образовалась толстая корка льда хрустальной чистоты, под которой ярко зеленела трава. Король Лигуисон кивнул головой и сказал вполголоса:

— Ну, что же, друзья мои, нам пора прощаться. — Пристально посмотрев на сына, он прибавил — Принц, я не стану давать вам наставлений. Вы уже достаточно взрослый эльдар, чтобы всё понимать. Мы не сможем общаться с вами напрямую, но ваш наставник и дядя найдёт способ, как известить меня о ваших успехах. Помните, принц Алмарон, вы сын дома Тарандилов, а потому должны быть воином с несгибаемым духом и открытым к дружбе сердцем. И вот ещё что, сынок, если ты только подумаешь о том, что тебе дозволено помыкать твоими спутниками, твой дядя Ланнель немедленно измочалит о твою задницу столько корзин с крепкими ивовыми прутьями, сколько ему потребуется. Лучше сразу же выброси из головы всю нашу наследственную вредность и ершистость, чтобы не доводить дело до этого. К тому же жаловаться тебе будет некому, ведь Лан давно уже забыл о том, что такое быть членом королевской семьи и ему плевать на всех Тарандилов вместе взятых.

Король протянул принцу руку и тот, пожав её, сказал в ответ довольно-таки высокомерным тоном:

— Я приму ваш совет к сведению, ваше величество. — После чего улыбнулся и добавил — Пап, я же уже не маленький и всё понимаю. Мы будем с Сардоном и Николасом одной командой.

После недолгого прощания король Лигуисон сотворил портал прохода и вернулся в своё королевство. Только после того, как портал окончательно закрылся, Ланнель сотворил портал прохода в холл своей башни, где их поджидали Ник и Сардон. Мальчики, которые уже успели пообщаться друг с другом по магической связи, тут же отошли в сторонку и принялись знакомиться. Первым представился Сардон:

— Алмарон, меня зовут Сардон или попросту Сардина, такое прозвище дал мне Никса. Так называется одна ловкая и стремительная рыбка, которая живёт неизвестно в каком море. Хотя на мне и надета эта странная одежда, я лесной рейнджер с пелёнок и в лесу, каким бы он не был, нашей команде ничто не грозит, а ещё я могу вызывать духов земли и камня. Меня научил этому старый Бомбур, он тролль и горный рейнджер, так что заставить врага провалиться под землю или загнать его в камень, мне не составит особого труда. Ещё я неплохой кузнец, меня научил этому Клаус, старший брат Никсы, но вот в механике я к сожалению полный болван и к тому же я терпеть не могу ржавчины и машинной смазки.

Следующим был Ник, который сказал:

— Ну, моё прозвище ты уже знаешь, Алмарон, так что я не стану повторяться. Что я могу сказать о себе? Ну, я маг и, как говорят, довольно сильный. Хотя мне ещё нет и тринадцати, исполнится только через два месяца, и потому хожу в школу первой ступени, я уже втихаря не только изучил все предметы магии двушки, но добрался до третьей и даже изучил некоторые предметы, которые преподают в Наме. Сардина научил меня некоторым премудростям лесных рейнджеров, да, и у старого Бомбура я тоже кое-чему нахватался. Ещё я неплохо разбираюсь в механике. Отец говорит, что у меня к ней талант, так что с военными машинами чернявых я как-нибудь разберусь. Мне бы только добраться хоть до одной из них. С боевой магией у меня пока что плоховато, Сэнди все книги по боевой магии прячет от меня в сейф, но я и с простой магией смогу наделать вреда кому угодно.

Принц вздохнул и честно признался:

— Парни, я, наверное, покажусь вам обузой. В лесу мне каждая ветка злейший враг, я ведь родился и вырос в городе, да, к тому же вокруг нашей столице на две тысячи лиг нет никаких лесов. В механике я тоже ничего не смыслю, как и Сардина, а может быть и меньше, да, и в магии я мало что понимаю, так знаю в общих чертах начальный курс и всё. У меня ведь даже нет ещё своего собственного ангола. Правда, я умею хорошо фехтовать и не совру, если скажу, что в этом деле мне уступают по мастерству даже взрослые, если мы сражаемся на шпагах, саблях или лёгких мечах. Тяжелые пока что не для меня. Ещё я умею неплохо сражаться без оружия и знаю много приёмов особого рукопашного боя, ну, того, который зовут боем драконов. Друзья называют меня Фалкуаром или просто Фалком. Ну, как, я вам подхожу?

— Ух, ты! — Восхищённо воскликнул Сардон — Бой драконов… Это тот самый, когда один эльдар может справиться сразу с десятью противниками? Здорово! Лесовики так драться не умеют. Спустить на врага медведя там или льва, это запросто, а вот драться без мечей мало кто умеет. Да, и фехтовальщики из рейнджеров никакие.

Ник, услышав о том, что их новый товарищ является отличным фехтовальщиком, возбуждённо затараторил:

— Да, Фалк, фехтование это высший класс. Я бы не отказался этому научиться, но у нас в Нервене вообще нет ни одной фехтовальной школы. Ну, если мы теперь одна команда, то я буду учить тебя магии, Сардина лесному делу, а ты нас фехтованию и рукопашному бою. Договорились, Фалкуар?

Принц Алмарон облегчённо вздохнул. Он уже несколько раз ловил на себе суровые взгляды своего дяди, но из фамильной вредности не желал подлизываться к двум мальчишкам из Эльдамира. Теперь же, узнав их поближе и воочию убедившись в том, что оба его новых товарища являются незаурядными личностями, которые проявили интерес к тем его талантам, которые отец вообще ни во что не ставил, он понял, что очень быстро с ними подружится. Поэтому, закивав головой, принц торопливо пообещал им:

— Замётано, парни! — Смеясь он добавил — Если бы вы только знали, сколько раз мой старик ругал меня за то, что кроме меча у меня в руках ничто не держится. Ох, а сколько раз мне от него доставалось за то, что я ронял на пол его советников. Вам повезло, вы вольные птицы, а я вырос во дворце. Сардина, а это правда, что детям лесных рейнджеров чуть ли не с десятилетнего возраста разрешается ходить в лес в одиночку, без всяких там нянек и дядек?

Сардон с Ником изумлённо переглянулись и громко расхохотавшись, принялись тормошить бедного принца, громко вопя:

— Фалк, Сардину ещё когда он в люльке лежал, нянчила не мамка, а старая волчица Сэлли. Правда, это она сейчас стала старой, а тогда была очень даже молодой. Волки из того помёта до сих пор считают его своим братом. Если бы рейнджеры не приказали им забраться в логова, стоило бы ему только шевельнуть мизинцем и они уже через пять минут были бы здесь всей своей стаей. Он же у них всё равно, что вожак. Да, его во всём Гористом Синелесье каждая белка знает не говоря уже о крупном, серьёзном зверье. Мы и с драконами дружим, Фалк, вчера утром поставили на крыло трёх малышей.

Сардон вторил своему другу:

— Это точно, Фалк. Мне ещё и пяти лет не было, а дядя Мэт и тётя Хлоя отпускали Никсу со мной в лес не то что на целый день, а даже порой и на все три. — Увидев недоверчивый взгляд принца, он тут же принялся убеждать его — А что тут такого, Фалк? Белки всегда натаскают тебе орехов, оленухи и козы дадут молока, еноты соберут ягод, кабаны нароют сладких корней, так что мы с ним в лесу никогда не голодали. Зато там раздолье. Была бы моя воля, я бы в Нервен ни ногой, да, только мамка всё время ругается, если школу прогуливаю. Ну, ничего, когда мы доберёмся до места и дядя Ланнель построит в лесу себе башню, я тебя быстро всему научу.

Пока мальчики разговаривали, старый маг вместе со своими помощниками установил на верхней палубе большого фаера, который имел в длину добрых сорок локтей, второй, поменьше, всего пятнадцати локтей в длину, но также закрытый. Его крепко принайтовали прочными линями, закрепили узлы с помощью магии и Ланнель нетерпеливыми возгласами заставил всех подняться на борт и спуститься в фаер. Оставшись на палубе вместе с Сэнди, он принялся творить портал выхода в космические водные потоки. Его бывший ученик сразу же понял это и спросил вполголоса:

— Мастер, в том мире куда мы отправимся большие моря?

— Да, уж, не маленькие. — Ответил Ланнель — Не чета тем, которые имеются на Эльдамире. Поэтому я заказал фаер особой конструкции. Он мало чем отличается по внешнему виду от тех кораблей, на которых плавают по океанам в том мире и потому мы не привлечём к себе лишнего внимания, а это очень важно, ведь шпионы Тёмных повелителей могут встретиться нам где угодно.

Сэнди, который знал по книгам и личным впечатлениям все ближайшие обитаемые миры, спросил:

— Этот мир находится далеко от Серебряного Ожерелья? Сколько времени мы будем до него добираться и какие опасности нас могут поджидать в пути?

— Опасности?! — Не то спросил, не то уточнил маг — Нет, никаких особых опасностей не предвидится, хотя путь будет довольно долгим. Пару раз нас тряхнёт, раза три закрутит, ну, и разок, другой подбросит, но не более того.

Маг хитро улыбнулся и Сэнди понял, что он говорит так только для того, чтобы пустить врага по ложному следу если их подслушивают. Понимал он и то, почему Ланнель не торопится. Магическая ледяная броня ещё не достигла Гористого Синелесья и старый маг просто ждал того момента, когда окрестные леса накроет тонкая плёнка льда, чтобы под её прикрытием покинуть Эльдамир. Портал для выхода в водные потоки, соединяющие между собой множество миров Вселенной уже был практически готов, но ещё не распахнулся во всю свою ширь. Магический экран, установленный в холле, показывал, что ледяная броня ещё не укрыла окраины Эльдамира, но Сэнди не думал, что ждать придётся слишком долго. Понимая, что время ещё есть, он поинтересовался у своего бывшего учителя, впервые обратившись к нему, как к равному, то есть на ты:

— Мастер, ты не боишься, что своими действиями новые боги заставят врага насторожиться?

Ланнель, явно, обрадовался этому и пылко воскликнул:

— Сэнди, это даже не смешно! Поверь, хотя Арендил и Линиэль ещё очень молоды, как боги, они достаточно мудры и изобретательны, как эльдары. Эти тёмные бестии ничего не заметят, а их шпионы давно уже себя проявили и наши небесные воители их вычислил, заблокировали и в нужный момент освободят, чтобы они предстали перед этим вампиром с ослиными ушами. — Вспомнив о повелителе, восседавшем на золотом троне, Ланнель в сердцах плюнул и выругался — Тьфу ты, собачье дерьмо, до чего же это мерзкое зрелище, клыкастый эльф! Как только такой урод на свет появился? Неужели какая-то остроухая дурища его сразу родила таким чудовищем?

До этого дня Сэнди давно уже догадывался, что Ланнель эльдар, хотя его и сбивали с толка круглые уши старого мага. Теперь же, когда выяснилось, что он старший брат короля Лигуисона, он, наконец, отважился спросить:

— Мастер, я не спрашиваю почему ты решил сменить своё прежнее имя Нолвендил на имя Ланнель Тринир, это может быть глубоко личным делом, но как тебе удалось изменить форму ушей? Это не праздный вопрос, ведь мы отправляемся в один из круглых миров, а там круглыми являются не только они, но и уши их обитателей. Скажи, это результат хирургической операции или просто морок?

Старый маг довольно улыбнулся и ответил:

— Понимаешь ли, Сэнди, хотя я и был первым сыном короля Майтеохтара Длинного, во мне не было тех качеств, которые позволили бы мне унаследовать корону. Лиг младше меня на семнадцать лет и был коронован шестимесячным младенцем только потому, что он унаследовал от нашего папаши, да, продлятся его дни до тех пор, пока в мире не останется ни капли вина, это самое качество. Вот я по глупости и взбеленился. Ну, а поскольку характер у всех сыновей дома Тарандилов не сахар, то я не придумал ничего лучшего, чем отправиться в Эльдамир, а поскольку был к тому времени уже весьма опытным магом, то назло своему папаше, а также всем прочим родственничкам, создал магическую формулу самотрансформации, которая и позволила мне укоротить и скруглить уши. Зато с каким же удовольствием я появился при дворе держа в руках новенький диплом магистра магии, да, ещё и носящего имя Ланнель Тринир. Ведь я помимо всего прочего уже сошелся тогда с королём Эниорионом, чтоб он помер в один день с моим папашей, и потому прибыл в Лондеэлен, как его посланник вместе с юным Арендилом, которому в ту пору было всего шесть лет. Эниорион был мудрым королём и он очень толковый маг, а потому сразу же сообразил, что его сыну даётся шанс по волё звёзд, а точнее по воле древних богов, управляющих звёздами, изменить древнее пророчество, согласно которого Эльдамир должен был обязательно пасть. Мой папенька так растрогался из-за того, что ему светило безболезненное примирение со своим злейшим врагом с каждым днём набиравшим силу, что простил мне как бегство, так и круглые уши. Он тоже считал, как и ты, что я подставил их под скальпель хирурга, а я не стал его разубеждать в этом тогда и не собираюсь делать этого впредь, поскольку эти олухи, придворные маги, здорово ошиблись на мой счёт. Я имел в те годы ничуть не меньшие права стать королём, чем мой младший брат, но корона от меня никуда не денется. Срок правления Лига истечёт через сорок четыре года и вот тогда-то я покажу при дворе свои уши.

Ланнель громко рассмеялся и Сэнди увидел, как его уши быстро удлинились, а затем снова вернулись в своё прежнее состояние. Он покрутил головой и сказал:

— Мастер, я буду рад служить при твоём дворе в любом качестве. Хоть простым заклинателем духов.

Старый маг ухмыльнулся и сказал:

— Правильно, Сэнди, это будет самое лучшее решение. Тем более, что твой младший братец, похоже, станет королём Каноды. Во всяком случае об этом прямо говорят звёзды. Правда, пока что только отсюда, но я не думаю, что в Каноде его гороскоп изменится.

Сэнди горестно усмехнулся и проворчал:

— Я знаю об этом, мастер Ланнель, потому и сказал, что готов стать твоим придворным магом. — Видя удивлённый взгляд мага, он с улыбкой пояснил — Мастер, ты же сам учил меня астрологии, а некоторые вещи в ней говорят значительно больше, чем это кажется на первый взгляд. Поначалу я не понял, в чём заключается избранность Ника, но потом, когда я заглянул в некоторые древние манускрипты относящиеся к магии древней крови, всё встало на свои места. Как и ты, мой братец обладает Силой Королей Серебряного Ожерелья и это не прихоть судьбы, просто наш род является боковой ветвью истинных королей Каноды, а не каких-то там узурпаторов. Моему отцу это прекрасно известно и именно поэтому он убрался из Каноды восемнадцать лет назад. Вожди лехтани прознали о том, что не все потомки Николаса Смелого сгинули, вот он и счёл за благо перебраться в Эльдамир, ведь туда их шпионы точно побоялись бы сунуться. Но у меня в связи с этим возник вот какой вопрос, мастер Ланнель, не потому ли ты перебрался из столицы в Синелесье, что там объявились Марно, а точнее Марновинеры, которые ведут свой род от Николаса Марновинера из древнего дома Марновингов Канодских? Кстати, наш папаша на всякий случай сохранил большую королевскую печать, которую так мечтают заполучить в свои руки и каноди, и лехтани, причём настоящую, с секретным магическим кодом, а не какую-то фальшивку.

Ланнель, озабоченно посмотрев в магический экран на котором уже было видно, как тонкая плёнка льда стала накрывать лес, стиснув кулаки сердито проворчал:

— Чёрт, что же ты раньше не сказал об этом, Сэнди? Теперь уже поздно бежать в дом твоего папаши, а из-подо льда её нам будет не достать. Хотя если постараться… Впрочем нет, всё равно ничего не получится. Ох, как же я злюсь на себя, что не завёл этого разговора раньше. Да, уж, глупо всё получилось. Подпиши Ник указ и поставь под ним оттиск большой королевской печатью, Лиг быстро навёл бы порядок в столь важном для нашей обороны мире.

Пока Ланнель вглядывался в магический экран, Сэнди расстегнул верхнюю пуговицу на своём андовакка и, достав из-под него не такой уж и большой круглый медальон из перламутра, обрамлённый серебряной обечайкой, висящий на кожаном ремешке, протянул его магу, сказав насмешливым голосом:

— Ланнель, поскольку во мне королевской силы нет ни на грош, то для меня это просто никчёмная фитюлька. По идее её должен был носить Клаус, но он же у нас кузнец, вот отец и навесил печать Старого Николаса на мою шею. Вообще-то я должен её передать вместе с соответствующими наставлению Нику, но по мне лучше отрастить себе эльфийские уши, чем сказать этому оболтусу — ваше величество. Вот этого он точно от меня никогда не дождётся. Передашь ему её, когда между нами будет лежать половина Вселенной.

Ланнель с сомнением посмотрел на медальон и спросил:

— Сэнди, вроде бы речь шла о какой-то большой королевской печати, а я вижу в твоих руках всего лишь медальон размером с монету в десять серебряных аранов. Ты ничего не путаешь?

— Да, сразу видно, что тебя не готовили в короли, мастер. — Со смехом сказал Сэнди — Большая королевская печать вовсе не должна быть размером с кастрюлю. К тому же она магическая и настроена на королевскую кровь. Впрочем моему младшему братцу должно хватить одной только Силы Королей, но и тогда нужно знать один маленький секрет. Вот, смотри, Ник должен капнуть сюда капельку своей крови и очень пристально посмотреть на эту ямочку, после чего держа за ремешок, он изготовлен из кожи дракона, повернуть обечайку по часовой стрелке ровно на треть оборота. После этого печать обретёт свою форму. В Каноде такие медальоны можно купить чуть ли не в каждой лавке, да, только все они насквозь фальшивые. Мне кажется, мастер, что тебе лучше будет держать эту цацку подальше от этого юного дарования. Этот тип непременно захочет разобрать её на составные части и я не очень-то уверен в том, что он соберёт её после этого. В твоих руках она будет целее.

Маг взял печать в руку и, покрутив головой сказал:

— Да, это действительно не подделка, Санденс, она полна Силы. Ну, что же, одной проблемой меньше. Можешь не беспокоиться, мой друг, я обязательно сделаю так, что король Николас Второй преклонит перед тобой колени. Не знаю успокоит это тебя, но так оно и будет.

— Странно, а я в этой штуковине не чувствую никакой силы. — С горестной усмешкой промолвил Сэнди — Вот потому-то я и отдаю её тебе, а не Нику, мастер. Не так обидно. Но нам, кажется, пора отправляться в путь, Ланнель.

Первый маршал Великой империи Шейн-Вэр, наследный принц Мориэр пребывал в прекрасном настроении. Вторжение его войск в Туманное Ожерелье, которое готовилось на протяжении четырёхсот пятидесяти лет, проходило строго по плану и без каких-либо осложнений. Уже все войска были переброшены из Хрустального Ожерелья в Туманное без малейших потерь, а их враг так ни о чём и не догадывался. Магические чары невидимости, наведённые верховным магом Голониусом, оказались очень надёжными и хвалёные королевские эльдатирины не произвели по ним ещё ни одного выстрела. Внешний магический кокон донёс Непобедимую армию, костяк её состоял из ветеранов, с которыми принц Мориэр завоевал десятки миров в Хрустальном Ожерелье, продолжив дело своих предков начиная с прадеда, почти до самой поверхности Эльдамира, который, по донесениям разведчиков и их агентов в Туманном Ожерелье, был центром обороны врага, его Большим Бриллиантом.

Всего каких-то несколько часов и этот бриллиант украсит корону принца. После этого последует стремительный бросок Непобедимой армии по Туманному Ожерелью и его войска, очистив его до кристальной прозрачности, замкнут кольцо во славу великих богов Шейна и Вэр. О том, что будет после этого, принц не очень-то задумывался, а точнее гнал от себя эти мысли, опасаясь гнева своего отца. Правда, временами ему на ум приходили мысли о том, как его дед был вынужден уступить трон сыну, но это произошло по воле Огненной Вэр. Уж если сама великая воительница, владычица крови Вэр повелела мудрому Ойнеру освободит трон для сильнейшего из эльдаиаров, то почему она не сделает это для него? К тому же Мориэр одержал побед больше, чем все его славные предки вместе взятые.

Хотя первый маршал Шейн-Вэра не был склонен недооценивать противника, он был убеждён в своей победе. Врагу просто нечего было противопоставить его Непобедимой армии. Огневая мощь его железных армад была настолько велика, что он в каких-то три часа мог расколоть Каменное Плетение, соединяющее миры, а ведь у него были в запасе ещё и чудовищной силы бомбы, которые могли нести быстрее любого дракона стальные птицы. Двадцать лет в Шейн-Вэр по водным потокам доставлялось из сотен миров самое совершенное и разрушительное оружие. Миллионы наёмников из круглых миров влились в его армию и потому у принца Мориэра не было и тени сомнения в скорой победе, хотя он и согласился принять в качестве запасного план верховного мага Голониуса, которого навязал ему отец.

Этот замшелый деревенский колдун полагался не на мощь современного оружия, а на свои дедовские трюки связанные с чёрной магией. Да, его вампиры, оборотни и зомби были отличными воинами, хотя и у них имелись весьма существенные недостатки, но вот вся прочая нечисть вроде искусственно выращенных монстров, демонов-ракшасов и всяких там духов, не выдерживала никакой критики. Любой мало-мальски грамотный маг мог разгромить целые орды этих безумных тварей даже не выходя из своего жилища, а ведь им предстояло сразиться с лесными рейнджерами. Принц вполне серьёзно опасался, что оборотни при обращении скорее попадут под чары этой зелёной пехоты, нежели станут слушаться своих командиров, да, и относительно зомби у него тоже имелись большие сомнения. Горные тролли, которые так мастерски владели магией земли, могли очень быстро закопать этих бездушных вояк и тогда они тотчас упокоятся навеки.

Из всех войск Голониуса вызывали уважение одни только вампиры, но уж очень много рабов они портили тем, что по неосмотрительности инициировали их и превращали в таких же кровопийц, как и сами. Воины из вампиров может быть и не плохие, но работники точно никакие. Да, и заносчивы они сверх всякой меры. По большому счёту самыми лучшими солдатами в его армии были люди. Они обладали довольно большой силой и выносливость, были очень умелыми воинами и отличались храбростью, да, и маги они, как правило, отменные. Правда, их главный недостаток заключался в том, что они были людьми и уже только поэтому ненавидели эльдаиаров, но это было преодолимо. Принц Мориэр непременно возвысил бы людей, да, только этому очень уж рьяно противились его отец и Голониус, который и сам был наполовину человеком наполовину гномом. Поэтому он был вынужден делать это тайно, проклиная в душе этих глупцов.

Это же какими нужно было быть идиотами, чтобы одной только силой править империей, население которой на две трети состояло из людей? В некоторых мирах до сих пор не угасли очаги сопротивления, а они нагнали в его армию множество рабов и теперь надеялись только на то, что их дети и жены стали заложниками, да, ещё на магические ошейники, от которых их мог избавить любой толковый маг. Эмиссары принца уже провели работу с некоторыми отрядами и убедили их командиров в том, что в случае победы положение людей тотчас изменится. Он даже пошел на то, что тайком заменил магические ошейники на обычные железки, но этого всё же было мало. О том, что попасть домой они смогут теперь только в том случае, если захватят все миры Туманного Ожерелья, принц Мориэр помалкивал. Для того, чтобы создать небесный портал прохода его отцу и Голониусу пришлось обращаться за помощью к Вэр, а та в свою очередь сделала это тайком от остальных богов, так что теперь у них был один единственный путь в Хрустальное Ожерелье, пробиваться с боем.

Хорошо хоть с космитами, завербованными на сотнях планет, император Люмбулон не стал поступать так неоправданно жестоко, как он поступил с людьми. Хотя что он мог поделать с этими существами, многие из которых даже не были похожи на людей, если они владели таким оружием? Взять в заложники их семьи он не мог, в гнев Огненной Вэр они не очень-то верили и к тому же появись она перед ними во всей своей красе, ещё не ясно, кто испугался бы сильнее, а над всей нечистью космиты просто смеялись, но больше всего они издевались над вампирами, для которых их кровь была самым настоящим ядом. Правда, у них тоже был один весьма существенный недостаток, они сражались только тогда, когда им за это платили и если враг предложит им хотя бы на один золотой больше и пообещает после этого отправить домой, думать слишком долго космиты не станут.

Тем не менее принц Мориэр не смотря на свою молодость, а ему было всего тридцать семь лет, верил в свою счастливую звезду и сидя на золотом троне наблюдал за тем, как чётко его войска выстраиваются на высоте в триста лиг от Эльдамира в походные колонны и смыкаются кольцом вокруг самых важных городов этого мира. Его разведчики отлично поработали и когда встал вопрос о том, как именно произвести вторжение, император Люмбулон сразу же выбрал его план нападения, хотя у его верного Голониуса имелся свой собственный. Свою роль тут сыграло то, что по плану верховного мага нужно было создать два небесных портала прохода, чего трудно было добиться от Вэр. Правда, тот мир, который назывался Канодой, был лёгкой добычей, поскольку шпионы Голониуса раскололи его междоусобицей. Ну, и ещё свою роль сыграло то, что император, нежно попеняв своему дружку, строго сказал: — "Друг мой, петуху нужно рубить голову, а не хвост, иначе ты рискуешь остаться без ужина".

За Голониусом тотчас закрепилось прозвище Бесхвостый Петух, а принц Мориэр начал готовиться к войне. Надеясь на лучшее, он, как всегда, готовился к худшему и потому прежде всего позаботился о том, чтобы его армия целых пять лет не нуждалась ни в каких поставках, которых просто неоткуда было ждать. Помимо солдат он взял в поход множество рабов обоего пола, которым была обещана свобода, а также всё необходимое для того, чтобы они смогли сразу же заняться сельским хозяйством и начали строить поселения. Императору понравилась такая предусмотрительность принца. Благосклонно он отнёсся и к его идее нанять для войны космитов с их оружием. Золота и драгоценных камней в казне вполне хватало и к тому же имперские маги быстро научились врачевать самые тяжелые заболевания космитов и даже возвращать им молодость и продлевать жизнь.

Почти на двадцать лет принц забыл о том, что такое нормальный сон и отдых, но в итоге смог создать гигантскую армию численностью в полмиллиарда одних только людей. Предстоящее вторжение было сравнимо с переселением народа из одного мира в другой. Ни о чём подобном его отец даже и не мечтал, правда, все последние десять лет он думал только о том, чтобы эта армия как можно скорее покинула Морнетур. Все эти десять лет принц находился в плотном кольце шпионов, палачей и наёмных убийц своего батюшки, а потому у него и в мыслях не было подумать о его свержении. Теперь же делать это было поздно и у первого маршала империи осталась одна единственная возможность вернуться домой — завоевать Туманное Ожерелье, то есть победить или погибнуть, и ему нравилась такая перспектива. Принц Мориэр с самого раннего детства мечтал об этой войне и теперь его мечта стала реальностью, а он был в двух шагах от победы.

Когда на огромной магической карте, отражавшей реальное положение войск, все транспортные коконы заняли свои места, принц задумался. Слишком уж гладко всё складывалось. Они уже трое суток находятся над головой врага, а их так никто и не побеспокоил. Всё это наводило его на неприятные размышления. Поэтому, прежде чем отдать приказ, Мориэр достал из кармана мундира свой винделморгул и принялся быстро ткать на нём сложное магическое заклинание скрытого врага. Странно, внизу он видел погружающийся в вечерние сумерки мир, расцвеченный огоньками, а винделморгул показывал ему спящего крепким сном врага и при этом ничто не говорило ему о том, что внизу находится искусно созданный морок. Попутно принц, который был весьма опытным и могущественным магом, выяснил, что теперь он мог открывать порталы прохода в другие миры Туманного Ожерелья. Между тем мысли о наведённом мороке засела в его мозгу занозой и он не на шутку испугался. Впрочем, создать такой морок было под силу одним только богам, а они, как сказала Огненная Вэр, беспечно пируют в своих чертогах, окруженных волшебными садами и лениво плетут шутливые интриги. Тем не менее он сделал руками знак, чтобы Голониус и верховная жрица Огненной Вэр леди Файриэль приблизились и приторно-ласковым голосом сказали:

— Итак, мои милые голубки, мы у цели и я готов отдать приказ.

Голониус грубовато пробасил:

— Так что же ты медлишь, командуй!

Ледяным, замогильным голосом принц рыкнул:

— Я сделаю это только после того, колдун, как ты вместе со своими прихвостнями самым тщательным образом всё проверишь и скажешь мне, что внизу нет никакого подвоха. Приступай к работе и если выяснится, что ты ввёл меня в заблуждение, то ты у меня из Бесхвостого, превратишься в Безголового Петуха.

Принц Мориэр откинулся на спинку своего трона и устало закрыл глаза. Все трое суток он провёл на этой идиотской пирамиде, которую соорудил для него Голониус и теперь ненавидел его вдвое сильнее, чем раньше. Верховный маг и его соперница по дворцовым интригам тотчас зашли за трон и принялись вполголоса шушукаться, выясняя, кто из них должен провести магическую разведку. Подумав о том, что враг может оказаться намного сильнее и коварнее, чем он предполагал это ранее, он взял в руку магический кристалл связи, поднёс его к губам и, не открывая глаз, тихим, мрачным голосом приказал преданным ему магам:

— Господа маги, приготовьтесь. Срочно возьмите карты этого чёртового Серебряного Ожерелья и наметьте возможные пути отхода моих личных войск. Желательно, чтобы мы собрали их в кулак в каком-нибудь одном месте в том Каменном Плетении, в котором имеются плодородные земли. Если нас встретят здесь во всеоружии, беспечная прогулка по этим мирам отменяется и мы приступим к их длительной осаде. Поэтому выбирайте для экстренного отступления самые большие острова в Каменном Плетении, да, смотрите мне, пусть они будут подальше от этих чёртовых миров эльдаров с их погаными рейнджерами. Приказ об отступлении я дам вам дополнительно и отдам на съедение монстрам каждого, кто промедлит, но сначала вампиры выпьют из вас всю кровь.

Не смотря на то, что принц отдавал свой приказ весьма тихим голосом, Голониус и Файриэль его услышали и чуть ли не взвыли благим матом. Хотя угроза и касалась одного только верховного мага, верховная жрица богини Вэр прекрасно понимала, что в лучшем случае ей придётся в случае ошибки ублажать солдат принца. В худшем же её любовниками станут вампиры, но больше одной ночи их любви не выдерживала ещё ни одна шлюха. Маг и жрица тотчас достали свои винделморгулы и принялись лихорадочно щипать пальцами магические нити. Правда, жрица схитрила. Сделав вид, что она уже управилась, леди Файриэль со скорбной миной на лице подбежала к принцу и, сделав реверанс, притворно испуганным голосом воскликнула:

— Мой повелитель, внизу я явственно вижу искусно созданный морок. — Мысленно обратившись с мольбой к Огненной Вэр, она брякнула первое, что пришло ей на ум — Под ним я вижу снежные сугробы и лютый холод, которые сковали Эльдамир.

Принц Мориэр машинально отметил в уме, что это вполне совпадает с крепким сном во время зимней спячки. Холода принц не боялся. Такого добра, как снег, лёд и холод, в его родном мире — Морнетуре, хватало с избытком, а потому он лишь кивнул головой и слегка улыбнулся, обнажая клыки. Ему понравилось, что Файриэль назвала его повелителем, он давно уже хотел затащить эту гордячку в свою постель, а теперь она сама предлагала себя принцу. То, что жрица какое-то время интриговала против него перед папашей, лишь подогревало его интерес к ней. К тому же она имела огромное влияние на вампиров и оборотней, так что если ему удастся укоротить Голониуса, это не вызовет никаких осложнений. Хотя Файриэль и не так сильна в магии, как этот нахальный маг-полукровка, замена будет вполне равноценной, ведь в подчинении Голониуса имелись десятки тысяч толковых магов. Верховный маг империи, закончив свою магическую разведку, приблизился и ошарашенным голосом сказал:

— Принц Мориэр, я не вижу никакого морока. Все леса Эльдамира стоят в зелёном убранстве, правда, жители этого мира крепко спят и с чем это связано мне непонятно. Возможно это связано с тем, что король Арендил освободил трон для своей дочери и все на радостях просто перепились. Поэтому я предлагаю не торопиться и дождаться того момента, когда купленные моими магами эльдары откликнутся на наши призывы и всё объяснят. Дай мне несколько часов, повелитель.

Подумав о том, что можно будет в случае чего обойтись отрубанием одного только хвоста, принц молча кивнул головой и медленно откинулся на спинку трона. Спешить ему почему-то расхотелось. Немного подумав, он тихо сказал:

— Хорошо, подождём до утра.

Тем временем юные боги рождённые в Эльдамире уже нагнали внизу такого мороза, что его вряд ли могли выдержать даже морозоустойчивые морнетурцы, ведь там морозы никогда не опускались ниже сорока градусов, а здесь температура была уже пятьдесят градусов мороза, но Арендил и Линиэль не могли этого знать, так как единственный термометр, привезённый Ланнелем из того мира, куда он отправился, находился в его башне. Дополнительное время, так неосмотрительно предоставленное им принцем Мориэром, решившим полностью подчинить себе верховного мага и верховную жрицу, юные боги решили использовать с толком, так как сразу поняли, что за эту ночь они станут ещё могущественнее. Если сейчас они мало чем уступали в силе старшим богам, то к утру сравняются с главными.

К тому же все рейнджеры Эльдамира, поняв что происходит снаружи, буквально заставили свою кровь бурлить в жилах и стали щедро вливать свою силу в Арендила и Линиэль, что немедленно заметил Анарон, верховный повелитель Альтаколона грядущего, который восседал во главе пиршественного стола. Будущее от этого изменило свою форму и эти изменения пришлись ему по вкусу, так как он с удивлением обнаружил, что в сонме богов прибыло ещё несколько весёлых юных проказников, а сроки образования Альтаколона сократились едва ли не вдесятеро. Он громко рассмеялся и воскликнул:

— Вэр, маленькая капризная лгунья, тебе придётся уступить пальму первенства новой Огненной богине! Вот уж не подумал бы, что горные тролли и огры, сотворённые тобой в пику моим возлюбленным эльдарам, отвернутся от тебя окончательно и отдадут всю свою силу юным богам, только что рождённым в Эдьдамире. Сначала тебя покинули гномы, потом гоблины, а теперь то же самое сделали и эти великаны тролли. Правда, юные боги Арендил Хитроумный и Огненная Линиэль слишком велики, чтобы сесть за этим столом, но я думаю, они легко это поправят, но тогда они почти сравняются в силах со мной, но я в отличие от тебя и твоего хмурого спутника Шейна, от которого никогда не услышишь доброго слова, этого совсем не боюсь.

Бывшая Огненная Вэр мгновенно всё поняла, молнией метнулась к Эльдамиру, бросила взгляд сверкающий фиал новой Огненной богини и, вернувшись назад, весело рассмеялась и воскликнула:

— Анарон, я признаю своё поражение! Раз ты назвал эту прелестную девчушку Огненной Линиэль, то я, чтобы оттенить её пламя, стану отныне Багряной Вэр. Ну, а что касается Тёмного Шейна, так это его, а не мои проблемы. Мы ведь на самом деле с ним едва знакомы, а вы, старые сплетники, сразу же записали его чуть ли не в мои мужья, а ведь я ещё девственница, Анарон.

Верховный бог рассмеялся ещё громче и, погрозив рыжеволосой красотке пальцем, сказал примирительно:

— Ах, ты плутовка, ты уже затеяла какую-то новую каверзу моим эльдарам. Сначала ты назло мне создала их полную противоположность, — эльдаиаров, что подвигло Шейна сотворить Тёмный мир, а потом вознамерилась и вовсе перекроить Альтаколон на свой лад. Что же ты задумала теперь, красотка?

— Анарон, милый! — Игриво воскликнула Вэр, которая внезапно почувствовала, что может навсегда покинуть пиршественный зал главных богов, в который она пробивалась с таким трудом — А что ты скажешь на то, если я найду способ, как без особых трудов заселить остальные Небесные Ожерелья? Вдобавок к этому я гарантирую тебе, что эльдаиары примут Огненную Линиэль, а она в свою очередь примирит два великих народа. Что я получу за это?

— Хм, забавно. — Пробормотал Анарон увидев, что срок создания полного Альтаколона уменьшился ещё вдвое — Это самым существенным образом меняет дело, моя милая. Пожалуй, за это я могу приблизить тебя к себе на такую дистанцию, о какой ты даже и не мечтала, но ты ведь захочешь ещё чего-то?

— Разумеется, мой повелитель, но это будет такая малость. — Смеясь сказала богиня Вэр — К тому же мне уже так надоела вся эта нечисть, что этого и не выскажешь. Когда её мало, это даже забавно, но как только всякие идиоты начинают плодит целые легионы этих мрачных уродов, даже Шейна начинает мутить от их вида. Давай-ка договоримся так, мой возлюбленный повелитель, я поработаю немного с одной своей поклонницей и мы через какое-то время получим в старшие, а то и главные боги ещё одну сладкую парочку. Шейн с радостью отойдёт от дел в Серебряном Ожерелье, если ты отдашь в его ведение оборотную сторону всех Ожерелий. Его ведь куда больше интересуют всякие мятежные духи, нежели живые существа из плоти и крови, так что если ты позволишь ему резвиться в этом царстве не живых и не мёртвых, то ты узнаешь, как может веселиться этот парень. Он ведь не всегда был покровителем некромантов. До этого его довели постоянные насмешки одной особы, но, к нашему всеобщему счастью, её уже нет за этим столом. Ну, а я, чтобы не оставаться без дела, переключу своё внимание на людей и отдам им всю свою энергию без остатка. Вместе с эльдарами и всеми прочими нормальными существами, они быстро разберутся с полчищами нечисти и Серебряное Ожерелье станет одним целым. Всех проблем мы их, естественно, лишать не станем, иначе жизнь станет совсем скучной без опасностей, но зато этот мир станет куда более предсказуемым.

Анарон, простерев взгляд в далёкое будущее, проворчал:

— Вэр, девочка моя, предсказуемостью в этой модели Альтаколона даже и не пахнет, но таким он нравится мне даже больше. Он будет более управляемым, а это уже не плохо. Мне осталось только выяснить, кого ты решила ввести в соседний пиршественный зал, моё рыжее солнышко, ведь два раза в неделю я просто обязан бывать там.

Бойко стрельнув глазками в сторону верховного бога, Багряная Вэр, решившая в одночасье навеки связать свою судьбу с такими непредсказуемыми существами, как люди, воскликнула:

— Ага! Как же, так я тебе это и сказала! К тому же всё зависит не только от меня, но и от их самих. Тебе ведь не нужны бездельники.

Хотя Анарон уже знал о том, кого вскоре введёт в зал главных богов Багряная Вэр, он всё же состроил капризную мину и проворчал:

— Хорошо, милая, я согласен, но ты должна дать мне клятву богов, что будешь отныне любить людей и заботиться о них, а то была у них уже парочка небесных покровителей, которые отказались от этих вредных существ тотчас, как только получили от них парочку оплеух.

Багряная Вэр томно прикрыла глаза, сладострастно застонала и довольно ехидным тоном сказала:

— Анарон, любовь моя, я буду любить их также, как люблю тебя, клянусь тем, с чем вскоре расстанусь навсегда. — Глаза её внезапно широко раскрылись, взгляд стал чуть ли не суровым и она произнесла неожиданно строгим тоном — Мой повелитель, я не отступлюсь от этого народа, но уже довольно скоро люди потеснят эльдаров и не своей численностью, а теми великими свершениями, которые мною им уготованы. Они будут главными строителями твоего Альтаколона, но при этом не забудут эльдаров и все остальные народы.

Пока Анарон и Вэр беседовали, все остальные главные боги внимательно слушали о чём идёт речь во время пира и уже строили свои собственные планы. Так Эстоллон, ведающий эфиром, стал подумывать о том, чтобы внести в творимый Альтаколон кое-какие вещицы, какие были в ходу в круглых мирах, на которые боги редко обращали внимание, а Авеонон Водолей, повелитель пресных вод, вдруг, вспомнил о том, что в Каменном Плетении пропадает без дела масса пространства, заполненного зияющими дырами, на месте коих могли бы быть прекрасные озёра. Анарон потому и являлся верховным богом, что ему были открыты не только все будущие свершения, но и мысли всех остальных богов. Он с удовлетворением отметил, что энтузиазм всех остальных богов значительно вырос, что только было ему на руку. Эта взбалмошная девчонка Вэр, которая меняла своё мнение по три раза на дню, показала себя весьма прозорливой богиней с большими амбициями и её следовало немедленно поощрить. Он благосклонно кивнул ей и громко сказал:

— Вэр, отныне твоё полное имя Варнэфирьярэ и ты не Багряная, а Светлая Вэр. На одном из языков людей есть такое женское имя, Вера, так пусть же отныне люди верят тебе, словно ты их мать, но ты и должна любить их, как мать любит своих детей. Шейну же я отдаю в вечное пользование оборотную сторону всех Ожерелий, нарекаю его Файрендилом и дарую ему право наделять духов временными телами для свершения благих дел в помощь всем тем, кто сражается с нечистью и у кого уже не осталось никакой надежды на спасение. Думаю, Файрендил Спаситель, эта работа будет тебе по нраву.

Анарон и Светлая Вэр тотчас исчезли, а пиршество богов, во время которого они ни на минуту не прекращали свою работу, хотя и делали её до этого часа без особого энтузиазма, продолжилось. Истинные же виновники, которым было дозволено Анароном заглянуть в этот огромный, роскошный пиршественный зал, вдруг, почувствовали новый прилив сил и энергии, посланный ими парочкой пылких влюблённых. Линиэль, сияя от счастья, тихо сказала:

— Ну, и как тебе понравились эти пройдохи, Хитроумный Арендил? Тебе не кажется, что они похожи на детей?

— Да, моя Огненная Линиэль, ты права. — Ответил своей небесной супруге юный бог — Они беспечны и жестоки, как дети, но они также бесконечно мудры в своей простоте и наивности. Теперь мне нужно хорошенько подумать над тем, как преподать принцу Мориэру и его новой возлюбленной Файриэль хороший урок, но при этом не озлобить их против людей и эльдаров, ну, а после этого нам нужно будет подумать о том, как направить его ум, таланты и энергию против той нечисти, которая была порождена Вэр в пику Анарону. К сожалению нам будет очень трудно объяснить нашим народам, что милосердие к заблудшим куда важнее победы. Если нам удастся сделать это, то мы докажем своё право быть равными среди главных богов, а это будет очень трудно сделать. Что же, начинать нужно будет именно нам, любимая, иначе Светлая Вэр останется в одиночестве, ведь Анарону практически безразлично, какой ценой будет добыта победа, а вот нам с тобой нет. Поэтому я решил внести кое-какие изменения в свой первоначальный план и решил сделать так, чтобы у принца Мориэра было время на подготовку к новой жизни. Он будет прекрасным союзником Лига и отличным другом для его сына и нашего зятя, Алмарона.

В тот самый момент, когда Светлая Вэр, внезапно ставшая русоволосой, опрокинула Анарона на ложе, а Файрендил Спаситель, опрокинув тяжелый стул, с радостным воплем метнулся на оборотную сторону Эльдамира, где он тотчас возвёл себе огромный дворец весьма вычурного архитектурного стиля, освещённый множеством горящих факелов, который стал столь же стремительно заполняться всякими неприкаянными духами, Файриэль вдруг почувствовала, как жжение в её груди, которое весьма часто становилось чуть ли не мучительным, сменилось приятной прохладой и в её голове зазвучал голос Вэр, но уже не прежней, Огненной, а обновлённой, Светлой Вэр возлюбившей всех людей. В считанные доли секунды Файриэль обрела такие знания и такую силу, что безмерно поразилась как их полноте, так и щедрости этого дара, за который теперь следовало уплатить не такую уж и дорогую цену, всего лишь спасти одного парня. Вместе с тем ей также открылись такие высоты, что её зашатало, как во время атаки замка, когда в его донжон угодила огромная каменная глыба.

Голониус тоже почувствовал, как его покинул Шейн, но это не только ничуть не испугало его, но даже придало ему сил. За пиршественным столом и без Шейна хватало интриганов, только куда более опытных и искушенных, которые уже научились прятать свои мысли и намерения даже от Анарона. Верховный маг внезапно осознал своё могущество, но вместе с тем обрёл ещё и невероятную изворотливость своего изощрённого и извращённого ума, что позволило ему мгновенно выстроить план, который возводил его на престол великой империи. Правда, для этого ему в первую очередь нужно было тайком убрать принца, а он был весьма опасным врагом даже для него, верховного владыки некромантов. Мгновенно поняв, кого ему нужно втайне благодарить и кому служить отныне, Голониус тоже был немедленно наделён огромными знаниями и великой силой разрушения.

Один только принц Мориэр ничего не почувствовал, но это произошло только потому, что Анарон не допустил никого к его сознанию, ведь за его душу разыгралась нешуточная битва, а верховный бог более всего любил как раз именно такие сражения. Как и всякий другой бог, он любил благодарственные молитвы в свой адрес и особенно пышные торжества в свою честь, но поскольку был верховным богом, то охотно принимал их через вторые и даже третьи руки. Прекрасно отдавая себе отчёт в том, что император Люмбулон из рук вон плохой правитель, он всё же относился к нему куда более благосклонно, чем к мудрым королям Светлого Ожерелья, поскольку недостаток ума и великих свершений тот компенсировал пышными торжествами в честь Шейна и Вэр, именами которых он даже назвал свою империю. К тому же эти молодые боги назывались любимым детьми Анарона. Хотя это было и не так, верховный бог на многое закрывал глаза, прекрасно понимая тот факт, что вся эта дурацкая империя вскоре падёт под ударами его любимых эльдаров, столь скупых на похвалы.

Анарону до этого дня был совершенно безразличен принц Мориэр, но Вэр так искусно перетасовала всю колоду, что он разом сделался значимой фигурой и видя движение его души, а принц, вдруг, с участием подумал о людях и космитах, верховный бог даровал ему с некоторым запозданием прозрение души и всецело увлёкся искусными ласками Вэр. Из-за этого дара в два часа пятнадцать минут по полуночи лицо принца внезапно исказила мучительная гримаса и он неожиданно для себя подумал: — "Чёрт побери! Из-за этих двух идиотов, моего безумного папаши и этого гнусного некроманта, могут погибнуть миллионы ни в чём не повинных людей!" Леди Файриэль, которая мучительно соображала, как ей вытащить принца из того ледяного плена, в который он вот-вот угодит, воспряла духом не столько прочитав, сколько почувствовал мысль своего нового подопечного и взглянула на него так ласково, что и сама тому поразилась. Злобный некромант ничего не почувствовал, но опасаясь его она мысленно сотворила мощное заклинание защиты разума молодого принца и, установив вокруг себя и него сферу тишины, не разжимая губ сказала:

— Принц Мориэр, выслушай меня. — Тот слегка сдвинул брови и бросил на неё вопрошающий взгляд и она продолжила — Сделай вид, что ты глубоко задумался и выслушай меня очень внимательно. Боги Тёмный Шейн и Огненная Вэр навсегда отвернулись от нас и теперь мы стоим на грани гибели. Этот тщеславный и подлый трупоед только что обрёл невиданное могущество благодаря тайному заступничеству сына Анарона, шутника и весельчака Алассендила, но это всего лишь его очередная шутка. Ты можешь ещё спастись, принц Мориэр, но для этого тебе нужно отколоться вместе с преданными тебе эльдаиарами, людьми и космитами, которые, как и ты, презирают нечисть и всяческую нежить, от некроманта Голониуса. Ты должен основать на Каменном Плетении между тридцатым и тридцать первым камнем Ожерелья, то есть между аквамарином и изумрудом, своё королевство. Затем последуют долгие годы войны, в которой ты выступишь союзником жителей Светлого Ожерелья, а когда ты одержишь с моей помощью победу над полчищами некроманта, тебе будет дарована великая награда — я введу тебя в зал главных богов. Если ты изберёшь иной путь, тебя ждёт скорая гибель от рук Голониуса и тысячелетия скорби во дворце Шейна, ставшего Файрендилом Спасителем.

Принцу Мориэру была знакома такая техника речи и он не только не размыкая губ, но и не открывая глаз поинтересовался:

— Откуда такая осведомлённость о делах богов, Файри?

Та ответила:

— Вэр, отрекшись от себя прежней и передав титул Огненной богини бывшей королеве Линиэль, всё же не оставила свою жрицу без внимания, принц. Она даровала мне знания и силу, а также повелела, чтобы я ввела тебя в чертоги богов. Для тебя это звучит, как насмешка, но так оно и есть. Хитроумный Арендил, опираясь на колоссальную мощь своей супруги Огненной Линиэль, подстроил тебе хитрую ловушку и не один танк, ни одна самоходная ракетная установка не покинут пределов Эльдамира, который полностью погружен в сон и защищён от вторжения непреодолимой ледяной бронёй. Когда мы под ударами чудовищных молний, направленных исключительно против нечисти опустимся на поверхность этого мира, Мориэр, ты увидишь две огромные золотые статуи бывших короля и королевы Эльдамира, а ещё ты увидишь, как сияет на груди Огненной Линиэль фиал крови рейнджеров, источник её колоссальной силы. Это будет первый знак для тебя, мой любимый. Тотчас выяснится, что вся техника космитов завязла в колючем снегу и не может сдвинуться с места, а снаружи будет бушевать вьюга, которая, впрочем, не причинит ни им, ни людям никакого вреда, чего не скажешь о той нечисти, которая посмеет высунуть нос за пределы магической защиты. Это будет второй знак, а когда ты сотворишь портал прохода в Голубое Плетение, то ты увидишь множество огромных чистых озёр, отделённых одно от другого плодородными долинами. Их сотворил для тебя Авеонон Водолей, ну, а четвёртый знак ждёт тебя уже в Голубом Плетении, Мориэр, и он будет заключаться в том, что у всех эльдаиаров, которые преданы тебе, исчезнут клыки, которые так бесят тебя потому, что делаю похожим на вампира, а глаза из желтых сделаются карими. Принимай решение Мориэр, стать тебе свободным королём и в боях отвоевать своё королевство или погибнуть.

Принц Мориэр широко открыл глаза и ответил:

— Молоко полезнее воды, моя королева, это понятно и малому ребёнку, а с богами лучше не спорить, но что нам делать с этим колдуном-некромантом? Не лучше ли нам напасть на орды нечисти сразу и покончить с ними одним ударом?

— Ваше величество, этим вы только всё усложните. — Сказала Файриэль и пояснила — Во-первых, вы тем самым уничтожите почти всех своих подданных и при этом нанесёте некроманту лишь весьма незначительный урон, во-вторых, лишите защитницу всех людей Вэр Светлую возможности их возвысить, а, в-третьих, вы лишите богов любимой забавы, наблюдать за тем, как потом и кровью строится великая империя, в которой нашему ещё не рождённому сыну уготована роль великого созидателя, ибо он покинет Серебряное Ожерелье и будет строить свою собственную империю вместе с космитами. Поэтому, ваше величество, пока некромант будет с ужасом взирать на Огненную Линиэль, вам надлежит предложить ему убраться в лабиринты Каменных Плетений. Таким образом вы выиграете несколько лет, которые сможете посвятить строительству своего королевства. Ну, а чтобы это чудовище ничего не заподозрило, предложите ему свою защиту от стихии, я же в свою очередь побеспокоюсь о том, чтобы ни один шпион некроманта не остался в живых. Они у меня все на счету.

— Тогда вниз, моя королева? — Спросил принц Файриэль и прибавил — Файри, раз уж сама великая богиня Огненная Вэр изменилась, то и тебе нужно выбрать себе новое имя, хотя нет, давай уж лучше я сам нареку тебя новым именем и буду отныне звать Нолвиэль.

Будущая королева улыбнулась и сказала в ответ:

— Мудрость порицает спешку, ваше величество. Пусть всё идёт своим чередом. Мы уже победили некроманта, только он об этом ещё не догадывается и потому вынашивает грандиозные планы.

Невидимый силовой поток, который назывался водным только потому, что заканчивался в водах множества планет, уносил фаер мага Ланнеля всё дальше и дальше от Эльдамира. Заканчивались третьи сутки полёта и через двенадцать дней фаер должен был достичь конечного пункта своего долгого путешествия по бесконечным просторам Вселенной. Пятеро взрослых эльдамирцев и четверо детей разместились в трёх небольших каютах фаера и его кают-компании. Самую большую каюту, расположенную на корме, заняли Вилваринэ с принцессой Иримиэль и мужем. В носовую каюту, которая была вдвое меньше неё, поселили трёх мальчиков, а рядом с ней, совсем уж крохотную каютку напротив камбуза и туалетной комнаты с ванной, занял мудрый маг Ланнель. Сэнди и Варнону приходилось довольствоваться удобными диванами в кают-компании, но они этим совсем не тяготились, так как почти все ночи напролёт беседовали, а потом отсыпались в каюте мальчиков, которые целыми днями забавляли принцессу Иримиэль.

Ланнель отсыпался все эти три дня и даже не выходил из своей каюты, чтобы поесть. Сон был для него сейчас куда важнее еды. Все трое юных друзей с утра и до вечера забавляли принцессу Иримиэль и потому Вилваринэ могла целыми днями колдовать на камбузе, чтобы угодить шести отменным едокам и своей дочурке. С самых первых часов она относилась к Иримиэль только так и не иначе. Девочка это чувствовала и почти не вспоминала своих маму и папу, но Вилваринэ, которая никогда не отличалась особой набожностью, частенько говорила девочке о том, что они смотрят на неё с небес и постоянно думают о ней. Странно, но малышка относилась к этому очень серьёзно и чуть ли не через несколько часов после начала путешествия с милой детской непосредственностью заявила им:

— Ты будешь моим папой на Земле, а мой папа-бог папой на небе, а ты будешь моей мамой на Земле и ещё у меня будет небесная мама. Когда я вырасту, то тоже стану богом и заберу вас собой на небо.

О том, что они отправляются именно на планету называемую Землёй, маг Ланнель сказал всем тотчас, как только фаер скользнул через портал прохода в магический водный поток. После этого он зевнул и отправился в свою каюту. Сэнди догадывался, почему маг спит столько времени. Скорее всего на борту фаера находилась только его телесная оболочка, а дух находился в Эльдамире. В том, что так оно и было он убедился утром четвёртого дня, когда Ланнель вышел из своей каюты и прежде, чем отправиться в туалетную комнату заглянул в кают-компанию и сказал:

— Парни, попросите Виви накрыть на стол, у меня есть для вас всех хорошие новости.

После этого он скрылся в туалетной комнате, а Вилваринэ, которая находилась в двух шагах от него на камбузе, высунулась из него и громко крикнула:

— Мальчики, быстро идите ко мне! Сегодня у нас будет совершенно особенный завтрак.

Впрочем завтрак был вполне обычным. То есть сытным и обильным. Необычным было только то, что в это утро во главе стола сидел с довольным выражением лица Ланнель, который велел подать к столу вина и даже перед мальчиками были поставлены небольшие бокалы и когда вино было налито, он торжественно сказал:

— Ваши высочества, друзья мои, я поздравляю вас с тем, что король Арендил и королева Линиэль стали главными богами. Богу Арендилу присвоен титул Хитроумного, а нашей обожаемой богине Линиэль — Огненной. Увы, но я так и не смог проникнуть в Эльдамир, как не старался. Меня перехватил бог Шейн Спаситель, небесный повелитель духов, который немедленно утащил меня в свой дворец, расположенный прямо под Кругом Радости. Шейн в высшей степени приятный в общении и весёлый бог, но не без странностей. Раньше он был покровителем некромантов, творцом Тьмы и, можно сказать, создателем империи Морнетур, которая покорила и поработила всю Тёмную часть Серебряного Ожерелья и создала таким образом огромную империю Шейн-Вэр, но теперь он отвернулся от неё. Отныне весёлый бог Шейн, прежний верховный владыка смерти, получил от Анарона новое имя, — Файрендил и он по-прежнему покровительствует мастерам чистого некроса, которым дано обратить смерть в жизнь, но при этом презирает чёрных некромантов. Как я уже сказал, Файрендил Спаситель повелитель духов и он построил для них на обратной стороне Ожерелья огромный дворец. Именно его посланники перехватили мой дух на подступах к Эльдамиру и утащили меня в этот дворец, где я предстал перед Файрендилом Спасителем. Хотя Файрендил и был богом смерти, он очень любит жизнь и веселье. В его дворце я успел насмотреться на всякое. Те души, которые умудрились как-то избежать ада высших богов, оказывается есть и такой, и отказались от их рая, превратились в духов и теперь служат Шейну, а он, надо сказать, создал для них множество благ и в том числе хмельной огонь, который можно пить, как вино. Шейн призвал мой дух к себе только за тем, чтобы узнать от меня, как можно больше о Светлой половине Ожерелья. Теперь я могу с уверенностью сказать, что помимо небесной покровительницы Огненной Линиэль все рейнджеры обрели ещё одного покровителя — Файрендила Спасителя. На практике это означает ничто иное, как следующее, когда рейнджер, погрузившись в глубокий сон, отправит свой дух на разведку, Файрендил дарует ему силы, если она направлена во благо жизни и при необходимости даже сотворит что-то совсем уж невероятное. Что именно, он мне не сказал. Ну, а теперь о самом главном, друзья мои. Сегодня утром произошло весьма знаменательное событие. Светлая половина обрела ещё одного короля и весьма необычное королевство, которое расположено в Голубом Переплетении между Лайкваэмбером и Гельвионой, но самое удивительное это то, что его королём стал наш бывший враг, первый маршал Шейн-Вэра принц Мориэр, но он уже сменил своё прежнее имя на Ареохтар, что лично меня очень радует. Теперь это уже не тот клыкастый красавчик, которого мы все видели и к тому же этот парень не смотря на свою молодость, ему всего тридцать семь лет, не по возрасту умён и очень предусмотрителен. Как об этом и мечтал небесный покровитель Серебряного Ожерелья, он уже отправил изрядно потрёпанные его молниями полчища нечисти в каменные лабиринты, где ей теперь придётся довольно долго зализывать раны. Вся военная техника завязла в снегах Эльдамира, но часть лёгкого стрелкового оружия забрали с собой солдаты Ареохтара и какие-то космиты, некоторых из которых его маги отправили с изрядной долей припасов на один из девственных миров Бронзового ожерелья. Поскольку среди космитов много женщин, им придётся теперь основать там своё королевство, но Шейн сказал мне, что они очень предприимчивые ребята, а поскольку Ареохтар отправил с ними несколько десятков тысяч магов, то вскоре там будет не протолкнуться, ведь они взяли с собой тысячи фаеров. Всё это произошло очень быстро, всего за каких-то два часа. Когда магические коконы под огнём магических молний достигли поверхности Эльдамира и чары наведённые Хитроумным Арендилом рассеялись, началась чудовищная буря, которой смог противостоять один только Ареохтар со своими самыми могущественными магами. Естественно, не без помощи наших небесных заступников. Он, можно сказать, протянул руку помощи нашему злейшему врагу, могущественному некроманту Голониусу. Тот, видя как снежные вихри разрывают в клочья его вампиров и прочую нечисть, немедленно согласился разделить ту гигантскую армию, которая вторглась в Эльдамир и под прикрытием магических щитов магов Ареохтара с позором бежал, прихватив с собой всех негодяев, куда глаза глядят. Хотя он и имел на руках подробные карты всех Каменных Плетений, главные боги вволю посмеялись над ним и его воинством и перенацелили порталы прохода в такие дыры, где я и врагу не пожелал бы оказаться. Напоследок наш бывший враг весьма основательно подпалил зад некроманту и теперь он надолго запомнит, что такое злые снега Эльдамира. Всех тех шпионов и соглядатаев, которых Голониус оставил рядом с Ареохтаром, тотчас вычислила и уничтожила его невеста, многомудрая Нолвиэль. Она же покарала и тех предателей, которые спелись с Голониусом. Когда всё закончилось, король Ареохтар освободил всех рабов, объявил о своём решении примкнуть к жителям Светлой половины Серебряного Ожерелья и открыл порталы прохода для космитов и своих подданных, после чего вместе с Нолвиэль он встал коленопреклонённо перед Хитроумным Арендилом и Огненной Линиэль и тогда на Эльдамир тотчас прибыл со всеми своими богами, вплоть до самых младших, которые покровительствуют мотылькам и прочим малым зверушкам, небесный владыка Анарон, благословил новых короля и королеву Аилинрена и, нежно расцеловав нашу Линиэль и обняв, как брата, твоего папу, малышка, забрал их в небесные чертоги богов. Вот такие случились дела за истекшие трое с лишним суток и сегодняшнее утро. Да, чуть было не забыл сказать ещё об одной важной вещи, друзья мои, теперь у людей есть своя собственная небесная покровительница, богиня Варнэфирьярэ Светлая, которая некогда звалась Огненной Вэр, но уступила этот титул твоей маме, Иримиэль. — Усмехнувшись, маг добавил весёлым голосом — Файрендил Спаситель сказал мне по секрету, что Светлая Вэр стала подругой Анарона и поскольку это очень энергичная особа, жизнь наша станет от этого гораздо веселей. Вэр любит дерзких и инициативных людей, эльфов, сотворённых ею троллей, огров, орков и гоблинов, а также всех прочих существ, так как она стала ещё и небесной покровительницей всех авантюристов. Так что я, можно сказать, дождался своего часа, друзья мои потому, что терпеть не могу сидеть сложа руки и ничего не делать.

Помолодевший маг хитро улыбнулся и обвёл всех сидящих за столом лукавым взглядом. Первым откликнулся Талионон:

— Вот это мне нравится! Значит теперь у меня есть сразу три небесных покровителя, которым я не устану возносить благодарственные молитвы на будущее, Огненная Линиэль, Файрендил Спасители и ещё Варнэфирьярэ Светлая.

— Но-но, ты не очень-то… — Одёрнула супруга Вилваринэ — Не забывай о своей дочери, лесной бродяга.

Эльф взял девочку на руки и спросил её:

— Ну, как, моя маленькая принцесса, ты будешь учиться у папы повелевать лесом и его жителями? Тогда с тобой будут играть волки и медведи, еноты и зайчики, а в лесу ты будешь чувствовать себя, как у себя дома, когда мама поёт тебе колыбельную.

Как это ни странно, но малышка всё поняла и, кивнув своей светлой кудрявой головкой, ответила:

— Буду. Мне нравятся зайчики и особенно мишки.

— Ну, вот, что я вам говорил? — Воскликнул Талионон — Иримиэль уже сейчас готовая королева рейнджеров.

Её жених тотчас оживился и тоже воскликнул:

— Тогда я стану королём рейнджеров! — Толкнув плечом Сардона, он чуть ли не взмолился — Ты же научишь меня этому искусству, а?

Ланнель посмотрел на мальчика с улыбкой и сказал:

— Ал, твоим первым учителем всё-таки станет не Сардон, а Талионон. Он передаст тебе свои знания, как их передаёт каждый лесной рейнджер своему сыну на пятый день после рождения, но поскольку ты уже вырос из этого возраста, то сначала я посвящу тебя в рейнджеры. Причём не только в лесные, а вообще в рейнджеры. Файрендил Спаситель когда узнал о том, что я владею искусством управления лесом, научил меня кое чему. Я даже и представить себе не мог, что такое возможно. Как только мы доберёмся до Земли, я отвезу вас на один необитаемый остров, который весь покрыт лесом, мальчики, и там вы поживёте несколько месяцев вместе с Иримиэль, Вилваринэ и Талиононом, пока мы с Варноном и Сэнди будем проводить самую тщательную разведку и искать то место, где будет жить наша маленькая королева рейнджеров. Хотя я и посещал Землю несколько раз, мне трудно сказать о ней что-либо. Место это вроде бы неплохое, да, к тому же путь сюда не знает никто кроме меня, а значит шпионы Голониуса и его сына, который вскоре свергнет императора Шейн-Вэра, не смогут вот так, запросто, найти эту планету во Вселенной.

И снова малышка Иримиэль поразила всех. Девочка слезла с рук своего приёмного отца, подбежала к Ланнелю и, забравшись к нему на колени, нетерпеливо подёргала его лацкан куртки и спросила:

— Дядя Лан, а ты посвятишь меня в рейнджеры, как Фалка?

— Конечно, моя драгоценная принцесса! — Воскликнул изумлённый маг — Я сделаю это сразу же, как только мы построим для тебя на том острове дом, а потом твоя мама Виви сделает тебя повелительницей всех лесов и лесных жителей, и тогда ты сможешь сколько угодно гулять по этому острову вместе с Сардиной, Фалком и Никсой. На этом острове живёт очень много удивительных животных, таких, о которых на Эльдамире никогда и не слыхивали. Тем есть такие смешные животные, которые очень похожи на маленьких мохнатых человечков с длинными хвостами, а ещё там есть множество вкусных фруктов и поскольку ты у нас станешь ещё и морским рейнджером, то сможешь плавать в море, хотя там полным полно зубастых хищных рыб. Правда, возле этого острова водятся ещё и другие морские животные, которые очень любят играть с людьми, так что веселье тебе будет обеспечено. Ну, а чтобы твоя мама не волновалась за тебя, то я и её сделаю морским рейнджером, как твоего папу и всех твоих юных рыцарей. Обещаю тебе, Иримиэль, на этом острове тебя ждёт множество чудесных открытий и он станет для тебя и твоих спутников местом отдыха.

— Море. — Мечтательно сказала Вилваринэ — Интересно, какое оно? Наверное очень красивое?

— Да, уж, вполне недурственное зрелище. — Ответил маг — Но главное не в том, что все моря и океаны Земли очень красивы, моя прекрасная и грозная повелительница леса. Море этой, далеко не самой лучшей, планеты обладает просто колоссальным запасом магической энергии и целительной силы и мне даже как-то странно, что на Земле почти нет могущественных магов. Встречаются там маги, но очень слабенькие и крайне неумелые. Когда-то довольно давно, лет где-то четыреста назад, год на Земле лишь немного меньше нашего, то есть дней в нём больше, целых триста шестьдесят пять вместо наших трёхсот шестидесяти, но сутки короче и в них всего двадцать четыре часа, а не тридцать, как на Ожерелье. Так вот, почти четыреста лет назад я обучил магии одного человека и что же вы думаете, друзья мои? Когда я посетил Землю через сто двадцать лет, то узнал, что его сожгли на костре и у этого бедолаги даже не появилось учеников. Правда, с различными перепевами и искажениями кое-какие магические знания там всё же распространились, но уж больно глупым образом. Там даже завелись свои собственные некроманты, которые способны превращать живых людей в зомби. Ах, Вилваринэ, если бы ты только знала, как я мечтаю вновь погрузиться в горьковато-солёные воды океана на том островке, куда мы я вас скоро отвезу.

Эльфийка брезгливо поморщилась и воскликнула:

— Фу, какая гадость, горько-солёная вода! Это же невозможно вынести ни за какие радости. Неужели вода в море точно такая же на вкус, как микстура для промывания желудка?

— Э, нет, милая Виви. — Наставительно подняв указательный палец сказал маг — Это совсем другое дело. Морская вода, конечно, это тебе не молоко с мёдом и твоими травами и пить её я не советую, разве что в крайне малых дозах для аппетита. Впрочем, девочка моя, до тех пор пока ты не окунёшься в это самое море, ты ничего не сможешь понять.

Вилваринэ пристально посмотрела на Ланнеля и спросила:

— Так почему бы тогда нам не жить на этом острове? Ведь он судя по всему необитаемый.

Ей ответил вместо мага муж:

— Виви, Иримиэль нужно обязательно общаться со сверстниками, чтобы она выросла полноценно развитой девушкой. Или ты никогда не слышала ничего о диких рейнджерах?

— Да, общение со сверстниками это ещё та проблема. — Унылым голосом сказал маг и со вздохом прибавил — Тем более с такими, как эти земляне. Впрочем, как раз именно поэтому я и намерен провести самую тщательную разведку на Земле. Ну, на эту тему мы ещё успеем поговорит, а сейчас мне нужно заняться нашими школярами, а то они скоро забудут о том, что такое магия.

Король Лигуисон недоверчиво посмотрел на высоченного, стройного и широкоплечего темноволосого эльфа и спросил:

— Так это вы утверждаете, что у вас есть для меня послание от короля Арендила и королевы Линиэль?

Эльф, стоящий перед королём в походном шатре, его величество находилось вместе со своими войсками в мятежной Каноде, привлёк его внимание сразу по трём причинам. Он появился посреди военного лагеря не смотря на то, что маги выставили мощнейшую защиту от чужих порталов прохода, а значит был очень искусным и могущественным магом не смотря на свою явную молодость, — это раз. Одет это темноволосый красавец был весьма странно, в синюю шелковую рубаху странного фасона, чёрные узкие брюки и лаковые, элегантные сапожки, — это два. Ну, и третьей причиной, заставившей удивиться короля, было то заявление эльфа, которое заставило его задать ему свой вопрос. Странный визитёр вежливо склонил голову и сказал:

— Нет, ваше величество, я принёс вам послание от двух главных богов — Хитроумного Арендила и Огненной Линиэль, которые совсем недавно были правителями Эльдамира. Совсем недавно я общался с ними и со всеми остальными нашими богами.

Король Лигуисон сердито нахмурился. Он не любил чудес, равно как и всяческих самозваных чудотворцев. Не любил он и незваных доброхотов, приносящих благие вести, но в то же время ему было любопытно, что же это за фрукт сумел пробраться в его лагерь и он, одарив верзилу суровым взглядом, спросил:

— Кто вы?

Эльф широко заулыбался и охотно ответил:

— Я король Ареохтар, но я совсем недавно обзавёлся королевством на Светлой половине Серебряного Ожерелья и потому о нём ещё никто и ничего не слышал. Ваше величество, об этом мы ещё успеем поговорить, ведь я не тороплюсь возвращаться домой, а сейчас я прежде всего хотел бы выполнить возложенную на меня богами миссию. Уверяю вас, ваше величество, Хитроумный Арендил смотрит на нас сейчас из своих небесных покоев и покатывается со смеху, а ваша небесная заступница Огненная Линиэль его одёргивает. Ваш друг предупреждал меня, что вы очень недоверчивы, но может быть на вас подействует то, что он точно указал мне это место в Каноде, где вы окажетесь ровно через неделю после моей с ним и Линиэль встречи. К тому же только благодаря его вмешательству я смог создать портал прохода в ваш лагерь. У вас очень могущественные маги.

Король кивнул головой и сказал:

— Хорошо, я готов вас выслушать, ваше величество.

Посланник юных, но уже таких смелых и решительных богов снова широко заулыбался, снял с шеи большой медальон на рейнджерской серебряной цепочке в форме фиала крови и протянул его королю Лигуисону. Тот от изумления выпучил глаза. Король был готов увидеть всё, что угодно, но только не клятвенные фиал Вилваринэ. Эльф же поторопился его успокоить:

— Лигуисон, это вовсе не то, что ты думаешь. Клятвенный фиал остался у Огненной Линиэль, а эту вещицу на моих глазах прямо из ничего изготовил мой новый друг — бог Арендил. Признаться, мне очень льстит, что с некоторых пор у меня есть друг, который числится среди главных помощников небесного владыки Анарона. Это не простой медальон, мой друг, поднеси его поближе к глазам и ты увидишь и услышишь нечто очень забавное, а я пока с твоего позволения присяду, ведь на это уйдёт добрых два с половиной часа.

Король Лигуисон машинально кивнул головой и его маршал двора, стоящий неподалёку, тотчас подал гостю складной деревянный стул. Король Ареохтар подсел к столу и с невозмутимым видом налил себе вина из серебряного кувшина в простой стальной кубок. Чем дольше король Лигуисон смотрел на медальон, тем теплее становилось у него на душе. Вестник не торопил его и, беспечно улыбаясь, пил вино, которое ему, явно, очень нравилось. Наконец король Аттерании решительно поднёс тёмно-рубиновый фиал к глазам и увидел картину вторжения ровно с того момента, как принц Мориэр принял решение отречься императора Шейн-Вэра. С этого момента он уже не обращал никакого внимания ни на что и когда он увидел, как между двух огромных беломраморных изваяний верховный бог Анарон, рядом с которым король Ареохтар казался десятилетним мальчиком обнимает и целует невообразимо прекрасную Огненную Линиэль, а потом прижимает к своей груди невозмутимого Хитроумного Арендила, из его глаз невольно брызнули слёзы и он потрясённо произнёс:

— Ареохтар, брат мой, чем я могу отблагодарить тебя за такую радостную весть?

Тот снова широко заулыбался и воскликнул:

— О, ваше величество, у меня уже заготовлен целый список! — После чего сказал вполголоса — Я уже и так обласкан богами сверх всякой меры, Лиг, и кроме твоей дружбы мне от тебя ничего не надо. Ну, разве что ты согласишься принять мою клятву верности. Но это ещё не всё, что я должен тебе сказать, друг мой и старший брат. На словах Арендил велел мне передать следующее: — "Лиг, старина, извести народ Каноды о том, что наследник Николаса Смелого жив и в его руках находится реликвия открывающаяся только королевской кровью. Все каноди и лехтани знают, что это означает. Уже очень скоро твой старший брат доставит тебе указ подписанный Николасом Вторым, согласно которого ты станешь его регентом. Носи мой фиал постоянно и я уберегу тебя от всех опасностей, Лиг. Парню, доставившему мой фиал, ты можешь доверять, как мне или Линни. Он носит у себя на шее точно такой же фиал и отныне вы будете связаны друг с другом моей заботой о вас и о Серебряном Ожерелье." — В доказательство король Ареохтар показал королю Лигуисону второй фиал и прибавил — А теперь, Лиг, я хотел бы представить тебе свою невесту. — Чуть шевельнув рукой, он сотворил портал прохода и через него в шатёр вошла высокая темноволосая красавица и бывший принц Тьмы, вскочив на ноги воскликнул — Это моя Нолвиэль, будущая королева Аилинрена. Да, кстати, Лиг, поскольку я, похоже, уже сирота или скоро буду им, не согласился бы ты стать посаженным отцом на моей свадьбе?

Король Лигуисон порывисто вскочил со своего стула и, облобызав руки невесты своего названного брата и поприветствовав её, как королеву, громким голосом приказал маршалу двора:

— Эккондил, друг мой, прикажи развернуть большой пиршественный шатёр и вели накрыть столы для пира в честь моего брата короля Ареохтара. Заодно извести всех о том, что через час состоится военный совет и пусть рейнджеры приведут на него кого-либо из местных дворян. Неважно кого, лишь бы поскорее. Да, вели подать сюда вина, фруктов и сладостей. — Маршал, до ушей которого не донеслось ни звука, хотя он по совместительству возглавлял ещё и личную охрану короля Лигуисона, моментально пришел в себя и бросился выполнять приказы своего повелителя, а тот, с подозрением посмотрев ему в след, поинтересовался — Ахтар, ты что, зачаровал его?

Тот отрицательно помотал головой и смеясь отверг подозрения:

— Нет, я не стал бы шкодить в твоём доме в первый же день знакомства с тобой, Лиг. Да, и, вообще, это не в моём стиле.

Король Лигуисон проводил своих гостей во вторую половину шатра, где у него располагалась походная гостиная и, усадив леди Нолвиэль за круглый стол, спросил усаживаясь рядом с ней:

— Ахтар, брат мой, а нельзя ли нам сделать так, чтобы как можно больше людей увидело возвышение моих друзей Ари и Линни и ваше с Нолли преображение? Мне кажется, что это весьма благотворно подействовало бы на канодских дворян. Мы пытаемся объяснить им всё по-человечески вот уже почти две недели, а толку никакого. Что ни говори, а далеко не каждый день боги спускаются с небес на Ожерелье и тем более в полном составе. Мне кажется, что такого никогда не было, да, и, вообще, последний раз боги появлялись в нашем мире более двух тысяч лет назад. Это случилось как раз тогда, когда Атармайрон даровал людям, они только-только появились в Ожерелье, первых лошадей и произошло это как раз именно в Каноде из-за чего канодцы считают свой мир чуть ли не самым главным.

Нолвиэль легонько коснулась пальцами руки короля и сказала:

— Лигуисон, тем самым мы выставим в дурном свете перед верховным богом Анароном Хитроумного Арендила. Ему и так стоило больших трудов отправить тебе и Майвэ это невинное послание. Небесный владыка Анарон очень ревнив и не любит, когда боги так откровенно вмешиваются в дела смертных. Поэтому позволь мне во время пира провести торжественного богослужение в честь Анарона и его новой возлюбленной Светлой Вэр. Поверь, с нас не убудет, а вот ему будет очень приятно. В недавнем прошлом я была не смотря на свои молодые годы верховной жрицей Огненной Вэр и у меня по-прежнему есть с ней контакт. Мои жрицы уже всё приготовили и когда я объявлю канодцам о том, что отныне небесной покровительницей всех людей Вселенной является богиня Варнэфирьярэ Светлая, восседающая по левую руку от верховного бога Анарона, она непременно явит людям знак своей благосклонности к ним.

Король Лигуисон погрустнел и сказал со вздохом:

— Эх, как бы нам, эльдарам обрести небесного покровителя и заступника. Даже у мотыльков и бабочек есть своя покровительницы, Трепетная Вилваринэ, а вот нам всё как-то не везёт.

В глазах Нолвиэль загорелись искорки и она воскликнула:

— Нам ли, эльдарам, жаловаться, Лиг? Наш небесный отец Анарон не только любит нас, эльдаров, но и во всём нам покровительствует. Неужели тебя никогда не удивляло то, что у всех остальных богов, за редким исключением, эльфийские имена? Даже имя Шейн эльфийское, только очень древнее. Языка первых эльдаров, которые были порождением высших богов и стали сначала родителями смертных эльдаров, а потом богами, уже никто не помнит, ведь даже сам Анарон говорит на старшей речи только в особых случаях.

— Вот как? — Удивился король Лигуисон — Может быть тогда тебе стоило бы во время торжественного богослужения вознести хвалу Анарону от имени всех эльдаров за то, что он даровал людям небесную заступницу и тем самым полностью уравнял их с нами? В моём дворце хранится древнее изваяние Анарона восседающего в кресле. Говорят, что оно нерукотворное. Мы можем украсить его драгоценностями и поставить перед накрытым пиршественным столом в отдельном шатре для богослужения, а потом наутро придём к нему с песнопениями и посмотрим, принял ли Анарон наши дары. Кажется, так эльдары делали в глубокой древности, когда Серебряное Ожерелье ещё было единым и его миры были девственными. Да, плоховато я учился в школе. Всё больше налегал на изучение магии и совсем не интересовался божественными науками.

Нолвиэль с улыбкой заметила:

— Я бы не сказала этого, ваше величество. — Заулыбавшись, она весело прибавила — Лигуисон, ты очень к месту вспомнил про древнее изваяние. Мы именно так и сделаем, только рядом с Анароном мы поставим по левую руку глыбу мрамора и её тоже украсим дорогими тканями, драгоценными женскими украшениями, а на специальном столике поставим румяна и благовония. Мне кажется, что Светлая Вэр непременно захочет воспользоваться такой прекрасной возможностью возвестить людям о своей великой миссии и тогда канодцы с благодарностью воспримут твою весть о том, что они обрели истинного короля, который пока что не может появиться перед ними по причине войны, объявленной Светлому Ожерелью некромантом.

Король Лигуисон и сам не ожидал того, что всё произойдёт именно так, как это расписала Нолвиэль. Когда он объявил о своём решении на военном совете, его генералы чуть было не лишились дара речи, услышав такое из уст своего короля. Даже тому, что у них появился новый союзник, они и то удивились меньше, хотя через порталы прохода в военный лагерь аттеаранийцев вошло почти три тысячи эльдаров в странных мундирах, людей, гоблинов и каких-то совсем уж диковинных существ, которых называли космитами (далеко не все космиты согласились отправиться на Бронзовое Ожерелье, больше половины из них остались). Гости оказались довольно весёлыми ребятами, хотя и немного зажатыми, но не они поразили эльфов, а жрицы новой богини Светлой Вэр и то, с какой тщательностью они в считанные минуты подготовили всё к торжественному богослужению.

Канодские дворяне, которых привели в лагерь чуть ли не связанными по рукам и ногам, были немало удивлены тому, что их пригласили на торжественное богослужение в честь обретения людьми небесной заступницы. В Каноде, словно поганки, плодились всяческие религиозные секты, среди которых особо выделялись инквизиторы. Космиты, услышав о них, пришли в неистовство и стали дружно кричать, что эту нечисть нужно выжигать огнём ещё тщательнее, чем вампиров. Их быстро успокоили, а поскольку они уже прекрасно знали о том, сколь сильно на Серебряном Ожерелье влияние богов, причём как раз именно прямое, а не какое-то косвенное, то и космиты с энтузиазмом приняли участие в богослужении, которое скорее походило на концерт с песнями и танцами жриц, восхваляющих Анарона, Светлую Вэр и весь сонм всех прочих богов-заступников.

После этого жрицы принялись украшать здоровенную статую весьма импозантного мужчины в просторных одеждах и глыбу мрамора, перед которым был поставлен здоровенный стол полностью заваленный как редкостными деликатесами, так и самыми простыми продуктами, купленными в окрестных деревнях. Ну, а потом начался шумный и весёлый пир, на котором снова славили богов и рассказывали истории о том, как они оказывали кому-то заступничество, помогали в делах и всяческими иными способами влияли на жизнь всех разумных существ Серебряного Ожерелья. О том, что король Арендил и королева Линиэль стали богами, не было впрямую сказано ни единого слова, но косвенно король Лигуисон и король Ареохтар, которые демонстративно побратались во время пира на крови, всё же сообщили всем, что у верховного бога появились очень могущественные, хотя и юные, помощники.

Ровно в полночь лагерь погрузился в темноту и, словно оцепенел на всю ночь, а наутро с первыми лучами сверкающей ленты дружно, как по команде, зашумел. Снова послышались песнопения и под звуки торжественных гимнов маги убрали шатёр, в котором на всю ночь был заперт перед пиршественным столом Анарон с мраморной глыбой по левую руку и все увидели, что на её месте стоит, точнее сидит в изящном кресле прекрасная мраморная девушка. К тому же из шатра исчезли все драгоценности, яства, такни, румяна, белила, тени для век и благовония. Обе статуи были немедленно водружены на большие помосты и их принялись носить по всему лагерю. На этот раз канодские дворяне, которые до этого лишь кисло улыбались, взревели, как медведи, и пустились в пляс. Изваяние Анарона через портал прохода отправили домой, а изваяние небесной богини-заступницы Варнэфирьярэ Светлой было подарено двумя королями-эльфами всей Каноде и канодские дворяне понесли его в ближайший город.

Ни о каком пире в этот день уже ни шло и речи. Все, кто вчера вкушал яства и пил вина на священном пиру, до самой полуночи не могли теперь не то что есть, а даже испить глотка воды и потому рты у всех были демонстративно завязаны чёрными платками, а некоторые, особо рьяные почитатели Варнэфирьярэ Светлой, закусили зубами специальные деревяшки. Гвардейцы короля Лигуисона, которые сопровождали процессию также с чёрными повязками на лицах, с удивлением отмечали, что канодцы встречали процессию цветами и вслед за ними демонстративно повязывали на рот чёрные платки и ленты. В глазах у многих стояли слёзы радости и люди подбегали к эльфам, облачённым в облегчённую броню, чтобы просто прикоснуться к ним и таким образом отблагодарить за редкостной щедрости дар.

Зато в небесных чертогах богов сразу же после того, как король Лигуисон первым повязал на лицо чёрный шелковый платок, начался всеобщий пир, во время которого боги вкушали все те яства, которые им поднесли в Каноде, а Анарон и Вэр одаривали их подношениями. Верховный бог был доволен в этот день и очень весел. Ему понравилось то, что даже такие материалисты, как космиты, были так щедры на похвалы богам. Пир этот продлился ровно до полуночи и таким образом боги, как самые древние так и совсем юные, воздали должное смертным. Ну, а в Каноде с наступлением полуночи перекусив на скорую руку король Лигуисон начал совещание с представителями двух враждующих сторон и, наконец, объявил всем, что Канода обрела истинного короля и что уже очень скоро он объявит его своим регентом. На этот раз канодцы уже не куксились и выслушали его величество очень внимательно, так как во время путешествия Варнэфирьярэ Светлой по их королевству свершилось немало чудес.

Поскольку умелых магов в Каноде вполне хватало и без эльфийского эскорта, то мраморная Варнэфирьярэ Светлая посетила добрый десяток городов и везде всем людям сразу же становилось понятно, что именно они видят перед собой. Начинали бить пересохшие ключи, поднимались на ноги смертельно больные, чудесным образом объявлялись потерянные дети, стремительно покрывались зеленью высохшие деревья. В общем Светлая Вэр всякий раз давала людям понять, что отныне им есть к кому обращаться мольбами о помощи в самую трудную минуту. Правда, попутно запылали десятки молельных домов всяческих проходимцев, объявивших себя наместниками каких-то никому не ведомых богов и их пророками, но всё обошлось без человеческих жертв. Светлая Вэр оказалась милосердной к заблудшим и особенно к тем, чей разум был помутнён слугами некроманта Голониуса. Сам же некромант в это время неизвестно отчего метался в бессильной злобе и громко выл, пугая вампиров и зомби.

Ланнель, внимательно изучив последнюю таблицу с множеством географических координат, принятых на планете Земля, быстро пробежал пальцами по рунам-клавишам своего большого анголвеуро и когда на экране высветилась короткая строчка рун, сложившаяся в короткое слово "Orto", то есть вершина в смысле завершения подъёма на высоту, взмахнув обеими руками заставил множество таблиц со знаками зодиака и географическими координатами, картами, рисунками, фотографиями и даже вырезками из газет, все это обратилось в сверкающие искорки золотых рун, которые ровными строчками сами собой легли на небольшой лист настоящего пергамента и превратились в первый, но самый главный гороскоп планеты Земля.

На то, чтобы подготовить все материалы к составлению этого не самого большого гороскопа, у мага ушло почти четыре месяца упорного, кропотливого труда и за это время он провёл на небольшом необитаемом острове в Тихом океане расположенном между Филиппинами и Японией, не более недели. Островок лежал вдалеке от больших обжитых островов и по всей видимости не представлял никакого интереса для людей только потому, что на нём просто не было возможности развернуться земледельцами, а его единственный пляж был слишком уж маленьким. Фаер опустился в воды Тихого океана шестого мая одна тысяча девятьсот шестьдесят четвёртого года и уже через девять часов доставил их в маленькую гавань. Было раннее утро и первым делом, ещё не позавтракав, все бросились купаться.

Поскольку эльдаринцы находились на чужой планете и их могли увидеть местные жители, то Ланнель выдал всем весьма странные одеяния для купания, а точнее самый обычный закрытые купальники для Вилваринэ и Иримиэль и плавки для всех мужчин. Для эльфов, предпочитавших купаться обнаженными, это было довольно необычное ощущение, но стоило только эльдамирцам войти в воды земного океана, как они обо всём забыли. Так как вода была очень тёплой и замёрзнуть было практически невозможно, то завтракали они уже после обеда, но зато и устали так, что моментально уснули и проспали до вечера. В ту же ночь Ланнель посвятил в рейнджеры всех своих спутников и, передав им знание английского языка, отправился в Японию, чтобы приступить к сбору материалов.

Для того, чтобы составить гороскоп планеты Земля на ближайшие пятьдесят лет, ему сначала нужно было составить гороскоп её ментального центра, ведь только там он мог сделать это. С гороскопами государств всё было куда проще, для этого нужно было добраться до столицы и поработать пару дней, но вот гороскоп всей планеты был делом куда более сложным, а определение сосредоточия всей ментальной энергии как её людей, так и всех континентов, и вовсе требовало довольно большого набора данных. К счастью во многих крупных городах планеты имелись публичные библиотеки и Ланнель мог найти в них всю необходимую ему информацию и хотя маг довольно неплохо знал географию и мог открыть портал прохода в очень многие места на планете, первым делом он отправился в Токио, поскольку уже бывал в этом огромном городе. К тому же с этой страной у него были связаны весьма приятные воспоминания.

Там он провёл два месяца и те данные, которые получил, направили его в Лондон, где Ланнель пробыл ещё неделю, собрал нужные материалы и заодно изучил три земных языка. Когда он вернулся на свой остров, Вилваринэ уже вырастила неподалёку от моря между пятью огромными деревьями прекрасный двухэтажный дом исполнив все его рекомендации. В результате только очень уж пристально разглядывая его, можно было догадаться, что он выращен деревьями, а не построен умелым плотником. Пока Вилваринэ выращивала дом, Талионон превратил остров в одну большую детскую комнату. Он убрал с гор все опасные камни и засыпал ямы, уничтожил все колючки и на всякий случай изгнал с острова ядовитых змей и насекомых, а всю остальную живность полностью подчинил Иримиэль.

Юный жених и его малютка-невеста за это время полностью одичали, а их постоянные спутники Никса и Сардина и до этого дня прослыли в Нервене дикими рейнджерами. Если бы не чудесный пляж, на который благодаря магии никогда с грохотом не накатывали волны и не страсть детей к купанию, то взрослые не видели бы их по несколько суток кряду, а так каждый день ближе к вечеру они прибегали на пляж. Обедали дети, как правило, в лесу и всякий раз шустрые обезьянки доставляли Иримиэль корзинку с обедом. Мальчики питались исключительно подножным кормом. Охотником среди них был один только Сардина по той простой причине, что у него одного среди всей троицы имелся рейнджерский магический кинжал, который безболезненно умертвлял дичь, по части выбора которой он мог дать сто очков форы и Талионону, поскольку обладал редкостным чутьём на самое вкусное и нежное бегающее и летающее мясо. Поэтому с закупками дичи к обеду у Вилваринэ не было никаких проблем.

К тому же Сардина был ещё и прекрасным рыболовом, точнее морским охотником, так как предпочитал охотиться на рыбу точно так же, как и на кабанов. За этот месяц все островитяне загорели дочерна и поскольку никто из них уже не имел эльфийских ушей, то их можно было принять за землян. Как только дом был построен, вольница закончилась. Из фаера в дом были перенесены книги и два магистра принялись преподавать всем, включая Иримиэль, магию. На этот раз они в корне изменили учебную программу и потому обучение проходило ускоренным темпом. Занятия начинались сразу после завтрака и продолжались до обеда, а после короткого перерыва на полуденный сон начинались снова и продолжались до четырёх часов пополудни, после чего учителем становился принц Алмарон, который учил своих учеников искусству фехтования и рукопашному бою драконов.

Так что скучать никому не приходилось и лишь вечерами Иримиэль гуляла по лесу с папой или мамой, которые учили свою приёмную дочь рейнджерскому ремеслу. Однажды к острову приплыл какое-то довольно большое судно с двумя десятками вооруженных людей, но Талионон, у которого везде были свои глаза и уши, встретил этих типов возле пляжа и нагнал на них такого ужаса, что те моментально ретировались и больше появлялись. Через пару месяцев после этого досадного случая Ланнель под видом аборигена посетил некоторые острова, расположенные на расстоянии трёхсот километров от своего острова и узнал о том, что его острове, оказывается, обитают злые духи, прогневать которых — верная смерть.

Об этом рыбаки, живущие на одном из весьма отделённых островов, узнали от тех самых пиратов, сунувшись сдуру на этот остров и встретившихся там с самим дьяволом. Маг, беседовавший с ними вечером в небольшом баре, тотчас сочинил страшную легенду о католическом священнике, замученным до смерти морскими пиратами, только лет двести назад, а также о том, что священник, не выдержав мук, проклял бога и призвал на помощь дьявола. Между ними состоялся быстрый торг и вероотступник покарал пиратов, вырезавших до того экипаж и пассажиров купеческого галеона, после чего тут же умер и был превращён в демона, который теперь и живёт на острове вместе с убитыми им пиратами, превращёнными в злых духов. После этого Ланнель с самым серьёзным видом поинтересовался у рыбаков, пересекли ли пираты пляж и узнав, что нет, с показным облегчением сказал им, что тогда всё в порядке, мол духи за ними не отправятся, но вот с пиратским промыслом им нужно срочно завязывать.

Рыбаки-филиппинцы, с которыми он беседовал, как раз и были некоторой своей частью теми самыми незадачливыми пиратами, но вместе с тем они были также и христианами, хотя и оставались при этом филиппинцами, а потому верили в духов. Каяться они, разумеется, не стали, но Ланнель на то и был магом, чтобы суметь понять то, что творилось в их головах после его страшилки и знал наверняка, уж теперь-то они откажутся от такого промысла. Увы, а может быть и к счастью для Ланнеля, но вся эта история имела довольно-таки неожиданное предложение и выразилось это в том, что неделю назад на остров снова нагрянули посетители. Правда, на этот раз не пираты, и даже не полиция, а самый настоящий священник и именно католический, да, не один, а с тремя своими сыновьями-погодками в возрасте от двадцати одного, до двадцати трёх лет, которые смело направили свою яхту к небольшому пляжу.

Прослышав о том, что где-то по направлению на Японию есть небольшой необитаемый остров, на котором, якобы, мученической смертью погиб его собрат по вере, католический миссионер Юджин О'Рейли из Дублина решил найти его останки и похоронить согласно католических канонов, считая, что если он будет молиться о нём, то господь простит его грех. На этот раз, а священник приплыл на остров утром, они ещё не завтракали, на небольшой парусной яхте, Ланнель вышел на берег собственной персоной и как-то сам того не заметил, как этот слуга бога так лихо заболтал его, что он предложил Юджину, а также трём его сыновьям, Биллу, Кларку и Джонни пройти в их скромное жилище и позавтракать, чем бог послал, а Огненная Линиэль и Файрендил Спаситель, которые и в такой дали не забывали о рейнджерах и потому рано утром послали им на завтрак, а также заодно на обед упитанного кабанчика, двух больших местных птиц, обладающих очень вкусным мясом, и ещё большую рыбину, не говоря уже о фруктах, которые за последнее время стали значительно вкуснее.

Ланнель и сам не понимал, как так получилось, что вместо того, чтобы по добру, по здорову выпроводить чужаков с острова, он пригласил их в дом, да, ещё с двумя бутылками коньяка. Юджин и его сыновья были очарованы Вилваринэ и особенно маленькой дикаркой Иримиэль, примчавшейся из джунглей верхом на леопарде, да, ёщё в сопровождении эскорта из дюжины макак и полусотни попугаев на все лады повторяющих: — "Vanya aranel Irimiell". Вот тут-то Ланнель и понял, что они влипли. Нет, ни о каких последствиях он не волновался, так как мог легко стереть любые, даже малейшие воспоминания о встрече с ними из памяти отца и трёх его сыновей, но поскольку его привело в неописуемый восторг то, что произошло дальше, маг уже и не знал, как ему следует поступить, так как столкнулся с последствиями своего же собственного деяния, что выразилось в следующем. Джонни, младший из сыновей Юджина, встал на одно колено перед Иримиэль, приложил руку к груди, склонил голову и воскликнул:

— Прекрасная принцесса Иримиэль, дозвольте мне стать вашим верным рыцарем!

Всё бы хорошо и это можно было бы считать лишь игрой восторженного юноши с маленькой девочкой, если бы не одно но, свою короткую речь Джонни произнёс хотя и на ломанном, но квенья и малютка, которая развивалась не по годам быстро, тотчас потребовала:

— Сардина, дай мне свой кинжал!

Верный паж немедленно исполнил приказание своей повелительницы и вручил девочке рейнджерский кинжал, а та привела его в действие и он превратился в длинный узкий меч. Эльдары не имели рыцарей, но Ланнель привёз из Японии несколько книг с рыцарскими романами и они уже были зачитаны вслух Иримиэль, а поскольку память у девочки была просто феноменальная, то она немедленно трижды ударила загорелого, белобрысого парня одетого в шорты и белую майку мечом по плечу и воскликнула звонким, счастливым от нового знакомства голосом:

— Встаньте, сэр Джонни! Вы теперь рыцарь принцессы Иримиэль, королевы Эльдамира. Повелеваю вам идти со мной купаться.

Отец Юджин ошарашено воскликнул:

— Здесь нельзя купаться! Возле острова множество акул!

Ага, как же, остановишь Иримиэль упоминанием её любимых морских игрушек. Девчушка стрелой вылетела из большой прихожей, являющейся вдобавок ко всему ещё гостиной и учебным классом, и уже через минуту плавала верхом на большой тигровой акуле. Джонни бросился её спасать и был бы непременно съеден приплывшими акулами, если бы не маленькая принцесса-рейнджер, которая мигом объяснила акулам, что её рыцарей есть нельзя. К этим двум купальщикам вскоре присоединились и все остальные, включая святого отца, а через полчаса Вилваринэ позвала всех к столу. За завтраком Ланнель выяснил, что его давнее знакомство с юношей по имени Джон Толкиен, которому он рассказал о эльфах, гномах и людях Эльдамира, научив при этом языкам при помощи магии, дало неожиданные плоды, благодаря которым Джонни немного разговаривал на квенья. Увы, но после выходки Иримиэль с кинжалом-мечом и акулами было трудно объяснить, что они тоже являются поклонниками литературного таланта Толкиена, так как никогда не читали его книг.

В голове Ланнеля тотчас зародился коварный план и он предложил отцу Юджину погостить на его острове. Тот охотно согласился, да, ему и трудно было отказаться, поскольку Джонни смотрел на отца с такой мольбой во взгляде, что тот сразу же кивнул головой. Места в доме хватало всем и хотя уроки магии пришлось ненадолго отложить, никто не скучал. Семейство О'Рейли было на редкость приятным в общении, а ещё священник и трое сыновей поражали эльдамирцев своей воспитанностью и тактом. Видя в своих новых знакомых так много удивительного, они не задавали никаких вопросов и, что самое главное, священник не проповедовал им и вся его религиозность сводилась только к тому, что перед каждым совместным приёмом пищи он всегда читал молитву. Иногда это делали его сыновья, но никогда он не просил, чтобы это сделали островитяне и Ланнелю такое отношение к ним очень нравилось.

В первый же день отец Юджин рассказал всем о причине их визита на остров, но убедившись в том, что на нём никогда не происходило никаких страшных событий, быстро успокоился. Он никуда не торопился и согласился пожить на острове пару недель даже не спрашивая о том, зачем это нужно Ланнелю, представившемуся дядей этого многочисленного и весьма разношерстого семейства состоящего из ближних и дальних родственников. Большую часть дня маг занимался расчетами гороскопа в своём кабинете, куда он специально пригласил отца Юджина на следующий же день и тот, увидев целый ворох газетных вырезок, записей и звёздных карт вкупе со знаками зодиака, сразу же признался, что ничего не понимает в астрологии, хотя и относится к ней весьма терпимо.

Составив гороскоп, который с весьма высокой точностью указывал на главный духовный центр Земли, Ланнель даже не стал в него заглядывать. Было половина одиннадцатого утра, все купались на пляже и маг находился в доме один, что позволило ему прибраться в кабинете с помощью магии. Выставив на стол серебряный кувшин эльфийского вина, которое так понравилось отцу Юджину, и початую бутылку конька "Камю", приглянувшегося ему, он велел двум макакам, отиравшимся поблизости, принести зрелых бананов, манго и дурианов, после чего призвал к себе большого, ярко окрашенного попугая и велел ему лететь на пляж и позвать отца Юджина, а сам принялся накрывать на стол. Настало время поговорить со священником по душам. Тот явился через десять минут, постучал в дверь и сразу же вошел. Отец Юджин был высоким, крепким пятидесятилетним мужчиной с печальными глазами. Как и его сыновья он был одет в шорты, но вместо майки надел белую рубашку с коротким рукавом, застегнутую на все пуговицы, да, ещё и стянутую у горла полоской чёрной ткани не смотря на жару. Таким Ланнель его ещё не видел, но, не моргнув глазом, предложил ему присаживаться и, наливая вино в золотой кубок гномьей работы, самым дружелюбным тоном спросил:

— Юджин, что заставило тебя уехать из Ирландии в такую даль?

Подивившись на роскошный кубок с изящной гравировкой, священник пожал плечами и, пригубив вино, ответил:

— Когда в пятьдесят втором умерла моя жена, Лан, мне подумалось, что в Дублине мне будет трудно одному удержать сыновей от греха и всяческой скверны. Вот я и попросил святую церковь, чтобы меня отправили миссионером в эти края. Ну, а поскольку я служил на флоте и воевал с Гитлером на эсминце, моя флотская специальность штурман, то продал дом, купил себе яхту, назвал её "Святым Иосифом" и пошел курсом на филиппинский архипелаг. Здесь мы живём простой жизнью, Лан, я морской священник и хотя храма, как такового, у меня нет, меня радушно встречают на каждом острове. Думаю, что рано или поздно сыновья покинут меня и тогда я продам яхту, куплю себе дом на каком-нибудь острове, где меня хорошо знают, и построю небольшой храм. Полагаю, что это вполне достойный путь для скромного католического священника.

Ланнель покивал головой и, хитро усмехнувшись, спросил:

— А за каким лядом ты рванулся на мой остров, Юджин? Только не говори, что хотел похоронить сгинувшего здесь священника, я в это не поверю. Признайся, ведь ты хотел сразиться с самим дьяволом, о котором тебе в красках рассказали на исповеди рыбаки, которые между делом грабили проходящие суда.

Отец Юджин смущённо опустил глаза и сказал:

— Признаюсь, был такой грех. Узнав о том, что на этом острове происходят такие вещи, я не смогу сдержать своего негодования и немедленно направил "Святого Иосифа" сюда. Правда, когда я увидел малышку Иримиэль верхом на леопарде, мысли о том, что здесь может проявить себя нечистый, меня тотчас покинули, да, и в тебе я сразу же узнал своего собрата. Признайся, Лан, ты ведь лицо духовное?

Маг, услышав такие речи, невольно опешил, но быстро пришел в себя и сказал несколько расплывчато:

— И да, и нет, Юджин. — Очистив спелый банан, он съел половинку, сделал пару глотков коньяка и пояснил — Понимаешь, Юджин, я не поклоняюсь вашим богам, но служу по мере сил своим. Тем более, что некоторые из них мои давние друзья.

Отец Юджин тотчас строго сказал:

— Ланнель, сын мой, бог у нас у всех один и ты не можешь дружить с богом, это не соседский мальчишка.

— С чего это ты решил, что бог у вас один, Юджин? — Воскликнул маг — Нет, мой юный друг, богов у вас превеликое множество. Впрочем я вовсе не за тем завёл с тобой разговор, чтобы выяснять такой вопрос, какие боги-помощники есть у вашего творца. Это ваши боги, вот вы им и поклоняйтесь, а у нас есть свои собственные боги и мы поклонялись и будем поклоняться им. Да, Юджин, позволь мне кое-что объяснить, мы прибыли в ваш мир из такой дали, что этого места во Вселенной не увидишь ни в один телескоп. По сравнению с вашим миром, наш ещё очень молод и потому наши боги тоже довольно молоды. Я, как ты правильно заметил, в некотором смысле лицо духовное, как и мои спутники, но мы не священники, а маги. Впрочем магами являются только трое из нас, я, Сэнди и Варнон, а вот Иримиэль действительно принцесса. Она невеста принца Алмарона и я привёз её на Землю только для того, чтобы спрятать от одного негодяя. Вот он точно достоин того, чтобы называть его дьяволом во плоти. Этот мерзавец развязал в моём мире большую войну и наплодил для этого столько всяческой нечисти, что мне порой жутко становится и что самое страшное, нам придётся воевать с ним и его полчищами не уповая на помощь богов. Эта война ниспослана нам, как проверка на зрелость и мужество. С тобой же я завёл разговор только потому, что мне и трём моим помощникам нужно попутешествовать какое-то время по Земле, чтобы найти надёжное убежище для принцессы Иримиэль, после чего она останется здесь со своими приёмными родителями, Сэнди и Варноном, а я с мальчиками отправлюсь на Серебряное Ожерелье. Ник король и его ждёт Канода, но сначала все они должны стать отважными и умелыми воинами. Через двадцать лет принц Алмарон вернётся, чтобы стать мужем принцессы Иримиэль и от их брака родится король Эльдамира. Таков мой план, друг мой, а теперь решай, поможешь ли ты мне добровольно, или я буду вынужден стереть твою память и память твоих детей о нас. Тогда ты отправишься в своё дальнейшее плаванье, а мы продолжим свою миссию имея на руках точные копии ваших документов.

Отец Юджин посмотрел на мага с опаской и спросил:

— У тебя есть доказательство того, что всё это правда? Только такие, которые не связаны ни с гипнозом, ни с какими-либо другими, неизвестными мне формами воздействия на сознание.

— Да, сколько угодно, Юджин. — Беспечно ответил маг — Пошли наружу и я тебе их немедленно предъявлю.

Стоило только отцу Юджину выйти за дверь, как он увидел перед домом множество животных. К дому примчалось пара дюжин леопардов и их оседлали макаки, на которых те охотились в любой другой час кроме этого. Дикие кабаны и свиньи выстроились стройными рядами и на их спинах сидели попугаи и другие яркие птицы, а над ними танцевал в воздухе огромный рой больших бабочек. Маг поманил священника за собой и они стали спускаться по дорожке к пляжу в сопровождении диких животных. В небольшой бухте, где стояла на якоре яхта "Святой Иосиф", сделалось тесно от обилия акул и барракуд. Туда, не смотря на присутствие своих главных врагов, приплыло около сотни дельфинов и даже пара китов, но самое главное отец Юджин увидел в этой бухте под скалой красивую белую моторную яхту длиной не менее пятидесяти футов, а также лица своих сыновей, смотрящих на него с мольбой во взглядах. К нему немедленно бросился старший, Билл, и взмолился:

— Отец, Сэнди нам уже обо всём рассказал, дозволь нам отправиться в Серебряное Ожерелье и сразиться с Голониусом! Хотя наши друзья не люди, а эльфы, они сражаются за правое дело и некромант Голониус будет пострашнее, чем Гитлер, с которым ты воевал.

Только теперь отец Юджин обратил внимание на то, что у большинства их новых друзей уши имеют не совсем обычную форму. Девочка с острыми ушками, одетая в нарядный купальник, подбежала к священнику, тот с радостью подхватил её на руки и она спросила его:

— Дядя Юджин, ты поможешь дяде Лану и Фалку победить Голониуса? Он нехороший дядька и из-за него мои настоящие папа и мама сделались богами, чтобы спасти наше королевство.

— Да, моя маленькая принцесса! — Воскликнул потрясённый священник — Ведь я служитель Господа и мой долг сражаться с Сатаной и его чёрной нечистью, я отправлюсь на Серебряное Ожерелье вместе со своими сыновьями и мы поможем твоему дяде и принцу Алмарону победить Голониуса.

Вилваринэ погладила девочку по головке и ласково сказала:

— Иримиэль, отпусти своих друзей в океан и в джунгли, только сделай это аккуратно, чтобы никто из них не пострадал.

Принцесса зажмурилась и первыми, словно унесённые порывом ветра, улетели бабочки. За ними уплыли киты с дельфинами и улетели птицы, после чего громко крича убежали макаки и кабаны. Последними отправились по своим делам хищники. Потрясённый отец Юджин спросил, прижимая к себе девочку:

— Как она это делает? Она святая?

Сардина громко фыркнул и ответил священнику:

— Подумаешь! То же мне чудо нашли. Она ещё маленькая и потому не умеет управлять животными, как я или Талионон.

— Но тем не менее Иримиэль уже рейнджер, Юджин, и потому ей подвластен и лес, и океан, и горы со всеми их жителями. — Пояснила Вилваринэ — Но мы, рейнджеры, не покоряем природу, а заботимся о ней и делаем так, чтобы не исчезла ни одна мошка.

Фалк, который хуже всех управлялся с насекомыми, проворчал:

— А я был бы не против, если бы исчезли эти глупые москиты, от которых нет покоя.

— Ты бы получше прислушивался к ним, бестолочь! — Строго прикрикнул на него Сардон и, пристально посмотрев на священника, спросил его — Отец Юджин, так вы останетесь с нами на острове?

Священник, глядя на то, как быстро округлились уши мальчика, мысленно осенил себя крестным знамением и ответил:

— Да, мой мальчик, я обязательно останусь. — Не выдержав, он таки полюбопытствовал — А я могу этому научиться?

Сардина, поняв что у него появился шанс стать учителем четырёх людей, которые ему очень нравились, радостно воскликнул:

— Легко, дядя Юджин! Только сначала мастер Ланнель должен будет посвятить вас в рейнджеры, а то вы будете слишком долго учиться, но это совсем-совсем не больно. Просто он вернёт ваши чувства в самое раннее детство. Нас ведь учат рейнджерскому ремеслу с пелёнок, это у Никсы был особый талант и он смог начать учиться в пять лет и всего за три года стал отличным лесным рейнджером. Конечно, не таким как я, но довольно толковым. Я буду учить вас знанию леса, Никса магии, а Фалк искусству фехтования и бою драконов. Вы не смотрите на то, что ему ещё нет тринадцати, он даже Талионона кладёт на лопатки одной левой.

Подумав о том, что ему, возможно, будут вскоре открыты великие таинства, священник широко заулыбался и спросил:

— Может быть теперь вы расскажете нам обо всём более подробно, чтобы мы смогли понять, каков он, ваш мир, который вы называете Серебряным Ожерельем?

Иримиэль, которой были совсем неинтересны беседы взрослых, немедленно вырвалась у него из рук, позвала свою любимую пятнистую лошадку и умчалась на матёром леопарде, на загривок которого Ланнель с помощью магии прикрепил небольшое седло, в джунгли. Там девочке было куда интереснее и веселее, чем в доме. Провожая девочку восхищённым взглядом, Джонни спросил Вилваринэ:

— И как только вы не боитесь отпускать её в лес одну?

Та удивлённо подняла брови и воскликнула:

— Интересное дело! А где ещё должен расти рейнджер, как не в лесу? Тем более в таком уютном и безопасном. Талионон выполол в нём все колючки, привёл в идеальный порядок каждый камень и к тому же избавился от змей и прочих ядовитых насекомых. О такой детской комнате можно только мечтать, юноша. Впрочем, уже завтра же вы в этом убедитесь сами. Сардон не врал, когда говорил, что он будет вашим учителем. Начальный этап обучения у него получается куда лучше, чем у нас с Талли, а ведь вы не хотите затратить недели на то, чему можно научиться всего за пару дней. Тут этот юноша даст нам сто очков форы, да, и не только нам.

Ланнель, которому не терпелось заглянуть в гороскоп, решительно взял священника под локоть и повёл его в дом. Через несколько минут все расселись по плетённым креслам и маг с торжествующим видом показал своим спутникам лист пергамента с золотыми рунами, магическими символами и картой, окруженной зодиакальным кругом. Сэнди, который лучше всех остальных разбирался в астрологии (вообще-то, он был единственным, кто разбирался в ней кроме Ланнеля) восхищённо воскликнул:

— Мастер, ты уже составил гороскоп Земли и сможешь указать нам её духовный центр?

Отец Юджин немедленно вскинул голову и заявил:

— По-моему никому не нужно даже доказывать, что это Ватикан.

Маг отрицательно помотал головой и сказал:

— Нет, мой юный друг, это не Ватикан. Звёзды вашего мира говорят, что сосредоточием всех духовных сил землян и всей вашей планеты является нечто, расположенное в этих горах, которые называются Тибетом. Что это за сооружение я не знаю, но оно даёт духовные силы всем жителям планеты Земля, поддерживает в хрупком равновесии её материки и питает энергией так называемую биосферу. Именно через это место в горах ваш творец вливает в этот мир свою живительную, ну, а если храм построен там не католиками, то в этом, Юджин, нет ничего страшного, ведь главное заключается в том, что люди, живущие в Тибете, отметили это место. Так говорят нам звёзды, мой юный друг, а с ними особенно не поспоришь.

Священник, когда его в очередной раз назвал юным другом мужчина, которому на вид не было не более тридцати, как-то неприязненно нахмурился. Сэнди это сразу заметил и поторопился сказать:

— Отец Юджин, не сердитесь на мастера Ланнеля. Он вправе так говорить, ведь ему уже почти пятьсот двадцать лет.

Святой отец вздрогнул, виновато улыбнулся, успокоился и тут же принялся опровергать утверждение мага:

— Ланнель, как ты можешь утверждать такое на основании какого-то там гороскопа? Это просто несерьёзно! Надо же, какая глупость, так говорят нам звёзды. Так можно заявить всё что угодно. Астрология это всего лишь инструмент шарлатанов.

Сэнди немедленно прижал палец к губам и строго сказал:

— Отец Юджин, не оскорбляйте вашего бога. Язык звёзд, это тот самый язык, с помощью которого он доводит до сведения знающих людей свои откровения, как и язык иных символов. Вы ведь не отвергаете того, что на свете бывают такие чудеса, которые нельзя объяснить с помощью науки? Поэтому примите как объективную данность ещё и язык звёзд. Люди, к сожалению, его ещё не постигли. Недавно я прочитал одну книжонку по астрологии и хохотал чуть ли не до упада, столько там написано всяческих глупостей начиная с того, что ваш зодиакальный круг давно уже изменился. Мастер Ланнель является, пожалуй, самым лучшим астрологом Серебряного Ожерелья и поверьте, когда мы доберёмся до того храма в Тибете, он составит такой гороскоп, который откроет вам все тайны прошлого.

Священник пристально посмотрел на мага и тихо спросил:

— Мастер Ланнель, звёзды действительно являются тем самым языком на котором Господь обращается к своим чадам? Почему тогда святая церковь не знает этого языка?

Ланнель пожал плечами и ответил:

— Ну, а я-то почём знаю, Юджин? Впрочем, я догадываюсь в чём тут дело. Твоей религии нет ещё и двух тысяч лет, а мы, эльдары, существуем уже почти семьдесят тысяч лет и наше общество находится в неизменном виде. Мы ведь не развиваем науку, а просто живём и наслаждаемся жизнью, а она у нас очень долгая. Может быть всё дело как раз именно в этом. Обычно люди, если они чураются магии, в нашем мире живут почти в десять раз меньшее количество лет и скажу тебе по секрету, это мы, эльфы, завезли их именно с Земли в глубокой древности и взращивали, как своих детей, поэтому они так и преуспели, ведь из семидесяти семи миров Серебряного Ожерелья семьдесят принадлежат как раз именно людям, хотя там живут не одни только они, но и многие другие народы.

— А вот теперь я хочу, чтобы ты рассказал обо всём поподробнее, мастер Ланнель! — Весёлым голосом воскликнул святой отец. — И будет очень хорошо, если ты покажешь нам какую-нибудь карту.

Маг кивнул головой и Сэнди, достав из кармана замшевых шорт пошитых Вилваринэ, анголвеуро, стал быстро составлять магическое заклинание. Отец Юджин немедленно поинтересовался:

— Сэнди, что это за штуковина? Она похожа на какую-то детскую карманную игрушку?

Молодой маг ответил ему:

— Жительница одного из довольно развитых миров в котором люди научились создавать думающие машины, сказала мне, что мой анголвеуро похож на калькулятор. Это такое электрическое устройство, которое может сосчитать цифры чуть ли не до ста миллиардов, ну, а наши анголвеуро тоже являются своеобразными калькуляторами, только они считают не числа, а помогают создавать нам магические заклинания, как, например, вот это. — Сэнди взмахнул рукой и в центре гостиной повисла в воздухе конструкция, состоящая из семидесяти семи узких плоских ожерелий, похожую на орбиты электронов атома, в котором не было ядра. Вся эта конструкция была, как бы наполовину погружена синюю прозрачную жидкость, но таким образом Сэнди только показывал то, что существовала Тёмная и светлая половины мира. Каждое ожерелье состояло из ста пятидесяти четырёх овальных голубых кабошонов, соединённых между собой плоскими, сложно переплетёнными цепочками ни одна из которых не повторялась по форме. Указывая на эту конструкцию, мастер Ланнель сказал:

— Такова конструкция нашего огромного мира, Юджин. В нём насчитывается десять тысяч семьсот восемьдесят миров и я точно знаю, что сто пятьдесят четыре мира одного из этих ожерелий, которое расположено во втором слое если считать сверху, — Маг взмахом руки заставил одно из ожерелий светиться — Того, что мы называем Серебряным, являются обитаемыми. Как вы видите, наш мир разделён на две части, Светлую и Тёмную. Таким сделал наш мир бог Шейн, с которым я недавно встречался. Почему наш верховный бог Анарон позволил ему это сделать, я не знаю. На этот вопрос Шейн мне не ответил, но я точно знаю, что все эти ожерелья сотворил Анарон, один из первых эльдаров, которые были порождены высшими богами, о которых мы ничего не знаем. Не знаем мы и того, как и почему Анарон стал богом, как и не знаем того, где именно жили первые эльдары, то есть эльфы. Нам известно только одно, наш верховный бог сначала создал Серебряное Ожерелье, куда он переселил эльдаров, ставших в нём смертными существами, а затем все остальные Небесные Ожерелья и теперь создаёт из них Альтаколон, который будет иметь вот такую форму. — Маг снова взмахнул рукой и в гостиной теперь парил ажурный шар, состоящий, словно из меридианов, из узких ожерелий — Мы не знаем когда это произойдёт и в связи с чем, но полагаем, что одним из полюсов Альтаколона станет наш Эльдамир. — Ланнель взмахнул рукой и отец Юджин с сыновьями увидел одно единственное ожерелье, которое парило в горизонтальном положении на уровне его лица и медленно вращалось. Оно стало гораздо больше и теперь он видел, что кабошоны на самом деле это ничто иное, как атмосфера, под которой он видел овальные зелёные континенты с узорчатыми краями с крапинками озёр и узкими линиями рек, рыжеватыми пятнышками гор, на многих из которых лежали снеговые шапки, словно прочитав его мысли, маг продолжил свой рассказ — Миры Серебряного Ожерелья не одинаковы по размеру, но площадь даже самого маленького из них больше, чем площадь всех континентов земли вместе взятых и к этому нужно прибавить ещё и площадь наших морей и озёр. Так что по своей площади даже Роанна лишь на треть меньше Земли, а Эльдамир почти в полтора раза больше. Увы, но нам известно только то, что находится на Светлой половине. Тёмная половина от нас полностью закрыты и не смотря на то, что из Эльдамира я мог создать портал прохода в любой из Светлых миров, создать портал прохода в Тёмные миры лично мне не было дано. Хотя теперь мне известно, что поставь я перед собой такую цель, то смог бы туда проникнуть иными путями. Например, на фаере через одну из планет. Ну, а теперь я скажу несколько слов, как был устроен Эльдамир до некоторых пор. — Повинуясь воле мага посреди большой гостиной появилось трёхмерное изображение овального мира с причудливо изрезанной береговой линией — Как ты видишь, друг мой, Эльдамир плоский, словно стол. На нём есть горы и некоторые довольно высоки и они будут повыше, чем ваши самые высокие горы. Есть моря и озёра, небольшие степи, но в основном весь Эльдамир покрыт лесами. В общем у нас всё устроено точно так же, как и на Земле, и единственное, чего у нас нет, так это солнца. Вместо него каждое утро на двадцать часов над Эльдамиром разгорается сияющая лента. Сейчас наш мир покрыт толстым слоем льда и снега, но под ним стоят зелёные леса, а всё живое на Эльдамире по воле его бывших повелителей, короля Арендила и королевы Линиэль, ставших богами, спит и пробудить этот мир ото сна сможет только новый король, сын королевы Иримиэль и принца Алмарона. Обитатели Тёмной половины Серебряного Ожерелья, в котором, как я недавно узнал, правит какой-то император Люмбулон, пошли на нас войной. Этот император собрал огромную армию, которая по приблизительным расчётам состоит почти из более, чем миллиарда солдат, и бросил её против нас, но это ещё полбеды, хуже другое. Добрая треть этой армии состоит из вампиров, оборотней, зомби и прочих монстров, да, к тому же у них есть на вооружении ещё и танки, самоходные орудия, ракеты и самолёты и я подозреваю, что они притащили в наш мир даже атомные бомбы. Со всей этой военной техникой молодой бог Арендил Хитроумный и его небесная супруга Огненная Линиэль уже разобрались, а всю нечисть вышвырнули в Каменные Плетения, то есть в те цепочки, которые соединяют миры между собой. Более того, тот полководец, который возглавлял эту армию, вместе со ста миллионами солдат перешел на нашу сторону, а боги Шейн Спаситель и Огненная Вэр отвернули свой взор от империи, названной в их честь Шейн-Вэр, только нам от этого легче не стало. Хотя по своей общей численности наша армия превосходит вражескую в три десятка раз, мы уступаем врагу в силе, а поскольку наш враг могущественный некромант и у него под рукой имеется множество вампиров и оборотней, то мы будем с каждой новой битвой терять солдат, а он обретать. Правда, на нашей стороне теперь Шейн Спаситель, а стало быть все те рейнджеры, которые спят в Эльдамире, смогут сражаться пусть и не как воины, но как духи и к тому же рейнджеры из других миров смогут подчинить себе каждого оборотня, который примет облик хищного зверя. Да, и со всеми их зомби рейнджеры-тролли, которым покорны камень и земля, тоже быстро разберутся, но вот что нам делать с вампирами, я ума не приложу.

Отец Юджин радостно заулыбался и сказал:

— Сын мой, если ты последуешь моему совету, то и на вампиров мы найдём управу. В самом начале средневековья у нас тоже были вампиры, но святая церковь быстро извела их род под корень. Правда, для этого мне придётся всё-таки нарушить кое-какие правила. Видишь ли, Ланнель, я миссионер и моя главная задача обращать в истинную веру тех, кто поклоняется ложным богам. Если уйти от теософских споров и взглянуть на всё под иным углом, то ничто не помешает мне обратить в христианство несколько тысяч или даже миллионов отважных рыцарей и тогда вампирам точно не поздоровится. Вот только как к этому отнесутся ваши боги?

— Как-нибудь переживут. — Буркнул в ответ маг. — Мне нравится твоя идея, парень, только сначала ты должен будешь доказать лично мне, что твоё оружие действительно убивает вампиров. Видишь ли, друг мой, не знаю какие вампиры были у вас, но наши вампиры существа практически бессмертные и в том случае, если ты не добил эту тварь во время внезапной атаки, она моментально обращается в пепел и возрождается в своей стае. Мне несколько раз приходилось иметь с ними дело. Когда в последний раз мы столкнулись с такой тварью, нам пришлось задействовать целую армию магов, чтобы уничтожить этого проклятого упыря. Хорошо хоть то, что всех инициированных нам удалось тогда спасти. Я как-то читал одну книжку про вампиров и так тебе скажу, чеснок и серебро хотя и причиняют им дикую боль, всё же не убивают их. Правда, там было ещё написано про какой-то ультрафиолет, но такого магического снадобья у нас точно нет.

— А как на счёт святой воды? — Спросил святой отец — Что ты скажешь об этом оружии против вампиров. Оно будет понадёжнее даже, чем осиновый кол, вбитый в сердце. Ладно, на месте разберёмся, Ланнель. Ты мне лучше вот что скажи, как ты отнесёшься к тому, если я завербую на эту битву ещё нескольких священников? Есть у меня на примете надёжные парни, они хотя и не так молоды, как я, и к тому же не отличаются физической силой и ловкостью, какое-то время продержатся, прежде чем предстанут перед Господом.

Маг широко улыбнулся и воскликнул:

— Юджин, здоровье, равно как и омоложение, это как раз не проблема для опытного мага. Так что если ты сможешь завербовать в свой отряд истребителей вампиров человек десять, больше в фаер просто не поместится, то всё остальное я тебе гарантирую, но со своим богом ты будешь договариваться сам.

Священник кивнул головой и сказал в ответ:

— А мне и договариваться не надо, я ведь миссионер, а в Серебряном Ожерелье живут такие же люди, как и я сам. Ну, а чтобы у нас впредь не было никаких споров, то давай сразу же договоримся так, Ланнель, обращать в христианство мы будем только тех воинов, которые того сами захотят. Полагаю, что нам же будет лучше, если мы не станем злоупотреблять вашим сложным положением, а потому просто создадим рыцарский орден, как в добрые старые времена. К тому же мне не хочется оскорблять ваших богов излишней прытью.

— Ланнель, бой драконов хорошая система, можно сказать даже отличная, но я всё же настоятельно советую тебе отправиться на Окинаву и встретиться с Исигавой. — Сказал священник положив руку на плечо мага — Как знать, может быть тебе удастся с ним договориться. Хотя он и ненавидит европейцев, по большей части это относится всё же к американцам. Пойми, он великий мастер восточных единоборств и нашим мальчикам это не повредит. Правда, я не знаю, как ты сможешь заставить этого старого пройдоху согласиться на то, чтобы он передал вам свои знания с помощью магии.

Маг, одетый в его старую сутану, вздохнул и пробормотал:

— Вот и я про то же самое, Юджин. Понимаешь, если этот твой великий мастер не откроет своего сознания добровольно и полностью, как это сделали для тебя и твоих сыновей мы, то ничего не получится, а с твоих слов выходит так, что европейцы для него лютые враги.

— Ну, так найди способ, как подружиться с ним, Лан! — Воскликнул Юджин — Ведь ты же не только маг, но и отличный парень. Пойми, Исигава Мияги, как сенсей, стоит любых усилий.

— Ладно, Юджин, я как-нибудь попытаюсь расположить к себе этого твоего вредного японца. — Согласился Ланнель и сказал — Ну, всё, давай, вали на берег, а то наше прощание слишком уж затянулось. Как только мы доберёмся до Тибета, я открою тебе портал прохода, старина, а ты уже сейчас начинай думать о том, как тебе заманить к нам твоих коллег. Джонни рассказывал мне, что ты часто общаешься с ними по радио, вот и займись этим, а потом твои парни отправятся за ними на моём старом фаере.

Священник спрыгнул с борта своей яхты в воду и поплыл к берегу, а маг, чтобы не рисковать понапрасну, сотворил портал прохода и яхта "Святой Иосиф" оказалась в ста пятидесяти километрах от острова Окинава, где в небольшом городке Кадена жил старый самурай Исигава Мияги, так невзлюбивший американцев. Впрочем после того, как Юджин О'Рейли просветил эльдамирцев по целому ряду вопросов, Ланнель считал, что Исигаве есть за что ненавидеть американцев, ведь почти вся его семья погибла в Хиросиме. В принципе это было всё, кроме разве что того, что этот шестидесятидвухлетний японец являлся одним из лучших мастеров карате, айкидо и дзюдо, что было известно о нём Юджину О'Рейли. Он хотел было отдать в его школу своих детей и написал сенсею письмо, но тот ответил ему категорическим отказом в далеко не самой вежливой форме. Так что теперь Ланнель должен был осуществить вторую попытку.

После того, как Ланнель завербовал священника в свои помощники, прошло целых полтора месяца и вот в начале октября, шестого числа он вместе с Сэнди, Варноном и Талиононом отправился через Окинаву на материк. За это время они прекрасно выучили английский язык, более или менее прилично японский, самую малость китайский и самым основательным образом изучили нравы землян, как живущих в Европе, так и проживающих в этой части света. Юджин очень много путешествовал и был в этом плане настоящей находкой для эльдамирцев и потому маг, который уже успел немного понять землян, считал, и не без основания, что в них не заподозрят чужаков. К тому же теперь у них у всех были ирландские паспорта вкупе с ватиканскими документами, что открывало им двери во множество стран включая даже Индию и Непал. Правда, в китайский Тибет им предстояло проникнуть нелегально, но это нисколько не волновало мага и он жалел только о том, что Сардон не научился у старого тролля Бомбура всему, что тот знал о горах, но и тех знаний, которые тот передал юному эльфу, хватало с лихвой на безопасное путешествие по горам.

Как только яхта проплыла через портал прохода, Ланнель сотворил сложное магическое заклинание и она, поймав ветер парусами, самостоятельно поплыла к острову Окинава. Ближайшим портом был порт Накугусуку и если ничто им не помешает, то к утру они будут там. Юджин бывал уже в этом порту и поскольку Ланнеля не смогла бы отличить он него и родная мать, был уверен в том, что они смогут без помех добраться до Кадены. Ну, а как сложатся у них дела там, можно было только догадываться. Рядом с этим городом располагалась американская военная авиабаза с которой совершали боевые вылеты, чтобы бомбить Вьетнам, американские бомбардировщики и потому как этот город, так весь остров был нашпигован солдатами, что могло значительно осложнить им жизнь. Применять почём зря магию Ланнель не хотел, но и научить своих учеников чему-нибудь полезному ему очень хотелось, а потому он был готов пойти на риск.

До Накугусуку они дошли без помех и без каких-либо проблем встали возле причала рыбного порта. Ещё три дня назад Юджин связался с начальником порта по рации и обо всём договорился, поскольку этот японец был католиком. Поэтому после завершения всех формальностей они уже через час смогли сойти на берег, а ещё через два часа отправились на такси в Кадену. Ещё на подъезде к городу они убедились в том, что в нём было полным полно американских солдат и вот тогда-то у Ланнеля родилась одна сумасшедшая идея, на которую его натолкнул таксист, который посетовал на то, что от американцев совсем не стало жилья и сегодня ночью в Кадене снова были изнасилованы солдатами две школьницы. Таксист покатал их по городу и они несколько раз проехали возле школы боевых искусств Исигавы Мияги, неподалёку от которой находился ресторан в котором каждый вечер пьянствовали американские солдаты.

Хорошенько осмотревшись, они попросили таксиста остановиться возле самой дешевой гостиницы и, щедро расплатившись с ним, вошли в неё с видом победителей. Заговорщики сняли номера, они были довольно убогими, и, оставив там свои вещи, отправились в город искать живца. Через каких-то полчаса поиски увенчались успехом и маг не вынимая из кармана анголвеуро навёл чары на девушку лет пятнадцати на вид, одетую в тёмно-синий пиджак, белую блузку, серо-синюю клетчатую юбку и гольфы, которая вышла из здания школы с ранцем за спиной. Такие девушки, как рассказал им таксист, чаще всего и подвергались нападениям. Солдаты затаскивали их в машину, вывозили за город и там насиловали, после чего сунув в карман пиджака пару долларов уезжали. Именно этим прискорбным фактом и решил воспользоваться эльдамирский маг, чтобы произвести нужное впечатление на вредного японца.

Всё остальное теперь было делом техники и им осталось только поводить школьницу до вечера. Чтобы всё выглядело вполне естественно, Сэнди, забежав вперёд, подбросил на тротуар триста долларов и девушка их не только подобрала, но и повинуясь чарам решила тут же потратить. Для начала девушку отвели в ресторан, где она не спеша пообедала. Блюда, естественно, она выбирала сама и провела в ресторане почти три часа, после чего её отправили пешком, благо город был невелик, к большому магазину, где девушка купила себе какие-то украшения, транзисторный радиоприёмник и большого плюшевого медведя. К этому времени уже начало смеркаться и девушку вывели на исходную позицию. Она прошлась по одному и тому же кварталу улицы трижды, прежде чем привлекла к себе внимание четырёх солдат, подъехавших к ресторану на большом бежевом "Плимуте". Благодаря Юджину Ланнель научился разбираться даже в марках автомобилей.

Дальше всё произошло с калейдоскопической быстротой. "Плимут" подъехал к девушке, распахнулась дверца, из него выскочил солдат, затолкал девушку в машину, заскочил в неё сам и она тотчас рванула с места. Вот только далеко уехать американский автомобиль не смог, так как неподалёку от школы боевых искусств Исигавы Мияги на дорогу выскочил Сэнди и "Плимут" резко остановился, но вовсе не потому, что водитель нажал на тормоза. Как раз наоборот, он нажал на газ, но молодой маг не зря тратил время на изучение магии энергетического удара и проделал всё просто филигранно. Тотчас справа и слева от задних дверей машины, как из-под земли выросли Варнон и Талионон. Ударами кулака один и другой пробили стёкла и резко рванули на себя двери. Одна открылась, так как Варнон всё сделал правильно, а вторая была просто сорвана с петель и через секунду оба солдата оказались на улице. Варнон, изображавший Джонни, с широкой улыбкой на лице подал девушке руку и помог ей выйти из автомобиля, предварительно стряхнув с сиденья осколки разбитого стекла.

Девушка вышла из машины, обошла сидевшего на асфальте солдафона, это был здоровенный чернокожий малый, спокойно отошла в сторонку и встала на тротуаре, как вкопанная, прижимая к груди белого плюшевого медведя. Секунд через тридцать все четверо вояк окончательно пришли в себя и, разразившись грубой бранью, полезли в драку, но это была весьма странная драка. Трое молодых, загорелых парней ловко уклонялись от их ударов и какими-то странными, почти неуловимыми движениями заставляли своих противников то сталкиваться друг с другом, то со всего разбега натыкаться на "Плимут", а то и вовсе падать на асфальт со всего размаха, словно их отправлял в нокаут боксёр-тяжеловес. Неподалёку стала собираться толпа и если обычно японцы старались убраться от места драки подальше, то на этот раз они с любопытством наблюдали за ней, а Ланнель тем временем прохаживался рядом и гневно восклицал по-японски:

— Вы видели, что творят эти ублюдки? Сначала они хотели похитить беззащитную школьницу, совсем ещё девочку, а теперь набросились на моих сыновей и хотят их избить! Негодяи!

Японцы дружно поддакивали ему:

— Да, да, мы всё видели! Они затащили девочку в машину и хотели увезти её куда-то, а ваши сыновья, господин священник, остановили их и освободили бедняжку. Вон она стоит и вся дрожит от страха.

Бедняжка между тем хотя и стояла рядом с витриной кондитерского магазинчика, отнюдь не тряслась от страха, а внимательно за всем наблюдала. Ланнель же тем временем раздавал зевакам деньги и громко приговаривал:

— Господа, этого нельзя так оставлять. Я оплачу вам поездку на такси и лишь только прошу об одном, когда приедет полиция, не поленитесь рассказать, как эти негодяи напали на моих сыновей. Они у меня выросли без матери, но это вовсе не повод, чтобы их избивать их за это. Они воспитанные молодые люди и никогда бы не стали ввязываться в драку, если бы на них не напали.

Между тем из чётырёх солдат двое уже лежали на асфальте без движения, третий едва держался на ногах и только четвёртый, сообразив, что он вот-вот останется один против трёх улыбающихся во весь рот парней, бросился бегом к ресторану за помощью. Через пару минут оттуда выбежала ещё дюжина солдат и с рёвом и руганью набросилась на сыновей священника, который весёлым голосом заорал:

— Сыночки мои дорогие, задайте этим засранцам трёпку! Пусть знают, как обижать бедных ирландцев!

На этот раз солдаты стали сталкиваться друг с другом и с бедным "Плимутом" куда чаще и гораздо болезненнее. К тому же теперь трое эльдамирцев, с лиц которых не сходили улыбки, на первый взгляд едва касаясь рук и ног противника наносили ему весьма болезненные и довольно серьёзные травмы в виде вывихов и переломов. Когда минут через пятнадцать подъехал на трёх джипах и грузовике наряд военной полиции, на ногах не стоял уже ни один из солдат, зато над улицей стоял мат такой густоты, что в нём мог бы завязнуть и танк. Ланнель немедленно подскочил к гориллобразному чернокожему сержанту и истошно завопил, указывая пальцем на лежащих вокруг изрядно помятого, обслюнявленного и испачканного кровью "Плимута" солдат:

— Офицер, арестуйте всех этих негодяев! Сначала они хотели похитить с целью изнасилования девочку, а затем напали на моих сыновей, когда мои мальчики остановили их:

Солдат, лежавший под "Плимутом", возмущённо завопил:

— Сержант, не верьте ему! Это они нас избили, а не мы их! Эти гады сломали мне ногу, а это долбанный ирландский священник всё время подзуживал япошек!

Сержант, явно, не любил ирландцев. Он зарычал, выхватил резиновую дубинку и двинулся на Ланнеля, а тот завопил во весь голос:

— Сын мой! Неужели ты посмеешь поднять руку на слугу Господа твоего? Это кощунственно!

Сержант попытался ударить мага дубинкой наотмашь, но тот легко увернулся от удара и отпрянул назад, заманивая верзилу почти двухметрового роста поближе к многострадальному американскому автомобилю. Тут сержант взревел, как медведь, и, рванувшись вперёд, попытался приложиться дубинкой по настоящему, словно топором, но маг подсел под него, чуть сдвинулся вбок и этот тупоголовый тип ласточкой влетел в лобовое стекло "Плимута", пробил его, и, сломав широкую спинку сиденья, вырубился, предоставив на всеобщее обозрение свой широкий зад, затянутый в ткань цвета хаки. Ланнель, одетый по такому случаю в старенькую, но чистую и опрятную чёрную сутану, немедленно воздел руки к небу и радостно завопил:

— Господь мой, ты не оставил своего слугу в беде! — После чего грозным голосом рявкнул на ошалевших полисменов — А вы что рты раззявили? Быстро грузите эту шваль в грузовик и везите в часть, а мы поедем вслед за вами вместе с японскими полицейскими.

Солдаты из военной полиции повиновались ему беспрекословно и, не взирая на истошные вопли пострадавших, принялись загружать их в грузовик. Труднее всего им было вытащить из "Плимута" сержанта и его было решено везти прямо в нём. Он уже малость оклемался и теперь мычал, как бык, и ворочался с бока на бок. Двое японских полицейских, подъехавшие на "Тойоте", хотя и не горели желанием ехать на авиабазу, почему-то тотчас стали записывать имена свидетелей, но те дружно заявили, что поедут вместе с ними на такси и те, посадив девушку в машину, поехали за грузовиком, попутно сообщая по рации о том, что на улице Сендзо имела место пьяная драка американских солдат и что судя по всему четверо ирландцев предотвратили изнасилование дочери муниципального советника. Через полчаса в одной из квартир офицерского городка раздался звонок и когда командир батальона военной полиции майор Стенли Кроуфорд поднял трубку, лейтенант Митчелл завопил ему в ухо что было сил:

— Сэр, срочно приезжайте! Тут у меня четверо ирландцев, которые покалечили чуть ли не целый взвод солдат, огромная толпа разгневанных япошек и тринадцатилетняя девица, обвиняющая четырёх морпехов в том, что те хотели её изнасиловать. Кажется, она дочь мэра, хотя чёрт их разберёт, этих япошек.

Майор Кроуфорд рыкнул в трубку спросонья:

— Джек, разберись с ними сам!

Из трубки тотчас донёсся возмущённый рёв:

— Сэр, да, я скорее пущу себе пулю в лоб, чем выйду к япошкам!

— Ладно, я сейчас приеду. Продержись четверть часа. — Успокоил лейтенанта Митчелла майор и стал быстро одеваться.

Пристально посмотрев на сидящего перед ним священника, майор Кроуфорд всё никак не мог понять, говорит тот серьёзно или издевается над ним. Вздохнув, он спросил ещё раз:

— Святой отец, так вы утверждаете, что ваши сыновья не тронули этих солдат и пальцем? Ну, и кто же тогда их так покалечил? Двадцать шесть сломанных рёбер, одиннадцать вывихов, семь кистевых переломов, четыре сломанных ноги, разбитая голова сержанта Сандерса и невесть сколько выбитых зубов. Чем вы мне всё это объясните?

Ланнель невозмутимо ответил:

— Исключительно заступничеством Господа нашего, майор. Поверьте, Джонни и Билли ударили только по одному разу, да, и то не по чьему-то лицу или телу, а по стеклу, чтобы вырвать невинное дитя из лап ваших разнузданных солдафонов. Да, вы и сами можете убедиться в том, что они никого не били, ведь у них на руках нет ни одной ссадины, вся их одежда цела и уж если ваши солдаты и могут кого винить, так это свою собственную неуклюжесть, да, ещё ту ненависть, с которой они бросались на моих сыновей, а вместо них врезались то друг в друга, то в этот несчастный автомобиль. Так что вы можете вчинить иск компании, выпускающей такие прочные машины.

— Святой отец, скажите мне, как можно разбить кулаком стекло и при этом не превратить кисть руки в фарш? Да, кстати, и вообще об этом проклятом автомобиле, святой отец, чем вы объясните тот факт, что он внезапно остановился перед вашим сыном? — Усталым голосом спросил майор — Этот подонок Доминго, который сидел за рулём "Плимута", позаимствованного у одного из офицеров, уже признался следователю, что он хотел переехать вашего сына, нажал на педаль газа, но машина вместо того, чтобы рвануть вперёд, остановилась.

Ланнель улыбнулся, молитвенно сложил руки и, подняв глаза кверху с упоением в голосе сказал:

— Исключительно заступничеством Господа, майор.

Майор снова вздохнул и сказал с нажимом в голосе:

— Святой отец, бросьте! Мой офицер, который находился неподалёку, всё видел. Ваш сын шагнул на дорогу, выставил вперёд руку, после чего воздух перед ним, словно завибрировал, и автомобиль тотчас остановился. К тому же он сказал мне, что ещё никогда в жизни не видел столь грамотно построенного боя, когда трое невероятно быстрых и гибких молодых мужчин переколотили целую кучу дураков, используя для этого только их собственную силу и какие-то совершенно фантастические приёмы борьбы. Никому не известной борьбы, которая ни на что не похожа. Нечто подобное есть в айкидо, но и там боец захватывает своей рукой руку или одежду противника, а здесь имело место одно только лёгкое качание частей тела одним или двумя пальцами, редко ладонью. Ну, а то, как вы отправили эту гориллу Санденса в салон "Плимута", этот человек и вовсе называет чем-то совершенно невероятным. Вы его вообще, похоже, ничем не коснулись и знаете, святой отец, вот кому-кому, а этому человеку в таком тонком вопросе я полностью доверяю, так как он прекрасный мастер восточных единоборств и знает этот предмет весьма полно. Чем вы объясните такую фантастическую боевую подготовку ваших сыновей, святой отец? Насколько мне это известно, вы покинули Дублин в конце пятьдесят второго, через четыре месяца были у берегов Индонезии и с тех пор ваши мальчики ходят вместе с вами на яхте. За это время они могли стать прекрасными яхтсменами, но только не мастерами восточных единоборств. Как вы объясните это, святой отец?

Ехидный маг улыбнулся самой невинной улыбкой, которую только можно было себе представить и спросил:

— Майор, а в честь чего это, собственно говоря, я должен вам хоть что-то объяснять? Ну, а если вам так уж нужны мои объяснения, то я скажу вам об одном увлечении моих мальчиков. Они очень любят плавать и играть с дельфинами, вот и научились у них некоторым трюкам. Вы видели когда-нибудь, как дельфины сражаются с акулами? Они вьются вокруг них и наносят рылом, а оно у них вовсе не каменное, удары по жабрам. Два, три десятка точных ударов и акула идёт ко дну. Вы мне лучше сами объясните, майор, почему такой мастер боевых единоборств, каким является ваш офицер, не пришел на помощь вашим солдатам и не защитил их от моих сыновей?

Майор кивнул пару раз головой и ответил сухим тоном:

— Это легко объяснить, святой отец. В тот момент он находился у постели смертельно больной девушки, которой принёс лекарства, выписанные для неё из Америки, и потому не мог покинуть её. Это, во-первых, ну, а, во-вторых, фамилия этого капитана, О'Лири. Он же и остановил отца этой девушки от вмешательства в эту потасовку, но уже на стороне ваших сыновей и господин Мияги его послушал.

Ланнель склонил голову и сказал прижимая руку к сердцу:

— Я приношу свои извинения капитану О'Лири, майор и очень сочувствую горю господина Мияги. Чем больна его дочь?

Майор понуро опустил голову и сказал:

— Она хибакуся, святой отец и этой болезнью её заразили американские военные, когда сбросили атомную бомбу на Хиросиму. И всё-таки, что мне написать в своём рапорте начальству, как мне объяснить, что трое штатских, обороняясь, умудрились избить чуть ли не до полусмерти целую кучу самых тупых придурков из числа морских пехотинцев. Четверо из них пойдут под трибунал за попытку изнасилования, остальным тоже достанется. Против вас в любом случае не будут выдвинуто никаких обвинений, а за то, что благодаря вашей собственной ловкости сержант Сандерс будет отправлен после госпиталя в другую часть, я лично поставлю вам выпивку. Мне от вас нужно только одно, святой отец, хоть какое-то объяснение невероятной ловкости ваших сыновей и дельфины тут не прокатят. Просто скажите мне, как называется этот вид борьбы и всё, вы свободны.

— Майор, это бой драконов, древняя боевая система подготовки малайских воинов. Мне довелось как-то раз спасти одного тонущего старика-малайца, его смыло во время шторма с борта какой-то джонки, и пока мы плыли до его деревни, он обучил этой борьбе меня и моих мальчиков. Это чисто оборонительный вид борьбы и в ней нет никаких ударов и даже захватов, одни только обманные финты и уходы от удара. Особенно хорошо это получается в лесу. Капитан О'Лири правильно подметил самое главное, от врага нужно вовремя увернуться и чуть-чуть подтолкнуть его в сторону ближайшего твёрдого предмета, лишив точки опоры. В общем заставь врага гоняться за собой, как щенка за цыплятами, и ты уже победил, ну, а что касается автомобиля, то я склонен объяснить это тем, что этот ваш Доминго всё же нажал вместо газа на тормоз. Если захотите выпить со мной, майор, то мы сможем встретиться с вами в ближайшие дни в том самом ресторане, возле которого завязалась драка. Я всё же хочу ещё раз попытать счастья и уговорить господина Мияги преподать моим мальчикам несколько уроков и надеюсь задержаться в Кадене на пару недель.

Майор усмехнулся и воскликнул:

— Святой отец, вы снова шутите! Только вводный курс у господина Мияги длится два года, а потому вашим сыновьям придётся задержаться здесь надолго и я полагаю, что их присутствие заставит солдат хоть немного сдерживать свои низменные страсти. Ваши парни, похоже, являются куда лучшими бойцами, чем вы об этом говорите.

— О, майор, вы не знаете моих мальчиков, они у меня всё схватывают на лету и очень упорны в тренировках. — Поторопился сказать Ланнель и, поднимаясь попрощался — Поэтому они не задержатся в этом городе больше, чем на три недели, а теперь если вы позволите, я покину вас, майор, да, храни вас Господь.

Исигава Мияги непонимающе смотрел на католического священника, одетого в старенькую чёрную сутану, и никак не мог взять в толк, что тому от него нужно. Он вежливо поклонился и сказал:

— Господин О'Рейли, ваши сыновья и без того самые великие воины, каких я только видел.

Ланнель, который по наущению Юджина О'Рейли только что разразился витиеватой тирадой, смысл которой сводился к тому, что он хочет чтобы его сыновья стали его учениками, но не договорил до конца и потому пожилой, но довольно крепкий физически японец, воспользовавшись тем, что он просто был вынужден перевести дух, вставил в его речь свою фразу, тотчас рассвирепел. После того, как он провёл ночь в кутузке, его сначала битых два часа допрашивал следователь, затем ещё почти столько же времени майор Кроуфорд всяческими правдами и неправдами пытался выяснить, как трое парней отделали сразу шестнадцать человек, его снова втягивали во всяческую пустопорожнюю болтовню. Он сердито рыкнул и сузив глаза чуть ли не прошипел злым голосом:

— Послушай-ка ты, умник, я не спрашиваю тебя, что нужно моим сыновьям, а без чего они обойдутся. Я пришел к тебе с деловым предложением, ты передаёшь нам все свои знания, а я в благодарность за это исцеляю твою единственную дочь от лучевой болезни. Понял?

Исигава сразу осунулся и закрыв глаза прошептал:

— Хибакуся нельзя исцелить.

— Нет, ты меня сейчас точно доведёшь до припадка, сенсей недобитый! — Воскликнул маг в ярости — Я не спрашиваю тебя, можно или нельзя вылечить хибакуся, а говорю тебе, что вылечу её. Неужели это так трудно понять, Исигава? Тебе всего-то и нужно сделать, что отвести меня к ней, я прочитаю над ней молитву, сделаю руками несколько жестов и уже через несколько часов твоя Саори будет весело смеяться и прыгать по комнате, как зайчик, а после этого ты позволишь мне проделать над собой кое-какие процедуры и затем погоняешь моих парней пару недель по своему бараку, пропахшему табаком.

Исигава посмотрел на мага безумным взглядом и спросил:

— Ты действительно можешь сделать это?

Ланнель встал и строго рыкнул:

— Веди меня к дочери, а то она не дай бог умрёт, пока мы тут с тобой болтаем, и мне потом придётся воскрешать её, а это совсем не входит в мои планы. Мне только того и не хватало, что разругаться вдрызг с вашими богами. Со своими проблем хватает.

Сенсей вскочил на ноги и, едва сдерживая дрожь в руках, торопливо направился к дверям. Хотя он и был одет в традиционное кимоно серого цвета, дом его вовсе не походил на японское жилище, так как прежде это был самый обыкновенный склад с конторой наверху. Исигава забыв обуть гэта чуть ли не выбежал в коридор и торопливой походкой направился из своего кабинета к лестнице, ведущей на второй этаж. Его ученики, сидящие в дальнем углу большого спортивного зала, открыли рты от изумления. Пару минут спустя Ланнель уже входил вслед за Исигавой Мияги в небольшую комнату превращённую в больничную палату. На больничной же койке с поднимающейся кверху половиной лежала под капельницей бледная измождённая девушка. Увидев отца, она слабо улыбнулась, губы её чуть шевельнулись, но она не смогла сказать ни слова и тот от ужаса закрыл лицо руками и глухо застонал от сильной душевной боли.

Ланнель чуть ли не насильно усадил Исигаву на стул, широко улыбнулся девушке, подмигнул и тотчас сотворил заклинание, погрузившее её в такой глубокий сон, что он был сравним со смертью. После этого маг достал из кармана свой анголвеуро и, пододвинув к кровати второй стул, сел на него и принялся сосредоточенно нажимать на руны, коих на нём было ровно в два раза больше, чем на обычном, магистерском, семьдесят две вместо тридцати шести. Хотя заклинание было невероятно сложным, пальцы его так и порхали по маленьким клавишам. Вскоре была готова первая магическая конструкция, он сделал руками широкие пасы и Саори воспарила над кроватью, игла сама собой выскочила из её вены, а капельница отодвинулась к окну.

Вторая магическая формула, как и третья, были подготовлены им заранее, так как маг уже довольно хорошо знал природу лучевой болезни. Сразу же после возвращения в город с авиабазы, он зашел в городской госпиталь и самым бесцеремонным образом допросил его главного врача с помощью магии. После того, как он нажал на кнопку анголвеуро во второй раз и подтвердил магическую формулу, щёлкнув пальцами, девушку окутало золотистое облачко, а после третьей над ним появился кроваво-красный шар диаметром в полметра, который прострелил тело девушки тремя дюжинами лучей, которые под ней свивались в толстый жгут и, пройдя через кровать, уходили вниз на первый этаж и через пол под землю. После этого Ланнель почти полчаса составлял четвёртую магическую формулу и когда она была задействована, между девушкой и кроватью появилось, как бы её второе я, только зелёного цвета, соединённое светящимися, извивающимися шнурами с недрами острова Окинава и из него в тело девушки так же вонзились зелёные лучи, которые проходя сквозь её тело делались на выходе бурыми. Увидев рядом Исигаву, маг сказал:

— Вот эта бурая дрянь, парень, это её болезнь и как ты видишь, она из неё уходит, а из земли в тело твоей дочери входит энергия жизни. Теперь нам нужно просто посидеть и подождать, когда моё лечение закончится. Думаю, что к ночи я управлюсь. Извини, что так долго, но состояние твоей Саори оказалось гораздо хуже, чем я предполагал. Можно сказать, что она была буквально на волосок от смерти, но теперь её жизни ничто не угрожает. Уже довольно скоро она будет совершенно здорова и проживёт очень долго.

Ждать действительно пришлось долго, почти семь часов и всё это время Исигава Мияги сидел не шелохнувшись. Наконец из тела девушки стали исходить чистые зелёные лучи и маг сотворил пятое магическое заклинание, после которого Саори плавно опустилась на кровать. Цвет лица у девушки был совершенно здоровый, а выражение такое умиротворённое, что Исигава, действительно увидев дочь совершенно здоровой, громко зарыдал, но быстро взял себя в руки. Ланнель встал, похлопал его по плечу и тихо сказал:

— Всё закончилось, старина, пошли вниз, выпьем чего-нибудь крепкого. Только не вздумай предлагать мне саке.

Исигава медленно встал, утёр слёзы рукавом кимоно и вышел из комнаты на негнущихся ногах. Как только маг вышел вслед за ним и тихонько закрыл за собой дверь, японец упал перед ним на колени и схватив за руки прохрипел:

— Теперь моя жизнь принадлежит тебе, оёгун.

Маг высвободил свои руки из жестких, цепких пальцев японца, ухватил его за плечи, поднял на ноги и усталым голосом сказал:

— Исигава-сан, твоя жизнь мне не нужна. С меня вполне хватит твоих знаний в области боевых искусств. — Исигава быстро кивнул головой, его лицо сразу же сделалось каким-то бесстрастным и потерянным, а в глазах японца Ланнель прочитал нечто такое, что сразу же почувствовал себя негодяем и чтобы не доводить дело куда более страшного финала, чем он мог себе представить, прибавил — Если ты назвал меня оёгуном, Исигава-сан, это значит, что твоей душе нужна опора. Ну, что же, я её тебе дам и поскольку ты обязан мне во всём подчиняться, то пойдём вниз, поужинаем и обо всём поговорим. Разговор у нас будет долгим и, как мне кажется, далеко не самым простым, но я к нему давно уже готов.

Японец энергично кивнул головой и уже куда более сильной и твёрдой походкой пошел вперёд и стал спускаться вниз по широкой деревянной лестнице. В большом спортзале уже никого из его учеников не осталось и лишь в углу на матах лежали Сэнди, Варнон и Талионон. Все вещи, которые они оставили в гостинице, были оттуда уже забраны и сложены рядом. Увидев Исигаву и, якобы, своего отца, Варнон-Джонни быстро поднялся на ноги, подошел к Ланнелю и своему будущему сенсею, остановившись метрах в трёх, после чего сделал быстрый поклон-кивок и замер в ожидании приказа. Ланнель тронул пожилого японца за плечо и спросил его:

— Исигава-сан, какие блюда любишь ты сам и какие любит твоя дочь? Джонни сходит сейчас в ресторан и всё принесёт. — Немного помедлив, он спросил — У тебя найдётся для нас место?

Последнюю фразу он произнёс хотя и на довольно неплохом японском, но с весьма странными вибрациями и совершенно не японской интонацией, хорошо известной Варнону, как магу, отчего Исигава Мияги на какое-то время застыл, после чего совершенно обычным для сенсея наставническим тоном распорядился:

— На втором этаже есть свободные комнаты. В ту, которая поменьше, отнесите вещи вашего отца, а вторую займите сами. Не шумите и громко не разговаривайте, там спит после лечения моя дочь, не будите её. — Пристально посмотрев на Варнона, он спросил — Ты Джонни? — После чего не дожидаясь ответа сказал — Пойдём вместе с нами в мой кабинет, я напишу тебе список. Платить не надо, хозяин ресторана мой должник. Если ты и твои братья не любите японскую кухню, в ресторане будут готовить для вас американскую еду. — Вежливо поклонившись Ланнелю, Исигава сказал — Пойдёмте в мой кабинет, Юджин-сан. Прошу заранее простить меня за то, что в нём недостаточно уютно для нашей беседы. К сожалению я не самый хороший японец и потому дом у меня наполовину европейский.

Большой кабинет Исигавы действительно выглядел слишком уж официально и совсем не в японском стиле, но в нём в глубине кабинета неподалёку от окна всё же имелся уголок предназначенный как раз именно для дружеских бесед, правда, опять-таки не в японском стиле, а с четырьмя европейскими креслами и низким столиком между ними, рядом с которым на деревянной подставке имелось хоть что-то действительно японское — бонсай, красивая карликовая сосна растущая в круглой чаще тёмно-коричневой, неглазурованной керамики. Хозяин провёл своего гостя к креслу, усадил лицом к токонома — традиционной нише для произведений искусства в которой стояла всего одна древняя глиняная ваза, и, снова поклонившись, прошел к письменному столу и принялся быстро писать что-то на листке бумаги шариковой ручкой. Закончив, он молча вручил записку Джонни прошел в угол и сел в кресло напротив фальшивого Юджина О'Рейли. Ланнель улыбнулся и крикнул вдогонку выходившему Варнону:

— Джонни, купи мне коробку французского коньяка подороже!

Эти слова также обладали магическим приказом адресованным Исигаве и тот посмотрев на священника с испугом спросил:

— Что это было, мой господин?

— Это был мой приказ тебе, Исигава-сан, переданный особым образом. Хотя я спросил тебя всего лишь о том, есть ли у тебя место для беседы, это был приказ и в нём содержалось наставление, чтобы ты вёл себя так, как будто ничего не произошло, но ты всё равно находился под моим полным контролем. Послав Джонни за коньяком, извини, но саке мне совершенно не нравится, я освободил тебя от действия этого приказа и поскольку нам действительно нужна твоя помощь, то мы должны обо всём поговорить. Давай сделаем так, Исигава-сан, мы сначала поужинаем, а потом выпьем и поговорим.

Японец немного подумал, кивнул головой и сказал:

— Пусть будет по твоему, Юджин-сан.

Ланнель молча кивнул головой, сложил руки на груди и, закрыв глаза, словно окаменел. Исигава Мияги тоже погрузился в нелёгкие для него и совершенно несвойственные для японца его положения раздумья. Около часа они оба сидели молча. За это время Сэнди, Варнон и Талионон, двигаясь совершенно бесшумно, не только сделали заказ в ресторане и перенесли все вещи наверх, но к тому же разбудили Саори, накормили девушку до отвала и уложили её спать. На улице в это время было непривычно тихо, хотя в ресторане неподалёку было довольно много солдат.

Когда Варнон и Сэнди появились там, солдаты, которые обсуждали все перипетии вчерашнего неспокойного вечера, настороженно притихли. Два загорелых братца, весьма бойко разговаривающие по-японски, позвали хозяина ресторана, объяснили ему, что они поселились в доме Исигавы и сделали заказ не только на сегодняшний вечер, но и на ближайшие три недели. Хотя Исигава и сказал Варнону, что хозяин ресторана его должник, он достал из заднего кармана пачку стодолларовых купюр и за всё расплатился, после чего оба братца подсели к стойке, ресторан имел сугубо американский интерьер, и не спеша выпили по бокалу пива и сгрызли тарелочку солёных орешков. Вскоре несколько японцев вышли в зал с большими пластиковыми корзинами, а один с поклоном вручил Варнону коробку самого дорогого французского коньяка и бутылку ещё более дорого французского шампанского, горлышко которой было украшено розой из шелковой ленты и солдаты, среди которых были и младшие офицеры, вполголоса загудели. Слишком уж внешний вид обоих братьев, одетых хотя и чисто, но всё же довольно бедно, контрастировал с их покупками.

Когда братья выходили из ресторана, к нему подходило с полдюжины солдат, которые увидев братьев чуть было не бросились наутёк, но те спокойно перешли через улицу и, пропустив вперёд официантов, вошли в школу Исигавы Мияги. Только после этого солдаты решились войти в ресторан и кто-то из посетителей ехидным голосом поинтересовался у них:

— На базе мне помнится вы были посмелее, парни. Что же вы не отметелили этих двух недоносков?

Усаживаясь за свободный столик один из морских пехотинцев в звании сержанта ответил:

— Гарри, не знаю слышал ли ты что-либо об этих парнях или нет, но капитан О'Лири нас сегодня просветил на их счёт. Эти ирландцы, к твоему сведению, мастера какого-то боя драконов. Они прыгают с джонки в самую гущу акул и убивают этих тварей голыми руками. Бьют их по жабрам руками и ногами и те тонут, как подводная лодка, после попадания в неё глубинной бомбы. Победить их можно только одним единственным способом, пристрелить издалека. В том случае, конечно, если сумеешь прицелиться. Если у тебя есть с собой винтовка, а ещё лучше пулемёт, ты можешь попробовать их подстрелить, а я лучше посмотрю на это со стороны. Они, кстати, вошли в школу этого японского каратиста.

После этого в ресторане уже не было так шумно, как в обычные дни и даже когда завязалась ссора между лётчиками и морскими пехотинцами, охраняющими вместе с военной полицией авиабазу, на спорщиков тотчас зашикали и они быстро угомонились. То, с какой суровостью начальство решило покарать зачинщиков и участников вчерашних беспорядков, остудило самые горячие головы и потому ни у кого не возникло желания отомстить ирландцам. Мало того, что те могли постоять за себя, так можно было ещё и угодить под суд военного трибунала со всеми вытекающими последствиями, самыми худшими из которых была отправка во Вьетнам. Если полутора, двумя годами раньше там находились одни только американские инструкторы, то теперь, после падения режима Нго Динь Дьема и начала войны с Северным Вьетнамом, всё чаще поговаривали о скорой посылке в Сайгон регулярных частей, что заставляло всех солдат нервничать.

Официанты, запущенные в кабинет, быстро накрыли на стол и тут же удалились. Перед Ланнелем было поставлено едва ли не вдвое больше блюд, чем перед Исигавой, который заказал для себя гречишную лапшу каку-соба, танцу жоу — кисло-сладкую свинину с ананасом, якитори и суси из лосося. Для святого отца было поставлено помимо лапши рамен, считавшейся в Кадене редкостным угощением, омурайсу, большую порцию говядины с луком и побегами бамбука — дуньсунь жоусы, какой ирландец сможет отказаться от этого, жареные пельмени готье, да, ещё и хризантемового карпа в кисло-сладком соусе, естественно якитори, не говоря уже о суси трёх видов. Ко всему этому ещё и прилагалась чаша с рисом вместо хлеба. Кивнув головой изумлённому хозяину, Ланнель весёлым голосом сказал: — "Итадакимас!" и, начав по традиции с риса, приступил к трапезе с таким азартом, что палочки в его руке так и замелькали. Исигава Мияги, поклонившись гостю, так же приступил к трапезе, но ел не спеша.

Ужин прошел в полном молчании и когда всё было съедено подчистую, Ланнель хлопнул в ладоши и в кабинет снова впустили официантов, которые быстро убрали со стола, выставили на него чай, сладости, бутылку конька "Хенесси", два бокала и исчезли, теперь уже окончательно. Святой отец открыл коньяк, вопросительно посмотрел на Исигаву и когда тот, немного подумав, кивнул головой, разлил коньяк по бокалам и поблагодарив хозяина сказал:

— Готисо-сама. Теперь я готов выслушать тебя, Исигава-сан.

Хозяин кабинета только было открыл кабинет, как снаружи послышался негромкий стук, дверь открылась и Джонни, засунув голову внутрь, изобразил кивком головы поклон и сказал весёлым голосом:

— Исигава-сан, мы разбудили Саори, как следует накормили её, по-моему она не ела месяца три, не меньше, и снова уложили спать. Она хотела спуститься к вам, но поскольку за ужином выпила полбутылки шампанского, то не смогла подняться и рухнула в кровать.

Не дожидаясь ответа белобрысый парень закрыл дверь и Исигава, растерянно посмотрев на священника, прежде чем начать разговор, залпом выпил коньяк и только потом, сделав паузу, заговорил:

— Мой господин, поскольку моя жизнь теперь принадлежит тебе, я должен рассказать тебе о себе всё. Для большинства людей я Исигава Мияги, но Мияги это не моя настоящая фамилия. На самом деле я Исигава Яри, последний ниндзя из несуществующего клана вершителей судеб, клана Яри. Этот клан ведёт своё начала от мало кому известного ямабуси, монаха отшельника Ватанабэ Яри. Ещё за двести лет до того дня, когда появились первые самураи, в седьмом веке наш предок создал первый клан ниндзя, который так и остался тайным кланом. Позднее, когда клан Яри стал исподволь развивать через других ямабуси искусство ниндзюцу, появилось девять кланов ниндзя, о которых знает далеко не каждый японец и только посвящённые знают о том, что они из себя представляли раньше и что представляют сейчас. Мы всегда стояли в тени и никогда никому не служили, даже императорам, хотя и оказывали им некоторые услуги пусть и бесплатно, но в конечном итоге делали это ради собственной выгоды и хотя бы хрупкого равновесия. В разгар феодальных войн периода Сэнгоку дзидай, благодаря клану Яри на свет появилось множество кланов ниндзя и поскольку они в какой-то мере противостояли самураям, народ Японии не был порабощён. Когда во времена правления Токугава наступил мир и тысячи самураев превратились в разбойников, клан Яри фактически создал отряды самообороны, которые впоследствии опять-таки не без его забот, превратились в кланы якудза, но только сегодня они стали особенно сильны. Хотя клан Яри никогда не был многочисленным, в самые лучшие годы нас было не более двухсот пятидесяти человек, он имел очень большое влияние на политику государства и даже императора. Перед началом войны с Америкой, которой мы не хотели, нас было всего девяносто восемь человек и я в клане занимал должность сэссе, — регента клана. Ко мне стекалась вся информация, которую я анализировал и давал рекомендации. Перед войной я был простым учителем математики в Токио. Всё моё детство, юность и молодость были посвящены тренировкам и учёбе и потому я женился в возрасте тридцати четырёх лет. До начала войны моя жена родила двух сыновей и дочь, я знал что через несколько лет стану главой клана и будущее виделось мне счастливым, но эти идиоты развязали войну и стали одерживать одну победу за другой, а в сорок втором году вообще напали на Америку. В сорок втором же году меня призвали в армию и хотя я мог избежать этого, в знак протеста против того, что мой дядя допустил эту войну, я пошел служить в императорский военно-морской флот и поскольку был математиком, меня направили на курсы штурманов. Проучившись всего шесть месяцев, я стал штурманом на подводной лодке. Так уж вышло, что я был старше всех в экипаже и к тому же имел очень большой опыт влияния на людей, поэтому в некотором смысле подводной лодкой командовал я, а не капитан Токудайдзи, который кичился своей аристократической фамилией и тем, что был самураем. То, что я пятнадцать лет был по сути единственным аналитиком клана, помогло мне выжить на этой войне. Мне всегда удавалось предугадать действия врага и увести нашу подводную лодку из-под удара. Зато таким своим поступком я фактически уничтожил свой клан. Один из моих родственников настояла на том, чтобы клан перебрался из Токио, подвергавшегося ежедневным бомбардировкам, в Хиросиму. После того, как американцы сбросили на этот город атомную бомбу, в живых остались только я, моя племянница и вторая дочь, родившаяся в сорок третьем году. Должны были погибнуть и они, но Юрико вместе с Саори двумя днями раньше уехала на нашу ферму и потому они остались в живых, но были облучены. Юрико умерла семь лет назад, а Саори должна была умереть через несколько дней. Не знаю, Юджин-сан, как ты отнесёшься к этому, но я считаю, что клан Яри настигло возмездие за то, что он стал бездумно играть судьбами людей. В начале века мы подтолкнули военных начать войну с Россией, а конце тридцатых годов хотя я и предупреждал всех, что очередная война закончится поражением и клан мог её предотвратить, мы не сделали этого. К тому же и мои руки тоже по сути дела были обагрены кровью, ведь благодаря мне капитан Токудайдзи потопил двенадцать кораблей противника, но что самое страшное, некоторых американцев эти сопляки брали на борт подводной лодки, а потому жестоко с ними расправлялись. Возомнив себя самураями, они доходили до того, что вспарывали несчастным американским юношам животы, вырывали печень и съедали её. За это боги и покарали меня, как покарали они клан Яри за то, что он допустил эту войну. Когда Япония капитулировала, капитан Токудайдзи хотел отвести нашу подводную лодку на Гавайи и сдаться американцам, но я этого не допустил. Напомнив ему о том, скольких американских моряков он убил, я задушил его, глядя ему прямо в глаза, а потом убил всех остальных негодяев. Мне следовало бы покончить жизнь самоубийством, но я знал, что моя дочь осталась жива и потому не сделал этого. Чтобы скрыть следы расправы над экипажем, я вышел в эфир и заявил во всеуслышанье, подделав голос капитана, что мы приняли решение погибнуть, но не сдаваться, после чего затопил подводную лодку и на надувной лодке две недели болтался посреди Тихого океана. На мне была надета гражданская одежда и я сказал американцам, что находился на борту подводной лодки, как врач. Через полгода я разыскал дочь и перебрался на Окинаву. Хотя мой клан и погиб, все его достояния сохранились, как и практически все агенты. В моём единоличном распоряжении оказались все сокровища клана, но они не могли вернуть здоровья Юрико и Саори. Как мог я боролся за их жизнь, Юджин-сан, и дал клятву, что если кто-то сумеет вылечить мою дочь, то я стану его верным рабом. Ты сделал это, Юджин-сан, и теперь всю свою оставшуюся жизнь я буду служить тебе. Мы, Яри, долгожители, и если ты прикажешь мне возродить клан и положить к твоим ногам всю Японию, то я так и сделаю и прошу тебя только об одном, позволь мне отпустить Саори, пусть моя девочка живёт своей собственной жизнью. В отличие от Юрико она ничего не знает о делах клана.

В принципе задолго до того, как Исигава закончил свой рассказ, Ланнель сделал для себя вывод, что этот человек может очень пригодиться им всем на Серебряном Ожерелье. К тому же он сразу проникся к нему тёплыми чувствами. Поэтому он дружелюбно улыбнулся и сказал мягким голосом:

— А теперь, Исигава-сан, выслушай мою историю. — После этого он рассказал всё то, что полтора месяца назад рассказал настоящему Юджину О'Рейли, продемонстрировав ему все магические доказательства, после чего сказал — Исигава, магия позволяет человеку многое, в том числе делает доступным и полный контроль над людьми, да, только ни одному нормальному магу не придёт в голову создавать таким образом даже небольшую команду, не говоря уже о целой армии. В этой связи я хочу потребовать от тебя только одно, мы принесём друг другу клятву дружбы и верности, скрепим её своей кровью, а уже потом продолжим разговор.

Японец поклонился и сказал в ответ:

— Я подчиняюсь твоему приказу, господин. — После чего встал, подошел у комоду на котором стояла подставка с мечами, достал из него чёрную шкатулку и вернулся на своё место. Поставив шкатулку на столик, он открыл её и Ланнель увидел в ней небольшой старинный нож-танто. Исигава придвинул к нему шкатулку и пояснил — Это танто Ватанабэ Яри, родоначальника клана. Думаю, что для клятвы на крови он подойдёт в самый раз, если у магов для этого нет особого кинжала.

Маг улыбнулся и сказал:

— Для этого могла бы подойти и обычная вилка, но будет лучше, если мы сделаем это с помощью древней реликвии, друг мой.

Ланнель обнажил нож, взял его в правую руку верхним хватом, вонзил в свою ладонь и протянул нож Исигаве держа ладонь горизонтально. Тот проделал то же самое и когда крови из ранок вытекло примерно по столовой ложке у каждого, маг произнёс вслух заклинания и накрыл своей ладонью ладонь своего друга. Послышалось громкое шипение, Исигава почувствовал на ладони сильный жар и когда его друг поднял ладонь, увидел, что на ней лежит овальный сверкающий рубин. Точно такой же рубин был и на ладони мага, лицо которого сделалось совсем другим и к тому же остроухим. Ланнель почесал в затылке и решительно снял с груди большой серебряный крест, после чего достал из внутреннего кармана сутаны анголвеуро и принялся творить магическое трансформации. Он положил свой рубин на крест, жестом велел Исигаве сделать то же самое и, нажав на кнопку, отложил анголвеуро в стороны и обеими руками сделал пасы над серебряным крестом и двумя рубинами. Их тотчас окутало сребристое облачко и когда оно рассеялось, то на столике лежали две эльфийские цепочки с фиалами крови дружбы и верности. Протягивая одну из них Исигаве Мияги, он насмешливым голосом сказал:

— Надень мой фиал с клятвой на шею и скажи — я твой раб.

Японец поклонился эльфу, надел цепочку на шею и попытался было произнести эти слова, но не смог даже просипеть. Он повторил попытку и у него снова ничего не вышло, после чего сказал:

— Ланнель-сан, у меня ничего не получается.

— А чего ты ещё ожидал? — Удивился маг — Вроде бы уже не мальчик, а такой простой истины понять не можешь. Друг не может быть рабом. Теперь, когда ты свободен сам решать, что для меня благо, а что зло, я хочу попросить тебя вот о чём, Исигава. Мне нужен помощник сейчас, когда я готовлюсь к войне с Голониусом, и понадобится сэссе в более далёком будущем, когда я стану королём. Пока мы будем решать дела на Земле, у тебя будет возможность подготовить нового сэссе клана Яри, ну, а твою Саори я предлагаю забрать на Серебряное Ожерелье. Там она сможет стать, как минимум, королевой, а здесь на Земле она даже магией заниматься толком не сможет.

Исигава открыл рот, снова попытался что-то сказать, потом плюнул и покрутив головой воскликнул:

— Вот дьявол! Ланнель-сан, куда ты туда и я, тут даже и говорить не о чем. Только вот что нам теперь делать с Саори, ума не приложу. Расскажи я о том, что она чудесным образом исцелилась, врачи её тут же в гроб загонят. Так что давай, придумывай, и если тебе не трудно, объясни мне, пожалуйста, почему я не могу произнести клятву?

— Да, потому, дурья башка, что мы с тобой поклялись на крови и теперь единственное, что ты можешь делать, так это ругать меня последними словами за глупость, а при случае даже запустить в мою голову чем-нибудь тяжелым, но только если искренно желаешь мне добра. От этого пострадает лишь моя гордость, но не голова. Ну, а если ты попытаешься предать меня, то независимо от того надет на тебе мой фиал или нет, он мигом тебя остановит. Меня, кстати, тоже. Мы теперь с тобой друзья до гроба, парень. Извини, но я по отношении к тебе применил самую сильную магию, магию крови и то, что она дала в результате два фиала, говорит, как я тебя люблю и уважаю, старина. Иначе моё заклинание просто не сработало бы. Ну, а что касается твоей девчонки, то ей не помешает малость окрепнуть. Завтра с утра я отправлю её на остров к нашим, и, заодно, посвящу в рейнджеры. Так, на всякий случай, а здесь вместо неё останется голем, который тихо и спокойно умрёт чрез пару недель. После этого мы похороним ненастоящую Саори, ты продашь школу или передашь её кому-либо из тех ребят, кто продолжит дело твоих предков на этой планете и мы отправимся в Тибет искать тот храм, в котором находится сердце Земли.

Исигава восторженно воскликнул:

— Всегда мечтал найти что-нибудь подобное. — После чего поинтересовался — Ланнель, ты уже решил, как мы будем добираться до Тибета? Если нет, то даже и не забивай себе голову, у Яри по всей Юго-Восточной Азии есть свои агенты. — После небольшой паузы он посмотрел на фиал крови и спросил — Неужели знания и умения моего клана смогут помочь тебе в борьбе с некромантом?

Маг кивнул головой и сказал:

— Прибавь к этому ещё и магию отца Юджина, старина, и мы получим в итоге очень грозное оружие. Ты человек планеты Земля, Исигава, и всё, чему научил тебя твой клан, далось тебе тяжким трудом и я уже сейчас замираю в предвкушении того, какими воинами ты воспитаешь моих подопечных, когда станешь могущественным магом. Да, и в качестве моего сэссе тебе просто цены не будет.

— Но ведь ты даже не видел меня в бою, Ланнель-сан! — Воскликнул изумлённый этими словами Исигава. Пойдём я хотя бы покажу тебе, что из себя представляю.

Маг улыбнулся сказал:

— Исигава-сан, зато это видели стены твоего спортзала и как только я вошел в него, то сразу же понял, что здесь время от времени давал выход своей энергии великий воин. То, что устроили вчера мои помощники, это были всего лишь детские шалости, ведь их учителем был двенадцатилетний мальчишка. Так что я представляю себе, какими станут они после того, как твоими собственными учителями станут самые лучшие мастера боя драконов. Хотя я никогда до этого времени не занимался рукопашным боем, мне доводилось видеть таких мастеров, но никто из них не оставлял таких ярких отпечатков на стенах тренировочных залов, какие ты оставил в этом старом табачном складе. Ты просто не знаешь, что в тебе сокрыто, Исигава-сан, и моя задача сейчас заключается только в одном, раскрыть весь твой потенциал, а это можно будет сделать только в одном месте, в сердце Земли.

Не смотря на то, что была уже поздняя осень, заканчивался ноябрь, Ланнель решил идти к сердцу Земли, хотя в горах Тибета бушевали метели и стояли суровые морозы. Исигава привёл в действие все хитроумные механизмы давления древнего клана Яри, отдал тайный приказ спящим агентам в Китае, надавил на высокопоставленных правительственных чиновников в Токио и в конечном итоге отец Юджин был вызван в Ватикан, где недоумевающие кардиналы вручили ему бумагу за подписью самого Мао Цзэдуна, согласно которой ему разрешалось посетить Тибет, оккупированный китайскими войсками, не позднее тридцатого августа одна тысяча девятьсот шестьдесят пятого года. Вылететь в Лхасу он мог самолётом из Катманду, естественно, если сможет найти самолёт и психа-лётчика, согласившегося лететь в коммунистический Китай. Вопрос с самолётом решился быстро, Исигава просто купил по дешевке практически новый американский бомбардировщик "Боинг В-26" переделанный в пассажирский борт, а Юджин, связавшийся из Рима с друзьями в Англии, нашел одного сумасшедшего лётчика, воевавшего когда-то в Бирме.

Можно было конечно обойтись и без этих мучений, но в том-то всё и дело, что Ланнель, как не пытался, так и не смог открыть портал прохода к сердцу Земли и потому им оставалось только одно, лететь на самолёте из Катманду в Лхасу, затем добираться на лошадях или пешком до монастыря Пархор, расположенного неподалёку от Джомолунгмы, и уже оттуда идти только пешком в горы по направлению на другой монастырь, Сагья. Примерно на середине пути, слева, и находилось Сердце Земли. К тому времени когда Юджин О'Рейли вернулся на остров Иримиэль, так стали его именовать те, кто знал о существовании Серебряного Ожерелья, его уже поджидали там семеро таких же миссионеров, даже ещё более неприкаянных, чем он сам. Разговаривая с ними по рации, Юджин обещал им открыть некие таинства и когда, якобы, специально нанятая для этого яхта, на борту которой находились его сыновья доставила их до острова, они и правда были поражены тем чудом, которое увидели, хотя это была всего лишь жизнерадостная четырёхлетняя девочка, которая ездила по джунглям верхом на леопарде и каталась на спинах акул и дельфинов.

Юджину О'Рейли не потребовалось слишком много времени на то, чтобы подбить этих семерых старых авантюристов-католиков стать рыцарями — истребителями нечисти. Узнав же о том, что каждый из них сможет создать самый настоящий рыцарский орден и при этом они ещё и обратят в истинную веру не одну и даже не две тысячи отважных воинов, они тотчас согласились и не стали сетовать на то, что им не суждено доложить об этом подвиге в Ватикан. После этого целых две недели ушло на то, чтобы сделать семерых мужчин в возрасте лет эдак тридцати пяти, довольно опытными рейнджерами и магами. Вот теперь святые отцы были не только преисполнены энтузиазма, но и полны сил для борьбы с дьявольскими порождениями некроманта Голониуса. То, что святых отцов включили в состав экспедиции к сердцу Земли, им понравилось, но они пришли в ужас от того, что Ланнель решил взять с собой ещё и малышку Иримиэль. Отец Бертран, услышав это, чуть ли не завопил:

— Ланнель, ты с ума сошел! Как можно брать такую малютку с собой в горы, да, ещё зимой? Я самым внимательным образом изучил все имеющиеся у нас карты и пришел к выводу, что храм находится на высоте около шести километров. Уже сейчас там жуткий холод, а вскоре станет ещё холоднее и к тому же там даже взрослому человеку будет невозможно обходиться без кислорода.

Маг выслушал его с невозмутимым видом и сказал:

— Не волнуйся, Бертран, кислородом я тебя обеспечу, а с холодом ты и сам как-нибудь справишься. Ну, а что касается Иримиэль, старина, не забывай, что она эльдара и уже только поэтому будет покрепче вас, изнеженных и слабых людей Земли.

Благодаря Ланнелю, отца Бертрана было теперь очень трудно назвать слабым. Это был темноволосый верзила ростом под два метра с широченными плечами и мощной мускулатурой. Большой любитель подводного плавания, он легко нырял на глубину свыше ста метров и мог находиться под водой до шести минут. Все остальные священники, которые прибыли на остров Иримиэль, уступали ему только в росте, а потому отец Луиджи, который один из всех имел опыт восхождений на горные вершины, поторопился успокоить коллегу:

— Бертран, я тоже не вижу в этом ничего страшного. В конце-концов мы сможем взять с собой кислородные баллоны для принцессы Иримиэль, хотя на высоте в шесть километров вполне можно обойтись и без них. К тому же мы ведь будем нести девочку на руках. Теперь, когда я стал горным рейнджером, мне всё одно, что Тибет, что Альпы и там, и там я пройду по любой круче с закрытыми глазами.

Так или иначе, но уже утром следующего дня они были уже в Сингапуре и вылетели из него в Дели, а на следующий день вылетели в Катманду, где их с нетерпением поджидал майор британских ВВС в отставке Майкл Ривер, коренастый крепыш сорока восьми лет от роду. Большой любитель авантюр и шотландского виски. Услышав по телефону от отца Юджина о том, что помимо пяти тысяч долларов он получит за этот рейс ещё и самолёт в придачу, Опасный Майк, находившийся в это время в пабе, тотчас протрезвел и спросил, куда ему нужно отправляться. Узнав о том, что бомбардировщик, переделанный в грузопассажирский лайнер, нужно забрать в Западной Германии вместе с грузом и перегнать его сначала в Дели, а затем в Катманду, он моментально включил форсаж. Экипаж он подобрал себе даже не выходя из паба и через шесть часов, не соизволив позвонить жене, Майкл Ривер был в аэропорту Хитроу вместе со своими старыми друзьями, с которыми он решил на паях создать авиакомпанию. Благо в Юго-Восточной хватало заказчиков на чартерные рейсы.

Утром следующего дня серебристая машина, пробежав по бетонке, взлетела и направилась прямиком в Лхасу. Китайские власти уже были предупреждены, но даже если бы они не были предупреждены, никаких средств ПВО в китайском Тибете не было. Известить же китайцев следовало хотя бы по той причине, что взлётно-посадочную полосу нужно было очистить от снега и чуть ли не целый полк китайских солдат всю ночь сгребал его лопатами. Высокое китайское начальство, которое получило приказ из Пекина, чуть было не попадало в обморок, когда увидело в руках молодого, загорелого священника, одетого в пуховую куртку поверх сутаны, бумагу подписанную самим председателем Мао. После этого военные чины уже не чинили никаких препятствий и лишь вежливо поинтересовались, какова цель экспедиции, хотя в бумаге чёрным по белому по-китайски и по-английски было написано, что исследователям разрешается ознакомится с культурным наследием высокогорного Тибета. Исигава, который семимильными шагами двигался по дороге магических открытий, с важным видом сказал по-китайски:

— Вы полагаете, полковник, что мы сможем найти здесь что-либо кроме ламаистских монастырей или вы их уже все снесли?

Полковник тотчас закивал головой и согласился:

— Да, вы правы, кроме монастырей здесь ничего нет. Можете осматривать их сколько вам будет угодно.

Исигава хотел было сказать китайцу, что будь его воля он и в монастырь не стал бы заходить, но промолчал опасаясь, что он ещё не настолько хорошо владеет техникой магического приказа интонациями. Тюки с продовольствием и альпинистским снаряжением были выгружены из самолёта и Опасный Майк, козырнув своим благодетелям, тотчас улетел, чтобы прилететь за экспедицией по первому же звонку, а путешественники принялись забрасывать тюки в грузовик с красными звёздами на дверцах, любезно предоставленный китайцами. Китайский полковник и ещё несколько офицеров ушли. Они может быть и остались посмотреть на европейцев, но было довольно холодно, градусов под тридцать мороза, но это, к их удивлению, святых отцов, не очень-то их беспокоило. Как только китайское начальство убралось, к Исигаве немедленно приблизился молодой тибетец одетый в добротную одежду, явно, подаренную альпинистами и на довольно неплохом китайском стал выяснять у него, не он ли является тем самым "братом из-за моря", которого ему приказано встретить. Узнав, что он, парень, которого звали Цеванг, обрадовался и сказал, что "человек из долины" велел ему помочь "брату из-за моря". Юджин О'Рейли, услышав этот диалог, хохотнул и поинтересовался:

— Эй, ниндзя, скажи нам честно, на этой планете найдётся такое место, где у тебя нет своих агентов?

Исигава вежливо склонил голову и сказал:

— Конечно есть, Юджин-сан. Например в Дублине у клана Яри точно нет своих агентов потому, что там живут одни только вредные ирландцы. — Повернувшись к парню он спросил — Цеванг, как быстро мы сможем добраться до монастыря Пархор?

Парень посмотрел на безоблачное небо и ответил:

— Если вы договоритесь с китайцами и они дадут вам машины, то сможете за день доехать почти до места. До Брахмапутры дорога нормальная, а потом совсем плохая, но я схожу в Шигадзе и приведу оттуда яков и вы доедете на них до монастыря. Правда, вам придётся ночевать на нагорье, если вы поедете сегодня.

Исигава помотал головой и сказал:

— Нет, это не годится. Ты можешь отправиться в Шигадзе и выехать к нам навстречу с яками? Машину тебе я обеспечу.

Цеванг сразу же спросил:

— Мне нужно выехать сегодня?

— Да. — Сказал Исигава и пошел в к тому зданию, в которое только что зашел китайский полковник.

Он не ещё успел вернуться к друзьям, как к путешественникам подъехало сразу два автомобиля, большой автобус и русский джип с брезентовым верхом, увидев который тибетец тотчас радостно заулыбался и сказал, что на этой машине он, пожалуй, доедет и до Шигадзе. Прежде чем отправиться в путь, Цеванг отвёз "брата из-за моря" и его многочисленных друзей в один из немногих действующих буддийских монастырей где они и остановились на ночь, чтобы на следующий день отправиться в путь. Ланнель сразу же попросил монаха, одетого в оранжевое одеяние и знавшего китайский язык, отвести его к настоятелю и тот покорно согласился, хотя и получил от своего начальства приказ не пускать к нему чужаков. Настоятель, в отличие от монаха, имел куда более устойчивую психику, довольно хорошо знал английский язык и не смотря на явное нежелание разговаривать с чужаком, всё же согласился ответить на некоторые вопросы. Хотя настоятель Цзонхава и отвёл для аудиенции всего десять минут, Ланнелю очень быстро удалось заинтересовать его и с монаха мигом слетела каменная невозмутимость и всё благодаря тому, что он сразу же назвал пожилому тибетцу цель своего путешествия:

— Почтенный Цзонхава, мы идём в Сердце Земли, и хотели бы остановиться на ночлег в монастыре Пархор. Поэтому я решил обратиться к вам за помощью.

Монах, сидевший с полузакрытыми глазами, тотчас вытаращил их на гостя и удивлённым голосом спросил:

— Вы знаете как пройти в Шамбалу? Чужестранцы её ищут уже не одну сотню лет, но до сих пор безуспешно. Почему вы решили, что двери Шамбалы откроются именно перед вами и зачем идёте в Пархор? Все говорят, что Шамбала находится совсем в другой стороне, где-то возле солёных озёр.

Маг отмахнулся от слов монаха и сказал:

— Мне не нужна никакая Шамбала, почтеннейший Цзонхава, и к тому же я не верю в сказки. Я точно знаю где находится Сердце Земли и найду его, каким бы оно не было. Может быть это древний буддийский храм, а может быть храм ещё более древнего времени или в конце концов просто пещера с каким-нибудь алтарём посередине, установленным в ней ещё в доисторические времена. Всё это не столь уж важно. Главное заключается в том, что в этом месте я смогу узнать прошлое Земли и прочитать, каким будет её дальнейшее будущее.

Настоятель качнулся и спросил:

— Разве такое возможно?

Ланнель улыбнулся и ответил:

— Да. В этом нет ничего удивительного. Мне наверное стоит пояснить, почтеннейший, что речь идёт всего лишь о гороскопе. Вы знаете что это такое?

Почтеннейший Цзонхава кивнул головой и уныло сказал:

— С астрологией я хорошо знаком, путник, хотя и не очень-то верю в неё. Все астрологи обещают очень много, но дают крайне мало.

Вспомнив о том, что Лхаса является столицей этой древней горной страны, маг улыбнулся и сказал:

— Я могу разрушить ваше предубеждение прямо сейчас, почтенный Цзонхава, если вы дадите мне несколько листов бумаги и согласитесь закрыть на полчаса глаза. Мне не хотелось бы выдавать своих секретов. В своём гороскопе я опишу прошлое вашей страны и загляну в её будущее, вам стоит только сказать, как далеко назад мне шагнуть, но взгляд вперёд будет намного короче. Но зато я предскажу вам всё с очень большой точностью.

Настоятель позвонил в колокольчик и велел явившемуся на его зов монаху принести самой лучшей бумаги, после чего спросил:

— Вы сможете описать нашу историю за две тысячи лет?

Срок был едва ли не предельно большим для составления короткого гороскопа, а делать более длительные расчеты Ланнелю было просто лень и он поторопился предупредить монаха:

— Почтенный Цзонхава, я сделаю так, как вы просите, но предупреждаю вас, что в этом гороскопе будут указаны только самые важные для вашей страны события. Никаких подробностей, вроде имён, в нём не будет, только суть событий и даты. Может быть сократим гороскоп, тогда я смогу назвать вам имена и прочие детали.

Настоятель отрицательно помотал головой и сказал:

— Сделайте так, как прошу, уважаемый. Суть того, что минуло мне известна и если она будет открыта вами, значит мы сможем понять суть того, что случится в будущем. — Помолчав какое-то время настоятель всё же не выдержал и спросил — И насколько точным будет ваш гороскоп, чужестранец?

Маг сразу же понял подоплёку вопроса и ответил:

— Что касается прошлого, то в основных событиях мой гороскоп будет предельно точным. Разумеется, для страны, а не в отношении частных вопросов отдельно взятых людей. В общем вы не узнаете из-за чьего именно предательства рухнули стены какой-то крепости, но если имело место предательство, звёзды это обязательно скажут. Ну, а что касается будущего, почтенный Цзонхава, то звёзды назовут вам только то, что будет с вашей страной в том случае, если вы все будете сидеть сложа руки или же наоборот, станете бросаться с голыми руками на вооруженных солдат, то есть пустите всё на самотёк и не станете предпринимать попыток, причём точно просчитанных, изменить свою судьбу. Иногда ведь нужно и смириться перед неизбежным. В общем звёзды указывают самый реальный вариант будущего, но гороскопы для того и составляют, чтобы изменять будущее. Поэтому чем короче гороскоп в смысле взгляда в будущее, тем он точнее.

Монах быстро спросил:

— И какой самый оптимальный срок взгляда в будущее?

Ланнель встал, внимательно оглядел стены комнаты в которой они находились, закрыв глаза приложил руки к стенам в нескольких местах, вернулся назад и, сев перед монахом на низенькую скамейку, уверенным голосом сказал:

— В вашем случае это пятьдесят четыре года, почтенный Цзонхава. При таких условиях звёздного поиска истины будет предсказан наиболее реальный вариант событий, но учтите, это будет гороскоп вашей страны, как совокупности всех её самых главных определяющих признаков. — Вспомнив о том, что Тибет был оккупирован китайцами он поторопился пояснить — Временные внешние факторы, такие, как Китай с его солдатами, в расчёт можно не брать. Пятьдесят четыре года это слишком ничтожный срок, чтобы они смогли полностью изменить вашу страну с её тысячелетней историей.

Монах тем временем принёс стопку листов плотной бумаги для акварели, с поклоном вручил их настоятелю и немедленно удалился. Цзонхава протянул их магу и кивнув ему головой не только закрыл глаза, но и повернулся к нему спиной. На досуге Ланнель загрузил в свой большой анголвеуро основные астральные заготовки нескольких десятков государств и теперь ему нужно было только дать возможность своему магическому инструменту считать из окружающего пространства энергетические потоки исходящие из земли и ментальную энергию людей этого города. Он включил анголвеуро, сотворил заклинания считывания информационных полей, из-за чего стены и потолок небольшой комнаты исчезли и над ними в густой синеве неба зажглись серебряные звёзды и золотые строчки рун. Маг тут же принялся составлять рабочую карту поиска информации в информационном поле Лхасы, отгоняя любопытных духов, а самых назойливых даже матеря на всех известных ему языках Земли.

Духи попались на редкость упрямые и благом было хотя бы то, что среди них не было злых духов. Сказывалась близость сердца Земли. Вскоре Ланнель понял в чём дело. Духи, оказывается, ничуть не меньше настоятеля хотели знать, что будет со страной, в которой они когда-то были людьми. Маг отрывисто сказал им на старшей речи, чтобы они выстроились вокруг и не мешали ему и к его удивлению те поняли язык богов — строителей Альтаколона и послушно встали вокруг него и настоятеля, сидевшего спиной к гостю как с открытыми глазами, так и с открытым ртом, рядами. Некоторые духи корчили старому Цзонхаве рожи и даже показывали ему язык, хотя при жизни были мудрыми и всеми почитаемыми монахами. Ланнель между тем решил сделать настоятелю монастыря приятное и расширил гороскоп, а поскольку духи принялись ему помогать, с исторической частью он разобрался раза в три быстрее.

После этого архимагистр стал анализировать положение звёзд и планет, что было уже куда более лёгким для него делом, а потому звёздное небо над ним стало быстро расчерчиваться синими, зелёными и красными линиями, рождая причудливые фигуры. Всего же на составление вполне приличного по объёму информации гороскопа у Ланнеля Тринира ушло чуть более часа и он был гораздо обширнее того, который маг составил на своём острове. Хотя бумага была далеко не того качества, с которой он привык работать, информационное поле её не отвергло и добрых четверть часа он только и делал, что подсовывал ему листы. Наконец и с этой работой было покончено. Маг сотворил заклинание останавливающее работу анголвеуро, комната обрела свой обычный вид и он, держа в руках две одинаковых стопки листов, покрытыми ровными строчками букв тибетского алфавита, весьма похожих на эльфийские буквы-руны, громко сказал:

— Я закончил свою работу, почтенный Цзонхава, вы можете открыть глаза и посмотреть на то, что у меня получилось.

Потрясённый увиденным монах повернулся и молча взял в руки первую стопку листов, содержащую в себе очерк истории за две тысячи пятьсот сорок лет. Прочитав первые две страницы, на которых золотом было написано то, что в некоторых случаях составляло тайну для непосвящённых, старый монах, который как раз и был посвящённым, дрогнувшим голосом спросил:

— Почтенный Ланнель, неужели вам об этом сказали духи?

Поняв, что монах его не послушался, маг сказал с укором:

— Ну, что же вы, почтенный Цзонхава, ведь я же предупреждал, закройте глаза. Ну, ладно, ничего страшного, злых духов, которые имеют вредную привычку являться к людям по ночам, здесь не было, но я всё же советую вам прочесть на ночь какие-нибудь молитвы, чтобы эта братия вам особенно не докучала. Как вы понимаете, друг мой, мне вовсе не с руки устраивать им нагоняй, ведь я тут гость и потому должен вести себя достойно, чтобы никого не оскорбить.

Настоятель монастыря взял из рук мага вторую стопку листов, исписанных серебряными строчками и тихо спросил:

— Где вы так хорошо изучили тибетский язык, почтенный Ланнель? Вы, случайно, приехали не из Германии? Когда-то в наших краях путешествовали немцы, которые называли себя магами. Они тоже очень хорошо знали тибетский язык и вывезли из монастырей много старых книг, отслуживших своё. Всё искали вход в Шамбалу и мечтали найти какое-то могущественное магического оружие для своего фюрера и доказательства того, что немцы произошли от ариев. Своими рассказами и всяческими магическими трюками они смутили умы некоторых послушников и те последовали за ними в Германию. Говорят, что все они погибли. Вы не их ученик, почтенный Ланнель?

Маг помотал головой и ответил:

— Ни в коем случае, почтенный Цзонхава. Я читал про экспедиции немцев из какой-то Ананербе в вашу страну, но не более того. Тибетского языка я как не знал ранее, так и не знаю сейчас, но теперь при необходимости могу довольно быстро его выучить, да, только мне не хочется забивать голову лишней информацией, я и без этого знаю уже почти сотню языков. Эдак скоро и голова лопнет от лишних знаний. Ну, а что касается поисков магического оружия, то это и вовсе дикая чушь, как и эта ваша Шамбала. Сердце Земли это совсем не то, о чём вы думаете, почтенный Цзонхава.

— И что же такое по вашему сердце Земли? — Спросил монах подчёркнуто равнодушным тоном.

Ланнель улыбнулся. Настоятель монастыря носивший имя основателя ламаизма был ох как не прост и владел особыми техниками воздействия на сознание человека, что только что и продемонстрировал своему гостю. Маг сотворил небольшое заклинание очищения и обновления, сделал руками пасы и келья потускневшая за многие годы преобразилась. Каменные стены очистились от въевшихся в них пыли и копоти, все деревянные, потемневшие от времени конструкции заблестели, а росписи засияли свежими красками и даже старинные танки стали выглядеть так, словно они только что вышли из-под кисти художника. Усмехнувшись в ответ на изумлённый взгляд настоятеля, который не мог поверить своим глазам, маг сказал:

— Сердце Земли, почтенный Цзонхава, это примерно то же самое, что и географический центр какого-нибудь континента, то есть равноудалённая точка, которую можно вычислить. Правда, Сердце Земли не так уж и сильно связано с географией, хотя и расположение материков тоже оказывает весьма существенное влияние на его местонахождение. Оно образовалось в результате долгого исторического процесса. Тибет окружаю древние цивилизации, от которых по сию пору исходят волны ментальной силы. Именно в этом месте из недр Земли выходит наружу мощная энергия созидания, которая окутывает всю Землю невидимым покрывалом. Да, кое-кому дано черпать в этом месте силу, но далеко не каждому. Древние астрологи, которые были в отличие от современных куда мудрее, скорее всего ещё в глубокой древности сумели определить это место и наверняка послали в эти горы экспедицию, чтобы как-то обозначить его, но никаких древних знаний в нём не было оставлено. Так что это никакая не Шамбала, о которой написано столько глупостей. Все те знания, о которых люди так любят говорить, написаны богами на вполне понятном языке на небесном своде, а также запечатлены в виде отражений, которые также дано увидеть тем, кто знает, как именно нужно смотреть, в окружающий нас материальный мир. Вот я сейчас очистил ваше помещение от всех наслоений времени и тем самым вернул в первозданный вид, чем нарушил его ауру. — Ланнель сотворил ещё одно заклинание, взмахнул рукой и келья приняла прежний вид — Сейчас я восстановил всё, как было, почтенный Цзонхава, и, уж, вы поверьте, информационное поле с такой жадностью вернулось на своё место, что теперь даже вы сможете узнать много нового просто глядя на стены, пол и потолок. Мы идём в Сердце Земли только за тем, чтобы мои спутники могли завершить там своё преображение и набраться сил для грядущих битв, а я смог составить полный гороскоп Земли. Никакого мощного магического оружия там нет, почтенный Цзонхава, и быть не может. Это всего лишь родник чистой энергии, которую в отличие от воды невозможно налить в кувшины, но ею можно напиться вдоволь.

Монах, чьё лицо сделалось просветлённым, кивнул головой и хотел что-то сказать, как дверь в его келью распахнулась и послышался громкий, радостный крик принцесс Иримиэль:

— Дядя Лан, посмотри какую собачку мне подарили! Это мальчик, его зовут Тирумулар.

Принцесса, одетая в ярко-красный пуховой комбинезон из плотной водонепроницаемой ткани с откинутым на спину капюшоном, вбежала в келью держа на руках шестимесячного серого щенка храмовой собаки лхаса апсо. Она спустила щенка на пол и тотчас помчалась обратно, а щенок, заливаясь счастливым лаем, побежал за ней. Дверь захлопнулась и монах всплеснув руками воскликнул:

— Почтенный Ланнель, неужели вы хотите взять это дитя с собой в горы сейчас, когда наступила зима?

Маг пожал плечами и ответил:

— Не вижу в этом ничего странного, почтенный Цзонхава. Принцесса Иримиэль уже достаточно большая девочка и к тому же с ней пойдут в горы её приёмные родители. Мы все опытные люди, а потому хорошо знаем, как вести себя в горах, и для нас это будет не сложнее, чем прогуляться по вашему монастырю. Единственное, о чём я хотел бы просить вас, так это черкнуть пару строк настоятелю монастыря Пархор, чтобы он продал нам две с половиной дюжины яков. Мы можем заплатить за них хоть долларами, хоть индийскими рупиями, а если нужно, то и китайскими юанями. Нас устроит любая цена и мы не будем скупиться. Это не в наших интересах.

Яки в здешних горах были весьма ценными домашними животными и потому монах с сомнением в голосе промолвил:

— А не проще ли вам будет просто нанять проводников с яками в Шигадзе? Вы ведь всё равно вернётесь в Лхасу.

— Нет. — Отрезал Ланнель — В Лхасу мы уже не вернёмся. Мы намерены от сердца Земли отправиться в Непал и уже оттуда доберёмся до Индии и вернёмся домой.

Глаза настоятеля монастыря снова округлились и он воскликнул:

— Но вам для этого придётся перейти через высокогорные перевалы, которые зимой практически непроходимы! — Видя спокойную улыбку на лице своего гостя, монах сказал — Хорошо, я напишу письмо настоятель монастыря Пархор, почтенный Ланнель, хотя и нахожу ваши действия крайне неразумными. — Минуту помолчав он спросил — От проводников, судя по всему, вы отказываетесь только потому, что не хотите разглашать местонахождения Сердца Земли?

Маг улыбнулся и спросил вместо ответа:

— Но вас ведь оно никогда особенно не интересовало, почтенный Цзонхава? В противном случае вы давно бы его разыскали, а раз так, то зачем вам лишние хлопоты с китайцами. Если относительно этого места пойдут лишние разговоры, то они обязательно отправят в горы своих солдат, что вам совсем не нужно. Давайте лучше оставим всё, как есть, и расстанемся с вами добрыми друзьями. Помяните моё слово, через пару недель китайцы о нас даже и не вспомнят.

Монах, поняв о чём идёт речь, спросил:

— Вы ведь маг, почтенный Ланнель? Впрочем, вам нет нужды отвечать на этот вопрос, я это и так вижу. Мне не понятно только одно, как такой молодой человек, как вы, смогли постичь такие знания? Это превосходит мое разумение. На этот вопрос вы тоже можете не отвечать, но я хотел бы попросить у вас совета, почтенный маг. — Коснувшись руками обеих стопок листов с гороскопом, он спросил — Что мне делать с этим? Сохранить всё в тайне или известить далай-ламу о том, что ждёт нашу страну в ближайшем будущем?

Ланнель пожал плечами и ответил:

— Даже не знаю, что вам и сказать, почтенный Цзонхава. Из-под власти китайцев Тибет выйдет ещё не скоро, но зато довольно скоро в самом Китае произойдут большие перемены, которые коснутся и вас. В чём именно они будут заключаться, вы узнаете уже сегодня и благодаря моему гороскопу сможете сделать так, чтобы перемены обернулись благом для вашего народа. Тибет всегда останется Тибетом, но вы можете открыть его людям Запада и получить от этого выгоды. Ну, а когда-нибудь я вернусь и сделаю ещё один гороскоп для вашего преемника и тогда мы снова встретимся. — Подумав, Ланнель прибавил — А далай-ламу вам всё же стоит известить о моём пророчестве. Тогда ему будет легче жить в изгнании. Полагаю, что ему будет приятно наблюдать за тем, как будет разгораться солнце вашего учения. Всего мира оно конечно не осветит, но очень многие люди будут стремиться посетить Тибет, чтобы прикоснуться к его мудрости.

Через неделю после прибытия в Лхасу отряд из шестнадцати мужчин, двух женщин, одной девочки, трёх мальчиков и собачки, двигаясь верхом на яках, покинул монастырь Пархор ведя в поводу ещё пятнадцать яков под вьюками. Все были одеты в тёплые пуховики ярко-красного цвета, да, и тюки с поклажей тоже были такими же яркими, а потому процессия представляла собой весьма красочное зрелище, вот только яки выглядели полудохлыми, но, тем не менее, шли бодро. Впереди ехал Талионон, позади него Сэнди, Вилваринэ, Иримиэль и Саори в середине, а замыкали процессию Варнон и Ланнель.

На следующий день после прилёта в Лхасу, ранним утром, ещё затемно, экспедиция покинула монастырь в сопровождении пяти молодых монахов и к полуночи добралась до монастыря Пархор. Цеванг ждал их с яками и носильщиками в двадцати трёх километрах от монастыря и до него они добрались без каких-либо затруднений. В монастыре их встретили очень радушно и задержка была вызвана только тем, что Ланнель купил у местных жителей самых больных и слабых яков, которых рейнджерам пришлось в срочном порядке подлечить и хоть немного откормить перед дальней дорогой, но и после этого они выглядели далеко не самым лучшим образом и монахи высказывали сомнения на их счёт. Тем не менее ранним утром восьмого дня они покинули монастырь, перебрались через замёрзшую речку и стали подниматься на высокогорное плато. К вечеру они поднялись на него и удалились от монастыря на довольно большое расстояние.

Экспедиция встала на ночлег, но спать отправили только мальчиков и Саори с Иримиэль, для которых поставили палатку на расчищенной от снега и камней площадке. Стоянка обещала быть довольно продолжительной, не менее полутора суток, так как Ланнель, чтобы не мучаться понапрасну, решил превратить яков в магических существ, способных нестись по горам, как призовые скакуны по беговой дорожке ипподрома. Для этого святые отцы вместе с ниндзя тотчас занялись сбором фуража, засыпанного почти полутораметровым слоем снега, а маг Ланнель, согнав яков в кучу, достал из кармана пуховика свой анголвеуро и принялся творить очень сложные и пространные магические заклинания. Он не собирался превращать их в каких-либо монстров, хотя и намеревался создать идеальное верховое животное, способное передвигаться в горах.

Для этого и самим якам нужно было хорошенько поработать, то есть съесть как можно больше корма, но не сухой травы. Косари, усевшись прямо на снег вокруг стоянки, немедленно сотворили небольших снежных големов похожих на полупрозрачных сороконожек и те засновали под снегом срезая каждую травинку и снося всё сено в одну кучу. Сэнди, Варнон и Талионон превращали его в свежую траву и, подсыпая в неё зерно, жир, сухое молоко и сахар, делали на основе регенерированной травы зелёные, сочные брикеты размером в ладонь, которые яки поедали с огромным аппетитом, да, и сами маги нет-нет, да, и снимали пробу. Исигава, заметив, как Талионон слопал зелёный ломоть целиком, возмущённо крикнул:

— Парень, ты чем это занимаешься? Смотри у меня, потащишь генератор вместо яка! Тоже мне умник нашелся. Можно подумать, что колбасой обойтись нельзя.

Рейнджер, привыкший к подобного рода еде, ответил:

— Исигава, не жмись. Всем хватит. Возьми лучше попробуй зелёную рейнджерскую коврижку. Может и тебе придётся по вкусу.

Он бросил японцу овальный зелёный брикет и тот, понюхав его, осторожно откусил небольшой кусочек, разжевал и, причмокнув губами, кивая головой сказал:

— Неплохо, Талионон, но якитори всё же вкуснее.

Вскоре уже все жевали зелёные рейнджерские коврижки, а не одни только яки, которые из-за них чуть ли не дрались и при этом преображались буквально на глазах. В первую очередь они стали делаться массивнее и мускулистее, хотя и не сделались намного выше. С этим можно было подождать. Зато их ноги превращались в настоящие колонны с мощными, прочными копытами. Начинающим магам их преображение далось с большим трудом, так как ели яки не переставая. В итоге на площади в несколько квадратных километров под снегом не осталось сухой травы и к полудню все так вымотались, что кое-как поставили палатки, забрались в меховые спальные мешки и уснули. Бодрствовать остались одни только эльдамирцы, которые шугнули яков, чьё преображение начало входить в завершающую фазу, а среди них было поровну особей мужского и женского пола, которые всё ещё хотели есть, найти себе пропитание самостоятельно. Теперь, когда и самцы и самки сделались одного размера, стали всеядными животными и обзавелись чуть ли не медвежьими пастями, им уже не были страшны никакие хищник.

Издавая трубные звуки и весело помахивая хвостами с длинными кисточками, яки оправились искать, чего бы им куснуть. Талионон, которому надоело работать пищекомбинатом, приманил к якам несколько дюжин старых снежных козлов — горалов, а также тибетских антилоп — дзеренов, которым не было суждено дожить до весны, и они попали на зуб стремительным, словно горный поток, косматым магическим существам и стали их добычей, не доставшись снежным барсам и волкам. Небольшая стая волков, заметившая магических яков, тотчас бросилась наутёк не зная того, что теперь этого ужина хищным парнокопытным хватит, как удавам, на добрый месяц. К утру яки вернулись полностью преображенными — с длинной, мягкой, блестящей шерстью, лаково-блестящими острыми рогами и довольными, вытянутыми мордами с хитрыми глазами.

Дальнейший путь сделался намного легче. Яки сами находили дорогу и им не были страшны ни глубокие сугробы, ни крутые склоны, которые они преодолевали играючи. К тому же те знания, которые рейнджеры обрели благодаря Сардону, позволяли им безошибочно видеть в горах опасные места. Тем не менее до Сердца Земли они добирались четыре дня, так как по пути им пришлось обойти две высокие горы и перевалить через горный хребет. В конечном итоге экспедиция поднялась на небольшое, наклонное плато лежащее на высоте почти семи с половиной километров, которое прорезала почти от края до края глубокая, узкая, зигзагообразная щель, протянувшаяся с севера на юг. Им повезло, они подошли как раз с той стороны, где в это узкое, не более тридцати метров, ущелье можно было спуститься по карнизу двухметровой ширины. Вперёд выдвинулся, как самый опытный горный рейнджер, Талионон и его як, которому он за весёлый нрав дал прозвище Гелир, смело прыгнул вперёд с пятиметровой высоты, моментально затормозил на довольно крутом карнизе и стал быстро спускаться вниз не обращая никакого внимания на сумрак, сгущавшийся внизу, так как прекрасно видел в темноте.

Талионон сразу же определил, что этот карниз был в глубокой древности обработан людьми и в нем даже были высечены в некоторых местах ступени. Место это, явно, было весьма не простым и хотя всё плато было покрыто льдами и завалено снегом, карниз по которому быстро спускалась вниз кавалькада, не был покрыт снегом, да, и в этом ущелье было гораздо теплее, чем снаружи, где стоял лютый мороз и было довольно ветрено. Ближе к середине щель расширялась и там, где начинался её изгиб, Талионон сумел рассмотреть глубоко внизу виднеется желтоватое свечение. Это уже выглядело более, чем необычно и даже загадочно. Ланнель, который ехал теперь позади него с принцессой Иримиэль на руках, сказал:

— Сдаётся мне, что это нечто вроде вулкана, Талионон.

Исигава, ехавший третьим, возразил:

— Лан, ты, похоже, не видел ни одного вулкана в своей долгой жизни. Вулканы это такие горы с дыркой внутри, через которую наружу вытекает лава, а это никакой не вулкан. Вот на что это действительно похоже, так это на то, что какой-то великан воткнул в это место своё копьё, а потом выдернул. Если так, то вся твоя болтовня о том, что Сердце Земли образовалось из-за каких-то там людишек, это полная чушь. Его сотворили древние боги.

В ответ на эти слова ехавший позади него отец Юджин немедленно запустил в голову японца, снявшего капюшон и даже меховую шапку, надкусанной галетой и сердито прорычал:

— Не какие-то древние боги, нечестивый язычник, а истинный Господь, творец сего мира! — Ловко поймав отлетевшую от макушки Исигавы галету, он добавил — Хотя чёрт его знает, как всё было на самом деле. Теперь и я начинаю подозревать, что боги это ещё те пройдохи и ничуть не удивлюсь, если узнаю, что иногда они встречаются друг с другом в каком-нибудь небесном пабе и хвастаются своими великими свершениями.

Исигава между тем стал фантазировать:

— А мне почему-то думается, ребята, что это был какой-то титан, который воткнул копьё в эту гору с плоской верхушкой и сказал, что здесь он оставит своё сердце или что-то ещё в этом роде.

— Ну, чтобы он не сказал, Исиго, а меня здесь интересует только одно, как сделать так, чтобы вы все смогли обрести здесь силу. — Откликнулся на фантазии друга Ланнель — А ещё я хочу составить гороскоп Земли хотя бы на сто лет вперёд, чтобы знать, куда отправить принцессу Иримиэль вместе с её воспитателями.

Отец Юджин немедленно воскликнул:

— Так это и без гороскопа ясно! Нет места на Земле более прекрасного, чем зелёные холмы Ирландии.

— То же самое, если не поэтичнее, Бертран скажет тебе о Франции, Луиджи о Италии, Кайзер Вилли о своей ненаглядной Баварии, а Збышек о Польше. — Веско заметил Исигава — Не говоря уже о том, что страна восходящего солнца ничуть не хуже твоей Ирландии, а если учесть, что половина самых достойных людей в Токио очень многим обязаны Яри, даже лучше, но я что-то не говорю Лану об этом. Поверь, старина, ему виднее.

— И правильно делаешь, ниндзя. — Огрызнулся отец Юджин — Я не вижу ничего хорошего в том, что принцессу каждое утро будет будить грохот землетрясений, а умываться она будет этими вашими цунами. К тому же от твоего клана только и осталось хорошего, что Саори и ещё такой вредный огрызок, как ты.

Исигава не остался в долгу и сказал смеясь:

— Зато там её по крайней мере не будут окружать всякие пьяницы вроде тебя, падре, а также террористы вроде твоих родственничков из Ольстера. — Чтобы прекратить спор, он добавил — Ладно, Юджин-сан, обменялись любезностями и хватит. Выбирать всё равно не нам, а Лану. К тому же мой племянник Одакадзу Токудайдзи по прозвище Сикоми-дзуэ из дочернего клана Фудзибаяси, которого я назначил сэссе клана Яри, придёт на помощь Талли где бы он не находился, да, и благодаря вашей святой банде её высочество не останется на Земле без поддержки в трудный час. Меня честно говоря, даже оторопь взяла, Юджин, когда вы все стали наперебой выкладывать Лану свои связи и контакты, которыми можно воспользоваться в трудную минуту. — Рассмеявшись Исигава добавил — Просто не святые отцы, а какие-то якудза. Да, кстати о якудза, Юджин-сан, оябуны всех кланов уже сейчас пляшут под дудку Сикоми-дзуэ, которого они почитают, как бога, и боятся пуще дьявола. Так что при необходимости Талли стоит только свистнуть и якудза ринутся в бой, забыв о всех своих склоках.

Отец Юджин покивал головой и сказал в ответ:

— Да, сын мой, этот твой племянник очень достойный человек и весьма опытный к тому же. Добиться такой власти к тридцати двум годам и при этом не быть террористом, это нужно иметь талант.

Исигава, польщённый похвалой, повернулся к отцу Юджину, поклонился ему и сказал широко улыбаясь:

— Ну, Одакадзу пока что ещё ничем не прославил своего имени кроме того, что был моим лучшим учеником. Так, выполнил несколько незначительных поручений и всего-то, но выполнил их с блеском. Надеюсь, что мы не завтра отправляемся на Серебряное Ожерелье, а стало быть я смогу научить этого юношу ещё чему-нибудь.

Ланнель, который слушал этот разговор с плохо скрываемым удовлетворением, поторопился успокоить его:

— Не беспокойся, Исиго, как минимум полгода мы ещё здесь проторчим, а потому ты сможешь сделать из парня хорошего рейнджера и мага. Я даже не поленюсь лично изготовить для него настоящий земной анголвеуро. Нашими, ожерельными, земляне, увы, пользоваться никогда не смогут. Зато эльфийские магические руны одинаково хорошо работают как на Ожерелье, так и на Земле, а это лишний раз доказывает, что все боги во Вселенной порождены одними и теми же высшими богами. Что наши, что ваши.

Исигава тотчас запустил руку во внутренний карман куртки и достал из него свой анголвеуро с тридцатью шестью клавишами. Он только тем и отличался от анголвеуро всех остальных эльдамирцев, что был в золотом корпусе и помимо эльфийских букв-рун на клавишах имелись ещё и буквы латинского алфавита. Точно такие же магические калькуляторы имелись у всех в отряде, правда, большинство святых отцов пользовались ими всего три недели без малого и потому ещё не научились работать так быстро, как Исигава и отец Юджин. Хотя католическая религия резко выступала против всего волшебного, считая чудеса прерогативой одного только господа бога, они без малейшего колебания стали сначала рейнджерами, а затем и учениками магов, пока что по большей части пассивными, поскольку получали магические знания не из книг, а во время магической медитации.

Не особенно таясь от эльдамирцев, святые отцы ещё на острове провели совещание, на которое пригласили помимо сыновей Юджина О'Рейли Исигаву и его дочь Саори, приняли на нём кодекс мага и поклялись на крови никогда не вставать на сторону сил зла. Магическую клятву разработал отец Юджин, а Ланнель лишь слегка её отредактировал. К клятве он отнёсся весьма неодобрительно, так как она довольно сильно ограничивала действия мага, но хитрый ирландец и глава клана Яри составили такой чёткий и разумный кодекс, что он приводил всё в равновесие и делал возможной работу с магией смерти. Ланнель даже позавидовал тому, что земляне оказались людьми куда более решительными и ответственными, чем ожерельцы, которые об том же самом лишь вели бесконечные разговоры, но не предпринимали никаких практических шагов.

Японец, который выглядел теперь ничуть не старше своего племянника, быстро создал заклинание неоновой лампы, щёлкнул пальцами и над кавалькадой стала быстро разгораться длинная, светящаяся лента, которая мигом разогнала сгущающийся в узком ущелье мрак. Отец Збигнев, который, сидя верхом на прыгающем, как кенгуру, яке читал Библию, громко крикнул:

— Наконец-то! Хоть одна умная голова нашлась.

Умная голова заулыбалась, спрятала анголвеуро, запустила руку в седельную суму и поощрила себя за сообразительность большим пакетом с замёрзшими в камень якитори. Достав первую бамбуковую шпажку с нанизанными на неё кусочками курятины, испечённой на древесных углях, Исигава, словно дракон, выдохнул изо рта пламя, подогрел якитори и с аппетитом съел, после чего засунул шпажку обратно в пакет. Почуяв аромат жареной курятины, его як жалобно замычал, за что тотчас получил тяжелым ботинком по шее и, шумно фыркнув, запрыгал по карнизу вниз. Спуск был не слишком крутым, немного больше тридцати градусов и потому остальные путники тоже стали доставать съестное каждый по своему вкусу. Один только отец Юджин начал трапезу со своего самого любимого блюда, французского коньяка, впрочем, если такового не оказывалось под рукой, то он пил любые другие спиртные напитки, но в меру.

Яки хотя и не получили никаких лакомств, двигались вниз с приличной скоростью и вскоре кавалькада допрыгала до самого края ущелья и стала спускаться по его противоположной стене и когда путники добрались до того края откуда начался финишный этап похода к сердцу Земли, по вертикали они спустились почти на километр. Стало заметно теплее, выше ноля градусов, и все стали снимать пуховики, так как температура воздуха продолжала повышаться, хотя снизу не дуло. Это место вообще было не в ладах с законами физики и Ланнель, обратив внимание на некоторые странности, достал из нагрудного кармана тёплой суконной куртки свой анголвеуро и, прижимая к себе принцессу Иримиэль левой рукой, правой стал создавать заклинание исследования. Вскоре от него в пропасть метнулось золотистое светящееся облачко, которое умчалось вниз, вскоре вернулось и повисло перед магом. Он изучал его минут десять, а потом скомандовал:

— Талионон, хватит скакать, как кузнечик, прыгай вниз. — Эльф привстал на стременах и стал перебрасывать ногу, а потому маг поторопился внести коррективы — Да, не сам, а вместе со своей коровой, балда ты эдакая! Будешь потом ждать свои пожитки до самой ночи. В этом месте невозможно разбиться при падении.

Самый могучий бык во всём стаде, которого обозвали коровой, а это действительно было обидно, так как более робких самок яков поставили под вьюки, со всех четырёх ног отважно прыгнул в пропасть, но вместо того, чтобы полететь вниз, словно авиабомба, стал плавно спускаться смешно перебирая в воздухе ногами. Светящаяся лента потянулась за ними и Ланнель не дожидаясь, когда она разорвётся, прыгнул на яке вслед за Талиононом, а затем в порядке построения попрыгали все остальные и через пять минут вся экспедиция стала медленно опускаться вниз, что было, однако, гораздо быстрее спуска по карнизу. Исигава, завороженный полётом, воскликнул:

— Я лечу, словно птица!

— Ага, прямо, как ворона. — Съязвил отец Юджин отхлёбывая коньяка из своей фляжки — Только смотри, сын мой, не начни гадить на лету, как это свойственно птицам из отряда врановых.

— Сам ты петух ирландский! — Огрызнулся летящий на могучем яке ниндзя и, поцокав языком, сказал — Вот потому-то я и не хотел связываться с тобой, Юджин. Сведущие люди сказали мне, что ты пьяница и циник, которому неведомо чувство прекрасного.

— Ну, почему же неведомо. — Возразил святой отец — Ещё как ведомо, сын мой. Я, например, могу в полной мере оценить все достоинства этого благородного напитка и ещё мне нравится, когда ты читаешь стихи. Тогда я очень быстро засыпаю. Уже где-то на третьей строчке если не раньше, а ты говоришь, что мне не ведомо чувство прекрасного. Ещё как ведомо. А ещё я и сам пишу стихи. — Путники, которые всё же были немного скованы, нервно рассмеялись. На самом деле отец Юджин был любителем японской поэзии, но при этом любил ещё и пародировать Исигаву и особенно его характерную манеру декламирования — Вот недавно я написал такое стихотворение:

Соевым соусом морду намажу,

Сяду в кустах у дороги,

Ну, чем я не ниндзя?

Стишок был прочитан хотя и по-английски, но зато с характерными отрывистыми интонациями Исигавы, похожими на команды офицера-артиллериста во время стрельбы залпами. Все, включая японца, дружно расхохотались и дальнейший полёт вниз сопровождался шутками и весёлым смехом. Между тем книзу ущелье становилось короче в длину и расширялось в стороны и когда минут через десять они достигли дна, то приземлились на площадке длиной метров в триста и шириной в двести, посыпанной крупным, золотистым песком. Внизу было довольно светло и без неоновой лампы, а потому Исигава её погасил. Место это было довольно обжитым на вид, так как в южной части прямоугольной площадки ограниченной стенами желтоватого гранита виднелся большой грот, а в нём большое каменное корыто в которое лилась через несколько отверстий в стене вода. Это был водопой для каких-то очень крупных вьючных животных, явно, не лошадей. Яков немедленно расседлали, сняли с ячих вьюки и они немедленно потрусили к воде.

В восточной стене был пробит монументальный вход в храм сердца Земли. В высоту он имел метров двадцать пять, в ширину все пятнадцать, а по бокам стояло по две пары колонн непонятно какого ордера, которые поддерживали массивный фронтон без какого-либо скульптурного или иного оформления. На нём даже не было высечено никаких надписей, словно строители этого храма имели перед собой одну единственную цель — не оставлять после себя никаких опознавательных знаков. Между колонн едва колыхался светящийся золотистый занавес, но не только он служил источником света, но и стены этого странного ущелья, явно, имеющего магическую природу.

Песок, покрывавший его дно, скорее всего образовался в следствии того, что на дне ущелья в недрах горы был высечен какой-то храм или может быть целый храмовый комплекс. Внизу было тепло и сухо, воздух был свежим и даже благоухал каким-то слабым, терпким, но очень приятным ароматом. Было очень тихо и в этой тишине отчётливо слышалось журчанье воды и то, как яки, которые смогли подойти к поилке всем своим стадом, пили воду. Ник, взявший на время шефство над щенком подаренным Иримиэль, спустил его с рук и тот сразу же стал резвиться и звонко тявкать в то время, как все задумчиво молчали, но не смотря на то, что щенок лаял довольно громко, все услышали, как высоко вверху над их головами что-то глухо стукнуло. Все подняли головы и не увидели узкой полоски неба. Ланнель тотчас поторопился успокоить своих спутников:

— Всё в порядке, не волнуйтесь, для меня это не проблема.

— А я и не волнуюсь. — Ответил Юджин О'Рейли — У меня в тюке специально для этого лежит сорок килограммов пластита. Это новейшая разработка американцев. Сверхмощная взрывчатка, а к ней у меня припасена ещё и сотня электродетонаторов и динамо-машина.

Исигава громко расхохотался и воскликнул:

— Ну, святые отцы, и кто мне теперь докажет, что этот поп не самый отъявленный ирландский террорист?

— Успокойся, сын мой, — Молитвенно сложив руки елейным голосом сказал отец Збигнев — Как и отец Юджин я тоже имею неплохой опыт минно-взрывного дела. Воевал в Армии Крайовой.

— Да, сын мой, — Подтвердил отец Бертран — Мы все в той или иной мере воины Христовы и сражались с Гитлером, как могли.

— Вы мне ещё начните тут доказывать это на деле. — Пресёк поток воспоминаний Ланнель, спустил с рук принцессу и скомандовал — Давайте ставить лагерь, пожуём чего-нибудь, переоденемся и пойдём осматривать местные достопримечательности.

Лагерь путешественники к сердцу Земли разбили быстро, установив посреди площадки пять больших, ярко-красных куполообразных арктических палаток, которые где-то умудрился раздобыть Исигава. В одной палатке, самой большой, была устроена кухня и столовая, в центре которой были составлены вместе четыре столика. Нашлись в тюках и складные походные стулья, так что сидеть за столом можно было с комфортом, но поскольку в ущелье стало темнеть, то экскурсию в храм сердца Земли было решено отложить на следующий день, хотя всем не терпелось взглянуть на него как можно скорее. Тем не менее Ланнель приказал всем забраться в палатки и лечь спать.

Архимагистр Ланнель Тринир проснулся раньше других и, надев свой самый красивый эльфийский наряд и даже прицепив на пояс кинжал и длинный прямой меч в ножнах, обтянутых зелёной кожей, украшенных золотыми гравированными накладками, в золотистом полумраке принялся обходить ущелье по периметру. Яки спали в своём просторном гроте, где маг рассмотрел стойла для каких-то верховых и вьючных животных, их было около двух сотен. С вечера он не обратил внимания на то, что у противоположной стены стоят на некотором отдалении пять больших обелисков куполообразной формы с одной плоской стеной обращённой к портику храма. Он беззвучно прошептал магическое заклинание вызова прохода и каменная плита одного из обелисков голубовато заискрилась. Маг усмехнулся, это был классический эльфийский сарнасельм мгновенного перемещения, вот только неясно, где были расположены сарнасельмы выхода. Впрочем, где находился один сарнасельм он точно знал, так как сам установил его на острове в Тихом океане. К Ланнелю неслышной походкой подошел Исигава, одетый в белое нарядное кимоно, и тихо спросил:

— Считаешь, что нам есть смысл отправить наших яков на остров?

— Да. — Так же тихо ответил маг — Здесь они будут только мешать нам, а там им будет раздолье. — Посмотрев на своего друга, он улыбнулся и сказал — Не волнуйся, мы заберём их с собой. Маг на лошади выглядит нелепо, зато если ты въедешь в какой-нибудь город на таком рогатом звере, уже никто не посмеет над ним смеяться и выяснять, кто из вас двоих маг, особенно если заковать их рога и копыта в сталь. С такими украшениями они станут грозными воинами.

Исигава, которому давно уже хотелось попробовать что это такое, мгновенное перемещение через камень, активировал ещё один сарнасельм, сделал запрос и через минуту в камне открылась дверь ведущая прямо в джунгли. Он шагнул в неё, осмотрелся, на острове всё было спокойно, вернулся, немедленно разбудил яков и призвал их к себе. Через пять минут они уже осматривали остров. Талионон, который вышел из палатки в праздничном рейнджерском одеянии, поинтересовался озабоченным тоном:

— А ты не думаешь, что пока мы будем тот заниматься своими делами, эти рогатые тигры съедят на острове всю живность?

Исигава отрицательно помотал головой и сказал:

— Они ведь не идиоты, Тал, и к тому же они сыты, а потому максимум, что сделают, так это пощиплют травки.

Получив вполне исчерпывающий ответ на этот вопрос, Талионон немедленно задал Ланнелю другой:

— Мастер, а как ты собираешься забрать зверояков на Ожерелье? В твой большой фаер они точно не поместятся не говоря уже о малом, да, к тому же ты вроде бы собирался оставить его нам на случай экстренной эвакуации.

Архимагистр притворно сморщился, словно у него заболели разом все зубы, огорчённо поцокал языком и сказал суровым тоном:

— Да, мальчик мой, тебя нужно ещё гонять и гонять. — После чего уже вполне нормальным тоном объяснил — Тал, ты забыл о том, что у всякого фаера есть ещё и магический трюм, в который можно много чего поместить уменьшив всё в размерах в десятки раз. Когда мы найдём на Земле дом для принцессы Иримиэль, нам всем придётся поработать носильщиками. Я ведь готовился к этому не один месяц и даже не один год, а потом уменьшу этих твоих зверояков раз в десять, пятнадцать, они ведь существа магические и с ними можно проделывать и не такие штуки, и мы загоним их в трюм. Меня давно уже подмывало привезти откуда-нибудь подходящее магу моего ранга верховое животное, вот я и исполню свою угрозу.

— Угрозу? — Удивлённо спросил Талион.

— Да, именно угрозу, мой мальчик. — Подтвердил маг — Один мой родственничек, король кстати, большой любитель лошадей, которые меня почему-то терпеть не могут, как-то раз очень неостроумно пошутил на этот счёт и я пригрозил ему, что как-нибудь обзаведусь таким скакуном, который любого его жеребца в три минуты слопает. Ну, не думаю, что моему Ангулоку удастся съесть его любимого Талиона за три минуты, но со своей подругой Туилиндо часа за два они с ним управятся. Ещё вопросы будут? Нет? Ну, тогда пошли к столу, что-то я за ночь жутко проголодался.

Известие о том, что обратный путь не займёт и пяти минут, всех очень обрадовало. Вилваринэ, которой уже надоело мучиться готовя еду на двух фыркающих, как драконы, бензиновых примусах, тотчас велела святым отцам перетаскать все лишние тюки на остров и вместе с Саори и Иримиэль немедленно отправилась туда же, готовить завтрак. Накрывала на стол, однако, она почему-то в ущелье. После завтрака, нарядно одетые и торжественные, они подошли к входу в подземный храм. Ланнель тщательно исследовал золотой занавес и лишь убедившись в том, что эта мощная древняя магия не причинит никому вреда, шагнул вперёд, в вслед за ним вошли в широкий длинный коридор и все остальные. В конце коридора, на каменных стенах, потолке и полу которого также не было никаких изображений, ярко светился второй занавес, но на этот раз уже голубой.

Он оказался не опаснее первого, хотя его магия была чуть ли не на три порядка мощнее. Похоже, что далеко не каждый человек мог не то что войти в подземный храм сердца Земли, но даже спуститься в ущелье и, возможно, подняться на плато. Маги Эльдамира и Земли сделали это легко, можно сказать играючи, но вот смогли бы сюда войти эсесовцы из Ананербе, было большим вопросом, да, и буддистские монахи на этом плато, явно, никогда не были, но они сюда не очень-то и стремились. Отец Збигнев, который лучше других разбирался в истории, уже высказал предположение, что этот подземный храм дело рук жителей древней Атлантиды. Спорить с ним никто не стал, поскольку всё и так должно было вскоре выясниться, ведь Сэнди нёс в руках стопку пергамента, которого хватило бы на довольно толстый том формата in quarto.

Голубой занавес пропустил путников так же легко, как и золотистый и они вошли в круглый зал диаметром метров в сто двадцать с ярко голубым, светящимся куполом вместо потолка. В центре зала лежала круглая золотая или позолоченная плита толщиной сантиметров в пять и диаметром метра в три, из которой бил вверх мощный столб золотого, искрящегося голубым, света. В куполе было проделано такого же диаметра отверстие, окаймлённое золотым обручем, куда и уходил свет, но на плато никакого выходного отверстия не было, да, оно и было понятно, ведь вся эта гора со срезанной вершиной как раз и представляла из себя своеобразную излучающую антенну. В этом круглом зале также не было никаких скульптур, изображений и надписей, но маги ничуть не смутились и тотчас достали свои анголвеуро.

Пальцы магов с той или иной скоростью принялись нажимать на руны, а губы нашептывать магические заклинания видения и вскоре на голубых светящихся стенах стали проявляться фигуры мужчин и женщин очень высокого, под два с половиной метра, роста, которые стояли вокруг столба света. Древние жители Земли были красивы и имели и не европейские, и не азиатские черты лица и больше всего напоминали креолов, но со светлой кожей. Одеты они были в разноцветные тоги и туники, причем как мужчины, так и женщины. Лица их были спокойными и умиротворёнными. Отец Збигнев не выдержал первым и упал перед ними на колени, восклицая:

— Зачем вы нас покинули, почему осиротили Землю?

Ланнель, кланяясь теням прошлого, сказал:

— Построив этот храм они завершили своё дело на Земле, друг мой, и стали богами. — Какое-то время все смотрели на древних богов Земли молча, пока Ланнель не сказал — Ну, что же, друзья мои, нам нужно сделать то, за чем мы сюда пришли.

Он велел всем сесть кому как будет удобно вокруг столба света и, включив свои анголвеуро, создать вокруг себя поле восприятия знаний учителя. Архимагистр, оказавшись в месте, где были сконцентрированы магические силы чуть ли не вселенского масштаба, решил вопреки всем предостережениям передать ученикам все свои знания во время магического транса. В обычных условиях это могло закончиться весьма плачевно, но этот удивительный храм был создан том числе и для этого и потому маг не колебался ни единой лишней секунды. Он дождался того момента, когда принцесса Иримиэль с помощью Вилваринэ создаст поле восприятия и быстро произнёс магическое заклинание, которое окутало его с головы до пят серебристым сиянием, которое стало быстро поглощать собой его учеников и вскоре замкнулось кольцом вокруг столба золотого света.

Опять-таки в обычных условиях такая процедура, как правило, занимала не менее двух эльдамирских суток, но здесь всё произошло гораздо быстрее и уже чуть больше, чем через час, всё было закончено. Никто не потерял сознания, никто не выглядел потрясённым или испуганным, скорее наоборот, все выглядели очень весёлыми и жизнерадостными, а ещё беспечными и эта беспечность привела к тому, что принцесса Иримиэль, одетая маленьким лесным рейнджером, вскочила на ноги и вбежала в столб золотого света. Никто не успел и вскрикнуть, как девочка в короткой зелёной андовакка, зелёных же эльфийских лосинах-аркатоа и буровато-зелёных мягких сапожках хохоча во весь голос оторвалась от золотой плиты и стала подниматься вверх. Вилваринэ вскрикнула, бросилась за ней и тоже взлетела вверх, но догнать маленькую проказницу так и не смогла. Столб золотого света поднял девочку почти до самого купола и по широкой дуге мягко опустил на пол, отшлифованный до блеска тысячами ног. Вслед за ней неподалёку опустилась Вилваринэ и когда принцесса снова побежала к столбу света, она мигом её нагнала, смеясь подхватила на руки после чего снова шагнула на золотую плиту, сказав:

— Мне кажется, друзья мои, каждому из вас следует это испытать на себе. У меня сейчас такое чувство, что я смогу взлететь в небо без крыльев и парить в вышине часами.

Ланнель жестом указал на мальчиков и они бросились к столбу света все вместе и схватившись за руки стали подниматься вверх. После этого ни о чём другом, как о полётах на столбе света уже никто не думал и даже умудрённый опытом маг и тот не отказал себе в удовольствии проделать то же самое не один и даже не два раза. Поэтому к составлению гороскопа он приступил только под вечер и, как выяснилось, правильно сделал, так как с наступлением ночи на тёмно-синем своде сами собой проступили все звёзды причём не только в верхней, но и в нижней полусфере. Ланнель сел возле столба света в позу лотоса, к которой его приучил Исигава, и не спеша принялся за работу, а его спутники, чтобы не мешать своему учителю, тихо покинули храм сердца Земли. Выйдя из храма, Исигава сказал:

— Завтра же с утра приведу сюда всех наших яков. Пусть и их напитает сила сердца Земли. На Ожерелье это им пригодится.

— Ты ещё их магами сделай. — Фыркнул Талионон, которому предстояло остаться на Земле вместе с принцессой, женой и Сэнди.

— А что, это мысль. — Согласился Исигава и тут же поторопился успокоить легковерного эльфа — Да, шучу я, шучу, а вот своего племянника я сюда точно приведу и сделаю его таким же магом, какими стали мы все. Отныне клан Яри будет охранять не только покой принцессы Иримиэль, но ещё и храм Сердца Земли, чтобы в него не смогли проникнуть какие-нибудь негодяи вроде фашистов. Мне просто жутко сделалось, когда я подумал, какую силу они могли здесь обрести.

Отец Юджин тотчас осенил Исигаву крестным знамением и сказал торжественным голосом:

— Благословляю тебя на сие деяние, сын мой. Кстати, Исигава-сан, а не принять ли тебе, Саори и Одакадзу католичество? С тобой и Саори и так всё ясно, только так вы станете вампирам и прочей нечисти если не по зубам, то будете представлять для них одним только этим смертельную угрозу, а вот если Одакадзу станет католическим священником, то один мой приятель в Ватикане обеспечит его такими документами, с которыми ему будут открыты любые двери.

Исигава пожал плечами и спросил:

— Юджин-сан, лично я не против, Саори тоже, а относительно Одакадзу так скажу, что я ему прикажу, то он и сделает, но тебя не смущает, что мы, японцы, относимся к крещению несколько странным образом. Какими бы христианами мы не стали, католиками, протестантами или православными, это нисколько не мешает нам посещать буддистские, синтоистские и все прочие храмы? Видишь ли, Юджин-сан, для японцев является вполне приемлемым искать защиты у всех богов сразу. Если тебя это не смущает, то я готов покреститься хоть завтра прямо на борту твоей плавающей церкви.

— Не волнуйся, Исигава, — Воскликнул отец Бертран — Если это, вдруг, смутит отца Юджина, то я сам проведу над тобой обряд крещения. Мне доводилось крестить даже людоедов. Не знаю, перестали они после этого есть своих соседей, но хотя бы за их души я теперь абсолютно спокоен. Покаявшись в этом грехе перед Господом, они смогут войти в Рай вместе с праведниками.

Отец Юджин тотчас обнял за плечи Исигаву и его дочь и, посмотрев на конкурента исподлобья, сердито сказал:

— Не гоже тебе, брат мой во Христе, воровать яблоки в чужом саду. Как-нибудь и без твоей помощи управлюсь. Вот доберёмся до Серебряного Ожерелья, там и будешь набирать себе паству, а здесь даже думать забудь об этом.

Отец Бертран смиренно поклонился и насмешливо ответил:

— Я тебе это ещё припомню, морда ирландская. Только попробуй сунуть свой красный нос в мой рыцарский орден, я тебе мигом голову откушу. — Похлопав Исигаву по плечу, он спросил его — Ну, а хотя бы твоим крестным отцом я смогу стать? Крестная мать ведь у нас одна на всех, её светлое высочество принцесса Иримиэль.

Японец поклонился и сказал в ответ:

— Почту это за честь, Бертран-сан, и попрошу тебя к тому же быть моим духовником, а то с отцом Юджином я точно сопьюсь.

Француз сделал рукой не очень пристойный жест и воскликнул:

— Ну, что, съел, алкаш ирландский? — Увидев недоумение в глазах Саори, отец Бертран поторопился сказать — Дочь моя, не обращай внимания на то, как мы тут собачимся. Рыцари Христовы народ грубый и беспардонный, но они крепки дружбой и своей верой в Господа нашего Иисуса Христа. Уже очень скоро мы поведём в бой против полчищ нечисти отважных рыцарей, крепких духом и сильных верой, настоящих истребителей кровососов и потому уже сейчас мы проверяем, сколь крепка наша вера друг в друга.

Саори вежливо поклонилась и отошла в сторону, так и не поняв, как подобного рода перебранки, которым не было конца, могут укрепить дружбу между магистрами восьми рыцарских орденов. Не могли этого понять и эльфы и один только Сэнди давно уже догадывался, в чём тут дело. Огорчённо вздохнув, он сказал:

— Эх, завидую я вам, ребята. Вы отправитесь на Ожерелье и будете сражаться с нечистью, а я, воин-маг, буду сидеть в каком-то медвежьем углу тихо и скромно, чтобы не привлекать к себе внимания.

— Отец Вильгельм, которого прозвали Канцлером Вилли, сурово сдвинул брови и высказался с солдатской прямотой:

— Ты мне это брось, парень. Нас там будут сотни тысяч и миллионы воинов, а вас рядом с принцессой будет только четверо и именно вам предстоит во что бы то ни стало сберечь надежду Эльдамира. Парни Исигавы, разумеется, будут поблизости, но ты ведь знаешь, сын мой, что в момент нападения важны именно первые минуты и вам нельзя будет допустить даже малейшей оплошности, ведь на карту поставлена судьба Эльдамира, если не всего Серебряного Ожерелья, которое нам предстоит сделать Светлым. Я уже сейчас предрекаю, что Голониусу рано или поздно всё станет известно, клянусь своими чётками, и тогда он пошлёт во все миры Вселенной своих шпионов. Вот тут-то вам и придётся сделать всё, чтобы перехитрить их потому, что просто пришибить этих тварей будет недостаточно. Это только привлечёт к Земле лишнее внимание, а потому вам даже нельзя будет создать большой отряд магов для защиты принцессы. Некроманты Голониуса это мигом вычислят. Кроме как на Одакадзу и его отважных воинов вам, ребята, и положиться будет не на кого, а вообще-то я для пущей маскировки посоветовал бы и вам принять христианскую веру и окрестить принцессу Иримиэль, только не сейчас, а позднее, когда Ланнель определится с местом жительства для вас, чтобы вы не выделялись в той стране, где будете жить. Знаю, крещёный эльф это что-то сверхъестественное, если и вовсе не дикое, но если вы отнесётесь ко всему также, как Исигава-сан, с японской предусмотрительностью, то будете иметь просто непрошибаемую маскировку. Да, ты и сам можешь это легко проверить, Сэнди. Взгляни на кого угодно из нас с помощью своего анголвеуро и ты увидишь в нас просто добрых христиан, но никак не магов самого высокого уровня, а потом взгляни на своего брата-короля и на принца Алмарона и ты тотчас всё поймёшь. Их же можно распознать невооруженным глазом.

Сэнди, у которого давно уже чесались руки переделать свой анголвеуро, тотчас последовал этому совету и из его магического прибора, как из электрического фонарика, вырвался сиреневый луч. Он направил его по очереди на каждого из святых отцов и не обнаружил в них магов, но когда он осветил им своего брата, то тотчас высветил мощнейшую магическую ауру, которая действительно выдавала мальчишку с потрохами. Аура принца была столь же яркой, но когда маг осветил принцессу Иримиэль, то её аура была подобны вспышке магния и он, присвистнув, сказал потрясённым голосом:

— Да, ребята, нам нужно рысью мчаться к ближайшему храму и немедленно договариваться со священником о крещении малышки. Появись здесь какой-нибудь мощный некромант, который по уши погряз в чёрной волшбе, он даже без своего анголвеуро мигом увидит принцессу Иримиэль с другой стороны земного шара. Вилли, я твой должник. Да, и все остальные хранители покоя принцессы, тоже. — Посмотрев же на Варнона, стоявшего с открытым от изумления ртом, он сказал — Парень, даже думать забудь о том, чтобы вернуться на Ожерелье. Кайзер Вилли прав, проблем у нас здесь будет предостаточно.

Талионон пристально посмотрел на Ланнеля и сказал:

— Мастер, с Австралией всё ясно, я врагу бы не пожелал жить в этой пыльной духовке. Новая Зеландия райский остров, но очень уж маленький, там мы будем постоянно на виду если только не замаскируемся под овец, что лично мне не очень-то нравится. С Юго-Восточной Азией и мусульманским миром тоже всё ясно, эти регионы точно не для нас. Африка неплохое место, но мы же не Маугли хотим вырастить, а принцессу. Южную Америку, да, и вообще все латиноамериканские страны, мы тоже отбрасываем, там все мужики мачо и мы только тем и будем заниматься, что отбиваться от них чем ни попадя, как только принцессе исполнится лет четырнадцать. Англия отпадает, там нет натуральных лесов, Германия тоже и точно по той же причине. Ну, а к тому же в одной просто беда с ирландскими террористами, а в другой с левацкими организациями. Нам только того и не хватало, что каждый день искать бомбу под кроваткой малышки. Италия… Нет, не думаю. К тому же там в ближайшие годы тоже будет неспокойно. Итак, Франция. Ну, начиная с шестьдесят восьмого там будет твориться такое, что я эту страну обходил бы пятой дорогой, да, к тому же с лесами в ней тоже напряг. Остаются по сути дела три страны — Штаты, которые ещё не скоро уберутся из Вьетнама, а стало быть любой из нас сможет легко загреметь в армию, Канада и Советский Союз. В какую из этих стран отправимся в первую очередь, мастер?

Разговор это происходил апартаментах парижского "Хилтона", в которых четверо разведчиков прожили две недели, пока определяли, пригодна ли Франция для проживания в ней принцессы Иримиэль. Если бы речь шла просто о месте жительства, то эта страна, как и многие другие, подошла бы ей идеально, но вот в качестве убежища она совершенно не годилась, что показывали не только различного рода гороскопы, но и личные наблюдения. Троим молодым магам уже несколько десятков раз приходилось пускать в ход кулаки для того, чтобы отбиться от просто хулиганов и бандитов, так как в первую очередь они проверяли обстановку на дне общества. Одакадзу, который был придан им в качестве усиления, обладал феноменальной способность отпугивать всяческую шпану даже без какой-либо магии, зато на Сэнди, Варнона и Талиона они слетались, как мухи на мёд. Причём не только во Франции. В Риме они были просто мишенью для карманников, в Западной Германии для неофашистов, да, и в Лондоне им тоже приходилось не сладко. Единственным исключением были скандинавские страны и потому Сэнди спросил:

— Талли, а почему ты не назвал Швецию и Финляндию? По-моему это очень неплохие страны.

— Потому, что даже не вспомнил о них, малыш. — С насмешкой в голосе ответил Талионон и пояснил — Мы же не хотим, чтобы наша малышка выросла снежной королевой? Девочке так или иначе нужно будет общаться со сверстниками. В неё обязательно должен кто-то влюбиться. Ты представляешь себе влюблённого шведа или финна? Да, она тотчас превратит его в снеговика или во что-нибудь эдакое, что через неделю исчезнет без следа. Нет, такая среда общения не для нашей Иримиэль и кроме того все финны алкоголики, а шведы с их свободной любовью, мне вообще не внушают доверия. Ты бы ещё предложил Данию или Голландию. Эти страны хороши для пенсионеров и всяких там беженцев из Пакистана или Ирана, которые вскоре начнут перебираться туда в массовом порядке и к тому же я не хочу, чтобы Иримиэль видела всяких проституток и наркоманов, не говоря уже о геях и лесбиянках. Тьфу, мерзость! Ланнель, так куда мы всё-таки отправляемся и чего мы ждём?

Маг, сидевший в кресле у камина с бокалом коньяка в руке, глубокомысленно улыбнулся и ответил:

— В Штаты, мой мальчик, а ждём мы нашего пройдошистого ниндзю. Он обещал притащить какого-то старого русского графа, благодаря которому мы в совершенстве выучим настоящий литературный русский язык, а не одну только блатную феню. Ну, а завтра мы вылетаем в Нью-Йорк, проведём там какое-то время и отправимся в Вашингтон. В этой стране, как и в Германии, столица не является самым главным городом, а потому мне придётся заниматься гороскопами дважды и потом сравнивать между собой, какой вышел страшнее.

Послышался вежливый стук в дверь, она приоткрылась, в просторную гостиную заглянул юноша в красной курточке и странного вида фуражке и робким голосом доложил:

— Ваше превосходительство, к вам посетители, советник посольства Японии в Париже и граф Орлов. Вы примете их?

Ланнель молча кивнул головой, а Сэнди поднялся из кресла и протянул юноше купюру достоинством в сто франков. Тот поклонился и немедленно исчез. Через пару минут дверь без стука открылась и в пятикомнатный номер вошел высокий, статный старик одетый в тёмно-синий, потёртый плащ, порыжевший от старости, а следом за ним, как бы просочился всегда невозмутимый, высокий, худощавый японец одетый дорого, но неброско. Закрыв за собой дверь, он сотворил заклинание ограждающее весь номер от прослушивания, помог старику раздеться, усадил его в кресло и сказал усаживаясь в соседнее:

— Можете приступать к работе.

Техническим обеспечением этого путешествия, длившегося уже больше пяти месяцев, занимался Одакадзу, который буквально в каждом городе, куда они приезжали, имел своих агентов и это были не одни только японцы, но и выходцы из других стран Юго-Восточной Азии. В Париже он поселил Ланнеля под видом то ли губернатора, то ли ещё какой-то важной шишки из Индии, прибывшего в столицу Франции со своими секретарями и потому перед магом кланялись все, начиная от управляющего отелем и заканчивая швейцарами и горничными. Став магом, а заодно ещё и католическим священником с совершенно мифическим приходом в несуществующем японском городе, отец Одакадзу уже заимел себе высоких покровителей в Ватикане, где быстро сделался своим человеком, равно как и в министерстве иностранных дел Японии, в котором, как говорят, ему чуть ли не в пояс кланялись кадровые дипломаты. Этот ловкий ниндзя почти никогда не использовал магии, но всегда преуспевал во всех своих делах. Он был бесконечно предан принцессе и поклялся ей в верности на крови, так что теперь у малышки был его фиал крови, за что она посвятила его, как и Джонни, в рыцари. Одакадзу был очень мощным магом, даже более мощным, чем дядя, что только что всем и доказал.

Русский граф хотя и выглядел внешне вполне нормальным человеком отдающим отчёт в своих действиях, на самом деле находился в магическим трансе и был полностью готов к передаче своих знаний магам. Хотя Одакадзу в совершенстве знал русский язык, выкачав его знание из русского дипломата, он присоединился к четырём магам и причиной тому было то, что тот дипломат, увы, очень уж хорошо знал ненормативную лексику, но почти не знал при этом нормального литературного русского языка. Маг Ланнель, как старший, достал анголвеуро и вскоре русского графа окутало серебристое облачко, которое быстро передало знание русского языка, истории и много другого эльдамирцам. Хотя Ланнель предпочёл бы изучать всё это традиционным путём, это был единственный способ подготовиться к поездке в Россию. Виртуозно материться они уже научились благодаря ловкому ниндзя и военному атташе российского посольства в Токио. Теперь им следовало узнать и другие оттенки русского языка и как только всё закончилось, маг сотворил заклинание глубокого исцеления, а когда зелёное облачко через полчаса рассеялось, сказал:

— Так, графа мы отблагодарили, коллеги, а теперь его нужно срочно хорошенько накормить, чтобы закрепить процесс. Варнон, ты отвечаешь за воспитание принцессы, тебе и беседовать с графом, так что отправляйся вместе с ним в ресторан. — Повернувшись к сэссе клана Яри, он спросил — Одзу, ты расплатился со стариком?

Тот кивнул головой и сказал:

— Да, мастер, я заплатил ему за консультацию сто тысяч франков наличными, а завтра он обязательно пойдёт на ипподром и обеспечит себя там деньгами практически до конца своей жизни. — Посмотрев на изрядно помолодевшего графа, он покивал головой и добавил — Думаю, если он выиграет миллиона три, четыре франков, то это будет в самый раз. Жаль, конечно, что мы не в Монте-Карло, там выигрыш мог бы составить и большую сумму, но ничего не поделаешь, билеты до Нью-Йорка уже куплены.

Варнон поднялся из кресла и Одакадзу, чуть шевельнув пальцами, освободил графа Орлова от чар. Тот немедленно оживился и слегка грассируя сказал:

— Ваше превосходительство, я постараюсь дать вашему помощнику хотя бы общее представление о том, как надлежит воспитывать принцессу. Поверьте, при дворе императора Николая Второго к этому предмету относились с очень большим пиететом.

— Я буду вам очень признателен за это, ваше сиятельство. — Сказал Ланнель поднимаясь из кресла — А теперь прошу вас простить меня, но мне нужно ещё поработать с бумагами. Мой помощник в вашем распоряжении и после того, как вы закончите беседовать с ним, вас доставят домой. Ещё раз благодарю вас за ваши консультации.

Нью-Йорк встретил их проливным дождём, сильными порывами ветра и длинным, чёрным лимузином "Кадиллак Флитвуд-Брогем", похожим на дворец некроманта поставленный на колёса, так много на нём было полированного хрома. Лимузин прислали за ними из отеля "Уолдорф-Астория". За рулём лимузина сидел рыжий ирландец в тёмно-зелёном кителе, галифе, коричневых сапогах и форменной фуражке, тулья которой была закрыта от дождя полиэтиленовым чехлом. Он встретил их в зале прилёта держа в руках небольшой плакат с именем гостя. Перед Ланнелем этот тип был сама предупредительность и даже раскрыл над ним большой зонт, зато на его секретарей он даже не обратил внимания. Сэнди мстительно заставил дождь лить, как из ведра и водитель лимузина закрыл зонт. Секретари стремительно метнулись внутрь лимузина и дождь, повисший в воздухе, с утроенной силой опрокинулся на неторопливого ирландца окатив его с ног до головы. Так что за руль он сел вымокшим до нитки.

В Соединённые Штаты Ланнель прибыл под видом итальянского князя Витторио ди Амброзиано и настоящий князь был бы не мало поражен тем обстоятельством, что на этот раз ему было разрешено поселиться в президентских апартаментах. Ланнеля порой так и подмывало устроить взбучку Одакадзу за то, что он всякий раз проворачивает такие несусветные афёры, да, ещё и умудряется оплачивать их то из каких-то тайных правительственных фондов, то за счёт неких частных спонсоров, на этот раз и вовсе за счёт банка Токио, а стоили эти круизы, ох, как не дёшево. Зато у Ланнеля всегда имелась возможность работать в тихой, спокойной обстановке не отрываясь ни на какие бытовые мелочи. Как только они въехали в отель, он сразу же засел за составление гороскопа, велев перед этим своим мстительным помощникам скрыться с его глаз на три недели, как минимум.

Те вышли из кабинета в гостиную, расстелили на полу самую большую карту США, какую только сумел достать для них ловкий ниндзя и принялись решать, кто куда поедет автостопом или ещё каким-нибудь образом, чтобы хотя бы бегло ознакомиться с этой страной. Талионон сразу же выбрал для себя путь от Ниагары, на которую он давно уже хотел посмотреть, через великие озёра на запад вдоль границы с Канадой до Сиэтла, а оттуда на Аляску. Варнон решил отправиться вдоль Восточного побережья до Портсмута, потом через Джексонвилл до Майями и оттуда до Нового Орлеана с заездом в Хьюстон. Путь Сэнди лежал чрез Колумбус и Индианаполис на Сент-Луис, после этого в Оклахома-Сити, оттуда на Альбукерк и с заездом в Финикс, в Лос-Анжелес, чтобы завершить этот трансконтинентальный забег в Сан-Франциско. Одакадзу, которого оставили присматривать за Ланнелем, принял это к сведению и тотчас отправился снимать стружку с со-хомбутё нескольких кланов якудза, обосновавшихся в Нью-Йорке. Те уже были извещены о том, что в их город приехал сам Сикоми-дзуэ и потому заранее корчились от ужаса.

Этот молодой японец, на теле которого не было ни одной татуировки, мог один войти в помещение заполненное десятками враждебно настроенных по отношению к нему людей и без какой-либо магии заставить их подчиняться себе, такой силой духа он обладал. Одакадзу не считал нужным иметь при себе оружия и всегда говорил, что оружие можно всегда отнять у врага. Всё то, что знал о бое драконов юный принц Алмарон, а знал он не мало, молодой ниндзя довёл до полного совершенства и научил этому всех остальных. Даже сам Исигава был поражен его успехами и поскольку не собирался возвращаться на Землю, передал ему всю полноту власти в клане Яри. Поскольку наконечник копья уже имелся, это был, естественно, Одакадзу, за древком дело не стало и клан быстро пополнялся новыми членами, каждый из которых давал главе клана клятву на крови и потому глава клана Яри владел уже тридцатью двумя фиалами крови. Ровно столько же фиалов он повесил собственноручно на шею своих собратьев.

Магами эти люди в возрасте от двадцати до сорока пяти лет при этом не становились, но знали, что как только принцесса Иримиэль родит, вырастит и воспитает воином короля Эльдамира, тот отправится домой и все они тотчас станут магами. Члены клана Яри, всегда остававшегося в тени, во все времена были космополитами, а потому им был чужд ярый традиционализм, хотя они при этом и оставались японцами. Сила клана заключалась не только в феноменальном мастерстве его адептов, но и в том, что он владел информацией обо всём, что в действительности происходило в Японии и вне её, если это было хоть как-то связано с японцами. Новый глава клана, получив все знания Исигавы, не ставил перед кланом каких-то великих целей, но поставил во главу угла заботу о благополучии нации.

Прекрасно понимая, что преступных наклонностей некоторой части своих соотечественников ему не преодолеть (если не пускать в ход магию), Одакадзу стремился только к одному, понизить градус жестокости и загнать всё в жесткие рамки. Поэтому он сурово спрашивал с тех кланов якудза, которые слишком зарывались и не считаясь с прошлыми заслугами ниспровергал оябунов. Никто не знал откуда взялся этот демон Сикоми-дзуэ, но все знали о том, что он неуязвим, неуловим, всемогущ и может проникнуть куда угодно, а ещё все знали, что он несметно богат и потому никогда не требует себе доли от их бизнеса. Несколько раз на Сикоми-дзуэ пытались напасть, но это привело только к тому, что оставшиеся в живых рассказывали о нём, как о воине, совершенно невероятные вещи и потому всего через шесть месяцев после своего появления он стал для всех якудза кошмаром, причём никто не знал его в лицо, как и не знал откуда он родом, но зато все знали, что в его силах уничтожить любой клан.

Самим собой Одакадзу становился только в своём клане, правда там он был оёгуном, что налагало на его поведение определённые ограничения, с друзьями-магами, перед многими из которых он робел, и на острове принцессы Иримиэль, где был просто весёлым, беззаботным парнем, не чуравшимся никакой работы. Ну, а во всех остальных случаях это был ниндзя высочайшей квалификации, причём ниндзя современной формации, которого с распростёртыми объятьями приняла бы к себе на работу любая спецслужба мира, но он мечтал только об одном, отправиться вместе с молодым королём Эльдамира на Серебряное Ожерелье, пробудить этот мир ото сна и начать воевать с нечистью. Именно ради этого он и жил. Ланнель и Исигава знали об этом, но при этом не отдавали ему никаких приказов справедливо полагая, что действовать нужно по обстоятельствам.

Пока Одакадзу ехал на такси в Джерси, трое будущих главных воспитателей принцессы Иримиэль быстро собрались в дорогу. Из одежды они взяли с собой только магическую, приготовленную для них Ланнелем, которую можно было почти мгновенно превратить во что угодно. Её достоинство заключалось ещё и в том, что она заменяла собой мощный бронежилет закрывающий человека с головы до пят, и её было невозможно украсть, как и вытащить что-либо из карманов. Чтобы особенно не выделяться, все трое придали своим сайринахампам вид совершенно одинаковых потёртых джинсовых костюмов с джинсовыми же рубашками на кнопочках, ковбойскими сапожками и широкополыми стетсоновскими шляпами. Именно в таком виде они и вышли через порталы прохода на три автострады.

Талионон на ту, что вела в Бостон, Варнон на автостраду ведущую в Балтимор, а Сэнди направился пешком в Алентаун. Ему захотелось немного прогуляться и подумать. До этого он никогда не думал, что жизнь в другом мире может быть такой интересной и увлекательной. Правда, он совершенно не представлял себе, чем бы он занялся на Земле не находись они здесь со столь важной миссией, но полагал, что смог бы найти себе занятие по душе. Например, стал бы фокусником, хотя нет, это занятие было не самым интересным. Лучше уж стать тогда просто странствующим целителем. Ещё можно было стать просто путешественником и охотником за сокровищами. Гулялось и думалось о всякой ерунде ему, однако, не долго, так минут через сорок сзади скрипнули тормоза и насмешливы женский голос окликнул его:

— Эй, ковбой, куда путь держишь? Неужели прямо к себе на ранчо? Садись, подвезу, мы с девчонками едем в Кливленд и если ты не извращенец, то подвезём тебя.

Сэнди обернулся, с поклоном приложил два пальца к шляпе и, широко улыбнувшись, поинтересовался:

— Ну, как, я похож на извращенца?

— Да, вроде бы не очень. — Ответила девушка стоящая на подножке видавшего виды джипа, некогда имевшего нарядный голубой цвет, а теперь выгоревшего на солнце и поблекшего, да, ещё и покрытого оспинами ржавчины — Хотя кто вас извращенцев знает. На вид ты вроде бы нормальный парень, а кто ты на самом деле, одному богу известно, но ты шел себе спокойно по дороге и не голосовал. Мы с Лизи и Дорис минут десять за тобой наблюдали. Плелись позади на самой малой скорости и ты показался нам вполне нормальным парнем.

Открылась вторая дверца, ещё одна девушка встала на подножке джипа марки "Форд" и представилась:

— Я Лизи, а Дорис сидит сзади. Так ты составишь нам компанию, парень? По дороге на Кливленд были нападения на женщин и нам, честно говоря, не помешал бы телохранитель, а ты выглядишь внушительно. На такого парня никто не захочет наехать.

Первая девушка тоже представилась ему:

— А я Барбара. Можно просто Барб.

С заднего сиденья Сэнди помахала третья темноволосая девица очень красивая. Он оценивающе посмотрел на обеих девушек и остался вполне доволен их внешним видом. Барбара была высокой, красивой шатенкой с довольно пышной грудью, русоволосая Лизи была чуть пониже и тоже являлась очень миловидной особой лет двадцати пяти. О росте Дорис Сэнди трудно было что-то сказать но скорее всего она была миниатюрной куколкой. Он почесал затылок и сказал:

— Хорошо, леди, хотя это мне немножко не по пути, я сопровожу вас в Кливленд.

Лизи спустилась на обочину и сказала:

— Тогда садись спереди. Будешь отпугивать своим внешним видом извращенцев.

Сэнди кивнул головой, сел на переднее сиденье и представился:

— Сэнди Марно, путешественник.

— И где же ты путешествовал, Сэнди Марно? — Насмешливым голосом спросила эльдамирца Лизи — На вид ты куда больше похож на ковбоя с ранчо, такой же загорелый, но фигура у тебя, как у самого настоящего футболиста. — Чуть сжав плечо Сэнди, девушка восхищённо заметила — И мускулы у тебя, словно каменные. Наверное бодибилдингом увлекаешься?

Сэнди тотчас стал перечислять те места, в которых он бывал и когда сказал о том, что был в высокогорном Тибете, да, к тому же в самом Сердце Земли, Дорис восхищённо воскликнула:

— Вау, это же Шамбала, мифическая страна древних знаний и ещё чего-то магического! Вот бы мне туда попасть.

— Боюсь, что это будет очень трудно сделать, леди. — Ответил девушке Сэнди — Тибет оккупирован китайцами. Я попал туда вместе с экспедицией Ватикана. К тому же Сердце Земли это никакая не Шамбала. Это просто высокогорное плато, которое являет собой что-то вроде географического центра Земли и ничего интересного там нет, один только лёд и снег. Ну, а Шамбала, это всё сказки.

Сэнди продолжил отчёт о своих путешествиях и когда девушки узнали, что он побывал уже на всех континентах включая Антарктиду и даже был в Новой Зеландии и на Северном полюсе, девушки немного приуныли, а Барбара сказала:

— Да, девчонки, это нужно быть женой миллионера, чтобы так помотаться по миру. — Посмотрев на Сэнди, она спросила — И куда же ты теперь направляешься, мистер миллионер?

Тот улыбнулся и, достав атлас автомобильных дорог, рассказал о том, какой путь он намерен проделать за три недели.

Девушки тотчас дружно загалдели и через десять минут Сэнди знал, что все они учились в школе актёрского мастерства в Нью-Йорке и даже играли второстепенные роли в одном небольшом театре на Бродвее, а теперь едут в Кливленд вместе с Дорис, у которой там умерла тётка, чтобы получить небольшое наследство и отправиться в Голливуд. Сниматься в кино было их давней мечтой. Немного подумав, Сэнди, который был не прочь немного порезвиться, сказал:

— Леди, что вы скажете, если я предложу вам отправиться в Голливуд немедленно. Лос-Анжелес стоит в плане моего короткого путешествия по Америке и меня есть кое-какие связи на киностудии "Метро Голдвин Майер", так что если у вас имеется актёрское дарование, то я, пожалуй, смогу кое-что для этого сделать.

Барбара, стукнув кулачком по рулю, сказала:

— Звучит заманчиво, Сэнди, только эта рухлядь развалится на полпути, да, к тому же у нас на троих всего девяносто шесть долларов, этого едва хватит на бензин и хот-доги.

— Деньги не проблема, леди. — Отмахнулся Сэнди — Новую машину ты сможешь купить в ближайшем городе. Желательно что-нибудь большое, какую-нибудь дачу на колёсах. Мне обязательно нужно проехать по этому маршруту, останавливаясь на несколько часов в различных городах, и, уж, если вы действительно хотите преуспеть в Голливуде, то вам следует меня послушать.

Дорис взмолилась:

— Девчонки, может быть рискнём?

Барбара усмехнулась и сказала:

— Одно я вам точно гарантирую, девочки, пока мы доедем до Калифорнии, этот парень переспит с каждой из нас. — Посмотрев на Сэнди долгим взглядом, она добавила — От чего я точно не откажусь, но на счёт всего остального я не уверена. Уж слишком всё у него складно получается. Чтобы это сделать, нужно быть волшебником.

Сэнди, почувствовав азарт и вообще воспылав чувствами сразу к трём красоткам, по очереди оглядел всех троих и сказал:

— Славы Мэри Пикфорд я вам не гарантирую, но сниматься вы точно будете. Во время первой же остановки я составлю гороскопы каждой из вас и тогда буду точно знать, что вас ждёт в Голливуде и даже подскажу, как повлиять на вашу собственную судьбу. Правда, одно я могу сказать и без гороскопа, наркотики, спиртное и смена мужей каждые полгода, это для киноактрисы скорее путь в могилу, чем к успеху и славе, а вот тяжелый труд, это постоянный спутник успешной карьеры в кино, на театральных подмостках или ещё где-нибудь.

Барбара снова посмотрела на Сэнди и покрутив головой сказала:

— Парень, на вид тебе не больше двадцати пяти лет, а говоришь ты так, словно тебе все девяносто, но я с тобой согласна. Мне-то это точно не грозит, а вот Дорис у нас большая любительница и травки покурить, и к бутылке приложиться.

— Ну, от этого я её быстро отучу и, главное, навсегда. — В полголоса пробормотал Сэнди и сказал уже громче — Бетлехем, поворачивай налево, Барб, и ищи, где в этом городке можно разжиться хорошей машиной. На счёт денег особенно не беспокойся, я прихватил с собой в дорогу сто тысяч долларов пятисотдолларовыми купюрами. Думаю, что на поездку в Лос-Анжелес этого вполне хватит.

Дорис истошно завизжала:

— Врёшь! Покажи! Я ещё ни разу в жизни не видела бумажки с портретом президента Мак-Кинли.

Сэнди усмехнувшись достал пачку купюр и, отправив несколько штук назад, сказал широко улыбаясь:

— Пока мы с Барб будем выбирать машину, леди, купите себе что-нибудь удобное и нарядное. Можете тратить деньги не стесняясь. Если будет мало, я добавлю, сколько потребуется.

Через три часа уже Сэнди сидел за рулём большого автофургона марки "Дженерал Моторс", в котором имелось всё, чтобы отдыхать на природе, а сзади даже был прицеплен чёрный "Харлей". Все три девушки в это время примеряли наряды и то и дело выходили из салона, чтобы покрасоваться перед ним. Супермаркет, в котором ему пришлось самому выбирать автомобиль, они пограбили весьма основательно и потому из салона то и дело доносился радостный визг, что предвещало ему бессонную ночь. Вскоре девушки угомонились и Барбара села рядом с Сэнди, прижавшись к его плечу. Поглаживая его по бицепсу, девушка, на чьё имя он оформил покупку довольно-таки дорогого автомобиля, в котором можно было жить ничуть не хуже, чем в мотеле, спросила задумчивым голосом:

— Парень, ты чокнутый миллионер или сказочный принц? Если вскоре ещё и выяснится, что ты и с Голливудом нас не надуешь, то я точно начну верить в чудеса.

Сэнди усмехнулся и ответил:

— Вообще-то я действительно принц, Барб, только мне не светит никогда стать королём. Это место уже занял мой младший брат Никса и он теперь будет королём Николасом Вторым, а я должен воспитывать одну маленькую принцессу, которая мечтает стать королевой, но тоже не станет ею только потому, что в этом королевстве станет королём её сын. Нет, она обязательно станет королевой и даже раньше, чем её сын. У неё уже есть жених, хотя ей всего четыре года, но мне королём, увы, стать не суждено и я об этом совсем не жалею.

Барбара посмотрела на него с восхищением и сказала:

— Сэнди, ты несёшь такую чушь, но я почему-то верю каждому твоему слову. Я наверное идиотка?

— Барб, давай договоримся так, — Вполголоса сказал Сэнди — Ты не станешь влюбляться в меня, а я в тебя и твоих подружек. Прежде, чем я затащу вас поодиночке или всех вместе в постель, вы дадите мне возможность составить гороскопы и уже потом вы решите, стоит ли вам отблагодарить меня таким образом.

Барбара ещё теснее прижалась к Сэнди и тихо сказала:

— Как сказала одна умная женщина, лучше провести одну ночь с великим человеком, чем всю свою жизнь быть замужем за ничтожеством. Что же, я с ней полностью согласна. Хорошо, посмотрим, что скажут звёзды, Сэнди. Впрочем, я не обольщаюсь на свой счёт.

Смеркалось. Впереди показался съезд с дороги и Сэнди сбавил скорость и повернул направо. Это было узкое шоссе петлявшее между холмов. Куда вела дорога его не интересовало и, проехав по ней километра три, он свернул с дороги, а затем, отъехав на полкилометра, остановился под тремя большими, раскидистыми дубами. Место это, судя по всему, привлекало к себе внимание автотуристов и кто-то установил под дубами большой деревянный стол с двумя скамьями, а невдалеке даже имелся большой металлический мусорный ящик. Поскольку никаких предупредительных знаков не было, Сэнди решил, что ничто не запрещает ему остановиться здесь на ночь. Он поставил автомобиль так, чтобы осветить фарами стол и громко сказал:

— Привал, милые леди. Здесь мы переночуем, а завтра поедем дальше. Первым делом ужин, а затем я займусь вашими гороскопами.

Девушки, привыкшие жить вскладчину, быстро организовали ужин из продуктов купленных в супермаркете и он Сэнди совершенно не понравился. Единственное, что было на его взгляд съедобным, так это пицца, но она была всего одна. После того, как всё было съедено, он велел принести три плотных платка, усадил девушек рядком на скамью, велел всем зажмуриться и завязал им глаза, после чего достал анголвеуро и стал выяснять отдельные детали их биографии, но только те, которые нужны были ему для составления полного гороскопа и как только с этим было покончено, составил на всякий случай лечебное заклинание, хотя все три красотки были отменно здоровы. Одно заклинание, составленное для Дорис, было самым сложным и теперь она стала ярой ненавистницей спиртного и наркотиков. После этого он навёл на девушек лёгкие чары сна и велел снять повязки. Зевая во весь рот, Барбара спросила:

— И что это было, Сэнди? Я бы поняла тебя, если бы ты велел нам раздеться, а так не вижу в этом никакого смысла.

— Завтра увидишь, Барб, а теперь идите спать. — Тихонько посмеиваясь ответил девушке Сэнди.

Девушки забрались в салон, где имелось четыре спальных места и вскоре выключили свет. Ещё через несколько минут они спали таким крепким сном, что начни кто рядом палить из пушек, они и тогда не проснулись бы. Убедившись в том, что девушки крепко спят и внимательно оглядевшись, вокруг не было ни души, Сэнди достал из машины свою сумку, в которой лежала пачка очень дорогой, плотной бумаги отличного качества, и принялся составлять гороскоп сначала для Барбары, затем для Лизи и в завершении всего для Дорис, которая принимала просто титанические усилия к тому, чтобы соблазнить его, как можно скорее. Не заглядывая в гороскопы, он сшил их скоросшивателем и вложил в красивые, кожаные папки, надписав их напоследок золотом и украсив красивыми виньетками. После этого Сэнди положил гороскопы под подушку каждой девушке, взял матрас из плотного поролона, раскатал его на земле и лёг спать у двери миниатюрного отеля на колёсах.

Было довольно тепло, но Сэнди, став рейнджером, смог бы спать на земле и в куда более прохладную погоду, к тому же его магическая одежда не дала бы ему замёрзнуть даже на снегу. Он лёг на спину, накрыл лицо шляпой, расслабился и быстро погрузился в лёгкий, чуткий сон. Это был самый обычный рейнджерский сон в лесу, когда одна часть сознания спит, а другая внимательно за всем наблюдает. Привлекать к охране местное зверьё Сэнди не стал, да, и что это была за охрана, несколько сурков, бурундуков и мышей-полёвок, что жили неподалёку. Правда, километрах в десяти, на поросших лесом холмах, бродило десятка полтора волков, но он их просто пожалел, считая, что и сам сможет справиться с любой напастью, а таковая объявилась под утро и была представлена в виде пяти изрядно выпивших местных верзил, проезжавших мимо. Похоже, что они заметили, что с дороги кто-то съезжал и решили проверить, кто это мог быть. Оставив машину на дороге, они крадучись пошли к дубам.

Двигались они не смотря ни на что очень тихо, почти бесшумно, и когда подошли поближе, выслали на разведку самого ловкого. Сэнди не открывал глаз и полагался только на слух, обоняние и ещё на совершенно особые рейнджерские качества, которые, будучи в своей основе магическими, давали ему полное представление о противнике, а им были физически крепкие парни лет тридцати пяти. Все они, явно, были не в ладах с законом и намерения у них были весьма серьёзные. Высокий, ничуть не меньше самого Сэнди, тип крадучись подошел к автомобилю, заглянул в окна сбоку, затем обошел его сзади, увидел спящего на земле человека и тихо вернулся к своим. В руках он держал ружьё. Самый старший шепотом спросил:

— Кто там, Джимми.

— Боб, три девки спят внутри автобуса, а на земле разлёгся какой-то недоделанный ковбой. — Ответил Джимми — Оружия при нём нет, да и у девок тоже. Ну, что, пришьём парня и прихватим девок, чтобы хорошенько позабавиться с ними, а потом и их где-нибудь прикопаем? Никаких хлопот с ними точно не будет.

— Идиот! — Зашипел старший — Совсем сбрендил? Прижмём этого городского лоха к земле, обшарим карманы, может быть что-нибудь прихватим из их машины, заберём мотоцикл и свалим. Мне только мокрухи для полного счастья не хватало.

Сэнди не выдержал и громко сказал:

— Дело говоришь, Боб, за мокруху запросто можно угодить в газовую камеру. Только я тебе не городской лох и если ты не свалишь вместе со своими пьяными дружками, то месяцев шесть в тюремном госпитале вам всем придётся поваляться. Учти, я не шучу, на Окинаве я морпехов толпами гонял, а вы так себе, мелкая шушера. — Чтобы у Боба не осталось сомнений, Сэнди серой тенью обогнул автомобиль и мгновенно вырос перед ним, после чего тотчас исчез, выхватив попутно из рук Джимми помповое ружьё, зашел к непрошенным визитёрам за спину и, разряжая дробовик, спокойно сказал — Я уже сзади тебя, Боб. — Парни быстро развернулись, а Сэнди бросил разряженное ружье в руки окончательно обалдевшего Бобы и приказал ледяным тоном — А теперь быстро исчезли и чтобы впредь никогда в жизни больше не шалили. Вам пора начать жить по-человечески.

Этот приказ был уже магическим, а потому пятеро типов рванули к своей машине с такой скоростью, что за ними не угнались бы и волки, призови их к себе на помощь Сэнди. Негромко рассмеявшись, он пошел к машине и увидел, что на него смотрят три испуганные девушки, сжимающие в руках какие-то предметы. Рейнджер спокойно подошел к двери, заглянул в салон и негромко сказал:

— Ложитесь спать, леди, они уже не вернутся сюда. — В доказательство его слов в отдалении послышался звук мотора, работающего на полной мощности и визг покрышек — Ещё только пять утра.

Сэнди закрыл дверь и снова лёг на матрас, но спать ему уже не хотелось. Девушкам, похоже, тоже. Отель на колёсах стал слегка покачиваться, внутри него вспыхнул свет и вскоре наружу выглянула всё ещё испуганная Барбара, которая шепотом спросила:

— Ты прогнал их?

Маг-ковбой рывком встал на ноги, громко рассмеялся и сказал:

— Барб, милая, успокойся, это даже не преступники, просто мелкая шпана. Ладно, коли вы встали, давайте я приготовлю что-нибудь поесть, а то я после вчерашнего ужина всё никак в себя не приду.

Сэнди скатал свой матрац, вошел внутрь, засунул его в шкафчик и принялся выкладывать из холодильника на столик продукты. Через час он приготовил говядину по-ирландски, рис с карри, салат из крабов и его спутницы стали накрывать на стол. На этот раз Дорис оттеснила Барбару и села рядом с ним. Ела она с большим аппетитом и при этом рассказывала подругам, что ей довелось увидеть:

— Девчонки, вы мне не поверите! Наш Сэнди умеет двигаться совершенно бесшумно и с быстротой молнии. Он только что говорил вот оттуда этому типу, чтобы он проваливал и в ту же секунду встал перед ним, а потом отнял ружьё у того здоровенного урода, который нас разглядывал через окна и мгновенно оказался позади них. Это было, как в кино. — Громко расхохотавшись, она воскликнула — Надеюсь, что в постели ты не такой быстрый, Сэнди!

Тот улыбнулся успокоил девушку:

— Дорис, в постели я всё делаю медленно, очень основательно и долго, поскольку никогда не спешу.

Пока они завтракали, совсем рассвело и когда девушки убрали со стола, Сэнди садясь за руль предложил им прочитать свои гороскопы составленные на сорок два года вперёд. Гороскопы у него получились очень объёмистые, каждый страниц на шестьдесят, а поскольку в них довольно подробно излагалось что и в какой последовательности будет происходить, то читали они их довольно долго. Изучив каждая свой гороскоп, подруги стали тотчас читать гороскопы одна другой и за это время Сэнди успел доехать до Колумбуса. Было уже три часа пополудни, он здорово проголодался и теперь выискивал ресторан с просторной стоянкой, но так и не нашел ничего подходящего. Зато увидел довольно красивый отель, который выглядел очень солидно и респектабельно. Именно в нём он и предложил девушкам пообедать, а заодно и позавтракать перед тем, как ехать дальше.

Сэнди снял в отеле "Шератон-Колумбус" самые большие апартаменты и они поднялись в них, прежде чем отправиться в ресторан. Там они приняли ванну, привели себя в порядок, девушки одели вечерние наряды и, взяв с собой гороскопы, направились в ресторан. Сэнди властным тоном потребовал, чтобы им подали обед в отдельный кабинет и это было немедленно исполнено, тем более, что он был одет в смокинг и выглядел очень внушительно не смотря на молодость и широкую, добродушную улыбку на лице. Девушки с тоской посмотрели в меню и лишь пожали плечами, после чего обходительный маг сам сделал заказ для каждой, причём такой, что у официанта глаза на лоб полезли, а когда он стал просматривать карту вин и выбирать нужные, у того на лбу выступила испарина. После этого он велел подать им аперитив и, широко улыбнувшись, спросил:

— Как вам понравились ваши гороскопы, леди.

Барбара тотчас огорчённо вздохнула и ответила:

— Честно говоря, я и раньше подозревала, что хорошей актрисы из меня никогда не получится.

— Ничего себе! — Воскликнул Дорис — Барб, ну, ты и нахалка! А получить два Оскара за лучшие сценарии и написать целых семнадцать бестселлеров это что, мелочь за подкладкой? Я уже не говорю о том, что ты снимешься в двух сериалах, причём второй будет снят как раз именно по твоему сценарию. К тому же своего первого Оскара ты получишь уже через пять лет, а я получу его только через одиннадцать, когда мне будет целых тридцать три года.

— Зато у тебя их будет три, дорогая, а номинаций у тебя будет пять. — Парировала её слова Барбара и прибавила — К тому же ты раньше всех выйдешь замуж, родишь троих детей и станешь миллионершей. Правда, все трое твоих сыновей будут записаны на разных мужей, но это всё же мелочи по сравнению с тем, чего ты добьёшься в жизни. Но самое смешное, Дорис, что у тебя будет ещё преданный любовник, который и станет отцом твоих детей, а все твои мужья будут к нему лишь довесками.

Лизи мечтательно вздохнула и сказала:

— А я даже и не предполагала, что снявшись в первом же фильме, сразу стану звездой кантри и потом буду делить свою жизнь между концертами и съёмками, играя роли простых девчонок из провинции и даже получу за это Оскара, пусть и всего одного.

— Ага, а девять золотых граммофонов и пять платиновых дисков с твоими песнями это уже не в счёт? — Язвительно спросила Барбара и, потупив взгляд сказала — Если, конечно, Сэнди Марно не придумал этого только для того, чтобы затащить нас в свою постель всех троих уже сегодняшней ночью. — Посмотрев на мага, она спросила — Ты ведь именно для этого написал для нас такую сказку, Сэнди. Знаешь, только из-за неё одной я готова прыгнуть на тебя прямо сейчас. Меня ещё никто не соблазнял так изящно и красиво.

Сэнди посмотрел на девушку с укоризной и, постучав пальцем по её гороскопу, ровным тоном сказал:

— Барб, я не имею даже малейшего понятия о том, что там написано. Ну, и кроме того, открой свой гороскоп и скажи, мог ли человек сидя ночью под сенью трёх дубов написать золотом такие ровные строчки? По-моему это выше человеческих сил.

Барбара машинально открыла папку, посмотрела на тиснёные золотом буквы и, прижав ладони к щекам сказала потрясённым тоном:

— А ведь и правда, девочки. Мало того, что Сэнди написал за ночь целых три повести, так они ещё и напечатаны золотом и я подозреваю, что самым настоящим, двадцатичетырёхкаратным. Выходит, что ты и в самом деле настоящий принц, Сэнди, да, к тому же ещё и маг. Как же ты тогда составил эти гороскопы? Это ведь просто какое-то самое настоящее волшебство.

— Вот именно, что составил, Барб. — Ответил Сэнди — Когда вы сидели с завязанными глазами, я с помощью вот этой штуковины получил данные о том, в какой день и час вы родились, в каком именно месте, а затем просто сделал так, что звёзды открыли мне ваше прошлое и показали будущее. Своё прошлое вы и так знаете, а потому я не стал вносить его в эти гороскопы, а вот ваше будущее, то есть самый реальный вариант вашего будущего, мой анголвеуро, это специальное магическое устройство, которое выполняет за мага массу нудной и очень кропотливой работы, ну, что-то вроде волшебной палочкой, но ею нужно управлять специальным образом, тотчас напечатал золотыми буквами. Золото, кстати, он взял из окружающего нас мира, так что его в природе стало чуть-чуть меньше. Я путешествую по Штатам только затем, чтобы выбрать спокойное, тихое место, в котором вместе с моими друзьями мы сможем вырастить и воспитать принцессу Иримиэль, нашу подопечную. Вот и всё.

Дорис тихо пискнула:

— Сэнди, я слышала, что ты рассказывал о себе Барб, но тогда получается, что ты не человек? Кто же ты тогда и откуда?

— Дорис, вот тут ты немного ошиблась. — С улыбкой сказал Сэнди и пояснил — Я человек, милая, но я действительно прибыл на Землю издалека. Откуда именно, тебе лучше не знать. Понимаешь, милая Дорис… — Начал было объяснять Сэнди дальше и умолк. Помолчав какое-то время, он сказал — Хотя нет, скажу, Дорис, я прибыл из Серебряного Ожерелья. Где находится этот мир я и сам не знаю, но легко могу найти в него дорогу. Знаете, девчонки, похоже, что наши пути пересеклись не случайно, как не случайно и то, что ваши гороскопы составлены только на сорок два года, но в них нет даты вашей смерти. Это означает, что в две тысячи седьмом году вы покинете Землю вместе со мной и что мы учиним в одном из миров Ожерелья, одним только богам ведомо. Ну, что же, похоже, что мы обрели ещё троих помощниц.

Барбара сосредоточенно кивнула головой и не очень-то вникая в то, какую ещё перспективу открыл ей и её подругам маг, сказала:

— Сэнди, мне кажется, что Соединённые Штаты вовсе не то место, где ты можешь растить принцессу. Здесь она может стать кем угодно, но настоящей королевой не станет. Это тебе не Англия, да, и там принцессам крови не разрешают бегать по улицам и ходить в обычные школы. Их воспитывают при дворе и тебе, парень, нужно будет найти более приличное место, чем наша страна.

Они ещё много разговаривали во время ужина и потом поднялись в апартаменты, едва переступив порог которых тотчас потащили мага в большую, розовую ванну-джакузи. Наутро они покинули отель и поехали в Лос-Анжелес по тому самому маршруту, который наметил для себя Сэнди, время от времени останавливаясь то в больших, то в маленьких городах. Иногда они занимались любовью сразу вчетвером, но гораздо чаще делали это только вдвоём и всегда это происходило без ссор и скандалов. В общем у Сэнди получилась очень приятная поездка. Он задержался в Голливуде на три дня, чтобы лично проследить за тем, как устроится их дальнейшая жизнь. С минимальным количеством магии всё произошло именно, как об этом сказали звёзды и вечером третьего дня они ужинали уже впятером в небольшом ресторане, так как Сэнди вызвал Одакадзу, который сразу же произвёл на всех троих девушек очень большое впечатление. За ужином Одакадзу вручил девушкам по магическому кристаллу вызова и сразу же сказал, что при малейшем намёке на неприятности, он поставит на уши всю Калифорнию, если и вовсе не весь континент.

Так уж решили звёзды, что все три девушки были приняты на разные киностудии, но это никому не портило настроения раньше, не испортило и теперь. Лизи первой прошла кинопробы и сразу же получила главную роль в кинофильме, который должен был снимать один из молодых, но уже выдающихся режиссёров Америки и у неё уже начался с ним роман. Поэтому Лизи ушла из ресторана первой, а потом Дорис, падкая на всё экзотическое, предложила Одакадзу посмотреть её новую квартиру. Сэнди остался с Барбарой один, но задерживаться в ресторане они не стали. Девушка не знала ещё о том, какими именно будут сюжеты её романов, но знала по названиям, что это будут не любовные романы, а скорее всего остросюжетные боевики. К тому же именно в таком полицейском сериале ей предложили роль. Поэтому едва только войдя в свою новую квартиру, она тотчас обняла своего любовника и попросила его:

— Сэнди, ты можешь попросить Одакадзу, чтобы он научил меня хотя бы некоторым его японским штучкам.

Поднимая девушку на руки, маг ответил:

— Перебьётся. — Опуская её на кровать, он сказал ей — Вчера я, наконец, удосужился прочитать твой гороскоп, Барб, и понял, что нашел свою королеву, вот только я не знаю, как нам быть с королевством.

— Очень просто, парень, мы его себе завоюем, вырвем из лап этого поганца Голониуса. Вот только мне не очень понравилось, что ты соображал так долго и что тебе для этого пришлось прочитать мой гороскоп. Кстати, а почему это мы решили не заводить детей на Земле? Это что, противопоказано для нас?

Обнимая обнаженную девушку, Сэнди ответил:

— Потому, что мы оба очень ответственные люди, Барб. К тому же теперь и тебе, и девчонкам на долгие годы гарантирована молодость. Если раньше я всё гадал, каким это образом Лизи и Дорис покинут Землю, то теперь понял, — вместе с этим ниндзя и, похоже, с Варноном. Этот тип обязательно захочет познакомиться с Лизи, а Одакадзу здорово запал на Дорис. Нервы они, конечно, друг другу помотают, это мне и без какой-либо магии понятно, но всё равно отправятся на Ожерелье вместе. — Видя пристальный взгляд Барбары, он сказал наконец — Барб, я сам обучу тебя всему тому, что знает Одакадзу и ты у меня будешь настоящей бой-бабой.

Сэнди вернулся в Нью-Йорк в полдень. Одакадзу в апартаментах не было, но Талионон и Варнон уже вернулись. На вопрос, как прошло их путешествие, Талионон только махнул рукой, словно говоря: — "И не спрашивай", а Варнон с улыбкой ответил:

— Было много выпивки, драк и девчонок, ну, и драк из-за девчонок. Зато теперь я хорошо знаю кто такие байкеры и нашел, наконец, ту музыку, которая мне очень нравится. Старик, я познакомился с четырьмя отличными музыкантами из Англии, это что-то просто потрясающее. Ну, а что касается всего остального, не знаю, что и сказать.

Талионон хмуро буркнул:

— У меня тоже было очень много встреч с интересными людьми, но мы же не собираемся делать из принцессы Иримиэль вторую Покахонтес, а стало быть рассказывать о том, что в индейских резервациях я познакомился с отличными ребятами, мне незачем. Ладно, давайте окончательно испортим впечатление об этой стране, ребята. Говорят, что белому человеку сделать это можно только в одном месте, в Гарлеме, причём с риском для жизни.

Сэнди и Варнон, широко заулыбавшись, решили последовать совету друга и действительно отправились на метро прямиком в Гарлем, исследование которого они намеревались начать от Центрального Парка. Поначалу двигаясь в сторону Ист-Ривер они ещё глазели по сторонам и улыбались, но чем дальше углублялись в этот район, тем мрачнее делались их физиономии, а вскоре эльдамирцы и вовсе поняли, что если продвинутся вперёд ещё хотя бы на километр, то назад им придётся пробиваться с боем. В принципе именно об этом им сказали двое полицейских, проезжавших мимо. Почесав затылки, все трое незадачливых путешественников скорчили на редкость злые рожи и, одновременно сотворив мощное заклинание, облекли себя в ауру смертельной угрозы врагу. Это подействовало и обитатели сего района стали действительно при их приближении не просто уступать им дорогу, а разбегаться во все стороны чуть ли не с криками.

Вместе с тем все три мага ещё и настроились на восприятие эмоционального излучения и вскоре в общих чертах знали, что о них думают и это не добавило им приятных ощущений. Зато они теперь доподлинно знали, что если бы не дневное время суток, по ним уже несколько раз пальнули бы из дробовиков и пистолетов. В самом мрачном настроении они дошли до Центрального Парка и решили прогуляться по его аллеям, чтобы привести свои нервы в порядок, но и там они не добились искомого, хотя ярко светило солнце, было тепло и не смотря на то, что маги выглядели точно так же, как и все прочие граждане среднего достатка, в них почему-то сразу же видели чужаков. Варнон в конце концов не выдержал и громко воскликнул:

— Ничего не понимаю! Это просто какое-то наваждение. Ладно на нас смотрели волком в Гарлеме, тут особенно удивляться нечему. Трое расфуфыренных белых идиотов зашли в тот район, где живут практически одни негры, но здесь-то почему на нас так смотрят? У меня складывается такое впечатление, что нас кто-то зачаровал.

— Ты сам себя зачаровал, Варн. — Сказал Сэнди — Просто тебе претит эта страна, ты не хочешь в ней жить, всё тебя здесь раздражает, да, и меня честно говоря, тоже, хотя я провёл три недели общаясь с тремя очаровательными девушками и все трое были моими любовницами, правда, в конечном итоге я остановил свой выбор на одной. Тем не менее лично мне Нью-Йорк не нравится и к тому же Барб, Лизи и Дорис тоже сбежали из него. Может быть я отношусь к этому городу слишком предвзято, но он кажется мне хищным и коварным зверем. В Париже, Риме и даже Лондоне, который мне тоже не очень-то понравился, всё было совсем по другому. То были города лёгкие, чуть ли не праздничные, а в этом городе не смотря на его внешний лоск, кажущееся миролюбий и мнимую весёлость, всё какое-то напряженное и фальшивое. Не знаю, может я сам себя накручиваю, но мне здесь не нравится и насилие тут прёт из каждой щели. Вот здесь, например, три дня назад человека пырнули ножом, а вот тот парень, который идёт нам навстречу с весёлой улыбкой, на самом деле из итальянской мафии и улыбается только потому, что забрал у кого-то деньги. Нет, в тут я не хочу жить сам и не желаю, чтобы тут жила принцесса.

Талионон, который на всякий случай коротеньким заклинанием велел парню одетому в добротный костюм проходить мимо и не оглядываться, мрачным голосом поинтересовался:

— Ну, что из этого следует? Помимо Нью-Йорка в этой стране есть и другие города, да, к тому же мы с самого начала решили, что жить нужно поближе к лесу, если вообще не в самом лесу. Разве твоя неприязнь к одному городу должна распространяться на всю эту страну? Да, и в конце концов живут же здесь как-то люди. Лично мне очень нравится в этой стране очень многое.

— Вот именно что как-то. — Фыркнув сказал Варнон — Как бы они тут не жили, Тал, а лично я здесь жить не хочу. Это не жизнь, чёрт побери, а сплошная борьба за выживание и именно это написано на этом городе большими, ярко светящимися буквами. Не знаю какой это дурак назвал его городом братской любви? И чего в нём нашел Джон, ведь этот город в конце концов убьёт его? Нет, мне в этой стране тоже многое нравится, например Элвис Пресли и множество других музыкантов, да, и движение хиппи мне тоже понравилось и особенно их лозунг: — "Занимайтесь любовью, а не войной". Правда, чуть ли не все они употребляют наркотики, но это в конце концов их личное дело. И всё же я не хочу, чтобы всё это коснулось принцессы Иримиэль. Хватит и того, что она познакомится с Америкой посещая её время от времени, как и все остальные страны этой планеты.

Сэнди с грусть в голосе ответил:

— Ну, если это город братской любви к деньгам, то я согласен, так оно и есть. Знаешь, Тал, этот город отнимает больше, чем он даёт, да, и вся эта страна тоже. Можешь думать что угодно, а я не собираюсь уродовать психику принцессы Иримиэль ни в этом городе, ни в этой стране и, представь себе, я решил это уже довольно давно. Может быть люди ещё и способны выжить в таких условиях, но эльфам они, явно, противопоказаны. Тем более таким прелестным крохам, как Ири.

Варнон, который на ходу перебирал пальцами руны анголвеуро, сделал правой рукой такой жест, словно он бросал что-то вперёд и, посмотрев сквозь руку с растопыренными пальцами, сказал:

— Знаете ребята, я сейчас сотворил одно интересное заклинание чисто статистического характера и оно мне сказало, что в этом городе от самоубийств погибает людей гораздо больше, чем под колёсами автомобилей и в перестрелках. Если тебе, Тал, и это ничего не говорит, то тебе точно нужно обратиться к врачу. Правда, я не уверен, что врачи смогут тебе помочь вылечиться от этой болезни.

Талионон взмолился:

— Ребята, да, мне точно так же не нравится этот город, как и вам! И страна мне эта тоже совсем не нравится, уж слишком она жесткая, жестокая и бескомпромиссная. В ней любят только победителей и не умеют любить ради одной только любви. Здесь за всё нужно платить и зачастую плата эта гораздо выше того, что ты получаешь. Не смотря на все свободы, несвободы, граничащей чуть ли не с рабством, здесь гораздо больше и, вообще, эта страна просто какая-то громадная мясорубка, которая всех людей перемалывает в однородный фарш и потом жарит из него эти чёртовы гамбургеры. А ещё это машина, мощная, до жути эффективная и совершенно безжалостная, в общем ну её к чёрту, эту Америку, со всеми её прелестями, хотя я и встретился здесь с множеством прекрасных и действительно очень интересных людей с которыми обязательно познакомлю принцессу Иримиэль, а некоторых даже заберу с собой на Ожерелье. Всё, ловим такси и едем в отель.

Через час они уже сидели в отеле, читали гороскоп и их лица с каждой минутой становились всё мрачнее и мрачнее. Дойдя до той страницы, на которой звёзды коротко описали что произойдёт в городе в начале будущего века, Сэнди мрачным голосом сказал:

— Самое печальное, ребята, заключается в том, что передай мы эти бумаги самому президенту Джонсону, ровным счётом ничто не изменится. Ланнель, я даже не хочу ехать в Канаду. Жить по соседству с этой страной, уже означает подвергнуть Ири опасности. Единственное место, где я был бы за неё чуть-чуть спокоен, это Голливуд и то лишь потому, что там живут теперь три замечательны девушки, но с ними я её познакомлю и без этого. Они обладают таким потрясающим зарядом жизнелюбия и целеустремлённости, что ей этому у них нужно будет обязательно поучиться.

Архимагистр кивнул головой и промолвил:

— Я согласен с тобой, мой мальчик. В Голливуде может быть она и составила свою карьеру, но всё равно была бы глубоко несчастна потому, что была бы вынуждена играть роль принцессы, а не быть ею в действительности. К тому же вы должны подготовить её даже не к этому, а к куда более ответственной миссии. Кстати, друзья мои, вы знаете, что она, родив сына, уже через два года оставит его на ваше попечение и отправится на Ожерелье вместе с мужем?

Все трое дружно кивнули головой, а Талионон ещё и сказал:

— Я семнадцать раз составлял гороскоп с всё новыми и новыми дополнениями и всякий раз получал один и тот же результат. Королева Иримиэль и король Алмарон оставляют своего сына на наше попечение и сматываются с Земли вместе с бандой совершенно озверелых магов-ниндзя и чуть ли не целым племенем сиу. Причём всё указывает на то, что Алмарон захочет освободить какое-то королевство Морнетур и воцариться там вместе с преданным Ири Одакадзу, дочь которого станет женой их второго сына, а он будет их канцлером и все вместе они создадут такое королевство, что им даже ты будешь завидовать, мастер. Ты, кстати, не знаешь, где оно находится, Лан?

— Понятия не имею, Талли. — Ответил маг — Но догадываюсь, что это какой-то мир в Тёмном ожерелье. Ладно, ребята, скоро появится Одакадзу с одеждой для нас и советскими деньгами и мы будем думать, как нам проникнуть за железный занавес. Говорят, что там ещё хуже, чем в Китае, а может быть врут. Одакадзу, который позволил тому русскому полковнику в Токио завербовать себя, весьма высокого мнения как о Советском Союзе, так и о советских людях и говорит, что они не такие уж и несчастные. Очень талантливые, невероятно стойкие и ещё жутко хитрые. В общем весёлый народ, который способен приспособиться к любым обстоятельствам и обвести вокруг пальца кого угодно, включая своих правителей. Всё то, что мы узнали о России от графа Орлова, не имеет никакого отношения к Советскому Союзу. Правда, люди живут там не в пример беднее, чем в Европе и к тому же эти советские люди, по словам Одакадзу, думают одно, говорят другое, а делают третье. В общем интересный народ. Не даром на западе только и говорят, что о загадочной русской душе.

На территорию Советского Союза эльдамирцы проникли в лучших традициях ниндзя, тайно, как самые настоящие шпионы. Одакадзу и тут увязался за ними и именно он настоял на том, чтобы создать портал прохода в Белогорск. Именно из этого города на Дальнем Востоке и был родом военный атташе советского посольства в Японии, из которого хитрый маг-ниндзя выудил очень много полезной информации. Больше всего эльдамирцев поразила та одежда, которую привёз им в отель их проводник. Ничего более некрасивого и неудобного они в жизни не видели, хотя многие знакомые им люди одевались и похуже, но ведь они жили в совсем уж в бедных, экономически отсталых странах, а Советский Союз всё-таки считался великой державой и именно эту страну панически боялись в Америке и Западной Европе.

Магию на первых порах им приходилось применять практически постоянно, так как они оказались в приграничной зоне, но в конце концов они обзавелись советскими паспортами, военными билетами и сели на поезд до Москвы, заняв целое купе в спальном вагоне. Варнону предстояло спать в соседнем купе. После Лхасы со всеми её бытовыми неудобствами, Ланнель думал, что уже не увидит ничего более ужасного, но как оказалось, что он жестоко ошибался. Поездка из Белогорска в Москву явилась настоящим испытанием как для него самого, так и для всех его спутников, кроме одного только Одакадзу. Во время войны и после неё он видел вещи и похуже, чем тот поезд, прицепленный к чёрному чудовищу, именуемому паровоз, в котором им предстояло ехать целую неделю.

Хотя Одакадзу и имел довольно высокий рост для японца, он был почти на голову ниже всех трёх эльфов и на все две ниже Сэнди. В этой поездке он мастерски выдавал себя за корейца по имени Виктор Ким. Ланнель превратился, благодаря ему, в Леонида Егорова, матёрого охотника-промысловика и даже бригадира, Сэнди в Сергея Егорова, Талионон в Анатолия и тоже Егорова и один только Варнон в Ивана Сытина. Таким образом все пятеро охотников-промысловиков ехали через Москву на Чёрное море, чтобы отдохнуть в Сочи в санатории "Россия", как передовики производства. Для вящей убедительности они везли с собой чемодан с выделанными беличьими шкурками, мешок кедровых орехов и пятилитровую бутыль с кедровым маслом, надеясь всё это продать на курорте. Из добытых Одакадзу разведданных было известно, что после красной икры это самый ходовой товар на юге и там его можно было выгодно продать. Делать этого никто, разумеется, не собирался, но все четверо эльдамирцев решили попробовать себя в новом амплуа мелких советских спекулянтов.

Одна из двух проводниц, та которая была постарше, каким-то сверхъестественным нюхом сразу после посадки учуяла, что именно лежит в большом, обшарпанном чемодане и её пришлось в срочном порядке зачаровать, так как она хотела по дешевке купить беличьи шкурки дочке на шубу. Однако, это были ещё цветочки. Полночи они простояли на каком-то полустанке, а на следующие сутки в распахнутую дверь просунулся добродушный смуглый дядька в синем шерстяном трико, рубахе с короткими рукавами и домашних тапочках, который предложил им сыграть в очко на интерес. Одакадзу, достав бумажник набитый червонцами, выразительно посмотрел на каталу и тот, не моргнув глазом, показал ему три сотенных купюры. Обе стороны обменялись дежурными улыбками, Ашот подсел к столу и началась простая, но очень азартная игра, в которой у шулера ничего не получалось, зато его противник раз за разом удивлял его своей удачей.

Как Ашот не пыжился, но через полчаса триста рублей перекочевали из кармана его рубахи в бумажник Одакадзу, а Ланнель только диву давался и всё гадал, откуда японец знает русские карточные игры, пока тот не сказал ему, что если бы не ойтё-кабу, так игра очко назвалась в Японии, то его семья голодала бы в период оккупации, поскольку его отец сидел в это время в американской тюрьме, а дядя ещё не разыскал их. Обалдевший от такой наглости Ашот вскоре вернулся уже с полутора тысячами рублей и проиграл их всего за десять минут после чего ушел обиженный, а через полчаса к ним в купе заявился небритый милиционер в мятом галифе и давно не чищеных сапогах от которого несло перегаром. Он представился, потребовал предъявить для осмотра багаж за что тут же получил в лоб магическим заклинанием и поскольку время было обеденное, охотно подсел к столу и на нём, помимо немудрёной закуси появилось три бутылки армянского коньяка. Ещё через полчаса милиционер, которого звали Тимоха, громко пел песню про какой-то священный Байкал и непонятную бочку.

Ашот, снова нарисовавшийся в дверном проёме, увидев это схватился за голову и принялся громко ругаться на каком-то неизвестном языке, а Тимоха с криком: — "Ах, ты сука черножопая! Пристрелю!", выхватил из кобуры пистолет и побежал за ним. Поезд как раз подходил к какому-то полустанку и Ашот соскочил с него на ходу и скрылся в кустах. Милиционер вскоре вернулся и продолжил истязать уши эльдамирцев своими песнями, пока ему снова не треснули по лбу очередным магическим заклинанием, после чего он ушел. На следующую ночь их попытались обворовать, но поскольку все четверо спали очень чутко, вор был немедленно схвачен. Тимоха, как оказалось, ехал по делам службы и вышел на предыдущей станции, а бригадир поезда даже не знал, что ему делать с вором, а вор судя по всему, им попался знатный. Он был вооружен кастетом и финкой, да, ещё и имел на теле множество весьма затейливых татуировок. Не будь у него холодного оружия, Одакадзу скорее всего отпустил бы его, но видя перед собой отпетого уголовника, снова пустил в ход магию. Присмиревший вор был связан, после чего его засунули на багажную полку.

На следующем полустанке бригадир поезда велел дежурному по станции позвонить по телефону и сказать, что в их поезде задержан вор. Через несколько часов самая проклинаемая эльдамирцами машина на свете, под названием паровоз, дотащила поезд до станции Чернышевск-Забайкальский и трое оперов из уголовного розыска оприходовали вора, который оказался давно и усердно разыскиваемым опасным рецидивистом по кличке Сизый. На прощанье вор сказал им:

— Эх, вы, суки, набили бы лучше морду и отпустили. Что же так сразу палить? Неужто ты, морда корейская, чужого никогда не брал?

Одакадзу в ответ на это сказал, делая магический посыл:

— Был бы ты без ножа и кастета, я именно так бы и сделал, а уж коли ты на дело с ножом пошел, то извини, придётся тебе ещё попариться на киче, пока не поумнеешь и не поймёшь, какой ты масти.

Опера увели арестованного, а их начальник, крепко пожав всем руки, пообещал, что обязательно напишет письмо начальнику охотничьей артели и попросит премировать их за поимку особо опасного преступника. Представив себе, как вытянется физиономия у ничего не подозревающего начальника совершенно неизвестной им артели, имени которого они даже не знали, путешественники вернулись в купе и обнаружили, что у них спёрли бутылку армянского коньяка. Ланнель со злости немедленно навёл чары на всё купе и теперь никто чужой не смог бы сдвинуть с места ни одного предмета не говоря уже о том, чтобы вынести их из купе. Вместе с тем маг, вдруг, почувствовал, что это путешествие ему начинает нравиться и если бы не этот вонючий, закопчённый паровоз, дым от которого постоянно залетал в окно, оно даже было бы интересным. В конце-концов он махнул рукой на осторожность и справился с дымом с помощью магии, после чего ехать стало значительно приятнее.

После того, как все съестные припасы были съедены, они в первый раз пошли в вагон-ресторан и к своему удивлению обнаружили, что в нём весьма неплохо готовят. Особенно всем понравилась сборная солянка и свиная поджарка, вот только порции были маленькими и всё приходилось заказывать по два раза. Ещё Ланнелю понравился напиток под названием кефир и он выпивал его по несколько бутылок в день. В принципе жизнь в Советском Союзе оказалась не такой уж и ужасной, вот только люди порой удивляли Ланнеля. С одной стороны они были добрыми и очень наивными, а с другой весьма хитрыми и предприимчивыми. Обе проводницы вовсю торговали водкой и продавали её по той же цене, что и в вагоне-ресторане, хотя на их бутылках на этикетках не стояло синей треугольной печати. Но это были ещё не самые большие чудеса.

На каждой станции у местных жителей можно было купить чего-нибудь съестного, но большинство пассажиров ждали, когда поезд поедет вдоль озера Байкал. Вот там, говорили они, будет раздолье и можно будет купить омуля и в жареном, и в вяленом, и в копчёном виде и что омуль очень хорош с пивом. Вот только пиво было на вкус эльдамирцев совершенно отвратительным, кислое и неприятно пахнущее. Однако, всё когда-нибудь, да, кончается и вскоре они приехали в Москву. Подарив обалдевшей от такой щедрости проводницам чемодан с беличьими шкурками, мешок с кедровыми орехами и бутыль с кедровым маслом, они вышли с четырьмя чемоданами, битком набитыми вяленым и копчёным омулем, из здания Казанского вокзала на площадь, поймали такси и попросили таксиста сначала отвезти их в самый дорогой магазин, а затем в гостиницу. Тот так и сделал, но при этом предупредил, что ничего хорошего в ГУМе они не найдут и что купить что-нибудь приличное можно только в особой секции, в "Берёзке" за какие-то чеки или в комиссионном магазине.

Потолкавшись по ГУМу, они всё же купили себе ещё два чемодана для новой одежды, так как всю имевшуюся у них одежду оставили в купе, освобождая чемоданы для омуля, с довольно большой переплатой приодевшись во всё импортное, произведённое в основном в ГДР и Китае, и отправились в гостиницу "Московская", мест в которой не было и лишь благодаря магии оные таки нашлись. Прикинув, сколько чар он уже наложил, Ланнель схватился за голову. В Европе при таком расходовании магических заклинаний он уже стал бы депутатом парламента какого-нибудь государства. Зато они сняли три двухместных номера в самом центре столицы Советского Союза. Правда, номера были совершенно отвратительными. Ещё хуже, чем пиво в поезде, зато пиво в Москве оказалось, как это ни странно, весьма приличным, хотя и всего одного единственного сорта, и вот тут они смогли по достоинству оценить, что такое байкальский омуль с пивом.

Слопав чемодан омуля и укатав два ящика "Жигулёвского", выждав какое-то время и облегчившись, эльдамирцы вместе с японцем отправились гулять по Москве, а Ланнель засел за составление бог весть какого по счёту гороскопа. Так как в Москву они приехали в девять утра, то их прогулка началась в четыре часа пополудни. Главный составитель гороскопов хотел было отправиться вместе с ними, но всё же взял себя в руки и остался в гостинице. Не то чтобы это занятие ему уже обрыдло, но перед ним уже промелькнуло столько страниц, которые он даже не смог толком рассмотреть, что оно сделалось каким-то очень уж рутинным. В принципе он мог засадить за эту работу кого угодно, хотя бы того же Одакадзу и тот выполнил бы её с блеском, но здесь всё же был один нюанс. При всём объёме магических знаний ни у кого из молодых магов не было такого опыта, как у него, а потому он не мог передоверить составление гороскопов кому-либо, хотя и подозревал, что Сэнди уже скорее всего превзошел его в этом весьма сложном и кропотливом деле.

Ланнель, памятуя о рассказах попутчиков про горничных московских гостиниц и их привычку вламываться в номер без стука, сотворил магическое заклинание блокирующее все попытки проникнуть в номер подсел к круглому столу и принялся за работу. Его помощники в этот момент уже шли по шагали по Красной площади мимо длинной очереди в мавзолей Ленина, поражаясь тому, как много людей желает посмотреть на труп какого-то человека. Они спокойно прошли мимо, полюбовались на храм Василия Блаженного и зашагали по Ильинке в сторону Политехнического музея, возле которого их внимание привлекла толпа молодых людей. Им навстречу, вдруг, бросилась какая-то молодая девушка в ситцевом белом платьице с голубыми цветочками, обутая в сандалики и тоненьким голоском поинтересовалась:

— У вас нет лишнего билетика?

Сэнди поклонился девушке и спросил:

— Сударыня, зачем здесь собрались все эти люди?

Девушка округлила глаза и воскликнула:

— Как, вы не знаете? Сегодня здесь творческие вечер Евтушенко, Рождественского и Ахмадулиной.

— А кто это такие, сударыня? — Спросил Сэнди и, прижав руку к сердцу, сказал — Простите меня, сударыня, я не представился вам. Меня зовут Сергей, а это мои друзья Анатолий, Иван и Виктор. Мы только сегодня утром приехали с Дальнего Востока и совсем ничего не знаем о жизни в первопрестольной.

Девушка улыбнулась и со смехом ответила:

— Вы меня разыгрываете, Сергей! Всё-то вы знаете, ведь Роберт Рождественский и Евгений Евтушенко были в апреле на Дальнем Востоке, в Комсомольске-на-Амуре.

— Нет-нет, сударыня, право же мы ничего не знаем об этом событии, ведь мы охотники-промысловики и выходим из тайги только летом, а потому нам действительно ничего не известно о них. — С жаром принялся объяснять Сэнди — Кто же они такие, знаменитые артисты?

Девушка уныло вздохнула и ответила:

— Они знаменитые поэты и я уже второй раз не могу попасть на их творческий вечер, а мне завтра уезжать в Пермь. Ой, извините, меня зовут Таня. Таня Синицына. Так у вас нет лишнего билетика?

Сэнди приосанился и сказал:

— Сударыня, если вы действительно так хотите попасть на этот творческий вечер знаменитых поэтов, то мы вам охотно поможем. Извольте показать нам, Таня, где находится вход в этот театр и нас непременно пустят в него.

Девушка засмеялась и воскликнула:

— Какой вы смешной, Сергей! Это не театр, это Политехнический музей. Вы, наверное, действительно только недавно вышли из тайги и разговариваете вы очень странно. Ну, раз вы обещали, что проведёте меня на их творческий вечер, тогда идёмте.

Девушка подвела их к входу, где две строгие билетёрши пропускали всех имеющих билеты, а тех, кто таковых не имел, отфутболивали прочь. Сэнди, который с поклоном предложил девушке опереться на его руку, движением глаз предложил Одакадзу решит проблему и тот решительно шагнув вперёд. Через пару минут одна из билетёрш громко крикнула толпе молодых людей напирающих на неё:

— А ну-ка расступитесь, пропустите товарищей, они по специальному приглашению! Да, отойдите же вы, дайте людям пройти!

Через пять минут они были в зале, где для них нашлись места во втором ряду, как раз прямо напротив того места, где на сцене стоял низкий столик и три стула. Одакадзу тотчас исчез, как это умел делать только он один, и вскоре появился, держа в руках три небольших книжицы и три больших фотографии. Это были сборники стихов молодых, но уже очень популярных поэтов, а также фотографии с их автографами, сделанными чёрным, жирным фломастером. У Одакадзу всегда имелись при себе самые неожиданные вещи. Ниндзя передал Сэнди свои трофеи и тот, встав, с поклоном вручил их девушке сказав:

— Сударыня, я полагаю, что вам будет очень приятно иметь на память о своих кумирах сборники их стихов с дарственной надписью и фотографии с автографами.

Девушка растерялась и испуганно спросила:

— Ой, а как же вы и ваши друзья, Сергей?

Сэнди настойчиво вложил книги и фотографии ей в руки и широко улыбаясь сказал вполголоса:

— Таня, вы верно, уже знакомы с их творчеством, а вот мы ещё нет. Лично я очень строг к поэтам и их стихам, а потому не прочитав ни строчки, не стану высказывать своего восхищения только потому, что они собирают целые залы. Виктор взял на себя смелость попросить поэтов выказать уважение к почитательнице их таланта, но уж он-то точно просто физически не может быть поклонником, поскольку любит только японскую поэзию, Анатолия интересует одна единственная форма поэзии, — лес, а Ивана только те стихи, которые могут быть положены на музыку, он у нас бард.

Девушка облегчённо вздохнула и раскрыла сборник стихов Роберта Рождественского. Тот действительно был надписан лично для неё и при этом довольно интригующе, так как поэт написал: — "Татьяне Синицыной, имеющей таких удивительных друзей. Роберт Рождественский с признательностью". Остальные две книжки были написаны примерно в том же стиле. Чтобы девушка не теребила книжки и фотографии в руках, Одакадзу протянул ей лаковый бумажный пакет-сумочку для небольших покупок от "Тиффани" и подарил ручку "Паркер" с золотым пером, сказав с вежливым поклоном:

— Сударыня, а это наш маленький подарок вам на память об этом вечере. Точно такие же ручки я подарил вашим кумирам и вы уж поверьте, они их никогда не потеряют, как не потеряете эту ручку и вы, ведь её не зря называют вечным пером.

Все вокруг оглушительно захлопали в ладоши. На сцене появились молодые знаменитости и поэтический вечер начался. Всеобщий энтузиазм не испортил эльдамирцам впечатления от стихов, многие из которых им понравились, но Одакадзу остался к ним равнодушен, хотя и хлопал в ладоши вместе со всеми. Когда вечер закончился, все бросились за автографами, но эльдамирцам они не были нужны, а Таня Синицына их уже и так получила. Они вышли из здания Политехнического музея и пошли к Александровскому саду. По пути им попался ресторан и Сэнди предложил зайти и поужинать там, чтобы продолжит прогулку на сытый желудок. Девушка засмущалась, но Варнон тотчас снял все возражения, сказав с поклоном:

— Сударыня, мы не хотим вас отпускать в такой чудесный летний вечер, но гулять с вами по этому прекрасному древнему городу и знать, что вы голодны, будет для нас настоящим мучением. Доверяйте нам, с нами вы, как за каменной стеной. Слово рыцаря леса.

Татьяна весело засмеялась и воскликнула:

— Вот как, а ведь я закончила лесотехнический институт, буду инженером лесного хозяйства. Только я, наверное, не смогу быть рыцарем леса, ведь наша работа организовывать промышленную рубку. Правда, мы ещё и растим новые леса. Должны во всяком случае.

Варнон не стал излишне развивать эту тему и они направились к входу в ресторан, где перед ними тотчас вырос бородатый швейцар в долгополом чёрном кителе и фуражке. Оказалось, что попасть в ресторан, расположенный неподалёку от Красной площади, без магии было делом совершенно нереальным, но десятирублёвая купюра мгновенно сыграла свою роль и вскоре они сидели за столиком и Сэнди, придирчиво расспрашивая официанта, делал заказ на всю компанию. Видя то, как глаза официанта наливаются кровью, он немедленно пустил в ход магию, чтобы не вынуждать к этому Одакадзу, который иногда делал это с некоторой толикой садизма. В конечном итоге официант принял у них такой заказ, что когда он был выполнен, у посетителей сидевших за соседними столиками от изумления вытянулись лица, хотя Сэнди всего-то и заказал что уху из стерляди, молочного поросёнка, заливную осетрину специально для Одакадзу, блинчики с белужьей икрой, а на десерт ананасы в шампанском и кофе-гляссе.

Ужинали они без спиртного, хотя многие посетители наоборот, употребляли одно только спиртное без всякого ужина и потому в ресторане было очень шумно, а ещё слишком уж громко играла музыка и к тому же многие посетители танцевали. Одакадзу сделал руками пасы и звуки слегка затихли и, словно отдалились. Это, однако, не помешало какому-то смуглому брюнету направиться к их столику, но невозмутимый японец снова сделал пасы одной рукой и этот тип в дешевом итальянском костюме из переливчатой ткани и ярком галстуке встал на полпути, помотал головой и вернулся за свой столик, вскоре и вовсе покинул ресторан, а наутро вообще уехал из Москвы.

Когда они с аппетитом поужинали и полакомились весьма недурственным десертом, Сэнди жестом поманил официанта, с помощью магии вызвав громкий смех за соседним столиком, заставил Таню отвернуться ненадолго, чтобы та не сокрушалась потом, что за этот ужин было заплачено столько денег, попросил счёт быстро расплатился, дав ему неплохие чаевые, после чего предложил всем продолжить прогулку по ночной уже Москве и они, пройдя мимо Красной площади и Исторического музея, не спеша пошли вдоль Александровского сада к набережной Москва-реки, по пути весело подшучивая друг над другом, рассказывая охотничьи байки и смеясь.

Сэнди удалось разговорить девушку без какой-либо магии и она рассказала им очень много интересного. Таня закончила институт с красным дипломом, получила свободное распределение и приехала в Москву, чтобы получить направление. Больше всего на свете она хотела работать в каком-либо заповеднике, где растут реликтовые сосны, кедры или ещё какие-нибудь редкие растения, научным сотрудником, дендрологом. Она была очень искренней и тонко чувствующей девушкой и так понравилась Талионону, что он, отстав на несколько шагов, даже сотворил довольно заковыристое заклинание наделившее её не только особым ощущением леса, но и знанием человеческой натуры, отчего девушка, которая всё-таки немного побаивалась четырёх незнакомых парней, окончательно прониклась к ним доверием хотя теперь и понимала, что Виктор воин, Анатолий знаток леса, а Сергей и Иван настоящие учёные, которые тоже очень хорошо знают жизнь леса.

Таня остановилась в гостинице "Колос" почти на окраине города, рядом с ВДНХ и они пошли туда пешком, хотя никто, кроме всеведущего Одакадзу, толком не знал дороги. Когда они дошли до неё, уже светало и четверо джентльменов, которые так и не перешли в разговоре с девушкой на ты, вежливо раскланялись и пожелали счастья и удачи в жизни, после чего не спеша пошли к метро. Топать через пол Москвы до центра города никому не хотелось, тем более, что уже через каких-то полтора часа должно было открыться метро. Через десять минут они сидели на скамейке неподалёку от метро, наблюдали за тем, как дворники подметали тротуары, и обменивались впечатлениями. Первым высказал своё наблюдение Талионон:

— Вы заметили, ребята, мы прошли пешком чуть не через весь город и ни разу не нарвались на неприятности. Это довольно интересно. Неужели в Москве вообще нет никаких крутых типов?

Одакадзу усмехнулся и высказал свою точку зрения:

— Если бы ты посмотрел на себя и своих друзей со стороны, Тал, то ты сразу понял, почему. Хотя я с тобой согласен, это не Нью-Йорк с его уличными бандами. Москва довольно мирный город и люди в нём весьма миролюбивы. Во всяком случае я ни разу не услышал за своей спиной презрительно шипения: — "Косоглазый". Да, и у этой девушки я, явно, вызывал интерес к своей персоне. Не знаю, может быть нам просто повезло, но я действительно так ни разу и не почувствовал опасности за всю эту ночь.

Варнон улыбнулся и сказал:

— Зато я в основном наблюдал за девушкой и могу ответственно сказать, что с того самого момента, когда Тал открыл даровал ей кое-какие магические навыки и она стала доверять нам, как спутникам, у неё больше ни разу не появилось ощущения опасности, хотя Одзу вёл нас по самым мрачным улицам, некоторые из которых походили на самые настоящие трущобы. В общем я так скажу, Советский Союз вовсе не такая уж ужасная страна, как об этом говорят на западе, а люди здесь мне кажутся весьма приятными в общении. Во всяком случае когда я спросил того небритого мужчину от которого так несло перегаром, что меня чуть было с ног не свалило, как пройти пешком до ВДНХ, он уже был готов бросить всё и проводить нас, да, я вовремя велел ему только показать путь.

— И он указал его нам весьма точно. — Подтвердил Одакадзу.

Сэнди высказался последним:

— Лично я, парни, старался как можно глубже понять эту девушку и нахожу её типичным продуктом местного воспитания. Она комсомолка, но относится к этой организации, которую на западе сравнивают с гитлерюгендом, довольно прохладно. Вместе с тем она верующая и тайком, время от времени, ходит вместе со своей бабушкой в церковь, но не из-за того, что верит в бога, а только потому, что ей там просто нравится бывать и она мечтает, чтобы её когда-нибудь обвенчали, а уж своих детей она непременно покрестит и при всём этом она не прочь вступить в партию, но только для того, чтобы стать начальником. Ну, а о том, что она человек тонкой духовной и душевной организации, я и даже говорить не стану. Она довольно робкая, но сильна духом и готова бороться с врагами своей страны, хотя панически боится вида крови, но самое главное, она очень добрый и отзывчивый человек и таких в этой стране, по её мнению, очень много. Во всяком случае о многих людях она говорит с искренним уважением.

— Выводы делать будем? — Спросил Талионон.

Сэнди помотал головой и сказал:

— Рано, сначала хорошенько осмотримся.

Прошел год, прежде чем Голониус окончательно оправился от двойного удара, нанесённого ему принцем Мориэром и золотой статуей. Вспоминая об этом, он скрипел зубами от злости на самого себя, ведь у него была тогда возможность уничтожить предателя и, главное, силы для этого. Не поддайся он тогда страху, сделай так и сейчас его армии выросли бы несколько раз и как знать, может быть уже всё Туманное Ожерелье лежало у его ног. Увы, но Голониуса, мага равного которому по силе ума и быстроте мысли не было во всём Хрустальном Ожерелье, сумел обвести вокруг пальца какой-то сопляк, мальчишка, ничтожный сын ещё более ничтожного отца. Это особенно бесили Голониуса, так как он никогда не смотрел на принца, как на возможную помеху и, уж, тем более, как на серьёзного противника, с которым следовало считаться и чью силу нужно было брать во внимание.

Как оказалось, принц Мориэр не был ни ничтожеством, ни сопляком. Наоборот, принц показал себя врагом полным такого коварства и обладающим столь могучей силой, что Голониус ни о чём подобном даже и не подозревал. До того злосчастного дня он считал принца, как и императора, лишь марионетками, а саму империю Шейн-Вэр названную так в угоду богам — удобной ширмой. Он недооценил как и принца Мориэра, так и обоих богов, в помощи которых он не очень-то и нуждался, и оказалось, что зря. Боги, повернувшись лицом к принцу, наделили его колоссальной силой, такой, что он смог ранить его, великого мага-некроманта Голониуса, повелителя мира теней и владыки смерти, причём ранить так сильно, что целый год он не мог ходить и был вынужден всё это время лежать на животе, пока болезненные раны на спине и ниже неё не зажили.

Туманное Ожерелье подготовилось к их вторжению очень хорошо. Намного лучше, чем это мог предположить Голониус. Его правители не бросили в бой огромных армий и встретили врага одной только магией и это была такая магическая атака, которой не могла противостоять вся армия Голониуса и все его маги. Хотя обитателям Хрустального Ожерелья было не привыкать к морозной зиме, но всё-таки не к такой, какая встретила их в Туманном Ожерелье. Лютый холод и ужасная буря, разыгравшаяся сразу после того, как они опустились, грозили уничтожить всю его армию и Голониусу пришлось в спешном порядке уводить её в лабиринты Каменных Плетений между мирами. Вот тут он и допустил главную ошибку, поторопился, да, к тому же поверил в то, что принц Мориэр действительно намеревался помочь ему. В результате предатель со значительной частью армии откололся от основных сил и где-то затаился, его армии лишились почти половины обоза, да, ещё и оказались вовсе не там, куда должны были пройти, а он сам получил удар в спину.

Целый год Голониуса мучили раны и он не мог заниматься управлением и за это время произошло множество неприятных событий. Большинство его маршалов, возомнив себя правителями, отвернулись от него и теперь ему нужно было думать о том, как подчинить их себе. Хуже всего оказалось то, что самые элитные части сил вторжения, костяк огромной армии, его, Голониуса, гвардия, оказалась в каком-то каменном кошмаре и вместо того, чтобы сплотиться перед лицом реальной опасности, его самые ближайшие сподвижники затеяли свару. Это привело к тому, что за год численность гвардии сократилась почти вдвое и все это только потому, что целые отряды тайком покидали тот каменный ад, в котором они оказались, и отправлялись на поклон к тем лордам, которым благоволила удача. Некоторые Каменные Плетения были вполне пригодны для жизни и там даже имелись не только леса, но и поселения людей, гоблинов и орков.

Голониус даже не хотел думать о том, что сотворили с ними вампиры и оборотни в силу своей природы. Он надеялся только на то, что жители Каменных Плетений быстро сообразили с чем столкнулись, попрятались в лесах и пещерах и выманить их оттуда будет теперь чрезвычайно трудной задачей. Всё, можно сказать, нужно было начинать делать сначала, — утверждать свою власть над этими животными, наводить порядок в их рядах и превращать в боеспособную монолитную армию подчиняющуюся приказам. Задача не из простых, если учесть то обстоятельство, что он своими собственными руками превратил весь этот сброд в прекрасно обученных воинов и могущественных магов, которые теперь возомнили себя независимыми лордами, что бесило его особенно сильно.

Сегодня был первый день, когда Голониуса не терзала боль и он смог встать с ложа в своём шатре. За весь год он не вставал с него ни разу и ни разу он не выходил из шатра и лишь изредка у него хватало сил выслушать донесения своих помощников. Прежде у него их было трое, а теперь, похоже, остался только один, маг Миравер, некромант изрядно преуспевший в искусстве трансформации. Что стало с двумя другими магами Голониус мог только догадываться, но вряд ли их смерть была лёгкой и быстрой. В какой-то мере он был доволен, хотя и потерял двух прекрасных магов, зато теперь Миравер, чувствуя за собой вину, будет куда более осмотрительным и более покладистым. Оправив на себе мантию, Голониус трижды хлопнул в ладоши, призывая к себе слуг. В его покои тотчас вошел Миравер, одетый в живые доспехи, молча встал перед ним на одно колено и склонил голову. Спокойным и вполне добродушным голосом Голониус спросил:

— У нас остались хоть какие-то войска или мы с тобой это всё, что когда-то было Непобедимой армией?

Миравер принялся докладывать:

— Мой повелитель, гвардия по прежнему тебе предана, чтобы не нашептывал тебе на ухо Станс. Те отряды, которые тебя, якобы, предали, были отправлены мною к трём самым охамевшим лордам для того, чтобы обеспечить твою победу над ними. Извини, но мне было куда проще убить Станса, чем объяснить ему это. Голониус, в любой момент ты можешь отдать приказ и мы покинем эти горы, чтобы ты мог покарать предателей и восстановить свою власть над их армиями. Для этого всё уже готово и тебе стоит только указать на кого первого падёт твой гнев и отдать приказ.

Голониус кивнул головой и направился из спальной в обеденный зал, в котором он проводил также и совещания. Там никого не было, но на столе к которому было приставлено всего два кресла, лежали карты и какие-то бумаги. Похоже, что Миравер хорошо подготовил операцию, но Голониус на этот раз решил не торопиться и вникнуть во всё сам. Поэтому он подсел к столу и взял в руки одно из письменных донесений, полученных из стана врага. Кто-то докладывал Мираверу, что он вошел в доверие к лорду Палару и тот ему полностью доверяет. Палар, как это помнилось Голониусу, был любимцем императора и уже только поэтому его нужно было раздавить, как ядовитое насекомое и сделать это, как можно скорее. Пристально посмотрев на помощника, Голониус сказал ему вполголоса:

— Не будем торопиться, мастер Миравер. Сначала я намерен все хорошенько осмыслить, а затем посоветоваться с богами. Прежние защитники Шейн-Вэра от нас отвернулись, но я обрёл нового заступника и на этот раз куда более могущественного. А теперь оставь меня наедине и вели подать мне самого лучшего вина и фруктов.

За время болезни Алассендил не раз приходил к Голониусу по ночам и молча смотрел на его мучения. Некромант прекрасно понимал, что его испытывают и потому стоически переносил мучения, не кричал и не призывал ни на чью голову проклятья и однажды этот бог с улыбкой сказал ему, что он им вполне доволен. Голониус понимал, что на небесах закручивается какая-то новая интрига и что ему в ней теперь уготовлена одна из главных ролей. Что же, в таком случае он своего добился. Боги обращают внимания на сильных и решительных и только им они помогают. Бог Алассендил, сын верховного бога Анарона и смертной эльфийки Гелианвэ, покровительствовал поэтам, музыкантам и, как это ни странно, ворам и разбойникам. Об этом он сам сказал Голониусу и тот понял с чем это было связано. Как бог Алассендил был очень молод и потому ещё просто не успел заслужить уважения остальных богов. Многие боги покровительствовали поэтам и музыкантам, но не каждый отваживался помогать бандитам.

Голониуса не очень-то волновало, почему Алассендил решил принять участие в его судьбе, но не моргнув глазом дал согласие тайно служить ему даже не подумав о том, зачем тому нужно было именно тайное служение. Его вполне устраивало уже то, что бог будет оказывать ему помощь тайно и станет являться, когда она ему понадобится. Вряд ли Алассендил окажет Голониусу какую-то существенную поддержку, но уже одно то, что он наделил некроманта огромной магической силой и способностью возвращать всяческим умертвиям то, что отняла у них смерть — ум, знания и все их прежние таланты, делая их таким образом не воскрешенными из мира теней, но аттеаноста — получившими второе рождение со всеми вытекающими последствиями вплоть до возвращения к ожившим скелетам, ходячим трупам и зомби жизненных функций. Являясь к Голониусу в те часы, когда боль особенно сильно терзала его тело, Алассендил вполголоса давал ему свои наставления и он их все запомнил.

Как только слуги, двое зомби, некогда роскошных красавиц от которых уже очень сильно попахивало мертвечиной, принесли большой золотой кувшин вина и вазу с фруктами, Голониус вспомнил одно из магических наставлений и немедленно решил его проверить. Он взял из шкафа два небольших медных кубка, плеснул в них вина, сотворил заклинание, из-за чего благородный тёмно-бордовый напиток сделался пенистым и светящимся, и велел зомби, переходившим с стадию ходячих трупов, его выпить. Магический напиток аттеаноста действовал довольно быстро. Глаза зомби, похожие на бельма, сразу же превратились в человеческие, а трупный запах к которому некромант давно уже привык, мигом исчез. На полное превращение в аттеаноста должно было уйти чуть более трёх суток и в армии Голониуса станет на два голодных рта больше. Подумав об этом, некромант поставил на стол вазу с фруктами, налил вина в большой золотой кубок, поставил кувшин рядом с вазой и, подойдя к своему креслу, сотворил магическое заклинание вызова. Алассендил явился немедленно. Он сел в кресло, взял кубок, пригубил вино и сказал властным тоном:

— Сядь, некромант, и выслушай меня. Ты прошел первое испытание. Не скажу, что я полностью доволен тобой, но ты не безнадёжен. Я даровал тебе умение превращать твоих мертвяков в аттеаноста вовсе не за тем, чтобы ты убивал каждого встречного и увеличивал таким образом численность своих полчищ. Мне не нужно, чтобы Серебряное Ожерелье было заполнено одними только вампирами, оборотнями, аттеаноста и этими твоими монстрами. Если у тебя хватит ума сделать так, чтобы ты с одной стороны одержишь победу, а с другой не превратишь Серебряное Ожерелье в пустыню, то все боги будут тобой довольны и ты создашь великую империю. Как ты будешь решать эту задачу, твои трудности и подсказок от меня не жди, но если ты будешь двигаться в правильном направлении, я всегда приду к тебе на помощь. Сейчас твоя самая главная задача найти ту девочку, которую увезли из Эльдамира в тот день, когда Вэр создала небесный портал прохода для твоих армий. Она ключ ко всему Серебряному Ожерелью и если ты найдёшь её и сделаешь своей союзницей, то ты одержишь победу очень быстро. Если же ты просто выключишь её из игры, но при этом с её головы не упадёт и волоска, то ты одержишь победу со временем. Не советую тебе вредить ей хоть чем-то и уж тем более убивать её. Этим ты моментально подпишешь смертный приговор не только себе и всем своим полчищам, но и некоторым богам, у которых ты вызываешь хоть какой-то интерес. Ну, а если ты так и не сможешь выключить девочку из этой игры, то тебя ждёт поражение. Запомни, некромант, даже в том случае, если ты найдёшь девочку, но не сможешь к ней подобраться, с ней ничего не должно случиться. В том, чтобы она дожила до глубокой старости, больше всех должен быть заинтересован ты сам, так как твоя смерть последует вслед за её смертью и она будет ужасна, если смерть девочки окажется преждевременной. Ну, а для того, чтобы ты не трясся над каждой девочкой, некромант, я так уж и быть назову её имя, это принцесса Иримиэль.

Алассендил выпил кубок вина, съел половинку яблока, надкусил ещё два и исчез, больше не сказав ни слова. Голониус сел на своё место и улыбнулся глядя на пустое кресло. Ох, уж, эти игры богов. Ну, что же, чем выше ставки, тем интереснее игра, так почему бы ему, смертному, не сыграть с богами? Во всяком случае у него на руках имелись козыри и он вовсе не намеревался играть честно.

На этот раз Ланнель составил гороскоп для целой страны, причём страны огромной, всего за две недели. Он даже подивился тому, как быстро ему удалось сделать все необходимые расчёты и как легко ему были открыты самые тайные страницы её прошлого. Уже одно только это заставляло с уважением относиться к этой стране с на редкость ломанной судьбой. Боги, словно специально проверяли её народ на прочность и устраивали ему одно испытание за другим. К тому же русские обладали феноменальной способностью совершенно не уметь пользоваться плодами своих побед, что низводило их до уровня поражения, при этом будучи загнанными в угол, они умудрялись одолеть врага и к тому же просто-таки фатально не умели избирать себе мудрых вождей и потому подчинялись всяким ничтожествам. Определённо Ланнель мог сказать только одно, на ближайшие двадцать лет большая часть страны, которая назвалась Россия, была самым безопасным местом на планете, да, и последующие сто с лишним лет ей фактически ничто не угрожало, пусть по истечении двадцати лет эту страну и ждали большие потрясения и резкие перемены.

Ланнель в принципе был готов рекомендовать именно эту страну, как место для проживания принцессы Иримиэль, хотя на планете Земля имелись куда более спокойные, сытые и благополучные страны, но в конечном итоге выбор предстояло сделать Сэнди. Именно от него зависело, какой эльдарой станет эта девочка. Сможет ли она родить истинного короля. От него же зависело и то, каким королём станет её сын. Поэтому Ланнель, ознакомив всех стоящих вокруг круглого стола в номере гостиницы "Московская" вкратце с гороскопом страны под названием Россия, сказал мягким голосом:

— Сэнди, мальчик мой, ты главный наставник принцессы Иримиэль. Не бери во внимание так называемые республики Советского Союза. Смотри на одну только Россию, так как именно эта страна в значительной степени является краеугольным камнем всей земной цивилизации и именно от неё, как и от Сердца Земли, зависит будущее этого мира. Выбор за тобой. Как ты скажешь, так и будет, ведь ты в отличие от меня, не сидел две недели в номере, а изучал Россию.

Сэнди Марно поклонился мудрому магу стоявшему напротив и провозгласил решение своё решение:

— Учитель, я выбираю именно Россию. Эта страна мне пришлась по нраву и я полагаю, что принцесса Иримиэль научится у её народа очень многому, что обогатит Серебряное Ожерелье.

Ланнель, подняв руку открытой ладонью навстречу Сэнди, сказал громко и торжественно, словно произнося клятву:

— Мастер Санденс, я принимаю твоё решение, как единственно верное и оправданное в данной ситуации. Ты уже выбрал место?

Сэнди повернулся к Талионону и поклонившись ему сказал:

— Учитель, место выбрано главным хранителем дворца принцессы Иримиэль рейнджером Талиононом.

Талионон сделал быстрый поклон-кивок и чётко доложил:

— Мастер Ланнель, я выбрал для места жительства принцессы Иримиэль город Зеленодольск, расположенный на юге европейской части России. Это предгорья, рядом с ними есть прекрасные девственные леса и я попросил защитника предела и мага-советника Одакадзу Яри обеспечить нам всем легенду прибытия в предел принцессы Иримиэль и помочь нам создать его незыблемую основу.

Рейнджер повернулся к Одакадзу и кивнул тому головой. Тот поклонился и с невозмутимым видом коротко рассказал, как он собирается обеспечить приезд трёх мужчин, женщины и ребёнка на постоянное место жительства в Зеленодольск, вкратце описав это место:

— Зеленодольск курортный город с населением в сто сорок тысяч человек. В нем есть всё необходимое для воспитания и обучения принцессы Иримиэль. Рядом с городом расположен большой заповедник. Ближайший к городу кордон заповедника, девятый, находится в семи километрах от города. Это небольшой дом, в котором живёт работник заповедника с семьёй, который уже завтра будет уволен с работы за то, что выращивал у себя на кордоне картошку и продавал её на рынке, но уже сегодня он выиграет по облигации десять тысяч рублей, а через пару дней купит себе кооперативную квартиру в городе и будет вполне доволен своей дальнейшей жизнью. В Москве неделю назад принято решение увеличить фонды заповедника и ввести новые штатные единицы, орнитолога и зоолога. Заместителем директора заповедника по науке уже назначен рейнджер Талионон, которому я выправил документы на имя Анатолия Петровича Таланов, выпускника биологического факультета МГУ, его супруга Вилваринэ станет Валентиной Георгиевной, а принцесса Иримиэль их дочерью Ириной. Орнитологом в заповедник будет назначен брат жены нового заместителя директора заповедника Валентин Георгиевич Воронов, а зоологом Александр Николаевич Мартов, оба также выпускники МГУ, только Талионон закончил университет в шестидесятом году, а они в шестьдесят втором. Сейчас к кордону, по распоряжению первого секретаря обкома партии, прокладывают асфальтированную дорогу и подводят все коммуникации. В начале октября там уже будет стоять большой трёхэтажный замок, построенный по специальному проекту, а по соседству с ним здание небольшой научной лаборатории и вольеры для животных и птиц. Делается это для того, чтобы в заповедник можно было привозить иностранные делегации. Их, разумеется, никогда не будет. Всё сделано по личному звонку правителя страны его первому секретарю обкома и министру лесной промышленности, которым приказано поднять Зеленодольский заповедник на самый высокий уровень. Директору заповедника сегодня так же позвонили из Москвы и из области и он ждёт приезда новых специалистов. Полагаю, что дня через три принцессу Иримиэль уже можно будет перевозить в Зеленодольск. Какое-то время она поживёт в гостинице, а к осени переедет в свой собственный замок. Всё необходимое для него я уже купил и вскоре отправлю в Зеленодольск.

Ланнель даже не удивился тому, как оперативно решил все вопросы Одакадзу. Он лишь кивнул головой и сказал:

— Защитник предела, мне будет приятно доложить королю Лигуисону о том, что ты так оперативно и чётко всё сделал. — Маг всё же не выдержал и спросил — Одзу, как тебе всё-таки удалось подобраться к правителю этой страны вплотную?

Ниндзя улыбнулся и сказал:

— Он очень любит охотиться в Завидово на кабанов, мастер, вот я туда и проник под видом егеря, которого на некоторое время выключил из игры. Ну, а всё остальное было делом техники и если ему когда-нибудь доложат о том, что Зеленодольский заповедник готов к приёму иностранных делегаций, он сразу же вспомнит о своём разговоре с егерем, который сказал ему, что самые крупные кабаны водятся только там. Если мне потребуется усилить магическое воздействие, то я это сделаю без особых хлопот, мастер. Подобраться к нему оказалось не так уж и сложно. Естественно, для мага.

— Ну, что же, как только замок для принцессы Ириниэль будет построен, мы сможем покинуть Землю и вернуться домой. — Поклонившись поблагодарил ловкого ниндзю Ланнель и спросил — Надеюсь это будет замок достойный принцессы, Одакадзу? Понимаю, Советский Союз небогатая страна, но мы не можем позволить, что девочка была лишена самых элементарных удобств, которые имеют в ней начальники. Думаю, что заместитель директора заповедника вправе рассчитывать не только на дом в лесу, но и на квартиру в городе.

Японец кивнул головой и сказал:

— На счёт квартиры несколько сложнее, мастер Ланнель. Сейчас в Зеленодольске её невозможно получить, но я нашел выход из положения. На сберкнижке у Талионона лежит двадцать три тысячи рублей, он заработал эти деньги охотясь на соболя в красноярской тайге. Так что он просто купит трёхкомнатную кооперативную квартиру и этим решит все проблемы. Ну, а что касается замка, то это будет очень красивый, большой и уютный замок, мастер Ланнель. Почти такой, как тот замок в Австрии, которым ты так восхищался. Он будет стоять на большой поляне в окружении огромных дубов. Ещё там есть небольшой фруктовый сад, а неподалёку лесное озеро с исключительно чистой водой. Я уже направил в Зеленодольск бригаду строителей из Японии. Их сопровождают трое моих помощников во главе с сэссе клана, которых я сделал магами. Правда, мне пришлось сделать магами и строителей, но ты сможешь забрать их с собой на Серебряное Ожерелье. Они имеют опыт в строительстве особых замков. Их всего пятеро и они мечтают об этом.

Маг улыбнулся и спросил:

— Ты имеешь ввиду эти ваши замки с поющими полами и всякими хитроумными ловушками для врагов?

Ниндзя сказал кивнув головой:

— Да, это особое искусство, секреты которого передаются из поколения в поколение уже не одну сотню лет. Считается, что оно уже забыто, но это не так. Такой дом способен воевать с врагами даже тогда, когда все его защитники будут мертвы.

— Но как всего пять человек смогут построить такой дом всего за каких-то два месяца, Одакадзу? — Спросил Ланнель — Тебе не кажется, что ты ставишь пред своими магами невыполнимую задачу?

Оёгун клана Яри не моргнув глазом сказал:

— Вся основная работа будет сделана их подмастерьями в Японии, а мастера лишь соберут всё и наладят. К тому же я сам, мои помощники и святые отцы также будут принимать участие в работе, а если это понадобится, то мы создадим големов и всё сделаем точно в срок.

— Я тоже приму участие в строительстве замка для принцессы, Одакадзу. — Сказал Ланнель — Заодно посмотрю на то, как это делается, и если замок действительно будет так хорош, то все твои мастера отправятся вместе с нами на Серебряное Ожерелье. Ради этого стоит потесниться, ведь нам с твоим дядей, твоей двоюродной сестре и мальчикам тоже понадобится новый замок. Правда, очень большой.

Через пять дней в заповеднике началось строительство замка для принцессы Иримиэль и это было просто удивительное зрелище, но никто из местных жителей этого так и не увидел, хотя все и знали, что по распоряжению из Москвы заповедник было решено сделать образцово-показательным. Строить дом для нового смотрителя заповедника подрядились какие-то заезжие шабашники-калмыки и это всё, что было известно. На самом же деле на строительстве было занято более пятисот человек, большая часть которых находилась в Японии. Там в каменоломнях на острове Хоккайдо высекались каменные заготовки, которые увозились по ночам неизвестно куда. В столярных мастерских Киото изготавливались деревянные заготовки и они также вывозились по ночам в неизвестном направлении, а в Токио отливались или ковались металлические детали, поворотные круги, шестерни, штанги и другие детали сложного механизма, который должны были приводить в действие не пружины, пар или электричество, а магия.

Собиралось же всё воедино на краю векового дубового леса на большой поляне, на которой трудились одни только маги и их безмолвные помощники-големы. Работа шла круглосуточно и уже через три недели дом с широкой верандой был практически готов и даже накрыт островерхой крышей, но это была только его оболочка. Самое главное, хитроумная начинка дома монтировалась, словно механизм хронометра, и когда эта работа была закончена, мастера принялись за внутренне убранство и хотя они были японцами, интерьеру дома всё же был придан по большей части европейский вид. Зато Талионон и Вилваринэ остались довольны своим новым домом. Когда же высокое местное начальство всё же приехало на кордон, то оно увидело вместо красивого альпийского шале довольно непрезентабельный дом-морок, рядом с которым стояло приземистое здание научной лаборатории, а немного поодаль вольеры для животных и птиц. Быстро подписав акт приёмки, начальство тотчас уехало, чтобы забыть о кордоне навсегда, словно его вовсе и не существовало в природе.

Вскоре, попрощавшись с принцессой Иримиэль и её воспитателями и защитниками, Землю покинули Ланнель с мальчиками, Исигавой и Саори, святые отцы и маги-строители. Одакадзу, которому было приказано дядей посвятить всех членов клана Яри в маги, отправился на остров в Тихом океане и воспитатели принцессы Иримиэль остались наедине со своей воспитанницей. Они сидели на широких деревянных ступенях ведущих на широкую веранду обходящую дом по периметру на уровне второго этаже и наблюдали за тем, как принцесса, одетая в наряд лесного рейнджера, играется на лужайке с Тирумуларом. Щенок хотя уже почти совсем вырос, был не крупнее обычного пекинеса, только был более ловким и подвижным. Он серой молнией метался по тщательно постриженному газону и весело лаял, а принцесса звонко хохотала. Наконец она подбежала к приёмной матери и взобралась к ней на колени. Красавица Вилваринэ была одета в синий шерстяной спортивный костюм и выглядела как самая обычная жительница Зеленодольска.

Её муж тоже был одет, словно обычный сельский житель, и даже нацепил на голову невзрачную серую кепку. Незадолго до этого все они были крещены в Зеленодольском православном храме и теперь в них уже было невозможно распознать магов. Обряд крещения был свершен и над принцессой Ириниэль, чтобы её не могли найти шпионы Голониуса. Теперь в жизни Ирочки начинался новый этап и она последний раз играла со своим Тирумуларом в своём удобном и таком красивом эльфийском наряде. Девочка прекрасно знала это, но ей хотелось продлить ещё хоть на часок возможность не только быть, но и выглядеть лесным рейнджером, а потому она взмолилась:

— Мамочка, можно я побуду эльдарой до вечера?

— Можно, доченька. — Ответила Вилваринэ — Но уже завтра с утра ты будешь выглядеть не как принцесса Иримиэль, а как самая обычная земная девочка. Как тебя все будут называть, малышка?

Девочка вздохнула с укоризной посмотрела на приёмную мать и ответила ей строгим тоном:

— Ну, мам, будто ты сама этого не знаешь, — Ирочкой. Мам, а можно мы с Тимкой побегаем по лесу?

— Можно, доченька. — Ответила Вилваринэ — Только прикажи птицам, чтобы они следили за всеми, кто войдёт в лес и сразу же тебя предупредили. Тогда ты немедленно сольёшься с лесом и быстро вернёшься домой. Только не уходи слишком далеко. Во-первых, Тимка ещё маленький и потому быстро устаёт, а, во-вторых, скоро мы будем ужинать. Что тебе приготовить на ужин?

Девочка соскочила с рук и уже на бегу громко крикнула:

— Жареные грибы с картошкой и запеканку со сметаной!

Сэнди удовлетворённо отметил:

— Ну, вот, уже наметился прогресс. Ребёнок понимает, что в нашей глуши негде взять тунца или омаров. Надеюсь, что она не станет страдать от такой раздвоенности. Мне вовсе не хотелось бы лишать её возможности время от времени посещать наш остров.

Талионон сдвинул кепку на нос и проворчал:

— А на мой взгляд именно так и следует сделать. Мы слишком много требуем от маленькой девочки, ребята.

— Ты ещё начни внушать ей прямо с сегодняшнего дня, что никакая она не принцесса, умник. — Одёрнул его Варнон — Иримиэль прекрасно понимает, что такое дисциплина, Тал, и вообще не забывай, что помимо того, что она рейнджер, как если бы её родила Вилваринэ, а не королева Линиэль, она ещё и очень могущественный маг, имеющий точно такие же знания, как и ты. Мне объяснять тебе, лесной бродяга, к чему приведут постоянные запреты и окрики: — "Это не тронь, да, туда нельзя?" Думаю, что этого никогда не потребуется делать. Поэтому нам нужно просто научить девочку переключаться ради собственной безопасности. На острове она может бегать по джунглям в рейнджерском наряде, а здесь не должна привлекать к себе лишнего внимания и потому обязана одеваться точно так же, как и все остальные дети, но при этом она должна знать как там, так и здесь, что она принцесса Эльдамира и будущая королева-мать. Об этом не нужно с утра и до ночи говорить во всеуслышанье, но и забывать этого нельзя ни в коем случае, господа наставники.

Сердито насупившись, Талионон спросил:

— Так что же мне теперь её и дочерью не называть по твоему, Варн, и всякий раз обращаться к ней ваше высочество?

— Прекрати нести чушь, Талионон. — Одёрнул его Сэнди — Ты, кажется, взялся заменить ей отца, вот и делай это с достоинством, а объяснять ей, что она принцесса, будем мы с Варноном, Одакадзу с его воинами-магами и все остальные.

— А это ещё кто такие? — Удивился Талионон с иронией в голосе.

Разозлившись Сэнди прикрикнул:

— Будто ты не знаешь! Это Барбара, Лизи и Дорис. Барбара купила недавно виллу и через несколько дней я установлю у неё на участке сарнасельм, чтобы принцесса Иримиэль могла общаться не только с Вилваринэ, но и другими женщинами, которые знают всё о её происхождении и предназначении. Мы не можем помещать девочку в рафинированный мир, в котором она вырастет совершенно не зная жизни, но вместе с тем и не должны выталкивать её на помойку. Именно поэтому мы и выбрали для ней эту страну и этот город.

— Эй, Никса, Сардина, так вы всё-таки пойдёте со мной в город или нет? — Насмешливым голосом спросил друзей Фалкуар.

Те переглянулись между собой и Ник, опустив голову, неуверенным голосом ответил:

— Фалк, мастер Ланнель не советовал создавать порталов прохода в Леболран, там не очень-то жалуют магов-чужаков, а сарнасельм он решил пока что не устанавливать.

— Ну, и что? — Воскликнул Фалкуар — Он же не запрещал нам ходить в город пешком, а потому ничто не помешает нам воспользоваться быстрой дорогой. Можно сделать её скрытной и тогда нас вообще никто не заметит. Мы просто появимся вблизи города на какой-нибудь поляне возле лесной дороги и спокойно войдём в город, как все нормальные люди. Кто обратит внимание на трёх мальчишек? Или что, мы должны целый день смотреть на то, как големы строят под управлением мастера Миямото замок? Ладно бы он разрешал нам помогать, а то только и слышишь от него — туда не лезь, да, того не делай. Я же не предлагаю вам заводить в Леболране какие-то знакомства или того хуже, задирать местных пацанов. Мы просто оденемся, как дети местных охотников, и отправимся туда на разведку. Побродим по городу несколько часов и к вечеру вернёмся обратно в лагерь, а чтобы взрослые знали где мы, скажем отцу Бертрану куда отправились.

Сардон сразу же повеселел и воскликнул:

— Это совсем другое дело, Фалк! Я-то думал, что ты как раз предлагаешь смыться по-тихому, никого не предупредив.

Принц Алмарон посмотрел на друга свысока и сказал:

— Ты хоть думай, что говоришь, Сардина. За такие дела отец знаешь, как драл мне задницу? Лично и без малейшей жалости. Даже если бы мы не были детьми, то всё равно отправляясь куда-то должны были обязательно сказать кому-либо куда отправляемся и как долго там пробудем и в мирное-то время, а сейчас идёт война.

Ник, доставая из своего сундука сайринахамп и рейнджерский кинжал, сказал насмешливым голосом:

— Я бы не сказал, что война дошла до Нертеэмбера. По-моему в этом мире даже и не подозревают о том, что в Светлое Ожерелье вторгся враг. Да, оно так и есть, ведь боги не пропустили войска Голониуса в Каменное Кружево ни с одной, ни с другой стороны Нертеэмбера, а все сарнасельмы в нём взяты под охрану. Если мастер Ланнель ставил перед собой задачу найти для нас самый безопасный мир, то он выполнил её на отлично. Правда, этот Нертеэмбер является ещё и самым дремучим и отсталым миром всего Светлого Ожерелья, принц Алмарон, и вашему высочеству вряд ли понравится город Леболран, да, это и не город вовсе, а просто большая деревня, стоящая на берегу лесного озера. Максимум интересного, что ты можешь там найти, так это несколько лавок, в которых торгуют топорами, да, пилами и десяток трактиров, к которым я тебя и близко не подпущу. Единственное, чем этот город отличается от окрестных деревень, — пушной рынок. Вокруг него установлено целых десять сарнасельмов и там можно встретить купцов со всего Нертеэмбера и даже из-за его пределов. Честно говоря, Фалк, я с куда большим бы удовольствием поработал в лесу. Замок замком, а лесным укреплениям я доверяю куда больше, но если тебе в голову что-нибудь втемяшится, то лучше пойти с тобой. Ты ведь эту блажь из головы теперь так просто не выбросишь.

Ник был на восемь месяцев старше принца и на пять Сардона, ему уже исполнилось четырнадцать лет и он считал себя взрослым, а потому и вёл себя соответственно. Фалкуар, чтобы не быть подвергнутым дальнейшей критике, бросился к своему сундуку, мальчики жили в отдельном походном шатре, а Сардон, опешив, поинтересовался:

— Никса, откуда только ты это всё знаешь?

Вопрос был вполне правомерным. Они находились в Нертеэмбере вот уже месяц и до сих пор никто не покидал безлюдной горной долины, от которой до ближайшей лесной деревеньки, точнее небольшого хутора, было более сорока лиг. С первого же дня мастера начали возводить в самом центре долины на вершине даже не горы, а скорее утёса с отвесными склонами, большой, хорошо укреплённый замок. Поскольку рабочих рук не хватало, то магами было создано из всякой всячины множество големов и потому замок рос не по дням, а по часам. К работе привлекли даже зверояков, но в основном одних только могучих быков, так как самки недавно отелились и теперь к ним было опасно подходить даже с каким-либо лакомством в руках. Мальчиков, чтобы они не путались под ногами у магов и особенно у големов, попросили заняться лесом, но проводить в лесу день за днём было не самым увлекательным занятием, хотя даже принц Алмарон считал эту работу очень ответственной и важной, ведь они создавали не только кольцо защиты, но и основу огромного лесного города.

Почти с той же скоростью, с которой строился на вершине гранитного утёса замок, менялся вековой лиственный лес вокруг него, в котором росло очень много сладких каштанов и дубов, а потому в нём было множество диких кабанов, медведей, волков и прочей живности поменьше, но самыми крупными и опасными хищниками в нём было полторы дюжины огромных саблезубых тигров, которые не уступали размерами даже звероякам. Всего за месяц лес сделался ещё выше и пышнее, в нём появилось множество видоизменённых растений, весьма опасных для незваных гостей, а также большое число ловушек. Да, и его прежние обитатели также изменились, сделавшись крупнее, сильнее, выносливее и опаснее для любого врага. Изменились и их гастрономические пристрастия и теперь их любимым лакомством сделались странного вида продолговатые тёмно-зелёные плоды, более всего похожие на рейнджерские коврижки, которыми были усеяны толстые лианы, свисавшие с ветвей, да, ещё сладкие каштаны, орехи, желуди и большие, тёмно-синие ягоды, которые вырастали из мха.

Самым радикальным образом за это короткое время изменилось и поведение животных, обитающих в этой части леса, заполняющего собой круг диаметром в полных пятьдесят лиг. Все животные в этом лесу начиная от мышей и хомяков вплоть до медведей и саблезубых тигров стали самыми настоящими воинами, а все птицы разведчиками. Теперь местной живности уже не было нужды добывать себе пропитание охотой и полосатые поросята беззаботно ворошили листву своими пятачками чуть ли не под брюхом волчицы, а кабаны не боялись попасть на зуб саблезубым тиграм. У всех животных теперь имелась только одна обязанность, охранять свой лес от вторжения врагов, а кто был их врагом могли сказать только их повелители, — рейнджеры и ещё те люди, на которых они им укажут позднее.

Та работа, которой уже на третий день занялись мальчики, ещё была далека от завершения, но самое главное они уже сделали, — создали лайкваринд — особую лесную зону. Жизнь в лайкваринде подчинялась совсем другим законам и проникнуть в него тайно не смогли бы даже боги, но только тогда, когда он войдёт в свою полную силу, то есть года через два. Повелителем этого лайкваринда был Сардон, хотя создавался он усилиями всех трёх юных рейнджеров. Ник всё это время был рядом с друзьями в лесу, но, тем не менее, как только что выяснилось, знал о таких вещах, о которых Сардон и Алмарон даже и не подозревали. Насмешливо посмотрев на своего друга, он чуть слышно свистнул и откуда-то серой молнией к нему на плечо взлетела большая белка с кожаным ошейником, украшенным магическим оком. Угостив зверька печеньем, Ник ответил:

— Это Джек, мой секретарь. Он всё время сопровождал мастера Ланнеля, когда тот рассказывал о многих интересных вещах, и если бы вы, бестолочи, побеспокоились о том же самом, то тоже узнали бы о Нертеэмбере много познавательного. Ну, ладно, кто будет создавать быструю дорогу, вы или всё же доверите это опытному человеку?

Мальчики вышли из шатра стоящего посреди небольшого лагеря разбитого под утёсом и направились к большой кузнице, в которой ковались детали сложных механизмов для замка. Докладывать о том, что они собрались отправиться в Леболран, Ник и Сардон отправили принца Алмарона, зачинщика этой экскурсии, и вскоре он вышел из кузни вместе с отцом Бертраном. Маг придирчиво осмотрел всех трёх мальчиков, за те полтора года, что прошли с того времени, как они покинули Эльдамир, все трое заметно выросли и окрепли, кивнул головой и, достав из кармана сайринахампа три небольших магических устройства замаскированных под обереги местной работы, сказал:

— Внимания к себе не привлекать, в споры ни с кем не вступать, оружия и магических амулетов не покупать. В общем ведите себя скромно и неприметно, как это и положено сыновьям какого-нибудь охотника на пушного зверя. — Посмотрев на рейнджерские кинжалы, он прибавил — Оружие спрячьте под одежду. Здесь хотя и глухомань, дураков всё же не обнаружено и каждый охотник по этим кинжалам сразу же узнает в вас рейнджеров. Пойдут расспросы, а они нам до того момента, пока мы не построим замок, ни к чему. Все эти земли на три тысячи лиг вокруг принадлежат мастеру Ланнелю, молодые люди, но, как говорится, собака не видит, не лает. Местные князья народ упёртый и недалёкий, так что нам не хотелось бы вразумлять их с помощью дубины. Вот когда мастер Ланнель вернётся от короля Лигуисона и мы все вместе посетим Клермет, столицу Нертеэмбера и извести обо всём короля Риона, тогда мы и объявим о создании своего княжества. Ну, удачи вам, парни, желаю хорошенько повеселиться.

Маг-священник удалился и Ник, прошептав заклинание, создал путеводное зеленоватое облачко которое медленно заскользило над плотно утрамбованной ногами големов землёй. Он немедленно шагнул за ним, к нему присоединились его друзья и в следующую секунду они уже шагали по быстрой дороге, представляющей из себя зеленоватый тоннель с чуть светящимися стенами и ярко-голубым пятном впереди, один единственный шаг внутри которого был равен несколько десяткам, а то и сотням шагов вне его. До города Леболрана было больше трёхсот лиг и потому им пришлось идти минут десять, прежде чем быстрая дорога вывела их к обычной лесной дороге. Они вышли из её тоннеля очень удачно, в тот момент, когда по ней никто не проходил и, выбравшись из густых кустов волчатника, направились к городу, до которого оставалось идти не больше полукилометра.

Город был отгорожен от леса высокой каменной стеной. Саблезубые тигры, водившиеся в этих краях, были не прочь поживиться чьей-либо коровёнкой глубокой ночью, но перемахнуть через пятнадцатиметровую стену даже им было не под силу. Ворота из толстенных брусьев, окованных стальными шипованными полосами, были гостеприимно распахнуты и здоровенные, сердитые на вид дядьки в кольчугах ниже колен, вооруженные тяжелыми копьями и длинными прямыми мечами пропустили их в город без лишних вопросов, а один, самый молодой, даже улыбнулся и подмигнул. Все три мальчика благодаря тому, что они регулярно принимали световые процедуры в сердце Земли, были выше своих сверстников и выглядели лет на шестнадцать вместо четырнадцати. Одеты они были в замшевые куртки и брюки расшитые маленькими ромбиками выточенными из кости и даже рубахи у них были из тонкой замши не говоря уже об обуви. Ткани в этих лесах были большой редкостью, зато мехов хватало, да, и стоил текстиль столько, что даже очень богатые люди ходили в замше.

Большинство жителей Леболрана хотя и относились к числу богатых жителей этого лесного края, не могли позволить себе такой роскоши, как ткани, которые ввозились в Нертеэмбер из других миров Светлого Ожерелья. Местные купцы тоже и потому чужеземцев было очень легко выделить в толпе горожан. В этом мире, большая часть которого была покрыта лесами, водилось множество животных, обладавших таким красивым мехом, что он был притягательным для многих людей из других миров. Одних только белок здесь было более сорока видов и в их числе знаменитые королевские белки с золотым мехом, но выше всего ценился мех голубой выдры, водившейся в лесных речках и ручьях. В лайкваринде Сардона водилось три семьи этих удивительных зверьков и он даже представить себе не мог, что на таких весёлых, практически ручных миляг кто-то может охотиться. Поэтому глаза его тотчас остекленели, когда он увидел охотника демонстрирующего какому-то купцу голубую шкурку. Ник дёрнул друга за рукав куртки и тихо, чуть слышно прошептал:

— Сардина, пойдём, это не наше с тобой дело.

Эльф глубоко вздохнул и тихо ответил:

— Да, я ничего, Никса. Просто зло берёт, когда видишь таких гадов, которые из-за каких-то денег готовы поднять руку на такое безобидное существо. Ну, я ещё понимаю, когда охотник идёт на саблезуба. Его и из арбалета не каждому удастся подстрелить, а это же голубая выдра, она ведь сама идёт к человеку в руки.

— Ничего, вернётся мастер Ланнель, тогда и объявишь запрет на добычу меха голубой выдры. — Сказал Ник и принялся рассуждать шагая по улице мощёной камнем — Хотя с другой стороны и этих людей понять можно, ведь им же нужно как-то кормить свои семьи. Да, к тому же насколько я это знаю, охотники забирают из речек только самых старых самцов и самок, которые вот-вот станут добычей волков, и перед тем, как усыпить их, устраивают им роскошный пир, несколько дней кормят до отвала рубленой куриной печёнкой и мозгами. Может потому-то голубые выдры и идут сами к человеку в руки. Это всё же лучше, чем угодить в зубы волка или рыси.

Сардону от этих слов стало немного легче и он сказал:

— А, ну, тогда другое дело, это по-честному, Никса. Только я всё равно всех своих выдр переселю поближе к замку и буду кормить их куриной печёнкой с мозгами просто так.

Друзья шли вслед за принцем, которого манил к себе большой голубой шатёр стоявший на центральной площади из которого то и дело до них доносились взрывы хохота. Когда они подошли поближе, то убедились, что это именно то, о чём они сразу же подумали, — цирк. За вход брали немного, всего три медяка с носа и за один серебряный тур им отсчитали целую пригоршню медных барашков сдачи и они купили себе ещё и целую корзинку сладостей и глиняный кувшин ягодного отвара. После месяца ползания по лесу даже такое немудрёное зрелище, как этот бродячий цирк показалось им просто райским наслаждением и друзья досмотрели представление до самого конца, хотя многие зрители заходили в шатёр минут на двадцать, после чего уходили. После цирка они пошли на берег озера, где полакомились форелью, жареной на углях, и отправились осматривать остальные достопримечательности, которых было не так уж и много.

Пушной рынок с его мехами подростков интересовал мало, а таверны и того меньше. Они задержались на полчаса возле площадки огороженной толстым канатом, где мутузили друг друга кулачные бойцы, но это зрелище им не понравилось. Уж больно много сил тратили бойцы, чтобы разбить друг другу носы. Земной бокс и то был намного интереснее и зрелищнее. По соседству соревновались в меткости стреляя из луков охотники, а чуть подальше можно было выиграть какой-нибудь приз метанием в цель ножей и специальных дротиков и друзья решили испытать свою удачу. Они заплатили по три барашка и хозяин аттракциона дал каждому по пять плохо сбалансированных метательных ножей, довольно тяжелых и неудобных. Тем не менее все мишени они поразили, но получили за это не главный приз — рубашку из красной шерстяной ткани, а по корзинке со сладостями. Затевать ссору с хозяином никому не хотелось и потому друзья решили, что с них хватит и решили отправиться домой. День уже помаленьку шел к концу, хотя стемнеть должно было не скоро. Ник, ковыряясь в корзинке с булочками, печеньем и леденцами, сказал со вздохом:

— Парни, давайте заглянём к нашим соседям.

— Это к каким ещё? — Спросил Сардон.

— К самым обыкновенным, Сардина. — Ответил Ник и пояснил другу — Мастер Ланнель говорил, что в сорока лигах от нас живёт какой-то фермер и у него есть две дочери лет десяти. Вот им мы и сбагрим наши призы. Не думаю, что их отец бывает в этом городке слишком часто. Наверняка девчонки и таким подаркам будут рады.

Сардон отрицательно помотал головой и сказал:

— Нет, так не пойдёт, Никса. Давай зайдём в лавку, что возле тех ворот через которые мы вошли в город, и купим ещё чего-нибудь.

Так они и сделали. Самым дорогим товаром в этой лавке были шелковые ленты, тесьма и бисер для украшения женских платьев и Сардон купил их на целых четыре серебряных тура. Подростки степенно вышли за ворота города удалились от него на несколько сотен метров и свернули с дороги в лес, где Ник сотворил быструю дорогу до лесного хутора. Вскоре они вышли на склоне холма возле большой поляны, густо заросшей сорняками, на другом конце которой виднелся большой бревенчатый дом с красной крышей и какие-то сараи, видневшиеся за живой изгородью из тигрового кустарника, куда более надёжной защиты от саблезубых тигров, нежели высоченные каменные стены. На хуторе было подозрительно тихо и к тому же из трубы даже не курился дымок, да, и поле с таким трудом отвоёванное у леса, заросло сорняками, вымахавшими чуть ли не в человеческий рост, но самое главное они не услышали мычания коров.

Гадая почему это хозяин фермы забросил своё поле, подростки вышли из леса и стали быстро спускаться вниз. Через несколько минут они вошли во двор и поразились ещё больше тому упадку, который царил на ферме. Даже дверь в дом и та была сорвана с петель и стояла рядом. Друзья только двинулись через двор от распахнутой настежь калитки к дому, как из дома выбежали две девочки одетые в какие-то лохмотья и та, которая выглядела постарше, зашептала:

— Быстро уходите пока они вас не увидели!

— Кто они и почему мы должны уходить? — Удивлённо спросил Сардон — Что здесь вообще происходит? Где ваши родители? Мы зашли к вам по-соседски в гости и не желаем никому вреда.

Откуда-то сбоку послышался громкий голос:

— Это кто же пожаловал к нам в гости? А вы, глупые девчонки, немедленно отправляйтесь в дом!

Друзья, почувствовав в голосе явную угрозу, тотчас встали спиной друг к другу и быстро зашептали заклинания, возводя магическую защиту. Ник увидел здоровенного бородатого мужчину на тело которого была наброшена какая-то косматая шкура. В поле зрения принца Алмарона оказались двое молодых парней в шкурах, вооруженных вилами, а Сардон увидел двух молодых мужчин облачённых в какие-то странные сетчатые одеяния с длинными мечами в руках и женщину в лохмотьях. Девочки вместо того, чтобы послушаться пожилого мужчину, бросились к подросткам и спрятались у них за спинами. Старшая, указывая рукой на мужчин вооруженных мечами, которые решительно шагали через двор, зашептала:

— Они пришли на нашу ферму полгода назад и что-то сделали с нашими родителями и старшими братьями. Теперь они каждую ночь превращаются в чудовищ и охотятся в лесу на кабанов. Коров они съели в первые же дни. Они говорят, что когда мы с сестрой вырастем, то станем их женами и родим им много сыновей и дочерей и тогда весь этот лес будет принадлежать им.

Сардон насмешливым голосом сказал:

— Ну, этого они точно не дождутся. — Немного подумав, он сказал своим друзьям — С теми, которые с мечами, парни, можно особенно не церемониться, а вот родителей девочек и их братьев нужно взять в плен. Как знать, может быть им ещё можно помочь. Никса, я займусь этими двумя с мечами, а ты позаботься о матери девочек. Самое лучшее, если ты не будешь мудрить и просто вырубишь её.

Сардон выхватил из-под одежды рейнджерский кинжал и он с тихим шелестом превратился в длинный меч. Словно насмехаясь над двумя оборотнями, которые, явно, были магами, раз сумели как-то пробраться в Нертеэмбер, он небрежно помахивая мечом стал быстро сдвигаться вбок, чтобы заставить их забыть о женщине и броситься на себя. В доказательство серьёзности своих намерений он выдал целую эскападу сложных фехтовальных движений и оба оборотня, переглянувшись, громко засмеялись, а один воскликнул:

— Кажется нам повезло, Орбо, теперь в нашем клане будет ещё один хороший фехтовальщик. Только смотри не повреди его.

Ник, который уже взял под контроль окружающий лес, сказал:

— Сардина, ещё ни один житель Светлого Ожерелья не сталкивался с оборотнями. Поэтому ты, уж, будь добр, просто обезоружь их, но ни в коем случае не убивай. Их тоже нужно захватить в плен и отдать святым отцам на изучение. Если в Нертеэмбер пришли эти, то вслед за ними обязательно придут и другие.

Тот оборотень, которого назвали Орбо, глухо прорычал:

— Щенок, плохо ты знаешь оборотней. Нас не так-то просто убить, а в мастерстве фехтования ещё никто не сравнился с Орбо.

Сардона его слова нисколько не впечатлили и он тотчас бросился в атаку. Яростно зазвенели клинки и тотчас выяснилось, что оборотни способны двигаться раз в пять быстрее обычного человека, если это, конечно не лесной рейнджер, а поскольку Сардон так до сих пор и не вернул своим ушам обычного вида, то тем самым только привёл обоих оборотней в изумление и Орбо, кубарем откатившись в сторону за своим мечом, изумлённым голосом воскликнул:

— Гедан, брат, будь поосторожнее с этим мальцом. Этот дьяволёнок фехтует получше меня.

Через минуту уже Гедан громко крикнул:

— Орбо, быстро обращаемся и бежим отсюда! Двое из этих мальчишек маги и они будут посильнее, чем мы с тобой! Чёрт с ним, с этим хутором и девчонками, нужно поскорее уносить отсюда ноги. С хозяевами-то ничего не случится, а вот нас эти маги могут и сжечь заживо.

Братья-оборотни в считанные доли секунды превратились в двух крупных, тёмно-бурых волков, но тут же попали под власть лесного рейнджера, который мигом их стреножил. Они снова обернулись людьми, но были немедленно схвачены высокой травой, которая внезапно приобрела прочность верёвок сплетённых из конского волоса. Орбо, поняв что ему не под силу вырваться из этих зелёных пут, с горечью в голосе сказал:

— Вот такие мы с тобой невезучие, брат. С таким трудом нам удалось сбежать от магов самого Голониуса и найти себе новую семью, как на нас свалилась эта напасть в лице трёх юных магов. Теперь нам уже точно не спастись. Похоже, что в этом чёртовом Туманном Ожерелье люди, живущие на две стороны, не в чести и их считают адским отродьем, если и того не хуже.

Ник, который уже успел вместе с Алмароном погрузить родителей и братьев девочек в магический сон, удивлённо спросил:

— Так вы что же не считаете себя адским отродьем? Тогда почему вы напали на нас и зачем превратили этих людей в оборотней?

Орбо ответил со вздохом:

— На вас мы были просто вынуждены напасть потому, что эти глупые курицы вместо того, чтобы спрятаться, выбежали из дома. Так бы вы увидели что ферма проклятых давно уже брошена и ушли. Вы ведь не первые, кто сюда забрёл за те полгода, что мы здесь живём, а Берта с Мартой и сыновьями мы сделали оборотнями по их же просьбе или вы думаете, что они от хорошей жизни жили в этой глухомани? Вся семья Берта и Марты была больна неизлечимой болезнью. Они, можно сказать, медленно гнили заживо, да, и их обе дочери тоже больны. Когда мы пришли на эту ферму, Берт уже совсем облысел, а его лицо стало похоже на львиную морду. Они сказали нам, чтобы мы уходили, если не хотим подхватить эту заразу, да, только оборотням никакие болезни людей не страшны. Ну, мы и предложили им исцелиться и они согласились, а эти две глупые девчонки видно решили, раз их мать с отцом и братья могут теперь превращаться в волков, то значит всё, они уже не люди. Мы вырыли под домом большое помещение и снесли вниз все вещи, чтобы Зайдены их не попортили, они ведь ещё не научились хорошо владеть собой. Вот только Мелиса и Лина не очень-то хотели жить в подполе и делали всё на зло отцу и матери. Они злятся на них из-за того, что мы их не вылечили, а они ещё малы для инициации, им нужно подождать одной год, а другой два года, если они не хотят провести это время взаперти пока не научатся сдерживать себя.

Ник строго посмотрел на девочек и спросил:

— Это так?

Старшая с вызовом воскликнула:

— Нет, не так! Он всё врёт!

Ник улыбнулся и, сделав руками пасы, спросил снова:

— А если я применю магию ты ответишь мне то же самое?

Девочка взвизгнула и громко воскликнула:

— Нет, не надо магии! — После чего призналась — Я специально наговорила на Орбо потому, что он не вылечил нас с сестрой.

Девочка громко разрыдалась и Сардон сказал ей:

— Ну, ладно, не плачь, мы вылечим тебя и твою сестру.

Ник отрицательно помотал головой и сказал:

— Ничего не выйдет, Сардина, это проказа. На… Ну, в общем там, где мы были, эта болезнь лечится, но очень редко, а на Ожерелье она вообще неизлечима и единственное, что хоть как-то спасает ситуацию, так это то, что она встречается крайне редко. Поэтому эти люди и забрались в такую глухомань. Никто не знает, каким путём передаётся эта болезнь, но люди с ней дольше сорока пяти, пятидесяти лет не живут. — Подойдя к оборотню, он спросил — Что ты имел ввиду когда говорил, что девочкам ещё рано становиться оборотнями?

Орбо закрыл глаза и ответил:

— Только то, что если человека инициировать в оборотня до наступления двенадцати лет, то его ни в коем случае нельзя выпускать из клетки в лес потому, что он не умеет себя контролировать и будет убивать, а не охотиться. Я бы инициировал и их, но на ферме не было подходящего помещения с каменными стенами и железными дверями, куда их можно было бы запирать на ночь.

— Понятно. — Ответил Ник и снова спросил — Почему вы убежали от Голониуса и что собирались делать здесь?

Орбо широко открыл глаза и воскликнул:

— Так это же и ежу понятно! Какому же нормальному человеку хочется завоевывать для этого некроманта всё Ожерелье и в конце концов получить за это осиновый кол в сердце? Одним только его безмозглым трупакам, да, этим кровопийцам-вампирам. Ну, может быть ещё найдутся дураки среди эльдаиаров. У них, у зубастых, какие-то свои счёты с этим вашим Туманным Ожерельем.

Услышав это, Ник удивился и присел на траву рядом с оборотнем. Вся семья прокаженных, исцелённых таким радикальным способом, была погружена в непробудный сон и положена неподалёку, причём Сардону и Алмарону для этого даже не пришлось напрягаться. Трава сама их перенесла поближе к Орбо и Гедану. Девочек интересовало только содержимое корзинок со сладостями и шелковые ленты. Только сейчас Ник заметил, что у младшей сестры, которая сидела неподалёку, левая половина щеки было какого-то мертвенно-серого цвета, а у старшей на левой руку усох и скрючился мизинец и сделалась сероватой фаланга безымянного. Он внутренне содрогнулся, эдак и они могли подцепить на этой ферме проказу, которую эльфы называли ракковалле — проклятье богов, от которой не было спасения. Сардон тотчас достал из кармана анголвеуро своей собственной конструкции и принялся исследовать всё на предмет биологической опасности.

Ещё на Земле каждый из мальчиков стал специализироваться в какой-либо одной области магии. Так Ник пошел по стопам старшего брата и даже обогнал его по части астрологии, картографии, навигации и всего того, что имело хоть какое-то отношение к изображениям содержащим в себе цифры, в общем был магом-навигатором. Алмарон заклинился на боевой и ещё сугубо практической маги связанной с ремёслами и искусствами. Из него просто рвался наружу король-воин и созидатель, а вот Сардон, как того и следовало ожидать, всецело погрузился в зелёную магию жизни. Он даже анголвеуро сделал себе зелёного цвета и это был весьма странный магический подсказчик. У него не было кнопок с рунами, зато имелся втрое больший экран. Пока Сардон исследовал всё вокруг, Ник продолжил допрос и спросил:

— Орбо, так ты кем себя считаешь, волком или человеком.

— Странный вы народ, маги. — Угрюмым голосом откликнулся пленник — Если кто-то предпочитает жить в лесу практически становясь его частью, да, к тому же ещё и может превращаться в волка или какого-нибудь другое животное, так уже всё, он теперь не человек.

Подумав о том, что он и сам иной раз предпочитает лес обществу людей, Ник громко воскликнул:

— Мы так не считаем, Орбо! Мы и сами рейнджеры, а потому не просто умеем жить в лесу, но даже и изменяем его, делая единым организмом, в котором никто и ни на кого не охотится. Ты мне лучше вот что скажи, Орбо, что вы собирались делать дальше? Охотиться на людей или у вас, оборотней, на этот счёт есть другое мнение? Почему девочка сказала, что этот лес станет вашим?

Оборотень посмотрел на подростка с ненавистью и прорычал:

— Надрать бы тебе задницу за такие слова! — Закрыв глаза он усталым голосом сказал — Ну, как мне тебе объяснить, парень, что человек живущий на две стороны никогда не нападает на обычных людей. Мы с Геданом сразу же учуяли запах болезни и пошли на него, добрых двести лиг добирались до этой фермы проклятых, ведь она настоящая находка для любого оборотня. В те места, где живут проклятые, ни один маг носа не сунет не говоря уже о людях. За всё то время, что мы с Геданом здесь находимся, тут трижды проходили охотники и стоило им только увидеть, что крыша дома выкрашена в красный цвет, они мигом убегали, куда глаза глядят. Это те, которые шли через лес напрямик, а те которые шли тропами, уходили сразу же, как только видели на стволах деревьев красные метки. Одни только вы по молодости и глупости ничего не увидели и сунулись к нам во двор. На такой ферме, как эта, оборотни могут жить десятками лет и не бояться, что к ним сунутся люди и объявят на них охоту. Ну, а что касается охоты на людей, парень, то это всё идиотские выдумки. Нет, зря я поверил Берту, когда он доказывал мне, что на Серебряном Ожерелье оборотней не бывает и что здесь нам можно жить никого не боясь.

Нику стало так стыдно, что они так грубо вмешались в чужую жизнь, что он густо покраснел. Тем временем Сардон провёл свои биологические исследования и радостным голосом доложил:

— Так, парни, проказа нам не страшна. Она сама нас боится, как огня. Ферму и все окрестности я могу стерилизовать, а вот этих вредных девчонок вылечить не смогу. Болезнь уже перешла в такую стадию, что обычное лечение невозможно и единственное, что я могу сделать, так это превратить их в гоблинов или каких-либо других существ, но думаю, что пусть уж лучше это сделает Орбо. Зато я могу наложить на них заклятье и они целых три года не смогут оборачиваться волками или кем там они ещё оборачиваются. В общем их вполне можно оставить здесь, Никса, но я считаю, что лучше забрать их в наш замок. Там они во всяком случае будут под защитой моего лайкваринда и к тому же мы сможем узнать от Орбо и Гедана много интересного о Голониусе и его армии, ведь рано или поздно мы вступим с ней в бой и желательно сделать так, чтобы оборотни если и не воевали на нашей стороне, то не были с этим трупоедом.

— Это точно! — Воскликнул Алмарон — Они оба отличные фехтовальщики и если бы я не применял магию, то быстро разобрались бы с тобой. Для обычного человека, даже закованного в доспехи рыцаря, эти парни будут не по зубам. Так что я за предложение Сардины, Никса, но поскольку ты у нас старший, то за тобой последнее слово.

Ник тотчас воскликнул:

— Так разве я против? — Посмотрев на пленников, он спросил их строгим голосом — Вы согласны присоединиться к нам? Мы не станем заставлять вас воевать против солдат Голониуса, но вы сможете жить в таком лесу, в котором вам не нужно будет охотиться. В нём саблезубы и волки живут рядом с кабанами и не набрасываются на них, ведь лес выращивает для всех такую еду, которая заменяет собой мясо. Ну, а когда вам надоест бегать голиком по лесу, то вы сможете приходить в наш замок и жить там, как все нормальные люди. Мы строим очень большой замок и в нём будут жить тысячи людей, ведь мы готовимся к войне с Голониусом, а она будет идти очень долго.

Орбо с надеждой посмотрел на подростка и неуверенно сказал:

— Ну, мы в общем-то не против того, чтобы записаться в вашу армию, если вы действительно хотите освободить всех оборотней и не станете нас посылать в бой против людей. Зато с трупаками и кровососами мы будем воевать насмерть, ведь одни это нежить, а вторые всегда перекладывают свои преступления на оборотней.

— Это вы потом сами решите, запишитесь вы в нашу армию или нет, а сейчас я вас освобожу и вы объясните всё Берту и его сыновьям, ну, и, заодно, вылечите его дочерей, а Сардина наложит на них заклятье, чтобы они в его лесу не гонялись за поросятами и оленями. — Сказал Ник поднимаясь на ноги и добавил, посмотрев на девочек — Это в ваших же интересах, девчонки, а не то Сардина сделает так, что вы в его лес и войти не сможете, он вас просто не подпустит к себе.

Друзья отошли в сторонку и дали возможность обитателям хутора обо всём поговорить. Вскоре к ним подошел Берт и сказал:

— Господа юные маги, мы будем рады служить вам, чем только сможем. Когда-то я был хорошим кузнецом и если у вас найдётся кузница и молот, то добрыми мечами мы вас обеспечим.

Алмарон радостно заулыбался и воскликнул:

— Кузнец нам ещё как нужен! Отец Бертран уже замучился переделывать те железки, которые заказывает ему мастер Миямото.

Ник тоже заулыбался и спросил оборотня:

— Орбо, сколько времени тебе нужно на инициацию девчонок?

Тот ответил:

— Всего полчаса, мастер Ник, но будет лучше, если мы всё же тронемся в путь через час. Тогда они придут в ваш замок уже полностью здоровыми, а здесь всё лучше сжечь, чтобы уничтожить заразу окончательно. Мало ли кто забредёт в эти места ночью. Магия магией, а огню я всё же доверяю куда больше.

Инициация оказалась довольно простой и незамысловатой операцией тесно связанной с магией крови, а точнее это магия крови в какой-то своей части была построена на некоторых особенностях биологии оборотней. Фаланга на указательном пальце Орбо превратилась в длинный полупрозрачный коготь с очень острым и тонким кончиком, он аккуратно проколол им кожу на шее старшей из двух сестёр, Мелисы, и друзья увидели, как кровь Орбо через этот странного вида шприц стала быстро вливаться в кровеносную систему девочки. Сардон, нацелив на неё свой анголвеуро и заставив тело девочки буквально светиться, радостно воскликнул:

— Вот это магия, пацаны! Прямо какой-то реактивный самолёт!

После этой процедуры лица девочек раскраснелись, им, явно, сделалось жарко и они, сбросив с себя изодранные платья из замши, принялись кататься по траве. Подростки смущённо отвернулись и пошли к дому, из которого мать и сын уже выносили различный скарб, спрятанный от посторонних глаз. Берт вместе с другим сыном пошел в лес за коровами, которые вовсе не были съедены. Сардон немедленно принялся с помощью магии уничтожать все следы заразы и очищать от неё вещи лесных фермеров. Ник и Алмарон помогали ему чем могли. Когда друзья покончили с этим, к ним подошли с этим сёстры и старшая, опустив глаза, тихо извинилась:

— Простите нас за то, что мы вам наврали про Орбо и Гедана. Они на самом деле хорошие и добрые.

Сардон улыбнулся и ответил за всех:

— Простить то мы вас давно уже простили, девчонки, но от моего заклятья это вас всё равно не избавит. Правда, я посвящу вас в рейнджеры и тогда вы сможете жить в лесу точно так же, как это делают обычные оборотни обернувшиеся волками, только в человеческом облике. — Оглядевшись вокруг и увидев, что все готовы отправляться в путь, он сказал — Король Ник, давай, прокладывай быструю дорогу до нашего замка, а то мы так и к ужину опоздаем.

— Нет, господа! Это никуда не годится! — Громко смеясь воскликнул король Ареохтар — Король Лигуисон, брат мой, разве же это дело? Я только-только обрёл своё королевство и на тебе, мне предлагают своими собственными руками срыть королевскую землянку, которую я копал целых две недели, разогнать своих подданных по всем мирам Светлого Ожерелья, а самому вместе с крохотной горсткой преданных мне эльдаров, людей и космитов отправляться в какое-то жуткое захолустье где-то в диком Нертеэмбере, чтобы создать там элитные части истребителей вампиров и прочей нечисти. Задача, конечно, почётная, я всю свою жизнь мечтал найти управу на этих кровососов, но почему то же самое нельзя делать здесь, в Аилинрене?

— Ничего себе, горстка! — Воскликнул маг Ланнель — Тридцать две тысячи рыцарей. Парень, побойся богов! Как мы спрячем в лесах Энейры такую прорву народа? И это одни только твои рыцари. Куда ты прикажешь девать мне всех остальных? А это, к твоему сведению, ещё почти двести тысяч рыцарей, которые только о том и мечтают, как можно скорее влезть в купель со святой водой, чтобы принять новую веру ради обретения такого мощного оружие против вампиров и к тому же сделаться для них совершенно несъедобными.

Король Лигуисон смеясь ещё громче воскликнул:

— Лан, успокойся, наш братишка просто шутит.

Король Ареохтар насупился и сердито буркнул:

— Ничего я не шучу, Лиг. У меня действительно рука не поднимается разрушить своё же собственное королевство.

— Да, будет у тебя ещё королевство и к тому же получше этого. Если хочешь, забирай себе моё. — Пробасил король Лигуисон — Мне всё равно пора уже думать о том, как передать кому-либо корону и уйти на покой, то есть посвятить себя полностью войне с Голониусом.

— Ох, и здоров же ты братец чужим добром распоряжаться! — Тут же громко воскликнул Ланнель — Твои сыночки и этот аферист как-нибудь перебьются. После тебя королём буду только я и никто другой. Понятно? — Сообразив, что его специально втравили в этот глупый спор, над которым вовсю смеялась королева Нолвиэль, маг густо покраснел и хмуро буркнул — Ничего, вы у меня ещё попляшете.

Королева погладила его по руке и сказала:

— Лан, не сердись, мальчики тебя специально разыграли. Ахтар прекрасно понимает, что Голониус объявил охоту на наших подданных и самое лучшее, что можно сделать, это рассредоточиться по всем мирам Ожерелья. Поскольку я хорошо знаю его злобную и мстительную натуру, то гарантирую, что он будет посылать в миры Светлого Ожерелья отряд за отрядом, чтобы нападать на них и тогда твоим войскам будет намного легче с ними сражаться. Не придётся выискивать их по лесам. В том, что уже очень скоро он подчинит себе всю свою армию, я не сомневаюсь. К тому же насколько нам это известно от перебежчиков, он создал из умертвий каких-то аттеаноста, которые ему полностью преданы и являются практически живыми людьми и не только ими одними. Сейчас этот трупоед раскапывает каждую могилу, которую ему только удаётся найти, и их число растёт с каждым днём, но самое неприятное заключается в том, что убить во второй раз того, кто уже однажды умер, гораздо труднее, чем уничтожить простого зомби, ходячего мертвеца или ожившего скелета, которые только и мечтают о том, чтобы их снова зарыли в землю. Это существа совсем иного рода. Имея в своей голове все знания прошлой жизни, они тем не менее, не обладают памятью о прожитых днях и потому у них нет ни морали, ни совести и, как я подозреваю, нет души. Возможно, что спустя годы они изменятся, но сейчас это самая страшная сила и они для нас гораздо опаснее вампиров, поскольку всех убитых тотчас превращают в себе подобных и самое страшное то, что этот процесс необратим. Человека или эльфа инициированного вампиром, можно вернуть даже тогда, когда с момента инициации прошел целый год, а иногда и больше, но вот как бороться с этими аттеаноста, мы не знаем.

Встреча мага Ланнеля, короля Лигуисона и Исигавы Яри с королём Ареохтаром и королевой Нолвиэль проходили отнюдь не в землянке, а в только что построенном красивом дворцовом комплексе, который, правда, был высечен в стене величественного каньона. За полтора года с небольшим подданные короля Ареохтара успели немного обжить крохотную часть того Каменного Плетения, которое было названо королевством Аилинрен, но существовало оно пока что исключительно за счёт поставок из шести эльфийских миров, Каноды и ещё нескольких миров, в которых уже успел побывать его король. К счастью он и сам понимал, что создание королевства в Каменном Плетении было самым настоящим мальчишеством. Тем не менее ему было жалко затраченных в пустую усилий десятков миллионов эльдаров и людей, а также было как-то не по себе от того, что все они, ощутив себя нацией, теперь должны быть разбросаны по семидесяти шести мирам Светлого Ожерелья ради спасения их жизней.

Король Ареохтар прекрасно понимал и то, что не сделай они этого и его вместе с королевой ждёт неминуемая гибель, так как некромант поклялся уничтожить сначала их, а потом всех тех, кто пошел вместе с ними, до единого, и в Аилинрене что ни день ловили его шпионов. Он ещё три дня назад отдал приказ космитам заминировать столицу королевства, которой так ещё и не придумал названия и маршал Гларон эн-Орес пообещал ему, что это будет просто роскошный взрыв, который обрушит на головы аттеаноста миллионы тонн камней. Как и все остальные его маршалы, этот огромный весельчак с синеватой кожей и длинными огненно-красными волосами был готов присягнуть любому богу, лишь бы обрести способность разить кровососов насмерть. Как и все его маршалы он понимал и то, что лучше всего им последовать совету мага Ланнеля и его немногословного друга и побратима Исигавы Яри, самого великого из всех воинов, о которых король Ареохтар только когда-либо слышал или читал. Поступи они так и некромант будет ошарашен, лишен уверенности и, самое главное, потеряет своё лицо перед кровососами, так размножившимися благодаря ему, если откажется от своей мести.

Мести некроманта король Ареохтар не очень-то боялся, как и всех остальных его угроз в свой адрес и тут дело было даже не в том, что на его стороне стояли одни из самых могущественных богов, силы которых росли с каждой новой клятвой, данной им рейнджерами. То, что в каждой клятве упоминался также и Анарон ничего по сути не меняло, так как благодаря фиалу крови Вилваринэ силу рейнджеров получали Хитроумный Арендил и Огненная Линиэль, которые раз за разом приходили на помощь рейнджерам в трудную минуту. Король Лигуисон нашел прекрасную формулу — все почести верховному богу Анарону, а силу его главным помощникам Арендилу и Линиэль, к которым можно было обращаться в своих молитвах без лишнего славословия, называя их коротко — Ари и Линни. Зато в честь Анарона и Светлой Вэр повсюду строили храмы, в которых раз в неделю проводились пышные богослужения, а попросту коллективные храмовые пиршества, не посетить которые хотя бы раз в месяц считалось дурным тоном и ещё ни разу верховный бог и его возлюбленная не отвергли щедрых подношений, впрочем они делались всем богам сразу.

Традиция проводить каждую седмицу храмовое пиршество, зародившаяся больше года назад в Каноде, когда Светлая Вэр обратила кусок мрамора в своё изваяние, была принята уже во множестве миров. Где-то строились для этого храмы, где-то просто разбивались шатры, а в некоторых мирах было принято собираться в седмицу в каком-нибудь трактире или у кого-то дома, ставить в отдельной комнатке перед накрытым столом два стула для Анарона и Светлой Вэр, оставлять для них подарки и затем пировать в своё удовольствие поминая добрым словом небесных возлюбленных. Даже тогда, когда для Анарона и Светлой Вэр на блюдо хозяева и их гости могли положить всего лишь пару ломтей хлеба, полдюжины яиц, сваренных вкрутую, да, кусок сала и к ним кувшин пива, а подношениями служили деревянный гребень для богини и простой охотничий нож для её лучезарного возлюбленного, они никогда не отвергались и к следующей седмице у хозяина дома всегда было, чем угостить богов.

Новому другу короля Ареохтара Исигаве Яри очень понравилось такое его нововведение и в первую же седмицу, которую он и мастер Ланнель провели в большом пиршественном шатре поставленном на берегу озера, этот суровый и мужественный воин отличился. Он лично приготовил для чужих богов множество разнообразных блюд и преподнёс в дар Анарону прекрасный меч, а Светлой Вэр музыкальный ящик, который пел песни на чужом языке, и небольшую керамическую вазу. После этого Исигава выступил во время богослужения и прочитал какие-то стихи опять-таки на своём собственном языке и при этом было непонятно, читает он стихи или с кем-то яростно ругается, такими неожиданными были интонации его голоса.

Когда же на следующее утро жрецы сняли магические печати с шатра Анарона и Светлой Вэр, то все увидели, что у мраморных изваяний верховного божества и его небесной подруги, изготовленными скульпторами из Каноды, появились дополнения — меч и сосуд Исигавы. Это все сочли знаком того, что боги приняли нового жителя Серебряного Ожерелья за своего парня. После этого у Исигавы Яри тотчас появилось прозвище, Мелдавале — Любимый Богом и теперь даже космиты, многие из которых ни во что не ставили богов, частенько говорили ему вслед: — "Это тот парень, который втёрся в доверие к самому Анарону". Ну, относительно того доверял верховный бог Альтаколона Исигаве или нет можно было ещё поспорить, но вот в том, что Арендил Хитроумный и Огненная Линиэль приняли его, как родного, всем посвящённым было ясно, как дважды два, ведь ему, как и Ланнелю, было дано увидеть через копию фиала крови Вилваринэ их возвышение в Сильматирине, но самое главное заключалось всё же в том, что его и Ланнеля клятвенные фиалы крови приобрели точно такое же свойство, показывать это возвышение избранным.

Да, фиал крови Вилваринэ сделался своеобразным знаком отличия для тех, кто был причастен к великим тайнам Серебряного Ожерелья. Король Лигуисон ни разу не спросил у своего старшего брата где находится его сын и как его успехи, но когда Ланнель сказал королю Ареохтару о том, что ему пора завязывать со своими экспериментами в Каменном Плетении и перебираться в новый замок, чтобы руководить оттуда действиями своих войск, он сразу же всё понял и с весёлой улыбкой на лице сказал своему побратиму-королю:

— Лиг, у всех армий Светлого Ожерелья должен быть один верховный главнокомандующий и им можешь быть только ты, а я намерен стать вместе с Мелдавале и тремя отважными юношами самым страшным кошмаром некроманта и всех его кровососов. Ты, уж, извини, старина, но я не намерен прятаться от врага в спальне своей королевы. Не в моих это правилах, да, и одному из этих юношей тоже нужно будет стать героем, чтобы в один прекрасный день не осрамиться. Дочь Огненной Линиэль никогда не полюбит труса.

Король Лигуисон развёл руками и согласился:

— Не имею ничего против, Ахтар. С таким наставником и командиром, как Мелдавале, этих ребят не страшно пускать в бой, но ты же понимаешь, что это произойдёт не завтра?

Исигава, присутствовавший при том разговоре, сказал:

— Пока этому парню не исполнится восемнадцати, мой повелитель, он может даже и не мечтать о том, чтобы выйти за пределы Энейры, князем которой является твой старший брат.

— Наш старший брат, Исигава. — Строго сказал король Лигуисон и прибавил, доставая фиал крови из-под рубахи — Это украшение передаёт в мою грудь каждый удар твоего сердца, парень, как и удары сердца Лана и Ахтара. Мы все четверо братья по крови и поэтому я так спокоен за этих мальчиков. Хотя мы с Ланом и старше тебя, Исигава Мелдавале, а я к тому же всегда числился среди сильнейших воинов-эльдаров, рядом с тобой мы все мальчишки. Не знаю, что с тобой сделал этот старый колдун с обрезанными ушами, но тебе нет равных среди нас и поэтому для меня самым важным является только одно, ты вместе со святыми отцами должен в первую очередь создать отряды рыцарей — истребителей нечисти, а уж потом идти в бой сам. Когда ты вчера возложил свои руки мне на голову, брат, я чуть было не оглох, такая волна силы вошла в меня. Ты, Исигава, видно, исчерпал её всю из того источника, к которому припал благодаря Лану. Уже только поэтому я спокоен за своего сына. С тобой он не пропадёт.

Маг Ланнель усмехнулся и сказал чуть в сторону:

— Видел бы ты какая дурная силища исходит из моего Ангулока, братец, а также из наших сварливых попов, то не стал бы нахваливать этого хитрого ниндзю. — Посмотрев в упор на младшего брата, он добавил с улыбкой — Правда, с одним я точно соглашусь. После того, как Исиго ступил ногой на землю Нертеэмбера, над ним, словно бабка пошептала, и он полностью преобразился. Если раньше он мог едва угнаться за мальчиками, то теперь сделался впятеро быстрее их, а наши боги наделили его такой силой, что на нём можно гранит пахать. Да, и как маг он тоже очень прибавил в мастерстве, а недавно и вовсе сделал себе новый анголвеуро. У меня даже сложилось такое впечатление, что где-то на Серебряном Ожерелье тоже есть источник силы и наш Исиго тайком к нему присосался и помалкивает, но пока он способен эту силу вливать в нормальных эльдаров, я не буду его искать.

Вспомнив об этом разговоре, состоявшемся четыре дня назад, Исигава поклонился королеве и сказал:

— Нолвиэль, именно этим мы и займёмся тотчас, как прибудем в наш замок. Мальчики уже создали вокруг него лайкваринд, а это самая лучшая из всех казарм для воина и теперь нам только и остаётся, что обеспечить учеников усиленными сайринахампами. Кое-что в этом направлении я уже сделал. Думаю, что ещё два-три месяца и мне удастся создать живую магическую броню. Ну, а с этими аттеаноста некроманта нам помогут разобраться святые отцы, ведь у нас в конце-то концов есть семнадцать пленных, хотя, честно говоря, есть у меня на их счёт одна идея, ребята, и мне сдаётся, что их не нужно прокручивать через мясорубку и потом ещё протирать через сито.

Ланнель, которого магическое изобретение докучливого на пакости некроманта очень обеспокоило, тотчас спросил:

— Ты действительно что-то придумал, Исиго, или просто так это ляпнул, чтобы успокоить девушку?

Исигава улыбнулся своей скромной, застенчивой улыбкой и слегка склонив голову сказал:

— Пленными, как я понимаю, серьёзно ещё не занимались. Их просто посадили в каменный мешок и держат взаперти на одном хлебе и воде. Я предлагаю забрать их с собой в Нертеэмбер и устроить для них самый настоящий курорт. То есть поселить в замке, кормить вместе со всеми и давать ходить по всему замку и прилегающим к нему лугам, предупредив, что через лес они не пройдут. Думаю, что если им показать этих гигантских саблезубых кошек, они это сразу поймут. Ну, а поскольку, как маги, они слабоваты, то даже самых простых средств предосторожности вполне хватит, но самое главное нужно будет категорически запретить всем нашим людям проявлять к ним хоть какую-то враждебность. Есть такая поговорка, клин клином вышибают…

Маг Ланнель тотчас подхватил и развил мысль Исигавы:

— Так ты хочешь просто перевоспитать их добротой, сочувствием и простым человеческим теплом, братец. Хитро задумано, ничего не скажешь. Что бы там не намудрил этот злобный некромант, он не делал этого ни от чистого сердца, ни по доброте душевной, а стало быть элементарное доброе отношение может создать в их сознании совершенно иной эмоциональный фон. Это может поломать даже самую сильную магию подчинения, ребята. Если догадка Исигавы верна, Нолвиэль, то с павшими воинами, превращёнными в аттеаноста, можно будет бороться применяя НЛП…

Королева, услышав незнакомый ей термин, нахмурилась и, перебив мага, спросила:

— Лан, ты не мог бы выражаться понятнее? Что такое НЛП?

— О, это очень мощное оружие, девочка моя — нейролингвистическое программирование, то есть один из способов промывания мозгов. С помощью НЛП, в частности, можно так задурить голову, что он напрочь забудет кто он такой, откуда родом, а также кто его мама и даже хуже того, станет бездумно подчиняться чужим приказам. Вот только в данном случае это оружие нужно будет применять иначе. Тем парням, кого превратят в аттеаноста, нужно будет просто рассказывать изо дня в день о том, кем они были до этого, кого любили и с кем сражались. В общем возвращать им память о самих себе и при этом объяснять, что ничьим приказам они подчиняться не обязаны и сами должны решать, что для них благо, а что зло. Ну, и, естественно, делать это нужно будет в особых центрах, куда следует приглашать их родных, близких, друзей и любимых, а для этого нужно будет создавать специальные курорты подобных тому, о котором нам сейчас рассказал наш умный братец. Если это сработает, то эдак нам точно придётся поставить некроманту магарыч за такой роскошный подарок.

— А что такое магарыч? — Снова спросила королева.

Маг засмеялся и ответил:

— Это такая форма благодарности, Нолвиэль. У одного очень весёлого народа она выражается обычно в бутылке спиртного напитка, называемого водкой. — Посмотрев на короля Ареохтара, маг насмешливым тоном поинтересовался — Ну, так когда рвём когти, брат? Мне тут уже изрядно всё надоело.

Король машинально посмотрел на свои ногти и спросил:

— Какие когти ты собираешься рвать, Ланнель?

— Не какие, а отсюда, Ахтар. — Смеясь ответил маг — У того же народа, который придумал магарыч, это означает, как можно скорее делать ноги, а попросту удирать из этого озёрного края и чем дальше отсюда, тем лучше.

Сообразив, наконец, о чём идёт речь, король Ареохтар громко расхохотался и воскликнул:

— Так бы и сказал, брат, давай команду к отступлению! Мы готовы, Лан, и мои друзья ждут лишь приказа, чтобы шагнуть в порталы прохода и отправиться в другие миры. Посланцы из этих миров давно уже прибыли и уверяют моих парней и девчонок, что их встретят там по-братски, тепло и радушно.

— Валентина, перестань. — Строго сказал Талионон жене — Пойми же, наконец, наша Ирочка идёт не какие-то неизвестные джунгли, полные хищников, а в самый обычный детский сад, где с ребёнком даже теоретически не может ничего произойти потому, что это заведение специально созданное с одной единственной целью — помогать работающим родителям растить и воспитывать детей.

С первых же дней Сэнди самым строгим образом приказал эльдамирцам называть друг друга только земными именами и ещё всегда помнить при этом, где они работают и чем занимаются. С того момента, как они перебрались в заповедник "Зелёный дол", прошел всего месяц, а он уже показался им длиной чуть ли не в жизнь. Прошли октябрьские праздники с красочной, многолюдной демонстрацией в Зеленодольске, на которую вышли все сотрудники заповедника вместе с детьми, наступила последняя декада ноября и в западной, гористой части заповедника уже выпал первый, пока ещё робкий и слабый снежок, но уже в середине декабря согласно долгосрочного прогноза, сделанного Сэнди, снег покроет весь заповедник почти метровым слоем и дороги сделаются практически непроходимыми. Поэтому на зиму принцессу Иримиэль было решено отправить в город, а поскольку работы в заповеднике было просто невпроворот, то Талионон решил привлечь к делу ещё одного человека из числа их общих знакомых.

Таня Синицына так и не получила из Москвы ответа и теперь работала в одном из пермских леспромхозов. Анатолий Петрович Таланов немедленно направил в Москву, в Минлесхоз, в ведение которого находился заповедник, заказное письмо авиапочтой, Одакадзу сразу же понёс его заместителю министра и через какие-то пятнадцать минут в Пермь отправилась телетайпограмма за его подписью, а трое суток спустя Анатолий и Валентина встречали девушку в скромном сереньком пальто с небольшим чемоданчиком в аэропорту с большим букетом пышных георгин в руках. Одакадзу, которого приняли на работу в заповедник пятью днями ранее заместителем директора по охране заповедника на должность старшего государственного инспектора, посмеиваясь сидел за рулём Это произошло солнечным утром двадцать пятого октября. Из аэропорта изумлённую девушку отвезли прямо в заповедник, где показали замок во всей его красе и представили принцессе Иримиэль, а ещё через пять минут, которые Таня Синицына провела в большой гостиной, показавшейся ей чуть ли не королевской, перед ней предстали пятеро эльдамирцев одетых в праздничные эльфийские наряды и настоящий японский самурай. Правда, не косматый, а с короткой стрижкой.

Таня всю свою жизнь мечтала о сказке, но не о такой роскошной, в которой леди-рейнджер Вилваринэ переодела её в эльфийский наряд, после чего они сначала отправились на тропический остров, где перед ней предстало ещё человек семьдесят самураев и три ослепительные красавицы в эльфийских нарядах. После этого, уже под вечер, устав от чудесного купания в море в одной компании с эльфами, самураями, дельфинами и акулами, она прошла через камень на большую, красивую виллу в Голливуде, после чего они отправились на нескольких открытых автомобилях прямиком в Маленький Токио, где для них одних был накрыт стол в самом дорогом, роскошном японском ресторане. В Зеленодольск они вернулись уже под утро. Принцесса Иримиэль уснула у приёмной матери на руках, но у Тани Синицыной ещё хватило сил на разговор с Анатолием Петровичем, который разъяснил девушке, чего именно они от неё ждут и чем ей придётся отныне заниматься.

Как дендрологу заповедника, девушке оставалось в этом году всего несколько недель, чтобы посмотреть на его уникальные трёхсотлетние дубы и вязы, а также на огромные буки, растущие в гористой, самой отдалённой части, но в этом ей могли помочь и птицы. Зато просто как очень милому человеку, который очень понравился юной принцессе, ей уже в самое ближайшее время предлагалось стать ещё одной воспитательницей юной эльфийки. В общем Тане нужно было каждое утро отводить Ирочку в детский сад, забирать её оттуда вечером и потом вечерами находиться в городской квартире вместе с Такедзо Яри, младшим братом Одакадзу, который попросил называть себя Эдиком, чтобы создавать видимость постоянного нахождения там людей, ведь нельзя же во всём полагаться на искусно созданных големов, на которых хотя и можно было положиться, но всё же далеко не во всём и особенно на общение с соседями.

Девушка немедленно согласилась и уже в полдень, едва только поспала немного, Вилваринэ не только посвятила её в лесные рейнджеры, но и сделала магом в храме Сердца Земли. Так ещё один человек проник в тайну Зеленодольска. В городской квартире прямо в прихожей была поставлена плоская гранитная плита толщиной в десять сантиметров, укрытая от посторонних глаз портьерой, и через этот сарнасельм можно было мгновенно войти в холл лесного замка принцессы Иримиэль, куда она должна была отправляться из города каждый вечер после возвращения из детского сада. Когда на совете хранителей покоя и воспитателей принцессы было решено, что девочке лучше всего ходить в детский садик расположенный поблизости, туда тотчас устроились на работу двое приближенных Одакадзу, тот по-прежнему назывался Виктором Кимом, также выдававших себя за приехавших в город корейцев.

Один электриком, а второй завхозом. Всего же в Зеленодольске жило теперь ещё одиннадцать лже-корейцев, пятеро из которых стали инспекторами в заповеднике, а остальные приглядывали за обстановкой в городе и работали кто в милиции, кто в других учреждениях. Одакадзу очень серьёзно относился к своим обязанностям хранителя предела и первым делом почистил город от уголовного элемента не столько из-за необходимости, сколько из чувства брезгливости. Он не собирался давать никакого спуска всем тем, кто мог хоть чем-то испортить впечатление принцессы Иримиэль о людях.

Тане Синицыной сразу же понравилась жизнь полная тайн, магии и сказочных перемещений, но ещё больше ей понравилось то, что Анатолий Петрович решил сделать Зелёный Дол самым красивым лесом на планете и ей отводилась очень важная роль, заменить в нём все больные и старые деревья на молодые, сильные и здоровые, причём высаживая на их место редкие виды деревьев, а не какие-то там простые дубы. Когда-то, ещё до революции в заповеднике был небольшой дендропарк, но он захирел ещё перед войной. Заповедник вообще, можно сказать, дышал на ладан и отношение людей к нему порой приводило Талионона чуть ли не в ужас, но теперь у него под рукой была прекрасная команда рейнджеров и он решил в самые короткие сроки сделать так, чтобы Зеленодольск славился не одними только своими сероводородными источниками, вокруг которых было ещё в предвоенные годы построено неподалёку от заповедника, через речку, четыре красивых санатория и водолечебница, но ещё и Зелёным Долом, большим, но запущенным почти донельзя лесом. Вспомнив именно о том запустении, которое царило в заповеднике, Валентина сказала:

— Толик, в том-то всё и дело, что Ирочка идёт именно в советский детский сад. Или ты уже забыл о том, что творится у нас в заповеднике? А ведь он, к твоему сведению, тоже создан как раз с одной единственной целью — охранять уникальный лес и животных, некоторые из которых встречаются только здесь, только об этом мало кто помнит. Поэтому я и волнуюсь за Ирочку. В лесу ей было бы намного безопаснее, а здесь с ней может случиться всё что угодно, ведь не станут же наши ребята находиться рядом с ней неотлучно.

В чём-то Вилваринэ была права. У Талиона порой руки опускались, когда он видел что творится в заповеднике. Осеннюю атаку браконьеров парни Одакадзу успешно отбили, составив почти сотню актов, но вот с бесхозяйственностью он только начал бороться, а она начиналась с самого директора, которому осталось доработать до пенсии всего один год. После этого он был намерен взять бразды правления в свои руки и сделать так, чтобы Зелёный Дол служил не только принцессе Иримиэль, но и остальным людям. Устраивая собрания каждую неделю, Талионон вместе с Сэнди, Варноном, Одакадзу и его егерями уже добился многого, но, увы, только с помощью магии и теперь прекрасно понимал, чего именно боится Вилваринэ и потому сказал неуверенным голосом:

— Валюша, я думаю всё обойдётся и Ирочка не станет с первого же дня применять магию.

В этот момент из калитки вышла улыбающаяся Таня и у обоих приёмных родителей принцессы отлегло от сердца. В это же самое время воспитательница старшей группы представила принцессу:

— Дети, познакомьтесь, это новенькая, Ирочка Таланова.

К принцессе Иримиэль одетой в синее нарядное шерстяное платьице, голубые колготки и новенькие сандалики тотчас подошел белобрысый мальчуган в белой рубашке, чёрных шортиках и коричневых колготках со стоптанными сандалетами и спросил:

— Ты кто?

Светловолосая девчушка с ярко-голубыми глазами гордо вскинула носик-кнопку и звонким голосом уверенно заявила:

— Я принцесса.

— Не-а, — Возразил мальчик — Принцессы бывают только в сказках и они живут в замках, которые стоят в волшебных лесах, а ты живёшь в соседнем с нашем доме. Я тебя видел уже два раза во дворе.

Принцесса Иримиэль протянула мальчику руку и сказал:

— Это я сейчас живу в городе, а до этого я три недели жила в самом настоящем волшебном лесу. Разве ты не знаешь, что Зелёный Дол это волшебный лес, а мой папа в нём главный волшебник? Хочешь, я тебе расскажу про этот лес? Там так интересно.

Дети тотчас окружили принцессу и дружно загалдели:

— И нам расскажи, и нам.

— Тогда пойдёмте сядем в кружок на ковре и я расскажу вам о том, кто в этом лесу живёт. — Сказала принцесса Иримиэль и побежала к большому ковру, постеленному на полу. Дети бросились за ней и только одна девочка, одетая ситцевое платьице, коричневые колготки и тёплую шерстяную кофту с латками на локтях, которая стояла у окна и смотрела во двор, осталась на месте. Иримиэль это сразу же заметила, подбежала к девочке и позвала её — Пойдём с нами. Я расскажу тебе про медведицу и трёх медвежат, которые уже легли спать. Они будут спать со своей мамой целую зиму.

Какой-то мальчик громко крикнул:

— Она не может сидеть на ковре! У неё болячка на спине. Она целый день стоит в углу и даже не выходит играть на улицу.

Принцесса от этих слов вздрогнула даже сильнее, чем девочка у окна, подошла поближе, взяла её одной рукой за руку, а другой обняла за спину. Воспитательница, которая сидела за столом и внимательно за всем наблюдала, хотела было остановить новенькую, но Зина, к которой она подошла, от этого прикосновения даже не шелохнулась. В прошлом году Зина упала с велосипеда, сильно расшиблась и повредила позвоночник. На месте ушиба вскоре образовался на позвоночнике абсцесс и в начале весны ей сделали в областной больнице операцию, но выздоровление шло очень тяжело. Сейчас девочка чувствовала себя лучше, но она действительно могла только стоять или лежать на животе. Новенькая нежно обняла Зину за спину, подвела её к ковру, на котором уже сидели дети, ногой пододвинула к себе стульчик, села на него, усадила бедняжку к себе на колени и, продолжая обнимать Зину за спину, стала рассказывать детям о медведице живущей в урочище Козодой и трёх её медвежатах.

Рассказ Ирочки был настолько интересным и подробным, что Евгения Сергеевна и сама заслушалась. Фантазия у Ирочке была просто невероятной, а иначе откуда та могла знать о том, что медведица спускалась с медвежатами к каштановой роще, где кормилась вместе с ними сладкими каштанами и что её берлога находилась в расщелине под упавшим от старости буком. Однако самым удивительным было то, что Зиночка на глазах оживала и уже через полчаса сидела вместе со всеми детьми на ковре. Это показалось ей чем-то невероятным, ведь девочка не двигалась потому, что ей было больно. Однако, когда Ирочка усадила её на ковёр и сама села рядом, продолжая обнимать её за спину, Дима, самый задиристый и ершистый мальчишка в группе, возмущённо воскликнул:

— Фу, у Зинки болячка воняет!

Ирочка строго взглянула на него и быстро ответила:

— Это у тебя изо рта воняет потому, что ты зубы по утрам не чистишь, а у Зиночки уже нет никакой болячки. В это воскресенье она поедет в гости в мой замок, который стоит на поляне волшебного леса, и мы будем там играть с Тимкой. Это моя собачка. Мне подарил её один мальчик. Это не простая собачка, а волшебная. Её называют тибетской львиной собачкой. На вид она маленькая и серенькая, с длинной шелковистой шерстью, но когда это нужно, она умеет превращаться в огромного льва. Точно такая собачка была у Будды, это такой индийский бог. Вместе со своей собачкой он обошел все четыре стороны света, а когда Будда уставал идти, его апсо сенг куи превращался в льва и он ехал на нём верхом. Полное имя моего Тимки — Тирумулар, но он ещё совсем маленький и потому не умеет превращаться в льва, но зато он самый умный пёс на свете. — Обняв Зину, Ирочка спросила — Ты поедешь в воскресенье ко мне в гости, Зиночка? Тебе обязательно понравится в папином лесу.

Девочка закивала головой и ответила:

— Поеду, если мама меня отпустит к вам.

Новенькая решительно тряхнула кудряшками, быстро поцеловала Зиночку в щёку и звонко воскликнула:

— Она тебя обязательно отпустит, Зиночка! Ведь спинка у тебя совсем не болит, а завтра утром ты будешь совсем-совсем здорова и я попрошу тётю Таню, чтобы она попросила твою маму отпустить тебя на воскресенье к нам в лес.

После этого Ирочка начала было рассказывать о волках, которые жили на самом дальнем конце заповедника, но нянечка Лена уже накрыла завтрак и детей позвали к столу. Новенькая быстро взяла Зину за руку, помогла ей встать и впервые с того времени, как эта девочка вернулась в группу, она смогла сесть и ела сидя за столом, как все дети, а не стоя за столом воспитательницы. Евгения Сергеевна только изумлённо охнула. Словно в ожидании прихода в их детский сад этой девочки, у них вообще начались сплошные чудеса. Новый завхоз, который работал всего десять дней, каким-то удивительным образом стал привозить с базы продукты отличного качества, какие не поставляли и в райкомовскую столовую, раздобыл где-то новые кровати для детей и прекрасные постельные принадлежности, а совсем недавно ещё и новые игрушки. В том, что ему помогал новый заместитель директора заповедника, сомневаться не приходилось, ведь это он привёз на своей "Волге" нового завхоза, который пришел на место внезапно уволившегося старого, — вороватого Семёна Ивановича.

После завтрака пришла учительница пения, которая стала разучивать с детьми новую песню и Ирочка снова всех удивила свои звонким и очень красивым голосом. Память у неё была просто феноменальная и уже через пару минут она спела песню про яблони на Марсе под аккомпанемент аккордеона так, словно выступала на сцене не один год. Евгения Сергеевна не могла нарадоваться на Ирочку но во время полдника произошел совсем уж невероятный случай, который очень сильно испугал её. Мать Зиночки, работавшая посудомойкой на кухне, принесла поднос со стаканами наполненными молоком и тут Ирочка бросилась к ней и громко закричала:

— Тётенька, это молоко нельзя пить! От него пахнет крысой! — После чего схватила воспитательницу за руку и воскликнула — Пойдёмте скорее на кухню! В молоко забралась крыса и его нельзя давать детям, они могут от этого заболеть и даже умереть!

Лида, которая принесла молоко, схватив злосчастный поднос бросилась на кухню первой, а за ней побежала уже Евгения Сергеевна и увязавшаяся за ними Ирочка. Две поварихи нарезали запеканку и раскладывали её по тарелкам, а заведующая столовой, Анна Васильевна, от которой попахивало перегаром после вчерашнего, позёвывая зачерпывала молоко из большой эмалированной кастрюли половником и разливала его по стаканам. Лида, чуть ли не швырнув поднос со стаканами на стол, бросилась к кастрюле и, оттолкнув заведующую, заглянула в неё. Судя по тому, что лицо молодой женщины сделалось едва ли не белее молока, дело действительно было плохо. Евгения Сергеевна тоже заглянула в кастрюлю и чуть не упала в обморок, увидев кончик крысиного хвоста. Она сжала кулаки и громко крикнула:

— Анна, ты хоть видишь, что ты разливаешь по стаканам?

Дородная дама чуть старше сорока, чуть покачнулась, икнула, и невозмутимо ответила:

— Молоко, что же ещё. Ясное дело, что не портвейн.

На пищеблоке тотчас откуда ни возьмись появились два корейца, завхоз Валентин и электрик Эдик, который тотчас подхватил Ирочку на руки и унёс девочку подальше от того скандала, который, судя по налившимся кровь глазам, собиралась закатит Анна Васильевна. Однако, этого не произошло, так как Валентин ткнул пальцем в кастрюлю и до жути страшным голосом сказал:

— Пьянь, мало того, что ты постоянно воруешь у детей продукты, так ты их ещё и отравить решила. Немедленно садись и пиши заявление по собственному желанию или я тебя засажу в тюрьму.

Заведующая детским садом, появившаяся через пару минут, увидев в молоке крысу тотчас схватилась за сердце и упала в обморок. Её привели в чувство нашатырным спиртом и она, придя в себя, указала пальцем на дверь и громко крикнула:

— Анна, вон отсюда! Чтобы духа твоего здесь больше не было. Ох, где же я теперь возьму человека на её место.

Валентин, уже державший в руках заявление Анны Васильевны, указал на Лиду и сказал:

— Екатерина Викторовна, а вам и ходить далеко не нужно, Лида ведь закончила с отличием кулинарный техникум и к тому же она не только прекрасно готовит, но и очень любит детей. Поверьте, лучшей кандидатуры вам просто не найти.

Евгении Сергеевне уже было не до этих мелочей и она бросилась в свою группу. Там молодой электрик рассказывал детям какую-то весёлую историю и те хохотали во весь голос. У неё отлегло от сердца и она обессилено рухнула на стул. Только теперь она представила себе, что могло бы случиться, выпей дети этого молока и чуть не разрыдалась, но к ней подбежала Ирочка и тихо сказала:

— Но ведь ничего же не случилось, Евгения Сергеевна.

Она кивнула девочке головой, но всё равно до самого обеда была сама не своя и лишь только тогда, когда детей уложили спать, села за стол и с облегчением вздохнула, благодаря бога за то, что с детьми действительно ничего не случилось. На Евгению Сергеевну, вдруг, напало какое-то мягкое оцепенение и она просидела не двигаясь целый час. За это время принцесса Иримиэль, предварительно погрузив всех детей в сон, полностью вылечила Зиночку и даже сняла с неё бинты с пятнами крови и обратила их в золу, которую высыпала в горшок с геранью, стоявший на подоконнике. После этого она без анголвеуро занялась здоровьем всех остальных детей и лишь убедившись в том, что всё в порядке, легла в свою кроватку и быстро уснула.

В то время, когда несколько десятков мужчин и пятеро женщин на планете Земля были озабочены только одним, как защитить принцессу и спасти её жизнь, если нагрянет враг, сама маленькая принцесса думала о том, как ей сделать так, чтобы её новые друзья никогда не болели и были счастливы. При этом она спала чутким сном настоящего рейнджера и, как бы видела всё, что творится в самом детском саду и вокруг неё. Такедзо Яри, который устроился в этот детский сад на работу электриком, тоже погрузился в медитацию в своей крохотной мастерской и видел, как принцесса Иримиэль осматривает во сне своих подопечных и радовался тому, что ему была доверена такая важная миссия, находиться рядом с ней и быть готовым в любую секунду придти к ней на помощь, он считал это делом всей своей жизни и был готов без малейшего колебания отдать её за эту маленькую девочку, так любящую всех людей.