Игры иерархов (Рейн 7)

Глава 18

Кровь хлынула мощным потоком — и почти сразу же остановилась. Это я бросил в коменданта волну силы, как несколько часов назад бросал ее в слишком бдительных Достойных Братьев. Только сейчас я приказал силе окружить коменданта со всех сторон, а не прижимать к земле, как тех парней. Мне нужно было, чтобы он замер, не доведя движение лезвия до конца, а еще мне нужно было заткнуть фонтан крови, хлещущий из его перерезанной артерии.

— Найди целителя! — крикнул я Теагану, и тот моментально сорвался с места.

Нет уж, я не собирался позволить главному исполнителю вот так легко ускользнуть. Понятно было, что заказчик моего убийства вовсе не он, и с его смертью нить к заказчику оборвется.

А умереть комендант пытался изо всех сил — я ощущал, как его магия рвется из-под слоев моей магии, как его воля пытается заставить руку с ножом довести движение до конца.

— Пресветлая, сохрани, — произнес слабый голос, и, повернув голову, я увидел молодого парня, который, едва войдя, с ужасом уставился на коменданта. Ну да, тот так и застыл с клинком в руке, который воткнул себе в шею. То еще зрелище. Хотя целителю, по идее, следовало быть привычным ко всему.

— Из целителей в башне оказался только он, да и то случайно, — отрывисто объяснил вернувшийся Теаган. — Я приказал страже найти и привести самых лучших, которые тут есть… Не трогай! — это он рявкнул уже целителю, потянувшемуся к ножу.

— Но как мне залечить рану, если в ней так и торчит клинок? — вполне логично возразил тот.

— Не видишь, что это именное заклятое оружие? — спросил Теаган резко, и я с новым интересом посмотрел на нож.

— Я… нет, не вижу, простите. Меня прислали сюда только неделю назад… — пробормотал целитель, стушевавшись.

— Лучше дождемся остальных, — сказал я, решив, что не доверю жизнь такого важного свидетеля новичку. — Дышит он нормально, крови успел потерять не так много. Пока я его держу, он не умрет, а держать я могу очень долго.

— А вы… кто? — с запинкой спросил молодой целитель. Видно было, что вся ситуация выбила его из колеи.

— Это мой кузен, — пояснил Теаган, махнув в мою сторону рукой, а потом добавил себе под нос, — в некотором роде…

Потом прибежал первый из опытных целителей, и стало уже не до обсуждения наших с Теаганом несуществующих родственных связей.

Из последовавшего жаркого спора я понял, что заклятого именного оружия нельзя было касаться никому, кроме владельца, иначе это могло закончится печально. А вылечить рану, не вытащив клинок, было невозможно…

— Нож я достану, — вмешался я. — Это не проблема.

И в ответ на недоумевающие и подозрительные взгляды целителей пояснил:

— Достану через манипуляцию слоями этера.

Рассказывать кому бы то ни было о своих невидимых щупальцах я не собирался.

Нож я действительно достал с легкостью, но, едва это сделал, глаза коменданта закатились, а его магия, все это время пытавшаяся бороться с моей, исчезла.

Однако он все еще был жив, и зияющая рана в его горле начала закрываться буквально на глазах. Не сама по себе закрываться, естественно.

— Что мы могли, то сделали, — сообщил старший целитель. — Но рана заклятым оружием — это не шутка.

— И что теперь? — спросил я, глядя на целое и внешне здоровое тело коменданта, которое, при этом, так и осталось без сознания и не выказывало никакого желания пробуждаться.

Целитель пожал плечами.

— Командор Дамар впал в магическую кому, но все показатели жизнедеятельности у него хорошие. Велик шанс, что он очнется.

— Когда? — резко спросил Теаган.

Целитель развел руками.

— Когда на то будет воля богини, светлейший.

— Дайте мне примерную оценку. Обещаю, это вас ни к чему не обяжет.

— Полагаю, через две или три недели.

Я скрипнул зубами. Ну и смысл был коменданта спасать? Если уж меня взялись убивать так рьяно, то обязательно попытаются снова, причем в ближайшее время, так что через две недели я буду или мертв, или заказчика поймаю сам.

Теаган, вероятно, подумал о том же. Потер висок, потом неприязненно посмотрел на лишенное сознания тело и проговорил:

— От имени Церкви Пресветлой Хеймы, как второй пред ее сияющим престолом, я снимаю тебя, Дамар Бойр, с должности коменданта и лишаю звания командора. — Потом повысил голос: — Стража! — и, когда те вбежали внутрь, указал на ближайшего: — Ты, отправляйся за заместителем коменданта братом Лексием, пусть поторопится сюда. Остальные… есть тут камеры с высшим уровнем защиты?

— Есть, светлейший, — почтительно отозвался старший стражник, взгляд которого то и дело перебегал с Теагана на бывшего коменданта, сейчас уложенного на стоящий в гостиной диван. От раны на горле того остался лишь багровый шрам, но вся одежда на груди была залита его же кровью.

— Отнесите туда Дамара. Обыщите его, заберите всё, что может быть использовано для самоубийства. Наложите на него путы силы и активируйте глаза змеи — они у вас тут вообще есть?

— Э-э, нет, светлейший, глаз змеи нет. Но есть другие следящие амулеты, попроще.

— Тогда используйте их. Как только бывший комендант очнется, рядом с ним постоянно должны присутствовать два стражника — и, если вдруг он сбежит или же убьет себя, они ответят за это головой. Весь форт ответит.

— Светлейший, если мне будет позволено спросить…

— Спросить, какое преступление он совершил? Покушение на убийство носителя дара этера, незаконный арест иерарха и лжесвидетельство. Вероятно, еще и участие в заговоре.

Брат Лексий, заместитель коменданта, появился минут через пять после того, как тело Дамара унесли. Стражник явно успел ввести его в курс дела, потому что никаких вопросов Лексий не задавал, хотя во всем его облике отчетливо читалось недоумение. Похоже, предательство начальника никак не могло уложиться в его картину мира.

— Будете временно исполнять обязанности коменданта, — сообщил ему Теаган.

— Да, светлейший, — отозвался тот. — А что прикажете делать с отрядом, собранным для уничтожения напавших на форт демонов?

— Вы еще не поняли? — спросил я. — Никаких демонов не было. В огненную ловушку у входа попал я.

— Вы? — недоверчиво переспросил тот. — Но… Но позвольте! Это никак не могли быть вы. Ни один человеческий маг в той ловушке не выжил бы!

— На мне был щит, — объяснил я, но брат Лексий замотал головой.

— Нет-нет, это абсолютно неважно. Комендант… то есть бывший комендант использовал пять якорных активаторов. Этого достаточно, чтобы превратить в головёшку даже мага с десятью камнями! Даже такого, у которого основная стихия — это огонь!

— То есть вы знали о покушении, которое готовилось против моего кузена? — Теаган нехорошо прищурился.

— Нет, вовсе нет! — испуганно отказался брат Лексий. — Дамар сообщил нам, что якобы следом за его отрядом идет сильнейший демон и ловушка направлена на него, и что, мол, обычные люди не пострадают.

Теаган бросил на меня вопросительный взгляд, и я кивнул. Пока что лжи не прозвучало.

— Меня защитил мой дар этера уровня иртос, — сказал я, решив, что буду спихивать на него все непонятности. — И, раз уж мы заговорили о ловушке — борясь с огнем, я вылил на себя и окрестности довольно много морской воды, ну и случайно захватил при этом несколько больших рыбных косяков. Когда рассветет, отправьте людей рыбу собрать — думаю, до утра она дотянет в живом виде. И вам разнообразие в меню, и окрестности потом не будут вонять тухлятиной.

— Вы очень… э-э… очень заботливы, уважаемый Рейн, — проговорил брат Лексий слегка недоверчиво.

— Просто я не люблю напрасную трату чего бы то ни было, — объяснил я. — И еще один момент — амулеты, напоминающие демоническую работу, в руках ваших Достойных Братьев — это нормальная ситуация?

Брат Лексий неловко шевельнулся и отчего-то вопросительно посмотрел на Теагана. А тот поморщился и сам ответил на мой вопрос:

— Да, Рейн, это нормальная ситуация. Я позднее тебе объясню.

Вот как…

Когда мы, наконец, остались одни, я напомнил Теагану, и он вновь поморщился.

— Ты ведь уже составил для себя примерный портрет Достойных Братьев? — спросил он.

Я кивнул.

— Вояки до мозга костей, со всеми плюсами и минусами этого.

— Да. И они любят оружие, особенно сильное магическое оружие. Перед этой любовью порой отступает даже их благочестие…

Выяснилось, что в старые времена Церковь категорически запрещала использование трофеев, взятых у убитых демонов и шибинов, либо же добытых в проклятых местах, однако Братья постоянно эти запреты нарушали. Кому-то из них трофеи подчинялись и потом спасали человеческие жизни, а кого-то превращали в одержимых, а то и вызывали массовые смерти. Со временем запрет решили смягчить, хотя и негласно — Достойным Братьям дозволялось оставлять у себя демоническое оружие и амулеты при двух условиях.

Первое условие гласило, что трофеи должен был проверить мастер-артефактор и счесть их безопасными для человечества, но при этом недостаточно могущественными. В первом случае они уничтожались, во втором Церковь забирала их в свою сокровищницу.

Второе условие. Демонические творения, конечно, не могли оказаться полностью безопасными, однако был выведен рунический ритуал, позволяющий привязать трофей к одному человеку, что многократно снижало риск. Отсюда и пошло название — «заклятое именное оружие». Однако, если такой привязанный предмет пытался забрать чужак, вся накопившаяся демоническая скверна выливалась на него, с неминуемым…

Тут Теаган остановился и нахмурился:

Рейн, в чем дело? У тебя такой вид…

— Видишь ли, — пробормотал я. — Похоже, что сегодня я избежал не только смерти в огне, но и превращения в одержимого.

Тут я подумал о своем черном нихарне. Выдержал бы камень всю ту жидкую черноту конфискованного мною амулета, или раскололся бы?

Историю о недопонимании, возникшем у меня с троицей бдительных Братьев, Теаган выслушал в молчании.

— Рука богини, — проговорил он, когда я закончил рассказ. — Этих вояк подвела к тебе рука богини — чтобы ты забрал демонический амулет, чтобы держал из-за него щит, и чтобы в очередной раз выжил…

Упоминание вмешательства богини вызвало у меня в памяти утверждение Таллиса, что только он имел право говорить от ее имени, а следом — и весь наш с ним последний напряженный разговор.

— Тут еще такое дело, — произнес я неловко. — И рука богини уже не поможет… Таллис сейчас уверен, что у меня есть на тебя какой-то компромат. Перед тем, как нам сообщили о твоем пленении, он как раз требовал все ему рассказать.

— Что? Рейн, что такого ты ему наговорил, чтобы заставить его это подумать⁈

— Ему лично ничего, но в его присутствии я пообещал одному из младших иерархов, что, когда ты станешь верховным, я не позволю тебе совершить фатальных ошибок. Тогда-то Таллис и вообразил наличие компромата. А потом, когда он начал меня допрашивать, я вспомнил о том, как видел гибель твою и гибель Церкви, и лицо меня выдало.

Теаган тяжело вздохнул и провел рукой по лицу.

— Ты уверен, что не хочешь рассказать Таллису правду? — спросил он без особой надежды в голосе.

— Уверен, — подтвердил я.

— Ты можешь взять с него такую же клятву молчания, как с меня…

— Он не даст. Но даже если бы и согласился… Я не хочу, чтобы он знал. Я не доверяю ему с этим знанием.

Теаган заметно напрягся.

— Почему? Ты подозреваешь его…

— Подозреваю, но не в предательстве или одержимости, не смотри на меня так. Я подозреваю, что, узнав правду, он приложит все силы, чтобы при помощи манипуляций и умелой смеси из правды и лжи сделать из меня послушную его воле куклу, и тут мне не поможет даже способность чуять ложь. Говорить правдивые слова, искажая и упуская при этом важные факты, умеешь даже ты, а уж твой наставник, с десятилетиями опыта за спиной, сумеет тем более.

Теаган поджал губы, но потом нехотя кивнул.

— Возможно, ты и прав. Но тогда компромат, который вообразил Таллис, придется изобрести.

Я задумался, потом кивнул.

— Фальшивый компромат.

— То есть?

— Таллис к тебе очень привязан. Он не простит, что какой-то чужак получил возможность его наследника шантажировать. А я совсем не хочу получить удар в спину в тот момент, когда Таллис решит, что для твоего восхождения я больше не нужен. Но зато, думаю, его очень позабавит ситуация, в которой его наследник хитростью заставил чужака поверить, будто бы у того есть материал для шантажа. Пусть считает меня полезным глупцом, которого вовсе не нужно убивать.

Теаган посмотрел на меня долгим задумчивым взглядом.

— Что-то не так? — спросил я.

— Все так. Только, думаю, ты зря опасаешься стать жертвой манипуляций Таллиса или кого бы то ни было еще. Это им стоит опасаться тебя.