Игры Проклятых

Глава 18 Залы Аменти

Решение было сложным, но быстрым. Балор Дот уже давно понимал, что теряет свои позиции, что количество недовольных его властью неуклонно растет и множится, но также он понимал, что против него никто не может выступить открыто. На это не способны ни Гильдия некромантов, ни Орден вампиров, ни люди Стигии. Балор Дот всех их держал на коротком поводке на протяжении уже пяти веков, с того самого момента как Тройной Союз альвов и людей сковал Хельхейм магическим куполом. Как только власть оказалась в его руках, он сделал все, чтобы обезопасить себя. Для этого он запретил трансмутировать в личей способных к магии людей, чем ослабил Гильдию, которая и без того потеряла в Последней войне почти всех магов. В числе Гильдии остались лишь самые опытные и умелые некроманты, но теперь они не имели права никого обучать и передавать свои знания.

Сила колдовства была неопасна.

Вторым немаловажным шагом был запрет на убийство живых. Одним махом Балор Дот убил двух зайцев. Во-первых, вампиры лишились пищи и стали вне закона. Вопрос, когда им не хватит сил, чтобы терпеть голод, был вопросом времени. И когда время пришло, Балор Дот приказал Высшим расправиться с «ослушниками». Он учел все: вампиры сами изничтожили свой род, и в их рядах посеялась смута. Высшие больше не доверяли друг другу. Те, кто принимал участие в карательной процессии, стали для остальных вампиров предметом ненависти – еще большей, чем сами некроманты, из-за которых, в принципе, все и началось.

Малый Орден в междоусобицах потерял свою силу…

Во-вторых, перестали угрожать и смертные, которые изначально могли восстать или учинить бунт. Теперь они были словно у Эстера за пазухой, и у них не было причин для волнений. Люди получили высочайшие права. Они лишились королевского трона и короля, сжирающего львиную долю крестьянского и купеческого дохода. Балор Дот стер с лица земли и храмы, а разом с ними и храмовые сборы, опустошающие кошельки. Не осталось ни десятин, ни податей – за исключением «подати мертвых», которая не мешала людям беззаботно жить до самой смерти. Живые были сыты и довольны, ими правили благородные и уважаемые лорды, над каждым из которых стоял властвующий некромант. Балор Дот же следил за тем, чтобы некроманты не нарушали законов, правили умело и расчетливо, а также – всячески содействовали людям – порой даже в свержении нынешнего людского лорда. Живые превратились в откормленное стадо животных, которых выращивали на убой, но стадо было довольно, пока ему вовремя подносили миску с едой и перевязь с монетами.

Опасность от людей не исходила.

Отсутствие войн тоже сыграло свою роль. Количество людей росло, росла и естественная смертность, которая пополняла армию. С каждым днем мертвых воинов становилось все больше, но они не требовали ни пищи, ни одежды, они не требовали ничего – даже места для ночевки. Мертвецы недвижимым морем стояли у границ, готовые в любую минуту двинуться в бой, и мертвое кольцо все плотнее охватывало пограничные пределы.

Но тут начинались проблемы.

«Купол»… Он не давал Балор Доту покоя. Король, как мог, позаботился о том, чтобы сберечь свой трон, но сейчас речь шла не о достигнутых, а о новых высотах, новых свершениях. Разрушение «купола» откроет дальние горизонты, даст еще больше власти, но только знание будущего, только Залы Аменти, в которых сокрыта великая мудрость Тьмы, способны открыть тайну, которая разрушит магические сети. И единственным, кто имеет право получить эти знания, был Балор Дот.

Последний вопрос состоял в том, как оставить трон, чтобы по возвращении с легкостью его занять? И этот вопрос был благополучно разрешен.

Король, послав мысленный импульс каждому из участников Совета Гильдии, уже шел в тронную залу, в которой расскажет о своем решении всем лордам Тьмы…

Анэт, слово забыв о страхе, ворвалась в кабинет некроманта. Она впервые была в этом крыле замка, но ориентировалась так, будто безошибочно знала дорогу к покоям Аргануса. Отчасти так оно и было, но за обликом Анэт скрывалась другая сущность.

– Дай мне контроль над живой или вытащи меня из этого тела! – ворвавшись, потребовала Анэт.

– Ты хотела получить тело – ты его получила. – Лич даже не поднял головы, не оторвался от изучения фолианта. Ему уже была безразлична судьба своей рабыни, которая, став узницей чужого сознания, утратила свои колдовские способности и умения. – Теперь убирайся, твои услуги мне больше ни к чему.

– Но что мне делать? – вопрошала, сокрушаясь, девушка. – Я не контролирую ее сознания!

– Это твои проблемы. А теперь уйди и не мешай мне, – приказал Арганус, и Титании ничего не оставалось, кроме как выполнить волю Хозяина.

– Я еще могу быть полезной, – пятясь, пробормотала она.

– Уже нет, – закончил дискуссию лич. Он все же оторвался от книги и проводил Титанию безмятежным взглядом, не умеющим выказывать эмоции. Арганус был взволнован. Правда, увидеть этого не мог никто. И волновал некроманта Зов, который донимал его всю беседу. Это чувство было настолько древним, что уже успело стереться из памяти. Арганус разучился повиноваться, но желание выполнять приказы вновь выросло в его сознании, как только он услышал голос своего Хозяина. Лич сопротивлялся, пытаясь перебороть Зов, но больше минуты не смог продержаться даже он.

Арганус потянулся к лежащему на краю стола хрустальному шару, с помощью которого разговаривал со своими рабами, но сейчас роль раба выполнял он сам, ибо говорил с ним Повелитель.

– Приветствую, – обратился к мутной сфере Арганус.

Он не видел своего собеседника, не видел он и других советников, которые всматривались в собственные орбы, но чувствовал присутствие каждого, будто они были перед ним. На Совет его пригласили последним. Собрались уже все двенадцать персон и один, верховодящий над остальными: советники Гильдии, которые по факту не имели права голоса, и монарх, власть которого была неоспорима и безгранична.

– Я собрал вас, чтобы вы меня выслушали, – заговорил Балор Дот, не обременяясь приветствиями. – Пять веков мы ищем способ, чтобы разрушить «купол», пять веков мы безуспешно пытаемся нейтрализовать его магию, освободить себя и волной боли и ужаса прокатиться по людским странам. Но все наши попытки в этом нелегком деле не увенчались успехом. Это лишний раз доказывает вашу некомпетентность, советники, ибо магические изыскания – дело Гильдии, а ваши потуги не дали абсолютно никаких результатов. Но не в этом суть. Чтобы приблизить час свершений, я принял решение отправиться в Залы Аменти и получить знания, достаточные, чтобы уничтожить «купол».

Балор Дот замолчал, давая понять, что настал черед для дискуссии, что пришла пора советникам держать перед ним слово – пустое слово, которое никак и никем не будет учтено. Но традиции есть традиции.

– Я поддерживаю столь волевое и чрезвычайно необходимое для всей страны решение! – высокопарно выговорил Гелион Манфийский – первый советник.

Арганус не вслушивался в велеречивые выступления некромантов, ставших лизоблюдами и лицемерами. Никто из них не хотел быть рабом, но также никто не попытался изменить свою судьбу. Арганус по праву считал их слабаками, лишь трех из всех он мог назвать иначе. Карла, одного из учеников Трисмегиста, потрясающего целителя, но – после обращения в лича – смертоносного некроманта; Израэля де Гарди – непревзойденного мыслителя и практика – и Луизу Конте, единственную женщину – если то, что от нее осталось после трансмутации, можно было так назвать. Эта тройка может стать хорошим союзником в грядущей войне. А войны уже не избежать. Балор Дот клюнул на наживку, которую ему подбросила Морена, съел отравленного червя, которым была дорога в Залы Аменти, дорога, из которой Король уже никогда не вернется. Но великолепные союзники могут стать и непревзойденными врагами, если ситуация обернется иначе. Чтобы сопоставить все факты, понадобится время, но пока что – надо выслушать Балор Дота, который всегда имел козыря в рукаве.

– Согласен с Повелителем, – выдавил Арганус, когда черед восхвалять королевское решение дошел и до него.

– Единогласно, – ухмыльнулся Балор Дот. – Кто бы сомневался, что все вы, никчемные маги, скажите именно так, даже зная, что решение губительно. Что ж, Залы Аменти – смертельная прогулка, если не был там прежде. Но я видел Тьму, и она подарила мне крылья, сделав меня своим вестником. Не отвернется она и теперь. Но, уходя, я назначу правопреемника, который будет охранять мой трон до тех пор, пока я не вернусь. Им будет Фомор Зеленый.

Арганус почти не сомневался, что Балор Дот выберет именно эту безропотную марионетку. Фомор еще при жизни не отличался ни умом, ни магическими талантами. Трансформация изменила его, дала недостающей силы, но умом так и не наградила. Фомор слишком глуп, чтобы отыграть свою игру, он с точностью врачевателя выполнит все, что прикажет Балор Дот. Идеальная фигура, когда надо сберечь трон, не рискуя по возвращении найти на нем другого. Фомору хватит силы, чтобы отбить желание у других, но никогда не хватит ума, чтобы заменить на великом посту Короля.

– Отныне его слово для вас такой же закон, как и мое, отныне вы – его рабы, и так будет до тех пор, пока я не вернусь… Теперь можете идти. Останется только наместник, которому я отдам приказы по правлению…

Арганус немедля выполнил пожелание господина. Вырвал свое сознание из цепких оков сферы. Ему претило общество тупоголового наместника, отныне – «повелителя». Что ж, ему недолго повелевать, ибо пророчество сбывается. Вот уже и король добровольно покинул свой трон, осталась последняя часть: «…Тогда и только тогда свобода принесет рабу власть над миром», – но часть самая сложная, ибо еще никто не смог выдумать заклинания, способного разрушить связь с хозяином. Никто. Но и на этот счет у Аргануса были свои планы. Он знал – магия не разрушит связь, но это может сделать алхимия, которую благородные умы – да что таить, и сам Арганус тоже – посчитали бездарщиной и лженаукой. Алхимиков почти не осталось, но у лича был свой козырь – мальчик, способный создать соответствующее зелье.

Некромант всмотрелся в сферу, но отложил ее на край стола, не воспользовавшись. Для того чтобы связаться с учеником, ему не понадобится магический проводник. Сандро достаточно близко, чтобы услышать Зов и без помощи усилителей. Арганус сосредоточился и отправил ученику ментальный импульс…

Дело было сделано. Эликсир трижды прошел круг обращений, прежде чем Сандро посчитал его готовым. Юный алхимик ссыпал черный, как зола, порошок в колбочку и задумчиво посмотрел на итог своих работ. Вот она – Свобода! Он держал свою свободу в руках и боялся ощутить ее, боялся, что опыт не принесет желаемого результата. Сандро медлил, обдумывая, когда лучше выпить эликсир. Конечно, хотелось сделать это сейчас и немедленно, но только глупец мчит очертя голову в неизведанное. Надо проверить действие черного дракона, выгадать идеальное для побега время, путь, по которому можно прорваться к границе, – рассчитывать на то, что Арганус с легкостью отпустит своего ученика, не приходилось. На все это надо время – надо провести все необходимые исследования, выучить карты, выждать подходящую ситуацию…

Сандро задумался настолько, что, услышав Зов, выронил из рук приготовленный эликсир. Звонко запело стекло, ударяясь о напольную мозаику, но колба выдержала удар и лишь весело зазвенела, катаясь по полу. Мальчик быстро поднял черного дракона и отнес его в свой тайник. Еще раз мечтательно посмотрел на свое изобретение и пошел к Хозяину, не скрывая довольной улыбки. Но он бы не улыбался, если бы знал, что желаемая свобода не так близка, как казалось…

Он впервые за долгие годы не боялся встречи со своим Хозяином. Может, потому, что вскоре перестанет быть его рабом, может, потому, что стал взрослее и понимал уже больше, чем даже неделю назад: общение с Трисмегистом оставило свой след. Вечная ему память…

Но итог был один – Сандро не чувствовал страха, когда смотрел в глаза некроманта. В нем уже взыграл дух свободы и непокорства, дающий способность с вилами в руках идти против вышколенных латников, и что самое удивительное – рушить их строй и побеждать. Не стоит недооценивать веру. Даже если это вера в себя, а не во всесильное божество. Иногда божеством в собственных глазах становиться не бестелесное создание из мифов, а реальная личность, человек из плоти и крови, которого можно и увидеть, и при желании «попробовать на вкус». Как бы там ни было, свобода, которую Сандро уже держал в руках, оставила в его сознании свой отпечаток.

– Вы звали. – Сандро начал беседу стандартной фразой, но бесконечное спокойствие, с которым он взирал на Хозяина, заставило оторопеть самого лича.

«Взгляд бешеного волка, но уже не овцы», – заметил про себя Арганус, но вслух сказал иное. Он не любил ходьбы «вокруг да около», поэтому сразу перешел к сути:

– Ты должен создать зелье, способное разорвать связь между хозяином и рабом. И сделать это настолько быстро, насколько возможно. – Сандро обмер от услышанного, не веря своим ушам. Судьба, словно играла с ним в невероятную игру, причем всегда подтасовывала ситуации так, что он оставался в дураках. – Ты не должен использовать это зелье в своих целях: оно будет предназначено для меня, и только для меня. Ты никому не дашь ни капли этого эликсира, никому о нем не расскажешь. Это будет тайной – нашей с тобой тайной. – Сандро забила мелкая дрожь: он ненавидел то, что слышал, но сам не мог выдавить из себя ни слова. Его труды, все его труды, все мечтания и надежды – рушились, словно карточный замок. И он не мог с этим ничего поделать. Ничто и никто больше не сможет дать ему свободы, которая была так близка, что ее можно было потрогать рукой. Но все быстро изменилось, и теперь он вновь осужден судьбой на вечное рабство, от которого нет и уже не будет спасения.

– Слушаюсь, учитель… – с трудом хватая воздух, выдохнул Сандро. Он не верил услышанному, пытался оградить себя от чуждой воли, но не мог, не мог сделать этого. Все кончено! Он – раб. И это судьба! Судьба сама решила так, ни о чем его не спросив.

– Сколько времени тебе понадобится на создание эликсира? – беспристрастно допрашивал некромант, даже не подозревая, что его ученик уже приготовил пробник, способный разорвать связь между ним и… Хозяином.

– Для создания подобного эликсира понадобиться точная сверка с небесными циклами. Особенно важен Меркуриус: ведь в нем заключена сила свободы, и он господин всех звезд. Для того чтобы отследить построение планет, мне понадобится обсерватория или мощная установка для наблюдения за светилами. – Сандро не лгал. Он не имел возможности прямо врать своего Хозяину, ибо это противоречило соединившей их магии, но он не говорил того, о чем можно было умолчать, зато рассказывал о том, что было не столь необходимым в его опытах и исследованиях. Арганус же, привыкший делить адресованные ему требования пополам, выделил ученику вдвое меньше:

– Получишь установку, способную отследить Меркуриуса, остальное тебе ни к чему.

– Но… – попытался настоять на своем Сандро, но лич не дал ему сказать ни слова более:

– Тебе хватит и этого. И еще. Мне надо знать, сколько времени понадобится для создания эликсира.

Сандро замялся. Лгать нельзя. Говорить правды – тоже. Ему ничего не оставалось, кроме как выбрать альтернативный вариант:

– Исходя из моих знаний, планеты соберутся в правильном порядке только через три года…

– Хорошо, – вновь прервал лич, что лишний раз свидетельствовало о том, что он взволнован. – У тебя три года – и не днем больше.

– Но если ситуация потребует большего времени…

– Тогда твою работу закончу я, а ты отправишься на съедение волкулакам^{15}.

– Работа будет выполнена в срок, – уверил Сандро, слыша на грани сна и яви треск расколотых надежд.

– Ты можешь идти, – отпустил Арганус, но перед тем как ученик рванулся из комнаты, его настигла новая реплика наставника: – Но твои работы не означают, что уроки некромантии окончены. С рассветом каждого дня я буду учить тебя магии.

– Да, хозяин, – вырвалось у Сандро, хотя он помнил, что Арганус приказывал не называть его этим именем, но сейчас это не имело значения. Имело значение лишь то, что Сандро уже не сможет воспользоваться приготовленным эликсиром, не сможет испытать на себе своего детища… не станет свободным.

Мальчик вернулся в каземат. Вернулся, чтобы исполнить волю Хозяина. Он уже создал то, что ему приказали создать, он выиграл время. Правда, сделал это неосознанно, намереваясь скрыть свои изыскания и тайные желания, но не затянуть работу над эликсиром.

Сандро подошел к рабочему столу, опять вытащил карты небесных светил, чтобы сравнить уже намеченные результаты с теми исследованиями, которые лишь предстоят. После чего разложил толстые письмена, выполненные на выделанной коже, и принялся уже в который раз изучать небесные циклы и движения планет. В глубине сознания он слышал голос друга – друга, которого больше нет, и не мог справиться с этим наваждением. Трисмегист говорил в его разуме настолько явно, что казалось, он вернулся из бездны, вернулся, чтобы снова быть рядом с ним. Но это было невозможно, поэтому Сандро всячески пытался не обращать на говор друга внимания, пытался выбросить иллюзии и мороки из головы, но безрезультатно.

– Ты оглох? – спрашивал Трисмегист.

– Нет, – мысленно отвечал Сандро, отвечал подсознательно, даже не желая того.

– Тогда, может, откроешь рот и скажешь хоть слово?

– Зачем, Альберт? Зачем мне говорить с тем, кого нет? – вопросом отвечал мальчик.

И бессмысленный спор с самим собой никогда бы не закончился, если б увесистый фолиант, место которому на книжных полках, не ударил мальчика по макушке. Сандро забегал взглядом вокруг, но никого не обнаружил. Это действие напомнило ему извечное желание найти собеседника, которое появлялось при общении с бестелесным духом, и Сандро только сейчас понял, что его внутренний разговор – не выдумка искаженного сознания.

– Трисмегист! – воскликнул Сандро, вскакивая с пола, словно ужаленный.

– Очнулся? – с легкой укоризной спросил Альберт.

В глазах Сандро встали слезы радости. Голос, который он услышал, был самым родным, самым дорогим на свете: он был голосом друга. – Ах ты, паршивый старикашка! Почему ты не появлялся так долго? Где ты был?

– Я всегда был рядом, – добродушно ответил друид, и Сандро на миг показалось, что он видит улыбку друга.

– Но как? Я же видел твою смерть…

– Помнится, ты и сам меня убил при первой встрече, так почему же я жив? Пока цела книга, мне ничто не грозит, – усмехнулся Трисмегист.

Сандро хотел на него обидеться, обвинить в том, что из-за него он пролил немало слез, что пережил такую боль, которой не пожелал пережить даже врагу, но радость от возвращения друга съела все недовольство, которое только могло возникнуть.

– Я рад, что ты вернулся, очень рад, Альберт… – не сдержав слез, проплакал с улыбкой на лице Сандро.

– Мне довелось услышать твой разговор с Арганусом… – заговорил Трисмегист, но Сандро не дал договорить – подхватил ту тему, которая резанула его сердце, словно ножом:

– Я создал «эликсир разрыва», «эликсир свободы», но воспользоваться им не смогу…

– Сможешь, – опротестовал Трисмегист.

– Но как? Я не могу ослушаться приказа, а Арганус прямо и точно сказал, чтобы я не пил эликсира.

– Он сказал, чтобы ты не пил того эликсира, который создашь, но ничего не говорил о том, который уже создан.

– Но… они будут одинаковы, а значит…

– Тот эликсир, который ты покажешь Арганусу, будет выполнен при использовании небесного цикла, что изменит его свойства по отношению к уже созданному.

– Ты прав, Альберт. Но небесные светила соединятся только через три года… Может, убежать сейчас?

– Нельзя. Конечно, можно попытаться, но ты не сможешь выбраться за пределы Хельхейма. Думаю, Арганус уже начал стягивать в Бленхайм войска и вскоре соберет здесь всех верных ему слуг. Ты не сможешь от них скрыться, когда они будут маршировать сюда. Твой единственный шанс – исчезнуть в горячке начавшейся войны. Она уже близка: Арганусу не хватает только одного – эликсира. Значит, мы знаем точную дату, когда все настанет. Стоит войне начаться – и ежедневно будут умирать некроманты и рыцари смерти, твое исчезновение останется незамеченным, и ты спокойно покинешь Хельхейм.

– А как быть с Энин? За три года Арганус извратит ее разум.

– Он уже это сделал, и с этим ничего не поделаешь. Она уже выбрала свой путь, и ты не сможешь заставить ее свернуть с него. Забудь о ней.

– Нет. Не могу.

– Придется смочь. Если ты убежишь вместе с ней, вас будет еще проще найти и… наказать. Ты обречешь ее на смерть. Твой выход – время. Если Симионе будет угодно, с Энин ничего не случится, если нет – то ты не изменишь судьбы возлюбленной, лишь усугубишь ее.

– Даже за шаг перед свободой мои руки связаны, – понурил голову Сандро. Он понимал правдивость Альбертовых слов, осознавал правоту своего друга, но он не мог принять этой правды. – Я не могу позволить Арганусу испортить Энин. Я обязан ей помочь.

– Ты не понимаешь, Сандро, – сказал Трисмегист. – Она сама хочет обучаться у него магии, сама хочет стать той, которую из нее воспитает Арганус. Для нее магия – путь к свободе, и она ни за что на свете не откажется от намеченных планов. И если ты не забыл, то теперь ты для нее – первый враг. Она тебя не послушает. Выжди время: если ситуация изменится, достаточно будет ловкого слова, по месту и по времени – и все переменится. А сейчас ты лишь добавишь ей веры в то, что ты лжец и обманщик, если попытаешься убедить в своей правоте. Не искушай судьбу и поверь моему опыту: как-никак, я прожил достаточно, чтобы разбираться в людях. Ваши пути разошлись, но настанет час – и все переменится. Жди.

Ждать… Самое сложное – ждать, когда даже не знаешь, чего ждешь. Но еще сложнее любить ту, которая тебя ненавидит, мечтать о нежном прикосновении, о теплом, как луч солнца, взгляде, а получать лишь холод и презрение. Сложнее каждый день понимать, что мог все изменить, повернуть ситуацию в свою сторону, но по непонятным причинам ничего этого не добился, остался в дураках и вновь проиграл спор с судьбой.

– У нас три года, – вырвал из раздумий Трисмегист. – Мы не будем терять времени даром. Будем заниматься магией, чтобы по прошествии лет ты смог достойно принять бой за свободу и, при необходимости, грудой упокоенных проложить себе путь к спасению.

Что ж, три года на то, чтобы все изменить. Три года на то, чтобы взять ситуацию в свои руки, переправить неудавшееся и правильно поставить то, что еще не начато. Три года на то, чтобы стать достойным соперникам каждому из некромантов и научиться противостоять им, сминая на своем пути.

– Продолжим обучение немедля, – с холодным азартом выговорил Сандро. – У нас всего три года, чтобы научиться всему. И колдовать, и мыслить.

– Продолжим, – согласился Трисмегист.

Только теперь он получил новобранца, из которого сможет воспитать настоящего воина, воина, которому будут безразличны тяготы боев и сражений…