Их заложница

Глава 1

Ева

— Расскажешь, куда мы едем? — поворачиваюсь к Марку и кладу руку ему на колено.

Он так любит, а я уже привыкла. Выработала в себе умение делать так, как нравится ему.

— Это сюрприз, — он улыбается и в уголках его глаз собираются одинокие морщинки. — Тебе очень понравится.

На мне короткое вечернее платье с глубоким декольте и открытой спиной. Я не фанатка подобных нарядов, но Марк настоял, сказав, что в этом я буду выглядеть сногсшибательно. Отражение в зеркале подтвердило его слова. Мне и правда идет. Стройные ноги, тонкая талия, грудь на крепкую троечку сделали свое дело: платье сидит идеально.

Ко всему прочему распущенные волосы, выглаженные утюжком, и неброский, хотя и вечерний макияж.

— Я трахну тебя сразу, как вернемся, — произнес Марк, стоило мне спуститься в холл.

Когда машина останавливается у голубой неоновой вывески, меня накрывает волнением. Руки начинают трястись, сердце пропускает пару гулких ударов, а по спине стекает капля холодного пота. Виной тому воспоминания, которые я никак не могу выбросить из головы, хотя прошло уже семь лет. Я как будто ощущаю запах перегара, вонь немытого мужского тела и слышу противный гогот. 

Их было трое, а я одна.

Я даже пискнуть не успела, как мне заткнули рот и выволокли из клуба через черный ход, а дальше потащили к гаражам, где обычно никто не ходит. Марк спас меня ценой собственного здоровья. Отвлек нелюдей на себя и подставился под удар. Они избивали его, пока я истошно кричала и умоляла их остановиться.

Прошло семь лет, за которые я успешно забыла о клубах, хотя о том, что случилось забыть не смогла. Воспоминания до сих пор душат с огромной силой, поэтому когда приходит время выходить, я сижу и не могу пошевелиться.

— Ева.

— Я не могу. Марк, пожалуйста, давай уедем.

Я слишком редко о чем-то прошу его, но даже это не дает ему повода утвердительно кивнуть и отдать приказ водителю ехать домой. Вместо этого он мотает головой и произносит:

— Не волнуйся, все будет в порядке.

С этими словами он покидает салон автомобиля, а я, как загнанная в тупик лань, жду момента, когда с моей стороны откроется дверца, и мне придется покинуть машину. Это происходит слишком быстро, Марк протягивает мне руку, в которую я тут же вкладываю свою ладошку, и тянет меня на выход.

Прохладный вечерний воздух чуть расслабляет меня, но я все еще не могу сделать и шага. Как войти туда, откуда меня выволокли за несколько минут и едва не изнасиловали? Но самое ужасное — никто ведь даже не заступился, хотя многие видели, что я сопротивляюсь.

— Ева, семь лет прошло, — напоминает Марк. — Хватит трястись, я радом, с нами охрана. Этот клуб — не та дешевая дискотека, куда ты пошла тогда.

Мой непонимающий взгляд цепляется за отросшую щетину, проходится по губам, острым скулам, останавливается на темных уверенных глазах. 

— Его давно закрыли, — произносит он. — Владелец “Прайда” — мой лучший друг. Брось, Ева, тебе двадцать семь, а ты была в клубе один раз и тот запомнился тебе как худший день в жизни. Идем, — его уверенная ладонь сжимает мою, и я поддаюсь.

Иду за ним, когда он тянет меня ко входу. Мы останавливаемся, чтобы охрана проверила нас и этого времени хватает, чтобы перевести дух.

Стоит мне попасть внутрь, как я понимаю, что здесь изменилось все: расположение барной стойки, сцены для живой музыки, танцпол, интерьер. Марк прав, это больше не тот дешевый ночной клуб, в котором я когда-то была. Здесь все изменилось. Прежним осталось, пожалуй, только здание.

— Нравится? — Марк притягивает меня к себе за талию и целует в висок. — Здесь ты в полной безопасности, малыш. Наши парни будут по всему периметру, плюс охрана клуба.

— А ты? — растерянно спрашиваю.

— И я, малыш. 

— Теперь я точно спокойна.

И я не кривлю душой. Кто бы ни был рядом со мной, сколько бы охранников не находилось в клубе, я ни за что не останусь здесь без Марка.

Он ведет меня к барной стойке, заказывает несколько шотов для себя и коктейль мне.

— Выпьем, расслабимся, — шепчет мне на ухо. — Хочу увидеть, как ты танцуешь.

— Ты же знаешь, — смущенно отвечаю.

— Это другое. Я хочу, чтобы все знали, что ты моя. Смотрели, завидовали и не смели приблизиться. Твой коктейль, — Марк протягивает мне бокал с оранжевым содержимым.

Обычно я не пью, не люблю терять контроль и управление ситуацией, а еще боюсь сказать что-то лишнее, но сейчас мне это нужно, чтобы сбросить сковавшее тело напряжение. Делаю несколько жадных глотков, чувствую приятный вкус манго и улыбаюсь. Марк знает, что я люблю. 

Отставив бокал, прохожусь взглядом по толпе присутствующих. По раскрепощенным танцам девушек вижу, что им нравится находиться здесь и они явно пришли сюда не для того, чтобы стоять у бара. Им весело, а я ловлю себя на мысли, что слишком далека от таких развлечений. Слишком… правильная. Домашняя, что ли.

— Нравится? — жаркий шепот льется мне в ухо. — Иди на танцпол, отпусти себя.

Глава 2

Ева

Я сижу в машине уже полчаса и безрезультатно пытаюсь открыть заблокированную дверь. Ручка не поддается и все, что мне остается — смотреть на двух мужчин и надеятся, что они не убьют друг друга.

— Черт! — рычу, когда не могу найти кнопку снятия блокировки двери. 

Да и что это изменит? У машины охранники, они не дадут сделать и шагу.

В конце концов, я открываю окно, пытаюсь прислушаться, но перед моим лицом тут же возникает охранник.

— Закройте окно, пожалуйста.

— Мне душно!

— Это для вашей безопасности! — говорит он. — Стекло бронированное, сделайте так, как я прошу.

Я нажимаю кнопку и окно закрывается. Услышать, о чем говорит Марк с Русланом, мне не суждено. 

Мои нервы накаляются до предела как раз в тот момент, когда с противоположной стороны открывается дверца. Марк садится рядом и велит водителю трогаться. Молчит и тяжело дышит. Я оборачиваюсь и вижу Руслана. Он стоит так же, как и полчаса назад: самоуверенный, наглый, с засунутыми в карман рукавами, и смотрит в нашу сторону. Окна машины затемнены, увидеть он меня не может, но липкий холодок пробирает спину, потому что мне кажется, будто он буравит меня взглядом.

— Ева! — Марк явно разъярен и нервничает. 

Я поспешно поворачиваюсь и трогаю его за руку, касаюсь его ладони едва ощутимо и пытаюсь ее сжать, но он делает это сам. Больно, без капли нежности и ласки. Жмет мою руку и смотрит прямо в глаза. Что он пытается там найти? 

— Мне больно! — шепчу, когда он явно перестает контролировать силу и переносит ярость на меня.

— Прости, — шепчет он, поднося мою руку к губам.

— Что он хотел?

Я не могу говорить равнодушно. У меня просто не получается ничего не испытывать в этот момент. Грудь неистово распирает от какого-то щемящего чувства, а в носу щиплет от желания заплакать. Я не знаю, что тому виной. То, что я впервые за семь лет увидела мужчину, которому отдала сердце, или то, что переживала из-за того, с кем была рядом все это время.

— Ничего, — чеканит Марк, сжимая зубы. — Зарвался, мразь, — он усмехается.

Мне же почему-то становится неприятно то, как он отзывается о Руслане. Понимаю, что у него нет причин испытывать к нему нежные чувства, но и вот так, с нескрываемым презрением, злостью, жгучей ненавистью и желанием стереть его с лица земли, он говорит впервые.

— Марк, — знаю, что сейчас не время, но я должна знать. — Тогда, когда мы ушли, ты же не приказал парням… что-то сделать с Русланом?

— О чем ты? — вдруг спрашивает мужчина, поворачиваясь ко мне всем корпусом. — Хочешь сказать, что я приказал избить его? — он зло усмехается. — Ева, я не тиран. И не издеваюсь над людьми. Я бы не стал ему мстить.

Я верю Марку, но почему-то думаю о том, что Руслан вернулся спустя семь лет не просто потому, что я ушла с другим. Причина должна быть более серьезной.

— Ева, ты что не веришь мне? — Марк заглядывает мне в лицо и трогает за руку. — Я бы ни за что не стал! Тот раз, когда я… я выпил. Я виноват и извинялся перед тобой сотни раз, вымаливал прощение, и готов просить тебя еще столько же о прощении, но его я не трогал. Я не зверь!

Я вспоминаю то, как бережно и трепетно он относился ко мне после всего, сколько раз просил прощение, дарил цветы и извинялся. Я знаю это. Как и то, кем на самом деле был Руслан. Я вдруг понимаю, что он мог вернуться мстить просто так. Потому что теперь у него есть такая возможность, потому что сейчас он может это сделать, а тогда — нет.

Я понимаю все, но сердце отчаянно стучит о грудную клетку, не желая успокаиваться. Оказывается, уже и забылось, каково это, когда ты любишь, когда радуешься, стоит человека лишь увидеть. Ни его жестокие слова, ни то, что он может навредить Марку, не действуют. Радость от того, что мне удалось его увидеть, ни с чем несравнимая. 

А ведь первый год я ждала нашей встречи, представляла, как спрошу его, за что он со мной так. За что поступил так жестоко, признаваясь мне в любви, а после быть бездушным монстром, которому наплевать на судьбы других. Картинка того, как Марк встает передо мной на колени и просит прощения, не выходит из головы. Его слова были искренними, и я просто не могла не простить, да и за что прощать?

Перед тем, как я ушла с Русланом он пришел ко мне в спальню, что-то говорил о любви, а после начал приставать. Это было неожиданно для меня, я пыталась его утихомирить и понимала, что мне бы удалось, но Руслан пришел быстрее. Развернул к себе Марка и ударил его со всей силы, отключив. Мы сбежали. Не знаю, чем я тогда руководствовалась, наверное, поверила тому, кого любила.

Наш побег не продлился долго. Мы провели вместе чудесное время и ночь, которую я запомнила на всю жизнь, но Марк нашел нас. И не смог простить того, что Руслан с ним сделал. Хотя, пришел он тогда не для мести, как оказывается, а чтобы открыть мне глаза. Показать истинную натуру того, в кого я влюбилась. Доказать мне, что мое мнение о Руслане ошибочное, что этот парень на самом деле смесь зла и ненависти к миру.

Марк приехал к нам, зашел в дом, где мы прятались и попросил разговора со мной. Я согласилась. Не могла поступить иначе, думала, что Руслану угрожает опасность, а я… я смогу поговорить с Марком, рассказать о своей любви. 

Глава 3

Ева

— Расскажи мне, — прошу у Марка дрожащим от волнения голосом. — Расскажи, почему он вернулся и чего хочет?

— Чего хочет, он уже сказал, — горько усмехается Марк. — А вернулся… чтобы отомстить, Ева.

Его голос звучит зло и нервно, Марк едва владеет собой. Резко встает, подходит к бару, чтобы выбрать алкоголь. Быстро берет первую попавшуюся бутылку и садится обратно в кресло. Я сижу на том же самом месте, где несколько минут назад сидел Руслан. Здесь даже пахнет его духами, но я не обращаю на это никакого внимания.

Мне нужно знать, что происходит. 

Марк все это время берег меня, как хрустальную вазу, боялся, чтобы внешний мир не разрушил мою доброту, но после того, как я увидела Руслана, мир вдруг перевернулся. Он полностью подтвердил славу о себе, оправдал то, что я узнала тогда от Марка. Он — тот, кому наплевать, как и каким способом. Если он захотел — это должно у него быть. Даже спустя семь лет.

— Он вернулся ради мести, — яростно произносит Марк. — Семь лет ждал, — он усмехается. — Представляешь? Я думал, что всё… с ним покончено, а он вот, явился! Права качает и о себе заявляет. Сопляк!

Следует удар кулаком по столу. Марк опрокидывает стакан и залпом осушает его. Наливает еще, прикуривает сигарету, выпуская сизый дым в воздух и смотря прямо перед собой.

— Но что он может сделать?

Марк смеется. Надрывно, громко, как-то отчаянно. Я впервые вижу его таким растерянным и одновременно не понимающим, как быть дальше.

— О-о-о-о-о, — тянет он. — Теперь он может сделать почти всё, — Марк усмехается, и швыряет стакан на стол.

Тот грохотом приземляется на поверхность. Этот стук отдается у меня где-то в сердце. Я еще не понимаю, что будет дальше, но от его “Теперь он может все” становится не по себе. Что значит, может все?

— Знаешь, кем он стал? Главным криминальным авторитетом города, представляешь?

— И он может тебя посадить?

— Он может меня даже убить! — горько произносит Марк, беря бутылку и отпивая прямо из горла.

— Но как? Ты сделал что-то противозаконное, чтобы тебя посадили? 

— По его мнению сделал, — кивает он.

— И что?

— Забрал тебя. Я всего лишь, блять, забрал тебя, представляешь? — он бьет кулаком по столу. — Всё из-за тебя в моей жизни. Спортивная карьера пошла под откос, теперь это! Всё, сука, из-за тебя. Вот на хуй мне это надо?

Я не верю тому, что слышу. Даже щипаю себя за руку, чтобы отойти ото сна. Я все еще надеюсь, что сплю, правда, разъяренный Марк тут же приводит меня в чувство и показывает, что все происходящее никакой не сон. Он преодолевает разделяющее нас препятствие: обходит стол и оказывается совсем рядом.

— Рада, да? — он скалится. — Рада, блять, что он за тобой вернулся, а?

— О чем ты? 

Я не то, что не понимаю, не верю, что это происходит на самом деле. Этого ведь не может быть. Не может. Что он такое говорит и почему я должна быть рада. 

— Марк, ты не в себе.

— Конечно, не в себе, — он кивает и хватает меня за волосы, вынуждая подняться на ноги. — Пошли, давай, выебу тебя напоследок, а то после него ты мне на хуй будешь не нужна.

Мне хочется сказать “Марк, ты пожалеешь, отпусти, пожалуйста. Это все алкоголь”, но я молчу. Глотаю слова и стеклянными глазами смотрю куда-то мимо мужчины, пытаясь по крупицам сложить информацию. Я даже не сопротивляюсь, когда он разрывает на мне платье, когда расстегивает лифчик и целует. Я вдруг понимаю, что и тогда, семь лет назад, дело было не в алкоголе.

Иногда так бывает. 

Ты живешь в идеальном мире, веришь людям, знаешь, что тебя не обманывают, а потом снимаешь розовые очки и понимаешь, что тебя окружает совсем не то. Что люди рядом ищут выгоду и делают из тебя доверчивую дурочку. Я как-то вдруг хочу поговорить с Русланом и спросить его о том, занимался ли он тем, в чем его обвинял Марк. 

Проблема лишь в том, что я опоздала. 

На семь лет.

Говорить нужно было тогда, когда я все узнала, теперь это больше не имеет смысла. Сейчас Руслан вряд ли даже разговаривать со мной захочет и будет прав. 

— Ну что ты как неживая? — шепчет Марк, пытаясь поднять меня на руки, уперев о стену. — Помоги же мне.

Я слышу его слова, но будто не понимаю смысла. Верить тому, что он действительно это делает: пытается взять меня силой напоследок, потому что всерьез решил отдать другому, не хочется. Я вообще не могу связать происходящее воедино, не могу найти ему оправданий, да и вряд ли они имеются. И вряд ли были тогда, когда это происходило в первый раз.

— Я не хочу, — наконец, делаю попытку отстраниться. — Не хочу, отпусти меня!

Мне становится противно, что меня так нагло трогают. Пытаются поиметь мое тело. И не просто кто-то, а человек, с которым я провела семь лет. Который клялся, что любит меня и никогда больше не притронется, если я того не захочу. Тот, кто просил извинений, стоя на коленях, и спасал меня от насильников. Даже сейчас, когда он ломает мой отказ своими тяжелыми руками, я все еще ищу что-то хорошее в нем. Проматываю только положительные моменты, раз за разом прокручиваю прошлое, не припоминая ничего, что бы говорило о Марке, как о том, кто способен отдать женщину, лишь бы спасти свою шкуру. И о том, кто может запросто трахнуть ее, даже если она того не хочет.

Глава 4

Ева

— Вы к кому?

Из огромных ворот, куда меня привозят, выходит охранник.

— К Руслану Фадееву, — мой голос звучит прерывисто и сбивчиво.

— Имя! — рычит охранник, осматривая меня с ног до головы.

Хочется сбежать. Развернуться и бежать без оглядки, не думая, что будет потом, не думая, что должна, иначе пострадают мои родители. Я теперь понятия не имею, что будет дальше и свою встречу с Русланом. Точнее, не имею представления, как переживу ночь с ним после всего, что было какие-то считанные часы назад. Суток даже не прошло, а меня уже отправили к другому, не оставив выбора.

— Ева.

— Полное имя!

— Он поймет! — говорю, гордо вскидывая голову. — Меня ждут.

— Мне об этом ничего неизвестно. Ждите!

Он унижает меня. Дает понять, что я никто, что даже охрану, и ту он не предупредил о том, что я приеду. Я горько усмехаюсь и обнимаю себя за плечи. На мне длинное в пол платье светло-серого цвета. Я не выбирала, что надеть, ткнула в первое попавшееся, сделала на голове кое-какую прическу, нанесла макияж, чтобы скрыть следы на теле и… вот я здесь. 

С Марком мы со вчера не виделись. Он отдавал приказы и передавал угрозы через охрану. Он — хозяин жизни, а я его кукла, которая должна подчиняться. Он достал меня из грязи, откормил, отпоил, родителям построил дом. Я должна быть благодарна. Это все мне пришлось услышать за день. Я-то, наивная, полагала, что он делал это из любви, а оно вот как. Это, оказывается, его вложение в рабыню, которая покорится во всем, если только потребуется.

— Проходите! 

Охранник возвращается через полчаса, не меньше. Я окончательно убеждаюсь, что это специально. Всё это спланировано! Он хотел меня унизить, но того, что я здесь ему мало. Нужно, чтобы я еще и ждала своей участи, тряслась, позорно ожидала у его ворот.

Меня никто не провожает. Я сама иду по тротуарной дорожке к двери, жду, что и здесь меня будут удерживать, но нет. Женщина лет пятидесяти открывает дверь, жестом показывает входить и приказывает идти за ней. Где-то на последних ступеньках лестницы, ведущей на второй этаж, коленки начинают подгибаться. Сердце бешено бьется, руки трясутся. Я видела его два раза, но мы даже не разговаривали. Сейчас же нам, судя по всему, придется не только разговаривать, но и…

Пережить бы, господи. Пережить и не сломаться, потому что он единственный человек, способный сделать мне больно.

— Сюда, пожалуйста, — женщина проводит меня в кабинет, закрывает за мной дверь и ретируется.

Я осматриваюсь, но в полутемноте видно мало. Только силуэты: стола, стульев, дивана. Я даже не могу понять, одна ли я в помещении, или Руслан уже здесь. Судя по тому, в какой дикой агонии заходится мое сердце, я тут не одна и мужчина находится где-то рядом.

— И что ты застыла? — его голос тут же выводит меня из транса.

Я вздрагиваю и веду плечами, но продолжаю стоять на месте.

— Что мне делать? 

Он смеется.

— Идти ко мне, становится на колени, просить помилования для своего мужика.

— Я не буду ни о чем просить.

— Да? — он усмехается. Я не могу видеть этого, просто знаю, что ухмылка появляется на его лице. — Будешь, но согласен, не о помиловании.

Если бы я не знала Руслана, подумала бы, что его слова звучат двусмысленно, но я прекрасно понимаю, что он произнес то, что хотел.

— Вы поссорились? — спрашивает Руслан.

— Это имеет значение?

— Конечно! Я предполагал, что ты станешь сговорчивой и послушной, чтобы освободить своего мужчину. Ты же помнишь, что он может сесть за решетку?

— Да.

— И что же?

— Мне плевать, — произношу так резко, что самой становится страшно. 

— Даже так… что ж… хорошо. Тогда я просто трахну тебя, не ожидая особой услужливости. Можешь сопротивляться.

— Зачем я тебе? И почему ты просто не отомстишь Марку?

Руслан смеется и встает. Его темный силуэт надвигается на меня и останавливается в паре сантиметров.

— Потому что отомстить я хочу вовсе не ему, — говорит мне на ухо.

Руслан обходит меня со спины, останавливается сзади и обнимает одной рукой за талию так, что я тут же оказываюсь прижата к его твердому телу.

— Ты… — тихо говорит он. — Ты единственная причина, по которой я вернулся, — шепчет он. — Это звучит так страстно, не так ли? Запретно, сильно, так, будто я думал о тебе все это время, Ева, — Руслан касается губами моего оголенного плеча, проводит пальцами по руке, вызывая дрожь и мурашки.

Его резкий смех разрезает весь интимный момент, впрочем, через секунду я убеждаюсь, что он сделал это специально.

— Господи, Ева! Не вздумай поверить, потому что вернулся я ради мести. Тебе и твоему ублюдочному мужику. Вы двое сломали мою жизнь, — шипит он зло. — А я сломаю вашу.

Глава 5

Руслан

Конечно, он врал. Он ей, мать его, врал, потому что признаться в том, что дико хочет ее до сих пор, не мог. А он хотел. Так хотел, что член был готов разорвать ширинку, лишь бы выбраться наружу. Он ее все семь лет хотел. Вспоминал и дрочил, как сопливый ботаник, на ее образ. На воспоминания той ночи, когда она была его. С бабами спал, а перед глазами пелена: ее стоны, руки на его плечах, выдохи, губы на его губах.

И вот она снова его. 

Трясется вся и глаза отводит, будто стесняется, но он-то знает, что нет. Собрал информацию и на нее и на престарелого хрыча, к которому она ушла. Нет, первое время он думал, что она просто ушла, что Марк ей что-то наговорил, сказал, показал, убедил. Ее ведь так просто было обмануть: чистую, невинную и наивную. Она была слишком доброй, чтобы видеть в людях зло, а когда ей открывали глаза — верила и ужасалась. И тогда его боялась.

Он думал, что его оклеветали и ждал момента, когда сможет с ней поговорить, встретиться, что-то сказать. Первые месяцы он едва сводил концы с концами, его никуда не брали. Да и кому нужен оборванный пацан, от которого воняло? Тогда ведь и помыться толком негде было. Домой ему вернуться нельзя было, да и слонялся он на другом конце города. Спал на улице, ел то, что довелось украсть.

Так он и попал к Старицкому. Случайно. Украл палку колбасы и булочку с прилавка. Его так и нашли с наполовину съеденной колбасой и булкой за щекой. Вадим Старицкий тогда посмотрел на него и сказал не трогать. К себе его забрал. Вначале поручал мелочные дела, присматривался к нему, а потом… потом он дослужился до того, что имеет сейчас. Он всё имеет. Заслужил. Был преданным псом авторитету до самой его смерти. И не думал о предательстве, тогда как вокруг Старицкого один за другим оказывались крысами. 

Он слишком хорошо помнил, что Вадим Старицкий сказал ему перед смертью. Никому и никогда не верить. Ни бабе, ни преданному другу, ни собаке. Ни-ко-му. Старицкий никому не верил, кроме Руслана, да и того проверял, устраивал ему взбучки. Не доверял, но оставил свое дело, сказав:

— Руководи так, чтобы там, на небесах, мне не было стыдно.

Он вспоминал это, чтобы отвлечься. И чтобы напомнить себе, через что прошел из-за нее. Именно, из-за нее. Знал же, что Марк помешанный, больной ублюдок, который хочет ее себе, но полез. Возомнил себя кем? Он был никто и только благодаря Сергею выжил. И вот судя по тому, как удивленно на него таращился Марк, он понятия не имел о том, что Руслан жив. Думал, что его приказы исполнялись безоговорочно?

— Ну что застыла? — спросил, когда понял, что Ева и не думает шевелиться. Просто сидит на этом чертовом столе, на котором, он был уверен, потом даже работать не сможет, и смотрит куда-то ему под ноги.

— Чего ты хочешь? — она запиналась, когда говорила. И он был готов поспорить, что как и тогда, покрывалась румянцем.

Особенность у нее, что ли, такая. Наивняшку из себя строить и румянцем покрываться, когда нужно. Ну не может она так искусно играть на камеру, улыбаться, искренне переживать за своего хмыря, и взаправду смущаться.

— Ртом поработаешь, — схватил ее за локоть и поднял со стола, надавил на плечо, вынуждая опуститься на колени. — Сама справишься, или помочь?

— С-с-с-а-м-м-а, — произнесла едва слышно и потянула руки к его брюкам.

Дрожащими руками расстегнула пряжку ремня, пуговицу, опустила замочек молнии вниз. Руслан отчего-то ждал, что она сделает ему больно. Защемит яйца в собачке змейки или придавит член. Нарочно, конечно, но она ничего не сделала. Расстегнула все, спустила с него брюки и застыла.

Руслан не торопил. Ему нравилось уже то, как она смотрелась внизу, у его колен. Покорная, сломленная, его. Сегодня она принадлежит ему целиком и полностью. Он может сделать с ней все, что захочет. Трахнет, как ему вздумается и столько, сколько захочется. О том, что завтра она должна будет уйти, думать не стал. Пусть валит. Он ведь не ради удовольствия это затеял, а чтобы отомстить. Показать ее место.

Она начала движение руками, едва ощутимо коснулась пальчиками его живота, провела по косым мышцам, поддела резинку боксеров и одним рывком стянула их с него. Его вздыбленный член тут же вырвался наружу. Большой, со вздутыми от желания венами, с крупной головкой, на которой поблескивала смазка.

Ева снова остановилась, посмотрела вначале на его орган, а после подняла голову и взмахнула своими пушистыми ресницами, устремив взор прямо на него. Стоит ли говорить, что она смотрелась охуительно? Он смотрел в ее глаза и, блять, тонул там. Медленно падал в эту темную пучину.

— Это ты называешь не стоит? — удивилась, перевела взгляд на член и обратно на него.

Что же она делает? Что она, мать ее, делает? Почему говорит все это и смотрит так, что сжимается все внутри, выкручивается, будто раскаленными щипцами где-то в районе сердца орудуют.

Сразу захотелось, чтобы она встала. Нет, она смотрелась там, у его ног, невероятно, но он почему-то почувствовал вину. И чтобы утопить ее в агонии, схватил Еву за волосы, намотал их на кулак и чуть подтолкнул к члену. Провел головкой по губам и толкнулся глубже. Она послушно открыла рот и закрыла глаза. 

Вот так, блять, потому что когда она на него смотрела, ему казалось, что в нем пробуждается совесть. Чувство, о котором он давно и прочно забыл.

Глава 6

Ева

Я боялась, что он увидит синяки, заметит их на моем теле и станет допытываться, но Руслану, кажется, было плевать. Да и в кабинете была полутьма, заметить что-то было практически нереально. Руслан поднимает меня с колен, схватив за подбородок, смотрит так, что на мгновения мне кажется, все будет как прежде, он неистово поцелует меня, прошепчет что-то нежное и войдет в меня, вырвав хриплый стон, но нет.                                       

Вместо этого Руслан разворачивает меня к себе спиной, надавливает на лопатки, вынуждая опуститься на стол грудью.                                      

— Оставайся в таком положении, — следует приказ.

Я не могу знать, что происходит за моей спиной. Слышу лишь шорох, а после стук и звук откупоривания бутылки. Он собирается пить? Когда ко мне доносится шорох, начинаю дрожать, тело покрывается мурашками, дыхание сбивается и становится учащенным.

— Приятно увидеть, как ты покорно делаешь то, что тебе прикажут.

Его слова заставляют меня испытать унижение. Мне хочется встать, сказать, как я его ненавижу, развернуться и уйти, но я вспоминаю о родителях. Если Марка посадят, не думаю, что он оставит свою угрозу без внимания. Теперь я не знаю мужчину, с которым прожила столько времени. Он другой. Не нежный, чувственный и готовый меня защищать, а тот, кто без сомнений возьмет силой, кто ударит и даже завалит угрозами.                                       

— Твоя покорность доставляет мне удовольствие, — произносит Руслан, и я слышу стук стеклянной бутылки о деревянную поверхность стола.                                      

Следом мою ягодицу обжигает удар ладонью. Я дергаюсь, но вопреки ожиданиям, этот удар не сопоставляется с тем, что было вчера, меня не накрывает волной паники, напротив, по коже разливается приятное тепло, а внизу живота собирается желание. Я помню нашу первую ночь, когда Руслан вначале аккуратно, нежно, входил в меня, а после хлестал по ягодицам и шептал, как сильно хочет “свою малышку”.                                      

Сейчас же от прошлого Руслана осталась, пожалуй, лишь его внешность и голос. Больше их не связывает ничего: того парня, которого я знала раньше, и того, кто передо мной сейчас. 

Я не могу видеть, что происходит сзади, поэтому дрожу, когда моей промежности касаются мужские пальцы. Руслан аккуратно проводит по складочкам, толкается глубже, проникает к клитору, размазывает смазку и входит в меня пальцами одним толчком. Я вскрикиваю и даже приподнимаю одну ногу. Мне не больно, это, скорее, от неожиданности.

— Хочешь меня, Ева, — шипит он здачи. — Чувствуешь, как хочешь? Эти звуки от тебя.

Я зажмуриваю глаза со всей силы, надеясь, что не услышу его. Еще бы и уши закрыть, отрешиться от происходящего, не слушать, не думать, господи, почему он, почему я испытываю возбуждение именно с ним? Почему мое тело откликается на его ласки, руки, пальцы, член, почему я желаю его так сильно, как никого другого? Мне даже не нужно притворяться, рядом с ним мое тело живет своей жизнью, толкается навстречу его пальцам, изо рта срываются хриплые стоны.

— Грязная, похотливая Ева, — комментирует Руслан. 

Я же хочу, чтобы он прекратил, замолчал и не произносил ни слова. Пусть молчит, пожалуйста, я итак съедаю себя рядом с ним, корю за то, что чувствую, ненавижу свое тело, потому что за семь лет с Марком я ни разу не кончила с ним в постели. Сама, в ванной или в душе, на кровати, да, но не с другим мужчиной. А вот сейчас, с Русланом, меня захлестывает буря эмоций, я будто вне себя толкаюсь на него, приказываю себе остановиться, но все равно насаживаюсь на его пальцы и издаю протяжные хриплые стоны.                                      

Руслан вытаскивает из меня пальцы так резко, что я не могу сдержать разочарованного выдоха:

— Нет.                                                                            

— О да-а-а-а, — тянет Руслан. — Не в моих интересах доставлять тебе удовольствие, — рычит он. — Ты пришла сюда давать, а не получать.                                      

Глава 7

Руслан

Она текла ему на пальцы и ладони. Он чувствовал, как липкая влага покрывала его кожу. Она хотела его. Безумно. С ее грязного рта срывались хриплые протяжные стоны, полукрики, она сама двигалась, ему даже не приходилось ничего делать. Руслан знал, что достаточно нескольких движений, и она кончит. Получит разрядку, даже, возможно, закричит его имя, но он не мог этого позволить, хотя хотел. 

Видит бог, он хотел, чтобы она кончила, желал почувствовать, как она сожмется там вокруг его пальцев, как не помня себя и не сдерживаясь, задрожит всем телом. Руслан помнил ее оргазм, помнил, как она смело кричала, как стонала под ним и требовала, умоляла еще.

Он слышал ее разочарованный выдох, знал, что она на грани. Балансирует между желанием закончить то, что он начал. Всего-то, нужно завести руку назад, опустить и коснуться себя там. Руслан даже ждал этого, ждал, что она так сделает. Но она лежала. Держалась из последних сил. Глаза закрыла, чтобы не смотреть или думать, что находится не здесь?                                     

Руслан отпил из бутылки виски. Алкоголь помогал ему расслабиться и, как не странно, держать себя под контролем. А еще он хотел поиграть с ней. Не просто трахнуть и кончить, а унизить, растоптать, показать, что она никто для него. Уверенности в том, что у него получится сделать это без бухла, не было. Впрочем, он точно знал, что не получится, потому что уже балансировал на грани. Хотел сорвать с нее остатки платья, снять лифчик, развернуть себе и трахать до тех пор, пока она не закричит, не выкрикнет его имя и не обмякнет в его руках.                                     

Еще глоток. И еще, чтобы забыться. Чтобы выбросить эту чушь из головы и сделать то, ради чего он позвал ее к себе.                                                                          

— Руслан, мне холодно, — имя его произнесла.                                     

Так тихо, почти вкрадчиво, будто боясь спугнуть. Он посмотрел на ее обнаженное тело, распластанное на столе и чуть было не пожалел. Нет, на хер жалость. Ей насрать было, что он подумает, когда она будет уходить с богатым папиком. Вот и ему насрать.

А червячок внутри дернулся.                                     

— Заткнись.                                                                          

Руслан отправил бутылку на стол, подошел к ней. Ничего, будет тепло. Стащил с нее остатки платья, поддел пальцем лифчик, расстегнул застежку.                                     

— Сними.                                                                          

Она приподнялась и сняла лифчик. Бросила его на край стола и легла обратно. Послушно, не спрашивая и больше ни о чем не прося.                                     

Он все же развернул ее к себе. Схватил за волосы и заставил остановиться в паре метров от его лица. Она пошатнулась, ухватилась руками за его грудь. Руки холодные, будто лед ему к коже приложили. Она тут же убрала ладони и испуганно ему в глаза посмотрела. Затравленно так, что весь выпитый алкоголь будто мигом улетучился. Он протрезвел за какие-то минуты, оттолкнул ее от себя и нажал кнопку “обогрев” на пульте от кондиционера.

Прибор зашумел, Руслан снова сделал три жадных глотка из бутылки. Хотел ее безумно, приказывал просто взять и трахнуть, не думая ни о чем, но не мог. Останавливало его что-то.

— Спасибо, — тихо произнесла она.                                      

На него не смотрела, глаза в пол опустила и стояла так, голая, терла руки.

Нет, он же не был уродом. Жестким был, обиженным, жаждал мести, но издеваться над ней не хотел. По крайней мере, физически. Подошел ближе, остановился, взял ее руки в свои и потер, обнял за талию, провел губами по шее. Один черт знает, что с ним случилось, сорвало его, снесло, потому что через минуту он уже покрывал ее тело поцелуями, руками блуждал по груди, животу, ягодицам. Усадил ее обратно на стол, раздвинул ноги и вошел одним мощным толчком, целуя в губы.

Блять, какая же она сладкая. Такая же, как и тогда. Невероятная, трепетная, отзывчивая.

Глава 8

Ева

Рядом с ним мое тело оживало, а сердце было готово выпрыгнуть из груди. Я больше не представляла собой женщину, которая не получает удовольствие от секса, я жаждала этого удовольствия, хотела Руслана, как никогда и никого прежде.                                      

Он располагает руки на моей пояснице, тянет к себе так, что мои чувствительные соски касаются его груди и накаляются еще больше. В груди невыносимо жжет от понимания, что это все лишь временно. На несколько минут, а дальше наступит осознание. Руслан перестанет быть таким, каким был когда-то: нежным и трепетным. Перестанет целовать меня и ласкать, он поймет, что месть не получилась, потому что объект остался доволен.                                     

Что будет потом?                                                                          

Второй раунд?                                                                          

— Ты предохраняешься? — задает вопрос.                                     

Я быстро киваю, хотя вспоминаю, что в последнее время у меня был сбой и пришлось пользоваться презервативами. Хочу сказать об этом, но его рука опускается вниз живота, касается клитора. Руслан проводит по нему пальцами, размазывает влагу по складкам и впивается поцелуем в губы.

Из моего рта вырывается стон удовольствия, я хриплю, прерывисто дышу, чувствую, как трясутся бедра, как волна удовольствия накрывает мое тело. Я цепляюсь пальцами за плечи Руслана, впиваюсь в его губы, пытаясь запомнить их вкус. Я буду вспоминать этот поцелуй, когда буду одна и когда мне придется вернуться к Марку.                                     

На волне оргазма возникает совершенно глупая мысль — рассказать обо всем Руслану. Сказать, что он меня шантажирует, но я тут же отбрасываю эту идею. Разве он поможет? Руслан толкается в меня последний раз, застывает на несколько секунд, сгребая меня в объятия.

Мы крепко прижаты друг к другу. Я не хочу его отпускать от себя, но Руслан резко дергается, вытаскивает из меня член и отстраняется, отходя на несколько шагов. Я не хочу следить за ним, не хочу смотреть, потому что от этого становится еще больнее чем от осознания, что он поимел меня просто так. Потому что захотел отомстить, а я… я до сих пор не могу выбросить его из сердца. Выжечь его оттуда.                                                                          

— Руслан, — я хочу попытаться поговорить с ним.                                     

Возможно, это самое глупое решение в моей жизни, но… я не могу просто развернуться и уйти, сделав вид, что ничего не было, и что я пришла спасать Марка. Это ведь неправда.

— Закрой рот, — чеканит Руслан и, обойдя стол, достает из тумбочки сигареты, прикуривает и выпускает сизый дым изо рта.                                     

Я больше не решаюсь что-то говорить, поднимаю платье, надеваю его на себя, понимая, что оно безвозвратно испорчено: порвано с одной стороны. О лифчике забываю, как и о трусиках. Надеваю туфли, собираясь уходить, но Руслан замечает мои движения и спрашивает:

— Куда собралась?                                                                          

— Ну мы же… всё?                                                                          

Он усмехается, ослепляя ряд белоснежных зубов и стряхивая пепел с сигареты. Делает новую затяжку и смотрит в упор на меня: дико и по-звериному.                                     

— Я требовал ночь, а не один раз, — коротко бросает он. — Ты будешь в моем распоряжении до утра.

— Мы будем заниматься сексом?                                     

Корю себя за необдуманный глупый вопрос. Конечно, мы будем заниматься сексом, не в качестве уборщицы же он меня оставит.                                     

— Если я захочу, ты будешь тут полы мыть, — он усмехается. — Пока я заинтересован в другом.

Я сглатываю, кажется, слишком громко, потому что Руслан снова смотрит на меня.

— Что, Ева? Оказалось слишком сложно? Ты рассчитывала раздвинуть ноги и избавиться от всех проблем?                                                                           

— Я не…                                                                          

— Избавь меня от страданий, — зло бросает он. — Мне совсем неинтересно. 

Не давая возможности что-то сказать, он берет со стола мобильный и быстро отдает приказ:

— Отведите девушку в спальню.                                     

Противоречить ему и кричать, что я никуда не пойду, нет никакого смысла. Руслан ждет полной покорности, а Марк надеется, что я выполню все, как он того требует, иначе… я даже не хочу думать, что будет. До вчерашнего я считала, что он просто не способен сделать что-то плохое, что он человек, который желает сделать меня счастливой, но я ошиблась и убедилась в том, что его угрозы — не пустой звук.                                                                          

За мной приходят через несколько минут. Женщина проводит меня вглубь по коридору, открывает двери в комнату и поспешно ретируется. Я попадаю в спальню к Руслану. В этом не остается ни единого сомнения. Здесь все сигнализирует о том, что эта комната принадлежит холостяку: темная большая кровать с черно-белым постельным бельем, тумбочка у кровати, ворсистый огромный ковер в центре, минимум мелочей и максимум практичности. Здесь не хватает нежной женской руки и жизни, но я засовываю это ощущение куда подальше.

Глава 9

Руслан

Он взял тайм-аут для того, чтобы прийти в себя. С Евой оказалось куда труднее, чем Руслан себе представлял. Она буквально за несколько минут въелась ему под кожу, влезла так глубоко, что искоренить ее изнутри оказалось слишком нереально.

Он отправил её в спальню, чтобы немного успокоиться и вернуться с новыми силами для мести. Ему хотелось ударить её сильнее, уколоть, отыграться по полной программе, но еще тогда, когда он вошел в спальню, понял, что проиграл.

Она лежала на кровати, скрутившись в позу эмбриона. Одеяло сползло, открывая нижнюю часть тела, оголяя бедро и ноги. Сейчас Руслану хотелось быть тем одеялом, на котором она лежала и которое находилось у нее между ног. Он хотел лечь рядом, обнять ее, провести пальцами по ее нежной кожи, но он не мог себе этого позволить, как бы ему не хотелось.

Он должен мстить!

Быть жестоким и беспринципным.

Он не должен допускать слабости, хотя уже в кабинете проиграл первый раунд. Руслан не смог оставаться беспристрастным, когда она жалобно произнесла, что ей холодно. Да и как можно было не послушать ее, когда она тряслась всем телом, когда смотрела на него так, будто он инквизитор, а она жертва. Странно, но он чувствовал все наоборот. Жертвой был он, а она — умелым игроком, который знал, куда ударить, чтобы выбить соперника из колеи.

Руслан подошел ближе, залез к ней на кровать, намереваясь грубо разбудить Еву и взять то, за чем она сюда пришла. Он почти сделал это, ну в тусклом освещении комнаты заметил темные отметины на ее теле. Там, в кабинете, это сделать было невозможно из-за почти кромешной темноты, но здесь он отчетливо видел синяки, которые он попросту не мог оставить.

Багровые отметины от пальцев располагались на бедре, чуть выше ягодицы, на ногах, на внутренней части бедра и на животе. А еще следы от пальцев были видны на ее идеальной груди.

— Твою мать, — Руслан рывком потянул ее за плечо, вынуждая лечь на спину и в ужасе распахнуть глаза.

С его губ почти сорвались проклятия и он был готов отправить ее обратно, потому что подумал, что эти отметины являются признаком их с Марком бурной страсти. Однако стоило Еве развернуться и распахнуть глаза, как он понял, что дело в другом. С левой стороны, чуть ниже губы располагался кровоподтек, которого он не заметил, когда она была в кабинете. Его не было! Или она замаскировала его, а здесь косметика стерлась с ее лица.

Блять!

— Что это? — он потянулся к ее губе и коснулся пальцами раны.

— Я ударилась в душе. Неаккуратно вышла и поскользнулась.

Она врала. 

Что-то, а врать она не умела. И притворяться тоже. Едва она поняла, что он увидел, как в ее глазах отпечатался страх.

— Еще раз соврешь, и я аннулируют сделку, верну тебя к нему и приступлю к тому, что задумал.

— Марк ударил меня, — вдруг срывается с ее губ. — Я сказала, что уйду от него, потому что он… он взял меня силой, а потом ударил ударил и…

— Замолчи! — рыкнул Руслан и встал с кровати.

Буквально отлетел подальше, чтобы не слышать. Он хотел, чтобы она заткнулась, чтобы замолчала и ничего ему не рассказывала. Он не хотел слушать о том, что этот ублюдок сделал с ней. Он не хотел испытывать желания защитить ее, предложить забрать у него, потому что такая мысль уже выскочила в его голове.

Этого нельзя было говорить, если он хотел отомстить не только ей, но и Марку. Ему казалось, что отправлять бывшего хозяином в тюрьму будет несправедливо, зато отыграться на нем через Еву будет как нельзя кстати. Он хотел использовать ее, как оружие. Отправить ее обратно к Марку униженную и трахнутую им столько раз, сколько он захочет. Это был идеальный план.

Руслан все просчитал. Он знал, что Ева не сможет после всего быть с Марком прежней. Не сможет быть такой же, какой была до встречи с Русланом. Она, может, и притворялась, но он был уверен, что она не из тех, кто легко спит с другим, пусть даже ради спасения родного человека. А тут он узнает, что этот уебок бил ее. И брал без ее согласия. Насиловал.

— Руслан, я… — она замолчала, стоило ему на нее посмотреть.

— Всё закончено, — отчеканил он. — Одевайся и проваливай!

— Что? — ее глаза расширились от ужаса. — Нет! Ты отказываешься от меня? От этой ночи? Пожалуйста, скажи, что нет. 

Она приноднялась, прикрыла грудь одеялом и ждала его ответа.

— Я сказал, проваливай на хер из моего дома. С Марком я буду разбираться сам.

— Нет, пожалуйста!

Он не выдержал. Это стало последней каплей, оглянулся в поисках ее платья. Его нигде не было. Тогда он подхватил ее под локоть и силой заставил подняться с кровати. Она ухватила простынь и прикрылась ею.

— Руслан, выслушай!

Он не хотел ее слушать. Не сейчас, когда и так был на грани того, чтобы простить на хрен все и позвонить Марку, сказав, что Ева останется с ним. Он был уверен, что она останется, но ему это не было нужно. 

Она ему не нужна!

— Я. Не. Хочу. Ничего. Слушать. Одевайся и уходи.

Глава 10

Ева

— Все, говоришь? — мне кажется, что даже сквозь дверь я вижу его ухмылку на лице. — Выходи, Ева, время делать все пришло. 

Я медленно поднимаюсь с пола, куда осела, стоило мне закрыть дверь. Делаю несколько робких шагов, вытираю со щек слезы и дергаю защелку. Причин верить ему нет, но что мне остается. Я хочу крикнуть: “Марк угрожает мне родителями, обещает убить их”, но молчу. Скажу ему это потом. После всего. У меня тоже есть гордость и она активизировалась, стоило Руслану показать, что ему плевать на мои слезы.

Руслан хватает меня сразу после того, как я щелкаю замком. Толкает двери, берет меня за руку и тянет на себя. Простынь, которой я старалась прикрыть свое тело, запутывается за дверь и слетает, я же остаюсь стоять перед ним полностью обнаженной. Руслан скользит по мне взглядом, проходится по торчащим от холода соскам, по плоскому живут, бедрам, ногам. Он возвращается к моим глазам и произносит:

— Отсоси мне, Ева.

Я не удивляюсь, потому что что-то подобное ожидала, когда выходила из ванной. Да и после кабинета минет уже не кажется чем-то сверхъестественным, необычным. Я молча опускаюсь на колени и делаю то, чего он хочет. Мне кажется, что я сошла с ума, но как иначе? Сказать ему правду? Он не хочет ее слышать, вон, после признания вообще выгнать меня решил. Разве в нем осталась хоть капля сожаления? Хоть что-то человеческое?

Я медленно двигаюсь, вбираю его член наполовину, затем чувствую, как его рука хватает меня за волосы. Он наматывает их на кулак и толкается глубже, не позволяя отстраниться. Мне непривычно, но не больно или неприятно, скорее, возбуждающе. Я вдруг понимаю, что он пытается наказать меня за то, что я попросила за Марка.

Я принимаю это наказание, не сопротивляюсь, выполняю все так, как он хочет до тех пор, пока Руслан с рыком не отстраняет меня от себя, не поднимает на руки и не опрокидывает на кровать. Он смотрит каким-то диким взглядом, полным похоти и невозможного желания, страсти и ярости одновременно.

Вбивается в меня одним толчком, вырывая изо рта хрип удовольствия. Я не знаю, почему его действия вызывают во мне шквал возбуждения, но это действительно так. С протяжным стоном по телу разносится удовольствие, бедра дрожат, руки не слушаются. Я вздрагиваю всем телом и обнимаю Руслана за плечи, потому что ничего другого не остается. Он проиграл, а я сдалась. Он хотел отомстить мне сексом? Он отомстил словами, недоверием, нежеланием слушать.

В конце концов, я не рассчитывала на то, что он протянет руку помощи, но хотела, чтобы он знал, понимал, из-за чего я это делаю.

— Теперь можешь проваливать, — спокойно произносит он, вставая с кровати.

— Что будет дальше? — спрашиваю у него.

— А чего ты ждешь? Ева, не будь глупой. Ты ведь не думала, что переспав с тобой я вдруг забуду о том, что сделал Марк? Не думала, что одна ночь перекроет всё?

— И что мне сделать?

— Тебе? — он усмехается. — Идти к нему. Возвращаться. Мне ты не нужна, да и не была нужна. Я мстил Марку, а ты, — он останавливает взгляд на мне. — Ты идеальное оружие. Он одержим тобой. Его будет рвать от осознания, что я тебя касался снова, что он — не единственный твой мужчина.

Я встаю с кровати, дрожащими руками подбираю платье, надеваю его через голову и понимаю, что оно безвозвратно испорчено.

— Тебя ждет машина, — произносит Руслан, замечая мое замешательство.

Я киваю. Его слова отдаются глубоко в сердце. Так вот почему он отпускал меня, сказал, чтобы уходила. Не из-за того, что не хотел издеваться, а потому что знал, что я получу от Марка. За то, что принадлежала другому, что отдалась ему. Он ведь увидит, что во мне что-то изменилось? Поймет это? Невозможно не понять по женщине, что ей хорошо, когда семь лет до этого она не испытывала оргазмы.

Я стираю слезы, которые текут сами по себе. Теперь я уверена, что ошиблась семь лет назад, но лишь в том, что стала жить с Марком из благодарности. Впрочем, разве у меня был бы выбор? Он притворился мужчиной, который готов ждать, тем, кто ни за что не возьмет женщину силой, но теперь-то я знаю его истинную натуру. Знаю, что если бы я не была с ним по своей воли, он бы вынудил.

Я медленно ступаю к двери, дергаю за ручку, но останавливаюсь, оборачиваясь.

— А теперь представь, что он сделает со мной после того, как я вернусь, если до позволил себе то, что ты видел? — я говорю это со слезами, но быстро стираю их и добавляю: — Не вернуться я тоже не могу, иначе он поднимет дом моих родителей на воздух. Впрочем, это единственная причина, по которой я пришла сюда. И по которой умоляла тебя не трогать его больше.

Я хлопаю дверью так громко, как могу. Я сделала это. Я сказала ему. Моя совесть чиста, и я виновата перед ним лишь в том, что ушла тогда, не поговорив ни о чем.

Я выхожу на улицу и следую к машине, которая стоит у ворот. Сажусь на заднее сидение и отворачиваюсь к окну. Понятия не имею, что меня ждет дальше, впрочем, я могу только представлять, что сделает Марк, как взбесится, увидев меня. Я ведь даже душ не приняла после всего. Так и села, чтобы поскорее сбежать оттуда, чтобы не терзать себе душу и не думать, что между нами с Русланом все еще что-то может быть.

Глава 11

Руслан

Она уехала. Руслан видел это через окно и думал спуститься, но все же преодолел это желание. 

— Не верь никому, Руслан, — произнес Старицкий перед самой смертью. — В моей жизни было множество предателей среди тех, в ком я был уверен.

— Я понял, — коротко кивнул он, стоя у его кровати.

О болезни Старицкого он узнал не сразу, а когда стало ясно, что ему остается какие-то считанные дни, Руслан даже испугался, не зная, что будет дальше. Куда он пойдет? Да и дадут ли ему уйти те, кто встанет вместо него? Тогда он еще не знал, что никуда идти не придется, а вместо Вадима встанет он.

— Женщинам нельзя верить, — захрипел Вадим. — Я пять раз был женат и все они оказались продажными суками.

Старицкий попытался засмеяться, но получилось у него плохо.

— Даже те, кто был из ниоткуда. Девственница без денег, богатая наследница, все они предавали меня. Кто-то сливал информацию, кто-то трахался с водителями/охраной/партнерами по бизнесу, другие воровали деньги. Руслан, головой думай, а не тем, что у тебя в штанах. Бабам бабки твои нужны, власть, член, опять же, защита. Ради последнего они готовы и не такие истории рассказывать, — со злостью произнес он. 

Руслан понимал, что у Старицкого куда больше причин так думать и этот бесценный опыт не сравнится с его скудными знаниями.

Прогнав воспоминания, Руслан побрел к себе. После бессонной ночи и нескольких часов утреннего сна вставать было сложно, но он преодолел себя, принял душ, оделся, поехал в офис, где его уже ждали. Их отнюдь незаконный бизнес маскировался под обычную компанию. Масштабную, огромную, почти производство. На этом они, безусловно, тоже зарабатывали, правда, совсем другие деньги. Этим бизнесом Руслану оказалось трудно руководить. Ничего не понимающий в экономике, юриспруденции, он умел решать дела с теми, кто не принимал авторитет Старицкого, а вот с компанией у него были проблемы.

Правда, это было давно. 

Сейчас он спокойно прошел в свой кабинет, сел за светлый стол и стал ждать отчетов, которые минутами ранее запросил у ассистентки отчеты за квартал, которые должны были передать руководители отделов. От их изучения его оторвала Наталья, секретарша, работающая еще на Вадима: исполнительная, трудолюбивая и, что немаловажно, замужняя. Она не интересовалась интрижками на работе, зато отлично выполняла свою работу. Идеально.

— Простите, Руслан Станиславович, — залепетала она, — я пыталась не пускать, но…

За ее спиной Руслан тут же увидел Сергея — начальника охраны Марка, который, аккуратно отодвинув женщину в сторону, шагнул в кабинет. Руслан удивился, увидев мужчину, а когда тот подлетел к нему и схватил его за лацканы пиздажака, на мгновения растерялся, пропуская удар.

— Я позову охрану, — тут же закричала Наталья и вылетела из кабинета, громко хлопнув дверью.

Руслан опомнился и ответил на удар. Через несколько минут ему удалось припечатать Сергея к столу, заломить ему руки и зло произнести:

— Какого хера ты делаешь?

— Мразь! — закричал тот, вырываясь. — Какого черта ты творишь, Руслан? Чего добиваешься?

Ответить Руслан не успел. В кабинет влетела охрана. Они остановились у двери кабинета, удивленно уставились на происходящее и ждали команды от босса.

— Свободны, — отчеканил Руслан.

Он и сам был в состоянии справиться с Сергеем, все же за те годы, что они не виделись, тот значительно растерял форму. Руслан же, напротив, вырос, возмужал, набрал мышечную массу, стал шире в плечах, наработал подготовку. Он больше не был тем парнем, которого можно было нагнуть, избить, поиздеваться. Он стал другим. 

— Если через две минуты ты не расскажешь, какого хера пришел с желанием разукрасить мою рожу, я пробью этот стол твоей башкой, — злость в голосе Руслана зазвенела.

Несмотря на глубокую благодарность к Сергею, позволять так с ним обращаться он не собирался. Собственно, именно по этой причине, Сергей все еще был обездвижен, а не лежал без сознания.

— Ева, — прохрипел Серегй, когда Руслан поднял его голову над столом. — Марк… избил ее.

Руслан ослабил хватку, почувствовав, что у него больше нет сил удерживать противника. Отошел, после чего был тут же свален на пол. Сопротивления не было. Перед его глазами вдруг появилась Ева, вся в слезах, с опухшим от ударов лицом. Она просила о пощаде и говорила “Представляешь, что он сделает со мной”.

— Какого черта ты натворил? — Сергей взял над ним верх, дергал его за пиджак и требовал ответа. — Я все это время смотрел за ней, слышишь, сука, смотрел, наблюдал, оберегал, удерживал Марка от нее, когда он напивался. И что? Для чего? Чтобы ты вернулся и отомстил? Отвечай, блядь, — грубо произнес Сергей и тряхнул Руслана со всей силы.

— Что он сделал? — едва выдавил из себя Руслан, не в силах поверить.

— Ты глухой или тупой? Взаправду думал, что он не отомстить ей? 

Руслан не стал говорить, что надеялся на это, но понятия не имел, что до этого дойдет. Теперь он понял, каким больным ублюдком был Марк. В его голове сложился пазл, но отчего-то легче не стало. Захотелось вернуть ее назад, сказать, что был не прав, но разве он мог себе это позволить?

Глава 12

Ева

Я ждала чего-то подобного, но все равно сомневалась, что Марк снова озвереет, думала, может, он сожалеет о всем, что сделал.

Наивная, глупая Ева.

Такой я обзывала себя, сидя в спальне и ожидая новых атак. Марк резко бросил меня и куда-то вышел, но обещал вернуться и продолжить.

Я тряслась как осиновый лист от его мерзких слов, упреков, обвинений, тряслась и всерьез боялась за свою жизнь. Впрочем, что я могла? Убежать? А что бы стало с родителями? Да и куда бежать: ни денег, ни жилья, у меня ничего не было, чтобы уйти от больного ублюдка.

Я проклинала Марка за то, что не показал себя раньше, но больше всего стала ненавидеть Руслана и себя. Его за то, что он знал натуру противника, представлял, более, того, надеялся и строил планы, что Марк мне отомстит. Он действительно хотел этого: мести. Себя за то, что вопреки голосу разума, не могла выбросить его из сердца. Оказывается, у нас нет рычага внутри, дернув за который чувства проходят.

— Ну что? — с пьяным энтузиазмом Марк открыл дверь. — Продолжим?

Он был не просто выпившим, а мертвецки пьяным. Вряд ли он отдавал себе отчет в том, что делает, но мне было плевать, искать оправданий я была не намерена, как и молить о том, чтобы он меня не трогал. Мне становится не страшно от того, что произойдет дальше. Я знаю, что он начнет наносить удар за ударом так, чтобы на моем теле было минимум следов, хотя они и так останутся. Не могут не остаться со светлой тонкой кожей.

— Я же, блять, любил тебя, — произносит Марк. — Да и сейчас люблю, мразь такую.

Он хватает меня за волосы и тянет к зеркалу, тыкает туда едва ли не носом и произносит:

— Видишь? Ты себя видишь? На глаза свои посмотри счастливые.

Он прав. Это все, что я могла бы сказать в свое оправдание, но я онемела. Просто молча смотрю на свое отражение. Да, я изменилась, из взгляда пропала немая благодарность за спасение от насильников и поселилось женское удовлетворение. Марк за это меня наказывает? За то, что утратил мою благодарность? Что сам выбил ее кулаками и насилием из моей головы?

Странно.

Я бы могла упрекать его, сказать, что он единственный во всем виноват, но какой смысл? Алкоголь в его голове не позволит думать.

Наконец, он меня отпускает, отшвыривает от себя, как безвольную куклу, на кровать и уходит. Я верю, что надолго. Меня начинает мутить, голова кружится, внизу живота скручивается болезненный спазм. Я не хочу думать, что мне серьезно навредили, просто не могу об этом думать, потому что помочь мне некому.

Я почти теряю сознание, когда слышу какой-то топот, ругань, звуки ударов, будто за дверью происходит драка, и выстрелы. Я отмечаю это автоматом, даже не открывая глаз. Я не открываю их даже тогда, когда дверь распахивается, а к моей кровати кто-то подходит. Я чувствую это, но сил на сопротивление или что-то другое у меня просто нет. Единственное мое желание остаться одной.

— Ева, — голос Руслана звучит совсем близко, а затем в нос ударяет и его запах.

Терпкий, дурманящий, волнующий рецепторы. Я запомнила его надолго и сейчас мне кажется, что на грани потери сознания мой организм просто проецирует то, что я хочу видеть. Или жду, что меня спасут. Мне самой смешно, но на смех попросту не осталось сил. Разве Руслан будет меня спасать? Нет, конечно, он ведь сам желал этого, надеялся, что так произойдет.

Меня поднимают на руки, я снова слышу голос Руслана, как сквозь пелену, а еще дышу им. Этот мираж невозможный, но он так нравится мне. Я действительно хочу верить, что это он. Опомнился, пришел, не знаю. Сердцу не прикажешь, оно отчаянно надеется, что полюбило не ублюдка, который не способен на чувства, а мужчину, который из-за желания отомстить перешел все границы.

Да, я ищу ему оправдания.

Глупо.

И только на улице, когда мои ноздри, наконец, вдыхают свежий воздух, я могу ненадолго распахнуть глаза и понять, что это не мираж, не сон и не плод моего воображения. Руслан действительно выносит меня из дома и направляется куда-то к воротам.

Я пытаюсь коснуться его рукой, чтобы убедиться, но тело меня не слушается.

— Только не теряй сознание, ладно? — произносит он. — Пожалуйста, будь со мной, Ева.

И слова такие. Ласковые. Виноватые. В другой ситуации я бы засмеялась ему в лицо, а в этой просто молчу и смотрю на голубое небо. Красивое такое, яркое. Оно возвращает меня к жизни и заставляет бороться за жизнь.

Открывается дверца автомобиля, Руслан размещает меня на заднем сидении и ошарашенно смотрит:

— Он насиловал тебя? — спрашивает, сжимая челюсти до боли.

Я не понимаю о чем он. Марк не касался меня там, не трогал, не спал со мной. Проследив за взглядом Руслана замечаю кровь на бедрах и платье. В ужасе смотрю на это, а после перевожу взгляд на того, кто стоит напротив:

— Я не понимаю, — шепчу одними губами.

— В больницу, быстро, — командует Руслан водителю, садясь рядом. — Все будет хорошо, — а это уже мне. — Я тебе обещаю, слышишь? Все будет хорошо.

Его шероховатая сильная ладонь сжимает мою, которая тут же утопает в его. Мы даже сейчас не смотримся рядом. Он большой и сильный, тот, у кого есть деньги и власть, а я маленькая и беззащитная. Последнее о чем я думаю, прежде чем теряю сознание, мои родители. Я терпела все из-за них, потому что они все, что у меня осталось.

Глава 13

Ева

Приходила в себя я медленно и болезненно. При первой попытке открыть глаза создавалось впечатление, что голова готова разорваться. Я тут же их закрыла и застонала, во рту было сухо, хотелось пить, а еще в голове со всей ясностью пронеслись картины вчерашнего инцидента. Я четко вспомнила, как Руслан пришел за мной, как вынес из дома, усадил в машину и… кровь.

Я вспоминаю кровь на платье и бедрах.

— Пришли в себя, Ева Александровна, — до меня донесся чей-то голос откуда-то сверху. — Как самочувствие?

— Пить, — попыталась произнести я, но из губ, кажется, так ничего и не выдавила.

— Дайте пациентке воды, — командует тот же голос.

К моим губам тут же прикладывают трубочку, и я начинаю жадно глотать, но через пару секунд воду убирают. Я разочарованно стону и облизываю потресканные губы, насыщая их влагой.

— Не так много сразу, — произносит тот же голос. — Из-за сотрясения вас может подташнивать, а это нежелательно, тем более ваше положение и так предполагает тошноту.

В палате повисает молчание. Я совсем не понимаю о чем он и проваливаюсь в сон из-за жуткой головной боли и какого-то укола, который мне поставили. Следующая попытка открыть глаза оказывается куда более успешной. Голова уже не так болит, а вот во рту все та же пустыня.

— О, вы очнулись! — звонкий голос раздается слева, куда я незамедлительно поворачиваю голову.

Надо мной возвышается незнакомая мне девушка. Она мило улыбается и смотрит на меня вполне дружелюбно.

— Вы чего-то хотите? Воды, поесть, в туалет?

— Кто вы? — по слогам, медленно, но так уж получается, спрашиваю у нее.

— Ваша сиделка, — без тени раздражения, так же весело сообщает она. — Меня наняли присматривать за вами, но три дня вы спали.

Целых три дня. Интересно, что произошло после того, как я села в автомобиль к Руслану? Я ведь больше ничего не помню, что если… если мне это почудилось.

— Я хочу воды, — произношу и жду, когда ко рту поднесут трубочку. 

Встать самой еще слишком трудно, хотя я пытаюсь. Сразу же начинает болеть голова, подкатывает тошнота, да и тело ослаблено, а еще сиделка быстро тараторит:

— Вы что? Вам нельзя! У вас сотрясение и… вам ни ходить, ни сидеть пока нельзя, только вот так, — она подходит ближе, нажимает на какую-то кнопку и кровать тут же приподнимается. Мне становится куда легче в полусидячем состоянии, но все же, хотелось бы знать полную картину происходящего.

— Как вас зовут? — спрашиваю у девушки, когда она дает мне воды.

— Ой, я совсем забыла. Ангелина. Геля. Меня все так зовут, ну и вам можно. 

— Геля, можете позвать доктора?

— Да, конечно!

Врач приходит через полчаса. Я за это время свыкаюсь со своим положением, но хочу узнать больше: как долго мне нельзя будет вставать и, самое главное, кто оплачивает банкет, потому что лежу я явно не в государственной больнице.

— Здравствуйте, — произносит доктор, когда заходит в кабинет.

Я узнаю его голос сразу и понимаю, что в первый раз, когда я пришла в себя, говорил тоже он.

— Как себя чувствуете?

— Спасибо, намного лучше, — признаюсь. — Расскажете, что… что со мной?

— У вас сотрясение мозга, сломано левое ребро, множественные гематомы и ссадины на лице и угроза выкидыша, но не беспокойтесь, сейчас с вашим малышом все в порядке. Примерно через неделю вы сможете вставать.

Я перевожу взгляд на врача и на сиделку, смотрю на их улыбающиеся лица и пытаюсь понять смысл сказанных доктором слов.

— Вы сказали выкидыш? — спрашиваю ошарашенно. — Я, что, беременна?

— Десять недель, — произносит доктор. — Скажете, как только сможете поговорить со следователем. Вас привезли в таком состоянии, что мы не могли не передать ваш случай в полицию, да и парень, что вас доставил настаивал.

— О парне, — хриплю я. — Скажете его имя?

— Фадеев Руслан Станиславович, — доктор произносит это так, будто для него стало огромной неожиданностью то, что я не знаю имени своего спасителя.

Не померещилось!

Меня действительно привез сюда Руслан.

С моих губ срывается выдох облегчения. Не из огромной благодарности или еще чего, просто я понимаю, что в этом случае у Марка не будет никаких смягчающих факторов. Он не сможет сказать в суде, что оплатил полное мое лечение, поплакаться и уверить судью, что желает стать идеальным отцом.

— Он… знает? — спрашиваю вновь пересохшими губами.

— Простите, о чем? — интересуется доктор.

— О беременности. 

Повисает неловкая пауза, врач отводит глаза, запинается, будто не зная, что сказать.

— Мы не думали, что это тайна, тем более он… он привез вас расстроенный, сказал, что ваш жених, а вас избили и…

— Он знает? — повторяю с нажимом и, получив утвердительный ответ, отворачиваюсь к окну.

Глава 14

Ева

Я не просила позвонить Руслану ни в тот день, ни на следующий. Я вообще не хотела, чтобы он приходил. Возможно, с моей стороны это было бессердечно и эгоистично, ведь он спас меня и присматривал за моими родителями, но моя совесть умерла вместе с ударами от Марка, которые заранее спланировал Руслан. Это его месть. Месть чужими руками. Не своими. Месть за то, что я его предала и ушла.

Такие, как он, не прощают. Не могут спокойно смириться с тем, что девушка не хочет быть рядом, не могут это принять, потому что женщина для них, априори, должна повиноваться. Я верила, что Руслан другой. Впрочем, о чем это я. Я верила и в то, что Марк едва ли не святой. Больно ошибаться, но еще больнее понимать, что человек, которому ты отдала сердце, безжалостно над тобой поквитался. Взял, что хотел и отправил на растерзание.

О том, почему он вернулся и помог мне, даже думать не хотелось. Возможно, это получилось случайно, а может ему это было выгодно. О том, что у него проснулась совесть я не стала, потому что ее у Руслана Фадеева не было.

Я вздрагиваю, когда дверь открывается, поворачиваю голову ко входу и вижу там Сергея. Вздох облегчения срывается с моих губ, правда, я с ужасом смотрю ему за спину, ожидая увидеть там Марка. Я до сих пор не решилась поговорить со следователем и подать заявление, хотя это будет единственным правильным поступком в моей жизни.

— Здравствуйте, — Сергей проходит в палату и садится на стул у моей кровати. — Как вы?

— Нормально, — пытаюсь выдавить из себя улыбку, но получается лишь ее подобие.

С Сергеем у нас сложились дружеские, я бы даже сказала отцовские отношения. Ему было примерно, как и моему отцу, около пятидесяти. Может, больше, но выглядел он на сорок с хвостиком. Была ли у него семья я не знала, но практически все время он проводил у Марка. Был верным сторожевым псом, который загрызет за своего хозяина. Правда, сейчас я смотрю на Сергея другими глазами. Это ведь он… он передал Руслану то, что происходило в доме? Больше было некому. Ни у кого из присутствующих не было столько сострадания и отцовской любви ко мне, как у Сергея.

— Это ты, да? — спрашиваю у него, глотая слезы, катящиеся по глазам. — Ты ему рассказал?

— Да я, — соглашается Сергей. — Он виноват в том, что сделал.

— Я думала он сам, — произношу сквозь слезы.

Дура. Господи, какая же я дура. Наивно полагала, что Руслан сам. Нет, знала, что у него нет сердца, но внутри что-то сдавливало, царапало, ныло. 

— Марк рвется сюда, — тихо говорит Сергей. — Я сдерживаю его, как могу, но он хочет вас увидеть.

— Это ведь ты защищал меня все время? — как-то сдавленно говорю я. 

Внутри все сжимается от догадки, что закралась в мой мозг еще раньше, но я старательно отгоняла ее. Ведь Марк отличался тяжелым нравом, мог вспылить когда выпил, но моменты, когда я видела его выпившим можно пересчитать на пальцах. Зато отсутствовал он часто. Неужели?

— Да я, — кивает Сергей. — Не давал ему идти к вам, если он выпьет.

— Господи, — выдаю слишком уж истерично.

— Я не хочу, чтобы он приходил. Так ему и передай! Если он явится сюда, я напишу на него заявление в полицию!

— Вы еще не писали? — удивляется Сергей. 

— Нет, не писала, — киваю. — Следователь все настаивает на встрече, а я делаю вид, что мне плохо.

— Не хотите его сдавать?

Даже в такой ситуации Сергей говорит со мной, как с хозяйкой. Исключительно на “вы” и не позволяя себе ничего лишнего. 

— Хочу, — киваю. — Очень хочу, Сергей, но у меня есть причины этого не делать. 

Я не собираюсь рассказывать Сергею о том, что беременна, а Марк является отцом моего ребенка. Я и подумать не могла о таком исходе. Проблем с месячными у меня не было, они закончились только дней десять назад, скудные, едва заметные, но они были несколько дней, да и привычно тянуло живот, а потом все закончилось. Я и подумать не могла, что это беременность, что те небольшие выделения могли быть из-за проблем с малышом.

Боже. Я не хочу ребенку такого отца, как Марк, но не представляю, как расскажу сыну о заключении отца, к которому приложила руку. Если уж быть совсем честной, говорить Марку о беременности я не хочу и не стану. Неизвестно, что он сделает, как себя поведет, что если вновь начнет не давать прохода, угрожать, требовать. Я не могу вечно просить помощи у Руслана, а нет никого, кто бы мог мне помочь.

— Зря, — наконец, оживает мужчина после долгой паузы. — Вы должны написать заявление, чтобы посадить его, иначе он сделает все, чтобы ваша жизнь была невыносимой.

После разговора Сергей уходит. Оставляет на полочке мои любимые мандарины, целует в щеку на прощание и выходит. Я начинаю думать, что он прав. Чтобы родить ребенка, я должна позаботиться о своей безопасности, а сделать это без заявления и отправления Марка в тюрьму невозможно. Над угрызениями совести я подумаю позже.

Прошу Ангелину позвать ко мне следователя. Он заходит спустя пять минут. Высокий, коренастый мужчина лет пятидесяти присаживается рядом с моей кроватью.

— Здравствуйте. Я Геннадий Павлович, следователь. Ох уж и долго вы меня не принимали, — он улыбается.

Глава 15

Ева

Послетого, как я пересказываю следователю все, что произошло, он уходит. Говорит, что оснований для взятия под арест достаточно, но он не может гарантировать того, что Марка посадят. Я понимаю и жалею, что вообще это начала. Зачем? И так было понятно, что у него достаточно денег, чтобы откупиться.

В таком состоянии меня и застает Руслан. Он заходит в палату, а Ангелина куда-то тут же уходит, говоря, что скоро вернется. Я и пискнуть не успеваю, как она скрывается за дверью. Вот же!

Оставаться наедине с Русланом совсем не хочется. Разговор с ним не входит в мои планы, но он уже здесь, а я не могу даже встать. Зато могу отвернуться и даже не смотреть в его сторону, что и делаю.

— Ева.

Нет, он издевается!

Я же упрямо продолжаю лежать и смотреть в другую сторону. 

— Ева, нам нужно поговорить.

Я все еще молчу. Мне не о чем с ним разговаривать от слова совсем. Я просто лежу и смотрю за окно, на небо, которое сегодня мне кажется по-особенному ясным. 

— Хорошо, тогда говорить буду я, — не отступает он и подходит ближе к кровати. 

Оставаться равнодушной становится всё сложнее. 

— Я узнал, что ты написала заявление, — произносит Руслан. — Марка посадят, но я пока не знаю, что и когда будет, поэтому пока мои люди будут у твоей палаты.

Эта новость трогает меня изнутри. Хочется ответить Руслану, но я молчу. 

— Тебя выписывают завтра, — продолжает он. — Я заберу тебя к себе.

Это заявление приводит меня в шок, и я поворачиваюсь.

— Что значит заберешь к себе? — от негодования мой голос звучит глухо и нервно.

— Ты не понимаешь, что происходит, да?

— Не понимаю, — киваю, потому что правда не знаю, что от меня хотят.

— Ты не можешь дальше жить со своими родителями и делать вид, что ничего не происходит. Марк будет за решеткой, но ведь у него есть люди здесь, и он явно не будет сидеть, сложа руки. А это он еще не знает о ребенке.

Я замолкаю, пока еще не зная, что будет дальше и к чему клонит Руслан.

— Я заберу тебя к себе, а к родителям поставлю охрану.

— Ты предлагаешь мне переехать к тебе? — мой голос с истерическими нотками разрезает тишину комнаты.

Я понятия не имею, о чем он думал, если теперь предлагает переехать к нему. Надеялся, что я приму эту информацию с распростертыми объятиями?

— У тебя нет выхода. Марк доберется до тебя, если узнает, что ты с родителями. Устроит перестрелку, но тебя заберет. Ты что не понимаешь? Ты беременна от него.

— Это ты не понимаешь, — со злостью произношу. — Я не собираюсь быть твоей подстилкой и трахаться с тобой по первому зову в обмен на благодарность за спасение. Тебе требуется напоминание, из-за чего всё случилось?

Я не сдерживаю себя и явно перегибаю палку, правда понимаю это только тогда, когда взгляд Руслана темнеет, в сам он подходит ближе и нависает сверху.

— Послушай, Ева, — рычит он. — Добрый мальчик Руслан, который спас кошку и стал твоим героем остался далеко в прошлом. Ты меня винишь во всем? Знаешь, в чем я действительно виноват? — его голос звучит грубо и хрипло. — В том, что отпустил тебя к нему. А ты выбрала его сама. Семь лет назад выбрала и ушла с ним!

Руслан ударяет кулаком о стену над моей головой, а я вздрагиваю всем телом и чувствую, как по щекам катятся слезы. Он говорит правду, чистую, искреннюю. Руслан не виноват в том, что случилось, он лишь подстегнул Марка к тому, чтобы он проявил свою натуру.

— Блять, Ева, — рычит Руслан. — Я не хотел, — он нежно касается моего лица, проводит по щеке пальцами и смотрит так, что в груди что-то дергается. 

Руслан наклоняется ближе, намереваясь меня поцеловать, но я отталкиваю его от себя, ненавидя за то, что он позволяет мне думать, что он ко мне что-то чувствует.

— Это лишнее, — шепчу, отворачиваясь. — Ты прав на счет Марка, но я не собираюсь жить с тобой в одном доме и…

— Я и пальцем тебя не трону. Но отпустить к родителям не могу, с тобой все должно быть в порядке.

— Да какая тебе разница? — произношу возмущенно, но сбавляю тон, чтобы не сделать хуже.

— Я это заварил. Поверь, я и понятия не имел, что он сделает, что тронет тебя и…

Я хочу ему верить, но не могу. Он ведь не мог не понимать, что будет дальше, у него был шанс вернуть меня, остановить машину.

— Я приедут завтра и заберу тебя.

Я не возражаю, потому что внезапно чувствую жуткую головную боль, которая разрывает голову из-за сотрясения.

Я не слышу, как Руслан уходит и засыпаю после укола. Просыпаюсь ближе к ночи, но снова ложусь спать. Думать о том, что моя жизнь перевернулась с ног на голову не могу, да и понимаю, что сопротивляться Руслану, если у него будет желание забрать меня к себе не могу. 

Утром заходит врач и сообщает о выписке, говорит, что ходить мне все еще нельзя, но можно сесть, поэтому из больницы меня вывозят на коляске. Руслан открывает дверцу автомобиля, поднимает меня на руки и усаживает на заднее сидение. Устраивается рядом со мной и закрывает дверь.

Глава 16

Руслан

Ему казалось, что расплата за его грехи разом свалилась на голову. Его рвало изнутри на части от одного осознания, до чего он едва не довел Еву. Руслан не хотел верить, что Марк сделает с ней что-то. Да, видел синяки, но не поверил. Не хотел верить, потому что Ева стала для него чужой. И потому что однажды уже предала его, а ему говорили: предал однажды, предаст и дважды. Руслан следовал этой заповеди и до определенного момента она его не подводила. Все шло так, как и должно было идти.

— Рус, ты слушаешь? — к нему донесся голос Эльзы.

— Да, конечно, — кивнул, хотя на деле нихера он не слушал.

Совсем.

Даже не смотрел на нее.

— Ты же не против?

— Последнюю фразу пропустил, — покаялся, потому что она не отстанет.

— Я хочу устроить с девчонками тусовку. На яхте. 

— И?

— Поищи хорошую яхту, — она умоляюще надула губы и посмотрела не него так, что ему захотелось выблевать.

Эльза — дочь Старицкого. Так банально. Одна единственная дочь, принцесса, девочка, каких сотни на страницах инстаграма. Они виделись всего пару раз, но их хватило, чтобы девчонка на него запала. Эльза названивала ему, еще когда Вадим был его непосредственным начальником и о его болезни ничего было неизвестно. Она просила встречи, секса, дикого секса, чтобы схватил ее за волосы и отодрал, как последнюю шлюху.

Он отказывался, потому что Вадим был его хозяином, а спать с дочкой хозяина — подписать себе приговор. На такое он был не готов.

Вадим удивил его. Пригласил к себе в кабинет и попросил… жениться на Эльзе. Сказал, что девочка мечтает только о нем, о Руслане, что не хочет слышать о других. Нет, он бы даже поверил, если бы не знал ее истинную натуру. Это для отца она была единственной девочкой, дочкой от первого брака, а Руслан видел ее насквозь. Дешевая, избалованная папочкина дочка, для которой не существовало отказа. Не получила Руса напрямую? Потребовала его от отца.

Он не отказал.

Попросту не мог.

Перспектива оказаться убитым не прельщала, и он согласился.

Они расписались по-тихому, а потом Вадима не стало и Руслан понял, что тот все знал. О болезни, о том, что его скоро не станет, как и о том, кому он все оставит. 

— Послушай, — он наклонился, предельно близко, так, чтобы она точно услышала то, что он хотел ей сказать. — Я не нанимался искать тебе яхты, ясно? Хочешь устроить попойку со своими друзьями — вперед, но я и пальцем не махну, чтобы что-то сделать.

— Рус! — захныкала она возмущенно.

— Я сказал — нет!

— Ну почему?

Он хотел сказать, что она стоит ему поперек горла, что он согласился жениться на ней только из-за ее отца, но смолчал. Она его любила. Как собачка терлась у ног, терпела грубый секс, синяки на теле, которые он оставлял, когда терял контроль и сильно сжимал ее руки пальцами.

— У тебя кто-то есть? — тут же решила она, надув и без того огромные губы. 

Тяги к их надуванию Руслан никогда не понимал. 

Красиво? Отнюдь. 

Просто многим кажется, что это вставляет, что мужики представляют, как их член будет смотреться на их губах. На деле же ему было противно от одного взгляда, не говоря уже о большем.

Руслан надеялся, что Эльза разведется с ним сама. Подаст на развод, скажет, что ей надоело и она нашла себе нового мальчика, но нет. После каждого загула она возвращалась домой и падала ему в ноги, расстегивала ширинку и поднимала его член губами. 

Да, на нее не стоял.

— Это тебя не касается.

Врать он не хотел, да и быть верным он ей не обещал. Ни разу. Она удивленно на него посмотрела, застыла, как статуя, выдавила из себя слезы, впрочем, поняв, что никакого эффекта на него они не производят, тут же промокнула из салфетками и посмотрела на него обиженно.

Он думал о другой. О Еве. О том, что она сейчас делает в его квартире, как идет ее восстановление. Он не видел Еву с момента выписки. Она ясно дала понять, что не хочет его посещений, а он не стремился снова лезть в это болото.

Секс с ней. Синяки. Беременность.

Это все смешалось у него в голове. Он слабо представлял, что вообще будет делать, ведь ее в любом случае нужно защитить. Марка еще не посадили, взяли под стражу, но тут же отпустили, и он ищет ее. Знает, что не найдет, но не теряет попыток. И Руслан знает, что ее упускать из виду нельзя. Если он настолько больной, что позволил едва ли не добить ее, то узнав про ребенка захочет одержать над ней верх вдвойне.

Ребенок.

Руслан вначале опешил, когда врач ему сказал о нем, а после озверел, вылетел из клиники, сел на мотоцикл и едва не врезался по пути в фуру, но вовремя затормозил и остановил себя. Запахло опасным. Ему не понравилось, что она беременна от другого, а это значит, что ему не все равно, что секса с ней оказалось недостаточно. Ему хотелось большего. Еще и еще. 

— Я не дам тебе развод, — Эльза улыбнулась и встала с ощущением триумфа, победы над ним.

Глава 17

Ева

— Ну что? — произносит врач спустя неделю. — Разрешаю вам вставать, гулять, по лестницам не поднимайтесь, пользуйтесь лифтом. Много свежего воздуха, поменьше нервов. В целом, у вас все в порядке.

Меня проверяют на дому. Доктор приезжает с оборудованием, все подключает и проводит по животу датчиком. Угроз он не отмечает, проблем с развитием плода — тоже. 

— Спасибо.

Я ждала момента, когда мне можно будет встать с самого начала. Все время лежать, полусидеть и не иметь возможности вдохнуть свежего воздуха, уже претили. После разрешения врача решаю прогуляться во дворе, но охрана меня осаждает, не позволяя даже выйти из квартиры.

— Не положено, — следует единственный ответ.

— Я хочу на улицу.

— Руслан Станиславович запретил.

Механический голос охранника только уверяет меня в том, что он не позволит мне выйти без получения приказа сверху.

Я молча разворачиваюсь и прошу Ангелину позвонить Руслану и сказать, что я хочу его видеть. Надежды на то, что он тут же примчиться нет, но он приезжает доволньо быстро. Я тут же встаю с дивана, стоит Руслану только зайти в комнату.

— Ты хотела меня видеть? — спрашивает он.

— Я хочу на прогулку, а твоя охрана меня не выпускает.

— Это из соображений безопасности, — Руслан пожимает плечами и садится на диван. — Подышать свежим воздухом ты можешь выйти на террасу.

— Я хочу в парк.

— Сейчас это небезопасно.

Я встаю с дивана и молча расхаживаю по комнате. Небезопасно? А что тогда можно? Сидеть в квартире, есть, пить, лежать, смотреть кино и всё? Весь день?

— Я не могу больше, Руслан, — признаюсь честно. — Хочу видеть природу, людей, гулять в парке.

— Ева, пойми, Марка задержали. Его люди пытаются добраться до правды. И если ты сейчас выйдешь, очень быстро нам придется искать новое место жительства.

Я все понимаю, но сидеть в четырех стенах становится невыносимо больно. Я и так пролежала все время, а теперь…

— Я могу предложить тебе поехать ко мне. Туда его люди точно сунутся, но…

Он делает паузу, а я, не замешкавшись, отвечаю:

— Я согласна.

На фоне того, что я была заперта и фактически прикована к кровати, возможность поездки к Руслану не кажется мне такой чудовищной. Я уже была в его доме, к тому же он вряд ли отступит и просто так отпустит меня домой. Значит, остается соглашаться и ехать на огромную территорию, где вокруг дома есть и парк с деревьями и цветами.

— Ты даже не дослушала.

— Я хочу на свежий воздух. В парк. Если для этого нужно поехать к тебе — давай сделаем это.

— Я узнал, что результаты твоих анализов в норме. Угрозы прерывания больше нет?

Настолько откровенно мы с Русланом еще не разговаривали. В идеале об этом должен спрашивать Марк, но он даже не знает о ребенке, если конечно, ему не сообщил новости Сергей. В последнем я сомневаюсь, потому что в противном случае я бы это уже узнала, да и Руслан, думаю, тоже. Марк бы искал меня везде, ведь я ношу под сердцем его ребенка.

Как-то запоздало думаю о том, что увидел бы ребенок такого отца, останься я рядом с ним? Пьянки, загулы, избиения матери и желание вырастить настоящего мужика? От этого осознания мурашки бегут по коже, а еще я испытываю какую-то нездоровую благодарность к Руслану за то, что он возится со мной, за то, что помогает, хотя в некоторой степени к произошедшему он приложил руку.

Мы выходим из многоэтажки, я сажусь в любезно открытую дверцу машины. Следом на заднее сидение приземляется Руслан. Всю дорогу до его дома мы не разговариваем. Я знаю, что с нами поехала Ангелина, потому что мне назначили месячный курс уколов, который я должна пройти. О том, зачем Руслан это делает, я больше не спрашиваю. Если ему хочется таким образом искупить вину — перечить я не стану, к тому же его помощь мне не помешает. Я категорически не знаю, как быть дальше и защищаться от Марка, а ведь в один момент Руслана не будет рядом, его помощь закончится, а моя с ребенком жизнь продолжится.

Сейчас моим единственным желанием является забыть обо всем, как о страшном сне, забыть о Марке, который совершенно точно не оставит меня в покое и сосредоточиться на ребенке. Странно, но с тех пор, как я узнала о беременности, я даже и не думала избавиться от ребенка. Я восприняла эту информацию так, как любая другая женщина: решила безоговорочно рожать.

Мой сын или дочь не виноваты в том, что их отец далек от идеала. Правда, я до сих пор не могу понять, как забеременела, возможно, все дело в таблетках, что я начала принимать недавно. Мы с гинекологом сменили их и произошел гормональный сбой? Впрочем, какая разница, если у меня не хватило бы храбрости сделать аборт. Я буду рожать, несмотря на то, что беременна от того, в ком ошибалась.

Когда мы въезжаем на территорию дома, мне любезно открывают двери авто. Я выхожу на выложенную дорожку и иду за Русланом в дом, хотя очень хочу остаться снаружи. На первом этаже нас встречает женщина. Я сразу же замечаю, что она не относится к прислугам: прямая осанка, хищный взгляд, дорогая брендовая одежда.