Иисус. Историческое расследование

Глава 1 Масада

Недалеко от города Иерусалима, к востоку, находится одно из самых безжизненных мест на Земле – Иудейская пустыня.

Посередине пустыни лежит последний остаток древнего океана Тетис, Мертвое море. Берега его расположены на 419 метров ниже уровня моря, а сама пустыня – это впадина в месте схождения Африканской и Аравийской тектонических плит. От этого она и пустыня – воздушные массы, приходящие с запада, натыкаются, не доходя Мертвого моря, на Иудейские горы, и пустыня лежит в «тени дождя».

Дожди здесь идут только зимой, прорывая вади и глубокие ущелья, и столовые горы из пересохшего безжизненного известняка, нависающие с востока и с запада над Мертвым морем, иссечены этой водой за миллионы лет на куски, как топором. Согласно Книге Бытия, именно в этом месте когда-то располагались Содом и Гоморра, уничтоженные Господом огнем и серой за свою нечестивость.

Останков Содома и Гоморры археологи, впрочем, не обнаружили, зато на вершине одной из гор есть развалины древней Масады. Крепость эта совершенно неприступна. С востока утесы вздымаются на высоту 400 м, с запада – на 90 м. Наверху – идеально ровное плато.

Масада была одна из царских резиденций идумеянина Ирода Великого – полуараба, недоиудея, выпросившего у римлян за взятку владычество над евреями и покрывшего Иудею сетью крепостей, из которых он властвовал над непокорным и ненавидящим его народом.

Одна из этих крепостей и была Масада. Ирод устроил в орлином гнезде дворец, за которым располагались склады, бараки и казематы. Плато было обнесено дополнительной стеной. Чуть ниже главных укреплений в толще известняка были пробиты огромные цистерны-колодцы, и во время зимних дождей хитроумно устроенная система стен и канавок направляла в них водяной поток.

Масада несла важную таможенную нагрузку, контролируя караванную дорогу от Красного моря в Иерусалим. Этот торговый путь, соединявший Восток и Запад, был главным источником процветания царства Ирода, а также главной причиной того, почему все окрестные царства стремились завладеть Иудеей, постоянно превращая эту территорию в место прокси-войн тогдашних региональных сверхдержав: сначала между Египтом и Ассирией, потом между Селевкидами и Птолемеями, а в начале нашей эры – между римлянами и парфянами.

Но самое главное – Масада контролировала Иудейскую пустыню. Пустыня в Иудее была местом, где самозарождались пророки и разбойники; в пустыне близ Масады, в Эйн-Геди, скрывался Давид, когда он был еще разбойником, а не царем (1 Цар. 24:1), в пустыню бежал Маттафия Маккавей, поднявший восстание против Антиоха Епифана. В пустыню выводили людей Мессии.

Бежавший в пустыню отсекался от семьи и от рода, оказывался членом новой общины и, по бескормице, добывал себе еду грабежом. Евреи называли таких людей бирйоним. Это слово происходило от корня «БР» (снаружи, вовне) и удачно несло в себе указание на физический выход за границу обустроенного мира[14].

Бирйоним – это экстремисты, в буквальном смысле слова, или, если угодно – экстремисты-террористы. «Бежать в пустыню» в религиозном словаре той эпохи значило встать на джихад, и Ироду не раз приходилось иметь дело с еврейскими джихадистами.

Еще при жизни своего отца, в 48 г. до н.э., он уничтожил лидера бирйоним, некоего архиразбойника Езекию, опустошавшего окраины Сирии[15].

В 37 г. до н.э. он схватился с разбойниками, давшими ему целое регулярное сражение, а потом укрывшимися в глубоких пещерах на склонах отвесных гор. Чтобы выкурить их, Ирод прибег к химическому оружию: он спустил с утесов железные ящики, и воины, стоявшие в них, бросали в пещеры пылающие головни и рубили всех, кто выскочит.

Ирод предложил бирйоним помилование, но они отказались: один из них на глазах Ирода поочередно перебил всех выходивших из пещеры своих детей, а затем и жену[16].

То, что сражение Ирода с галилейскими разбойниками состоялось именно в пещерах, отнюдь не случайно. Ревнители вообще любили пещеры еще со времени Маккавеев (2 Мак. 6:11). Есть пещеры и в пустынном Кумране, тренировочном лагере и крепости религиозных террористов, уничтоженном как раз во времена Ирода.

В 66 г.н. э., во время Иудейского восстания, пустыня и ее обитатели взяли над Масадой реванш: группа бирйоним во главе с потомком Езекии Менахемом захватила крепость и вырезала находившийся в ней римский гарнизон. Из Масады Менахем отправился в Иерусалим, был провозглашен Мессией и убит, но его двоюродный брат, могущественный Елеазар бен Яир, продолжал контролировать Масаду. После взятия Иерусалима к семьям присоединились те, кто смог бежать из города.

Римляне не торопились брать Масаду. Ее обитатели, забившиеся на вершину бесплодной горы в бесплодной пустыне, не представляли для Рима никакой стратегической угрозы. Но римляне никогда ничего не прощали и никогда ничего не забывали, и в 73 г.н. э. Десятый легион под командованием Луция Флавия Сильвы подошел к Масаде, чтобы отомстить за гибель римского гарнизона и уничтожить гнездо фанатиков.

Осада Масады была свидетельством не столько полководческого искусства, сколько инженерных достижений римлян. По правде говоря, римляне просто тренировались. Для Десятого легиона это было что-то вроде учений.

Римляне обнесли гору невысокой стеной, чтобы обезопаситься от вылазок, а потом подвели к западной части горы насыпь. Насыпь сохранилась до сих пор, став частью пейзажа. Из-под ее известняковых глыб торчат мумифицированные в пустынном жарком воздухе останки бревен. По верху насыпи повели осадную башню с тараном. Башня не сохранились, но в конце 1970-х в Голливуде затеяли мини-сериал «Масада», и вот эта-то голливудская башня, вполне соответствующая канонам полиоркетики, украшает собой насыпь сейчас.

Несмотря на отчаянное сопротивление, таран быстро взломал стены. Римляне сделали перерыв на ночь, но когда они утром ворвались в крепость, там уже никого не оставалось в живых. Защитники крепости, бросив жребий, перерезали горла женщинам и детям, а потом перебили друг друга. Две женщины, спрятавшиеся от побоища, рассказали победителям о произошедшем.

Мы даже точно знаем, где повстанцы убивали друг друга – в 1960-х годах знаменитый израильский археолог Игаль Ядин раскопал Масаду и нашел в небольшом помещении перед северным дворцом черепки с именами. На одном было начеркано «бен Яир», – Елеазар бен Яир, командир крепости[17]. Игаль Ядин был вам не какой-нибудь кабинетный очкарик: за его плечами была двадцатилетняя военная карьера, которую он начал в 15 лет в Хагане и окончил в 35 лет на посту начальника Генштаба Армии Обороны Израиля.

Благодаря раскопам Ядина Масада сделалась для молодого государства Израиль символом несгибаемого мужества.

«Именно бен Яир и его товарищи, их героическое сопротивление, то, что они предпочли смерть рабству и сожгли свои скромные пожитки в качестве последнего вызова врагу, превратило Масаду в бессмертный символ отчаянного мужества, символ, который волновал сердца на протяжении последних девятнадцати столетий. Именно это сподвигло ученых и простых обывателей подниматься к Масаде. Именно это сподвигло современного еврейского поэта вскричать: Масада больше не падет! И именно поэтому новые солдаты бронетанковых частей Армии Обороны современного Израиля приносят свою армейскую клятву на высотах Масады: „Масада больше не падет!“» – писал Игаль Ядин[18].

Однако дело было не в одном только несгибаемом мужестве.

Защитники Масады перебили свои семьи вместо того, чтобы позволить им сдаться, руководствуясь очень практическим, с их точки зрения, соображением: они полагали, что мученическая смерть – это пропуск в Рай.

Во всяком случае, именно это объясняет у Иосифа своим соратникам Елеазар бен Яир.

Он говорит, что свобода – это то, что получает душа, когда она освобождается от оков смертного тела. Он называет душу «родственной» Богу. Он говорит, что во сне эта родственная Богу душа говорит с ним, ходит, где ей угодно, и предсказывает будущее. Поэтому «смерть дарует душам свободу и открывает им вход в родное светлое место, где их не могут постигнуть никакие страдания». Именно в этом и состоит «божественное учение» сикариев, унаследованное ими от отцов[19].

Иначе говоря, Елеазар бен Яир обещал своим людям, что после смерти они попадут в Рай. И хотя речь Елеазара бен Яира не является документальной – тогдашние шахиды еще не записывали предсмертных обращений на видео, – тем не менее мы, без сомнения, понимаем, что Иосиф Флавий был хорошо знаком с подобного рода аргументами и просто воспроизвел стандартную пропаганду секты.

Защитники Масады убивали своих жен и детей, чтобы встретиться с ними в Раю. Они не могли лишить своих жен и детей будущего Рая. Это было бы нечестно и эгоистично с их стороны.

В Масаде сохранилось совсем немного текстов, принадлежавших этой секте. Зато те, которые сохранились, совпадают с текстами, найденными в Кумране, – главной штаб-квартире фанатиков, располагавшейся тоже на берегу Мертвого моря в 50 км от Масады.

Иначе говоря, у нас есть все основания полагать, что фанатики, взявшие в 66 г. римскую крепость Масаду, и фанатики, контролировавшие до этого Кумран, были одной и той же сектой.

Кумранские свитки дают нам яркий психологический портрет этих людей, веривших в две вещи: в рай в небесах, в котором пребывают души мучеников в ожидании Мессии из рода Давидова, и в рай на земле, который воцарится, когда он возвратится на землю.

Мессия, полагали они, придет с войском духов на облаках; он поразит владыку мира сего, Велиала, огнем из своих уст. Он произведет космический переворот, после которого земля станет рождать стократ. Он покарает грешников и вознаградит праведников.

Праведниками для них были все, кто соблюдает правила секты, или, пользуясь терминологией кумранитов, – все, кто соблюдает Новый Завет, – не прежний, старый, заключенный Богом еще с Авраамом, а Новый, заключенный после основания секты.

Грешниками для них были все те, кто в Новый Завет не вошел – т.е. в том числе и не принадлежащие к секте евреи. Страстная любовь к членам своего коллектива сопровождалась у членов секты ненавистью к тем, кто в Новый Завет не входил.

Несмотря на то, что Масада не страдала от недостатка запасов (Ирод заготовил их столько, что хватило бы пережить ядерную войну), обитатели Масады регулярно истребляли близлежащие еврейские городки, виноватые тем, что они не входили в Новый Завет.

Особого внимания искателей надмирной свободы удостоилось находившееся неподалеку зажиточное поселение Эйн-Геди, разбогатевшее на производстве священного благовонного масла, производившегося из произраставшего только в этих краях и истребленного впоследствии бальзамового дерева. Сикарии, мечтающие об освобождении родственной Богу души от плотских уз, напали на Эйн-Геди в день Пасхи и убили всех, кто не успел убежать, то есть в основном детей и женщин.

«Затем они начисто ограбили дома, захватили созревший хлеб и возвратились со своей добычей в Масаду. Таким путем они разграбили все деревни вокруг крепости и дальние окрестности»[20].

Обладатели родственных Богу душ полагали возможным перебить дубинками детей в Эйн-Геди потому, что эти дети веровали не так, как надо. Детей и жен своих они убили затем, чтобы вместе попасть на небо.

Им вовсе не улыбалось стоять у престола Господа, вкушая блаженство, в то время как члены их семей, оскверненные римлянами, варились бы рядом в смоле. Люди Елеазара бен Яира были шахиды, причем в прямом, лингвистическом смысле слова, ибо арабское «шахид» (свидетель) и греческое «µάρτυς» (свидетель) – оба кальки с сирийского арамейского «шахдо».

Секта, обосновавшаяся в Кумране и захватившая Масаду, была вовсе не изолированной группой фанатиков. Напротив, она была многочисленна и влиятельна. Она имела свои отделения в каждом городе. Ее шахиды в течение нескольких лет терроризировали Иерусалим, безнаказанно убивая врагов прямо на улицах. В начале Иудейской войны они захватили Храм изнутри, внезапно активизировав свои спящие ячейки.

Эта секта фанатически слушалась своих начальников – мебаккеров – и за любое теологическое или политическое отступление карала смертью. Партийная дисциплина в ней была строже, чем в Третьем Интернационале.

Имущество членов секты было общим, то есть находилось в распоряжении мебаккера, и, таким образом, он получал в свое распоряжение гигантские материальные, финансовые и людские ресурсы, а любой член секты мог передвигаться по Палестине без денег, получая в каждом городе кров и поддержку. Править общиной мебаккеру помогал совет из двенадцати человек.

Ощущение единства поддерживалось за счет ритуалов. Члены секты по нескольку раз на день крестились проточной водой, смывая с себя грехи, и собирались на общие трапезы, во время которых мебаккер или священник, председательствующий за столом, первым простирал руку, чтобы благословить первые плоды хлеба и новое вино. Кроме этого, члены секты участвовали в ежедневных молениях, во время которых они достигали экстатического соединения с богом. Они считали своего Мессию Сыном Всевышнего и воплощением Господа. Себя они считали членами войска духов и собеседниками ангелов.

Всё это – мистицизм, фанатизм и абсолютная уверенность в попадании души шахида к престолу Бога – позволило приверженцам Нового Завета создать в Иудее свое, параллельное государство, основанное на идее ожидания Царства Божия и возвращении Мессии из дома Давидова, Святого и Великого, Господа Славы, Вечного Царя, который сойдет, чтобы посетить землю с милостью (1 Еноха. 5:28).

Как появилась на свет такая секта?

Как вера в освобождение души от оков плоти могла сочетаться с самым банальным грабежом?

Как вера в Господа Мессию, Вторую Власть в Небе, могла сочетаться с фанатичным монотеизмом и строжайшим соблюдением закона Моисеева?

И какое отношение этот грозный Мессия из дома Давидова имел к проповеднику любви, добра и мира по имени Иисус?