Иллюзия

Глава 3

Сания отложила телефонную трубку в сторону и принялась домывать посуду. С того момента, как родители Марка, знакомые и друзья узнали о том, что она подала на развод, в их дом стал местом паломничества людей, жаждущих их примирить. Первыми приехали родители Марка. Дина Павловна с порога немного истерично и визгливо заявила:

– Ты чего это удумала? Столько лет Марк был хорошим мужем, и вдруг стал тебе неугоден. Ты о детях подумала? Они сейчас в таком возрасте, когда им просто необходим отец.

Сания посмотрела в сторону детских комнат, ей очень не хотелось, чтобы Илья и Мия слушали перепалки взрослых. Зная свекровь, она понимала, что сегодня без скандала не обойдётся.

– Дина Павловна, Захар Васильевич, давайте пройдём в беседку и там поговорим. Вы идите, а я захвачу поднос с чаем и присоединюсь к вам, – предложила она спокойным, выдержанным тоном.

Но, видимо, именно этот тон, будто красная тряпка на быка, повлиял на адекватность свекрови. Она схватила ближайшую к ней тарелку, лежащую на столе, и швырнула на пол. Та ударилась о кафель и разлетелась на мелкие осколки.

– После того, что ты моему сделала сыну, я не собираюсь распивать с тобой чаи. – Взметнув подолом красивого шёлкового платья, она гордо удалилась их кухни.

За ней виновато улыбнувшись, втянув голову в плечи, выскочил Захар Васильевич.

Сания быстро подмела пол, выбросила осколки в мусорное ведро. Налив два стакана воды, поставила их на поднос и вышла на улицу. Родители Марка поджидали её в беседке, сидя рядком на скамейке, как примерные ученики. Дина Павловна не обладала зловредным или скандальным характером, просто она очень любила и обожала своего единственного отпрыска, являющегося для неё светом в окошке. Будучи энергичной и волевой и уверенной в себе женщиной, она руководила семейной лодкой, оставляя мужа на вторых ролях. Захар Васильевич ничуть не тяготился этим, отдав бразды правления жене, он тихо наслаждался жизнью, увлекаясь рыбалкой, грибной и фотоохотой. Имея мягкий, незлобивый характер, он предпочитал не вмешиваться в дела, тревожащие его размеренную жизнь. А если приходилось это делать, то полностью был на стороне супруги. Он никогда прямо не высказывал своё мнение, всегда ссылался на Дину Павловну. Та же привыкнув верховодить над безропотным мужем, какое-то время она пыталась делать это и в семье сына, но натолкнулась на не менее твёрдый, чем у неё характер невестки. Свекровь, как хороший стратег, отступила и затаилась, позволяя себе лишь редкие высказывания в сторону Сании, и лишь тогда, когда ей казалось, что её сыночка обижают.

Тряхнув светлыми хорошо завитыми кудряшками, Дина Павловна выпрямила спину и уставилась на невестку зеленовато-жёлтыми глазами. Сания хмыкнула, сдерживая смех. В последнее время на неё часто накатывали приступы плохо контролируемого смеха. Она вдруг стала замечать забавные детали во внешности, словах и поведении собеседников. Захар Васильевич, уловив в глазах невестки искорки смеха, едва заметно покачал головой. Родители Марка вместе смотрелись потешно: высокая, крупная, статная Дина Павловна и щупленький, узкоплечий, небольшого роста Захар Васильевич.

– Чего встала соляным столбом, как жена Лота[1]. Чувствуешь свою вину за развал семьи?

Сания прикусила нижнюю губу, чтобы не рассмеяться. Она-то как раз мало походила на нечестивицу из города Содом, это скорее относилась к обожаемому сыночку свекрови.

– Никакой вины я не чувствую.

– А должна. Что он тебе такого сделал, что ты подала заявление на развод мировому судье. Хочешь, чтобы все знакомые узнали, что Марка привлекут к суду?

Сания поставила стаканы с водой перед собеседниками, опустилась на скамейку.

– Я хотела бы обойтись без этого, но по закону супругов, имеющих несовершеннолетних детей разводят только в судебном порядке.

– Это оправдание, – рыкнула Дина Павловна. – Говори, как шлея тебе под хвост попала? Чего ты вдруг решила разводиться?

– Скажем так, мы не сошлись характерами.

– Тринадцать лет сходились, а тут вдруг не сошлись. Не мели ерунды, говори правду.

Сания сделала глоток воды из стакана.

– Я не хотела бы озвучивать причину расставания с Марком.

– А я её и так знаю!

– Знаете?

– Вчера на тумбочке в спальне Марка я обнаружила дарственную на дом. Это ты его вынудила отписать тебе жилище родной бабушки?

– Если вы хорошо прочитали дарственную, то должны знать: дом он подарил детям, а не мне.

– А это одно и то же. Ты же здесь осталась, а он вернулся к нам и теперь живёт будто холостой. Я ещё в самом начале вашего знакомства была против тебя. – Дина Павловна развела руками. – И глядите-ка оказалась права: ты хищница. Нищая сиротка без матери и не могла вырасти другой. Поприкидывалась какое-то время порядочной, а потом показала зубы – оттяпала дом у растяпы Марка.

Сания оглянулась по сторонам, нет ли рядом детей. Было бы ужасно, услышь они жестокие слова их бабушки. Она понимала, что обиженная и разъярённая свекровь сейчас неспособна рассуждать здраво. Дина Павловна как может защищает интересы своего сына, видя его несчастным и расстроенным.

– Не волнуйтесь, никакого отношения к дому я не имею, он принадлежит лишь вашим внукам. Я только проживаю в нём с ними. Дом нельзя продать или заложить. Когда Илья и Мия вырастут, они решат, что с ним делать. Минивен, оставшийся у Марка, по стоимости почти равен дому. Поэтому говорить, будто я хищница неправильно.

Дина Павловна, сражённая аргументами, сердито засопела.

– Скажи, чего тебе не хватает? Он плохой отец? Не обеспечивал семью? Скандалил и поднимал на тебя руку? Обижал тебя? Почему ты выгнала его из дома?

– Марк полностью обеспечивал семью и никогда не поднимал на меня руку. Если так сильно желаете узнать причину развода, спросите об этом своего сына. Я говорить не хочу.

– Тогда ты просто зажравшаяся дрянь, – выкрикнула, побагровев свекровь. – Улыбается она тут. Сидит, как ни в чём не бывало. А Марк ночами не спит, переживает, извёлся весь, с лица спал. Не ест нормально и таблетки горстями пьёт.

– Мама, прекрати! – послышался голос Марка.

Он вбежал в беседку, запыхавшийся и мокрый от пота. Дина Павловна засуетилась, пряча глаза.

– Я же просил не устраивать Сании допрос. А вы пришли и ещё начали её оскорблять.

– Это… я ничего… ничего не сказал, – прорезался голос у Захара Васильевича.

– И пришла. И что? Её давно надо было поставить на место. Возомнила себя пупом земли. Будто она единственная женщина на земле. – Дина Павловна с ехидцей произнесла: – Кому нужна баба с двумя детьми, а вот мой красавец сыночек вполне может найти себе и моложе, и красивее. Ты ещё поплачешь за ним, побегаешь.

– Мама, я просил прекратить. Хватит, наговорились. Давайте на выход. – Марк смахнул капли пота со лба. – Ты хотела узнать, почему Сания разводится со мной? Я скажу тебе. Потому что я придурок и сволочь, изменял ей с другой женщиной. Теперь довольна, узнав причину?

Захар Васильевич ахнул. В его глазах, смотрящих на сына, появилась жалость. Поступи так он, Дина Павловна его бы просто прикончила.

– Изменил? Сколько раз?

– Это так важно. Знать точное число? – изумился Марк. – Я сам во всём виноват и теперь расплачиваюсь за это. Просто оставьте Санию в покое.

– Погоди, – отмахнулась от него мать, быстро придя в себя от неприятного известия о неверности сына. – Ты ведь не собирался бросать семью? Это ведь была просто ничего незначащая ошибка. Сания, – обратилась Дина Павловна к невестке. – Большинство женщин очень коварные и подлые. Та девица точно сама соблазнила Марка. Он ведь такой бесхитростный и неопытный, вот и попался на её удочку. Стоит из-за такого пустяка расставаться. Проси прощения сынок! Я уверена он больше так не будет.

Сания не выдержала и засмеялась.

– Вы так говорите, как будто он конфету со стола стащил. Бедный мальчик его связали по рукам и ногам, засунули в рот кляп и заставили изменить жене.

Марк покраснел.

Дина Павловна возмутилась.

– Не передёргивай мои слова. Может он и виноват, но ты виноватее потому как из-за уязвлённого самолюбия рушишь семью. Если бы все бабы разводились с мужьями изменниками, то больше половины браков бы развалилось. Умная и добропорядочная женщина поймёт и простит, для неё дети и семья важнее. Но ты у нас явно не из таких, тебе главное отомстить Марку. – Толкнув мужа в плечо, она встала на ноги. – Чего расселся, будто на рынке. Пошли отсюда. А ты, невесточка, потешь, потешь свою гордыню. Так одна и останешься на всю жизнь.

– Извини, Сания, я не знал, что они отправились к тебе. Я бы их остановил.

– Ничего. Иногда полезно высказаться, чем копить в душе. Отвези родителей домой.

– Вечером всё остаётся в силе?

– Конечно.

Вечером Марк собирался повести детей в цирк из Краснодара, приехавший на гастроли в Темрюк. Спустя три дня после дня выяснения отношений, он, забрав вещи, собранные в сумки и картонные коробки женой, покинул дом и переехал жить к родителям. Все трое суток после того, как Сания подала на развод, он молил её о прощении, но она оставалась непреклонна. Эти дни были дня них тяжёлыми и болезненными. Сания спала на диване в гостиной, Марк, оставаясь в супружеской спальне, чувствовал себя ещё более потерянным. Он обрадовался, узнав, что быстро их никто не разведёт, пройдёт месяц со дня подачи искового заявления до суда, а потом им ещё дадут три месяца на раздумье. За это время он собирался сделать всё возможное и невозможное, чтобы вернуть жену.

На четвёртый день их размолвки, приехав домой, он увидел в гостиной сумку, пакеты и коробки. Сания попросила не мучить её больше и съехать к родителям.

На следующий день после работы, он, купив цветы и коробку пирожных, появился на пороге своего бывшего дома.

– Пустишь поужинать с вами и пообщаться с детьми?

– Конечно, проходи. Для детей лучше всего, когда перемен в их жизни будет меньше, а распорядок дня останется прежним, – Сания улыбнулась, принимая букет цветов. – Позови Илью и Мию к столу, они во дворе на газоне играют.

Сания, приняв решение развестись, принялась строить жизнь по-другому. Она свернула свои эмоции и боль в некую невидимую капсулу, и запрятала её глубоко в душе. Сейчас для неё важнее всего были дети, они не должны страдать из-за её решения. Илья и Мия по-прежнему будут без ограничений видеться с отцом, бабушкой и дедушкой и когда хотят ходить к ним в гости.

Сания, не вдаваясь в подробности, объяснила детям, что теперь папа будет жить в другом месте. Потрясённые дети некоторое время пребывали в растерянности, но увидев, что папа никуда не делся, а постоянно находится рядом, успокоились. Получилось так, что Марк уходил к родителям лишь ночевать и переодеться. Теперь он находился с семьёй даже больше времени, чем прежде. Желая спокойной ночи детям и жене, он каждый раз с волнением и надеждой смотрел в лицо Сании.

Она дела вид, что не видит его тихой мольбы, но душа в этот момент вздрагивала и начинала болеть.

[1] Жена Лота – персонаж из Библии. Бог уничтожил грешников из городов Содом и Гоморра, но за праведность сохранил семью Лота. В Библии повествуется интересный факт: жена Лота, нарушив запрет Бога не оборачиваться назад, обернулась и превратилась в соляной столб.

– Ну, начинай уже, – Сания повернулась к подруге. – Пришла твоя очередь уговаривать меня забрать заявление о разводе. У меня такое впечатление, что ни у кого нет собственной личной жизни и всем знакомым, друзьям и даже соседям просто необходимо поучаствовать в примирении меня и Марка. Я скоро, как собака, начну лаять на посетителей или от бешенства рвать на себе волосы.

Ирина поставила нетронутую чашку с чаем на стол. Посмотрела на начавшие краснеть листья дикого винограда. Ей очень нравилось подворье Мечниковых: хорошо распланированное, уютное, располагающее к отдыху и медитации. Но в последнее время эта беседка чаще всего использовалась не для отдыха, а для переговоров. Об этом она узнала от соседки Нины, переживающей ссору супругов, как свою собственную. Именно Нина попросила поговорить её с Санией, сама Ирина всячески хотела избежать этого, и не потому, что так уж сильно не любила вмешиваться в дела других, просто понимала, будет вынуждена открыть и о себе нелицеприятные сведения.

– Хотела бы я увидеть, как ты рвёшь на себе волосы, но, увы, это не в твоём стиле. Ты же у нас особа невозмутимая и выдержанная. Я бы желала хоть раз заметить проявление твоих настоящих чувств. Чтобы ты накричала, распсиховалась, дала кому-нибудь по морде. Уверена ты и с Марком говорила спокойным тоном, будто отчитывала школьника за провинность. А вот врезала бы ему, как следует, до него немедленно бы дошло, что он натворил.

Губы Сании скривились в болезненной улыбке.

– Я никого не могу ударить по лицу, даже моего бывшего мужа. Неужели надо вести себя, как базарная торговка и опускаться до оскорблений, чтобы показать свои чувства. Всегда считала: порядочные и воспитанные люди должны держать эмоции в узде. Что в этом плохого?

– Ничего. Для спокойной жизни самое то. Но из-за того, что ты была или пыталась стать идеальной хозяйкой, супругой и матерью, превратилась до жути скучного и слишком правильного человека. Скучного до ломоты в зубах. Признаюсь, даже меня ты иногда раздражала своей просто невыносимой строгостью и порядочностью. Ты хоть догадывалась, что при тебе побаивались сплетничать, перемывать кости другим людям, то, что обычно любят делать в любой компании. А знаешь почему? В самом начале знакомства ты прервала горячее обсуждение отсутствующего гостя, заявив:

– Единственное, что можно делать за спиной человека – это молиться. Давайте прекратим разговор на эту тему.

Ты всех поставила в неловкое положение, показала, какая ты хорошая, а мы все плохие.

– А как я должна была поступить. Вы злословили о том, кого не было рядом.

– Санька, ты в каком мире живёшь? В выдуманном тобой? В искреннем и идеальном? Приди уже в себя. Мы все обычные люди, со своими недостатками и тараканами. Ты должна была промолчать, а если уж так неприятно было слушать, то покинула бы компанию на время. А ещё все друзья и знакомые Марка были вынуждены следить за своей речью, даже анекдоты фильтровали. Не дай Бог, ты услышишь что-то вульгарное. Понимаешь, что из-за того как ты себя преподносила, люди рядом с тобой пытались выглядеть лучше, но не самими собой и не тем, кем являлись на самом деле. И это для большинства было очень сложно, поэтому многие тебя терпеть не могли. Опусти ты уже планку пониже. Не заставляй всех рядом с тобой стоять на цыпочках. Уверена за твоей скромностью, скрывается чрезмерная гордость.

– То есть, чтобы стать проще и ближе ко всем вам, я должна поступать так, как вы того хотите?

– Вот именно будь проще.

– Но это уже буду не я, – усмехнулась Сания. – Если начну совершать то, что от меня ждут, попаду под чужое влияние, как в рабство. Неужели вам со мной так было трудно общаться?

– А разве нет? Мы жены друзей Марка часто чувствовали себя ущербно. Скажи, вот зачем ты вечно лезла из кожи вон, готовя на праздники всегда новые, изысканные блюда? Хотела выпендриться и показать, какая ты необыкновенная хозяйка? Ты хоть знаешь, как после торжеств у вас, нам потом было неудобно приглашать гостей к себе. Не все умеют так хорошо готовить, как ты. Разве с твоей стороны это не являлось утончённым унижением для нас?

– Я просто хотела угостить вас чем-то интересным. Мне даже в голову не приходило, что вы всё воспринимаете так, – растерялась Сания. Они так старалась порадовать и накормить гостей чем-нибудь необыкновенно вкусным, а оказалось, этого не стоило делать. Почему её поступки так воспринимались? Где она сделала ошибку?

– Неужели не знала, что наши мужья завидуют тому, как ты ведёшь дом, как готовишь, как ухаживаешь за Марком и детьми? Откуда в тебе только силы брались на всё. Ты что железный человек или робот. Даже Жорка стал выговаривать мне за невыглаженные вовремя рубашки, а раньше он не обращал на это внимания и мог сам погладить. Мне пришлось приводить его в чувство, говоря, что мы оба работаем, и он вполне может сам обслужить свою персону. Ты хоть догадывалась, что иногда доводила всех женщин до белого каления. Как же Сания мастер на все руки, её никому не превзойти. Из-за тебя многие наши достижения выглядели жалкими. Ты могла бы так не стараться перед нами? Чтобы тебе стало понятнее, я приведу пример. Помнишь, я научилась вязать и подарила Марку и Феликсу шапочки?

– Помню.

– Но потом ты связала им красивее и лучше, и они зимой на рыбалку одевали только твои поделки. Зачем ты так поступила? Где мои делись? Выбросила?

Сания вспомнила про эти шапочки.

– Ты не так всё поняла. Дело в том, что ты связала их не по размеру, слишком большими. Я просто перевязала твои шапочки. А для красоты и тепла добавила больше шерсти разного цвета.

Ирина смутилась.

– Ладно, это я не так поняла. Но помнишь, твоя соседка Тамара сшила себе платье и хвасталась, как отлично у неё вышло, а мы все хвалили. А на Новый год ты появилась в новом наряде, сказала, что вдохновившись Тамарой, тоже сшила платье. Это зачем сделала? Тамарино платье рядом с твоим выглядело детским лепетом. Снова не уяснила, что унизила соседку, показав умение шить лучше её? Она тогда очень сильно обиделась.

– Но мне правда понравилось платье Тамары, и я захотела попробовать смастерить и себе.

– Попробовала, увидела, что получилось, и надо было не выставляться перед нами. Все и так знают свои способности. Скромнее надо быть.

Сания чувствовала себя ужасно, не понимая, чего добивается Ирина, вспоминая все эти случаи. Она не собиралась ни к кому подстраиваться, хотя решила впредь быть осторожнее.

– Что ты от меня хочешь? Разве не пришла мирить меня с Марком?

– Именно. Всё это я рассказывала не для того, чтобы тебя задеть, а для объяснения: Марк обычный человек с недостатками. Он устал тянуться до твоей недостижимой планки и решил немного расслабиться. Понимаешь, ты создала ему отличный, но скучный домашний очаг, в котором вкусно, тепло, уютно и замечательно. Но в нём не случались бури эмоций и потрясений, всё было уныло и тихо. Марк женился на тебе, когда ему исполнилось двадцать четыре года, не успел ещё нагуляться, наделать ошибок и накуролесить. Поэтому в тридцать семь и совершил оплошность с этой Маргаритой. Пойми, это ничего не значащая для вашего брака ошибка. Он очень раскаивается и переживает. Я осознаю, как тебе больно, но порассуждай по-простому, не с твоей высокой колокольни, хорошенько подумай о детях и сохрани брак. Дай ему второй шанс.

– Откуда ты знаешь, что её зовут Маргарита? – еле слышно произнесла Сания. В голове застучали молоточки, и появился уже привычный звон, словно ещё немного и она потеряет сознание.

Ирина сообразила, что нечаянно выдала себя.

– Слышала от кого-то.

– Врёшь! Ты хотела, чтобы я проявила эмоции? Так вот они, – выкрикнула Сания. – Ты точно знаешь, кто эта женщина, потому как уверенно назвала её имя, и рассуждала о том, что для Марка она лишь ошибка. Ты знала, что он изменяет мне и ничего не говорила. Я помню твою скептическую улыбку на его дне рождения. Тогда ещё заподозрила тебя. Что подружка, я очень смешно выглядела?

– Не смешно. – Ирина опустила голову, не смея смотреть на Санию. Она только что усердно поучала, замечая каждую соринку в её глазу, но отказываясь видеть бревно в собственном. – Я не могла сказать тебе про измену Марка.

– Почему же? Приятно было наблюдать, как он мне врёт?

– Нет! Потому что я сама поступала, как он. Я тоже изменяла и продолжаю изменять Георгию.

– Что?

Ирина в несколько глотков опустошила чашку с холодным чаем.

– Ты думаешь, во всех семьях царит любовь? А что делать, когда уже между супругами нет чувств и они больше не хотят друг друга?

– Если чувства прошли, нужно расстаться.

– Неужели? – Ирина, подняв бровь, невозмутимо поинтересовалась: – А как же дети, налаженный быт? Пустяк по-твоему? К тому же не всем удаётся встретить взаимную любовь. Ты удивишься, но некоторым не везёт и они так и не влюбляются по-настоящему. Но годы то идут, часики тикают, одному остаться не хочется, вот и женятся просто по симпатии. Но когда симпатия проходит, и больше нет никакого интереса к человеку в интимном плане, что тогда делать?

Сания ощутила: разговор с подругой отбирает силы, они утекают от неё также быстро, как стремительно несётся с горы прозрачный ручей. Резко закружилась голова, а перед глазами замелькали чёрные точки. Число людей, предавших её, всё увеличивалось. Сначала она узнала о муже, потом о сестре и Феликсе, теперь добавилась подруга.

– Не знаю.

– А я знаю. Жить-то хочется и жить полноценно. Зачем разводиться, если и к любовнику испытываешь небольшую влюблённость, но и только. К чему менять шило на мыло, рушить созданный в семье уклад, расстраивать родителей и детей, обычная интрижка того не стоит. Увлечение пройдёт, а семья останется. Семья строится не только на любви, а ещё на уважении, жалости и привязанности. Поэтому многие из нашего окружения не понимают, почему ты упёрлась рогом. Знаешь, статистику измен? Гуляет налево каждая вторая женщина. Среди мужчин такой же показатель, не с инопланетянками же они изменяют. И что каждый раз разводиться? Глупости! Вокруг нас только бы и успевали, что менять партнёров. Поэтому всё делается втихую, главное, сохранять видимое приличие. Я разве стала хуже от того, что тайно от мужа сплю с другим мужиком? Я убила кого-то, ограбила или оскорбила. Моё тело – моё дело. И никого это не касается. Что неприятно слышать?

– Очень, – прошелестел голос Сании. Она сглатывала слюну, пытаясь не потерять сознание. Что-то здоровье стало её подводить.

– А ведь это правда жизни. Но ты у нас такая высокоморальная, что не желаешь её знать. Пора бы тебе раскрыть глаза и посмотреть вокруг честно и непредвзято. Многие живут вместе потому, что это удобно, а ещё у них общие дети, жильё и финансы. Это суровая проза, а не цветочки под луной. Хорошенько подумай, встретится ли тебе кто-то лучше Марка? Будет ли он таким же добрым и любящим, как он. Примет ли твоих детей? Лучше чем их родной отец для Ильи и Мии никого нет. Сможешь ли ты ещё раз полюбить? Что если останешься на всю жизнь одна? Честно поразмышляй, без розовых очков. Может, лучше сохранить брак?

– Ты пришла выступить защитником Марка. Разве не знаешь, что тот, кто выдаёт себя за спасителя, рискует быть распятым. Не боишься, что я прерву все отношения с тобой?

– Чего мне бояться? У меня куча друзей, а вот ты, похоже, осталась одна, – немного ехидно заметила Ирина. – Все ведь приходят уговаривать тебя, а значит они на стороне Марка. Не пора ли изменить свои правила?

– Не собираюсь. Моя жизнь – мои правила. Я давно научилась всё требовать от себя и ничего от других, поэтому стала по-настоящему свободной и независимой. Всегда найдётся человек, стоящий и на моей стороне.

– И всё же подумай над моими словами.

Сания поднялась на ноги. Изо всех сил пытаясь держаться в сознании, негромко произнесла:

– Спасибо, что уделила мне время. Я подумаю, над тем, что ты сказала. А сейчас извини, мне некогда.

Ирина вспыхнула.

– Вот опять! Твоё знаменитое хладнокровие: спасибо… извини… Лучше бы ты послала меня куда подальше. Ладно, я всё сказала. Пойду уже. – Чертыхаясь, она выскочила из беседки.

Сания схватилась за крышку стола обеими руками. Мушки исчезли, но перед глазами всё поплыло, и она рухнула на деревянные доски пола, ударившись головой об угол стола.

Очнулась Сания от боли. Проведя пальцами по виску, ощутила липкую влагу. Поднеся пальцы к глазам, обнаружила на них кровь. Посидев немного, попробовала подняться, ей это удалось. Медленным шагом она добрела до дома, открыла входную дверь и поплелась в ванную. В зеркале отразилось её лицо с синяком на всю правую сторону лица, с глубокой царапиной на виске.

«Ну, вот теперь скажут, что мы с Марком подрались, – грустно улыбнулась Сания и тут же зашипела от боли в лицевых мышцах. – Да уж это как-то не вяжется с моим образом», – тихо засмеялась она, потом заплакала, усевшись на гладкий, холодный кафель.

– Что случилось? – Феликс дотронулся до лица Сании кончиками пальцев. Едва касаясь, провёл по синему пятну на её щеке и виске.

Не ожидая, что он к ней прикоснётся, Сания не успела быстро отреагировать. Спустя секунду она отшатнулась, скривившись от боли.

– Упала.

Её непроизвольная реакция на него, вызвала в его душе мучительное сожаление.

– Не похоже. Марк тебя ударил?

Сания фыркнула.

– И почему все думают, что Марк меня бьёт. Изменил он, а лупят, получается меня. Где логика? Я, правда, упала в беседке и, видимо, ударилась об угол стола.

– Видимо? Ты что сама этого не помнишь?

– На какое-то время я потеряла сознание.

Феликс встревожился, в его необычных тёмно-серых глазах, смотрящих на собеседницу с нежностью, промелькнула боль и жалость.

– Отчего ты потеряла сознание? Тебе нужно провериться у врача.

Сания отмахнулась.

– Неделю назад была у врача, сдавала анализы, мне даже голову проверили. Оказалось, со мной полный порядок, только нервы надо подлечить. Я думаю, что потеряла сознание из-за гипоксемии[1] или сахар в крови упал. В санатории я консультировалась с врачом, она сказала: и потеря голоса, и потеря сознания могут быть вызваны стрессом, с которым мой организм плохо справляется. Буду лечить свои нервишки, а то они что-то совсем они расшатались.

– Не относись так безалаберно к своему здоровью.

Сания хмыкнула.

– Лучше проявляй свою заботу к жене. Совсем забыла поинтересоваться, как вы к отцу съездили? Я звоню ему по два раза на дню, но он ничего не сказал о вашем пребывании в Лесном. Как папа держится? Совсем плохо выглядит?

Феликс нахмурился.

– Степан Львович выглядел не очень, но он крепится. Об отце тебе стоит побеседовать с сестрой. Я не хочу вмешиваться в ваши дела, но скажу, что Алиса, не послушав меня, кое-что сотворила, когда находилась в хуторе. Лучше бы мы совсем туда не ездили, но теперь поздно говорить об этом.

Сания заволновалась.

– Можешь, хотя бы намекнуть о чём речь? Что сделала Алиса?

– Не могу. – Феликс обеими руками взял собеседницу за плечи, заглянул в глаза. – Пожалуйста, побереги себя.

Сания отступила в сторону, уходя от его рук, слишком интимно это выглядело.

Она бы переживала больше, если бы знала, что за ними наблюдают.

В небольшом кафе, напротив которого они стояли, за столиком сидели Алиса и Маргарита. Обе девушки с нескрываемым интересом следили за неожиданной встречей Сании и Феликса.

– Ты хорошо их сняла? – спросила Алиса, кусая губы от еле сдерживаемой обиды и злости. Ей хотелось выскочить на улицу и вцепиться в волосы сестре, а ещё лучше изо всех сил ударить её по лицу. Но она понимала, что в глазах мужа это будет выглядеть отвратительно, и сдержала свой порыв. – Ты видела? Нет, ты видела, как он на неё смотрел? Как нежно ручкой по щеке провёл. Вот сука Сания! Хоть она мне родная кровь, но какая сука. Соблазнять мужа собственной сестры, это как называется? Если бы сегодня случайно не заметили их, я бы и не знала, что они встречаются.

Маргарита просмотрела короткий ролик, снятый через окно кафе на телефон.

– Отлично получилось. Жаль мы не слышали, о чём они говорили, но это даже лучше. Когда я перешлю видео Марку, с его ревностью и фантазией он сам додумает всё необходимое. Пусть увидит, что представляет собой его любимая жёнушка.

– Дома я устрою Феликсу головомойку, покажу ему по чём фунт лиха, – бормотала Алиса, помешивая кофе в крохотной чашечке. Тёмная жидкость брызгала на стол, блюдце и салфетки. – Пора сообщить муженьку, что я знаю о его увлечении Санией. Вот будет для него сюрприз. Я это долго терпела. Мне всю душу вывернуло, когда он пять лет назад, напившись, в порыве страсти прошептал: Сания, моя Несмеяна ненаглядная. Я тогда хотела умереть, услышав это. Феликс плюнул мне в душу, растоптал мои чувства. – Посмотрев на довольное лицо подруги, по третьему разу, пересматривающей видео, пожаловалась: – Представляешь, когда я ему повторила его же слова, он стал отнекиваться: мол, это мне спьяну послышалось. А я не была настолько пьяна, чтобы не расслышать имя сестры. Потом я стала наблюдать за ним. Когда мы приходили в гости к Мечниковым, Феликс делал вид, что Сания просто родственница и не более. Но не подумал: его глаза и выражение лица, когда он на неё смотрел, выдадут его с потрохами. Рита, как думаешь, они на самом деле встречаются?

– Как пить дать.

– Но я всегда знала, где он. Я же установила в его телефоне маячок с функцией слежения. Если они и виделись, то ненадолго и в городе. Как они связывались между собой? Не голубиной же почтой. А все его звонки я проверяю, он ей точно не звонил. Вдруг я ошибаюсь, и между ними ничего нет?

– Ты же сама наблюдала за их встречей. Похожа она на общение родственников? Не обманывай себя. Твоя сестрица та ещё штучка. Помнишь, ты говорила, Феликс забыл телефон дома, когда ездил в командировку? Что если это неспроста?

Алиса покачала головой.

– Он ничего не ведает о слежке. И тогда точно забыл телефон: с ним Олечка игралась. Феликс часто даёт его дочке, смотреть картинки и мультики.

– Ты будешь разговаривать с сестрой о Феликсе?

– Буду. Не собираюсь больше терпеть её выходки. Я основательно её припугну. Если не прекратит цепляться к Феликсу, я её обожаемым деткам доложу, какая их мамочка на самом деле.

Маргарита, размышляя, как действовать дальше по отношению к Марку, не слишком прислушиваясь к тому, что болтает подруга. Она так надеялась, что его жена устроит большой скандал, и тогда он обиженный прибежит к ней жаловаться, но почему-то этого не произошло. Сам же говорил: она ему хороший друг и отличный собеседник. Узнав от Алисы, что Сания подала на развод, Маргарита запрыгала от радости. Она ожидала звонка от Марка, но телефон молчал. Тогда она позвонила ему сама, но он не взял трубку. Пришлось ловить момент и подходить к нему на работе.

– Привет. Марк, я соскучилась по тебе. Ночами вижу сны, о том, как мы с тобой хорошо отдыхаем на турбазе, – Маргарита провела языком по губам, изогнула стан, выпячивая красивую грудь. – Нам было здорово вместе. Сейчас тебе трудно приходится, а я могла бы выслушать и пожалеть. Что скажешь?

– Скажу. Больше ко мне не подходи. Я жалею о каждой минуте, проведённой с тобой. Лучше бы мы никогда не встретились. Я просто идиот. Потерял жену из-за женщины, которая спокойно подставила меня.

– Я не подставляла тебя. Зачем ты так говоришь, – Маргарита, выдавив из себя пару слезинок, с видом оскорблённой невинности горько всхлипнула.

– Ты позвонила Сании и предложила ей приехать на турбазу, даже назвала номер домика. – Марк с презрением смотрел на бывшую любовницу, не понимая, как он мог польститься на эту пусть и симпатичную, но бездушную куклу.

– Я этого не делала. Если твоя жена сообщила, будто это я звонила в обеденный перерыв, то она ошибается.

Марк усмехнулся. В его глазах полыхнул гнев.

– Откуда ты знаешь, что ей звонили в полдень, если это была не ты?

Глаза у Маргариты забегали, она попалась в простенькую ловушку. Но решив, отпираться до конца, взмолилась:

– Не я это! Не я!

– Ты. Именно ты. Я бегал в магазин за едой, а телефон оставлял в машине. Ты и тогда могла позвонить Сании, и позже у тебя имелся доступ к телефону. Но всё это уже неважно. Меня больше ничего с тобой не связывает. До меня наконец дошло: во всём, что случилось, виноват сам. Но хочу тебя, Рита, предупредить: больше не приближайся ко мне и даже не разговаривай со мной. Я сам себе противен, а когда ты поблизости и вовсе с души воротит.

Рита, вспомнив разговор с Марком, тряхнула светлыми волосами, будто так могла прогнать беспокоящие её мысли. Прикусив губы, накрашенные розовой помадой, так идущей к её белой коже, решительно нажала в телефоне «переслать», и отправила видео на его номер. Повернувшись к подруге, с улыбкой сообщила:

– Всё полетала весточка милому другу Мечникову.

[1] Гипоксемия – состояние из разряда патофизиологических проявлений, отражается в процентном снижении кислорода в артериях.