Имана

Глава 18. Зверь

Она смотрит на меня с долей ненависти и надежды, пока я обдумываю ответ на вопрос. Зачем женщина, которая будет всю жизнь испытывать ко мне лишь негативные эмоции? Я сам не знал. Одно мог сказать со стопроцентной точностью – Имана теперь моя жена. Все.

Моя. Пусть истерит, ненавидит и бьет меня своими маленькими кулаками. Ничего не изменится.

Это та женщина, которая должна пройти со мной весь тяжелый жизненный путь и родить мне наследника. Наплевать, что сейчас она ко мне чувствует. Время все меняет и наши эмоции в том числе. Тот период, что я провел в больнице после нападения, помог понять, что отпускать Веру я совсем не хочу. Несмотря на то, что между нами произошло, она спасла меня. Загадка, а не женщина. Другая бы радовалась такой жизни, а Имана не теряет надежды сбежать. Наивная.

- Раз мы начали беседовать мирно и откровенно, - произношу, задумываясь над тем, стоит ли говорить правду, или нужно ловко от нее ускользнуть, - я могу назвать причину, по которой все это делаю.

Замолкаю, наблюдая за ее реакцией. Глаза бестии сразу расширяются, придавая ей очень милый вид. Только сжатые от злости кулаки все портят. Ее сопротивление понятно, но оно бесит и выводит меня из себя. Хочется подчинить женщину себе и показать, кто является хозяином ситуации.

- Говори! – Не выдерживает Имана этой гнетущей тишины. – Тебе нравится трепать мне нервы и причинять боль? – Ее голос дрожит, выдавая нервозное состояние, до которого она себя доводит своими амбициями.

От злости хочется рычать, но я все еще держу себя в руках.

- Поиздеваться я могу и над другими, - спокойно говорю и приступаю к трапезе, - ответ лежит на поверхности, Имана. – Делаю глоток воды и смотрю, как раздуваются от негодования ее ноздри. – Зачем нужна жена? Родишь мне ребенка, будешь его воспитывать и следить за порядком. Все, как полагается в семье.

Вера опешила, разжав кулаки и медленно втягивая воздух в легкие. Продолжаю есть, не обращая внимания на эмоции, которые распирают женщину напротив. Волнует ли меня ее мнение по поводу этого вопроса?

Нет. Не вижу смысла спрашивать о согласии, тем более, когда все уже сделал. Это чертово мероприятие, которое затеяла моя мамочка, необходимо для показухи. Меня никогда не привлекали праздники, где нужно строить из себя доброго, невинного и пушистого мальчика, но практически с раннего детства меня таскали по ним, заставляя улыбаться и играть свою роль, даже когда на душе было плохо.

В светском обществе не принято показывать настоящие чувства и говорить о бедах, в которых погрязла семья. Мы хорошо играли роли. Никто никогда не усомнился в идеальности семейства Догал, не смотря на сплетни о криминале и прочей грязи, которую собирали недоброжелатели. Не без основания, конечно.

- То есть, - произносит Имана, скрипя зубами, - ты сделал меня своей женой, чтобы я тебе прислуживала и рожала детей?! Ты совсем из ума выжил?!

Чувствую, что скоро ее гневное шипение перейдет на крик, поэтому заканчиваю с едой и подзываю официанта. Меньше всего хочется разбираться женской истерикой в ресторане. Расплачиваюсь и вывожу жену из заведения, пока еще не поздно, и только в машине сталкиваюсь с проблемой, которой нельзя было избежать.

- Может, найдешь себе другой инкубатор?! – Кричит Вера, краснея и сжимая кулаки.

- Меня вполне устраивает тот, который я уже нашел. – Цежу сквозь зубы и нажимаю на газ, чтобы скорее оказаться в квартире и решить проблему с истеричной дамочкой.

- Ты… - Веры пыхтит, подбирая слова, а я лишь медленно выдыхаю, надеясь, что терпение не подведет. – Ты… Ты, просто зверь, который…. который… который…

- Не напрягайся, женщина, меня все равно не интересует твое мнение. – Спокойно говорю и паркуюсь около здания, поворачиваясь к Имане, которая тут же натягивается, как струна. – Я сказал тебе правду, теперь будь так добра, успокойся.

Ее подбородок подрагивает, а глаза наполняются слезами, что моментально вышибает мой самоконтроль к чертям. Ненавижу женские слезы! Гадкие манипуляции мужским сознанием! И ведь с кем-то срабатывает! Выскакиваю из тачки, подхожу к пассажирской двери, открываю и вытаскиваю Веру, схватив за запястье и не заботясь о том, что женщине больно.

- Отпусти меня! – Верещит она, пока я тащу ее в лифт, а затем и в квартиру.

В висках стучит от злости и хочется убить источник, но я держусь.

- Закрой рот и иди в спальню! – Толкаю жену внутрь и иду в наступление.

- Зачем?! Снова будешь трахать меня, не спрашивая хочу я этого или нет?! – На ее щеках влага, а в глазах негодование, которое еще больше провоцирует меня к жестокости.

Иначе с женщинами нельзя. Нежность и доброта делает человека слабым. Он становится игрушкой в чужих руках, и, в конце концов, может потерять самого себя. Отец преподал мне множество уроков, которые я буду помнить всю свою сознательную жизнь.

- Угадала, - тихо процеживаю сквозь зубы и перекидываю бестию через плечо, - не будем тянуть. Займемся будущими наследниками прямо сейчас, а то они уже просятся наружу.

Дрыгается. Бьет по спине кулаками. Что-то орет, но я ничего не слышу, когда кладу руку на ее задницу и тут же возбуждаюсь. После нашего последнего секса женщины у меня не было, и организм отчаянно указывал на это в виде нехилого стояка в боксерах. Имана оказывала на меня какое-то безумное действие, стоило только прикоснуться к ее прелестям или даже подумать о них, как мой друг тут же поднимал голову.

- Кричи сколько душе угодно, - говорю, кидая ее на постель, - тебя все равно никто не услышит. – Глаза жены увеличиваются, когда я начинаю расстегивать ремень на брюках. – Расслабься, дорогая, и постарайся получить удовольствие.