БРАКОСОЧЕТАНИЕ ПО-ТАИТЯНСКИ

Для свадебной церемонии Андрей выбрал московский банкетный зал «Сафису». Сначала жених настаивал на бракосочетании в Лондоне, но я его осторожно переубедила. Ведь гости со стороны невесты вряд ли потянут заграничное путешествие. Организацию празднества Андрей передал агентству, которое лишь согласовывало с ним незначительные детали. Платье шил французский дизайнер Карл Лагерфельд, для чего два раза пришлось съездить в Париж. Наряд бесподобный! Изысканное, шелковое платье цвета слоновой кости, с расшитым жемчугом лифом и длинным шлейфом.

Отмечать решили в узком кругу. Всего было разослано около ста приглашений. Андрюша вручил пластиковую карточку, которой я могла распоряжаться по своему усмотрению. Первым делом поехала к родителям, погостила денек и забрала их вместе с сестрами в Москву. Поселила в «Метрополе». Два дня водила по бутикам, подыскивая наряды, в которых они предстанут перед зятем. И вот, наконец, настал долгожданный миг.

К загсу я подъезжаю на красном «Ягуаре». Сбылась мечта идиотки. Андрюша подарил. Сам жених, как и положено, прибывает на белом лимузине. Основная масса гостей уже в ресторане. Ждут молодых.

У дворца бракосочетания нас встречают не более пятнадцати человек, самые близкие родственники. Замечаю Пашку. Он в голубом костюме и розовом галстуке. В том самом, который я подарила ему на Новый год. Тереза стоит, скрестив руки на груди, и натянуто улыбается. Взгляд серьезный и немного злой. Глупый, зачем нервничать? Вот только выйду замуж, обоснуюсь на новом месте и сразу же заведу с тобой интрижку. Ведь тогда я смогу позволить себе влюбленность. Ибо тратить все душевные силы на завоевание мужа уже не придется.

Мы обмениваемся колечками. Андрей заказывал в Англии у знакомого ювелира. Россыпь мелких бриллиантов по белому золоту создает впечатление, что палец обхватывают тысячи снежинок, блестящих на солнце.

– Согласны ли вы взять в жены… – Замираю и не дышу. Андрюша, не подведи, родной.

– Да!

Покачиваюсь и едва не падаю на высоких каблуках. Андрей поддерживает меня за талию.

– Объявляю вас мужем и женой.

Свершилось. Я обнимаю маму, папу, Арину, Алину, Амину… Маша чмокает меня и шепчет, что гордится мною. Полина растроганно смахивает слезу со своей румяной щеки. Обвиваю руками Пашкину шею и еле слышно выдыхаю в ухо: «Я тебя хотела и хочу». Парень недоуменно глядит и не находит, что сказать.

Когда мы приезжаем в «Сафису», я зажмуриваюсь от чудовищного количества белых орхидей. Живой оркестр, рассевшийся у сцены, исполняет Моцарта. Это был мой каприз, который лишний раз доказал Андрею уникальность его невесты.

Начинаются пафосные речи. Едва успеваю улыбаться и кивать головой, в попытках каждому уделить внимание. Ведь обо мне должно сложиться прекрасное впечатление, не так ли? Веду себя, как Маргарита на балу у сатаны. Колено, слава Богу, не распухло, но от перенапряжения и избытка эмоций болит голова и тошнит. На минуту кажется, что происходящее не что иное, как сон. Слишком все неправдоподобно. Роскошная обстановка… Вечерние платья и смокинги по цене автомобиля… Неимоверно красивый, семиярусный торт… Официанты с подобострастными лицами… Кольцо на пальце, которое кричит на весь свет: «Теперь ты богата, детка! Белкам ту высшее общество!»

Тамадой Андрей нанял известного популярного певца Васкова. Он старается во всю. За такой-то гонорар! С десятиминутными интервалами произносит тосты, расхваливая ум жениха и красоту невесты. Гости то и дело подходят к нам с Андреем, целуют в щеки. Многих я уже видела раньше – кого по телевизору, кого на vip-вечеринках. Один политик, который славится вызывающим поведением, обнимает меня за плечи и заявляет:

– Андрюха, скажи мне место, где обитают такие красавицы! Пойду наведаюсь! Может, сам женюсь!

– Вы же женаты, Владимир Гольфович, куда вам? – пытается отшутиться мой муж.

– Ничего, я же настоящий мужик и могу себе позволить много жен! А что?! Заведу гарем и поеду с ним к Индийскому океану, ноги мыть.

Андрей вежливо кивает. С облегчением поворачивается к подошедшим с поздравлениями актрисе и режиссеру.

– Ой, это тот, что снял «Уральского парикмахера»? – тихо спрашиваю у мужа.

– Тот.

– Он же вроде не особо тусовочный человек. Как тебе удалось заманить его на торжество?

– Еще бы он не пришел! Режиссер в моих лондонских отелях бесплатно останавливается. Так что он мне должен, – объясняет Андрей. На его челе высокомерное выражение.

Басков между тем затягивает песню на итальянском. Трясет светлой шевелюрой. Не нравятся мне его манеры. Поет-то он неплохо. Но в жестах и мимике сплошной нарциссизм.

Звучит вальс. Муж берет меня за руку. Направляемся в центр зала. Гости хлопают. Мы начинаем танцевать. Шлейф платья извивается муреной. Андрей ведет уверенно, а я слежу за тем, чтобы не наступить на подол. Репетировали вальс всю неделю. Это дает свои плоды. Танец проходит без сучки и задоринки. Все в восторге.

Мы высиживаем с Андреем ровно столько времени, сколько требуют приличия, и откланиваемся, оставляя приглашенным артистам развлекать публику. Через три часа у нас рейс на Боро-Боро. Багаж уже в аэропорту. Нам остается лишь переодеться и отправиться в свадебное путешествие. Но прежде я прошу незамужних дам выйти к сцене и поймать букетик. Отмечаю, что Полина стоит крайней справа. Поворачиваюсь спиной и кидаю цветы в ее сторону. Я точна. Букет падает к ногам подруги. Она краснеет и смущенно подбирает его с пола. Гости аплодируют. Я подмигиваю Полинке.

Муж подходит ко мне, подхватывает на руки и взгромождает на стол. Раздаются восторженные возгласы. Он запускает ладонь под юбку и стягивает подвязку. По идее, ловить ее должны холостяки. Однако, проявив чудеса ловкости, трофеем разживается политик.

– Во! Я же говорил, говорил! – восклицает он, натягивая подвязку на запястье.

Смеющиеся гости выходят провожать молодоженов на улицу. И тут в серое небо взмывают стрелы фейерверков.

…Иногда бывает, реальность воспринимается отрешенно. Ты участвуешь в событиях, разыгрываешь свою партию, произносишь нужный текст… Но при этом не даешь оценок и ничего не чувствуешь. Обычно подобное случается в наиболее значимые и грандиозные моменты жизни. Лишь когда они остаются в недалеком прошлом, ощущения и эмоции накатывают неожиданной волной. Вот и сейчас, я сижу в бунгало на берегу изумрудной лагуны и будто смотрю кинофильм с моим участием. Холодно и трезво, как пожилой критик, которому нужно написать очередную статью в номер-Андрей подготовил сюрприз. Через считанные минуты нам предстоит полинезийская свадебная церемония. Три темнокожие девочки опоясывают меня парео – национальной одеждой. Затем подводят к креслу-паланкину. Усаживаюсь – четверо мужчин-воинов поднимают меня в воздух и несут в сторону белого пляжа. Вспоминаю давнюю фантазию про караван и улыбаюсь. Разбойника Пашку ждать не приходится, но это не основание для печали. Звучит веселенькая мелодия. Местные музыканты отчаянно бьют в барабаны и дергают гитарные струны. Танцовщицы трясут коричневыми животами и оранжевыми юбками.

Паланкин опускают на землю возле импровизированного алтаря. Суженый причалил к берегу на пироге. Подходит ко мне, берет за руку. Стараюсь выразить во взгляде всепоглощающую страсть. Священник (или тамада?) бубнит по-гаитянски. Переводчик – молодой, апатичный парень – объясняет:

– Он обращается к трем стихиям: Воде, Воздуху и Земле, а также просит бога Таароа благословить молодых.

Вместо того чтобы думать о священном обряде, размышляю над тем, почему из списка стихий исключили Огонь… Я, например, огненный знак. Обидно. Мысли прерывают густые белые капли, попавшие мне на лицо. О нет, это не то, о чем подумало ваше развратное эго! Жрец всего-навсего освятил нас кокосовым молоком.

– Теперь необходимо отогнать злых духов, – продолжает переводчик, видя мое недоумение по поводу странных телодвижений островитянина. Длится нелепая пантомима не дольше минуты, и нам подают зеленый кокос с трубочкой. По очереди делаем по глотку сладкой жидкости. Девочки надевают нам цветочные бусы и короны из лепестков. Почему-то вспоминается любимый тургеневский персонаж – Базаров с его фразой: «Это все романтизм». Ведь для меня, как для любящей женушки, главное – не сказочный остров в Тихом океане, а настоящий счет в Швейцарском банке.

Жрец вручает брачный сертификат и непрерывно улыбается. Под звуки барабанов и песнопения нас закутывают в одеяло и проводят к украшенному цветами каноэ. На нем мы добираемся до бросившего якорь роскошного круизного лайнера «Paul Gauguin». Два члена экипажа помогают подняться на борт. Переводчик вскарабкивается сам. Экскурсия по островам Полинезии займет не больше трех часов. А потом – возвращение в комфортабельное шале и брачная ночь. Жду ее с содроганием. Повторная дефлорация наверняка будет более болезненной, чем первая… Голубой океан, светло-желтые линии песчаных пляжей и ярко-зеленая растительность островов, проплывающих мимо, заставляет меня забыть о предстоящей процедуре.

Закатное солнце рисует на зеркале океана широкую сиреневую полосу. Лайнер безжалостно разрезает ее, словно лезвие шелковую ленту. Я мечтательно гляжу вдаль, Андрей – не менее мечтательно на меня. Он абсолютно счастлив. За последние пару часов мы почти не обменялись ни словом. Да какие к черту слова в раю коралловых бубликов? В детстве, разглядывая картинки атоллов в учебнике по географии, я не смела надеяться, что однажды буду проплывать по искристым волнам и жмуриться от ненормально ярких цветов. Такие бывают в телевизоре со сбившимися настройками…

Уже стемнело. Остров Бора-Бора горит, как праздничный торт, утыканный свечами. Лайнер подходит к причалу одного из моту. Так называются многочисленные маленькие островки, рассыпанные в округе, словно зерна для воробьев. Андрей подхватывает меня на руки и несет к бамбуковому бунгало. Шагает по дорожке осторожно, боясь наступить на снующих повсюду крабов. Аккуратно кладет меня на широкую кровать. Расстегивает пуговички на моей прозрачной блузке. Развязывает лямки купальника. Я лежу перед ним беззащитная и неопытная, с обнаженной грудью. Снимает рубашку и шорты. Под ними нет плавок. Он стоит, в чем мать родила. В окно светят южные звезды, поэтому хорошо видно выражение Андреева лица. Оно сосредоточенное, как у бойца перед присягой. Ложится рядом и целует в губы, потом в шею. Изображаю бревно. Его это невероятно заводит, но он оттягивает момент, не спешит взять меня. Стягивает мои миниатюрные трусики. Его рука нежно гладит живот, бедра и, наконец, останавливается на главном. Вздрагиваю, якобы от стыда.

– Не бойся, Лидочка, я буду осторожен, – шепчет он и прижимает мои лопатки к кровати. Зажмуриваюсь и вскрикиваю. Безобразная, резкая боль возвращает ощущение реальности. Сжимаю кулаки и не могу удержать слезы. Андрей останавливается и лопочет:

– Лидочка, прости меня, ты в порядке? На белой простыне набухает и растет красное пятно. Крови много. Я дрожу от боли, свертываюсь калачиком и рыдаю. Муж обнимает меня сзади и утешает:

– Лидочка, ты единственная, самая лучшая…

Постепенно успокаиваюсь. Прошу Андрея рассказать что-нибудь.

– Завтра утром на пироге привезут завтрак. Покушаем хрустящие булочки и шершавые ананасы, выпьем кофе и отправимся на прогулку. Экскурсия по острову начинается у причала Вайтапе. На джипе поедем на северный мыс. Там есть деревня Фаантуи, где раньше жили вожди племен. Поглядим на древние храмы. Знаешь, как они по-таитянски звучат? Марэ. Потом посетим руины военно-морской базы, построенной американцами во время войны с японцами.

– И когда ты успел все разузнать? – удивляюсь я.

Андрей улыбается:

– Готовился. Тебя покорить хотел.

– Ты меня и так покорил уже. – Я смотрю в окно на изогнутую пальму. Ее листья едва колышутся от слабого ветра. На рассвете я в полной мере почувствую начало идеальной жизни.

Загрузка...