4

Такси с визгом тормозит у входа в галерею на Корк-стрит. Даже из машины Элис видит, что Джо уже там, возвышается над толпой, и о чем-то оживленно беседует с супружеской четой, которую они периодически встречают на подобных светских раутах.

Они не то чтобы друзья. Просто знакомые. В окружении Элис и Джо мало тех, кого Элис называет друзьями, — скажем, как Эмили, да и вообще мало друзей в истинном понимании этого слова.

Разумеется, многие считают Элис своим другом, особенно те, кто надеется извлечь выгоду от общения с Элис Чамберс. Но Элис слишком хорошо знает, в каком лицемерном обществе ей приходится вращаться, и научилась относиться к заверениям в подлинной дружбе с определенной долей здорового скептицизма.

И все-таки многие хотят дружить с ней. Люди хотят узнать о ней побольше, надеются позаимствовать у нее хотя бы частичку ее удачи и успеха. Женщинам импонирует в ней естественное тепло, а налет загадочности интригует.

Они не знают, откуда она взялась, им известно лишь то, что Джо, великий ловелас и завидный холостяк, вдруг объявил о том, что собирается жениться, причем на женщине, о которой никто ничего не слышал.

Вот почему они отчаянно пытаются залезть к ней в душу. Но Элис с неизменно очаровательной улыбкой возвращает разговор к их собственным персонам, и светские дамы, которые так любят говорить о себе, через некоторое время обнаруживают, что так ничего о ней и не узнали.

Конечно, разговоры о ней идут. Кто-то из женщин пустил слух, что она была официанткой, кто-то уверяет, что видел, как она подавала суши на званых обедах много лет тому назад. Другие говорят, что это был ее собственный бизнес, что она была исключительно успешной бизнес-леди, что сегодняшние лидеры ресторанного дела — «Рубарб» и «Мустард» — полностью скопировали ее уникальный инновационный стиль.

И, хотя правых нет, разговоры продолжаются. Тем более что поговорить-то особо и не о чем.

Элис часто присутствует на светских раутах, всегда безукоризненно и модно одетая, неизменно учтивая, она никого не подпускает к себе слишком близко. И чем дольше длится ее брак, тем больше сплетен вьется вокруг него.

Одни говорят, что она отказывает Джо в сексе, поэтому он и волочится за каждой юбкой. Она — бисексуалка, говорят другие, и они с Джо устраивают любовь втроем, приглашая кого-нибудь из его чернокожих девиц. А еще говорят, что она садомазохистка, и один архитектор переоборудовал часть их дома в камеру пыток, где полно всяких орудий и цепей.

Но факт остается фактом: светские львицы заинтригованы Элис Чамберс, потому что попросту не знают, кто она такая. Они бы многое дали за то, чтобы оказаться мухой на стене ее спальни, они обожают следить за ее выходами в свет, внимательно смотрят, во что она одета, что делает, чтоб запастись пищей для новых сплетен.

Элис открывает дверь в галерею и с улыбкой приветствует Джо. Ей приходится проталкиваться сквозь плотную толпу гостей, чтобы приблизиться к нему. Она уже успела заметить немало знакомых лиц, так что с учетом воздушных поцелуев и вежливых вопросов «Как дела?» она доберется до него лишь через несколько минут.

На картины никто не смотрит. Воздух наполнен плотным гулом голосов и смехом, люди постоянно оборачиваются, чтобы посмотреть на вновь прибывших гостей.

Совершенно очевидно, что сегодня вечером галерея стала местом тусовки. Посмотрите туда вон платиновая блондинка в топе с обнаженным плечом, разве это не та знаменитая It girl? А та брюнетка со зловеще растущим брюхом, разве это не — ну, сами знаете кто? А вон в углу и поп-звезда, с отреставрированным лицом.

Сегодня все они здесь, под прицелом фотокамер папарацци, которые лихорадочно мечутся, не зная, кого снимать в первую очередь.

Знаменитости оборачиваются и обращают к камерам ослепительные улыбки, неизменно выбирая выгодный ракурс и грациозно вытягивая ноги. Они болтают с фотографами, зная, что это идет на пользу, что, пока они заигрывают с прессой, их имена будут мелькать на страницах газет и журналов.

Дамы, не вхожие в круг знаменитостей, бросают на папарацци свирепые взгляды, в которых тоска по славе и надежда на то, что хотя бы своим презрением они добьются внимания со стороны пишущей и снимающей братии.

Фотографы с интересом поглядывают на Элис, двое из них уже узнали ее по предыдущим репортажам светской хроники, и, как только один из них призывно поднимает камеру, чтобы сделать снимок, другие слетаются роем, чтобы не пропустить главное, и скоро, к великому ужасу Элис, все присутствующие начинают таращиться на нее.

Элис не собирается позировать. Никаких белоснежных улыбок и гладких загорелых бедер, как бы невзначай проскальзывающих в разрезе длинного платья. Элис устремляет взгляд в пол, опускает голову и быстро протискивается сквозь толпу, в надежде как можно быстрее добраться до Джо, мечтая лишь о том, чтобы ее оставили в покое.

— Элис? — Она поднимает глаза и видит Эмили, которая бросается к ней и впивается мертвой хваткой. — Какой кошмар тут творится.

— О Эм! — шепчет она. — Я ненавижу эту публику.

— Замечательно. — Эмили с улыбкой отпускает ее. — Тогда зачем ты меня сюда пригласила?

— Да я не думала, что ты придешь. Ты никогда никуда не ходишь, Эмили, так почему же ты здесь?

— Ты права, я никогда не хожу на такие мероприятия, потому что, как и ты, ненавижу эту публику. Но ты моя лучшая подруга, я люблю тебя и сто лет тебя не видела, поэтому решила прийти на этот раз.

— Ты меня сто лет не видела, потому что всегда слишком занята.

— Да брось ты, Элис. Это ты у нас все время занята — то на благотворительных акциях, то на премьере фильма, то на обеде в «Айви».

— Хорошо, мы обе заняты. Надеюсь, ты удовлетворишься этим объяснением.

Эмили хохочет.

— Да. С этим я соглашусь.

— Пошли к Джо. — Элис видит, что Джо уже закончил беседу и ждет, пока Элис подойдет к нему. — Он будет рад видеть тебя.

Эмили до сих пор не может понять, как вести себя с Джо. Ей всегда было неуютно от его чрезмерной игривости (нет, с Эмили он не флиртовал, он бы просто не осмелился пойти на это). Хотя Элис говорила, что доверяет ему, Эмили о себе такого сказать не может, хотя и вынуждена признать, что в Джо есть нечто неотразимое, перед чем устоять совершенно невозможно, и она, при всем своем желании ненавидеть его донжуанские замашки, ловит себя на том, что ей это нравится в нем.

Разумеется, до Эмили слухи не доходили. Эмили вращается в совершенно другом социальном кругу, и, хотя она периодически появляется в обществе Элис, ей неуютно рядом с этой публикой, так же как и публике неуютно с ней.

Когда Элис поступила в колледж ресторанного дела, Эмили отправилась в годичное путешествие. Одна. Она бросила в свой рюкзачок один свитер, пару рубашек, три пары шорт, четыре майки, пять пар гольф и одиннадцать бутылок бальзама для волос — ее единственная роскошь, хотя она и говорила, что без бальзама совершенно невозможно справиться с ее непослушными кудрями, — и сорвалась автостопом во Францию.

Все говорили ей, что она сумасшедшая. Путешествовать? Да. Одной? Абсолютное безумие. Только Элис полностью поддерживала ее и очень переживала, что не может присоединиться к подруге.

Итак, Эмили отправилась во Францию, влюбилась там в Лорана, сына состоятельного хозяина отеля из Сан-Поль де Ванса (с которым случайно познакомилась в парижском баре, будучи совершенно пьяной). Совершила путешествие на Лазурный берег, где пожила с семьей Лорана в роскошном поместье, а оттуда они уже вдвоем рванули через границу в Италию, посетив Сан-Ремо, Неаполь, а потом и побережье Амальфи с его Сорренто и Позитано.

Это было самое романтичное и авантюрное время в жизни Эмили. После Позитано Лорану нужно было возвращаться домой, чтобы приступить к работе в отцовском бизнесе, и при прощании пролились реки слез. Эмили очень хотелось последовать за ним на юг Франции, но она планировала путешествовать месяцы, годы и, хотя она любила Лорана, знала, что, если не осуществит задуманное, будет жалеть об этом до конца дней своих.

Так что из Италии она отправилась в Грецию, где связалась с компанией австралийцев, и благодаря тому, что ей удалось скопить денег, она смогла купить билет на самолет до Сиднея. Следующие восемь месяцев работала официанткой в Австралии, оставив себе под конец шесть недель для путешествия по стране.

Она писала Элис длинные письма о своих приключениях, о людях, с которыми познакомилась, и Элис отвечала ей, пытаясь представить свою учебу в колледже столь же яркой, как и жизнь Эмили, но безуспешно. Разве можно было сравнивать?

К моменту возвращения в Лондон у Эмили на счету было два мимолетных и три серьезных романа с крепкими загорелыми австралийцами, а Лоран был напрочь забыт и вычеркнут из сердца.

Дружба Элис и Эмили продолжалась, словно Эмили никуда и не уезжала. «Вот что значит настоящие друзья, — говорила Эмили. — Можно годами не видеться, а при встрече такое впечатление, будто и не расставались».

Так было вплоть до того рокового вечера, когда Элис случайно встретила Джо. Элис позвонила Эмили на следующий день, взволнованная до такой степени, что едва могла говорить.

— Ты не поверишь, — выпалила она. — Ты не поверишь, кого я вчера встретила и кто, — Элис сделала многозначительную паузу, — взял у меня телефончик!

— Лучше говори сразу, а не то я повешу трубку, — простонала Эмили, которую звонок подруги в восемь пятнадцать утра совсем не обрадовал, учитывая то, что спать она легла в два часа ночи. — Будишь меня среди ночи.

— Неправда. Уже четверть девятого. Я думала, что можно звонить в это время.

— Ты же знаешь, что по выходным я отсыпаюсь.

— О Боже. Прости, пожалуйста.

— Ладно, не извиняйся. Просто скажи мне, и я пойду спать.

— Джо Чамберс.

— Джо Чамберс. Красавчик Чамберс?

— Да!

— Не-е-ет!

— Да!

— Он все так же хорош?

— Да!

— Не-е-е-ет!

— Да! — Элис захихикала от восторга.

— И он взял у тебя телефон? Ты серьезно?

— Да!

— Не-е-е-ет!

— О, черт бы тебя побрал! — И они обе расхохотались.

— Он правда взял у тебя телефон? — Эмили вспомнила, как когда-то Элис ждала Джо на автобусной остановке после уроков.

— Честное слово. И, Эм, он такой красивый. Правда. Не могу поверить в то, что он взял у меня телефон.

— Так, выходит, он тебя вспомнил?

— Не думаю, но он сказал, что вспомнил и меня, и моего брата. Впрочем, я надеюсь, что он меня не помнит. Господи, я ведь была чучелом в школе.

— Все мы были чучелами в школе. Помнишь, как меня дразнили Африканкой?

— Я была не лучше. Меня звали Уткой.

Эмили начала смеяться.

— Перестань, Эм. Это не смешно.

— Извини. Но мы все были уродинами.

— Все, кроме Джо Чамберса.

— Конечно, кроме великолепного Джо Чамберса. Боже. Не могу поверить, что он пригласил тебя на свидание.

— Он не приглашал меня на свидание. Он просто попросил у меня телефон. Ты думаешь, он захочет встретиться со мной?

— Сколько тебе лет? Двенадцать?

— Что? Да я просто спрашиваю.

— Разумеется, он пригласит тебя куда-нибудь. А зачем же тогда ему твой телефон?

— Ну, мало ли. Может, он хочет заказать блюда для ужина.

— О! — Эмили совсем забыла об этом.

— Вот и все объяснение. Он просто хочет, чтобы я организовала ему прием. О, проклятие, — застонала Элис. — И зачем я так раскраснелась. Он, наверное, решит, что я законченная идиотка.

— Возможно, — заключила Эмили.

— О нет. Ты действительно так думаешь?

— Да откуда мне знать, черт возьми? Теперь ты наконец узнаешь, какие муки ожидают девушек после того, как они оставляют мужчине свой номер телефона. Мы сутками просиживаем перед телефоном в ожидании звонка, ненавидя все человечество, терзаясь мыслями о том, что, будь мы стройнее или толще, блондинками или брюнетками, тихонями или задирами, он бы непременно позвонил.

— Звучит ужасно. Неужели действительно все так плохо? — Элис, конечно, была слишком увлечена своей работой, так что ей удалось избежать всех этих девичьих мук, тем более что, как она сама не раз говорила, Эмили нагулялась и настрадалась за них обеих.

— Даже хуже. Но, к счастью, ты теперь сможешь сама все узнать.

Спустя две недели, в течение которых Элис начала серьезно ненавидеть свой телефонный аппарат, а заодно и Эмили, которая неизменно оказывалась на другом конце провода, когда раздавалась долгожданная телефонная трель, позвонил Джо.

К сожалению, он звонил ей по той самой причине, которой она больше всего боялась, — он хотел, чтобы она организовала у него дома званый обед.

Но она не знала, что это был всего лишь повод увидеться с ней, и после вечеринки он пригласил ее на настоящее свидание.

И с той минуты Элис стала совершенно другой. По крайней мере, Эмили первой заметила эту перемену.

Куда делась скромная мышка Элис? Что случилось с девушкой, которая любила животных, детишек, мечтала о домике в деревне с увитым розами крыльцом?

Эмили считает, что виной всему Джо. Прежняя Элис даже перед страхом смерти не встала бы на каблуки выше дюйма. Теперь же Эмили с ужасом смотрит на ее узконосые, безумно дорогие туфли на четырехдюймовых каблуках. Прежней Элис никогда бы и в голову не пришло обесцвечивать волосы (разве что тот их эксперимент, когда в шестнадцать лет они вытравили волосы перекисью, а потом покрасили зеленой краской). Не говоря уже о том, чтобы каждые шесть недель наведываться к Джо Хансфорду и тратить сотни фунтов — никак не меньше! — на свои медовые оттенки. Прежняя Элис вечерами с удовольствием просиживала бы на своем диване в уютных тапочках, жевала пиццу (которую она пекла сама со свежим сыром моццарелла и мелко нарезанными листьями базилика, что рос у нее на крыльце) и с удовольствием смотрела бы всякий хлам по телевизору, даже не помышляя о том, чтобы одеться и отправиться на какую-нибудь изысканную вечеринку вроде сегодняшней.

Прежняя Элис посмеивалась над женщинами, которые заказывали у нее обеды. Именно такие расхаживали сейчас по галерее, и Элис сама стала одной из них.

Эмили помнит, как через несколько месяцев после того, как Элис начала встречаться с Джо, они с ней встретились за ланчем в закусочной.

— Я на диете, — сказала Элис, выбрав маленький салат и диетическую «колу», в то время как Эмили притащила огромный клубный сэндвич, шоколадный пирог и банановое мороженое.

— На диете? Но тебе не нужно сидеть на диете! — Эмили в ужасе посмотрела на подругу. Это была Элис. Элис, которая зарабатывала на жизнь стряпней. Элис, которая обожала еду.

— Я знаю, — пожала плечами та, — но Джо постоянно рассматривает фотографии моделей в журналах и комментирует, восхищаясь их фигурами, так что я подумала, что смогу попытаться сбросить несколько фунтов.

«А он не дурак, — подумала Эмили. — Тонко действует».

— Это смешно, — сказала она. — У тебя отличная фигура, и он любит тебя такой, какая ты есть. — «По крайней мере, должен», — подумала она.

— Я просто хочу сбросить несколько фунтов. — Элис опять пожала плечами. — Не более того.

И уже через пару месяцев на ланч явилась совершенно другая, похудевшая Элис с прямыми волосами.

— Куда делись твои кудри? — возмутилась Эмили.

— Я просто хотела посмотреть, как я буду выглядеть с прямыми волосами.

— А Джо случайно не говорил, что ему нравятся женщины с прямыми волосами?

— Ну… — Элис заерзала на стуле.

— Думаю, следующим его предложением будет перекраситься в блондинку. Такие мужчины, как Джо, предпочитают блондинок, для них это своего рода символ статуса.

— По правде говоря…

— О нет! Элис! Ради всего святого, это же нелепо. Ты ведь не собираешься стать блондинкой? Ради Джо?

— Не ради Джо, нет. В четверг я иду к парикмахеру, и я просто подумала, что можно осветлить несколько прядей. Это была моя идея, — поспешила заверить она, увидев выражение лица Эмили.

— А как на это смотрит возлюбленный?

— Возлюбленный считает, что мне это пойдет.

— Даже не сомневаюсь.

* * *

— Джо! — Эмили изображает широкую фальшивую улыбку и приветствует его поцелуем.

— Эмили! — Джо тоже светится от счастья. — Как хорошо, что ты здесь! Как всегда, очаровательна.

Эмили вскидывает брови и качает головой.

— Твой шарм неиссякаем.

— Я говорю только то, что вижу, — ухмыляется он. Эмили ему нравится. Не как объект для охоты — она слишком самостоятельная и сильная, не говоря уже о том, что слишком близка к Элис, но он уважает ее, и этим он удостаивает немногих.

— Эмили слишком холодна, — говорил он когда-то Элис.

— А что ты здесь делаешь? — спрашивает он. — Либо тебя пригласила моя любимая жена — здравствуй, дорогая, — он поворачивается к Элис и целует ее, — либо ты опять собираешь какую-нибудь грязь для светской хроники.

— Сколько раз тебе объяснять, что я пишу серьезные репортажи и что если я журналист, то это не означает, что меня интересует исключительно то, с кем сейчас спит Тамара Бекуит.

— Ну, и с кем она сейчас спит?

— Не знаю, — улыбается Эмили. — Но я с ней столкнулась при входе, так что у тебя будет возможность расспросить ее лично.

— Ага! Вот я и поймал тебя. Я думал, ты скажешь, что светские сплетни тебя не интересуют, но однако Тамара Бекуит не ускользнула от твоего внимания. Ты здесь неспроста появилась, я так и знал!

— Если у меня есть личный интерес к любимым актрисам, это не значит, что они интересуют меня как профессионала.

— Нет уж, наемный писака никогда не упустит добычу.

— За исключением того, что писака может быть серьезным автором, который пишет для солидных деловых изданий.

— Дети, дети, — вступает в разговор Элис и встает между ними, словно пытаясь предотвратить надвигающуюся драку, — ведите себя прилично.

Но ей нравится эта милая перебранка, и она испытывает облегчение оттого, что Эмили не проявляет свойственной ей агрессивности.

— Это не я, это она, — жалуется Джо и заливается смехом, в то время как Эмили больно тычет его локтем в бок.


Впервые Элис весело. Она рада видеть Эмили, пусть даже в такой непривычной обстановке, и ей приятно, что она сейчас с двумя самыми любимыми людьми. Джо нежен, внимателен, не сводит с нее глаз, и она млеет от удовольствия.

Сегодня она может по-настоящему расслабиться, и ее по-настоящему удивляет то, что всякий раз, когда она смотрит на Джо, он не разглядывает чьи-то бесконечные ноги и не шарит взглядом по залу, выискивая очередную добычу. Он смотрит на нее.

«Вот почему я вышла за него замуж, — думает она, прижимаясь к нему, и он обнимает ее крепко, хохоча над очередной шуткой Эмили. — Теперь я понимаю».

Загрузка...