Император из двух времен

Глава 1 Когда коронация – это лишь пролог

Ольга плавно опускается коленями на приготовленные для церемонии бархатные подушки. Приняв из рук Маши сына Михая, она склоняет голову.

Что ж, первым идет у нас митрополит Банатский Иоанн. Венец в руках митрополита. Княжеский венец Баната касается головы мальчика. Звучат слова молитвы и пожелания многолетия.

Наступил час митрополита Николая.

– Божию милостью, сим, помазан ты на царство и взошел на Престол Трансильванский под именем Михай Первый.

Короны возлагались на чело мальчика и вновь возвращались на предназначенные для этого столики с регалиями.

Его божественное всесвятейшество архиепископ Константинополя – Нового Рима и Вселенский патриарх Макарий II с немыслимым пафосом и торжественностью передал мне корону. Поднимаю её над головой, показывая всем новое произведение русских ювелиров.

Да, новая корона. И это совсем не шутки.

Макарий провел все положенные по обряду церковные манипуляции и склонил голову, предлагая мне продолжить венчание на царство.

Корона. Корона в моих руках.

Протягиваю её патриарху. Он берется со своей стороны. Вместе мы осторожно опускаем на головку восьмимесячного ребенка огромную по его меркам корону, стараясь при этом не задеть тяжелой штуковиной нежную кожу мальчика.

Следующую за этим торжественную лабуду я привычно сбросил на плечи Вселенского патриарха, это ведь его епархия. А пока важнейший момент – Ольга передает сына его крестной матери, и Маша осторожно принимает августейшее чадо, улыбаясь ему. Рядом с ней стоит и крестный ребенка – Борис Первый Болгарский. Тоже лицо аж распирает от улыбки.

Ещё бы ему не улыбаться, ведь вопрос возврата Болгарии территории Южной Добруджи уже решен, осталось только подписать бумаги. Для Бориса это очень важная политическая победа, которая значительно укрепит его власть внутри страны. В конце концов, официальная София и сам Борис много сделали для того, чтобы Венгрия была вынуждена подписать унизительный для себя мир. И пусть технику в войска в основном поставляли мы, но вот основную часть «добровольцев» как раз и составляли болгары и сербы. Так что приращение территориями за счет Венгрии было законной добычей для Великосербии. Болгария же, не имея общей границы с венграми, воевала именно за обещания покойного Кароля вернуть им после победы Южную Добруджу, потерянную болгарами несколько лет назад в ходе прошлой Балканской войны. Так что все были довольны. Для меня же самым весомым был факт того, что через обряд крещения Михая укреплялись родственные связи между Болгарией и Румынией, ведь эта связка держав была критически важной для нас.

Меж тем я, со всей возможной торжественностью, передаю корону своей милой племяннице Ольге. Да, я не венчаю её этой короной на царство и потому не возлагаю её Оле на голову, я лишь передаю сверкающий венец из рук в руки, но всем совершенно понятно, что до совершеннолетия Михая именно Ольга будет всевластной самодержавной правительницей Соединенного Королевства.

Да, мы выжали из убийства Кароля максимум. Аресты, конфискации, громкие и публичные заседания Королевского трибунала, два десятка эффектных казней, ссылки. (Я по-братски разрешил всем членам НРС ссылать своих заключенных в нашу Сибирь, а особо отличившихся на вечные поселения за Полярный круг. Правда содержание зэков предусматривалось за счет отправляющей стороны, но места в Сибири хватит на всех. Тем более что снег убирать и одуванчики валить тоже кому-то надо.) Так вот, возвращаясь к тому, что я хотел сказать. Несколько месяцев арестов отрезвили одних, утихомирили других и заставили залечь на дно третьих. Не скажу, что наступила тишь да благодать и власть Михая/Ольги в Румынии стала незыблемой, но ситуацию мы в основном контролировали. Правда Ольгу и Михая мне пришлось охранять, как самого себя. Уж очень они были важными для моих раскладов персонами.

Мне нужна была лояльная и прогнозируемая Румыния, а не страна, от которой так и ждешь какой-нибудь подлянки в самый неподходящий момент. А для этого необходимо было грубо сломать румынскую элиту, буквально через колено сломать, заставив самых умных, амбициозных и хитрых встраиваться в новую реальность и новую иерархию королевства, а также сбросив на рельсы Истории самых непонятливых и отмороженных апологетов прошлого.

И мы ломали. Фактически Ольге Николаевне предстояло пройти весь тот путь, который в своё время прошел и я в России, а затем в Ромее. Революция сверху. То, что ясно понимал и покойный Кароль, но на что решился слишком поздно.

Что ж, пользуясь моими советами и моей поддержкой (в том числе и силовой), Ольга не стала повторять ошибки погибшего мужа и потратила восемь месяцев не на пустые мечтания и декларации, а на безусловное укрепление своей власти и своих позиций, на переформирование элит под себя, на подрыв могущества старой аристократии и земельных латифундистов-бояр. И главный удар Оленька нанесла в Трансильвании, с ходу запретив владение одному лицу земельным наделом общим размером более чем в сто гектаров на рыло. Более того, все высвобождающиеся земли разделялись между румынскими солдатами, воевавшими в этой войне, при условии, что они переселятся в Трансильванию, а также между семьями погибших в этой и прошлой, Великой войне. Это был сильный ход и мощнейший удар по ожиданиям и амбициям бояр. Нужно ли говорить, что популярность Ольги в новой Трансильвании была колоссальной?

Да, новая Трансильвания. Новое королевство.

Как я говорил Николаю, я не дал просто включить Трансильванию в состав Румынии. Более того, если в Румынии власть Ольги была ограничена Регентским советом и парламентом, то вот в Трансильвании и Банате, по образцу Ромеи, было чистое самодержавие, при котором Оленька до совершеннолетия сына имела полную и безраздельную власть.

Что ж, сегодняшней коронацией мы входили в завершающую фазу всей хитрой комбинации.

Я имел большие виды на нефтяные поля Трансильвании, да и к тому же получил в состав России всю Буковину, включая Южную. Пусть на землях Буковины не такие богатые залежи нефти, но они там реально уже разрабатываются и добываются, а в той же Трансильвании все еще впереди. Но разве бывает много нефти? Мы и половину Ближнего Востока уже подмяли под себя. Пусть пока основные месторождения не разведаны, но когда это нас остонавливало?

Ольга, с моей помощью поднявшись с колен, осторожно поставила на специальный столик корону и прочие королевские регалии, которые я ей передал, и торжественно заговорила:

– Мы, Ольга Банатская, правящая княгиня-регент Баната, от имени его державной светлости князя Михая, мы, Ольга Румынская, вдовствующая королева и правительница-регент Румынского королевства, от имени его величества короля Михая Первого Румынского, мы, Ольга Трансильванская, королева-мать и местоблюстительница престола королевства Трансильвания, от имени его величества короля Михая Первого Трансильванского, перед ликом Господа Бога и в сём Божьем храме, объявляем о подписании личной унии между княжеством Банат, Румынским королевством и королевством Трансильвания, а также об образовании Великодакского соединенного королевства, объединенного вокруг священной особы его королевского величества Михая Первого Великодакского. Объявляем также, что до наступления совершеннолетия возлюбленного сына нашего короля Михая Первого принимаем на себя титул и обязанности королевы-кесариссы Великой Дакии.

И под вспышки десятков фотоаппаратов Ольга поставила подписи под соответствующими бумагами.

Что ж, этот финт ушами мы повторили второй раз. Моя милая племянница, поставив сейчас свои изящные автографы, вознеслась над румынскими ограничениями, получив власть, которая никак не регламентирована законами Румынии. Великая Дакия. Этим можно оправдать всё. Будет объявлена земельная реформа по русскому образцу, будут объявлены досрочные выборы в парламент, и мы посмотрим, кто победит. Шутка!

Граф Суворин тоже не зря курировал Румынию эти восемь месяцев, а мои политтехнологи, набившие руку на блестяще проведенных выборах в Госдуму, заткнут за пояс любого местного деятеля. Так что в победе я был уверен.

Старую аристократию и бояр мы просто опрокинем, а наши войска и наши люди на ключевых постах не дадут им ничего с этим поделать. Даже если им удастся убить Ольгу, то они тут же получат революцию, которая их просто сметет и развесит по уличным фонарям. И они это уже понимают. Так что финита ля комедия. Тем более что у них перед глазами пример России, где крупные землевладельцы получили хорошую компенсацию за утрату земель и прекрасно вписались в новую экономику. В таких условиях никто не станет таскать каштаны из огня для самых жирных котов, предпочтя более безопасные и вкусные перспективы.

Битва за Румынию окончена.

Ох, сколько же ещё будет таких Румыний…

Сколько?

Где же вы, такие упоительные российские вечера? Где же ты, хруст французской булки? Где балы, интрижки и объятья?

Как жаль, что всех тех романтиков из будущего я не могу выдернуть сюда.

Мне бы понравилось. Им – нет. Уверен в этом.

Самолет покатился по летному полю, выруливая на стоянку. Генерал Улагай поспешил к останавливающейся воздушной машине, а вслед за ним устремилась и полагающаяся случаю свита. Ничего не попишешь – прибыло высокое начальство! Из самого Ташкента!

Из открывшегося люка опустили лестницу, и первым, как это и полагается, ступил на землю командир воздушного корабля, и только лишь за ним показался в проеме люка сам генерал Половцов.

Улагай приложил ладонь к обрезу пробкового шлема.

– Здравия желаю, ваше высокопревосходительство!

Прибывший козырнул в ответ и поздоровался с Улагаем за руку.

– Рад видеть вас в добром здравии, Сергей Георгиевич.

– Добро пожаловать в Ормару, Петр Александрович. Куда прикажете с самого начала? Возможно, в гостиницу с дороги? Всё ж таки два дня в дороге, четырнадцать часов в воздухе.

Половцов усмехнулся.

– Вы-то сюда почти год добирались, да ещё и с боями, так что я уж как-нибудь позже передохну. Отвезите-ка меня, Сергей Георгиевич, к океану. Мечтаю увидеть его.

Улагай понимающе кивнул.

– Что ж, воля ваша, Петр Александрович. Авто ждёт.

Через несколько минут три легковых автомобиля и грузовик с взводом охраны покинули территорию полевого аэродрома.

Отвечая на вопросы встречающего и ведя с Улагаем приличествующий случаю светский треп, генерал Половцов смотрел в окно, на дикие пейзажи. Да, скоро сюда действительно придет цивилизация. Лет через пять-десять, даст бог, построят сюда нормальную железную дорогу из русского Туркестана, построят порт и военно-морскую базу, зашумит здешняя жизнь. А как иначе? Ведь главный порт Единства на побережье Индийского океана! Да, именно так.

А пока…

Впрочем, ему-то грех жаловаться, ведь, несмотря на всю изнурительность его полета и немилосердную болтанку над горами, сам он преодолел две тысячи километров в довольно комфортной обстановке штабного Си-30Ш, лишь поглядывая в иллюминатор на места, где его бойцам приходилось буквально прогрызать камень перевалов и ущелий, выбивая британцев с этой земли. А что ему? Всего-то перелет по маршруту Ташкент—Термез—Кабул—Кандагар—Ормара.

И скоро тут транспортные самолеты будут садиться один за другим, сюда зачастят дирижабли, а в местном порту начнут разгружаться транспорты и пассажирские лайнеры со строителями нового города на борту.

Начало нового города. Начало новой жизни здесь. Каким будет новый город? Станет ли он вторым Сингапуром или Бомбеем? Поди – знай. Но захудалой деревней он больше не будет точно.

Да, Половцов знал о намерении государя обустроить в Ормаре главную базу подводных лодок Южного флота Единства. Что никак не мешает соседству с главным торговым портом Единства в Индийском океане.

Генерал Улагай тем временем, дежурно болтая о всякой ерунде, гадал о причинах визита в Ормару самого главнокомандующего Туркестанским военным округом, в сферу ведения которого с некоторых пор неофициально относился и Афганистан. Огромное и беспокойное хозяйство. Впрочем, «шефство» над сопредельными территориями вовсе не было в данном случае чем-то уникальным. Так тот же Омский военный округ опекал отложившийся от Китая Восточный Туркестан, Иркутский военный округ «шефствовал» над Монголией, а Приамурский военный округ фактически взял под свой контроль ситуацию в Северной Маньчжурии. Не говоря уж о Кавказском военном округе, который контролировал ситуацию на севере Персии, или Одесском военном округе, «опекавшем» Румынию с Трансильванией. Ну, и Киевский округ со своим «протеже» – Словкорусинией. Так что не в этом вопрос. Вопрос: что случилось? Неспроста же генерал Половцов прибыл? Генштаб как-то не особенно любил выпячивать связь между Армией Единства и «наемниками» из ЧВК «Моцарт», а тут такое!

Их кортеж притормозил у самой черты берега, и генерал Половцов, не дожидаясь, пока ему распахнут дверцу, вышел сам, мечтательно глядя поверх необъятной водной глади, глядя куда-то туда, за горизонт, в небеса, как глядит юный мальчишка, мечтая о своей грядущей жизни, полной славных и захватывающих приключений.

Волны океана омывали его сапоги, и он, переведя свой взор себе под ноги, усмехнулся:

– Омыть свои сапоги в Индийском океане. Какой русский офицер не мечтал сделать это? И вот это стало реальностью.

Улагай кивнул.

– Я, знаете ли, Петр Александрович, искренне вам сейчас завидую. Завидую белой завистью.

Гость удивленно покосился на него.

– Помилуйте, Сергей Георгиевич, ведь вы тут лагерем на берегу уже почти три недели! Вам и вашим людям это всё должно было уже приесться до чёртиков, а вы тут говорите: «завидую»! Как вас прикажете понимать?

Командующий ЧВК лишь горько усмехнулся:

– Всё дело, как вы верно подметили, Петр Александрович, в сапогах. В русских сапогах. А не в этой, надоевшей нам всем до отвращения, афганской форме.

Улыбка. Кивок.

– Понимаю, Сергей Георгиевич. Что ж, ваши мучения окончены. Вчера в Карачи подписан мирный договор между Британией и Афганистаном, по которому Лондон не только признает независимость Королевства Афганистан, но и признает его неотъемлемой частью провинцию Белуджистан, а также подтверждает права Единства на аренду Ормара на девяносто девять лет с правом размещения здесь нашей военной базы.

Улагай обрадованно хлопнул себя по колену.

– Да, чёрт возьми! Да!!! Рейд за реку Инд сломил-таки британцев!!!

Половцов кивнул.

– Именно так, Сергей Георгиевич, именно так. Как и ожидалось, англичане решили удержать в руках главный бриллиант Британской короны – Индию. Да и нечем им было воевать. Точнее – некем. Войск мало, перебросить неоткуда. Впрочем, вы всё это прекрасно знаете и без меня. Со своей стороны, хочу порадовать вас известием из двора. Государь чрезвычайно доволен вашей службой и повелел пожаловать вам титул графа Улагая-Ормарского, с производством в чин генерала от кавалерии, с зачислением в Свиту его всевеличия. Ну, и орден Святого Архистратига Михаила второй степени с мечами в комплект.

Улагай несколько опешил.

– Благодарю за столь радостное известие, Петр Александрович, но… Как же я буду командовать «Моцартами» с таким титулом и зачислением в Свиту?

Столичный гость улыбнулся:

– Что ж, Сергей Георгиевич, ваша служба в «Моцартах» окончена. Вы отлично послужили во славу Отечества, и я благодарю вас от имени его всевеличия. Теперь вас ждет карьерный рост. Единству сейчас нужны будут такие ЧВК по всему миру, а уж с вашим-то опытом… В общем, давайте команду на смену униформы и на построение. И пусть наконец-то наши солдаты омоют русские сапоги в Индийском океане…

– Еще раз приветствую вас в Константинополе, прекрасная Изабелла.

– Благодарю вас, Михаил. Я имела возможность совершить небольшую экскурсию по городу и, признаюсь, была впечатлена. Столько всего сделано и делается! Впрочем, я видела фотографии и синема из Москвы, Риги и Владикавказа, и, признаюсь, масштабы впечатляют не меньше. Зимние олимпийские игры в вашей стране прошли просто блестяще, а летние и параолимпийские затмят их. Я уверена, что майские игры в Москве превзойдут зимние игры во Владикавказе, как, впрочем, и летние параолимпийские игры в Риге.

Склоняю голову.

– Я признателен вам, Изабелла, за столь лестную оценку. Со своей стороны, я сделаю всё возможное для того, чтобы следующие игры прошли во Франции Уверен, что вашей чудесной стране есть что показать миру, а успехи ваших атлетов не могут вызывать ни малейших сомнений.

Королева-мать явно смутилась.

– Я вновь благодарю вас, Михаил! Безусловно, наша империя сделает всё возможное для того, чтобы принять столь важный и авторитетный международный турнир и провести его на должном уровне. Конечно, решать Олимпийскому комитету, но если не в 1924 году, то в 1928-м или 1932-м мы обязательно добьёмся почетного права провести главное спортивное событие нашего времени.