Лекс Раут. Императорский ловец

Глава 1

Пробуждение мне не понравилось.

Конечно, трудно прийти в восторг, когда вас выдирают из сна воем магической сирены, от которой, казалось, содрогались не только ловцы, но и сами стены Бастиона.

К несчастью, сирена оказалась тренировочной. Я предпочитал настоящие, так был шанс покинуть на какое-то время опостылевшую башню, в которой я жил последние три месяца.

Содрал себя с койки, помянув недобрым словом всех богов, оделся, застегнул мундир, в очередной раз подивившись самому факту своего нахождения здесь.

– Гнилье смрадное!

Одна из пуговиц отлетела, звонко подпрыгнула на досках пола.

– Попридержи свои заклинания, чернокнижник! – Флай Харт, как всегда собранный и аккуратный, наградил меня неприязненным взглядом.

– Я всего лишь ругаюсь, гребаный ты чистюля. – Подобрал пуговицу и с досадой повертел ее в пальцах. Ненавижу пуговицы.

– Лексикон отбросов. – Приятель Харта, Ник Галаххан по прозвищу Шило, изобразил презрение. – Не удивляйся, Флай. Отребье не умеет разговаривать по-человечески. Попробуем проявить снисходительность, мой друг!

Приятели усмехнулись, к ним присоединились Здоровяк и земляной стихийник, которого все звали Грязь. Остальные воздержались, по опыту зная, что связываться со мной не стоит. В первый месяц многие пытались поставить на место зарвавшегося темного, то есть меня. Некоторые из пытавшихся до сих пор в целительской. Я быстро объяснил всем желающим, что силы у меня немало, как магической, так и обыкновенной, а вот принципов – ни одного. И, в отличие от светлых, я далек от понятий долга и чести, которыми они здесь так гордятся. Я не гнушаюсь ударить из-за угла или в спину, а то и наслать какую-нибудь на редкость неприятную болезнь, от которой нет лекарства. И память на оскорбления у меня великолепная.

Так что ловцы, кроме этой на редкость тупой четверки, трогать меня перестали. Один Харт никак не мог успокоиться. Видимо, высокий статус не давал этого сделать. Поговаривали, что ловец – отпрыск кого-то из членов Двора. Правда, верилось мне в это с трудом. С чего бы ему тогда жить в Бастионе и влачить жизнь обыкновенного стража закона?

Как бы там ни было, но гонор у Харта был вполне императорский.

Я прилепил пуговицу магией и прошел мимо, не отвечая. Всему свое время.

…Удар, бросок, переворот! Подножка. Уклониться, упасть, швырнуть аркан – хрен там… Шило снова увернулся, увертливая сволочь. Зато его заклятие взорвалось перед лицом вспышкой, ослепляя меня. А-а-а, чтоб ты сдох! Бил говнюк наверняка, быстро раскусил, где у меня брешь в щите. Сволочь. Ну ладно…

Упасть, откатиться. На ощупь, на одних лишь ощущениях, инстинктах и вбитом умении чувствовать угрозу кожей, а не только видеть. Каменная крошка, брызнувшая в лицо совсем рядом. Аркан подчинения выкинул, не задумавшись.

– Раут, запрещенный прием. Чистишь конюшню. Галаххан – помогаешь. – Голос наставника прервал тренировку.

– Его-то за что? Шило не использовал запрещенные руны! – возмутился Харт, наблюдающий за поединком.

– За то, что поймал заклятие. И к тому же Раут сделал его своим рабом на несколько дней, куда я теперь дену этого идиота?

– Раута?

– Обоих! – отрезал командор. – Всё, убирайтесь.

Я скрипнул зубами и на ощупь потянулся к своему мундиру. Перед глазами плавали мутные белые пятна и размытые тени. Но даже если ты сдох и начал разлагаться, все равно обязан быть в мундире и при всех атрибутах ловца! За плохо начищенный медальон вполне можно схлопотать несколько суток карцера, а то и что-нибудь похуже… Правда, я приспособился – навел заклятие очищения с постоянным обновлением, и теперь мой амулет натирался самостоятельно, что вызывало искреннюю зависть остальных ловцов. Говорить о своих арканах, конечно, не стал, меня и так тут активно… не одобряли. Ну, еще бы, среди академических чистеньких светлых я со своей седой башкой и разрисованным телом был не то что ворона белая – а говорящее умертвие на свадьбе. Ну очень неуместно, да и пахнет плохо. Быть темным в Бастионе Ловцов – то еще развлечение. А активно практикующим темным – и вовсе цирк.

– Шило, ко мне, – приказал я, стараясь не показать, что ни хрена не вижу.

– Да, господин, – покорно отозвался Ник. Со всех сторон долетели сдавленные смешки. Я быстро прикинул, откуда именно. Два справа, три слева… ладно, двинулись.

– На колени. Повезешь меня. Я сегодня не в настроении ножками топать.

Смешки перешли в общий гогот. Я усмехнулся, сделал шаг в сторону опустившегося рядом темного пятна. Уселся на спину Нику.

– Но-о, лошадка! На конюшню, там как раз твое место!

Гогот стал оглушающим, я тоже изо всех сил удерживал на лице радостный оскал. Главное, покинуть тренировочную, а там…

Шило на четвереньках двинулся к выходу, провожаемый хохотом и подначками. Кажется, я только что приобрел кровного врага. Еще одного. Ну хоть в чем-то я оказался талантливее остальных.

– Но-о-о!

Дверь хлопнула, отсекая нас от гогота, и я слез с Галаххана.

– Я тебе… этого… не забуду… – с трудом процедил Шило.

Я пожал плечами. Брошенный на восстановление резерв слегка нейтрализовал аркан слепоты, и размытые пятна приобрели туманные очертания.

– Я… тебя…

Надо же! Даже сквозь мой аркан пробился. Не зря Шило считают самым способным ловцом.

– Тебя… урою!

– Да заткнись ты. Я же не виноват, что ты меня ослепил. – Потряс головой, надеясь вытряхнуть из башки чужую силу. Какое там! От круговерти пятен и напрасных усилий голова взорвалась болью, заставив меня зашипеть сквозь зубы.

Благо у меня под боком один жутко злой, но послушный раб.

– Топай давай, – приказал я. – И осторожно, чтобы я не споткнулся. В обход идем, через арки. Будешь возмущаться, повезешь верхом, уяснил?

– Ссссс….ка! – что именно хотел, но не смог сказать ловец, уточнять не стал. Ведь явно ничего хорошего.

– Да иди уже.

Шило мелкими шагами двинулся вперед, я, опираясь на его плечо, – следом. Хвала Бездне, время тренировок, а значит, все на полигонах. В галерее арок – изрезанного отверстиями коридора – выл ветер, сбивая с ног, все же конец зимы на дворе. Я поежился и встал с другой стороны, используя Шило как живую преграду. Правда, толку от этого было мало. Вот всегда представлял Бастион Ловцов как-то по-другому. Комфортнее, что ли. А здесь… Я сплюнул от досады.

За галереей начиналась лестница, и я вцепился в своего поводыря, не желая свалиться и свернуть себе шею. Далее через внутренний двор, изрытый рытвинами и выжженными кратерами от заклятий, до самых конюшен. Пока дошли, слепота почти прошла, так что в вытянутое строение я уже вошел сам. Лошади тихо храпнули, приветствуя нас. Я с комфортом устроился на тюках сена и махнул рукой Галаххану.

– Ну и чего встал? Чисти.

– Заклятие… сними… – он метнул на меня взгляд, полный ненависти.

– Ну да, чтобы ты на меня бросился? Работай, Шило. Заодно и остынешь. И мышцы потренируешь, тебе полезно. А то дохлый какой-то. Ты мне спасибо сказать должен, активная работа на свежем воздухе улучшает сон и аппетит. Приступай.

Он наградил меня ненавидящим взглядом и двинулся к загонам. Дергая руками и ногами, потому что разум парня сопротивлялся моим приказам, а тело подчинялось, Галаххан достал инвентарь и принялся за отчистку конюшни от навоза и мусора. Я закинул руки за голову, вытянул ноги и задумался. Зрение почти восстановилось, хотя перед глазами все еще плавала какая-то муть.

Равномерные звуки скребка и вил, пыхтение Галаххана и танцующие в луче света пылинки убаюкивали и умиротворяли, успокаивали привычный пожар внутри меня.

Мне даже удалось вздремнуть, пока Шило начищал стойла. Так что я решил, что неплохо бы и перекусить.

Нижний зал встретил аппетитными запахами мясной похлебки и свежего хлеба. Я прошел между рядами скамеек, не обращая внимания на неприязненные взгляды, но чутко прислушиваясь. Подошел к столу в углу, что снова стоял пустой. Наивные светлые, видимо, думают, что таким образом демонстрируют чернокнижнику его место. Идиоты. И это ловцы. Да чихать темные хотели на такую компанию, к тому же я тоже не жаждал разделить трапезу с этими чистюлями. Вольготно расположился на скамье, щелкнул пальцами.

– Прислужник, неси обед!

– Тут нет прислужников, Раут, – первым не выдержал Харт. Я широко улыбнулся.

– Их нет у тебя, чистюля. – Взмахнул рукой. – Шило, шевели задом!

По рядам ловцов прошел возмущенный ропот, когда между лавок возник бледный до серости Галаххан, несущий поднос с тарелками.

– Ссс… сволочь! – выдавил он, бухая поднос на стол. Я окинул его снисходительным взглядом.

– Но-но, язык попридержи. А то прикажу его сожрать. И, самое забавное, ты не сможешь этому противиться.

– … ответишь!

Я пренебрежительно пожал печами. Уж чем-чем, а угрозами меня давно не напугать. Ткнул пальцем в лепешку.

– Несвежая какая-то. Поменяй. Да выбери самую румяную, я сырое тесто не ем.

Шило зашипел сквозь зубы, вызвав у меня новую порцию радости.

– Вали.

И, с энтузиазмом опустив ложку в похлебку, принялся есть. Галаххан, подволакивая ноги и дергая руками, отправился к столу раздачи. В Нижнем Зале, заполненном пятью десятками ловцов, повисла тишина. И в ее гулкой враждебности лишь слышно было, как шаркают ноги Галаххана да весело стучит о край тарелки моя ложка. Хронометр внутри меня щелкал, отсчитывая минуты. По моим прикидкам их должно было хватить на мой обед. А вот на десерт уже вряд ли. А жаль, сегодня я учуял запахи яблочного пирога, моего любимого. Это то немногое, что делало жизнь в Бастионе хотя бы терпимой.

Ложка прошлась по дну, собирая остатки похлебки, я с наслаждением опустил ее в рот, зажал между зубов. В этот момент внутренний хронометр щелкнул и остановился, а Харт вскочил и ударил ладонью по столу, посылая волну. Дальше все произошло мгновенно: сила упруго сжалась, а потом выгнулась и покатилась, словно океанское цунами. Харт ударил правильно, всех присутствующих в этом зале светлая волна лишь прошила насквозь, не причинив вреда, а вот меня – темного, была способна и убить. Почти видимая сине-голубая завеса всколыхнула пространство и ринулась ко мне. Я вытащил изо рта ложку, облизал, прищурился и метнул столовый прибор прямехонько в центр светлой волны. Уже в полете ложка преобразовалась, вытянулась до размеров копья, завертелась, самозатачиваясь. Пробила упругую завесу, вспыхнув алым пламенем и снося все на своем пути: столы, лавки, ловцов!

В один миг Нижний Зал стал походить на место битвы. Харт выплюнул ругательство и ударил ледяными глыбами, которые я испарил прежде, чем они долетели до меня. Правда, дальше стало хуже. Потому что к ловцу присоединились приятели. Здоровяк положил ладони на плечи Флая, усиливая его. Грязь уже заворачивал вокруг меня песчинки своей стихии, образуя воронку.

Я усмехнулся.

– Эй, а где же твои принципы, Харт? – прокричал я сквозь усиливающийся гул. – Трое на одного?

– С тобой о принципах можно забыть, чернокнижник, – сквозь зубы прошипел ловец. – Я таких, как ты, десяток в застенки отправил. Это просто насмешка над нами – твое нахождение здесь!

Наши силы столкнулись и сцепились, словно дикие звери, да только я стоял один против нескольких…

Сжал зубы, решив не тратить энергию на слова. Внутренний хронометр начал новый отсчет: раз, два, три…

Меня давили, от светлого потока магов уже тошнило, тело покрылось противной испариной.

Пять, шесть…

В воздухе раздался хлопок, и поглощающая воронка сожрала нашу магию, что Светлую, что Темную. Словно огромные ножницы разрезали канаты, державшие нас с ловцами, и мы отшатнулись в разные стороны. Я-то на ногах устоял, а вот Харт свалился, увлекая за собой и Грязь, и Здоровяка. Конечно, они прикладывали больше сил, а значит, и отдача болезненнее. Нескольких мгновений, пока они приходили в себя, хватило, чтобы я перепрыгнул перевернутый стол, на ходу закручивая в жгут холстину и накладывая аркан обледенения. И этим «оружием» ударил с размаха по скуле Харта, разбивая ему лицо и лишая ориентиров. И сразу развернулся, пригнулся и вогнал снизу кулак в подбородок Здоровяка, понимая, что этого громилу лучше бы обезвредить сразу, второго шанса у меня не будет. Мамаша Здоровяка наверняка согрешила с каким-нибудь степным орком, иначе в кого он такой шкафообразный?

Апперкот удался, громила рухнул и отключился.

Грязь не выдержал, выхватил клинок, и я хмыкнул. Болван. Вот этого делать точно не стоит. Потому что…

Магия эскандора Оскола Норта залила Нижний Зал и раскидала нас в стороны, словно щепки. Я откатился, встал на ноги, сплюнул, привычно пробегая языком по зубам, чтобы проверить, все ли на месте. И взгляд магистра Светлой магии, а заодно и нашего командира, встретил спокойно. Ловцы затихли на своих местах, боясь нечаянным движением привлечь внимание седоволосого мужчины. Он окинул зал ничего не выражающим взглядом. Окружающие напряглись. Оскол Норт мгновение сверлил меня взглядом, потом повернулся к четверке ловцов. Харт успел подняться и теперь стоял, вытянувшись и упрямо сжав тонкие губы. Всем своим породистым лицом выражая уверенность в собственной правоте.

Правда, это чувство сменилось гневом, когда эскандор озвучил решение:

– Ловец Харт – вы напали первым и являетесь зачинщиком драки. Ловцы Элонд и Кофр – он уставился на Здоровяка, что пришел в себя и сейчас очумело тряс головой, и Грязь, – вы способствовали. Ловец Кофр, вы взялись за оружие, решив направить его против одного из вас. Все трое – на полигон. До полуночи, без остановки.

Ловцы издали дружный стон, я усмехнулся.

– Он не один из нас, – Харт сказал это глухо, но в глаза магу смотрел твердо. – Он чернокнижник. Ему не место рядом с императорскими ловцами, эскандор!

Наставник чуть склонил голову.

– Вы хотите написать официальное возражение на имя Светлой Гильдии, ловец Харт?

Тот скрипнул зубами.

– Нет, эскандор.

Маг кивнул, окинул взглядом зал и указал рукой на дверь. Харт с приятелями двинулись к выходу, наградив меня напоследок убийственными взглядами. Впрочем, на переглядки мне было плевать, как обычно. Ненавидящие взгляды со всех сторон ничуть не испортили мой аппетит. И, возможно, там даже остался пирог.

Норт повернул ко мне голову.

– В кабинет начальника Бастиона, Раут. Немедленно.

Вот же гадство. Аппетит мне все-таки испортили.