Инцест

Часть третья

Наталья(шепчет). Кофе дымится… Милорд, просыпайтесь…

Он не пошелохнется. Она зовет громче.

Рэм, слышите, эй? Над планетой земля солнышко встает… О чем говорит? Что жизнь продолжается — говорит… Кофе пить на рассвете — такая фантазия, Господи… Ах, не желаете? Вам-то, конечно, не привыкать — я, бедная, помнить забыла про кофе вдвоем на рассвете…

Я знаю, что вы меня слышите… Целую ночь спящей разглядывали… Чего-то шептали… Я вас ощущала все время… Уснула — как провалилась, все равно ощущала… Кофе остынет…

Наклоняется ближе к нему.

Вы, Рэм, притворщик — вот кто вы… Я вам прямо сейчас всю правду про вас расскажу — и тогда поглядим… И посмотрим, как после… Слушайте, странный вы человек… В общем, так: вы, Рэм, совсем и не старик… Притворяетесь только… Даже, скажу, ровным счетом наоборот: вы — сильный, вы — гордый, вы — очень талантливый, очень счастливый… Еще — очень ранимый, очень брошенный, очень несчастный… Сами себя тут закопали — сами же испугались… (Вдруг, шепотом.) Рэм, Рэм… Идея: перебирайтесь ко мне? Я совсем одна после второго пришествия… Это я иногда своего второго так с содроганием вспоминаю: пришествие номер второе… Так вот, Рэм: после это самого, был который… Ну, в общем, который был… Комната, в общем, пустая… Окна, кстати, на юг… Вчера журавли пролетали, мы им целым семейством махали вслед… Рэм, хотите, живите, пока не надоест… Запретесь — и дети не станут мешать, и работайте, сколько захочется… Согласны?.. Даже денег не надо… Можно и без них… Просто не надо — и все… Увидите, все будет хорошо… Кстати, мой первый спектакль так и назывался: «Все будет хорошо»… С тех пор, не поверите: все у меня хорошо…

Рэм(тихо, с нежностью). Мама…

Наталья(с улыбкой его поправляет). Наташа… Надо — Наташа… Меня и мои мамой не называют: Наташа…(Ласково его поглаживает). Смешно, Рэм, вы спите — точь-в-точь, мой Тимка: носом в подушку и будто не дышите… По утрам мне его добудиться — подвиг… Я другая: я, например, подскакиваю и бегу… Мама покойная говорила: сладко спать — горько просыпаться… Я, что горько, скорее проглатываю — и бегу, бегу… (С нежностью смотрит на него.) Рэм, пока время, вставайте…

Он поднимает голову, с сонным прищуром глядит на нее. Она улыбается.

Вот спасибо… Услышали…

Рэм(вдруг, широко улыбается). Наташа…

Наталья. На моих почти шесть… Тимка обычно, как раз в это время, пришлепывает ко мне в постель, цепляется ручонками за мою руку и дрыхнет дальше… Сегодня, представляю, заявится — а мамочки нет…

Рэм(с блаженной улыбкой). Как хорошо, что ты здесь…

Наталья. Придется мне мокрой бежать: плащ сохнуть не хочет…

Рэм. Мама — прекрасно звучит…

Наталья(подает ему кофе). И прекрасно…

Рэм(с благодарностью принимает). Такое, кажется, простое слово и такое необыкновенное: мама… мама…

Наташа(смеется). Держите-держите…

Рэм. Мама — подумать, подарок от Бога… с жизнью в придачу…

Наташа. Рэм, пейте кофе, пока горячий… Наслаждайтесь пока, а подумать еще будет время…

Рэм. У зверя есть мама… У птицы есть мама…

Наташа(смеется). Рэм, миленький…

Рэм. …В соседнем подъезде… в таком же подвале как этот… живет горький пьяница… Иногда, по ошибке, ко мне забредает… Знает много историй… Имени своего почему-то не помнит… Но зато помнит маму — Афродита…

Наташа. Я подсластила… Не знала, как любите…

Рэм. Наконец-то, и я знаю: тебя зовут Наташа…

Наталья. Хотите несладкий — я поменяю…

Рэм. …Мне еще надо привыкнуть: Наташа…

Наталья. Привыкнуть — к чему?..

Рэм. Целую жизнь я думал и говорил: мама… Наташа, Наташа… Наташа, Наташа… Наташа…

Она внимательно на него смотрит.

Все-таки странно: я постарел, ты — все такая же…

Наталья(осторожно). Какая?

Рэм. Прекрасная… Разве я не говорил?

Наталья(чуть помедлив). Рэм… послушайте…

Рэм(блаженно отхлебывает кофе из стакана). Да, мама…

Наташа. Рэм, я серьезно…

Рэм. И я…

Наташа. Утро… мы оба трезвые…

Рэм. Да…

Наташа. К чему эти игры?

Он молчит, улыбается, пьет кофе.

Зачем, Рэм?

Рэм(с улыбкой). Наташа, побудь со мной, сколько получится… Мне, наконец, хорошо… Думай, прошу, о приятном… Ты все понимаешь… Я все понимаю… Мы оба все понимаем….

Наташа. Что мы оба понимаем?

Рэм(с улыбкой). Что мы не чужие…

Наталья(мягко). Но я, Рэм… Я, собственно… Я говорила: я — не та женщина, Рэм… Вам, может, нужно, чтобы я была ею, но я — не она… Ой, вы так смотрите на меня — пожалуй, начну сомневаться: в самом деле, а вдруг, я — не я?

Рэм. Кофе — прекрасный…

Наталья. Рэм, милый…

Рэм. Ты шла на кухню — я загадал: кофе будет прекрасный…

Наталья(терпеливо). Когда мамы не стало — мне тоже долго было не по себе: меня во мне, словно убыло… Ужасно винила себя, не хотела мириться… Что ни день, бежала на кладбище, плакала, умоляла простить… Где-то вычитала: души не умирают, только меняют одежды… Я уже Тиму носила, ужасно обрадовалась: наверное, мамина душа возвращается… Я про него так и думаю, так и называю про себя: мама моя…

Он пьет кофе, блаженно улыбается.

(Так же, мягко.) Рэм… иногда мы бываем безумны… И вообще, понятно, хочется жить интересней… Но мы все же помним при этом: мы же — нормальные?

Рэм(было встает — впрочем, поднявшись, тут же и оседает, смеется). Видишь, Наташа, к вопросу о вечной души и бренном теле: она еще рвется полететь, а оно ее держит…

Наташа. Помочь?

Рэм(смеется, упрямо мотает головой). Да нет, я и сам еще… (Еще попытка.)

Наталья(поддерживает его). Держитесь…

Рэм. Я еще сильный, я сам… Погнался вчера за тобой — и упал… Ты, наверно, обиделась на меня: почему я тебя не догнал?

Наталья. Я видела, как вы упали…

Рэм(вдруг, странный взгляд). Как я упал? Ты видела?

Наталья(не сразу). Но я же все-таки вернулась?

Рэм(прихрамывая, уходит от нее). Вот загадка: ногу дважды ломал в том же месте… Вчера опять приложился — и там же… Воистину, где тонко — там рвется!

Наталья. Вам надо в больницу?

Рэм(бодро отзывается из дальнего угла мастерской). Поздно, Наташа! Поздно и неважно! Нам бы вместе побыть!

Возвращается со шкатулкой, достает маленькую пожелтевшую фотографию, с улыбкой протягивает женщине. Она улыбается; постепенно выражение ее лица меняется. Он подбирает с полу окурок, закуривает; впрочем, с любопытством поглядывает на нее.

Наталья. Кто это?

Рэм(с улыбкой). Ты…

Наталья. Я?..

Рэм. Не узнаешь?

Наталья. Ну, опять… Еще фокус? Рэм, вы чего-то затеяли, Рэм? Сведете с ума — этим закончится… (Вертит в руках фотографию, читает на обороте.) «Сыночек… прости, ради Бога… Жизнь — чтобы радоваться… чтобы любить… Мама…» Год одна тысяча девятьсот… Мама?.. (Направляется было к картине — вдруг, останавливается; странно на него смотрит.)

Рэм. Как думаешь, что это значит?

Наталья. Что значит?

Рэм. Не знаю… Я только знаю, что жизнь — это то, что ты помнишь… И я — это то, что я помню… И ты — это то, что во мне… Пока я дышу — ты во мне…

Она не отвечает.

Я знал, что мы встретимся — это все… Я знаю, что встретились, наконец, — это все… Остальное — неважно…

Наталья. Вы — старый мальчишка…

Рэм. Сколько раз представлял нашу встречу…

Наталья. Нашу?..

Рэм(смеется, берет ее руки в свои). Ну, конечно, а чью же еще?

Наталья. Миленький, остановитесь…

Рэм. Ты ушла из роддома — я там остался… Беспомощный мальчик… Только родился — уже совсем один… А, согласись, это странно?

Наталья. Но, Рэм…

Рэм. …Меня подобрали добрые люди… Вообще, знаешь, мне везло: я видел много добра… О, я тебе все-все расскажу, что со мной было после… Ну, в смысле, после того, как ты меня бросила… Что, ты согласна?

Наталья. Рэм…

Рэм. …Фотография, что ты оставила мне, долго была не со мной — пока я ее отыскал… Представь, мне все приходилось выдумывать самому: глаза, лоб, губы… Ты была для меня воплощением сказки, видений… Я тебя наделял всеми причудами мира: множеством рук, ног… плавниками, хвостами, крыльями… Чтобы ты могла плавать, летать, спасаться, настигать…

Наталья. Рэм…

Рэм. …Чтобы ты ни в чем не знала препятствий, сомнений, тоски…

Наталья. Наверное, я виновата, Рэм…

Рэм. …Замечательная, удивительная, единственная… Всегда про себя повторял: самая замечательная на свете, самая единственная на свете…

Наталья. Я не могу больше в это играть…

Рэм. …Ты меня бросила — я тебя не винил… Никогда, никогда, никогда… Разве что — ревновал…

Наталья. Рэм, я боюсь…

Рэм. …До боли в груди, до рези в глазах, до потери сознания…

Наталья. Если вы шутите, Рэм, — мне уже не смешно, а если серьезно — тем более, остановитесь…

Рэм. Но — почему? почему?! Почему — я же чувствую?! У меня все болит — я хочу понять?! Пережить, понять, простить, позабыть?!

Наталья(тихо). Наверно, не так…

Рэм. Почему?

Наталья. Очень больно…

Рэм. А мне?!

Женщина не отвечает — или не знает, что ей ответить.

Мне было плохо… Всегда без тебя было плохо… Всегда рядом были люди — все-таки мне не хватало тебя… Мне давали приют, одевали, кормили меня… жалели, носились со мной, утешали меня, как могли… Я все равно оставался самым одиноким, самым обиженным, самым отверженным… Все дело, наверное, в этом: если ты не нужен даже собственной, собственной!.. Не было дня, чтобы я о тебе не подумал… не пытался тебя ощутить… Я повсюду тебя искал — тебя нигде не было… (Берет ее руку в свою.) Что, ты плачешь?

Наталья. Я виновата…

Рэм. В чем?

Наталья. Ты страдал…

Рэм(не сразу). Скажи… тебе с ним было хорошо?

Наталья. Я не могла представить, что ты будешь так страдать…

Рэм. Но ты была счастлива с ним?

Наталья. …Я тоже, как ты, представляла встречу с тобой… Тоже, как ты, искала слова… Тоже себе говорила: если Бог мне когда-нибудь даст увидеть моего мальчика… если когда-то мне Бог…

Рэм(ласково, бережливо обнимает ее). Вечность прошла, меня мучит вопрос: почему он — а не я?

Наталья. Он?..

Рэм. У тебя же был выбор: он мог уйти из Сада — я мог бы в Саду остаться?

Наталья(пытается отстраниться). Мне больно, прошу тебя, сын…

Рэм. Что, разве не так? (Крепче ее обнимает).

Наталья. Я не знаю…

Рэм. Почему ты его предпочла — не меня?

Наталья. Я любила его…

Рэм. А меня?

Наталья. Я любила, прости меня, я любила…

Рэм. Но я твоя плоть, я твоя жизнь?!

Наталья(пытается вырваться). Пощади, я любила…

Рэм. Почему? Объясни: почему?! Я желаю понять: почему?!

Наталья. Я любила! (Оседает возле него на колени.) Я виновата, но я — любила!! Любила, любила, любила… (Плачет.) Любила, Боже мой…

Тишина.

Рэм(вдруг, тихо). Любила… Любила, любила… Конечно, любила… Сейчас… Вдруг, стянуло в виске — я сейчас… Так просто и ясно: любила… Я, собственно, догадывался: наверно, любила… Поверить не мог, не хотел и не верил… Я был не готов… Любила — как, может быть, только возможно любить: беззаветно… без оглядки… не зная сомнений… Ты его любила… О, кажется, я понимаю: любила… (Молчат.) В самом деле, подумать: одна радость в жизни — Любовь… Разобраться, Она одна — и есть тот загадочный Сад, куда нас так тянет… Вот только нюанс: тот Сад — для двоих… Едва появляется третий — и кем бы он ни был, тот третий, неважно, — листва в том Саду осыпается… Казалось, волшебный пейзаж, вдруг, превращается в нудную местность… где только быт, бессмыслица и тоска… (Смотрит на женщину, опускается возле нее на колени.) Я понял: она любила его… Так просто и ясно: любила… Красиво любила — до смерти… Я никогда не подумал: она же могла умереть без него?.. (Смотрит на женщину.) Она для меня написала три слова на фото — про это? Скажите, вы со мною играли — про это?

Наталья встает, рукой вытирает слезы, молча собирает одежду, уходит на кухню. Рэм на полу.