Индиана Джонс и Храм Судьбы

Глава 2 Судьба мальчишки

Для Коротышки это был самый обычный день.

Он поднялся рано — около полудня — и отправился на работу. Работал Коротышка в притоне курильщиков опиума на улице Лиу. Собственно, особых дел днем у него там не было. В это время посетителей бывало немного — не считая тех, что отсыпались после минувшей ночи. Коротышка подносил им чай, провожая их до рикш или приглядывал за их одеждой, сложенной в соседней комнате, за небольшие чаевые. Исключение составляли лишь отдельные случаи, когда он позволял себе поживиться кое-чем из обнаруженного среди оставленных ему на сохранение вещей. Ибо, помимо всего прочего, Коротышка был вор.

Разумеется, он не был жуликом в прямом смысле слова. Сам он охотнее сравнивал себя с Робином Гудом, героем фильма, который он уже раз восемь видел в кинотеатре “Тайфун”. С тем отличием, что бедняком, которому он отдавал награбленную добычу, являлся он сам.

Именно об этом размышлял Коротышка в тот день в полупустом притоне на улице Лиу. Сладкий дым густыми клубами окутывал двух клиентов, лежащих на голых дощатых лежаках. Один из них был старый китаец, второй — молодой бельгиец. Сидя на их пожитках, Коротышка почувствовал, что недурственно было бы позавтракать, и ему пришло в голову, что в сумке бельгийца он может найти какую-нибудь снедь. Коротышка принялся рыться в ней, как вдруг в дверях показался сам владелец, которого зрелище это не слишком обрадовало.

Бельгиец выглядел нисколько не одурманенным, а, напротив, весьма бодрым и грозным. Коротышка слишком хорошо знал, что в подобных случаях всякие объяснения бесполезны, поэтому он не стал дожидаться продолжения, а мигом нырнул в распахнутое окно, по чистой случайности прихватив с собой паспорт чужестранца. Тот кинулся за ним в погоню.

Коротышка обожал погони. Они порождали в нем ощущение нужности людям. Преследуемый бельгийцем, он промчался через задний двор, перемахнул через ограду, пронесся вверх по проулку, свернул на другой... Иностранец все не отставал. Парнишка подбежал к пожарной лестнице, укрепленной на стене старинного деревянного дома, и быстро полез наверх, на крышу. Преследователь за ним. Коротышка по-обезьяньи начал продвигаться по остроконечным, покатым, с выступами, крышам: где ползком, где прыжками, где скользя... Крыши были его коньком.

Преследователь начал отставать, но и не думал сдаваться. Коротышка подбежал к краю последней крыши, и перед ним открылась пропасть глубиной в четыре этажа. Бельгиец сокращал расстояние. Паренек поспешно взобрался на самый верх и взглянул на ту сторону крыши — то же самое, четырехэтажный обрыв.

В двух метрах под ним из верхнего окна через пропасть, к окну в доме напротив, протянулась бельевая веревка. Ну в точности как у Робина Гуда! Вот это да! Эх, была не была! Коротышка прыгнул вниз, ухватился за веревку и, перехватывая руками, начал перемещаться вдоль развевающихся пижам и шелкового белья к окну на противоположной стороне. Преследователь за его спиной разразился беспомощной бранью на фламандском языке.

Благополучно перебравшись на ту сторону, мальчишка пролез в окно. Обернулся и наградил разъяренного европейца улыбкой на миллион долларов, в качестве компенсации за заимствованный у того паспорт:

— Вот потеха! Здорово повеселились!

Однако бельгиец, судя по всему, не разделял его радости. Что ж, не у всех хорошо с чувством юмора. Коротышка вежливо извинился за причиненное беспокойство перед изумленными хозяевами квартиры, куда он вторгся столь бесцеремонно. Затем с поклоном, чего трудно было ожидать после такого начала, удалился через входную дверь.

На улице уже начинало вечереть. Рыботорговцы сворачивали свои лотки, да и товар их уже попахивал. Однако вечерняя толпа еще не заполнила улицы. Это было любимое время Коротышки, Час голубей,

Приблизительно в это же время на площадь перед монастырем, что возле бара “Гунг Хо”, слетались сотни голубей и принимались издавать звуки, походившие на мурлыканье сразу тысячи блаженствующих персидских кошек. Звук этот почему-то (Коротышка сам не знал, почему) ассоциировался в его сознании с воспоминанием о том, как мать качала его в колыбели.

На самом деле семьи у него давно не было. Не считая, конечно, доктора Джонса, который теперь заменял ему всех родных. Коротышка подозревал, что Инди — воплощение одного из богов Чао-пао (Открывателя сокровищ). Паренек считал, что сам происходит от этого божества, таким образом, в любом случае они с Джонсом оказывались родней.

Коротышка пересек Голубиную площадь и подошел бару “Гунг Хо”. Именно там он впервые встретил Индиану. Парнишка вошел внутрь. В глубине, в отдельной кабинке, Инди потягивал женьшеневый чай. Заметив друга, Коротышка подбежал к нему и, расплывшись в улыбке, плюхнулся на стул напротив.

— Инди, я раздобыл паспорт для By Хана! — возбужденно прошептал он и протянул паспорт бельгийца.

При виде документа брови Джонса поползли вверх:

— Где ты это взял? Я же, кажется, сказал, чтобы ты больше не воровал?

—Я и не воровал, — оскорбился тот. — Он сам дал. Ему не нужен больше.

Паренек так искренне изобразил оскорбленную невинность, что Индиана почти поверил ему. Во всяком случае, спрятал принесенный для By Хана паспорт себе в карман. Коротышка просиял. Именно за это он и любил Инди. Они были под стать друг другу: оба увлекались подыскиванием новых владельцев, новых рук для ценностей и вещей, слишком залежавшихся на одном месте. К примеру, Индиана собирался найти новое пристанище и для самого Коротышки: взять его с собой в Америку.

Инди покосился на паренька и протянул ему деньги:

— Ладно, парень. Я могу положиться на тебя в отношении билетов на самолет?

— Проще пареной репы. Возьму машину у своего дяди Вонга, съезжу поговорю с продавцом билетов и буду ждать тебя у клуба.

— У самого входа, — кивнул Индиана. — За час до рассвета. Часы есть?

— Будь спок.

— Хорошо. И передай спасибо своему дяде за то, что он разрешает тебе пользоваться его машиной.

— Он не против. А мы скоро улетаем в Америку?

— Да, скоро. Сначала в Дели. А теперь дуй. Мне надо еще увидеться с одним человеком.

Коротышка оставил Индиану и вышел из бара. И прямиком бросился к дому немецкого дипломата, с которым у него было шапочное знакомство. Просто он чистил ему ботинки в одном роскошном борделе и услышал краем уха, как тот сказал своей спутнице, что уезжает на неделю проведать родственников в Эльзас.

Добежав до дома дипломата, Коротышка обошел его сзади и пробрался в гараж через узкую дверцу, вырезанную для кошки в нижней части ворот. Очутившись внутри, он минут десять поиграл с молодым котом, дразня его сооруженной из мотка шерсти мышью, пока тот не завладел добычей и не скрылся с нею в углу под лестницей. Тогда паренек широко отворил ворота гаража и сел в машину — открытую модель “дуйсенберг-аубурн” кремового цвета, которую легко можно было завести и без ключа. Во всяком случае, Коротышка уже несколько раз на этой неделе проделывал подобную операцию, отправляясь с Инди в различные поездки. Вот и теперь он нащупал под панелью два проводка, соединил их, так что между концами проскочила искра, и мотор взревел. Коротышка на секунду почувствовал себя героем сказки, попавшим в утробу дракона. Для полноты ощущения он даже зажмурился, прислушиваясь к рокоту машины, вдыхая дым короткого замыкания и почти ощущая окружающие его стены, потолок и пол гаража, точно желудок чудовища.

Вздрогнув от этой пугающей фантазии, он открыл глаза и задом вывел автомобиль из гаража. Затем вышел, закрыл ворота, снова сел за руль и тронулся в объезд дома в сторону дороги. Сидя на месте водителя, Коротышка едва видел из-за руля дорогу и с трудом доставал ногами до педалей. Однако и этого ему было достаточно, чтобы справиться с управлением. Городские улицы сменились сельской дорогой. День догорал. Наступил излюбленный час Коротышки: когда солнце, оранжевое, как апельсин, и раскаленное, как уголь, висело над краем земли, готовое вот-вот кануть в ночи.

Рано вечером он уже стоял в небольшой конторе при английском аэропорте, пытаясь договориться о билетах на самолет с чиновником по фамилии Вебер.

— Вряд ли я смогу найти место для вас, —говорил чопорный англичанин.

— Это не для меня. Для доктора Джонса, знаменитого профессора, — не сдавался мальчик, протягивая чиновнику большую часть денег, данных Индианой. — Важное государственное дело. Я его помощник.

— Что ж, посмотрю, сумею ли что-нибудь сделать для вас, — скептически промолвил англичанин, но деньги взял.

— Сделайте, а... — подмигнул Коротышка. — А доктор Джонс включит вас в свою книгу. Может, вам дадут медаль.

— Я сделаю все, что в моих силах, — заверил чиновник, несколько сбитый с толку странным просителем. — Однако не уверен, что смогу найти три места на один самолет, учитывая, что до вылета остается совсем немного...

Коротышка, вновь подмигнув, сунул ему в виде взятки остальные выданные Индианой банкноты и как бы невзначай приоткрыл спрятанный у него за поясом нож. Вебер явно почувствовал себя не в своей тарелке, принимая подачку от малолетнего гангстера, но отказаться не решился.

— Да, я уверен, что сумею вас посадить, — натянуто улыбнулся он, от всей души желая, чтобы головная контора в Лондоне поскорее отозвала его от сюда, вернув к цивилизации.

Коротышка отвесил Веберу изысканный поклон, затем пожал руку и под конец откозырял, поднеся ладонь к своей бейсбольной кепочке. После чего кинулся обратно к машине и помчался в город. Вернувшись, он оставил автомобиль в сарае у приятеля, который был у него в долгу. Ночь уже открывала свои глаза. Она представлялась пареньку хищником, который, проспав весь день, с темнотой поднимался, чтобы утолить голод. Еще одним любимым временем суток Коротышки была вся ночь напролет.

Он зашагал в направлении пристани. Следовало соблюдать осторожность в подобных местах, где на парней его возраста был большой спрос. Его могли насильно увезти юнгой на корабле или, хуже того, принудить к каким-либо более позорным занятиям. Однако столь пронырливого паренька, как он, это не пугало. Зато Коротышка знал наверняка, что нигде больше ему не удалось бы бесплатно поужинать. Ибо, как и проснувшаяся ночь, Коротышка чувствовал, что проголодался.

Из груды мусора, скопившегося на задворках одного из портовых кабаков, паренек извлек гладкую дощечку и отправился, вооруженный ею, вниз, к плещущимся о сваи маслянистым водам. Зайдя в море по щиколотку, он присел на корточки и приготовился ждать. Пять минут просидев в полной неподвижности и молясь про себя Наге, дракону-повелителю этого моря, Коротышка вдруг несколько раз подряд с размаху что было сил хлопнул доской по поверхности моря. Через мгновение оттуда всплыла вверх брюхом аппетитная рыба-луна. Схватив добычу за хвост, Коротышка для верности еще раз ударил ее головой о доску. Затем выбрался из воды на прибрежный песок, разделал рыбину ножом и принялся за нежное сырое мясо, гадая, водится ли рыба-луна в Америке.

Затем мысли его перескочили на американское кино. До назначенного ему Инди часа времени оставалось еще порядочно, поэтому Коротышка решил пройтись до кинотеатра “Тайфун” и посмотреть, что нового там показывают. В этом кинотеатре крутили преимущественно американские ленты — специально для разношерстной толпы, заполнявшей банковский и дипломатический районы города. Именно на сеансах в “Тайфуне” Коротышка и выучился кое-как объясняться по-английски.

Прочитать афишу ему оказалось не под силу — собственно, читать он вовсе не умел, не считая нескольких слов, которым научил его Инди, — но буквы на ней явно выглядели иначе, чем в прошлый раз. Коротышка решил проверить. Забравшись на два прислоненных к задней стене кинотеатра мусорных бака, парнишка юркнул в открытую форточку туалета, встают ногами на бачок и спрыгнул на пол, до смерти напугав расположившегося в кабинке господина. На предложение Коротышки почистить ботинки тот ответил вежливым отказом. Тогда парнишка проскользнул в достаточно широкий зазор под дверцей кабинки и устремился в зрительный зал.

Расположившись у самого прохода — на тот случай, если потребуется быстро ретироваться, — он опустился пониже, чтобы контролеры, знавшие Коротышку в лицо, не сразу заметили его присутствие. Все сошло как нельзя лучше. Коротышка сунул в рот жвачку и устроился поудобнее, чтобы насладиться картиной.

Показывали забавную комедию. Частный детектив по имени Ник откалывал номера, разыгрывая свою жену Нору, весьма миловидную даму. И еще у них был ужасно глупый пес по кличке Аста. Ник как раз потягивал очередную порцию мартини в притоне, где собрались злодеи, когда запоздало прокравшаяся в зал парочка влюбленных уселась прямо перед Коротышкой, загородив ему экран. Он уже собирался пересесть на друге место, как вдруг заметил в просвет между креслами, что женщина кладет свою сумочку между собой и своим спутником. Такую возможность упустить было нельзя. Парнишка выждал минут десять и, убедившись, что парочка всецело погрузилась в созерцание фильма, протянул руку и переложил плохо лежащую вещь себе на колени.

Это была серебристая матерчатая сумочка с перламутровой застежкой. Коротышка расстегнул ее и быстро перерыл содержимое. Ух ты! Вот удача: внутри, среди прочего, оказалась отделанная камнями косметичка, а в ней — миниатюрные часики. Именно то, что ему было необходимо, чтобы не опоздать на встречу с Инди, когда короткая стрелка будет стоять на цифре четыре, а длинная — на двенадцати (Инди обучал его еще и счету; это Коротышке давалось легче.) Добрый знак, предвещавший удачу на весь остаток ночи. Паренек мысленно поблагодарил своего покровителя Чао-пао, сунул часики в карман, застегнул сумочку, выбрался со своего места и, задыхаясь, словно после долгого бега, рухнул в проходе к ногам сидевшей впереди дамы.

— О, Боже! — вскрикнула та.

— Леди, вор украл вашу сумочку... — затараторил Коротышка, протягивая вещь владелице. — Я догнал и отнял. Он хотел меня убить, но я сбежал. Вот, возьмите.

— Бедняжка! — откликнулась дама, поспешно проверяя, целы ли деньги в кошельке, и, удостоверившись, что все в порядке, облегченно вздохнула.

— Тс-с-с!.. — вмешался ее спутник, по опыту предпочитающий не вступать ни в какие контакты с уличными пройдохами.

Дама непонимающе вскинула брови. Коротышка изобразил страшную боль от побоев.

— Вот тебе, милый, — дама протянула ему два доллара. — За то, что ты такой смелый и честный мальчик.

— Спасибо, леди! — Коротышка с благодарностью сунул деньги в карман и, позабыв про мифические побои, вскочил и выбежал из зала, провожаемый изумленным взглядом дамы.

На улице бурлил вечерний Шанхай: бумажные фонарики, жонглеры, проститутки, торговцы — дым столбом... Коротышка, чувствуя себя Ником Чарльзом, приблизился к одной из прогуливающихся поблизости проституток, с разрезом на боку по всей длине платья и еще одним на щеке, и подмигнул ей:

— Эй, милашка, сигареты не найдется?

Та собралась было ответить что-то резкое, но передумала и, порывшись в сумке, протянула мальчишке жвачку.

— Ух ты! — воскликнул тот, пряча в карман и этот трофей. — Спасибо, леди!

“Ну и вечер!” — думал он, спеша бегом навстречу новым сюрпризам.

На один доллар, полученный в кинотеатре. Коротышка купил музыкальный волчок, который еще и сверкал в придачу. Трое парней пристали к нему, намереваясь отнять игрушку. Пришлось огреть ею по голове одного из них, одновременно перемахивая через забор. В результате ни погони, ни волчка... Оставшись с одной ручкой от игрушки. Коротышка изо всей силы запустил ею в направлении преследователей. Когда-нибудь он станет таким же великим питчером, как Левша Гроув. Он тоже левша — и кидает вон как далеко.

Второй доллар он отдал старушке, просившей милостыню на крыльце, мимо которого он проходил. Видеть побирающихся пожилых людей для него было невыносимо. Собственная его бабка уже умерла, но ему всякий раз представлялось, будто это она стоит на приступке с протянутой рукой. Эта мысль не шла у него из головы.

Старушка поклонилась ему. Коротышка в ответ поблагодарил за то, что та позволила ему помочь ей.

Пошел сильный дождь. Паренек поспешил вернуться в сарай к своему приятелю и застал там группу мужчин, окруживших одного типа, который гадал им. Около часа Коротышка провел, наблюдая за этим занятием. Но когда он попросит гадальщика, чтобы тот кинул стебли тысячелистника и на его будущее, тот отказался.

Тогда Коротышка отошел прочь и пристроился отдохнуть за сваленными в сарае мешками чая и вскоре задремал, усыпленный голосами матросов, игравших неподалеку в кости. Кости, гаданье — все одно, никакого проку... Проснувшись, он обнаружил влюбленную парочку, целующуюся за грудой мешков напротив, и несколько минут наблюдал за нею. Они казались удивительно счастливыми. “Интересно, у них есть дети?” — подумал паренек.

Заслышав доносящиеся из соседнего помещения звуки радио, Коротышка встал и направился туда. Приемник стоя на полу, а возле него на корточках сидел пьяный матрос, пытаясь поймать станцию, транслирующую контрабандные американские записи. Музыка то и дело прерывалась другой программой, по которой передавали очередную часть радиоспектакля о Тени, чувствовавшей зло в сердцах людей и умевшей омрачать их разум. Парнишка любил этот спектакль и старался не пропускать ни одной трансляции. Однако матрос отшвырнул Коротышку от приемника, как котенка — видимо, это развлечение предназначалось для индивидуального пользования.

Но Коротышка не слишком опечалился. Все равно ему уже скоро пора выезжать. Он бросил взгляд на добытые в кинотеатре часы. Самое время. Коротышка направился к машине, сел, завел ее и выехал на улицу. Дождь утих.

К клубу Коротышка прибыл ровнехонько в назначенный час, однако Инди у входа не оказалось. Швейцар попытался было прогнать его, крикнув, что ставить машины у подъезда запрещено, но паренек сунул ему в руку изящные дамские часики, и тот разрешил постоять еще, только чтобы не мешать подъезду других автомобилей.

Не прошло и минуты, как с неба низвергся Индиана. Да не один, а с дамой.

— Вот это да!.. Ничего себе, мягкая посадка! — произнес, опомнившись, паренек.

— Жми, Коротышка! — откликнулся Инди.

Под визг тормозов они сорвались с места и устремились в шанхайскую ночь.

— Это еще что такое: молокососза рулем?! — не поверила своим глазам Уилли.

— Успокойтесь, я сам учил его вождению, — невозмутимо отозвался Индиана.

— А, ну тогда другое дело! У меня на душе сразу стало гораздо спокойнее! — съязвила она.

На повороте Уилли швырнуло на Инди. Тот уверенным движением протянул руку к корсажу ее платья.

— Слушайте, мы же с вами едва знакомы! — возмутилась девушка. — Некоторые мужчины бог весть что себе...

— Не обольщайтесь, — парировал Инди. — Где антидот?

Самочувствие его совсем ухудшилось. Он нащупал пузырек за ее корсажем, извлек его оттуда, непослушными от яда пальцами открутил крышку, поднес горлышко к губам и, поморщившись, выпил.

— Вид у вас неважный, — заметила Уилли.

— Я всегда плохо переношу яд, — проронил тот, вытирая губы рукавом. — Коротышка, сверни направо, к мосту Ванг Пу.

— Понял, шеф! — прокричал паренек (ведя машину, да еще на такой скорости, он старался походить на Джеймса Кэгни).

Оглянувшись, Инди заметил висящий у них на хвосте внушительных размеров черный седан и сообщил:

— Похоже, у нас попутчики...

Уилли совершенно упала духом. Если Лао поймает ее теперь — ей действительноконец. С работой в клубе можно распрощаться, алмаз она потеряла, этот сумасшедший пацан в любую минуту, того и гляди, врежется во что-нибудь вместе с ними, два ногтя на руке сломано... А теперь еще и это. Последняя капля. Ну хорошо, с остальным она еще готова смириться, но как ей дальше выступать на сцене, если она выглядит, как... Она взглянула на свое отражение в зеркале, укрепленном на борту машины: все оказалось еще ужаснее, чем она думала. На глаза Уилли навернулись злые слезы.

— Посмотрите только, что вы со мной сделали! — накинулась она на Индиану. — Помада размазана, два ногтя сломаны, на чулке затяжка...

Докончить обличительную тираду ей не удалось. Пуля, пущенная из преследующего их седана вдребезги разнесла зеркало, обдав их стеклянными брызгами. Инди и Уилли нагнулись, сжавшись на заднем сиденье. Коротышка же и без того сидел так низко, что голова его едва возвышалась над баранкой.

— Мои неприятности, похоже, все-таки пострашнее ваших, — пробормотал Джонс, вынимая пистолет из кобуры у себя подмышкой. Он выстрелил по преследователям, после чего рявкнул: — Вон туда, Коротышка! В туннель!

Они нырнули в туннель, все так же преследуемые седаном, фары которого горели подобно глазам хищника.

— Что же делать?! — в отчаянии прокричала Уилли, осознавая всю непоправимость происходящего. — Куда мы едем?

— В аэропорт, — отрезал Инди и вдруг, перегнувшись через переднее сиденье, схватился за руль и принялся помогать Коротышке. — Нет, налево! Налево!..Так, парень, теперь хорошо.

Уилли сползла еще ниже. Их “дуйсенберг” вырулил на людную площадь, где толпилось тысяч десять торговцев, нищих, проституток, матросов, воров, зевак, кули и рикш в окружении бумажных фонариков, флагов, вывесок, витрин и лотков. При виде приближающейся с ревом машины толпа рассеялась. Часть ее устремилась вслед за промчавшимся автомобилем, так что к моменту появления черного седана проезд оказался закупорен. Преследователи протаранили лоток с овощами, со скрежетом въехали на тротуар и затормозили в самой гуще народа.

— Похоже на китайское рагу, — прокомментировал, обернувшись, Индиана.

Уилли оглянуться не отважилась. Наконец-то они оторвались от погони — “дуйсенберг” устремился на шоссе, ведущее за город.

— Коротышка, ты был в аэропорту? — спросил Джонс.

— Само собой. Мистер Вебер обещал найти места для тебя, меня и By Хана.

— By Хан с нами не полетит.

Коротышка поразмыслил над этим последним известием. Бросить их By Хан не мог: он был слишком верен Инди. Значит, тот либо мертв, либо схвачен, либо прикрывает их отход. Любая из этих трех версий представлялась вполне вероятной. Во всяком случае, теперь вся забота о безопасности их брата по духу и покровителя ложилась целиком на его, Коротышки, плечи.

— Не беспокойся, Инди, — заверил паренек. — Теперь твой телохранитель — Коротышка.

Уилли отважилась обернуться и кинуть взгляд назад. Далеко позади на повороте сверкнули фары преследователей.

— Лишнее место в самолете займу я, — сухо заявила она. — Кстати, куда мы летим?

— В Сиам, — отозвался Индиана, перезаряжая пистолет.

— Сиам?.. — вздрогнув, переспросила Уилли. — Но я для этого я неподходяще одета...

Ей хотелось жаловаться, спорить, но, похоже, ни одно божество и ни один судья в этом языческом мире не желали смилостивиться над ней. И меньше всех — этот неотесанный чурбан, восседавший рядом. Она с горечью взглянула на него. А может быть, все не так уж и плохо? Как-никак в Сиаме ей еще бывать не приходилось.

Мимо промчался установленный на обочине указатель “АЭРОПОРТ НАНГ ТАО”. Преследователи, казалось, вновь стали нагонять их. Коротышка свернул на гравиевую дорожку, ведущую к взлетной полосе, где разогревал двигатели трехмоторный самолет. “Дуйсенберг” со скрежетом затормозил на площадке перед ангаром, и все трое выскочили. Коротышка тащил на плече сумку Джонса.

В проходе для пассажиров их встретил английский чиновник:

— Доктор Джонс, моя фамилия Вебер. Со мной беседовал ваш... помощник, — стрельнув глазами в сторону Коротышки, сообщил англичанин. — Мне удалось отыскать для вас три места. К сожалению, только в грузовом самолете, полном домашней птицы...

— Он что, издевается? — возмутилась Уилли.

— Мадам, — официально обратился к ней Вебер, — это лучшее, что мне удалось раздобыть для вас за столь короткое... Боже мой! Вы ведь Уилли Скотт, знаменитая певица?

Уилли не знала, куда глаза девать при виде глупой улыбки, в которой расплылся англичанин. Но затем вдруг почувствовала себя польщенной: это же надо, чтобы в такой дыре, в худший день своей жизни встретить поклонника!

— Да, вы угадали, — зарделась она горделивым румянцем.

— О, мисс Скотт! — залепетал чиновник. — Я столько раз имел счастье наслаждаться вашими выступлениями... Скажу больше...

Уилли уже начала было подумывать, что день в конечном счете выдался не такой уж ужасный, как вдруг Джонс опять все испортил, рубанув:

— Можешь оставаться тут сколько угодно и раздавать автографы, детка, а нам с Коротышкой пора... — с этими словами он и мальчуган ринулись к самолету. Уилли заколебалась, но появление на летном поле черного седана послужило для нее достаточно веским доводом. Сладчайшим голосом, обласкав Вебера взглядом усталой королевы, она пропела:

— Так приятно встретить здесь своего почитателя, мистер Вебер, но, к сожалению, мне нужно спешить... — и, обернувшись, хрипло заорала вслед Индиане и Коротышке. — Черт побери, подождите меня!

Провожаемая взглядом ошеломленно машущего ей на прощание Вебера, Уилли пустилась вдогонку за двумя своими спутниками и едва успела запрыгнуть в самолет. Черный седан затормозил перед оградой. Из него выпрыгнули Лао Че и несколько его приспешников с пистолетами. Встревоженные шумом и появлением вооруженных людей, к машине медленно приблизились двое полицейских. Устремив взор на набирающий разбег самолет, Лао заметил Индиану, который, приветственно взмахнув рукой, захлопнул грузовой люк.

Громилы повернулись к своему повелителю, ожидая приказаний. Однако старый гангстер лишь ухмыльнулся. Ибо на борту самолета, который как раз в этот момент пробегал мимо них по взлетной полосе, виднелась надпись: “ГРУЗОВЫЕ ПЕРЕВОЗКИ ЛАО ЧЕ”. Пилот при виде Лао поприветствовал хозяина. Тот со смехом отсалютовал в ответ. Самолет с ревом оторвался от земли, и силуэт его стал удаляться на фоне занимающегося оранжевого рассвета.

Самолет держал курс на запад. Уилли в блестящем платье, скорчившись на полу грузового отсека, пыталась согреться и одновременно была вынуждена отгонять десятки осаживающих ее растревоженных цыплят. Это было уже слишком.

— Хватит меня клевать, тупые клуши! А не то окажетесь на сковородке! — огрызнулась она.

Самое худшее заключалось в том, что обстановка, в которую попала Уилли, возвращала ее к истокам: на птицеферму отца, в Миссури, с бесчисленными грязными курами. Мама без конца твердила, что там ей и суждено провести жизнь. Что сколько бы Уилли не мечтала и не рвалась прочь, ей никогда не вырваться с птицефермы. Если только не случится чудо — а чудес на свете не бывает, говорила мать.

Однако подвернувшийся счастливый случай вовсе и не был чудом. В восемнадцать лет Уилли избрали королевой красоты в их округе. Просто потому, что она оказалась самой красивой среди местных девушек. На деньги, полученные в качестве приза, она отправилась в Нью-Йорк, чтобы стать актрисой и танцовщицей. Там тоже обошлось без чудес, которых там действительно не было и которых все в этом городе постоянно ждали. Поэтому Уилли решила отправиться дальше на запад.

В Чикаго она связалась с опасной компанией, и ей пришлось довольно поспешно оттуда уехать. Так что в Голливуд она прибыла не в лучшей форме, а если ты хочешь стать танцовщицей, в такой форме там появляться нельзя. В результате Уилли оказалась перед выбором: либо вернуться назад, в Миссури, либо двигаться дальше на запад. А уж если Уилли в чем-то и была уверена, так это в том, что из всех мест, где чудес не существует, Миссури самое безнадежное.

Странствуя автостопом, девушка познакомилась с одним стильно одетым типом, который уверил ее, что Восток открыт для нее. Что ж, тут он не соврал. Уилли сама убедилась: Восток оказался действительно открытым — но скорее на манер бездонной ямы. В Шанхае чуда с нею тоже не произошло, и тем не менее карьера ее начала мало-помалу складываться. Она стала местной знаменитостью, обзавелась подражателями и ухажерами. Перед ней открывались некоторые перспективы... Теперь, однако, все это осталось в прошлом. Перспективы обратились в ретроспективы. В рот ей то и дело попадали птичьи перья. На вкус настоящее ничем не отличалось от забытого Миссури.

Дверца в хвосте самолета открылась, и в проеме возник Индиана Джонс. Он уже успел переодеться. Теперь на нем были рубашка цвета хаки, поверх нее — кожаная куртка, а также грубые штаны и ботинки, шляпа с закатанными полями, кожаная сумка через плечо и потертая кобура на поясе. В одной руке он держал свернутый смокинг, а в другой скрученный в кольцо бычий хлыст.

Индиана подошел и сел между Уилли и Коротышкой, предварительно повесив хлыст на привинченную к стенке салона вешалку, а парадную одежду положив прямо на пол.

— Укротитель львов? — поинтересовалась Уилли, думая о том, какие же все-таки эти мужчины в душе мальчишки.

— Коль уж я по доброте своей позволил тебе прилепиться к нам, то дай своему ротику немного отдохнуть. Хорошо, детка? — Инди снисходительно похлопал ее по бедру, чувствуя, что эта непредвиденная спутница все больше начинает действовать ему на нервы.

Уилли спокойно убрала его руку со своего бедра. У этого парня, похоже, лишь одно на уме — а сейчас не время и не место. Да и парень не тот.

— Я замерзла, — произнесла она, поднимаясь, и, накинув на плечи смокинг Индианы, направилась в хвост самолета. — И что значит “прилепиться”? С той самой минуты, как ты переступил порог ночного клуба, ты глаз не мог от меня оторвать...

— Неужели? — состроил удивленную гримасу Джонс, откинулся, опершись спиной о клетки с цыплятами, надвинул шляпу на глаза и тут же погрузился в сон.

Дверца кабины приоткрылась. Сквозь щель помощник пилота внимательно изучил обстановку. Взгляду его предстали Уилли, которая уже успела влезть в рубашку, брюки и смокинг Инди и спала на превращенном в подушку блестящем платье, затем сам Индиана, по-прежнему крепко спавший, прислонившись к клеткам с курами, и рядом с ним — столь же сладко спящий Коротышка в кроссовках, бейсбольной шапочке, стеганых штанах, потертой хлопчатобумажной куртке. Голова паренька покоилась на плече у археолога.

Помощник обернулся к пилоту, который в этот момент получил по рации указания от хозяина. Встретившись глазами с помощником, пилот кивнул. Помощник взял и взвесил в руке большой гаечный ключ. Затем вновь перевел взгляд на Индиану. Однако через мгновение он передумал, положил ключ на место и вытащил из-за пояса нож. Но едва он выше из кабины в грузовой отсек, как Индиана зашевелился. Помощник поспешно ретировался.

Пилот выругался по-китайски и протянул помощнику пистолет 45-го калибра. Тот внимательно осмотрел оружие и тихо спросил, нужно ли убрать вместе с мужчиной женщину и мальчишку. Пилот кивнул. Помощник заколебался и несмело возразил, что это повредит его карме. Пилот в сердцах набросился на него. Завязалась перепалка, во время которой то и дело поминались предки того и другого. В конце концов пилот отнял у помощника пистолет, приказал подменить его за штурвалом и отправился сам выполнять грязную работу.

Индиана продолжал спать как ни в чем не бывало. Но стоило пилоту шагнуть к нему, как произошло любопытное событие. Откуда-то из стоящей на самом верху клетки выпало яйцо, скользнуло по подстилке, покатилось по наклонной планке, затем ярусом ниже в мягкую подстилку, снова скатилось с нее, замерло у края и, наконец, полетело вниз... Не просыпаясь и не сделав ни единого лишнего движения, Инди протянул руку и поймал яйцо на лету, не дав ему разбиться. Джонс не был непогрешимым, всевидящим чародеем, просто у него было чутье на падающие яйца.

Увиденное заставило пилота остановиться и сильно призадуматься. Изумленный и напуганный, он попятился, на ходу посрамленно улыбаясь своему помощнику. Они вновь тихо принялись обсуждать создавшееся положение. Им нужно было выполнить приказание. Однако по зрелом размышлении они решили предоставить это богам. Пилот щелкнул тумблером, сливая горючее из бака. Помощник приладил ему и себе парашюты.

Слабый шорох вовремя разбудил Уилли, и она успела заметить, как помощник пилота, стоя перед открытым люком, задернул за собой занавеску. Она перевернулась на другой бок, намереваясь снова уснуть. Но в этот момент мимо прошел первый пилот и скрылся за той же занавеской в хвосте самолета. Это ее насторожило. Судя по размерам самолета, вряд ли им управляет многочисленный экипаж. Хм... “Интересно, кто же тогда там остался?” — подумала она, поднялась, прошла вперед и просунула голову в дверцу кабины. Никого. Уилли с грохотом закрыла дверцу и завопила:

— В кабине никого нет!

Коротышка, привыкший быть всегда начеку, тут же пробудился от сна. Инди же, еще не отойдя хорошенько от действия яда, продолжал спать мертвым сном. Уилли кинулась в хвост самолета, рванула занавеску, и ее глазам предстали два единственных члена команды с парашютами за спиной, приготовившиеся к прыжку.

— О, Господи! Нет! Индиана, на помощь! Проснись же! Пилоты хотят выпрыгнуть! — вновь завопила она.

Коротышка, подбежав на зов Уилли, застыл с открытым ртом. Ну и ну! Это была не шутка — пилоты и впрямь их бросают!

— Уже прилетели? — запинаясь, пробормотал Инди, с трудом открывая глаза.

Уилли с быстротой молнии подлетела к нему и стала тормошить его. Кожаная куртка на нем походила на пилотскую. Наверняка он знает, как управлять этой летающей колымагой.

— В кабине никого... они выпрыгнули с парашютом... Сделай же что-нибудь! — кричала девушка, расталкивая Джонса.

Тот, наконец, пришел в себя, вскочил и кинулся в хвост самолета. Возле открытого люка уже никого не было. Лишь внизу, в воздухе, словно распустившиеся цветы, белели два парашюта. Инди поспешил в кабину, мгновенно оценил ситуацию, уверенно занял место пилота и взялся за штурвал.

На глаза Уилли навернулись слезы благодарности. Она радостно засмеялась, решив, что в конечном счете этот странный археолог живет не зря. Облегченно вздохнув, она, больше для проформы, спросила:

— Ты умеешь управлять самолетом?

Инди деловито осмотрел панель управления, нажал пару кнопок, переключил какой-то тумблер, затем взял в руки штурвал.

— Нет, — ответил он и наивно спросил в свою очередь: — А ты? Уилли внезапно побледнела.

— Я пошутил, дорогуша, — Инди улыбнулся во весь рот. — Я умею, все в порядке. Вот смотри. Альтиметр — нормально. Стабилизатор — есть. Скорость — в норме. Горючее...

Наступила долгая пауза. Уилли еще не отошла от его последней шутки и потому была не слишком расположена шутить дальше. Однако молчание Инди и выражение его лица не предвещали ничего хорошего.

— Горючее... — напомнила ему Уилли. — Что горючее? Что там?

Вместо ответа Индиана медленно поднялся из-за штурвала. Проследив за его взглядом, Уилли увидела, как последний из еще крутившихся винтов замер. Самолет устремился носом вниз.

— У нас неприятность... — выдавил из себя Инди и, пройдя мимо стоящей возле дверцы Уилли, крикнул: — Коротышка!

— Я уже проверил. Больше парашютов нет, — выпалил, подбежав, запыхавшийся паренек и подумал про себя: “Может быть, у них могут вырасти крылья, как у шелковичных червей, которых бог Обезьян Bo-Май превратил в мотыльков, чтобы те спаслись из неволи?”

Инди принялся лихорадочно перерывать все ящики. Уилли же, остававшуюся в кабине, вдруг вывело из забытья внушительное зрелище: прямо на них надвигалась сияющая вершина горы.

— Индиана! — пронзительно вскрикнула она, не столько призывая его на помощь, сколько испытывая потребность в утешающем прикосновении другого человеческого существа перед неотвратимой гибелью.

Однако боги смилостивились над ними. Самолет прошел в нескольких дюймах над пиком, сметя с него снежную шапку. Сердце в груди у девушки остановилось, но ноги сами собой вынеси ее в грузовой отсек, где глазам предстал Индиана, выволакивающий из ниши скатанное в огромный тюк желтое полотнище. На тюке виднелась надпись: “СПАСАТЕЛЬНЫЙ ПЛОТ”.

— Ты спятил?! — взвизгнула она.

— Помоги мне, Коротышка, — скомандовал Инди, не обращая на ее визг ни малейшего внимания.

Вдвоем они принялись расстилать плот поверх открытого грузового люка, в то время как Уилли продолжала визжать:

— Вы психи! Это же плот! Мы ведь не тонем,а падаем!

— Хватит орать, лучше иди сюда, черт подери! — осадил ее Джонс, после чего обратился к пареньку: — Коротышка, подойди и обхвати меня покрепче.

Тот цепко обвил старшего товарища руками, предвкушая крушение, которое превзойдет самые головокружительные сцены из “Крыльев” (а их он смотрел четыре раза). Уилли секунду поколебалась, но потом решила, что гибнуть в одиночку еще хуже и по-девчоночьи крикнула:

— Возьмите меня с собой!

Она схватила свое блестящее платье (так, на всякий случай, чтобы было что надеть, если они чудом все-таки уцелеют), подбежала и, не выпуская платья из рук, обхватила Индиану сзади за шею. Так что теперь они с Коротышкой вдвоем должны были висеть у того за спиной.

Индиана вцепился в плот, не отрывая глаз от проносящегося совсем близко под ними склона горы. Высота пять метров. Три... Два! Он изо всех сит оттолкнулся и прыгнул в люк, дернув одновременно за шнур экстренного надувания плота. Коротышка зажмурится, приготовившись к полету...