Инквизитор

Глава шестая

– Аккуратнее, господин, вы так расшибетесь, – Ёган поймал и удержал солдата от падения.

– Ты б хоть факел какой-нибудь нашел.

– Найду. Без факела в такой тьме – беда.

– Лошадь-то моя где?

– Куда вам на лошадь? Убьётесь.

– Я скорее пеший убьюсь. Где лошадь?

– Да вот она, сюда.

Он подвел Волкова к лошади.

– Вот стремя, ногу давайте. Куда мы в такую темень-то? Я уж думал, мы сегодня тут переночуем.

– Ночевать надумал? Ты днем собирался в подвале сидеть.

– Это да. Честно говоря, всякое в голове было. А вишь, как оно вышло? Вы с бароном винище хлестали, а меня на кухне кормили. Жизнь такая штука. Я думал, что меня завтра на площади кнутом охаживать будут, давайте… Все, сели?

– Поводья.

– Вот они. Я вот думаю, может, на конюшне переспим? Куда мы в такую темень? Ни луны, ни звезд, дождь.

– Нет. Тут ехать две тысячи шагов. Доедем, не заблудимся.

– Тогда держитесь, – Ёган сам залез на коня. – Не дай Бог, упадете на руку.

– Болван. Скорее ты упадешь, чем я.

– Сколько же вы выпили?

– Бог его знает. Ты факел нашел?

– Два взял.

Ёган достал факела из связки, что лежала у ворот, зажег один из них. Стражники открыли ворота и выпустили их из замка.

Дорога от замка до Малой Рютте – сплошная длинная лужа. Ночь. Темень. Хорошо, хоть дождь не шел. Изредка среди рваных туч мелькали звезды.

– Надо было остаться в замке, а утром бы поехали, – невесело бубнит Ёган, пытаясь осветить факелом дорогу.

– Нет, едем на заре, – беззаботно отвечал Волков. – Хочу побыстрее отсюда уехать.

– Так телега ж плохая. Кузнец говорит…

– Да к дьяволу твоего кузнеца. Вещи в мешки, на коней погрузим и увезем как-нибудь. Лишь бы уехать отсюда. Дурные тут у вас места.

– Места-то дурные, что ж сказать. Только, вот, раз барон у вас теперь в дружках – пару дней могли и подождать, пока кузнец телегу ремонтирует.

– А я смотрю, тебе понравилось на кухне у барона.

– А кому ж не понравится? Бобы с салом, целый горшок. Сказали – жри, сколько сожрешь. И хлеба ешь – сколько съешь. Так еще и пива дали. – Он еще что-то хотел сказать, как его конь резко дернулся в сторону, так, что Ёган чуть не уронил факел. – У, черт.

– Ты коня-то не дергай. Он в темноте лучше тебя видит, а еще и носом чует. – Заметил Волков.

– Да я и не дергал его, – удивленно произнес Ёган. – Дурной он какой-то.

И снова конь дернулся, подсел а задние ноги, не захотел идти вперед.

– Да что с тобой? Не пойму, кто из нас пьян, болван, – произнес солдат, и тут и его конь встал. – Эй, ну а ты-то что?

В ответ его старый добрый конь тихо заржал, почти заговорил.

– Ну, хватит тебе, – Волков погладил коня по шее. – Поехали потихоньку.

Он чуть дал шпор, и конь нехотя двинулся вперед, за конем Ёгана, за факелом. Тот чуть остановился впереди, дожидаясь солдата.

– Ну, хоть тучки разлетелись. Теперь видать, куда ехать. – Говорил Ёган. – Близко уже. Вон, уже и огонечек видно, что у харчевни висит.

И тут справа от них, в ночной тишине, оглушительно громко хрустнула ветка. Конь солдата снова тихо заржал. Конь Ёганал дернулся, чуть не роняя седока, сам он едва удержал факел.

– А, ну, тихо, ты, мешок с колбасой, – ругался Ёган.

И в этот момент снова оглушительно громко захрустели ветки, совсем рядом. Что-то большое и тяжелое мерно, но быстро ломилось через кустарник. Солдат и слуга смотрели в темноту в сторону источника звука. И одновременно оба в десятке шагов у себя увидели два зеленых звериных глаза. Большие, яркие, жуткие, смотрящие на них. Дышало оно с бульканьем, глубоко и надрывно. И низко подрыкивало с каждым движением.

– А-а! – Заорал Ёган. – Никак медведь. Медведь, господин, медведь!

Его конь рванул вперед так, что Ёган уронил факел. Конь солдата бросился вслед за ним. Солдата откинуло назад, и он каким-то чудом удержался в седле.

– Стой, ты, демон! – Рычал он на коня, здоровой рукой изо всех сил натягивая поводья. – Убьёмся же насмерть.

Но конь не слушал ни его, ни поводья и летел по ночной дороге, каким-то чудом перепрыгивая лужи и объезжая препятствия. Солдат не знал, гнался ли за ним этот зверь. Все, что он делал, – пытался не вывалиться из седла, потому что управлять конем было невозможно, до той самой минуты, пока они не въехали в деревню. Тут, на пригорке, где уже пахло навозом, золой и дымом, он смог успокоить коня, хотя тот продолжал гарцевать, дрожать и тихонько ржать.

– Ну, чего ты, дурень? Успокойся. – Говорил солдат, всматриваясь в темноту. – Нет никого уже, отстал он.

Сам при этом поглаживал эфес. И тут, прямо из тьмы, на них выскочил конь, с храпом пронесся мимо. Всё, что мог понять Волков, – это то, что Ёгана на нем не было.

– Испугал, зараза, – выругался солдат.

Он действительно испугался. Перевел дух и заорал в темноту:

– Ёган!

Где-то, совсем рядом, залилась лаем собака. Еще одна ей ответила. Перекличку подхватила ещё одна, и так по всей деревне.

– Ёган! – Не унимался солдат. – Ёган!

Но отвечали ему только собаки.

– Так, – произнес он, чуть подумав. – Придется будить людей.

Он было хотел отъехать от деревни, покричать еще, но конь отказался, зло фыркнув и замотав головой, скакнул и встал, как вкопанный.

– Чертов трус, – сказал солдат. – Ладно, поехали в харчевню, разбудим людей. Будем искать этого дурня.

Весь хмель как рукой сняло. К харчевне он подъехал уже трезвый, и под фонарем харчевни увидел Ёгана.

– А я жду вас, жду, – обрадовался тот.

– Я ору на всю деревню.

– Не слыхал.

– Конь где?

– Так на привязи он, вон.

– А ты как сюда попал?

– Так этот дьявол меня скинул, я за вами побежал.

– За нами? – Солдат смотрел на него с непониманием. – Я на окраине деревни орал тебе, аж охрип. Как ты пеший вперед меня здесь оказался?

– Так не знаю, за вами бежал. Прибежал, а вас нету. Потом конь мой прибежал, потом вы приехали. Я и не слышал, кто, где орет.

– Ясно, – сказал солдат, спрыгнул с коня и стал каблуком стучать в дверь. – Хозяин, отворяй.

– Идите с Богом, – кто-то крикнул из-за двери. – Лечь уже негде.

– Отворяйте, дьяволы, а то запалю хибару, – орал солдат, ещё сильнее стуча каблуком в дверь.

Наконец, кто-то отпер засовы и открыл дверь. На пороге стоял хозяин с лампой и его батрак с топором.

– Ах, это вы, – облегченно вздохнул хозяин и жестом пригласил войти.

– Завтра на заре я съезжаю, – сказал солдат, переступая через спящих на полу постояльцев. – Посчитай все, а сейчас покорми коней.

– Слушаюсь, слушаюсь, – кивал хозяин.

– Ёган, – продолжал Волков, – проследи, что бы покормил и напоил, и почисть всех лошадок наших. Как почистишь – начинай собирать вещи. На заре поедем.

– То есть не поспать мне, – вздохнул Ёган.

– Потом выспишься.

Трактирщик, его батрак и Ёган пошли на конюшню, а Волков двинулся к своим покоям и прямо у лестницы увидел Хильду. Она только что проснулась, была простоволоса, в нижней рубахе и с лампой в руке.

– Вы прямо как разбойник, всех всполошили да напугали, – недовольно произнесла девушка.

Солдат залез в кошель, достал оттуда две монеты по пять крейцеров, протянул ей.

– Чего это? – Спросила девица глядя на монеты.

– Десять крейцеров. Придешь ко мне?

– Прям разбежалась.

– Я на заре уеду. Упустишь деньги.

Он протягивал ей монеты, девушка лампой осветила их стояла в нерешительности. Не брала.

– Ну, берёшь? – Солдат ждал, не убирая денег.

– Тихо вы, – прошептала девица, огляделась, и, забирая монеты, произнесла. – Папаша ляжет, так приду.

Ёган еще гремел чем-то на конюшне, когда почти беззвучно Брунхильда поднялась по лестнице в покои солдата. Осветила их лампой, огляделась, стеснялась, стояла, как будто с духом собиралась. Солдат уже лежал в кровати. Девушка заметно волновалась, встала в двух шагах от кровати, но к ней не подходил:

– Ну что встала? Сюда иди. – Солдат приподнялся забрал у неё лампу.

– Лампу-то потушите.

– Нет, не потушу. Снимай рубаху.

– Ну прям… И лампу не тушите, и рубаху вам снимай.

– Снимай, я сказал. Или сам сниму, встану.

– Вот малахольный, – девица заметно стеснялась, затем подошла к кровати. – Ой, – вскрикнула она.

– Что такое?

– Мизинцем об кровать, – она засмеялась.

– Да ложись ты уже, – солдат за руку потянул ее к кровати, – а то покалечишься еще. Ногу еще сломаешь.

Он схватил её за подол рубахи. Потянул, она пыталась вырваться. Он задрал ей рубаху.

Девушка опять засмеялась, повалилась к нему в кровать.

– Ну что, болван? – Спросил солдат слугу, когда тот вышел из конюшни.

Волков стоял босой, на улице дождя не было, было тепло.

– Ну, – Ёган почесался. – Так вы ж спали.

– Так ты, подлец, тоже спал.

– Ну, есть мальца. Коней я уже оседлал. Сейчас только мешки найду, и вещи будем складывать. Вещей-то много. Нам бы телегу. Алебарду, копье да секиру в мешок-то не спрячешь.

– Болван ты. Вот скажи мне, мы засветло до города доедем?

– Нипочем не доедем.

– И где будем ночевать? В лесу?

– Нет, мы засветло до трактира дорожного доедем, там и переночуем, а к следующему полудню уже в городе будем.

– Ищи мешки, дурень, и побыстрее, а то я уже вашу Рютте видеть не могу.

– Сейчас, я быстро устрою. Вы пока завтракайте, помойтесь, а я все найду, – говорил слуга, преданно смотря на солдата.

А солдат тем временем внимательно смотрел на дорогу, а не на него. Ёган тоже посмотрел в ту сторону и увидел всадника. Это был сержант.

– Ну что, болван? Как ты думаешь, к кому он едет? – Спросил Волков с раздражением.

– А тут и думать нечего, к нам едет.

– Дать бы тебе разок по уху, – сказал солдат и даже поднял левую руку.

– Тихо вы, куда больной рукой машете? Надо вам ее забинтовать. Сейчас позавтракаете – забинтую.

Но Волков его уже не слушал. Он глядел на приближающего сержанта и думал о том, будет ли он говорить с ним сидя на коне, или все-таки слезет.

Сержант слез и даже поклонился, едва заметно, чем несказанно обрадовал Ёгана.

– Здрав будь, господин воин, – произнес сержант.

– И тебе здоровья, брат-солдат.

– Барон прислал, просил не уезжать, не повидавшись с ним.

– Скажи барону, что приведу себя в порядок и приеду.

Сержант снова, едва заметно поклонился и сел на коня. Уехал. А Ёган, глядя ему в след, спросил:

– И что? Поедем?

– Конечно, поедем, болван. Я же сказал, что поеду. Как я теперь могу не поехать?

– Да так. Сказали, что поедем, а сами не поедем. Позавтракаем и поскачем в город, – слуга чувствовал вину и говорил чуть сконфужено. – И что они? Догонять нас будут?

– Так поступают холопы, да купцы, да менялы, да горожане. Люди моей профессии так не поступают. Коли сказал – так делай. И впредь, даже не предлагай мне такого, – сурово произнес солдат. – Ищи мешки лучше да сапоги мне принеси.

Солдат чуть замешкался, войдя в зал. Камин не горел, лампы тоже. Царил полумрак.

– Яро, что вы там встали, идите сюда. – Услышал он и пошел на голос.

Барон сидел на том же месте, в той же одежде, с тем же кривым кубком.

– Садитесь.

Волков сел. Барон заорал:

– Ёган, свечей и кубок гостю!

– Господин барон, вчерашнего кубка мне хватило, – произнес солдат.

– Да бросьте вы, мы вчера всего три кувшина выпили.

– Тем не менее, я все еще не совсем трезв.

– А я, зато, уже опять пьян, – произнес барон и весело заржал.

Солдат сидел, ожидая неприятных уговоров. Он очень хотел убраться отсюда побыстрее, и, как он и предполагал, все началось сначала. Старый Ёган принес ему кубок и поставил на стол подсвечник с тремя свечами. Барон снова начал доставать золотые монеты из ларца, выкладывая их перед солдатом на стол.

– Барон, я не хочу быть грубым, но вчера мы всё обсудили, – сказал Волков, даже не глядя на монеты.

– Всё, да не всё, – загадочно улыбнулся барон. – Яро, что вы так серьезны? Ну-ка улыбнитесь, у меня для вас хорошее предложение.

– Барон, скажу честно, вы хороший человек, но я хочу отсюда уехать.

– Да? – Барон перестал улыбаться. – И что же вас тут не устраивает?

– Здесь дурные места.

– Это я и без вас знаю и очень хочу сделать мой феод добрым местом. И надеюсь, что вы мне в этом поможете.

– Видите, – Волков указал на пустой рукав бригантины. Его рука было прибинтована к телу. – Я однорукий.

– Руки мы найдем, руки у нас есть. А вот найти голову сложно. Поэтому мне нужна ваша.

– Я вчера вам все сказал.

– А я вчера все слышал. Но из разговора с вами я понял одну вещь – вы из тех солдат, которым не нужны сольдо. Первый раз вижу такого. Но если солдату не нужны сольдо, значит, они у него есть. И значит, что ему нужно кое-что побольше, чем деньги.

– Да? И что же это? – Спросил солдат заинтригованно.

– Читайте, – сказал барон и кинул ему через стол бумагу.

Солдат взял лист, развернул его, подвинул к себе подсвечник и начал читать:

«Мой государь, вы, Карл Оттон Четверый, курфюст Ребенрее, девять лет назад при осаде Цаппа при многих добрых рыцарях хвалили меня и спрашивали, что я хочу себе в награду за ту малую услугу, что я совершил во славу Вашу, в честь имени Вашего. Тогда я сказал, что для меня награда и честь – сражаться за Вас. Но Вы настояли, что за мной останется просьба, которую вы обещаете выполнить, коли я о ней попрошу. И теперь я попрошу вас о выполнении моей просьбы. Добрый воин и мудрый муж Яро Фольков оказал мне в моих землях столь большую помощь, что я прошу вас осенить его Вашим мечом и даровать ему рыцарское достоинство и герб, и внести имя его в поминальную книгу добрых рыцарей ваших. Уверен, что и вам его доблесть будет пригодна, так как воин он опытный и искусный, и умен и во многих вопросах толк знающ. О чем нижайше прошу Вас Ваш рыцарь Карл Фердинанд Тилль барон фон Рютте».

Прочитав это, Волков молчал. Барон тоже молчал и, глядя на Волкова, улыбался.

– «…Вас осенить его вашим мечом и даровать ему рыцарское достоинство и герб, и внести имя его в поминальную книгу добрых рыцарей ваших», – Волкову было приятно перечитать это вслух. И он перечитал это еще раз.

Он сидел и думал. Честно говоря, ему было неприятно это признавать, но признать это пришлось: да, барон попал в точку. Это было то, о чем он иногда всё-таки мечтал. Мечты эти были давние, тонкие, почти забытые, почти безнадежные. Один раз у него даже вспотели руки. На секунду ему показалось, что эта мечта могла даже осуществиться. Но герцог, которому он служил и которого он спас от плена, вытащил меч и вместо того, что бы произвести его в рыцари, на что он так надеялся, подарил меч ему. Конечно, меч был баснословно дорогой, но Волков предпочел бы герб. Да любой предпочел бы герб.

– Ну, что? Как вам мое предложение? – Оторвал его от воспоминаний барон.

Солдат покосился на него, не ответил и стал снова читать письмо.

– И золото тоже будет ваше, – продолжал тот, грубой рыцарской ладонью придвигая монеты к Волкову. – Понимаю, вам нужно время подумать.

– Мне не нужно время, – ответил солдат. Встал, сам себе налил вина, выпил до дна и произнёс. – Я согласен.

– Согласны? – Барон даже встал.

– Согласен.

– Я знал! – Орал барон. – Я знал, что деньгами вас не купить! Ёган, ещё вина!

– Но давайте договоримся. Как только я навезу здесь порядок, я уеду.

– Ну, если не захотите остаться, – барон сгреб золото и бросил его в ларец. – Получите всё с полна, как разберетесь с проблемами.

Письмо герцогу он положил туда же. Он не скрывал совей радости. Сидел, сиял.

– Ну, с чего же вы начнете?

– Как положено в воинском подразделении, сначала познакомлюсь с людьми. С некоторыми я уже знаком, но хочу посмотреть всех бойцов.

– Отлично. А я могу чем-нибудь пригодиться?

– Конечно, можете. Я хотел вас об этом просить. Я слышал, что у вас псарня неплохая.

– Неплохая. А что нужно?

– Ничего сложного. Нужно будет немного поохотиться.

– Обожаю охотиться. Охочусь с десяти лет. А на кого охотиться?