Инквизитор. Хроники последнего бастиона

Таронский. Глава 5

Тихо прошуршав, словно ветка ивы по песку, потайная дверь встала на место. Максимилиан, опустив голову, чтобы не удариться о низкую притолоку, шагнул в закрытую тяжелым пологом комнату. И замер, почувствовав холодную сталь на своей шее.

– Свет тебе, Дорон, – голос инквизитора прозвучал нейтрально, хотя внутренне Таронский был готов к любому обороту событий.

– И тебе Свет, храмовник, – голос хозяина был похож на скрежет булыжников в каменоломне.

Блеснуло серебристой рыбкой лезвие стилета, Максимилиан вздохнул свободно. Огляделся.

Маленькую комнатушку под лестницей освещали три лампады с дорогими спиртовыми фонариками. У правой стены стоял широкий кожаный диван с потертой спинкой, левую стену полностью закрывала книжная полка. В комнате вился сизый дымок, распространяя легкий запах неизвестных Максимилиану пряностей.

Широкоплечий, высокий, но уже в возрасте человек, с длинными седыми волосами и в сером камзоле не первой свежести, убрал стилет за спину, тяжело опустился в огромное кресло за массивным столом. Черные глаза из-под густых бровей словно и не замечали инквизитора, уставились в раскрытую на столе книгу.

Таронский бесцеремонно пододвинул себе единственный имеющийся в комнате стул, придерживая ножны с мечом, сел.

– Теплый прием, – Максимилиан протянул руку, поднял книгу и прочитал надпись на обложке: Блэкхэд, «Раскол», – Что пишет?

– Пишет, что инквизиторы начали войну, уничтожившую Империю.

Седой Дорон взял книгу известного еретика, закрыл ее и убрал в ящик стола. Оттуда же выудил бутылку темно-синего стекла и два бокала.

– То есть мы с тобой, Дорон? – Таронский еле заметно ухмыльнулся.

– Я уже давно не в Ордене, – Дорон поднял печальные глаза на Максимилиана.

– Рыцарей Храма не бывает бывших, – возразил Таронский, – Тем более таких, как ты, Дориан Арденский, инквизитор первой лиги.

Дорон покачал головой, налил в бокал вина, не предлагая Максимилиану. Пригубил терпкий напиток, задумчиво смакуя.

Таронский, сложив руки на столешнице, смотрел на старого рыцаря изучающим взглядом.

– Это было давно, – наконец произнес Дорон. – Слишком давно для того, чтобы я вспоминал.

– Но вспоминаешь, – Максимилиан кивнул в сторону полки с пергаментами. – И, вижу, многое переоцениваешь. Думаешь, этот еретик Блэкхэд прав?

– В чем-то… возможно. Войну действительно начали мы, Рэкис. Начали и проиграли.

– Ты знаешь, что другого выхода не было, Дорон, – инквизитор подался телом вперед. – Ты знаешь, что Империя не могла стать единой без единой веры. К тому же, та инквизиция, что была при Императоре – это далеко не то же самое, что Ордо Стратиус, где служу я. Где служил и ты.

– А так ли была нужна эта самая единая Империя, Рэкис? – Дорон, склонив голову на бок, рассматривал собеседника. – Стоила она этих жертв?

Таронский не сразу нашел, что ответить. Кожаный плащ прошелестел, инквизитор откинулся на спинку стула.

– Дорон, я не буду вести с тобой беседы на подобные темы. Что бы – то было, уже ничего с этим не поделать. Меня же волнует дела насущные. И есть нечто, что угрожает всему, что еще осталось от некогда гордого человечества. И это уже не просто дремучие язычники с копьями и пращами, это новая поросль, подлая, жестокая. Настоящие «темные», желающие уничтожить Свет во всех смыслах. Потому я и пришел к тебе.

– Ты пришел ко мне за помощью? – старый рыцарь горько усмехнулся в усы, – Ко мне, кого в Ордене считают отступником?

– Клирик, изучающий шаманскую магию – это еще куда ни шло. Но практикующий ее – это совсем другое дело, – Максимилиан потер щеку. – Это же практически отречение от всех догматов, Дорон. За такое не то, что из Ордена выгоняют, за это иных на эшафот возводят. Или ты считаешь, что тебя лишили сана не за дело?

– Мне сохранили жизнь, – спокойно ответил рыцарь.

– Даже разрешили работать с магическими камнями, во имя Света и против врагов его, – добавил Таронский. – Но вот только почему-то некоторые из них оказались не в тех руках.

– О чем ты говоришь? – казалось, рыцарь искренне был удивлен услышанным, даже поставил на стол бокал.

– Об амулете Кукловода. Об амулете, который кто-то одел на ведьму, напавшую на меня менее часа назад.

На несколько мгновений в комнате воцарилась тишина. Стало слышно, как потрескивают фитильки в лампах. Голос Дорона, прогремевший в следующую секунду дрожал от плохо скрываемых возмущения и гнева:

– Милсдарь Таронский, я никогда не нарушал договора. И вам это известно не хуже других в Ордене. И если я считаюсь отступником, то это не дает вам права вешать на меня всех собак в округе по любому поводу!