Инсектерра. Выжить в любви

Глава 8 Первый

Кормаксилон

Чрево Матери

Уно сидел на краю каменного постамента у ниши и смотрел на подросшие яйца – будущее поколение кормисов. Через одну луну они уже будут выглядеть как вполне сформированные коконы, каждый со своей судьбой. Некоторые сменят уже пожилых наставников и строителей. Размышляя над заботами дома, Уно не сразу заметил, что к нему вошли.

－ Это ты, － пробормотал он, хмуро глядя на королеву, потом, спохватившись, резко поднялся с места. － Не думал, что госпожа однажды придет сюда. Такого не случалось прежде, что произошло?

Магрит была удивлена прохладным приемом, но не показала вида.

"Странный парень. Моложе остальных советников, а такой серьезный. Надо бы присмотреться получше".

－ Я хотела увидеть ваши яйца… ну… то есть… – фраза вдруг показалась ей двусмысленной, и даже обычно внимательный Уно не понял, отчего у королевы запылали щеки, – на ваших детей… потомство.

－ Теперь они твои дети. Смотри, раз пришла!

Жестом, полным сдержанного достоинства, Уно показал на нишу за своей спиной, а сам отступил в сторону, пряча руки назад.

－ Без королевы они чуть было не погибли, но теперь снова набрали силу, через три полные луны можно ждать нового поколения.

Уно исподтишка наблюдал за женщиной, подарившей надежду Кормаксилону. Но наблюдал не с преданным восторгом, как прочие собратья, а скорее с искренним любопытством, потому что Камрит вовсе не занималась яйцами и детьми.

Внимание новой правительницы ему пока было не понятно, возможно, это лишь праздный интерес, но тогда ей и вовсе здесь нечего делать. Присутствие Магрит даже начинало слегка раздражать старшего наставника, и все же открыто перечить он не посмел. Лишь довольно резко задал вопрос:

－ Они уже все объяснили о твоих обязанностях? Уверен, тебе будет хорошо среди нас.

Миловидное лицо королевы искривила легкая гримаса, она будто вспомнила о чем-то неприятном, но, сделав над собой усилие, быстро приняла прежний спокойный вид:

－Да, кажется, я все поняла, как надо. Как надо вам! Знаешь, что я тебе скажу? Мне трудно смириться со своей ролью. Я никогда бы не согласилась сама на подобное. Вы меня купили и заставили быть вашей…

Она замялась и выплюнула ему в лицо: «Царицей!»

－ Королевой, – тихо поправил Уно, склонив голову к правому плечу.

Магрит хочет с ним поговорить. Неужели пожаловаться… Разве ей плохо? Прежняя Хозяйка не любила долгие беседы, ей нравилась вкусная еда, наряды и украшения, а еще развлечения и увеселительные напитки. Что нужно Магрит именно от него?

Уно хорошо делает свою работу, а значит, его не за что наказывать. Наградить? Он ведь не совершил подвига в ее честь, не убил врага, не раздобыл редкое лакомство, вроде засохшей смолы литарры…

－ Я только хотела спросить еще раз. Они, правда, погибнут, если я не позволю к себе прикасаться?

－ Правда, – Уно наморщил лоб, недовольно выпятив губу.

«Какой глупый вопрос. Неужели Мано ей плохо объяснил».

－ Значит, благодаря мне ваши дети выживут, удивительно! Просто потому, что я здесь, рядом?

－ Потому что недавно я взял твою силу, и яйца чувствуют – видишь, какой у них приятный розоватый оттенок, мы все незримо связаны между собой, － прямо ответил Уно, теперь уже испытующе заглядывая ей в глаза.

И тут же исправился:

－Потому что ты дала мне свою силу.

－ Дала силу? Когда же?

－ Ночью, － устало сообщил Уно, подавив нарастающее раздражение. － Потому что я, как старший наставник, был с тобой вместе с остальными Советниками.

－ А-а-а… И ты тоже. Ясно… Ну, так скажи, каково это было – насиловать беспомощную женщину, пока она спит? Тебе понравилось?

－ Как и всем остальным. Ты прекрасна, Магрит. И дала нам большое счастье. Но, возможно, сама не получила радости. Так вот в чем причина…

Он вдруг ощутил досаду и даже укол вины. Наверно, ей трудно привыкнуть к жизни в глубине леса, прежняя Камрит тоже часто вспоминала каменные улицы города, где ей приходилось танцевать на площадях. Надо узнать, откуда новая королева и почему на ее ресницах дрожат слезы. Женщина не должна плакать в Кормаксилоне.

－ Это неправильно, – вслух заявил Уно. – В тебе плещется тревога и неуверенность. Что тебя беспокоит? Поделись со мной, я расскажу остальным и мы вместе придумаем, как порадовать тебя.

Его наивный вопрос заставил ее разозлиться.

"Вот блаженное создание! Он даже не понял, о чем я, не обратил внимание на мою злую иронию и обвинение.

"Что тебя беспокоит?" Туземный психолог! «Вы хотите об этом поговорить?» Да о чем мне беседовать с ним? Хотела увидеть их драгоценные яйца… У меня мурашки по коже, едва представлю, что они могли заставить меня рожать им детей.

Хорошо хоть не придется быть наседкой, Мано сказал, что яйца появляются сами из Первого яйца Первой Матери. Если я все правильно поняла – процесс похож на почкование. Способ размножения как у самых примитивных существ.

Одна плодовитая Матушка отложила кучу яичек и скрылась. А первые детишки построили домик и стали заботиться об остальных. Муравьев напоминает… Не все ли равно! Главное, мне не придется в этом участвовать. Мое дело – быть всем довольной и радовать остальных. С кого бы начать… Эх, жаль, мальчик – стриптизер остался за дверями, оставив меня наедине с этим…"

－ Как твое имя, я что-то запамятовала?

－ Уно.

－ А перед тобой несравненная Магрит!

－ Я знаю твое имя.

Уно внимательно оглядел ее с головы до ног.

«Она очень странная. И ей почему-то плохо. Так нельзя. Она дрожит от страха и хочет пролить воду из глаз, это нужно изменить как можно скорее».

Уно показалось, что волнение Магрит передалось и ему. А вместе с тем возникло острое желание помочь, защитить, как будто Королеве, действительно, могло что-то угрожать в центре Дома. Но она не считала Кормаксилон своим домом, вот что было печально.

Она не приняла свое предназначение, а лишь тосковала по прошлой жизни. Совершенно напрасно. Ведь здесь у нее будет все самое лучшее. Каждый член Колонии, не задумываясь, готов умереть ради ее благополучия. Она должна это понять и смириться. И гордиться собой. Ведь она – прообраз Первой Матери. Она женщина. А женщина в Кормаксилоне не может страдать. Она одна на всех. Ей должно быть только хорошо.

И сам Уно сделает для этого все, что нужно. Даже попытается забыть прежнюю Госпожу, если потребуется. И молодой наставник опустился на колени, чтобы поцеловать край королевского одеяния, а потом осторожно коснулся лбом ее ног обернутых тонкой тканью.

－ Не плачь. Мне грустно, потому что я чувствую приближение твоих слез. Разреши мне успокоить тебя так, как я умею. Если позволишь, я буду играть тебе на флейте или ситаре, а хочешь, тихо спою, как пою детям, еще дремлющим в коконах. Хочешь, я проведу тебя в детские покои?

Там всегда тихо и тепло. Но мне кажется, я слышу, как стучат их маленькие сердечки сквозь тесные оболочки пелен. Тук-тук-тук… Множество живых сердец в одной большой комнате. Они ведь все слышат, Магрит. И терпеливо ждут своего срока. Ты сохранила им жизнь.

Я горжусь тобой и восхищаюсь безмерно. Мне было бы не страшно заснуть навсегда, но горька мысль, что они, там – под белыми плотными оковами уже никогда не увидят солнечный свет, никогда не услышат лепет родников лазурного ущелья.

О чем ты плачешь, милая? Тебе не нужно грустить – теперь ты наша благословенная Мать и Подательница силы…

Она закрыла лицо своими маленькими ручками, но жадно внимала всему, что ей говорил кормис. И заметив это Уно продолжил:

－ Почему ты огорчена? Ты получишь все, что только пожелаешь, что можно раздобыть охотой или выменять. Мы будет нежны с тобой, даже если ты начнешь топтать нас ногами и ругать просто так, когда станет скучно. Мы никогда не причиним тебе боль, никогда не обидим.

Уно замолчал, пытаясь собраться с мыслями, и теперь смотрел на нее снизу вверх, как вдруг именно сейчас вспомнил о древнем пророчестве из записей высокоумного Чаро. Однажды воля печальной Королевы может изменить вековые устои Колонии, а ее выбор положит основу новому закону. И это будет великим даром Кормаксилону, знаменуя начало эпохи Благоденствия.

Может быть Уно повезет и он еще застанет это время… Может быть, это Она…

Но Магрит явно страдала сейчас.

－ Да поймите же, я никого не хочу топтать, я лишь прошу, чтобы меня оставили в покое, а не обращались со мной как с вещью! Ты в не знаешь, что меня уже однажды продали в том мире, где я родилась и вот недавно подобное случилось снова. А что меня ожидает здесь, в доме, где я обязана быть вашей царственной наложницей?

В нашем мире так не принято, ясно тебе? У нас это даже осуждается – спать со всеми подряд, меняя партнеров, словно нижнее белье.

Я бы хотела попасть домой, в свой город, но там… и там я совсем одна, а здесь вам от меня только одно нужно – ну берите, трогайте, тискайте, чего ты на меня уставился, Уно… или как там тебя зовут.

Магрит со стоном прижала ладонь к груди, словно у нее заболело сердце.

"Могу здесь в животное превратиться, если все пойдет дальше по их сценарию, я этого не переживу, так чего медлить.

Ничего не поделаешь, должна принести себя в жертву, только не умереть, а научиться наслаждаться их вниманием и обожанием, купаться в их сумасшедшей любви. Мне нужно выжить здесь. Выжить в любви, какое странное сочетание слов…

А может, мне попросить еще дурманящего напитка и пару раз в неделю устраивать оргию? Я ничего не буду помнить, они будут сыты, а детишки их подрастут. Но я и в самом деле не хочу ничего помнить? Или скрываю самую малость лукавства и хочу себя проверить".

Магрит вдруг почувствовала нарастающее возбуждение. Большой крепкий мужчина стоял перед ней на коленях, готовый покорно выполнить любой приказ.

"Нет, я больше не буду хныкать о своей никчемной судьбе. В Инсектерре правят совсем другие правила и законы. Попробую в них разобраться и сделаю шаг навстречу".

－ Хочу, чтобы ты поцеловал мои ноги.

По спине Уно пробежал легкий озноб, но его тут же сменила горячая волна предвкушения чуда. Он еще хотел что-то спросить, но только крепче стиснул зубы. На самом деле ему казалось, что она поступает не совсем правильно, ведь обычно первая благосклонность Королевы достается лучшему воину. Но стоило ли рассуждать об этом сейчас…

Уно коснулся рукой ее коленей, прикрытых платьем, потом скользнул пальцами по икрам, вниз к тонким обнаженным щиколоткам, и лишь затем кончики его пальцев пробрались под ее одежду, начиная медленное путешествие наверх.

－ Еще!

Магрит приподняла край своего одеяния и откинула голову назад, пытаясь сосредоточиться на светильнике у самого потолка. Ее шея казалась особенно хрупкой и беззащитной.

Уно посмотрел на нее с недоумением, уж не намерена ли она его подразнить и покинуть, но жар в крови прогнал сомнения, заставляя прижиматься к женской плоти щекой и губами.

И вот он плавно, но решительно заставил ее раздвинуть ноги, поцеловал внутреннюю поверхность одного бедра, затем другого, поднимаясь все выше и выше, с трепетом ожидая грозного окрика, что заставил бы его сразу остановиться. Магрит притихла, словно ждала, что будет дальше.

Не встречая сопротивления, он отнес королеву в широкое углубление по обе стороны от которого, наполовину утопая в пушистом мхе, лежали крупные яйца.

Там он жадно целовал Магрит и тут же заглядывал в ее глаза с некоторой тревогой. Возможно, ожидал, что королева скоро остановит его, прикажет угомониться или даже ударит за такую неуемную прыть и дерзость.

Наконец Уно коснулся языком ее влажного лона, готового раскрыться для него, словно цветок мираблиса, что зацветает лишь по ночам в глубине джунглей. Магрит ахнула, запрокинув голову назад и тогда он осторожно лизнул ее открывшееся лоно, как котенок Большой Вайши слизывает капельки сладкой росы с узкого листочка литарры.

"Теперь она точно меня ударит и все закончится" － обреченно подумал он про себя, но прерывисто дыша, королева еще шире развела бедра и чуть приподняла ягодицы.

－ Ты разрешишь мне любить тебя сейчас? – прошептал Уно.

－ Я хочу чтобы ты был нежен, хочу чтобы ты меня успокоил. Да уже все равно… продолжай, только осторожно, не торопись, я хочу понять себя.

И тогда ему показалось, что он тоже кое-что понял.

Уно поднялся, поспешно развязал сбоку узел набедренной повязки и бросил кусок плотной ткани на выложенный моховой дерновиной пол.

－ Я могу сам решить, как мне продолжать? － спросил он почти жестко.

－ Попробуй, но если я скажу остановиться – ты остановишься.

Уно только фыркнул в ответ, принимая условие, затем склонился к ней и коснулся губами уголка ее губ, затем щеки, носа и сразу шеи. Он был глубоко убежден, что ласкать королеву надо долго и тщательно, начиная уж вовсе не с тех мест, куда рвутся такие, как Кадо.

Для начала женщина должна совершенно расслабиться и возжелать ласки, как гласили древние тексты, а для этого нужно превратить ее в трепетную бабочку.

Начитанный с малых лет, Уно стал бережно целовать гладкую шею Магрит, а руками пробирался все выше под балахон, но не торопился к груди, а гладил живот, постепенно поднимая ткань вверх.

Он все теснее прижимаясь к ней, позволял королеве чувствовать, как наливается кровью его пенис, превращаясь в твердый упругий ствол, готовый к соитию.

Задрав подол ее одеяния до самой груди, Уно поймал один из сосков и стал легонечко посасывать его, сжимая вторую грудь рукой. При этом он покачивал бедрами, скользя основанием возбужденного члена меж влажных складочек там – внизу.

－ Я возьму тебя, когда ты сама попросишь. В ответ она легонько шлепнула его по напряженной ягодице. Уно засмеялся, поймав веселый блеск глаз Магрит.

Сладкий сон наяву продолжался так долго, что набухший член стал нестерпимо болеть. И будто расслышав его беззвучную мольбу, королева пробормотала, что он может лечь на нее, поскольку давно уже была мокрой, горячей и распахнутой.

Она жадно дышала приоткрытым ртом, чувствуя, что не может больше сдерживаться – самое тайное местечко ее тела жаждало глубокого проникновения.

Их взгляды снова встретились в полумраке, и она подалась навстречу, чтобы поцеловать его первой, а потом выдохнула навстречу его беззвучной мольбе:

– Да…

Ее «да» значило многое, и окончательно осмелевший Уно прильнул губами к ее губам и тут же превратил это соединение в поцелуй, скользя языком внутри ее рта, приглашая к древнему танцу, и только затем резко вошел в нее, прижимая к моховоому настилу.

Уно почти любил ее сейчас, пьянея он болезненной жаркой волны в разодранной метке.

Слабый свет стал прорываться сквозь окровавленную повязку и плотная скорлупа яиц тоже замерцала красноватыми бликами. Но тесно сплетенные телами, мужчина и женщина не замечали уже ничего вокруг, занятые только собой.

Внезапно Уно оторвался от ее губ и, не давая опомниться, перевернул королеву на живот, придерживая грудь, чтобы она могла упереться руками о ложе. Уно не желал слышать возражений и вообще слышать ее возмущенный голос.

－ Я хочу еще, только не останавливайся…

Она отдала еще пару приказов, значения которых Уно не понял, но смутно догадался, что королева ждет от него настойчивости и напора.

Уно нависал над ней так, чтобы она достаточно ощущала, какой он большой и сильный, хоть и еще так молод по сравнению с Мано или Наро. И даже худощав, если взять Кадо за образец мужественности.

Шумно дыша, и не прекращая двигаться в ней отрывистыми толчками, он вдруг зашептал быстро и уверенно, словно позабыв привычку растягивать слова:

－ Я научусь любить тебя, как ты хочешь. Я сделаю все, чтобы ты стала самой счастливой из матерей Кормы.

И когда Магрит вскрикнула в момент наивысшего удовольствия, красноватый отблеск яиц превратился в полноценное рубиновое сияние.

Неожиданно он испытал гордость, осознав, что именно наставнику, а не воину достался первый дар милости королевы после церемонии. Такое везение могло смениться равнодушием и забвением, но сейчас следовало использовать шанс.

И Уно снова довел ее до полного исступления, заставив громко всхлипывать и благодарно стонать.

Только убедившись, что Магрит довольно улыбается, размазывая по животу капли их общего пота и мужского семени, Уно позволил себе лечь рядом и немножечко подремать.

Кажется, она действительно была другая, раз выбрала его первым.

Она будет особенной королевой и подарит много удачи Семье.

Уно уже сейчас это знал.

Магрит

Какое-то время я лежала с закрытыми глазами, прислушиваясь к ровному дыханию спящего рядом Уно. Вот и все… Осталось забыть – кто я и откуда взялась, привыкнуть к новому имени и представить, что я появилась на свет в глубине джунглей.

Инсектерра. Интригующее название. Любопытно будет выбраться на поверхность и увидеть их родной лес вокруг гигантского "муравейника". Наверное, он очень красив.

Прежде я никогда не бывала в тропиках, мы всей семьей ни разу не ездили на море, вечно что-то мешало – ремонт, болезнь, кредит, а то рождение Таськи. А ведь сколько прочитано книг и просмотрено фильмов о райских островах – в другом мире, в другой жизни.

В своих полудетских мечтах я представляла, как вырасту, стану работать и тогда уж точно смогу накопить денег на путешествие к пальмовым берегам. А на самом деле не смогла даже закончить учебу и стать врачом. Зато дикие джунгли сбылись…

Какой же тонкий, едва уловимый запах в затемненном помещении. Сходный, но более терпкий аромат исходит от моей подстилки. Что-то морское и одновременно хвойное, думаю, в дебрях загадочной Инсектерры обитает множество удивительных растений, животных и разумных существ. И одно из таких существ сейчас спокойно спит рядом со мной. Устал…

Я приподнимаюсь на локте и смотрю на него – он же просто мальчишка! У него юное, но при том строгое и волевое лицо, словно и во сне он думает о чем-то серьезном и важном. Может быть, о своих подопечных. Весь в работе.

Обвожу взглядом нехитрое убранство комнаты: полукруглые арки и вытянутые овалы ниш. Еще во время прогулки по дому заметила, что кормисы не любят острых углов и резких форм. В моих покоях и здесь – во Чреве Матери, все двери плавно закруглены.

Даже предметы обихода имеют вид полушарий, например, чаши, в которых горит огонь, посуда и корзины. И то оружие, что я мельком видела у стражи – изогнутые кинжалы. Интересно, это медь или железо? А каким богам поклоняются кормисы?

Надо бы расспросить Уно, когда он проснется. Я наклоняюсь к нему и долго всматриваюсь в расслабленные черты одухотворенного лица. После нервного порыва к близости я неожиданно успокоилась. Мне было хорошо с ним, и теперь я заново хочу жить. Отчаянно окунуться в самую гущу событий их невероятного мира. Постичь его законы, стать частью Кормаксилона.

Я все смогу. И совершенно не нужно плакать о прошлом. С неудачницей Маргаритой покончено, теперь я – Магрит.

Не понимаю, почему плачу сейчас, но слезы облегчения бегут сами по себе, а я становлюсь воздушной и невесомой, кажется, скоро научусь летать. Меня переполняет необыкновенное чувство, похожее на восторженное волнение, я встаю на колени и опираюсь локтями о край ниши, куда Уно меня уложил.

Мне хочется потрогать большие – в две мои ладони, словно светящиеся изнутри яйца. Их теплая скорлупа совсем не похожа на ту, что имеют яйца домашних птиц – более упругая, словно кожистая. А внутри таится до поры живой человечек, будущий воин или мастер. Чудо природы загадочного мира, в который меня принесла река.

Я обязательно должна увидеть коконы, а вот если бы угадать сам момент появления нового кормиса. Осторожно вынимаю ближайшее яйцо из моховой подстилки и подношу к лицу:

－ Здравствуй, малыш! Говорят, я твоя новая мама. Без меня ты не сможешь вырасти.

Улыбаюсь забавной шутке и прикладываю яйцо к своему голому животу. Будут ли у меня самой дети? Неизвестно. А для кормисов я уже мать многочисленного потомства.

Яйцо стало светится в ответ, будто услышало мой призыв. Не веря глазам, я воскликнула:

– Уно, почему оно светится?

– Ты же с ним говоришь. Они все понимают.

– А как ты меня услышал? Я же тихо-тихо спросила, думала, ты спишь.

– Я услышал.

Что со мной такое! Я снова хочу его прикосновений, у меня только от звука его голоса стало тяжело и влажно внизу живота, еще стоило мельком вспомнить, как этот «мальчишка» овладел мной едва ли не час назад. И вот он смотрит на меня с улыбкой, будто все, что между нами произошло было самым обычным делом.

У него невинные глаза и сам он сейчас похож на юного буддистского монаха – бритоголовый, смуглокожий, гладкий… Я хочу, чтобы он обнял меня, прижал к себе и ничего более. Это наваждение. Но я устала всего бояться, а с ним рядом совсем недавно чувствовала себя желанной.

Опускаю голову, чтобы он не заметил, как жадно смотрю на него и кусаю губы. Не надо показывать свой интерес, я почти не знаю Уно, но почему-то он кажется мне самым близким человеком на свете. Я могла бы ему доверять.

А еще я бы не отказалась от обеда. Или уже время ужина?

Уно мягко погладил меня по щеке.

– Королева голодна?

– Ты угадал мои мысли. Ты телепат?

– Что означает это слово?

Мне захотелось его поцеловать и многое-многое сделать еще. Я сошла с ума. Мы сидели голышом друг напротив друга в окружении светящихся изнутри красноватых яиц и это было прекрасно. Он вдруг нахмурился и принялся меня утешать.

– Больше не плачь! Я всегда буду рядом. Только позови и я приду к тебе.

Он изогнулся и поцеловал мою открытую грудь слева, а мне почудилось, что коснулся сердца.

– Уно…

– Да?

– Ты меня любишь?

– Конечно. Ведь ты – моя королева.

Я медленно отвожу его ладонь от своего лица и поднимаюсь на ноги. Пора одеваться и уходить.