Инструктор-Зомби

Глава 1

Молодой парень лет двадцати только вышел за пределы военного госпиталя, распрощавшись со всеми врачами, что настойчиво предлагали ему остаться полежать ещё парочку дней, но отставали, видя поставленную на стол бутылочку хорошего коньяка.

— Зумыч! — раздался радостный окрик, и молодой парень обернулся, в поисках наглеца, что посмел припомнить ему дворовую кличку.

Искать долго не пришлось. Подвыпившее тело, в потрёпанной джинсе и кожанке, на всех парах неслось на встречу товарищу. Столкновение было неизбежно, поэтому единственное, что смог сделать Зум, это шатнуться в сторону, чтобы девяносто килограммовая туша не опрокинула его прям на тротуар.

— Шиз, ты тут че забыл? — удивился он, встречая пьяного друга и похлопывая того по спине, пытаясь при этом не задохнуться от крепкий объятий в которые его заключил мужчина.

Шиз, или же Николай Астафьев, несмотря на немалые габариты, был весьма сильным мужиком и в свои двадцать пять лет уже стал мастером спорта по боксу. Правда, вся его карьера прервалась, когда он пошёл по скользкой дорожке разбоя. Сначала просто связался не с той компанией и подсел на различные расширители сознания, а потом, под действием такого расширителя, разбил ночью витрину в магазине. Естественно, его отмазали, что подтолкнуло мужчину на более противоправные действия. Не было месяца, чтобы он не попадал в полицейский участок за драку на улице. Забив на спорт, Николай занялся мелким грабежом и превратился в типичного уличного гопника. С Зумом он познакомился так же в секции бокса, ещё до того, как тот ушёл в армию.

— Да вот, узнал, что ты в госпиталь попал, дай, думаю, другана проведаю, — довольно усмехнулся Николай и похлопал парня по плечу. — Ну че, на сколько больничку дали?

— Три дня, — отмахнулся тот и недовольно поморщился. — Да и то, пришлось отбашлять терапевту. Прикинь, вроде и не на гражданке, а проставлять один фиг надо. В поликлинике бы шоколадки хватило, а тут пришлось у бати стрельнуть косарь на коньяк.

— У, так ты получается на мели? — сочувственно произнёс Шиз.

— Получается так, — согласился парень. — Вот вообще никакого кайфа от контракта пока что. Служу полгода, а зарплата меньше, чем у грузчика в Магните. Ладно хоть, шмотки выдали, да кормят.

— Ладно, погнали, я проставлюсь тогда, — боксёр недобро прищурился и Зум уже мысленно простонал, представляя в какие передряги его потащит старый друг. Впрочем, Шиз заметил недовольное выражение лица товарища. — Да ладно тебе, Дань, ну посидим в кафешке, мирно, цивильно, всё нормас будет!

— В прошлый раз, когда ты обещал «всё нормас», моему отцу пришлось разбираться с военной полицией, потому что ты умудрился напиться и докопался до патруля, мол нынче все слабаки стали, а вот ты в спорт-роте всех табуретами гонял, — Даниил не весело усмехнулся, но всё же на предложение согласился, направившись вслед за Шизом.

Обычно всё было действительно нормально и без лишних скандалов. Всего пару раз парни влипали в неприятности, да и те по вине пьяного Николая. В этот раз всё должно было обойтись, по заверениям Астафьева.

Молодые люди направились в небольшую кафешку в спальном районе, где мирно посидели, вспомнив дворовое детство, а так же родителей Дани, что настояли на том, чтобы отправить сына в армию. Причём вспоминал их именно контрактник и далеко не лестно, и не менее матерно отзывался и о самой службе. Так бы они и просидели до самой ночи, если бы Николай не заказал пару бутылочек пива… Разговор потёк в совсем другое русло, стоило алкоголю добраться до отбитого мозга бывшего боксёра.

— Слуушай… Сегодня у Светки вписка, её родаки на дачу свалили, проходняк с меня, она по стандарту требует либо по бутылю, либо по пятисотке, — улыбнулся он, приобнимая товарища за плечи.

— Да ну, Колян, в говно опять меня вмазываешь? — спокойно отмахнулся Даня, слегка пьянее от пива. Очистившийся за полгода организм настойчиво просил гадости и желательно внутрь.

— Да брось, Данёк, ну какое говно? Посидим у Светки, поболтаем с пацанами, они ж тебя скольно… Бля, а я сколько времени тебя не видел, ты бы хоть писал, а⁈ — наигранно изобразил обиду Николай, сжимая в руке горлышко уже пустой бутылки из-под пива.

— Да какое писать! Хожу как контро-дух. Вроде и контрактник, а духарь тот ещё. Мобилу нельзя, хотя все офицеры с лопатами ходят. Вон, полковник в актовом толкал речь, что можно носить только эти, тапочки, а потом вышел в курилку и достал смартфон! — Зум зло споморщился, от души проматерившись.

— Ну а че ты хотел? Это армия, там главное заманать тех, у кого звёзд на погонах нет, вот и всё, — отмахнулся Астафьев и подмигнул другу. — Но сейчас-то ты не в армии, так что можно гульнуть, как в старые добрые. Давай, не жмись, погнали к Светке.

— Эх, уговорил, веди давай, — довольно ухмыльнулся парень и приободрившись, поднялся из-за стола.

Уже через пятнадцать минут, оба сидели на квартире у районной давалки Светы, с которой не спал разве что совсем стрёмный. По пути они успели заскочить в ларёк и Шиз отоварился двумя литрами водки.

В помещении как-то сразу стало душно. Народу набилось изрядно. Громко играла музыка, а за стеной со скрипом покачивалась кровать, хозяйка тусовки, успевшая набраться до прихода гостей, уже развлекалась. Чисто в дворовой компании, Даня как-то расслабился и забив на всё, поставил мобильник на беззвучный режим, кинув его в сумку.

— Так чё, совсем служба паршивая? — усмехнулся Николай, глядя на сидящего рядом друга, что, собственно, не мешало ему тискать весьма фигуристую девочку, что присела к нему на коленку.

— Да срань! — отмахнулся парень, наливая себе очередные «фронтовые». — Начальство мудаки, сослуживцы полностью недееспособные бараны, моя воля, всех бы перерезал! Понабрали сопливчиков-альтернативщиков, так те ходят на понтах. Бесят. А ещё бесят срочники, мы ж заместо них втухаем! Да ещё и караул это грёбаный…

Пьяного Зума уже понесло во всю, и он не стеснялся в выражениях, раскрывая товарищу, как же плохо нынче в армии, которая полностью стала бумажной. Все занятия только по бумагам и на фото, автоматы видели только три раза, на репетиции присяги, на присяге и на контрольных стрельбах, где довелось отстрелять жалкие шесть патронов. Даню в армии раздражало многое, но больше всего, люди, которые там оставались на рядовых и сержантских должностях долгое время.

— Да чё, внатуре? — удивился уже изрядно подвыпивший Шиз. — Так пошли ему рожу вскорем!

— Да ну нах, — недовольно поморщился Даниил, накатывая очередную стопку и тяжко вздыхая. — Сейчас за такое посадить могут, а вот в зоне боевых действий… Там да, там говорят, можно утырков сразу к стенке! Эх, я б тогда полчасти нахрен покрошил!

— Ну ты маньячило, — заржал его товарищ, заваливаясь на спинку дивана и усаживая на себя девочку, которой было всё равно на рассказы сидящего рядом молодого парня. Пьяная гайка резьбе не хозяйка и весьма крепкого и стройного боксёра ей хотелось крайне сильно.

— Да пошёл ты, — отозвался парень, подхватывая бутылку и приканчивая остатки. Этого хватило молодому и изрядно отвыкшему организму, чтобы отправить сознание в царство снов.

Пьянка утихла сама собой, поскольку большая часть участников уже валялась либо в угашенном, либо в упитом состоянии и никто не слышал, как в ночном городе раздавались сирены проезжающих мимо полицейских, пожарных и скорой помощи. Впрочем, кто-то ещё бодорствовал и упорно скрипел кроватью.

[Утро первого дня. 08:50. Квартира Светки]

Всё прекратилось с наступлением рассвета. Даня, поднялся с похмельем, организм, одновременно привыкший к распорядку дня и полностью отвыкший от алкоголя, заставил своего владельца хорошенько так проблеваться. С больной головой, парень с трудом опохмелился найденным пивом, но этого было явно мало, так что, растолкав спящего в обнимку с какой-то девкой, товарища, он предложил тому сгонять вместе до магаза. Так как денег у Зума не было, а занимать как-то впадлу, то было решено, что оба пойдут до ближайшей пивнухи и опохмелятся вместе, заодно ещё поболтают за жизнь.

Несмотря на ещё довольно раннее утро, парочка друзей направилась к питейному заведению под названием «Роза», которое внешне было похоже на весьма приличное кафе, если бы не одно, но. Как только часы пробивали десять, оно превращалось, не в тыкву, конечно, но в средненький такой кабак, где продавали разливное пиво всем, даже не спрашивая паспорта. Причём разливали сразу в литровые бутылки без этикетки, так что определить содержимое было весьма не просто. По вкусу так вообще смесь разных «номеров» Балтики.

Если бы друзья были более внимательные, то наверняка бы заметили, что улицы не естественно опустели. Для утра субботы, народа было как-то маловато. Вот, перебежками от подъезда к подъезду перемещался мужчина в деловом костюме. На другой стороне улицы парочка женщин быстрым темпом, на каблуках, улепётывали прочь. При этом, в направлении откуда они шли, уже пронеслась карета скорой помощи, а следом ещё и полицейская машина.

— О, фига, чет случилось, — удивился Зум.

— Да тут всегда что-то случается, — отмахнулся его товарищ. — Не парься, потом почитаешь в группе «Подслушано», что произошло, а пока что, у нас планы хорошенько так похмелиться, а может и опять нажраться и снять девочек.

Решив больше не спорить, парень лишь пожал плечами. Впрочем, вскоре у него появилось ещё больше вопросов к другу, поскольку они уже вышли к месту откуда стало видно кафе «Роза», у которого столпились машины полиции и скорой помощи.

Двое полицейских пытались оттащить активно вырывающегося мужчины. Всё его лицо было обезображено в гримасе злобы и ненависти. При этом, на голове виднелось рассечение, кровь из которого уже перестала течь. Буйный был измазан в грязи и крови, однако от него не пахло алкоголем, что сразу насторожило сотрудников полиции.

— Молодой, давай его в автозак, нефиг сидухи пачкать! — тяжко дыша, хрипел полноватый прапорщик, выворачивая правую руку задержанного.

Однако тому было словно плевать на происходящий акт задержания, вернее, в привычном полицейским понимании. Мужчина не орал дурниной, а вполне-таки оказывал сопротивление, даже укусив молодого сержанта, которому не хватило силы зафиксировать левую руку и как итог, помимо укуса, он получил ещё и скользящий удар по щеке. Ногти подрали кожу, от чего парниша зашипел и собравшись с духом, приложил дебошира дубинкой. Буйный, словно не почувствовав удар, дёрнулся в сторону, вырывая вторую руку.

Прапорщик не выдержал и выхватив балончик перцовки, от души залил лицо мужчины едким спреем. На удивление полицейского, мужику было плевать и на это, он лишь мотнул головой, пару раз быстро чихнув. Наконец почувствовав свободу передвижений. Мужик хотел было наброситься на прапора, но тут подлетел Шиз, пинком сбивая дебошира на землю и наваливая сверху, упершись тому коленом в позвоночник.

— Мужики, ну че ж вы так? — довольно усмехнулся Астафьев и довольно быстро заломал руки лежащего. Тот продолжал сопротивляться, активно дёргаясь. — Лежать, падла. Он не с нашего района. Давайте, крутите.

Первым сориентировался прапорщик, надевая на кисти буйного браслеты наручников и защёлкивая их.

— Да ладно бы он один такой был! — недовольно отозвался сержантик, морщась от боли и зажимая укушенную руку меж ног. — До крови прокусил, сука. Колян, сегодня походу вспышки на солнце какие, психов повылазело, что я манал. Уже четырнадцатого крутим за сутки.

— А чё он ваще в крови? Тут драка была? — поинтересовался Зум, приближаясь и недобро косясь на царапины на щеке молодого.

Рана выглядела неприятной. Не болезненной, а именно неприятной, такая, даже после тщательной прочистки и промывания, всё равно загноится, так что парнишке сильно не повезло, останутся гнойные следы, и он ой как намучается с их обработкой.

— Да, зацепился с Максимычем, ну, который с пятого дома. Максимыч сразу свалил, ему шею подрало, а у него как раз жена врачиха в детской поликлинике, дома, со смены, — ответил прапорщик, тяжко вздохнув. — Дань, ты, кстати, чего приехал, увольнительный дали?

— Да я ж на контракте, — отмахнулся Зум. — Вон, в каличку заехал на несколько суток, с Колькой печень лечим.

— Вы давайте, того, дома лечите, — настоятельно сказал полицейский, убирая баллончик в подсумок на поясе. — А то реально на каких психов нарвётесь, так того, покусают, мало ли они каким бешенством заражены.

— Тебе ли за нас волноваться, котлета, — усмехнулся Николай. Прапорщик нахмурился, но промолчал, а бывший боксёр решил продолжить бомбардировку подколами. — Вы вон вдвоём одного скрутить не смогли, совсем харю отожрал, а ведь когда-то ты мог меня поймать, да подсрачника отвесить, а теперь окончательно в тефтель превратился.

— Ща дошутишься, Астафьев и вместо попойки трое суток проведёте в отделении, а лучше в вытрезвителе, — пригрозил Котлета.

— Ой, боюсь-боюсь, начальник, подтверждения нет, я с утра ни капли в рот не залил, а Данька вон вообще только в военно-врачебной, — отмахнулся Шиз, уже откровенно начиная тихо ржать.

— Ничё, я вместо тебя в баночку поссу, во мне уже все двести пятьдесят фронтовых… — начал было закипать прапорщик, однако тут раздалось хрипение рации в машине. — Тьфу на тебя, от работы отвлекаешь.

Недовольно поморщившись, мужчина развернулся и направился к полицейскому бобику. Сержант пошёл следом, всё ещё зажимая руку. Остальные двое полицейских затащили задержанного буйного в автозак и быстро собравшись, уехали. Скорая помощь, постояв приличия ради ещё пару минут, так же отчалила.

— Вот те и пара выходных, — тяжко вздохнул Даниил. — Фигня какая-то. Вон, «Розу» закрывают, ну и где теперь двум джентельменам расслабиться?

— Да ладно тебе, — хлопнул его по плечу Шиз. — Пошли ко мне, по пути вон в пятёрку заскочим, возьмём чего для рывка вдогонку, а потом можно будет и девочек позвать.

— А хрен с тобою, пошли, — согласился парень и они вдвоём направились прочь от кафешки, где произошло нападение.

Спустя всего каких-то пять минут, со стороны пятого дома раздался женский вскрик, но его Даниил и Николай уже не слышали, так же, как и не видели, что полицейский бобик, проехав с полкилометра, резко вильнул и врезался в дерево. Из него выбрались двое окровавленных полицейских и направились в сторону ближайших к ним людей.

Зато видели то, как девочка в школьной форме набросилась на старика. Напала со спины, но у мужчины явно сработали рефлексы, поскольку он резко присел, перекидывая девочку через себя, но мягко приземляя её на землю.

— Ты чего творишь, проказница? — удивился дедушка, но девочка, с ненавистью и злобой смотрела на него, безвольно открывая и закрывая рот и пытаясь достать старика.

Тот лишь удерживал ребёнка на расстоянии от себя, перехватив свою трость двумя руками и упершись в грудь девочки.

— Где твои родители? — спросил старик, но школьница ему не ответила, лишь рванув вперёд и схватив мужчину за руку, явно намереваясь укусить.

— А ну, негодница, не наглеть, — нахмурился он, отшагнув чуть назад и поджав руки, рывком оттолкнул девочку от себя.

Та упала, но тут же поднялась, напрыгнув на старика. Тот отступил ещё назад, принимая нападавшую на трость, но запнулся об невысокую оградку клумбы, заваливаясь на заросли кустарника. Ребёнок словно этого и ожидал, а потому навалившись сверху, ухватила дедушку за плечи, пытаясь при этом словно укусить того в лицо. Мужчина так легко сдаваться не собирался и резко ухватив её за горло, оттянул от себя.

Из раззявленного рта ребёнка брызгала слюна, часть даже попала в глаза старика, от чего тот зажмурился, пытаясь проморгаться, однако при этом не забывая контролировать уже явно опасного ребёнка. Утерев глаз рукавом куртки, он оскалился и с силой сбросил девочку с себя.

Та, упав через спину, сильно ударилась лицом об асфальт, однако вопреки ожиданиям деда, даже не собиралась останавливаться, поднимаясь. Несколько сечек на лбу и расшибленный, свёрнутый нос, обычно не совместимый с нормальной координацией, никак не помешал ребёнку бросится в очередную безумную атаку. Мужчина напрягся, откровенно трухнув и как-то неосознанно, ударил девочку тростью в голову. Стальной набалдашник с силой влетел той в висок, и школьница затихла, завалившись на бок с закрытой черепно-мозговой травмой.

Подоспевшие Зум и Шиз, только и оттащили тело девочки, помогая старику подняться.

— Кирилл Генадьевич, вы как? — тревожно спросил Николай, похлопывая того по спине, стряхивая грязь с куртки.

— Совсем малолетки озверели! — рыкнул в ответ мужчина, опираясь на свою трость. — Это ж надо, посреди бела дня кидаются. Пришлось огреть.

— Сильно огрели, Кирилл Генадьевич, — цокнул языком Даниил, присаживаясь рядом с лежащим телом и изучая травму на виске. — Коль, звякни в скорую, ей висок вскрыло.

— Да ладно⁈ — удивился тот, приблизившись и доставая телефон. — Внатуре, фига се, ну вы даёте. За что ж вы её так?

— А ты её морду видел⁈ Бешенная! — принялся активно защищаться Генадьевич, пытаясь при этом смыться с места преступления.

И ему это вполне удалось, он уже был практически у подъезда, когда молодёжь заметила пропажу старика. До этого они были заняты попытками дозвониться хоть кому-то, однако горячие линии скорой и полиции были попросту перегружены.

В итоге Даня предложил позвонить их знакомому, Сергею Покрову, который был водителем на машине скорой помощи, а по совместительству, соседом Николая по лестничной клетке.

— Кирилл Генадьевич, а вы куда? — вежливо поинтересовался Зум, догоняя активно хромающего деда.

— А что-то не хорошо мне, помоги старику подняться а? — попросил он, изображая крайнюю степень растерянности и беспомощности.

— Нет, Кирилл Генадьевич, вы подождёте приезда скорой, вон, посидите на скамеечке, — Даниил, не смотря на попытки сопротивления мужчины, усадил того на скамью рядом с подъездом, которую обычно занимали бабки разных мастей и уселся рядом, контролируя, чтобы дед никуда не сбежал.

Тем временем Николаю удалось дозвониться до Сергея. Тот как раз находился на работе, а вернее на одном из выездов, вот только его положение было весьма нетипично для водителя скорой помощи.

— Колян, бля, какое счастье, что ты позвонил, — радостно отозвался он. — Короче, тут такая фигня, бешенство в городе. Лютое причём. Всех, кто кидается, наглухо укладывай. Сегодня всю ночь и всё утро в разьездах, всякого насмотрелся.

На заднем фоне раздавались звуки глухих ударов.

— Сегёра, ты там, где, че у тебя там творится⁈ — взволнованно спросил Шиз.

— В дерьме я, меня тут, на Офицерской восемь зажали. Еле в машине закрылся, выехать не могу, какой-то гандон мне перед подпёр, да эти, бешенные облепили, штук шесть сразу. Колян, они ж в натуре крышей протекли, при мне из квартиры одного такого вытаскивали, так он свою супругу практически сожрал! — на нервах выпалил водитель.

— Серый, мы рядом, сейчас подскочим, я с Даньком. Бешенных наглухо гасить? — не понимал Астафьев.

— Прям гаси, в городе эпидемия, менты сами уже наполовину в бешенстве, Коля, тут лучше потом в суде оправданым быть за самооборону, чем вот так подохнуть, это я тебе как врач говорю, чё хочешь потом нарисую, вытащи только, первым же свидетелем пойду! — уже практически кричал Сергей, на заднем фоне зазвучал звон стекла. Звонок прервался.

Николай глянул на лежачую девочку и на всякий случай отнёс её на детскую площадку, уложив там на лавке. Подозвав Даню, он крайне быстро обрисовал ситуацию, и они вдвоём умчались вытаскивать знакомого из окружения, настоятельно посоветовав Кириллу Генадьевичу направиться домой и ожидать, что скажут по телевизору или радио.

Вот только Кириллу было не до разговоров. Что-то в мире начало меняться, раз уж дети начали на стариков кидаться. Оно конечно и раньше так бывало, но настолько агрессивно настроенную молодёжь он ещё не видел. Старик сразу направился к себе. В адекватность информации передаваемой по радио и телевизору, Генадьевич не верил, а потому в его планах было первым делом осмотреть болящий глаз и уже потом, выбираться на улицу, чтобы узнать что происходит и разобраться по месту. Как бывший военный, он всё же должен принимать участие в устранении беспорядков, по крайней мере, его так учили.

[Утро первого дня. 9:15. Квартира Кирилла Генадьевича]

Уже скрывшись в своей квартире, дед заперся на три замка и включив телевизор, чисто чтобы слушать новости фоном, направился в ванную.

Правый глаз жутко жгло, словно на него пролили кислоты. Причём в зеркало было видно, будто на него действительно пролили какой-то химикат. Справа от зрачка белок почернел, образовалось пятно, от которого начала расползаться кровавая лужица, словно лопались капилляры.

Боль стала просто невыносима и мужчина, уперевшись руками в раковину тихо взвыл, скалясь. Сильно зажмурившись, он вслепую повернул переключатель смесителя. Сложив ладони лодочкой и набрав воды, Генадьевич попытался умыть лицо, но это не помогло, жжение не пропало. Веки правого глаза уже невозможно было разомкнуть и мужчина, совершив волевое усилие, развёл их в стороны сам, чтобы посмотреть на результат.

Увиденное его не порадовало. Глазное яблоко стало красным практически полностью, а зрачок побелел. Внезапно жжение началось где-то за глазным яблоком и эту боль уже нельзя было перетерпеть в адекватном состоянии. Старческий организм не выдержал столь сильной перегрузки, и старик свалился на пол прямо в ванной комнате, потеряв сознание от боли.

А тем временем нечто проникло уже в мозг и прошлось по всей нервной системе и органам. Такая специфическая перестройка организма заняла довольно много времени и потому Кирилл Генадьевич так и пролежал до самого вечера, пока не очнулся и не обнаружил, что лежит в луже собственной крови, на спине. Вот только удивительно было для него другое. Он не дышал. В прямом смысле этого слова. Грудь мужчины не вздымалась и дело даже не в задержанном дыхании. За пять минут проведённые в попытках понять, что же происходит, Генадьевич так ни разу и не вздохнул, что было крайне странно и… Непривычно. Впрочем, в тот вечер его ждало куда большее количество открытий, нежели просто факт отсутствия у организма дыхательной функции.